Завещание волхва

Глава 8. Проклятие сбывается

Внезапно за спиной Алехандро раздались шаги. Они были едва слышны, словно тот, кто их издавал, надел мягкие тапочки и ступал осторожно и мягко, как крадущаяся кошка. Сердце Алехандро замерло. Он обернулся, но никого не увидел. Звуки стихли. И он решил, с облегчением вздохнув, что ему почудилось.

Осмотр он решил начать с кабинета. Крошечная комната была обставлена крайне скудно. Кроме письменного стола, явно самодельного, в ней находились только грубо выструганные из дерева полки с книгами. В основном это были старинные фолианты с толстыми твердыми переплетами, корешки которых украшали надписи на незнакомых Алехандро языках. Но встречались и небольшие издания, размером в половину машинописного листа и даже меньше. Немало было ветхих книг, которые, казалось, могли рассыпаться в прах при малейшем к ним прикосновении. Отдельно стояли книги, написанные от руки. Буквы в них почти стерлись от времени и плохо читались. Сколько веков назад их написали, было невозможно понять.

Алехандро ничего не говорили названия многих книг – «Arbatel De Magia Veterum», «Pseudomonarchia Daedonum», «Liber Juratus Honorii». Немного проще было с древнеславянской вязью. Он сумел разобрать некоторые, в которых речь шла, несомненно, о птицах – «Воронограй», «Куроглашенник», «Птичник», и удивился, зачем они были нужны волхву. «Сновидец» и «Мысленник» вызвали у него мимолетный интерес, а на «Звездочетие» он взглянул равнодушно.

А затем от корешков у Алехандро начало рябить в глазах, и он понял, что беглый осмотр ничего не даст. Он мог пропустить ту единственную книгу, которая ему была нужна, если бы вздумал только осматривать стеллажи. Надо было действовать руками. Он взял одну из книг, стоявшую на краю полки, прочитал название, убедился, что оно не имеет ничего общего с «Волховником», и пренебрежительно бросил ее на пол. Книга упала с громким стуком, заставившим его вздрогнуть при мысли, что кто-то может услышать, войти и помешать ему. Но он тут же рассмеялся над собственным страхом, вспомнив, что в доме никого, кроме него, нет.

Вскоре Алехандро почувствовал азарт и уже не обращал внимания на шум. У некоторых книг при падении отлетали корешки и рвались страницы, но он не замечал этого. Для него имела ценность только одна книга, все остальные не стоили ломаного гроша. Он мог бы сложить из них костер, чтобы осветить комнату и этим облегчить себе задачу, если бы не боялся поджечь дом. Скудный свет фонаря раздражал его, но другого освещения не было, словно волхв жил в другом веке, когда еще не знали о существовании электричества. На столе стоял старинный серебряный канделябр, но спичек или зажигалки, чтобы зажечь свечи, у Алехандро не оказалось. Он выругал себя за то, что не подумал об этом раньше, и продолжил поиски.

Вдруг одна из книг с верхней полки слетела вниз и упала ему на голову. Это был массивный фолиант, удар едва не лишил Алехандро сознания. Придя в себя, он подумал, что слишком увлекся и нечаянно качнул полку, на которой стояла книга. После этого он начал действовать осторожнее. Но это не помогло ему. Вскоре еще одна книга покачнулась и застыла, словно в раздумье, а затем все-таки слетела с полки и только по счастливой случайности пролетела в опасной близости от его головы. У этого фолианта были толстый кожаный переплет, окованный по углам железом, и он был похож на пушечное ядро, с легкостью способное проломить человеческий череп. Алехандро грозила смертельная опасность. Почти инстинктивно он отскочил и наткнулся на стол. Тот перевернулся, и Алехандро, потеряв опору, упал. Серебряный канделябр свалился ему на ногу, больно ушибив колено. Алехандро поднялся, проклиная все на свете. Большинство книг уже были сброшены на пол, и полки походили на старческий рот с выпавшими зубами. Но вид у них был не жалкий, а угрожающий. Алехандро почувствовал, что по его спине пробежал холодок. Вдруг ему показалось, что кто-то стоит за его спиной и пристально смотрит. Ему снова стало страшно. Он резко обернулся, но никого не увидел.

