Заклинание для Хамелеона

Владимир ГАКОВ Штрихи к портрету Пирса Энтони, сент-питерсбуржца, великана и людоведа

Следовало бы добавить для пущей интриги: «фамилии не имеющего». Поскольку все святая правда: «Энтони» — на самом деле не фамилия, а имя (немудрено, что в каком-то нашем издательстве его чуть было сгоряча не окрестили «Э.Пирсом»!). И живет он точно в окрестностях Сент-Питерсбурга — во Флориде, где о наших псевдопатриотических заморочках с «санктъами» не слыхивали (как и о «петербургерах» — по-прежнему дружно жуют родные гамбургеры). Что до великана-людоеда (по-английски ogre), то тут с меня и вовсе взятки гладки. Он сам себя так обозвал. В автобиографии.

…Пирс Энтони ворвался в нашу фантастическую бытность одним-единственным рассказом. Помните: 1971 год, очередной сборник издательства «Мир», и в нем — «Не кто иной, как я», эдакая развеселая история про инопланетного робота-джанна, уныло бубнившего — высоким шекспировским слогом, либо незабвенным васисуалилоханкинским — свою клятву умертвить долгожданного спасителя (в данном случае космического дантиста Диллингэма)?.. Ворвался — и был благополучно забыт. Только позже по самиздату прошел роман «Заклинание для хамелеона», написанный совсем в ином стиле — фэнтези! — и еще вызвал удивление у фэнов: как — тот самый Энтони?

Тот-тот. Как оказалось, рассказ-то был лишь незначительным эпизодом в творчестве нашего «людоведа», а «великаном» в англоязычной фантастике его сделали совсем другие произведения. Систематическое знакомство с которыми начинается с только что прочитанной книги.

Видимо, самое время познакомимся с ее автором.

Когда 6 августа 1934 года, в семье английских квакеров Альфреда Джекоба и Нормы Шерлок, живших в Оксфорде, родился сын, от родительских щедрот ему перепало сразу три имени: Пирс Энтони Диллингэм. Так что с псевдонимом все как будто ясно.

Судя по всему, в остальном родители не баловали будущего писателя вниманием, его юные годы безоблачными не назовешь. Мальчику не исполнилось пяти, как вся семья неожиданно перебирается в Испанию; однако не сам отъезд произвел на него впечатление, как то шокирующее открытие, что женщина, к которой он успел привязаться как к матери, оказалась всего-навсего нянькой! «И пришлось, — вспоминает писатель, — тащиться куда-то за тридевять земель в компании мало знакомых мне людей, коих теперь полагалось величать родителями». К слову сказать, таковыми они для Пирса по сути и не стали — после того, как в 1940 году Альфред Джекоб был арестован франкистами, чудом выбрался из тюрьмы и, не желая доле искушать судьбу, быстренько вывез семью в Америку, — родители развелись. А чуть раньше — умерла от рака 15-летняя двоюродная сестра Пирса Джекоба. Так он встретил свое совершеннолетие…

Не буду поддаваться соблазну выискивать в каждом факте биографии какой-то символический подтекст. Но после только что сообщенной информации постоянное и неослабевающее внимание уже взрослого писателя Пирса Энтони к больным, одиноким и обездоленным детям (об этом еще пойдет речь) вряд ли представляется случайным.

Испанские впечатления, постоянные семейные переживания привели, как ни странно, не к замкнутости, а напротив — жажде жизни. К желанию высказываться, писать! «Когда мне было шестнадцать, и самый близкий мне человек, двоюродная сестра, которой бы жить да жить — умерла, мне это показалось вдвойне несправедливым: скорее уж я должен был уйти… После подобных потрясений любому жизнь покажется даром, от каких не отказываются. Прибавьте к этому внутреннее стремление и самому понять, и другим рассказать — почему же я все-таки остался жив? — и моя дальнейшая судьба была предопределена. Я стал убежденным вегетарианцем — тоже своего рода протест против смерти — и начал писать, благо с детства умел внятно излагать свои мысли».

