Забытый Полдень

Ян Разливинский Забытый Полдень Двенадцать идей Виктора Сапарина

Мир Полдня братьев Стругацких известен всем любителям фантастики. Но мало кто знает, что в те же годы возник ещё один мир, удивительно похожий на этот, — но был быстро забыт, и забыт несправедливо.

В советское время, когда пресса была красной, а не жёлтой, её не особенно интересовало, как живут и чем занимаются известные писатели. А что говорить о литераторах второго эшелона? Поэтому и о жизни Виктора Сапарина, писавшего в 40-60-е годы, мы знаем очень немного. Знаем, что родился в 1905 году Москве, городе, с которым оказалась связана вся жизнь. С 1926 года работал в газетах и журналах. Писал корреспонденции, очерки, фельетоны. Не чурался юмористики и даже выпустил сборник рассказов «Сбежавший карандаш». Когда началась Великая Отечественная война, был призван в армию. Согласитесь, под такой биографией могли бы подписаться многие сотни журналистов той поры.

Отличия начались после войны, в 1946 году, когда на страницах журнала «Знание — сила» один за другим стали появляться рассказы Виктора Сапарина: «Секрет рыболова», «Испытание», «Железное сердце».

Родился новый писатель-фантаст.

46-й оказался урожайным на скудной ниве тогдашней фантастики: кроме Сапарина дебютировали Георгий Гуревич и Вадим Охотников. Родились на общем болотистом поле «ближнего прицела», там, где разрешалось заглядывать в будущее лишь на шаг вперёд, — и избави вас господь на два…

Но как же развела их судьба потом! Охотников так и застрял на этом поле, топчась на тесной свалке автоматических тракторов, угольных комбайнов и подземоходов. Сейчас только знатоки истории НФ могут припомнить его повести и многочисленные рассказы «на грани фантастики» — их прекратили переиздавать сразу же после смерти автора. А вот Гуревич сумел вырваться через флажки. Начав с искусственного дождевания и быстрорастущих тополей, он написал повесть «Мы — из Солнечной системы» — настоящую энциклопедию фантастических идей, став, в конце концов, признанным классиком советской фантастики.

А что же третий дебютант? Ему судьба уготовила место где-то между Охотниковым и Гуревичем. Первые десять лет — работа в жёстком русле «ближнего прицела». Герои сталкиваются с чем-то, что оказывается а) неким явлением природы, которое нужно поставить на службы советскому народу; б) новым изобретением, которое в скором времени будет верой и правдой служить советскому народу. Закалившись в борьбе с ретроградами, карьеристами и просто недальновидными гражданами (а иногда и одолев одного-двух шпионов), герои к концу рассказа-повести-романа обязательно побеждали, внедряли, запускали. Если позволял объём, находилось немного места и для личной жизни с поцелуем в финальных строках. Ещё, если действие разворачивалось в западной стране, полагалось, чтобы изобретение делал прогрессивный, но наивный учёный, а отбирали изобретение глупые, но сильные капиталисты. С небольшими вариациями этот способ успешно использовали десятки авторов — от известных до ныне забытых — но Сапарин никогда не писал памфлетов. Шпионы в ранних рассказах Сапарина, правда, пару раз мелькнули, не без греха, а вот, скажем любовные переживания — за ненадобностью — на страницы не попали. И о спорных дисциплинах, вроде телекинеза, телепатии, путешествиях во времени и прочем аналогичном, тоже не писал. Он словно доказывал: я пишу только о том, в чём разбираюсь. Только о том, что осуществимо.

Время действия сапаринских рассказов той поры — сегодняшний день или, в крайнем случае, завтрашний. И герои решают, в общем-то, совсем не фантастические задачи: как добыть побольше руды для страны, разрушенной войной, как быстрее и дешевле строить дома. Фантазия Сапарина настолько приземлена, что в ином случае не сразу и поймёшь — а в чём же она заключается? Вот молодые учёные находят записи расстрелянного беляками геолога — и благодаря им открывают циркониевые место рождения на Дальнем Востоке («Однорогая жирафа»). Мы, знающие об Алагминском месторождении и крупных запасах циркония в Аяно-Майском районе Хабаровского края, эту историю воспринимаем как обычный рассказ — на самом же деле ко времени написания никакие месторождения ещё не были найдены. Или другой рассказ — «Испытание». Что с того, что в нём фигурирует катер с реактивным двигателем? На каждом шагу такое судно, конечно, не встретишь, но и в диковинки не запишешь— все рекорды скорости давно ставятся именно на ракетных катерах. Но в 1946 году об этом можно было только мечтать.

