Землянин 5.0

Глава вторая

Глотая пепел и пыль, ударяясь о каменистые выступы и пропарывая кожу острыми металлическими и стеклянными обломками, я пролетел метров тридцать и с глухим тяжелым стуком впечатался в землю. Ужасной силы боль ворвалась во все мои клетки. На глаза навалилась красная пелена.

Система не замедлила оповестить:

«Жизнеспособность системы под угрозой! Принудительная активация режима восстановления наступит через 100 секунд!»

Я пролетел метров тридцать. На мое счастье, почва оказалась рыхлой и влажной. А еще меня защищал костюм искателя-новичка. И все равно мое выживание можно назвать везением, хотя я бы предпочел просто не падать.

«Активация режима восстановления наступит через 80 секунд!»

Я высвободил голову, оставив на том месте, где врезался в землю, отчетливый округлый след, высвободил плечи и сел. Земля перед глазами продолжала осыпаться, и я не сразу понял, что это не временное помутнение зрения, а происходит наяву.

«Активация режима восстановления наступит через 60 секунд!»

Двигаться быстро не получалось. Освободившись из хватки планеты окончательно, я поволочился, ощупью пытаясь найти выход. За свою жизнь я не беспокоился – места для беспокойства в затухающем сознании не находилось.

«Активация режима восстановления наступит через 40 секунд!»

Стена, все еще стена… Снова и снова приходилось высвобождать ватные ноги из прибывающей земли.

«Активация режима восстановления наступит через 20 секунд!»

Может, здесь и нет подземного хода. Но тогда как переждать осыпание земли? Внезапно моя рука провалилась в пустоту. Если впереди еще один провал…

«Активация режима восстановления наступит через 10, 9…»

Я шагнул наудачу. Новое падение – и, пусть высота оказалась примерно с метр, мои разрывающиеся от боли ноги подогнулись.

«…5, 4…»

Земля стала проникать и сюда. Нужно отползти, хотя бы немного…

«Режим восстановления активирован».

Мягкая благословенная и всесильная пустота…

Я открыл глаза. Сердце билось размеренно, боль притупилась и предпринимала последние попытки вторгнуться в сознание.

«Режим восстановления прерван. Недостаточно энергии для продолжения восстановления».

Подключив на ощупь одну батарею к поясу, я возобновил процесс восстановления. Очнувшись, активировал инфравидение. Этот режим расходовал энергию медленно, и, хотя я не знал, сколько времени проведу под землей, однако не имел и мысли пробираться вслепую.

Я восстановил здоровье и визуально не имел ни царапин, ни шрамов. О падании напоминала только запыленная одежда да растрепавшиеся волосы.

Отряхнувшись, вторым делом попытался найти частоту Гарольда. Я долго стоял неподвижно, но радиосигнал тонул в толще земли, и на все мои призывы откликалась только тишина.

«Обнаружена угроза!»

Я достал пистолет и нож, прислушался: пищала старая добрая технокрыса. Я почти довольно улыбнулся. Предсказав ее появление, я убил крысу одним точным выстрелом, едва ее морда показалась из-за угла.

«Технокрыса убита. Получено 105 эксманов».

Для перехода на новую версию оставалось забрать эксманы еще пары-тройки крыс. За первой крысой последовала вторая. А вот третью пришлось поискать. Увлеченный сбором эксманов, я позабыл о самой необходимости выбираться. И тем более забыл задаться вопросом: кем и для чего прорыты эти подземные ходы? Достать потолка я мог только на цыпочках, так что едва ли их создавали технокрысы.

Среди торчащих волнами тонких белых корешков под ногами отчетливо выделялось темное синее пятно. Расчистив землю, я выкопал клубневидный гриб.

«Идентификация не удалась. Предмет не опознан».

Недолго думая, я надкусил гриб. Довольно приятный на вкус, жесткий, но неожиданно сладкий. Только бы не ядовитый…

«Получено 15 единиц энергии. Предмет опознан: энергогриб».

