Замок ледяной розы

- Да я уже поняла, - слабо улыбнулась подруга.

- Лучше скажи, как ты узнала, что я заперта в комнате и меня надо спасать?

Эмили посмотрела на меня как-то странно.

- Аврора.

- ?!

- Аврора. Понятия не имею, что вы там с ней не поделили, но видок у неё был помятый, растрёпанный и кажется даже зарёванный. Она посреди ночи принялась ломиться ко мне в дверь, хорошо соседка спит после экзаменов как убитая. Ну я открыла, конечно – думаю, мало ли, пожар там или плохо кому, а она стоит на пороге и глаза совершенно безумные. Сказала только, что у неё совсем нет времени, а то её хватятся. Что ты сидишь в комнате взаперти и тебя обвиняют в преступлении, которого ты не совершала. И я должна тебя из комнаты украсть и вывести потихоньку из школы, а потом спрятать в каком-нибудь надёжном месте. И что она выпустила бы тебя сама, но Оскотт не расстаётся с твоим ключом даже во сне, и у неё тоже отобрал. Кстати – я вообще не поняла, при чём тут наш учитель географии! Надеюсь, потом ты мне всё по порядку объяснишь. А сейчас давай уже дальше в путь! Мы еще слишком близко к Эбердин.

- И то верно, - вздохнула я. – Веди! А куда?..

- Как куда? – удивилась Эмили. – Домой к тётке моей. Которая родила недавно. Если и есть человек, который способен во всём этом кавардаке разобраться, так это моя бабуля.

У меня на душе тут же посветлело.

Эмили уверенно вела меня в ночном хитросплетении улиц и переулков, а я только молилась про себя, чтобы нам не попались какие-нибудь пьяницы или грабители. Но, видимо, лимит невезения на сегодня я уже исчерпала, потому что мы без приключений добрались до двухэтажного особняка, светлеющего в темноте белыми изящными колоннами. Где-то на втором этаже слабо светилось одно окно и раздавался плач ребёнка.

- Кстати, Эм, забыла спросить – а как тебе удалось открыть мою дверь? У тебя что, отмычка есть?

- Глупости, Кэти! – хихикнула она, поднимаясь на крыльцо и протягивая руку к дверному молотку. – Просто все замки на этаже одинаковые. Каждый ключ подходит ко всем. Ты не знала? Так специально сделано по секрету, чтобы в случае пожара дежурные не теряли драгоценное время, вспоминая, какой ключ откуда. Мало ли, девушки угорят или будут глубоко спать и не откроют на стук. Ах да, Кэти! Я ведь тоже кое-что чуть не забыла!

Эми сделала несколько громких ударов, и мы с ней напряжённо прислушались к тишине за дверью.

- Что ещё?

- Хотела тебе сказать. Видно было, что Аврора очень спешит, поэтому она не стала со мной тебя вызволять. Но на самом деле мне показалось, ей просто-напросто стыдно – она всё время отводила глаза. Я так понимаю, у неё не очень-то приглядная роль во всей этой тёмной истории?

Откуда-то из глубины дома раздались шаркающие шаги.

- А самое главное – она кое-что добавила перед уходом. Несколько слов, которые попросила тебе передать.

За дверью голос пожилого мужчины спросил, кого это принесло в такой час. Эмили громко себя назвала, и тут же зазвенели ключи.

- Она просила тебе передать: «Прости, что я такая трусиха».Дворецкий немедленно провёл нас наверх, где я тут же попала в крепкие тёплые объятия моей старой леди. Она не спала в этот час, а вместе с нянькой и молодой графиней нянчила младенца.

Нас с Эмили принудительно напоили чаем с травами и заставили всё подробно рассказать. По мере моего рассказа глаза Эмили всё больше округлялись, а старой леди – мрачнели.

Дослушав до конца, она велела мне сидеть тихо и пить третью чашку чая, а сама куда-то ушла прямо в ночь. Только дверь входная хлопнула. Я вся извелась от переживаний, что заставила своего ангела-хранителя выйти из дому в такую непогоду. Ну и от любопытства, само собой, потому что она не сказала мне, куда идёт.

Её не было около часа. Мерно тикающие ходики на стене гостиной показывали четыре. Сколько же ещё будет длиться эта бесконечная зимняя ночь?..

Наконец, леди Темплтон вернулась и приказала прощаться с Эмили и немедленно идти за ней. Мы с подругой крепко обнялись, не скрывая слёз. Обе не знали, что сказать, – кажется, у Эми до сих пор не укладывались в голове мои откровения, а у меня не находилось подходящих слов. Я просто пообещала ей написать при первой же возможности и от всей души поблагодарила за помощь.

Старая леди не дала нам долго нежничать и повела меня за собой на улицу.

В густой метели, которая под утро снова начала торжественно засыпать Фрагонару, блистательную столицу Королевства Ледяных Островов, я с трудом разглядела чёрный экипаж, запряжённый четвёркой вороных коней. Он казался провалом в пустоту меж кружащихся потоков снежных хлопьев.

Наставница порывисто меня обняла. Я прижалась к её щеке, ощущая знакомый и ставший родным запах духов и пудры.

- Милая моя, береги себя! Верю, что всё будет хорошо. Ты слишком светлая девочка, чтобы было по-другому. Вот только свет твой нужно оберегать от мира – он слишком жесток и алчен, и любит гасить огни. А сейчас не трать больше ни минуты – садись и езжай. Я же с рассветом вернусь в школу и наведу там порядок.

Я отстранилась от неё, поражённая.

- Как? Вы не едете со мной? Но я думала… И что это за экипаж? Кто там и куда меня повезёт?

Старая леди посмотрела на меня загадочно.

- Там человек, который тебе поможет.

(6/7 - 14)

Честно говоря, экипаж выглядел крайне подозрительно. И как здравомыслящая юная барышня, я бы туда в жизни не села при других обстоятельствах. Тем более, что на облучке, помимо кучера, виднелся еще какой-то человек в неприметной тёмной одежде. Итого сразу трое незнакомцев.

Но я должна была довериться старой леди – она ни за что не отправила бы меня с этими людьми, если бы мне с ними угрожала опасность. К тому же оставаться в гостеприимном доме её дочери не хотелось – не хватало ещё, чтобы к ним нагрянул обыск. Кто знает, какое осиное гнездо я разворошила своей так некстати открывшейся магией, и кто пойдёт по моему следу.

Поэтому, обняв старую леди ещё раз напоследок, я выдохнула, расправила плечи и решительным шагом направилась к экипажу.

Чёрное дерево, тёмные металлические заклёпки, никаких гербов, вензелей и других украшений. Окна затянуты серой тканью. Лошади нервно перебирают копытами – торопятся в путь, звенит сбруя в мёртвой предутренней тишине.

Я распахиваю дверцу…

И не могу сдержать вздоха облегчения.

Странная всё-таки штука – жизнь. Когда-то давно у меня поджилки тряслись при виде этого человека. В моём маленьком наивном мирке он был чуть ли не воплощением вселенского зла. И вот сейчас я до жути рада его видеть.

- Мисс Лоуэлл, поторопитесь и не впускайте внутрь снег. Пора трогать – нам следует покинуть город до рассвета.

Послушно сажусь напротив и принимаюсь его разглядывать.

- Мистер Шеппард, а вы изменились!

Взгляд усталых покрасневших глаз человека напротив чуточку смягчается. И он рад меня видеть – мы как два соучастника преступления, которые не виделись много лет. У нас тоже есть общие тайны.

- В чём же состоят эти изменения, интересно узнать?

Он похудел, стал не таким грузным, а больше жилистым… исчезла одутловатость глаз, хотя смотрят они столь же пристально и по-бульдожьи цепко. Вот только пропала из них та мёртвая давящая пустота. Они теперь живые.

- Я вас больше не боюсь!

Ну вот, оказывается, и бульдоги умеют улыбаться.

Шеппард поднял руку и постучал два раза в деревянную переборку за своей спиной. Экипаж немедленно тронулся.

- Вы скажите только – куда мы едем хоть? И каким образом вы…

- Всё очень просто. После того, как вы, мисс Кэти, со всей своей детской непосредственностью за полчаса излечили меня от жажды мести, которую я лелеял долгие месяцы, я оставил опостылевшее Казначейство и снова вернулся в Тайный Сыск, к любимой работе. Вот только за время моего отсутствия Сенат умудрился почти подмять под себя ведомство, работу которого я тщательно выстраивал добрые лет двадцать. Конечно, они не обрадовались моему возвращению, и насколько я знаю, пытались ему воспротивиться, надавив на старого короля. Это не удалось – и они возобновили попытки с юным наследником, вовсю убеждая, что при его милостивом правлении в столь мрачном и овеянном дурной славой учреждении просто не будет необходимости. По счастью, Хьюго не поддался на эти льстивые речи – поступить так, всё равно что воину выбросить щит накануне битвы. Что же до моей старинной приятельницы леди Темплтон, то при своей внешней безобидности старая перечница владеет информаций обо всех придворных интригах. Она прекрасно знает, с кем именно конкурирует сейчас Сенат и кому лучше всего доверить защиту одной странной девочки, которая по слухам, в ближайшее время вызовет его пристальный интерес. Кстати, надеюсь, позднее вы удостоите меня более подробного рассказа, чем именно девочка заслужила такую честь. Что же до того, куда мы едем…

Я затаила дыхание. Шеппард склонился чуть вперёд, опираясь на тяжёлую дубовую трость с простым круглым набалдашником, которой теперь пользовался. В его глазах неожиданно загорелись огоньки лукавства.

- Думаю, ответ на этот вопрос очевиден. Мне бы не хотелось лишиться каких-нибудь ценных конечностей, если наш юный друг по возвращении узнает, что я повёз вас куда-либо, кроме Замка ледяной розы.

Я прижала сомкнутые ладони к губам, но не смогла скрыть сумасшедше счастливую улыбку.

- Ну и кроме того – должен же я позаботиться о душевном равновесии своего самого ценного сотрудника! Как – Рональд вам не сказал?.. Я рад, что хоть какие-то его служебные секреты ещё остались для вас секретами. Судя по вашему смущению, он и так выболтал достаточно, чтобы я мог сразу же принять на службу и вас тоже. Да-да, Королевские Архивы – всего лишь одно из наших подразделений, что широкой публике, правда, неизвестно. Хотя достаточно лишь немного подумать. Информация – основа основ работы по обеспечению безопасности государства, это очевидно для всех, кроме пустоголовых представителей высшего света, для которых служение королевству заключается в балах и пикниках.

Из всего этого неожиданного откровения я ухватила главное.

- Значит, вы абсолютно точно должны знать, где он, что с ним и когда он вернётся!

Шеппард рассмеялся.

- Узнаю маленькую мисс, под напором которой моя легендарная бульдожья хватка единственный раз в моей карьере дала сбой.

- Так всё-таки? – я не собиралась давать себя заболтать. Меня уже ощутимо потряхивало. И это не было связано с тем, как подскакивал на булыжнике мостовых наш экипаж, покидая столицу. Меня охватывала дрожь предвкушения. Шеппард не был похож на человека, который собирается сообщить какие-нибудь неприятные новости.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Собственно, я думаю, что его корабль в эту самую минуту уже на полпути к Ледяным Островам. Насколько я помню, мой юный друг собирался сделать вам сюрприз и явиться аккурат к выпускной церемонии. Сожалею, что испортил сюрприз – но вас и так не будет в Эбердин к моменту его прибытия. Не исключено, что и школу придётся закрыть до выяснения всех обстоятельств случившегося в подземельях. А кроме того – вы неважно выглядите, моя дорогая, и я подумал, что не лишне будет вас немноого подбодрить.

- Спасибо! Спасибо-спасибо-спасибо!!

- Ну а теперь, коли мне это, судя по вашим сверкающим глазам, удалось…

- Ещё как!!

- …не осчастливите теперь меня в ответ подробным рассказом о том, что же такого отыскали вы в подвалах Эбердин?

Взгляд его за секунду изменился.

Очень цепкий и очень внимательный. Шеппард не пропустит и не забудет ни единого слова из того, что я сейчас скажу. И даже интонацию, с какой я буду говорить, он тщательно взвесит, оценит и запомнит.

А ещё я вдруг поняла – о том, что случилось на пепелище Замка пурпурной розы, старая леди ему всё-таки не сказала. Поколебавшись секунду, я решила тоже не рассказывать. И камень тоже оставить пока в тайне. Кто его знает, как поведёт себя Бульдог, если я неосторожным движением разбережу его старые раны. Замок отнял у него жену – такое не проходит бесследно, а в данный момент я полностью зависима от этого человека. И не настолько уж сильно ему доверяю, кстати. Вот Рон вернётся и подскажет, как правильно поступить. Я хочу, чтобы он первый узнал всю правду.

Вздохнув, я принялась рассказывать. Очень осторожно подбирая слова.

А Шеппард стал задавать вопросы. И их было много. Он кружил вокруг да около, возвращался, повторял уже заданные, и в конце концов я поняла, что очень скоро «засыплюсь», если продолжится этот разговор, который больше напоминал уже допрос. Придётся понадеяться на доброе к себе отношение.

Я зевнула.

- Мистер Шеппард, честно говоря, я жутко устала – не спала же всю ночь! Да и горло уже болит от долгих разговоров. Ничего, если мы прервёмся, и я немножко отдохну?

Бульдог откинулся на спинку сидения, задумчиво глядя перед собой и сцепив кончики пальцев.

- Разумеется, мисс Лоуэлл! Но я очень надеюсь, что когда мы прибудем в Замок, вы поведаете мне и другую часть истории – ту, о которой умолчали.

Ну да. Кого я хотела обмануть.

Он даёт мне временную передышку – и на том спасибо!

Я вздохнула, приникла виском к раме окна и закрыла глаза. Мне хотелось собраться с мыслями и как следует подумать. Пока что я смогла утаить от Шеппарда существование Светлячка, потому что в противном случае мне пришлось бы объяснять, откуда я взяла такого странного пса… а потянув за эту ниточку, Бульдог без проблем доберётся до остального, и трудно предугадать, как поведёт себя.

Мои мысли сами собой вернулись к тому, о чём я избегала думать все эти долгие часы, чтобы не расстраиваться.

