Задом наперёд

Глава первая

В одном из параллельных миров Земли, называемом Синей Землёй, где родился и проживал архимаг Густав седьмой, магия появилась примерно за полтора тысячелетия до момента наступления событий, о которых идёт речь в этом повествовании.

Люди жили в своём мире, не думали ни о какой магии, размножались, растили хлеб, развивали промышленность, иногда воевали… В общем, всё как обычно.

Но однажды к Синей Земле приблизилась комета, головная часть которой пролетела мимо неё, а хвост — немного захватил Землю. И именно от этой части планеты пошло распространение магии. Медленно, но верно, магия захватывала Синюю Землю. Стали появляться люди, чувствующие наличие магии. Потом — умеющие оперировать ею. Способности к магии отдельных людей росли, пока эти люди не стали играть существенную роль в жизни и в обществе.

Не все люди стали магами: для этого надо было иметь некие особенности организма: в частности, биохимического состава крови и отдельных органов человека, таких как мозжечка, лимфатической и нервной системы. Совокупность этих особенностей и оказалось необходимым и достаточным условием для того, чтобы отдельные люди стали развиваться как маги.

Процесс превращения части населения этого мира Земли в магов завершился примерно девятьсот лет назад, когда практически во всех государствах, образовавшихся к тому времени, власть захватили маги.

Например, император Русской восточно-европейской империи Иван пятый, в которой проживал архимаг Густав седьмой, также был магом, причём одним из сильнейших магов в этой части Синей Земли. Он возглавил Совет магов, состоявший из семи архимагов, среди которых император был первым среди равных.

Император срединной Европы Мерзотен второй, в которую входили земли практически всех известных европейских стран: Германии, Польши, Чехии и Словакии, балканских государств и Австрии также был сильным магом и сплотил вокруг себя не менее известных и сильных магов, выходцев из тех государств, которые вошли в Срединную европейскую империю.

И таких империй, а также других больших и сильных государств в Синей Земле образовалось более восьмидесяти.

Это событие: становление магии в этом мире Земли было отмечено объявлением начала новой эры, с момента образования которой стало отсчитываться время на Синей Земле.

Поскольку во главе новых государств Синей Земли стояли маги, которые отлично знали свои сильные и слабые стороны, а также уровень магических сил своих подчинённых и их возможности по разрушению того хрупкого мира, в котором они проживали, то не стремились к завоеванию новых территорий. Потому что любая война, как правило, оканчивалась огромной разрухой среди подопечных земель, нищетой подданных и другими бедствиями.

Для поддержания порядка во всемирном масштабе в Синей Земле было организовано мировое правительство, в члены которого были делегированы главы всех империй и государств с равными правами и обязанностями. Руководство этим мировым правительством переходило через каждые полгода в руки следующего члена мирового правительства согласно алфавиту, принятого на Синей Земле общего языка.

Не сразу, но за триста лет, прошедших от объявления возникновения новой эры на Синей Земле, всё более-менее стабилизировалось, и практически основные острые моменты, иногда возникающие между империями и государствами, удавалось решать мирными методами: путём переговоров и достижением компромисса.

В одна тысяча четыреста восемьдесят третьем году новой эры в Совете магов при императоре Русской восточно-европейской империи архимаг Густав седьмой возглавил научное направление. В его ведение входило несколько магических научных организаций, занимающихся исследованием новых заклинаний, как разработанных собственными магами, так и с помощью метода «цап-царап», похищенных в соседних государствах. Также в сферу его деятельности входила аттестация магов, присвоение им рангов и представление к наградам за магические разработки, принёсшие империи несомненный приоритет в науке и практике.

По степени влияния архимаг Густав седьмой занимал третье–четвёртое место в Совете. А вот по возрасту — последнее, седьмое место. Согласно принятому тридцать лет назад в империи регламенту, обеспечивающему своевременную смену руководящих кадров под лозунгом: «Молодым везде у нас дорога, старикам всегда у нас почёт», занимать руководящие посты архимаги могли максимум до девяноста лет, когда их магические способности начинали быстро слабеть. После чего они уходили в свои башни, где и доживали оставшиеся годы жизни: сколько кому Всевышний определит. Такое положение не всем нравилось, но деваться было некуда: не бодаться же с императором, внёсшим такой регламент, за который с «восторгом» проголосовали все архимаги единогласно.

Вот и архимаг Густав седьмой, дожив до восьмидесятитрёхлетнего возраста неожиданно для себя задумался: а что дальше? Ещё семь лет такой приятной и достойной жизни — и ты окажешься не у дел: никому не нужный, всеми забытый, хотя ещё не растерявший всех своих магических сил, а, главное, полный неудовлетворённых амбиций. А потом — смерть, и тебя сожгут на костре как сжигают всех почивших в бозе магов, не взирая на их заслуги перед империей. Только на разных кострах: кому дров побольше подложат, опять же по установленному регламенту, кому — поменьше. И — всё!

Поскольку он отвечал за науку в империи, то стал усиленно искать способы, позволяющие ему и после смерти, пройдя реинкарнацию, занять достойное место в будущей жизни. Архимаг прекрасно понимал, что пускать на самотёк такое дело глупо: неизвестно, где пройдёт твоя реинкарнация, в кого, когда и т. п. И, если ты архимаг и руководишь наукой в империи, то возможностей заранее подсуетиться и подготовить себе такую реинкарнацию, о какой ты мечтаешь, у тебя больше, чем у кого другого. Не надо только афишировать свои действия: недруги всегда найдутся и смогут помешать твоим мечтам.

Ума архимагу Густаву седьмому было не занимать, поэтому он хорошо продумал свои действия и стал точно следовать разработанному плану.

Сначала он проанализировал всю доступную ему информацию о реинкарнации архимагов и магистров магии в своей империи. Не удалось найти ничего такого, что он мог бы применить на практике для себя любимого.

Тогда архимаг расширил зону поиска и стал интересоваться такой же информацией из других стран и весей Синей Земли. И тут до него стали доходить отзвуки отдельных секретных обрядов и ритуалов в странах Африки, где архимаги давно уже занимались научными изысканиями в этом направлении. Густав седьмой начал заводить контакты с архимагами этих стан и сумел выйти на своих коллег, несколько более преуспевших в этих делах.

Но Африка — континент бедный, и коллеги архимага Густава седьмого также оказались бедными людьми несмотря на свои магические возможности. Пришлось Густаву седьмому платить за информацию полновесным золотом. Сначала собственным, а потом, когда его запасы подошли к концу — забраться в финансы вверенного ему в управление казённого учреждения, за деятельность которого он отвечал перед императором и Советом магов.

Самое главное: казённое золото было потрачено не зря и, выдавая свои поиски необходимой ему лично для себя информации за ту, которую получают методом «цап-царап» для укрепления могущества империи, архимагу Густаву седьмому удалось оправдаться перед императором за эти траты, который строго спрашивал со своих коллег по Совету магов при наличии соответствующих наветов злопыхателей, представленных в письменной форме.

Оправдался-то архимаг успешно, но, как говорят: «серебряные ложечки нашлись, а „осадочек“ остался».

И находился теперь архимаг Густав седьмой под подозрением «в чём-то таком — недоказанном: то ли оно было, то ли нет», что очень сильно затрудняло его подготовку к собственной реинкарнации. Но не зря же он был сильным магом с большими связями и возможностями. Поэтому сумел довести своё дело до логического конца. Тем более, что всё необходимое было уже куплено, оплачено, куда надо доставлено и до поры до времени спрятано.

Так им была сделана специальная захоронка с артефактами, хранящими все известные ему магические заклинания, позволяющие с нуля за довольно короткое время превратиться с достаточно сильного мага. Эту захоронку он сделал недалеко от своей башни, защитив всеми мыслимыми магическими способами.

Также по его просьбе рядом с входом в портал, ведущий на Синюю Землю на африканский континент под вековым дубом по его просьбе и за золото по весу металлического сундучка с хранящимися в нём некоторыми копиями магических артефактов, захороненных около его башни мага, а также накопителями магической энергии и кристаллами памяти, африканские партнёры-маги спрятали этот сундучок, защищённый также от попыток чужого проникновения в него. Архимаг Густав седьмой считал, что в случае невозможности добраться до своей захоронки около башни мага, ему удастся посетить африканский континент и изъять из-под дуба запасную захоронку, хоть и не такую полную, но способную решить все его магические проблемы.

Первое, с чем сумел определиться архимаг Густав седьмой — был параллельный мир Земли, называемый Красной Землёй, в котором с помощью полученных знаний от своих коллег из Африки он с вероятностью ста процентов мог бы удачно реинкарнироваться.

Это был хорошо проверенный и обкатанный путь реинкарнации африканских магов в котором, однако, они не спешили реинкарнироваться по причине якобы малого количества наличной магии и недостаточной скорости её восполнения.

Второе — в мире Красной Земли было подобрано человеческое существо мужского пола по всем параметрам подходящее для реинкарнации архимага Густава седьмого. Это был мальчик двух лет: здоровый, с достаточно развитым мозгом, который мог развиваться и значительно повысить свой первоначальный потенциал, а также имел в зачаточном состоянии собственный источник магии — ядро, которое под действием магии должно было постепенно развиваться в его теле наряду с развитием магических каналов. Инициация магических способностей ребёнка должна была произойти при реинкарнации архимага в его тело. В случае, если реинкарнация не произошла по той или иной причине, в установленное время было запланировано проведение автоматической магической самоинициации.

Третье — необходимо было сохранить жизнь этого ребёнка до момента реинкарнации в его тело архимага Густава седьмого. Дети — такие существа, что лезут, куда не надо, играют — во что не надо, совершенно не берегут своё здоровье и т. п. Для решения этой проблемы архимаг Густав седьмой пожертвовал собственный оберег: фамильное магическое колечко, выполненное в виде медного неприметного на вид копеечного кольца, параметры которого он настроил на жизненные процессы, протекающие в теле ребёнка с приказом: сохранять их жизнедеятельность столько лет, сколько это будет возможно.

Четвёртое. Теперь надо было каким-либо способом переправить этот оберег в мир, в котором проживал этот ребёнок и сделать так, чтобы тот постоянно носил это кольцо на своём теле.

Это была чрезвычайно сложная операция, потребовавшая от архимага огромных затрат на оплату перемещения кольца в нужный мир Земли, доставки его ребёнку и внедрения в его сознание мысли: ни в коем случае никогда не расставаться с этим оберегом — и всё это выполнить также магическим путём.

К большому сожалению архимага Густава седьмого, перемещение чего-либо материального в мир, где произойдёт его реинкарнация, было почти невозможно. Африканские коллеги брались это сделать при условии, что вес этого материального предмета не превысит трёх грамм и будет выполнен не из золота, серебра или платины. Причём стоимость этой работы, а также доставки оберега до конкретного ребёнка с внедрением в его сознание определённого внушения оказалась равной стоимости трёх секретнейшим заклинаний, составлявшим государственную тайну Русской восточно-европейской империи, которые пришлось раскрыть африканским магам. И другого способа у архимага Густава седьмого не было: никому из своих коллег доверить эту работу он не мог, поэтому и вынужден был пойти на государственное преступление, раскрыв секретнейшую информацию магам-иностранцам.

