Заговор «Пуритания»

ГЛАВА 4 МЕДОВЫЙ МЕСЯЦ НА ДЕПЛЕЙНЕ

ДеПлейн — негостеприимная каменная глыба, вращающаяся вокруг желтой звезды на почтительном расстоянии. Некий недоброжелательно настроенный путешественник когда-то назвал ее шлаковой кучей Вселенной. Это был мир острых, зазубренных горных хребтов с одним маленьким, но бурным океаном, мир ужасных бурь, внезапно возникавших словно ниоткуда и служивших причиной чудовищных разрушений, после чего все затихало так же внезапно, как и началось. Этот компактный мир не знал землетрясений — все его составляющие давно уже уплотнились до предела.

Кроме того, здесь все двигалось чрезвычайно быстро. Из-за суперплотного состава ускорение свободного падения на планете в три раза превышало земное. Предметы весили в три раза больше их земных эквивалентов и падали со скоростью, поражавшей непосвященных.

Когда первые переселенцы прибыли сюда, они обнаружили, что здесь существует своя, исконная жизнь, приспособленная к суровым условиям. Здесь росли травы и злаки столь плотные, что ни один землянин не мог прожевать их; деревья не поддавались земному топору; животные двигались как невидимые молнии.

Люди прибыли на ДеПлейн в 2018 году, два года спустя после того, как деспотичный Коммунистический блок захватил Землю. Преимущественно выходцы из Франции и Северной Америки, они залетели сюда в поисках свободы и лучшей жизни. Если б они знали, какой ад ожидает их на поверхности этой планеты, они, наверное, предпочли бы продолжить поиск. Но у них возникли проблемы с кораблем, и они устали. Они решили рискнуть и остаться здесь. Они приземлились и начали колонизацию.

Большинство переселенцев умерло в течение первых трех месяцев. Когда предметы падают в три раза быстрей, чем обычно, такое понятие, как легкая травма, просто перестает существовать. Из-за повышенной гравитации люди при падении разбивались насмерть. Второй причиной были инфаркты: человеческое сердце просто не в состоянии в течение продолжительного времени гнать по телу кровь, преодолевая столь сильное сопротивление. Кроме того, существовала еще масса факторов, способствующих гибели колонистов — смещения костей, женщины, умирающие в родах, экзотические болезни и местная фауна. Из-за налетов хищников, для которых такие медлительные созданья представляли собой идеальную цель, население колонии сильно поредело.

Выжили очень крепкие ребята — самые сильные, самые быстрые и самые здоровые из числа прибывших. Они понимали, что застряли здесь навсегда: взлететь с поверхности этой планеты на корабле с неполадками — задача не из легких.

Второе поколение гораздо лучше справлялось с условиями ДеПлейна. Им уже передались гены, сумевшие приспособиться к необычным явлением планеты. К тому же им никогда не приходилось жить в атмосфере слабой гравитации, поэтому окружающий мир не казался им чрезмерно стремительным, хотя такая скорость пока еще утомляла их организм.

И с каждым последующим поколением выжившие становились немножко крепче, немножко быстрее, немножко сильнее. Шестьдесят два года прошло с момента прибытия первой группы поселенцев, и разведывательные корабли с Земли, вновь ставшей капиталистической под властью династии Козловых, вновь приземлились на ДеПлейне. В то время уже открыли много планет земного типа, поселенцам совсем необязательно оставаться в таких суровых условиях. Правительство даже предложило помочь деплейнианам в переселении на более подходящую для людей планету. Но, к их величайшему удивлению, деплейниане отказались. Их родители и прародители погибли ради того, чтобы они сумели выжить и гордиться своим домом. «ДеПлейниане, — хвастались они, — могут жить там, где другие умирают». Вот так и случилось, что они остались на планете, во всех имперских справочниках определяемой «к жизни мало пригодной».