Мне пришлось оставить свою собаку в тех жутких подземельях, что уходили, судя по всему, куда-то к самым корням скал, на которых стоит Фрагонара. Плохой из меня друг.

Нет, конечно можно было придумать массу оправданий, вот только муки совести это не облегчало.

Например, Оскотт всё равно тот большой тяжёлый ключ от подвала забрал с собой, и я не смогла бы туда попасть. Старая леди пообещала было, что с рассветом вернётся в школу и первым делом отопрёт дверь, но я ей запретила. Кто знает, что оттуда вылезет. А жизнь человека всё же важнее жизни животного, как бы я не любила свою собаку. Буду лелеять надежду, что как только ситуация прояснится, я смогу вернуться и отправиться в подземелья за своим псом. У меня были кое-какие причины думать, что он дождётся там моего возвращения.

Пока я бежала с Эмили по коридорам школы, несколько раз пыталась послать Светлячку мысленный призыв. Вдруг получилось бы узнать, что с ним. Уже когда мы были в старом корпусе, это, наконец, получилось. Мой умный пёс послал мне яркую вспышку, смазанный образ, скорее «слепок» своих эмоций. Из него я поняла, что Светлячок великолепно себя чувствует, полон энтузиазма и прямо сейчас охотится на ту противную чёрную гадость, которая когда-то его обидела. А она испугалась и убегает от него. Как только догонит, тут же вернётся к любимой хозяйке.

Как же мне хотелось верить, что так и будет! Что это волшебное создание не пропадёт на неизвестных дорогах в поисках ночных кошмаров. В конце концов – что я знала о магических псах?.. Но всё равно на душе было противно и горько. Вроде бы я действительно не могла ничего сделать… всё происходило так быстро в эту безумную, бесконечную ночь… но вдруг я просто не увидела способ?

Чем больше я об этом думала, тем хуже мне становилось. В конце концов, чувство вины сдавило сердце так, что я почувствовала себя самой настоящей предательницей. Да ещё меня охватил страх перед будущим. Казалось, жизнь только стала налаживаться – и вот опять какие-то неведомые силы грозят обрушиться на мой хрупкий маленький мирок. Что будет, когда Оскотт узнает о моём побеге? Как поступят те люди в Сенате – поднимут его на смех как сказочника или начнут за мной охоту? И не выйдет ли так, что я подставлю любимого, который непременно бросится меня защищать, втравлю его в какое-то совершенно не нужное ему противостояние с сильными мира сего? Меньше всего на свете я хотела бы стать причиной подобного.А ведь ещё так может случиться, что все эти проблемы покажутся смешными.

Если начнётся та самая большая война, тяжёлую поступь которой я ощущала всё явственней.

Смог ли Рон выполнить то, за чем ехал? Удалось ли ему задуманное?

Все эти невесёлые мысли придавили меня так, что я едва могла дышать. Облегчение и радость, которые всего несколько минут назад окатили меня исцеляющей волной, теперь пропали без следа.

Я охватила себя руками и зажмурилась крепче. Нужно уснуть. Хотя бы попытаться. Виски сдавило тупой болью.

Холодно. Как же мне холодно…

Сквозь плотные шторы пробивался хмурый предутренний свет. Я наконец начала погружаться в мёрзлое тревожное забытье. На границе бодрствования и сна мне причудился светлый образ из моего детства, окутанный серебристым сиянием. Снежный олень – как символ того, что не только злая магия существует в этом мире, осталось ещё и доброе волшебство. Будто наяву услышала я мерный перестук острых копыт. Этот звук был словно удары материнского сердца – убаюкивал и дарил покой. Всё ближе и ближе… Как хорошо!..

Я резко вырвала себя из оцепененья и выпрямилась.

- Шеппард, остановите экипаж!

Он посмотрел на меня с участием:

- Вас укачало, Кэти?

- Пожалуйста, пожалуйста остановите!!

Тот не успел ничего ответить – экипаж дёрнулся и кони резко встали, будто налетев с разгона на какое-то препятствие.

(6/7 - 15)

Раздались недовольные окрики кучера.

Бульдог подозрительно прищурился и осторожно отвёл в сторону штору, выглянул в окно. Полоса серебристого мерцающего света ворвалась в душный сумрак экипажа, легла на пол.

А потом я услышала спокойный, с капелькой веселья голос где-то совсем рядом. Голос, от которого у меня внутри снова вспыхнуло моё солнце, разом пустив горячую волну по телу и согрев до озябших кончиков пальцев на ногах.

- Шеппард, прикажите своим молодчикам спрятать оружие! Я вашу карету узнаю из тысячи. Она слишком примечательна своей неприметностью.

Бульдог стукнул в стенку за своей спиной один раз. Послышалась какая-то возня, экипаж дрогнул и лошади перестали нервно перебирать ногами, качая его. Быстрые шаги. Скрипнула дверца справа от меня.

- Старина, что за шутки? У меня срочные новости, между прочим, а мы почти разминулись. Какого чёрта вы не сидите в столице, как договари…

Мгновение – и сдержанное веселье стёрлось из его взгляда, как и не было.

Мы замерли друг напротив друга – я, вцепившаяся в край сидения, и Рон, застывший в дверном проёме экипажа. В его чёрных глазах я увидела своё отражение.

А ещё там было больше, чем голод. Больше, чем жажда заблудившегося в пустыне путника.

Словно погружаешься в тёмные пучины моря и задыхаешься там без воздуха. И этим воздухом была я. Знала это абсолютно точно, потому что точно таким же воздухом был для меня он.

Без единого слова он вошёл внутрь, наклонившись, и сел рядом со мной. Взял мою руку – сжал пальцы в ладони до боли. Долго и пристально всматривался в моё лицо – а потом нахмурился. Кажется, ему не понравилось то, что он увидел.

Не отводя взгляда от меня, Рон бросил резким тоном:

- Шеппард, объяснитесь!

Бульдог поднял обе ладони в примирительном жесте.

- Мой друг, вы так выглядите, будто готовы прямо сейчас вышвырнуть меня из собственного экипажа! Что я вам говорил, Кэти? Могу заверить, что это маленькое ночное путешествие предпринято исключительно в целях безопасности мисс Лоуэлл! И кстати, мы направляемся в Замок ледяной розы – так что не ошибусь, если предположу, что вам больше нет смысла ехать в столицу и вы предпочтете вернуться с нами. Олень, полагаю, сопроводит нас своим ходом?

Рон коротко кивнул, всё так же не глядя на Шеппарда. Тот стукнул два раза в стенку и экипаж медленно возобновил движение.

А я тоже не могла отвести взгляда от любимого. Пыталась понять, изменилось ли что-то. Он немного похудел, черты лица обрисовывали резкие тени. Волосы стали чуточку короче. Отросла щетина – я не удивлюсь, если он пустился в путь, едва сойдя с корабля. А ещё его запах – соль и северное штормящее море…

Рон глубоко вздохнул. Кажется, напряжение чуточку отпустило его.

Взял моё лицо в ладони и сказал очень тихо, только мне:

- Всю ночь не спала. И плакала… Что, даже в Эбердин умудрилась найти себе приключений, да? Знаешь, малышка, это точно была последняя капля – больше на шаг от себя не отпущу…

И я правда собиралась что-то ответить. Я ведь долгими бессонными ночами все эти месяцы представляла нашу встречу и что ему скажу…

А вот теперь просто закусила губу до крови, бросилась ему на грудь, вцепилась в его чёрную рубашку так, что кажется никакая сила бы не оторвала, и разрыдалась.

Я ревела, и ревела, и ревела – а Рон обнял меня до хруста костей и вжал моё лицо себе в шею. Гладил по спине и говорил:

- Всё, маленькая, всё… мы уже едем домой… всё хорошо, слышишь?

А потом добавил севшим голосом:

- Знаете что, Шеппард? Провались они пропадом, эта ваша разведка и все короли с их приказами вместе взятые. В следующий раз я беру её с собой или не еду никуда.

Бульдог в своём углу посмеивался, глядя на нас.

- Очень надеюсь, дети мои, что следующий раз не потребуется! Кстати, Рональд, я понимаю, что сейчас бесполезно требовать от вас полного отчёта… но некоторые вопросы не терпят отлагательства. Может, скажете хотя бы – что с гостями, где корабль и почему вы вернулись так рано?

- Вы правы, Шеппард. Я сейчас не в состоянии связно мыслить, простите. Хм… Гости в полном порядке. Корабль едва не нарвался на пиратскую засаду. Кое-кто очень хотел, чтобы мы не доехали. По счастью, мы вовремя узнали и отплыли неделей раньше. И тем не менее он почти нас достал – пришлось срочно менять курс. Вместо Жемчужной гавани высадились на простой берег, даже без причала. До Замка ледяной розы было ближе, чем до столицы, так что я взял на себя ответственность предложить, что безопаснее будет разместиться пока там. Тем более, что противник ожидает нас совершенно в другом месте. Вы можете послать гонца Его величеству?..

Я согрелась в руках Рона и, убаюканная его голосом, начала засыпать. Сказались тревоги минувших суток – и многих до них. Спать хотелось нестерпимо, и я позволила себе эту маленькую радость.

Сквозь сон поняла, что экипаж снова остановился. Шеппард отдавал кому-то указания вполголоса через окно – кажется, тому, третьему человек с облучка. Его отправляли обратно в столицу, выпрягали одну из лошадей.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Потом снова мерная тряска.

Яркие рассветные лучи, что пробились даже сквозь плотные шторы – последнее, что я запомнила, окончательно проваливаясь в забытье.

Кажется, был уже вечер, когда мы подъехали к Замку. Трудно сказать – я спала и всё никак не хотела просыпаться. Рон пытался меня разбудить острожным прикосновением к щеке – вроде бы я даже обещала ему, что непременно встану – мне бы ещё минуточку…

В эту седьмую зиму я вошла в Замок ледяной розы на руках любимого человека.

Седьмая зима в Замке ледяной розы (7.1)

Я распахнула глаза и первое, что увидела – мягкие сиреневые сумерки за окном. Знакомый переплёт оконной рамы, шелест листвы и запах роз… кажется, я дома!

Давно мне не было так хорошо и спокойно. Скинув с плеч лёгкое одеяло, которым была бережно накрыта, я села в кровати.

Стены моей комнаты стали ослепительно белыми! Я никогда прежде не видела их такими – они будто светились изнутри, подобно жемчужине. Или яичной скорлупе, что скрывает в себе рождение новой жизни. Они были такими же белыми, как в том моём видении об осаде у ворот Замка. Неужели время завершило свой круг для этого места, и его история теперь начнётся с чистого листа? Хотелось бы верить.

Лишь тёмные изогнутые плети роз выделялись на белом, вились и сплетались в узоры, а каменные цветы на них стали ещё более выпуклыми – кажется, тронь, и бутон оживёт, раскроет лепестки и заблагоухает.

Я поддалась искушению и коснулась стены. Вспомнилось, как в мой самый первый приезд сюда, когда я была всего-навсего неуклюжей пятилетней девчонкой в смешном платье, здесь было мрачно и холодно, и трещина над изголовьем казалась мне зияющей раной. И вот теперь…

Тёплое прикосновение – словно к речному песку, нагретому за день солнцем. Тонкая веточка с мелкими тёмными листками и белыми цветами отделилась от стены, ткнулась мне в ладонь, обвилась вокруг запястья. Я даже не успела испугаться и подумать о том, как теперь буду выпутываться – Замок прервал своё мимолётное прикосновение, и ветвь вернулась на своё место в узоре.

- Тоже скучала по тебе, - улыбнулась я, едва сдерживая слёзы. Что-то много плачу в последнее время. Пора вернуть себе привычное душевное равновесие. И для начала неплохо бы принять ванну – я ведь до сих пор в своем сером школьном платье, в котором ещё из Эбердин бежала! Молчу о том, в каком состоянии волосы. Тихий ужас, в общем.

Я вскочила с постели, и тут же скисла. У меня же с собой нет совершенно никаких вещей! Ситуация удручающая. Пойти что ли, Мэри поискать? Вдруг у неё найдётся, что одолжить на первое время…

Нет, везучая я всё-таки. Это мне за все тревоги и волнения минувших суток.

Когда я приоткрыла дверь в коридор и осторожно выглянула, помятуя, что в Замке посторонние, то увидела на полу под дверью поднос с тарелками, аккуратно накрытыми крышками. А ещё саквояж. Мой собственный, между прочим, саквояж! Который пылился под кроватью в моей комнате в школе, когда я уезжала. К ручке прикреплена небольшая записка.

Я поскорее утащила все эти сокровища внутрь и бросилась читать.

«Дорогая, я подумала, тебе пригодятся твои вещи, так что приказала их отправить по единственному адресу, где ты можешь сейчас быть. Надеюсь, у тебя всё хорошо?

Я вернулась в школу, как только проводила тебя. Первым делом, конечно же, направилась отпирать подвал, хотя ты мне и запретила. К моему глубокому сожалению, Светлячка за дверью не оказалось – а далеко вглубь уходить я не решилась без тебя, уж прости! Но и никаких других посторонних субстанций тоже не обнаружилось, хотя бы это радует. И всё же школу мы пока закрыли на карантин под предлогом гриппа, до выяснения всех обстоятельств случившегося.

Учеников распустили по домам. Но ты не переживай – экзамены у всех сданы, дипломы вы непременно получите. Правда о проведении торжественной церемонии вручения пока не может быть и речи. Проинформирую тебя дополнительно.

И да – Оскотт был в ярости, разумеется! Ну, мне-то он ничего не может сделать. Теперь жду его следующего хода – и на всякий случай планирую пригласить на чай свою старинную приятельницу из секретариата Сената.

Аврору я поставила перед фактом, что она отплывёт на Материк с первым же кораблем, хотя их и мало сейчас курсирует. Не буду тебе описывать, как она восприняла это известие. На бедняжку трудно было смотреть без слёз. Пожалуй, её подкосил не столько факт отъезда, сколько то, что Оскотт вовсе не стремился её удержать. Ну да ладно – если хочешь знать моё скромное мнение, она это заслужила.

Ну что ж – я пока остаюсь на рабочем посту, но не теряю надежды в ближайшем будущем ещё тебя увидеть, моя девочка. И надеюсь, по какому-нибудь приятному поводу.