Однако чтобы писать именно фантастику, очевидно, нужны добавочные импульсы. Таковым для 17-летнего «юноши, обдумывающего житье», — да только ли для него? Для десятков будущих писателей-фантастов! — стал легендарный журнал «Эстаундинг», ведомый своим бессменным редактором Джоном Кэмпбеллом. Можно сказать, в тот день, когда Пирс Джекоб впервые открыл случайно попавший под руку номер журнала, он заново родился. Теперь уже в новом своем воплощении — как «Пирс Энтони».

Для начала он поступил в университет — колледж Годдарда в штате Вермонт. На факультет литературы, в нашем понимании на творческие курсы. В США множество людей заканчивает университеты с дипломом писателя, поэта, драматурга — и ни у кого это не вызывает вопросов: в их мире все — рынок, и литературное поприще тоже, причем, это цивилизованный рынок, а не наш базар, где раздолье как раз непрофессионалам… Судя по результатам, которые не заставили себя ждать, Пирса Джекоба «на писателя» выучили что надо!

Первый научно-фантастический рассказ он продал в 1962 году. А спустя пять лет издательство «Пирамид букс», совместно с также заслуженным журналом «Фэнтези энд сайнс фикшн», провело конкурс на лучший научно-фантастический роман — и приз в пять тысяч долларов достался Пирсу Энтони (за роман «Сос по прозвищу Веревка»). За основу победитель взял свою дипломную работу в колледже — повесть «Бурлящий мир»… В том же году он женился, а годом позже был призван в армию. По окончании службы Энтони, успевший принять американское гражданство, переезжает во Флориду, в крупный по масштабам штата город Сент-Питерсбург, где благополучно пребывает по сей день.

Став «петербуржцем», он некоторое время проработал чертежником в маленькой корпорации, разрабатывавшей новые системы связи. И писал, писал…

В 1962 году, как уже сообщалось, первый рассказ Пирса Энтони — «Возможность раскаяться» — был опубликован в журнале «Фантастик». Довольно быстро писатель, обнаружил, что его призвание — романы, даже более определенно — сериалы.

Самый из них знаменитый, продолжающийся вот уже полтора десятка лет и почти полтора десятка романов, и где-то на половине дистанции выведший автора в «бестселлеристы», — это, вне всякого сомнения, цикл о Ксанте. О неизвестно где расположенной зачарованной стране (правда, зануды-исследователи умудрились-таки высмотреть в карте, нарисованной автором, очертания такой знакомой ему Флориды…), где работает магия, а кому выпала планида родиться магически «бездарным» — без дара, иначе говоря, нормальным в нашем представлении! — того ждет неизбежное изгнание, как только ему исполнится двадцать пять. Герою первого романа Бинку предстоит либо открыть в себе талант творить чудеса, либо…

Впрочем, роман прочтен, и читатель уже знает, что все образовалось как нельзя лучше. И искомый талант вовремя обнаружен (правда, не сразу, а после вереницы увлекательных приключений — чтобы и герой, и читатель не заскучали), и, как положено, «царевна впридачу». Сказка есть сказка!

Другое дело, что традиционная фальклорная сказка тем бы и ограничилась. А современная фэнтези — жанр прежде всего коммерческий, нравится это кому, или нет: бросать на пол-пути, до конца не выжатой, счастливо открытую жилу — дураков нет. Во всяком случае, Пирс Энтони не из таких. Он напишет еще тринадцать книг (это на момент, когда я сочиняю данное послесловие; а когда вы его прочтете его — сколько еще ксант-романов прибавится?), развив успех в «Источнике магии». И убедительно докажет, что его собственный литературный источник поистине неиссякаем.

Все будет в этой серии. Герои-взрослые и герои-дети, и дети взрослых героев (сага о Ксантайтах!). Кентавры и драконы. Короли и принцессы. Замки и лабиринты. Русалки и грифоны. Любовь платоническая и не совсем. Гиганты и карлики. Магические ковры-времялеты, отправляющие героев на сотни лет в прошлое, и мысленные путешествия душ. Драки на мечах и поединки с помощью магических заклятий.

Такой вот винегрет. Как известно, рецепт его приготовления чрезвычайно прост: резать мелко все, что оказалось под рукой, в одну миску, а потом сдобрить по вкусу майонезом или растительным маслом… кулинарных техникумов кончать не надо. Однако почему-то у одних хозяек получается вкуснее, а у иных так просто пальчики оближешь — какая-то неуловимая пикантная добавка, или особый «секрет» в пропорциях? Литературный винегрет «Ксант» (по рецепту Энтони) такими неуловимыми специями сдобрен тонко и умело, это факт.