– Нервишки шалят, – пробормотал он с кривой усмешкой только ради того, чтобы нарушить гнетущую его тишину, царившую в доме. Но вышло только хуже. По комнатам словно пронеслось эхо, и долго еще в его ушах звучал шелестящий отголосок, похожий на злобное змеиное шипение. Алехандро решил впредь молчать, чтобы невзначай не напугать себя самого собственным голосом.

Издали он еще раз оглядел книжные полки. Книг на них оставалось уже мало, и он мог с легкостью прочесть название каждой из них. «Волховника» среди них явно не было. И он решил не испытывать судьбу. Несколько фолиантов находились почти под потолком, и любой из них, слетев вниз, был способен изуродовать или даже убить его. Алехандро не хотел думать над тем, может ли это случиться, исходя из теории вероятности или любой другой. Он знал, что в жизни бывает всякое, а порой даже такое, что и представить было невозможно до того, как это произошло. Недаром говорится, что иногда стреляет даже незаряженное ружье.

Неожиданно Алехандро вспомнил парня с дурным глазом из придорожного кафе. И даже зарычал от ненависти. Вероятнее всего, тому все-таки удалось сглазить его. Отсюда и все неприятности, которые случились с ним в доме. Алехандро мысленно пообещал себе на обратном пути снова заехать в кафе и привести в исполнение свою угрозу. Зло должно быть наказано. Не говоря уже о том, что только так можно было снять сглаз.

Приняв это решение, Алехандро даже повеселел. Он был суеверен. И в том, что ему пока везло, несмотря на сглаз, он увидел несомненное доказательство того, что Перун, которому он служит, выполняя приказы Белозара, взял его под свое незримое покровительство. Находясь под такой зашитой, можно было ничего не бояться, а даже наоборот. И, подойдя к стеллажам, он сильным рывком обрушил их на пол вместе с книгами. Сведя счеты с неведомой силой, угрожавшей ему, Алехандро, прихрамывая, направился в другую комнату, чтобы продолжить поиски «Волховника».

Это была спальня. Но она походила на монашескую келью. Узенькая кровать у окна, шкаф для одежды, несколько стульев, на полу медвежья шкура. Еще несколько шкур висели по стенам, словно заменяя привычные гобелены или картины. В углу стоял массивный старинный сундук с потайным замком. Увидев его, Алехандро сначала обрадовался. Именно в нем мог быть спрятан «Волховник». Но тут же он нахмурился. Крышка сундука была приоткрыта. А внутри ожидаемо оказалось пусто. Если здесь что-то когда-то и лежало, то оно досталось тому, кто побывал в доме раньше. Утешало только то, что сундук не был взломан – его открыли ключом. Это мог сделать сам волхв перед своей смертью. Он мог перепрятать книгу, зная, что сундук будет первым местом, куда ее кинутся искать, придя в дом после его смерти. Возможно, он, как и Белозар, обладал даром предвидения, и знал все заранее. Но тогда жрец Велеса должен был знать и то, что все это напрасно. Если книга в доме, то он, Алехандро, найдет ее, даже если для этого придется разрушить само строение, перебрав его по бревнышку. Подумав так, Алехандро злобно усмехнулся.

Неожиданно за его спиной раздались невнятные звуки, словно кто-то раздраженно засопел. Алехандро резко обернулся и ожидаемо никого не увидел. Но вдруг крышка сундука пришла в движение и со всего размаха прищемила его руку, которую он не успел убрать. Алехандро взвыл от боли. Только чудом его пальцы не отрубило тяжелой крышкой, превратившейся в гильотину. Этому помешала кисть, принявшая на себя основной удар, но она тут же распухла и посинела, к ней было невозможно прикоснуться. Алехандро остался с одной рукой, да и та была занята тем, что придерживала покалеченную. Он снова вспомнил придорожное кафе и все понял. Теперь он уже не сомневался в том, что его беды будут продолжаться, пока он не выколет глазливому парню зрачки.