Написал — и невольно усмехнулся. Вот именно, что только об этом: сегодня найдут, завтра построят. Только и надо, что поставить пару реле, добавить рычагов, приладить некую радиосхемку и «будет людям счастье, счастье на века». Так считали многие. Так считал и Сапарин — и внёс свою заметную лепту в формирование фантастики «ближнего прицела», десять лет даже не пытаясь выйти за очерченные пределы. Его охотно печатали, одна за другой выходили книжки, реплики критиков были благожелательны.

И вдруг — пауза в два года — накануне и в год выхода «Туманности Андромеды». Никакой фантастики.

…Стало уже общим местом говорить о том, что «Туманность Андромеды» положила-де конец эпохе «ближнего прицела», оказала влияние на формирование новой школы, открыла дорогу новым именам. Всё так. Но было и ещё что-то. Не прикладное, но очень важное — и это что-то ясно увидел Сапарин, которому вроде бы было уютно на обжитом пятачке. «Туманность Андромеды», как ураган, смела туман с болота «ближнего прицела», открыла взору мир невероятно далёкого будущего — но который оказался, вопреки прогнозам критиков, намного нужнее читателю, чем мир «самоходных тракторов».

Был ли кризис? Не знаю. Может, и нет. Но вопрос выбора, наверняка, стоял. Можно ведь было продолжать писать о понятном и нужном, идти по проторённой колее — и печатали бы: ведь печатали же до 80-х годов Немцова с его чудо-аппаратами, ведь переиздавали же из года в год все возможные «полярные мечты» Казанцева! Но Сапарин сделал свой выбор. В 1958-м они буквально вломились в литературу; Г. Альтов («Икар и Дедал»), А. Днепров («Суэма», «Крабы идут по острову»), А. и Б. Стругацкие («Извне»), В. Журавлёва («Сквозь время»), те, кто определил, каким будет лицо фантастики в 60-х. И вместе с ними, заново, шагнул в реку фантастики Виктор Сапарин.

Время действия его новых рассказов сразу же отодвинулось на много лет вперёд, в коммунистическое будущее. Его герои, ещё вчера корпевшие над всевозможными механическими реле и фотоэлементами, полетели к планетам, взялись оживлять давно вымерших животных, начали строить кругосветные дороги… Вчера они электричеством отогревали землю в скромных заполярных садиках, а сегодня уже пытались сдвинуть саму земную ось!

К читателям словно бы вышел совсем другой автор. Техника? Да, она по-прежнему занимала в рассказах определённое место. Но теперь на передний план выходил уже человек — как творец этой техники.

В те годы появились такие добротные рассказы, как «Суд над Танталусом» (несколько позже вошедший в ставшую классической «Библиотеку современной фантастики»), «Пыль приключений», «Последний пилот». Была напечатана венерианская трилогия («Небесная Кулу», «Возвращение круглоголовых», «Исчезновение Лоо»), органично вошедшая в созданный Сапариным мир будущего — и в то же время оставшаяся отличным образчиком космических приключений в духе Берроуза или Ли Бреккет (хотя ни у кого не повернулся язык назвать это космической оперой).

Даже идя этим путём, Сапарин мог бы добиться многого: был создан цельный мир, были найдены герои, переходившие из рассказа в рассказ. Но…

«Писатель-фантаст не может не затрагивать в своём творчестве социальных проблем…» Это было сказано в 1962 году. Сказано тогда, когда уже была разрешена практически любая фантазия техническая, но за фантастику социального наполнения били — и били в кровь. А тут — «не может не затрагивать»…

И вот что интересно — он ведь не просто высказался. Он и на самом деле в последующих своих рассказах попытался развить именно это направление. «На восьмом километре», «Пари», «Разговор в кафе» — это ведь рассказы уже не столько о машинах будущего, сколько о человеке будущего. Это были попытки представить себе психологию тех, кто будет жить в XXII веке.

Назревал третий этап в работе, явно назревал. Должна была появиться ещё одна книга о Полдне — его, сапаринском, Полдне. Та, где главными должны были стать люди.

Не случилось.

В 1970 году Сапарина не стало.

Этот «политический» заголовок лучше всего характеризует ситуацию с двумя Полднями.

Два мира, два Полдня создавались в одно время. Первый рассказ сапаринского цикла («Небесная Кулу») появился в 1958 году, «Белый конус Алаида», позже вошедший, как глава, в «Полдень» — в 1959-м. Сборник «Суд над Танталусом» и «Возвращение. Полдень XXII век» вышли одновременно в 1962 году, и даже были равны по объёму. Словно два спортсмена, стартовавшие секунда в секунду.