Передавай привет Рональду и старому проныре Шеппарду!

Крепко обнимаю,

твоя «старая леди».

P.s. не такая уж и старая!»

Тепло этих объятий я почувствовала даже через скупые строки письма. На душе стало совсем хорошо.

Я наскоро перекусила, потом приняла ванну. Замок сам наполнил её водой – мне оставалось только подогреть, используя магию. Как легко и просто привыкаешь, оказывается, к таким повседневным мелочам! И магия в быту уже не воспринимается как что-то невероятное.

В саквояже, как я и надеялась, оказались и расчёска, и бельё, и парочка моих платьев. Я выбрала нежно-зелёное с белым кружевом по вороту и плечам и с наслаждением оделась в чистое. Наскоро высушила волосы и собрала их шпильками в низкий пучок. Поколебавшись немного, добавила всё же свою заколку с розой в круге – раз уж я снова в Замке, пора снова приступить к разгадыванию его тайн, и эта вещица может пригодиться.Хм… что теперь?

Я задумалась. Судя по всему, время уже близится к ночи. Бродить по коридорам одной в такой час будет не совсем правильно. Тем более, сейчас в Замке полно чужого народа. В комнате Рона тихо. Лучше всего, наверное, просто подождать – вдруг он сам придёт? Пожалуй, это будет самым правильным решением…

Вот только, похоже, у Замка было иное мнение на этот счёт. Потому что дверной замок щёлкнул, и дверь бесшумно отворилась приглашающим движением.

Что бы это значило? Куда он меня зовёт? Что я должна увидеть? Что бы ни было, это должно быть что-то важное, раз Замок так настаивает.

Я послушно вышла в коридор, дошла до лестницы… и замерла на углу.

Откуда-то снизу раздаются голоса. В этот поздний час где-то, кажется на втором этаже, беседуют двое.

- Как… Кэти?

Робкий мелодичный голос этой девушки колет меня отравленной иглой прямо в сердце.

- Спит. Устала с дороги. Я решил сегодня её не будить.

А это голос Рона. Моего Рона.

Нет, я не буду его ревновать. Не буду, не буду, не буду…

Небо, как же сильно я его ревную!!

Рон и Эмбер. Эмбер и Рон.

Изо всех сил вцепляюсь в складки платья, чтобы не пойти туда к ним. Это будет неправильно. Ещё не хватало сказать какую-нибудь глупость. Да и по моему лицу, наверное, всё можно прочесть и без слов.

Но сил вернуться в комнату и перестать слушать я тоже не нахожу.

Откуда она здесь?! И главное, зачем?..

А они продолжают беседовать вполголоса.

- Завтра сама с ней сможешь увидеться. Ты же ещё не уезжаешь?

- Нет… нет. Если не прогоните.

- Глупости хватит говорить! – резко перебивает Рон. – Тебе здесь всегда рады, ты же знаешь!

Секундное молчание.

- Спасибо.

- Тебе спасибо. Особенно вот за это. Я отнесу их к себе наверх и пойду искать Шеппарда. Ты его не видела? Старый интриган уже куда-то подевался.

- Кажется, он собирался после ужина размять ноги в саду.

- Отлично! Найду его там. В общем, располагайся, а если что-то потребуется, зови Мэри.

- Спасибо… спокойной ночи!

- Спокойной.

Приклеившись к стеночке, я почему-то с ужасом жду звука поцелуя, чувствуя себя полной дурой от подобных мыслей. Но ничего такого не последовало. Вместо этого на лестнице звучат приближающиеся шаги.

Я опрометью бросилась обратно в свою комнату, стараясь не шуметь. Только бы не пересечься с Роном! Успела беззвучно закрыть дверь – и застыла так, прислонясь к ней спиной и пытаясь унять бешеное сердцебиение.

Хлопнула соседняя дверь, через полминуты хлопнула опять, и снова раздались шаги – в этот раз они удалялись. Ах да, он же благодарил за что-то Эмбер… она дала ему какую-то вещь. Что-то, что он собирался отнести к себе в комнату.

И тут меня просто невыносимо стало жечь любопытство. А что, если?..

Я гнала от себя эту мысль всеми силами, но она снова и снова упрямо возвращалась. В конце концов я сдалась. Всего на секундочку зайду, посмотрю одним глазком, что такого привезла ему Эмбер, и снова выйду! Рон сейчас с Бульдогом, а тот умеет всю душу вытрясти в разговоре, так что это надолго. Больше никто так поздно в комнату к нему не явится. И вообще, у меня же есть волшебная дверь – если вдруг услышу шаги в коридоре, успею смыться с места преступления.

Ну я и пошла – обречённо думая о том, что совершаю сейчас, мягко говоря, не очень красивый и глупый поступок, и, наверное, зря меня папа в детстве не шлёпал.(7.2)

Пройдя сквозь дверь в стене, я на секунду замерла и вдохнула полной грудью такой родной запах – в его комнате всегда была особенная смесь ароматов, я никогда бы не спутала. Всё здесь было до боли знакомо. Совершенно ничего не поменялось, даже в мелочах.

Вру. Кое-что изменилось.

На письменном столе у окна – свёрток. Слоем желтоватой упаковочной бумаги обёрнуто что-то прямоугольное.

Назад дороги нет – раз уж пришла, я не могу так просто уйти, не узнав, что там. Осторожно разворачиваю обёртку – и вижу две тонкие книги в старых потрёпанных переплётах. Одна серого цвета, другая – грязно-голубого, с выцветшей картинкой на обложке, на которой уже невозможно разобрать, что нарисовано.

И я узнаю их! Я уже видела их когда-то – в библиотеке Замка ледяной розы. В том самом запертом шкафу, в котором хранилось всего-навсего три книги. Последние в Королевстве, что написаны были на утраченном языке эллери, который я как-то умудрилась понимать. Одна из них оказалась тогда дневником, в котором мы с Роном вычитали о шелкопрядах. В две другие тогда не успели заглянуть – времени не было. И вот теперь они здесь. Откуда, и что они делали у Эмбер?

Я открыла верхнюю – ту, что с картинкой.

На внутренней стороне обложки увидела криво нацарапанную надпись – большими неровными буквами. Я так писала в детстве, лет в шесть. Слова сначала показались мне непонятными, но я прищурилась, напряглась, и сквозь незнакомые очертания проступил понятный смысл.

«эта книга Эллевин!!!

кто вазмет бесспроса таво забадает алень»

Ниже синими, чуть расплывшимися чернилами пририсована смеющаяся рожица.

Книга выпадает из моих враз ослабевших пальцев.

…Ну, собственно говоря, этим и должно было всё закончиться.

Я так увлеклась, что не слышала шагов в коридоре, и спохватилась только, когда дверь отворилась и на пороге застыл Рон.

Он мгновенно оценил ситуацию и нахмурился.

Притворяться или бежать было поздно. Я аккуратно подняла книгу с пола, положила на стол и приготовилась уйти в глухую оборону.

- Я не должна была, я знаю!

Рон закрыл дверь и медленно двинулся ко мне. Выражение его лица, нахмуренные брови и пронизывающий взгляд не предвещали ничего хорошего.

- Что именно не должна?

- Вламываться к тебе в комнату… и рыться в вещах… и подслушивать.

- И?..

- Я дико извиняюсь!

- И?..

- Это было в первый и последний раз! Я должна была тебе больше доверять!

Он приближался так, как, наверное, делают носороги, кипящие гневом и грозящие на тебя наступить. Начал говорить – очень тихо, но таким тоном, что у меня душа в пятки ушла:

- Между прочим, Рин, если ты ещё не забыла, я тебя на целый год отпустил одну в столицу со всеми её соблазнами. Нет, даже не так – не просто отпустил, а сам же и отправил! Сделал бы я это, если бы тебе не доверял?

Вот теперь мне становится по-настоящему стыдно. А ещё я начинаю всерьёз обдумывать маршруты бегства.

- Ну прости, прости, прости!! Я просто…

- …и вдруг оказывается, что я не заслужил немного доверия в ответ?

Нет, всё-таки я тоже ещё не до конца успокоилась.

- Но ведь ты только вернулся! И мало того, что Эмбер зачем-то приехала тоже, так ты ещё и уединяешься с ней для каких-то непонятных разговоров… И на корабле с ней вместе плыли, да?..

Он снова перебивает:

- …Оставим сейчас тот момент, что мы вообще-то с ней расстались друзьями и я по гроб жизни буду благодарен Эмбер за то, что она сделала для нас с тобой. Я бы тебе давно и подробно всё рассказал, но ты когда-то сама не захотела слушать, так что извини. Конечно, я разговаривал с ней! Она тоже агент Бульдога, Рин! Вот и всё. И больше ничего. На Материке она не только училась, убежав из-под надзора отца, но и внимательно следила за тем, что происходит вокруг. Вернулась раньше нас на Острова – так что нет, мы не плыли с ней на одном корабле. Бульдог вызвал её сюда, хочет в суете подготовки к балу незаметно с ней поговорить. Эмбер пробудет здесь несколько дней, а потом снова уедет к каким-то дальним родственникам. Или ты предлагаешь мне выставить её прямо сейчас?

Рон останавливается, смотрит на меня, злится и тяжело дышит. Я тоже помимо воли злюсь. Больше на себя, если честно – но кажется, по мне этого не заметно.

- Но почему ты мне даже не сказал, что Эмбер здесь?

- Когда бы я успел, скажи на милость? Пока ты спала? А в первые минуты после нашей встречи, уж прости, я совсем не о ней думал!

И я понимаю, что если бы уже не была в него по уши влюблена, то в этот момент точно стоило бы влюбиться. Ведь я понятия не имею, откуда у него, при его-то характере и после того, что я натворила, вдруг взялось столько выдержки, чтобы мне терпеливо отвечать – потому что я не могу удержаться, чтобы не задать ещё один мучающий меня вопрос:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- А… а откуда у неё твои книги?

- Книги эти её отец затребовал когда-то у моего в качестве свадебного подарка. Конечно, такой дар был слишком щедрым, но отец согласился, и я не успел помешать. Когда помолвку расторгли, Сильверстоун был в таком бешенстве, что дал понять мне – он и не подумает ничего возвращать. Ну не на дуэль же мне было его вызывать из-за этого? А Эмбер тайком забрала книги из родового замка и привезла мне, прекрасно зная, какую реакцию это вызовет у её отца. Ну что, у тебя есть ещё вопросы? Или может прекратим заниматься ерундой и дашь мне, наконец, сказать, как зверски я по тебе соскучился?..

Взгляд с прищуром и взрывоопасно вкрадчивый тон, с которым он всё это говорит, вызывают у меня желание смыться отсюда по-быстрому прежде, чем он дойдёт, наконец, до стола. И я делаю одну-единственную попытку прошмыгнуть мимо. Она на удивление оказывается удачной, потому что Рон меня не ловит, только всем корпусом поворачивается вслед и бросает иронично вдогонку:

- Как предсказуемо! Сначала обвинить во всех смертных грехах, а потом сбежать.

Я спотыкаюсь и застываю.

Что я творю? Я же совершенно не так представляла себе наш первый разговор после долгой разлуки! Разве можно сейчас просто уйти? Надо что-то сказать, но что… Или без лишних слов – остаться?..

И тут Замок приходит мне на помощь с решением.

Плети белых роз, украшающие стены, оживают и приходят в движение. Тянутся и тянутся – добираются до двери, переплетают, свивают колючие узлы, намертво перекрывают мне пути к отступлению. Если всё, что я знаю о Замке, правда – эти живые запоры не перерезать никаким оружием. Мы с Роном останемся в его комнате до тех пор, пока Замок сам нас не выпустит.

С ворчанием и протяжным скрипом захлопываются ставни на окнах.

У меня уже холодок по спине – как-то это всё слишком… Не хватало ещё, чтобы…

Мигнув напоследок, гаснут светильники на стенах.

И мы остаёмся в кромешной тьме.

Кажется, кому-то очень не нравится, когда мы с Роном ссоримся!

(7.3)

Так... приплыли! Я пытаюсь собрать в кучку скачущие мысли. Что ж, Замок, признаю – ты как всегда прав! В темноте правду говорить действительно проще. Я уже прекрасно это поняла в прошлый свой приезд. Поэтому набираю воздуху в грудь и выпаливаю как можно скорее, не давая себе возможности передумать и пойти на попятный:

- Прости!! Я просто слишком сильно тебя люблю, поэтому безумно ревную! Вот такая я идиотка. Всё, Замок, я это сказала! Можешь теперь включать свет и открывать эту дурацкую дверь…

…И ничего не происходит.

Вокруг меня по-прежнему плотная жаркая тьма. И мурашки уже ощутимо так побежали, потому что где-то там, впереди, разъярённый Рон, которого я не вижу и от этого чувствую себя беспомощной, словно кролик перед тигром.

- Хм. Черепашка, сдаётся мне, эта каменная махина в кои-то веки на моей стороне... Что ж, мне очень даже нравится такой вариант продолжения разговора. Так что давай-ка ты с самого начала и поподробнее! Особенно в части первого тезиса.

И тут я понимаю, что вовсе он не «где-то там», а очень даже почти уже «где-то тут», потому что голос Рона умудрился за какие-то считанные секунды оказаться совсем рядом. И в этой темноте я ощущаю каждый его звук как осторожное прикосновение. И он совсем даже не разъярённый, а напротив, какой-то… мурлыкающий.

А ещё понимаю, что передумала убегать. Мне до дрожи в коленках хочется быть пойманной.

Ну, я и стою. Жду, когда поймают.

Тихий серебряный звук – звенит яблоко на моём браслете.

И меня не заставляют долго ждать.

Рон хватает меня обеими руками и прижимает к себе как-то сразу всю. Понятия не имею, как он это умудряется. Мысли путаются, кожа горит, и в этой блаженной темноте я особенно остро ощущаю каждую деталь нашего беззвучного «разговора».

То, как сильно впиваются в плечи его пальцы. Как остро и колко прикосновение его небритой щеки. Его запах, который я уже успела позабыть и вот теперь открываю для себя заново.

А он приникает к моей шее поцелуем голодным и жарким, и шепчет:

- Только ты… всегда… глупая… только ты!

