Засланец Божий 3

Глава 30

— Че за цирк тут происходит?! — отпинывался я от пытающейся припасть к моим ботинкам обоссанки. — Леха, объясни! Пожалуйста! Ты слышишь? ПО. ЖА. ЛУЙ. СТА!

— Ого! Это дорогого стоит! — удивленно воскликнул мой напарник. — Ну, если прям ТАК просишь, то ладно. Происходит тут то, что ты в людном месте «позолотил» человека. В этих краях это крайняя степень унижения, после которой униженный официально считается рабом озолотителя.

— Ну йобанарот… — от услышанного я застыл, переваривая информацию, и тетка таки добралась до меня, нацеловывая мои многострадальные берцы, попутно обтираясь о мои штаны. Благо, они кожаные, не пропитаются. — Ну вот. Теперь для меня классическая цыганская фраза «позолоти ручку» заиграла новыми красками.

Вот никогда не угадаешь, от чего Леха *рукалицо* сделает.

— Ну ладно. Как твое имя, мамаша? — обратился я ползающей по земле бабище.

— Я Тетушка, господин. — покорно ответила она.

— А имя у тебя есть?

— У Тетушки нет имени, господин.

— Блять, как с вами со всеми сложно… — сделал я сам *рукалицо*. — Ладно, Тетушка. Хочешь приказов? Тогда прими вот это вот чудо разноглазое обратно в свою гильдию и выплати причитающийся гонорар.

— Прикажете сделать это прямо тут? — уточнила бабища.

— Ну да. — пожал я плечами. — Чего откладывать на долгий ящик?

— Слушаюсь. — всхлипнув, хабалка поползла к Лисе.

Добравшись до горе-наемницы, Тетушка стянула юбки, оголяя задницу и подставляя свои огромные белые полушария Лисе. Сама же Лиса тяжко вздохнула и, натянув капюшен пониже, наклонилась и поцеловала Тетушку куда-то в междубулочье.

Вот ей-богу, если бы я был чуть послабее желудком, то пришлось бы идти обратно к лоточнику с бургерами, перебивать привкус блевоты вкусняшками. Но обошлось, сдержался.

Тем временем Лиса еще даже не успела распрямиться, как значки на ее плечах из темно-зеленых стали светло-зелеными и слегка подсветились. Сплюнув, наемница задрала рукав на левой руке, обнажив странный браслет из черного материала, похожего на дерево с узором из тонкой бронзовой всечки. Тетушка, натянув юбки туда, где им и положено быть, развернулась и приложила к браслету Лисы аналогичный на своем запястье. По узорам на украшениях прошла волна зеленого огня. Довольно кивнув, Лехина знакомая кивнула и опустила рукав. Тетушка же застыла на земле, всхлипывая и размазывая слезы и сопли по своей не очень приятной роже. Даже немножко жалко ее стало.

— Блин, Лех. Можно ее как-нибудь того, разрабить… Разработать? Разработить? Ну, короче, освободить. — обратился я к своему справочнику.

— Щас. — на несколько секунд Леха погрузился в свою встроенную энциклопедию. — Ага, вот. Надо ее прилюдно раздеть, помыть и одеть в новое чистое платье. Собственноручно. Тогда позор считается смытым.

От услышанного у меня задергался правый глаз. А когда я представил эту тушу голой, и как я ее мою, задергались уже оба моих окуляра.

— А сама процедура прилюдного оголения не считается позором? — уточнил я.

— В этих краях нет. — едва заметно пожал плечами Леха. — Вот если бы мы были в соседних землях, в Горько-Ляшском княжестве, там за это сушеной редькой на смерть закидали бы. Да и в целом, думаю, в этом княжестве ты оценишь только баньку с квасом.

Кажется, у меня начал закипать котелок.

Короче, от греха подальше я попросил у Малорая тазик воды с мочалкой и мылом. И бутылку чего покрепче. Наемник притащил все требуемое с такой скоростью, словно ему приказала это сама Тетушка. Откупорив глиняную бутыль, заткнутую оригинальной пробкой из обильно пропитанной воском тряпки, я отхлебнул пойло. Крепленое фруктовое вино со вкусом персиков и груш, градусов двадцать-пять или тридцать. Прикольно, но сильно сладко приготовлено, словно в готовый продукт сахарного сиропа ебанули.