Сходство книг не только хронологическое или структурное («Суд над Танталусом» — сборник связанных друг с другом рассказов, «Возвращение» — повесть в рассказах). Время действия и там и там — коммунистическое будущее, XXI и XXII века. Герои Стругацких охотятся на гигантского кальмара, герои Сапарина пытаются отыскать гигантского морского змея. У Стругацких ведётся речь об освоении Венеры, у Сапарина к Венере отправляются первые экспедиции землян. Генетики «Полдня» выращивают супер-коров, генетики «Суда» пытаются воскресить мамонта. И там и там люди заняты преобразованием природы и научной работой. Совпадают даже некоторые технические детали: скажем, Всемирное справочное бюро Сапарина очень похоже на Информаторий братьев Стругацких, их птерокары собраны по тем же чертежам, что и вибролеты Сапарина. А, к примеру, кухонные комбайны из «Полдня» («Скатерть-самобранка») перекочевали позже в «Пари» Сапарина.

Общего, действительно, очень много. Но почему же один Полдень оказался забыт, а второй жив по сию пору? Дело в литературном таланте? И в нём отчасти тоже, хотя рассказы Сапарина написаны добротно — в отличие от многих скороспелых поделок той поры.

Тогда — в антураже? И в этом, пожалуй. Уйдя от автоматизированных электростанций, катеров с реактивными двигателями и прочих «фантастических» чудес ожидаемого завтра, Сапарин продолжал верить в РЕАЛЬНУЮ технику, исходил из её возможностей, поэтому даже в самых смелых рассказах вы не найдёте того, что считалось малонаучным. Освоение космоса? Да, но в пределах ближайших планет. Путешествие в параллельный мир? Нет, потому что существование оного не доказано. Сапарин оставался близким к реальности, старался быть точным, описывая предполагаемый облик будущего — но в этом, как ни парадоксально, скрывался ещё один секрет забвения… Ведь, в отличие от сапаринского, мир Полдня Стругацких не был, стиснут техническими ограничениями, его герои могли запрыгнуть на борт стартующего звездолёта, как на подножку отходящей электрички. Потребуйся по ходу сюжета Машина Времени — она появилась бы легко (впрочем, и Машина оказалась лишней — в «Попытке к бегству» Саул переносится из военной поры в будущее просто так, без каких либо подсобных средств, и это оправдано логикой произведения). Такой вольности Сапарин себе позволить, увы, не мог. И оттого, когда сравниваешь два Полдня, создаётся впечатление, что действие одного происходит на продутой ветрами необъятной равнине, а герои второго собрались в тесноватой долине. Но дело не только в этом. А в чём же тогда ещё? Подсказку я нашёл в давней статье Кирилла Андреева, где в ряду прочих рецензировался и только что вышедший «Полдень» Стругацких: авторы дали картину чудесного, светлого мира, где жить и работать чертовски весело и интересно. Андреев когда-то сказал то, что вертелось на языке сейчас: весело и интересно.

Полдень Стругацких пронизан светом. Этому свету нет аналогов в настоящем. Только оглядываясь назад, я таким вижу своё детство: вечное тёплое солнце, много счастья в маленьком сердце, все люди добры, а каждый новый день приносит новые открытия.

Да, мир Сапарина тоже светел и добр. Но это мир, в котором хозяева — зрелые, умудрённые опытом люди, такие же, как и сам Сапарин. Они так же пытливы, так же талантливы, они так же готовы идти на риск, как и герои Стругацких, — однако в них не чувствуется азарта молодости. Они живут в далёком — даже по отношению к нашему времени — будущем, но, кажется, что прекрасно помнят и войну и послевоенную разруху: а оттого находятся в непрекращающейся работе: потому что так надо, надо, надо. Не для себя — для страны. Будущее Сапарин угадал намного точнее — технически, разумеется. Но мир Стругацких оказался ближе своей моральной, эмоциональной составляющей. Его герои, какими бы фантастическими делами они ни занимались, оставались «парнями из нашего города» — простыми, весёлыми, азартными. Не учителями, не наставниками, а друзьями.

Возможно, в реальном будущем будет больше таких людей, как у Сапарина. Но если бы мне дали возможность выбрать, в каком мире жить, то я бы выбрал…

Вот именно. Явно или подсознательно, читатели той поры тоже верно… Читатели сделали выбор, ИСТОРИЯ подтвердила его. Но… мы знаем, что история не всегда справедлива и забвение накрывает не всегда заслуженно. Сапарин-ский Полдень не должен быть забытым — как не должен оказаться забытым и сам Виктор Сапарин.

В 60-е годы Г. Альтов опубликовал несколько статей о судьбе фантастических идей, высказанных Гербертом Уэллсом, Александром Беляевым и Жюлем Верном. Я продолжаю этот ряд: хотя Сапарина и не отнесёшь к звёздам такого ранга, в его произведениях также немало интересных технических и научных идей. Это и закономерно, ведь, участвуя в создании новой фантастики, он в то же время прочно опирался на традиции «ближнего прицела», который, прежде всего, ценил «железо».