Тянет платье с плеча, и я слышу треск кружева под его нетерпеливыми пальцами.

И кажется, бесконечные месяцы ожидания сожгли во мне какой-то барьер, потому что я отбрасываю стыд и сама тянусь к нему, как слепой котёнок к солнцу, и пытаюсь нащупать в темноте его губы.

Его пальцы в это время ныряют мне в волосы. Одна за другой вытаскивают шпильки и отбрасывают прочь. А потом так же небрежно вынимают заколку и швыряют, не разбирая, этот зачарованный подарок Замка туда же…

…Как я могла забыть!

Зачем я, дурочка, только решила возобновить свои магические изыскания! Ну что мне стоило хоть немного отложить! А ещё лучше оставить насовсем!

Потому что я уже чувствую, что не успеваю. Не успеваю найти его губы прежде, чем меня накроет очередным видением, которое пробудилось от прикосновений его пальцев к металлической розе.

…- Госпожа Эллевин, вы должны уйти со стены!

Я оборачиваюсь и отрицательно качаю головой. Прости, старый друг!

- Вы сделали то, что я просила?

- Да. Но вы…

- Поздно. Я не уйду. Просто не могу его оставить – в нём тепло моих ладоней, мои слёзы и мои улыбки, я видела его рождение и, если такова судьба, увижу смерть.

Мои длинные светлые волосы треплет ветер, подол белого платья развевается, как флаг. Неужели придётся сдаться, чтобы прекратить этот кровавый кошмар?

По рядам наступающих прокатывается торжествующий рокот. Даже те, кто растратил боевой пыл под яростью защитников Замка, снова приободрились. Как морской прилив о камни грохочет хор множества голосов:

- Ро-ланд! Ро-ланд! Ро-ланд!

И я вижу его. И узнаю в тот же миг, хотя лицо скрыто забралом. В его поступи, в том, как неторопливо движение этой высокой закованной в латы фигуры, перед которой расступаются соратники, в том, как он одним движением вытаскивает из ножен свой огромный двуручный меч… в каждой детали и звуке его имени, которое горит на моём языке, невысказанное, я узнаю его.

А потом случается то, из-за чего даже защитники наши замирают, и бой останавливается, как по мановению волшебной палочки. Низкий вибрирующий рёв прокатывается по напоённому гарью воздуху.

В напряжённой тишине – стук копыт.

Нет, только не это!..

Приникнув к краю парапета, я вижу далеко внизу Серебряного. Я ведь просила слуг увести его в подземелья! Как он вырвался? Как оказался здесь?

На кончиках ветвистых рогов привязаны обгоревшие разноцветные ленты – это дети украшали его минувшим праздником Ледяной Розы. Густую гриву на груди испачкал пепел. Глаза пылают гневом – мне даже отсюда виден их алый огонь.

Серебряный замирает на мгновение, а затем угрожающе наклоняет голову, выставив рога, и взрывает копытом напоённую кровью землю.

Враги ещё шире расступаются – никто не хочет первым принять на себя гнев волшебного зверя.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Не смей! Беги отсюда! – мой крик уносит ветер, я сама его не слышу. Но слышит тот, кто пришёл – на секунду поворачивает голову в мою сторону, и я чувствую на себе пристальный взгляд.

А мой олень в тот же миг срывается с места и несётся вперёд – как оживший таран, как воплощённое возмездие.

И я уже знаю, что будет дальше.

Взмах меча.

Короткий, почти человеческий вскрик.

Капли синей крови на снегу.

Мёртвая тишина, которая взрывается радостными воплями людей у подножия стен. В этот миг оборвалось и помертвело и что-то у меня внутри.

Как мог он сотворить то, что сотворил? У меня нет названия этому преступлению. После такого человек не может остаться прежним. Мне не терпится увидеть, наконец, его лицо. Быть может, тогда я пойму.

Чёрные клубы дыма уносит прочь ветер с привкусом тлена.

Догорают розы у подножия Башни.

Я спускаюсь с крепостных стен. Иду, прижав руки к груди, в последнем отчаянном порыве сквозь замершие от удивления ряды моих врагов, изо всех сил стараясь не смотреть туда, где только что погас последний волшебный огонь этого места.

За десять шагов до меня рыцарь стаскивает шлем и отбрасывает его.

Черные волосы, мокрые от пота, прилипли к вискам. Шрам над правой бровью, тёмной как ночь. Потрясение в синих как небо глазах.

Так вот ты какой, Роланд Винтерстоун…

- Рин, Рин! Что с тобой?

- С-свет! Пожалуйста, свет!..

Замок, наконец, слушается меня, и слабое голубоватое сияние разгоняет мрак.

Кажется, я повисла на руках Рона, словно в обмороке. Меня вновь трясёт от того, что увидела только что. Это ещё один кусочек мозаики. Теперь я знаю, что именно та девушка увидела с крепостных стен. Какое преступление совершил Роланд Победитель Чудовищ. И почему она его так боялась.

Вот только каким-то непостижимым образом её страх передался мне. И меня снова колотит от ужаса при виде лица самого дорогого человека.

Нет, я не допущу этого!

Усилием воли отгоняю прочь видение, заталкиваю вглубь себя, и оно погружается на дно моей памяти, как погибший корабль в морскую пучину.

Это не я была на стенах. Это не Рон убил снежного оленя.

А он всё ждёт ответа. И у меня по-прежнему не получается сказать всю правду – горло сжимает тисками и тело простреливает боль при одной только попытке поведать о видении.

- Я… просто боюсь. Всё слишком быстро…

- Быстро?! Черепашка, ты сама поняла, что сказала?

- Да… прости… просто дай мне ещё немного времени, ладно?

Он вздыхает, но не шевелится и не даёт мне ни малейшего шанса вырваться из его сильных рук. Моя дрожь постепенно стихает и возвращается осознание происходящего. Рон вновь исцеляет меня от мороков прошлого – в моей Вселенной снова остаётся только он.

Мы оба молчим и смотрим друг на друга, как будто это какая-то странная детская игра в гляделки – кто кого переупрямит.

- Хорошо. Сколько тебе нужно времени? До завтра устроит?

- Ро-о-он…

- Ладно, ладно, я понял. Значит, до послезавтра.

- Рон!!

В голове светлеет и возвращается пьянящая радость – мы живы и мы вместе.

Напоследок он кусает меня за мочку уха и отталкивает.

Пячусь к двери на дрожащих ногах, изо всех сил давя смущение и натягивая рукав с обрывками кружев обратно на зацелованное плечо. Не могу оторвать глаз от лица человека, прикосновения которого до сих пор горят на коже, словно ожоги. Нащупываю правой рукой стену – попадаю в неё не сразу. Пробуждаю очертания двери. Под конец всё-таки не удерживаю слова, что сами готовы сорваться с моего бедового языка:

- И вообще… прежде, чем приличным барышням платья рвать… где моя обещанная «романтическая чушь»?

В ответ на мою дерзкую реплику Рон вскидывается и одаряет меня ироничной ухмылкой.

- Там же, где и встреча с распростёртыми объятиями бедного-несчастного скучавшего меня!

Наверное, ответом ему была очень скисшая физиономия, потому что он неожиданно меняет гнев на милость.

- Негоже вассалу лезть поперёд сюзерена со своими помолвками! Вот дождусь, когда Его величество объявит о знаменательном событии, – а он едет сюда и, полагаю, сделает это на ближайшем балу, уже послезавтра – тогда и начну… искать себе невесту. Может это… отбор невест устроить? Говорят, сейчас в моде!

- Я тебя убью!! Ты совершенно невыносимый, ужасный, жестокий…

- Так, Рин, я тебе официально заявляю – если ты сейчас же отсюда не уберёшься, то остатки платья постигнет та же участь! У меня уже возникает настоятельная потребность поступить как пещерный человек – треснуть свою строптивую женщину по голове чем-нибудь тяжёлым и уволочь в берлогу. Мои прозрачные намёки достаточно прозрачны, или подкрепить?Я проглатываю недосказанные слова и влетаю спиной в дверной проём. Вслед мне несётся напутствие:

- И на всякий случай советую тебе на ночь подпереть дверь стулом! Лучше обе двери. Во избежание. А то я уже жалею о своём благородном порыве.

Нет, двери подпирать я не стала. Рука не поднялась.

Вместо этого стащила с себя платье, отыскала в саквояже походный швейный набор и принялась зашивать порванное кружево. У меня не сундук платьев, кто бы что ни думал!

В голове снова и снова повторяются воспоминания того, что только что было, и я с трудом сдерживаю совершенно безумные и непоследовательные порывы вернуться в соседнюю комнату. Судя по звукам, Рон не спит и меряет её шагами туда-сюда. Почему-то не сомневаюсь, что моё появление будет встречено с энтузиазмом. Но, кажется, моим нервам и правда хватит на сегодня.

Втыкая иглу в ткань так яростно, будто собираюсь таким образом выпустить разрывающее меня напряжение, я сердито сдуваю локон, упавший на лицо из вконец испорченной причёски, и бормочу себе под нос:

- Замок, родной мой, ненаглядный… я тебя, конечно, очень люблю и ценю твоё доверие… спасибо, что делишься всеми этими видениями… но ты мне скажи – я дождусь когда-нибудь свой первый поцелуй, а?‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍​‌​‌

(7.4)

Я проснулась очень рано и долго лежала в постели, свернувшись клубочком и ловя ощущение счастья внутри.

Медленно менялся свет за окном. Нежный рассвет уступал место яркому утру, а мне по-прежнему не хотелось вставать. Только бы продлить это мгновение – не отпускать, не расплескать…

Перебирала в памяти воспоминания вчерашнего вечера – каждое прикосновение, каждое слово. Как драгоценные камни в ладони.

«Только ты… глупая… всегда… только ты!»

Я рассмеялась и зарылась лицом в подушку.

Но среди воспоминаний были и тёмные, тревожные, мучительные. Как бы старательно я не обходила их стороной, снова и снова мысли мои возвращались к ним.

Эллевин. Девушка на стенах. Та, что детскими каракулями исписала книжку. Та, что любила это место и не хотела его покидать. Та, на чьих глазах Роланд Победитель Чудовищ убил снежного оленя. Уж не за это ли преступление получил он своё грозное прозвище?

Кажется, теперь я знаю, кому принадлежала заколка, которую замок подарил когда-то в ответ на слёзы маленькой девочки, сломавшей свою. Он доверил мне не просто вещь – он доверил воспоминания своей прежней хозяйки. Что же делать с этим непрошенным подарком? Тем более, что, кажется, эту тайну придётся хранить и разгадывать в одиночку. Судя по всему, рассказать никому не получится – как будто что-то не пускает. Это между мной и Эллевин – только наш с ней секрет.

Зато теперь, пораскинув немного мозгами, я пришла к выводу, что зря вчера обвинила Замок в том, что он мешает мне… ну… мешает. Он-то как раз, судя по его неприкрытому сводничеству, очень даже не против. И даже скорее всеми руками… ветвями… «за», в общем. Сильно подозреваю, что в тот мой первый приезд много лет назад он совсем не случайно закинул меня сразу на третий этаж – практически сунул прямо под нос одному несносному двенадцатилетнему мальчишке.

Нет, мешают мне воспоминания Эллевин, скрытые в заколке. Отголоски ужаса, что творился здесь задолго до моего рождения.

Когда же это прекратится… Может, мне нужно просто досмотреть до конца? Узнать, что же случилось такого в Замке ледяной розы много веков назад, из-за чего он почернел, а Роланд Победитель Чудовищ сбросился вниз с его башни, вместо того, чтобы пожинать лавры победителя.

Я вздохнула и решительно встала с постели.

Замечательный план, но точно не на ближайшее будущее! По крайней мере несколько дней я планирую отдыхать и наслаждаться своим пребыванием в Замке. Хм… может, с Роном ещё разок поссориться?..

Я хихикнула и взялась за щётку. Причесала ужасно разлохмаченные локоны, разложила по кружеву белой ночной рубашки. Придирчиво осмотрела себя в зеркале. Смутилась, увидев покрасневшую кожу на шее – там, где меня основательно исцарапали щетиной…

В любом случае, заколку я пока абсолютно точно спрячу подальше. Кстати, где она?

От нетерпеливого стука в дверь я чуть не подскочила.

- Открывай, соня! У нас много дел.

- Уйди, я не одета! – прокричала я.

Ответом мне была заинтересованная пауза.

И очень хорошо, что я только собиралась снять ночную рубашку, но ещё не сняла. Потому что зараза Замок не преминул воспользоваться ситуацией. Кажется, в этот раз он твёрдо вознамерился сделать всё, чтобы я отсюда больше не уезжала. Он, по-моему, разуверился в наших с Роном способностях и решил взять дело в свои руки.

Потому что дверь моей комнаты – между прочим, тщательно запертой на ключ! – просто-напросто распахнулась. Я застыла у зеркала, судорожно сжимая в руках щётку. Рон замер на пороге, занеся руку для очередного стука, а за изменением выражений его лица я просто не успевала следить.

- Р-р-р-рин! Ты какого чёрта в таком виде дверь открываешь?! А если бы это был не я?

Кажется, вирус ревности заразен.

- Если бы это был не ты, Замок бы и не подумал распахивать эту дурацкую дверь!! Ты его хозяин, ты с ним и разбирайся!! Что ты делаешь?..

Рон сделал широкий шаг и оказался в моей комнате. А потом закрыл за собой дверь.

- Дверь закрываю. Вдруг кто-то по коридору пройдёт.

- Вообще-то, уважающий себя джентльмен закрыл бы снаружи!!

Я спохватилась и бросилась к стулу, на котором развесила вчерашнее платье после того, как зашила оборванное кружево. Поскорее схватила его и прижала к груди.

При виде сумасшедшего взгляда Рона я поняла, что у меня подкашиваются ноги. Нет, я конечно хотела свой первый поцелуй и всё такое… Но, судя по этому взгляду, если Рон останется, поцелуй совершенно точно станет только первым пунктом нашего действительно длинного списка дел на сегодня. А кто бы там что не думал, я и в самом деле барышня приличная, и для меня это и в самом деле слишком быстро.

Я выставила ладонь вперёд в предостерегающем жесте.

- Кто мне давал времени до послезавтра?