Пятое. Магическое обеспечение передачи информации в сознание ребёнка разработал сам архимаг Густав седьмой, не доверяя эту работу никому, поскольку любой «ляп» мог всё испортить и все колоссальные затраты были бы «спущены коту под хвост».

Доставлялся этот архивированный блок магической информации африканскими магами также магическим путём, как и внедрялся в сознание ребёнка, где находился до поры до времени, определяемым временнЫми закладками.

Если бы кто-либо захотел разобраться в причинах, заставивших архимага Густава седьмого пойти на описанные должностные государственные преступления, то пришёл бы к выводу: для этого надо было изучить его жизнь от младенчества до зрелых лет. К сожалению, этим совершенно никому не хотелось заниматься и тратить своё и так ограниченное время жизни, поэтому подробности жизни архимага Густава седьмого здесь не приведены.

Таким образом, в течение семи лет до достижения девяноста лет архимаг Густав седьмой полностью закончил подготовку своей реинкарнации и, дождавшись девяностолетнего юбилея, отпразднованного весьма широко, тихо удалился в свою башню ожидать запланированного конца его бренной жизни длительностью в сто два года.

Недаром существует такая пословица: «сколько верёвочке не виться, а конец всегда найдётся». Так случилось и с преступлением архимага Густава седьмого: когда он уже был готов реинкарнироваться в тело выбранного для этих целей ребёнка, то совершенное им много лет назад государственное преступление было раскрыто.

В своё время архимаг Густав седьмой договорился с африканскими коллегами о выполнении ряда работ для него. Тогда им было выставлено условие: маги из Африки могут воспользоваться полученными ими сверхсекретными заклинаниями только после его смерти. В любом виде: или применить практически, или продать, или подарить. Стороны при заключении договора применили магическую страховку: в случае нарушения одной из сторон условий договора, эта сторона погибает лютой смертью. А вот какой — это хранилось в секрете противоположной стороной — именно та выбирала вид смерти.

И вот, когда до реинкарнации Густава седьмого остался всего один день, он получил автоматическое сообщение от магического страхователя, что выбранная им лютая смерть только что применена к его контрагентам из Африки из-за нарушения ими условий договора.

Густав седьмой отлично знал, как работают дознаватели, обученные применению магических приёмов: ничего не скроется от их внимания. Даже мёртвого поднимут на ноги и допросят.

«Раз сообщение пришло, значит источник знания о моём преступлении мёртв! Сколько надо времени, чтобы у него выпытать всё, что он знает про меня? Часы! Мне не хватает буквально нескольких часов, чтобы реинкарнироваться в установленное планом время!

Если я покончу жизнь самоубийством раньше запланированного срока, к чему это приведёт? Такой вариант мной предусматривался. В этом случае я реинкарнируюсь в выбранный мною мир, но только в случайного, а не в заранее выбранного и подготовленного реципиента. Мне даже неизвестно: кто он такой, в какой части того мира Земли проживает, чем занимается и т. д., и т. п. Одновременно, у меня повреждается мозг. И я не смогу гарантировать успех реинкарнации, хотя бы частично сохранив свою память и знания. Зато — дознаватели не смогут ничего узнать от меня, даже мёртвого подняв на ноги! Из двух бед выбирают наименьшую. Значит, надо:

— Магически запретить кому-либо вход в мою башню — пусть помучаются открывать вход в неё.

— Достать моё зелье, позволяющее в течение нескольких минут уничтожить мой мозг. Так, готово. Лечь на кровать и выпить его. Всё!»

Когда дознаватели императора появились в башне архимага Густава седьмого, они обнаружили его труп, который, после того, как был поднят на ноги магическим заклинанием и когда к нему были применены ужасные по жестокости пытки, только пускал слюни и мычал, как телёнок.

Сознание бывшего архимага Густава седьмого реинкарнировалось в запланированном для этой цели мире случайным образом в тело молодой душевнобольной девушки по имени Эдель, находящейся на излечении в психиатрической лечебнице в Португалии. Молодой девушке недавно исполнилось семнадцать лет и её привёл в лечебницу суицидальный случай по поводу разрыва отношений со своим молодым человеком, не явившемся в костёл на намеченное бракосочетание.

Глава вторая

Эта история началась в одном из параллельных миров Земли, называемым Красной Землёй очень давно: в дни раннего детства Шурика. Шёл 1951 год по общепринятому летоисчислению в этом параллельном мире. Город, в котором жила его семья, в результате военных действий во время Второй мировой войны был полностью разрушен. Под жильё жители города, вернувшиеся из эвакуации, приспосабливали буквально всё, что хоть как-то могло обеспечить крышу над головой. Но в первую очередь по указанию властей восстанавливались промышленные предприятия.

Жильём занимались в порядке самодеятельности горожане, вернувшиеся в город на пепелища своих домов. Им помогали пленные германцы.

В то время семья Шурика жила в двухэтажном доме, восстановленном пленными. Первый этаж — кирпичный, второй — деревянный, стены — засыпные: опилками. На втором этаже было три квартиры: одну занимала семья секретаря горкома партии, состоящая из трёх комнат на трёх человек, вторую — семья редактора местной городской партийной газеты — две комнаты на трёх человек, а третья — коммуналка, в которой проживало три семьи. В ней на каждую семью приходилось по две смежные комнаты.

Семья Шурика состояла из четырёх человек: родителей, бабушки и его самого и жила в этой коммуналке. Шурик уже в пять лет научился читать и часто по просьбе бабушки, которая была в свои семьдесят лет малограмотной, читал ей книги.

На первом этаже дома располагались ещё три коммуналки, в которых проживали девять семей.

Отопление квартир в доме — дровяное. Поэтому во дворе дома по его периметру располагались четырнадцать сарайчиков — по числу семей, проживавших в доме, в которых хранились дрова, да ещё у части жильцов содержались на откорме свиньи. Время было голодное и без собственной живности прожить было совершенно невозможно.

За сарайчиками находился огород, разделённый на участки по количеству квартир в доме. Примерно по две сотки на квартиру. В нём хозяева выращивали, в основном, овощи. Но были и ягодные кусты. За городом километрах в пяти имелись и участки под картофель, которые ежегодно засаживались жильцами дома, за исключением высокого начальства. Им-то всего хватало, поскольку шло прямое снабжение с продовольственных баз города.

Улица Посольская, на которой стоял дом, проходила вдоль реки, которая каждую весну разливалась и затапливала часть дороги, доходя почти до дома Шурика.

Под прямым углом к этой улице подходила другая под названием Славная, на пересечении которых стоял одноэтажный кирпичный дом. До войны дом был двухэтажным, но сейчас вместо разрушенного второго этажа была построена крыша. В этом доме имелся подвал, в который вселилась большая семья, состоящая из семи человек, пятеро из которых были дети, и двое взрослых. Это произошло в 1950 году.

Окна подвала были на уровне дороги. Летом в хорошую тёплую погоду одно из окон подвала всегда было открыто, и на подоконнике часто сидел мальчишка возраста Шурика, который с интересом наблюдал за играми детей на улице. Звали его Юрик. Выйти и играть с ними он не мог: его ноги были парализованы. Шурику нравилось с ним общаться. Юрик тоже умел читать и часто, сидя на подоконники читал книжки и рассматривал картинки. Дети часто обменивались книгами: Шурик приносил ему свои книги, тот делился своими.

Они много разговаривали. Братья и сёстры Юрика были старше того минимум на пять лет, поэтому играть с ним было некому. Шурик с Юриком часто играли в шашки, рассказывали друг другу разные истории, мечтали о школе и будущей жизни: кто кем станет. Однако, в школу Юрик так и не пошёл: его родители через два с половиной года как раз в мае 1953 года перед поступлением детей в школу, переехали в другой город.

Перед отъездом Юрик сильно заболел: подвал был сырой и холодный. Шурик несколько раз приходил к приятелю, когда того усаживали на подоконник, но из-за болезни мальчик очень ослаб и сидеть мог, только привалившись к подушке. Часто и много кашлял, при этом сильно задыхался. Бабушка Шурика не разрешала внуку с ним играть: она говорила, что у того туберкулёз и очень легко можно от него заразиться. Но Шурик всё равно с ним общался, так как друзей в доме, где он жил, не было: все ребята были значительно старше Шурика по возрасту.

В один из дней перед самым отъездом семьи Юрика, Шурик пришёл его навестить. Тот выглядел очень плохо: кашлял, задыхался.

— Мы завтра уезжаем, — сказал Юрик, — и я хочу подарить тебе на память о себе одну вещь.

Он полез рукой под подушку и достал оттуда блеклое неприметное тонкое медное колечко.

— Это кольцо подарил мне дедушка, когда приезжал к нам в гости в прошлом году. Он сказал, чтобы я сохранил этот его подарок, так как он будет оберегать меня от всяких плохих вещей. Но вчера приходил врач и осмотрел меня. Он сказал маме, что я не выдержу поездку, так как очень слаб. И по дороге помру. Возьми это колечко. Оно не спасло меня, может быть оградит тебя от всего плохого. И вспоминай обо мне: ты мой единственный друг. Только имей в виду, и дедушка меня об этом предупреждал: никому не рассказывай об этом подарке и пользуйся им только в случае настоящей опасности. Оберег не вечен, и когда-нибудь, когда ты совершенно об этом не будешь думать, он может отказать и подведёт тебя. Дедушка умер этой весной и теперь никто не знает про его подарок кроме тебя.

Колечко было большого размера и легко налезло на средний палец левой руки Шурика, после чего неожиданно уменьшилось в диаметре и крепко его охватило. Он даже потряс рукой: кольцо хорошо держалось на руке.

Шурику отдариться было нечем, да Юрик и не ждал от него подарка.

На следующий день к подвалу семьи Юрика подъехала грузовая машина. Его родители быстро загрузили в кузов небогатое имущество, мать села в кабинку к шофёру, держа на руках парализованного сына, остальные дети с отцом забрались в кузов, и уехали. Больше Шурик своего приятеля никогда не видел и ничего о нём не слышал.

А его подарок сохранил. Даже за прошедшие за это время более десяти лет колечко-оберег всегда находилось с Шуриком, уже всеми называемым Александром Викторовичем Густовым, несмотря на то, что по жизни за это время Александра Густова куда только не заносило и что только с ним не случалось!

Полученный от Юрика оберег не раз помог Александру сохранить здоровье и с честью выйти из весьма затруднительных ситуаций.

Не каждый человек владел оберегом в своей жизни и часто им пользовался в различных критических ситуациях.

Конечно, и родители, и бабушка сразу увидели медное колечко на пальце Шурика. Но, когда он рассказал им, что это подарок друга Юрика ему на память перед отъездом, отбирать и запрещать носить колечко не стали.

— Пойдёшь осенью в школу в первый класс — там тебя ребята засмеют за это колечко: только девочки носят кольца на руках. Сам его снимешь! — сказала мать. — Давай лучше повесим его на шнурок вместе с ключом от квартиры. И кольцо не потеряется, и всегда с тобой будет.

Так кольцо очутилось на шнурке на шее Шурика вместе с ключом от квартиры. Оно совершенно не бросалось в глаза, и никто никогда не интересовался почему Шурик носил его вместе с ключом.

