Глава 4

Маленький корабль наемников, чинно протащившись до границ Солнечной системы, там сделал прыжок в сверхсветовой режим и продолжил свой путь. Среди титанических спиралей галактик и искривленных рукавов, густо утыканных звездами, он казался всего лишь пылинкой. Позади корабля остался Рукав Лебедя — гигантское скопление сияющих солнц. Рукав вытянулся в направлении обода галактики на галактическую широту в двадцать градусов, а затем разделился на две почти одинаковые группы — Отрог Паруса и Отрог Ориона.

Корабль миновал огромную массу звезд Отрога Ориона, оставил позади клубок из облаков «горячего водорода» и помчался к сияющему на самой окраине галактики Рукаву Персея. Однако из-за вращения галактики его траектория была отнюдь не прямолинейной, а то и дело корректировалась бортовыми компьютерами, взявшими на себя роль штурмана.

Стоя на мостике, Киммел — капитан и совладелец корабля — внимательно изучал панораму звездного океана.

— Кажется, все в порядке, — сообщил он Дилулло.

Это нервное «кажется» было весьма характерно для невысокого лысого человека, который больше всего на свете беспокоился о целостности и сохранности своего корабля. За время полета Киммел настолько надоел наемникам своими ахами и охами, что они стали попросту игнорировать своего капитана. Но Дилулло не разделял их настроений. Он давно знал Киммела и считал, что тот будет при любой угрозе словно лев бороться за свою кровную собственность, а это экспедиции пойдет только на пользу.

— Конечно же, все в норме, — отозвался с добродушной улыбкой Дилулло. — Ничего с нами не случится, и тем более с твоим драгоценным кораблем. Смело иди к Рукаву Персея, а там уже и до Альбейна рукой подать.

— А что дальше? — спросил Киммел. — Джон, ты видел карты этой системы? Полно опасных пылевых течений, да и радарам придется не сладко из-за радиоэмиссии пылевых облаков.

— Да, но водород-то холодный, — перебил его Дилулло.

— Знаю, знаю. Это значит, что радиоизлучение происходит только в диапазоне двадцати одного сантиметра. Но если произойдет столкновение остатков газа с одним из таких потоков, то холодный водород разнесет наш радар быстрее, чем горячий.

— Не надо преувеличивать, — успокоил его Дилулло. — Поверь, своя шкура мне не менее дорога, чем тебе эта старая жестянка.

— Жестянка? — заорал Киммел и разразился отборными ругательствами.

Дилулло поспешно ретировался. На его лице светилась довольная улыбка. Вот такими нехитрыми приемами уже многие годы ему удавалось разряжать все тревоги Киммела, и тот ни о чем не догадывался.

В своей каюте Дилулло разложил на столе бумаги, полученные от Аштона, и стал внимательно их изучать. Это были данные о спутниках пропавшего Рэндла. Его заинтересовали четыре человека.

Доктор Мартин Гарсиа из Куернавакского института внеземной антропологии; С. Саттарх, инструктор по контактам из университета Арктура-3; Джевит Макгун, в прошлом свободный звездный торговец; доктор Джонас Кэйрд из нью-йоркского Фонда внеземных наук.

Дилулло вновь пробежал глазами этот список. Был здесь один человек, который не совсем подходил к остальной компании. Как мог вместе с четырьмя учеными оказаться свободный торговец? Но, прочитав оставшиеся бумаги, Дилулло с довольным видом пробормотал: «Ага!»

Оказалось, что именно Джевит Макгун первым рассказал Рэндлу Аштону о великой тайне Закрытых Миров. Он, как уверял Рэндл брата, имел солидные доказательства своих слов. Но Рэндл не захотел рассказать ни о каких подробностях, ни даже намекнуть о природе того, зачем собирался лететь на край галактики.

— Ты все равно мне не поверишь, — объяснил свою сдержанность Рэндл. — Скажу одно — это великая вещь, она может полностью изменить наши методы изучения Вселенной.

Больше он ничего не сказал, и вскоре четверо ученых, а также свободный торговец Макгун с энтузиазмом направились на Альбейн.

