Записки Мелового периода

Глава 13

Майя с тяжелым вздохом отодвинула от себя тетрадь с записями, потерла лицо ладонями. То ли голова болит, то ли плакать хочется, не поймешь. А, может быть, это у нее акклиматизация началась? Или приступ аллергии на летающих ящериц?

— Чего сидишь, вздыхаешь?

Девушка вздрогнула и обернулась. В дверях ее комнаты стояла Варвара Петровна.

— Давай пошли, пора ужин готовить! — как всегда напористо начала бывшая вахтерша. — Вставай, вставай. Сидеть некогда. Тем более что нам последние крохи собирать придется.

— Баб Варь, а можно я не пойду? А? Что-то мне нехорошо. Голова болит…

— Голова — это не беда. Голова пройдет. А если совсем худо — сходи к Алексею Федоровичу — он тебе клизму сделает, разом полегчает.

— Какую клизму? Вы чего, баб Варь?

— А такую, разве не знала, что клизма от начальства повышает рабочую активность? Вот знай! Нечего тут сидеть и киснуть. Пошли на кухню, я тебя чаем напою, попьешь горяченького — отпустит!

— Эх, думаешь у меня, старой, ничего не болит? — Варвара Петровна шла впереди, время от времени оглядываясь, проверяя плетется ли за ней Майя. — У меня и сердце, и печенки-селезенки и вообще весь ливер изнылся! И за всех наших, и за тех, кто остался там… — она махнула неопределенно рукой, но Майя поняла, что женщина имеет в виду «прошлый» мир. — Это у меня ни детей, ни внуков, деда своего прошлой осенью схоронила… Знаешь, как говорят? Одна голова не бывает бедна! А у людей, семьи там остались! Только если бы я так вот легла, и лежала, как Антонина Михайловна лежит…

— Какая Антонина Михайловна?

— Как, какая? Да кондукторша ж с автобуса… я к ней заходила, лежит, аж губы синие. Ни с кем не разговаривает. Боюсь, что и помрет скоро! Так вот, если бы я рядом легла, да вот Алексей Федорович рядком… а у него, между прочим, жена да две дочки там остались… да еще кто-нибудь под бок привалился — мы бы так считай, все и померли. И ящериц никаких не нужно! Только вот что я тебе скажу, девочка моя, до тех пор, пока шевелишься, хоть шажок да делаешь, значит, ты живешь. Как только лег — значит, считай, что помер! А ты еще молодая, это мне тут век доживать, а вы, может, и выскочите!

— Что вы такое говорите? — возмутилась Майя. — Какой век! Неужели вы думаете, что нам обратно не выбраться!

— Да что тут думать-то? Думай, не думай… Не своей волей мы сюда попали, и никто нас не спросит, сколько мы хотим тут сидеть! Может, еще сверху смотрят, да в кулак хихикают!.. Жить нам здесь, обживаться нужно. Ни на кого не оглядываясь!

Они, наконец, добрались до буфета. Там у плиты уже возилась Наталья, одна из институтских, женщина лет сорока пяти.

— Ну вот! — заявила Варвара Петровна. — Давай девочка, мой руки, повязывай фартук…

— А чай? — кисло осведомилась Майя.

— Сейчас будет тебе чаек! — вахтерша зажгла конфорку. — Все тебе будет! А знаешь, что мы с Натальей придумали? Мы сегодня пироги стряпать будем! Из кисельного концентрата… знатные пироги будут — как с ягодами! С утра уже и тесто завели… мука-то осталась!

За возней и стряпней настроение действительно поднялось. Да и с выпечкой Майя всегда любила возиться.

Постепенно в буфете собрались почти все женщины. И независимая Анна и лентяйки Светка с Маринкой и неприступная Альбина и даже охающая Фатима со своей распухшей ногой приковыляла. Что ни говори, а вместе не так страшно и тоскливо в огромном пустом здании. Варвара Петровна всех привечала, всем находила дело, всем придумывала занятие.

