Закон охоты

Глава 12

— Очень круто! — сообщила всем Белозерова и даже головой повертела от восхищения. — Дедусь, а мне такой штуки не дадите? Не для себя, для других. Есть у меня пара приятельниц, которым рот заткнуть не помешало бы. Я просто недавно новую жизнь начала, в связи с этим очень хочется грехи старой скрыть.

Мискув глянул на нее, улыбнулся и погрозил пальцем, мол, шути, девка, да знай меру. Наивный, наивный старичок. Марина и не думала над ним прикалываться, она была абсолютно серьезна.

Да я и сам от такого… Э-э-э-э… Зелья, наверное? Да неважно. Короче — хорошая вещь, такая в хозяйстве точно пригодится. Только вот мой опыт подсказывает, что вряд ли она работает в отрыве от производителя, а Мискува с собой я везде таскать не смогу, даже если захочу.

Елки-палки, что зелье? Мне бы его самого в пещеры хоть как-то заманить. Ну как упрется, мол, не пойду, и все? Улыбчивый-то он улыбчивый, а на деле я таких старичков знаю, из них хорошо гвозди делать, те, которые не всякий молоток в дерево вгонит. А побеседовать мне с ним ой как нужно. Желательно, конечно, неторопливо и обстоятельно, но, если не выйдет, так хоть на бегу.

— Одевайся ты уже! — велела Метельская Василисе, поднимая ее одежду с камней. — Хорош комаров кормить.

— Они меня не кусают, — буркнула ведьма, распрямляясь. — Как и змеи. Я ведьма природная, в тридцать втором колене.

— Почти ничего из сказанного не понял, но очень завидую, — произнес Аркаша, старательно отводивший все это время взгляд от ее крепкой девичьей груди. — Меня эти твари скоро, наверное, досуха выпьют, как наша Марго ту неприятную женщину, тело которой вон там лежит.

— В старые времена ведьмы часто договоры с божествами заключали, — степенно произнес Мискув, пристраивая свой зад на тот самый камень, на котором раньше восседала Меланья. — Не главными, тем до людишек, пусть даже и многое знающих, дела не было никогда. Разве что до героев каких великих они снисходили или же до смутьянов отважных, говоривших, что, мол, боги людям вовсе не нужны, мы и без них все можем. Героев они одаривали щедро, чтобы те после всем рассказывали, что при помощи и по повелению богов все их подвиги совершены, а смутьянов отправляли в иной мир, ибо нечего народ дурными речами баламутить.

— Вполне разумная точка зрения, — заметила Белозерова. — Мой папа тоже мне что-то такое рассказывал, правда, не про богов и героев, а про наше время. Но очень похоже.

— Века идут, ничего не меняется, — констатировала Марго. — Разве что только названия да имена собственные.

— Боги же попроще, поменьше, с иными людьми охотно ладили, — не обращая на них внимания, продолжил шаман. — Они же от веры нашей силу берут, от того, что не забывают их человеки. Вот и договаривались с теми, кто больше других о мире знает, иногда о разном, да так, чтобы все в прибыли остались. Чтобы, значит, женка знающая по нужным дням подношения на заветный камень класть не забывала да слово верное молвить, а бог за то ее роду, сколько его после ни будет, чего полезное от щедрот своих подарит. Чтобы комар не кусал, например, или там травы находить такие, которые от других прячутся. Боги потом ушли, а дары их остались.

— Очень познавательно, спасибо, — дождавшись того момента, когда Мискув замолчал, произнесла Метельская, а после обратилась к Ваське, которая наконец-то натянула на себя пестрый сарафан. — Вот что мне скажи: кто-то из тех, кто тебя видел, здесь отсутствует? Блин, криво как-то получилось… В смысле — все ведьмы из ковена Меланьи тут лежат? Или в городе кто остался?

— Похоже, четкие формулировки не твое, — одарила Светлану улыбкой Василиса. — Всё-всё, не пыжься, я поняла, о чем ты. Не знаю. Вроде все, а может, и нет. Нас в гостинице прихватили, сразу мешки на головы напялили, так что прогарантировать ничего не могу.

