Залесье

Глава VI, где двое нечестно бьются против одного

Что делать, чтобы лечь спать пораньше? По мнению Тэдгара, нужно выпить побольше пива на ночь. Тогда хоть можно заснуть. А без этого проваляешься в постели до утра, переворачиваясь с боку на бок, с назойливыми мыслями в голове. Правда, потом придется несладко. Однако до пробуждения еще нужно дожить. Так или иначе, господин Мортимер приказал быть чистым, опрятным и не клевать носом. «Путь предстоит неблизкий, и если ты начнешь его в таком виде, то боюсь представить, каким ты будешь в конце», – заявил он, насмешливо глядя на растрепанного помощника. А потому еще вчера молодой маг постирал одежду и помылся.

Сегодня мастер разбудил его перед выходом. Старик всегда жалел бедолагу и давал ему выспаться подольше, хоть никогда бы не признался в такой трогательной заботе о подопечном. Сам опытный некромант пошел распорядиться насчет завтрака и расплатиться с трактирщиком, а ассистент остался приводить себя в порядок. Парень тщательно побрился, причесался, набросил слегка влажную робу и посмотрелся в зеркало. «Сейчас хоть на свидание», – весело подумал Тэдгар и спустился по лестнице в питейный зал. Почти все столы сиротливо стояли пустыми. Скупое утреннее солнце золотило потертые стулья и побитые доски пола. На душе сделалось немного грустно, было жалко покидать гостеприимную «Хромую устрицу» – место, с которым уже связано столько воспоминаний и открытий.

Сэр Даргул сидел у окна и нетерпеливо барабанил ногтями по столу джигу «Ласточкин хвост». Юноша подсел к магистру и вопросительно улыбнулся в попытке произвести впечатление.

– Ой, – удивился господин Мортимер. – Парень, ты сам на себя не похож. – И он с ухмылкой старательно взъерошил помощнику волосы. – Ну вот, так-то лучше.

Молодой маг даже не обиделся. Во-первых, он никогда не дулся на мастера, а во‐вторых, начинающий некромант знал, что некоторая растрепанность ему к лицу. И вообще, всегда нужно быть собой, а не следовать некоему чуждому образу, который придумали другие.

После завтрака наши герои отправились в дорогу. Путь лежал на восток, в Кронбург, еще один важный торговый город Залесья, где всем заправляли тоже тальмарийские купцы. Ехать туда три дня, если, конечно, из-за осенних ливней дороги не придут в негодность. Но погода пока казалась благоприятной. Хоть дни стояли в основном пасмурные, а небо редко очищалось от плотной пелены облаков, дожди обходили плоскогорье стороной. Лишь на рассвете выпадало много росы, а иногда мороз выбеливал пожухлую траву искристым налетом инея. И пока господа заклинатели на мохноногих лошадях скачут навстречу восходящему солнцу, я поведаю дорогому читателю о причинах оставления гостеприимного Хэрмебурга.

Последние дни сэр Даргул работал не покладая рук, Тэдгара привлекал к исследованиям все меньше и меньше, и порой парень засыпал, а магистр при свечах продолжал доделывать очередной опыт. Нет, образцы из Бьерджаны его больше не интересовали. Старый маг отправил их храниться в гиперпространство. Когда ученый сформулировал свою теорию вампиризма, он всецело посвятил себя поискам способа синтезировать те самые кантакироиды четвертого типа. Однако данные изыскания никаких плодов не принесли. Как были получены доселе неизвестные науке соединения, оставалось тайной. Однако в истории происхождения упырей было два важных неисследованных обстоятельства.

Во-первых, некий чародей крови. Все сходилось к тому, что именно он смог получить искомую субстанцию, а затем начал применять ее в своих целях. Во-вторых, реликвия господаря Валуда. Именно из нее происходили эманации тьмы, запустившие процесс воскрешения тех самых наемников. Или там было еще что-то? Сэр Даргул хотел снова расспросить Тадделя. Но тот, как оказалось, съехал, и никто не мог сказать куда. Как бы то ни было, теперь все ниточки вели в Кронбург.

Имелась и еще одна причина для отбытия. Несколько раз наши герои находили записи потревоженными. Угрехват однажды установил в комнате магический заряд, реагирующий на движение, а затем вместе с помощником покинул «Хромую устрицу». Часы на башне собора пробили пять раз, прежде чем некроманты вернулись обратно. Уловка сработала: в отсутствие хозяев в комнате кто-то побывал. А вот кто конкретно, посмотреть было нельзя. Поэтому уже на следующий день Мортимер велел собирать вещи и, никого не предупреждая заранее, выдал удивленному трактирщику расчет.

