Заколка для Ворона

Глава 6

Десять лет спустя. Сухония. Карпск, город-спутник Каспайска.

Осень. Первые числа сентября. В это время празднуют Новый год. Такое решение было принято, после переворота, как символ начала новой жизни, нового периода для страны. Нововведение прижилось. Теперь три первых числа сентября, были праздничными.

В городах устраивали гуляния. Больше всех шиковала столица, где на каждом углу были или танцевальные площадки, или театральные подмостки. В других городах масштаб мероприятий был значительно меньше, но люди также веселились. Праздник. Урожай собран, закрома полны, можно гулять.

По телевизору показывают исторические хроники, крутят патриотические фильмы. Правительство следит за воспитанием молодежи и настроением народа. Сейчас сразу пресекаются любые попытки недовольств.

Изменилась ли жизнь? Существенно нет. Как люди ходили на работу и растили детей, так и продолжали этим заниматься. Как рождались дети, женились пары и умирали старики, так все и продолжалось. Ничего не изменилось в этом круговороте. Только в социальном плане произошли изменения. В бюджете стало хватать денег на все обязательства перед народом. Когда министр финансов гениальный мошенник, который поставил себе цель наполнить бюджет, странно, что это ему бы не удалось. Хотя, Яна подозревала, что виной были очередные мошеннические схемы, что разрабатывал Михаил, но она старалась об этом не задумываться. Как говорится, меньше знаешь — крепче спишь. Часто показывали Быка. Он дослужился до генерала и отвечал за безопасность в столице. Его реабилитировали, а за существенный вклад в дело революции, вернули в строй. Об Альхоре Яна ничего не слышала. Она и вовсе постаралась бы его забыть, если бы не Алик.

Яна вернулась к мужу. Она была сильно напугана всеми событиями. Подробности своей службы Павлу она раскрывать не стала. Он особо и не интересовался. В стране началась инфляция. Деньги быстро обесценивались. Яна тогда срочно купила квартиру в другом городе и окончательно затерялась на просторах страны, повторно выйдя замуж за Павла. Можно было бы забыть все страшным сном, но потом родился Алик. Черноволосый смуглый мальчишка. После мутагенной сыворотки, которую вводили всем детям на первых днях жизни, у него появилась мутация глаз. Радужка почти полностью закрывала зрачок и белок глаз. Зеленоглазый ир с повышенной регенерацией, усиленной реакцией и хорошо развитыми мозгами. Алик был не по годам умным, скорее длинным, чем высоким, и молчаливым. С каждым годом он становился все больше похожим на своего отца. А ведь Альхор говорил, что не мог иметь детей. Яна же каждый день видела перед собой опровержение этому факту. Она так и не решилась рассказать обо всем Павлу. Потом появился Родя. И Яна решила, что видимо ее судьба утонуть во лжи.

Родику было пять лет. Ирлит с легко возбудимой нервной системой и пытливым умом. Если с Аликом Яна не знала проблем, он рос довольно тихим ребенком, то Родя напоминал механизм с вечным заводом. Скучать с ним не приходилось ни минуты. Семейный быть затянул Яну в свое болото. Проблемы, нехватка денег, безразличие Павла — все тянулось изо дня в день. Яна не видела просвета и выхода. Потом просто привыкла. Зато все это было стабильно. Она знала, что проснувшись утром, будет готовить завтрак, поведет Родика в сад, отправит Алика в школу. Затем работа, вечером забрать ребенка из сада, заглянуть в магазин, приготовить ужин, заштопать дырки на вещах у мальчишек, подумать как дожить до зарплаты или найти денег на новые ботинки, ничего не придумать и лечь спать. И так каждый день. Менялось лишь необходимость покупки лекарств или поиск денег на школьную экскурсию. И Яна выкручивалась ужом, занимая, отдавая, ища подработки и бросая их из-за того, что с простудой садился на больничный Родик. Болел он часто, а сидеть с ним кроме Яны было некому. Пару лет назад к ним в город переехала ее свекровь. Поэтому раз в месяц они всей семьей ходили к ней пить чай, где Яна выслушивала какая она плохая мать и хозяйка.

Обычная жизнь, как у всех. В ней не было место революциям, каторги и наемным убийцам. Яна не могла полностью вычеркнуть Альхора из своей памяти. Слишком яркое напоминание он о себе оставил. Она много думала, почему тогда изменила с ним Павлу. Изменила своим принципам. Ведь у нее никогда и в мыслях такого не было. В итоге она пришла к выводу, что была в невменяемом состоянии, раз решила, что влюбилась в Альхора. Несколько ночей, что они спали рядом, его помощь и защита создали ложный образ героя. Она поддалась этому образу. Как обычно, в сказках принц спас принцессу, и они полюбили друг друга. Только это была не любовь, а влечение. Мимолетная страсть, которую в обычных условиях легко преодолеть. Тогда же Яна была слишком морально истощена, вот и поддалась соблазну. Хорошо у нее хватило ума никуда с ним не ехать. Ну, а Алик… Дети не должны страдать за ошибки родителей. То, что он внешняя копия Альхора, не означает что он такой, как его отец. Правду же ему знать необязательно.

