Затерянное небо, книга 2

Часть 2

Глава 8.

Просто так, свободно идти по лесу, не отслеживая краем глаза перемещение бригадира-надсмотрщика, оказалось несколько непривычно. Даже недолгое пребывание лагере привило определенные рефлексы, от которых так быстро не избавиться. Поэтому, несмотря на вроде бы тот же лес и то же небо, просвечивающее сквозь густые заросли где-то там высоко над головой, что и в лагере, ощущения были совсем другими. С одной стороны - ты сам себе хозяин, с другой - столь ненавистный ранее забор с колючей проволокой более не защищает тебя от разнообразных зубасто-клювастых тварей. Вспоминая свои предыдущие походы по лесу, становится немного жутко.

Правда, мы вооружены. Благодаря "правильной" методике побега и немалой доле удачи, в нашем распоряжении четыре карабина с запасом в пять-шесть десятков патронов на каждый, терпеливо ждущих своего часа аккуратно уложенными в заводские картонные коробочки в обоймах по пять штук. Надолго, конечно, не хватит, но мы рассчитываем добраться до своих не более, чем за неделю. Если передовой пост союзников уже снят, тогда нам по-любому конец - до расположения основных сил не добраться точно, слишком далеко. Но надо надеяться на лучшее.

Остальные члены отряда вооружены топорами или, в худшем случае, стальными лопатами с заточенной наскоро, за время перехода по пещере, кромкой, имеется и несколько длинных ножей с кухни, а также трофейных кинжалов. Разумеется, от крупных ящеров этим не спастись, но вряд ли те нами заинтересуются - слишком мелкая добыча. А от остальных есть шанс отбиться, главное - клювом не щелкать и не привлекать внимания!

Не успел я об этом подумать, как не прощающая даже малейших ошибок экосистема планетки доказала данный тезис на практике. Из густо заросшего высокой и плотной травой болотца, по краю которого мы проходили, внезапно выпрыгнула продолговатая зеленая туша. Не успел я моргнуть глазом, как зубастая пасть сомкнулась на ноге шедшего в паре метров передо мной варвара. На долю секунды все замерло, и удалось рассмотреть четырех-пяти метрового крокодила. Самого обычного, даже не летающего. Впрочем, судя по нехарактерному для его земных собратьев способу нападения - многометровому прыжку, видимо, с помощью толчка мощными лапами в условиях низкой гравитации - это мог быть переходной вид на пути к уже встречавшимся мне летающим крокодилам.

Разумеется, все эти рассуждения пришли мне в голову позже, а пока лишь подумалось, что товарища еще можно спасти - прыгнуть обратно в болото задом наперед, да еще и вместе с добычей в зубах у рептилии вряд ли получится. И мы успеем ее пристрелить, благо крокодил попался сравнительно маленький. Вот щас всажу ему пулю в такой близкий, наполненный естественной злобой хищника глаз! Однако и тут я ошибся. Пока рука только начинала приподнимать карабин, тварь предприняла "ход конем". Пользуясь преимуществами малой силы тяжести, крокодил в долю секунды приподнял себя на мощном, свернутом полукольцом хвосте, рывком развернул туловище на сто восемьдесят градусов и тогда уже оттолкнулся задними лапами. Еще через мгновение рептилия вместе с добычей исчезла в болотных зарослях. Его жертва, в шоковом состоянии от неожиданного нападения, успела только раз издать крик, тут же захлебнувшийся. Видимо, в прямом смысле слова, судя по донесшемуся из болота громкому бульку.

Еще несколько секунд вся задняя часть отряда, включая меня, стояла в прострации, судорожно сжимая так и не пригодившееся оружие. А передняя, обернувшаяся на шум, вообще ни черта не понимала - слишком быстротечным оказалось нападение и они не успели ничего увидеть. Только услышать. Придя немного в себя, рассказал шедшим в авангарде бывшим разведчикам о подробностях произошедшего. В это время один из варваров, стоя на самом краю болота, тихо шептал что-то, похожее по звучанию на молитву. По его грязным исхудалым скулам стекали скупые слезы. Наверное, родственник погибшего. Либо очень близкий друг. Крепыш, ведший отряд в последние полчаса, косясь на него, грустно сказал:

- Это я виноват! Надо было выбрать более безопасный путь!

Везунчик положил руку ему на плечо:

- Ты же знаешь - совсем безопасных путей в лесу не бывает. Но, действительно, стоит держаться подальше от густых зарослей. Одно дело - тренированная разведгруппа, передвигающаяся тихо и быстро, другое - наша сборная солянка. Надо держать эту разницу в голове, когда выбираем маршрут! - он повернулся к варварам, оставшимся уже ввосьмером (вместо одиннадцати всего двое суток назад) и пытающимся оттащить от края такого опасного болота товарища, оплакивавшего своего погибшего друга. - Уходим отсюда! Побыстрее!

До наступления вечера подобных трагических инцидентов более не происходило. Мы почти не прекращали движение, лишь изредка отвлекаясь на охоту - надо же было пополнить запасы провизии. Патроны собирались экономить, используя лишь в крайних случаях, да и не хотелось шуметь, однако это ограничение не помешало прекрасно ориентирующимся в родном лесу варварам и почти ни в чем им не уступающим в этом смысле русским разведчикам добыть пищу, причем даже не особо задерживая отряд. В результате их деятельности к вечеру в нашем распоряжении оказалось с полдюжины среднего размера птиц, отдаленно похожих на куропаток. А также несколько десятков яиц каких-то небольших ящеров, нагло украденные прямо из гнезда, спрятанного у разлапистого основания одного из деревьев, размером с кулак каждое (меня убедили, что они вполне съедобны). Плюс некоторое количество незнакомых мне фруктов и пара детенышей животного под характерным названием "древесная свинья". Разъяренная мамаша этих детенышей, незамеченная вначале и действительно смахивавшая чем-то на свинью, накинулась на нас сзади и сильно ушибла незадачливого охотника. Пришлось ее пристрелить, потратив бесценный патрон. Совершенно зря потратив, так как мясо взрослых особей, по словам хорошо знакомых с этим животным варваров, совершенно несъедобно их-за жесткости и мерзкого вкуса, в отличие от их же поросят. Поэтому так и оставили тушку лежать на земле, устроив бесплатный праздник каким-нибудь менее разборчивым лесным обитателям.

Место для ночлега начали выбирать незадолго до захода солнца. К этому времени кое-кто уже еле передвигал ноги. Особенно я, как наименее привычный к долгим пешим переходам. Больший размер мускулатуры и меньшая истощенность по сравнению с варварами тут большой роли не играли. Ведь, по оценке Везунчика, за первый день мы преодолели километров восемь. Для здешних условий - совсем немало. По стольку в день пешком мне преодолевать еще не приходилось.

Стоянку оборудовали подобно тому, как это делали эльфы при моем первом лесном походе в этом мире. То есть выбрали подходящий узкий овражек и перекрыли его сверху быстро нарубленными ветками, не менее десяти сантиметров толщиной. Уж ветки-то рубить мы за последнее время хорошо насобачились, так что дело пошло! И через каких-то полчаса - еще пробивались сбоку сквозь густую листву последние лучи солнца - мы уже сидели в надежном убежище у костра, на котором варилась в котелке, позаимствованном в разоренной при побеге кухне, куриная похлебка. Судя по запаху - несравнимого с лагерной вкуса.

Варить пришлось в два захода - объема котелка на всю компанию не хватило. Пока выхлебывали по очереди второй, уже утолившие первый голод товарищи поджаривали на огне насаженных на подходящие прутики поросят. Просто объедение! Ну и в качестве десерта - яичница из яиц динозавра, поджаренная, за отсутствием сковородки, прямо на помытой в ближайшем ручейке и чуть согнутой об камень железной лопате. Действительно, не обманули - оказалось очень вкусно.

Набив до отказа желудок - впервые за все время пребывания в плену довольные, развалились вокруг надежно укрытого навесом и стенками оврага от посторонних глаз костра. Как бы такая трапеза, после многомесячного голодания, завтра не вышла боком. Боюсь, вместо продвижения вперед, мы завтра целый день будем сидеть по кустам со спущенными портками! Но это будет завтра... А пока можно вкушать заслуженное удовольствие. Эх, сейчас стопочку бы еще навернуть!

Хотя, то ли обильный ужин, то ли воздух долгожданной свободы опьяняли не хуже алкоголя. Варвары, собравшись тесной группой, тихонько затянули заунывную абракадабру на своем наречии. Наши вскоре присоединились с незнакомой мне песней, причем, вроде, на тот же мотив. Или мне это только показалось. Затем Тагрор, вожак варваров, путаясь и запинаясь на сложных для него русских словах, стал рассказывать какую-то длинную то ли легенду, то ли случай из лесной жизни. Про дружбу человека и медведя, которого нашли младенцем, подобрали и воспитали в племени. Или всё было ровно наоборот - зверски устав после трудного дня, я уже перестал критически воспринимать действительность и, незаметно для себя, отрубился.

По мере нашего продвижения на восток, окружающий пейзаж тоже стал меняться. Если, выйдя из пещеры, мы оказались у подножия небольшого горного хребта, окаймлявшего Метрополию, и продолжили путь далее, по простиравшейся до здешнего горизонта, то есть не менее, чем на пять-семь километров равнине, то уже утром второго дня наземной "фазы" путешествия попали в более пересеченную местность. Впрочем, именно такая и была характерна для большей части поверхности этой довольно таки активной в плане вулканизма планетки. Естественно, из-за постоянных подъемов и спусков скорость передвижения отряда заметно снизилась.

Мои вчерашние опасения оправдались, к счастью, лишь частично. Да, приходилось иногда делать незапланированные привалы, когда кому-то сильно приспичит, но не так уж и часто, как я боялся. Зато природа здесь стала офигенно красивой и во время вынужденных остановок было на что посмотреть. Небольшие каньоны, почти всегда с красивым водопадом, плотно заросшие разноцветными растениями сменялись одиноко торчащими голыми скалами, изъеденными эрозией до невозможных при земной силе тяжести форм. Часто встречались и горячие источники, некоторые из них били с такой силой, что пышущий паром фонтан воды поднимался выше вершин и совсем не низких местных деревьев.

Странно, но с расспросами после моего вынужденного признания спутники почти не приставали. О варварах я вообще не говорю - те абсолютно ничего не поняли в произошедшем, разумеется. И объяснять пришлось бы слишком долго - очень уж они оторвались в развитии от нас. Причем я так до конца и не разобрался - их предки сюда настолько нецивилизованными попали или уже на месте растеряли имевшиеся знания. Как бы то ни было, культурный уровень варваров был крайне низок и память о бывшей прародине они утратили напрочь. Даже на уровне народных сказаний.

Но и остальные задавали мало вопросов. То ли боялись или не знали, с чего начать, то ли просто из-за отсутствия подходящих условий. Так как, одновременно с изменением окружающего ландшафта, участились стычки с разнообразным зверьем. Все-таки, в здешнем лесу слишком велика концентрация всяких тварей на единицу площади. Видимо, вследствие его слоистого "многоэтажного" устройства. Спокойно тут не пройти!

К полудню я истратил пятнадцать патронов. Другие - поменьше, они же профессионалы, но не намного. Если дело пойдет такими темпами, дня через три мы останемся совсем без боеприпасов! Если вообще останемся. Погибших пока, слава богу, больше не имелось, но к обеду половина отряда уже щеголяла сделанными на скорую руку из обрывков одежды повязками, прикрывавшими более или менее глубокие царапины, доставшиеся в награду от подпущенных слишком близко хищников. В основном пострадали, конечно, варвары, не имевшие дальнобойного оружия, однако и на нас уже красовалась пара повязок. Как бы не подхватить заражение!

Уже начали было присматривать место для обеда, как с вершины не такой и близкой скалы - метров двадцать от нас, выпрыгнули продолговатые бесшумные тени, как бы зависнув в плотном воздухе. Серые морды легко опознавались - это были волки. Весьма похожие на их земных собратьев, только чуть крупнее и более вытянутые в длину. Крыльев у тварей не имелось, но, видимо, преодолеть в прыжке пару десятков метров для них не составляло особого труда. Нам просто крупно повезло, что заметили их сразу. Я успел дважды прицельно разрядить карабин по летящим, как в замедленной съемке, хищникам, а третьему от души вмазал по оскаленной слюнявой морде прикладом, одновременно уходя в сторону. И уже когда тот, сбитый ударом, покатился по земле, смог его пристрелить.

Рядом волков более не оказалось, и я смог оглядеться. Кажется, и на этот раз мы легко отделались. Крепыш, как бывший охотник, за те три-четыре секунды, пока твари находились в воздухе, успел разрядить весь магазин. И, разумеется, все пять раз попал. Везунчик чуть от него отстал - на счету разведчика было четыре волка. А вот Вонюша подвел - смог завалить только одного хищника. И теперь вовсю улепетывал от еще двух.

Первого из них "снял" последним патроном Везунчик, второму раскроил топором череп вовремя подоспевший варвар. Несколько его товарищей забили еще пару тварей. Вроде бы, никто не пострадал.

Но не все подстреленные волки были убиты. Некоторые только ранены, причем легко. И теперь, отойдя от первоначального шока, готовились опять напасть, с удвоенной злобой. А за их спинами замаячили еще звери - наверное, молодняк, не допущенный до первой атаки. Короче говоря, ничего пока не кончилось. Опять тратить бесценные патроны? Командир тоже посчитал это нерациональным:

- Быстро, прячемся вон в ту расщелину! - Везунчик указал рукой направление.

Ближайший к указанному месту варвар рванул в укрытие, что бы через несколько мгновений "вынырнуть" обратно, в сопровождении мощного рева. Его преследовало буро-зеленое, обросшее шерстью создание, ростом метра четыре, если не больше, с огромными когтями на длиннющих лапах. Которыми оно, в следующую секунду и сцапало несчастного варвара, буквально разрывая на куски. У бедняги не имелось ни малейших шансов! И только сейчас стало понятно, что ужасное существо, скорее всего, является сильной "модификацией" обычного земного медведя. Эти звери и у нас далеко не подарок, а уж здешняя мутация и вообще...

Медведь, закусывая нашим товарищем, недобро поглядывал и на остальных, как бы обещая: "и до вас обязательно очередь дойдет!". Мы уже собрались было стрелять, преодолев потрясение при виде внезапной гибели товарища, но мохнатое чудище вдруг заметило волков. Наверное, у медведя накопились к серым какие-то вопросы, потому как он бросил недоеденное тело и, не замечая нас, попер, недобро рыча, прямо на ощетинившуюся при виде старого врага стаю.

Мы не стали ожидать дальнейшего развития и, следуя командам Везунчика, побежали подальше от места разборки лесных хищников. Через пару минут интенсивного бега кто-то заметил густо увитый плющом вход в очередную пещеру. Так как давно пора было сделать привал, решили воспользоваться естественным укрытием. Но сначала надо было проверить, что пещера необитаема. Вонюша зажег один из оставшихся факелов и метнул его внутрь. Все спрятались за стволами ближайших деревьев. И не зря! Почти сразу раздался недовольный рев и из входа в пещеру выскочили две крупные - метров по пять в длину, ящерицы. Костяные гребешки на их головах были возмущенно приподняты, а внутри раскрытых пастей поблескивали отнюдь не игрушечные зубы, между которыми бился характерный раздвоенный язык.

- Осторожно, они могут быть ядовитые! - предупредил бесстрашно ринувшегося было к ним с топором наперевес Тагрора Везунчик и дал отмашку Крепышу.

Тот, являясь нашим лучшим стрелком, аккуратно влепил по пуле обеим ящерицам в глаз. Глаз у них, конечно, большой, да и дистанция всего несколько метров, однако бывший охотник действительно стреляет очень метко. Несмотря на то, что огнестрелом пользовался только во время службы, где лучшим стрелкам выдавали трофейные стволы, а у себя в деревне довольствовался арбалетом.

Пара рептилий подохла без лишних вопросов, и путь внутрь оказался свободен. Осторожно заглянув туда, Везунчик детенышей не обнаружил, зато нашел кладку, полную яиц.

- Ящерицы нам тут оставили обед! - прокомментировал он находку.

Вход решили наполовину завалить камнями, чтобы какие-нибудь гости вдруг не пожаловали. Возглавил работы я, пока другие занимались приготовлением обеда. Пользуясь фонариком, обнаружил в пещере много камней среднего размера, как раз подходящих для наших целей. И поднять можно, и не слишком маленькие. И даже почти прямоугольной формы. Я бы даже сказал - подозрительно прямоугольной формы! Присев на корточки, рассмотрел один из камней повнимательнее. Луч фонарика высветил на его почти ровной боковой поверхности странный рисунок, похожий на орнамент из переплетающихся ветвей. Уже догадываясь о том, что сейчас увижу, поднял луч к потолку. Да, тот оказался сложен из плотно пригнанных друг к другу и явно обработанных чьей-то рукой камней. Эта пещера - не естественного происхождения!

Глава 9.

Моя находка привлекла внимание товарищей. Только русских, конечно, варвары лишь скользнули незаинтересованными взглядами по полукруглым сводам и безразлично отвернулись. Мало ли кто тут что построил? Ну а мы, разумеется, сразу, как расправились с самыми насущными задачами подготовки убежища к ночевке, не дожидаясь даже, пока приготовится на разожженном костре ужин, ринулись на исследование подкинутой случаем загадки. Вооружившись фонариками и факелами, принялись тщательно изучать все закоулки не особо большой пещеры. Кто и когда оставил здесь следы? Были ли это представители знакомой нам цивилизации или же неизвестные строители давно канули в лету?

Точного ответа на данный вопрос мы, естественно, несмотря на все старания, не получили. Предметов материальной, что называется, культуры, сохранилось в пещере до обидного мало. В основном только сами стены и перекрытия. Собственно, пещера пещерой как раз и не являлась. Это было полностью искусственное строение, в виде прямоугольного сарая, крытого продолговатым куполом. Просто, за прошедшее со дня постройки, а, скорее, со дня, когда здание оказалось заброшенным, время, его полностью занесло снаружи грунтом. Кроме самих стен, нашлось еще обложенное камнем углубление в полу. Каким было его предназначение? Кулинарным или гигиеническим, например, в качестве ванны? Размер как раз соответствует. И какие-то глиняные черепки вокруг разбросаны. Не иначе, остатки сосудов, которыми наливали в выемку воду.

