Зачарованная тьмой

Глава 4 В западне

С появлением Камила моя серая, однообразная жизнь заиграла новыми красками. Незнакомое прежде чувство захватывало с каждым днем все больше. Оно как будто прорастало внутри меня, пуская корни глубоко в сердце. Я не переставала задаваться вопросом, как жила без Камила до сих пор, и с тоской представляла будущее в разлуке с ним. К сожалению, наше расставание было неизбежным. Одно радовало, пока что родители ни на шаг не продвинулись в поисках псевдомагической реликвии, а значит, об отъезде можно было не думать. По крайней мере, сейчас.

В нашу последнюю встречу Камил был непривычно молчалив и задумчив. Наверное, тоже грустил из-за скорого расставания. Спасибо, не приставал с вопросами, как долго я намереваюсь пробыть в Словакии и когда планирую вернуться домой. Ответы на них мне и самой были неизвестны.

Сунув руки в карманы джинсов, словак медленно брел по каменной дорожке, проложенной вокруг парка. Трава цвета малахита потемнела от набежавших туч, принесших с собой долгожданную прохладу и грозивших в любой момент пролиться дождем. Но даже это обстоятельство не могло испортить вечернюю прогулку. Разве что хмурая физиономия Камила, в данный момент очень смахивающая на зависшую над нашими головами грозовую тучку.

– Ками-и-ил, что за похоронное выражение? Что-нибудь случилось? – попыталась я расшевелить своего молчаливого бойфренда.

– Слишком быстро бежит время. Скоро ты вернешься домой, – озвучил он то, о чем я сама не переставала думать.

– Давай не будем сейчас о грустном. – Мысленно отругав себя за чрезмерное любопытство, с улыбкой сказала: – Как-нибудь да сложится.

Обычно именно эту фразу, словно мантру, повторяла я в периоды сессии.

К счастью, Камил понял мое состояние и не стал развивать тему о наших взаимоотношениях и их неясном будущем, предпочтя сменить тему.

– В пригороде есть один ночной клуб, «Склеп» называется. Обычно в полнолуния там устраивают неплохие вечеринки. Мне бы хотелось пойти туда с тобой. Что скажешь?

– Звучит заманчиво, – с сомненьем протянула я.

– Но? – словак окинул меня пытливым взглядом.

С языка чуть не сорвалось опрометчивое:

«Хочу, но не могу. Ночью родители меня никуда не отпустят».

Но тогда бы Камил сразу понял, что я лгунья. Благо вовремя спохватилась.

– Поверь, в таких клубах, как этот, ты еще не бывала, – продолжал рекламировать злачное местечко приятель. – «Склеп» находится в подвале старого дома, когда-то принадлежавшего потомкам графини Батори. В подземелье они якобы отнимали силу у тех, кто был им неугоден, а тела потом выбрасывали в реку. Это одно из самых колоритных мест в округе.

Опять это имя! Ну что у них, в самом деле, больше нет выдающихся личностей, кроме убийцы молоденьких девушек и ее сумасшедших отпрысков?

Голос разума убеждал отказаться от увеселительного мероприятия, а чарующие глаза цвета темного меда искушали и уверяли, что рядом с Камилом мне нечего опасаться. И плевать, что мы знакомы без пяти минут неделю.

– И когда же наступит следующее полнолуние? – почти сдалась я.

– Завтра, – заметно повеселел парень. Его ответ прозвучал в унисон с грозовыми раскатами.

Дождь хлынул на землю, сгоняя пешеходов под навесы магазинов и кафе. Спасаясь от безумства непредсказуемой стихии, мы поспешили занять свободный столик в ближайшей кофейне.

Когда-то подземелье замка Чейте представляло собой лабиринт коридоров, ведущих в просторные помещения с низкими сводами, массивными балками и почерневшими от копоти стенами, на которых и сейчас можно разобрать некоторые надписи, в основном имена девушек, по воле Эржебет обреченных на смерть.

С течением времени перекрытия сгнили и обвалились, многие залы оказались погребены под завалами камней. В распоряжении Кальманов были всего несколько комнат, проникнуть вглубь катакомб не представлялось возможным.

Очередной день поисков подходил к концу. Привалившись к стене, Виктор потер лицо ладонями и устало прикрыл глаза. В отличие от жены, он уже давно отчаялся отыскать здесь что-нибудь, кроме мусора, оставленного неряхами-туристами, и извечных обитателей подземелья, на которых ночами вели охоту черные кошки. Как и во времена Эржебет, этих тварей в окрестностях замка водилось великое множество.