Совладав с искушением доесть гриб, я отправил его в рюкзак – пригодится.

И вот она, долгожданная крыса. Я довольно потер руки и выстрелил. Крыса опрокинулась, но обновления не последовало, не хватило 62 эксманов. Я нахмурился: нужна еще крыса и не такая чахлая.

Я продолжал зачищать ходы, рисуя в голове карту и прекрасно ориентируясь, пока мои поиски не были остановлены неожиданной находкой.

По всему судя, это был человек. Когда-то человек, очень давно. Теперь его кожа побледнела, руки утолщились и вытянулись, ноги, напротив, стали меньше. Длинные пальцы существа завершились когтями, а тонкий нос вибриссами. Изглоданное до неузнаваемости существо было одето в крысиную шкуру, подпоясанную крысиным же хвостом.

«Идентификация удалась. Объект: туннельщик».

Туннельщики – добровольные изгнанники, выдающиеся радикалы, отказавшиеся от плодов Империи еще в пору ее цветения. Они прятались от своих обоих начал: человеческого и кибернетического, и спрятались так хорошо, что лишились доступа не только к технологиям, но и к разуму.

Я услышал крысиную возню, и мои сенсоры составили картину сражения туннельщика и крысы. По косвенным признакам я даже сделал выводы о его силе. Придется попотеть. Я взял на прицел угол, из-за которого должен был появиться противник, и, как только это произошло, нажал пусковую кнопку.

Мимо!

Я не мог поверить: этот с виду неповоротливый потомок человека кибернетического просто взял и увернулся от моего выстрела! Однако мое возмущение быстро улеглось: туннельщик пригнулся к земле и теперь шел на меня с огромным окровавленным ломом, не понимая, что тяжеленная ноша его изрядно замедляет. Пистолетный заряд быстро восполнился, и я выстрелил повторно.

Туннельщик получил энергетический удар в грудь, вздрогнул, но не отступил. Зато отступил я, и ко времени, когда противник приблизился, уже находился на порядочном расстоянии.

Второе попадание… Туннельщик не разгадал моего замысла, и примитивнейшая тактика отстрела работала. Казалась, он вообще не обладал мозгом, но был неисправным роботом, целью которого являлось мое безнадежное преследование. Я стрелял и отступал, опять стрелял и опять отступал. Мне уже начало надоедать сражение, когда сканер наконец-таки обрисовал состояние туннельщика как смертельное повреждение. С девятым выстрелом его существование прекратилось.

Я привалился к стене и погрузился в безопасный режим: пограничное состояние между сном и явью, когда восприятие реальности притупляется и ты отстраненно наблюдаешь за происходящим со стороны. Система обновлялась до v.2.6. Усилиться, как всегда, было приятно, однако я по-прежнему не вернул версию, которую имел до начала попойки, так что о прогрессе пока говорить не приходилось.

К поясу поверженного туннельщика оказался привязан энергогриб – он был незамедлительно переправлен ко мне в рюкзак. На всякий случай задействовал сканер:

«Крысиная шкура: вес 1, стоимость 1. Лом: вес 12, стоимость 0».

Крысина шкура. Гм. Можно и взять, один эксман как-никак. Я подумал еще немного. Нет, ну один эксман – это слишком мало даже для меня. За тот же энергогриб, к примеру, и при моей низкой привлекательности можно получить 10 – 15 эксманов, а был он гораздо компактней и уж куда полезней в походе.

Переступив туннельщика, я почувствовал себя покорителем подземелий. Ходи себе да набирайся опыта, никаких значительных угроз даже для моих скромных технологий здесь не наблюдается. Столкновений с проворными собаками, которых я теперь откровенно побаивался, очевидно, не стоило ожидать.

Я хладнокровно расправился с очередной крысой, еще сильней уверившись в собственных силах, когда корона моего самопровозглашенного величества пошатнулась и скатилась к ногам.