Взять хотя бы юмор. Не модный ныне в нашем грубо-реальном королевстве кривых зыркал циничный «стеб», а юмор, напротив, мягкий, ненавязчивый, чуть отстраненный. И добрый. Энтони не изголяется, в улыбается в сторонку, стараясь не шокировать тех, кто, не дай бог, ко всему описанному относится чересчур серьезно. И названия-то всех романов цикла можно переводить в лоб, буквально — а можно попытаться донести до русского читателя очевидные и замаскированные каламбуры, из которых состоят ксант-титлы.

Два примера. Шестой роман в оригинале называется «Night Mare». Что слитно, что раздельно — звучит одинаково; однако было бы написано в одно слово — следовало переводить как «Кошмар», «Страшный сон» или что-то в этом роде; а раздельно так уже «Ночная кобылица». Как же озаглавить роман по-русски? Ничего иного, кроме «Коньшмара», мне на ум не приходит. Далее, страна по соседству с Ксантом зовется Манданией (Mundania) страна, где «все нормальные», никакой магии, ни-ни! Но ведь и по-английски mundane означает «мирской, земной», даже «приземленный»… И сколько таких деталей станут головной болью переводчиков — если те захотят возиться!

И еще одно. В авторском послесловии к одному из романов вы узнаете о несколько неожиданной стороне личности Энтони. Забегая вперед, скажу: он очень любит детей. Особенно тех, кто получил увечье, подвергся насилию или оказался одиноким в нашем отнюдь не сказочном мире. Он и продолжает-то, как выяснилось, свою серию, имея в виду и их — заваливающих его своими письмами, нуждающихся, как никто другой, в этой увлекательной и бесконечной сказке.

Это не просто филантропический эффектный жест, не кичливая самореклама новоявленного Ксанта-Клауса. Назвав одного из героев (героиню?) Дженни-эльфом, писатель не мог предполагать, что, оказывается, реально помог выжить попавшей в автокатастрофу девочке с тем же именем. Но, узнав, стал сам по-новому относиться к своему «легкописанию» (его собственный термин). Вспомните, что было сказано о его детстве…

Здесь я сделаю интригующую паузу — вы сами обо всем этом узнаете, если доберетесь до …того по счету романа цикла.

Если б Энтони ограничился только им одним!

Начал он, как ни странно — очарованному ксантнику — не с фэнтези, а с самой что ни на есть кондовой научной фантастики. С того, что во всех энциклопедиях научной фантастики уже получило свою метку-ярлычок: «post-holocaust world». Иначе говоря, мир после катастрофы (ядерной, экологической, природной — как кому по вкусу). Обычно в таких романах пост-катастрофическое общество удачно — для писателей, им нужен простор, чтобы развернуться! — скатывается к той или иной форме варварства. Ну, а далее неизбежно следуют мускулистые герои с мечами в руках, поединки за варварок-самок — и понеслось!

С образцами подобной литературы, но за подписью Энтони, наш читатель успел познакомиться: два первых романа трилогии «Бойцовый круг» — «Сос по прозвищу Веревка» (1968) и «Вар по прозвищу Палка» (1972) — уже выходили на русском; что касается заключительного романа, «Нек по прозвищу Меч», то он, к несчастью, вышел в 1975 году, и судьба его перевода зависит от решения вопроса об авторских правах. Заметьте, я написал «литературы», в не «продукции» или чего-либо в том же роде. Мир после катастрофы в исполнении Энтони вышел все же миром литературным, с живыми героями, а не трафаретной конвейерной поделкой, что случается не в пример чаще…

Так и пошло. Писатель плодил без числа серии за сериями — строго-научно-фантастические и «фэнтезийные», юмористические и замогильно серьезные, приключенческие и даже философско-мистические — но в результате, как правило, выходила все-таки литература. Вопреки ожиданиям высоколобых критиков («не может настоящий писатель писать так много!» — как будто не пахали на литературной ниве, да и не с такой еще продуктивностью, те же Диккенс и Бальзак…).