Сапарин выпустил пять сборников фантастики, три десятка рассказов, две повести (по меркам нынешней «конвейерной» фантастики, когда в год может выпекаться по три романа, — неоправданно мало). В них обнаружилось более 90 научных и технических идей, находившихся на момент написания — в разряде фантастических. Согласитесь, интересно проследить, как меняются пристрастия автора, как акцент смещается от идей сугубо технических к идеям научным. Как точен, наконец, был в своих предвидениях писатель.

Для этой статьи я отобрал лишь двенадцать идей — но и этого достаточно, чтобы показать круг тем и оценить прогностический дар Виктора Сапарина.

Источник: «Исчезновение инженера Боброва» (1948 г.).

Идея: охранное устройство сличает человека с фотографией и, если портрет совпадает с оригиналом, пропускает.

Из текста:

Судьба идеи. Эффектно, но не эффективно. Для нормальной работы такого механического привратника нужно иметь фотографии всех «званых гостей», — а нужно ли это? Другое дело — закрытое учреждение, вход в которое строго ограничен. Но и в этом случае обмануть механического (именно механического) привратника будет довольно легко: поднеси к объективу нужную фотографию — и он пропустит безо всякого.

Спустя пять лет Брэдбери («451 градус по Фаренгейту») опишет замок, открывающийся при прикосновении пальца хозяина, — и это будет более точное предвидение принципа работы многих будущих электронных сторожей. Но в целом идея — использовать для защиты не людей, а специальные приспособления — оказалась верна. Правда, сегодня электронные сторожа не ловятся на фотографии: они проверяют сетчатку глаза, отпечатки пальцев, сличают голос и т. д.

Источник: «Исчезновение инженера Боброва» (1948 г.).

Идея: автоматизированный дом. Например, буфет открывается при приближении руки к дверце.

Из текста:

Судьба идеи. Сбылось, и, как это не раз бывало с ранними фантазиями Сапарина, на более качественном уровне. Действующие модели «умного» дома время от времени появляются в разных странах. Дом поднимет тревогу, если в нём окажется посторонний, разогреет обед, включит отопление или кондиционер, запишет без вас фильм и т. д. Подробно описывать всё, на что способен такой дом, вряд ли стоит, поскольку усовершенствование компьютеризированного дома продолжается постоянно. Вот, скажем, японцы создали лампочку, которая, перегорев, посылает на мобильник хозяина «предсмертное сообщение» — и тот, возвращаясь, домой, может заехать в магазин за новой. Мудрёно? А что мы скажем через лет десять?

Сейчас обустройство «умного дома» — вопрос не техники, а денег: при наличии соответствующих средств вы можете оборудовать его хоть сейчас…

Источник: «Исчезновение инженера Боброва» (1948 г).

Идея: «автоводитель».

Из текста:

Судьба идеи. Сбылось. С современной точки зрения идея выглядит даже не то чтобы простой, а даже примитивной: описанную машину могут изготовить и в школьном кружке радиолюбителей. Но вот переделывать миллионы машин? Перекапывать тысячи километров автострад? Многочисленные удачные изобретения новых средств передвижения, окончившиеся лишь опытными образцами, наглядно подтверждают мысль, что есть отрасли, где признаётся только эволюция, но никак не революция. Автомобилестроение — как раз из таких. Поэтому в реальности изменения не происходят в одночасье, как полагали многие советские фантасты той поры (появится электромобиль — и сразу же будет поставлен на поток!), а накапливаются. Зачем перекапывать дороги, если можно научить машину видеть? Зачем громоздкие механические усовершенствования, когда есть компактные электронные устройства? Современный навигатор, возможно, и не сумеет без помощи водителя провести машину по людным улицам, но зато поможет шофёру выбрать из двадцати параметров движения, покажет шесть параметров технического состояния автомобиля, отреагирует на более чем сорок возможных ошибок и неисправностей автомобиля. Кроме того, он поможет рассчитать время вашего прибытия в желаемый пункт назначения и предложит оптимальную скорость движения, напомнит о необходимости замены свечей, воздушного, топливного фильтров, масла в КПП, в двигателе и др. Предупредит о возможности гололёда, о критическом уровне топлива, о неисправностях в работе двигателя, о перегреве двигателя, об ошибках в работе бортовых систем, об опасном бортовом напряжении, о превышении порога заданной скорости, а ещё позволит задать оптимальную температуру включения и выключения вентилятора системы охлаждения для предупреждения перегрева двигателя в жаркую погоду… Похоже на рекламу? Да это и есть реклама: почти дословно списал с брошюрки одного — и не самого суперсовременного — бортового навигатора.