– Ань, может, хватит? Мы уже здесь все перерыли. Дальше продолжать поиски не имеет смысла.

– Дальше и не понадобится, – раздался из противоположного конца комнаты сосредоточенный голос жены.

Присев на корточки, Анна внимательно изучала отверстие в стене. У ее ног валялся замшелый булыжник, прежде закрывавший тайник. Попросив посветить ей фонариком, женщина просунула руку в углубление и осторожно извлекла оттуда шкатулку.

Даже еще не заглянув внутрь, Анна уже заранее знала, что хранил в себе янтарный ларец. Шестое чувство никогда ее не подводило. Не обманула интуиция и на этот раз. Почти четыре столетия пролежавшей под землей чаше из червленого серебра теперь суждено было стать достоянием исторического музея.

Женщина ликующе воскликнула:

– Сама богиня удачи на нашей стороне!

А вот Виктору было не до ликованья.

– Думаешь, это обычная реликвия? Без каких-либо… – Археолог запнулся и затравленно посмотрел на жену, словно у той в руках была бомба с часовым механизмом, которая в любой момент могла взорваться.

– Без каких-либо, – весело улыбнулась Анна и беспечно добавила: – В любом случае мама разберется.

– И все же… Если это артефакт? Тереза обещала его уничтожить.

– И я не стану ей в этом мешать, – отчеканила, невольно заводясь, Кальман. В последнее время единственное, о чем мог говорить Виктор, – это о своих беспочвенных опасениях. Но сейчас она не станет его слушать и не позволит портить себе настроение подобной ерундой. – Перестань повсюду видеть угрозу. Не все в этом мире подчинено магии.

Анна бережно завернула шкатулку в платок, положила в сумку, и, что-то беззаботно мурлыча себе под нос, стала собираться.

«Наверное, жена права, – по дороге в город убеждал себя Виктор. – Пора перестать оглядываться назад и в каждом предмете искать прошлое».

Однако никакое самовнушение не могло избавить его от гнетущего чувства тревоги. Подсознательно он понимал, скоро что-то произойдет. И это что-то навсегда изменит их жизни.

Очередной удар, и шар угодил в черный провал лузы. Кристиан выпрямился и, взъерошив рукой темные волосы, стал задумчиво прохаживаться вокруг стола, не торопясь продолжать партию.

– Уверен, что не ошибся? – спросил он Даниэля, неподвижно стоявшего с кием у стены, словно солдат на посту с пищалью наперевес.

– Теперь уже и не знаю. – Парень с тоской проследил, как еще один шар, подтолкнутый битком, уверенно катится в сетку. Похоже, играть ему сегодня не придется, Кристиан, как всегда, шел к победе напролом. – Всплеск хоть и был мимолетным, но я явственно почувствовал силу. Артефакт должен быть где-то здесь.

– Может, нас опередили? – предположил вернувшийся Этеле. Передав друзьям по запотевшей бутылке пива, присел на краешек бильярдного стола и сделал большой глоток. Прохладный напиток живительным бальзамом разлился по телу.

– А может, я просто начинаю терять хватку? – продолжал бичевать себя Даниэль. За минувшее утро он произнес эту фразу не менее дюжины раз.

Кристиан собирался ему ответить и, несомненно, это была бы очередная колкость в адрес Ведающего, но тут его отвлекла внезапная вспышка боли. Татуировка на предплечье, прежде невидимая, начала наливаться цветом. Кожу сильно защипало. Такие же неприятные ощущения сейчас испытывали и Этеле с Даниэлем. Впрочем, три парня, только что переступившие порог пивной, тоже почувствовали чужаков.

Один из них, искоса глянув на венгров, устремился к барной стойке. Перекинувшись парой фраз с официанткой, занял ее место. Девушка сняла через голову фартук и, подхватив свои вещи, упорхнула прочь.

Друзья Петера остались стоять в дверях, присматриваясь к нежданным гостям. Высокий смазливый шатен посторонился, давая девушке возможность пройти, и снова переключился на непрошенных посетителей. Стоящий рядом с ним тучный блондин сверлил Криса и его спутников ненавидящим взглядом, непроизвольно сжимая руки в кулаки.

– А я-то думал, чем это здесь так воняет, – намеренно громко произнес Кристиан, наблюдая за реакцией ведьмаков. – Оказалось, шавками Габора.