- Уже до завтра.

- Вот именно сейчас непринципиально!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Твою… и кто меня за язык тянул…

Я спряталась за дверцу шкафа. Рон остановился где-то на полпути ко мне с видом мученика, терзаемого за его грехи.

Не рискуя высовываться, я всё же спросила:

- Ты чего приходил вообще?

- А ты думаешь, я помню?

Я уткнулась лбом в деревяшку и закусила губу, чтобы не улыбаться.

- Ну так уходи уже!

- Я не могу.

- Это почему ещё? Вдруг твоя маменька нас застукает. Ещё жениться заставит. Плакал тогда твой отбор невест.

- Не могу, потому что должен же вспомнить, зачем приходил.

- Так вспоминай быстрей!

- А, вспомнил! У меня кое-что есть для тебя.

Он знал, чем меня брать. Конечно же, моим неуёмным любопытством.

Я осторожно высунула нос из-за дверцы. Рон протягивал мне закрытый кулак.

- Это что?

- Подойди и посмотри.

- И не подумаю! Отсюда видно.

Рон пробурчал что-то себе под нос. Кажется, там в красках было расписано, что именно он со мной сделает, когда наступит завтра. Я решила на всякий случай не вслушиваться, чтоб не помереть от разрыва сердца раньше времени.

Он всё- таки разжал кулак. На его ладони покоилась моя заколка. Ах, ну да! Рон же вчера её… нет, я точно научусь краснеть такими темпами.

- Спасибо! Положи на кровать… И иди уже.

- Жду тебя в коридоре. Ровно пять минут жду, учти! Будет небольшое совещание у Бульдога, и если я тебя хоть чуточку знаю, ты себе не простишь, если хоть что-то пропустишь.

Дверь хлопнула, я выдохнула.

Нет, судя по всему, стулья на ночь точно будут не лишними!

(7.5)

Переодевалась я, не вылезая из-за дверцы шкафа. На всякий случай. Надела то, что побыстрее – вчерашнее зелёное платье, которое всё ещё держала в руках. В конце концов, я ведь не успела его как следует сносить.

Скорости моего переодевания могли, наверное, позавидовать солдаты в казармах. Наспех скрученный пучок закрепили шпильки… правда, запас их со вчерашнего вечера сильно сократился. Я бросила неуверенный взгляд в сторону заколки, призывно поблёскивающей на покрывале.

Нет уж! Хотя бы пару дней нормальной человеческой жизни безо всяких видений и влипаний в неприятности я заслужила?

Вот только убрать её подальше не мешало бы. Всё-таки ценная вещь не должна валяться на виду.

Я присела с ней рядом на краешек кровати и с опаской протянула руку… От прикосновения ничего не случилось. Заколка как заколка. Прохладный серебристый металл, синяя роза в круге, четыре изогнутых зубца. Что ж, судя по всему, чтобы запускались видения, нужны сразу три фактора – заколка, я и Рон. Одновременно, и желательно сконцентрированные на небольшой площади с минимальным расстоянием между.

Заколку я, поколебавшись, сунула в сумочку – туда же, где хранился камень. Он сонно подмигнул багряным огоньком, трепещущим внутри – и мне захотелось взять его в руки. Правда, данные мне пять минут, скорее всего, вот-вот истекут… Но я же только на секундочку!

Камень был очень тяжёлый для своего размера. А ещё тёплый. И я только собиралась было положить его обратно, как случилось неожиданное. Длинная выпуклая ветвь, украшенная белыми бутонами и мелкими листками, снова отделилась от стены. Медленно, несмело двинулась ко мне и ткнулась в ладонь, в которой я держала камень.

Затаив дыхание, я следила, что будет дальше.

На секунду огонёк внутри камня замер, а потом вспыхнул с новой силой, заполонил почти всё матово-стеклянное пространство. Ветвь оплела его тугой живой пружиной и приподняла с ладони.

- Эй, мы так не договаривались! Верни! – прошептала я возмущённо.

Тут в дверь снова постучали.

- Ри-и-ин! Если ты вдруг перепутала, на всякий случай уточняю. Мы не на бал собираемся. Бал только завтра.

- Да иду я, иду!! – крикнула я и бросилась отбирать камень. Камень не отбирался.

- Отдай немедленно! Это не игрушка! – принялась я увещевать Замок самым строгим «родительским» тоном, на который только была способна. Лампы на стене пару раз мигнули. И как это понимать? Он считает, всё-таки игрушка?

Не без труда, у меня всё-таки получилось переупрямить Замок и выпутать камень из его цепких лап… ветвей. Но я не успела отереть пот со лба и вздохнуть с облегчением, как добыча из моей ладони просто-напросто исчезла. Для того, чтобы через мгновение объявиться на прежнем месте – в спиральном изгибе ветви.

- Ах вот как? – сердито прошептала я. – Уже спелись?

Я вспомнила, как камень прятался от меня под подушкой. Что ж – нельзя удержать воду в решете, а песок в ладони. Раз ему понравилось «общаться» с Замком ледяной розы, я не смогу им помешать.

- Береги его! – вздохнула я и погладила стену. Все лампы в ответ ярко вспыхнули. Ветвь втянулась куда-то в стену, прихватив с собой мирно мерцающий камень. Оставалось надеяться, что не насовсем, и я ещё его увижу.

Покачав головой, я бросилась бежать из комнаты, пока кое-кто не потерял терпение.

Мы с Роном спустились на второй этаж. Я с трудом давила зевки.

- Обязательно было так рано собираться на этот ваш совет?

- Самое время, пока гости спят. Потом будет не до этого. А что, неужели не выспалась? Вот и проявляй после этого благородство. Всё равно не оценят.

Тем временем мы уже подходили к неприметной двери в конце длинного коридора в левом крыле. Рон вдруг улыбнулся краешком губ и, не глядя на меня, проговорил:

- И кстати – чтобы не было снова поводов меня обвинять… предупреждаю. Там будет Эмбер.

И не дав мне времени опомниться, этот зараза учтиво распахнул передо мною дверь, пропуская вперёд.

Он бы ещё в комнате предупредил!!

Я едва успела сделать невозмутимое лицо. Но всё равно сбилась с шага и запнулась на пороге.

И снова моё чувство уверенности в себе пошатнулось, когда я её увидела. За прошедшие годы красота Эмбер стала ещё более ослепительной. Платье цвета морской волны с длинными рукавами и открытыми плечами подчёркивало алебастровую бледность кожи. Волосы уложены в замысловатую причёску. Изящная, утончённая, с королевской осанкой… из неё вышла бы идеальная графиня.

Рон сграбастал меня одной рукой за талию, притянул ближе к себе и чмокнул в макушку.

- Нет, я понимаю, что черепашкам положено одеваться с черепашьей скоростью… но сейчас-то чего застыла? Идём уже.

Так и довёл, не отпуская ни на шаг, до небольшого круглого стола у камина, за которым уже сидели Шеппард и Эмбер. Тепло его ладони через тонкую ткань платья лучше всяких слов развеяло мои унылые мысли. Это прикосновение невзначай словно говорило и мне, и окружающим: я принадлежу ему.

Кажется, Рон опять читает меня, как открытую книгу. И как же я счастлива, что это так.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍А потом я вдруг увидела, каким взглядом Эмбер проследила этот жест – его руку на моей талии. Раненым. Хотя она тут же попыталась скрыть это выражение за улыбкой.

- Кэти… как же давно мы не виделись! Я рада, что у тебя всё хорошо.

Я смутилась и попыталась отстраниться, но мне не дали. Представила себя на её месте. Как она вообще это всё выносит?

Рон отодвинул один из высоких стульев с кожаной обивкой, усадил меня, а сам сел рядом. Почти вплотную. Мы оказались напротив Бульдога и Эмбер.

- Я тоже тебе очень рада… - пробормотала я, путаясь в словах и мыслях.

Но и я, и Эмбер знали, что врём друг другу. Мы обе отвели взгляды, и за столом воцарилось неловкое молчание.

Зато Бульдог с Роном понимающе переглянулись. Шеппард скрипнул стулом, придвинул к себе поближе здоровенную карту морей и континентов, разложенную на столе, и покачал головой.

- Пожалуй, мой юный друг, в кои то веки я готов с вами согласиться – это маленькое совещание было не лучшей идеей. Тем более, что я уже слышал и ваш отчёт, и мисс Сильверстоун. Но мне захотелось собрать все кусочки мозаики и ещё раз выслушать по порядку от каждого из вас, что случилось за последние месяцы. Потому что, боюсь, обстановка накаляется, и довольно скоро мы можем стать свидетелями событий, который определят судьбу Королевства на десятилетия вперёд.

(7.6)

Я невольно проследила за короткими узловатыми пальцами Шеппарда, которыми он задумчиво постукивал по карте. Здоровенный неправильный прямоугольник Материка с извилистыми очертаниями, и на запад от него – вытянутая цепь крупных и мелких островов, образующих наше Королевство. Всё это выглядит совсем не так, как на уроках географии, когда ты понимаешь, что это не учебная карта, а возможная карта военных действий. Но ведь войну же удастся предотвратить? Поездка Рона была успешной…

- Итак, друзья мои, давайте по порядку. Год назад мы направили королевское посольство с миссией изменить расстановку сил на Материке, посеять раздор между членами военного альянса, который в тайне был образован против нас, и заодно заключить союз с каким-нибудь из наиболее сильных домов. Способ для этого был выбран старый как мир и один из самых надёжных – брачные связи. По счастью, молодой король ещё не женат и это предоставило нам пространство для манёвра. Должен сказать, мне не просто далась организация этого предприятия, поскольку его следовало провернуть по возможности тихо и до последнего держать в тайне.

В ответ на мой удивлённый взгляд Бульдог снисходительно пояснил:

- При дворе много тех, кто категорически против того, чтобы Его величество женился на девушке с Материка, даже если знатностью рода она не уступает Стратагенетам. Слишком глубоко укоренилась традиция брать «своих» невест, из дворянских семей Королевства.

- Кое-кто считает, что поведение Хьюго непатриотично, - добавил Рон и бросил на меня косой взгляд. – В чём-то я с ними соглашусь. За долгие месяцы путешествия я убедился в том, что самые красивые девушки всё-таки живут у нас…

Наверное, это задумывалось как комплимент. Но у меня кровь прилила к лицу. И тщательно он там всяких девиц разглядывал, интересно, чтобы сравнить?! Вслух я этого не спросила, меня ведь как-никак на серьёзный совет позвали. Но, видимо, что-то такое отразилось на моей физиономии, потому что Рон поспешно добавил:

- Разумеется, я был так занят своей ответственной миссией, что времени на осмотр местных достопримечательностей совершенно не оставалось.

- Кхм-кхм… - Шеппард прочистил горло и попытался вернуть беседу в деловое русло. – Дело осложнялось тем, что особенно много противников грядущего брака короля собралось в Сенате. Потому что это серьёзно усилит позиции Его величества в их политическом противостоянии.

- Уж не думаете ли вы, что информацию о нашем отплытии Генриху могли слить агенты Сената где-то на Материке? – нахмурился Рон.

Ему неожиданно ответила Эмбер:

- Кто-то из старейших родов Королевства совершенно точно состоит в ближайших советниках младшего принца. Но мне так и не удалось узнать, кто именно, и связан ли он с Сенатом.

- Вы забегаете вперёд, - прервал её Шеппард. – Итак, целый год длилась миссия. Рональд, будьте добры – вкратце её итоги.

- Лишаете меня удовольствия в красках расписать Рин, как я, несчастный и одинокий, шатался по городам и весям, продирался сквозь тамошние дремучие леса и сплавлялся по рекам. И при этом еще терпел стенания не привыкших к такому придворных. А то она, кажется, решила, что я там без неё прохлаждался, - усмехнулся он.

- И ничего я не решила! Неужели ты думаешь, что я не понимаю, как это всё было важно? И вообще, между прочим тобой горжусь… - совсем тихо добавила я.

Ответом мне был такой взгляд… выразительный. Рон словно невзначай положил руку на спинку моего стула и продолжил свой отчёт. Говорил быстро, по делу, чётко, и у меня возникло ощущение, что он просто хочет побыстрее завершить этот совет. По спине поползли мурашки.

Перечисление всех этих Долин и Утёсов, на которых он побывал за год, и проживавших там дворянских фамилий быстро слилось для меня в одну мешанину слов. Только тут я и на самом деле поняла, что это был за год для него. Бедный, как же он устал… Скорее бы закончились все эти королевские помолвки и Замок снова принадлежал только нам.

- Итак, на исходе года мы остановились на кандидатуре старшей дочери герцога де Тремон. Старинный род, да к тому же, в отличие от многих обедневших родов Материка, герцоги преумножили фамильное достояние на торговле знаменитым местным кружевом. Его плетут в особых закрытых поселениях кружевницы Тембрилии. Охрана там, между прочим, не хуже, чем в ваших тюрьмах, Шеппард – нас так и не пустили на экскурсию. У Тембрилии хорошие отношения с десятком княжеств поменьше и крайне напряжённые – с её ближайшим конкурентом, Долиной Шёпота. Кстати, тамошние бароны пытались дать нам взятку, чтобы склонить чашу весов к их барышням, но мы были непреклонны. Да ещё и постарались, чтобы о факте подкупа стало известно де Тремонам. Так что, полагаю, вторую задачу – внесения раздора в ряды потенциального противника – мы тоже выполнили.

Шеппард откинулся на спинку стула с удовлетворённым видом.

- И всё же поздравлять вас с успехом буду, мой юный друг, после того, как услышу свадебный звон колоколов над Фрагонарой. Пока же давайте-ка остановимся на ваших злоключениях по дороге домой – признаю, меня они не на шутку встревожили.

- Позвольте мне, - вклинилась Эмбер своим тихим мелодичным голосом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Всё это время она сидела, не поднимая глаз, и вот теперь взмахнула длинными ресницами, и я увидела её неожиданно твёрдый взгляд.