В целом все находки производили впечатление очень старых. Трудно, конечно, оценить, но не менее нескольких сотен лет. А, скорее, и более. На одном из черепков удалось разобрать несколько почти стертых временем латинских букв. Это само по себе еще ни о чем не говорило, многие могли оставить надпись с помощью этого алфавита. Даже те же немцы. Хотя вряд ли - находка явно значительно старше их появления здесь. Так что это следы представителей другого западноевропейского народа. Может быть даже самих римлян. Найти бы целую фразу... Однако осколки сосудов были слишком мелкими.

Так и не обнаружив ничего достойного внимания, сели ужинать. После чего, несмотря на продолжавший снедать интерес, сразу вырубились, оставив одного дежурного. Сил не оставалось, вон, варвары давно уже храпят! Тем более что, вроде бы, все помещение тщательно уже осмотрели и ничего нового тут уже, видимо, не найти.

Утром оказалось, что исследовательский ажиотаж у моих товарищей прошел и они, позавтракав и ожидая питавшихся второй очередью варваров, вяло занимались ремонтом снаряжения и чисткой оружия. Так что археологические раскопки я продолжал в одиночестве, сопровождаемый смешками остальных. Причем раскопки в прямом смысле слова - внимание привлек расположенный в самом дальнем конце помещения бугорок из нанесенной временем почвы. Ее слой покрывал и всю остальную поверхность пола, но равномерно. А там собрался кучкой. Случайность ли это?

Позаимствовав лопату у одного из завтракавших варваров, приступил к делу. И вскоре с замиранием сердца услышал стук ее металла обо что-то твердое. Так и есть, под слоем грунта скрывается каменная кладка! Быстренько счистил остатки почвы. Взору открылось сложенное из камня цилиндрическое возвышение, метра два в диаметре и по колено высотой, навевавшее мысли о колодце. Однако никакого отверстия в центре не наблюдалось. Вся верхняя поверхность была закрыта камнем. И даже не очень-то ровным. Или...

Схватив чью-то вывешенную для просушки накидку из грубой ткани и не обращая внимания на возмущенные вопли владельца, принялся счищать въевшуюся в крышку колодца - теперь я в этом уже не сомневался - пыль. И через несколько минут в свете фонаря стал явственно виден высеченный на каменной поверхности рисунок. Извилистые линии рек, горы, дома и дороги между ними. Видимо, чтобы рассеять последние сомнения, что рисунок представляет собой именно карту, по его периметру шла четкая и легко читаемая надпись: Mappa Mundi. [ mappa mundi - карта мира на латыни ] Скромно и со вкусом, что называется!

Более надписей, к сожалению, не имелось, однако карта оказалась на удивление подробной и точной. После ее внимательного изучения удалось привязаться к той, что я нарисовал еще в лагере по памяти. Помогло в этом то, что на камне был высечен и горный хребет, окаймлявший Метрополию (самой ее на древней карте, разумеется, не было), и широкая река, к излучине которой мы направлялись и даже отмечен домик, в котором сейчас находились. И еще с десяток таких же домиков в других местах. Связанных друг с другом дорогами, между прочим. И где теперь эти дороги? Стерты временем, прошедшим после исчезновения этого таинственного народа? А, может быть, дороги идут под поверхностью земли?

Поделился идеей с друзьями. После недолгих поисков обнаружились засыпанные песком отверстия для колец, служивших для подъема крышки. Сами кольца давно истлели, но, немного помучавшись, удалось продеть в отверстия кожаные ремни. Вдвоем с Крепышом, чуть поднапрягшись, получилось приподнять крышку и оттащить ее в сторону. На Земле она бы весила пару центнеров, а тут для того, чтобы ее поднять, хватило всего двух человек!

В открывшемся отверстии обнаружились ведущие вниз каменные ступени, на глубине метра в три упиравшиеся в пол подземного хода. Скорее всего, естественного происхождения, но явно расширенного и выровненного человеком. И совершенно пустого. Вернувшись наверх, еще раз изучили рисунок на крышке. Да, там изображен именно он. Через несколько сот метров, если масштаб на карте правильный, он раздваивается и один из рукавов ведет почти туда, куда нам надо. Грех не воспользоваться подобным подарком!

Однако не все так считали. После уже полученного опыта подземного перехода, в слабом свете факелов и с фатальным, для одного из наших товарищей знакомством с малоприятными обитателями пещеры психологически трудно вновь было загнать себя вниз. Хотя разум понимал, что снаружи реальных опасностей гораздо больше, а путь труднее, но подсознание сопротивлялось. Варвары во главе с Тагрором, привыкшие постоянно видеть небо над головой, категорически отказывались опять лезть под землю. Эти дети леса и так получили сильную психологическую травму от прошлого перехода. На их сторону неожиданно встал и Вонюша:

- В лучшем случае зря потеряем время! Подземельем явно много сотен лет никто не пользовался. Наверняка впереди не один завал!

Само собой, его поддержал и Ощутилло, никогда не упускавший возможности поворчать:

- Если бы все было в порядке, эти люди, умевшие строить из камня и составлять карты, не исчезли бы! Тут что-то не так!

Я посмотрел на Везунчика с Крепышом. "Руководство" явно колебалось. Тоже, видать, побаивалось подземелья. Мерзкие белые пиявки кому угодно внушат иррациональный страх, хотя и совершенно ясно, что любой крокодил наверху в сто раз опаснее! Наконец Везунчик решился:

- Надо попробовать! Крепыш, возьми Вонюшу и сходите на разведку, пока мы будем собираться. Далеко не уходите, не дальше пары-тройки сотен метров...

Крепыш лишь молча кивнул русой головой с уже немного отросшими с последней стрижки волосами и нырнул в колодец, даже не обернувшись посмотреть, следует ли за ним напарник. Заметно было, что полученное задание ему не особо по душе. Можно понять... Варвары, тем временем, сообразив, что мы все же твердо намерены лезть под землю, начали, собравшись в кружок, что-то горячо обсуждать. Довольно-таки бурно, как бы до драки не дошло...

Не дошло. Через пару минут к нам подошел Тагрор и объявил решение "коллектива": варвары остаются пока здесь. Наладят немного быт, отдохнут и наберутся сил. Если мы в ближайшее время не вернемся, то продолжат идти через лес самостоятельно. В подземелье не полезут точно. Нам оставалось только пожать плечами и пожелать товарищам удачи. Большой группой идти, конечно, безопаснее, но не будем же силой запихивать их в колодец, если они так упираются рогом!

Приступили к сборам в дорогу. Сначала поделили трофейное имущество. Карабинов варварам, разумеется, не дали - зачем они им, все равно пользоваться не умеют. Но пару кинжалов и кухонных ножей, так же, как и почти все лопаты с топорами отдали - обработкой металлов лесные жители не владели, однако в плену познакомились с немецкими железными инструментами, и пользоваться умели прекрасно. Ещё поделились спичками и котелками, но зато "прикарманили" все фонарики и остававшийся запас факелов - им ни к чему, а нам долго в темноте пилить. Забрали и всю еду - варвары "наверху" ещё добудут, лес полон дичи. В отличие от пещеры. Насчёт воды, кстати, тоже неизвестно, поэтому заполнили из расположенного неподалеку ручья оба наших котелка.

Пока Везунчик контролировал сборы, я, найдя сравнительно чистый кусок ткани и вооружившись угольком, стал тщательно срисовывать с крышки люка древнюю карту, стараясь сохранять оригинальные пропорции. Причем копировал не только ту часть, где был изображен наш предполагаемый маршрут, но и все остальные. Появились тут у меня кое-какие идеи на будущее... Однако делиться ими пока ни с кем не стал. Незачем!

Как раз, когда закончил, вернулись разведчики. Что-то они подзадержались, Везунчик вон даже стал немного беспокоиться. Оказалось, что, они, в нарушение приказа, пробежались далеко вперед, аж до развилки. Подземный тоннель оказался абсолютно пусть и безопасен. Воды, кстати, разведчики тоже не встретили, так что мы не зря сделали запас.

Ну что же... Пора в путь! Попрощались с варварами. Все прекрасно понимали, что даже если всё обойдется, то встретиться еще когда-либо вряд ли получится. Слишком уж расходятся наши дороги. Поэтому просто похлопали друг друга по спинам, пожелали удачи и спустились в подземелье. Разве что попросили после ухода поставить крышку люка на место. Так тыл будет в большей безопасности. Мало ли, какая зверюка может забраться в туннель и пойти по нашим следам. Отодвинуть же массивную каменюку снизу гораздо легче, так что если вдруг придется вернуться, выйти наружу проблемы не составит.

Идти по пещере было гораздо проще и быстрее, чем по лесной чаще. Пол неизвестные строители выровняли, убрав торчащие углы скал и камни. А изредка встречающиеся трещины и провалы наоборот, засыпав. Не мешали идти ни выступающие из земли куски корней, ни коварные болотца, неожиданно возникающие под ногой, ни постоянные подъемы и спуски - пещера протянулась практически горизонтально, лишь иногда чуть отклоняясь вверх или вниз. То есть, темпы движения возросли, пожалуй, втрое. Что компенсировало некоторое отклонение маршрута к северу от требуемого нам. Если старая каменная карта не соврала, конечно.

Никаких следов древних строителей нам так и не встретилось. Ни на уже разведанном участке, ни после развилки, где мы, еще раз сверившись с картой, свернули в левый туннель. Хотя я внимательно осматривал все подозрительные места, останавливая продвижение и нарываясь на ругань недовольного задержкой Везунчика. Однако мне почему-то казалось крайне важным найти разгадку древней тайны. Увы! Кроме нескольких маленьких обломков какого-то бронзового инструмента неизвестного назначения, обнаруженных в узкой стенной нише недалеко от развилки, более ничего интересного не попалось.

За день, с небольшими остановками, к некоторому своему удивлению, преодолели весь запланированный путь - около двадцати пяти километров, опять же, если карта не соврала. Неожиданно тоннель после очередного поворота закончился тупиком. Но вверх, так же, как и в точке "исхода", вела несколько поврежденная временем, но все еще вполне пригодная к использованию каменная лестница. Круглый зев колодца плотно перекрывался сверху соответствующей "пробкой". Что там за ней? Строение, подобное тому, через которое мы попали в заброшенный подземный ход? А, может быть, выход был расположен прямо в лесу и теперь над ним несколько тонн нанесенной временем почвы? Нет, вряд ли, неизвестные строители явно обладали предусмотрительностью, достаточной для того, чтобы не делать подобных ошибок. Но, в любом случае, сейчас, по ощущениям, уже поздняя ночь, мы устали после пройденного пути и лезть в неизвестность не будем. Да и до искомой излучины реки отсюда еще не менее пяти километров. Которые надо будет преодолеть "поверху", подверженными всем опасностям джунглей. Нет, надо отдохнуть! Наскоро перекусив всухомятку поджаренным еще вчера мясом, улеглись спать прямо у подножия лестницы.

Спали долго. Никто и ничто, включая солнечный свет, нас не тревожил, а усталость за последние дни накопилась немаленькая. Поэтому, подозреваю, снаружи уже как бы и не полдень. Зато силы ощутимо восстановились и можно смело отправляться на "штурм" выхода. Что мы, сразу после быстрого завтрака, и сделали.

Крышка люка поддалась только совместному усилию четырех человек. Я даже успел немного испугаться, подумав, что сбылись мои вчерашние фантазии о целом кургане, нанесенном поверх выхода. Однако нет, грунт сверху хотя и присутствовал, но даже в меньшем количестве, чем на "том" конце туннеля. Из открывшегося отверстия пахнуло свежим воздухом, а луч фонарика с уже изрядно подсевшими за время похода батарейками осветил свод из плотно пригнанных друг к другу обтесанных камней. Видимо, это все же помещение, подобное тому, из которого мы пришли. Строители действовали логично.

Сверху никаких подозрительных звуков не доносилось и я, перехватив поудобнее карабин, двинулся первым. Следом лез Везунчик, намереваясь прикрыть меня, если потребуется. Придерживаясь за неровные края колодца, выбрался наверх. В помещении царил полумрак, солнечный свет едва проникал сквозь полностью укрытый разросшимся плющом вход. Размер строения примерно соответствовал исходной "станции" подземной дороги, может быть, чуть превосходил его. Похоже, строили по тому же самому "проекту"! Везунчик тоже уже выбрался и встал рядом, подсвечивая своим фонариком. Мое внимание привлекла темная куча в дальнем углу:

- А там что? Ну-ка, подсвети!

Командир подсветил и темная куча вдруг, к нашему ужасу, превратилась в трехметрового, почти во всю высоту помещения, птеродактиля. Холодные беспощадные глаза чудища в упор взирали на нас. Зубастая пасть угрожающе приоткрылась, летающий ящер привстал на мощных лапах, явно готовясь к прыжку. Стало видно, что это самка, сидящая на яйцах. Вот это мы попали! Вся эта картинка за считанные мгновения пронеслась перед моим оцепеневшим взором. Неожиданное проявление чудища буквально парализовало меня, ведь вначале показалось, что в помещении никого нет! Бывший разведчик оказался менее впечатлительным:

- Назад в люк! - сильная рука схватила меня за шкирку и буквально швырнула обратно в проем. Я упал с четырехметровой высоты, больно ударившись ладонями об каменное крошево. Везунчик прыгнул следом. Но не успел. Птеродактиль оказался шустрее. Сверху донесся шум грузно приземлившейся туши и вскрик командира.

- Крепыш, стреляй! - заорал я застывшему в недоумении на верхней ступени лестницы товарищу. Тот высунулся из люка и в пару секунд разрядил весь магазин. Наступила зловещая тишина.

- Везунчик! - громко позвал Крепыш. - Командир, ты что?

Никто не отвечал. Мы рванули вверх. Разведчик лежал, придавленный трупом крылатого ящера, в луже крови. Непонятно, чьей. Быстро отодвинули тяжеленого птеродактиля... Поздно! Горло Везунчика оказалось перекушено вместе с большей частью шеи так, что голова почти отделилась от тела. Все..!

- Везунчик! - потрясенный увиденным, Вонюша опустился перед телом товарища на колени. - Как же так? Какой же ты везунчик после этого!

Мои глаза внезапно заполнились слезами, чего давно уже не случалось. Не думал я, что успел настолько сродниться со своими лагерными друзьями...

Глава 10.

Везунчика похоронили рядом с выходом из "станции подземки", в выкопанной по очереди единственной имевшейся лопатой глубокой могиле. Достаточно глубокой, чтобы до тела не добралось шастающее по лесу зверье. Сверху соорудили надгробие из отвалившихся от старинного здания обтёсанных камней. Жаль, написать, чья могила, было нечем. Все это происходило часа через два после того, как первоначальный шок от неожиданной потери ближайшего товарища прошел и мы немного осмотрелись на поверхности. Отдав последний долг другу, правда, без прощального салюта - патронов оставалось слишком мало, еще раз, уже гораздо тщательнее, обследовали древнее строение и его окрестности. Нашлись остатки еще какого-то бронзового предмета, возможно, топора и несколько почти стертых надписей. В общем, опять ничего, проливающего свет на происхождение строителей и причины их исчезновения.

Несмотря на тяжелую потерю, необходимо было двигаться дальше - задержки работали против нас, уменьшая шансы выбраться из этой переделки живыми. С учетом позднего подъема и последовавших за ним трагических событий, время приближалось уже к полудню и следовало поторопиться. Крепыш и я полезли на высокое дерево, росшее неподалеку от входа в "подземку", чтобы определиться на местности. Раньше бывший разведчик сопровождал в подобных ситуациях командира, но теперь пришлось взять неопытного в таких делах меня.

Подъем на верхушку оказался, как я и подозревал, совсем не прост. Хотя взбираться по густо росшим веткам при втрое меньшей силе тяжести и казалось легким делом, но только первые метров сорок-пятьдесят. После чего мышцы все равно начали заметно ныть, а ведь предстояло добраться на еще втрое большую высоту! И ветви не везде чередовались на удобном для верхолаза расстоянии вытянутой руки. Иногда приходилось карабкаться, цепляясь за впадины и дупла в стволе или вообще забрасывать на несколько метров вверх нечто типа абордажного крюка, сделанного из топора и привязанной к нему веревки, которая обвивалась вокруг ветки и позволяла подтянуться. При этом мое восприятие высоты плевать хотело на иные физические условия на этой планете и все еще оставалось вполне земным. Уже после пары десятков метров подъема вниз лучше было не смотреть - казалось, что висишь над бездонной пропастью.

А гигантское дерево, между тем, совсем не пустовало. Нижний слой был населен всякой мелочью, которая шустро разбегалась при нашем появлении. Вернее, разлеталась, так как большинство ее представителей имели крылья или что-то их заменяющее. Однако выше живность стала побольше размером и без столкновения не обошлось. Сначала наткнулись на гнездо огромных, выше обычного человека, коршунов. Может, они бы и не напали - мы, все-таки, были слишком крупной для них добычей, но кратчайший путь вверх пролегал именно через "родную" ветку этих птичек. Хотя и далековато от гнезда, но все же...

На ветке, высиживая яйца, присутствовал, к счастью, только один родитель, видимо, мать, а отец, скорее всего, охотился. Когда заброшенный Крепышом топор с веревкой обвился вокруг основания "их" ветки, мамаша, наблюдавшая за нами до того с подозрением в огромном, величиной с блюдце, глазе, сорвалась с гнезда, переместившись поближе к месту действия. И, смешно пританцовывая на мощных когтистых лапах, угрожающе расправила немаленькие крылья. Видимо, надеялась испугать нежеланных посетителей. Полуметровый острый клюв опасно приоткрылся, суля большие неприятности нахально вторгшимся в родное гнездо врагам.