Первая партия пирогов была готова. Их разложили на большом противне и уже собирались сунуть в духовку — когда дверь в столовую неожиданно распахнулась и на пороге появилась Татьяна. Едва взглянув на нее, все поняли, что стряслось что-то очень неладное — волосы всклокочены, глаза заплаканы, подбородок дрожал, а саму колотило так, что пришлось опереться о дверной косяк двери, чтобы не упасть.

— Таня, что стряслось? На тебе лица нет! — кинулась к ней Варвара Петровна.

— Мальчики… я нигде не могу их найти… — она начала сползать вниз по косяку. Ее подхватили, усадили на стул, дали глотнуть воды.

— Говори толком, что случилось? — побросав дела, женщины столпились вокруг нее.

— Да я им… — Татьяна всхлипнула, — я же им… я запретила не то, что на улицу выходить, а и в окна высовываться… мало же какая нечисть залетит… они вроде бы послушались, только притихли как-то так. Я и в голову не взяла… Усадила их книжки смотреть, да пошла по делам… меня попросили разобрать там, на складе…

— Ты про «разобрать» потом расскажешь, ты про мальчиков…

— Ну вот!.. Через час прихожу — нету! Я уже все комнаты вокруг обежала… нигде нет! Ну, куда они могли деться? — она обводила окруживших ее женщин, затравленным тоскливым взглядом, словно требовала ответа на свой вопрос.

— Ты у Ильи спрашивала? Он же все время у входа торчит…

Татьяна подняла на Анюту полные слез глаза.

— Спрашивала… не видел он.

— Вот же бесенята, прости меня, Господи! — Варвара Петровна хлопнула себя ладонями по могучим бедрам. — Где ж они делись? Может, где по институту лазят? Из института-то им не выйти…

— Ага, — вмешалась Наталья, — держи карман шире… не выйти… Любое окно на первом этаже откроют и вылезут как миленькие! Я даже знаю где! В туалете!

— Ох, девоньки!.. — запричитала Татьяна, — ой, что же делать-то?

— Может они за ангаром? Так и сидят, эту летучую тварь смотрят?

— Да нужно еще в институте поглядеть, может, влезли куда, да уснули!

— Да закрыты ж все комнаты! Куда им лезть?!

— Ой, сыночки мои родненькие! Ой, сожрут же их! Твари кругом, летучие, ползучие!

— Да что ты болтаешь? Кто сожрет? Этот птеродактиль никого тяжелее мыши не утянет!

— Стойте! — тонкий голос Майи перекрыл общий гомон. — Вспомнила! Сегодня, когда разговор был про то, что продукты кончилось… мальчишки рядом со мной стояли и шептались… вроде что-то про рыбалку… Кажется они…

— Ой, мамочки!

— Ясно! Героями решили стать, от голодной смерти нас спасти.

— Да неужто ж они с обрыва решаться лезть?

— Там не надо с обрыва… там говорят, речка прямо под ним течет.

— Все, баста! — топнула ногой Анюта. — Раскудахтались! Может, они рыбы хотели наловить… может еще чего. Мало ли что им в головы взбредет! Искать надо везде! Все, давайте живее! Пошли к мужикам!

— Что? Где? Да вы что?.. — Илья был растерян. Женщины обступили его со всех сторон и галдели. — Да подождите вы! — наконец, разозлился он. — Устроили базар, понимаешь! Куда сбежали? Когда?

— Да кто ж их знает, оглоедов?! — заполошно голосила Варвара Петровна. — Мать хватилось, а их как корова языком слизала!

Анюта вытолкнула вперед Майю.

— Вот она слышала!

— Рассказывай! — обрадовался Илья. — А остальные замолчите ради бога!

Девушка, смущаясь и сбиваясь, пересказала ему, то немногое, что знала. Илья лихорадочно соображал. «Вот черт, что же делать? И Марек, как назло, куда-то запропастился! Бежать искать пацанов? Где, куда? Девица говорит, что может, к реке подались… Рыбку им вздумалось половить, засранцам!»