Передо мной расстилалась огромная котловина станции технического обслуживания магнитных путей сообщений. В ней, воспринимаемые издали ничтожными, громоздились постройки из прочного черного пластика – прежние служебные помещения, ныне обжитые туннельщиками. Между ними кособочились, явно используемые для тех же целей, старые помятые цилиндрические магнитобусы. Возле домов беспечно сновали туннельщики. Они не могли представить, что какой-то наглец вторгнется в их обитель. Почти все жители не имели оружия. Мужчины собирались отдельными кучками, выпивали, перекрикивались, дрались. Иные примитивными инструментами латали жилища. Женщины следили за детьми: те бегали, ползали или кидали друг в друга липкую глину – в зависимости от возраста. Мое мнение к этому народу несколько изменилось. Наверное, подобно людям, его представители разнились.

Развенчанный король робко попятился. Ничего, поищем другой путь.

Я развернулся и теперь прочесывал все ответвления подземного лабиринта. Трижды пытался наладить связь с Гарольдом, но после очередной неудачи от этой идеи отказался окончательно – искать путь наверх придется самостоятельно. Многие места я безошибочно узнавал, а темных пятен на виртуальной карте становилось все меньше. Заряд уже второй батареи неспешно убывал, а все, что мне удалось найти, – пара небольших энергогрибов.

Тщетно я переворачивал каждый камень и осматривал каждый корень, иного пути, ни скрытого, ни явного, не существовало. Во всяком случае, для человека. Оставались еще крысиные ходы, и в некоторые из них я мог бы протиснуться ползком, но с большой вероятностью уперся бы в тупик или застрял где-нибудь на половине. Ощупывая все закоулки взглядом, я вернулся к началу пути, и решение, в моментальном принятии которого сам себе не признавался, стало неизбежностью.

Выбрав самый широкий крысиный лаз, я привязал рюкзак к стопе и пополз. Я ощутил себя наглым червем в земном чреве. Здесь мне не место, и Земля вправе сомкнуть поры, раздавив непрошеного гостя. Оставалось надеяться, мне удастся проскользнуть незаметно и не вызвать ее недовольства.

Я выбрасывал руки поочередно, размеренно работал локтями и подключал даже пальцы. Нож и пистолет оставались на поясе, и порою я останавливался и проверял, могу ли до них дотянуться. А вот помогать себе коленями узость хода не позволяла. Поначалу продвижение не вызывало больших сложностей. Пару раз, преодолевая сужение, пришлось сдвинуть плечи, но зато в высоту пространства хватало с избытком, так что я даже мог приподниматься на локтях. Но постепенно ход стал уводить вниз, и теперь, когда я это понял, обратного пути не было – развернуться я не мог, заползать в подъем ногами вперед тоже.

«Обнаружен враг: технокрыса!».

Только не это! Не было никакой надежды, что восприятие живущей в тишине подземных нор технокрысы проиграет моему. Нападение не заставило себя ждать.

Я достал пистолет и выстрелил, едва заприметив темный мелькнувший комок. Левая рука уже цепко сжимала нож.

Промах! Технокрыса вцепилась в правую руку.

Я не мог размахнуться, но, чтобы отвлечь крысу, хватило и легкого попадания. Крыса отпрыгнула. Я развернул пистолет, а в следующее мгновение режущая боль пронзила щеки. В нос ударил зловонный запах. Я почувствовал слабость.

«Система заражена!»

Гадская крыса! Кое-как я заколол ее и брезгливо отпихнул. Впрочем, заражение произошло, и нос воротить уже незачем. Ладно бы просто укусила, пусть даже сильно и неприятно, теперь же предстояло найти способ излечиться: обычный режим восстановления не устранял болезней. Я оттолкнул крысу сильней – и как мне теперь пробираться дальше? Пришлось толкать ее перед собой, пока ход не расширился, и, привстав на локтях, переползать мягкую теплую тушку. Крыса осталась позади, но ее зловоние сделалось моей частью.

