За Живой Водой

Глава 1 ЛЕГЕНДЫ МОРИИ

Деревянный сруб окружали вековые деревья, чьи кроны, покрывшиеся свежей листвой, затмевали яркие лучи солнца. В тени и прохладе стены небольшой избы обросли мхом и грибами, на разваливавшейся крыше поднялся куст шиповника, а воздух пропах сыростью и гнилью. Но Дугласа даже привлекала заброшенность одинокого дома, тропы к которому были занесены сухой листвой, кругом царила тишина, нарушаемая лишь щебетанием птиц, перелетавших с ветки на ветку. Парень легко навел порядок внутри жилища, вымел мусор из маленькой комнаты, протер пыль с добротного стола и лавки, растопил глиняную печь. За водой приходилось идти к лесному пруду, который прятался среди густых кустов ракиты и низких ветвей ивы, но прогулки были не в тягость.

В нескольких часах ходьбы на север дремучий лес расступался перед усталым путником и встречал его светлыми полянами. Там были выстроены большие дома, которые поражали лесных бродяг разноцветными красками. Между избами шла широкая вытоптанная копытами лошадей и колесами телег тропа, убегавшая далее сквозь лес к другим людским поселениям.

Когда Дуглас перешел высокий каменный мост через Ольвийский залив и углубился в лес, который морийцы прозвали Северным или Великим, красочные дома были первым прибежищем, на которое он набрел с помощью лесных обитателей во время скитаний по чаще. От берегов залива, куда впадала полноводная река Дон, несшая свои воды со снежных вершин Рудных гор, в лес не уходило не единой дороги или хотя бы узкой тропинки. Среди высоких деревьев, которые закрывали солнце и не позволяли ориентироваться в выбранном направлении, было очень легко заблудиться. Быстро достигнуть цели рудокопу помогли лишь его способности понимать язык зверей и птиц.

Его глаза еще издалека приметили фигуры мужчин и женщин, одетых в длинные холщовые балахоны, выкрашенные в коричневый цвет. Они медленно прохаживались среди домов, наблюдая за работой других людей, очевидно, бывших обычными крестьянами, ремесленниками, дровосеками. Навстречу Дугласу вышел один из мужчин в коричневом одеянии. Его волосы были коротко подстрижены и уже покрылись сединой, на лице светились умные глаза, а голос был по-отечески добрым и заботливым.

- Добро пожаловать, странник! - ласково обратился он к рудокопу. - Ты вступил на наши земли, которые мы именуем Деревней. В ней ты найдешь отдых и покой после долгого пути. Здесь каждого ожидает приют.

- Благодарю вас, господин, - Дуглас почтительно склонил голову. - Я шел в Северный лес, чтобы встретиться с колдунами, которым ведомы многие тайны и секреты. Не лгут ли слухи, что ходят по морийской земле? Добрался ли я до тех, чьи силы позволяют творить невиданные чудеса?

- Вижу, как и многие, пришел ты сюда со своей бедой, - ответил мужчина. - Тело твое страдает, мучимое страшной болезнью. Но негоже с порога заводить разговоры о делах. Деревня и есть обитель колдунов. Я Молох, старший в поселке. Ежели ты не боишься рассказов о колдовских чарах и проклятиях, то мы с тобой еще поговорим и обсудим твои горести. Если же бежишь из мира людского в поисках другой жизни, то путь твой лежит далее на северо-запад, где праведным трудом подняли морийцы новые города и поселки. А пока тебя ожидает мягкая постель и накрытый стол, чтобы отдохнуть и подкрепиться с дороги.

В Деревне Дуглас пробыл два дня. Он успел осмотреться в этом странном месте, где царила тишина и умиротворение. Люди почти не разговаривали друг с другом, занимаясь насущными делами, а колдуны, которых парень распознавал по их одеяниям, не беспокоили своих работников укорами или замечаниями, а, бывало, что и помогали им. Рудокоп с изумлением взирал на то, как темноволосая женщина молчаливо стояла рядом с сильным мужчиной, коловшим дрова: он размахивал тяжелым топором, а она лишь взглядом подавала ему очередное полено и складывала обрубки в аккуратную стопку возле сарая. Оказалось, что жителей в поселке не так уж много, и некоторые дома стояли пустыми, готовые приютить нежданных гостей, которые неизменно находили здесь теплый прием. Но рудокоп понял из беседы с Молохом, навестившим его на заходе солнца, что оставаться среди колдунов было позволено не каждому.

Молох был молчалив и спокоен, выслушивая рассказ Дугласа. Колдун предупредил, что помощи от него можно ожидать, лишь если человек, забредший в Великий лес, действительно нуждается в ней и заслуживает ее.

- Будь со мной честен, юноша, - обратился к парню старший в поселке, пригласив его присесть за длинный стол, который находился в центре комнаты, приютившей странника. - Многое мне уже ведомо о тебе, о многом догадываюсь, но решение свое я приму лишь выслушав тебя, ибо слова человека говорят об его сущности. Ежели они лживы и расходятся с его поступками, то не видать человеку возрождения из морских пучин, куда приведет его смертная жизнь.

- А в народе говорят, что колдуны не верят в богов, - заметил Дуглас, подозрительно глядя на хозяина. - А еще, что здесь не действуют законы государя, и, следовательно, нет и наказания за его преступление.

- Нет жизни без законов, Дуглас. Здесь тебя не осудят за прошлые прегрешения, но страшись совершить новых. Кара настигнет тебя даже в неведомых далях, ибо ты разговариваешь с колдуном, который нынче в морийских землях заслуживает гибели на костре, а раньше называли нас другими словами и чтили как всемогущих богов.

Парень подробно изложил свою историю. Иногда его голос затихал, так как воспоминания о печальных событиях будоражили сердце, иногда он улыбался, описывая колдуну своих верных товарищей, которые не раз помогали ему пережить трудности в его длинной дороге по землям по обе стороны Пелесских гор. Рассказ Дуглас начал со своего побега из родного дома и окончил ожиданием друзей в столичной гостинице Минора. Он не называл имен своих попутчиков, не открывал их тайн и стремлений, а лишь с горечью признался, что его меч поразил уже не одну человеческую жизнь за прошедшие месяцы скитаний.

- Известия о кровососах, если они правдивы, - Молох внимательно поглядел на рудокопа, - а в твоих глазах я не распознал обмана, принесут в Морию немалые беды и горести. Даже не знаю, осмелится ли государь противостоять этим нелюдям, или позволит им и далее губить невинные жизни, прославляя при этом свою кровавую богиню. О твоей же болезни, Дуглас, говорить можно многое, - продолжил колдун. - Я уже повидал обреченных на верную смерть, чья кровь была отравлена ядом каверелия. Я попытаюсь облегчить твои мучения, но не обещаю полного исцеления.

Бодрый дух в таких случаях возвращает лишь живая вода. Нелегко ее отыскать, но возможно.

Молох кратко поведал Дугласу историю Отиха, навийца, сумевшего в восточных болотах излечиться от недуга и вернуться в Морию с сосудом живой воды.

- Так, значит, я должен поскорее двинуться в дорогу, - ответил Дуглас, выслушав обнадеживавший рассказ. - Я не знаю, сколько времени мне еще отпущено находиться в здравом уме и двигать одеревеневшими руками.

- А что на счет твоих товарищей, которые отправились другой дорогой, и с которыми ты должен был встретиться в Горесте? - спросил Молох. - Ты не назвал мне ни их имен, ни их рода, но уверил, что они являются людьми честными и даже благородными, если один из них владеет поместьем в релийской земле. Ты надеялся, что они исполнят свое обещание встретиться в Миноре. Неужели ты не станешь дожидаться их прибытия? В одиночку тебе не дойти до озер Алдана.

- Я уверен, что лишь очень важные события задержали их в пути и помешали явиться в назначенный срок, - грустно произнес Дуглас. Еще в Лемаке до слуха путешественника доходили разговоры стражников о черноморском царевиче, который нашел прибежище в государевом дворце, находясь при этом на краю гибели от жаровой болезни. По дороге в Минор эти события были любимой темой обсуждения на постоялых дворах и трактирах, в которых останавливался спешивший в столицу всадник. Дуглас слушал страшные истории об оборотнях, которые уже заполонили Алмааг, о том, что ежели государь признает своего внука, то наследники престола Орфилона навлекут на себя проклятье черноморцев и не видать им спасения даже в чертогах Моря. Он не особо доверял этим пересудам. Дуглас знал, что Ортек непременно хотел пробраться во дворец и встретиться с Дарвином, отцом Веллинга Релия, но признание и примирение родственников не должно было помешать исполнить обещание прибыть на место встречи в назначенный срок. Рудокоп всю дорогу боялся, что не успеет застать своих друзей в гостинице и, тем самым, заставит их переживать и беспокоиться об его участи. Но хозяин "Чайки" бросил на чужака презренный взгляд, стоило Дугласу лишь завести расспросы о Вине. Он пробурчал в ответ парню, что никто не останавливался в его комнатах под таким именем, а капитана Одноглазого он даже в лицо не видывал. Только после того, как трактирщик увидел в ладони клиента золотую монету, он сменил свой взгляд на более дружелюбный и признался, что слыхивал что-то об этом человеке, но в городе тот давно не появлялся. Дуглас ожидал друзей, пока у него не закончились деньги.

Но с пустым кошельком он очень быстро оказался на пороге трактира и мог бы пополнить ряды портовых попрошаек. Однако рудокоп знал, куда держать путь, а для черноморца и релийца он оставил записку, в которой просил их позаботиться о судьбе Лиссы.

- Как звали твоих спутников, Дуглас, и каково полное имя девушки, которую ты назвал просто Им?

- Я не могу назвать вам их имена.

- Отчего же?! Разве ты давал клятву не произносить их имена вслух? Или их настоящие имена слишком известны и значимы, чтобы твое признание могло навредить их владельцам?

Дуглас молчал, он нахмурился и не пожелал отвечать на расспросы колдуна. Мало ли на что способны эти чародеи?! И хотя Лисса, являясь повелительницей колдовского духа, лишь смеялась над опасениями Ортека о всемогуществе колдунов, которые якобы могли на расстоянии загубить жизнь своих врагов или навести проклятье, зная лишь имя человека и представив его облик, Дуглас же убедился наяву в необычайных силах чародеев, которые тем не менее свои помыслы всегда скрывали под молчаливым покровом.

- Обещаю, все, что ты мне нынче поведал, останется лишь в моей памяти, - сказал Молох, вновь доброжелательно взглянув на своего гостя. - Но я должен получить ответы на все свои вопросы, прежде чем отправить тебя в путь, Дуглас.

На следующий день Молох вновь заглянул к рудокопу. С самого утра в его жилище наведывались деревенские жители: сперва высокая белокурая женщина с мягкими чертами лица. Колдунья Агриона испросила разрешения осмотреть его раны на прокаженном теле. Она провела ладонью по его обожженным ядом рукам, спине, которая уже почернела, и парень при каждом наклоне своего тела содрогался от жжения. Затем в комнату пожаловал молодой парень, который выглядел на несколько лет моложе Дугласа. Юноша также носил коричневый балахон, и рудокоп решил даже не пытаться разгадать, каков же был его действительный возраст, ведь над колдунами время не обладало властью.

- Меня зовут Сэм, - парень приветливо кивнул с широкой улыбкой на лице. - Тебя не стоит беспокоить, как наказал Молох, хотя признаюсь, мне было очень любопытно взглянуть на рудокопа. Я здесь совсем недавно - всего тринадцать лет. Но в Мории за эти годы меня уже давно бы казнили, заметив, что я остался навек пятнадцатилетним шалопаем, - ухмыльнулся юнец.

- А ты здесь что делаешь?

- Я учусь, постигаю тайны колдовства. Многое я уже освоил, но Молох все равно называет меня никудышным учеником. Он говорит, что я не проживу среди людей и несколько лет. Частенько ругает меня за лень и небрежность. Ну да мне и здесь хорошо, - Сэм с любопытством оглядывал Дугласа. - Что делать среди людей?! В Алмааге я был, на Серебряную Стену уже посмотрел, а в остальной Мории жизнь идет одинаково: крестьяне пашут землю, ремесленники трудятся над изделиями, торговцы зарабатывают деньги. Я просто собираюсь, когда научусь уму разуму, в горы отправиться. А ты я слышал рудокоп. Только не очень ты на него похож. Обычный мориец, - немного разочарованно произнес паренек.

- Тогда погляди на это, - Дуглас закатал рукава и снял перчатки. На его черной руке блистала меда.

- Ох, так ты еще и прокаженный, - Сэм боязливо отстранился от рудокопа. - Исцелять я никогда не смогу. Для этого надо изучить строение человеческого тела, а мне плохо становится уже при виде крови. Ну да меня ты не заразишь. Я ведь колдун - никогда не болею и не старею. А этот браслет и есть метка рудокопа, да?

Ладно, Дуглас, ты ко мне обращайся, если надо что-то быстро сломать либо поджечь.

На это я мастер, а с твоей бедой даже не знаю, кто тебе поможет.

- Мне поможет лишь живая вода, - Дуглас вновь надел перчатки. Он сомневался, что после увиденного колдун, который более напоминал озорного мальчишку, дотронется до него рукой.

- Живая вода - это сказки, сочиненные людьми. Хотя Молох рассказывал мне что-то об этом, но да я невнимательный слушатель, - Сэм махнул на прощание рукой.

Молох столкнулся со своим учеником на пороге. Он вошел в избушку и запер за собой дверь, давая понять Дугласу, что собирался поговорить с ним наедине.

- Агриона лучше всех из нас постигла тайны врачевания, - сказал колдун. - Ее отец был военным лекарем, он не раз залечивал ранения от меча и стрел и передал свои знания и умения дочери, но даже она не в силах тебе помочь. Болезнь уже охватила многие органы, и надежда на выздоровление у тебя лишь одна - чудо.

Здесь в Деревне чудеса совершаем мы, колдуны, но человек ведь никогда не теряет надежду на чудеса и милость богов. Ты уже готов продолжить наш с тобой разговор, Дуглас?

Парень виновато опустил голову вниз.

- Нет.

- Если ты не хочешь говорить о своих спутниках и назвать их имена, то давай я расскажу тебе о своем друге. Ты знаешь, кто такой Элбет ла Ронэт?

- Нет.

- Это мой старый друг и ученик. Сейчас он находится в Алмааге и имя его, то которое я тебе назвал, у многих на слуху. Я постоянно получаю от него письма с голубями.

Дуглас подозрительно поглядел на колдуна. Он не понимал к чему, тот клонит.

- Здесь в Деревне мы в курсе всех событий, что волнуют жизнь морийцев, - продолжал Молох.

- У вас везде соглядатаи?

- Можно сказать и так. Но Элбет, как я уже говорил, не обычный человек. Он давно предупредил меня о том, что в столице появился черноморский наследник, сын Релия, который желает отправиться на поиски живой воды. Черноморец прибыл в Алмааг не один, к тому же в беседах с моим другом он рассказал историю своих странствий, в которой упоминал ссыльного из Истары, избравшего путь обреченного на мучительную смерть вместо быстрой казни. Элбет написал мне, что этот несчастный, который происходит из племени рудокопов, следует в Северный лес, и просил оказать ему помощь и облегчить его страдания, - колдун замолчал и вопросительно посмотрел на собеседника, от которого ожидал замечания на высказанные слова. Но Дуглас молчал.

- Я ждал тебя всю зиму, а теперь уже на дворе середина весны. Я рад, что ты сумел найти в себе сил дойти до Деревни, но, как ты понимаешь, дальнейшую дорогу ты не одолеешь в одиночку, Дуглас.

- То вы обещаете мне поддержку, то лишаете последней надежды, - пробормотал рудокоп.

- Я жду от тебя ответа на свой вопрос. Неужели ты так и не назовешь мне имен своих спутников? Скажи хотя бы как зовут царевича и его друга, о которых писал мне Элбет. Этим ты подтвердишь мои догадки.