Но лучше – вырезать сердце из его груди и съесть, чтобы снять с себя сглаз. Это было бы уже наверняка, подумал Алехандро. А все остальное – только полумеры, которые его все равно не спасут.

Алехандро, скрипя зубами от ненависти, без труда убедил себя в том, что продолжать поиски книги в его состоянии – только даром тратить время и силы. Сначала следовало обратиться в травмпункт, где ему подлечили бы руку. Потом он вернется в этот дом. А в промежутке между этим у него появится возможность обезопасить себя на будущее, ликвидировав причину своих бед. Это было бы только разумно. Иначе бедствия будут только нарастать, как снежный ком, и, в конце концов, так или иначе, он погибнет. Умереть самому или убить другого – такого выбора перед ним даже не стояло. Он не сомневался ни мгновения. Участь парня из придорожного кафе была решена.

Алехандро почти выбежал из комнаты, а затем из дома. Когда он оказался на крыльце, дверь с грохотом захлопнулась за его спиной.

– Я еще приду, – злобно сказал он, обращаясь неизвестно к кому. – Рано радуетесь!

Колено болело все сильнее, каждый шаг давался с трудом. Алехандро прошел по двору, вышел за ограду. И замер в нерешительности. От калитки вели две тропинки, но он забыл, по какой из них пришел. Они были одинаковы с виду и, извиваясь, словно змеи, исчезали в сумраке, расходясь в противоположные стороны. Алехандро попытался вспомнить, но вскоре понял, что это ему не удастся. Надо было положиться на авось или ждать рассвета.

Однако его терпения, как обычно, хватило ненадолго. Одна из тропинок показалась ему знакомой, и Алехандро пошел по ней, подумав, что если ошибся, то вернется к калитке и пойдет по другой, на этот раз верной. Если бы не покалеченная рука и ноющее колено, то прогулка была бы пустяковой и даже приятной после душной затхлости заброшенного дома. Только пройдя несколько десятком метров и споткнувшись о камень, лежавший на тропинке, Алехандро вспомнил, что забыл в доме фонарь. Но возвращаться за ним не стал. Луна светила достаточно ярко, чтобы освещать путь вместо фонаря. А он все равно еще вернется в дом, чтобы закончить начатое дело.

«И на этот раз никто мне не помешает», – подумал Алехандро со злобой.

Внезапно ему в голову пришла мысль, что было бы неплохо – после того, как он найдет книгу, – поджечь этот проклятый дом. Пусть сгорит вместе с капищем Велеса и всей чертовщиной, которая в нем творится. Идея понравилась Алехандро, и он даже рассмеялся, предвкушая, как претворит ее в жизнь. Это была прекрасная месть, и, обдумывая ее, он на время забыл и о мучившей его боли, и о Белозаре, который, конечно же, не одобрил бы этого.

Тропинка уводила Алехандро все дальше от усадьбы и заводила в лес, оставаясь все такой же проторенной. А потом она внезапно резко вильнула в сторону, но он, размечтавшись, прошел достаточно далеко, прежде чем заметил это. А когда захотел вернуться, то не смог ее найти. В этом месте луну скрывали верхушки густо растущих деревьев, и тропинка будто затерялась в обступившей его тьме. Алехандро раньше никогда не бродил по лесу, тем более, ночью. Ухоженные городские парки отличались от лесных зарослей настолько же, насколько домашняя кошка – от своего дикого сородича рыси. Он что-то слышал о поросших мхом с северной стороны деревьях, которые могли стать ориентиром для того, кто заблудился, но это едва ли могло помочь ему сейчас. Даже если бы Алехандро определил, где север, а где юг, он все равно не знал, откуда и куда он шел – с севера на юг, или с юга на север. А, может быть, это были восток и запад. Алехандро знал одно – он находился в незнакомом ему лесу, и где-то была тропинка, которую он потерял. А еще он догадался, что это была не та тропинка, по которой он дошел до Усадьбы Волхва. Она вела в лес, а не к оврагу, где он оставил свой автомобиль. И он бы давно заметил это, если бы не размечтался о том, как спалит дом. Эта фантазия сыграла с ним злую шутку. И как все это можно было объяснить, если не тем же сглазом?

