Александр Кравцов Заблудшие

I

Зима мало кому нравится. Особенно – суровая таёжная зима. Холод пробирает до костей. Конечности начинают жить своей жизнью, в отстранении от рецепторов носителя. Но некоторые возразят, что когда как не зимой перед глазами предстают волшебные пейзажи, окутанные в пушистые снежные меха. Дома, дороги, поля, леса… Любая серость превращается в сказку. Любой пропитанный повседневностью кадр становится яркой картиной, красок которой придают обитатели этой самой сказки.

По белоснежному насту тёк кровавый ручеёк. Русло было спонтанным. «Исток» – сидел, опершись о ствол дерева. Тяжело дышащий парень тщетно пытался сдержать поток покидающей тело жидкости из вспоротого бока и разодранного бедра. Звуки шаркающих в ночи лап, нечеловеческих воплей и рычаний, и когтей, царапающих кору, не сулили ничего хорошего. Голова кружилась. В глазах темнело.

В окровавленной руке парень держал шприц, внутри которого плескалась какая-то непонятная субстанция. Раны на теле сверлили мозг невыносимой болью. Парень старался не издавать лишних звуков. Каждый стон, каждый шорох, любое неосторожное движение – могли стать последними. Снег не переставал присыпать своими хлопьями, а навеваемая холодом и обильной кровопотерей сонливость коварно затягивала веки пеленой пленяющего забытья.

Звук когтей становился всё ближе. Руки слабели. Кровь продолжала наполнять русло багровой речушки, пробивающей себе путь между снежными берегами в лишь ей известном направлении. Трясущимися пальцами парень вытащил из нагрудного кармана своего пуховика фотографию, на которой были изображены он, женщина и мужчина, от которого остался лишь фрагмент. Слеза прокатилась по щеке.

Несколько капель упали на фото. Вязкие и склизкие. Парень ощутил спиной вибрацию, прокатившуюся по стволу. Источник «возмущения» хрипел наверху, над головой у парня, медленно спускаясь вниз, скребя когтями по дереву. Не поднимая взгляда, истекающая кровью жертва сжала шприц и резко вонзила иглу себе в грудь.

Загрузка...