Через некоторое время на планете начала развиваться промышленность. На ДеПлейне в большом количестве обнаружили тяжелые металлы и драгоценные камни, в которых нуждалось все человечество. Экспорт драгоценных металлов активно набирал темп. Население также в некотором роде являлось ценностью планеты. Повсюду в Галактике требовались деплейниане: благодаря своей исключительной реакции и невероятной физической силе они были незаменимы в качестве солдат, борцов, исследователей и телохранителей.

Вот откуда вела свой род семья д'Аламберов, и в частности Иветта д'Аламбер-Бейвол. При ее небольшом росте — 163 сантиметра — и, казалось бы, избыточном весе семьдесят килограммов в ее теле не было ни грамма дряблой плоти. Жизнь в мире с сильной гравитацией, и постоянные, чрезмерные для людей, физические нагрузки придали ее фигуре формы, лучше которых трудно отыскать во всей Галактике. Кроме того, Иветта и ее брат Жюль долгое время были лучшими воздушными гимнастами Цирка и выступали с сольными номерами, пока не покинули его два года назад для работы в СИБ. И эта пара стала лучшей командой агентов Службы.

В данный момент, впрочем, Иветту не занимали мысли о всевозможных заговорах, угрожавших Империи. Она сидела на одеяле, расстеленном на земле, и смотрела на своего мужа, с которым они поженились меньше месяца назад, Пайаса Бейвола. Как и она, Пайас был уроженцем мира с сильной гравитацией, но с другой планеты — Ньюфорест. Его телосложение ничем не отличалось от других жителей подобных миров. Пайас тоже являлся агентом Службы Имперской Безопасности. Но сейчас Иветта не замечала ничего, кроме колец рыжевато-каштановых волос Пайаса, завивающихся у него надо лбом, и его светло-голубых глаз, по-мальчишески загорающихся при виде ее.

Прошедшие с их прибытия на ДеПлейн несколько недель Иветта посвятила ознакомлению своего жениха с родной планетой. Сегодня она предложила устроить пикник в Bois Mercredi (Лес «Среда») в северной части поместья д'Аламберов. Пайас, веселый, как всегда, охотно согласился. В этом полушарии стояла поздняя осень; деплейнианские деревья, вместо того чтобы сбрасывать свои листья, вбирали их в ветви, накапливая энергию перед наступающей холодной зимой.

Они сидели на участке, поросшем редким лесом и расположенном на вершине холма. Отсюда хорошо просматривались владения герцога, простирающиеся дальше на юг. На севере поднимались величественные Бритвозубые горы, поражающие воображение, но неприступные. Пайас не отрывал глаз от раскинувшегося перед ним великолепного пейзажа и даже не замечал, что Иветта внимательно смотрит на него.

— Это так красиво, — тихо проговорил он. — Глядя на такое, хочется сочинять стихи.

— Так сочини.

— Ты будешь смеяться.

— Не буду, честное слово, — перекрестилась Иветта.

— Khorosho, — сказал Пайас, выпрямился и откашлялся. — Я назвал это стихотворение «Ода ДеПлейну».

Здесь горные пики так высоки, До самого неба доходят они, Как жадные пальцы поднятой руки — Те, что не свалились в давние дни.

Я здешним облакам пою хвалу. Причудливы они, как пятна на полу. В глуби Двойных озер мой тонет взгляд: Озера, как глаза, что чуть косят. Долина предо мной…

Но дальше ему продолжить не удалось, потому что Иветта, ухватившись за бока, каталась по одеялу в припадке истерического смеха. Пайас обиделся:

— Ты же обещала, что не станешь смеяться, — сказал он.

Иветта постаралась подавить приступ смеха и взять себя в руки.

— Я солгала, — ответила она наконец, вытирая рукой слезы с глаз. Но, увидев вытянутую физиономию Пайаса, не выдержала и засмеялась снова. — Дорогой, это же просто ужасно. Мне за всю мою жизнь не доводилось слышать худших стихов. Даже Жюль, и тот сочинял приличнее.