Этеле недовольно покосился на друга. В его планы не входило затевать ссору с колдунами из вражеского клана. А вот Эчед, напротив, всегда был готов пощекотать нервы себе и своим противникам. Чем он, похоже, так не вовремя и решил заняться.

Камил подождал, пока жжение на предплечье утихнет, а от татуировки останется едва заметный след, и ринулся к чужакам. У него и в мыслях не было оказывать тем гостеприимство.

– Заблудились? – с приторной ухмылкой предположил он. – С радостью покажу выход.

– Не напрягайся. Мы никуда не спешим, – в тон ему ответил Эчед.

Кристиану нравилось выводить из себя противников, чтобы те, потеряв над собой контроль, первыми кидались в драку, исход которой заранее был предрешен. Разумеется, в пользу Керестея, что позволило ему к своим двадцати четырем собрать внушительную коллекцию даров. К сожалению, эта уловка не всегда срабатывала. Мало находилось безумцев, готовых бросить вызов потомственному колдуну, даже в пылу гнева.

У Камила руки чесались схватить наглеца за шкирку и выволочь за дверь, но он понимал, что силы неравны. Поэтому был вынужден отступить. Зато Томаш не отличался сдержанностью и не собирался терпеть насмешек.

– Проваливайте отсюда! – злобно выкрикнул он, по-детски надув пухлые губы. – Это не ваша территория!

Кристиан перевел взгляд с высокого шатена на упитанного блондина, щеки которого раскраснелись, а на лбу от волнения выступила испарина. Такого развести на поединок – раз плюнуть.

«Интересно, какая у толстяка сила?» – присматриваясь к ведьмаку, подумал Эчед, а вслух спросил:

– С каких это пор Батори устанавливают границы?

Камил не собирался поддерживать Томаша, решив не продолжать перепалку. Благоразумно отвернулся к витрине с выставленными на продажу бутылками и сделал вид, что поглощен изучением винного ассортимента, а происходящее его совершенно не волнует. Петер же, прекрасно понимая, чего добивается ушлый венгр, поспешил вмешаться.

– Что вам здесь нужно? – вышел он из-за стойки.

Пока Кристиан и Томаш буравили друг друга взглядами, бармен прощупал остальных ведьмаков и забеспокоился еще больше, определив в Даниэле такого же, как и он, Ведающего. А это могло означать только одно: венгры явились сюда с определенной целью. Оставалось надеяться, что этой целью не являлся артефакт, недавно найденный Петером на берегу Вага.

– Ничего. Просто отдыхаем. – Этеле легонько толкнул в плечо Криса, гипнотизировавшего свою будущую жертву пристальным взглядом.

– Нам не нужны проблемы, – поддержал друга Даниэль и первым направился к выходу. Лицо парня оставалось невозмутимым, хотя ему с трудом удалось сдержать рвущееся наружу ликование. Он наконец-то нашел, что искал!

– Томаш, довольно! – окликнул ведьмака Петер и взглядом приказал ему отойти от двери. – Молодые люди уже уходят.

Из серых, заплывших жиром глаз словака исчез пыл соперничества, с лоснящихся щек сошел румянец. Ведьмак покорно отступил.

– Досада, – тихо констатировал Кристиан, поняв, что рыбка соскользнула с крючка. Воспрянув духом, громче продолжил: – Ну да ладно… Еще увидимся, – отсалютовал негостеприимным хозяевам и толкнул плечом дверь.

Не успел сделать и нескольких шагов, как на него налетел Этеле.

– Крис! Ведь просили же: не нарываться! Так не терпится исполнить предсказание Йолики?!

В ответ Эчед буркнул нечто нечленораздельное и, отпихнув приятеля, ускорил шаг.

После того злополучного вечера мир будто сошел с ума. По крайней мере, мир Кристиана точно перевернулся с ног на голову. Близкие упорно делали вид, что все как обычно, а сами развили бурную деятельность, стремясь предусмотреть любую грозящую ему опасность. Каждую секунду парень чувствовал на себе чей-то пристальный, надзирающий взгляд.

Ночами возле него, словно верный страж, дежурила Ясмин. В течение дня вокруг вились друзья, родные, члены клана, выдумывая глупейшие предлоги, чтобы находиться рядом.

«Если так пойдет и дальше, я сам добровольно наложу на себя руки», – раздраженно подумал Керестей.

Скосив взгляд на выпрыгивающего из себя Даниэля, хмуро спросил:

– А ты с чего такой радостный?