— Так, дамы, подождите, не напирайте, дайте сообразить!

— Да чего соображать-то? Надо идти искать! Давай открывай двери!

— И куда идти? Где искать?

— Как куда? — удивилась Майя, а про себя подумала — «Такой здоровый, а не соображает!» К реке, конечно! Они ж туда собирались…

— Ты была там у реки? Знаешь хоть, где это? В какую сторону идти?

— Там! — наугад махнула девушка куда-то на юг.

— Там… — передразнил ее Илья. — Там лес! На машине не проедешь. Через лес надо идти… пешком!

— Васильев! — тон у Анюты был презрительный. — Я от тебя не ожидала! Бабы не боятся, а ты испугался… червяков с летучими мышами! Открывай дверь, мы сами пойдем. А ты сиди тут… охраняй… — она внезапно перегнулась через стойку и схватила связку ключей. Обернулась к женщинам и победно потрясла ей в воздухе. — Пойдемте девки! Обойдемся без этих горе — воинов!

— Аня! Ты чего, дура, что ли? — разозлился Илья. — Положи ключи на место!

— Щ-щас! — она сложила из своих длинных пальцев изящную фигу и помахала у него перед носом. — Пойдемте девчонки! — и направилась к выходу, издевательски покачивая бедрами. Женщины, загалдев, двинулись следом. Одна Майя в растерянности топталась возле турникета. Не таким она видела развитие ситуации. Действительно, топать голыми ногами, фактически по болоту, в которое превратились, после стремительного таянья снега, участки леса, куда-то на другой конец плато, даже неизвестно точно в какую сторону, теперь представлялось ей в высшей степени неразумным. Искать мальчишек, конечно, нужно, но не так как предлагает эта заполошная Анна, которую, кстати сказать, она сама же и спровоцировала. «Неужели я опять в роли провокатора? Да нет же… я-то тут причем, это мальчишки…» В голове у девушки словно что-то перещелкнуло. Она смотрела на женщин, высыпавших на крыльцо и что-то там обсуждающих, на Илью, который что-то говорил в мигающую огоньками рацию, и в душе у нее нарастало ощущение какой-то неотвратимости и необратимости грядущих событий. Их маленький социум приближался к очередной грани, через которую суждено перейти не всем.

Внезапно она поняла, что Илья уже некоторое время, что-то говорит, обращаясь к ней.

— Эй! Ты оглохла что ли?

— Что? — Майя потрясла головой, силясь отогнать от себя наваждение.

— Скажи им… женщинам скажи, чтоб никуда не расходились, я пробую связаться с Семеновым.

— Хорошо, — кивнула Майя и поспешила к выходу.

— Стой!

— Стою…

— Здесь рация не ловит ни черта! Я поднимусь на этажи, попробую оттуда. Останови их, я тебя умоляю! Не дай в лес уйти!

Чувствуя себя китайским болванчиком, Майя кивнула еще раз. Она совершенно не представляла, каким образом сможет удержать возбужденных женщин.

Илья, прыгая через две ступеньки, помчался на третий этаж. «Хоть бы дождались, вот же стадо бешеных овечек! А Анька-то хороша, дура и дура! Что на нее нашло?» Он пробежал коротким коридором и выскочил к торцевому окну. Одного взгляда хватило, чтоб понять, что ничего у него тут не выйдет. Именно то направление, которое было ему нужно, загораживал Корпус моделирования. Выругавшись и, от души стукнув кулаком по подоконнику, он решил все-таки попробовать, включил рацию. «Василий Иваныч! Василий Иваныч, слышите меня?» — переключил на прием, с надеждой вслушался в шипение эфира. — «Нет ничего. Не берет сигнал. Что же делать? Лезть на крышу, вот что! Только бы чердак не был заперт! И эти клуши не разбежались».