Свежий холодный ветер взбодрил Тэдгара. Все-таки парень неделю просидел почти безвылазно в душной темной комнате, где воздух был насыщен дымом горелки и испарениями реагентов из походной лаборатории мастера. Ехали быстро. По правую руку вдалеке вздымались горные пики с густыми еловыми лесами на склонах и снежными шапками на вершинах. В ясную погоду они виднелись хорошо, но чаще были подернуты туманной дымкой. По левую – необозримые равнины, покрытые скошенной травой, и пологие холмы. То тут, то там одинокие раскидистые деревья простирали ветви во все стороны или светлые рощицы оживляли угрюмый ландшафт. Повсюду стояли стога, даже если рядом не было и намека на человеческое жилье. Лишь изредка однообразный пейзаж оживляли останцы, или скальные выходы, или быстрые неглубокие речки с берегами, поросшими рогозом и водным ирисом. Иногда на горизонте показывалась темная полоса леса. Периодически путники любовались уединенными деревушками с деревянными или фахверковыми домиками. Неизменно в центре каждого селения высился шпиль церкви, будто местные священники пытались сказать проезжающим: «Здесь территория веры». На возвышенностях порой удавалось увидеть замок: неровные кольца стен, покрытых облезлой желто-пепельной штукатуркой, приземистые башни с черепичными крышами, а внутри ряды неуклюжих надворных построек. Последние будто карабкались вверх по изломанным склонам.

На дороге безраздельно царствовал ветер. Неприветливый, холодный, он то набегал отдельными порывами; то дул, не переставая, будто проверяя странников на стойкость, а их одежду – на способность удерживать тепло; то прекращался на какое-то время: может, делал передышку в нескончаемой череде пыток, а может, дразнил и дарил ложную надежду. Все время казалось, что вот-вот пойдет дождь. Но, как бы ни были мрачны небеса, как бы ни вихрились облака густыми клубами, на землю не упало ни капли. Уже ближе к ночи изредка пролетали отдельные колкие снежинки. Природа словно застыла в тревожном томительном ожидании грядущей бури. Но первое впечатление обманчиво. Скорее, такое напряженное состояние всего – от скудной земли до кончиков угловатых ветвей, от стойких пастбищных злаков до мохнатых овец – являлось естественным и постоянным. Редко суровая твердь могла себе позволить слабость разверзнуться грозой или ливнем, подобно угрюмому боярину, который почти никогда не нисходит до гнева, но лишь один хмурый взгляд его из-под густых бровей заставляет челядь пребывать в неизменном трепете и смятении.

Первый день пути прошел гладко, ничего особенного не приключилось. За второй также проехали много. Вечерело. Сквозь плотное покрывало облаков, серых, как мартовский снег, почти не проходили солнечные лучи, и, взглянув на небо, нельзя было понять, где находится светило. Тьма сгущалась, свирепый ветер завывал на просторах плоскогорья и гнул к земле сухие побеги типчака, мятлика и овсяницы. Сильный порыв отбросил кверху плащ Тэдгара, и все его поджарое тело мгновенно окатило волной нестерпимой стужи, пробрало до самых костей. Парень почувствовал, как на лице растаяла первая хрупкая снежинка. Более всего хотелось снять перчатку и схватить замерзший нос. Но юноша знал: от того станет только хуже. Он взял край накидки, сильнее закутался в нее и глянул в сторону мастера. Вдруг лошадь зафыркала и встала.

– Пошли, родная, я знаю, что тебе холодно, но чем быстрее мы приедем, тем раньше тебя отведут в теплое стойло, – сказал молодой маг коняге и похлопал ее по шее.

И тут послышался слабый стон:

– Помогите!

Помощник исследователя вгляделся во тьму и заметил впереди прямо на дороге распростертое человеческое тело в мешковатой одежде.

– Помогите, я ранен, – снова донесся слабый голос. – Помогите, во имя всевышнего.

Сэр Даргул подъехал поближе.

– Чего стоишь? Помоги человеку, – произнес он раздраженно. Видимо, сам мастер не горел желанием спешиваться из-за какого-то бродяги.

Тэдгар вылез из седла, взял посох и зажег навершье. Все это время несчастный жалобно ныл, его зов изредка прерывался, когда неистовый ветер сносил звук прочь в сторону. Парень неуверенно сделал несколько шагов и посветил в темноту. Что-то не давало ему идти вперед, ноги буквально приклеились и не хотели отрываться от земли. Мощный порыв налетел сзади, и холод заставил сердце замереть. Меж тем из тьмы проступило лицо бедняги, мертвенно-бледное, осунувшееся, будто череп, обтянутый кожей. Или то всего лишь игра теней? Грудь незнакомца вздымалась нерегулярно, как-то надрывно. Уж не сломаны ли ребра?

– Что с вами? – спросил юноша.

В ответ донесся только протяжный стон и судорожное мычание. Раненый начал хватать ртом воздух, как карп, вытащенный из воды.

Ассистент Мортимера подошел ближе, оперся на древко и склонился над умирающим:

– Сэр, он…

В тот же миг глаза мужчины засияли, когтистые лапы сомкнулись на шее Тэдгара, а рот твари сменил гримасу страдания на хищный оскал, в тусклом свете сверкнули острые клыки. Молодой маг рвался и упирался, но нечеловеческая сила клонила его горло ближе и ближе к разверстой пасти. Нет, парень хотел жить, но по какой-то неведомой причине не мог произнести ни одного заклинания, словно полностью забыл об искусстве некромантии.

Вспышка на мгновение озарила сумрачную долину, мощный удар отбросил нашего героя к обочине. Он стукнулся спиной, запрокинул голову и увидел, как ночное небо одна за другой прорезали две огненные полосы. Раздался жуткий крик, вой. Бедолага оперся на локти, приподнял тело и взглянул на дорогу. Вампир подскочил вверх, обернулся летучей мышью и слился с силуэтами гор.