Источник: «Новая планета» (1949 г.).

Идея: действия человека обретают такой масштабный характер, что изменения в облике планеты можно наблюдать из космоса.

Из текста:

Судьба идеи. Не знаю, как насчёт лесополос, а вот, скажем, огни городов из космоса невооружённым глазом можно увидеть. А уж вооружённым — рассмотреть и то, во что одеты люди, гуляющие по вечерним улицам этих самых городов.

Сама идея не так нова, как кажется. Ещё в дореволюционной научно-популярной литературе выдвигались предложения выложить в степи или пустыне гигантские фигуры, которые могли бы увидеть обитатели других планет. С таким проектом выступил, к примеру, Циолковский. Сапарин лишь придал изменениям прикладной характер (не ради эфемерной связи с инопланетянами, а ради реального улучшения жизни) и добавил социальный подтекст: изменения, вносимые в облик планеты не кем-нибудь, а именно советским человеком…

Гораздо интереснее разбросанные по тексту детальки, в которых случайно угадались некоторые события реального будущего.

Так, действие рассказа косвенно можно отнести к концу 60-х — середине 70-х годов (герой вспоминает, что был уже взрослым в 48-м году, а ко времени действия рассказа у него самого взрослый племянник, космонавт) — то есть примерно угадано время реальных полётов к Луне. По Сапарину первый полёт в космос состоится сразу к Луне с облётом спутника, на борту ракеты будут три космонавта. Тут типичная для того времени профанация темы освоения космоса: всё и сразу — никаких тебе пробных полётов, никаких спутников. В таком ключе В. Обручев написал «Полёт по планетам», Г. Мартынов — «Звездоплавателей» и т. д. — список авторов и названий займёт всю страницу. Но то, что экипаж будет состоять из трёх космонавтов и первоначально посадки на Луну не будет — тут догадка оказалась верной.

Кстати, космодром у Сапарина размещается в малолюдных местах (в то время как другие фантасты помещали ракетодромы кто в самом городе, кто — за городом), а посадка после первого полёта совершится в Заволжье.

И ещё одно «кстати» на космическую тему. В рассказе «Суд над Танталусом» все ракеты, прибывающие из космоса, обрабатываются в специальной службе безопасности (до Сапарина об этой процедуре никто из фантастов не писал: прилетели — и сразу жать руки встречающим). Правда, сейчас тщательную стерилизацию проходят только аппараты, улетающие к Марсу, — чтобы ненароком не занести на красную планету земные бактерии. Но нет сомнения, что в будущем, с развитием космонавтики, такой контроль только усилится.

Источник: «Оранжевый заяц» (1949 г.).

Идея: механический заяц для перевозки донесений, инструментов, аптечки и прочего.

Из текста:

Судьба идеи. Образчик идеи, тип которых я бы назвал «литературно-техническими». На бумаге они выглядят убедительными, но едва попытаешься перенести их в реальный мир — точно следуя инструкциям автора, — тут же убеждаешься, насколько они несостоятельны. Вот и с этим «зайцем»: читаешь и прекрасно понимаешь, что это просто игрушка, а не полезная вещь, поскольку чисто механический принцип — абсолютно тупиковый путь для создания подобных механизмов. В реальности «заяц» мог бы двигаться лишь по твёрдой поверхности, незначительное время и в строго заданном направлении — какая же польза от такого помощника? В начале 80-х мне в руки попала переводная книжка «Как самому сделать робота». Там не было и речи о механических реле, всё осуществлялось на доступном — но уже электронном — уровне, и всё равно автор, подчёркивал, что предлагает собрать просто забавную игрушку для дома. А здесь: помощник, от которого в иной момент может зависеть человеческая жизнь… Глупость, чушь!

То есть вроде бы абсолютно бесперспективная идея — и я собирался отнести её в разряд ошибочных предсказаний. Но когда для очистки совести решил покопаться в литературе, оказалось, что в наше время эта «глупая идея» разрабатывается, хотя уже на новом уровне. Так, в 2004 году Питер Едон из Канады изобрёл багаж-собаку, который послушно следует за человеком. Не то? Хорошо, вот совсем свежая — 2006 года — разработка, правда, не «заяц», а «собака». Необычного робота-пса создала машиностроительная компания Boston Dynamics по заказу американских военных. По своим размерам BigDog действительно сопоставим с крупной собакой — чуть больше метра в длину и семьдесят сантиметров в высоту. Машина оснащена двухтактным одноцилиндровым бензиновым двигателем, который приводит в действие гидравлическую систему. Пока что BigDog ходит и бегает с максимальной скоростью 5,3 км/час. Он преодолевает 35-градусные наклоны и способен нести на спине до 55 килограммов полезного груза. За передвижение и равновесие робота отвечает бортовой компьютер, который контролирует сервомоторы ног и «общается» с кучей разнообразных датчиков, включающих в себя лазерный гироскоп и систему стереовидения. Другие сенсоры следят за «состоянием здоровья» машины: давлением в гидравлике, температурой, зарядом батарей и так далее. Разработчики надеются, что в недалёком будущем солдаты будут совершать марш-броски налегке — в сопровождении верных собак-роботов, несущих всю поклажу.