Когда же приходилось снимать колечко со шнурка, то он надевал его на средний палец и сверху маскировал пластырем или изолентой. Так и обходился. Хорошо, что не часто это приходилось делать: только раз в неделю при посещении бани и иногда при посещении врача.

Примерно в это же время Шурика неожиданно посетила мысль о том, сколько могут прожить люди и зависит ли длительность жизни от их желания. Эта мысль преследовала Шурика довольно долго, пока он, наконец, не решился выяснить этот вопрос у матери: она была для него самым главным авторитетом.

Тем более, что в голове Шурика уже довольно долго вертелось число «102» — именно столько лет он почему-то хотел прожить на Земле. Почему именно столько? Он и сам не знал. Это число пришло к Шурику откуда-то изнутри его сознания и, совершенно точно, не было навеяно чьими-то внешними рассуждениями.

Конечно, причина появления этого числа в сознании Шурика была позже выяснена, а само число реально подтверждено, но об этом будет рассказано несколько позже.

Вот так и получилось, что однажды Шурик сказал матери, что собирается прожить ни много ни мало, а 102 года и спросил, возможно ли это и что надо сделать, чтобы это случилось.

Он заметил её некоторое смущение при ответе на его вопрос. Сначала она поинтересовалась, откуда у сына появилось в сознании это конкретное число и не вёл ли с ним кто-либо разговоров на эту тему. В то время много слухов ходило среди людей о возникающих спонтанно неизвестных ранее сектах, вербующих в свои ряды новых членов. Убедившись, что это чисто фантазии Шурика, она успокоилась и подтвердила, что в жизни всё возможно, даже прожить 102 года. Для этого надо заботиться о своём здоровье, заниматься спортом, не участвовать в различных опасных играх со сверстниками и не нарушать правила безопасности. Результатом этого разговора с матерью стало посещение Шуриком секции лёгкой атлетики в школе, в которой он занимался несколько лет, правда не добившись больших спортивных результатов.

В то послевоенное время дети часто, купаясь в реке, находили там оружие, а однажды даже притащили в свой двор противотанковую мину, похожую на кастрюлю с крышкой, которую немедленно стали разбирать для того, чтобы достать из неё тол и посмотреть, как он горит, не взрываясь. И только появление в неурочное время во дворе дома их соседа с первого этажа — мужчину, прошедшего всю войну минёром, который почему-то заинтересовался их упражнениями с молотком и другими железками и этой «кастрюлей» — уберегло детей от возможного несчастья. Вечером того же дня останки раскуроченной мины были торжественно зарыты около векового дуба, росшего посередине огорода, в глубокую яму их отцами, которые после этого распили бутылку водки в связи со счастливым завершением опасного мероприятия своих детей. Было ли благополучное завершение инцидента с миной результатом действия оберега — Шурик так никогда и не узнал.

Вообще в первое время после обретения медного колечка Шурик часто вспоминал о нём, фантазируя как оно может помочь ему в том или ином случае, однако такие случаи возникали редко, и он стал всё чаще забывать о его назначении.

Впервые ему пришлось столкнуться с действием оберега зимой, когда Шурик, будучи первоклассником, с нотной папкой шагал в музыкальную школу на урок фортепиано. Вообще то, ходил в музыкальную школу он из-под палки: хоть музыкальный слух у него и был, но желания проводить время за пианино, разучивая гаммы — не было совершенно.

Так вот, задумавшись о чём-то важном он стал переходить улицу даже не озаботившись выглянуть из-за огромного снежного сугроба, наваленного дворником у самого перехода через дорогу. Пройдя более метра, Шурик вдруг обнаружил, что из-за угла на него выворачивает грузовая машина, и женщина, сидящая рядом с шофёром, что-то кричит и кусает свой кулак, глядя на него. Шофёр, нажимал на тормоза, но машину на утрамбованном снегу повело, и она вместо торможения стала наваливаться на Шурика правым бортом, одновременно перегораживая улицу.

Вместо того, чтобы отпрыгнуть назад, он споткнулся и растянулся на снегу, наблюдая, как задние колёса машины стремительно приближаются к его беззащитной тушке, лежащей на снегу.

Сказать, что Шурик испугался — ничего не сказать — он ужасно испугался, представив, как большое заднее колесо автомобиля, перевязанное металлической цепью от скольжения по снегу, наезжает на него. А воображение у Шурика было развито отлично: недаром при чтении книг он воочию представлял всё то, о чём читал.

И вдруг, неожиданно для себя, Шурик оказался не около надвигающегося на него колеса, а между передним и задним колёсами почти под машиной! То есть примерно в метре от места падения по ходу машины. Как это случилось — он до сих пор не понимал: сам Шурик куда-либо переместиться в этот момент способен не был. А вот как-то перенёсся на метр вперёд — и всё.

Машина остановилась. Шофёр с побледневшим лицом выскочил из кабинки и в один миг выдернул Шурика из-под машины. Охлопал руками по зимнему пальто, стряхивая снег, поднял нотную папку и вручил её пацану как дорогой подарок. Незнакомая женщина, тоже выпрыгнувшая из кабины, обхватила Шурика двумя руками, прижала к себе и неожиданно разрыдалась. Он, больше испуганный её поведением, чем сложившейся ситуацией, подхватив нотную папку и высвободившись от её объятий, задал стрекача, не оглядываясь, в сторону тротуара и дальше — в ближайшую подворотню. Подождал, пока машина не уехала, перешёл дорогу и направился в музыкальную школу. Хорошо, хоть свидетелей этого происшествия не было!

Вот тут-то Шурик впервые подумал, что подарок Юрика — медное колечко-оберег сработало и спасло его жизнь.

Следующее запомнившееся Шурику событие произошло со ним летом на каникулах после окончания первого класса.

В школе учиться ему было скучно: читать и считать Шурик умел отлично. Недаром они с Юриком уже с пяти лет обменивались и обсуждали прочитанные книги. Поэтому Шурик был круглым отличником и, соответственно, любимчиком учительницы, которая его всегда ставила в пример нерадивым ученикам.

Когда началось лето, то многие его друзья по классу уехали к родственникам в близлежащие деревни: всё же там жилось не так голодно, как в городе. Шурику ехать было не к кому: родственников в деревнях вблизи города его семья не имела. Поэтому с утра до вечера он проводил время на реке, занимаясь рыбалкой в компании таких же малолетних рыболовов-любителей.

Как раз напротив его дома на пустыре вдоль реки располагалась большая лесопилка. Пилы стояли в пяти деревянных сараях по четыре штуки в ряд. Как рассказывали взрослые, её построили ещё пленные германцы, занимавшиеся восстановлением разрушенных домов в городе.

Лесопилка работала и днём, и ночью в тёплый период года, накапливая запас досок на зимнее время. Брёвна для распиловки, пригонялись по реке, связанными в так называемые «гонки» или плоты, обвязанные стальной проволокой диаметром в полсантиметра. Эти гонки притаскивали буксиры по реке из мест «не столь отдалённых», где валился лес зэками в лагерях, построенных по речкам, впадающим в реку, протекающую через город. Длина таких «гонок» доходила до нескольких сот метров. Гонки подгонялись к берегу у лесопилки, где якорились и стояли в несколько рядов вдоль берега некоторое время, ожидая роспуска на доски. И пока стояли у берега — были оккупированы ребятнёй, занимавшейся ловлей с них рыбы. Постепенно на место распиленных гонок пригонялись следующие — и так продолжалось до ледостава. В зимнее время лесопилка работала на накопленном летом сырье, которого хватало обычно до февраля–марта.

Готовая продукция: брус и доски, складировались вручную вокруг этих сараев и, по мере необходимости, грузились рабочими на прибывающий за ними транспорт. То есть, всё пространство лесопилки было забито горами досок.

Как правило, при складировании досок всегда оставалось свободное пространство внутри и между штабелями, так называемые детворой «лазы», в которых было очень здорово ползать, прятаться и играть в войну, разделившись на команды. Бывало, чтобы проползти по такому «лазу» приходилось изворачиваться, «согнувшись в три погибели». Пацаны понимали, что в случае, если ты застрянешь, помощи ждать не от кого: ведь никто не знал, куда ты спрятался и в какую дыру залез между досками. Поэтому надеялись только на свою удачу, а чаще всего вообще не думали об этом. Шум от работающих пил стоял такой сильный, что невозможно было разобрать даже, что говорили между собой рабочие, общающиеся чаще всего жестами, а не то чтобы услышать крики о помощи, раздававшиеся от ребятни, застрявшей в грудах наваленных досок.

Конечно, детям категорически запрещалось ходить на лесопилку, а тем более лазать по завалам досок. И вахтёры: старые бабульки, стоящие в воротах лесопилки, никогда не пропускали детей на её территорию. Но пробраться на лесопилку для ребятни не составляло больших проблем: доски забора вокруг лесопилки крепились на гвоздях, которые ими успешно выдирались.

После того, как пара пацанов была задавлена сместившимися штабелями досок, меры безопасности были ужесточены: каждый час назначались три минуты тишины, когда останавливались пилы и рабочие обходили завалы штабелей досок, прислушиваясь: не раздадутся ли крики о помощи? И не раз после того, как застрявшие дети были обнаружены, начинались лихорадочные работы по разбору завалов досок, что надолго сбивало рабочих лесопилки с рабочего ритма. Спасённые пацаны, конечно, награждались тумаками, отводились в милицию, откуда забирались родителями, после чего также получали порции «горячих» от своих пап и мам и практически больше никогда не появлялись на территории лесопилки. Однако их места тут же занимались новыми «любителями приключений».

Шурика, Слава Богу, миновала судьба застрявшего в завалах досок на лесопилке, хотя часто приходилось участвовать в этих играх с друзьями. Однако, другая страсть: купание во время ловли рыбы с «гонок» — всё-таки не прошла мимо Шурика, и он умудрился там попасть в экстремальную ситуацию.

Как известно, «гонки» — это плоты из брёвен шестиметровой длины, связанные проволокой. Чтобы плоты могли сплавляться по реке, каждый плот из брёвен соединялся с таким же на небольшом расстоянии: тридцать — сорок сантиметров. Это позволяло связанным между собой плотам в «гонке» менять направление движения, повторяя изгибы реки, и не вываливаться на берег в ненужном месте.

Ловить рыбу с плотов было очень удобно: как правило, пацаны не имели лодок или плотов, поэтому с «гонок» можно было ловить рыбу на большой глубине, не заботясь о перемещении по воде.

Но заниматься только ловлей рыбы было скучно. Если погода стояла жаркая, то искупаться в реке — сам Бог велел! Как правило, все ребята умели плавать, и поэтому часто устраивали соревнования: кто быстрее всех проплывёт вдоль десяти плотов — это примерно шестьдесят пять метров. Или кто поднырнёт под гонками на самое большое расстояние. И тому подобное.

Плавать на скорость Шурик не любил: его любимым стилем плавания был брас, или как его называли пацаны — «по-морскому». Поэтому любители кроля или плавания «сажёнками» всегда Шурика опережали. А вот нырнуть под «гонками» как можно дальше — это у него получалось хорошо.