— Плохо, — поморщилась оперативница. — Подруга-то твоя вон лежит, по ней вопросов нет, а вот тебя тут не найдут, и это может попасть в протокол. Ну а потом все, кто заинтересуется случившимся, данный факт узнают и сделают из него выводы. Заметим — верные. И я сейчас не о прокуратуре или следственном комитете, а о кое-ком другом. Так что у тебя максимум день, чтобы свалить с Урала куда подальше. Потом все, потом начнется охота, а у нее закон простой.

— Какой? — мигом поинтересовалась любознательная Белозерова.

— Если ты не охотник, то дичь, третьего не дано. В данной ситуации нашей новой подруге никак охотником не стать, потому, чтобы не попасть в котелок или на вертел, бежать надо сильно быстро и очень, очень далеко. Лучше всего вообще за границу. Да, горе луковое, где документы твои? Только не говори, что в гостинице остались.

— Да здесь где-то. — Василиса отошла в сторону, за те камни, где их, похоже, держали до того, как вывести к жертвенным скалам. — Нас после ресторана прихватили, а мы в номере ничего не оставляли, все с собой носили. Вот, нашла.

Она снова вышла к нам, неся две дамские сумочки.

— Все вроде тут — деньги, карточки, паспорт. Смартфона, правда, нет, — покопавшись в одной из них, сообщила нам она, а после залезла во вторую. — И здесь документы есть, а телефона нет.

— Смартфон — фигня, главное — паспорт. — Метельская подошла к ведьме, забрала у нее имущество погибшей подруги, а после бросила его в костер. Причем паспорт перед тем еще и разорвала. — Молодец, что нашла. Считай, спасла себя.

— В смысле?

— Если бы нет, то я на мнение этих двоих плюнула бы и тебя застрелила. Во-первых, потому что не нравишься мне сильно, потому тебя совсем не жалко.

— А во-вторых? — Василиса снова широко улыбнулась, но уже по-другому. Наверное, приблизительно так раскрывает пасть кобра перед атакой.

— Ты отсюда без документов не выберешься. Самое позднее через пару дней прихватили бы тебя либо мои коллеги, либо твои, а после начали бы колоть. Мои ладно, их тебе, природной ведьме, бояться не след, а вот свои — другая сказка, тут все серьезно. И вот тут гадай — сработает снадобье дедушки, не сработает? А если нет? Начни же ты говорить, нам всем мало не покажется, когда мы в город вернемся. А ты бы начала, уж поверь. Повторюсь — на пожизненное не хочу и на тот свет не спешу.

— Спасибо за честность, — отвесила ей поясной поклон Васька.

— Вон его благодари, — показала на меня Метельская. — Моя бы воля, я тебя и при наличии паспорта в расход вывела.

— Резкая она у нас, — одобрительно протянула Белозерова. — Зато с ней не страшно.

— Дурная ты еще совсем, девка, ничегошеньки не понимаешь, — возразил ей Мискув. — Потому как молодая. Здесь все ровно наоборот.

Метельской же до его слов дела особого не было, поскольку в этот момент она инструктировала Василису на предмет того, как ей сначала добраться отсюда до людей, а после выбраться в Центральную Россию, минуя потенциально опасные для нее аэропорты. Нет-нет, никакого внезапного приступа доброты, просто кроме нее некому это сделать было.

— Лучше всего даже не поездом, а с дальнобоями, — доносились до меня ее слова. — Да, дольше, но спокойнее. Тут главное что? Деньгами не свети и веди себя не так, как обычно, без твоего обычного…

— Я поняла, — перебила ее Васька.

— Просто они ребята простые, им все эти твои столичные закидоны до фонаря. Если станешь нарываться, разложат тебя за милую душу и…

— Мамочка, мне все ясно, — начала выходить из себя ведьма. — Буду хорошей девочкой, обещаю. Макс, а ты так ничего и не сказал. Может, ну ее, дорогу дальнюю, может, лучше мне с вами? Ты же помнишь, я командный игрок. И польза от меня есть, с этим ты вряд ли спорить станешь.

— Не стану, — согласился с ней я. — Но, прости за банальность, сейчас мы с тобой играем за разные команды. Потому и дорога у нас разная.