Источник: «Тайна чёрной крыши» (1949 г.).

Идея: крыша как гелиоустановка.

Из текста:

Судьба идеи: Фантастика? Да, и довольно-таки типичная для тех лет (рассказы А. Адамова «Оазис солнца», О. Палея «Река в пустыне», повести В. Немцова «Осколок Солнца», Н. Томана «Исчезновение Дмитрия Астрова» и т. д). Кстати, и на Западе в тот период тоже писали о солнечных батареях — скажем, Р. Хайнлайн в 1940 г.

На протяжении последующих десятилетий солнечная энергетика присутствовала в экономике стран — но в столь незначительных объёмах, что говорить о каком-то её промышленном, массовом использовании не представлялось возможным. Однако энергетический кризис и экологические проблемы подвигли правительства многих стран пересмотреть отношение к «дарам с неба». Скажем, в 2002 году британское правительство выделило 20 млн. фунтов стерлингов на развитие в стране солнечной энергетики. В США к 2017 году практически каждый житель Калифорнии будет пользоваться солнечной энергией. А в Германии использование солнечной энергии в 2004 году уже составило 35 % от общего расхода электроэнергии.

Как образец современного использования сапаринской идеи можно назвать 25-этажный небоскрёб в Манчестере (Англия). Он декорирован батареями-«платками», которые производят энергию, достаточную для работы тысячи компьютеров, в местечке Санкт-Албан (Германия) построены 12 биосолярных домов, питающихся, в основном, за счёт энергии солнечных батареи. Но наиболее подходит под описание Сапарина дом, появившийся в 2000 году в пригороде Штутгарта. Он представляет собой прозрачный куб из сплошного стекла и стального каркаса. Тройное остекление и особый газ, заполняющий пространство между стёклами, а также солнечные батареи позволяют полностью обеспечивать дом электроэнергией и теплом. Излишки тепла сохраняются в особых батареях на крыше. Кстати, выключателей в доме нет, всё регулируется голосом (это уже к теме «умного дома»).

Если Сапарин мог только мечтать о фантастическом солнечном доме, то ныне элементы солнечных установок доступны любому — их реализуют десятки фирм. Всё, как и в случае с «умным домом», сводится сегодня к размеру вашего денежного счёта, а не техническим возможностям.

Источник: «Волшебные ботинки» (1955 г.).

Идея: обувь, изготовленная из особых растительных организмов, не изнашивается, более того — её подошва растёт вместе с её хозяином.

Из текста:

Судьба идеи: Ярчайший образчик фантастики «ближнего прицела». Интересная идея на самом деле ужасна — если была бы использована для массового производства. Представьте себе: всю жизнь проходить в одних и тех же ботинках… Бр-р!.. Такое могло прийти в голову или завзятому эксплуататору, или, напротив, ярому коммунисту… Но вряд ли стоить вешать на автора ярлык: страна только-только оправилась от последствий войны, тут не до меняющихся каждый сезон моделей — хватило бы башмаков на всех, и то хорошо…

Ну а что же с воплощением идеи в жизнь? Вечных ботинок на прилавках ещё нет, но современная технология позволяет уже сейчас изготавливать нечто похожее. Скажем, существуют самовосстанавливающиеся синтетические материалы, из которых можно было бы при желании изготавливать и подошвы. Ведутся работы и по усовершенствованию самой обуви. К примеру, фирма «Адидас» выпустила в 2004 году кроссовки со встроенным микропроцессором, который изменяет жёсткость подошвы. Так что если в ближайшее время ваши ботинки не станут вечными, у них всё равно есть шанс стать умными…

Источник: «Объект 21» (1949 г.).

Идея: приливная гидростанция.

Из текста:

Судьба идеи: Когда рассказ писался, приливные электростанции (ПЭС) ещё оставались мечтой. Первая в СССР опытно-промышленная приливная электростанция на Кольском полуострове (Баренцево море) была пущена в 1968 году. Её мощность — 400 кВт, а среднегодовая выработка — 12 млн. кВт/ч. Примерно в то же время вступила в строй действующих и электростанция Ране во Франции.