Но Крепыш, поднимавшийся по веревке первым, был не из тех, кого могла испугать не такая уж и большая, по местным меркам, птичка. Он даже не стал тратить на нее патрон. Хладнокровно дождавшись, пока напряженно следившая за быстро сокращающимся расстоянием до пришельца коршуниха не кинется в бой, он, вися на веревке, резко оттолкнулся ногами от ствола. Несмотря на то, что хищные птицы обычно бьют лапами, ограниченное пространство вынудило ее атаковать острым клювом. Когда голова зверюги, не успевшей, из-за большой инерции, среагировать на уклонение жертвы, оказалась рядом, просто со всей дури влепил по ней прикладом зажатого в свободной руке карабина. Потерявший устойчивость хищник, жалобно кудахча, сорвался вниз, сталкиваясь с ветвями неуклюже расставленными крыльями. Если и выживет, то вернется в гнездо не сразу, мы успеем пройти и туда, и обратно.

Почти на самом верху обнаружилось и гнездо птеродактилей. Довольно солидного вида. К счастью, удалось подняться с другой стороны ствола и перепончатокрылые нас не заметили сквозь густую листву. И очень хорошо! Судя по размеру летающих ящеров, меньше чем обоймой мы при "разборке" не обошлись бы. В лучшем случае. А так сэкономили и время, и боеприпасы!

Наконец, оказались на самом верху. Тут я, крепко держась за довольно тонкую уже ветку, позволил себе взглянуть вниз. И тут же пожалел. Сто пятидесятиметровая высота, наблюдаемая со сгибающейся под твоим весом веточки - не самое успокоительное зрелище на свете. Даже для бывшего летчика. Быстро перевел взгляд на горизонт, из-за которого, собственно, мы сюда и забрались. Крепыш устроился рядом и мы, развернув кое-как кустарную карту, начали привязываться к местности. На это ушло минут десять. Вожделенная излучина единственной в этих местах крупной реки - не спутаешь, вполне просматривалась с вершины дерева. До нее осталось совсем чуть-чуть, даже, кажется, меньше, чем рассчитывали. Вот и хорошо - каждый лишний километр пути по этим долбанным джунглям грозил дополнительными жертвами.

Путь вниз, хоть и обошелся без столкновений с местной фауной, но занял почти вдвое больше времени. Так что оставшиеся внизу Вонюша и Ощутилло уже закончили готовить обед и дожидались нас, нетерпеливо вышагивая вокруг дерева. Подкрепившись, чем здешний бог послал, мы, наконец, двинулись в путь, оставив за собой могилу товарища и разоренное гнездо - Вонюша, в приступе горя, мстительно разбил топором все оставшиеся в гнезде покойного птеродактиля яйца.

К излучине реки вышли часа за два до захода солнца. Добрались практически без проблем. Не считая царапин на плечах Ощутилло. Сам виноват! Просили же не отставать! Вот и доигрался до того, что наблюдавший за нами какое-то время с высоты очередной крылатый ящер улучил момент и, мгновенно спикировав, ухватил когтями отставшего двуногого, намереваясь, видимо, отнести добычу птенцам в гнездо. Однако полдюжины пуль, оперативно выпущенных нами из трех стволов, перечеркнули его планы. Птеродактиль выпустил несостоявшийся ужин из лап и, обиженно вереща, так, что у нас заложило уши, удалился. Обиду можно понять - теперь жена его наверняка запилит за то, что вернулся с пустыми руками! Или ногами, не знаю точно, что это у него. Я бы, на его месте, пожалуй, предпочел умереть от ран...

Бывший крестьянин, мягко упав в траву, отряхнулся и - откуда силы только взялись - припустил со всех ног к нам. Поставив, возможно, местный рекорд скорости бега. И более не отставал. Да и мы стали внимательнее за ним следить. Толка от того, что теперь на плече у Ощутилло болтался четвертый, принадлежавший раньше Везунчику, карабин, все равно не ощущалось. Эта деревенщина и боевого арбалета в руках никогда не держала, куда уж там огнестрел...

Да, эта река, пожалуй, являлась самой крупной из тех, чьи берега я почтил своим посещением за время пребывания в другом мире. На суше, так как по воздуху тут уже пролетал. Не Волга и даже не Днепр, однако метров триста в ширину у нее имелось. По здешним меркам - очень много. Река величаво и сравнительно медленно - не так, как большинство местных горных потоков, несла свои мутноватые воды. Судя по тщательно изученным после моего первого посещения Метрополии трофейным немецким картам - на юг, впадая километрах в ста ниже по течению в вечно штормящий, по слухам, здешний океан. Кстати, пора бы уже хоть раз побывать на его берегах. А то рассказов о никогда не прекращающихся пяти-десяти метровых волнах, напрочь отбивавших мечты о морских путешествиях, наслушался немало, а своими глазами еще не видел.

Но это как-нибудь потом. А для начала надо изыскать способ переправиться через водное препятствие. Ведь лагерь "эльфийских" разведчиц расположен на том берегу. Ранее, озабоченные более насущными проблемами, о способах форсирования данной преграды даже не задумывались. И совершенно как-то не представляли, насколько она широкая, осознав это, только уже стоя на берегу. А еще оказалось, что, как говорится, "большому кораблю - большое плавание". Применительно к данному случаю это означало, увы, "большой реке - большие крокодилы". Вот он, красавец, развалился на прибрежном песочке. Метров тридцать в длину, как минимум. Ну и туша! На Земле, как упоминалось в одной из просмотренных когда-то научно-популярных передач, во времена динозавров тоже существовал подобный, соответствующего размерчика. Не помню точно, как назывался, какой-то "...сукас", кажется. Исключительно подходящее название, надо признать! Нам через речку перебираться нужно, а тут такое!

Показываться на глаза этому чудищу не рискнули. Вряд ли он нами заинтересуется, конечно, человек ему на один зуб. Но вдруг захочет экзотического десерта? Иди знай, какая моча в его куриные мозги стукнет! Лучше перестраховаться. Обошли лежбище "сукаса" стороной. Так как, очевидно, ввиду глубины речки единственным способом переправы является постройка плота, то обошли крокодила южнее. Чтобы течением не снесло прямо ему в пасть.

Пройдя вдоль реки метров двести, нашли удобный пляж. Там тоже "загорали" крокодилы, но, по сравнению с "сукасом" - просто мелочь. У самого крупного и пяти метров в длину не набиралось. Пристрелили одного, остальные сразу же позорно бежали. Можно было начинать работать, пока сюда еще кто-то на водопой не пришел. Ведь, судя по многочисленным следам на берегу, место было довольно посещаемое. Да и с неба открытое, запросто птеродактили могут напасть. Пришлось оставить Вонюшу на страже. А мы втроем приступили к делу.

Рубить почти ничего не пришлось, только лианы для обвязки. Подходящие для постройки плота стволы небольших деревьев или ветки, принесенные водой, в достатке валялись на берегу. Подобрав десяток более-менее прямых и подходящего размера, обрубили лишние ветки, уложили в два слоя крест-накрест и связали лианами. Закончили, когда солнце уже почти зашло. Переправляться сейчас никакого смысла не имело - еще до того, как достигнем противоположного берега, навалится ночная тьма. И как мы будем искать убежище?

Поэтому решили ночевать здесь. Оттащили свежепостроенный плот (на Земле вчетвером такую махину не подняли бы, наверное, а тут - легко) подальше от реки с ее крокодилами. Нашли подходящее углубление в почве, немного расширили его лопатой и накрыли сверху плотом, как крышей. Раз уж построили - надо использовать!

А рано утром спустили плавательное средство на воду. Плот ушел в воду на половину толщины - закон Архимеда он и на другой планете закон Архимеда, пониженная сила тяжести тут роли не играет. Ведь легче не только сам плот, но и вытесняемая им вода. Однако построили мы плот с запасом, так что, когда влезли на него сами, осадка изменилась незначительно. В качестве весел использовали найденные еще вчера и немного доработанные топором подходящие ветки.

Крокодилы с утречка торчали на прежнем месте, но завидев нас, разбежались. Так что спуск "корабля" на воду прошел без помех. Только едва торчащие из воды пары глаз настороженно следили за нашими действиями. Однако, после того, как мы отчалили, глаза "последовали" за плотом. Решили, что на воде будем уязвимее? Вот гады! Я покрепче перехватил карабин. Патронов еще достаточно, так что ничего им не выгорит!

Крокодилы сопровождали нас почти до середины реки, не особо приближаясь и вдруг, как по команде, исчезли. Чего это они? Поняли бесперспективность преследования? Вот и хорошо! Но расслабиться не получилось. Так как тут же проявилась причина бегства крокодилов. Из глубины, подобно огромной атомной подлодке, величаво вынырнул вчерашний "сукас". Внимательно осмотрел плот своим холодным взглядом рептилии и медленно, показывая всем своим видом, что никуда нам от него не деться, стал приближаться. Державшие в руках весла Вонюша и Ощутилло бешено заработали ими, но тщетно. Расстояние неумолимо сокращалось, причем гигантский крокодил совершенно не напрягался и легко бы мог увеличить скорость. Плот, все же - не скоростная байдарка!

Что же делать? Крепыш, прищурившись, смотрел на чудище, медленно поднимая карабин.

- Ему эта пуля что горошина! - воскликнул я.

- Смотря куда попасть.., - прошипел сквозь зубы бывший разведчик.

Неужели он надеется попасть с раскачивающегося плота в хоть и большой, но не так чтобы уж очень глаз "сукаса"? Я бы не взялся… Сухо хлопнул выстрел и правый глаз чудища брызнул красным. Попал Крепыш, надо же! Огромный крокодил взревел, как идущий вразнос танковый дизель и дико забил по воде мощным хвостом. Пошедшая от него волна полностью залила плот и опасно его раскачала. Ощутилло даже чуть было не навернулся в воду, но я успел придержать его за шиворот.

Видимо, попавшая в глаз пуля, нанесла сильный урон крокодилу, возможно, в конечном итоге, даже смертельный. Однако помирать тот пока не спешил, а продолжал биться в агонии и реветь. Хорошо хоть не продолжил преследование! Крепыш отобрал у еле стоявшего на ногах Ощутилло весло и вместе с Вонюшей стал быстро-быстро грести к уже близкому берегу. Еще минута и мы достигли, наконец, его. Бросив к чертям собачьим уже ненужный плот, ринулись изо всех сил подальше от воды. Лишь отбежав на полсотни метров, остановились, пытаясь отдышаться и наблюдая уже с безопасного расстояния за агонией чудища. А над деревьями, привлеченный, видимо, звуками стрельбы, показался такой знакомый силуэт верхового попугая с восседающей на нем тонкой фигуркой. За фигуркой развевался плащ уникального фиолетово-серебристого цвета, с аккуратно выведенным белой краской номером "01". Не спутаешь…

Глава 11.

Узрев собственноручно подаренный Анаэль фиолетовый плащ (вернее, палатку соответствующего цвета, которую "наездница" тут же утилизировала таким странным способом), облегченно выдохнул - дошли! В предвкушении встречи с давней и такой желанной подругой, к постоянному присутствию которой рядом, надо признаться, за последние перед злополучным полетом месяцы сильно привык, радостно замахал сжатым в руке карабином. Однако на "всадницу" это почему-то произвело противоположное моим ожиданиям воздействие. Попугай, беспрекословно подчиняясь малейшим движениям стройных ножек, кольцом охватывающих его шею, метнулся в сторону, моментально скрывшись за верхушками ближайших деревьев. Ну конечно! Вот я дурак! Мы же частично одеты в предметы трофейной формы, снятые с немецких конвойных, и вооружены соответственно. А лица девушка с такого расстояния разглядеть никак не могла. Тем более что из всех присутствующих знакомо ей только мое. Так что же теперь, идти опять искать лагерь?

Внезапно совсем с другой стороны вновь появился попугай. На этот раз он несся гораздо быстрее и ниже. Явно заранее разогнался в снижении. Двигаясь по широкой дуге, птица со своим "грузом" за несколько секунд обогнула нас, промелькнув, в самой близкой точке траектории, на расстоянии в полсотни метров. Не уверенный, что "всадница" успела меня рассмотреть, выкрикнул изо всех сил ее имя, маша пустыми, на этот раз, руками. Неужели не узнала?

Но пронесшийся было в сторону густых крон ближайших деревьев попугай вдруг резко "поломал" траекторию, выполнив косую полупетлю вверх, после чего, притормозив, стал полого спускаться к нам. И уже через полминуты я с огромным удовольствием сжимал в объятиях более чем двухметровой высоты разведчицу. Опять забыл, какая же она все-таки у меня дылда! Хоть и худенькая! Взял ее на руки и только тогда сумел дотянуться губами до прекрасного заплаканного лица. Вот тебе и суровая воительница!

- Я... знала... ты прейдош! - выдавила из себя с трудом освоившая за время нашего знакомства несколько сотен русских слов Анаэль и, всхлипывая, добавила что-то на своем языке. Интересно, что? Хотя какая, собственно, разница? И так ясно, что меня, несмотря ни на что, ждали, и мне рады. Зарывшись лицом в ее мягкие светлые волосы, стал рассказывать, как я по ней соскучился. Не знаю, сколько из того, что я произнес, Анаэль поняла, но смысл наверняка дошел, так как девушка еще крепче обняла меня. Простояли так, наверное, минут пять.

Однако, пора представить своих товарищей. С сожалением поставив разведчицу на ноги, познакомил ее с уже слегка разозленными этой слишком затянувшейся и не особо уместной тут романтикой друзьями. Крепыш еще со времен службы немного владел языком еврейских союзников, особенно "полевой" терминологией, поэтому по делу мог объясниться даже лучше меня. Чем и занялся, выясняя, как быстрее и безопаснее пройти в лагерь разведчиц. Ведь Анаэль перемещается по воздуху, а нам придется ножками топать!

Наконец, выяснили. Девушка, еще раз обняв меня, с сожалением уселась на попугая, показав жестом, что прикроет нас сверху. У нее, кстати, тоже имелся трофейный карабин, который я ей подарил еще после самой первой победы над немецким дирижаблем и научил пользоваться. Хотя воительница поначалу с подозрением отнеслась к шумному, по сравнению с привычным с детства луком, оружию, однако быстро оценила все его преимущества. Стрелять в полете, с "борта" верховой птицы, научилась уже сама, тут я ничем помочь не мог. И сестру Асаэль тоже научила. Пришлось подарить и второй карабин, несмотря на дефицит трофейного оружия. Представляю, о чем шептались за моей спиной бойцы штурмовых отрядов при виде этого, мягко говоря, протекционизма! Однако, чего не сделаешь для женщин...

Анаэль явно хотелось взять меня с собой, но "грузоподъемность" боевого попугая этого не позволяла. В критических случаях он был способен взять "на борт" еще одну разведчицу, однако тонкие и стройные "эльфийские" девушки гораздо легче меня. Чуть ли не вдвое. Так что пойдем пешочком. Да и непорядочно это бросать товарищей на последнем переходе!

Дорога до лагеря оказалась не такой уж и короткой, хотя по прямой до него было менее километра. Однако путь преграждало мощное болото, парившее заметными издалека клубами пара от бивших на его дне горячих источников. Тут десятки сильнейших термиков - рай для крылатых. Но нам, "сухопутчикам", пришлось идти в обход. Не обошлось и без стычки с местным зверьем. Паривший в тепловых потоках мой старый знакомец, самый нелепый из всех встреченных тут животных - крылатый крокодил, узрев долгожданную добычу, радостно встал в нисходящий вираж, разгоняясь для атаки. Однако Анаэль, дежурившая в высоте, оказалась начеку - спикировав на хищника, метнула в него дротик в нижней точке траектории. Видимо, патроны к карабину берегла для более серьезных стычек. Молодец, девочка!

Тонкий дротик, с удвоенной, благодаря разгону "носителя" скоростью вонзившийся в спину летающей рептилии, пробил ее туловище насквозь, совершенно перечеркнув ближайшие планы крокодила. Судорожно маша смешными кожистыми перепонками, заменявшими ему крылья, тот неуклюже рухнул в болото, сразу же полностью уйдя под воду. То ли помер, то ли залёг на дно, лечиться. Ну а мы, обогнув, наконец, опасное болото, вышли к стоянке разведчиц. Практически абсолютно безнадежное предприятие, каковым казался планируемый в лагере побег, к огромному удивлению увенчался успехом. Почти для всех участников…

Передовой лагерь союзников располагался в двух десятках километров от Периметра Метрополии, умело скрытый в переплетающихся кронах высоких деревьев. Ветви были очищены от проживавшей тут ранее фауны, как опасной, так и не очень. Чтобы ее представители не мешались под ногами, то бишь крыльями патрульных попугаев. Для устройства лагеря выбрали средний слой растительности, однако очищены были и верхний, и нижний. На всякий пожарный. На тот же пожарный нижние ветки срубили (кроме самых толстых), затащив обрубки наверх и привязав на манер своеобразного воздушного забора по периметру лагеря. Таким образом, кусок кроны обрел нечто типа стен, превратившись в надежно защищенное от всех здешних угроз "помещение". От всех, кроме, разумеется, нацистских штурмовых групп. Чтобы те здесь не появились, месторасположение лагеря выбрали как можно дальше от обычных маршрутов немецких патрульных дирижаблей, и дополнительно замаскировали сверху. В общем, потрудились на совесть.

Самого лагеря я еще не видал, но сверху уже пролетал. Как раз здесь наш трофейный дирижабль, направлявшийся с самоубийственной миссией в Метрополию, "выбросил" обеих сестричек, сопровождавших меня до последнего момента. Их попугаи базировались на верхней поверхности воздушного судна, привязанные к трубам, как к стойлу. Большого труда стоило научить их садиться и взлетать на дирижабль, рядом со страшно поблескивавшими и дымящими черным трубами. Но наездницы умели заставить упрямых животных подчиниться. В результате, попугаи проделали весь путь сюда из захваченной немецкой базы "на привязи".

Хорошо помню момент расставания. Я вылез на внешнюю поверхность вместе с сестрами. По протянутым вдоль оболочки веревочным лестницам взобрались наверх, к "стойлу". Ветер развевал плащ Анаэль и ее фигурка, наблюдаемая мной снизу, казалась такой прекрасной! И такой уязвимой… Еще раз поздравил себя с тем, что устоял перед нажимом сестер и заставил их покинуть корабль перед началом смертельной миссии. Пусть отсидятся на передовой базе. В случае успеха подберем их на обратном пути. Ну а в случае неудачи…

Тогда обиженная и заплаканная Анаэль, не говоря ни слова, отвязала свою верную птицу от трубы и, вскочив ей на шею, в мгновение ока исчезла, подхваченная воздушным потоком. А Асаэль чуть задержалась, поцеловав меня на прощанье с таким напором, которого никогда не позволяла ранее в присутствии сестры. Еще этого мне не хватало!