– Цел? – раздался голос мастера.

– Вроде да.

– Давай руку.

Помощник сжал ладонь магистра и встал на ноги. Поясница болела, затылок тоже.

– Хорошо хоть я начал творить чары до того, как ты подошел. Считай, подарил тебе, обалдую, вторую жизнь.

– Спасибо, сэр.

– Хм, спасибо… А мог бы деньги сэкономить: вот сожрал бы он тебя, и мне платить не надо. И зачем я тебя спас? Да поглоти тебя виверна.

– Кажется, я знаю почему, – ухмыльнулся Тэдгар.

– Да потому что дурак, вот почему. Другой бы радовался, что судьба решила избавить его от нахлебника. А я? Вот простофиля, как синегорский тролль, ей-богу! Да, приятель, теперь ты мне вовек должен.

Парень промолчал. Он не обиделся на учителя. В словах старика не чувствовалось ни капли злобы. Наоборот, опытный некромант явно утешился благополучным исходом.

– Эх ты, мешок с костями. И когда ты уже научишься? Видишь нечто сомнительное – кинь наперед стрелу тьмы, никогда не повредит. – Угрехват уже хотел дать подопечному отеческий подзатыльник, как вдруг осекся и вместо этого погладил место удара. – Больно?

– Да.

– Вот тебя даже не взгреть хорошенько: куда ни ткни – шишка.

– Скажите, мастер… – Помощник решил сменить тему. – Как думаете, он нас специально дожидался? Может, он заодно с теми, кто рылся в ваших записях там, в Хэрмебурге?

– Интересная идея, – покачал головой сэр Даргул. – Хотя, может быть, ты накручиваешь. Допустим, он – местный житель, который каждую ночь валяется тут, изображая раненого. В общем, по данному случаю я знаю столько же, сколько и ты, и мы оба можем строить целую кучу догадок, которые нельзя проверить. Ну ладно. Ехать можешь, красавчик?

– Постараюсь, – неуверенно отозвался Тэдгар.

– Звучит не очень обнадеживающе, – пробормотал мастер.

Молодые кости крепкие, а потому наш герой отделался лишь несколькими ушибами да ссадинами. Вскоре он уже засыпал под действием дрёмоцвета в теплой постели на постоялом дворе.

Кронбург, куда держали путь господа некроманты, располагался там, где Венеды изгибались с запада на север и образовывали восточную границу Залесья. Двести семьдесят лет назад король Гунхарии поручил охрану данных земель рыцарям из Тальмарии. Суровые воины настроили здесь замков и укрепленных церквей. Они же дали этому краю название Бурценталь. Вместе с ними приехали и купцы. Они в короткие сроки подчинили себе местную торговлю и завладели властью. Через сто лет военный орден покинул долину, а негоцианты остались. Если спросить любого коренного жителя, он непременно скажет, что они обирают местное население, притесняют простых людей и складывают нечестно добытое золото в бездонные сундуки. Но на сей счет у правящих монархов имелось другое мнение: предприимчивые гости развивали производства, строили шахты, основывали поселения и крепости. Через них шел обмен товарами между ненавистной, но богатой Отманией и странами запада. Впрочем, восточные партнеры уже несколько раз направляли в Кронбург войска с пушками и камнеметами вместо мирных караванов.

А потому город со всех сторон окружало двойное кольцо стен с бойницами и навесными галереями. На равном расстоянии друг от друга угрожающе глядели машикули. Снаружи были выкопаны глубокие рвы, а мосты через них быстро разбирались в случае опасности. Как и в Хэрмебурге, многочисленные башни и целые бастионы поддерживались и обеспечивались ремесленными гильдиями. Наиболее выдающиеся принадлежали ткачам, изготовителям ножей, сапожникам и галантерейщикам. Кроме того, на высокой известняковой скале над столицей Бурценталя некогда нависала мощная цитадель. Там жители – по преимуществу из числа купцов и знати, конечно же, – укрывались от набегов и осад. Однако судьба грандиозного сооружения оказалась трагичной. Чуть более чем шестьдесят лет назад сюда подошел злобный и мстительный правитель вероломной Отмании с тысячами солдат и осадных орудий. Что побудило давнего и постоянного торгового партнера атаковать местных купцов, мне доподлинно неизвестно. Но, так или иначе, крепость была взята. А на вершине горы установили пушки и направили прямо на Кронбург, что позволило прозорливому монарху – или восточному деспоту, это уж вам решать – держать город в узде.

Но длилось такое прискорбное положение недолго. Отважный отец теперешнего короля, Иан Винкорн, прибыл со своей армией и выбил иноземцев. А люди решили от греха подальше разрушить твердыню, дабы события того ужасного года не повторились. И теперь гора совершенно обезлюдела, величественные руины покрылись лесом, и ныне здесь, меж раскидистых дубов, произрастают башмачки, а может быть, и вожделенные ятрышники, а на бывших площадях рыщут медведи и рыси.

Наши герои прибыли с юга. Вообще-то, двигались они с запада. Но переплетение местных дорог и отсутствие приличных карт пару раз сбивали уважаемых некромантов с пути.