Мыл я тетушку, представляя, что мою свинью перед убоем. Благо, особой фантазии для этого было не нужно. Единственное, что на сиськах малость задумался. Очнулся, когда столпившийся вокруг народ начал отпускать шутки по поводу того, что я намываю эти буфера уже пять минут. Тряхнув головой, прогнал наваждение и, о боги! — возбуждение, окатил тетку остатками воды из таза, осушил путем превращения воды в воздух и развернул предусмотрительно принесенное Малораем платье. Простое серое платье из плотной ткани. Даже стыдно немного стало. Нужно больше пафоса! Нужно построить зиккурат! Из пафоса. Вот.

С этими мыслями я начал творить украшательства. В конце-концов, это моя рабыня! И пусть все знают, что у Дениса Веселителя ВСE самое крутое! Рабыня — так хозяйка гильдии наемников. Официант, подносящий бухло и пиздюли — так ерпарх! Любовницы — значит богини! Ну или минимум, личи. Бррр.

Короче, нахуячил я на наряд брюликов, гранатов и золота так, что платье стало весить как добрая кольчуга. И, довольно осмотрев творение, добавил пару последних штрихов и натянул этот чехол от автомобиля на гром-тетушку.

Не понимаю вот этой вот их фигни. Сама себе придумала, что она рабыня, потом сама себе придумала, что освободилась. Я даже специально уточнил у Лехи магическое это было рабство или просто загоны и традиции, глядя на ее засиявшую рожу, словно Тетушку сначала приговорили к трем годам расстрела, а потом оправдали и дали ведро клубничного мороженного. И он подтвердил, что таки да, это традиции. И поскольку сделано это было прилюдно, то с ней бы не стал никто общаться, если бы она посмела не признать твое право на владение ею. И заказы в гильдию перестали бы поступать. И прочее в этом духе. Вот было бы это сделано наедине, никто б не узнал, она б просто приказала меня убить и все дела.

Таким образом, порешав, что претензий друг к другу никто не имеет и на самом деле все было просто небольшим недоразумением, мы с Лехой направились в сторону коневода. Вон, монстродеры уже и лошадок навьюченных выводят.

— Лех, а че это за браслеты такие? — спросил я у ерпарха, пока мы брели до точки выдачи квестов. — Типа электронного кошелька что ли?

— Ага. — подтвердил походный гугл мои догадки. — Только магический. Нет, стырить его нельзя, привязывается к душе. После смерти превращается в бесполезный кусок дерева.

— А че этой штукой так мало пользуются? — не прекратил я допроса. — удобнее же, чем монеты с собой таскать!

— Потому что стоит такую штукенцию сделать пятьдесят тысяч золотых, плюс ежегодное обслуживание счета в Академическом банке в тысячу золотых. Выгодно только тем, кто очень много зарабатывает и при этом почти не бывает дома, а деньги могут понадобиться в любом месте, вроде элитных наемников вот. Их услуги крайне высоко оцениваются, влияние гильдии распространено на весь материк, у них монополия. Обналичить монеты с браслета можно в любом городе, где есть филиал портальной системы академии. Через портал же наличка и доставляется.

— О, так лиса это твоя — элитная наемница значит? — восхитился я девкой.

— Ничего она не моя. — буркнул Леха. — При ней смотри такого не ляпни. А то, пока будешь спать, она привяжет твои яйца к лошадям, левое к одной, правое к другой и хлестанет их огненной плеткой, чтоб резвее скакали. И да, она элитная наемница. Еще скажи, что не видел, как она остальных раскатала.

— Ну и фантазия у тебя, Лех! — покачал я головой, ухмыляясь. — О! А вот и гильдия героев.

— А не фантазия это. — мрачно ответил воин, открывая дверь и на ходу бросая через плечо. — Лично этот случай видел.

В данной обители квестодателей трофеи висели исключительно по стенам. Никаких ростовых чучел, загромождающих комнату. А вот обстановка уже не такая аскетичная, как в предыдущих отделениях гильдии. На удивление мягкий трехметровый диван, обитый кожей, стоял посреди комнаты, видимо, для гостей. Перед диваном круглый железный массивный стол с фигурными коваными ножками. На столе прикованная цепью толстая квадратная книга в железной обложке, шириной в полметра. И прикованный к столу цепью колокольчик размером с кулак. И никого.

— О, это че это тут, заходи кто хочет, бери что хочешь, твори, что вздумается? — спросил я у Лехи. — А если я тут оргию захочу устроить?

— То я с удовольствием на это посмотрю. — произнес с усмешкой вышедший из замаскированной под стену, незаметной двери хозяин помещения. — А может, и присоединюсь, к победителю то драконов!