Павел вместе с другом Колей ушли праздновать. Яна с детьми осталась дома. Родя опять болел. Они смотрели передачу, как в столице открывали памятник. Собрались чиновники. Толкали речь. Яна слушала вполуха. Ей не нравилась вся эта шумиха. Она не любила вспоминать те времена. Мальчишки ждали, когда начнут показывать кино, поэтому смотрели эту передачу. Да и что еще делать, когда Родя лежит с температурой под сорок.

— А вон тот дядя на Алика похож. — бормочет Родя. Камера скользит по лицам в толпе и выхватывает черноглазого ира. Яна почувствовала, как перехватило дыхание. Тот же вороний взгляд, тот же крючковатый нос и ленивая улыбка.

— Действительно, похож. — усмехнулся Алик.

— А разве такое бывает? Мам, тот дядя близнец Алика?

Яна молчит. Нужно ответить, потому что иначе Родя от нее не отстанет. Но мысли как назло мечутся испуганными птицами, которые никак не удается поймать.

— Староват это дядя для моего брата, — рассмеялся Алик. — Или что, я такой старый по-твоему?

— Интересно же.

— Мало ли кто на кого похож. С этой мутацией, которая похожа на рулетку не угадаешь кем станешь, а не то что, как выглядеть будешь. — Алик продолжил веселиться.

— А что такое рулетка?

Разговор плавно уходит в сторону. Яна вздохнула, но на душе как-то неспокойно. Она ушла готовить обед. Монотонные действия должны успокоить, но сомнения не давали покоя. Алик зашел на кухню. Утащил у нее морковь с разделочной доски и сел на подоконник.

— Мам, а ты в курсе, что у иров как и у ирлитов внешность носит доминантные признаки, поэтому дети часто похожи на родителей? Сама предрасположенность к мутации может и не передастся, ведь сколько у нас иров? Всего десять процентов от всего населения страны. Но вот внешность… — он хмыкнул и начал грызть морковь. — При том что первую реакцию на сыворотку не предсказать, у обычных родителей может родиться как ир так и ирлит. И наоборот, у родителей, что подверглись мутации могут быть совершенно обычные дети. Я же говорю, что рулетка по способностям. А с внешностью сложнее. По логике я должен был бы похожим на тебя. А похожи только цвет глаз. Ладно, со мной все понятно. Остается разгадать в кого пошел Родька. Хорошо, что эту информацию не всем преподают, а то вопросов у людей много бы возникло.

— Тебе тоже рановато такие вещи знать.

— Я читаю много. — он опять рассмеялся. — Да ладно, не надо мне ничего объяснять. Какая разница чего там было в прошлом. Если не вспоминаешь и молчишь, значит ничего хорошего. Родька спит. А я пойду гулять.

Он обнял ее за плечи и поцеловал в щеку.

— Нормально все мам. Я тебя люблю.

Хлопнула дверь. Он ушел. Яна не выдержала и расплакалась. Некрасиво все получилось. И Алику нужно будет все объяснить, когда она будет готова вновь все вспомнить. Врать ему точно не стоит. А пока она не готова была возвращаться к этим воспоминаниям.

Глушинск — столица Сухонии.

Каждый сентябрь, на празднование Нового года, друзья собирались вместе. Вначале они встречались в баре, потом Бык женился и построил большой дом. Теперь они собирались у него и его многочисленного семейства. За пять лет брака, Бык обзавёлся тремя карапузами. Его миловидная маленькая женушка ждала четвертого. Характер у нее был тяжелый. Бык же в ней души не чаял.

Они пили чай и смотрели новости, когда лишь быстрота реакции спасла Михаила от удара по голове чугунной сковородой. Бык же привычно увернулся от снаряда, что запустила в него его милая женушка.

— Мариша, гостей убьешь. — ставя сковороду на стол, сказал Альхор.

— Я его еще утром просила пробить засор в ванной! И что? Никакого результата! Меня как будто не слышат! — продолжила ругаться Мариша.

— Тут можно было поспорить. — возразил Альхор. Мариша говорила громко и грозно, как на плацу командир, что командует ротой.

— Все. Иду. Тебе нельзя злиться, дорогая. И нервничать. — быстро подхватывая ее на руки, пророкотал Бык.

— Верни меня на место! Мне еще мелкого кормить!