Развилка погрузила меня в размышления. В одну сторону нора продолжала спускаться, в другую поднималась. Спускаться еще глубже мне не хотелось.

Подъем быстро преобразил крысиный ход в туннель. Наконец я мог расправиться и отряхнуться. Со стены был срезан и незамедлительно съеден энерговик – я посчитал его небольшой компенсацией пережитых неудобств, – и поиски выхода возобновились. Но теперь я передвигался крадучись, намереваясь обнаружить врага первым и первым же в отместку зараженной крысе напасть. Решимость мою в тот момент не могла поколебать ни свора крыс, ни полчище туннельщиков.

Их оказалось всего двое. Один голыми руками ошкуривал крыс, второй потрошил. Три трупика лежали крысиным королем, еще два находились в работе. К стене привалились орудия убийств: окровавленный лом и десяток заостренных тонких прутьев, стянутых крысиной шкурой.

Я приготовился стрелять, но туннельщики не оставляли занятий. Свои? Сенсор не находил агрессии, только показывал легкое ранение шкурника. Я шаркнул ногой.

«Обнаружен враг: туннельщик!»

Да неужели?!

Первой целью я выбрал именно шкурника. Его оружием оказался лом, а прутья подобрал потрошитель. Заряд энергопистолета разозлил шкурника, но своего оружия, как я и рассчитывал, он не оставил. А вот потрошитель меня удивил. Острые прутья он использовал в качестве метательного оружия. Попав неудачным броском в товарища, он вдруг потерял интерес к сражению и вернулся к оставленному занятию.

Тактика отступления и отстрела не подвела и на этот раз. Туннельщик был повергнут без труда, а в процессе сражения я хоть и оказался в незнакомых местах, новых врагов не встретил.

К потрошителю я крался с двойной осторожностью. Во-первых, он мог вспомнить о моем присутствии, во-вторых, изменить местоположение.

Так и случилось. Он шел мне навстречу, перекинув связанных за хвосты крыс через одно плечо и вязанку прутьев через другое. На его поясе висел большой кусок мяса, по-видимому крысиного, и три больших энергогриба.

Я выстрелил и сразу же скрылся за поворотом. Потрошитель выронил крыс, стал воинственно озираться по сторонам, но врага так и не обнаружил. Подобрав ношу, он равнодушно продолжил путь.

Маневр удалось повторить еще дважды, доведя индикатор противника до умеренного повреждения, затем расстояние между нами значительно сократилось. Я попробовал отбежать, но тяжелый топот спровоцировал нападение потрошителя.

Острый прут догнал меня, болезненно кольнул в бок и, выворачивая мясо своим весом, дернулся вниз, но удержался. Я сцепил зубы и выдернул штырь. Вошел глубоко, сантиметров на пять, но важных органов не задел. Я обернулся.

Потрошитель остановился и уже тянулся за вторым копьем. Я ускорился и приготовился стерпеть новое ранение. Но броска не последовало – разделяющее нас расстояние теперь превосходило дальность полета снаряда.

Я продолжал бежать, но сумел лишь незначительно оторваться и быстро понял, что выдохнусь первым. Придется принимать бой. Обернувшись вновь, я выстрелил, почти не целясь.

Заряд угодил в грудь, туннельщик вздрогнул, но тут же потянулся за копьем. Я рванул прочь, и штырь под острым углом вошел в землю в сантиметре от моей пятки. Внезапная идея заставила меня развернуться. Прутья летят не очень быстро, может, будет проще от них уклоняться? Я выстрелил в очередной, уже пятый раз, тщательно рассчитал момент броска, кинулся в сторону и прижался к стене как раз вовремя, чтобы прут пролетел мимо.

Мой ход и попадание. Не очень удачное, в руку, и повреждение противника сканер по-прежнему описывал как умеренное. Еще один обмен любезностями, но теперь уже взаимно успешный. Туннельщик поцарапал мне бедро – пустяк, а вот костюм подрал – это гораздо хуже, его не восстановить, приложив батарейку.