- Хм, - Дуглас ухмыльнулся, пытаясь сдержать смешок. - Сейчас их имена известны каждой уличной собаке в Мории! Они ведь уже не составят мне компанию.

- А должны были?

- Молох, к чему этот разговор, если вам ведомо намного больше чем мне?

Расскажите мне, как пройти к озеру, и более я не потревожу здешние места.

- Я не люблю каждый день повторять одни и те же слова, истории и рассказы. Они утомляют меня и режут мне слух. Поэтому тебе следует набраться терпения и подождать несколько дней, а может быть и месяцев.

- Подождать чего? Пока у вас появится настроение? Или пока я не смогу сделать самостоятельно и шагу вперед?

- Тебе следует дождаться своих друзей, Дуг! - строго проговорил Молох. Колдун встал со своего места и направился к выходу. - Вскоре они прибудут в Деревню.

- С чего вы это решили? - спросил Дуглас, когда старец уже подходил к порогу.

- Они сбежали из дворца, и, я надеюсь, что путь их лежит в наши края.

Дугласа охватили непонятные чувства: то радость от полученной вести, то волнения, что услышанные слова могли оказаться ложью, напрасной надеждой.

- В любом случае еще рано трогаться в путь. Весна и начало лета время полноводий, лучше дождаться теплых дней, когда верховья Алдана подсохнут от многочисленных озер и ручьев, стекающих с вершин Рудных гор, - подбодрил его на прощание Молох.

Но парень задержал колдуна еще одной просьбой. Он не желал оставаться в деревне и проводить дни в безделье среди людей, смущая их своим видом:

- В лесу я буду предупрежден о прибытии новых странников. Я проходил мимо заброшенной избушки, в которой заночевал перед тем, как добрался сюда. Разреши мне там остановиться.

- Тебе дадут мешок зерна и муки, и ты всегда сможешь приходить в деревню за свежей едой. В этой избе когда-то нашел приют один из смертников, но было это много лет назад, и я расскажу тебе о нем при встрече с твоими попутчиками. А об их прибытии я также буду немедленно предупрежден. Деревня и окрестные земли входят в круг моего внимания. Едва его пересекает кто-то, я уже могу судить мужчина это или женщина, человек или колдун. А более никто не сможет попасть в наши края, не пересечь заколдованной границы ни упырю, ни оборотню, ни другой нечисти. Чары притягивают незнакомца, забредшего в густой лес к нашей деревне, а далее мы решаем, куда ему следует направиться, если отягчают его плечи горе и печали, заставившие прийти к нам за помощью.

Утро для Дугласа начиналось с пробуждения под звонкие трели птиц. Парень поднимался с жесткой постели и отправлялся по узенькой колее, которую он протоптал за прошедшие дни, к тихому пруду за водой. Он омывался холодными каплями и бродил несколько часов по лесу, наблюдая за жизнью его обитателей. Эти прогулки навевали на рудокопа воспоминания о доме, Зеленом лесе, в котором он с самого детства изучил все тропинки, бугорки, норы лесных жителей.

Две маленькие синички присели на кудрявую иву над чистой заводью пруда и защебетали. Они поприветствовали Дугласа, который уже не раз угощал их крошками хлеба, и принялись за свою обычную болтовню:

- А ты слышала, о чем говорили ежи? Опять в лес потянулись люди. Стоит закончиться снежной зиме, как в этом лесу не сыскать спокойного тихого местечка,

- Дугласа заинтересовал щебет самой маленькой птицы, у которой грудка была окрашена в ярко желтый цвет.

- Я же сама видела перед ночью, как они пробирались через лесную чащу, - вторила ей подруга. - Барсук то мне говорил, что от одного из парней волком несет, а молоденькие девушки настоящие колдуньи. Да я не разглядела в них ничего необычного. Главное, что они не похожи на охотников, и за их спинами не виднеется луков и стрел.

- Это где и когда вы повстречали чужаков? - спросил Дуглас. Он набрал в ладонь воды и вытянул ее вперед, предлагая синицам вволю напиться.

- Они бы обязательно подошли к твоей избушке, - наперебой затрещали веселые подружки. - Но колдуны уже успели их очаровать, путники повернули на восход солнца, и очень скоро они выйдут к Деревне.

- И кто эти путники?

- Двое могли бы быть твоими братьями - они также молоды и пригожи, а девушки бы сошли за младших сестриц - только вот барсук, который различает людей по запаху, сказал, что от обеих веет чарами и цветочными ароматами. Люди эти идут из города и совсем непохожи на вонючих нищих бродяг, которых хозяева порой насильно купают под струями холодной воды!

Дуглас побежал по лесу. Птицы указали нужный путь, а вскоре и другие звери и пернатые подсказали Дугласу, куда свернуть и что они узнали о чужаках, появившихся несколько дней назад в этих краях. Рудокоп оставлял за собой светлые поляны, пробирался сквозь колючие кустарники, перепрыгивал неглубокие овражки и ручейки. Когда солнце поднялось высоко в небо над самыми длинными соснами и елями, он остановился возле родника, струившегося из глиняного пригорка. Парень утолил жажду. Он осознал, что бесполезно кружится по лесу вслед за незнакомцами, которые, по-видимому, заплутали среди ясных полян и густых чащ. Разумнее всего было вернуться в Деревню. Путники бы неминуемо там оказались. А пока они блуждали по звериным следам и тропам в лесу.

До слуха Дугласа донесся звук шагов и хруст сухих сучьев. Он обернулся на шум.

Среди листвы и стволов деревьев парень различил темную фигуру, которая быстро приближалась к нему. Дуглас поднял с земли длинную палку - за время одинокого пути по Мории он привык быть всегда настороже.

- Дуглас! Дуглас! - донесся знакомый голос.

Рудокоп всмотрелся в худую маленькую фигуру, которую прикрывал черный плащ, развеваемый на ветру от быстрого бега. Он не верил своим глазам и ушам. Палка выпала из рук, и парень пошел быстрым шагом навстречу.

- Дуглас! - Лисса бросилась на шею брата, который крепко ее обнял. Он отстранил от себя сестру и внимательно поглядел на нее. Ее светлые волосы уже доросли до плеч, глаза наполнились слезами радости, а туловище стало еще худее и костлявей.

Он еще раз обнял ее и легко поднял в воздух как пушинку.

- Лисса, я не могу поверить, - Дуг с восхищением смотрел на девушку. Он совсем не ожидал, что сможет еще раз ее увидеть и услышать родной голос. - Что ты здесь делаешь? Как ты сюда попала?

- Я нашла тебя с помощью Ланса, - взволнованно отвечала Лисса. Она сразу заприметила длинные перчатки на его руках, измученные страданиями глаза и жалкую улыбку, которой он приветствовал девушку. Но в душе тайя ликовала - она вновь была рядом со своим старшим братом, и теперь они непременно преодолеют все преграды, ведь на груди висела солонка с Лансом, а также можно было рассчитывать на помощь еще одной молодой колдуньи, которая уже не раз удивляла всех своей силой и умениями. - Я здесь не одна, Дуг! Мы искали тебя! Я тебе все расскажу потом. Пошли за мной, Дуг!

Они поспешили меж высоких ясеней и очень скоро различили в лесном шуме громкие голоса, окликавшию внезапно исчезнувшую девушку. Вскоре Дуглас увидел испуганную темноволосую морянку, которая металась среди деревьев и громким голосом наказывала не расходиться далеко, чтобы не потерять друг друга из виду.

- Марго, я здесь! - Лисса замахала руками и закричала, привлекая внимание подруги.

Незнакомка с нескрываемым любопытством посмотрела на Дугласа. Она кивнула в ответ на его приветствия.

- Это моя подруга, - сказала Лисса. - Графиня де Баи, очень хорошая, замечательная девушка, сильная и умная, несмотря на свой благородный титул.

Можешь звать ее просто Марго. К тому же она ведьмочка, и очень много раз помогала мне, пока мы добрались до этого леса.

К девушкам приблизились их спутники. Вин был немногословен, он горячо обнял Дугласа, Ортек же понурил взгляд.

- Добрый день, Ортек, - Дуглас протянул руки к плечам черноморца, не понимая смущения и отстраненности товарища.

- Я очень рад тебя видеть, - Ортек раскрыл объятия. Страх, что он более никогда не повстречается с рудокопом, который понес наказание за то, что защищал Двину, который стал для него верным другом и советчиком, уже прошел. Но осталась вина за опоздание к назначенному сроку, за несдержанные слова и страдания, что выпали на долю Дугласа, которого Ортек не стал уговаривать двигаться в Алмааг. Слова не могли бы выразить стыд и переживания юного царевича, для которого честь утверждалась не в извинениях, покаяниях и прощениях, а в справедливых делах и поступках. Он решил, что еще будет время поговорить о прошлом, а отныне же следовало не упустить будущего, в котором еще блистали лучи надежды. - Теперь у нас с тобой не только одна цель, но и одна дорога.

В лесной избушке был зажжен жаркий очаг и изготовлен сытный ужин. Друзья обсудили события, что произошли с ними за зимние месяцы разлуки, а к заходу солнца собрались в дальнейшую дорогу к поселку колдунов. Дуглас с горечью признал, что его скромное небольшое жилище не сможет принять всех на ночлег, и решил, что следовало отправиться в Деревню, тем более что Молоху, вероятно, уже было известно о появлении чужаков.

Навстречу путникам вышел колдун в своем длинном темном одеянии. Молох поприветствовал поздних гостей и без лишних расспросов велел своим помощникам, молодой женщине и мужчине, провести их в теплые комнаты. Лисса и Марго с радостью растянулись на широких кроватях, застеленных мягкими перинами. В глубокой лохани девушки нагрели воду горячими камнями, вытащенными из растопленной печи, и с удовольствием искупались после долгих дней пыльной дороги.

За окном уже царила звездная ночь, тишина и спокойствие. Усталые странницы, благодарные за то, что нынче их никто и ничто не побеспокоит, и им было позволено выспаться и даже наутро понежиться в удобных постелях, сразу же улеглись отдыхать.

Но сон на новом месте не приходил. Лиссу одолевали радость и счастье от встречи с Дугласом, а также переживания за их дальнейшую судьбу, ее волновал унылый вид брата, его осунувшееся лицо и грустные глаза. Марго также ерзала в постели, напрасно желая поскорее заснуть. Ведьмочке предстояло сообщить колдунам, что она также владеет необыкновенными способностями. Тайя предполагала, что подруга не так уж и стремилась в последнее время попасть в обучение к лесным затворникам, которые должны были стать ее наставниками и советниками в дальнейшем бытие.

Видимо, девушка совсем не желала вновь оказаться послушницей и исполнять чьи-либо приказы и капризы.

- В любом случае я не собираюсь посвящать целые годы обучению у колдунов, - заявила Марго, когда девушки остались одни в комнате, куда их провела молодая женщина доброжелательного вида. - Я задержусь здесь ненадолго, и за это время надеюсь, кто-нибудь сможет объяснить мне на практике как следует колдовать, раз ты каждый раз сетуешь на мои чары.

- А что мне остается делать, если от твоего колдовства нашей жизни не раз угрожала опасность, - возразила ей тайя. Ланс шептал в голове, что для того, чтобы стать настоящей колдуньей и научиться управлять своими способностями, Марго потребуются годы, силы чародея увеличивались вместе с получаемым опытом, но Лисса решила не переубеждать этими доводами подругу. Ведь вольна же далийка поступать так, как ей вздумается, и к тому же Лисса понимала, что в Деревне Марго легко могла поменять свое решение отправиться в путь за живой водой под влиянием своих учителей, и втайне от подруги опасалась этого.

Внезапно тишину ночи нарушили далекие звуки музыки. Лисса встала с постели и выглянула за дверь - Ланса как обычно не было на месте. Свежий прохладный воздух ударил в лицо, девушка протерла слипавшиеся глаза, с которых моментально слетела сонная завеса. В нескольких шагах от соседнего дома полыхал яркий костер, возле которого расселись деревенские жители. Девушка разглядела фигуры Вина и Дугласа.

Она не стала дожидаться возвращения духа, который бы рассказал ей о ночных посиделках, и начала облачаться в чистую одежду.

- Ты куда? - шепотом спросила Марго. В ее голосе звучало любопытство и бодрость.

Графиня поднялась с кровати вслед за подругой. Обе девушки мигом выбрались из своего жилища и присоединились к компании за костром. Лисса присела на деревянный пенек возле брата, Марго же устроилась рядом с Вином. Несмотря на хмурый взгляд тайи ведьмочка не ослушалась жеста Молоха и присела на низкую скамью между колдуном и релийским графом.

Вокруг костра расположилась дюжина людей. Лисса не могла различить кто из них колдун, а кто простой человек, прислуживавший своим покровителям: темные одеяния были заменены на белые широкие шаровары и длинные сарафаны. Кроме подруг около огня отдыхали еще две женщины: одна из них провела девушек к дому, а другую Лисса заметила при прибытии в деревню, и тогда на ней были одежды колдуньи. На самом высоком месте восседал мужчина, чье лицо заросло густой бородой, его темные волосы спадали на плечи. Он держал в руках необычный инструмент и извлекал из его струн нежные звуки. Когда девушки присоединились к ночному сборищу, певец заканчивал петь. Его голос был волнующим, мягким словно бархат, но содержание его пения Лиссе так и не удалось уловить.

- Об Орфилоне создано много прекрасных песен, - заговорила колдунья, похожая на светляков, когда в воздухе повисла тишина, - но в твоих устах, Ногир, они становятся еще прекрасней. - Лисса вновь почувствовала присутствие Ланса. Дух представлял ей незнакомых людей: светловолосую колдунью звали Агрионой, и она довольно таки хорошо сохранилась для своей сотни лет, заметил он.

- А что ты нам споешь из преданий еще более древних времен? - спросил мужчина, сидевший по другую сторону от Молоха. Его голова была полностью обрита, а лицо говорило о зрелости и опытности человека.

- Что может быть древнее Орфилона, Бад? - засмеялся юный мальчишка, напомнивший Лиссе младшего брата Мориса, хотя он и был на вид старше того на несколько лет.

- Я то до сих пор не могу поверить, что жизнь в Мории уже течет более пяти сотен лет, и за это время сменилось столько правителей, что можно легко запутаться в их именах. А Орфилон по легендам жил еще ранее - как вообще за эти годы сохранилась память о нем?!

- Хорошо, что в нашем народе не так уж много таких глупцов и простаков, как ты, Сэм, - ответил ему Бад. - А начало морийских времен в этих землях следует считать с приходом сюда минорцев. Случилось это десятки сотен лет назад, но благодаря сказителям мы до сих пор можем судить о тех далеких временах.

- Туманны и неясны слова песен о жизни в Прибрежной земле, - ответил певец. - Я напою вам лишь то немногое, что ведаю.

В давние годы в Прибрежной земле

Люди служили Владыкам младым.

Знание света и силы во мгле,

Ведомы были секреты все им.

Долгую жизнь, изобилие в доме

В дар получили от юных богов,

Люди забыли недуги и горе,

Слушали волю и чтили господ.

Прибрежный край был в окруженье

Лесов, степей, воды и льдин,

И множились его строенья,

А в каждом правил бог один.

Вечный владыка в деревне сидел,

Лик его ясен был, взор как стрела,

Мощи его неизвестен предел,

В заботах о смертных доля текла.

И возведен был град чудесный

На бреге моря, в шуме волн.

Им боги правили совместно

Искусств изделий полон он.

Тогда несчастия не знали -

Дождь, ветер, солнце и луна -

Всем Вечные повелевали,

И численность людей росла.

Пальцы Ногира быстро перебирали струны, но звуки не всегда попадали в такт его слов. Иногда музыкант замолкал и вспоминал очередную строчку песни, а вскоре и вовсе замолчал.

- Очень грустную историю ты завел, мой друг, - обратился к менестрелю Молох. - Многие о ней слыхали, многие не хотят даже вспоминать, а некоторые и не знают, о чем ты поешь. Позволь мне поведать нашим гостям, которым нынче еще не спится, о тех бывалых временах, когда на этих землях обитали лишь воинственные племена южан, основным занятием которых было возделывание почвы, а предки минорцев проживали далеко на севере от наших лесов. Нагир рассказал о беззаботных днях, в которых протекала их счастливая жизнь среди вечно юных всесильных богов, походящих на людей своим образом и подобием. Я же начну повествование с бедствий, выпавших на их долю.