И вот однажды Шурик с тремя пацанами вступил в спор на дальность ныряния под «гонками». В этом нырянии ничего сложного и особо опасного не было кроме одного: выныривать тебе приходилось как раз между плотами, высовывая голову над водой чтобы глотнуть порцию воздуха, а уж потом, в случае необходимости выплыть из-под плотов в сторону на свободную воду. К сожалению, расстояние между плотами было различное: и полметра бывало, и десять сантиметров, куда и голову просунуть невозможно, не то что вылезти из воды на плоты.

Конечно, соревнующиеся всегда перед нырянием проходили по «гонкам» и изучали места, куда они могли беспроблемно вынырнуть, заодно прикидывая дальность ныряния.

Соревнование проходило по уже сложившимся правилам. Участники забирались в воду в самом широком месте между «гонками» и по команде судьи погружались в воду ногами вниз. Течение подхватывало ныряльщиков и тянуло вперёд под «гонками». Они разворачивались под водой головой вперёд и плыли под плотами, считая просветы между ними над головой. Победителем считался тот, кто вынырнет в просвет между плотами, отстоящий от стартового на большее количество плотов.

Всё было хорошо, и в этот раз Шурик быстро оставил позади себя своих соперников. Но, к сожалению, сбился в подсчёте просветов над головой, посчитав, что вполне сможет доплыть до следующего, забыв, что этот просвет очень мал по длине — всего десятисантиметровый, и просунуть голову в него не удастся.

Так и оказалось: как Шурик не пытался найти просвет между плотами в «гонках» пошире — у него ничего не получалось! Воздух в лёгких уже заканчивался, и он стал задыхаться, стараясь головой расширить просвет между брёвнами, чтобы вынырнуть и глотнуть воздуха. Конечно, это сделать было невозможно, и Шурик уже стал прощаться с жизнью, когда почувствовал, что его голова с трудом, но проходит между торцами брёвен двух последовательно стоящих плотов, хотя перед этим никак не пролезала. Недаром говорят: голова прошла, то и туловище пролезет, тем более у ребёнка. И он каким-то чудом сумел вылезти на плоты.

Соперники Шурика подбежали к нему и с ужасом рассматривали отверстие, в которое он сумел вылезти. Оно опять уменьшилось до того значения, которое было ранее. Шурик, конечно, выиграл соревнование, но после этого никогда больше ни в чём подобном не участвовал. Зарёкся.

«Это опять меня спас мой оберег! А если бы в этот раз он не сработал? И я бы утонул? Больше никаких приключений такого рода! Хватит!», — раздумывал он, направляясь домой.

Это были самые ранние впечатления Шурика из детства, когда он вполне осознанно понял, что спасся только благодаря подаренному Юриком ему оберегу.

Без последствий чудесное спасение Шурика не осталось. Толпы пацанов приходили к «гонкам» и рассматривали, а потом и замеряли отверстие, в которое он сподобился протиснуться, чтобы спасти свою жизнь. Десять сантиметров! Именно такое расстояние между плотами, куда Шурик смог пролезть, имело место быть! И никакие попытки раздвинуть его шире с помощью металлических труб ни к чему не привели: брёвна не раздвигались! И только он один знал и понимал, что это — оберег! Его спаситель! Даже после того, как эти «гонки» были пущены в разделку на доски, и поток любопытствующих, среди которых были и вполне взрослые люди, иссяк, так как смотреть больше было не на что, легенда о спасении пацана ещё долго ходила в городе.

После этого случае к Шурику прилепилась кличка, которая ему совершенно не нравилась, но что он мог с этим поделать? «Пролаза» или «лазука», типа, в любую дырку пролезет! Так и звали Шурика пацаны вплоть до восьмого класса, когда он с семьёй переехал в другой город, перешёл учиться в школу рабочей молодёжи (ШРМ) и стал работать на заводе.

Но это — уже другая история, разделившая жизнь Шурика на две неравные части.

Следующие семь лет пролетели для главного героя чрезвычайно быстро. Было множество бытовых событий, которые конечно очень важны для семьи, но не несут такого определяющего значения для Шурика. Хотя, конечно, как посмотреть. Шурик, позднее проанализировав свою жизнь в этот период, отметил несколько весьма спорных моментов, когда только оберег помог ему её сохранить или избежать серьёзных травм.

В 1957 году мать Шурика на своей работе получила наконец отдельную трёхкомнатную квартиру. К этому времени дом у реки, в котором жил Шурик, был почти полностью расселён: по крайней мере все руководящие работники получили жильё в новых домах города.

Его мать на самом деле была отличным работником, очень хорошо справлялась со своими обязанностями, работая старшим инспектором в управлении трудовыми резервами области. Недаром окончила Московский институт стали и сплавов в 1940 году и работала по распределению вместе с мужем на Ижорском заводе под Ленинградом. Она проработала всю войну, будучи в эвакуации с ижорского завода, на челябинском танковом заводе контролёром качества броневых башен танков. А это была расстрельная должность: работая на заводе, надо было иметь и мужество, и силу воли, чтобы отстаивать своё мнение по качеству башен, за которое она лично отвечала: ведь план завода всегда «горел»! И от её личного мнения и личного клейма, которым она должна была клеймить пропускаемую ею продукцию, зависело выполнение плана огромного военного завода. А значит и жизни танкистов на фронте. А также и премии, и пайки, и благополучие руководства завода. А это не малого стоило.

Шурик однажды спросил мать, почему, проработав на военном танковом заводе всю войну, она не была награждена ни одной медалью или орденом, только получала благодарности в приказах по заводу?

— Потому, что честно выполняла свои обязанности! Не шла на сговор со своей совестью, не кривила душой, делала всё зависящее от меня, чтобы танки выходили с нашего завода сделанные точно по ГОСТу.

— Но разве именно за это и не должны были тебя наградить медалью или орденом?

— Ты ещё очень мал, чтобы понять ситуацию в нашей стране. Мне совершенно не хочется продолжать этот разговор, но кое-что я тебе скажу: не всегда человек прав потому, что всё делает правильно, как предписано законом. Очень часто он прав потому, что у него больше прав и он может нарушать закон, подменяя его своим хотением. И частенько от этого оказывается в выигрыше.

Очень прошу тебя, запомни эти мои слова, но никогда и никому их не говори. Я не знаю, что будет дальше в нашей стране. Хочу, чтобы всё изменилось к лучшему. Но — не уверена! Поэтому стараюсь никогда не лезть вперёд, отказываюсь от предлагаемых мне на работе больших должностей, не хочу вступать в партию и т. п. Да и тебе не советую.

Я давно поняла, что лучше прожить жизнь тихо и мирно, не высовываясь, чем в какой-то момент оказаться где-нибудь за полярным кругом, выплавляя сталь или какие-нибудь цветные металлы для народного хозяйства под конвоем троечников, с трудом умеющих читать и писать на русском языке и гордящихся тем, что могут безнаказанно издеваться над более образованными людьми.

— А почему моего отца «поощрили» и перевели из промышленного отдела горкома партии на должность директора строящегося техникума? Ведь он тоже окончил Московский институт стали и сплавов? Он инженер, провоевал всю блокаду Ленинграда в городе в должности начальника штаба ижорского истребительного батальона? Имеет боевые награды!

— Потому, что он не захотел «бодаться с дубом»! И правильно сделал! Кроме шишек и других неприятностей он бы ничего не получил! Ты ещё мал и не можешь правильно оценивать события, но поверь, мы с отцом делаем всё возможное, чтобы наша семья жила достойной жизнью в тех условиях, в которых живёт большинство россиян.

Много позже Шурик прекрасно понял, что имела в виду мать, говоря ему эти слова.

Глава третья

Седьмой и восьмой класс в школе Шурик проучился в некотором стрессовом состоянии. Во-первых, умерла бабушка. Она уже давно болела и скончалась тихо во сне на восемьдесят третьем году жизни. Во-вторых, в школе начались разговоры о переходе на обязательное восьми и одиннадцатилетнее образование. Умники в Правительстве во главе с Хрущёвым решили, что надо готовить подрастающее поколение к работе на производстве, для чего ввели с 1961 года дополнительный год обучения — одиннадцатый класс. Причём каждую неделю по два дня в девятом, десятом и одиннадцатом классах школьники должны работать на производстве и к окончанию школы получить рабочую профессию. Правда до людей доходили слухи, что после десятилетки в стране в эти годы не хватало рабочих мест для трудоустройства бывших школьников, не поступивших в ВУЗы, поэтому-то и были введены эти весьма странные меры. Но так ли это, или просто слухи, мне не известно.

Просиживать лишний год в школе Шурику, например, совершенно не хотелось. Учился он хорошо: всего две четвёрки получил за шестой класс, остальные — пятёрки. А тем более узнав, что учащихся в его школе будут обучать профессии электромехаников по ремонту телефонных аппаратов, и это — в течение трёх лет! А по окончании школы они получат только второй разряд — ему стало просто грустно. Уже в шестом классе он мог отлично отремонтировать телефонный аппарат, да и собрать хорошо работающий радиоприёмник.

Дома Шурик заявил родителям, что после восьмого класса хочет пойти работать и одновременно учиться в школе рабочей молодёжи, чтобы окончить десять классов и пойти учиться в институт.

Родители давно собирались переменить место жительства и уехать в Ленинград, где жили до войны.

На семейном совете решили, что если уж менять жизнь, то одновременно всем и на всех направлениях. В общем, 1960 год был посвящён обмену жилья на Ленинград, поиску там работы для родителей и поступлению в школу для Шурика. Хорошо, что он успел окончить музыкальную школу-семилетку до отъезда в Ленинград. Худо-бедно, но всё сладилось.

Обменять трёхкомнатную квартиру удалось на двухкомнатную в Выборгском районе Ленинграда, куда семья Шурика и переехала летом 1960 года. Мать устроилась на работу инженером в объединение «Светлана», отец стал работать преподавателем в техникуме, Шурик — учиться в восьмом классе обычной школы. На 1961 год главным в планах семьи было трудоустройство Шурика на работу, так как летом 1961 года ему исполнялось пятнадцать лет, и он мог официально начать свою трудовую деятельность, и одновременно пойти учиться в девятый класс ШРМ.

С некоторыми закавыками и эти проблемы семья успешно решила. Шурик пошёл работать с августа 1961 года в цех, выпускающий полупроводниковые приборы, учеником наладчика оборудования на «Светлану» и одновременно учиться в девятый класс ШРМ, расположенной недалеко от дома.

В дневной школе Шурик учился хорошо. В аттестате за восьмой класс у него было всего две четвёрки: по английскому языку и литературе.

С иностранным языком у Шурика творилось что-то странное: при наличие очень большого словарного запаса и отличной памяти он говорить по-английски совершенно не мог. Когда надо было произнести фразу на английском языке, он впадал в ступор, начинал заикаться, терялся и в итоге — ему ставили четвёрку, хотя Шурик едва ли заслуживал даже тройку.

Литературу он не любил по другой причине: при разборе литературных образов главных действующих лиц изучаемых в школе литературных произведений, о каждом из них он имел собственное мнение, которое практически мало когда совпадало с тем, что было изложено в учебнике, и о чём рассказывал на уроке учитель. В итоге было заключено с учителем негласное соглашение: Шурик на уроках не говорит отсебятину, а учитель его не спрашивает, а ставит четвёрки.