Пайас фыркнул.

— Мне говорили, что у меня душа истинного поэта.

— Тогда верни ее поэту поскорее, пока он не хватился. Думаю, тебе следует придерживаться того, что у тебя по-настоящему хорошо выходит.

— Что, например?

Вместо ответа Иветта обхватила руками шею мужа и притянула его голову к своему лицу. Поцелуй длился долго.

— Вот это, — сказала Иветта, когда они прервались, чтобы вдохнуть воздуха, — лучше сотни стихотворений.

— Приятно узнать, — ответил Пайас, покрывая сотнями коротких поцелуев ее лицо и шею, — что наконец-то я нашел свое место в жизни. Но очень жаль, что ты прервала мою декламацию именно тогда, когда я готовился перейти к эротической части.

— Боже! Я и не знала. Я ни за что не стала бы мешать тебе переходить к эротической части.

Но еще некоторое время Пайас не думал о поэзии, занятый ласками со своей женой.

Когда они потом улеглись на спины рядом Друг с другом, она внезапно спросила:

— О чем ты думаешь?

— А, так, — ответил он небрежно. — Думаю, как бы убить твоего брата Роберта, чтобы ты унаследовал титул герцогини ДеПлейнианской и все это стало бы нашим. Ничего особенного.

— Идиот! — она наклонилась и нежно поцеловала его в мочку уха. Потом вздохнула. — Мы провели здесь прекрасные недели, но боюсь, с отдыхом пора кончать. Леди А по-прежнему на свободе и наверняка сейчас ломает голову над очередным заговором. Думаю, очень скоро нам позвонят и скажут, что Империя нуждается в нас.

— Будь, что будет, — ответил на это Пайас, — а пока мы с тобой просто двое обычных людей, выехавших на обычный пикник, и ты нужна мне. Ты же знаешь мое философское воззрение: живи настоящим, завтра не замедлит наступить.

И он снова принялся целовать жену.

Завтра, которого страшилась Иветта, наступило раньше, чем они предполагали. Возвращаясь с пикника и миновав массивную каменную стену, окружавшую особняк герцога, Иветта сразу же заметила машину своего брата, припаркованную на широком дворе прямо возле главного входа. Иветта нахмурилась. Жюль и Вонни гостили у отца Ивонны, барона Юбера Руменье, в Нова-Кале. Их возвращения ожидали не ранее чем через пару дней. Почувствовав что-то неладное, Иветта быстро поднялась по ступеням и вошла в здание.

В дверях ее встретила невестка маркиза Габриэлла. Габриэлла была чуть старше Иветты, с глазами серо-стального цвета, аристократическим носом с горбинкой и темными, с легкой рыжиной волосами.

— Хорошо, что вы наконец удосужились объявиться, — сказала Габриэлла с легким раздражением. — Мы беспокоились. Чем вы занимались все это время?

— Возможно, тем же, чем мы с Жюлем занимались еще шесть часов назад, — сказала Ивонна д'Аламбер, вошедшая в прихожую из бокового салона. — Возможно, тем же, чем и ты была занята во время медового месяца, Габби. Не думаю, чтобы такого рода вещи сильно менялись с течением лет.

Вонни приветствовала свою новую невестку горячим объятием и поцелуем в щеку.

— Судя по твоему виду, замужество идет тебе на пользу, — заметила она.

Иветта посмотрела в миндалевидные глаза Вонни и улыбнулась. Жена ее брата излучала столько счастья, что даже комната казалась светлей.

— Тебе тоже, кажется, оно не повредило, — сказала Иветта.

— Все равно не следовало вам пропадать так надолго, — прерывая беседу двух молодых, продолжала ворчать Габриэлла. — В нашем деле постоянная готовность — одно из необходимых требований.

При упоминании о «деле» Иветта слегка напряглась. Так она и предполагала: время их маленькой идиллии закончилось, пора возвращаться к серьезной работе.

— Что случилось? — спросила она.