Началось, как положено, с легкой разминки — дилогий, трилогий. И романы «Хтон» и «Фтор», и трилогия «Омнивор» откровениями не стали: добротная НФ с приключениями, происходящими на фоне инопланетных диковин, чуть сдобренная мифологическими и культурологическими деталями (вроде Древа Жизни — Иггдрасиль; для того, чтобы узнать, что это за дерево такое, рядовому фэну все же придется заглянуть в «Мифы народов мира»…). Но уже в трилогии о Мире Таро — магических карт, прорицающих судьбу — Энтони пошел значительно дальше, чем от него требовал неприхотливый массовый читатель. Тут вам и религиозные поиски Самого, и более приземленные метафизические поиски смысла существования; внешне «космический» фон (далекая планета Таро) и интеллектуальное расследование брата Пола из Ордена Видения более напоминают «религиозный детектив» из нашумевшего романа Умберто Эко «Имя розы», нежели трафаретную конвейерную фантастику менее утонченных коллег Энтони.

А затем Энтони почти без перерыва накатал уже пента- и септологии. Семь томов «Воплощения бессмертия», чем-то напоминающие научно-оккультные романы цикла о Таро, пять — более традиционной (хотя тоже не столь простой!) «космической» серии о Скоплении, еще семь — про «Ученика алхимика»; наконец, вполне канонические пять томов биографии «космического тирана», эдакие «Юные и зрелые годы галактического Генриха IV»…

И ведь не надоело! Ни ему писать, ни читателям — запоем пожирать его книги. Если к кому приложимо сравнение с прожорливым великаном, то скорее — к читателю Пирса Энтони: сколько ж надо времени, чтобы все это проглотить и переварить. А в активе писателя — еще столько всего (см. Библиографию)!

Уморительный роман о космических похождениях зубного врача, с которого я начал свой рассказ о «великане» и «людоведе», — «Дантист что надо». Какой еще, скажите, нужен талант, чтобы заставить умирать от хохота при чтении стоматологических фантазий — они бы должны вызвать у впечатлительного читателя, хоть раз в жизни лечившего зубы, иное желание: умереть от ужаса… Богатый идеями и парадоксальными взглядами на макро- и микромир роман «Макроскоп» — вполне респектабельная научная фантастика, прекрасный подарок любителям Лема и Кларка. Роман «Немой», при виде на корешок которого — полтыщи страниц! — понимаешь: чтобы такой толстый, да не оказался бестселлером… «Полное восстановление памяти», знакомое уже многим читателям в нашей вотчине видеопиратства по его одноименной экранной версии (или как он там назывался, этот супербоевик с Шварценеггером — «Вспомнить все»?). Еще один сериал, на этот раз, чистая фэнтези, в соавторстве с Робертом Маргроффом. И еще — в соавторстве с Роберто Фуэнтесом — на этот раз про фантастические восточные единоборства. («В 1970 году, — вспоминает Энтони, — я стал переписываться с фэном, которого звали Роберто Фуэнтес. Позже мы написали серию романов-фэнтези, герои которых носят всевозможные пояса, сражаются и т. п. А тогда наше общение дало два, по меньшей мере, важных результата: Роберто начал писать, а я — в сорокалетнем возрасте — изучать дзюдо. Последнее весьма положительно сказалось на моем творчестве и моем здоровье (в том же 1970 году врачи обнаружили у писателя диабет. — Вл. Г.)». И наконец — кто б мог подумать такое о людоведе и детолюбе! — порно-фэнтези под самоговорящим названием «Порнокопея» (1989)…

Такой вот занятный и разносторонний человек.

Что еще сказать о нем напоследок? Если хотите поболтать с ним сами, то, будете в Америке — звоните. Телефон простой, он сам его сообщил в одном из послесловий: 1-800-HI-PIERS. Единица — выход в «межгород» на территории США, «800» означает, что разговор пойдет за счет ответчика, т. е. Энтони, а буквенные обозначения (на всех современных западных аппаратах они стоят рядом с цифрами) в точности соответствуют цифрам его телефонного номера. Американцы часто заказывают себе такие легко запоминающиеся номера. Данный же читается просто как «Привет, Пирс».

Ну как после этого не купить в магазине книгу, на обложке которой значится: «ПИРС ЭНТОНИ»!