Хорошо учиться Шурик продолжал и в ШРМ, окончив девятый класс только с одной четвёркой по английскому языку.

Поскольку техника ему всегда нравилась и ремонт её давался легко, Шурик сразу сумел сдать на третий разряд наладчика оборудования после трёхмесячного ученичества, а через полгода, когда закончился необходимый между сдачами на следующий разряд срок, получил и четвёртый разряд. После чего в августе ушёл в очередной отпуск сроком на тридцать рабочих дней и уехал на всё это время к своему дядьке в Краснодар «на фрукты и под солнце» — как говорила его мать, провожая на поезд. Паспорт Шурик получил в середине июля, так что считал себя вполне взрослым человеком.

Дядя Шурика — младший брат отца, работал водителем в краевом аптечном управлении и еженедельно отправлялся в поездки по здравницам Краснодарского края, развозя лекарства. Его семья: жена и дочь восьми лет, оставались в городе, а племянник вместе с дядей путешествовал по побережью Чёрного моря. Очень часто дядя оставлял Шурика одного жить в каком-нибудь санатории или доме отдыха на черноморском побережье, считая его уже взрослым человеком в шестнадцать лет, а сам ехал дальше по своему маршруту, забирая его в Краснодар на обратном пути.

Так что в Краснодаре Шурик бывал не более двух дней в неделю: в субботу и воскресенье. И это было очень удачное для него решение неожиданно возникшей перед ним после наступления шестнадцатилетия проблемы: попытаться приспособиться к просмотру весьма странных еженощных снов, посещавших его с завидной регулярностью. Они возникали в голове Шурика немедленно, стоило только ему уснуть, и продолжались всю ночь.

«Первый необычный сон приснился в следующую ночь после дня рождения, когда мне исполнилось шестнадцать лет, — позже вспоминал Шурик. — Мне приснился старец. В полном смысле этого слова: старец. Совершенно убелённый сединами человек. Коротко остриженные седые волосы на голове, совершенно белые бакенбарды, переходящие в такую же седую короткую бородку, сверху увенчанную довольно длинными усами, с кончиками, загнутыми вверх, седыми густыми подстриженными бровями.»

Старец сидел в высоком кожаном кресле опершись на суковатую палку, положив подбородок на кисти рук, удерживающие палку вертикально.

Одет он был непривычно глазу, воспитанному на современной моде. Светло коричневый кашемировый костюм, белая рубашка с золотыми запонками и ярко сверкающими бриллиантами на них, на шее — бабочка коричневого цвета с белыми «мушками». На ногах — коричневые кожаные туфли и бежевые носки.

Старец смотрел прямо в мои глаза, не моргая и не отводя взгляда. Так продолжалось около минуты. После чего он тяжело вздохнул и сказал, как мне показалось, с прибалтийским акцентом, но по-русски:

— Здравствуй, мой духовный наследник! Я, архимаг Густав седьмой, скончаюсь в полночь на первое августа в год 902 с момента создания Русской Восточно-европейской Империи в моём мире Земли, называемой Синей Землёй, прожив ровно сто два года, чего и тебе желаю!

После непродолжительного молчания он опять начал говорить:

— Моё сознание переродится или говоря научным языком реинкарнируется в твой мозг через несколько часов после моей смерти, и после твоего шестнадцатилетия будет тебе доступно в той части, какую я определил своими магическими умениями.

В течение ближайшего года посредством вещих снов ты будешь получать от меня послания, с помощью которых сможешь начать постигать принадлежащие мне знания, которые я решил передать тебе. К сожалению, я не уверен, что в твоём мире Земли, где я смогу переродится или реинкарнируюсь, существует магия, а если и существует, то её достаточно для практического использования. Поэтому кроме знаний магии я передам тебе и ряд других знаний, которые помогут тебе, а значит и мне, в нашей жизни.

То, что я реинкарнируюсь не в собственном мире, а в мире, отличном от того, в котором до этого существовал — мне доподлинно известно. Значит бессмысленно оставлять тебе, а значит и себе клады, недвижимость и другие материальные вещи: ведь в этот мир я не смогу перенести никакие материальные блага. Поэтому я оставляю нам свои знания, которые, как я уже говорил, начиная с первого августа этого года в течение ближайших двенадцати месяцев ты, а значит и я, будем получать непосредственно в наше сознание. Тебе понятны мои рассуждения?

— Да, архимаг Густав седьмой. Пока всё понятно, но есть один вопрос.

— Задавай!

— Ваши знания будут вливаться в течение года в мой мозг — так Вы сказали, а где будет находиться в это время Ваш мозг?

— Это тебе бесполезно объяснять: уровень твоих знаний не позволит сейчас понять ту магическую конструкцию, которую я разрабатывал для этих целей последние годы!

— Спасибо! Я снимаю свой вопрос.

— Будь готов к тяжёлой умственной работе: твоя голова будет болеть, осмысливая получаемые знания, и складировать их для долговременного хранения. Но это — для нашего блага! В течение июля будет перестроен твой мозг и дополнительно задействовано ещё около двадцати процентов его объёма. Без такой перестройки ты не сможешь воспринять получаемые от меня знания.

Ты должен знать, что после усвоения полученных от меня знаний в первый год откроется следующий их слой для усвоения и так далее — до тех пор, пока они не будут освоены в полном объёме. Таким образом ты будешь их постигать постепенно не один год! Срок учёбы будет зависеть только от тебя: от того, насколько разовьётся твой мозг и сможешь ли ты усваивать эти знания в запланированном мною темпе. По моим прикидкам общий срок обучения составит десять лет. Но ты его можешь сократить, если будешь заниматься учёбой, а не валять дурака. Конечно, ты можешь надеяться на мою успешную реинкарнацию в твоё тело, в результате чего наши сознания сольются и мои знания автоматически станут твоими. Но я прожил долгую жизнь и прекрасно знаю, что очень часто всё идёт не по заранее разработанному плану. Всё может произойти: наши сознания могут не полностью слиться, при реинкарнации часть памяти мною может быть потеряна и т. п. Именно поэтому я заложил в магическую программу твоего обучения возможность восстановления всех моих знаний в случае необходимости.

Для своего душевного спокойствия никому не рассказывай об этом. Кстати, со своей стороны я также позабочусь о сохранении тобой этой тайны. Как известно: в больших знаниях — большие печали!

Надеюсь, оказанная мною тебе помощь благотворно скажется на наших успехах в жизни в твоём мире Земли.

Думаю, ты понимаешь, что реинкарнируясь в тебя я при этом принимаю самую лёгкую и удобную форму: не подчиняю твоё сознание своему, а соединяю их вместе, не выделяя своё главным и не принижая твоё. В то же время я ввожу запрет на состязательность между ними при принятии важнейших решений, отдавая приоритет своему собственному. Только время покажет, насколько удачно будет такое решение и не придётся ли мне в будущем что-либо менять.

После этих слов образ старца, явившегося Шурику во сне, стал тускнеть и спустя секунд десять вообще пропал.

Сначала Шурик воспринял этот сон как сказку, рассказанную ему на шестнадцатилетие. Попытался поделиться сном со своей матерью — не получилось: ни слова не смог вымолвить на эту тему, ни строчки написать об этом сне. Пришлось прекратить эти бесполезные попытки, что и к лучшему.

Спустя несколько дней сон стал забываться: приходилось готовиться к сдаче на четвёртый разряд на заводе. А когда родители ему сообщили, что он отправится отдыхать на месяц в Краснодар, вообще все мысли о сне вылетели из головы Шурика.

Однако, после первого сна, увиденного им в ночь на первое августа на полке вагона поезда, несущего его в Краснодар, он всё прекрасно вспомнил. И для Шурика начались мучения: все сны оказались очень информативными, требовали вдумчивых раздумий и осмысления. Голова иногда очень сильно болела. Хорошо, что Шурик был далеко от дома и мать не могла наблюдать его мучения. Ей их природу он бы не смог объяснить и только сильно напугал.

Постепенно всё вошло в норму. Шурик приспособился к еженощному получению больших объёмов информации, а, возвратившись домой с юга, даже с удовольствием ожидал их очередного прихода.

Кроме информации по знаниям, Густав седьмой включил в сны и сообщения о прожитой им жизни. Шурик как бы вместе с ним проживал его жизнь и это было очень интересно. Его мир Земли был совершенно не похож на мир Шурика. Одинаковыми в обоих мирах были только люди с их характерами, привычками, предпочтениями, злостью, любовью, ненавистью, завистью, жадностью, любопытством и т. д.

Вот так и проходило для Шурика время с августа 1962 года до конца июля 1963 года.

День ото дня, месяц за месяцем Шурик становился всё умнее, буквально с лёту постигал знания, получаемые в ШРМ, и резко стал выделяться на фоне своих одноклассников, хотя и ранее учился значительно лучше их. Например, все задачи по математике, физике, химии он решал в уме, разговаривал на английском языке как на своём родном, дополнительно изучил, но скрывал от окружающих свои знания ещё семи европейских языков, а также арабского, японского и китайского. В целом уровень его знаний в математике, физике и химии значительно превышал уровень, достигнутый учёными его мира по этим дисциплинам. Но, в то же время, не во всём соответствовал общим законам природы, имеющим место быть в его мире Земли, так как в нём явно было мало магии того типа, что превалировала в мире архимага Густава седьмого.

Как бы там ни было, время шло и приближались выпускные экзамены в ШРМ. Все учителя были уверены, что Шурик получит на них только отличные оценки, а, значит, и золотую медаль.

Пора было Шурику определяться с институтом, в котором он собирался учиться дальше.

«Я уже знаю столько нового, неизвестного большинству людей моего мира Земли, что куда бы я не поступил — это мне ничего не даст. Только диплом о высшем образовании. А нужен ли он мне в таком случае? Терять пять лет на протирание штанов в институте? Уж лучше мне заняться изучением собственного мира, то есть того, что я не получил в передаваемой мне информации от Густава седьмого.

А что это? Всё, связанное непосредственно с моим миром Земли. Его история, искусства: музыка, театр, литература, военное дело и ещё кое-что подобное. Хорошо. Вот изучу всё перечисленное, и что дальше? Где работать? Ведь надо на что-то жить: есть, пить, одеваться. А в моём мире специалисты получают совсем не большие оклады. Намного больше их зарабатывают власть предержащие. Но идти во власть — это не по моему характеру.

Тем более, как у нас говорят: у академика есть свои дети — будущие академики, у генерала дети — будущие генералы, у артистов дети — будущие артисты и т. д. А если я сломаю это правило — трудно будет мне проживать в своём мире: тут уж или соблюдай правила, или будь гением, для которого эти правила не писаны. То есть — станешь „белой вороной“, на которую все будут обращать внимание, чего я очень не люблю.

Скорее бы проявился в моём сознании архимаг и принял решение по этому главному для меня вопросу. А он что-то долго не проявляется в моей голове, хотя и обещал. Может, случилось что, а я и не знаю!