По закону подлости, дверь на чердак, конечно же, оказалась закрыта. Илья затравленно огляделся. Ничего тяжелого, такого, чтобы помогло вышибить эту чертову дверь, вокруг не было. Попробовал плечом, осмотрел замок — хлипкий, но держит. И самое отвратительным было то, что дверь открывалась наружу. Чтоб выбить ее — придется разломать буквально в щепки. Он скептически посмотрел на свои, обутые в легкие сандалии, ступни. Да, подбитые кирзачи здесь были бы более к месту. Но что есть, то есть. Он вытащил из-за пояса Стечкин, чтоб не мешал, и аккуратно положил на подоконник. Отступил к краю площадки и с размаху пнул дверь ногой, целясь в район замка. Что-то затрещало, но и только.

Илья опять отступил и нанес удар другой ногой. Еще раз и еще. Толстая фанера держалась. Его охватило исступление. Не чувствуя боли, он бил снова и снова. Проклятый замок, проклятые обстоятельства, проклятая жизнь! Лопнул ремешок, и сандалия отлетела в сторону, но дверь, наконец, стала поддаваться. Еще один отчаянный удар, и нога, выбив кусок фанеры, провалилась внутрь. Он еле удержался, чтоб не упасть. Не хватало еще ногу сломать. Шипя от боли в горящих огнем пятках, Илья просунул руку в дыру, и немного пошарив на ощупь, открыл, так и не поддавшийся грубой силе, замок.

Чердак встретил его тьмой египетской — в нескольких шагах уже ничего не было видно. Пришлось потратить несколько драгоценных минут, пока глаза более-менее привыкли к темноте. Он огляделся — в обе стороны от двери, уходили, теряясь в темноте галереи, ряды двигателей вытяжной вентиляции. «Где же окно на крышу?» За все время работы в Институте, Илья оказался на чердаке в первый раз. «Вон вдалеке, кажется, что-то отсвечивает, слабое пятнышко света за одной из вентиляционных труб. Там окно!» Прихрамывая на обе ноги, и ощупывая темноту вытянутыми руками, Илья двинулся к нему.

Женщины сошли с крыльца и совещались, размахивая руками, в сторону предполагаемой реки. Майя поспешила к ним.

— Дотуда, с километр наверно будет, — говорила Наталья, — охотники рассказывали, что там стройка брошенная. Я это место знаю — грибы там всегда собираю в августе.

— Это где Лисьи Горки? — уточнила Варвара Петровна, и, получив утвердительный ответ, обрадовалась. — Так туда, даже я, старая раскоряка за полчаса дойду. Делов-то…

— Подождите! — вмешалась в разговор Майя. — Илья просил подождать! Он сейчас по рации свяжется с мужчинами…

— Бог с тобой, девонька! Да зачем же нам мужичков отвлекать? Они, небось, не грибы собирают, важным делом заняты! Нам бы лишь мальчишек найти…

— Неужели женщины сами ни на что не способны? — сказала Альбина неприязненным тоном.

— Действительно! — поддержала ее Анна. — Сами сходим и вернемся. Я думаю, больше часа это не займет. Заодно и посмотрим на реку эту. А ты, если боишься, можешь тоже оставаться… под охраной. У нас охранники смелые! От любой летучей мыши защитят, — она насмешливо прищурилась.

— При чем тут «боишься»?.. — Майя начала раздражаться. Что за бестолковые курицы. Неужели они ничего не понимают? В душе у нее крепло странное ощущение чего-то непоправимого, что должно произойти с ними. Словно маленький снежок, родоначальник будущей лавины, уже покатился с горки. — Я просто предлагаю подождать десять минут!

— Жди, — равнодушно сказала Анна и отвернулась от нее. Остальные тоже перестали ее замечать, увлекшись обсуждением деталей будущего похода. Кажется, эта идея им уже начала нравиться. Лица у всех, кроме Татьяны, были довольные. Как же, ощутили, наконец, свою нужность и смысл существования.

Майя беспомощно молчала, глядя, как женщины, направились к лесу.