На въезде оказалась внушительная очередь из повозок, верховых и пеших.

– А почему вы здесь столпились? – спросил сэр Даргул крестьянина, стоявшего перед ним.

– Господин, мы же ульпийцы.

– И чего?

– Так вы не знаете! Ульпийцам нельзя иметь собственность внутри стен. Мы все оттуда, – он махнул рукой назад. – Это – наша земля, мы тут живем испокон веков, но сюда приехали тальмарийцы двести лет назад и подчинили все себе. Нам можно въезжать в Кронбург только через эти ворота, в определенное время, да надо еще и платить пошлину за право торговли внутри. Вот мы ждем, пока с нас возьмут плату и выпишут бумажку.

– Понятно, – угрюмо покачал головой Угрехват.

Наконец-то пришло время и наших героев. Они спешились и встали перед небольшим столиком. За ним сидел местный седовласый чиновник в бесформенном балахоне и смешной шапочке. По обе стороны застыли стражники в бело-синих ливреях с гербом города: в лазоревом поле пень серебряный, увенчанный короной золотой. В руках алебарды, на головах барбюты.

– А-а-а, иностранцы, – протянул сборщик податей, и тон его не обещал ничего хорошего.

– Сколько с нас? – Ученый от одного вида служаки начал испытывать нетерпение и решил завершить дело быстро.

– Сколько с вас? – чванливо ухмыльнулся человек за столиком. – С вас плата будет выше, чем с тех оборванцев. – Негодяй определенно обдумывал, сколько взять с наивных чужеземцев, чтобы отвалить себе куш. – Полтора серебряника за двоих, – проговорил хитрец и нервно провернул в руке гусиное перо.

Даже часовые воззрились на начальника с нескрываемым изумлением.

– Чего так дорого? – опешил старый чародей.

– Распоряжение бургомистра, – картинно развел руками чиновник.

Сэр Даргул решил, что торговаться бессмысленно, и уже было полез за кошельком, но внезапно сзади раздался уверенный голос:

– Ты совсем страх божий потерял, нечестивец? Столько драть с духовных особ? Тебе в пору нас пропустить бесплатно, да в ноги поклониться, дабы спасти твою никчемную душонку. – Тэдгар – а то был именно он – говорил громко и раскатисто, будто настоящий проповедник на кафедре.

Теперь пришел черед мастера диву даваться.

Сборщик вопросительно поглядел на Угрехвата.

– Чего смотришь, греховодник? – не унимался парень. – Господин приор при всей консистории дал обет не гневаться, а я такого обета не давал. Мы из обители святого Алоизия Затворника, прибыли по приглашению вашего инквизитора, дабы помочь ему в расследовании колдовства и оборотничества в славном Кронбурге.

Толпа за ним тревожно зашумела.

– И как знать, на кого укажет перст божий!

– А чем докажешь, что ты клирик? – боязливо осведомился служака.

– А посох мой тебе не доказательство? Посох носит каждый пресвитер в знак того, что он – добрый пастырь паствы своей. Но тот же посох превращается в разящее копье божьего промысла, будучи обращенным против богохульников.

– Ладно-ладно, ступайте с миром и не гневайтесь, господа, я всего лишь скромный исполнитель воли бургомистра.

– Благослови тебя господь, сын мой, – произнес сэр Даргул нараспев и дотронулся рукой до лба чиновника, принимая расписку. – Да будешь ты вознагражден за праведность мыслей твоих.

Мнимые священники молча въехали на бастион Портных, и их взорам предстали величественные ворота Мученицы, названные так из-за монастыря, находившегося ранее на этом месте. Их венчал высокий шпиль, который обрамляли четыре навесные башенки. Напомню читателю: такая конструкция демонстрировала автономию магистрата в судебных делах и право выносить смертные приговоры. Вероятно, почтенная гильдия внимательно следила за своим участком обороны. Стены сооружения приятно удивляли идеальной белизной и свежестью штукатурки. Однако через восемь бойниц угрожающе глядели небольшие пушки работы иноземных литейщиков.

Господа маги миновали темные своды арки и оказались посреди толчеи и суматохи городских улиц.

– Ну, рассказывай, кто такой Алоизий Затворник? – рассмеялся старик. Только сейчас он позволил себе обратиться к помощнику.

– Алоизий-то? – хитро улыбнулся Тэдгар. – Не знаю, на ходу придумал.

– Ты, получается, врунишка и пройдоха, а, парень?

– Может, и так, зато сэкономил целую кучу денег, ваших денег, сэр.

– Да, было весело, – вздохнул опытный некромант. – Предупредил бы хоть.

– Как предупредить-то? У меня как-то случайно вышло. Сам от себя не ожидал. Должно быть, сказалась изворотливость, которую я приобрел в голодные годы.

– Видимо, тебя вчера изрядно затылком припечатало, – усмехнулся мастер.

– Не без того.

– Ладно, нам надо найти постоялый двор. Есть-то хочешь, а, красавчик?

– Ага, – кивнул юноша.