- Из проверенных источников удалось узнать, что где-то на Материке видели Молодого Ястреба. Не мне напоминать вам о репутации этого человека. Он не хочет женитьбы старшего брата, она ему не выгодна, так как упрочит положение соперника. А судя по всему, Генрих всерьёз намерен оспорить права Хьюго на престол. Конкурирующие дома, возможно, и передали Ястребу информацию о готовящемся отплытии делегации Королевства Ледяных Островов на родину. Какие именно, я так и не смогла выяснить, к сожалению. Но полагаю, наиболее вероятные кандидаты – это как раз бароны де Блуа, правители Долины Шёпота. Именно они больше всех были заинтересованы в том, чтобы невеста из де Тремонов не доплыла до пункта назначения.

- Неужели отпрыск королевского рода опустился до пиратства? – покачал головой Шеппард. Ему ответил Рон:

- До вас наверняка доходили слухи, что именно этим он и промышляет с момента, как покинул двор три года назад. Генрих привык жить на широкую ногу, а покойный король отлучил его от содержания за счет казны после ссоры со старшим братом. Так вот, могу подтвердить – слухи не врут. Никаких флагов и опознавательных знаков на преследовавшем нас корабле, конечно же, не было. Но я уверен, что в подзорную трубу видел на палубе именно Генриха.

Рон убрал руку со спинки моего стула и подвинул карту ближе к себе. Очертил пальцем какую-то линию вдоль берега самого большого из Ледяных Островов – Цевии. Именно здесь, на её северном краю, находились столица и Жемчужная гавань. В самом сердце острова, ближе к восточному берегу, синим цветком обозначен был Замок ледяной розы. Локвуда, само собой, на карте не было вовсе – он скромно потерялся где-то среди зелёных пятен болот на южной оконечности острова.

- Нам пришлось изменить курс и завлечь преследователя в Лабиринт погибших кораблей.

Я вздрогнула. Конечно же, мне известно было это название! Цепь рифов и острых скал, водовороты и опасные течения – это место моряки издревле обходили стороной. Кроме предков Винтерстоунов, которые умудрились-таки найти проход через Лабиринт, когда вели свои корабли к Островам во время Великого Завоевания. Папа рассказывал, с тех пор секрет преодоления Лабиринта хранится в семье графа и больше никому не известен. По сути, это часть защиты Замка ледяной розы – именно к берегу возле Лабиринта выходят дремучие леса вокруг замка. Именно на этом берегу стоит то самое селение Верхние Жуки, где граф предпочитает нанимать прислугу.

Рон меж тем продолжал:

- Хотя мы в тайне отплыли раньше, чем планировалось, на исходе третьего дня обнаружили за собой преследование. Корабль Генриха оказался быстроходнее и медленно нагонял нас. Я понимаю, что пошёл на большой риск, но Лабиринт был единственной возможностью оторваться. Так что пришлось сменить курс и вместо Жемчужной гавани высаживаться тут и тащить гостей в Замок.

- Не беспокойтесь – я давал вам полный карт-бланш на случай непредвиденной ситуации, - успокоил его Шеппард. – И вы с честью из неё вышли!

Кажется, мужчины были собой довольны, а я не могла думать ни о чём другом, кроме того, что Рон ведь мог бы и не доплыть. У меня будто сердце онемело. Тихо-тихо, как в детстве, я потянула руку и уцепилась пальцами за край его рукава. Он коротко вздохнул, отцепился и вместо этого накрыл мою ладонь своей. Успокаивающе сжал пальцы, и меня немного отпустило.

Шеппард меж тем продолжал:

- Ну что ж, главное, что сейчас гости в безопасности под защитой стен замка. Утром прибыл гонец из Фрагонары – Его величество подтверждает, что самолично прибудет в Замок, чтобы почтить верного вассала. И, добавлю от себя, чтобы усилить безопасность гостей, когда после торжеств по случаю помолвки вся процессия двинется обратно в столицу. Так что готовьтесь к нашествию, мой друг, – король сообщает, что с ним будет половина королевской гвардии. Ну и до кучи – почти весь двор, а заодно слуги, музыканты и труппа королевского театра. В общем, признаться честно, я вам не завидую.

Рон устало улыбнулся:

- К моему глубокому облегчению, приготовления взяла на себя матушка. Не сомневаюсь, приём будет обеспечен на высшем уровне. Когда ждать всё это счастье?

- Завтра к середине дня, скорее всего. Предлагаю не тянуть время и в тот же вечер устроить бал, на котором король сможет объявить о помолвке.

Рон кивнул в ответ. Он скрестил руки на груди, задумавшись и что-то мысленно прикидывая. Я убрала со стола свою ладонь, которой в одиночестве стало вдруг холодно.

А Шеппард неожиданно подался вперёд и уставился на меня с видом охотничьего пса, который взял след.

- Что ж, Кэти, остались только вы! Я очень надеюсь хотя бы сегодня услышать всю историю вашего пребывания в Эбердин. Насколько я понял по донесениям из столицы, школу закрыли на некий карантин. Исходя из вашего обрывочного рассказа в карете, не сомневаюсь, что вам есть что рассказать о его причинах. Напомню, что в мои обязанности входит обеспечение безопасности Его величества и всех гостей Замка во время грядущих торжеств. Я могу быть уверен, что им не грозит нечто… магического толка?

Взгляд Бульдога вцепился в меня, и я поняла, как нелегко даётся ему спокойствие, учитывая, что именно один из замков забрал у него жену. Конечно же, он ожидает от них всевозможных опасностей «магического толка», как он аккуратно выразился.

Все присутствующие обратили взоры на меня.

Хуже, чем на экзамене, ей-богу!..

(7.7)

И тут я вспомнила, что со всеми этими вчерашними… волнениями совершенно забыла – я же собиралась рассказать о своих «приключениях» Рону, и чтобы мы вместе решили, что можно, а что нельзя говорить остальным. И как мне теперь быть?

Бульдог меж тем продолжил многозначительным тоном:

- Между прочим, Кэти, когда я попытался наведаться к вам вчера вечером, кое-кто перехватил меня по дороге и уговорил отложить разговор на утро, чтобы ценный свидетель как следует выспался. Очень подозреваю, что этот кое-кто просто хотел первым учинить вам допрос. И как, удачно?

Я бросила на Рона отчаянный взгляд, моля о помощи. Он немедленно его поймал, на мгновение остро всмотрелся в меня, а потом невозмутимо перевел взгляд на Шеппарда.

Прежде, чем я нашлась, что сказать Бульдогу, Рон сокрушённо покачал головой.

- Вы просто не представляете, как трудно от неё добиться… чего-нибудь. Разговора вчера так и не сложилось. Моей драгоценной гостье показалось, что я слишком… на нём настаиваю.

Напоминание о нашем «разговоре» мигом растопило моё холодное оцепенение, пустив волну жара по венам.

Я повернулась к Рону с милой улыбкой.

- Просто вчера вечером я была сильно занята. Мне нужно было срочно зашить моё единственное нарядное платье, которое… немного порвалось в дороге.

Мне ответили с улыбкой столь же ослепительной:

- Не понимаю, зачем зашивать то, что… и так порвётся? В смысле, если вещь пришла в негодность, её положено выбрасывать.

Рон опустил издевательски ироничный взгляд на моё плечо. То самое, с пришитым куда надо кружевом. Правда, по дороге бесстыдно промахнулся с направлением.

Я возмущённо дёрнула плечом и с негодованием прищурилась.

- Может, у вас, графьёв, так и положено, а вот у нас, честных бедных дворянок, есть привычка держаться за разные устаревшие вещи вроде платьев, убеждений и… принципов.

Шеппард и Эмбер молча следили за нашим странным разговором, не пытаясь вклиниться и полсловом, и лишь временами переглядывались. Я спохватилась, что вообще-то кроме нас с Роном в комнате ещё кто-то есть. И как он умудряется заставлять меня забыть обо всём на свете? Вот ведь удивительный человек! Ещё со времён моих страданий в библиотеке по Глазастику заметила это его умение. Только арсенал средств с тех пор… существенно расширился.

Я собиралась было перевести нашу с Роном накаляющуюся беседу в какое-нибудь более безопасное русло, как тут на моё колено под столом легла тяжёлая рука и по-хозяйски его сжала.

- В общем, Шеппард, не беспокойтесь – принципы принципами, но в самом ближайшем будущем я собираюсь основательно её разговорить. У меня свои методы развязывания языка свидетелям.

Я от души наступила каблуком Рону на ногу. Рука не без колебаний вернулась на положенное ей место.

На секунду воцарилась неловкая тишина. А потом протяжно скрипнул стул – это Эмбер вскочила с места.

- Простите, но я, по-моему, рассказала уже всё, что было ценного в этой ситуации… если позволите, я удалюсь в свои покои и немного отдохну. Была очень рада повидаться с тобой, Кэти!

Я проводила взглядом бледную Эмбер, поспешно покидающую комнату. Даже слов не нашла для ответа – все застряли где-то на полпути. Что мне было ей сказать? Прости, что я так счастлива? Но я ведь тоже заплатила за это немалую цену. Чуть не сошла с ума от одиночества и тоски. Я не могу теперь стыдиться своего счастья.

Рука под шумок вернулась на то же место. С обречённым вздохом я не стала стряхивать её во второй раз.

Шеппард тоже поднялся, тяжело отталкиваясь ладонями от столешницы.

- Ну что ж, дети мои… как я понимаю, я тоже здесь лишний. Так и быть, ради доброго к вам отношения не буду настаивать. Можете гордиться, маленькая мисс Лоуэлл, тем что успешно вьёте верёвки из главы Тайного сыска Его величества! Вы первая, кому это удалось. А вам, мой друг, настоятельно советую всё же не тянуть с завершением разговора. У нас осталось совсем мало времени до того, как вся ситуация достигнет своей кульминации. Возможно, информация, которой владеет мисс Лоуэлл, поможет пролить свет на магическую подоплёку событий и получить-таки перевес в грядущем противостоянии, если его вдруг не удастся избежать.

- Вот за это можете не беспокоиться! – заверил его посерьёзневший Рон. Рука переместилась мне на плечи и придавила всем своим весом так, что я отставила все мысли о побеге как бесперспективные. – Врождённое чувство ответственности не позволит ей скрывать от меня ценные сведения. Правда же, Рин?

Я пробурчала в ответ что-то невразумительное, что должно было выглядеть как согласие.

Бульдог возвёл очи горе, что означало, видимо, что мы с Роном безнадёжны, и вышел из комнаты, слегка прихрамывая и опираясь на свою палку.

Мы наконец-то остались одни.

И тут до меня вдруг дошло. Забалтывая присутствующих нашим не вполне приличным разговором, Рон на самом деле спасал меня от допроса! Он как всегда понял без слов, что всю правду я могу рассказать только ему. И каким-то непостижимым образом его тактика сработала.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я не справилась с искушением и сделала-таки то, чего мне хотелось всё это время – положила голову Рону на плечо.

Пару мгновений мы сидели так молча, обнявшись. Потом он вздохнул и проговорил у меня над ухом крайне сосредоточенным тоном:

- Черепашка, а теперь шутки в сторону – давай-ка и правда рассказывай. Всё по порядку.

Ну я и стала рассказывать. И рассказывала долго. Так, что в конце концов у меня забурчало в животе от голода – я же не успела позавтракать!

Хмурый Рон бросил взгляд на часы, мерно тикавшие на стене.

- Скоро подадут завтрак. Я просил Торнвуда накрыть прямо здесь в одиннадцать. Значит, говоришь, Аврора де Меритон…

- Да. А что? – я обеспокоенно посмотрела на него.

- Ничего, кроме того, что де Меритоны – это и есть тот род на Материке, в который отдали замуж Мелинду Винтерстоун, младшую сестру моего предка. Хоть это мне удалось выяснить за время поездки. Ты же помнишь, надеюсь, что у неё была и другая цель?

Я уставилась на Рона ошарашенно, пытаясь осмыслить услышанное.

- Вот только приняли Меритоны предполагаемого родственничка крайне неприветливо. Глава рода – желчный и угрюмый старик – кажется, подумал, что я покушаюсь на долю в его наследстве. Расспросы о завещании Роланда, сама понимаешь, ни к чему не привели. Таким образом, оборвалась последняя ниточка. Я понятия не имею, где его искать. Боюсь, мы так и не узнаем, как попасть в чёртову башню.

Рон устало откинулся на спинке стула, забросил руки за голову и как следует потянулся.

В это время отворилась дверь и вошёл Торнвуд с подносом.

Рон вздохнул.

- Старина, может, хоть ты знаешь что-нибудь о завещании Винтерстоуна? Кажется, ты единственный человек в этом полушарии, которого я ещё не доставал с этим вопросом…

Торнвуд аккуратно поставил поднос на стол и принялся расставлять чашки.

- Вообще-то знаю, юный господин. Я уж думал, вы никогда не спросите. Завещание Роланда Винтерстоуна хранится у меня.

(7.8)

Я смеялась, и смеялась, и всё не могла остановиться. Потом утирала слёзы с ресниц и пыталась успокоиться – но смотрела на ошарашенное лицо Рона, который чуть не упал со стула, и меня снова взрывало приступом хохота.

Действительно – стоило тащиться за тридевять земель и целый год там слоняться по бездорожью, чтобы узнать, что завещание всё это время было прямо под носом!

Торнвуд смирно стоял в сторонке, посмеиваясь в седые бакенбарды, и кажется, был очень доволен произведённым эффектом.

Рон меж тем пришёл в себя и повернулся всем корпусом к дворецкому.

- То есть, ты хочешь сказать, что завещание моего предка…

- Да, юный господин!

- …которое я весь этот год…

- Именно так, юный господин!

- …без сна и отдыха…

- Совершенно верно, юный господин!

- Да что ты заладил – «юный господин»!! – взорвался, наконец, Рон. Вскочил и уставился на него, нависая с высоты своего немалого роста и сверкая глазами. – Ты меня с пелёнок знаешь! Ты вложил мне в руку первый игрушечный меч! Ты, а не отец, возился с моими содранными коленками и учил читать! Вы с миссис Торнвуд давно уже моя семья. И теперь хочешь сказать, что всё это время хранил такую реликвию и не удосужился мне её отдать?!

Я умолкла и смотрела на них обоих. Торнвуд выглядел растроганным. Кажется, у него глаза были на мокром месте. Ещё чуть-чуть, и у меня будут тоже.