Теперь-то я понимаю, насколько верным было тогда мое решение. Не хочу даже представлять, что произошло бы, попади девушки в плен! И сейчас, взбираясь по веревочной лестнице, спущенной "сухопутным крысам", не умеющим летать на крылатых животных, мечтал уединиться с Анаэль. Чтобы, так сказать, получить причитающиеся мне благодарности за то, что уберег ее от страшной участи.

В принципе, мечта сбылась. Но только поздно вечером. А сначала, взобравшись в защищенное пространство лагеря, нам пришлось пережить восторг его обитательниц. Асаэль вообще, совершенно не стесняясь присутствия сестры, впилась в меня губами, чуть не задушив. Не думаю, что Анаэль столь страстное выражение чувств сильно понравилось, однако та пока не высказала недовольства. Да и не до "семейных" сцен сейчас было. Когда волна бурного восторга, вызванного появлением уже не особо ожидаемых гостей, несколько спала, нас, как положено в сказках, накормили, напоили и дотошно расспросили. Пришлось, пользуясь в качестве переводчика Крепышом, трепавшемся на смеси еврейского и греческого, который тоже понимали наши союзницы, поведать в подробностях всю историю легендарного уже налета и последующего пребывания в лагере. Так же подробно девушки (а, кроме попугайских "всадниц", никого в лагере не имелось) интересовались и биографией моих спутников, а, особенно, деталями побега. Наши приключения в подземельях привели их в полный и окончательный восторг. Во время рассказа о героической гибели нашего товарища даже пролилось немало девичьих слез. Эх, бабы, они бабы и есть, несмотря на два с гаком метра роста!

В конце концов Анаэль, игравшая здесь роль старшей (подозреваю, что исключительно по праву подруги главкома ударного отряда союзников, то есть меня), насильно прервала задушевную беседу. Паре девушек был отдан приказ с утра на всех парах лететь к ближайшей отсюда базе "ангелов".И только после всего мы смогли уединиться. Анаэль провела меня по переплетению веток, подстраховывая в опасных местах. Не могли, что ли, веревочные перила натянуть? Здесь же сорваться, как два пальца… в схватке с ящером потерять! Правда, гибкие и ловкие "эльфийки" явно в страховке не нуждались. Увлекаемый девушкой, я успел заметить, что всех моих товарищей тоже ведут "под конвоем" разведчицы. Причем в разных направлениях. Кажется, "ночь благодарностей" сегодня планируется не только для меня…

Глава 12.

Пара разведчиц, вылетевшая в ближайший лагерь союзников за помощью вечером первого дня, вернулась только через двое суток. Зато не одна – за двумя попугаями в полутьму лиственного укрытия одна за другой влетели десять боевых пар "ангелов". Полное отделение, однако. Судя по вооружению – из числа созданных мной противодирижабельных отрядов. Только, в отличие от первого такого отряда – все, до единого, имеют при себе трофейные карабины. Ну, после стольких сваленных дирижаблей-то…

Значит, не распалось без меня боевое содружество! Анаэль, сидя в этой глуши, ни черта толком не знала о текущем состоянии дел на фронтах, и удовлетворить мой информационный голод не могла. В отличие от остальных потребностей… Все два дня встречал своих лагерных товарищей только за трапезой, проводя остальное время в компании подруги. Впрочем, насколько я мог заметить, они тоже нисколько не скучали. Короче, прибытию "ангелов" мы, с одной стороны обрадовались, но с другой – слегка расстроились. Ведь оно означало окончание текущей идиллии.

Командир греческого отделения, представ передо мной, склонил голову в скупом воинском приветствии – земные поклоны среди вольного народа как-то не прижились, а отдание чести греки у русских соседей заимствовать отказались. Они вообще были весьма консервативны. Помню, каких трудов стоило "раскачать" их на смену тактики борьбы с воздушными судами противника.

- Риакос Фокиос, командир первого штурмового отделения второй роты первой противодирижабельной бригады! – на сносном русском доложил он. Почти все бойцы передовых отрядов за месяцы тесного боевого взаимодействия освоили язык союзников. В меру собственных способностей. А некоторые знали и ранее. Риакос, кажется, из таких.

Из дальнейшего разговора выяснилось, что в последние месяцы, пока я "прохлаждался" в лагере, немцы окончательно сменили тактику, усеяв оболочки дирижаблей кучей огневых точек и подняв на полкилометра крейсерскую высоту полета своих машин. В результате, естественно, резко выросли и так немаленькие потери штурмовых групп "ангелов". Выработать эффективную тактику противодействия новым приемам противника в мое отсутствие не удалось. Я начинал перед последним вылетом на Метрополию заниматься данным вопросом, но мало что успел. В общем, боевые действия в последние недели почти полностью прекратились. Наши атакующие силы истощены, да и немцы потеряли более половины своего воздушного флота. Так что пока на фронте стратегическая пауза. Настолько сложных слов мой собеседник, конечно, не знал. Это я сам так интерпретировал полученные от него сведения.

Нацисты рано или поздно залижут раны и перейдут в контрнаступление, это к бабке не ходи. По крупному, скорее, поздно – слишком уж мы ушибли их дирижаблестроительное производство, но по мелочи гадить наверняка начнут в самом ближайшем будущем. А вот нам противопоставить им на данный момент, по сути, нечего. С греческими крылатыми воинами из гвардии Полиса, составлявшими единственный источник пополнения наших противодирижабельных отрядов (другие народы-то летать не умеют, не считая незначительного количества "эльфийских" разведчиц), вышла та же история, что и с пилотами императорского флота в Японии во время Второй мировой войны. Тогда японцы начали войну, имея отборную группу высококвалифицированных летчиков, благодаря качественной подготовке которых удалось одержать первые громкие победы. Но когда те погибли в боях, оказалось, что заменить их некем – слишком много времени занимали отбор и подготовка.

Вот и у нас. Значительная часть "ангелов" погибла, сколько осталось подготовленных бойцов в гвардии Полиса – мне неизвестно, но не думаю, что много. Да и захотят ли греки отдавать последних защитников собственной столицы? Готовить новых штурмовиков из простых охотников? Но мы и так забрали лучших, которые с повышением высоты полета противника уже "работают" на грани своих возможностей. "Простой охотник" банально не взлетит на высоту полутора километров, необходимую теперь для атаки дирижаблей, без многолетних тренировок! А ведь с собой надо еще тащить и оружие! Да, проблем тут накопилось – решать, не перерешать. Вовремя я вернулся! Нефиг тут романтически прохлаждаться, надо добираться до своих. Начнем, пожалуй, с русской столицы, где мне так и не удалось до сих пор побывать. Слишком она была в стороне от наших тренировочных лагерей и обычных перемещений. Пора познакомиться поближе с производственной базой Коммуны. Чувствую, на одной физической силе "ангелов" мы уже далеко не уедем, пора заняться техникой!

Поэтому задерживаться у разведчиц не стали. "Ангелы" развернули привычные плетеные корзинки из кожаных ремней, посадили в каждую по "пассажиру". Итого, четыре пары "грузчиков", четыре – охраны. Даже с некоторым запасом, я бы сказал, по сравнению с предыдущими путешествиями подобным способом. Это еще не считая обеих сестер, присоединившихся к "колонне" на своих попугаях. Остальные девушки оставались здесь нести свою опасную службу, присматривая за действиями противника. А мы, тепло попрощавшись, тронулись в путь. Дорога до Ленинска неблизкая, дня четыре лететь…

На самом деле, добрались аж за пять. Пришлось сделать незапланированную остановку, пережидая, пока улетит восвояси встретившийся вдруг грузовой "цепеллин". Вроде ж и редко они стали летать, однако, вот, "повезло" встретить. Ну и несколько стычек с ящерами, как же без этого. К счастью, "ангелы" уже хорошо освоили стрельбу из карабинов "с лёту", поэтому обошлось без потерь – прицельные залпы заставляли чудищ сворачивать атаку на большой дистанции.

Итак, в столицу Коммуны Ленинск прибыли к вечеру пятого дня с начала путешествия, поэтому особо рассмотреть город я не смог. Да и нечего тут сильно рассматривать: с высоты верхушек деревьев заметна была большая проплешина в лесу, усеянная многочисленными остатками сгоревших зданий. Последствия многолетних бомбардировок, надо полагать. Уже вон, вдоль с трудом угадываемых очертаний бывших улиц и площадей, пробиваются молодые деревца.

А город ушел под землю либо в рассредоточенные по большой площади и замаскированные в лесу строения. Так что, пронёсшись на всех парах через черную проплешину, направились в сторону торчащих в полукилометре отсюда холмиков. Во время этого обзорного пролёта я чуть не выпал из кабины от созерцания возникшей на несколько секунд перед глазами сюрреалистичной картины: на бывшей центральной площади возвышался десятиметровый, примерно, почти не пострадавший от огня, в отличие от окружающих строений, памятник. Бессмертному вождю пролетариата, разумеется, кому же еще? Ильич стоял в характерной позе, символично указывая протянутой рукой на запад, в сторону Метрополии. Последним мазком оказался небольшой птеродактиль, беспечно восседавший на лысине исторического деятеля, расставив в стороны перепончатые крылья. Свалившись на дно корзинки, я залился неудержимым истеричным смехом, вызвав этим озабоченные взгляды сопровождающих. Даже занятый релаксацией после трудного рабочего дня птеродактиль повернул, кажется, зубастую пасть в моем направлении. Кстати, чего это он здесь так беззаботно отдыхает? Ведь, судя по рассказам товарищей, вокруг города регулярно уничтожаются гнезда всех опасных хищников, благодаря чему в пределах городской черты можно достаточно спокойно разгуливать под открытым небом. Хотя наличие оружия для защиты от иногда проникающего сюда наземного зверья всегда приветствуется. Не считают данный экземпляр опасным? Да, он маловат, однако покусать может не хуже земного волка. Или, из-за войны, не хватает сил для полноценного контроля местности? Скоро проясним этот вопрос.

Спустились на землю на небольшой, едва заметной с высоты полянке, неподалеку от холмов. Я вылез из бессильно опавшей на траву подвесной корзинки, разминая ноги. Лес как лес вокруг, а где же город? Мы точно туда прилетели? Тут из-за толстых стволов показалась группа людей в длинных, раскрашенных зеленой и коричневой краской рубахах навыпуск и такого же цвета штанах. Двое из них держали в руках трофейные карабины, еще пятеро были вооружены мощными самострелами и массивными копьями, похожими на старинный протазан – основным оружием сил самообороны Коммуны, уже знакомым мне ранее. Это, видимо, охрана входа в административный центр города.

Так и оказалось. Мы тоже представились им, не вызвав ожидаемого ажиотажа сообщением о моем возвращении. Видимо, весть об этом с помощью налаженной сети посыльных, уже разнеслась среди союзников. Нас вежливо пригласили проследовать за встречающими. Только шестерых, без "ангелов". Те, попрощавшись, взлетели, направившись в другое место. Наверное, в греческое посольство. Сопровождающие недоуменно воззрились на моих верных спутниц с их попугаями, явно не представляя, что с ними делать, видимо, "конюшен" для этих существ в русской столице предусмотрено не было. Разведчицы решили этот вопрос, просто оставив своих "коней" на полянке. Они дрессированные, без приказа не улетят, если, конечно, не забыть принести им жрачки, а опасных ящеров над столицей нет.

Углубившись на пару десятков метров в лес, неожиданно оказались возле прекрасно замаскированного буйно разросшимся плющом каменного здания. Толстые, почти метровые стены, массивная железная дверь свидетельствовали о продуманной системе защиты городских помещений от штурма и бомбежек. Уроки, преподанные немцами при первых попытках штурма, не прошли зря – в последнее десятилетие, судя по всему, тут возник совершенно другой город взамен уничтоженного бомбежками.

В самом здании ничего, кроме поста охраны, не оказалось. Пришлось спуститься в подземелье при помощи так же прикрытых массивной дверью ступеней в центре помещения. Проследовав узким извилистым коридором, преодолели еще несколько постов и дверей, оказавшись, наконец, в широком тоннеле, слабо освещенном развешанными по стенам на большом удалении друг от друга масляными лампами. Светильники давали ровно столько света, чтобы не наступить на ногу идущим рядом товарищам, ни на люмен больше. Экономия, видать.

Повинуясь указаниям сопровождающих, повернули налево. Воздух в туннеле был на удивление свеж, система вентиляции у строителей явно получилась удачной. Интересно, предусмотрена ли тут возможность полной герметизации? Ведь у противника недавно появилось химическое оружие! Надо бы прояснить…

Идти пришлось не так уж и далеко – метров сто пятьдесят. Там, на развилке, отходил в сторону коридор вдвое меньшей ширины. Если в главном туннеле были предусмотрены отдельные дорожки для чего-то колесного, скорее всего – небольших ручных тележек, то здесь с трудом можно разминуться со встречным пешеходом. Издержки суровой подземной жизни, ничего не поделаешь! Впрочем, ответвление было достаточно коротким – не более сотни метров, так что все необходимые грузы можно донести и руками. Тем более что предназначение помещений, находящихся за деревянными дверьми, расположенными через равные промежутки по обе стороны коридора, сомнений не вызывало. Это явно жилой комплекс.

Так и оказалось. Нам выделили три комнаты. Почему три? Одну в мое единоличное пользование – видимо, по статусу положено, вторую обеим разведчицам, третью – на троих моих товарищей по лагерю. Наверное, со свободными помещениями в подземелье тоже была напряженка. Так как солнце уже давно зашло, довольно скромный ужин принесли нам прямо в комнаты. Пожелав спокойного сна, сообщили мне, что завтра с утра меня примет Председатель Совета Коммуны Валентин Крапинский. Вот и хорошо, сейчас у меня не осталось сил для долгого разговора. После ужина Анаэль, естественно, переместилась ко мне. Закрывая за ней дверь, я случайно заметил в коридоре, возле двери в комнату моих товарищей, пост охраны из четырех вооруженных карабинами бойцов. Раньше его точно не было. Что это значит? Даже ко мне охрану не приставили, а к ним – да? Или.. Этот пост охраняет не их, а наоборот? Странно, я думал, контрразведка отсутствует здесь как явление. И даже собрался завтра намекнуть, чтобы в местном Комиссариате Обороны проверили биографии моих спутников. Не то что у меня имелись какие-то основания для подозрений, однако, береженого – бог бережет, как известно. Инструкции особого отдела крепко въелись в мой мозг еще со времен училища. Однако, видимо, и местные не лыком шиты, без подсказки догадались!

Глава 13.

Валентин Крапинский принял меня в своем кабинете, расположенном в одном из соседних коридоров, так же, как и "гостиничный", отходившему в сторону от основного туннеля. И явно построенному по тому же самому чертежу. Единственное отличие - дополнительный пост охраны на входе. Так как, судя по всему, здесь находилась вся исполнительная ветвь Совета Коммуны, это - вполне разумный шаг. Я бы даже добавил охраны. Уж если немцам удалось внедрить своих агентов внутрь Храма совершенно чуждых им по культуре и внешнему виду "эльфов", то сюда - сам бог велел! Учитывая вчерашнее взятие под контроль комнаты моих спутников - местным данная мысль тоже пришла в голову.

Председатель Совета Коммуны оказался благообразным седовласым, с аккуратными залысинами, дядей среднего возраста и средней же комплекции. Несмотря на явно обозначенный "начальственный" животик, в гордой осанке заметно было его военное прошлое. Хотя "вживую" встречаться нам пока не приходилось, я знал, еще со времен "до налета", краткую биографию Крапинского. В общем, местный стандарт начальственной карьеры: боец разведроты, затем, после курсов, командирствовал там же, начиная от взводного и до комбата. Потом отставка, учеба в университете, руководящие должности в Совете Коммуны. Вплоть до наивысшей. Бывшие политические зэки, многие из которых имели серьезную теоретическую подготовку, создали тут достаточно интересную систему карьерного роста, с перекрестными экзаменами и тестами при назначении на начальственные (и не только) должности. Пока мне приходилось близко общаться только с военными, и среди них недостаточно компетентных для занимаемой должности не наблюдалось. Интересно теперь будет взглянуть на политиков.

Валентин встал из-за стола, искусно выполненного из установленной на ребра и часть тазовой кости какого-то ящера полированной доски, вышел мне навстречу и крепко пожал руку. После чего усадил за стол, придвинул стакан из мутноватого стекла, наполненный непонятного цвета напитком:

- Рад, наконец, с вами познакомиться, Валерий! Попробуйте нашего темного пива, в плену вряд ли вас таким баловали!

- Лучше не буду вам рассказывать, чем именно меня там "баловали", чтобы не лишить аппетита невзначай, - усмехнулся я, с опаской отхлебывая. Пиво, на удивление, оказалось вполне сносным.

- К сожалению, у меня и так хватает причин для потери аппетита, - улыбка пропала с губ главы Совета Коммуны.

- Вот об этом мне бы и хотелось узнать поподробнее! – поставив как-то слишком быстро опустевший стакан на стол и отказавшись пока от добавки, приготовился слушать.

Крапинский был на удивление откровенен. Видимо, не питал насчет меня каких-либо подозрений и считал уже частью русской общины. В общем, я тоже ничего не имел против такой постановки вопроса. В конце концов, надо будет тут прибиться к одному из берегов, и как бы естественно, что это будет Коммуна. Не в еврейском Храме же мне обитать? Несмотря на некоторые, так сказать, порочащие связи...

Валентин, тем временем, по-военному четко излагал текущую ситуацию и свой взгляд на ее возможное развитие. Рассказанное им хорошо налагалось на уже известную мне картину, углубляя и дополняя ее. Боевые действия действительно уже около двух месяцев практически не ведутся. Нечем. Потери наших противодирижабельных отрядов, как оказалось, даже превзошли мои самые пессимистические ожидания. Сказалось изменение немецкой тактики и отсутствие нормальной координации между отрядами и разведкой после моего исчезновения. По словам Крапинского, на данный момент боеготовыми являлись всего три-четыре эскадрильи половинного, в лучшем случае, по сравнению с изначально запланированным, состава. Учитывая уровень потерь в последних боях, этого хватит всего на несколько стычек.