Стало меняться размеренное спокойное бытие людских племен в Прибрежном краю. В поселениях уже властвовал не один, а несколько богов. Все больше подношений приходилось приносить в пользу Владык. Но беднее становилась земля, истощились ее недра. Были распаханы все луга, высушены реки, вырублены леса. Поселения людей, во главе каждого из которых стоял Вечный бог, заполнили всю территорию Прибрежного края.

И вот обрушилась великая засуха на некогда процветающий край. Три месяца не было дождей. Приходили люди к своим Владыкам, но те лишь разводили руками.

- Моя на то воля, ибо не слушали вы моих слов, и лишил я вас своей милости, - отвечали Вечные, чтобы не признавать свое бессилие и немощь.

В некоторых же деревнях решили Вечные разрушить дамбы, сдерживавшие течение реки и оросить поля, на которых погибал от засухи урожай. Увидели люди живительную силу воды, возродившую зелень полей и спасшей их от голода. Проникли в их думы сомнения во всемогущество своих Владык. Видели жители, что и боги не вечны и не всесильны в своих владениях. Иногда появлялся в деревне новый бог, который становился Владыкой, а куда пропадал прежний правитель, никто не ведал. Говорили Вечные, что не только людскими делами занимаются они, что и им необходим отдых и покой от мирской суеты Прибрежного края: отправляются они в далекие земли, где творят великие дела, непонятные обычным смертным. Но никто больше никогда не видел бога, если его место захватывал другой Вечный. Прежний хозяин не возвращался в родные края и оставался лишь в памяти своих людей.

Не стало хватать места в Прибрежной земле. Заговорили люди о новых краях, куда удалились их старые правители. Там можно было найти уединение, вернуть былое процветание и богатство. Но отказывались Вечные покидать свои владения. Росло недовольство людей, и ослабла их вера в богов. И тогда в городе поднялись самые умные и храбрые жители и обратились к своему народу:

- Нашей жизнью мы обязаны Владыкам, которые за нами всегда наблюдают, одаряют за хорошие поступки и наказывают за плохие дела. Они воспитывают нас с отеческой добротой и справедливостью, так почему они хотят лишить этого удела наших детей, которым уже нет места на этой земле?! Многие Владыки покинули эти края, и мы должны двинуться за ними следом!

- Выйдя за пределы своего поселения без разрешения бога, вы навлечете на себя гнев и его проклятия, - отвечали им Вечные, управлявшие Великим Градом.

Богатых урожаев не хватало на всех людей. Тогда боги лишили людей своего покровительства и наслали на них болезни. Смерть уносила праведников, которые должны были прожить еще долгие годы. Сомнительные возгласы стали раздаваться в Прибрежной земле все чаще и чаще. Еще сильнее крепло в сердцах людей желание покинуть землю, в которой обрушились на них лишения и страдания. На южных границах была сожжена целая деревня жителей, которые, несмотря на запрет своей богини, решили искать новые пределы, так как стали бесплодны истощенные почвы.

На севере разразилась битва меж двух правителей деревни за право Владыки.

Единственным уцелевшим среди огненных стрел и дрожания земли был молодой парень, который утверждал, что на его глазах упал прежний Владыка на землю, и побелело его лицо, как у смертного, который готовится отправиться в царство мертвых.

- Владыки, которых мы считали божествами, на самом деле обманщики и проходимцы, - передавались из уст в уста гневные речи. - Они живут в роскоши и достатке за то, что насылают на нашу землю дождь и солнце. Но грозовые тучи, несущие влагу, рождаются над Морем. Ветер приносит их на наши земли. Солнце светит ярко независимо от воли богов, а порой и наперекор ей. Теплой погоде мы обязаны Морю, которое охлаждает нашу землю летом во время зноя и жары и согревает зимой, когда природа кругом теряет свои яркие краски. Только там, где есть вода, существует жизнь. Морю мы должны приносить дары и молитвы, и быть может тогда оно отступит от наших берегов и подарит нам новые земли. Боги, которым мы поклонялись всю жизнь, на самом деле ничем не отличаются от нас. Они также не вечны на Прибрежной земле.

Наступили темные времена в Прибрежном крае. Люди предали своих Владык, отказываясь соблюдать их заветы. И тогда собрались Вечные и смертные в Граде и решили подвести черту под взаимными обвинениями. Вечные демонстрировали людям свою силу. Они наслали на город ураганный ветер, а потом сильный ливень. Солнце и тучи появлялись на небе по желанию Вечных.

- Вы стали сомневаться в нашей силе, - обратился один из богов к недовольным. - Вы возносите молитвы Морю. Так пусть теперь Море покажет нам свое могущество.

- Но вы никогда не могли укротить Море или заставить его отступить от нашей земли, - раздался ответ. - Значит, не столь уж вы всесильны! А самым справедливым доказательством вашего величия будет открытие новых земель.

Отведите нас в новые края, где мы сможем жить как прежде в изобилии.

- Не найти вам жизни за пределами Прибрежного края, - отвечали боги. - Нескончаемы темный лес и холодная степь, без края просторы Моря.

- Куда же ушли наши прежние владыки? - уже который раз вопрошали люди.

- Только богам по силе преодолеть огромные территории и оказаться в землях, где есть свет. Но смертным людям не суждено их увидеть. Мы заботимся о вас, как о детях. Недовольны вы нынешней жизнью, ибо потеряли веру в возрождение после смерти. Каждый проживет свою жизнь до конца в Прибрежной земле, и новый конец будет всегда новым началом. Прекратите свое непослушание, тогда и мы с радостью простим ваши сомнения. Если же вы не отступитесь от молитв и даров Морю, будете изгнаны за пределы земли, где сами убедитесь в правдивости наших слов. И пусть каждый уходит сейчас по своему желанию и по разрешению своего Владыки.

Собрались сотни семей в длинную вереницу людей пеших и на конях. Двинулись они прочь из Прибрежной земли, ибо ничего уже не удерживало их в родных домах, из которых Владыки и их советники вытащили последнее имущество. Отправились с изгнанниками и трое Вечных, чтобы еще раз убедить их возвратиться к прежней жизни. Лежал их путь на восток. Пустынно выглядели новые земли, по которым проходил караван: низкая трава, холодная земля, камни и буераки. Шли люди вдоль русла мелкой реки, ибо надеялись, что вода, стихия Моря, выведет их в благодатные края. Вскоре полил с хмурого осеннего неба мелкий холодный дождь. Не переставала непогода несколько суток. Промокшие и озябшие люди совсем выбились из сил. Не были привычны они к таким переменам, осунулись их лица, исчезла надежда в ясном взоре. Лишь боги, шедшие рядом с людьми, не чувствовали усталости. Они поддерживали свой народ, заставляя телеги двигаться без лошадей и возниц, обогревая яркими кострами в холодные ночи, излечивая заболевших. Каждый день они спрашивали у вождей изгнанников, когда те поворотят назад, ибо убедились они уже в своей беспомощности и в силе Вечных.

- Но раз уж вы так сильны, почему вы не можете разогнать тучи и прекратить дождь? - спрашивали люди.

- Мы желаем убедиться в силе и могуществе вашего бога Море, - смеялись Вечные в ответ. - Мы двигаемся вдоль реки, да и небо осыпает вас водой, которой повелевает Море, но людям никогда не дождаться от него милости и пощады. Не допускает Море никого в свои просторы, и лишь смерть ожидает тех, кто покинет землю. За пределами этих степей тоже находится Море, но оно холодное и имеет непокорный нрав.

Стали умолять жены вернуться назад своих мужей, но не изменили они своему решению:

- Раз уж не можете вы справиться с Морем, лишь браните и хулите его, отправляйтесь же назад в Прибрежный край, - был ответ Вечным Владыкам.

В недоумении боги повернули назад к Морю, но никто не двинулся за ними вслед.

Никогда более не слышали о первых изгнанниках в Прибрежной земле. Да и край тот забылся в памяти людей, которые вскоре тоже двинулись прочь из владений Вечных богов.

С исходом первых людей распространился культ Моря в Прибрежном крае. Вспыхнула война между вечными и смертными жителями. Никогда до этого не гневались так сильно боги на своих людей. В стремлении доказать свое могущество, запугать простой люд творили они зверства и убийства в своих землях. Не любовью, а страхом и ужасом хотели угомонить взбудораженный народ. Но ненависть к Владыкам, поселившаяся в сердцах людей, лишь усиливала веру в спасение вблизи Моря, чьи бушующие волны не могли угомонить даже десятки Вечных. Приносили люди Морю в дары золотые, глиняные и деревянные изделия. И увидели, что дерево свободно качается на его волнах. И стали они строить небольшие плоты и лодки, на которых, выходя в Море, ловили рыбу. На берегах, куда прежде люди редко выходили в своем благополучии, где часто высокие приливы и отливы уносили снасть в глубокие пучины вод, стали они собирать ракушки и водоросли.

Через несколько лет двинулись люди опять прочь из Прибрежной земли. Уходили они небольшими отрядами, семьями, путь их лежал на юг. Вскоре опустели все окраины земли Вечных. Посылали вслед беглецам боги молнии, заставляли землю разверстываться на их пути, но только больше желающих покинуть разрушенный край появлялось среди людей.

Путь их проходил через густой темный лес. Тянулся он на многие лиги, но люди шли, не теряя надежды выйти к новому морскому берегу, подальше от ненавистных богов.

Назвали они себя минорцами, то есть Следующими, помня, что первыми ушли их сородичи далеко на восток. После долгих месяцев скитаний в лесу, меж густых крон деревьев, вышли они на зеленые равнины, освещенные ярким солнцем. Перед ними предстала полноводная река, впадавшая в Море. На плотах пересекли они ее быстрое течение и переправились на противоположный берег. Случилось это поздним летом.

Встретила их новая земля зелеными полями, лесами и озерами. Расселились минорцы на огромных территориях. На много племен распались переселенцы. Некоторые остались жить у реки, другие ушли к высоким горам, возвышавшимся на востоке, прочие двинулись дальше на юг, где их встречала плодородная земля, а часть минорцев сразу же повернула на запад к Морю. Назвали они себя морянами.

Были незаселены новые земли, и лишь на юге встретились переселенцам незнакомые племена да непроходимые заросли красных цветов. Стали люди заново отстраивать деревянные дома, осваивать ремесла, засеивать плодородные почвы. Много бедствий и лишений пришлось им пережить, но никогда они не хотели возвратиться под покровительство бывших богов. Запретили вспоминать и произносить их имена, и были навсегда они забыты для потомков. А людей, которые долгое время оставались молодыми и здоровыми, подозревали в связях с лжебогами, за что приговаривали их к смерти.

- Так кем же были эти Владыки? И что с ними стало после того, как опустел Прибрежный край? - спросила Лисса, когда Молох закончил длинный рассказ. - Не уж то они являлись, как и вы, колдунами, раз время не было властно над их телами, а дела они творили лишь силой разума и желания?

- Ты говоришь очень верные слова, мое дитя, - ответил Молох. - А считаю, что в этих легендах о появлении минорских племен в землях между Пелесскими горами и Великим морем, описываются давние времена, когда в руках колдунов находилась огромная власть, они повелевали людьми, о которых заботились в течение их краткой жизни. Колдуны всегда жили вместе с людьми, ибо сами люди становились порой другими - то есть открывали в себе колдовские способности. Тогда могущество колдунов было настолько велико, что люди назвали их богами и поклонялись им, не смея ослушаться их воли, веруя в их решения и силы. Что стало с Вечными после исхода из их края людей? Из преданий можно уяснить лишь, что разразилась в это время ужасающая война, и те земли превратились в пожарище, устланное жертвами молний и огней, которые боги посылали на свой народ и друг на друга. Но если рассуждать здраво, то не исключено, что многие колдуны все-таки отправились с людьми на юг сквозь темные леса и вышли на минорские равнины.

Чародеев не страшит время, спустя несколько десятилетий после смены поколений их внешность стала бы неузнаваемой и забытой среди минорцев, и колдуны могли вновь поселиться среди людей, о которых заботились долгие века. Хотя отныне, как я уже упоминал, жизни их угрожала опасность, минорцы стали подозрительны к тем, кто не страшился старости и смерти.

- То есть вы, колдуны, ведете свой род от этих Вечных богов, Владык или, как вы их там зовете? - презрительно произнес Ортек.

- Колдуны не могут вести род от богов, ибо мы не являемся народом и не имеем общих предков. Колдуны не имеют детей, это плата за то, что жизнь их не имеет конца. Но ничто не вечно под высоким небом, и даже земля меняет со временем свое обличье. Мы не стареем, но тела наши подвержены ранам и смерти, и именно после того, как прибрежные племена осознали, что в этом их господа мало чем отличаются от них самих, они отказались поклоняться и чтить предводителей. Колдуны рождаются среди людей. Минорцы заселили южные земли, но среди них продолжали появляться молодые и более зрелые люди, которые застывали в своем физическом развитии на одной черте и открывали в себе неведомые до этого силы. После избавления от Владык среди минорских племен также появлялись колдуны и колдуньи, но были они неопытны и очень слабы. Очень часто становились они жертвами живущей еще в сердцах потомков беженцев из разрушенного края ненависти к богам, а вместе с ними погибали от этой подозрительности невинные юноши и девушки.

- Но теперь-то нас никто не трогает, - заявил Сэм. - В этом лесу мы живем уже долгие годы в полной безопасности и в почете у тех, кто пришел просить нашей помощи.

- А знаешь ли ты, царевич Ортензий, от какого племени происходит твой народ? - казалось, Молох совсем не обратил внимание на слова своего юного ученика, а Лисса при них лишь скривилась, вспомнив о том, какая участь ее ожидала в Миноре после того, как ее назвали ведьмой.

- Мои предки также покинули родные земли в поисках более праведной жизни. Они пришли с востока, - ответил черноморец.

- А ведь именно на восток ушли первые изгнанники из Прибрежного края, и я считаю, что они все-таки не погибли в холодной степи. Племена униатов включают в себя очень многих переселенцев, народностей и языков. Но самом севере живут сириги, которые цветом волос и глаз напоминают морийцев. Из их числа вышли и черноморцы.

Так что предки всех этих народов в древние времена жили под гнетом и опекой Владык, уверовав при этом во всемогущество бога Моря, которому и поклоняются до наших дней.

- Но среди черноморцев нет и никогда не было колдунов! - возразил Ортек.

- Ты прав, - усмехнулся Молох. - Похоже, ваши молитвы были услышаны эрлинскими богами, которым вы стали поклоняться, и ваши люди убережены от этой напасти. В Мории же колдуны не раз вновь возвращали себе утраченную власть. Вернемся хотя бы к сказаниям об Орфилоне. Разве непонятно вам, мои друзья, кем были на самом деле величественные Орфилон и его братья, а также богиня Облако? Они были колдунами. И вполне возможно, что они были теми, кто правил в Прибрежном краю, ибо силы их были поистине божественны, ежели они могли творить то, о чем говорит народ: подниматься в небо, орошать и засеивать поля в скалистых землях Алмаага.

Безусловно, многое в истории об Орфилоне выдумка, но то, что он превратил колдунью в обычную женщину, должно быть очень интересным нашим гостям, которые, как мне уже известно, замыслили путешествие за живой водой. Орфилон победил Облако стрелой, как говорит легенда - я же считаю, что он обладал живой водой, с помощью которой лишил свою избранницу колдовских чар. Ведь именно он и его братья принесли в Алмааг живую воду, но даже ежели Орфилон не взял этой воды с острова, когда покидал его, то он мог отыскать ее в горах, не даром же упоминаются его скитания на востоке в страданиях от неразделенной любви. Именно там он встретил старца или кузнеца, как повествуют различные версии этой истории, который научил его уму разуму и помог покорить Облако. Но заметьте, что Орфилон умер в один день со своей женой. Является ли это народным вымыслом? Вполне возможно, что нет. Легенды признают, что Орфилон не постарел с годами и не утратил своей красоты и молодости, но он был поражен молнией в минуту смерти Филии - может быть, это было заклятие, которое действовало и после того, как Облако лишилась своих чар.