Вулкан по имени Рон меж тем немного успокоился. Он положил Торнвуду руку на плечо и вздохнул:

- Прости, старина. У тебя наверняка для этого были веские причины. Итак?

Он отодвинул свой стул и указал Торнвуду на него. Тот покачал головой.

- Сначала я кое-что принесу, юн… мой мальчик, а потом всё тебе объясню.

Его не было пару минут. Всё это время Рон сидел, погружённый в глубокие раздумья, и я не решалась его отвлекать. Волнение нарастало во мне, как снежный ком, несущийся с горы. У меня появилось странное чувство, что всего лишь шаг отделяет нас от того момента, когда Замок, наконец, начнёт делиться отгадками. Прежде он только загадывал загадки.

Наконец, дверь в комнату снова отворилась, и Торнвуд вошёл своей бесшумной походкой, придерживая под мышкой какой-то небольшой, но явно увесистый предмет.

На стол перед нами тяжело приземлилась круглая шкатулка из потёртого чёрного дерева, обитая серебристым металлом. На крышке, что меня уже не удивляло, – роза, инкрустированная россыпью мелких синих камней, тускло переливающихся в бледном утреннем свете.

Рон протянул к ней руку и осторожно провёл по узору кончиками чуть дрогнувших пальцев.

- Откуда у тебя это?

Торнвуд, наконец, тоже уселся за стол, хотя и не рядом, а напротив нас.

- Моя семья очень долго служит этому Замку и его обитателям.

- Как долго, кстати? Я никогда у тебя не спрашивал.

- Очень долго, - повторил тот и неопределенно пожал плечами.

А меня вдруг накрыло каким-то странным ощущение дежавю. Как будто… я уже слышала где-то голос Торнвуда. При совершенно других обстоятельствах. Вот только прежде я этого не замечала. Пока я мучительно пыталась вспомнить, копаясь в памяти, тот начал потихоньку рассказывать.

- Не представляете, как долго я ждал этого момента! И сейчас даже не верится, что дождался, - что именно мне выпала честь передать эту шкатулку наследнику Роланда Победителя Чудовищ. Она хранится в нашей семье уже много веков – ее отдал перед смертью моему предку сам Роланд. С тех пор она переходит от отца к сыну, и каждый Торнвуд передаёт своему первенцу не только должность дворецкого Замка ледяной розы, а заодно и наставника графских сыновей, но и этот секрет.

Рон осторожно взял шкатулку в обе ладони и не отводил от неё глаз. Я от любопытства придвинулась совсем близко и выглядывала из-за его плеча.

- Так почему только сейчас? – задумчиво проговорил Рон.

- Вы правильно сказали, тому были причины. Видите ли… как гласит наше семейное предание, перед смертью Роланд начал вести себя совсем уж странно. Твердил о каких-то видениях, которые его преследуют. Заявлял, что может предсказывать будущее. Не стану скрывать, слуги списывали это на пьяные бредни, потому что последние месяцы его почти не видели трезвым. А потом однажды, незадолго до роковой ночи, хозяин Замка вызвал своего дворецкого и вручил ему это.

Он замолчал на секунду.

- А вы не знаете, что всё-таки случилось в ту ночь? – не удержалась я. – Ой, простите, я перебила…

- Ничего, я сам как раз хотел спросить, - успокоил меня Рон.

Торнвуд покачал головой.

- Никто не знает. В ночь годовщины последней битвы Великого Завоевания, той самой, когда Роланд покрыл себя неувядающей славой, воспетой в «Легендах эпохи Завоевания», он удалился в башню и запер за собой дверь. Он оставался там один. Никого из гостей в Замке не было, а прислуга уже спала – да он никого и не пускал в эту башню под страхом смерти, это всем было известно. А наутро его тело нашли под окнами башни. Никто даже не осмеливался подойти к той злополучной двери, а слуги и вовсе разбежались, охваченные ужасом. Все твердили, что это проклятие эллери настигло графа Винтерстоуна – месть чудовищ за поражение в войне.

Рон смерил его тяжёлым взглядом.

- Ты думаешь, это правда?

- Я не знаю, что думать. Ну, мои-то предки остались в Замке. Для них верность этому месту была превыше каких-то суеверий и зловещих слухов.

- Что было потом?

- Прибыла целая королевская комиссия. Пыталась расследовать. В дверь войти никто не смог. Они нашли только прикрепленную к двери записку – в ней почерком графа было написано, что если кто-то попытается взломать башню – то, что в ней хранится, будет уничтожено наложенным на дверь заклятием. В конце концов все отступились. Король не нарушил своей клятвы даровать Замок Винтерстоунам, которую он дал на поле битвы. Он приказал отыскать троих детей графа, которые оставались на Материке, и привезти их сюда. Совсем маленькие они были – пятилетняя Сьюзен, трехлетняя Мейбл и двухлетний Седрик. Когда дети выросли, король обеспечил девочек приданым и хорошо выдал замуж. Седрику дал в жёны собственную дочь и всячески его опекал. Многие поколения Винтерстоунов с тех пор проживали в Замке и пытались проникнуть в башню, но ни у кого не получилось.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Рон внимательно на него посмотрел. Я затаила дыхание.

- А теперь мы снова возвращаемся к причине. Так почему, ты говоришь, всё это время Торнвуды хранили шкатулку у себя, и никто об этом даже не знал?

Вид у Торнвуда стал слегка виноватый. Он вытащил из кармана своего серебристого расшитого жилета объемный платок и утёр лоб.

- Потому что граф Роланд, да упокоится его мятущаяся душа, дал на этот счёт весьма чёткие и недвусмысленные указания. Шкатулку следовало передать одному из его потомков только тогда, когда будут выполнены определённые условия. Во-первых, должен родиться потомок графа по прямой мужской линии, похожий на него как две капли воды. Внешность же Роланда довольно точно сохранил знаменитый фамильный гобелен, который изготовлен был ещё при его жизни. Во-вторых, этот потомок должен искать завещание…

Рон не выдержал и перебил его:

- То есть ты мне на полном серьёзе хочешь сказать, что я единственный за столько веков темноволосый и рослый Винтерстоун, который озаботился поисками фамильного наследия? Действительно, больше смахивает на какой-то пьяный бред…

- Вы всегда горячитесь и торопитесь, мой мальчик, - мягко упрекнул его Торнвуд и укоризненно посмотрел своими прозрачно-голубыми, почти выцветшими глазами. – Есть ещё третье условие. Этот потомок должен сам спросить о завещании в зиму, когда Замок ледяной розы снова станет белым как снег.

Мы с Роном молча уставились на кипенно-белые стены Замка, сияющие своей первозданной чистотой. Неужели действительно впервые за столько веков это место вернуло себе свой настоящий цвет? И что это может означать?

К реальности нас вернуло деликатное покашливание Торнвуда.

- Ну а теперь, раз уж наконец-то я дождался выполнения всех трёх условий… Открывайте её уже, наконец! Я от любопытства сейчас сгорю. Вы даже представить себе не можете, как трудно хранить такую клятву!

- Что, даже одним глазком не взглянул за все эти годы? – недоверчиво скосил на него взгляд Рон, придвигая шкатулку ближе.

Торнвуд изобразил глубокое возмущение.

- Как можно, за кого вы меня принимаете! – а потом добавил, посмеиваясь. – там магический замок. Нужна капля крови настоящего владельца. Видите острые шипы на стебле розы?

Рон внимательно осмотрел шкатулку со всех сторон. Никакой замочной скважины или видимого механизма на ней не было. Попытался поднять крышку – она не поддавалась даже, когда он применил силу. Что ж, видимо и впрямь ему придётся…

Без колебаний Рон приложил палец к металлическому шипу узора на крышке, слегка поморщившись.

Раздался тихий звон и крышка отскочила.

Торнвуд не усидел на месте, вскочил и подошёл к нам, нависая сверху. Я чуть ли не сунулась носом в шкатулку.

На чёрном бархате в фигурной выемке, привязанный синими лентами, лежал большой серебристый ключ с замысловатой бородкой. Рядом – клочок бумаги, свёрнутый трубочкой.

Первой Рон вытащил записку и развернул её.

Неровным размашистым почерком с крупными завитушками на ней было написано:

«Завещаю тебе исправить самую ужасную ошибку моей жизни.

А это поможет нести бремя владельца Замка ледяной розы».

Простые вроде бы слова. Но каким же льдом сковало от них сердце! Какое странное тоскливое чувство – словно солнце обрушилось с небес и наступила вечная тьма.

В моём сознании замелькали обрывочные воспоминания о видениях. Снова и снова возвращался ужас и неумолимая предопределённость шагов человека в стальном доспехе. Того самого, у которого с Роном было одно лицо.

Мне казалось, что этот ужасный человек каким-то образом протянул руку из прошлого, чтобы разрушить наше едва обретённое счастье.

Рон осторожно вынул ключ из шкатулки и сжал в ладони.

Торнвуд покосился на его сосредоточенное лицо и пробормотал:

- Я, пожалуй, вернусь к своим обязанностям… если понадоблюсь, буду в оружейной.

- Что, опасаешься, там всё-таки проклятие? – улыбнулся Рон кончиками губ. Глаза были убийственно серьёзны.

- Кто знает, кто знает… честно говоря, я бы и вам не советовал – по крайней мере, подождали бы, пока Замок снова опустеет. Но ведь не послушаете старика.

С этими словами он поспешно вышел и оставил нас одних.

- Рин…

- И не подумаю! Я иду с тобой! – перебила его я. – Ты мне обещал когда-то, что секрет башни мы раскроем вместе.

До боли знакомая дверь. Когда-то, давным-давно, она ответила на мои прикосновения – изменился узор, обнажая выгравированный знак в виде неизменной розы в круге. Я думала тогда, быть может это означает, что я смогу её открыть и попасть в башню. В тот раз мне помешала бабка Рона, леди Кингстоун, вздумавшая проломить дверь тараном. Но потом я не раз украдкой возвращалась к двери и пыталась снова вызвать у неё отклик – ничего не получалось. Видимо, простого желания оказалось недостаточно. Нужно было ещё что-то.

Неужели это «что-то» мы, наконец, нашли?

Рон вытащил из кармана ключ.

Мы переглянулись.‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

(7.9)

Нет замочной скважины.

В это было невозможно поверить, это было как обухом по голове, но это было именно так.

В двери, мимо которой мы год за годом каждый день ходили, облизываясь на её тайны и мечтая, что однажды сумеем их раскрыть, в двери, которая так призывно манила и бередила душу, в этой самой чёртовой двери не было замочной скважины.

Мы с Роном битый час потратили на то, чтобы отыскать хотя бы какое-нибудь подобие отверстия, в которое можно вставить ключ. Я упрашивала замок, нашла для него самые ласковые слова и самые милые прозвища, Рон добавил парочку совсем не ласковых и не милых, но дверь не отзывалась! Даже тот самый выгравированный узор в виде розы в круге не желал показываться. Глухо. Полностью.

- Теперь я лучше понимаю свою бабку, когда она велела принести таран! – в сердцах процедил Рон. На его лице было ожесточение, глаза горели гневом. Мне очень не нравилось видеть такое его лицо.

Он прорычал что-то неразборчиво, коротко размахнулся и впечатал в дверь кулак.

- Что ты делаешь! – ахнула я.

На мгновение мне показалось, что его глаза сверкнули синим, но стоило ему моргнуть, как это снова были мои родные чёрные, и я решила, что мне показалось. Слишком много впечатлений за утро, а я ещё не слишком-то хорошо отдохнула с поездки.

И всё равно – мне было решительно не по душе то состояние глухого раздражения и злости, в которое Рон впал.

- Пойдём! Я вообще-то так и не позавтракала. Может, у твоего предка и правда черепица поехала, и он решил над нами просто-напросто подшутить. От такого страшного человека всего можно ожидать.

- Какого-какого человека? – переспросил Рон, странно на меня посмотрев.

Ах да. Откуда бы я знала. Для всех Роланд – герой в сияющих доспехах, воспетый в легендах рыцарь без страха и упрёка. Они не видели того, что видела я. Они не знают, что такое капли синей крови на белом снегу. И заставляющий столбенеть от ужаса блеск смертоносной стали в руках палача… Нет, так дело не пойдёт! Я должна перестать дрожать при виде лица любимого человека. И вовсе он на него не похож… нужно только срочно стереть с его лица вот такое вот выражение.

- Пой-дём! – я схватила Рона за рукав и потянула прочь от двери. Он послушал не сразу – стоял как вкопанный и задумчиво изучал её пристальным, напряжённым взглядом. – Ну ты идёшь или нет?!

- А? Ну да, точно. Ты права. Пойдём. Действительно, странная вышла шутка.

И Рон аккуратно положил ключ в карман.

Когда мы спускались по лестнице, около второго этажа столкнулись с какой-то незнакомой девушкой. Я поняла, что это одна из гостей.

Она была совсем юная, примерно моего возраста, невысокая и слегка полноватая. Вся её фигура была округлой, какой-то очень уютной и мягкой. Пшеничные волосы до плеч, мелко вьющиеся и непослушные, присобранные сзади, вздёрнутый носик и большие перепуганные голубые глаза. На ней был странный наряд – платье чёрное и мрачное, но подол и воротник украшены таким чудесным белоснежным кружевом, какого я в жизни своей не видела.

- О, мадемуазель де Тремон, вы уже встали! Позвольте представить вам мисс Кэтрин Лоуэлл, выпускницу Королевской школы Эбердин и будущую хозяйку этого замка, - представил меня Рон совершенно обыденным тоном и без капли смущения, заставив моё сердце сорваться вскачь, а заодно вогнав нас обеих в краску. И ещё неизвестно, кто был больше смущён – я или «мадемуазель». Неужели вот эта милая девушка и есть невеста короля? Если так, то я за него очень…

- Мадемуазель Николь сопровождает в поездке свою старшую сестру, Сесиль. Она ещё изволит опочивать?

Николь пробормотала, запинаясь:

- Д-да… сестрица редко встаёт раньше полудня.

- В отличие от вас, насколько я помню. Позволю себе предположить, что вы еще не завтракали?

Девушка молча покачала головой, потупившись.

- В таком случае Рин, не составишь ей компанию?

- А ты что же..? – насторожилась я.