Но и противник более не проявлял активности. Остававшиеся в его распоряжении дирижабли не появлялись над территорией союзных народов, сосредоточившись в основном, по информации от следивших за Метрополией разведчиц, на доставке сырья из рудников Северного континента и охотой за варварами. Отсутствие столь привычных за последние годы бомбежек с воздуха и рейдов нацистских штурмовиков привели верхушку греческой и еврейской общин к мысли, что война выиграна, враг отступил и теперь много лет будет собираться с силами. И, соответственно, нет никакой необходимости продолжать активные боевые действия. Особенно рьяно проталкивали данную точку зрения представители "ангелов", как сыгравших основную роль в уничтожении дирижаблей противника. Несмотря на неоднократные запросы генерала Андрея Горденко, оставленного мной командовать объединенными силами перед злополучным полетом, в Полисе наотрез отказывались посылать пополнение в противодирижабельные отряды и грозились отозвать уже несущих службу. В русской общине не сомневались, что войну прекращать нельзя – немцы скоро восстановят силы и все наши успехи пойдут прахом, однако убедить союзников не удавалось. Короче говоря, коалиция находится на грани распада и Крапинский опасался, что Коммуна вскоре окажется совершенно беззащитной перед лицом опасности. Ведь собственных противовоздушных средств у нее нет. Немногочисленные инженеры из Университета вместе с сотрудниками Наркомата Обороны спешно прорабатывали возможности постройки дирижаблей силами сосредоточенной вокруг Ленинска промышленности, с учетом оставшегося после меня в "тайнике". Проблема была в том, что специалистов в данной области у Коммуны, само собой, не имелось и в Университете весьма туманно представляли, что именно надо делать.

- Так что вы можете представить себе, Валерий, какую радость мы испытали, узнав о вашем спасении! – заключил рассказ руководитель русской общины. – Теперь дело наверняка пойдет! И я питаю надежду, что, используя связи в Храме, вам удастся уговорить, как минимум, евреев продолжить войну.

- Возможно, - придавленный массой обрушившейся на меня информации, я не стал давать опрометчивых обещаний. – Мне необходимо все спокойно обдумать. Ну и Университет посетить да на эту вашу "промышленность" взглянуть…

Осмотр местной промышленности я начал по порядку, то есть с энергетической базы. Каковая состояла из, примерно, двух десятков паровых котлов, рассредоточенных, как и все остальное, на большой территории вокруг разрушенного центра города. Подавляющая часть установок производила исключительно механическую энергию, то есть вращала вал, обеспечивавший работу расположенных рядом механизмов. Но у нескольких имелись и опытные генераторы электрического тока. Правда, совокупная мощность была настолько мала, что о серьезном применении электрических устройств речь не шла. Так, по мелочи, либо для передачи энергии в удаленные от котлов точки.

Сами паровые машины производили удручающее впечатление своей примитивностью. Выплавлять детали нужного размера хиленькая промышленность Коммуны не могла, поэтому котлы были собраны из множества мелких элементов, соединенных бесчисленными заклепками. Трудоемкость изготовления такого механизма явно зашкаливала, а эффективность и надежность наверняка оставляли желать лучшего. Большое давление в таком котле развивать просто опасно!

Чего-то подобного я и ожидал. Увы, но хотя во время того Переноса сюда и попали несколько неплохих "технарей", однако оборудования в бывшем лагере было кот наплакал. Ни станков, ни даже нормальной слесарной мастерской. Отдельные инструменты, разве что. Немцам вон крупно повезло, причем дважды. А Коммуна только недавно смогла восстановить самые примитивные, по меркам середины двадцатого века, технологии и изготовить хоть какой-то парк промышленного оборудования и инструментария. Первые же десятилетия обходилась лишь совсем кустарным производством. Да еще война... Часть уже построенного погибла при бомбежках. Остальное рассредоточили и замаскировали. Вот, дым от котлов, например, отводится и рассеивается среди густых зарослей хитрой системой труб, изготовленных, для экономии ценнейшего металла, из обмазанного глиной каркаса, плетенного из тонких веток. Фиг определишь с воздуха, где именно находится паровая установка. Думаю, тут даже инфракрасный бинокль не сильно помог бы. Надо будет, при случае, взглянуть.

Продолжая экскурсию, перемещаясь то по проложенным в неожиданных местах туннелям, то по поверхности, осмотрел все основные промышленные "предприятия" Коммуны, большей частью жавшиеся к питавшим их энергией котлам, как поросята к свиноматке. Итак, на что тут можно рассчитывать? Во-первых, несмотря на все неурядицы, имелось металлургическое производство полного цикла. Из неизвестных мне пока источников привозилось сырье (хотя, во время пребывания в Храме вроде бы слышал, что медь русским поставляют как раз евреи, добывая ее из расположенных на их территории рудников). Крапинский лично сопровождавший меня на осмотре и продемонстрировавший глубокую техническую эрудицию и знание подведомственного ему хозяйства, не стал подробно останавливаться на этой теме, посчитав несущественной. Главное - здесь умели работать с медью и бронзой (необходимое для ее получения олово также привозилось в некотором количестве), включая сравнительно точное литье. По крайней мере, жизненно необходимые для работы почти любых механизмов с движущимися частями подшипники скольжения получались нормально. Со слов моего экскурсовода, Коммуна добывала примерно три тонны меди в год. И около четырех тонн составляли резервные запасы. Я запомнил эту цифру, чтобы знать, на какие объемы рассчитывать в случае необходимости.

С железом и его производными дело обстояло еще хуже. С трудом доставляемая с болот плохонькая руда попадала в одну из нескольких имевшихся небольших доменных печей. Получавшийся в результате чугун большей частью тут же разливался в литейные формы, идя, в основном, на производство паровых котлов, а также других деталей и бытовых предметов. И лишь небольшая часть чугуна поступала в единственную мартеновскую печь, вместе со старым железным ломом, тщательно собранной со станков стружкой и некоторым количеством руды. В итоге, в распоряжении местной промышленности оказывалось около тонны достаточно качественной стали, из которой и изготавливались инструменты, оружие и ответственные детали машин. Конечно, тонна в год для почти тридцатитысячной общины - капля в море, даже близко не сравнить с немецкими показателями. Однако, это то что есть. А с резервами и совсем плохо. До последнего времени их вообще не было, но сейчас специально посланные команды пособирали железные части со сбитых дирижаблей, которые удалось вывезти с мест падения, так что после переплавки можно рассчитывать тонны на две-три конструкционной стали хорошего качества.

Далее следовали механические цеха. Они состояли из нескольких десятков простых токарных, фрезерных и сверлильных станков. Самый большой мог обработать деталь размером чуть больше метра. Причем достаточно грубо. Серьёзное ограничение! Сталь лить тут не умели, только чугун. Зато хорошо тянули проволоку, а также изготовляли болты и гайки нескольких стандартных размеров. Применяли и штамповку. Отдельно располагались ткацкие фабрики и завод по производству бумаги. Туда я загляну как-нибудь в следующий раз. Короче говоря, ничего особо навороченного тут не изготовишь. Не на чем, да и не из чего. Только что-то вспомогательное, этот момент надо учесть.

Далее наш с Крапинским путь лежал в средоточие местной учености - Университет. Собственного имени ему пока не присвоили, так как имелся на планете в единственном числе, и таковым останется еще, видимо, надолго. Не считая немецкой Академии, аналогом которой он, по сути, и являлся. Так же как и там, в Университете были сосредоточены абсолютно все научные и инженерные ресурсы, а также часть производства и даже единственная на всю Коммуну полноценная больница. Да что там говорить, если ректор Университета одновременно возглавлял и Народный Комиссариат образования и медицины. Короче, все, что превышало уровень обязательного пятилетнего школьного образования, находилось в ведении Университета. За исключением только уже виденных мной металлообрабатывающих предприятий, подчиненных недавно созданному Наркомату промышленности и транспорта.

Всего в этом пристанище науки работало около ста пятидесяти сотрудников и училось четыре сотни студентов, выбравших один из трех имевшихся факультетов: естественный, гуманитарный и медицинский. Причем первый по количеству студентов вдвое превышал два других, вместе взятых. В полном соответствии с потребностями Коммуны.

В разбросанных по большому пространству лабораториях Университета производились в небольших количествах различные потребные в хозяйстве химикаты, а также черный порох - основа военной мощи русской общины. Физики и инженеры проектировали все изготовляемые в Коммуне механизмы, осуществляли техническую поддержку промышленности и, разумеется, проводили научные исследования. Баловались с электричеством, например. По большому счету, местная наука с трудом удержала уровень тридцатых годов прошлого века, причем далеко не по всем позициям. О привычных темпах прогресса тут, конечно, и речи не шло. Не забыть бы то, что знали!

Экскурсия заняла почти весь день. Зато я получил представление о доступных нам ресурсах. Было предельно ясно, что надежды хотя бы догнать в обозримом будущем Метрополию нет ни малейшей. Наоборот, технологический и военный разрыв будет только увеличиваться. Что, собственно, и происходило вплоть до последнего времени. Значит, единственный шанс выжить - добивать сейчас, пока немцы еще не восстановились после внезапного удара под дых. Пока в моем распоряжении есть некоторый бонус в виде имеющихся в торговом центре двигателей и другого оборудования. И, конечно, нельзя допустить выхода союзников из войны!

Глава 14.

Как ни соскучился я по своей дорогой спутнице, пришлось услать ее, на следующий день, со срочной миссией. Оседлав поутру верного попугая и смахнув навернувшуюся слезу, Анаэель, в сопровождении сестры, легко вспорхнула к вершинам деревьев и скрылась в северном направлении. Путь разведчицы держали вначале к захваченной немецкой базе, с которой мы стартовали в последний полет. Там до сих пор находился (как я сильно надеялся) мой заслуженный боевой велокрыл. И Анаэль должна была передать приказ расквартированной на базе эскадрилье "ангелов" доставить его сюда. Скоростной транспорт мне нужен как воздух!

Затем моя посланница должна направиться прямиком в родной Храм, доставив срочное письмо. В котором я требовал созыва совещания полномочных представителей руководства союзных народов. Чтобы скоординировать ближайшие планы. Почему именно в Храме? Да потому что он расположен как раз на полпути между Ленинском и Полисом. Всем удобно добираться. Поэтому там оперативный штаб союзников и находился. Да и место защищенное по максимуму. Целая изрезанная запутанными ходами гора. Без ядреной бомбы не возьмешь!

Правда, как выяснилось, враг оказался внутри. Но выявленная разведсеть Метрополии ликвидирована, все, до единого, "гномы", в больших количествах околачивавшиеся на территориях союзников, подряжаясь на выполнение различного рода строительных работ, интернированы и сосредоточены в захваченных вражеских лагерях "до выяснения". Их действительно оказалось много, и, что интересно, на предложение просто отправиться домой все они ответили однозначным отказом, предпочитая "томиться в застенках". Видимо, по причине перенаселения родных пещер на Северном континенте. Собственно, из-за этого они и отправлялись целыми бригадами искать счастья среди других народов. Насколько я знал, часть кланов нашла общий язык с немцами и поставляла им рабочую силу и кадры для подготовки бригадиров в лагерях. Причем отсылали не лучших, а самых ненужных в клане. Качество поставляемого "материала" хорошо демонстрировали покойный Мерзавр и его товарищи. Впрочем, именно такие немцам и были необходимы. Более способные трудились на рудниках и в ремонтных мастерских.

Имелись и враждебные Метрополии кланы. Иногда они в полном составе мигрировали на юг. Их представители и составляли большую часть околачивающихся в окрестностях гномов. К сожалению, находящаяся "в пеленках" контрразведка союзников была не в состоянии отделить зерна от плевел. То есть "хороших" гномов от агентуры противника. Поэтому их всех скопом и засунули в лагеря. Что не есть хорошо и этот вопрос надо будет решить в самом ближайшем будущем.

Кстати, о контрразведке... Проводив девушек, я направился в наркомат Обороны, на поиски коменданта города. Надо же прояснить ситуацию с моими товарищами. Не накопали ли местные штирлицы на кого-то из них компромата? С утра, по крайней мере, охрана у их комнаты все еще присутствовала.

Коменданта нашел быстро. Да и как не найти, если весь "наркомат" занимал один-единственный подземный коридорчик с двумя десятками выходящих в него комнатушек? Местный начальник запираться не стал, видимо, считал мое положение дающим право задавать любые вопросы. По его словам, пока "органы" успели только допросить бывших пленников и поднять их дела в архивах города. Найденные документы изложенным товарищами на "собеседовании" фактам не противоречили. Словесные описания (единственно доступные для идентификации личности ввиду отсутствия фотографий) соответствовали внешнему виду, с поправкой на прошедшее с тех пор время. Осталось устроить опознание людьми, лично знавшими фигурантов, и вот тут начались проблемы. Как назло, таковых в Ленинске не оказалось. Вонюша попал в плен пять лет назад во время службы в силах самообороны. Караван с рудой, в охране которого он находился, угодил в немецкую засаду. Не выжил никто, он вообще первый, кто через столько лет поведал подробности той трагедии. Близких родственников пока тоже не нашли.

Ощутилло вообще проживал в дальней деревеньке на пару дворов. От нее и ее жителей тоже не осталось и следа. Даже и искать некого, а служил тот слишком давно, части с тех пор были не раз переформированы и документов не сохранилось. А Крепыш, хоть и из большой деревни, но все, кто выжил при нападении, попали в плен. Родственников не найти. Бывшие сослуживцы по разведке, кого он смог вспомнить, тоже погибли, только один, служивший с Крепышом недолго, в самом конце уже, перед демобилизацией, вроде бы смог опознать при встрече. Но не уверен полностью - слишком много лет минуло. Так что следствие пока не завершено, однако ничего подозрительного не найдено. В принципе, можно считать, что товарищи проверку прошли. Но пусть еще немного побудут под охраной, вдруг вскроются какие-то факты. Я не стал спорить с комендантом - это его работа и ему виднее. Хотя внутри, конечно, был абсолютно уверен - ребята чисты. Я же с ними такое пережил!

За неделю вынужденного безделья облазил все закоулки Ленинска, побывав даже там, где абсолютно ничего важного для осуществления ближайших задач не имелось. Навроде цеха по выделке крокодильих шкур, которые шли, в основном, на изготовление обуви. А также всяких сумок, ремней и прочей галантереи. Причем изделия из данного материала совершенно не считались здесь роскошью, благо "сырья" вокруг было навалом. Столько, что об организации крокодильих ферм тут никто даже и не задумывался. Добывали рептилий крайне простым и незамысловатым способом. В сопровождении выпущенных, в конце концов, из под стражи Крепыша и Вонюши (которые, правда, попросили кличками их не называть - стеснялись, не в лагере, чай) я отправился с бригадой крокодилоловителей на очередную охоту.

Поплыли мы на прочных широких плоскодонках, вмещавших до десятка человек и, как выяснилось чуть позднее, примерно столько же крупных крокодильих туш. Где-то час выгребали против течения небольшой (что, к счастью, гарантировало отсутствие в ней рептилий такого размера, как та, которая чуть не угробила нас во время последней переправы) речушки, протекавшей через столицу. Наконец, на очередной излучине показалась отмель, полная зеленых тел, частью лежавших на мелком, не глубже метра, илистом дне, а частью прохлаждавшихся на пляже. Две лодки остановились чуть поодаль, а одна, пользуясь малой осадкой, устремилась прямо в логово. Впрочем, тупые и, видимо, сытые рептилии не обратили на нее ни малейшего внимания, хотя лодка скользила в буквальном смысле, по их головам, густо усеивавшим поверхность воды.

Достигнув примерно середины заливчика, охотники спустили на воду некое сооружение типа гигантского поплавка и подожгли торчащую из его верхней части веревочку. Наблюдая, с каким неожиданным энтузиазмом охотники отгребают подальше от поплавка, я догадался, что именно сейчас произойдет. И действительно, где-то через полминуты мощно бабахнуло, а остатки устройства скрыло большое облако белого дыма.

С нашей позиции было прекрасно видно, как лежавшие на пляже рептилии смешно улепётывают в лес на своих коротких лапках. Эти отделались лишь испугом. Тем, что были в воде, повезло меньше. Оглушенные подводным взрывом и потерявшие сознание (что воспринималось странно, ведь, судя по абсолютно тупому поведению этих тварей, они в него никогда в жизни и не приходили) тушки беспомощно дрейфовали на мелководье.

Тут уже все три лодки резво поплыли к отмели. Останавливаясь около очередной жертвы, охотники добивали рептилию точным ударом специальной остроги в глаз и втаскивали на борт. При этом лодка опасно кренилась и даже черпала воду краем низкого борта. Будь крокодилы в сознании, нас бы всех живо порвали на куски. Но сопротивление отсутствовало, и мы быстро заполнили лодку расчетным количеством туш. Короче, это даже не охота, а какой-то банальный промышленный забой получился. Больше я решил не напрашиваться на сопровождение охотников. Лучше выделить время на обдумывание своего будущего выступления в Храме.

К исходу недели, считая с отбытия моих посланниц, в Ленинск явилось четыре пары "ангелов", тащивших в корзинках разобранный на части велокрыл. Разобранный, мягко говоря, не очень профессионально. Взглянув на "детали", пришел в тихий ужас. Кажется, придется ударно поработать в осмотренных ранее мастерских столицы.

Но прежде всего, нашел самое ценное - пулемет. К счастью, тот был в полном порядке. Кроме меня, пользоваться им никто не умел, поэтому трогать в мое отсутствие не осмелились. А я предусмотрительно хорошенько его смазал перед отлетом и туго упаковал в кусок кожи. Вместе с остававшимися еще тремя полными магазинами. И три гранаты к подвешенным по бокам сидения гранатометам имелись. Так что есть, чем огрызнуться!