- Но ведь у Филии и Орфилона было трое сыновей? - перебила колдуна Лисса.

- Очень часто нынче историю Аллиин соединяют с рассказами об Орфилоне, хотя в самых старых источниках она записана как отдельная песнь. И там не упоминается, что Аллиин была дочерью Алмааг, а Арей сыном Орфилона. Это родство уже домыслил народ, объединив по времени события, которые могли происходить намного позже.

Ведь даже в легендах об Аллиин уже не говорится о государстве Филия, а зовутся земли на материке Морией, что свидетельствует о том, что со времен правления Орфилона и Филии прошло много лет. И эта история более напоминает историю любви, чем повесть о подвигах героев и покорении новых земель. Но все эти события произошли очень давно, о них мы судим лишь по преданиям, сохранившимся в памяти морийского народа. А чтобы подтвердить мои слова о могуществе колдунов, которые управляли государством Мория, не стоит даже заглядывать так далеко за летоисчисление в наших землях, ведущееся с года установления законов на огромных каменных таблицах в основных портах страны.

- Принцесса-наследница Мория была колдуньей, разве не так? - усмехнулся Вин. В речах Молоха он услышал уже много слов, которые подтверждали и повторяли рассказы мудрого Элбета.

- Да, всего лишь триста лет назад Мория, которая обладала великой силой, руководила государством и защищала его от нападения гарунов. Кем она была, так и останется тайной. Действительно ли дочь государя стала ведьмой и обрела за недолгие годы такое могущество, или колдунья изменила свое обличье и вступила на трон под другим именем? Силу и возраст ее ныне определить невозможно. Но по тому творению, что до сих пор ограждает наши южные пределы - а с величием Серебряной Стены не поспорит ни одно сооружение в Мории - можно судить лишь, что могущество ее действительно равнялось богам.

- Так почему же она погибла от руки обычного смертного, накликав при этом на его народ ужасное проклятие, - задумчиво проговорила Агриона.

- История показывает, что порой даже человеку по силам противостоять богам, - ответил Молох, - не говоря о множестве людей, толпе, войску, народу. Людей всегда на земле больше чем колдунов, и при этом число их возрастает за счет детей, которые впитывают с молоком матери мудрость и опыт своих предков. Мы же не имеем продолжения, уходя после гибели в небытие. Но никто уже не узнает, справился ли с всемогущей колдуньей обычный смертный или другой бог?!

Глава 2 САРПИОН

- А могут ли колдуны читать мысли? - спросила Марго, оглядывая просторную заброшенную конюшню, где проходил ее первый урок. Через высокую крышу, перекрытую деревянными балками, опускались солнечные лучи. Стойла были убраны, пол устилала свежая солома. Посреди постройки стояли деревянные табуреты, на которых устроились ведьмочка и глава Деревни.

- Порой даже смертные люди могут читать чужие мысли. Ведь все благие и лихие намерения отражаются в глазах человека, - спокойно ответил Молох. - Сегодня ты вольна спрашивать меня обо всем, что тебя интересует, и ты покажешь мне, какими чарами уже овладела. Здесь ты не сможешь никому навредить своим колдовством, а я уверен, что уже многим досталось от твоих способностей. С этого дня ты будешь звать меня учителем и исполнять все мои просьбы и задания. Ты ведь хочешь научиться управлять своими силами, Марго?

- Да, - ответила девушка, все еще с любопытством осматривая светлую конюшню. Она услышала шорох и приглушенный шепот голосов, доносившихся сверху. Ведьмочка разглядела притаившиеся на узких перегородках фигуры Лиссы и Ортека, и на ее лице появилась ухмылка - здесь было не так уединенно, как рассчитывал колдун.

Уже несколько дней друзья провели в Деревне. Колдуны за это время не упускали из виду своих гостей, хотя Вин и Ортек перебрались на постой в избушку Дугласа, где, как оказалось, в прошлом столетии проживал Отих, несчастный, которому удалось отыскать источник с живой водой.

Известия, что невысокая черноволосая графиня обладает колдовскими чарами, привлекли к Марго пристальное внимание ученых чародеев, которые для начала тщательно допросили девушку о том, что она уже натворила в мире людей. Ведьмочка умалчивала о большей части своих свершений, не заговаривала об этом и Лисса, которая отныне с опаской вглядывалась в колдунов, боясь, что тоже попадет под их неусыпные взоры, едва чародеи прознают про Ланса. Разговоры завершились тем, что Молох преподнес Марго коричневое платье, более подобающий наряд для новенькой ученицы.

- А слышать я смогу то, о чем говорят шепотом, скрываясь при этом от чужих глаз? - вновь спросила ведьмочка. Ее все-таки волновали замыслы товарищей, которые решили подглядывать за подругой с целью ее безопасности или, надеясь проникнуть в тайны колдунов, которые Молох мог открыть лишь своим соратникам.

- Для этого тебе лишь стоит усилить свой слух. Но не забывай, что тогда ты сможешь более четко слышать все звуки, которые тебя окружают, и не всегда в них возможно разобрать то, что стремилась познать, - пояснил колдун. Он внимательно поглядел при этом наверх, и Марго решила, что от его внимания также не ускользнули двое соглядатаев.

- А почему мы становимся колдунами? - Марго задала вопрос, который более всего ее интересовал в последнее время, и на который не могла ответить даже Лисса с помощью своего всеведущего духа. - Как вы стали колдуном? У нас вообще есть… был… выбор?

- Давно у меня не было ученицы, Марго, - ухмыльнулся Молох. - Но как мне помнится, все новички в нашем деле в первую очередь спрашивали о силе, могуществе и вечности, которая отныне предстает перед ними. Хотя бывают случаи, когда люди и не приемлют своего нового образа, - с лица слетела насмешка и на старческом лбе углубились морщины. - Со временем мы постигнем более глубоко этот вопрос - кто такие колдуны. Рождаемся ли мы изначально не такими как все или становимся чародеями в течение своей жизни? Я придерживаюсь первого мнения. Я считаю, что в каждом из нас с малых лет загорается искорка долголетия. Но уже в течение жизни случай или воля человека выбирает, когда перейти ту черту, за которой мы получаем доступ к неведомым силам. Я стал колдуном в шестьдесят, и таким уже немощным стариком я и останусь на долгие годы. Ты же, Марго, ощутила в себе новые силы в столь юном и прекрасном возрасте, - колдун оценивающе поглядел на девушку, но она совсем не смутилась его взглядам, - и можно напророчить тебе великое будущее. Скажу сразу, тебе будет многое по силам, если ты сумеешь подчинить эти силы своему разуму и воле.

- Но ведь в Прибрежной земле все боги были молоды.

- Так повествуют нам сказания. А если это было правдой, то подтверждаются мои теории: значит, боги умели различать среди своего народа тех, кто был обречен стать колдуном и в юном возрасте раскрывали в нем эти способности. Как они это делали, мне неведомо. Мои собратья выдвигали много версий, но их пока нежелательно проверять на практике, - Молох замолчал и еще раз внимательно взглянул на собеседницу. У Марго пробежали мурашки по телу. Она вспомнила рассказы своей няни о том, что колдуны похищают юных мальчиков и девочек, чтобы заколоть их острыми ножами, а тех, кто после этого выживает, обращают в своих учеников. - Считается, что мы перестали быть людьми в самые трудные минуты жизни, когда нам угрожала смертельная опасность. Я записываю показания знакомых мне колдунов, из которых подтверждается это версия. Я один из немногих, кто не совсем подходит под это определение. Но быть может мой организм уже почувствовал приближение старости и решил, что пора, наконец, задействовать силы, которые были до этого сокрыты от моего разума, ибо жизнь моя протекала спокойно и умеренно среди верных слуг, любящей жены и заботливых детей.

- Но вы говорили, что у колдунов не может быть детей?!

- Да, скорее всего мы лишены возможности продолжать свой род. Мне пришлось растить приемных сыновей, которых я любил как родных. Это единственная отрада в нашем бескрайнем бытие. Любовь к близким, ежели она взаимная. Хотя в некоторых летописях и документах из прошлых времен, которые попадали в руки моих друзей и на мои глаза, а я являюсь самым старшим из колдунов, которые заходили в эти места в последние пять десятков лет, записаны случаи, когда у мужчин-колдунов рождались дети. Тебе, как женщине, не стоит даже объяснять, что это совсем не доказывало их отцовства, но были зафиксированы случаи, когда родила колдунья, - Молох скептически поднял брови вверх. - Я даже не буду этот случай называть исключением, который бы подтверждал правило - нет, я считаю его фальсификацией.

Эти документы относятся еще ко временам Релия II, при котором началось переселение морянских дворян с севера на юг, на территории, ранее занятые южными дикарями. Они поклонялись кровавым идолам на высоких алтарях, сооруженных из каменных глыб в дремучих лесах. Некоторые останки этих святилищ до сих пор можно встретить в лесах Релии. Тогда колдуны играли весомую роль в управлении государства. Они не скрывали свое лицо и сущность, хотя говорить об этом никогда не было принято. Так вот, в семье одного из знатных далийских дворян, которые утверждали всегда, что ведут род от Далия, среднего сына Орфилона, долгие годы не было детей. Муж не мог найти себе места от горечи, что охватывала его сердце, и в одну ночь ему приснился сон, что его супруге следует испить воды из родника, что течет близ Пелесских гор. Семья отправилась к горным вершинам, и вскоре супруга понесла девочку, ставшую наследницей большого графства. А в тех местах ее отец основал город, названный по имени дочери - Равенной. Это записано в старинных летописях разрушенного нынче города, и я нахожу эти упоминания не более чем легендой. Но в том, что городом более восьмидесяти лет управляла безжалостная Арвинна, мать Равенны, что она была главой города даже во времена принцессы Мории, не приходится сомневаться. Летописцы разных поколений описывали ее как пожилую грузную женщину с непреклонной волей и тяжелым взглядом из-под густых бровей. Нигде не упоминается об ее невероятных способностях, но ее долголетие говорит само за себя. Она была ведьмой. С переездом наследницы Мории в Равенну, записи свидетельствуют что, Арвинна передала ей бразды управления городом и уехала на юг в свои многочисленные поместья. Что сталось с ней в период гарунской войны неизвестно, но ясно, что колдуньи не ужились вдвоем на территории небольшого поселения, которое к тому моменту превратилось в торговый центр с Пелессом.

- Значит, у Арвинны не было дочери?

- Я в этом уверен, хотя ей удалось убедить в ином собственного мужа, а может летописцы случайно или по умыслу записывали для потомков не совсем верную историю тех времен.

- А где же вы были в это время? За свою долгую жизнь вы, видимо успели побывать в городах всех морийских государств и повидать многих государей и их верных придворных…

- Я не так уж стар, как кажусь, Марго, - Молох негромко засмеялся. - Я родился в 401 году, когда был заключен долгожданный мир между империей Ал-Мира и Морией, и страны занялись выгодной торговлей друг с другом. В нашей общине я по праву признаюсь самым ветхим и опытным колдуном. Но разве я встречал за прошедшие годы всех тех, кто обладает чарами и вечной жизнью?! Сюда приходят колдуны, которые были отвергнуты людьми и здесь залечивали старые раны, вызванные изгнанием, проклятием родных, гонениями односельчан. В середине третьего столетия после окончания кровопролитных войн на материке истощенные морийцы вытеснили всю свою злобу и обвинения в нищете и страданиях на тех, кто сражался подле них в прошедших боях, на тех, кто врачевал, обладал недюжинной силой и не менял свой облик с годами. Земля вновь была объята пламенем нескончаемых костров, в котором погибло много наших собратьев, а также невинных людей. Тогда оставшиеся чародеи стали скрывать свой облик в морийских странах, а некоторые и вовсе покинули эти земли и ушли на север. Ими и была основана Деревня. Но она, по правде сказать, никогда не была многолюдной. Колдуны не любят соседствовать и долго жить рядом друг с другом. Когда я пришел в Деревню здесь главенствовал мой учитель - он был на вид младше меня вдвое, а по силе некому было с ним соперничать. Но он ушел в неведомые странствия, из которых до сих пор не вернулся. Такова наша судьба, Марго - быть вечными бродягами. Нигде ты не найдешь своего дома. Для каждого места будет свое время, для каждого пути найдутся свои дороги. Я повидал многих колдунов и колдуний. Ты спросишь, много ли наших собратьев ныне живут на земле?

Я не могу тебе ответить. Каждое имя записано в моих толстых томах, что я веду второе столетие, но напротив многих имен уже стоит дата их ухода в небытие, а о скольких из тех, кто просто удалился из леса, мы более ничего не слыхивали.

- Значит, и я останусь свободной и смогу в любое время уйти отсюда?

- Тебя сюда никто не звал, и никто силой не удержит, - улыбнулся Молох. - Но думаю, ты не уйдешь ранее, чем получишь полезные уроки. Ты еще слишком юна, а значит, слаба, девочка. А мир людей очень жесток. В нем совсем нелегко будет прожить сироте - ведь нынче ты осталась совсем одна - а к тому же вокруг тебя будут постоянно происходить непонятные явления, которые ты пока не умеешь контролировать. Те, кто обрел способности слишком рано, обычно не могут долго жить среди людей. Они всегда привлекают к себе внимания. Меня никто уже не упрекнет, что в свои пятьдесят, шестьдесят, а может и девяносто лет, я совсем не изменился. Твои соперницы уже через десять лет заподозрят, что ты совсем не постарела, и выглядишь, как семнадцатилетняя молодица. Потому сперва тебе стоит научиться не колдовать, тогда соседи не так быстро заговорят о колдунье, что портит их жизнь.

- Но чему здесь обучаться? Это уж точно совсем не трудно освоить, - Марго насмешливо взглянула на своего наставника. - Меня больше всего волнует обратный вопрос, как колдовать, очаровывать людей. Они не всегда подчиняются моей воли…

- Как! Как ты можешь это говорить, Марго?! Неужели и твою душу уже покорили помыслы о покорении людей и владычестве над ними? А я, глупец, думал, что это юное создание еще наивно и чисто, как после первого омовения в водах моря! - Молох вознес руки вверх, сокрушаясь в своих напрасных надеждах.

- Но, учитель, - Марго застыла в недоумении. - Я не мыслю… я не то имела в виду… Учитель, простите меня! - девушка прильнула к коленям колдуна. - Что я сказала не так? А в чем, если не в этом, предназначение колдунов?! Зачем мы живем, если не сможем помогать людям в их бедах и радостях?! - уже кричала Марго.

В широко раскрытых голубых глазах отражались вечные вопросы о жизни, девушка просила дать ей ответ, но в то же время в ее взоре не было надежды на то, что она его услышит.

- Нам дается долгая жизнь, чтобы познать все тайны мира, проникнуть в его скрытые места и принести людям свет знаний, - Молох помог ученице вновь усесться на свое место. - Каждый сам выбирает свой путь, но он непременно пролегает к людям, Марго. А жить среди них ты будешь по их законам. Если ты решишь подчинить их своими силами, то непременно познаешь участь Владык Прибрежного края. Но ежели будешь облегчать их жизнь, исполнять их желания и исцелять от всех недугов, то конец будет таким же, ибо помогая одному, ты будешь разжигать зависть в сердце другого. Будь скромной и незаметной в своих действиях и замыслах, дочь моя. Это мой первый урок.

Девушка была озадачена. Она в молчании внимала словам колдуна. Он предлагал забытье, отшельничество, которое поможет ей сохранить жизнь. Но разве не эти оковы она совсем недавно сбросила с себя, сбежав из монастыря. Нет, она не хотела принимать взгляды старика, который ведал, что творится в мире лишь по словам пришлых колдунов и людей. Она не будет ему перечить, но внезапная грусть охватила далийку. Она исподлобья взглянула на собеседника, который уже перешел к первым практическим наставлениям. На его раскрытой ладони сухой деревянный сучок превратился в пыль.

