Земля Христа

4.

— Позвольте, господа, я вас представлю. Господа Януш Целинский и Лопес Прадуига знакомы. А это майор Эдвин Круэт из Корпуса.

Никто из них не сказал: «Приятно познакомиться».

Лопесу Круэт не понравился. В этом почти двухметровом, профессиональном солдате он отмечал беспокоящую симметрию силы тела и воли. Лопес таких людей не любил. Он не умел ими управлять. И это его раздражало.

Зато Целинский развлекался на все сто. Бормоча что-то под носом, он нагло и весело присматривался к Круэту. Тот ответил ему на удивление откровенной улыбкой.

Лопес откашлялся.

— Мне не хотелось бы портить тебе забавы, Джонни, как ты испортил мне отпуск, но…

Данлонг замахал руками.

— Это же был твой выбор.

— Только не говори мне об этом, иначе я передумаю.

— Но и ты не говори мне о вещах, которых я не делал.

— Искуситель, специально ведь подкинул мне Целинского.

В течение всего полета в Теночтитлан, а потом и в Нью-Йорк, Целинский уходил от ответа, почему он не взялся с Ульрихом за переубеждение Лопеса и остался в вертолете, хотя Данлонг отдал ему четкий приказ; Лопес подозревал, что это из опасения за Розали. Тут ему в голову пришла другая идея. А вдруг Данлоп выслал к нему Целинского как раз надеясь, что Прадуига подумает именно то, что он сейчас подумал? А вдруг это обманный ход, хитрость? Ведь если бы не брошенное мимоходом замечание Ульриха, он никогда не согласился бы прервать только что начатый отпуск. Ни Ульрих, ни Целинский даже словечком не заикнулись о новой Нити. Директор Пятого Департамента мог это запланировать, сознательно сыграть на вошедшей в поговорку подозрительности Прадуиги; третье дно? Так, может, и Целинский сознательно желал отодвинуть Лопеса от дела; в конце концов, Розали не демон.

Интриги Данлопа всегда были глубинными и запутанными.

— Это игра ниже пояса, — продолжил Лопес. — Ты знал, что я смогу сделать только один вывод. Нет, это не честно.

Директор смеялся.

— Слушайте, вы о чем говорите? — разозлился Целинский.

— Нить. — бросил Лопес в пространство.

— Нить, — подтвердил развеселившийся Данлонг.

У Целинского даже челюсть отвисла.

— А ты не знал? — удивился Прадуига.

— Нет, — признался Данлонг. — Он же мог проговориться до того, как ты согласишься, а кто его знает, что тебе стукнет в башку…

— А мне казалось, что это двойная хитрость.

— Ты меня переоцениваешь.

— Со мной пока что этого не случилось.

— Погодите, погодите, — включился Целинский. — Что там с Нитью? Когда вы ее зацапали?

— Месяц назад. Даже месяца не прошло.

Лопес поднял бровь.

— Что-то слишком быстро для анализа. Стрелочники график составили? Деревья?

— По мине Януша ты мог сориентироваться, что Стрелочников там еще не было, — сообщил Данлонг, de facto снова выкрутившись от прямого ответа.

— А Разведчики? — продолжал настаивать Лопес.

— В какой-то мере.

— Это «в какой-то мере» означает нечто паршивое.

— Ты прав.

— Слушай, может бы ты в каком-то порядке рассказывал, а то вытягиваем из тебя, как из пленного.

Данлонг подкурил сигару и глубоко затянулся.

Хозяин принимал их в салончике, прилегавшем к главному конференц-залу. Это было небольшое помещение с темными обоями, меблированное шестью низкими креслами; на полу лежал ковер ручной работы с Земли Земель. За окном в лучах заходящего солнца блестело достигающее неба главное здание Министерства Колоний; за ним, невидимые отсюда, высились небоскребы Третьего и Четвертого Департаментов. Первого и Второго не существовало, их поглотил и перехватил их функции управляемый Джоном С. Данлонгом Пятый Департамент, в настоящее время ответственный за обнаружение новых Земель, разведку, исторический анализ и завоевание — в бюрократическом смысле: военная империя Данлонга, этого современного Гувера, обладала большими, чем какое-либо министерство прерогативами и все время разрасталась. Вдали, почти что на горизонте, блистал тороидальный комплекс зданий Организации Объединенных Земель, возведенный в том месте, которое когда-то занимала Организация Объединенных Наций. ООЗ квартировало на Земле Сталина по причине ее «несомненных заслуг в сфере контактов с другими мирами».

— Как я уже говорил, эту Нить мы зацепили месяц назад. Вначале пошла классическая разведка с помощью автоматов: посекундные переброски исследовательских машин. В соответствии с процедурой, мы покрыли ими поверхность всей планеты. Как всегда, результаты были многообещающими. Атмосфера — чудо, никаких загрязнений, говорили авторы рапорта. Другие на это возражали: раз никаких загрязнений, значит, там нет людей, или же они еще не вылезли из пещер. Снимки неба не показали каких-либо изменений в расположении звежд, что исключает отдаленные по времени деформации; никаких спутников тоже замечено не было. И снова: одни твердили, что и хорошо, что спутников нет, будет меньше хлопот; вторые — что это результат умственной недоразвитости обитателей. Мы провели пикосекундные двойные запуски с орбитальных Катапульт над ночным полушарием, чтобы зарегистрировать огни жилых домов, каких-нибудь крупных скоплений или даже отдельные костры. Эффект мизерный: у нас не было уверенности в их искусственном происхождении. Это был первый этап, он продолжался две недели. После этого мы подстроили все Катапульты, сейчас они столь же безопасны, как и линейные.