На следующий день вплотную занялся ремонтом велокрыла. Очистил покрывшую конструкцию ржавчину, попытался собрать все, как было. Ага, размечтался! Часть деталей оказалась погнута при разборке, некоторые болты и гайки утеряны. Пластиковые лопасти воздушного винта, изготовленного из обычного потолочного вентилятора, были обломаны в нескольких местах. Вот он-то уж точно приказал долго жить! И что теперь со всем этим делать?

Ремонт продлился три дня. Вначале я, пользуясь услугами механической мастерской Университета, где обычно строились прототипы различных устройств, привел в порядок деформированные при разборке элементы конструкции. Все равно получилось криво, но зато хоть точки соединения деталей стали совпадать. Потом подобрал подходящие болты из производимых местной промышленностью. Некоторые размеры отсутствовали, и их пришлось заменить заклепками. Превращение соединений в неразборные явно приведет к повышенному матоотделению при следующем ремонте, но делать нечего.

Выпрямленные и смазанные детали встали на место, крыло, сделанное из обычной палатки, подштопано в нескольких местах и растянуто на несущих балках. Оставался винт. Его пришлось мастерить заново. Выпросил у местных подходящие куски достаточно прочной древесины и объяснил на пальцах университетскому столяру, что мне нужно. Видимо, объяснил не очень доступно, так как выточенную тем заготовку пришлось еще целый день доводить до ума напильником. Зато в результате получился правильный двухлопастный винт. Чуть потяжелей, чем почивший с миром пластиковый, зато прочнее и аэродинамически совершенней.

Утром четвертого дня, на глазах собравшихся поглядеть на диво дивное (в Ленинске я до этого не появлялся) сотрудников Университета и прочих зевак, я гордо вырулил на ровненький лужок возле мастерских и приступил к послеремонтным испытаниям. Влетев под дружные аплодисменты зрителей, опробовал управление, заложив несколько виражей и, круто развернувшись, зашел на посадку. Ввиду долгого отсутствия тренировки, дал сильного "козла" при касании, но присутствующие, никогда не видевшие самолет, решили, что так и надо, разразившись радостными возгласами.

Пришлось потратить еще несколько часов на импровизированную лекцию по аэродинамике и общим принципам устройства летательных аппаратов тяжелее воздуха для небольшой группы физиков и инженеров Университета, которым руководство Коммуны, во время моего отсутствия, поручило проработать возможности постройки воздушных судов. Вообще-то я собирался позаниматься с ними попозже, решив, для начала, более насущные вопросы, но пришлось дать краткий вводный курс прямо сейчас. Может, это и к лучшему - мало ли что случится вдруг со мной? А так у них в руках будет хоть какая-то база...

И лишь на следующий день я смог, наконец, вылететь в Храм, в сопровождении придержанного в Ленинске звена "ангелов" и вернувшихся пару дней назад после выполнения данного им поручения разведчиц. Можно было, конечно, обойтись и без ангелов, однако я решил свести любой риск к возможному минимуму. Погеройствовал уже... Да и выглядел я, с подобным сопровождением, гораздо внушительнее. А тут, в полупримитивном обществе, любят встречать по одежке. Еще пару баллов к авторитету лишними на предстоящей в Храме встрече не будут...

Интерлюдия 2.

С тех пор, как главный зал собраний Полиса, со всем старанием выстроенный предками и простоявший, без малого, почти целое тысячелетие, был в одно ужасное мгновение разрушен вражеской бомбардировкой, заседания Совета Властителей проводились в специально расширенной для этой цели пещере. Вход в которую располагался неподалеку от остатков фронтальной колоннады старого зала, прикрытый от посторонних взглядов обрушившимся порталом. Непрекращающаяся уже много лет война накладывала свой суровый отпечаток на все аспекты жизни города.

Леандрос, полномочный посол Полиса в игудском Храме и, заодно, в штабе союзников, прошел мимо украшенных барельефом, изображающим буйную растительность, массивных обломков портала и остановился у поста охраны. Узнавший довольно важного сановника офицер в блестящих начищенной бронзой парадных доспехах почтительно вытянулся в струнку. Преграждавшие путь солдаты раздвинули в стороны копья и приветственно стукнули их тыльной, окованной бронзой частью по полу, выбив каменную крошку из старых потрескавшихся плит бывшей центральной площади Полиса. Леандрос, после долгой дороги не успевший даже толком привести себя в надлежащий посещению высшего органа власти греческой общины вид, кивнул в ответ и, одернув запыленный хитон, торопливо проследовал вниз по лестнице, ведущей в подземелье.

Посол торопился на внеплановое заседание Совета, созванное для принятия решения о дальнейшем сотрудничестве с союзниками. Вообще-то разговоры об этом шли, с переменной интенсивностью, уже давно, однако неделю назад в Храм прибыли разведчицы, подтвердившие появившиеся незадолго до этого слухи о чудесном спасении Пришедшего из вражеского плена. Выяснилось, что он не только спасся, но и направляется в штаб, требуя принятия новой, более активной программы ведения военных действий. Что противоречило распространившимся в последнее время настроениям среди союзников. Особенно в Полисе, которому теперь надо выработать четкую позицию по этому вопросу. Для чего посол и был срочно отозван. Так что дискуссия на Совете обещает быть жаркой.

Как Леандрос ни торопился, практически загнав в пути себя и сопровождающую пару охраны, на Совет он прибыл последним из Властителей, как, по традиции, назывались главы разбросанных по подконтрольной общине территории поселений. Но Храм все равно расположен дальше любого из них. Поэтому все уже здесь и уже привычно переругиваются. Глава Совета, старый Орестес, даже и не пытается снизить накал спора. Бесполезно, главы практически независимых поселений не станут его слушать. В который раз, посещая заседание Совета, Леандрос позавидовал соседним народам, имеющим более централизованное устройство общины. Если бы не размещенные в Полисе цеха, в которых потомственные мастера веками производят сложнейшие бронзовые элементы конструкции крыльев, никакого Совета вообще, скорее всего, не существовало бы. Только это и объединяло, по большому счету, разбросанные по глухому лесу поселения. Что отражалось и на способе ведения дискуссии на редких собраниях. Как можно посредством такой базарной ругани вынести хоть в минимальной степени взвешенное решение?

Его заметили не сразу. Посол успел пройти к своему месту, когда Орестос приветственно махнул ему рукой. Тогда и остальные обратили внимание на появление долгожданного гостя. Гомон, отражающийся от низких отполированных сводов пещеры, постепенно стих. Всем были интересны последние сведения. И не из скупых, пересланных с курьером, сообщений, а из первых, что называется, рук.

- Доброго здравия вам, Властители! - Леандрос сдержанно, с достоинством, поклонился. Его статус всяко был повыше, чем у большинства глав мелких, забытых Создателем поселков, составлявших большую часть присутствовавших. Еще большим авторитетом в не особо длинной иерархии административных работников символической, по сути, столицы общины пользовались разве что командующий Пограничной Стражей и сам глава Совета.

- Сообщаю вам, что Пришедший вернулся из плена и настаивает на продолжении войны. Для выработки плана действий на следующую неделю назначено заседание союзного Штаба. Я прибыл за вашим решением!

Вновь ограниченное пространство пещеры собраний заполнил многоголосый гул. Леандрос заметил, что явные противники участия общины в войне даже, против обыкновения, сгруппировались на широких скамьях, расположенных на помосте слева от П-образного стола Главы Совета. Видимо, пытаются выработать единую позицию. Вскоре от этой группы отделилась грузная фигура в сером потертом хитоне. Посол, конечно, сразу узнал его - Меланиппос, вечный соперник нынешнего хозяина Полиса Орестеса. Гул стих.

- Властители! Мы считаем, что продолжение войны противоречит нашим интересам! - сразу взял быка за рога Меланиппос. - Попробую обосновать. Первое - врагу нанесен значительный урон. Теперь он знает, что мы можем сражаться с ним на равных и будет искать себе противников послабее! Второе. Союзники, конечно, помогали, однако никто не будет спорить, что в бой шли исключительно наши воины. И погибали тоже в основном они! Мы потеряли более двух сотен наших лучших сынов! А Штаб требует присылать еще! Доколе? Кто же тогда защитит наши поселения?

Одобрительный рев голосов заставил Леандроса содрогнуться. Неужели Властители так близоруки, что не видят всей пагубности остановки на середине пути? Что они скажут, когда отстроенный заново воздушный флот противника вновь появится над нашими поселениями? А ведь это наверняка произойдет! Должность посла позволяла взглянуть на вещи шире, чем виделось провинциальным деревенским старостам из лесной глухомани. И ему была очевидна необходимость продолжения войны до победного конца. Да, воинов жаль, однако именно они лучше всех оказались готовы противостоять врагу, когда появился тот, кто смог указать верный способ! И теперь он вернулся!

- Если союзники хотят продолжения войны, пусть теперь посылают на смерть собственных сыновей! - поставил, тем временем, точку в своем выступлении Меланиппос, сходя с трибуны.

Кто сможет возразить ему лучше посла? Никто, разумеется! Леандрос встал и поднял руку, привлекая внимание вновь увлекшихся спором Властителей. Призвав на помощь все свое природное красноречие, позволившее ему занять нынешнее положение, постарался объяснить собравшимся истинное положение вещей. Невзирая на негодующие выкрики с мест, то и дело прерывавшие его речь, талантливому оратору, каковым по праву считался Леандрос, удалось донести до большинства слушателей тревогу по поводу оставления в покое недобитого врага.

Уже потом, утирая со лба обильно выступивший пот и охлаждая горевшее после длительного выступления горло терпким гранатовым вином, он с удовлетворением слушал заметно изменившую тон дискуссию. Обсуждались уже, в основном, условия продолжения членства в военном союзе, а не способы выхода из него, как в начале собрания. Кажется, труды были не напрасны и нужное решение, пусть и с оговорками, Совет все-таки вынесет...

Глава 15.

Несмотря на все просьбы, бежавших со мной из плена товарищей на совещание в Штаб я не взял. Хотя и совсем было бы не лишним присутствие дополнительных свидетелей, в качестве наглядного пособия, так сказать, однако для их переноса в Храм потребовалось бы вызвать в Ленинск еще одно звено "ангелов". А на это потребуется время, терять которое я не хотел. Да и формально Коммисариат Обороны еще не закрыл "дело", заведенное для проверки благонадежности бывших узников, так что пусть пока отдохнут и отъедятся. Однако боевой порыв своих друзей я оценил. Еще сразимся с врагом плечом к плечу!

Прибытие в еврейскую столицу было обставлено просто по-царски. Мне даже неудобно стало. Выряженные в лучшие одежды самые красивые девушки с цветами в руках двумя рядами стояли вдоль коридора, ведущего от посадочной площадки на одной из террас, расположенных над пещерным комплексом, в глубины Храма. Пол самого коридора также был усеян цветами - аналог красного ковра, надо полагать. Перед вырубленной еще в незапамятные времена каменой лестницей, ограниченной резными мраморными перилами, спускавшейся к Главному Святилищу (заодно исполнявшему роль большого конференц-зала - других помещений нужного размера внутри Храма не имелось), меня ожидала толпа склонившихся в поклоне жрецов в белоснежных одеждах, послы союзников и "другие официальные лица". Думаю, Илью Муромца после победы над Идолищем Поганым встречали не настолько торжественно. Хотя, мои заслуги по местным меркам, в общем, даже более значительны, чего уж там...

После торжественной части сразу началось заседание Штаба, совмещенное с обедом. Отдохнуть после двух суток почти беспрерывного кручения педалей не получилось. Единственно, старый знакомый Уриэль отвел перед заседанием в комнатку, где я за пару минут ополоснулся с помощью кадки с водой и переоделся в чистое. Теперь можно и речи толкать!

Впрочем, сначала речи толкать вызвалось много желающих. Я не возражал, спокойно набивая живот разными вкусностями, пока другие участники заседания разливались соловьями, описывая нашу эпическую победу над страшным ворогом. Короче, занимались традиционным словоблудием и необоснованным бахвальством, свойственным местным сборищам. Не зря я старался не участвовать во всех предыдущих празднованиях, проводившихся по случаю каждого сбития дирижабля.

И только после того, как убрали со столов жрачку, оставив лишь напитки, я взял слово. В подробностях описал детали последнего налета, рассказал о жизни в плену, об устройстве немецких рабочих лагерей. Это заняло много времени, так как то и дело сыпались вопросы от пораженных излагаемыми мной ужасами слушателей. В итоге я устал и присел передохнуть и промочить горло традиционно прекрасным храмовым вином, лучшим из тех, что довелось попробовать на этом планетоиде. И, неожиданно, потерял инициативу. Все-таки, опыта выступления на таких крупных собраниях у меня никакого. Ведь собирался плавно перейти к вопросу о продолжении боевых действий, но сделал паузу и на трибуну влез почтенный Леандрос, посол Полиса.

С первых же его слов стало понятно, что торжественная часть закончилась и пошел настоящий разговор. Посол очень лаконично выразил признательность союзникам и удовлетворение успехами, после чего сразу перешел к критике. Прежде всего, как и ожидалось, упирал на огромные потери, понесенные "ангелами" и непропорционально большое участие греческой общины, вынесшей на своих плечах, по его словам, основную тяжесть военной кампании. Я хотел было заметить, что кому же еще нести, раз греки накачали плечи больше всех остальных, однако сдержался. Не время для сомнительных шуточек!

Далее Леандрос перешел к малоприятным перспективам. Полис, по его словам, находится на грани принятия решения в одностороннем порядке отозвать свои части и снять с себя союзные обязательства, беспокоясь о безопасности собственных поселений, которые скоро некому будет оборонять. Я знал уже, конечно, о сильном недовольстве греков, однако не предполагал, что дело зашло настолько далеко. Интересно, что может изменить мнение Полиса? Но об этом сошедший с трибуны посол пока промолчал. Цену набивает? Похоже на то. Тем более что однозначно он о разрыве союза не заявлял. Мол, ведутся такие разговоры... Так, а что другие союзники хорошего сообщат?

Место на трибуне занял мой знакомец Уриэль. Этот говорил более обтекаемо и многословно, однако и в Храме, как выяснилось, нет единодушия в вопросе продолжения войны. А, наоборот, имеет место почивание на лаврах и прочее шапкозакидательство. Экономические причины, опять же. Теперь можно наладить разорванные войной связи, восстановить сожженные поселения, возродить практически уничтоженное войной сельское хозяйство. Ну и вернуть мобилизованных разведчиц, без которых нормальная деятельность поселений затруднена. Хотя часть Совета Коэнов настроена более воинственно и требует продолжения банкета. Но Уриэль дал ясно понять, что именно мне предстоит найти аргументы для убеждения их противников. Спасибо, как говорится, за доверие!

Завершившее первоначальный обмен мнениями выступление посла Коммуны Савельева пролилось просто бальзамом на душу, по контрасту с предыдущими. Ленинск однозначно выступал за продолжение войны до победного конца ("Ага, устилая дорогу нашими трупами!" - не удержался от реплики с места Леандрос). Радует, что, хотя бы с одной стороны имеется надежная поддержка. А завтра попробуем убедить остальных. На этом прения прекратились, и после распития в компании старых знакомцев еще одного рога сладкого гранатового вина я отправился, наконец, отдыхать.

А назавтра выступил с проникновенной, по крайней мере, мне самому так казалось, речью. Описал возможности немецкой промышленности, предполагаемые темпы ее восстановления, попытался внушить жрецам Совета Коэнов и греческому послу размер непреодолимой в разумные сроки дистанции между нашими и вражескими технологическими достижениями. Ссылаясь на примеры из своей вчерашней речи, попытался убедить колеблющихся союзников в том, что мирное сосуществование с нацистским режимом невозможно, что, когда враг накопит достаточно сил, он непременно вновь попытается нас уничтожить. Обосновал это идеологическими (попробуй объяснить наивным жителям лесов, что это такое!) и экономическими причинами. Уф..!

Утирая воображаемый пот со лба, сел на место, ожидая реакции слушателей, прежде всего, греческого посла. Тот не разочаровал, сменив тон и сосредоточившись на вопросах более равного распределения нагрузки между союзниками. А еще потребовал для представителя Полиса поста командующего объединенным Штабом. Мол, так будет честно. Тут уже взвились представители Коммуны, обеспечивавшей основную техническую и логистическую поддержку военных действий.

Жаркая дискуссия продолжалась еще два дня, однако уже в конструктивном русле. Пришлось выступить еще раз, обозначив новые направления деятельности. Ведь было очевидно, что старые методы себя уже исчерпали. Но у меня имелись другие варианты, которые до сих пор благоразумно придерживал в резерве. Правда, для их реализации потребуются время и ресурсы, поэтому надо закладываться на достаточно длительную кампанию. В конце концов, договаривающиеся стороны согласовали все спорные моменты и выдали мне необходимые полномочия...

Первой я начал решать проблему вменяемого транспорта и логистики. В самом деле, что за война может быть, если не налажено нормальное и быстрое снабжение? До сих пор небольшие грузы или малые группы людей перевозились "ангелами" в подвесных корзинках, а письменные сообщения - курьершами на попугаях. Значительные же перевозки осуществлялись только по земле, занимая многие недели, а то и месяцы. Слишком долго!

Транспортные дирижабли, подобные имевшимся у противника и способные быстро доставлять крупногабаритные и относительно тяжелые грузы, я вот так сразу построить, разумеется, не мог. Нет, большие корабли легче воздуха у меня в планах тоже присутствовали, но попозже, когда появится такая возможность. Однако перемещать некоторое количество людей и грузов мне надо прямо сейчас! Ведь самая подходящая база для формирования и обучения летучих отрядов находится в Полисе, технологическая - в Ленинске, мой секретный склад - восточнее Храма. А еще надо мотаться к месторождениям за редкими, но срочно требующимися материалами, доставлять продовольствие и снаряжение из десятков поселений. Короче - оперативно добираться в точки по всему континенту. У меня есть велокрыл, но он способен доставить по назначению только меня и незначительное количество грузов. Возможности "ангелов" тоже ограничены. Что же делать?