Собственно, на том мы с ней, по сути, и распрощались. Метельская перед тем, правда, еще раз проверила площадку — не осталось ли каких следов, которые могут вывести на нас, но ничего такого не обнаружила. В это время я подобрал пустой магазин, про который, к своему стыду, чуть не забыл, при помощи фонарика собрал все свои гильзы и даже несколько Светкиных, ну а после потопал к шаману, ожидавшему нас около тропинки, ведущей вниз, в предгорья. Причем подойти-то к нему подошел, а вот с чего начать разговор о том, что мудрому старцу хорошо бы отправиться с нами, не придумал. Ну не знал я, какие аргументы следует привести, чтобы они этому деду показались в достаточной степени убедительными. «Мискув, мне капец как надо с вами кучу вопросов обсудить, потому айда в подземелья»? Даже не смешно.

— Знаешь, парень, что меня больше всего расстроило? — порадовал меня Мискув, заговорив первым.

— Что?

— Столько смертей — и все впустую. — Старик то ли громко засопел, то ли невесело засмеялся. — Нынче всех луна в дураках оставила, понимаешь. Вон смотри, как она красным налилась после того, что вы устроили — прямо что вишня в саду. А толку никому никакого нет. Меланья и ее девки мертвы, вам, людям, от щедрот ночной госпожи ничего перепасть не может, такова уж ваша суть, ведьма-молодуха жертвой значилась, ее награда жизнь, что при ней осталась, а нежить в расчет брать смысла нет. Мертвым живая сила ни к чему. Вот и выходит — крови ушло много, а толку с того чуть.

— Ваша награда, выходит, тоже жизнь? — уточнил я. — Как у Василисы?

— Я — другое дело, — качнул головой шаман. — Подружка твоя, понимаешь, сильно умирать не хотела, луну о том молила, вот что желала, то и получила. Большего ей не положено. А мне все едино — лунной дорогой уходить или тут оставаться, я свою судьбу на волю неба давно отпустил. Потому ни награда, ни кара мне не положены.

— Вам так надоела жизнь? — поинтересовался я. — В самом деле?

— Не жизнь, — улыбка тронула лицо Мискува, — то, как я ее живу. Это разные вещи, парень, но ты вряд ли сейчас поймешь, о чем речь. Вот лет через тридцать-сорок, коли жив останешься, тогда…

— Хотелось бы верить, что так и случится. Хотя сомнения на этот счет, не стану врать, есть.

— Значит, не совсем ты дурак, — сделал неожиданный для меня вывод из услышанного шаман. — Уже хорошо. Ладно, моя жизнь — мои заботы, твоя — твои. Ты мне другое скажи — вы на кой так напакостили здесь? Чем тебе Меланья помешала? Она, что уж, баба была паскудная, спору нет. И скаредна, и злопамятна, и до власти жадна безмерно, но убивать почто?

— Мне непосредственно до Меланьи дела не было, на ее месте мог оказаться кто угодно — хоть Серафима, хоть Авдотья. Я вообще ее сегодня впервые увидел. Не назови одна из девок имя — и его бы не знал. Просто так вышло, что у нее оказалась вещь, которая нам очень нужна. Доброй волей получить эту штуку шансов не имелось, потому пришлось устроить стрельбу по движущимся мишеням. Можете не верить, но сам не рад, что так вышло, только деваться некуда.

— Ключ, — уверенно заявил Мискув. — Тот, что малец у старухи забрал. О нем речь?

— О нем, — подтвердил я.

— Еще и хитер, — глянул на меня искоса шаман. — Помню, удивился — вроде главный, а добро с тел паренек забирает. А ты, значит, проклятия опасался, не хотел его на себя цеплять. И какую же дверь тот ключ отпирает?

— Понятия не имею, — развел руки в стороны я. — Мое дело добыть, а дверями и замками кое-кто другой заниматься станет. Вернее — другая. Та, что меня сюда послала.

Не в моих привычках вот так с новыми знакомыми откровенничать, но из любого правила есть исключения. Я всем своим существом чуял — нельзя сейчас врать. Нет, плохого ничего со мной не случится, поскольку дед, похоже, ни словом не врет и давно плюнул на активную жизненную позицию. Но при этом он из тех натур, о которых мой отец когда-то говорил: «Единожды солгав, ты теряешь все». Вот и тут так — если Мискув почует ложь, то все, пиши пропало. Он просто вычеркнет меня из списка людей, с которыми можно общаться по душам, вот и все.