- Я обучу тебя, Марго, всему, что умею сам. Я уже сказал тебе, что силы твои будут велики, если ты сможешь ими управлять. Весь мир у тебя в руках. Ты сможешь его разрушить, как я только что проделал это с щепкой. Для этого ты должна захотеть, ты должна направить свою мысль и обратить ее в действие. Но мысль питают знания, а их у тебя пока еще недостаточно. Агриона будет учить тебя целительству, Бад воздействием на мертвую материю, я же расскажу о чарах, наложенных на людей, - Молох приложил ко лбу девушки свой большой палец. Через мгновение он отнял его и показал ученице красный порошок, оставивший отпечатки на ладони. Марго протерла свой лоб - вместо алой метки на руках осталась лишь цветная пыль. На ее теле уже не было видно никаких следов бывшего замужества. - Запомни, использовать способности можно, не мешая чужой воле. Я смыл твое прошлое, не задев при этом тебя. В использовании силы неживых предметов тебе не помешает никто - даже те, над кем чары не властны. А среди людей неподдающихся много. Иначе им никогда бы не удалось основать свое общество, иначе им никогда бы не захотелось нарушать свои же законы.

Чем колдуны отличаются от людей? Они обладают уникальным даром, способностями, благодаря которым могут черпать энергию окружающих предметов и облекать ее в другую энергию, приводить в действие прочие силы. При этом чары окружающего мира, которые неподвластны и неведомы смертным, подпитывают жизнь колдунов, и вид их не меняется со временем.

Каждый чародей выбирает способы вызова и применения своих способностей.

Некоторые используют для этого руки, глаза, и даже предметы, которыми они передают часть своих сил. Такие вещи могут попасть в чужие руки, и колдовство позволит привести их в действие даже обычному человеку. В нашем мире очень много таких волшебных диковинок, ими гордятся и превозносят властители и другие хозяева в разных странах и империях до Гор Солнца, а также восточнее и южнее этих пределов. По моим суждениям, это доказательство того, что боги-колдуны, владыки Прибрежного края, разошлись по всей земле и с помощью своих знаний и умений во многом повлияли на судьбы людей и продолжают оказывать на них влияние.

Колдовство - это действие, передачи энергии, то есть где-нибудь ее становится меньше, в другом месте больше: что-то слабеет, ломается, разрушается, а что-либо создается по твоей воли. По сути, ты творишь зло и то, что желаешь. Запомни, Марго, это. У твоих желаний, чар всегда есть последствия. В самом начале перевоплощения, то есть, когда обычный до этого человек начинает осознавать, что вокруг него происходят странные явления, как то, исполнение мечты, одновременно он притягивает к себе неприятности, или эти беды сыплются на головы близких людей и соседей. Энергия, которую создает колдун, остается без контроля, и она творит все несчастья, ибо мгновенно забирается другими людьми и живыми существами. Колдовать возможно используя силу вещей, которые тебя окружают, что довольно таки легко, ибо ты не встретишь сопротивления, но приходится черпать ее и у людей. Здесь, как я уже говорил, случаются трудности: сильные уверенные в себе личности не позволят вторгнуться в их судьбу и нарушить их планы. Они не отдадут тебе дополнительные силы и не воспримут твою отдачу.

Итак, сперва, чтобы вновь стать как все и не отличаться от других, тебе следует научиться контролировать оба потока энергии, его источник и получателя. Пока еще ты не задумываешься, откуда ты творишь чары, которые позволяют тебе совершать задуманное. Ты оставляешь один из двух противоположных полюсов без своего внимания, и в результате случаются бедствия, причинами которых являются твое незнание, неумение и неопытность.

- Я уже догадалась, что нужно не упускать из виду то, благодаря чему я совершаю колдовство, или самостоятельно создать свой источник, - ответила Марго. Лекция Молоха очень напоминала ей слова Лиссы, но девушке уже давно наскучили сухие изъяснения, она с нетерпением ожидала, когда ей покажут, что в действительности ей будет подвластно.

- Ты быстро осваиваешься, девочка. Ты самостоятельно дошла до этого понимания.

Это переходный период в становлении колдуна. Мастером ты станешь тогда, когда будешь черпать силы из себя самого, своего организма, который отличается отменным здоровьем и долгим сроком службы, - колдун усмехнулся своим словам. - Долгим, но не вечным, Марго.

- И это все, что мне предстоит освоить? - спросила далийка. Она была немного разочарована. Оказывалось, ей уже многое по силам, но ведьмочка понимала, что своими чарами она управляла закрытыми глазами. И учителя должны были приоткрыть завесы тайны над колдовскими способностями, которые, по их же словам, превращали обычного смертного в бога.

- На сегодня наш урок можно считать завершенным. Я не разрешаю тебе практиковаться без моего ведома. А узнаю я о твоих проделках в любом случае, Марго. Надеюсь, что ты будешь послушной ученицей и не навредишь обитателям нашего поселения. Ты должна получить знания о материях, а через несколько лет мы поговорим с тобой уже о заклятиях, проклятиях, порчах и прочих чарах, которые можно наводить на людей.

- Несколько лет?! - негромко переспросила Марго. - Но кто будет ждать столько времени? Я бы хотела отправиться вместе с черноморским наследником за живой водой, и в пути эти знания были бы самыми ценными! Ведь на черноморский народ пало проклятие, которое прозвучало из уст колдуньи. И вы должны помочь ему освободиться от этой напасти.

- Что за глупые мысли, Марго! - Молох сурово поглядел на девушку. - Никто из нас не ведает о том, что это было за проклятье. Оно подвластно лишь тому, кто сотворил его, и тому, на кого были обращены чары. Ни принцессы-наследницы, ни черноморского царевича уже давно нет в живых, но с их смертью проклятье не спало с черноморского народа. Следовательно, оно само должно изжить себя.

- То есть как?

- Был проклят черноморский народ, царевич и все его потомки были обречены на погибель. Этого не избежать. Может быть живая вода действительно поможет очистить скверну, что лежит на их крови. Но к этому колдуны не могут иметь никакого отношения и содействия. Хотя я выполню просьбу своего друга Элбета и помогу Ортеку разыскать дорогу к потайным озерам у истоков реки Алдан.

- В любом случае я собираюсь отправиться с ними, чтобы помочь добраться до этих заброшенных мест. Ведь колдуны могут пройти и по воде, и сквозь горы - разве не так гласят старинные предания?

- Я не смогу тебя здесь удержать, - вздыхая, произнес Молох. - Но поверь, девочка, у тебя иная судьба и дорога. Не будь поспешна в решениях и действиях. Я помню того несчастного навийца, который звался Отихом, и который пробудил вновь веру в живую воду в сердцах морийцев. После долгих блужданий он укрылся в нашем лесу. Он был как дикий, загнанный зверь. Его тело излечилось от болезни, но разум был затуманен, на лице навечно застыла тоска и печаль. Он мало разговаривал и почти ничего не рассказывал о своем пути на восток. Как мне думается, многое стерлось из его памяти, так как, будучи объятым страшной проказой, он не ведал, куда, по каким тропам идет. Обратно на родину он вернулся по реке. На маленькой лодке он добрался до Аватара, где его принял на борт алмаагский торговый корабль и доставил в Лемах, как он того и просил. Ведь именно Первым Судьей в Каро подписываются все смертные приговоры для свободных граждан Мории, и к нему поспешил приговоренный к казни. Отих прожил совсем недолго после того, как излечился живой водой. После его смерти я нашел в его хижине записи, из которых можно судить о примерном пути его следования к живому источнику. Я передал все эти сведения Ортензию, и думаю, что они помогут ему исполнить волю его отца, Веллинга Релия. Отих пишет в своем дневнике, что лучше всего отправляться в путь одному, не заходить в людские селения, не доверять незнакомцам и не брать с собой друзей. Он ведь знал, что по его следам отправилась к озеру с волшебной водой экспедиция алмаагцев, и предсказал ей неудачу, считая, что воду может обрести лишь тот, кто желает этого всей душой и готов ради этого проститься навсегда с жизнью, а в группе людей, пусть и небольшой, всегда найдется слабое звено. Но что это - тот, кто очень хочет умереть, или тот, кто желает жить?! Пускай Ортек решает, доверять ли бреду этого бедняги или нет, но тебе, Марго, я считаю не следует ввязываться в эти странствия. На твою долю хватит приключений в землях материка, а также за его пределами. Помни, что ты пришла сюда за знаниями, так не трать же напрасно время на обычные скитания.

Прощаясь с колдуном, Марго поблагодарила его за полученные советы и вскользь бросила несколько слов:

- Я родилась, учитель, в Далии, и, как мне помнится, у Арвинны было три дочери, по имени старшей был назван город, а младшая Полина руководила далийской столицей в период ее осады гарунами, которые позже сожгли и разрушили великолепные строения дотла. Полина была к этому времени уже пожилой женщиной, а ее мать умерла от старости за несколько лет до падения города, и горожане гордились, что основательница города пережила и принцессу Морию, и первое разорение Равенны, возродила его от пожарищ и вновь распахнула навстречу торговцам как с запада, так и с востока его широкие ворота, на которых висели две золотые морды кабанов. Вам бы следовало покопаться в свитках и пыльных книгах монастыря, обители стариц, что на границе Далии и Релии. Этот дом скрывает много тайн и старинных легенд, ибо стоит на земле под защитой богов уже более трехсот лет. И в таком случае можно признать, что Арвинна была ведьмой и имела детей, или же она была просто сильной женщиной, сохранившей и ум, и здоровье до скончания лет.

Свидания с Агрионой проходили в комнате, где поселились Марго и Лисса. Тайе было разрешено присутствовать при встречах колдуний, так что ей не приходилось сгорать от любопытства и неведения, пока Ланс не расскажет ей об ученых разговорах. К тому же Лисса не особо доверяла своему духу-хранителю, который сам же признавался ей, что у колдунов должны быть тайны и секреты, которые смертным не постичь скудным умом, и он описывал уроки Марго у Молоха или Бада в последнее время лишь в нескольких словах:

- Не твоего ума дело!

- Ланс, знаешь, что я сделаю, когда ты возродишься, - мстительно отвечала при этом Лисса. - Я искупаю тебя в живой воде, которую мы непременно отыщем, и ты так никогда и не вернешь себе былого могущества. Не бывать тебе колдуном!

Лисса не знала, как близко принимал к сердцу ее слова дух, ибо сердца у него пока еще не было, сама же она обычно скоро забывала о своих угрозах и обещаниях.

Тем более, что для того, чтобы послушать Агриону девушке не приходилось прятаться за печкой или взбираться на крышу, и оттуда внимать словам чародеев.

Марго прежде не обращала внимания на тягу подруги к врачеванию. Но, учитывая, что Лисса была обучена погибшей черноморской спутницей некоторым целебным травам и растворам, не стоило удивляться, что с колдуньей-целительницей тайя поладила с первых же дней знакомства. Ведьмочка же с унынием выслушивала описания Агрионы строения человеческого тела, и что необходимо делать, чтобы избавить человека от различных недугов.

- Если рана нанесена ножом? - Агриона держала за руку Лиссу, на которой Марго предстояло опробовать свои чары. Графиня злилась на подругу, что та разрешила использовать свое тело для колдовской практики. Видимо, Лисса боялась отказать целительнице и потерять ее расположение, а в это время Агриона острым тонким лезвием наносила на гладком предплечье тайи глубокую царапину, из которой хлынула кровь. - Что ты будешь делать? Ты просто заживишь рану и заставишь кожу сраститься, к тому же после этого скорее всего не останется никакого шрама. - Агриона произносила пояснения к необходимым действиям спокойным тоном, глядя в испуганные глаза Марго. Ведьмочка уже пустила в ход свои способности, от раны на руке подруги остались лишь капельки крови. Лисса, казалось, даже не успела понять, что с ней в это время произошло.

- Внешние недуги ты исправляешь легко. Я тобой довольна, - Агриона внимательно поглядела вначале на зажившее место на гладкой коже руки, а после на свою ученицу. - Трудности возникают, когда в теле застряло, к примеру, острие стрелы, кусок копья, и чужеродный объект начинает движение по всему телу больного. В этом случае, если ты просто избавишь пациента от раны, то он вначале почувствует облегчение, так как остановится кровотечение, но после ему может стать очень худо. Поэтому для начала следует извлечь этот осколок из тела, - колдунья вновь взяла в руки острый нож.

Но Лисса уже не стала дожидаться, пока ей придется испытывать новый вариант ранений. С нее хватило уже и того, что несколько дней назад Агриона наслала на нее простуду, так что девушка вся пылала от жара, а Марго в это время смешивала какие-то порошки, чтобы излечить подругу. Также Лиссе пришлось обжечься горячим горшком и с ужасом наблюдать, как небольшой по размерам ожог медленно исчезал с тыльной стороны ладони только после того, как колдуньи целый час спорили, каким образом следует от него избавиться. Тайя вскочила со своего места и на всякий случай отошла к задней стене подальше от ведьм.

- А Дугласа ты сможешь излечить? - спросила она Агриону, хотя Ланс рассказывал ей о бесполезных встречах брата и колдуньи, которые ровным счетом ничего не изменили в самочувствии рудокопа.

- Неужели тебе это до сих пор непонятно, - мрачно ответила женщина, недовольная как вопросом тайи, так и тем, что ее отвлекли от темы. - У него отравлена кровь, и заражение перешло на все части тела. Он медленно умирает.

- Но даже от черной лихорадки, которая мутит голову и сжимает грудь, есть средство, которым обычные знахари спасают больных, а вы ведь колдуны. Вы должны быть в силах излечить от любой болезни!

- Лисса, я не встречала пока за свою жизнь ни одного колдуна, который бы обучил меня исцелению. Я сама постигаю эту науку. Мой отец передал мне много знаний, и очень часто я пользуюсь именно ими, не применяя свои способности в колдовстве.

Быть может где-то и остались еще всемогущие чародеи. Но здесь ты их не встретишь, - голос Агрионы звучал печально, как будто молодая женщина заглянула в свое прошлое и, оно явило ей унылые образы. - От некоторых недугов не спасет уже ничто. Ведь люди уходили в морские пучины во все времена.

- А ты долго здесь живешь? - спросила Марго, которая до этого не отваживалась задавать своей наставнице личные вопросы.

- В Деревне я около пятидесяти лет. Я пришла в лес после смерти своего мужа. Он умер от черной лихорадки, и ему не помогли ни травы, ни чары, ни моя любовь.

Девушки потупили взоры, с сожалением поглядывая на молодую красивую женщину, чье лицо обрамляли русые кудри. По ее щекам безмолвно стекали слезы, а взор застыл в пустоте.

Деревню населяли еще несколько колдунов, но они не желали вмешиваться в дела чужестранцев, так что и Марго не имела пока с ними дело, хотя замечала, как люди в коричневых одеяниях бросали в ее сторону любопытные, заинтересованные, а иногда и подозрительные взгляды. Еще одним учителем юной ведьмочки стал Бад, рассудительный мужчина, который с первого же дня обучения предложил своей ученице делать на его занятиях все, что ей было по силам. Но при этом он выставил условие: девушка должна была давать каждому своему чуду объяснение, иначе колдун грозил лишить ее колдовских чар.

- А разве такое возможно? - спросила Марго Сэма, который присутствовал на всех занятиях и упражнялся в чародействе вместе с новой ученицей колдуна.

- Нам ведь все возможно, - усмехнулся Малыш. Это прозвище ему дала Лисса, и оно прикрепилось к юному колдуну в разговорах двух подруг. - Другое дело, что порой не все по силам. Но такое он умеет, уж поверь моему многолетнему опыту, сестричка. - Так называл далийку в ответ Сэм за то, что по внешнему виду их можно было признать почти за ровесников.