– Он там! – не в силах сдержать эмоции, торжествующе воскликнул Ведающий.

– А поконкретнее?

– Артефакт! Я наконец-то его почувствовал. Предмет под заклятием морока, поэтому мне никак не удавалось его засечь.

– Значит, мы опоздали и можем возвращаться домой, – сделал приятные для себя выводы Этеле. – На этот раз Габор нас опередил.

– Глупости, – как от назойливой мухи, отмахнулся от приятеля Кристиан. – Мы с легкостью заберем у них артефакт.

– Блин! Ну сколько можно повторять?! Нельзя нарушать закон, – в который раз напомнил другу Этеле. Увы, смысл этой фразы всегда ускользал от внимания Кристиана, который, по идее, как никто другой должен был соблюдать ведьмовские каноны.

– Никто и не собирается ничего нарушать, – встал на сторону Эчеда Даниэль. – Разве не понял? Они не станут отдавать артефакт Габору. А по правилам, пока тот не окажется у главы, он не является ничьей собственностью.

– С чего ты взял, что старику неизвестно о находке? – Больше всего Этеле хотелось вернуться домой, а не таскаться по приказу Цецилии нянькой за Кристианом. Которого хлебом не корми – дай вляпаться в очередную передрягу.

– А по-твоему, зачем они воспользовались мороком? – вопросом на вопрос ответил Ведающий. Сейчас, когда артефакт был так близко, он чувствовал исходящую от него силу. Она влекла его, искушала, уговаривая забрать себе.

– Сегодня ведь полнолуние. Вполне возможно, Даниэль прав, и эта шваль решила поживиться за счет артефакта, забрать лакомый кусок у ненасытной своры Габора. Смельчаки, однако, – ухмыльнулся Кристиан. – Или самоубийцы… И ты по-прежнему хочешь уехать? – последний вопрос был адресован угрюмому Этеле.

– Я так понимаю, разубеждать вас бесполезно?

– От молодняка нужно избавляться, пока он не подрос и не превратился в матерых хищников. Чем меньше у Габора людей, тем больше у нас шансов выжить. Тебе ли об этом не знать? – Проследив за тем, как в бар, что-то весело обсуждая, заходит группа туристов, Кристиан решил: – Заберем артефакт ночью. Когда они меньше всего будут этого ждать.

Камил обещал заехать в половине двенадцатого. Надеюсь, к тому времени родители уже улягутся, и я смогу незаметно покинуть номер. Обычно они возвращались около восьми и, наспех поужинав, валились спать. А с первыми лучами снова отправлялись на развалины. Отец с каждым днем становился все мрачнее, ему явно надоели бесцельные поиски. Мама, кажется, тоже начала падать духом. Но пока что уезжать они не собирались, и это главное!

Желая как-то убить время, я устроилась в гостиной перед телевизором и попыталась вникнуть в суть транслируемого кинофильма, хотя мысли постоянно возвращались к Камилу.

– Эрика! – Дверь распахнулась, и на пороге возникла сияющая маман. – Мы нашли ее!

Первым моим желанием было уткнуться в подушку и в голос зарыдать. Лишь усилием воли заставила себя сдержаться, однако сдавленный всхлип все же прорвался наружу. Нет, конечно, как дочь, где-то в глубине души, я была рада за родителей. И в то же время чувствовала, как на меня накатывает отчаянье.

– Мы нашли ее! – словно заезженная пластинка, повторила мама, явно вознамерившись довести меня до истерики.

Подумаешь, отрыла старый горшок. Было б чем гордиться!

– Поздравляю, – без особого энтузиазма отозвалась я, честно пытаясь изобразить на лице радость. Правда, уголки губ сразу же опустились вниз, и моя фальшивая улыбка превратилась в кислую гримасу.

Хорошо, что этого никто не заметил. Маман продолжала кружить по комнате, вознося дифирамбы самой себе. Отчего-то хмурый отец, быстро закинув вещи в номер, отправился к администратору, предупредить, что завтра мы покидаем город.

– К чему такая спешка? – послала я ему вдогонку расстроенный возглас.

– Мой отпуск закончился еще три дня назад. Меня ждут в университете.

Горько шмыгнув носом, вперилась взглядом в экран телевизора. Вот вам и сказочный вечер, о котором грезила со вчерашнего дня! Меня точно кто-то сглазил.

Спихнув с журнального столика мои ноги и попутно отчитав за бардак, творящийся в номере, мама с благоговением водрузила на стеклянную столешницу свое сокровище. Напевая какой-то веселый мотивчик, отправилась в душ закаляться.