А он мне сильно нужен.

— Эхма! — снова то ли закашлялся, то ли рассмеялся старикан. — Вот оно что! Так тебя каменная девка, выходит, сюда наладила? Как обычно — своих силенок не хватает, заемные к делу приставила. Ну и мараться в крови не желает лишний раз.

— Так и есть, — кивнул. — Не в смысле сил, а что да, о ней речь.

— Зря ты с ней связался, парень, — с легкой грустью произнес шаман. — Не выйдет из того добра. Шебутная она, смекаешь? Опять же — что не по ней, так все, пиши пропало. Не простит же, не забудет. Или того хуже — завалит тебя камнями в переходе каком или скалой придавит. Эта может, мне ли не знать.

— Выбора нет. — Я внутренне напрягся, осознавая, что вплотную подобрался к именно тому моменту нашей беседы, который решит все. — Горная Хозяйка знает то, без чего мне никак не обойтись, а другого способа выведать тайну, кроме как пойти к ней на службу, я не увидел. Потому и мотаюсь по этим горам которую ночь, поручения ее исполняю. Где договариваюсь, где убиваю — как придется. Два вот справил, еще одно осталось.

— Что же за тайна такая? — заинтересовался Мискув. — Аж любопытно стало.

— Мне на Илеять-гору надо попасть — проникновенно сообщил ему я. — Причем не вообще, а в конкретную ночь, до которой всего ничего осталось.

— Куда-куда? — чуть подался вперед шаман. — На Илеять? А по какой нужде тебе туда надо?

— Макс, мы идем? — недовольно осведомилась у меня Метельская. — Время не ждет.

Люблю тебя, Светка! Как же ты вовремя!

— Пару гильз так и не нашла, — оперативница хлопнула себя по карману куртки, в котором что-то негромко брякнуло, — а искать времени уже нет.

— Они у меня, — успокоил ее я. — Под руку подвернулись, когда свои собирал. Уважаемый Мискув, нам пора, скоро светать начнет. Да и вы тут особо не задерживайтесь, не стоит. А еще лучше — пойдемте с нами.

— В гости к каменной девке? — хмыкнул старик.

— Ну, я имел в виду до предгорий, дорога-то вниз тут одна. Но и ваш вариант мне нравится, скрывать не стану. Мне кажется, нам есть еще о чем поговорить.

На крючок я его подцепил, это видно. Вот только Глузд не заартачился бы. Ну, мол, сколько вас вышло из горы, столько и обратно войдет. Как-то упустил я в запале этот фактор. Хотя, с другой стороны, может, и договорюсь как-то. В принципе, какая ему разница — больше, меньше. Мы же не оттуда, мы туда.

— Может, и так, — пробормотал дед. — А может, и нет.

Спускаться, как не странно, было сложнее, чем подниматься. То ли усталость сказывалась, то ли адреналиновый отходняк давал о себе знать, но дорога показалась бесконечной. Да еще Аркаша на курумнике чуть ногу себе не сломал, кубарем покатившись вниз по камням, чуть не утащив с собой Белозерову, которую держал за руку.

— Было у нас одно горе, стало два, — подытожила Марго, глядя на Марину, которая отряхивала охающего и что-то жалобно бормочущего юношу.

— Можно посмотреть на это с другой, более позитивной стороны, — возразила ей Метельская. — Встретились два одиночества. Вдруг вся эта история станет прелюдией большой и красивой любви?

— Вот вроде ты взрослая баба, жизнь повидала, так откуда эти сопли? — ухмыльнулась вурдалачка. — Наш Аркаша, кроме себя, никого любить не может, это и тебе, и мне прекрасно известно. Гнилой же мальчонка, хоть и молодой совсем. Но это только людей касается, а денег — нет. Ну а у Маринкиного папаши их — как у дурня фантиков.

— Серьезно? — заинтересовалась Василиса. — А как фамилия папы этой милой особы?

— Ротшильд, — ответил я, — Давид Рене Джеймс.

— Прикольно. А чего она тогда по-русски так бодро разговаривает?

— Внебрачная потому что. От студентки-практикантки, которую в Нормандию случайно занесло лет двадцать назад. Так, молодежь. Мы уходим, а вы и дальше можете тут ворковать.