После следующего выстрела он допустил ошибку: не стал отвечать, а заглотил весящий на поясе шмат мяса. Раны его начали затягиваться, но я замедлил этот процесс, выстрелив снова.

Туннельщик не ответил и на этот раз и принялся один за другим глотать энергогрибы. Пользуясь возможностью, я хорошенько прицелился и попал ему в шею.

Шея туннельщика разорвалась надвое, голова дернулась и повисла, но сам он каким-то чудом оставался в живых. Потеряв координацию, он долго крутился, прежде чем бросить штырь.

Я попытался увернуться, но куда там! На этот раз штырь летел так быстро, что я заметил его только в своем теле. Он вошел под ключицу и ровно наполовину высунулся из спины. Правая рука безвольно повисла, пистолет выпал.

«Целостность системы нарушена!»

Наклонившись за пистолетом, я вызвал новую волну боли и, пока поднимался и целился, успел получить еще один штырь, теперь уже в ногу, хотя и не так глубоко. Я упал на колено. Рука с пистолетом тряслась. Неуклюжая, неумелая, всегда на подхвате своей ведущей сестры, сейчас она должна была отправить заряд в сторону врага и неважно, куда именно. Достаточно будет царапнуть его палец или опалить кожу на голове – угасающая система не выдержит и таких повреждений.

Жужжание выстрела и энергетический заряд проник глубоко в плоть, разбив целостность биокибернетической системы. Технологическая половина туннельщика погибла первой. Сердце, лишенное технологического покровительства, не выдержало энергетического удара и разорвалось. Мозг умер последним. Этот маломощный биологический компьютер до последнего издыхания пытался выполнять программу, заложенную в него природой, – программу выживания.

Оба штыря были благополучно извлечены из моего тела: один без усилий, второй после зубовного скрипа и проклятий всего рода туннельщиков. Самое обидное, с потрошителя даже нечего было взять, – грибы он съел, а волочить копеечные прутья мне не хватало интереса. Вторая зарядная батарея садилась. Я закинулся всеми собранными грибами, потушил глаза и включил режим восстановления.

«Обнаружен враг! Режим восстановления прерван!»

Включил инфразрение. Мелкая технокрыса нагло шла на меня.

– Ну, подходи, – я уже давно ни с кем не разговаривал, а крыса для меня могла быть собеседником ничуть не хуже меня же самого.

Не вставая, я подпустил ее поближе, пряча нож за спиной. В отместку за прерванный отдых крысу хотелось именно прирезать.

Крыса прыгнула и напоролось на титановое лезвие.

– Получила? – довольно спросил я.

Крыса взвизгнула и убежала.

– Вот и беги.

Я продолжил отдых.

«Обнаружен враг!..»

Да кто опять?!

Присмотревшись, я увидел технокрысу, ту же самую. Но стоило мне потянуться за пистолетом, и она убежала. Пришлось подниматься.

Я волочился следом, крыса держала дистанцию, однако прятаться не стремилась, словно осознавала за собой преимущество. Я припугнул ее выстрелом, но с левой руки не попал, а правая еще не функционировала. Крыса юркнула в отнорку, а я вернулся к трупу туннельщика. Было стойкое убеждение, что с началом отдыха возвращение крысы неизбежно. Потом дошло, что она приходит не за мной. Далеко тащиться не хотелось, я проковылял метров двести в противоположном направлении и попытал удачу снова.

Приятно было отдохнуть и сбросить тяжелую усталость. Гораздо приятней, чем очнуться после разгульного пьянства или праздного дня. Ведь бодрость – это распрямление пружины, сдавленной утомлением. Не прикладывая усилий, ее нельзя почувствовать. Но если пружину перегрузить, она может забыть о своем естественном состоянии.