Да и мой оберег — медное колечко, которое я продолжаю носить, за последние годы никак себя не проявлял. Работоспособен ли он? Юрик мне говорил, что он может выработать свой ресурс и превратиться в простую медяшку, а то и просто разрушиться. Пожалуй, пока я продолжу его носить. Вдруг поможет в какой-нибудь сложной ситуации.»

А у архимага Густава седьмого на самом деле кое-что случилось, причём такое, что никому не пожелаешь. Но об этом уже читателям известно из первой главы этой фантастической истории.

Глава четвёртая

Как всеми и ожидалось, все экзамены за десятый класс в ШРМ Шурик сдал на отлично и претендовал на получение золотой медали за успехи в учёбе. Однако, это решение ещё не состоялось. В гороно было много чиновников, выступающих «за» и «против» такого решения, и никто не хотел брать на себя ответственность.

— Разве это возможно? Чтобы в ШРМ рабочий получал золотую медаль? — вещал на совещании по подведению итогов учебного года в гороно один ведущий методист. — Да мы всем пятёрочникам из дневной школы не можем обеспечить медали: не только золотые, но и серебряные! Мало нам дают из Москвы разнарядок на медали! Вот сыну генерала из Северо-западного военного округа, отличнику, спортсмену, будущему воину не хватило даже серебряной медали. А тут какому-то ШРМышнику даём!

— Неправильно товарищ старший методист мыслит! — вступился за золотую медаль выпускнику ШРМ начальник отдела вечерних школ гороно. — Много ли у нас среди выпускников ШРМ золотых медалистов за последние десять лет? Ни одного! Два серебряных медалиста — и всё! На кого равняться рабочему классу при повышении своего общеобразовательного уровня? Вот именно — не на кого!

Выступление начальника отдела полностью поддержала руководитель гороно Ленинграда и благодаря их стараниям Александр всё же получил золотую медаль.

Родители Шурика уже отчаялись получить от него внятный ответ: какую специальность он хочет получить и в каком высшем учебном заведении Ленинграда.

До окончания приёма документов в ВУЗы осталось ровно три дня, когда Шурик понял: с архимагом Густавом седьмым что-то случилось и теперь принимать все решения в отношении себя должен только он сам. Как раз накануне в гороно ему вручили золотую медаль и пожелали успешной дальнейшей учёбы.

Документы для поступления на учёбу у Шурика давно были готовы, поэтому он отправился в Ленинградский университет и подал их на исторический факультет.

«Всё же это наиболее подходящая для меня специальность на ближайшие годы. В учителя истории я не пойду — там и без меня хватает желающих. На втором–третьем курсе подберу подходящую тему для кандидатской диссертации, соберу материал, поступлю в аспирантуру, защищусь… а там видно будет!»

После собеседования с членами приёмной комиссии он без экзаменов был принят на первый курс университета.

Теперь Шурик считал себя взрослым и всем представлялся не иначе как Александр Викторович Густов.

Поскольку вновь испечённый первокурсник знал историю только на уровне школьной программы, ему приходилось посещать лекции и семинары, а также проводить время в университетской библиотеке, чтобы догнать своих сокурсников. Они-то поступили в университет не из-за наличия золотой медали, а посвятив углублённой подготовке к экзаменам несколько последних лет.

Однако, уже к концу года Александр не только полностью догнал своих сокурсников, но изучил предстоящие учебные курсы за три года вперёд.

Его поход в деканат, где он попытался получить разрешение на досрочную сдачу экзаменов сразу за три курса, а летом — за оставшиеся два учебных года — поддержки не получила.

— Безусловно, мы полностью поддерживаем Ваше стремление изучать исторические науки так быстро, как возможно, но где гарантии, что, Вы так же быстро всё не забудете, как быстро выучили? Нам неизвестны Ваши возможности в этом плане и рисковать так не можем! Представляете себе, что получится с Вами, когда, после получения диплома историка нашего университета вы будете отправлены на работу учителем истории в школу в сельскую местность, а спустя полгода выяснится, что Вы всё забыли и работать историком не можете? Какой афронт лично для Вас и в целом для университета! А каково будет местным жителям близлежащих деревень узнать о таком казусе с выпускником Ленинградского университета?!

— Мне понятны Ваши сомнения, но как мне-то поступить? До конца первого курса я полностью изучу всю университетскую программу по специальности история и чем мне тогда заниматься?

— А зачем Вам это делать? Учитесь в темпе Ваших сокурсников, сдавайте вовремя экзамены, получайте повышенную стипендию, пользуйтесь своей молодостью, в конце концов! Никто ведь Вам не запрещает заниматься самообразованием. Вступите в студенческое научное общество, выберите себе тему и копайте, копайте, копайте информацию по ней, подготавливая кандидатскую диссертацию. И, кроме изучения истории, Вы можете записаться в университетский кружок исторического танца и научиться хорошо танцевать вальсы, кадрили и падеспань, например, с симпатичными студентками. Чем не насыщенная удовольствиями жизнь студента?

— Я Вас понял. Вы можете дать мне разрешение на обучение кроме исторического факультета ещё и на математическом факультете? Меня привлекает математика так же сильно, как и история и я хочу попытаться использовать математические методы в исследовании исторических процессов. Обращаться с такой просьбой к декану математического факультета без получения Вашего согласия мне невместно.

— Ну, батенька, как можно совместить «мух и котлеты» в единое целое? Это невозможно! Вы только потеряете время и ничего не получите взамен. Ведь недаром наше образование подразделяется на техническое и гуманитарное. Мозги у людей по-разному устроены: у гуманитариев и технарей. Нельзя совместить несовместимые вещи.

Но если Вы настаиваете, я могу выдать Вам официальное согласие нашего факультета на посещение Вами занятий на физико-математическом факультете вольным слушателем. А уж как Вы договоритесь с моим коллегой с этого факультета о посещении занятий и сдаче экзаменов по их дисциплинам — я и знать не хочу!

«Всё же я наверно принял неверное решение, поступив на исторический факультет. Лекции и практические занятия мне ничего существенного не дают, пока имеется доступ к университетской библиотеке. Если бы не желание получить официальный диплом об окончании университета по любой специальности, то и соваться сюда бы не стоило. Ладно, схожу на физмат, поговорю там с деканом, подкину ему решение пары занимательных задач, над которыми бьются математики всего мира, может, что и получится.»

Выходя из кабинета декана физмата Александр не скрывал своей улыбки.

«Как всё удачно получилось. Как у Юлия Цезаря: „veni, vidi, vici“ (пришёл, увидел, победил), так и у меня. Вхожу я, значит, в кабинет декана физмата, а там у доски, прикреплённой на стене, идёт спор трёх импозантных мужчин в отношении чего-то, написанного мелом на доске. Они тыкают мелками в доску, стучат, мелки ломаются, в разные стороны крошки мела летят, крик стоит как на базаре, все раскраснелись, друг другу что-то доказывают. Я у входа приостановился, жду, может на меня кто внимание обратит. Ноль внимания!

Тогда я к доске пригляделся. Точно, что-то мне знакомое из раздела математики, переданное архимагом Густавом седьмым. Правда не знаю, какое название имеет данная математическая задача в этом мире Земли, связанная с исследованием последовательности простых чисел, которые делятся только на себя и единицу, но то, что с ней пытаются проделать эти трое импозантных мужчин, стоящие у доски — полное безобразие! Пришлось вмешаться и, взяв в руки мел написать на чистом уголке доски вариант подхода к решению этой задачи.

Ответом на моё самоуправство сначала была тишина, продолжавшаяся минуты три, а потом взрыв возмущения и попытки охаять мой вариант.

Однако, спустя полчаса, я и декан с одной стороны и трое импозантных мужчин — с другой, пришли к выводу, что такой подход к решению задачи допустим, но требует дополнительного обдумывания и более серьёзного доказательства. Оказалось, что я предложил вариант решения так называемой гипотезы Римана (1859).

Когда страсти более-менее успокоились, декан физмата поинтересовался, кто я такой и почему он меня не знает. Я предъявил ему справку, выданную деканом исторического факультета и рассказал о своей проблеме с обучением на историческом факультете.

Тут же получил предложение переходить на физико-математический факультет и сдавать все экзамены хоть этим летом за его полный курс.

Трое импозантных мужчин оказались профессорами этого факультета и обещали полную поддержку моим устремлениям.

В результате дальнейшей беседы мне была выдана справка на право обучения по свободному расписанию на физмате, но с условием: до первого апреля сдать задолженности за первый семестр, а в летнюю сессию сдать экзамены за второй семестр. Это полностью удовлетворило все мои хотелки.»

Примерно в это же время Александр полностью закончил усвоение первого слоя знаний, переданных ему архимагом Густавом седьмым. Об этом ему опять во сне объявил сам архимаг.

— Раз мне приходится с тобой опять встречаться, — проговорил архимаг Густав седьмой, — значит с моей реинкарнацией не всё прошло так гладко, как было запланировано. Однако твоё обучение продолжится по программе и теперь всё зависит только от твоего усердия и желания учиться. Чтобы ты хотя бы представлял для чего это нужно, я кратко расскажу тебе наше представление о Земле и как можно использовать новые знания для того, чтобы максимально полно ими пользоваться для своего блага.

Как тебе известно из уже освоенных знаний Земля имеет множество параллельных миров, которые соединяются друг с другом магическими порталами. Я не являюсь специалистом по созданию порталов, а только их пользователем. Поэтому смогу передать тебе только теоретические знания по этому вопросу. Дерзай, изучай, самостоятельно проектируй и создавай порталы — это очень нужное и интересное дело.

Кроме того, имеются порталы, соединяющие отдельные параллельные миры Земли с другими планетами, даже расположенными в других Галактиках. Эти порталы были созданы как магами, ранее проживавшими на этих планетах, так и материально встроенные Создателем при рождении Вселенной. Представляешь, насколько проще и быстрее можно перемещаться как по планете, так и между отдельными параллельными мирами Земли и другими планетами внутри нашей Галактики и за её пределы, используя порталы! Не нужны ни космические корабли, ни колоссальные затраты на их создание. А главное — экономия времени. Например, космический корабль летит из Содружества Миров на Землю в лучшем случае шестьдесят дней. А с помощью портала этот путь может быть пройдён за десять секунд.

Лично я никогда не бывал ни на одной планете, кроме Земли, но мне приходилось участвовать в нескольких спасательных экспедициях по заселению отдельных параллельных миров, жители которых были почти полностью уничтожены в результате ядерных войн, применения климатического и бактериологического оружия. Они были замещены жителями других параллельных миров Земли, где наблюдался избыток населения.

Например, мне известны полностью погибшие цивилизации в результате ядерных войн, где проживали великаны семи метров в высоту, лилипуты до полуметра величиной и т. п., на место которых с помощью порталов были переброшены сотни миллионов людей из других параллельных миров, которые привнесли в эти миры собственные цивилизации. А старые цивилизации были забыты и на их месте придуманы и внедрены в умы переселенцев ложные истории якобы проживавших там народов.

Архимаг Густав седьмой рассказал Александру много поучительных историй и привёл ещё несколько примеров использования новых знаний, в том числе по магии для улучшения жизни в его параллельном мире Земли.