По мнению учёных, энергия морских приливов может обеспечить до 15 % современного энергопотребления. Пока же она используется не так эффективно, как хотелось бы. До «широкого размаха», о котором говорил Виктор Сапарин, ещё далековато, но шаги в этом направлении делаются. На сегодняшний день в России работает ещё и Мезенская ПЭС мощностью 11,4 ГВт на Белом море, а в проекте существует и более мощная — на 87 ГВт — Пенжинская приливная электростанция.

Источник: «Объект 21» (1949 г.).

Идея: «старший бухгалтер» — аппарат, с помощью фотоэлементов различающий цифры и производящий расчёты.

Из текста:

И ещё одна цитата, имеющая отношение к теме:

Судьба идеи: Россия 40-х годов — царство счёт и арифмометров. Кибернетика делает первые шаги на Западе, но для Страны Советов она ещё «продажная девка» и лженаука — первая положительная публикация о ней появилась лишь в 1955 году. Посему и «бухгалтеры» у Сапарина больше похожи на усовершенствованные арифмометры, чем на калькуляторы и тем более на ЭВМ. Такие идеи нагляднее всего демонстрируют несовершенство и примитивизм фантастики «ближнего прицела», когда авторы не хотели (или им не позволялось) видеть дальше разрешённых двух шагов. Вполне возможно, что Сапарин знал о работах над ЭВМ, но предпочтение отдал электромеханическим «бухгалтерам» — как более реальному претенденту на развитие. Что ж, одно время Природа тоже делала ставку на динозавров. Уже через три года после появления рассказа в СССР была создана Большая Электронная Счётная Машина, оперировавшая с 39-разрядными словами со скоростью 10 тыс. операций в секунду, а годом позже выпущен первый серийный компьютер «Стрела».

Так что, идея не сбылась? Отнюдь. Ведь в то же время велись усовершенствования и привычных устройств. Так, был выпущен электромеханический табулятор Т-5, предназначенный для работы с 80-колонными перфокартами — не «старший бухгалтер», но что-то к нему близкое. Да и по поводу вычислительных центров — «счётных фабрик» — тоже угадано верно.

Кстати. Можно сказать, что Сапарин был чересчур осторожен, но можно, что он был реалистом. Да, ЭВМ совершенствовались, но должно было пройти довольно много лет, прежде чем они перестали быть экзотикой. А на земле тем временем продолжали господствовать арифмометры, арифмометры, арифмометры. Скажем, в 1969 году — Сапарин был ещё жив — в СССР их продали 300 тыс. штук, а калькуляторы, как млекопитающие, всё ещё дожидались своего звёздного часа. Так что в этом случае вывод можно сформулировать так: идея была не только осуществлена, но и успела уже устареть.

Источник: «Последний извозчик» (1958 г).

Идея: блок-универсал. Средство видеосвязи, используется также для просмотра кино, чтения книг, журналов, трансляции телепремьер, диктофон и т. д.

Из текста:

Судьба идеи: Ну, насчёт трёх минут — это как-то… Неважные что-то в будущем провайдеры. Но если серьёзно, то Сапарин одним из первых — если не первый — использовал идею универсального коммуникационного устройства. До этого писатели разграничивали функции: радиосвязь отдельно, компьютер отдельно и т. д.

А вот вывод можно и не делать — и так всё понятно: осуществлено буквально на наших глазах. Мобильные телефоны с возможностью видео- и фотосъёмки, ноутбуки позволяют осуществлять связь практически с любой точкой на планете, смотреть, читать, работать, играть и т. д.

Источник: «Суд над Танталусом» (1959).

Идея: используя производительные клетки мамонта, введённые в организм слоних, получить гибрид мамонта и слона, а затем — и мамонта в чистом виде.

Из текста:

Судьба идеи: В то время — чистая фантастика. Сапарин впервые предложил научный подход к оживлению мамонта. До этого «попытки» были, но на уровне чуда: оттаял и ожил (В. Обручев. «Происшествие в Нескучном саду», В. Мелентьев. «33 марта»).

Ныне идея обсуждается как вполне исполнимая. Более того, якутские учёные несколько лет назад дали «добро» на вывоз в Японию останков мамонтов — клочков кожи и шерсти, сушёного мяса и костей. Японские специалисты надеются выделить фрагменты ДНК, «сшить» из них целые и на основе полученного материала клонировать мамонтов. Организаторы проекта считают, что такая работа может занять около двадцати лет, но факт остаётся фактом: попытка возродить мамонта более жизнеспособна, чем отшумевшие не столь давно разговоры о воскрешении динозавров.

Источник: «Непредвиденное испытание» (1959 г).

Идея: добавки в пластмассу сообщают ей магнитность, корпуса выдуваются по магнитным линиям, создаваемым излучателями.