От досады я чуть не запустила пультом в стену, а потом вперилась взглядом в чертов ларец.

– Это все из-за тебя! – попеняла допотопной шкатулке и его прежней обладательнице – сумасшедшей графине. – Что, не могла спрятать получше?!

Опасливо оглянувшись на дверь, за которой раздавалось счастливое сопрано маменьки, схватила ее янтарную находку. Хранящийся в ней округлый сосуд размером с флакончик для духов оказался точь-в-точь таким, как на рисунке. На потемневшем серебре было вытиснено множество цветов с причудливыми усиками-завитками, по краю тянулись непонятные то ли символы, то ли знаки.

Я вертела чашу в руках, при этом ворчливо приговаривая:

– Тоже мне, лампа Аладдина. Была бы ты действительно волшебной, осуществила бы мою мечту! Но ты ведь всего лишь старый бесполезный горшок, предназначенный для пыления в хранилищах музея!

Если раньше я страстно желала изменить свой дурацкий характер, быть порешительнее, смелее, то с появлением в моей жизни Камила приоритеты резко поменялись. Самым важным теперь стало не разлучаться с любимым. Правда, сомнительно, что «магическая» ваза способна исполнить хоть какое-то из этих моих желаний.

Изучив каждую загогулину на стенках чаши, перевернула ее вверх дном и зачем-то потрясла. Наверное, надеялась, что после сих манипуляций из ее недр, словно черт из табакерки, появится джинн и предложит прокатиться на ковре-самолете. Джинн так и не появился. Зато почувствовала, как на ладонь что-то капнуло. Горячая струйка поползла по запястью, оставляя на коже темно-бордовый след.

– Фе! Гадость! – Я с отвращением отшвырнула от себя вазон. Густая как кисель жижа, к моему ужасу, очень смахивала на кровь.

Что за чертовщина…

Спохватившись, быстро подняла допотопную реликвию и запихнула ее обратно в шкатулку. Схватив бутылку минералки, побежала на балкон смывать с руки странную грязь.

Остаток вечера провела, пакуя чемодан и сокрушаясь по поводу своей нелегкой судьбы. «Сосуд для крови» мама надежно спрятала в кейс и запретила даже смотреть в его сторону.

Не больно-то и хотелось.

Было около одиннадцати, когда из спальни послышались могучий отцовский храп и мерное посапывание матери. Как метеор я принялась носиться по комнате, быстро приводя себя в порядок и попутно выдумывая причину, почему так спешно вынуждена покинуть Словакию. Еще бы суметь озвучить ее Камилу и при этом не расплакаться.

Время бежало незаметно. Вот на циферблате часов высветилась половина двенадцатого. Пора. Застегнув босоножки, осторожно, словно сапер на минном поле, на цыпочках пересекла гостиную и вышла из номера. Быстро спустившись на первый этаж, вылетела из гостиницы. Мотоцикл Камила уже мигал фарой за живой изгородью отеля, и я поспешила навстречу чудесной ночи. К несчастью, последней в этом сказочном городке.

Наверное, стоило сразу же огорошить любимого неприятной новостью, но пылкий поцелуй вытеснил из моей головы все мысли.

– Карета подана, – улыбнулся Камил, протягивая мне шлем.

Устроившись сзади, покрепче обхватила его за талию. Парень крутанул рукоять газа. Зарокотав, «Хонда» помчалась по ухабистой дороге, лихо минуя крутые повороты.

Пока добирались до клуба, я не переставала себя утешать. И чего спрашивается паникую? На дворе ведь не каменный век. Есть тьма способов поддерживать общение. Да и Словакия, слава Богу, находится не на другой планете. Будем приезжать друг к другу в гости.

Камил ударил по тормозам, и мотоцикл резко остановился, вытряхнув меня из задумчивого состояния.

– Приехали, – возвестил парень, припарковавшись у обочины. – Добро пожаловать в «Склеп»!

Я осмотрелась. Ночной клуб обосновался в старинном двухэтажном особняке. Над покатой крышей зависла луна, сейчас отливающая темным багрянцем. Ночное светило почему-то напомнило мне об Эржебет. Кажется, именно владычице мрака поклонялась Кровавая Графиня.

– Ну, чего застыла? Испугалась? – Камил весело улыбнулся и, взяв меня за руку, повел к входу, украшенному неоновой вывеской. Возле железной двери сгрудились несколько подростков, уговаривая охранника открыть им врата местного «рая».