Одноногий, видавший виды воин с тремя кривыми шрамами на желтоглазой морде. Правая нога ниже колена заканчивалась протезом, как у пиратов, только не из дерева, а из чьей-то толстой желтоватой кости.

— Какими судьбами? — продолжил желтоглазик. — Задание сдать, или новое получить?

— Новое. — усмехнулся я в ответ. — Есть что-нибудь интересное? Или опять кого-нибудь комары сильно кусают, надо пройтись с мухобойкой?

— О, это ты верно подметил! — расхохотался хозяин помещения. — Мелкие нынче задания пошли. Хозяева своих земель совсем обленились, перестали своих воинов закалять. Чуть какая мелочь случится — сразу к нам. Слава Гильдии героев даже перестала привлекать к себе внимание из-за этого. От этого искать исполнителя для серьезного задания порой самостоятельно приходится, мало кто к нам захаживает… Хоть сам в путь отправляйся, пыль с плаща стряхивай!

С этими словами его глаза полыхнули аж самым натуральным огнем. И это нихрена не метафора! Из глазниц вырвались небольшие язычки огня, лизнувшие брови чувака. Словно огнемет кашлянул!

— Я так понимаю, наклевывается что-то интересное, и ты хочешь с нами? — прищурившись, усмехнулся я.

Вместо ответа желтоглазик стал красноглазиком и посмотрел на меня. Тело охватило странное, немножко неприятное ощущение. Знаете это ощущение грядущего пиздеца? Его невозможно не знать! Такое невнятное чувство тревоги. И еще плюсом словно к каждую пору на коже иголочку воткнули.

— Все же правду говорят, ты юный оракул. — сменил красноту на желтизну собеседник. — Что ж, тем интереснее будет. Да, ты прав. В Горько-Ляшском княжестве, в небольшом городке на три сотни домов, в Низограде, появилось нечто. По ночам людям слышатся во дворах шорохи, тихие шаги, иногда — словно кто-то скребется в окна и двери. И кто-то тихо плачет. И еще куча разных страшилок, коими простолюдины любят приукрашать любые непонятные вещи. Началось все с того, что люди обнаружили тела двух проезжих бардов, которые вышли ночью справить нужду, да пары местных алкашей. Все были найдены с широко открытыми глазами и с гримасой неистового ужаса на лицах. Из фактов. Отряд стражи вместе в придворным магом, посланные на разборки, на утро был найдем мертвым, так же с масками ужаса на лицах. Как показало обследование трупов, они просто померли от страха. Ни единого следа физического воздействия на тела не было обнаружено. К слову, именно с той ночи люди и начали говорить о плаче. Ну что, интересует?

— Звучит интересно. — покивал я этому монологу и осмотрел монстродеров.

Леха стоял с задумчиво-пофигистическим взглядом, и только бегающие глаза говорили о том, что он что-то читает. Ши едва заметно нервничала, но старалась не подавать виду. Гарику все как обычно было похуй и он просто ходил вдоль стен, любуясь трофеями. Валька с большим интересом разглядывала костяной протез распорядителя гильдии и будто вообще нас не слушала, настолько ей было пофиг на эту инфу. А хотя да, ей то че. Она и так уже жмур. Неоднократный.

— Хм… — издал задумчивый звук Леха. — Вариантов того, кто или что это может немало. Денис, что там с твоим плеером? Заработал? Мардукор же жив уже, подпитка энергией должна была восстановиться. Все же, придя подготовленными, шансов на успех больше.

Блин. А я даже и отвык уже от него за эти безмузыкальные дни. Порывшись в карманах, я выудил оттуда плеер. Я коротко нажал на кнопку питания. Экран показал девяносто восемь процентов заряда и процесс самой зарядки. Вот! Вот, эппл и самгнус, учитесь! Вот так должна выглядеть беспроводная зарядка! А не эти ваши тарелки-микроволновки!

Включив плеер я сосредоточился и сформулировал мысль. «Кто терроризирует Низоград?». И нажал на рандом.

«Канцлер Ги — Samedy» — ответил гадальный артефакт.

Я молча протянул плеер Лехе. Тот взял аппарат и, посмотрев на экран, спросил:

— А сам что?

— Знаешь, я же уже говорил, что пока придерживаюсь теории, что все это вокруг — просто плод моей галлюцинации коматозного мозга. — рассеянно обвел я руками вокруг. — И это весьма удобная теория. А если я начну регулярно слушать музыку, то это разрушит мою тупую, но достаточно стройную теорию.