Собственно, с Василисой мы вскоре расстались. Наши дороги разошлись на том месте, где всего-то несколько часов назад нас немного переполошил лось.

— Вот смотри, — Светлана ткнула пальцем в значок, нарисованный краской на дереве, — это маркировка. Иди по ним, рано или поздно доберешься до поселка. Но в него, как я говорила, лучше не суйся. Там туристов хватает, конечно, но тебе среди них сроду не затеряться, больно видок для наших мест неподходящий. Потому топай по трассе, авось кто подберет и до Магнитского довезет, оттуда маршрутка до Сатки ходит несколько раз в день. Ну а из Сатки хоть куда уже можно, оттуда автобусы и в Екатеринбург ходят, и в Челябу, и в Чебаркуль.

— Держи, — стянула вдруг с плеч свою куртку Марина и протянула ее ведьме. — Нам все равно сейчас… Короче — тебе нужнее. И от холода защитит, и не так в глаза твоя одежда будет всем бросаться. Вон на плече у тебя сарафан порван, сразу же видно. Я бы и штаны отдала, но у меня других нет.

— Благодарю, подруга, — очень серьезно глянула на нее Василиса. — Не забуду, добром за добро при оказии отплачу.

— Услышано, — бросил я. — Все, расход. Тебе туда, по меткам, а нам в другую сторону. И мой тебе совет — не надо за нами тихонечко-тихонечко, между деревьями… Ну, ты меня поняла?

— Вот мне делать больше нечего, — насупилась ведьма. — Других забот полон рот. Светлеть-то светлеет, да тут, в лесу, особо это не ощущается.

— На, — я бросил ей свой фонарик. — Будем считать, что мы тебя всем чем можно снабдили. Пока! Если повезет — увидимся в Москве.

— Даже не сомневаюсь в этом, — приободрилась Васька, пару раз включив и выключив «маглайт». — Всех обняла! Да! Уважаемый, а вы-то как? Может, со мной? Что может быть проще и привычнее взгляду, чем дедушка и внучка? Никто даже внимания на нас обращать не станет.

— Иди, егоза, иди, — улыбнулся ей Мискув. — Легкой тебе дороги. Но помни о том, что я тебе сказал. Лишнего не болтай — и речь при тебе останется.

— Жаль, лучшего прикрытия не придумаешь, — чуть опечалилась ведьма, а после, помахав нам рукой, двинулась вниз по дороге, освещая фонариком деревья то слева, то справа от себя.

— Может, все же я ее догоню? — глянув ей вслед, задумчиво спросила у меня Марго. — Для пущего спокойствия. Тело оттащу подальше, ветками забросаю, найдут не скоро. Или вообще не найдут. Тут не только лоси, поди, бродят.

Если честно, смутили меня ее слова. По уму, конечно, так и надо бы поступить, но…

— Угомонись, нежить! — В голосе Мискува от прежнего равнодушия и мягкости следа не осталось. — Пусть идет, ее жизнь и смерть теперь не твоя забота. Лишнего эта дуреха никому не скажет, а значит, и убивать ее не след. Да и хватит на сегодня уже крови.

— А вы, значит, решили все же нам компанию составить? — уточнил я, подав знак Марго, мол, пусть все случится так, как дед сказал. — Если да, то очень рад.

— Не верю я в случаи, парень, — пояснил шаман. — Раз мы встретились, значит, так тому и быть. Только одно понять не могу: ты не местный, а знаешь, кто я. Хорошо знаешь, с самого начала. А мы ведь никогда раньше не встречались, не беседовали. Опять-таки ведать о том, что ведьмы меня задумают в жертву луне отдать, ты тоже не мог, они меня вчерась только прихватили, причем по случаю. Вот и вопрос — откуда? Почему? Пока не объяснишь, с места не двинусь.

— У нас один общий знакомый есть, — улыбнулся я. — Колдун, зовут его Геннадий, фамилия Поревин. Вот он мне про вас и рассказывал, причем с большим почтением в голосе. Ну а с учетом того, что он из тех людей, которые вообще про кого-либо очень редко что-то хорошее говорят в принципе, то я заранее к вам уважением проникся. И да, я тоже считаю, что наша встреча не случайность. Не скажу, что сильно верю с судьбу и предназначения, но от очевидных фактов отмахиваться глупо.