Перелом сросся, но болезнь, увы, не прошла. Нехватку запаса сил я ощущал на физическом уровне.

«Болезнь идентифицирована: крысиный питириаз. Восстановление не может быть завершено».

Болезнь уродовала внешность: кожа становилась серой и шелушилась, лицо отекало, передача сигнала нейронами нарушалась, что мешало управлять собственным телом. Я усмехнулся – может, теперь сойду за местного жителя.

Я выбрал направление, обратное движению туннельщика, рассудив, что тот возвращался в город с охоты. Дорога привела меня к просторному заброшенному гроту магнитомобилей. Из-под слоя бедной сухой земли повсюду выглядывали гладкие концы размагниченных плит. По стенам разорванными лентами вились электрокоммуникации, от пышных грибниц, которых они питали, осталась одна труха. В одном из двух туннелей грота радар засек встречное движение.

Двое туннельщиков, один с ломом, другой с копьями – по-видимому, в привычном для охоты сочетании – обнаружили меня первыми и теперь стремительно приближались. Пытаясь уклониться от боя вовсе либо разделить противников, я избрал другую дорогу. Потеряв меня из виду, хотя бы один из них, как я надеялся, потеряет интерес к погоне. Ожидания сбылись, но поворот не стал для меня спасением, а поставил в еще более сложное положение. С этой стороны на меня побежали два безоружных туннельщика. То были матерые воины, одиночки, разрезающие добычу длинными кривыми когтями. Они и не жили в городе, ибо не нуждались в защите сородичей, а только слонялись в поисках добычи, наводя ужас на крыс и других туннельщиков. До моего появления они сражались за огромную жирную крысиную тушу.

Здесь от основного хода шли узкие рукава, и я нырнул в один из них. Его стены отстояли порядка каких-то полутора метров, так что если туннельщики и не возобновят свару друг с другом, а еще лучше с двумя другими туннельщиками, то, по крайней мере, не смогут атаковать одновременно.

Вскоре действительно за мной гнался только один дикий охотник. Второй дикий, предвидя возможные неудобства, скрылся в иных рукавах. Без необходимости я не стал разгадывать его маневр. Городские туннельщики не удержали нашего темпа и остались позади. Точнее, темпа моего преследователя, потому что и сам я в бешеной гонке уже терял координацию и спотыкался.

Когти туннельщика проверили на прочность костюм искателя-новичка – проверку он провалил – и разодрали кожу на спине. Я получил совсем неглубокое ранение, но и оно воззвало к моей стойкости и участило шаг. Продолжаться долго погоня не могла, и мысль о неизбежном сражении вынуждала мозг искать возможные выходы. Титановый нож уже лег в ладонь, когда впереди показался второй дикий туннельщик.

Я срочно юркнул в боковой ход и петлял, пока, к своему удивлению, не вернулся в туннель. Здесь ко мне снова прицепились отставшие было двое диких охотников. Мое сердце переставало справляться с нагрузкой, я задыхался, и задыхались мои мышцы, они наливались металлом и дубели. Совсем скоро ноги выйдут из моего подчинения, тогда я вынужден буду остановиться и умереть.

Туннель раздваивался, частью убегал вперед, частью сворачивал вправо.

«Добегу только до поворота, – пообещал я себе. – А дальше будь что будет».