День был в самом разгаре. Мимо ворот Мученицы сновало много народа. Слышалась речь на тальмарийском, гунхарском, ульпийском. Вот толпа чумазых мальчишек пронеслась гурьбой. На углу продавщица деревянной посуды бодро кричала и гремела плошками, привлекая покупателей. Двое приятелей толковали о чем-то на ходу. Один держал бутылку вина, а другой сжимал под мышкой бочонок пива. Худощавый монах с перьями за ухом следовал куда-то, перебирая четки. Мать утешала плачущую дочку. Прошествовал важный человек в упелянде с замысловатым шапероном на голове. Бородатый мужик толкал тачку с мешками. Повсюду разносились крики, стук копыт, скрип колес, звон металла и звуки сотен шагов.

Во время поездки по бескрайним равнинам Залесья Тэдгар мечтал очутиться в сердце городской суеты. Но теперь начал уставать от постоянного мелькания лиц, цветов и форм.

Мастер же выловил какого-то ремесленника и спрашивал насчет ночлега:

– Скажите, сударь, как нам проехать в трактир «Три колпака»?

– А, это просто. Следуйте мимо церкви, как выйдете на главную площадь с ратушей, так налево, будет через три дома, не пропустите. Там вывеска знатная. Один раз свалилась на голову нашего письмоводителя. Но вы не бойтесь, с того времени ее укрепили.

– Ясно, спасибо, добрый человек, – прервал поток ненужных сведений магистр и для верности добавил легкий импульс боли в голову болтуна.

– Ой! – вскрикнул ремесленник. – Прощайте, господин.

– Поехали, – махнул рукой сэр Даргул.

Молодой маг последовал за наставником.

– А как вы собираетесь искать чародея крови? – спросил он учителя.

– Даже и не знаю, приятель, – отозвался тот. – Как я понимаю, деятельность его была секретная, обычные люди об этом ни тогда, ни сейчас не ведают. Если мы начнем опрашивать всех в открытую, нас в два счета выдворят отсюда и не посмотрят на духовный сан. – Угрехват лукаво улыбнулся Тэдгару.

– И как быть?

– Всему свое время, мой долговязый друг. Для начала нам нужно посетить место гибели господаря Валуда. Оно-то, полагаю, тайной не является. Пока исследуем его. Поймем, что к чему, дай бог, разживемся связями, а потом и за чародея крови браться можно.

Так за разговорами наши герои подъехали к церкви, которая почему-то называлась черной. Правда, на мой взгляд, ее стены скорее серые, хотя человек с утонченным вкусом определенно уловит желтоватые и зеленоватые оттенки в вечно сыром рыхлом песчанике. Хотя, возможно, название появилось из-за того, что рабочие сбросили с башни и замуровали в стене мальчика, который им докучал. Строительство храма шло долго и закончилось менее десяти лет назад. И все равно на западном фасаде завершили лишь одну колокольню – и то довольно приземистую.

Обогнув апсиду, господа некроманты наконец увидели площадь. Множество людей – богатых и бедных, молодых и старых, верховых и пеших – шагали, бежали, скакали во всех направлениях. Из мерного рокота толпы то и дело прорывались выкрики торговцев.

– А почему вы хотите поселиться именно в «Трех колпаках»? – продолжил расспросы Тэдгар.

– Мне именно их порекомендовали два ульпийских купца, причем независимо друг от друга.

– И почему?

– Хотелось бы сказать, что там подают лучший сыр с белой плесенью и умеют подобрать к нему превосходное вино, но причина куда прозаичнее. Хозяин заведения знает секрет, как избавиться от клопов. Заметь: полностью!

Далее шум сделался слишком сильным, говорить стало нельзя, и молодой маг принялся осматривать местные красоты. Впереди высилась ратуша. Ее пристроили к смотровой башне позапрошлого века шестьдесят лет назад. Сначала здание было лавкой гильдии скорняков, а затем над ней возвели еще один этаж для отправления правосудия и собраний магистрата по договоренности с уважаемыми ремесленниками. Закончили ратушу лишь недавно, так как на время господства отманских завоевателей, о котором я уже упоминал, все работы пришлось прекратить. Впрочем, тогда и заседать было некому: почтенные члены совета оказались арестованы. Неподалеку торчал позорный столб. На счастье, сегодня к нему никто привязан не был. Рядом находились два фонтана, из которых брали воду. Но разглядеть их толком не удалось, ведь вокруг постоянно толпились жители. Слева, на порядочном отдалении от домов, на склоне горы, торчала (автор настаивает на использовании именно данного слова) Белая башня. Своей формой и цветом свежей штукатурки она напоминала пень на гербе Кронбурга. Ее стены образовывали почти ровный полукруг, вот только заметить это отсюда было нельзя: выпуклость смотрела на север из города. Пространство наверху защищали зубцы парапета. Ниже зияли бойницы. На расстоянии много больше человеческого роста от земли находился узкий вход. К нему вела деревянная лестница, которую всегда можно было затащить наверх. Над дверью нависал закрытый балкончик. Назначение его было простым: поливать осаждающих кипятком или смолой через машикули.

– Эй, ты чего загляделся? – Голос наставника вернул Тэдгара к реальности и заставил прекратить разглядывание местных диковин. – Мы поворачиваем.

Всадники свернули с главной площади и очутились перед большой вывеской с изображением трех колпаков, пробитых стрелой.