Бад рассказывал об энергии, в каком виде ее можно использовать, какие материалы возможно изменять и прочую ерунду, которая совсем не задерживалась в голове Марго. Ведьмочка в конце концов пришла к заключению, что все равно не поймет, как она вызывает некоторые явления, хотя отлично знала, что сможет их повторить и в будущем. Она больше переживала, что в нескончаемых занятиях упустит начало похода за живой водой или не успеет к этому моменту разузнать все, что ее интересовало по этому вопросу.

- В Эрлинии жрецы Гисса постигли тайны огня и назвали себя магами. Они научились повелевать огнем, вызывать его из воздуха, менять с его помощью металлы и показывать прочие фокусы, которые будоражат фантазию обычных горожан. Намного позже эти учения укрепились в Черноморье, и теперь маги восседают в Гассиполе в Береговой Башне и приносят молитвы Уритрею и Нопсидону. Но на самом деле они исследуют свойства окружающих веществ и используют свои знания в делах укрепления власти Веллинга. Именно такой пустой политикой и занимаются эти пройдохи, при этом скрывая от чужих глаз секреты своего могущества и знания. - Каждый день Бад начинал с того, что ругал как колдунов, так и магов, а также тагов, видиев и других мудрецов, которые, по его мнению, не приносят пользу своему народу, за счет которого существуют.

Марго и Сэм проводили вместе со стареющим на вид колдуном, хотя его облик не менялся уже много лет, дни напролет. Бад требовал, чтобы оба его ученика выполняли задания без изъяна, и лишь тогда позволял им удалиться по своим делам.

Очень часто он устраивал для юных чародеев соревнования, разжигая их азарт и пыл.

- Итак, вчера вы до поздней ночи формировали небольшой световой шар в воздухе.

Нынче же даю вам задачу попроще - кто быстрее разведет костер на этой пустой земле, тот будет свободен до следующего урока.

Марго и Сэм лишь обменялись ухмылками: в прошлый раз колдун заставил их поддерживать свечение огонька до наступления сумерек, так как каждый раз ему казалось, что ученики неверно используют свои чары. Любой шелест, доносившийся из леса, на опушке которого колдуны проводили свои занятия, громкий гул от работы в поселке и даже птичий щебет признавался Бадом, как утечка энергии. И он в наказание за то, что ученики не контролируют обратный поток, продлевал их упражнение до изнеможения.

Ведьмочка взглянула на прогалину, и на вытоптаном месте вмиг заполыхал небольшой костер: в этом деле она поднакопила мастерства за время похода по Мории. У Сэма дело продвигалось намного медленней. В их противостоянии первенство обычно принадлежало морянке. Но ее слабым местом были следующие за колдовством вопросы, которыми Бад пытал своих подопечных.

- Как же у тебя это получилось, Марго? - не пременил спросить колдун.

- Просто я очень захотела, чтобы все, что может гореть в этой земле, вышло наружу и загорелось, - сомневаясь в своих словах, проговорила графиня. Она не была уверена, что ее поймут, и даже подумывала сперва намекнуть учителю, что она исполнила его приказ и уже свободна. Но под внимательным взглядом из-под густых бровей, которые только и остались от растительности колдуна на голове, невозможно было молчать или говорить не по сути вопроса.

- А ты что делаешь, Сэм?

- Я пытаюсь увеличить температуру в этой земле, то есть на ее поверхности, - замямлил юноша.

- Да, тоже вариант, но как видишь более медленный, и не всегда подходящий. Марго же просто собрала все легко воспламеняющиеся вещества, и скорее всего они пришли к ней из воздуха, а не только земли. Костер заполыхал быстро и ярко. Тебе следует поучиться у нее прилежанию. С тобой я бьюсь уже не один год над такими простыми задачками.

- Но вы ведь меня так учили… - возражения Сэма никто не намеревался выслушивать.

- А теперь вы будете стрелять из лука, - оказалось, что Бад уже забыл свое обещание, или просто передумал так быстро расставаться с Марго. Девушка заметила, что его взгляды в последнее время совсем не походили на строгий взор учителя или добрые глаза отца, а были совсем иными.

Бад указал на дерево в лесу, которое избрал целью. Высокий дуб скрывался среди стволов других деревьев недалеко от опушки, но колдун не желал выслушивать замечания юного минорца, что с их местоположения стрела в своем полете никак не сможет поразить мишень, ибо на ее прямом пути встают другие преграды.

- На то ты и колдун, чтобы разумом покорить это расстояние: пускай и по кривой, но наиболее коротким путем, - ответил учитель.

Марго подняла длинный лук, за которым Бад послал в деревню крестьянина, в полдень являвшегося на опушку леса со свежей водой и горячим обедом. Девушка даже не старалась, как следует натянуть тетиву. Она всмотрелась в далекий дуб и пожелала, чтобы стрела оказалась в его коре. Результат превзошел все ожидания.

Цель была поражена, в то время как стрела Сэма криво петляла в воздухе, выбирая самый короткий путь среди других деревьев. На этом колдун решил окончить урок.

Его ученики побрели к поселку, а Бад направился к деревьям, чтобы удостовериться, что ему не привиделось белое оперение стрелы, пущенной Марго, которая так быстро разрядила зеленую листву леса.

Ведьмочка весело спешила к дому. Ей опять удалось обставить Сэма, да к тому же поразить Бада. Но самое главное - девушка уже начинала пользоваться советом Молоха. Она черпала энергию из самой себя. Узкая тропинка пошла на подъем, как вдруг далийка со всего размаха шлепнулась на землю. Кто-то подставил ей невидимую подножку, и не приходилось сомневаться кто.

- Не стоит так высоко задирать нос, лучше смотри под ноги, - Сэм был уже рядом и протянул ей руку, чтобы помочь подняться. Но девушка не приняла его дружеского жеста.

- В следующий раз я пущу не стрелу, а молнию, - огрызнулась она на выходку товарища, - притом прямо в тебя!

- Ты скажи о своих планах Баду. Он заставит тебя выслушивать до вечера свои речи о том, что такое невозможно, ибо молнии рождаются высоко в небе, а нам никогда не узнать его строения и сущности. Поверь, я уже не раз засыпал под эту долгую и мучительную чепуху. В наши дни уже не устроишь ни грома, ни молнии, ни урагана, ни даже порядочного ветерка, который бы пригнал дождевые облака. Но я думаю, что просто это не по силам Баду, а вот если бы меня обучал Владыка из Прибрежного края, тогда… - Сэм улыбался, глядя на свою спутницу, которая, наоборот, с каждым его словом все больше хмурилась.

Она желала отплатить своему обидчику такой же доброй шуткой, но пинок в спину не возымел действия. Или Сэм стойко перенес боль от толчка и даже не выразил при этой неожиданности удивления.

- Ты собиралась со мной что-то сделать, правда? - усмехнулся юноша. - А ничего не происходит? Просто сейчас ты не сможешь даже зажечь маленький огонек или поднять легкую травиночку с помощью чар.

В глазах Марго отразился неподдельный ужас. Она подумала об огне, но в воздухе не появилось и тусклого свечения. Девушка вытянула вперед ладонь, надеясь, что так ей будет легче справиться с волнением и своими мыслями. Но результат колдовства не изменился.

- Что ты наделал? Как ты посмел?! - она презрительно посмотрела на минорца.

- До сих пор ничего не произошло? Даже после того, что я тебе сказал? Ну, это задачка для малого дитя, Марго! - Сэм удивленно развел руками. Он был все также весел и возбужден, хотя на лице Марго отражались лишь бледность и обреченность.

- Вначале ты должна разрушить мои чары. А я тебе уже сказал, что я сделал. Я лишил тебя возможности колдовать. Ты ведь это знаешь, а знание - сила. Так говорит Сарпион.

Марго последовала совету, она захотела, чтобы чары Сэма уничтожились, а после все-таки направила в его сторону пинок. Но парень опять остался бесстрастным.

- А теперь что? - нетерпеливо спросила Марго. - Я опять ничего не могу с тобой поделать.

- Сейчас я предугадал твои ответные действия и защитился от них. Ты же не знаешь, а точнее даже не подумала, что я обороняюсь. С людьми, а особенно с колдунами, все не так просто, как с обычными бревнами и камнями, Марго!

Они вновь побрели по направлению к деревне. Девушка отбросила прочь свое недовольство и злость. Она с милой улыбкой на губах, льстясь к товарищу и весело потрепав его волосы, поблагодарила Сэма за полученные уроки, после чего попросила его хотя бы иногда давать ей понять, что она слишком юна, чтобы тягаться с теми, кто прожил в этом месте уже не один год.

- Да ладно, Марго, - засмеялся Сэм. - К чему твои сладкие речи? Ты ведь просто хочешь, чтобы я учил тебя колдовству.

Немного помедлив с ответом, она утвердительно кивнула. Марго рассудила, что если Молох пока отказывался посвящать ее во многие секреты чародейства, то нужно было довольствоваться опытом малыша Сэма. Тот не стал противиться и торговаться с молодой дворянкой. Он лишь потребовал за это плату - поцелуй на прощание.

Обучение задалось быстро и успешно, притом в обоюдном направлении, а вскоре в Деревне появился Сарпион.

С самого утра стали варить пиво, из погребов достали бочонки с прошлогодним вином, между избами выстроился длинный ряд столов, за которыми женщины рубали свежую зелень овощей, солили грибы, ощипывали птицу и готовили угощение к празднику по поводу возвращения одного из старейших и почитаемых колдунов в Деревне. По широкой тропе, которая уходила на север вглубь леса, прикатила телега, заполненная мхом, корнями, сушеными ягодами и беличьими шкурками.

Впряженная в оглоблю низкая замученная лошадка с радостью поглядывала на солнце, которое вновь согревало ее мозолистую кожу и освещало путь, проходивший до этого по темным чащобам. Лесовики, как звали их в деревне, быстро прослышали о том, что в ближайшем к людям поселке затевалось празднество и поспешили узнать последние новости из далеких земель да заодно обменять накопившийся товар на заморские диковинки. К заходу солнца из лесу вышли новые немногочисленные группы людей, вооруженные толстыми дубинками и большими луками. Как пояснил Ланс, это были старейшины поселений в Северном лесу, что обустраивались на берегу Великого моря. Лесовики занимались в основном собирательством и охотой. Из вырубленного леса они соорудили небольшие баржи и стали сплавлять часть своей добычи на юг, в минорские порты. Государь такого обмена не признавал, но торговля расширялась - местные жители встречали северян в маленьких бухтах, на пустынных морских берегах и удачно выторговывали у них на продукты-дары леса.

Когда сумерки опустились на поляну, возле каждого дома в поселке, выстроившихся в два ряда, пересеченных вытоптанной дорогой, зажглись яркие костры. Мужчины гурьбой уселись возле огня, чтобы распить полные бочонки ароматных напитков, а женщины подносили гостям поселка и его хозяевам еду и кувшины с прохладной ключевой водой.

Лисса с досадой поглядывала на брата и его друзей, устроившихся в компании Ногира под сенью молодой березы, росшей у самого крайнего дома в деревне.

Девушке не было видно лиц весело беседовавших мужчин, но именно оттуда доносился громкий смех и нежные звуки музыки, которые певец умело извлекал из своего инструмента. Однако тайя не переживала, что из их речи что-нибудь скроется от ее внимания: Ланс должен был рассказать и о том, сколько кружек пива и вина выпил молодой царевич, и о мрачном виде Дугласа, и о забавных историях Вина, который делился своими приключениями с певцом, обещавшим собрать их в великое произведение - балладу о подвигах пирата. Более всего ее волновало то, что ей было не дозволено присоединиться к этому сборищу. Женщины, которых было здесь не более десяти, устроились за высокими столами, также радуясь, что, наконец, могут поболтать друг с другом о своих нескончаемых заботах, поделиться горестями и радостями. Даже Агриона и Мелая, пожилая колдунья, следившая весь день за работой батраков в поселке, не присоединились к самой главной группе возле костра около дома Молоха. Оттуда доносился негромкий голос рассказчика. Более двадцати мужчин, среди которых были колдуны и лесовики, в молчании слушали известия из уст возвратившегося колдуна. Лисса так до сих пор и не успела познакомиться с этим восхваляемым старцем, ибо говорили, что он уступает в мудрости и возрасте лишь Молоху, но даже его странствия по неизведанным чудным краям, о которых уже три дня говорила вся деревня, ее не интересовали.

- И где ты пропадала эти дни? - спросила тайя подругу, когда к ней подошла усталая Марго. С самого рассвета ведьмочка крепко спала в своей кровати, а до этого не появлялась в доме, занимаемом девушками, четыре дня и ночи.

- А что такое творится кругом?! - удивилась далийка, зевая и усаживаясь на лавку рядом с Лиссой. Тайя к этому времени уже обошла все костры с мисками полными тушенными бобами и скучала в одиночестве за столом. - Неужели все эти люди проживают с нами по соседству?! Я их раньше никогда не замечала, - девушка устало уронила голову на столешницу.

- Я спрашиваю, где ты пропадала, Марго? Ланс сказал, что тебя нет в Деревне. Ты ходила с Сомом к этим… лесовикам? Я бы тоже хотела посмотреть, как они там живут - между лесом и морем. Там хоть люди более дружелюбны, и детишки у них есть, а то эта деревня больше напоминает ремесленный цех, чем людское поселение.

Работа, работа, работа… Или вы просто укрылись от чужих глаз в какой-нибудь лесной землянке?

- Что за намеки, Лисса?! Разве ты не заметила, что Бада тоже здесь не было, и его помощников, этих… Голша и Заса. Эти навийцы в родной Сольне спьяну залили солевой карьер водой, разрубив плотину, а тут Бад им еще деньги платит, нанял их на честную работу, - Марго говорила обиженно-возмущенным голосом. - Они, видите ли, уже ни вина, ни браги в рот не берут, и даже хозяина ни на слово ослушаться не могут.

- И где же вы были? Что делали?

- Мы проверяли себя на прочность, - Марго выпрямилась за столом и потянулась к кружке с водой. - Кто дольше в лесу под деревом простоит и не заснет. Я и Сэм как олухи мерзли под высокими осинами. Кстати без еды. А воду эти охламоны приносили из мутного пруда, так что все внутри от нее переворачивалось.

- И все эти дни ты не присела, не взяла в рот ни ягодки и даже не заснула?!

- Я то себя держала с помощью чар прямой стойкой под этим деревом и на третий день умудрилась выспаться несколько часов с открытыми глазами, так что никто даже не заметил. Но Сэм стоял все это время напротив, он то догадался и перенял мою выдумку.

- И кто победил?

- Бад иногда приходил в лес проверить, как мы проходим испытание, а так оставлял нас на своих ребят, которые поочередно дежурили возле костра неподалеку. Все бы ничего, голод еще можно было терпеть, но спать я хотела ужасно. Притом видеть, что Сэм даже посапывает с открытыми глазами, а самой держаться изо всех сил и протирать слипающиеся ресницы, было невозможно. В общем, я тоже опять решилась прикорнуть на пару часиков, до рассвета… А этому Голшу вздумалось язык со мной почесать - до этого молчал как рыба, боясь даже взглянуть в мою сторону, шептал своему приятелю, что я ежели морянка, то колдуньей быть не могу, следует, я обычная ведьма и надобно меня на костер. Я еще припомню это ему, хлыстом получит десяток ударов от хозяина-то. Балбес!

- Марго, - Лисса тихо обратилась к подруге, теребя ее за локоть. Она покосилась в сторону других женщин, сидевших за длинным столом, - потише ты, а то тебя точно нарекут деревенской ведьмой, а не могучей колдуньей. Никто тут не верит, что ты графиня. А за твою родинку они, - Лисса еще раз покосилась на деревенских работниц, - считают тебя нагулянной матерью в Рустанаде. А южан, как ты поняла, здесь совсем не жалуют. Не хватало еще, чтобы ты выражалась на простонародном наречье да ругалась как баба с торгашами.