Теперь Александр был более-менее занят, посещая занятия на двух факультетах университета. Но не это его стало беспокоить в последнее время. Его стал одолевать зуд по поводу изучения своих магических возможностей, полученных в следующих слоях знаний от архимага. Видимо и в его параллельном мире Земли имелись хоть небольшие, но зачатки магии, и они стали каким-то образом влиять на его организм, заставляя обратить на себя пристальное внимание.

Пришлось Александру обратиться к своей памяти и последовательно вспоминать всё, полученное на эту тему от архимага Густава седьмого. Хорошо, что эта информация уже была сформирована в нужной последовательности и логических противоречий при её изучении не возникало.

Александр обнаружил накопитель магической энергии внутри своего тела, расположенный на три пальца выше пупка. Пока в нём почти не было энергии, но полученные от архимага методики позволяли резко увеличить объём этого накопителя, чем и решил он заняться. Но сначала было необходимо отыскать места силы, откуда надо черпать магическую энергию.

Внимательно проштудировав информацию архимага Густава седьмого, он обнаружил интересную информацию, выделенную как важную лично магом: от оконечной части кометы, соприкоснувшейся с Синей Землёй, отваливались небольшие частицы, которые под воздействием солнечных лучей генерировали магическую энергию. И все государства Синей Земли в мире архимага Густава седьмого посылали экспедиции на поиск этих частиц, в результате чего происходили ужасные по жестокости войны. Даже сейчас в неосвоенных частях Синей Земли продолжают находить небольшие частицы кометы. Далее архимаг отмечал, что очень небольшая часть этих частиц каким-то образом попала и в другие миры Земли, в том числе есть вероятность того, что среди них и оказался мир, где проживает Александр, то есть Красная Земля.

Александр обратил внимание на эту важную информацию потому, что, как человеку, проработавшему на предприятии, выпускающего изделия электронной техники, ему хорошо были известны электронные приборы, реагирующие на солнечное излучение генерированием как световой, так и электрической энергии сверхвысокой частоты. И, конечно, он не преминул сходить на «Светлану», где проработал два года.

В цехе его ещё хорошо помнили. Александр рассказал о своих успехах в учёбе, а заодно проконсультировался со специалистами по заинтересовавшему его вопросу. Ему продемонстрировали небольшой кусок какого-то полупроводникового материала, при подаче на который электрического тока небольшой силы тот начинал светиться, одновременно генерируя энергию высокой частоты.

Александр сразу почувствовал, как его собственный накопитель магической энергии сразу среагировал и стал пополняться, правда очень медленно. Уходя с предприятия, он попросил у знакомых наладчиков отдать ему этот минерал, объяснив желанием его изучения в лаборатории университета. Придя домой, сразу спаял небольшой источник питания и подключил его к этому минералу. Тот стал генерировать высокочастотную энергию. «Поиграв» с настройками источника питания Александр добился получения максимального уровня высокочастотной энергии от минерала. Конечно, не вся генерируемая высокочастотная энергия относилась к магической, но какая-то её часть — однозначно. Сепарацию её производил непосредственно организм Александра. Он решил, что постарается в литературе определиться с минералом, наиболее подходящим ему по отдаче энергии, и заиметь его в собственность.

«Мал золотник, да дорог», «не было ни гроша, да вдруг алтын» — так он прокомментировал это приобретение, неожиданно оказавшись обеспеченным хоть небольшим, но постоянно действующим источником магической энергии.

«Теперь необходимо наряду с учёбой в университете заняться получением знаний, необходимых магам. Для меня это — огромное белое пятно, но в информации, переданной архимагом Густавом седьмым, всё довольно подробно и понятно изложено. Буду заниматься. Тем более мне само по себе это очень интересно: стать магом в мире, где я живу!»

Напряжённые усилия в изучении дисциплин на историческом и физмате факультетах привели к тому, что Александр не только сдал летнюю сессию по обеим специальностям на одни пятёрки, догнав своих сокурсников по физмату, но и достаточно глубоко разобрался в начальных разделах магии.

Но сначала он должен был пройти инициацию как маг. Как раз подоспело время автоинициации, которая произошла независимо от него по достижении им восемнадцати лет. На удивление, он очень легко перенёс все неприятные последствия её прохождения и, имея возможность накопления магической энергии в своём ядре, уже был способен приступить к изучению заклинаний.

То есть, пора было приступать к практическим занятиям, но для этого были необходимы особые условия, о которых предупреждал архимаг Густав седьмой: одиночество и ещё раз одиночество.

Александр уже успел убедиться в этом, когда, прочитав в своём хранилище информации о существовании заклинаний и изучая некие необходимые самые элементарные заклинания, едва не сжёг семейную квартиру. Надо было искать варианты проживания хотя бы на летних каникулах в отдалённых от людей районах.

Поговорив с сокурсниками, он решил, что наиболее подходящим местом для его целей будет Карелия. Собрать походный рюкзак, наполнив его необходимыми для жизни вещами и запасом продуктов удалось без проблем. Тем более, что его мать, обеспокоенная состоянием здоровья сына после очень интенсивной учёбы на первом курсе университета, полностью поддержала это его начинание.

За последний год Александр очень вытянулся и похудел. Спортом заниматься ему было некогда, он много времени проводил в закрытых помещениях и это отрицательно сказалось на общем состоянии его здоровья. Мать считала, что полтора–два месяца жизни на природе, в тишине помогут сыну восстановиться и даже через своих знакомых на работе разузнала о небольшой заброшенной деревеньке на берегу Ладожского озера, где вполне можно было прожить, ловя рыбу, собирая грибы и ягоды, да иногда постреливая лесную живность из старого незарегистрированного ружья отца, которым он не пользовался уже много лет. Заодно это ружьё может послужить и определённым средством защиты он плохих людей.

Добираться до деревеньки было довольно просто: сначала на электричке до Всеволожска, а потом на автобусе или попутке до Ваганово, а от него пешком пройти километров десять до заброшенной деревеньки Путьё. И знакомые матери даже написали письменное разрешение Александру на проживание в их семейном заброшенном доме на всякий случай, может кто из местных властей заинтересуется молодым парнем.

Также к разрешению была приложена схема, по которой легко можно было отыскать этот дом.

В первых числах июля рано утром Александр отправился в поход покорять магию. До Путьё, которой и на картах то не было, он добрался только к вечеру. Хорошо, что стояли белые ночи, поэтому в нужный дом он заселился без проблем, только убрав палку, подпиравшую дверь дома. Быстро перекусил, расстелил спальник, отложив все дела по уборке дома на утро, и проспал до десяти часов утра.

Прожил в Путьё Александр до конца августа, никем не посещаемый, никому не нужный и ни разу за это время ни встретивший ни одного человека. Он бы ещё пожил там в своё удовольствие, но продукты уже закончились и надо было ехать на учёбу в университет.

Эти почти два месяца жизни на природе в одиночестве укрепили его здоровье: он посвежел, окреп и, выучив заклинание малого исцеления, вовсю пользовался им.

Мать нарадоваться не могла, глядя на вернувшегося сына. Он ещё немного подрос и пришлось ему покупать новый костюм для посещения университета: ростом Александр уже достиг ста восьмидесяти пяти сантиметров.

На щеках, подбородке и под носом появился чёрный волосяной покров, с которым теперь ему приходилось бороться каждое утро. И так голубые глаза стали ярче и всё чаще привлекали к себе взгляды девушек. Лицо немного удлинилось и повзрослело: его покинула юношеская пухловатость. Скулы стали выделяться более заметно, а подбородок прорезала вертикальная складка, ставшая более рельефной.

Физическая работа: пилка и колка дров, многокилометровые походы вдоль озера на рыбалку и в лес, ежедневные купания — всё это закалило организм, добавило физической силы и превратило Александра из симпатичного юноши в молодого привлекательного восемнадцатилетнего мужчину.

Он постиг азы магии и теперь смело смотрел в своё будущее, хорошо представляя следующие этапы развития, стремясь сначала к званию мастера, потом магистра и даже подумывая о ранге архимага. Но это — в далёком будущем.

Александру очень не хватало учителя магии. С ним его обучение значительно бы ускорилось. Приходилось до всего доходить собственным умом и терпением, повторяя заклинания сотни раз до тех пор, пока они не начинали стабильно исполняться. С одной стороны, это значительно усложняло процесс освоения магии, с другой — только личная напряжённая работа всегда приводит к успеху, которого невозможно достичь другим путём.

Глава пятая

Архимаг Густав седьмой реинкарнировался в тело семнадцатилетней девушки Эдель Бертье, находящейся в частной психиатрической лечебнице в предместье небольшого городка Тавира на юге Португалии с численностью жителей около двадцати тысяч.

Сам процесс реинкарнации несколько затянулся, поскольку архимаг подвергся жестоким пыткам со стороны имперских дознавателей. Несмотря на то, что перед встречей с имперской инквизицией он сумел частично уничтожить свой мозг, предполагая неадекватное обращение со своим телом сотрудниками инквизиции императора Ивана пятого, он всё равно испытал огромные мучения, поскольку не догадался при изготовлении зелья добавить в него достаточно ингредиентов, обеспечивавших снижение болевого эффекта от пыток.

Очнувшееся в теле Эдель частично разрушенное сознание Архимага Густава седьмого вступило в яростную борьбу с женским сознанием некой Эдель Бертье, законной владелицей этого тела за право им управлять.

Это была жестокая битва, продолжавшаяся около года. И всё это время врачи-психиатры города Тавиры боролись за жизнь и разум несчастной Эдель, попавшейся в лапы мошенника — так называемого «романтического афериста», отказавшегося пойти с ней под венец и обманом завладевшего половиной принадлежащего Эдель довольно крупного по меркам Португалии состояния. И, если в первые недели после поступления Эдель в лечебницу начатое лечение показывало несомненный успех, то позже, в результате состоявшейся реинкареации архимага, всё изменилось и самочувствие Эдель резко ухудшилось.

Конечно, врачи не подозревали, что в тело Эдель как раз в этот момент реинкарнировался архимаг из параллельного мира Земли. Они считали, что все ухудшения, происходящие с Эдель и её разумом — это последствия неверного лечения суицидального поступка девушки, решившей уйти из жизни из-за бесчестных действий бросившего её жениха на пороге костёла перед бракосочетанием, и потому выпившей одномоментно сто таблеток лекарства от бессонницы. Поэтому врачи стали применять более сильные лекарственные средства.

Да и само ущербное сознание архимага Густава седьмого не сразу распознало своего противника. Архимаг и предположить не мог, что ему сподобится реинкарнироваться в тело молодой девушки, находящейся на излечении в психиатрической лечебнице по причине несчастной любви.

Возможно, неправильное лечение Эдель продолжалось бы ещё весьма длительное время, но счастливый случай — приезд в лечебницу молодого врача-психиатра в корне изменил ситуацию. Именно молодость и интерес врача к своей профессии и огромное желание помогать людям сыграло решающую роль в лечении.

Вместо прописанных ранее Эдель сильных психотропных препаратов, он стал её лечить лёгкими народными средствами, применяемыми в аналогичных случаях. И дело пошло на поправку. Ранее измученное таким жестоким лечением сознание Эдель постепенно стало приходить в норму, а вот ущербному сознанию архимага психотропные средства смогли неплохо помочь, и оно стало осознавать своё реальное положение.