Место гибели господаря Валуда все знали, но никто не желал туда ходить. Наверняка смерть правителя Ульпии, да еще и в сопровождении таких жутких катаклизмов, не только на всю жизнь запомнилась жителям Кронбурга, но и стала легендой.

А легенды никогда не стоят на месте. Будто лавины на вершинах Венедских гор, они движутся и вбирают в себя все подряд, обрастая новыми устрашающими подробностями. И хоть монахи с юга и освятили ту землю и установили поклонный крест, холм тот считался нечистым. Нет, те, кто обедал в трактире, охотно объясняли, как пройти туда. Но, во‐первых, как сказал бы господин инквизитор, свидетели давали взаимоисключающие показания, а во‐вторых, полдня, потраченные на поиски Бьерджаны, хорошо запомнились сэру Даргулу. Понятное дело, все говорили об одном и том же, но не могли внятно объяснить.

Наконец один прохвост за непомерную цену пообещал отвести господ некромантов к тропке, по которой, по его словам, можно прямиком выйти к нужному месту. День давно уже перевалил за середину, когда наши герои выехали за стены города. Небо было на удивление ясным, только на севере сгущались тучи. Дорога вначале шла по долине, но затем стала подниматься. По обе стороны высились молодые дубы, вязы, крупнолистные липы и грабы. По большей части деревья уже облетели. Редкие листья еще держались на кончиках верхних ветвей. А потому лес выглядел необычно светлым. И Тэдгар мог лишь представить, каким темным становится он летом, когда пышные кроны смыкаются над головами. Возможно, поэтому между стволами почти не видно подлеска, да и трав оказалось на редкость мало. Почву в основном покрывали мхи. Иногда между корней виднелась поникшая розетка папоротника. Говорят, здесь весной можно найти цветущие орхидеи, но сейчас они точно пожухли. То тут, то там лежали валуны. Листоватые и накипные лишайники образовывали на камнях пестрые узоры из ажурных пятен разных цветов – от нежно-серебристого до ярко-горчичного. Лошади привыкли ступать по ровной местности, подъем их явно тяготил, вдобавок сэр Даргул приказал брать всю поклажу с собой, дабы не тратить время на распаковку вещей.

Примерно через милю пути провожатый указал на своротку:

– Теперь по тропе, обогнете холм, – так мужчина называл невысокий отрог, – и как раз выйдете. Там крест стоит, не ошибетесь. Все, дальше без меня. Давайте деньги.

Наниматель отсчитал положенную сумму, и житель Кронбурга поспешно удалился.

– Ну что, вперед, – повернулся Угрехват к Тэдгару. В голосе магистра чувствовалось нетерпение и жажда приключений.

Помощник улыбнулся в ответ наставнику и вновь последовал за ним. «А мы ведь из одного теста, – подумал юноша, – хоть он и в три раза старше меня. Поразительно. Остальные в его возрасте такие зануды. Мне нужно благодарить всевышнего за покровителя». Странное предчувствие зрело в груди молодого мага. Нет, не тревожное опасение, а ожидание чего-то удивительного, сродни переживаниям мальчика, когда тот предвкушает подарок от родителей.

Нет, сейчас исследование не пройдет просто так. Что-то назревает, и оно обязательно случится.

– Глянь-ка, приятель. – Сэр Даргул указал на дорогу. – А ведь тут ходят. Столько лет минуло, а тропка до сих пор не заросла. И, похоже, здесь побывали совсем недавно.

– Секта тайных поклонников господаря?

– А почему бы и нет? Его в равной степени боготворят в Ульпии и ненавидят в Залесье. Причем упоминание Валуда вызывает у местных чуть ли не суеверный страх. А ты видел памфлеты? Их распространяют местные купцы. Да-да, кронбургские. Даже по тому, как они написаны, понятно: в них нельзя верить ни единому слову.

– Видать, сей господин им сильно насолил. Мне, как человеку бедному, всегда приятно слышать, как вытрясают золотишко из загребущих денежных мешков, – отозвался Тэдгар.

– Злорадство? – ухмыльнулся Угрехват.

– Можно и так сказать. Но я считаю это чувством торжества справедливости.

– Знаешь, за что я тебя люблю, парень, так это за твою прямоту. Лишь со мной ты можешь говорить все что угодно. Зато с другими… Какой-нибудь морализатор стал бы тебя распекать до самого вечера, твердить: «Так нельзя», «Так мыслить грешно», «Такое и подумать страшно». Но мы – наедине, и тебе я начинаю доверять, а потому скажу прямо. Я тоже не люблю богатых.

Некроманты одобрительно переглянулись. Снова наступила тишина. Слышалась только поступь лошадей по мхам и сухой траве. Волнующее предвкушение опять завладело разумом молодого мага. В томительном ожидании он начал озираться по сторонам – ничего особенного. Применить внутривидение? Конечно, оно не преобразователь излучения Мэрдока, однако показывает чары. И вот юноша заметил следы эманации света и тьмы. Они выглядели, как пятна – на стволах, на булыжниках, под ковром мха. Немного, но их становилось все больше, сами они по мере продвижения смотрелись гораздо интенсивнее.

Видел ли это мастер? Наверное.