— Ну, знаешь, можно добавить в эту теорию тот факт, например, что мозг может воспроизводить ранее услышанные песни, как во сне, например. — парировал Леха мою отмазку.

— Согласен. — кивнул я в ответ. — Только вот эту песню я ни разу раньше не слышал. Я в основном Арию слушал, да Короля с Шутом. А про группу эту только на Небарре и узнал впервые. Тут плеер че хочет творит, вообще.

Покачав головой, википедик вставил один наушник и послушал песенку. После чего вернул мне агрегат и погрузился в изучение своих справочников.

— Ага. Нашел. Но ерунда получается. — через некоторое время подал голос жрец. — Самди, он же Барон Суббота. В земной религии вуду, бог смерти. Бродит по ночам, забирает тех, кого повстречает, одет во фрак и цилиндр. Не вписывается в местную божественную группировку.

— Но в целом, согласись, под описание подходит! — поднял я палец вверх. — Ходит по ночам, люди мрут. Во что оно одето, неизвестно пока, но для дела то особого значения и не имеет. Главное, что текст намекает на то, что хуйня эта — разумная и сильная, как и боги. А не какой-нибудь тупой зомби, призрак или животное. Кстати о богах! А че местные, не молятся никому из богов?

— О, тут вообще очень веселая история! — повеселел желтоглазик, влезая в разговор. — Народец этот, на Небарре очутился около полутора тысяч лет назад. С соседними землями общаются мало, и верят до сих пор в каких-то своих, чужеземных богов!

— Да, они очень сильно чтут свои национальные традиции. — продолжил за него Леха. — Родной их мир стал непригодным для обитания в силу ряда природных катастроф, и Сефоттин расселил народы по разным мирам. Обладая от природы твердым характером, они не поддались культурной интеграции с соседними странами, сохранив свою древнюю культуру. И старую веру. Несмотря на то, что их прежние боги не могут явиться в этот мир, иногда они им помогают. Но надо очень сильно молиться. К слову, Мардукору они не поклоняются, местных младших не признают, а Сефоттин, известный им немного под другим именем, вряд ли сможет им сейчас явить свое чудо из заточения.

— Ладно, ладно, успокойся! Знаю я тебя, щас на час тут лекцию зачитаешь! — замахал я руками перед Лехой. — Но даже стало интересно, что там за Ляхи-Полуляхи. Так что берем полнаяхуйняметр, выясняем, что по награде, и пиздуем разбираться с этим ночным графом Пятницей.

— Бароном Субботой. — поправил меня Леха.

— Да похуй. — отмахнулся я от зануды и повернулся к желтоглазику. — Так что там с наградой за это неведомую хрень?

— Князь обещает братание на крови. — с усмешкой ответил председатель квестораздаточной комиссии. — И к слову о награде. Вот два золотых от предыдущего графа за бобра.

При виде награды за взбешенного грызуна, вылившегося в квестовую цепочку со смертью себя и Мардукора и закончившуюся натягиванием орка на креведку, у меня случилась натуральная истерика с нервным пятиминутным смехом, катанием по полу и вытиранием выступивших слез подолом Валькиного платья.

— Что это с ним? — удивленно спросил представитель гильдии героев у Лехи.

— По дороге расскажу, поймешь. — ответил тот. — История длинная. Потом сам посмеешься, глядя на две монеты за это.

На улицу меня вытаскивали под руки, а я все не мог перестать нервно хихикать.

— Что это с ним? — услыхал я знакомый голос, и начал успокаиваться, рассмотрев источник звука.

Лиса. Сняла, наконец-то, свой шафр-капюшон. Симпатичная дивчина, лет тридцати на вид. Но в этом ебучем мире меча и магии ей могло быть одинаково как пятнадцать, так и сто пятнадцать лет. Курносый нос и рыжие волосы придавали ей фантастическую схожесть с именем. Или с кличкой, что более вероятно. И самое запоминающееся — глаза. Один, сука, синий, а второй зеленый. Зрачков нет, а сами радужки… Я бы подумал, что это контактные линзы. На радужках были сложные узоры из вписанных друг в друга кругов, квадратов, треугольников и кучи непонятных иероглифов. Позже я выяснил у Лехи. Это были не линзы, а измененные магией глаза. Органы-артефакты. За их счет у нее были ее охрененные боевые качества.

— Дай угадаю! — сквозь угасающий смех спросил я наемницу. — С нами хочешь?

— Да… — растяралась та. — А как ты узнал?

— А я, еб вашу мать, юный оракул! — накрыло меня второй волной смеха.