Налицо имелся факт: сознание девушки в результате прекращения борьбы с ним сознания архимага, пришло в норму, и та стала вполне адекватно воспринимать действительность. Сознание же архимага затаилось и заняло выжидательную позицию: сначала Эдель надо выйти из лечебницы. Тогда окружающие её люди: друзья, знакомые, родственники будут считать её излечившейся от недуга, и она сможет стать вполне самостоятельным человеком. Вот тогда и придёт время сознанию архимага действовать, добиваясь возможности совмещения обоих сознаний в одно целое и тем самым начать руководить сознанием и телом Эдель.

Но отпущенное время передышки сознание архимага также использовало в своих интересах: оно создало магическое ядро — источник магической энергии в теле девушки, и стало в нём создавать и развивать магические каналы. То есть подготовка тела для использования его архимагом в своих целях успешно началась и споро продолжалась. Оставалось только в подходящее время инициировать в теле Эдель магические возможности.

Такая возможность возникла спустя год после реинкарнации архимага. К этому времени его сознание несколько оправилось от нанесённых ему травм, полученных от служителей имперской инквизиции. Полностью излечиться оно не сумело, но уже чётко представляло, что при реинакарнации всё пошло не так, как задумывалось архимагом. Самое главное: испарилась цель, которую сознание архимага в результате реинкарнации должно было достигнуть. Ведь не вселение же в тело Эдель и не слияние с её сознанием — было целью реинкарнации! Знание о сложном плане реинкарнации, который готовился более десяти лет и на реализацию которого были потрачены огромные деньги ущербное сознание архимага спрятало в далёкие закоулки своей памяти. Но делать было нечего, пришлось всё случившееся принимать как данность и пытаться плохое превратить в допустимое, а следующим шагом — в приемлемое.

Сознание архимага посчитало этот момент очень удобным для слияния сознаний и перехвата управления мозгом Эдель и начало подготовку к этой операции, включая и магическую инициацию.

Необходимо отметить, что даже ущербное сознание мага было сильнее сознания молодой девушки, ослабленной болезнью. Однако, благодаря проводимому лечению, её сознание крепло и уже могло на равных состязаться с сознанием архимага за лидерство.

Наконец, сознания архимага и Эдель слились в одно целое, однако оставалась возможность разделения сознаний в случае необходимости. Например, если возникнет возможность для сознания архимага переселиться в тело реципиента, которого архимаг готовил для реинкарнации и сумеет отыскать на Красной Земле.

Общее сознание сумело кооптировать в себя всё лучшее от обоих сознаний, отправив в подсознание всё худшее. Это был наиболее приемлемый вариант. Самое главное, что совмещённое сознание обеспечило Эдель реальное приспособление к окружающей её действительности без неприемлемых для окружающих её людей необъяснимых поступков девушки. Хотя иногда из её подсознания прорывались некие управляющие воздействия, присущие сознанию архимага, что портило общую картину поведения девушки.

Теперь Эдель проживала в собственной вилле в городке Тавира, доставшейся ей в наследство после смерти матери, сердце которой не выдержало несчастья, которые пришлось пережить её дочери, а своего отца она вообще не знала. Эдель решила продолжить учёбу в университете в Лиссабоне, куда она поступила сразу после окончания лицея и где проучилась несколько месяцев на факультете искусств до попадания в лечебницу. Для этого она стала читать учебники, которые были доставлены её матерью вместе с вещами дочери из кампуса в Лиссабоне, где та проживала. Эдель всерьёз готовилась с нового учебного года восстановиться в университете и продолжить образование.

Был конец августа 1963 года и Эдель отправилась в Лиссабон в университет, чтобы восстановиться на втором курсе.

Поскольку из университета она отчислена не была, а находилась в отпуске по болезни, то, представив справку о полном излечении была восстановлена, досдала экзамены за первый курс и опять поселилась в кампусе, заняв отдельную комнату, тогда как раньше жила вместе с другой студенткой. Совмещённое сознание постепенно пыталось направить Эдель на завоевание лучших позиций во всём, что касалось её жизни, учёбы и будущего, конечно, в том смысле, как оно это понимало.

Как уже говорилось, сознание Эдель, сложившееся из её собственного сознания и сознания архимага было неполноценным. Над её подсознанием довлело сознание архимага, а его сознание было сильным, но растерявшим многое из того, чем должен обладать человек. Поэтому многие следующие поступки Адель были необъяснимы для её друзей, хотя архимаг посчитал бы их весьма логичными. Но к этому анализу мы вернёмся позднее, когда эти поступки будут иметь место быть, а пока только отметим, что уже на этом этапе жизни многие знакомые Эдель отмечали странности и нелогичность её поведения в различных жизненных ситуациях.

Единственное явно положительное, внесённое в сознание Эдель слившимся с ним сознанием архимага, была передача ей знания дополнительно трёх иностранных языков, причём двух — французского и германского — на уровне разговорного и письменного, а итальянского — только разговорного. Учитывая, что кроме родного португальского Эдель владела ещё и английским, то она теперь могла считаться полиглотом, о чём пока и сама не подозревала до поры до времени. Однако вскоре, учась в университете и расширяя свой круг знакомств об этом узнала, приняв как должное. Обучаясь на факультете искусств и изучая искусства стран мира, чем больше знаешь иностранных языков, тем более образованным человеком будешь.

Подсознание архимага строило долговременные планы развития Эдель, опираясь на собственные представления о плохом и хорошем, оставшиеся в его сознании после реинкарнации. Многие грани между ними были разрушены и сами по себе восстановиться не могли. Только при слиянии сознаний ориентиры на общечеловеческие ценности могли восстановиться, да и то не полностью. Почти столетний опыт подсказывал сознанию архимага не торопиться с претворением выработанных им долговременных планов развития Эдель в жизнь, а понаблюдать сначала за другими людьми, практикующими аналогичные планы, критически их оценивая.

Как бы то ни было, но поведение Эдель в университете отличалось от поведения других студентов, причём в некоторых вопросах кардинально. И эту разницу улавливало подсознание архимага, пыталось её анализировать и подстраивать под общепринятые нормы поведения в обществе.

Как известно, легко сказать, да трудно сделать. Так получалось и с Эдель. Но вектор изменения объединённого сознания Эдель был выбран верно и только время должно было всё отрегулировать правильным образом.

Возможно больше всего затруднений вызывало гендерное различие реинкармируемого-мужчины в объект реинкарнации-женщины. Так ли это на самом деле — неизвестно. Но хватало и других различий: большая разница в возрасте, занимаемое ранее положение в обществе, владение магией с одной стороны и полное её незнание с другой.

В общем, проблем было очень много. И только то, что Эдель провела почти полгода в психиатрической лечебнице, о чём знали многие, как-то нивелировало отношение к ней окружающих, не допуская резких реакций на отдельные её поступки.

Имелось только одно важное решение Эдель, отказаться от выполнения которого подсознание архимага категорически не смогло — это желание девушки не только отомстить физически, а ещё лучше полностью разорить своего бывшего жениха и вернуть награбленное этим человеком, завладевшим её имуществом наглым мошенничеством. И не только вернуть, но забрать всё имущество мошенника, чтобы моральное удовлетворение в материальном выражении в разы превышало им похищенное.

Остатки травмированного изощрённого сознания архимага как только появилась такая возможность сразу приступили к выполнению этого плана.

Проведённое расследование сотрудниками детективного агентства «Аурус», расположенного в Лиссабоне, предоставили неопровержимые улики именно преступления, совершённого испанцем Хулио Гонзалесом в рамках «романтической аферы», на которых тот постоянно специализировался, с молоденькой несчастной Эдель. Но всё им было оформлено так, что никаких даже формальных поводов привлечь прокуратуру и органы дознания для наказания преступника не имелось. Поэтому, стараясь не привлекать лишний раз сознание Эдели к неприятным воспоминаниям чтобы не «сыпать соль на рану», подсознание архимага прибегло к собственным проверенным в его мире магическим способам, поскольку некоторые остатки магической энергии ещё оставались в его распоряжении.

Среди студенток третьего курса факультета искусств лиссабонского университета была подобрана двадцатидвухлетняя будущая актриса некая Сара Лоер, которой Эдель рассказала историю своей жизни и предложила за существенное вознаграждение сыграть роль богатой простушки, которая случайно встретившись с Хулио Гонзалесом в него влюбилась и готова сделать всё, чтобы выйти за него замуж. Всё это — для того, чтобы наказать мерзавца Хулио.

Между Сарой и Эдель был заключён специальный договор, согласно которому на счёт Сары были переведены деньги на крупную сумму на небольшой срок.

Была также организована «неожиданная» встреча Хулио и Сары в ресторане железнодорожного экспресса Лиссабон–Мадрид, на которой произошло знакомство и магически подогретый интерес пары друг к другу, а также стремительное развитие отношение и, как итог — спустя две недели предложение Хулио руки и сердца Саре. Та, стремясь отомстить за бедную Эдель, прекрасно играла роль потерявшей голову от любви девушки. А Хулио на самом деле влюбился в Сару. Тут сыграли роль магические возможности архимага.

Составленный опытными юристами брачный контракт между Сарой и Хулио, подписанный и зарегистрированный у нотариуса, определяющий ответственность и обязанности сторон, в котором было прописано право одной из сторон разорвать контракт в случае, если будет доказано мошенничество со стороны другой стороны с возмещением материального и морального ущерба, полностью решал замысел наказать Хулио. Причём сумма ущерба также была подсчитана и зафиксирована в брачном договоре.

Детективы агентства, которые ранее собирали информацию о Хулио, теперь денно и нощно вели за ним наблюдение, фиксируя каждый его шаг.

Накануне бракосочетания к Хулио явились адвокаты Сары, представившие тому доказательства предполагаемого с его стороны мошенничества на основании пяти случаев таких «романтических афер» с его стороны за последние три года.

Также ими был предъявлен билет на авиарейс Лиссабон–Мадрид на имя Хулио, якобы вылетающего из Лиссабона утром в день бракосочетания, чётко указывающий на желание того не являться на свадьбу с Сарой. А самое главное — представлена нотариально заверенная доверенность от Сары на имя Хулио на право распоряжаться её счётом в банке, подписанная два дня назад и выписка со счёта Сары о снятии с него именно Хулио всех денег за день до бракосочетания. Хулио было понятно, что представленные ему доказательства — отлично выполненные фальшивки и подставы, которые, однако, опровергнуть он не сможет.

Адвокаты заявили Хулио, что готовы пойти на мировую и не раздувать конфликт, который ославит Хулио и его семью, при условии полного выполнения им всех условий брачного контракта. После совещания со своими адвокатами, продолжавшееся всю ночь, Хулио решил, что огласка его афер принесёт ему больше вреда, чем выплата обязательств по брачному контракту.

Пришлось ему перевести на счёт Сары очень приличную сумму, в разы превышающую ту, что Хулио получил в результате «романтической аферы» с Эдель. После взаимных расчётов между Сарой и Эдель девушки остались очень довольны результатами операции. Зло было наказано в первую очередь тем, что очень ценилось местными злодеями — деньгами.