Из текста:

Судьба идеи. Эпоха «большой химии» не могла не отразиться в фантастике — и отразилась. Про чудесные дома и дороги из пластмассы кто только не писал! Разумеется, что «пластмассовая тема» нашла отражение и в целом ряде рассказов Сапарина («Плато Чибисова», «Хрустальная дымка» и др.).

Сапарин одним из первых в советской фантастике описал дома из пластмассы («Плато Чибисова», 1950 г.), но тогда он не показал, как они могут создаваться. Принцип был сформирован через девять лет, и идея оказалась перспективной. Позже её развил Г. Альтов в Рассказе «Ослик и аксиома» и повести «Третье тысячелетие». Он пошёл дальше, предложив не создавать с помощью магнитных полей нечто с законченной формой, а «вылеплять» из магнитного порошка меняющиеся конструкции и механизмы. Нужен дом: намагниченный порошок принимает форму дома; требуется машина — дом превращается в машину.

В появившемся в том же году рассказе «Суд над Танталусом» упоминаются купола из сверхпрочной самозатягивающейся пластмассы — вполне вероятно, что для венерианских куполов (а именно их изготавливают — «непредвиденном испытании») использовался такой тип материала. В реальности образцы подобного вещества уже испытываются и станут, очевидно, применяться также при создании космических аппаратов — метеоритные пробоины обшивки будут мгновенно затягиваться.

Что касается работ с использованием магнитных полей, то они всё ещё остаются фантастикой. Пока что нет даже скромных «шагающих осликов» Альтова. Впрочем, для нашего времени это уже не далёкая мечта, а «ближний прицел». И кто знает, что принесут нам завтрашние вести из лабораторий?

Двенадцать — не девяносто. Можно было бы написать ещё и о дистанционно проводимых медицинских операциях, о смещении наклона земной оси, о полётах на Венеру и «ремонте» вулканов — но это уже материал не на статью, а на целую книгу. Да и сейчас мы лишь кратко, без деталей, коснулись судьбы нескольких идей — в чём-то отставших от жизни, в чём-то даже сейчас заметно опережающих её. Говорят, чем старее человек, тем он более консервативен. Но у Сапарина самые дерзкие идеи родились как раз на склоне лет. И, что характерно, чем смелее он был, тем точнее угадывал контуры будущего, контуры Полдня XXII века. Жаль только, что этот мир был предан забвению на многие годы.

…Если бы Сапарин оставил нам лишь свои рассказы — он и за это заслуживал бы уважения и памяти. Но кроме литературной работы, он много лет возглавлял редакцию «Вокруг света» — одного из популярнейших нелитературных журналов советской поры. Волей Сапарина именно нелитературный журнал и его приложение «Искатель» в 50-60-е годы дали путёвку в жизнь многим отечественным фантастам и приключенцам (среди них Глеб Голубев, Кир Булычёв, Владимир Михайлов, Олег Куваев, Николай Коротеев и многие-многие другие). А каких зарубежных авторов печатали там?! Жорж Сименон и Габриэль Гарсиа Маркес, Жоржи Амаду и Станислав Лем, Рэй Брэдбери и Скот Фитцджеральд — десятки литературных звёзд первой величины!

И «Вокруг света», и «Искатель» были его детьми, которым он отдал большую часть времени. Поэтому, быть может, и не раскрылся до конца как писатель — но благодаря чему, скажем, я многие годы бережно храню многокрасочные и плотные, как пластиковые пластины, старые номера журнала — и не я один…

Открывая на страницах своих рассказов окно в будущее, он на страницах редактируемого журнала открывал советскому читателю окно в мир — и в него интересно выглянуть даже сейчас, когда распахнуты десятки окон и дверей.

Сапарин не верил в бессмертие. Наверное, и своим творениям он отводил определённый срок жизни и потому не стремился в отличие от В. Немцова их переиздавать, бесконечно реанимируя механических «зайцев» и «старших бухгалтеров». Он видел, что рассказы, написанные в 40-х годах, уже не помнят спустя полтора десятка лет, и реально оценивал срок жизни более поздних вещей. В чём-то он оказался прав: после кончины автора лишь пара рассказов была переиздана — и всё. Но, как это иногда бывало с «осторожными» идеями Сапарина, жизнь опровергла авторские прогнозы. Да, книги Сапарина не переиздаются, и, скажем, в серии «Классика отечественной фантастики» его не удостоили своего тома. Но сегодня благодаря сапаринским блокам-универсалам — то бишь компьютерам — в сапаринском Всемирном справочном бюро — то есть Интернете — мы можем легко отыскать большинство его рассказов. Да и идеи из них никто не торопится отдать в сапаринский же Музей Неосуществлённых Проектов. Похоже, Сапарин был неправ — бессмертие возможно. И он получил этот нежданный подарок от своих потомков — от тех, о ком писал.