Самый напрашивающийся путь - построить еще велокрылы, да, желательно, побольше, многоместные. По нему я и пошел. Правда, настолько удобных "полуфабрикатов", как при изготовлении первого, больше не имелось, зато в моем распоряжении оказалась вся промышленность Ленинска. Пришлось на скорую руку спроектировать и отлить в бронзе, чтобы не возиться с железом, детали передаточного механизма. Получилось несколько тяжеловато и громоздко, зато, с третьей-четвертой попытки - надежно. Раму и основные детали изготовили из дерева, благо в Коммуне работать с ним умели превосходно, а парус - из местных тканей. Испытания показали, что аппарат немного уступает в летных данных моему, однако поднимает троих, одновременно крутящих педали, плюс три сотни кило груза. Совсем другое дело! Взлетно-посадочная дистанция при этом увеличилась незначительно. Хотел было даже попробовать установить один из небольших двигателей, валявшихся у меня на складе, но передумал. Слишком хлипкая конструкция. Вот построим настоящий самолет с жестким крылом, тогда... А пока дал задание Комиссариату Промышленности изготовить пару десятков машин с велоприводом. Месяца за два справятся.

Неожиданной проблемой стал набор пилотов. "Ангелов" для этой цели использовать неразумно, они и так летать умеют. Кроме того, на них у меня имеются другие виды. Так что, в исполнение договоренности о более справедливом распределении нагрузки на участвующие в войне народы, решил набирать в летчики русских. Однако наткнулся на неожиданную психологическую проблему - привыкшие перемещаться исключительно по твердой поверхности воины терялись в воздухе. Было бы смешно наблюдать, как суровые бойцы изо всех сил стараются не показать свой страх, если бы мне так срочно не требовались пилоты. Так что тут не до смеха. Проблему удалось решить, продемонстрировав в деле кустарный парашют и лично прогнав через "воздух" три сотни кандидатов. В результате удалось отобрать несколько десятков перспективных курсантов, с которыми и начал проводить занятия. Впрочем, управление аппаратом было примитивным и обучение продвигалось быстро.

За организационными делами я не забыл и оперативные. Прекращение боевых действий, даже на ограниченный период, не входило в мои планы. Дело даже не в прямом ущербе противнику, которого мы пока обеспечить, в значительном размере, не сможем. Однако, если враг учитывает возможность нападения, то ему приходится менять маршруты дирижаблей, обеспечивать усиленную охрану, то есть – усложнять логистическую схему. Что, естественно, также наносит ему урон, замедляя темпы восстановления. Поэтому я решил использовать, на промежуточном этапе, тактику "комариных укусов". Наносить неожиданные и нерегулярные удары.

Однако тут предстояло решить новую тактическую проблему. Теперь немцы летают на полкилометра выше и имеют стрелковые точки на внешней оболочке воздушных судов. Так что с трудом забравшихся на почти предельную высоту и перемещающихся на ней со скоростью черепахи "ангелов" немцы расстреливали, как в тире. Откуда и гигантские потери в последних столкновениях. Тут надо что-то делать. Причем дешево, сердито и не откладывая.

Выход я, конечно, нашел быстро. Теоретически. А вот практическая реализация уперлась в очередную психологическую проблему. Теперь уже среди "ангелов". Трудно, разумеется, решиться лететь верхом на трубе, плюющейся с одного конца огнем!

Да, мне не пришло в голову ничего лучше, чем ракетный ускоритель на черном порохе. Его в Ленинске производили в достаточном количестве и даже накопили немалый запас. Корпуса и сопла ускорителей изготовили из тонкой жести, скрепленной заклепками, что даже для убогой промышленности Коммуны проблемы не составило. Испытательные пуски с направляющих показали работоспособность и надежность конструкции. Сами ракеты, естественно, улетали куда угодно, только не в том направлении, куда их запускали - что взять с черного пороха с его нестабильным горением? Однако точность нам и не требовалась, так как к каждой ракете будет прилагаться "управляющий блок" с рулями.

Вот с этими самыми "блоками" проблема и возникла. Боялись они. Пикировать на дирижабль с бомбой в руках – запросто, сражаться с птеродактилями – тоже, а этого боялись. Пришлось, несмотря на возражения, выполнять летные испытания самому. Коленки тоже дрожали перед первым пуском, чего уж там…

Одолжив комплект крыльев у одного из "ангелов", подогнал под себя и сделал тренировочный полет – давно не приходилось разминаться подобным образом. Затем установил на специально приготовленное крепление цилиндр ускорителя и взлетел. Запуск его предусматривался уже в воздухе, во избежание возгорания конструкции и окружающей место старта растительности. Пудовый ускоритель заметно тянул к земле, но это ненадолго. Десятком взмахов подняв себя на полсотни метров, дрожащей рукой зажег выходящий из ракеты шнур. Несколько мгновений ничего не происходило, затем раздался несильный хлопок и невидимая рука начала толкать меня вперед.

Собственно, пламени я не видел, так как сопло располагалось между ног в самом конце всей конструкции. Со стороны можно было подумать, что огонь вырывается прямо из задницы пилота. Однако сейчас меня совершенно не волновало, что подумают внизу. Схватившись за крылья и аккуратно, чтобы не задеть пламя, подрабатывая ножными рулями, стал переводить аппарат в набор высоты. Иначе за несколько секунд ускоритель разгонит его до скорости, на которой хлипкая конструкция крыльев начнет разрушаться.

Пороховая шашка была рассчитана так, чтобы создавать относительно небольшую и равномерную тягу в течение примерно двух минут. На практике величина тяги хаотически менялась в широких пределах, поэтому надо было все время компенсировать "броски" аппарата дачей рулей. Так погрузился в это непростое дело, что страх абсолютно исчез и даже не заметил, как истекло положенное время. Вдруг рев пламени прекратился и я "завис" в воздухе. Бросил взгляд на прихваченный с собой барометр – высота около полутора километров. То, что доктор прописал! Отстегнул цилиндр ускорителя и тот унесся к земле. Не жалко, все равно больше одного полета эта жестянка не выдержит. Теперь осталось только составить четкие инструкции для обучения пилотов…

Интерлюдия 3.

1. И спустилась тьма на городской рынок, и накрыла и старого и младого, и мужа и жену, и коэна и раба его, и стражников

2. Разверзлось чрево земное и провалился туда город ибо прогневил Г-да деяниями своими

3. И перенесся в нижний мир, и с ним тысяча и еще пять сотен прогневивших Его

4. А все имущество, бывшее при них, по милости Его тоже перенеслось с ними

5. И оружие у воинов, и инструмент у мастеров, и иные вещи вместе с лотками

6. Упали люди на колени, и просили Б-га смилостивиться и вернуть их обратно

7. Но не прислушался Г-дь к их мольбам, и наслал на них чудищ страшных, невиданных

8. И были у иных тварей клыки длиною в локоть, другие же имели огромные крылья и уносили в когтях по человеку на растерзание

9. Испугались люди и побежали, но догоняли их твари мерзкие и убивали

10. Погибли в муках десятки грешников и тогда встал Шауль, самый старый из коэнов и обратился с речью к людям

11. И сказал, что Г-дь послал нам испытание за грехи наши, ибо прогневили Его изрядно

12. Думали только о выгоде своей и о близких своих

13. Соседям же желали лишь зла и несчастий

14. Ибо мешали они торговле

15. За это осерчал на всех нас Б-г и низвергнул в нижний мир

16. Если соберемся вместе и начнем помогать друг другу, увидит Он, что исправились мы, и вернет нас назад

17. Только лишь кончил Шауль речь свою, как сомкнулись на шее его клыки одной из тварей

18. Но услышали люди слова его, и сомкнули ряды свои, и воины, бывшие среди них, подобрали копья и ударили ими по злобным тварям

19. И продолжалась эта битва до темноты, погибли многие

20. Но и тварей убили изрядно, остальные же ушли, убоявшись

21. Построили тогда люди убежище из толстых веток

22. И стали во главе выживших три мудрых коэна, и указали людям, что делать...

...Раздался шум в соседней комнате и старый Ихизкель с сожалением отложил свиток Книги Переноса, своей любимой книги из всего Шестикнижия. Опять у кого-то возникли неотложные вопросы, обязательно требующие совета старосты поселения. Ни минуты покоя!

Пламя толстой свечи, стоявшей на столе, мигнуло, когда полог, прикрывавший вход в комнату, резко приподнялся, пропуская внутрь двух девушек. Дочки! Сколько долгих месяцев старик их не видел и даже не получал весточек!

Он поднялся с массивного стула, снабженного мягкой подушкой, чтобы не так болела поясница, и подскочил к улыбающимся сквозь слезы дочкам. Крепко обнял, чувствуя, как и у него потекли слезы. Все-таки, ни разу еще не приходилось расставаться так надолго! Только сейчас староста понял, как ему не хватало все это время милых девочек!

А они изменились! Утерев не красящие мужа слезы, Ихизкель чуть отстранился и еще раз, уже внимательнее осмотрел девушек. Обе были одеты в невообразимой расцветки плащи (и где только достали такие!). На поясах находились привычные бронзовые кинжалы, а на плечах висели на ремне длинные палки из металла и дерева. Старик никогда не видел карабинов, однако догадался, что это трофейное оружие. Молодцы, девочки, значит, не отсиживались за спинами воинов. Их покойная мать была такой же! Анаэль на нее похожа один к одному. А у Асаэль характер с детства был более привередливым, ну так она и младше...

- Отец! - всхлипывая, проговорила старшая. - Мы привезли тебе дары. И мы не одни...

В комнату вошел тот самый Пришедший. Ого, получается, дочки сопровождают самого руководителя сопротивления? Или даже он взял их в жены? Когда тот только появился в поселении, мудрый Ихизкель, догадавшись, кто это, отправил ублажать гостя не какую-то девку, а собственную дочь. И, кажется, не прогадал! А человек тоже изменился. Взгляд стал жестким, властным, не сравнить с тем разом. Теперь он и вправду похож на высокопоставленного военачальника.

- Вы с ним живете, дочка? - спросил староста, надеясь, что пришелец так и не выучил язык игудов. Иначе будет неудобно.

- Да, отец! - ничуть не смутилась вопросом Анаэль.

Ихизкель повернулся к гостю, вновь пристально рассматривая его. В принципе, браки с представителями других народов не воспрещались, особенно выдача замуж за чужаков дочерей, однако он таких случаев припомнить не мог. Если и происходило подобное, то в совсем уж незапамятные времена. Ну да такой случай глупо упускать!

- Здравствуй, Ихезкель! Как поживаешь? – вдруг обратился к нему человек на греческом, хоть и сильно коверкая слова. Видимо, этот язык выучить успел.

- Спасибо тебе, Вальери! – припомнил старик имя пришельца. – Все хорошо!

- Вот.., дары! – гость чуть смущено протянул Ихизкелю тяжелый деревянный ящик.

- Зачем? Ты же, как муж моих дочерей, теперь мне как сын! – возразил староста.

- Муж… дочерей? – пробормотал вдруг гость, вопросительно посматривая на Анаэль. Наверное, все же плохо знал язык, раз не понял таких простых слов. Дочка склонилась в нему и быстро проворковала что-то на незнакомом отцу наречии. Пришелец почему-то улыбнулся и сказал:

- Да, муж… Но дары возьми!

- Ты не переживай, закончим войну, отпразднуем по настоящему! - так интерпретировал старик смущение гостя. – Я же все понимаю!

- Мы ненадолго, отец! – прервала их общение вторая дочь, Асаэль. – Должны лететь дальше, за вещами Валерия.

- Ну хоть отобедаете с нами? – засуетился Ихизкель.

- Конечно, отец…

Глава 16.

Тщательно законсервированный в прошлое посещение, когда я с командой "ангелов" выгреб отсюда все запасы оружия и взрывчатки, склад ничуть с тех пор не пострадал. Теперь мы явились сюда за очередной порцией прибывших со мной с Земли богатств. На этот раз, правда, меня сопровождали не только "ангелы", но и пять больших трехместных велокрылов, на которых гордо рассекали свеженькие пилоты из Ленинска. А также кое-кто из университетских работников и представителей промышленности. Впрочем, ученость не освобождала их от обязанности изо всех сил крутить педали.

Обнаружив с воздуха знакомый лужок, на котором проводил свои первые здесь воздухоплавательные опыты, дал команду паре "ангелов" спуститься и проверить, все ли там в порядке. А также, если потребуется, очистить "посадочную полосу" от лишних предметов, вроде камней, веток и обглоданных скелетов всякого крупного зверья, накопившихся с момента нашего последнего посещения. Велокрылы, конечно, могут сесть на совсем маленький клочок сравнительно ровной поверхности, но лучше не рисковать.

Получив условный знак снизу, начал снижаться первым, чтобы показать расчет на посадку остальным, еще неопытным летчикам, как делал на всех промежуточных площадках по дороге из русской столицы. Тут, с реки, поддувал довольно сильный ветерок, так что надо было серьезно работать управляющей трапецией при посадке и не зевать. Прокатившись по покрытому высокой жесткой травой, норовившей ударить по лицу, лугу пяток метров, остановился. Выскочив, поднял на руки свой аппаратик и споро оттащил его в сторону, освобождая место для посадки следующих машин. Такое у нас с велокрылом распределение труда: в воздухе он меня носит, а на земле - я его.

Все пять больших машин более-менее благополучно приземлились. Один, правда, дал при посадке такого "козла", что не перевернулся только чудом. Все-таки я поспешил немного с организацией настолько дальнего перелета. Летчики, а по сути - курсанты, еще не готовы. Устали за долгий путь - и сразу стали вылезать наружу недочеты подготовки. Но ждать было нельзя - время не терпит.

В отличие от моего кустарного аппарата изготовленные промышленным способом транспортные велокрылы имели поворотное колесо и экипаж мог зарулить на импровизированную стоянку не вылезая из кабины. Сразу за ними сели остальные "ангелы", прикрывавшие посадку, кроме одной, оставшейся дежурить в воздухе пары, и мои неотлучные спутницы на смотревшихся весьма странно в нашей "механизированной" компании гигантских попугаях.

Кстати, по дороге сюда девушки уговорили сделать остановку в их родном селении. Хотели повидать отца. В результате внезапно "выяснилось", что я, оказывается, женат, причем на обеих сестрах сразу. Сраженный этим фактом, я не стал перечить новоявленному тестю, закатившему на радостях торжественный ужин, отложив закономерные вопросы к Анаэль на вечер. Однако в выделенную мне спальню сестры явились вместе, причем в таком виде, что времени высказать заготовленные претензии как-то не нашлось. Утром тем более. Вот так и заманивают нашего брата в ловушки! На всякий случай осторожно осведомился у одного из своих курсантов: каково отношение к двоеженству и, вообще к браку в русской общине? Не подвергнусь ли я там общественному осуждению за аморальное поведение? Раньше я данной стороной жизни своих местных товарищей не особо интересовался.

Пилот, здоровый мужик лет тридцати, посмотрел на меня странно и огорошил заявлением, что в Коммуне все люди свободны и личная жизнь никак не регламентируется. Делай, что хочешь, если это, конечно, не наносит вред окружающим. Брак не регистрируется, и вообще это слово он встречал только в старых книжках. В общем, ничего удивительного - хозяйство обобществленное, матери с младенцами - на обеспечении общины, а дети с трехлетнего возраста - вообще большую часть времени живут в интернатах. То есть, экономических предпосылок для брака не имеется. Короче - торжество социалистической мечты. Не могу сказать, что такое общественное устройство приводит меня в восторг, однако, как минимум, никто не станет лезть с проверками в мою спальню. И это радует - с сегодняшней ночи там и так стало тесновато...

Внутрь склада проникли легко, но скоро придется тащить оттуда всякие тяжелые и габаритные предметы, и крутой, скользкий от водяных брызг спуск не самый подходящий для этого путь. Поэтому приказал построить лебедку на краю скального обрыва. Пока часть людей занималась этим, в сопровождении своих жен-телохранительниц и нескольких специалистов из Ленинска проникли в помещение. Тут все оставалось на своих местах, однако чувствовалась сырость. Видимо, где-то потихоньку протекает. Это плохо - самое ценное в этот раз вывезти не получится. Значит, надо тщательно обследовать все закоулки и устранить течь.

- Вот они! - указал я на сверкающие в неровном свете факелов промасленными боками (позаботился о сохранности в прошлый раз) и выпирающими трубками покрашенные в зеленый прямоугольные металлические ящики.

- Такие маленькие! - восхитился один из университетских ученых. – Сколько, ты сказал, у них мощность?

- Ничего себе маленькие! - возмутился я. - Даже на вашем микроскопическом планетоиде почти сто килограмм веса! Попробуй, подними! А мощность... Электрическая - девяносто пять киловатт. То есть, если убрать генератор, механическая будет далеко за сотню лошадей. Правда, сомневаюсь, что условия работы здесь близкие к оптимальным. Так что может и не сильно далеко. Кстати, чего это мы все еще в потемках блуждаем?

Подошел к рубильнику и включил один из дизель-генераторов. Вспыхнул яркий электрический свет. Присутствующие, щурясь, восторженно осматривались в подвале. Олег, тот самый спец по паровым машинам, задавший предыдущий вопрос, с подозрительно хищной улыбкой на губах, нежно гладил гудящий и вибрирующий бок работающего генератора. Остальные инстинктивно держались от непонятного механизма подальше.

- И как ты собираешься впихнуть это в самолет? Это ж какого размера машину строить надо! - Олег, лысоватый мужик примерно моего возраста, давно уже был со мной на ты и держался непринужденно.

- ЭТО действительно для самолета перебор. Нам настолько большой пока не построить. Не нужна такая мощность, избыточна. Эти четыре дизеля прибережем для будущих крупногабаритных дирижаблей. По два на каждый, будет в самый раз. А те, что для самолетов лежат на верхнем этаже. Пошли туда!

Мы поднялись по лестнице на торговый этаж. Для начала повел гостей к заветному шкафчику с дорогим алкоголем. Обмыть прибытие, так сказать. Водку в Коммуне делали, но ее качество... Самогон голимый! Неудивительно, что высокопробный коньячок оказал магическое воздействие и был принят на "ура". А мои девки попросили угостить их тем чудесным напитком, который давал попробовать им в прошлый раз. Пришлось выдать разведчицам по баночке Колы на нос. Вроде не должна была еще испортиться. Остальные тоже захотели попробовать. Напиток ожидаемо произвел фурор, но я боялся отрицательного воздействия этой гадости на неподготовленные организмы местных и ограничил выдачу напитка одной баночкой на двоих. Тем не менее, под суммарным воздействием пары стопок коньяка и сладкой газировки дальнейшая экскурсия проходила уже в гораздо более приподнятом настроении.