— Вон оно чего! — осклабился шаман. — Так ты с Мефодьичем знаком? Теперь понятно. Мы с ним старые приятели, это да.

— Не просто знаком, — фыркнула Светлана, — мы днями его от смерти спасли, так что он нам теперь почти родня так-то. А еще он сейчас в моем доме живет.

— Ну, куда нам? — пропустив ее слова мимо ушей, спросил шаман. — Ведите уже. Туман начинает с озера ползти, а мои кости сырости не любят. Это вам, молодым, все едино, а я старый уже. Да и дух озерный, чего доброго, меня учует, а не хотелось бы. Мы с ним с давних пор не ладим. Навредить он мне тут, в лесу, никак не навредит, но мало ли кому расскажет, где я был, с кем, когда. Лишнее это. Меланью, ясное дело, жалеть никто не станет, но чужаков, что ее и прочих убили, ведьмы не простят, непременно искать станут.

Вскоре нас и в самом деле окутал туман, причем он был неоднороден, то есть где-то плыл между деревьями в виде тонких и невесомых нитей, а где-то мы входили в почти непроницаемое белое облако, охватывающее со всех сторон и, казалось, не пропускающее даже ночную темноту.

Я даже в какой-то момент слегка напрягся, опасаясь того, что мы в этом белесом мареве заплутаем и не выйдем туда, куда должны. И да, это будет просто эпическое невезение — по сути вдвоем завалить пару десятков ведьм, включая главу ковена, не получив при этом ни царапины, добыть артефакт, а после элементарно заблудиться. Не в болото залезть, не в капкан попасть, не на конкурентов нарваться, а проскочить место сбора в тумане.

Но обошлось. То ли у Светки в голове встроенный компас имелся, то ли просто зрительная память была такая, которой только позавидовать можно, но она вывела нас в нужное место, ни разу не сбившись с дороги.

— Гляди-ка, пришли, — услышал я голос Глузда сразу после того, как камень, закрывавший вход в глубь горы, со скрежетом отошел в сторону. — Сызнова вернулись. Ишь ты! Как ворожит вам кто!

— Мы сами себе ворожим, — проворчал я, — потому что больше никому не нужны. Глузд, тут такое дело…

— А ты, вой, смотрю, все пытаешься догнать то, что ушло навсегда? — перебив меня, произнес Мискув, выходя вперед. — Надеешься на счастье, которое не вернется, как ни старайся? Зря. Я тебе тогда говорил и сейчас повторю — пустое это дело.

И вот тут я удивился, причем очень сильно. Что Глузд, который, по моему мнению, вообще не умел ломать перед кем-то шапку, что его спутники, только заметив шамана, согнулись в поясах. Наверное, этот поклон и называют «земным», с той только разницей, что их глаза уставились в камни горы, а не в землю, так как ближники нашей нанимательницы упорно не желали покидать территорию, подвластную их хозяйке.

Или ни не хотели, а не могли?

— Рад видеть тебя, старинушка, — наконец разогнулся Глузд. — Поздорову ли? Хвори не тревожат ли? В прошлый раз, помню, одна из Лихоманок тебя крепко скрутила.

— Не суди о том, в чем не разбираешься, — осек его шаман. — Кабы кто из сестриц ко мне пожаловал, так ни с чем бы и ушел. Этим-то хвоста накрутить ничего не стоит.

— Даже так? — не удержался от комментария я. — Ничего себе.

С сестрами Лихоманками я сам не сталкивался, но был наслышан о них от Мирослава. Мой наставник утверждал, что если какая из них к человеку прицепится, то почти наверняка тому можно писать завещание, ибо жадны они до людских страданий невероятно и доброй волей свою жертву не оставят. Не так часто им в наше время добыча перепадает, потому шиш они ее из лап выпустят. Потому тут либо умирай, либо ищи того, кто от тебя эту напасть отвадит, а таких специалистов осталось немного. Несколько матерых колдунов по Москве и области, главы ведьмовских ковенов, пара сноходцев — вот, наверное, и все. Но любой из них такую цену бедолаге заломит, что проще об эвтаназии задуматься, чем ее оплатить. А, еще забыл ворожей и ведьмака Смолина, они, думаю, тоже могут с Пухеей или там Коркушей договориться, знаний и сил им на такое хватит. Вот только вероятность их вмешательства минимальна. Что те, что другой живут наособицу от остальных и частные заказы принимают только в очень, очень редких случаях.