— Вот сейчас и покормим. — благодушно согласился Бык, уводя свою буйную жену из комнаты.

— Мне порой кажется, что я смерть найду в этом доме. — проворчал Михаил.

— Мариша хорошо знает кто из нас на что способен, вот и хулиганит. — усмехнулся Альхор. — Зато у них никогда не соскучишься.

— Да уж, насмотришься на такую «счастливую» семейную жизнь и начинаешь ценить холостяцкий уют. Я все таки предпочитаю уже более спокойные развлечения.

— Стареешь. — Альхор достал из кармана заколку в виде деревянного гребня и стал крутить ее между пальцами.

— Что естественно. Я в отличие от вас обычный человек. Вот встретимся с тобой лет через двадцать, тогда и поймешь меня.

— Хочешь уйти на пенсию? — Альхор посмотрел на него исподлобья.

— Чего я там делать буду? Рисковать больше не хочу. Мне стабильность теперь по душе. На днях предложили дельце по старой памяти, а мне и неинтересно.

— У тебя сейчас полная свобода творчества в рамках целой страны. Это сложно чем-то заменить. Если скучно — возьми учеников. Подучи смену, а более толковому все фишки свои раскрой.

— Можно над этим подумать. — Согласился Михаил. Они замолчали. Такие паузы часто присутствовали у них в разговорах и не напрягали ни Альхора ни Михаила. Тихо работал телевизор, в соседней комнате играли дети. — А ты как? Не надоело еще кататься? Слышал ты у соседей был?

— Жил в Зауралье полгода. Как видишь, вернулся. — Альхор задумчиво посмотрел на заколку. За столько лет рисунок на ней почти стерся, а дерево отполировалось, местами став тонким.

— Все не можешь ее забыть?

— Как видишь. — Альхор поморщился и перевел взгляд на телевизор.

— Может пора отпустить и жить дальше? Десять лет прошло.

— А я и живу. — они опять замолчали. Михаил думал, что Альхор не будет продолжать эту тему. Тот не любил обсуждать Яну. Одно время был период, когда казалось, что он забыл о ней, но в итоге заколка вновь замелькала в его длинных пальцах, а с ней вернулся и задумчивый взгляд.

— Думаешь, я не пытался? И похожих искал. Вроде такая же зеленоглазая, светленькая. Чего еще надо? А не та. Подделка. Чем эта девчонка так в душу запала — ума не приложу. Этому нет здравого объяснения. Только из мыслей не уходит, как бы я ее не гнал. Решил найти. Но больно уж ты хорошо ее спрятал. И она не выглядывает из своей норы. Знаешь, если мне понадобиться стереть жизнь и начать сначала, я к тебе обращусь. Пытался найти человека, что делал для нее документы, потерял нить на втором десятки посредников.

— Ты же сам просил, чтоб было надежно. — развеселился Михаил.

— Тут ты перестарался.

— Ну не пара она тебе. Знаешь ведь. Тем более в то время. Это сейчас на тебя косо посмотреть бояться, а тогда мы все по грани ходили. Шаг в сторону и из-за грани бы не вернулись. Никто бы и не вспомнил. Риск был большой, а девочка только жизнь начинала. Не тащить же ее за собой?

— Верно все.

— Дальше смотри, допустим, ты ее завтра найдешь. Что потом? Если мы с тобой правы были, она от тебя шарахаться будет. Не захочет с тобой на дно падать. Если же наоборот, мы ошибались, тебе самому скучно станет рядом с ней. — сказал Михаил.

— Думаешь меня тянет к ней из-за ее взглядов? Причина в этой ее правильности?

— Да.

— Не такая уж она и правильная. Каким-то своим принципам она все же изменила.

— Даже так? — Михаил лишь удивленно поднял брови. — Я не ожидал, что она так быстро сдастся. Думал, что пошлет тебя. Значит мы ошиблись.

— Все равно, в ней что-то есть. Когда найду, тогда узнаю.

— А если это случится лишь под старость?

— Значит будем с ней у подъезда на лавочке сидеть, семечки грызть с орехами, а перед сном зубы вставные в стаканчик с водой опускать. — усмехнулся Альхор. — Возможно так оно и будет.

По телевизору показывали сводку громких преступлений, что произошли в течение года в Сухонии.

«Весной был убит глава города Карпска, спутника Каспийска. Это было третье и не последнее убийство глав города. Уже летом…»

Она попала в кадр лишь на секунду. Стояла в толпе зевак. Серая курточка, серая шапочка и серенький шарфик. Мышка. А еще потухший взгляд. Но это была зеленоглазка.

— Значит, Карпск. — Альхор крутанул заколку между пальцами. — Слышал о таком городе?