И я не обманул себя, но остановился больше от неожиданности, на мгновение забыв об усталости. Я оказался в самом центре заброшенной станции техобслуживания. Отложив свои занятия, ко мне оборачивались удивленные лица туннельщиков, и количество их стремительно росло. Но пути назад не было, и не было времени размышлять. Я бежал, не различая пути, проскальзывал между постройками и горожанами, пытаясь обнаружить другой выход. Женщины уводили детей, мужчины живой лавиной собирались и тянулись за мной. Однако, хотя почти все они были вооружены, атаковать не спешили и только выталкивали из города, как чужеродный элемент. Дикарям повезло меньше: их, как носителей известной опасности, стали забивать ломами. Может, потому меня и не тронули – посчитали беззащитной жертвой. А вот когда главная угроза была устранена, переключились на второстепенную. Вслед мне полетели копья, поднялся недовольный крик, призванный проследить перемещение неприятеля. В спину вонзились первые штыри. Но я уже видел выход. Там, у разверстого черного зева, стоял высокий, по виду немолодой человек. Именно человек, потому что одежды его, хотя из тех же крысиных шкур, были ладно скроены, а длинные волосы опрятно расчесаны. Стоял он, вероятно, вождь или местный мудрец, сложив руки с ухоженными когтями на груди, не выказывал ни агрессии, ни паники и только провожал меня осмысленным взглядом ярких синих глаз. При виде его я почувствовал, насколько соскучился по людям и живому общению – прежде мне не приходилось подолгу беседовать с одним только собой, так что я уже порядком сам себе надоел.

Шмыгнув в туннель, я потерял большую часть преследователей сразу же, и чем дольше бежал, тем сильнее редел и таял мой воинственный шлейф. А вот количество прутьев в теле росло. Попадания в торс я даже не смог бы сосчитать по памяти – их я почти не замечал, гораздо опасней оказывались ранения в ноги, тогда приходилось останавливаться и вынимать прутья, позволяя туннельщикам совершать новые броски.

Медлительные охотники с ломами отставали, теряли интерес к преследованию и возвращалась в город. Копьеметатели погоню не прекращали, теперь они перемещались быстрее меня и легко могли заколоть при желании и большей сообразительности. Вместо того они выдерживали дистанцию и не подбирались ближе, чем требовала предельная дальность полета копий, когда же это расстояние увеличивалось, они вновь начинали бежать. И все же иногда они попадали. Степень моих повреждений приближалась к смертельной. Хуже того, я растратил почти всю энергию, и последняя имеющаяся батарея не успевала ее восполнять. Смерть была где-то рядом. «За углом», – предположил я, понимая, что не переживу больше трехсот метров.

За углом меня ждали небольшая передышка и большое облегчение. Очередной отросток подземной сети ходов оказался настолько узким, что не позволял как следует размахнуться для броска металлического прута. Не осознавая своего счастья, я пробежал еще шагов десять. Затем переложил титановый нож в правую руку и развернулся.

Первый туннельщик, повернув за угол, едва не налетел на меня. Он запоздало поднял копье, но я уже нещадно кромсал его ножом, так что успел обездвижить руку до ответного удара, а затем разрубить шею. На место павшего товарища, не проявляя сочувствия и буквально топча его ногами, выступил второй копьеметатель. За ним третий. На меня шла вереница из шести тупо дожидающихся своей очереди туннельщиков. Двое из них сумели меня хорошенько достать, так что к последней дуэли запустился обратный отчет до принудительной активации режима восстановления. Время не ждало, но и действовать опрометчиво было нельзя: один легкий укол, и восстанавливаться будет некому. Так, наверное, между жизнью и смертью чувствовали себя солдаты времен контактных войн, когда ничтожное попадание в сердце влекло неизбежную смерть.

Мне удалось обезоружить противника, но, лишившись руки, он обратился в бегство. Отпустить его я не мог. Нетвердая рука навела пистолет. Удачное попадание в спину толкнуло туннельщика и прижало к земле. Внезапно он поднялся и, передумав, а может, добившись желаемого расстояния, поднял чье-то оброненное копье. До активации режима восстановления оставалось семь секунд. Я выстрелил снова, туннельщик упал. «Умер?» Ответа я получить не успел.

Глаза отворились, неподвижный взгляд уперся в рыхлый черный потолок. Изрытый корнями, источенный водами, кротами и червями, однажды он обвалится. Прямо сейчас он втягивает живот и неторопливо посыпает меня пылью. В какой-то момент земное чрево поглотит еще одного незадачливого путника. Я встал и нетерпеливо отряхнулся.