«Что-то проклевывается, — подумал Дилулло. — Кажется, вот-вот на этих страницах появятся всходы».

Он вспомнил рассказы ветеранов-наемников, вроде старого Донахью, о великой тайне, скрывающейся в Закрытых Мирах. Они звучали словно сказки, но не зря же миры Альбейна назывались Закрытыми!

Хм… а не воспользовался ли этим Макгун? Если взять такую сказку за основу, высосать из пальца «неопровержимые доказательства», а затем найти простака-энтузиаста в лице миллиардера-романтика… Такого не сложно заманить на Альбейн, а там уж от души потрясти его кошелек.

Что ж, вполне возможно, что торговец Макгун соорудил «великую тайну галактики» из бумаги, клея, дощечек и других подсобных средств. Но почему же Звездные Волки опасаются Закрытых Миров? Их-то уж детскими сказочками не напугаешь. Черт бы побрал этого Чейна, такую удачную версию погубил на самом корню…

Проходили сутки за сутками, а корабль все летел в сверхсветовом режиме. Казалось, это будет продолжаться вечно, но однажды в каютах и коридорах звездолета раздался вой сирены.

«Наконец-то», — мысленно перекрестился Дилулло и направился наверх к капитанскому мостику. Проходя мимо каюты, в которой Чейн дежурил у радара, он заглянул внутрь.

— Ну что, сынок, ты, кажется, не скучаешь? Чейн снисходительно улыбнулся.

— А что мне скучать? Вполне приличный кораблик, да и скорость у него отличная — всего лишь в два раза меньше, чем у варганских звездолетов. Что называется, не прошло и года, как мы долетели.

Дилулло добродушно кивнул.

— Рад слышать, что ты в хорошем настроении. Учти, сынок, если нам не повезет и мы с ходу вляпаемся в небольшую войну или еще во что похуже, то ты мигом окажешься на передней линии. Ну что, рад?

Чейн помрачнел и процедил сквозь зубы:

— Спасибо за заботу.

Дилулло, посмеиваясь, поднялся на капитанский мостик. Едва он вошел, как сирена повторно загудела. Это было последнее предупреждение — корабль начал выходить из сверхсветового режима.

Свет потускнел, и весь корпус корабля так сильно задрожал, словно вот-вот развалится. То же самое ощущал и Дилулло. Ему множество раз приходилось испытывать подобные скачки скорости, и, несмотря на это, матерый астронавт всегда приходил в панический ужас. Казалось, он в одно мгновение рассыплется на атомы… Тело Дилулло содрогалось так, будто он страдал наследственной эпилепсией, только в особо тяжелой форме. Затем, как обычно, произошел последний, самый сильный толчок — и все пришло в норму.

Придя в себя, Дилулло первым делом взглянул на обзорный экран. Корабль находился вблизи Рукава Персея. Одно дело было глядеть на эту одну из внешних спиралей галактики на картах и совсем другое — наблюдать вблизи титаническую гору из пылающих звезд. Таким, должно быть, был галактический рай или скорее ад.

— А теперь продолжим, Дэвид, — послышался рядом голос капитана Киммела.

Пилот Дэвид Мэтток нажал клавиши на пульте управления, и корабль стал совершать маневр разворота в сторону ближайшего светила — чудесной звезды цвета топаза.

Мэтток прославился среди наемников по двум причинам. Во-первых, он обожал жевать табак, хотя давным-давно были созданы более безопасные успокаивающие средства. Мэтток еще мальчишкой перенял эту дурную привычку от деда, бродяжничавшего среди холмов Кентукки, и с возрастом так и не сумел от нее избавиться. Во-вторых, он умел ладить с Киммелом. В Зале Навигаторов нередко ходили разговоры, что как только Мэтток оставит свою работу, Киммелу придется уйти в отставку: ни один другой пилот не сможет работать вместе с таким нервным капитаном.

— Полегче, полегче! — кричал Киммел, стоя за креслом пилота. — В этой системе надо держать ухо востро. Не забывай про облака холодного водорода! А какие здесь кошмарные пылевые течения…

Мэтток, крупный, флегматичный человек с массивным лицом, напоминающим морду бульдога, и волевым подбородком боксера-тяжеловеса, не обращал на слова капитана ни малейшего внимания. Он продолжал спокойно жевать табак и манипулировать клавишами на пульте.