— Меня тогда последыш Аждахи тяпнул за ногу, — продолжил шаман. — Старый пакостник давно издох, а потомки его еще ползают по горам, ядом своим их пачкают. Как и ты, Глузд, все надеются на то, что прошлое оживет.

Аждаха, Аждаха… Что-то такое я читал. Башкиры его вроде почитали за повелителя тьмы, а представлял он собой огромного змея, который источает ненависть ко всему живому, порождает болезни и несчастья, которые потом отправляет к людям, а также покровительствует тем, кто несет в мир зло. Короче — классика жанра, правда, только что получившая неожиданное подтверждение.

— Но тот яд тебя свалил, — усмехнулся воин, которому явно не нравилось то, что он слышал. — Хоть бога-змея давно нет.

— Так и Ма-анква давным-давно из мира ушла, — не полез за словом в карман Мискув. — Чего ж тогда твоя хозяйка ее наследство из оставленной ей навеки пещеры не заберет да у себя в палатах не поставит? Ей тогда сильно глаза застило, что люди стату́й золотой отлили и ему поклоны бить начали. Помнишь же? Вижу, помнишь.

— Золотая баба, — пробормотала Метельская. — Очуметь можно. Дед знает, где она находится!

Ну да, так и есть. И с тем, что очуметь можно, тоже согласен. Золотая баба — один из артефактов, найдя который ты не только обеспечишь своих потомков поколений на десять вперед, но и войдешь в зал славы тех наемников, которые работают под луной. Причем очень надолго. Ты уже на тот свет отчалишь, а фразы вроде «Чарушин, ну тот, что Золотую бабу нашел» все еще на слуху будут. Не день, не два, а лет что. А то и больше.

Нет, я парень не тщеславный, но от такого приза точно не отказался бы. Да и интересно глянуть на один из предметов, которые в нашей среде считаются священными Граалями.

— Не мне решать, что госпожа хочет делать, а что нет, — отвел глаза в сторону воин.

— И то верно, — кивнул шаман. — Ладно, вой, о пустом говорим. Я хочу с этими людьми во владения твоей повелительницы войти. Пустишь?

— Она сказала много лет назад, что ты всегда тут желанный гость, — приложил руку к груди Глузд. — С тех пор ничего не поменялось, так что здесь тебе всегда рады, старче.

— Ну и ладушки, — прокряхтел Мискув. — Тогда дай пройти, не загораживай дорогу. Больно ты здоров, не обогнешь.

Мы один за другим вошли в гору, последним, следом за мной, шел шаман, потому, наверное, до меня и донеслись слова, что он еле слышно себе под нос пробормотал как раз перед тем, как за нами закрылась каменная дверь:

— Не нравится мне этот туман.

Не стану врать, очень хотелось спросить, чем именно тот ему не мил, но сдержался, промолчал. Кто их, стариков, знает, может, он мне отмерил некое количество раз, когда я могу проявить любознательность. Да, звучит как шутка, но поверьте, и такое в жизни встречается.

А еще я обратил внимание на то, что для возвращения к Хозяйке горы Глузд выбрал не ту дорогу, которой мы шли сюда. Нет, переходы и штольни, конечно, похожи друг на друга, как родные братья, но две новых пещеры я точно приметил.

Вернее три, в этот момент мы аккурат оказались в просторной, не сказать огромной пещере.

Мало того — там оказались не только мы. На противоположной стороне сверкнули лучи фонариков, а после до нас донеслись голоса:

— Олежа, ты уверен, что мы тут раньше не проходили?

— Уверен на все сто. Палыч, у меня же все фиксируется. Плюс не забываем про правило «правой» руки.

— Я тоже фиксирую, — подтвердил третий голос. — Он прав, не были мы тут. Хотя у меня на картах и этой пещеры нет. А маршрут-то хоженый, причем не раз.

Спелеологи, что ли? Надо же. Я за последние недели как-то отвык от того, что люди иногда под землю просто по кайфу лезут.

— Петр Палыч? — охнула в этот момент Марина и прижала ладони к щекам. — Олег? Не может быть!