- Должен проследить, чтобы всё было готово к пробуждению гостей, а ещё наведаться в казармы. Да и не хочется мне смущать вас своим присутствием. Зайду за тобой через час. Возвращайтесь в малую гостиную – вряд ли булочки миссис Торнвуд успели зачерстветь, пока мы с тобой… были заняты. Я попрошу Мэри принести свежего чаю.

Рон поцеловал мою руку и быстрым шагом ушёл вниз по лестнице. У него было очень сосредоточенное лицо.

Как-то мне всё это переставало нравиться.

Но делать нечего. Раз уж наша гостья смущается, я должна показать ей, что в замке никто не кусается и тут живут вполне дружелюбные люди… пока она чего доброго не столкнулась где-нибудь с графиней.

И я с улыбкой предложила Николь и правда немного перекусить. Запоздало поняла, что подумала «наша гостья» так, будто это было совершенно естественно. Мысленно дала себе пинка. Нечего ставить телегу поперёд лошади! Это всё Рон со своими смущающими намёками. Нет бы прямо сказать… Потом я вспомнила его рассуждения о том, что «негоже вассалу поперёд сюзерена со своими помолвками лезть», и чуть не споткнулась.

Мамочки, скорее бы завтра!

Николь оказалась действительно очень милой девушкой – открытой, приятной и совершенно не заносчивой, вопреки моим ожиданиям. Разгадка странного цвета её платья оказалась в том, что она до семнадцати воспитывалась в тембрилльской Обители Небесной Девы, второй достопримечательности края после кружевных мануфактур. В Обители принято ходить в чёрном, и она пока не привыкла к другим цветам. Сейчас ей было «уже семнадцать с половиной», как гордо заявила Николь, и отец наконец-то забрал её домой – судя по обмолвкам девушки, чтобы старшей сестрице не было скучно в её долгом путешествии. Именно Сесиль и была счастливой избранницей Его величества. Что ж, если она хоть немного походит на сестру, королю определённо повезло.

Поначалу Николь ужасно смущалась и даже усеяла всю скатерть вокруг чашки крошками от булочки, которые, сама не замечая, отщипывала во время разговора. Потом перехватила мой удивлённый взгляд… и я увидела панику в её огромных глазах. Тогда я прижала палец к губам, потянулась к ней, осторожно смахнула крошки себе в ладонь и выбросила их в окошко, на карниз. Птички склюют.

Мы обе, не сговариваясь, расхохотались.

Когда спустя час явился Рон, мне казалось, что с Николь мы знакомы всю жизнь.

Его угрюмый взгляд немного посветлел при виде смеющихся нас.

- Мадемуазель де Тремон, надеюсь впредь вы будете чувствовать себя в Замке ледяной розы как дома, а не грустить в одиночестве. А пока, с вашего позволения, я украду у вас Рин.

Я не стала ничего спрашивать, пока мы не вышли в коридор. На всякий случай.

- Просто подумал, что ещё не был в конюшнях с самого приезда. Хорошо бы проверить, как наши олени перенесли целый год разлуки. Решил, ты захочешь оставить компанию, - пояснил Рон в ответ на мой вопрошающий взгляд.

С этими словами он подставил мне локоть, и я вцепилась в его руку, сияя от радости. Ещё бы я не хотела!!

Кроме того, я очень надеялась, прогулка хоть немного отвлечёт Рона. Я видела, что его всё ещё грызёт изнутри что-то, не даёт покоя. Замок снова поманил и не пустил нас к своим тайнам. Это действительно было жестоко.

В конюшне царил полумрак. Глаза постепенно привыкали к темноте, и я увидела впереди ворох сена. Нахлынули воспоминания, сердце забилось сильнее и на мгновение мысли мои унеслись куда-то совсем далеко от оленей…

Но потом из этого вороха высунулась здоровенная рогатая башка и посмотрела на нас так сурово, что мне захотелось пойти погулять где-нибудь в другом месте.

- Эй, Снежный, дружище! Ты чего? Это же мы!

Рон осторожно подошёл и протянул к нему руку. Снежный отпрянул и скосил недоверчиво сапфировый глаз. Рон нахмурился и сделал ещё шаг, настойчивее приближая ладонь к серебристому лбу, покрытому плотными короткими волосками.

Снежный фыркнул и всё-таки дался. Рон почесал ему за ухом и пробурчал.

- Не добавляй хоть ты красок этому ненормальному утру…

Груда сена зашевелилась. Снежный встал на могучие ноги и отряхнул с себя ароматные травинки.

И тогда мы увидели.

Это была не груда сена. Это было уютное гнёздышко для маленькой семьи.

Под боком у Вьюги, уютно свернувшейся в нагретом углублении и мерно сопящей в тишине, шевелились два белых комочка. Здесь и сейчас, прямо на наших глазах творилось самое настоящее маленькое волшебство. И не важно, что за бури подступают к нашему дому – в этот момент я была абсолютно счастлива.

Рон шагнул ко мне и обнял сзади, положил обе ладони на живот. Затылок согрело его дыхание.

- Какой ужас! Мы безнадёжно отстаём, Черепашка. Придётся потом навёрстывать в ускоренном темпе.

Прежде, чем я осознала смысл этих слов, он отпустил меня и свистнул Снежному.

- Пойдём-ка, братец! Ты мне нужен.

Олень сделал несколько неуверенных шагов и остановился как вкопанный. Обернулся, качнув развесистыми рогами, и уставился на свою семью.

Рон вздохнул.

- Ясно всё с тобой. Ну да, ты прав. Нужно защищать тех, кого любишь. Оставайся!

И он направился к выходу один.

У меня в горле пересохло. К тому же до сих пор бешено колотилось сердце. Я резко обернулась.

- Что-то я не поняла. Ты куда?

- Рин, у меня гостей полон замок, хозяйских обязанностей никто не отменял. Займусь кое-какими делами, потом весь вечер буду в твоём распоряжении, обещаю! Так что можешь пока отдохнуть, поняньчиться с оленятами, погулять в саду – да что захочешь.

- Давай помогу!.. – попыталась вклиниться я, но Рон решительно покачал головой.

- Ещё чего не хватало! Напомогаешься ещё. Я очень внимательно слушал твой рассказ, поверь. Так что хотя бы теперь отдыхай, малышка.

И прежде, чем я отыскала ещё какие-нибудь аргументы, Рон просто развернулся и вышел из конюшни.

Я оторопело смотрела на то, как его широкая спина удаляется в светлом, залитом солнцем проёме, словно растворяется в нём без следа.

Ага. Отдыхать. Ну да. А я умею?..

Скрепя сердце, я попыталась. Вернулась к Вьюге и долго наслаждалась умилительным видом её крохотных малышей, которые издавали смешные звуки и пытались отпихнуть один другого в поисках маминого молока. Моя любимица изогнула красивую шею и ткнулась мне бархатным носом в шею.

Идиллия.

Всё просто чудесно.

Почему мне так паршиво?

Несколько минут я сидела и прислушивалась к ощущениям. А потом у меня вся кровь отлила от сердца и в глазах потемнело.

Я медленно-медленно поднялась на ноги и механически отряхнула платье от приставших травинок. За какой-такой надобностью потребовался бы Рону олень, если б он всего-навсего хотел заняться выполнением своих хозяйских обязанностей? Значит, дело совсем не в этом.

С чего мы взяли вообще, что ключ именно от двери в башню? В записке было сказано только, что он должен помочь владельцу Замка ледяной розы «нести его бремя».

А значит, Рон не случайно так долго и напряжённо буравил дверь взглядом. Он думал. Он же умный, он не мог сдаться просто так. И я абсолютно уверена, что он понял, какую дверь на самом деле открывает этот ключ. И конечно же пошёл туда один, без меня. Знал, что если мне сказать, я непременно увяжусь с ним, как делала это всегда – как делала даже в самые первые детские зимы, когда без малейшего колебания ринулась за ним в тёмную и страшную кладовку, из которой с криком выбежала перепуганная помощница кухарки. Разница лишь в том, что скорее всего, на этот раз место, куда он снова пошёл один, действительно опасное.Поэтому Рон решил меня просто-напросто обмануть. Никогда ему этого не прощу! Никогда! Вот только найду этого ужасного вруна, этого невыносимого эгоиста, этого бесчувственного чурбана, этого… и всё, всё выскажу, что о нём думаю! Вот только найду…

Я утёрла бегущие по щекам слёзы и ускорила шаг, едва успевая отводить ветви деревьев, что низко склонялись над самой короткой тропинкой к Замку и так и норовили хлестнуть меня по лицу.

Куда он мог пойти? У него фора минут десять, если не больше.

Думай, Рин.

Думай.

(7.10)

Волевым усилием я заглушила панику, которая заползала в душу, как змея в кроличью нору. Отчего-то казалось, что каждая секунда моего промедления может привести к тому, что я не догоню Рона уже никогда. Как в том моём детском страхе, где я вечно бегу за ним и вечно остаюсь позади.

Нужно успокоиться, немедленно. Я не позволю ему снова брать всё на себя. В прошлый раз не очень хорошо закончилось.

Начать поиски я решила с Замка ледяной розы. Если заветная дверь не открылась, это ещё не значит, что в нём не спрятано другой какой-нибудь двери с подходящей замочной скважиной. От такой шкатулки с сюрпризами, как наш Замок, можно ожидать всего, чего угодно. Кроме того, там больше вероятности встретить хоть кого-то, кто видел, в какую сторону пошёл Рон. Но если только он отправился не в Замок, а скажем в лес, это гиблое дело – сама я ни за что в жизни его там не найду, я же не следопыт!

Едва я подбежала к высоким створкам входных дверей, как они распахнулись, и на лужайку перед Замком выплеснулась вереница гостей, ведомых графиней Винтерстоун, которая вся прямо-таки светилась от радости. Я отпрянула и пропустила их – так пешеход жмётся к обочине, пропуская шумный караван, чтобы не быть затоптанным.

Никогда в жизни не видела столько красок! Одежда гостей была очень непривычна. У мужчин пышные перья на шляпах и короткие плащи, банты на туфлях, усыпанные драгоценными камнями. Женщины в платьях сочетали сразу два или три цвета в таких невообразимых комбинациях, что наши местные модницы попадали бы со стульев от культурного шока. И всё это буйство цветов украшалось кружевом. Кружево, кружево, кружево – оно было везде, от шляп до отворотов ботфортов, словно я видела перед собой ожившую витрину, демонстрирующую мастерство кружевниц Тембриллии.

Смех, шумные беседы, горделиво откинутые головы и изящно вздёрнутые носы – вся эта процессия проследовала мимо меня под аккомпанемент скрипки, из которой извлекал чуть фальшивящие звуки мальчик-паж, а я так и не решилась обратиться со своей просьбой ни к кому из гостей.

Наконец, самой последней в дверях показалась Николь, единственный неприметный воробушек в этой стае попугаев. Она неловко щурилась от яркого солнечного света и пыталась на ходу затянуть ленты под соломенной шляпкой. Я бросилась к ней.

- Вы не видали… молодого графа Винтерстоуна? Он мне срочно нужен.

- А разве вы не вместе уходили? Ой, простите… - запнулась Николь и покраснела.

- Долго объяснять, мы с графом разминулись. Ну так что?..

- Простите, но нет. Её Сиятельство изволила устроить нам экскурсию по Замку и окрестностям. Разве что граф прошёл в Замок, когда мы осматривали галерею портретов на втором этаже…

- Понятно… простите, что побеспокоила… - извинилась я севшим голосом и взлетела по высоким ступеням порога. Николь посторонилась, пропуская меня в дверном проёме, и проводила участливым взглядом.

Оказавшись в прохладном холле, уставленном вазами с цветами по случаю торжеств, я только было вознамерилась отправиться по душу Торнвуда… как мысленно притормозила и остановилась как вкопанная.

У меня ведь есть самый надёжный свидетель из всех возможных! Если только Рон был в Замке, он никак не мог избежать его надзора.

Потому что этот свидетель – Замок собственной каменной персоной. Если уж с момента нашего знакомства он только и делает, что занимается самым беззастенчивым сводничеством, пусть и теперь…

Раньше, чем я успела додумать мысль, пол ушёл из-под моих ног. Зрение смазалось, будто я смотрела на окружающий мир через пелену дождя. Появилось ощущение падения, но в то же время я знала, что по-прежнему стою на земле. Я моргнула – и увидела, что за секунду переместилась на много метров вперёд – к той самой злополучной двери в углу, что вела в подвал.

Я проглотила ком в горле.

- Спасибо, Замок…

Но кто бы знал, как мне не хотелось снова лезть в эти вечные подвалы! Почему, ну почему никто не устраивает тайников на залитых солнцем лужайках?

Правда, что-то не сходилось. Сомневаюсь, что у хозяев замка не было ключа от самого простого подвала. Зачем бы Роланду Винтерстоуну пришлось устраивать всю эту свистопляску вокруг такой обычной и ничем не примечательной двери? Разве что… разве что правда таится ещё глубже.

Я сделала шаг в неширокий дверной проём. Знакомая лестница, круто уходящая вниз, скруглённый потолок, каменные стены – теперь, правда, не чёрные, а побелевшие, как и весь Замок. Неужели Рон хотел тащить Снежного именно сюда?

Темнота внизу. В прошлый раз нам освещали путь оленята. Но теперь… теперь я должна справиться сама.

Я расправила плечи и призвала магию. Слишком долго я боялась её в себе. Боялась, что если признаю, наконец, один очевидный факт, моя простая и понятная жизнь закончится – а может, где-то глубоко внутри у меня сидело то же предубеждение против магии, которое вбивается всем нам с детства, впитывается с молоком матери и прочно поселяется в сознании с каждой страшной сказкой о чудовищах эллери, рассказанной перед сном.

Если я признаю, что я волшебница.

Сноп синих искр сорвался с моей ладони и закружился огненным вихрем. Рассеял тьму, заставил отсветы синего пламени трепетать на стенах коридора.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я подняла голову и примерно на уровне лица заметила на камнях насечки. Края искрошились, кое-где они были затянуты паутиной. И возможно, это была лишь игра воображения, но мне показалось, что именно такой след оставили бы раскидистые рога снежного оленя, если б кто-нибудь решился провести здесь волшебного зверя. Когда-то давно. Много веков назад.