Марго перешла на более спокойный тон и продолжила рассказ:

- Он, видимо, меня о чем-то спросил, я же не слышала ничего. Он подошел поближе, я опять не ответила. Ну, он испугался, что я стою как столб немая с расширенными глазами, и стал меня хлестать по щекам, а Сэм, который уже продремал свое, тут и заорет, что я сплю. Я очнулась от криков, стала ему возражать. Зас помчался за Бадом. Колдун как пришел, провел по лицу моему ладонью и понял весь обман. В итоге, - Марго горько вздохнула, - застыдил он меня и с позором прогнал в Деревню.

- А Сэм? Он ведь предательски поступил!

- А Сэма он заставил дальше стоять, но при этом остался рядом с ним, так что даже не знаю, кому еще повезло больше, - усмехнулась девушка. - Бад сказал, что наш организм, то есть у колдунов, более силен и вынослив. Мы способны более десяти суток жить без пищи и сна, а тело не берет ни усталость, ни болезнь, и яды нам совсем не страшны. Я, конечно, очень хочу в это верить, Лисса, но я, наверное, очень слабая колдунья, раз не смогла честно выдержать это испытание. А когда я вспоминаю ту заразу, что вливали мне в глотку в Ароне, то представляется, что от настоящего зелья я просто свалюсь моментально с ног и отправлюсь в царство Моря. Если туда принимают колдунов?!

- Ты должна проучить Сэма! Не спускай это ему так с рук. Посмотри на этих мужиков, что они за праздник устроили: сидят важно у костров, пиво и вино пьют, а где же танцы и песни, веселые разговоры и комплименты в сторону нас, женщин, которые весь день крутились у огня, в дыме, тесте и воде?! - Лисса понимала, что перешла совсем на другую тему, но не могла сдержать своей обиды и недовольства.

- А что за празднество в Деревне? - спросила Марго, которая совсем не ведала, что творится за лесом в последние дни, которые прошли у нее в серой сонной дымке голода, жажды и усталости.

- Я тоже не знаю, что это за праздник такой! Все сидят и обсуждают дела, вспоминают прошлое, загадывают на будущее, ругают государя, царя, дворян и южан!

Как будто нельзя это делать в доме, где нет ни комаров, ни сырой травы, ни дыма и гари от костров! - предела возмущения тайи было не видать. - Посмотри, они там уже карту рисуют на земле, - Лисса кивнула головой в сторону Вина, который выводил какие-то очертания возле костра длинный тонкой палкой. - А мне не позволено к ним присоединиться. Точнее, это не принято! Мелая сказала, что я хотя и гостья в Деревне, но не должна подглядывать за посиделками колдунов.

Хорошо, что Агриона разрешила мне не прятаться в комнате и помочь ей с напитками.

- А как тут у вас дела? Ортек уже решил, когда выступает на юг?

- Марго, ты должна на него повлиять! Только ты заставишь его передумать! Ты ведь из колдунов, а вы можете все, если захотите! - Лисса просительно взглянула на подругу, ответный взгляд которой выражал лишь полное недоумение. - Я ведь тоже не сижу без дела, - продолжала тайя. - Уже сумку дорожную перешила, платья свои починила, собираю вещи в путешествие… - девушка замолчала, понимая, что предстоящая дорога не будет напоминать обычный поход. - Я отправилась в избушку к Дугласу, чтобы узнать, что да как, когда и на сколько. Они ведь уже все обговорили, запланировали. Я могла послать Ланса, он бы мне все выложил как открытую книгу. Но все же я не видела их несколько дней, они забились себе в этом разваливающемся избище, и нос не высовывают. А он мне и говорит, чтоб никуда я не собиралась, потому что я останусь здесь, и они уже даже скрывать не будут, что пойдут в… путешествие… без меня!

- Кто он?

- Кто кто! - передразнила Лисса. - Ортек, конечно же! Вин лишь по-благородному улыбается да указывает на черноморца, мол, он тут главенствует… Так я и поверила этим его шуточкам, с самого знакомства вроде преклоняется перед царевичем, а на самом деле сам его направляет… А Дуглас - на него смотреть жалко - весь исхудал, сник… Да туда же. Говорит, как Ортек сказал, так и должно быть, девушке в походе не место. Марго, где же это видано…

- Лисса, ты считаешь, что если в Тайраге с молоденькими девочками, тайями, считались, точнее исполняли их просьбы и капризы, то это само разумеющееся для всего мира, - Марго громко ответила подруге. - Ты ведь знаешь, что это не так.

Так что надо подойти к ним с другой стороны. Про меня ты говорила?

- Говорила, - воинственный настрой Лиссы моментально испарился. - Он ответил, что ты вольна делать, что хочешь, что тебе вздумается, потому что ты колдунья.

Не знаю, как это связано между собой, но он не возражает против тебя. По-моему, он действительно надеется, что если одна ведьма наслала проклятье, то может быть другая в силе его снять?! Не знаю, не знаю. А может он просто не верит, что ты отправишься за живой водой. Ты ведь колдунья.

- Добрый вечер, прелестные гостьи! - приятный мужской голос раздался позади подруг. Обе вздрогнули от неожиданности и быстро оглянулись.

- Добрый вечер, господин… Сарпион, - Лисса вскочила со скамьи и присела в неглубоком поклоне. Она уже решила, что у мужчин закончилось вино, и они сами поднялись за добавкой. Если бы это увидела Агриона, девушке бы не поздоровилось.

- Чего-то желаете… - губы тайи застыли, так и не договорив предложения, глаза заморгали, а рука потянулась к груди, точнее к тому, что было спрятано в этом месте под одеждой. - Убил Имиру! - воскликнула тайя, не обращая внимания на окружавших ее людей. Она резко развернулась и быстрым шагом направилась к крайнему костру. - Значит та девушка, с которой он путешествовал, была Имирой! - донеслось до слуха Марго. - Он просто много выпил, Ланс! Это невозможно…

Графиня испуганно поглядела ей в след, она уже решила догнать тайю, но властный голос переменил ее намерения:

- Очень странная у тебя подруга, Марго. Если человек разговаривает сам с собой, значит он либо очень возбужден, либо очень одинок. Но говорить неизвестно с кем в присутствии других людей - это уже признак помешательства головы.

- Мы с вами знакомы? - девушка из вежливости обернулась к собеседнику.

- Я уже слышал о тебе много откликов, приятных и не очень. В любом случае, я сам скоро разберусь в чем их истина, а в чем ложь.

- А вы… господин… Сарпион, - Марго припомнила слова Лиссы, когда она поприветствовала незнакомца. - Лица я вашего не помню, следовательно, вы и есть тот колдун, что недавно прибыл в Деревню издалека, - закончила свои рассуждения вслух далийка. - Очень приятно познакомиться, - Марго вежливо склонила голову. - Но, видите ли, какой бы странной не была моя подруга, сейчас я должна быть около нее.

- Марго, - окликнул ее Сарпион, когда девушка уже сделала несколько шагов прочь от стола, за которым она беседовала с Лиссой, - я очень рад нашей встрече.

Отныне мы будем видеться с тобой довольно таки часто и, надеюсь, достигнем совместными усилиями больших результатов.

Она оглянулась в сторону мужчины, который так быстро посмел произнести столь самонадеянные речи. Впервые в жизни ей захотелось прочесть мысли человека, узнать, о чем он думает. В отсвете костров различалась высокая статная фигура, длинные седеющие волосы, спускавшиеся ровными прядями на плечи, короткая борода, правильные черты лица и сверкающие глаза. Именно таким и должен быть колдун, мелькнуло у Марго в голове. Она усмехнулась. Нет, ей еще было недоступно проникнуть в чужие замыслы, в голове проявлялись лишь собственные суждения. Но глаза колдуна говорили сами за себя. В них играла насмешка и заинтересованность, властолюбие и рассудительность, огромная сила и знание, желание и воля. Вот, как она представляла себе прославленных чародеев, которые звались Вечными богами и владычествовали в далеких северных краях. Иногда и ей хотелось стать такой же, но мысли эти стали приходить в голову совсем недавно, прежде же девушка даже не ведала о могучих властителях земли, в чьих рядах она оказалась по воле случая, богов или кого-то еще.

Графиня побрела в сторону друзей. Возле яркого костра уже не раздавалось пения музыканта. Марго приблизилась к Лиссе, приникшей к плечу брата. На молодую колдунью никто не обратил внимания: Ортек не отрывал взгляда от земли, в которой он уже выкопал неглубокую ямку, Вин глядел пустым взглядом в невидимую даль, в руках Дугласа застыла полностью опустошенная кружка вина. Ведьмочка незаметно обогнула костер и возвратилась к домам. Яркая луна освещала верхушки сосен и елей, встававших за крышами деревенских изб. Девушка юркнула в дверь темной комнаты, устало повалилась на кровать. Кругом были чужие люди, чужие беды, чужие цели, и ей ничего не должно было помешать уснуть, тем более этого она хотела больше всего.

После недолгого перерыва Бад возобновил свои занятия с Марго. Колдун сообщил ученице, что Сэм в этом году достиг наилучшего результата за все свое обучение - выдержал в роли неподвижной статуи более восьми дней и ночей. Но в следующий раз юная Марго несомненно должна вести себя более порядочно и честно, чтобы легко доказать мальцу мелочность его достижений и не позволить тому так высоко поднимать самомнение. Марго не обратила внимания на пожелание учителя, всем сердцем желая, чтобы этот следующий раз наступил как можно позднее.

Нынче занятие сводилось к тому, что Бад велел разлить неглубокий сосуд с водой в десять широких плошек, которые были намного больше по объему.

- Каждая миска должна быть заполнена до верха, - давал последние указания колдун.

- И даже не пытайся воздействовать на мое воображение. Я прекрасно увижу, достает ли вода до края, даже если ты воспользуешься иллюзией.

Марго попробовала возразить, что даже не задумывалась о таком, хотя это было первое, что пришло ей в голову. Не могла же она создать воду из ничего. Колдуны перемещали энергию из одной сущности, материи в другую, но не превращать же воздух в воду. Или… Марго усмехнулась. Это ей уже удавалось - доставать из воздуха воду, но такой фокус только бы поразил Бада. Колдун уже давал девушке подсказки, и, исполняя его желания, Марго выполнила задание, разлив воду на дно плошек, а затем приподняв жидкость с помощью воздуха до края, так что глазу предстали заполненные широкие горшки с плоским дном, на котором однако не осталось ни капли жидкости.

- А возможно создать что-то из воздуха? Или обратить один предмет в другой, так чтобы это не было игрой воображения? - спросила ведьмочка, после того, как Бад заставил повторить это упражнение несколько раз, снизив время его выполнения до трех слов.

- Обращения невозможны. Это просто воздействие на зрение человека. Ты заставляешь видеть его то, что хочешь, чтобы он узрел.

- А как же оборотни, о которых рассказывают в Черноморье. Ночью - волки, днем - обычные люди.

- Оборотни встречаются не только в Черноморье, Марго. Люди превращаются в лис, летучих мышей, медведей. Так устроен организм этих людей, а точнее нелюдей. Но только не спрашивай меня, кто создал этих существ, да всех живых тварей, что заселили земли, горы и моря. Об этом тебе лучше расскажет Молох или Сарпион. И даже не пытайся проделать это с чем-то или кем-то, Марго! От таких экспериментов и населили разные чудища местные края.

- А полет? Можем мы взлететь в небо как птицы?

- Нет, это тоже только фантазии. Даже Вечным это было недоступно, иначе они ведь давно покинули бы неблагодарных людей, променявших их силу на скромные дары моря.

- Но Вечные ведь жили только в легендах, учитель. А разве можно верить сказаниям людей?! Ведь ты сам показываешь мне, как управлять воздухом, силами, что находятся в нем, - в глазах Марго засветились озорные огоньки. Она привстала на носочках и подняла руки вверх, пытаясь оторваться от земли. - Стоит только захотеть, представить, поверить, что это возможно, - говорила девушка. Она заметила, что колдун осматривает ее испуганными глазами. Она опустила взор и едва не вскрикнула. Земля оказалась намного ниже, чем она предполагала, и ведьмочка, потеряв самоконтроль, повалилась вниз. В небе в это время вспыхнул яркий свет и на зеленую траву упали горящие искры.

- Давай попробуй еще раз, - на удивление самому себе и своей ученице Бад даже не заметил этой оплошности и помог девушке подняться. - Попробуй еще раз взлететь, Марго, а я уж внимательно посмотрю, не смеешься ли ты опять над моим уже подслеповатым зрением.

Колдунья теперь не вытягивалась вверх. Она знала, куда ей следовало направить воздушные потоки, покорить невидимое притяжение к земле и подняться вверх. Во второй раз это произошло более быстро. Марго заверещала от удовольствия, когда напротив ее взора встали кроны деревьев, их верхние ветки, с которых слетела испуганная стая синиц.

- А теперь лети! - крикнул Бад. - Лети к Деревне!

Куда лететь? Марго не могла пошевелиться. От вида того, что под ногами ничего нет, ей стало страшно. Только теперь девушка подумала, что нужно еще опуститься вниз, не повредив при этом шеи и головы. Мысли разлетелись в разные стороны. Она уже летела, падала с огромной скоростью на зеленую траву. Из горла вырвался громкий крик, и в тот же миг девушка вновь застряла в воздухе. В нескольких локтях от земли. Бад медленно опустил ее и поставил на ноги.

- Получилось! Получилось! - восторженно произнесла Марго, порываясь обнять своего спасителя.

- Что получилось? - строгий голос колдуна погасил ее пыл. - Разве это полет?! По-моему, я вижу тебя на том же самом месте, только при этом ты чуть не погубила себе жизнь.

- Но я ведь поднялась в небо, - изумленно произнесла далийка, все еще потрясенная своим достижением.

- Это по силам многим. Я могу также легко тебя поднять вверх и даже переместить с этой опушки на тот бугор, заросший клевером. Но самому двигаться в воздухе, не имея опоры под ногами, невозможно. Запомни это, Марго. На сегодня наша встреча завершена. Завтра Сэм уже встанет, наконец, с постели, и я посмотрю, кто из вас способен подняться выше в небо, кому не ведом страх под горячим солнцем и темными тучами.

У девушки перехватил дух, когда она подумала, что Бад действительно заставит их подняться так высоко. Она одиноко побрела по тропинке к поселку, разглядывая землю под ногами. Марго погрузилась в мысли, мечтая о том, что когда-нибудь она уж точно полетает над зеленым лугом, пусть и не столь далеко от поверхности земли. Радость переполняла сердце, девушка тихо напевала мотив старинной детской песенки, срывая при этом яркие цветы, душистые травы. Ей еще предстояло сходить к заброшенному пруду за кувшинками и ряской, а также поискать в осиннике грибы.

Агриона наказала приготовить мазь против ушибов суставов. Но в распоряжении ученицы был оставлен лишь старинный рецепт, и Марго надеялась, что Лисса поможет ей верно смешать все необходимые ингредиенты.

- Марго, я был очень рад твоим сегодняшним успехам, - ведьмочка обернулась на уже знакомый мужской голос. Из-за толстого ствола раскидистого тополя вышел человек в коричневом одеянии, которое позволяло ему оставаться незаметным возле дерева. - Перед тобой открывается великое будущее! Ты разрешишь мне проводить тебя до Деревни или можно прогуляться по лесу, чтобы не скрываться от чужих глаз в душной избе, - высокая фигура Сарпиона поспешила догнать девушку. Она как раз свернула в лесную чащу, чтобы пополнить свою сумку корешками, ягодами и грибами.

- Добрый день, господин Сарпион, - вежливо ответила Марго, дожидаясь нежданного попутчика. - Неужели вы опять вознамерились скрыться от своих собратьев, колдунов, раз избегаете их общества?! - графиня надеялась, что ее игривое замечание не смутит спутника, но все же стыдливо опустила вниз смеющиеся глаза.

- Вот именно, сегодня я решил избежать докучливые допросы и поговорить с тобой.

Мы ведь пока еще очень мало знаем друг друга.

- Как говорит Сэм, впереди еще столько беспечных лет жизни, что мы успеем узнать друг друга как пальцы на руках, а потом еще и позабыть все те разговоры, в которых обсуждали себя, свое прошлое и грядущее будущее, которого все равно не предугадаешь. Разве это не пустые разговоры, которые ведутся людьми во время полуденных прогулок, чтобы скоротать такие драгоценные для их короткой жизни часы?!