Неожиданно деревья расступились. Тропа привела путников на большую площадку, покрытую песком и галькой. Кое-где обнаруживались скальные выходы. То тут, то там зеленели островки куцего мха. Трава здесь почти не росла. Внизу расстилался лес. Голые кроны заканчивались как раз на уровне данного отрога. Впереди бросалось в глаза возвышение с три человеческих роста. Очевидно, его рыхлые склоны постепенно осыпались. На вершине, как последние клоки волос у плешивого монаха, топорщились заросли колючего кустарника. А у подножья кто-то сложил валуны в пирамидку, из которой поднимался резной каменный крест. Всю поверхность монумента покрывала надпись на древнем языке, который ульпийские священники используют лишь для богослужений. Для экономии пространства ваятель пропускал гласные. Торжественность тексту придавали многочисленные контрактуры и надстрочные символы, цифры выражались буквами, как много веков назад. Будто автор текста намеренно желал придать памятнику десятилетней давности облик изваяния, дошедшего со стародавних времен. Лигатуры, вытягивание одних букв и уменьшение других, написание знаков друг под другом – делали строки похожими на ряды загадочных иероглифов.

Сэр Даргул приблизился и вгляделся в строгие линии рельефа.

И тут на хладный монолит, будто выходец из потустороннего мира, где царит вечный мрак, распушив аспидно-черные крылья, опустился ворон. Сразу же повеяло чем-то загробным, воздух вокруг пропитался страхом и ужасом. Богохульная птица обратила на людей красные, словно раскаленные уголья, глаза. Нестерпимая злоба и лютая ненависть читалась в ее взгляде. И никто из смертных не смог бы долго выдержать его. Тем временем нечестивое создание разверзло острый, как отманский кинжал, клюв, и из недр плотоядной глотки падальщика родился дикий пронзительный крик. Будто бы голоса тысяч неприкаянных душ слились в этом чудовищном звуке…

Понравился абзац? И мне – нет. Конечно, уважаемый читатель, никакого ворона наши герои не встретили. Однако тошно смотреть, как подобные предзнаменования кочуют по повестям, романам, картинам и книжным миниатюрам. Остается только уповать, что будущие авторы не поддадутся соблазну нашпиговать свое произведение избитыми образами, а смогут найти детали более свежие и занятные или уж станут изображать события, какими они были на самом деле, ничего не приукрашивая.

Однако вернемся в окрестности Кронбурга.

– Вы понимаете, что здесь написано? – нарушил молчание Тэдгар.

– Немного. Я читал про такое в книгах, – неуверенно сказал мастер. Он в напряжении схватил себя за бородку, помедлил и начал: – Вверху сокращение: «Остановись путник». Далее: «Здесь в лето три тысячи триста двадцать шестое…» Не знаю, откуда они начинают отсчет времени. «…Окончил свой жизненный путь господарь Ульпии Валуд, сын Валуда». Затем не все понятно. Мне кажется, что-то вроде: «В неравном бою с коварным врагом». После идет стандартная формула: «Он был благочестивым, справедливым, мудрым, победоносным». В самом конце сокращение: «Путник, иди своей дорогой».

– Не густо сведений, – разочарованно произнес молодой маг.

– А на таких крестах никогда много не бывает. Посмотри, сколько места. Ладно, хватит пялиться на старые каракули. Этот крест нас интересует меньше всего. Давай, помощничек, займись делом: привяжи лошадей да возьми мою походную лабораторию и дуй сюда. Чую, нас ждет немало любопытного.

Тэдгар демонстративно вздохнул и поплелся выполнять поручение наставника. Сэр Даргул водрузил ящик на плоский валун и принялся изучать местность.

– Задействуй внутривидение, дружок, и смотри.

Угрехват отошел и начал от кромки леса. Парень последовал его примеру. Остатки чар были хорошо заметны, словно пятна на листьях кукушкиных слезок. Большая часть, должно быть, сосредоточилась под крестом. Но там было не видно из-за груды камней. Оттуда исходили лучи, цепочки и отдельные крапинки. По мере увеличения расстояния уменьшалась и частота встречаемости, и интенсивность элементов. Однако, если учесть, сколько прошло лет, эманации определенно имели исключительную силу. Кое-где на почтительном удалении находились вторичные очаги – будто крупный осколок отлетел и распался на мириады кусочков.

– Ну как, что увидел?

Юноша пересказал наставнику все максимально подробно.

– Да, мой косматый друг, действительно так. Я думаю, здесь мы можем найти кое-что еще, если применим усиление. Ты знаешь это заклинание?

– Конечно, сэр.

Тэдгар снова почувствовал себя на экзамене. Вот она, настоящая магия, то, для чего учат в академии. А он… Он после выпуска занимался лишь дешевыми фокусами и многое забыл. А старик буквально вернул его назад, вытянул из болота рутины к истинной жизни. А что дальше? Закончится путешествие, он вернется домой – и опять бедность, прощай, высокое чародейство. Нет – парень гнал от себя мысли о будущем. Сегодня он в деле, он ни в чем не нуждается и выполняет важную работу. Он счастлив.

А как быть потом – позже и решит.