— О Господи, Дэвид, неужели ты решил пропороть брюхо моему кораблю? — простонал Киммел, схватившись за сердце. — Ну куда ты так гонишь? У нас полно времени, можно чуть сбавить скорость…

Мэтток даже бровью не повел, а только с удивительной точностью отправил очередной плевок в пластмассовое ведро, которое во время его вахты всегда стояло в углу.

— Так, так… — продолжал бормотать Киммел. — Мы же не хотим свернуть себе шеи среди этих дьявольских пылевых течений, верно? Дэвид, ты прекрасный пилот и, самое главное, очень осторожный…

Мэтток взглянул на цифры, мелькающие на экране компьютера, и хладнокровно прибавил скорость.

Киммел взвизгнул, будто заяц, попавший в силок, и заломил над лысой головой руки — словно только что началось светопреставление.

Дилулло расхохотался. Он повидал уже немало подобных комических спектаклей Киммела с немым участием Мэттока, и все они были похожи как две капли воды. Корабль тем временем продолжал мчаться к Альбейну. Его янтарные лучи ослепительно и безжалостно били в глаза, и смех замер на устах лидера наемников.

Главный компьютер начал заикаться, глотая целые столбцы цифр. Киммел оказался прав — эмиссия, исходившая из облаков холодного водорода, нарушала работу радара, и без него компьютеры становились бесполезными нагромождениями информкристаллов, проводов и металла.

Корпус корабля слегка вздрогнул, и все помещения наполнил мягкий шорох. Они шли по краю пылевого облака, и это было рискованно, хотя прямо и не грозило гибелью. В такие минуты Дилулло особенно сильно хотелось, чтобы впереди по курсу перед звездолетом не было ничего, кроме чудесного, кристально чистого космоса. Увы, во многих звездных системах после образования планет оставалось, как правило, полно строительного мусора. Со временем, конечно же, гравитационные поля выметут все до последнего камушка, но на это может уйти не один миллиард лет. Для людей это слишком большой срок, и к тому же они крайне нетерпеливы.

Шорох постепенно перешел в довольно громкое постукивание — казалось, снаружи пошел сильный град. Киммел со страдальческим видом отошел к стене капитанского мостика и прислонился к ней лицом. Дилулло усмехнулся: разыгрывался предпоследний акт спектакля под названием «не могу смотреть на этот кошмар».

Постукивание снаружи корпуса ненадолго прекратилось, а затем возобновилось с новой силой. Компьютеры вырубились, и вокруг повисла тревожная тишина.

Киммел отстранился от стены, подошел к пустующему креслу второго пилота и тяжело опустился в него. Сидел он совершенно неподвижно, ссутулившись, глядя на обзорный экран оцепеневшим взглядом.

Дилулло облизнул внезапно пересохшие губы: наступал финальный акт под названием «все пропало».

Мэтток отметил это событие очередным точным плевком в ведро.

Компьютеры вновь заработали, постукивание космического града стихло. Наконец экраны очистились от пылевой дымки, и перед взглядами астронавтов предстала чудесная панорама: переливающийся янтарными лучами Альбейн и три его планеты.

Дилулло ощутил мальчишеский восторг, словно впервые видел подобное зрелище. Это похоже, подумал он, на то, что писал Берлиоз про вторую часть Четвертой симфонии Бетховена: «…величественные звуки поднялись в небо, словно миры, сотворенные десницей Господа, — и поплыли, чистые и прекрасные».

На какое-то мгновение он почувствовал гордость за себя: ведь ни один другой лидер наемников и слыхом не слыхал ни о Берлиозе, ни даже о Бетховене. И с грустью подумал: «Но я приобрел эти знания только потому, что долго был в одиночестве и имел массу времени для чтения».

Он взглянул на Закрытые Миры так, как глядят в глаза врагу. А корабль, словно зачарованный мотылек, продолжал лететь навстречу дымчато-желтому факелу Альбейна.

Загрузка...