— Пять часов назад позвонили по скрэмблеру из штаб-квартиры на Земле, — сказала Габриэлла. — Звонили конкретно тебе и Жюлю. Они с Ивонной прибыли два часа назад, и с тех пор Жюль сидит, забаррикадировавшись, в центре связи. Он велел, чтобы ты — одна — немедленно шла туда, как только появишься.

— Merci (Спасибо). Я, пожалуй, так и сделаю.

И, прежде чем маркиза нашлась, что на это ответить, Иветта быстро зашагала прочь. Иветта напомнила себе, что Габриэлла, в сущности, довольно хороший человек, только имеет обыкновение с чрезмерной серьезностью относиться к собственной персоне. Она породнилась с семьей д'Аламберов в результате брака. По сути дела, она являлась соправительницей своего мужа, Роберта, который в отсутствие герцога Этьена управлял ДеПлейном и очень уставал. К ужину от раздражения Габриэллы не останется и следа, и она снова станет милой и очаровательной женщиной.

Герцогский особняк д'Аламберов, Felicite, был, как и большинство строений на ДеПлейне, одноэтажным. Строить высотные здания на планете с сильной гравитацией просто не имело смысла. Но несмотря на это имел вполне величественный вид. Он представлял собой огромный комплекс комнат и коридоров, занимавших более чем полгектара земли. В особняке насчитывалось тридцать комнат, не считая туалетных, обставленных с разной степенью элегантности, и сто десять спален, от роскошных до просто уютных. За домом простирался огромный пустырь, на котором в тех редких случаях, когда Цирк устраивал себе отпуск, несмотря на плотное расписание, и возвращался домой, чтобы отработать новые номера или же подновить старые, разбивали палатки. Там же стояло и несколько бараков, в которых свободно размещался весь клан, если возникала такая необходимость. Может, Felicite и уступал в размерах многобашенным замкам, какие воздвигали для себя многие герцоги, но с точки зрения деплейнианина выглядел вполне внушительно.

Из-за огромной протяженности здания Иветте понадобилось несколько минут, чтобы добраться до центра связи. Пока она шла, в ее голове рождались различные предположения о цели этого звонка. Судя по секретности, наверняка звонил глава СИБ, личность, известная во всей Империи только горстке людей. Даже Пайас и Ивонна не знали, кто руководит СИБ. Порой подобная таинственность раздражала — в конце концов Леди А и ее приспешники прекрасно осведомлены, кто этот человек. Но в целом Иветта одобряла эту систему. Благодаря сверхсекретности еще меньшее количество людей знало о том, что Цирк связан с СИБ — и Леди А, как надеялась Иветта, входила в это меньшинство.

Дверь в центр связи оказалась заперта, но Жюль отпер ее, едва Иветта постучалась. Брат Иветты, на год моложе ее, был выше ростом и значительно массивнее.

— Заходи, — сказал он. — У главы Службы есть для нас работа.

Лицо на экране аппарата связи просияло при виде входящей Иветты. Глава шпионской сети и его агент приветствовали друг друга как старые друзья — они, собственно, и на самом деле уже успели стать друзьями, — а затем Зандер фон Вильменхорст перешел к делу:

— Я уже объяснил Жюлю все детали задания, которое ему придется выполнять с Вонни, — сказал он. — Но я вкратце повторю все это для тебя, просто для информации. Затем ты получишь свое собственное задание. Ты слыхала о деле на Стеклянном Глазу?

— Боюсь, мы с Пайасом не очень вникали в чужие дела, едва хватало времени на свои собственные, — улыбнулась Иветта.

— Ну, коротко говоря, ваша семья там проделала великолепную работу, разгромив лагерь террористов. Когда они прочесывали захваченную территорию, им посчастливилось обнаружить нечто чрезвычайно важное. У повстанцев имелся склад-пещера, битком набитый ящиками с оружием и взрывчаткой. Боеприпасов там находилось значительно больше, чем можно натаскать с местных баз. К тому же один из захваченных в плен террористов оказался представителем торговца оружием, снабжавшего террористов боеприпасами. Из материалов его допроса можно сделать вывод, что все находящиеся вне закона группировки в Империи снабжает оружием одна и та же организация.