– Эй, я еще жив! – крикнул я потолку, мне нужно было с кем-то поговорить.

Без особых надежд я просканировал местность. Срезал и тут же проглотил незамеченный глазами чахлый энергогриб. Лениво прошелся по трупам туннельщиков и над последним телом вдруг остановился.

«Иридиевый зуб: вес 0, стоимость не установлена».

С изрядной долей брезгливости, стараясь касаться уродливого лица на возможно меньшей площади – перчаток у мен не было, – я открыл туннельщику рот. По незнанию я ожидал увидеть разреженный дырами неровный кариесный строй. Но зубы дикаря лишь подернулись синим налетом. Среди них металлическим блеском загадочно сверкал большой верхний резец. Вероятно, его обладатель был в числе первых представителей новой расы. Такое добро не должно пропадать. Я ударил по металлическому зубу рукоятью пистолета – не слишком сильно, недоставало, чтобы он затерялся в горле мертвеца. Тот пошатнулся, и усилиями пальцев был извлечен из специального гнезда. Зуб оказался гораздо тяжелее, чем можно было предположить, исходя из его размеров, если не знать, что иридий – один из самых тяжелых земных металлов, превосходящий весом вольфрам, золото, платину, а тем более свинец. От крысиной шкуры все того же туннельщика я отрезал небольшой лоскут, в середину положил добычу и стянул края поясом из крысиного хвоста. Теперь я не боялся потерять ценную находку.

Последняя зарядная батарея была опустошена и бесцеремонно выброшена – теперь, когда вся планета превратилась в сплошную свалку, смешно заботиться о таких мелочах. У меня оставался только собственный весьма скромный запас энергии.

Блуждания в полутьме возобновились. Как же мне надоели эти туннели! Разве я, отправляясь навстречу приключениям, мог подумать, что приключения по определению своему могут быть такими невзрачными? Тогда, в «Гараже 2102», я был мертвецки пьян, но в другое время, поразмыслив здраво, от безумной идеи улететь на Марс, конечно бы, отказался. И правильно: остался бы жив. Вообще-то уныние не было заметной частью моего характера, это бесконечные пустые лабиринты вывели его на сцену театра моих чувств. Я дернул занавес и пинком, пока зрители не видят, отправил кривляющегося арлекина за кулисы. Его место занял следопыт, совсем молодой и неопытный, но холодный разумом и готовый учиться.

С этой стороны от города туннельщиков подземные ходы оказались совершенно необитаемы. Отсутствие крыс говорило об отсутствии пищи – вероятно, свалка осталась далеко позади. Я прошагал еще десяток километров, прежде чем обнаружил одно из этих вездесущих, выживающих в самых тяжелых условиях существ. Небольшая, каких-то тридцать сантиметров, крыса не стала нападать, а укрылась в слишком широкой для нее норе. Я смог протесниться в нору и решил по возможности проследить за крысой. К сожалению, она быстро скрылась с моего радара, тогда как сам я передвигался с еще большим трудом, чем в прошлый раз. Однажды мне даже пришлось воспользоваться ножом, чтобы стесать мешающий продвижению выступающий край стены. Нора уводила вверх. Ползти становилось тяжелее, и я начал опасаться, что с увеличением крутизны подъема в какой-то момент остановлюсь окончательно, не способный ни продолжить путь, ни развернуться и поискать другой. На развилке я попытался уловить дыхание свежего воздуха, но в итоге повернул наудачу. Затем еще раз и снова. Долгое время спустя, когда я начал воспринимать ползание как естественный для себя способ передвижения, впереди посветлело. Не вдруг и не сразу я осознал это и понял наконец, лишь когда из экономии энергии отключил инфравидение. И тогда же почувствовал, как посвежел воздух и облегчилось дыхание. Сердце не желало покоя и торопило выбраться на долгожданную свободу. Я подтянулся на руках, поднялся во весь рост и с наслаждением расправил поскрипывающие плечи.