Данлонг на секунду замолчал, чтобы выдуть замечательное дымовое кольцо.

— Второй этап — это глубинное проникновение. Как вы ориентируетесь, он состоит в высылке на несколько минут машин, обладающих самостоятельностью машин, единственная задача которых состоит в том, чтобы как можно больше увидеть, услышать и разнюхать. В связи с отсутствием искусственных спутников, мы решили сначала запустить нашего низкоорбитального шпика. Его мы свистнули у военных; разведка применяет этого малыша, чтобы регистрировать движения губ собеседников, по которым они потом воспроизводят содержание разговора.

— Ну, раз такое чудо техники, то, насколько знаю жизнь, что-то должно было треснуть, — заметил Лопес.

Данлонг криво усмехнулся.

— И где же времена лука и стрел, а? Ты уж, будь добр, не перебивай.

— А что, я не прав?

— Прав, прав. Нужно будет тебя пристроить на полставки штатным пессимистом. Выслать мы его выслали, но назад получили только пустоту.

— Не стану ехидничать и не спрошу, сколько же такая штучка стоит?

— Чего ты не будешь? Я же просил тебя, Лопес: заткнись. — Данлонг раздавил остаток сигары. — Значит так. Потом мы попробовали спутники со сменной подстраховкой. По сути своей, это был возврат к первому этапу. Понимаете, Катапульта выстреливала так быстро, чтобы между очередными перебросками передатчиков не могло произойти ничего такого, чего бы мы не могли проконтролировать. Одновременно с этим, благодаря такой процедуре, мы могли иметь непосредственную связь со шпиком. То есть, до поры до времени. Неожиданно связь прервалась, и в фазе возвращения страхующий спутник передавал информацию лишь об отсутствии информации. Во время двух последующих попыток было то же самое: шпики — как камень в воду.

— Послать и забыть…

Данлонг мрачно глянул на Лопеса.

— Мы отказались от искусственных спутников. Запустили наземных шпиков. Некоторые возвращались, некоторые — нет. У нас есть богатейший банк данных по тамошней растительности, животным и так далее. Так же мы исключили существование там каких-либо смертельных для сталинцев вирусных мутаций. В эволюции нет никаких значительных отклонений.

— Люди? — спросил Целинский.

— Ни следа.

— След имеется, — заметил Лопес. — Машины, которые не вернулись.

— Думаешь, их переработали на консервы? — сиронизировал Целинский.

— Дорогуша, эти так называемые наземные шпики — не фунт изюму. Такие танки в миниатюре; их изготавливают по лицензии Церберов.

— А что с теми Разведчиками?

— Какими Разведчиками? — не понял Целинский.

— Теми, что «в какой-то мере», — буркнул Прадуига.

— Мы выслали семерых, — сообщил Данлонг. — По одному из Лос Анжелеса, Каира, Берлина, Лондона и Алма Аты, еще парочку — с берегов Мексиканского Залива. Это уже третий этап. Собственно говоря, мы не должны были переходить к нему, не засчитав двух предыдущих, но выходя не было. Я решил, и я же подписал.

— И что?

— Ммм… никто не вернулся.

Какое-то время в комнате царила тишина.

— Красивые дочки автохтонных вождей? — пошутил без успеха Целинский.

— Хотелось бы мне знать, Джонни, как ты будешь объясняться перед Комиссией из этой задницы.

— Не твое дело, — твердо ответил Данлонг.

— Да нет, такое впечатление, что мое, — настаивал Прадуига. — Во-первых, ты собрал здесь, на равных правах, военного, спеца по полевым операциям, судя по нашивкам, из Корпуса по Вторжению. Во-вторых, совершенно напрасно ты заверил нас, насколько мне помнится, что Катапульты, нацеленные в ту Землю, сейчас столь же безопасны, что и линейные. И мне эта комбинация никак не нравится.

— Я поражен, — буркнул Директор с миной, абсолютно противоречащей этим словам.

— За это ты мне и платишь. Чтобы я не дал себя обмануть первым вречатлениям.

— Эй, погодите, ребята. — Целинский начал кое-что подозревать. — В чем тут дело?

— А в том, что мы должны стать следующей порцией пушечного мяса, — своим гладким басом объяснил ему Круэт. Стрелочник вытаращил глаза.

— Ты что, Данлонг, на голову упал?… Старческие заскоки?… Или считаешь нас самоубийцами?

Директор Пятого Департамента Министерства Колоний Земли Сталина поднял глаза к потолку.

— Майор Круэт самоубийца по профессии. Ты, Януш — самоубийца по натуре. Помнишь, как на Земле Земель играл в кости с инквизитором на собственную жизнь?

— А я? — спросил Лопес.

— Ты тоже согласишься.

— Почему же?

— Ты меня спрашиваешь? А зачем ты сюда прилетел? Моя интрига, а? Думал, что это Нить, ну вот тебе и Нить. Так что? Мне на злость откажешься?

— И я тебя переоцениваю? Переоцениваю?

— Да, Лопес, такие уж времена. В твоих бумагах есть и то, о чем мечтаешь, и чего ненавидишь. Ты у меня там разложен на слова и проценты. У нас разные спецы имеются…