Заклинатели встали напротив друг друга. Поклонный крест высился между ними. Мастер дал первичный поток – с его рук устремилось фиолетовое свечение по извилистой траектории, похожей на молнию. Ассистент присоединился, и сияние стало намного интенсивнее. Отблески разрядов играли на лице молодого мага, а он не сводил глаз со сплетения субстанций маны. Гордость и счастье наполняли его сердце. В воздухе запахло как после грозы. Как же юноше нравился этот запах. Он желал вдыхать его полной грудью.

И вдруг Тэдгар услышал какой-то звук и не сразу разобрал, что это – слова. Начинающий некромант перевел взгляд на наставника – тот уже прекратил заклинание и смотрел в сторону леса.

Помощник взглянул туда и увидел человека, который стоял под раскидистой липой. Он был полностью закован в броню, превосходный гарнитур явно неместного производства. На голове – шлем армэ с ронделем, на шее – набородник, закрывавший забрало. Набрюшник достигал самого верха нагрудника. Наплечники казались исключительно мощными, особенно левый, и создавали дополнительную защиту спины. Под стать им крупные налокотники – несмотря на внушительные размеры, они практически не мешали движениям рук и позволяли обходиться без щита. До них почти доставали длинные раструбы латных рукавиц. Снизу к кирасе крепилась пластинчатая юбка, с которой свисали заостренные снизу тассеты. Наколенники, дополненные ламе, отличались большими боковыми крыльями. На стопах были увесистые сабатоны. Все элементы идеально дополняли друг друга – начищенные до блеска, они сверкали даже сейчас, на неярком осеннем солнце.

Тэдгар наконец-то разобрал, что кричал незнакомец:

– Эй вы, я не допущу, чтобы ваши богомерзкие обряды оскверняли священную землю, где погиб господарь Ульпии! Кто вы такие и зачем пришли сюда?

– Слушай, остынь, приятель, – оборвал его сэр Даргул. – Мы – могущественные маги из Гарнации. И мы не собираемся ничего осквернять. Мы прибыли сюда лишь для того, чтобы исследовать выброс магии, который сопровождал смерть вашего господина. Обещаю, мы уйдем отсюда, как только соберем нужные образцы.

– Кто вас нанял, уж не купцы ли Кронбурга во главе с проклятым нечестивцем Лудо Харнмахом? – В голосе рыцаря появились надрывные нотки. Он явно нервничал. Терпение мужчины могло вот-вот лопнуть.

– Я не знаю, кто такой Лудо Харнмах…

– Ах, ты не знаешь, старик, – перебил некроманта латник. – Мне все равно, в сговоре ты с ним или нет. Ты осквернил память моего господина, поэтому ты умрешь, и твой щенок тоже. – С этими словами обладатель изысканного доспеха выхватил меч.

Благородный клинок сверкнул на солнце. Наши герои набросили на себя щиты и взяли посохи на изготовку. Воин бросился вперед. Две стрелы тьмы просвистели в воздухе, ударились о кирасу и отскочили.

– Проклятие, мифрил! – вскричал Угрехват. – Давай пытку разума.

Тэдгар устремил в противника поток. Нападающий с бега перешел на шаг. Ему стало трудно передвигаться под действием силы тьмы.

– Твоя жалкая магия не остановит меня, чернокнижник! – прошипел он сквозь зубы и вдруг рванулся с удвоенной силой.

Шаг, второй, третий. Рыцарь очутился прямо перед юношей. Разящее лезвие взлетело, но ударилось о незримую защиту. Парень стиснул кулак – скачок – и молодой чародей оказался у лесной тропы. В тот же миг сэр Даргул сотворил слово тьмы: «боль». Но чудесный металл оттолкнул и его. Незнакомец нанес удар.

Угрехват парировал древком, крепким, как сталь. Вспышка новы заставила руку латника отлететь. От резкого движения тело занесло. А мастер исчез и мгновенно появился на противоположном конце площадки.

Воин пришел в замешательство. Оба противника теперь стояли по разные стороны от него. Он в тревоге огляделся.

– Сюда, трусы! Хватит увиливать, сразитесь в честном бою! – заорал мужчина во все горло.

– Ломай устойчивость! – крикнул магистр Тэдгару.

Тот понял, что делать, и мигом метнул восприимчивость к тьме. Взрыв разума – соперник пал на одно колено и захрипел. Второй пришелся от Угрехвата. Несчастный с грохотом рухнул на камни и уже не шевелился.

Молодой маг опустил посох и вопросительно посмотрел на наставника.

– Он жив, просто без сознания, – определил старик.

– Вы хотите его добить? – с ужасом произнес парень. Почему-то ему было жаль рыцаря. Может, потому, что бой действительно не был честным или речь поверженного вызвала некую симпатию к нему.

– Ты хочешь добить сам?

– Нет-нет, господин. Только не я, – испугался юноша, выпучил глаза и замахал руками.

– Он нам нужен живым, – решительно сказал Мортимер и подошел к латнику. – Ты слышал его слова? По-моему, он кое-что знает. Я хочу допросить нашего вспыльчивого приятеля. Хватай его, пока не опомнился, привяжи к дереву. – Магистр указал оконечностью посоха на ближайший дуб. – Потом мы приведем его в чувства и немного потолкуем о гибели господаря и о том самом Лудо Харнмахе.