– Не сегодня, – раз за разом бесстрастно повторял тот одну и ту же фразу.

Я уж было подумала, что и нас сейчас пошлют в обратном направлении, и, честно говоря, ничуть бы не огорчилась, с удовольствием променяв вечер в окружении пьяных малолеток на романтическую прогулку с Камилом. Но стоило секьюрити взглянуть на моего спутника, как он тут же посторонился. Возмущению тинэйджеров не было предела.

Закручивающаяся петлей лестница казалась бесконечной. Мы спускались под землю, а навстречу нам неслись дьявольские аккорды метала. В какой-то момент мне даже захотелось заткнуть уши. Н-да, это вам не гламурные вечеринки у Изки и не шумные студенческие посиделки на берегу озера с гитарой и пивом.

Внутренний интерьер клуба полностью соответствовал его названию. Хотя бы одно светлое пятнышко. Но нет. На высеченных из камня стенах висели факелы, выхватывающие из темноты лишь небольшие овалы, бетонный пол устилал сизый дым. От спертого воздуха голова начала кружиться, музыка бутылочными осколками впивалась в сознание. Ненадолго я впала в прострацию, заметив раскрытые гробы, ровными рядками стоявшие вдоль стен. Приглядевшись повнимательней, поняла, что это не домовины, а своеобразные диванчики. Возле некоторых находились столы, ножки которых имитировали человеческие кости.

Нечего сказать, славное местечко. Я бы им посоветовала еще дюжину черепков насадить на колья.

В общем, проторчав в необычном заведении минут пять, мне нестерпимо захотелось на свежий воздух. Вот только Камил, похоже, уходить так скоро не собирался. Словак здесь был в своей стихии. Протискиваясь к барной стойке и волоча меня за собой, он с наслаждением подпевал исполнителю зверской наружности, рвущему гланды на небольшой возвышенности, сколоченной из грубых досок.

– Привет, Камил! Привет, загадочная спутница моего друга. – Расчищая себе дорогу локтями, к нам спешила невысокая брюнетка. Одетая в черное балахонистое платье, с бледной кожей, ярко подведенными глазами и губной помадой под цвет волос, она очень гармонично вписывалась в окружающую обстановку. Остальные клабберы были одеты под стать ей и больше походили на членов какой-нибудь секты. Одна я в светлых джинсах и мятного цвета маечке белой вороной маячила на фоне всех этих готично обряженных личностей.

– Нэла, мой близкий друг, – представил мне свою знакомую Камил. – Это Эрика, я тебе о ней рассказывал.

– Все уши прожужжал, – весело подтвердила девушка, тоже хорошо изъяснявшаяся на венгерском, и продолжила меня разглядывать.

«Наверное, подружка по вузу», – догадалась я.

– Извини, мы на минуту. – Камил ухватил брюнетку за локоть и отвел в сторону.

До меня донесся неясный шепот:

– Даже не думай сейчас разрушать мой морок. Иначе все испортишь!

– Я что, по-твоему, такая дура, что не могу отличить истинное чувство от чар?! – возмутилось дитя готики. – Мне твоя искусственная любовь и нафиг не нужна!

Потом сто раз ругала себя, почему не обратила внимания на слова Нэлы. Оправдать меня могло лишь одно: глядя в глаза Камила, я забывала обо всем на свете, впадала в своего рода гипнотический транс. Вот и сейчас он смотрел на меня, зачаровывая.

Вскоре вернулась Нэла.

– Кровавая Мэри в кровавую ночь, – глупо пошутила она, протягивая нам высокие бокалы. После чего залпом осушила свой. Я, стараясь не отставать, быстро расправилась с коктейлем.

– А теперь танцевать! – распорядилась захмелевшая девица, похоже, приговорившая за этот вечер не одну Кровавую Мэри.

Исполнитель тем временем вдохновенно размахивал смоляной шевелюрой, приводя толпу в экстаз. Я, хоть и не любила такие вечеринки, через каких-то пару минут отплясывала не хуже Нэлы. Наверное, всему виной был коварный напиток.

А потом на смену короткому возбуждению неожиданно пришла слабость. Ноги стали ватными, все вокруг закружилось каруселью. Знакомые руки подняли меня и понесли к выходу. В нос ударил аромат летней ночи, сотканный из ветра, стрекота цикад и надвигающейся грозы. Далекие раскаты грома были последним, что я услышала…