Алехандро струсил. Наведенный на него сглаз одолевал его, он чувствовал себя бессильным перед ним. Ему стало жалко себя. Возможно, он бы даже заплакал, если бы вдруг что-то не блеснуло между деревьями. Это мог быть отблеск костра, однако запаха дыма он не ощущал. Тем не менее, Алехандро направился в ту сторону, ведомый внезапно проснувшейся надеждой.

Неожиданно деревья расступились, словно пропуская его, и он вышел к небольшому озеру, затерявшемуся среди леса. На небе снова появилась луна, и в ее бледно-желтоватом свете Алехандро увидел картину, которая потрясла его. Сначала он даже не поверил своим глазам, настолько видение было необычным. На берегу озера, наполовину уходя в воду, лежал огромный валун, а на нем сидела обнаженная девушка с коротко подстриженными волосами зеленоватого оттенка и что-то тихо напевала, глядя на луну. Алехандро невольно прислушался, стараясь разобрать слова, и вот что до него донеслось:

На душе печаль,

Над землей туман.

Ничего не жаль,

Словно дух мой пьян…

Внезапно у него под ногой хрустнула ветка, и девушка, сразу замолчав, обернулась. Она не вскрикнула и не испугалась, увидев незнакомого мужчину, а только звонко рассмеялась, словно ее насмешил его изумленный вид.

– Что, никогда не видели голой женщины? – спросила она чуть глуховатым, но от этого не менее манящим голосом.

Алехандро не нашелся, что ответить. Действительно, такого он не видел никогда в своей жизни. Впрочем, все, что с ним происходило в эту ночь, можно было назвать непривычным. А если быть более точным, то необыкновенным. И к этому еще надо было привыкнуть. Но на это требовалось время. А события происходили так стремительно, что он не успевал даже осмыслить их, не то чтобы свыкнуться. Поэтому он стоял растерянный и молчал.

Девушка нетерпеливо плеснула опущенными в воду ногами.

– Вы так и будете стоять столбом и пялиться на меня? Ну, подойдите хотя бы ближе!

Подчиняясь ее завораживающему голосу, Алехандро подошел к валуну. Она похлопала ладонью по камню рядом с собой и потребовала:

– Садитесь! Я не укушу вас, не бойтесь.

Он присел на валун. Теперь Алехандро мог хорошо рассмотреть девушку. Она была красива. Но от нее веяло каким-то холодом, словно она долго купалась в озере и еще не успела согреться. Даже несмотря на то, что она была голой, Алехандро не чувствовал желания прикоснуться к ней. Она сама взяла его за руку и приложила к своей груди.

– Слышите, как бьется мое сердце? – спросила она, заглядывая ему в глаза. – Вы встревожили его. И теперь должны успокоить. Поцелуйте меня!

Алехандро ощущал под своей рукой ее мягкую грудь, но не слышал, вопреки утверждению девушки, биения сердца. Однако он подчинился ее то ли просьбе, то ли приказу, и поцеловал ее в губы. Губы девушки были влажными и холодными, как и она сама. Словно пытаясь продлить поцелуй, девушка обняла его. Ее руки обвили Алехандро, как лианы, сковали движения. Губы стали жесткими. Внезапно она опрокинулась спиной в озеро, увлекая его за собой. Но, даже оказавшись в воде, она не выпустила Алехандро из объятий, наоборот, обхватила еще и ногами. Он попытался вырваться, но его ноги и руки словно зажали в тисках. Девушка нырнула, и Алехандро ушел в глубину вместе с ней. Он попытался закричать, но в открытый рот хлынула вода, и крик захлебнулся. А затем его грудь пронзила боль, какой он еще не испытывал, легкие наполнились водой, и Алехандро уже не сопротивлялся, когда его повлекли на дно…

Только луна равнодушно взирала на происходящее. Поверхность воды при лунном свете казалась серебристой, и ничто не нарушало покоя озера, даже легкая рябь.