Девицы, как и в прошлый раз, сразу порскнули в бутик. Теперь опять будут там часами копаться в невиданной тут женской одежде и прочих бирюльках. Хрен потом оторвешь! Причем, если тогда они еще несколько стеснялись, то сейчас, объявив себя моими женами, видимо считают содержимое магазина своим по праву. И, подозреваю - лучше мне промолчать по этому поводу!

Ну а мы направились в хозяйственный. Я продемонстрировал переносные дизель-генераторы. Шесть киловатт электрической мощности, тридцать килограмм на местных весах. А если "выдрать" только двигатель, то двадцать. Ну и размер соответствующий.

- О! Это же совсем другое дело! - не преминул отметить Олег. - Такие даже в эти твои велокрылы поставить можно! Сколько их тут?

- Восемь. Не, для велокрыла тоже перебор. Поломает. Тут нужна конструкция с жестким крылом. Поэтому берем их и летим домой!

Сказать легче, чем сделать. Во-первых, освободили механизмы от упаковки, иначе габариты явно не позволяли впихнуть их в грузовой отсек, расположенный за креслами пилотов велокрыла. Во-вторых, по той же причине, пришлось снять крепежную раму. Все равно от нее надо освобождаться, так как в дальнейшем придется разбирать двигатель. Ну и лишние килограммы рамы, сваренной из массивных стальных труб нам ни к чему. Для того, чтобы открутить крепежные болты, пришлось раскурочить несколько наборов инструментов из хозяйственного в поисках нужных ключей. А потом еще собрать несколько ящиков со всеми необходимыми для последующей работы с движками вещей. Те же инструменты всех найденных видов, измерительные приборы, ручные дрели... Короче все, что имело хоть малейший шанс понадобиться.

Все подготавливаемые грузы я взвешивал на напольных весах и заносил в блокнот. Получалось многовато. Так как мы прилетели на пяти грузовых велокрылах, каждый из которых мог поднять, кроме экипажа, еще груз в пятьдесят-шестьдесят здешних килограмм (или чуть больше полутора центнера по-земному), то я планировал поначалу забрать пять из восьми имевшихся портативных дизель-генераторов. По одному на каждую машину плюс солярка в канистрах и сопровождающий груз. Однако последнего оказалось так много, что, поразмыслив, принял решение ограничиться четырьмя двигателями. По-любому придется лететь сюда второй раз, да и не нужны нам сейчас сразу все движки. Можно было бы, для предстоящих испытаний еще даже не начатого постройкой настоящего самолета обойтись и всего парой моторов, основным и резервным.

С помощью лебедок и прекрасно известной, как оказалось, даже на этой далекой планетке матери, вытащили все грузы наверх и упаковали на велокрылах. Однако сразу отправиться в обратный путь не получилось. Ладно бы только девки прилипли к разноцветному тряпью! Их бы я оторвал, жены, все-таки, должны слушаться (теоретически). Но, что гораздо хуже, Олег с тремя своими университетскими товарищами намертво прилип к дисплеям имевшихся в центре компьютеров! Будь проклят тот день, когда я сдуру решил показать им, как пользоваться этой штукой! Решил похвастаться перед "дикарями", ага...

Да позабыл, что "дикари"-то - университетские ученые, и не из худших. Принцип пользования компьютерным интерфейсом они просекли на раз, после чего стали тщательно изучать содержимое всех имеющихся в магазине дисков с всякими энциклопедиями и программами. А я еще раз похвалил себя, что не допустил попадания всего этого добра в руки немцев. У тех ученые ничуть не хуже...

В особое восхищение товарищей привел, разумеется, инженерный и научный софт. Пришлось показать, как данными программами пользоваться. На базовом уровне, конечно, но им пока хватило и этого. Ученые сразу погрузились в какие-то расчеты по своим направлениям, напрочь позабыв об окружающем мире. На каком-то этапе я понял, что транспортировать этих деятелей в Ленинск можно только вместе с экспроприированными ими без спросу ноутами. Пришлось также поклясться, что один из дизель-генераторов я не буду разбирать по приезду на место, а оставлю для выработки электричества, чтобы питать эти их чудо-компьютеры. Я, в принципе, так и собирался поступить - питание надо и электрическим дрелям с пилами, которые тоже взял с собой для ускорения производства. Но сделал вид, что иду на уступки специально для ученых товарищей...

Наконец, на третьи сутки пребывания здесь, смогли отправиться в обратный путь. Консервировали базу пилоты "транспортников" под моим чутким руководством. Ведь им еще не раз придется прилетать сюда уже самостоятельно - забрать оставшиеся двигатели и пополнять запасы солярки. Так что пусть хорошенько все запомнят!

Да и вообще площадка перед полузатопленным торговым центром скоро заметно изменится. И полосу нормальную построить надо - грузооборот планируется немалый, и стапеля для постройки дирижаблей возвести. После долгого обсуждения в Ленинске было решено строить новый индустриальный центр здесь, подальше от противника. Благо неподалеку имеется богатое месторождение меди. Которое, кстати говоря, принадлежит поселению моего тестя, регулярно поставлявшего его в Храм. Хорошо, я еще не знал, что он мне родственник, когда принималось решение. Иначе совесть бы замучила, ведь он теперь озолотится на продаже нам металла! Да, дирижабли мы решили строить цельнометаллические, из меди. Копировать не самый удачный с технической точки зрения немецкий образец не имело смысла, да и не осилим мы стальную конструкцию такого масштаба в разумные сроки. А с бронзой можно попробовать. Ну, получится дирижабль с меньшей весовой отдачей, но лишние тонны оболочки будут компенсированы гораздо более легкой силовой установкой. Правда, детальный проект воздушного корабля еще предстоит разработать, пока это только наметки...

Ну а сейчас пора спешить в Ленинск. Начинать строить настоящие самолеты-истребители и, одновременно, пощипывать врага с помощью переформированных отрядов "ангелов" с новейшими ракетными ускорителями. Пора ознакомить противника с очередным сюрпризом!

Глава 17.

Зеленый днем лес в окулярах прибора ночного видения выглядел почему-то желтоватым. Видимо, из-за поднимающегося вверх теплого воздуха, приобретающего над горячими болотами насыщенный оранжевый оттенок. А вот высокий частокол, окружавший базу, зеленел, как полагается. За ним достаточно четко различались очертания бараков, сторожевых башен, складов и посадочной площадки для дирижаблей. Туда-то, собственно, мы и направлялись.

Скорректировал немного глиссаду, чтобы посадить велокрыл на заранее присмотренном месте - подальше от правой башни, контролировавшей расположенный на отшибе причал для немецких воздушных гигантов. Тьма тьмой, а лучше поберечься. От залпа из картечницы с небольшой дистанции мало не покажется! Бросил короткий взгляд через плечо: все шесть транспортных велокрылов повторили маневр, выстроившись в стройную цепочку за ведущим. Мной, то есть. Несмотря за совершенно темную - хоть глаз выколи, ночь. Отсутствие освещения пилотам не мешало - ведь у каждого на глаза надвинут туристический прибор ночного видения. Пришлось выгрести все семь штук, имевшихся в магазине. Если кто потеряет или сломает, после кучи категорических предупреждений - прибью растяпу!

Вокруг этих супер-приборов, собственно, и был построен план операции. Рассчитана дата, когда около полуночи в заданном районе в небе нет ни одного из обоих естественных спутников этой планетки (слава богу, ученые из университета Ленинска хоть это умели вычислять), довольно-таки сильно "светивших" по ночам. Так как выбранная для нападения вражеская база, служившая для дозаправки доставляющих в Метрополию сырье стратегического значения дирижаблей, располагалась на северном континенте, далеко от нового магнитного полюса, то и полярное сияние здесь практически отсутствовало. Прибавив к сказанному постоянные в этом районе плотные ночные туманы, получаем в результате непроглядную темень. Для всех, кроме семи "избранных", напяливших на лоб сверхсекретные артефакты.

Так далеко на север мы еще не забирались, да и опыта подобных операций у моих подчиненных не имелось, поэтому, несмотря на сильные возражения со стороны Штаба, возглавил первое серьезное нападение, после длительного затишья, лично. Рискованно, да, зато больше шансов на успех. Потом, получив бесценный опыт, смогут и сами. А пока лучше проконтролировать на месте, тем более что дело происходит на большом удалении от нашей территории.

Именно эту базу выбрали не случайно. Расположена она на другом континенте, нас здесь не ждут - все предыдущие боевые действия велись на сравнительно небольшом пространстве между находящимися на восточном континенте поселениями союзников и Метрополией. А мы сейчас сделали "ход конем", обойдя с фланга и решив нарушить, пусть и временно, нормальное сообщение противника со своей главной сырьевой базой. Такой болезненный укол принудит вражеское руководство бросить часть ресурсов на дополнительную охрану ранее безопасного маршрута, замедлив, тем самым, восстановление разрушенных предприятий. А ведь сегодняшний "укол" - лишь первый в серии спланированных! Бить мы будем пока не очень сильно, зато регулярно. И каждый раз - в новом, неожиданном месте.

Разумеется, настолько сложную операцию провернули не с бухты-барахты, а после основательной подготовки. Само расположение базы было известно благодаря скопированным на планшет в рубке покойного "Орла" еще во время моего первого пленения вражеским картам, дополненным впоследствии еще и некоторым количеством трофейных. Для начала я заслал в нужный район четверку разведчиц, которые, понаблюдав пару недель, составили представление о графике прибытия дирижаблей, времени, которое те проводят на дозаправке и, вообще, о распорядке повседневной жизни лагеря. Получив эти данные я, скрепя сердце, отправил к лагерю со специальной, пусть и краткой, миссией своих свежеприобретенных жен. Время поджимало, а кроме них никто пока не научился работать со спецаппаратурой. Включавшей в себя найденную в необъятных закромах торгового центра дорогую профессиональную "зеркалку" с мощным объективом. В результате в нашем распоряжении оказались подробнейшие фотографии всех закоулков базы, которые были продемонстрированы участникам будущей операции. На основании информации со снимков был разработан план нападения, определено подходящее место для посадки десантных машин и ориентиры для входа в глиссаду.

Затем, вместе с очередной дежурной четверкой разведчиц, призванных держать "руку на пульсе", отправилось и звено "ангелов". С заданием присмотреть и расчистить для приема крылатых машин промежуточную площадку ожидания, примерно в двадцати минутах лета от базы противника, где и сконцентрируются наши силы перед штурмом. И, наконец, через несколько дней после этого, в дальний путь отправился основной отряд. Составленный из шести транспортных велокрылов, с тремя членами экипажа (в смысле - крутящими педали) и еще двумя десантниками (просто наслаждающимися полетом, насколько это возможно в тесном грузовом отсеке) каждый и трех эскадрилий "ангелов". И еще я, на своем заслуженном аппарате и с напросившимся на операцию Крепышом за спиной в качестве "нагрузки" (из-за этого кабана пришлось снять оба гранатомета и переложить остальные припасы к другим членам отряда, иначе я бы, с таким грузом, в воздух не поднялся). Ну и, конечно, мои верные спутницы категорически не согласились оставаться в Ленинске, пока я буду тут геройствовать. Тем более что они уже бывали на месте предполагаемого действия. Разумеется, в самом штурме я им участвовать не позволил. Обождут "на стреме".

...Убедившись в нерушимости строя велокрылов, сосредоточился на посадке. Представляющего опасность для легких аппаратов ветра сейчас почти не было, но густой предутренний туман затруднял оценку дистанции до земли, несмотря даже на помощь прибора ночного видения. Задача осложнялась также тем обстоятельством, что посадку требовалось выполнить в режиме планирования, чтобы уменьшить до минимума создаваемый шум. Все-таки велосипедный привод, особенно местного изготовления, как на остальных велокрылах, ощутимо полязгивал. Поэтому решили подойти к цели не на бреющем, как обычно, а с превышением, чтобы перейти в планирование издалека.

Вовремя начал выравнивание и велокрыл мягко и абсолютно бесшумно коснулся тщательно выровненного, покрытого низкой плотной травой поля, неподалеку от пустующего сейчас дирижабельного причала. Мы специально, в отличие от предыдущего раза, выбрали время, когда на базе отсутствует воздушный корабль. Иначе незаметно приземлиться внутри ограждающего территорию лагеря частокола было бы негде, да и число вражеских бойцов, которых предстояло "успокоить", удвоилось бы.

Прокатившись с легким, почти неслышным шорохом метров семь, велокрыл замер на месте. Двинул было локтем назад, чтобы "сообщить" своему пассажиру о прибытии, но рука провалилась в пустоту - бывалый боец не стал ждать указаний и уже десантировался. Завертел головой по сторонам и поймал в окуляры ноктовизора крадущуюся в направлении ближайшей сторожевой башни широкую фигуру Крепыша. Выдерживавшего верное направление без всяких приборов, что характерно. Удачи, товарищ!

Опять приналег на педали. Участвовать в наземном штурме не буду - Штаб запретил, да и не моя это специализация. А вот подсобить с воздуха - это по мне! Качественный и хорошо смазанный привод почти без шума поднял меня обратно в небо. Набирая высоту, одновременно заложил вираж в сторону леса, подальше от башен - проследить за посадкой основных сил. Все шесть транспортников точно, как швейцарские часы, приземлялись на поле и сразу же сворачивали в сторону, освобождая место другим. Многочисленные ночные тренировки на полигоне под Ленинском, где было точно смоделировано по добытым моими девочками фотографиям устройство базы противника, прошли не зря! Через считанные секунды приземлившиеся велокрылы выстроились в линейку с идеально выверенными промежутками между собой. Из машин повалили десантники. Всего тридцать бойцов - пилоты тоже "спешивались" и, более того, имея ноктовизоры, шли первыми, плюс Крепыш. Это немногим больше, чем немцев-охранников в лагере. Правда, есть еще вспомогательный отряд надсмотрщиков-гномов, но у тех имеются только дубинки. А все наши вооружены трофейными карабинами, гранатами местного производства на черном порохе и длинными кинжалами. И преимуществом неожиданного нападения. А еще - поддержкой одиноко рассекающего в небесах штурмовика с пулеметным вооружением. Кстати, пора бы и начать!

Наблюдая в размашистом правом вираже за ходом высадки, я как раз завершил почти полный разворот и, выровняв машину, оказался прямо напротив северной сторожевой башенки, ближайшей к площадке. Чуть опустил нос велокрыла, направив его этим прямо к прекрасно различимой в ноктовизор широкой амбразуре, в "рамке" которой вяло сновали "теплые" контрастные контуры обоих охранников. Взялся одной рукой за любовно вычищенный и тщательно смазанный накануне пулемет, навел на цель, попытавшись компенсировать небольшую тряску легкого аппарата, плывущего по воздушным потокам. Еще чуть ближе - и не промахнешься! Мимолетный взгляд вниз - бойцы уже у подножия вышки. Эх, давненько мой верный РПК не говорил своего веского слова! Пора!

Короткая, но точная очередь, разрывая своим грохотом вязкую тишину туманной ночи, бьет по верхушке башни. Часть пуль врываются в амбразуру, другие, попадая выше или ниже, пробивают тонкие доски, все равно оказываясь внутри. Кажется, добивать тут уже никого не понадобится!

Резко отворачиваю, чтобы не столкнуться с вышкой и жму на педали, направляясь ко второй. Здесь уже опаснее - дежурные предупреждены выстрелами, хотя, благодаря туману, вряд ли представляют, что же именно произошло. Однако случайно можно нарваться на залп картечницы. Я, конечно, в бронежилете и каске, но от попадания в упор они вряд ли защитят. Внутренне сжавшись в ожидании летящих навстречу смертоносных стальных шариков, подлетаю поближе - башню надо нейтрализовать, иначе ее обитатели натворят дел своей картечницей. Скоро на земле начнется стрельба, взрывы и неизменно сопутствующие им пожары, и наши бойцы с вершины вышки будут как на ладони.

То ли из-за волнения, то ли тряска на другом конце базы оказалась сильнее, но первая очередь почти вся прошла мимо. Отпустив курок и отворачивая, услышал вскрик и сдавленную ругань на немецком (как минимум, одного зацепил, видимо) и тут же бабахнул выстрел. Стреляли, все же, скорее наугад, и облако верной смерти пролетело буквально в паре метров за моим аппаратом. Почувствовав близкое дыхание костлявой старухи с косой, жму на педали, делая восьмерку за рекордные секунд семь-восемь. На перезарядку картечницы требуется не меньше десяти, так что шанс у меня есть. Но только один. Сдерживая порыв начать поливать злосчастную башенку еще издалека, выжидаю еще несколько мгновений, пока дергающийся прицел не устаканится, более или менее, в просвете амбразуры и только тогда выжимаю курок. Очередь, почти с нулевой дистанции, гарантированно сметает все, что было внутри. Еле успеваю увернуться от столкновения.

А на земле все идет, насколько я вижу сверху, по заранее намеченному плану. Основные силы нашего "спецназа" незаметно проникли к немецкой казарме, сняли охрану и бросили в окна гранаты. Выживших и выскочивших в панике в двери, добили из карабинов. Часть гномов, по глупости выскочивших наружу и бросившихся на помощь хозяевам, тоже. Остальные, не будь дураками, попрятались. Впрочем, на дальнюю перспективу им это все равно не помогло...

В конце концов, с нашей стороны обошлось двумя легкоранеными. Прибывшая на помощь после того, как прозвучали мои выстрелы (что служило обговоренным заранее знаком) эскадрилья "ангелов", сориентировавшаяся на отблеск пожаров, осталась без работы. Впрочем, не совсем. Так как базу мы спалили, а пленных варваров, снабдив имевшимися в лагере припасами и инструментом, выпустили в лес. Авось им повезет. Ну а гномов отпускать было никак нельзя. И взять в плен мы их не могли - транспортировать не в чем. И даже трофейные патроны тратить жалко. Вот эту-то грязную работенку я и спихнул на "ангелов". Они люди дикие, им не привыкать...