— Слышал. А тебе к чему?

— Я только что видел зеленоглазку. Что знаешь об этом городке?

— Мелкий городок, пограничного значения. Двадцать пять тысяч жителей. Спутник Каспийска. Когда разделяли полномочия из области по спутникам, туда закинули областное министерство внутренних дел.

— Тихий мирный городок?

— Глушь бандитская, а не мирный город. — хмыкнул Михаил. — Ладно, раз так дело повернулось, и ты все равно туда поедешь… Полгода назад, в преддверии круглой даты, проводилась работа с молодежью. Воспитание патриотизма, права выбора и толерантности между чистыми, теми на кого сыворотка не подействовала, и грязными. Собрали отличников и отправили их в лагерь. И вот эти «счастливчики» вынуждены были слушать мою речь о том, что будущее за ними. И так далее.

— Слушали?

— Кто-то слушал. Кто-то в носу ковырял. Как всегда. А потом мы сфоткались. Полистай погляди на подрастающее поколение. — Михаил протянул Альхору планшет. Фотография человек двести детворы. Впереди чиновники. Мальчишку он заметил сразу. Тот стоял в последнем ряду. Высокий, угловатый. Узкое лицо со впалыми щеками, длинный плоский крючковатый нос. Довершали образ зеленые глаза с редкой мутацией, когда зрачок и белок почти не были видны из-за расплывшейся и занявшей почти все пространство радужки. Это было характерно у иров.

— У него ее глаза.

— И упрямство. А вот проницательность и физиономия твои.

— Насчет последнего я заметил. — ответил Альхор, рассматривая фотографию на которой мальчишка стоял уже рядом с Михаилом.

— Я его немного порасспрашивал. Но особо лезть не стал. Зовут парня Алик. Живет в Карпске. Семья полная. Есть младший брат. Родителей зовут Яна и Павел Незевухины.

— Имена те же. А фамилия не та.

— Тут я копать не стал. — Михаил пожал плечами.

— Сам узнаю. Надо билеты заказать до этого Карпийска. Я так понимаю прямой дороге до него нет.

— Нет. Неделю по окружной ехать. Или день на вертолетах с тремя пересадками.

— Не люблю летать. Но неделю тратить тоже не хочу.

— Поедешь к ней?

— Почему бы и нет? Посмотрю, что за милый городок должен быть для семейной жизни.

Альхор ушел в кабинет Быка, чтоб заказать билеты. Даже если у нее все хорошо, можно не вмешиваться. Приглядеть издали. Может тогда он наконец успокоиться и начнет спать? Альхор хотел достать заколку, но не нашел ее в кармане. Наверное оставил в гостиной. На его месте сидела трехлетняя дочь Быка и выдирала спутанные кудри у куклы с помощью заколки.

— Отдай дяде Альхору его игрушку. У тебя ведь интереснее есть. — Он сел напротив нее и протянул ладонь.

— Держи. Она все равно сломалась. Но это не я. Она сама. — Девочка протянула все, что осталось от заколки. Гребень был расколот на три части. Несколько зубьев были выдернуты с корнем.

— Спасибо. — Альхор давно не чувствовал такой растерянности. Последняя ниточка, что оставалась от его связи с Яной была разломана. Он забрал у нее эту заколку, когда пришел прощаться. Должно же было хоть что-то напоминать о том, что зеленоглазка и вправду была. Тогда он не думал, что мимолетное увлечение превратится в наваждение.

— Альхор!

— М?

— Я тебя пять минут уже зову, а ты молчишь! — пробасил Бык.

— Ты куда ушел? — с тревогой спросил Михаил.

— Задумался. Знаешь, Бык, твоя Ева в тебя пошла. — он разжал ладонь, на которой лежали остатки заколки.

— Ты, это, извини. Малышка не специально. — Бык побледнел. Да, они были друзьями, но Бык знал на что способен был Альхор и знал что он помешан на этом гребне.

— Чего с нее взять. Ребенок и есть ребенок. Сам виноват, что оставил. — отмахнулся Альхор.

— Может склеить? — предложил Михаил.

— Не то будет. Да тут качественно поработали ее ломая. Меня одно удивляет, десять лет она болталась у меня в кармане. Мы огонь и воду прошли. Этому гребню сносу не было. Но пять минут в руках трехлетнего ребенка и теперь это груда мусора. Бык, я начинаю побаиваться твою дочь. — покачал головой Альхор.

— И что теперь будешь делать? — спросил Бык.

— Надо придумать чего еще можно в руках крутить. А то привычка выработалась за десять лет. — ответил Альхор. В его глазах появились хитрые огоньки. — Пока я новую заколку у Яны не возьму. Теперь уж точно ехать надо. Поводов накопилось предостаточно.