Иветта негромко присвистнула.

— Должно быть, это крупное дело.

— Мне нравится, как ты это сформулировала. Твой брат одарил меня каламбуром вроде того, что в их деле всегда деловой «бум».

Иветта ухмыльнулась и бросила на брата косой взгляд.

— Такой уж он, наш Жюль.

— Но если говорить серьезно, — продолжал Глава СИБ, — операция такого масштаба предполагает существование хорошо законспирированной организации, которая и стоит за всеми предположительно независимыми террористическими движениями. Я думаю, тебе не надо объяснять, кто, по моему мнению, за всем этим стоит. К несчастью, человек, предоставивший нам эту информацию, имел отношение только к продаже оружия, но не к его производству. Мы получили очень много ценной информации о группах, приобретавших его товар, но он почти ничего не знал о том, где сама его организация приобретает оружие. Он только упомянул о своих связях на планете Нампур. Поэтому задание Жюля и Ивонны обнаружить подпольных производителей оружия и разгромить их шайку.

Что же касается тебя и Пайаса, ваша задача несколько иного характера, хотя, возможно, также связана с этим делом. Я получил отчет от Мараск Кантаны об армии, которая формируется на Пуритании. Это не партизанский отряд и не группа террористов, а настоящая военная организация, занимающаяся боевой подготовкой.

Иветта сдвинула брови.

— Не понимаю, как это может касаться нас. Ведь закон прямо говорит: только Император имеет право содержать армию и флот, но не отдельные планеты. По-моему, дело обстоит достаточно просто: следует послать туда Имперских Десантников и уничтожить эту армию.

— Тебе следовало бы уже понять, дорогая моя, что дела редко обстоят «достаточно просто» — особенно если дело касается Пуританин. Армия, о которой идет речь, известна под названием Армии Справедливых, и формирует ее одна из самых популярных на планете проповедниц-евангелисток — женщина по имени Треза Клунард. Она не ведет пропаганду против Империи per se (как таковой), но она утверждает, что Империи предстоит пережить период владычества греха и зла, хуже которого еще не знала история, и ее армии предначертано свыше бороться против нечестивых сил, где бы они ни были обнаружены.

Совершенно очевидно, нельзя допустить, чтобы эти крестоносцы пошли неистовствовать по всей Галактике, какой бы святой целью они не прикрывались. С другой стороны, если мы введем войска, это могут расценить как преследование их религиозных убеждений, что в условиях Пуританин повлечет непредсказуемые последствия.

Поэтому я и хочу, чтобы ты и Пайас отправились туда. Выясните, не замешана ли наша приятельница Леди А в это дело. Если она имеет к этому отношение, хотелось бы получить тому доказательства. А уж имея доказательства, мы мокрого места от этой армии не оставим — и никто не сможет упрекнуть нас в изуверстве. Если же эта армия действительно лишь группа религиозных фанатиков, найдите способ нейтрализовать ее как-то незаметно. Не хотелось бы, чтобы за вашими действиями кто-то заподозрил вмешательство Службы, это может подорвать наш авторитет. Но так или иначе, Армия Справедливых должна прекратить свое существование и не провоцировать людей на грандиозный скандал с мордобитием.

Шеф потратил еще час на то, чтобы посвятить Иветту в более мелкие детали и обстоятельства происходящего на Пуританин и пообещал послать ей факсом копию отчета Мараск Кантаны немедленно. Затем он пожелал им обоим удачи и разъединился.

Как только черты их начальника исчезли с экрана, брат и сестра повернулись друг к другу и обменялись взглядами. Первым заговорил Жюль. — Ну, Ив, похоже, медовому месяцу конец.