- Ты уже заразилась безверием, которое сыплется на голову всех гостей из уст достопочтимого Молоха! Лишь грядущие годы покажут, оправдались ли наши надежды и убеждения, окрепла или угасла наша вера. А предсказатели в этом деле порой лишь мешают познать истину, а может и ее отсутствие.

- Вы не верите в предсказания и пророчества?

- Как я уже сказал - порой верю, порой нет. Год на год не приходится, - усмехнулся Сарпион. Он ступал вслед за девушкой, которая направилась в сторону светлого осинника, перешагивая через сухие сучья и продираясь сквозь колючие заросли шиповника. - А ты, Марго?

- Я?! Честно говоря, я даже не припомню ни одного из пророчеств. Только глупцы бегут каждый раз к гадалкам, надеясь узнать, что им предстоит сделать и узнать.

Люди, мне кажется, порой слишком уж любопытны. У колдунов же в запасе вечность, их не волнуют житейские дела, они сами творят свое и чужое будущее. Я права?

Хотя, признаюсь, сама тоже не удержалась и заглянула к деревенской знахарке, которая за золотой готова была и мужа приворожить, и хулу навести, и завтрашний день узреть.

- И что тебе напророчили?

- О, даже смешно говорить, - девушка остановилась и обернулась лицом к спутнику.

- Она не успела толком ничего увидеть из моей жизни в том дыме, что запустила в свою землянку. Но некоторые ее слова я даже была готова принять за правду.

- Не поддерживаю то, что ты вообще осмелилась отправиться к вещуньям. Есть люди, от которых тебе, пока еще неопытной колдунье, следует держаться подальше. Ведь люди, Марго, также обладают знанием, силой, властью и могуществом. Правители повелевают тысячами воинов, бескрайними территориями, вызывают покорность в сердцах своего бесчисленного народа, но в тоже время они остаются обычными людьми. Ты улыбаешься мне в ответ?! Согласен, разные люди, разные вожди, разные народы. Но в гуще людского племени очень много тех, кто отличается от всех остальных. Людей нельзя равнять единым мерилом. Некоторые из них непреклонны как гора, некоторые познали мудрость как глубинное море, есть те, кто обладает удивительными способностями и талантами, недоступными колдунам, но вызывающие и в нас восхищение, признание. Ты пока еще совсем не знаешь людей, а уже надсмехаешься над ними.

- Нет, я бы не посмела так утверждать, будто люди глупы и ни на что не способны, - возразила ведьмочка, в ее глазах отражалось подлинное удивление: как собственным словам, выражавшим не то, что она думала, так и ответу колдуна. - Я ведь тоже человек, и единственная разница нынче - это то, что я не постарею с годами и не умру от старости.

- Это, взаправду, единственная разница между людьми и колдунами. Хотя можно назвать еще одну - людей очень много и становится еще больше, ибо мы, колдуны, порой самостоятельно излечиваем их от болезней, спасаем их детей, примиряем раздоры и не допускаем лишнего кровопролития в пустых драках и потасовках.

Человеку не столь уж дорога его жизнь, ибо вера дарует ему силы. Он не сомневается, что уходит в царства своих богов, которых порой сам же и выдумал, чтобы затом возродиться в мире, измененном уже собственными потомками. Но разве это хоть раз произошло? - Сарпион с презрением засмеялся.

- Однако глупо утверждать, что богов нет. Кто же тогда создал землю, леса, деревья, реки и горы? Кто создал людей и животных?

- Тот, кто его создал, давно уже покинул этот мир. И нам предстоит лишь уничтожить его творение. Ведь всему есть начало и конец. Как я заметил в своих странствиях, богов, как и людей, становится все больше и больше. Люди забывают старых и придумывают себе новых идолов. На обоих склонах Пелесских гор исконно поклонялись Земле, Тее, и Небу, Рону, пока не появились минорцы со своим богом Море. Рудокопы славят номов, хранителей гор. Черноморцы возвели свой пантеон, в котором поклоняются шестерым творцам, а эрлины, от которых они во многом переняли их образы, в молитвах и храмах восклицают имена столь древние, что даже мне трудно отыскать истоки этих божеств. А далее на восток картина мироустройства еще более многогранна и запутана. В Бресии - бог Солнце, чье изображение сверкает на Горе Ярости у берегов Золотого, или как его называют в Мории, Внутреннего моря. Говорят, что храм вечно сияющему Авуру, то есть светилу светил, бресы, покрыли золотой чешуей. В Ал-Мира гаруны обоготворили своего первого повелителя, над чьим курганом нынче воздвигнута гора могил его потомков, коим люди шлют бесконечные просьбы о милости. Униатские племена поклоняются незримым духам, которые приносят им успех или исполнение задуманного мероприятия.

Олары заимствовали богов у всех соседних народов, а Хафез…

- Если ты решил преподнести мне урок истории, то я мало что из него запомнила, - усмехнулась Марго. Она даже не заметила, что упустила вежливое обращение к колдуну. - Половина этих названий мне ничего не говорит, но думаю, ты готов еще долго перечислять этот список, - девушка присела на маленькой поляне, куда вывела путников тропа, и стала срывать поспевающую землянику.

- Люди, Марго, живут не только в Мории. А кроме людей мир полон других существ, которым нельзя отказать в разуме и желании жить, хотя человек прозвал их нежитью.

А зачастую, эти существа также как и мы происходят от самого человека, хотя может быть и наоборот. Это упыри, оборотни, лешие, русалки, ходячие мертвецы, духи, болотные чудища и прочие. А в конце упомяну и колдунов. Вероятно, ты слышала о них только в сказках? - фраза прозвучала как вопрос. Но Марго даже не подумала ответить Сарпиону, усомниться в его словах. Она уже прекрасно знала, что страшные сказки иногда обращаются былью.

- А что же сами люди? - продолжал колдун. - Они также убивают, угрожают, предают, заводят в западню, насилуют. Но они умеют и прощать, любить, сочувствовать. Люди стремятся к знаниям, и успешно используют накопленный опыт предшествующих поколений, они также способны излечивать прикосновением или добрым словом, могут предсказывать события, могут передвигать предметы, а вскоре мы может быть увидим, как люди взлетят в воздух. И тогда твои сегодняшние усилия будут ни к чему. Этим ты уже никого не поразишь.

- Значит, ты убедился, что предсказания иногда сбываются, раз так уверенно приписываешь эту способность человеку? - Марго нагнулась к следующему низкому кусту, надеясь разглядеть под темными листьями яркие ягоды.

- Прохвосты и обманщики в своих разглагольствованиях используют слишком много непонятных слов, чтобы потом убедить окружающих, что они именно это, а не другое, имели в виду. А бывают люди, которые уверяют всех вокруг, что общаются с самими богами, которые приоткрывают им завесу неведомого будущего. И их слова тоже иногда сбываются, а потом уже молва о прорицателе и слава о нем не успевают обогнать друг друга. Но как я уже говорил, вещуны, гадалки, предсказатели особо опасны именно для нас, колдунов. Догадываешься почему, Марго?

Внезапно поляна преобразилась. Листья приподнялись над землей, показывая спрятанные под ними мелкие ягоды земляники. Именно это и заставило девушку обратить внимание на колдуна, который лишь посмеивался над своей проделкой.

Открывшаяся поляна была делом именно его рук.

- Почему? - Марго поднялась и отряхнула запачканное платье.

- Потому что колдун может делать многие вещи с помощью своей воли. Стоит тебе захотеть, и этот мир изменится. А прорицатели сами задают наши желания, которые западают нам в голову, и мы неосознанно стремимся к их исполнению, даже если будущее описано совсем не в привлекательных красках.

- Ты хочешь сказать: то, что нагадали колдуну, обязательно сбудется?

- Такая примета у колдунов. Случится как победа, так и поражение, если тебе об этом рассказали.

- А мне Горелли предсказала сына. Это ведь невозможно.

- Это проще простого, Марго. Если ты захочешь этого, то предсказание сбудется очень скоро. У тебя могут быть десятки детей, нет ничего более благородного и благочестивого среди морян, чем усыновить или удочерить младенца. Но разве тебя прельщает будущее материнство?

Ягодная поляна осталась позади, и под ногами вновь зашелестела прошлогодняя листва, покрывавшая землю под сенью раскидистых дубов.

- Ты много путешествовал, Сарпион? Бад сказал, что ты вернулся из Аватара и принес свежие известия с берегов Черного моря.

- Веллинг Орелий уже вышел с большим войском к берегам приморских городов Эрлинии, чтобы подчинить их своей власти. В Аватаре купцы, чья община управляет городом, обеспокоена, что вскоре царь обратит внимание на северное побережье моря, а после двинет, как и обещал, полчища черноморцев-оборотней в Морию. Война погасит торговлю, центром которой в последнее время в Южном море стал единственный город степняков. В нем привечают всех иноземцев, не спрашивая, какого племени торговец, ежели в его кармане позванивают золотые монеты.

- Но черноморцы же не оборотни.

- Безусловно. Если и грядет война, то ее истинные причины будут скрываться не в желании Орелия покарать морийскую ведьму, проклявшую его народ. Мотив у завоеваний всегда один - власть и обогащение. Люди воюют именно поэтому, Марго.

В Черноморье маги называют Алмааг приютом для колдунов, в Мории же черноморцев прозвали нечистью и дикарями, у которых во рту торчат острые клыки, а глаза горят огнем. Я был очень удивлен, когда встретил здесь черноморского царевича Ортензия, брата Веллинга. А еще более был поражен, когда Молох рассказал, что совсем недавно этого юношу принимали во дворце государя морийского.

- А каким путем ты добирался из Аватара в Великий лес, раз избежал людных территорий морийского государства, где, несомненно, эти вести обсуждают уже даже грудные младенцы?

- Я давно покинул Тристепье. Мой конь был рожден на бескрайних лугах у берегов Южного моря, он быстр как ветер, и я заплатил за него немалые деньги степным кочевникам, но даже он нес меня по каменной пустыни Межгорья не одну неделю. Я начал путь в конце зимы, а теперь уже приближается летняя пора. Но не уж то тебя волнуют холодные ночи и голодные серые дни, что выпали на мою долю?! Молох уже сообщил мне, что ты собираешься в дальнюю дорогу за живой водой. А путь твоих друзей ведет к реке Алдан, в устье которой лежит Аватар. Я прав в своих догадках?

- Разве не должны колдуны отправиться на поиски источника, который сами же и иссушили? - Марго встала напротив своего спутника, громко обращаясь к нему с обвинениями. - Разве не правы черноморцы, которые возненавидели колдунов? Они погубили лишь одну женщину, пусть и принцессу. Она же используя силу, что не сравнится с человеческими возможностями, прокляла весь народ, да еще и на несколько поколений. И никто не ведает, когда это проклятье спадет. Или стоит записать черноморцев тоже в число нелюдей, нежити? Почему вы, которым так многое подвластно, до сих пор не исследовали алданские озера и не вернули морийцам то, что было даровано им их богами. Может после этого и проступки черноморского царевича будут забыты.

- Они уже давно забыты, - ответил Сарпион, - как и его подвиги. Его имя уже не отыскать даже в хранилищах магов, которые сожгли по приказу царя, отца царевича, все летописи, записи, письма, где оно упоминалось. Его же народ хотел стереть геройство этого воина из своей памяти. Они верили, что ежели даже смерть царевича не принесла избавления от ужасных превращений, то лучшим средством будет вечное забытье его деяний и славы, чтобы перерезать связь между кровью царевича и черноморским народом, о которой упомянула принцесса перед своей гибелью. Маги считали, что ежели убедить всех поданных, что никакого проклятья не было, оно пройдет само собой. Может быть это бы и помогло, ибо маги, хотя и являются людьми, накопили богатые знания и в области колдовства. Они знают, как отразить чары и ослабить наши возможности, Марго. Но невозможно заставить верить весь народ, ежели ненависть с каждым поколением все углубляется в его сердце. А жажда мести может очень скоро привести черноморцев к границам Мории.

- Так маги знают, как снять проклятие?

- О, да: пока каждый знает про проклятие - его не уничтожить, ибо люди в него верят и его боятся. Стоит о нем забыть, его не воспринимать как проклятье - все само собой пройдет. Вот их теория. Она настолько же глупа, насколько нереальна в осуществлении. Маги забывают, что сами принадлежат к черноморскому роду, но и не думают сами предавать забвению истории о колдунах и проклятиях. А проклятье - это не просто колдовское желание. Это силы, накопленные годами, которые колдун переносит на отдельный объект, предрекая его будущее. И снять проклятье можно, лишь заново воздействуя на этот предмет.

- Проклятье можно снять, а это по силам лишь колдунам. Почему же вы допускаете, чтобы люди убивали друг друга из-за ненависти и вековой вражды?! Вскоре они, несомненно, обратят свои взоры в сторону чародеев, и последует новая волна костров! А куда нам опять бежать? Люди ведь живут с вами под боком - и на юге и на севере…

- Ты еще слишком юна, Марго, - жестко ответил Сарпион. - Ты даже не определилась, в каком ты лагере: нашем или вашем. Но колдуны никогда не были и не будут едины.

Да, мы всегда принадлежали к разным сообществам. Кто-то выбирает судьбу изгнанника и отшельника, кто-то продолжает называть себя человеком, а некоторые - Владыками, причисляют себя к древним богам. А ты кто? Ты хочешь помочь своим друзьям, или уже жаждешь славы, стремишься обладать жидкостью, которая пополнит стан твоих соратников и сможет уничтожить врагов?!

- Я… Я бы хотела помочь Лиссе, ее брату… Ортеку, - сбивчиво ответила далийка, пораженная вопросами, которые поставил перед ней колдун.

- И чем же ты собираешься им помогать? Ты еще слишком слаба, Марго. Колдовать можно не только, страстно желая преобразовать действительность. Для этого нужны годы обучения. Ты должна уметь подчинять себе свои желания и мысли. Но самое главное ты должна постичь законы мироздания. Тебе не удастся сделать то, что невозможно даже вообразить. Ты должна всегда знать первичный материал, последствия своего колдовства и то, как оно совершится. А что тебе ведомо о мире, Марго? Ты даже не знаешь, что такое облако, откуда берется вода, как разжигают огонь. О чем беседуют учителя с юными графинями в далийских городах и усадьбах?

О приличиях, балах, нарядах…

- Я хочу помочь, - твердо произнесла Марго. - А ты сам сказал, что желания порой достаточно. И я отправлюсь с ними в поход.

Сарпион свернул с узкой лесной тропы и направился обратно к деревне.

- Тогда тебе стоит хорошенько подумать, как помочь, - говорил он на ходу. Сзади раздавался шорох травы под ногами спешившей следом девушки. - Может быть, проклятье и можно снять, и живая вода будет этим средством. Но не сможет же царевич напоить живой водой весь свой народ?! Он уже представляет, как это совершить? Я думаю, что если проклятие и возможно уничтожить, то следует отправиться в те края, где оно было обрушено на кровь изгнанного народа. Я отправлюсь в путь за живой водой вместе с тобой. Отныне я буду обучать тебя колдовству, Марго.

Девушка ускорила шаг и догнала своего высокого спутника. День продолжал преподносить ведьмочке радостные неожиданности:

- Наша экспедиция вне всяких сомнений достигнет своей цели, учитель! Я, конечно, еще неспособна на многое, но с вашей помощью опытного путешественника мы быстро сориентируемся в болотах и отыщем заветный источник. Ведь ежели он уже был найден одним человеком, разве можно сомневаться в успехе колдуна!

Глава 3 ЛЮДИ БОЛОТА

У леса не было ни конца, ни края. Лисса поняла, что вскоре собьется со счета дней и ночей, проведенных под сенями широких крон, на зеленых полянах, усыпанными желтыми одуванчиками, в затхлой чаще, среди сухого валежника или колючего кустарника. Старые высокие деревья рвали одежду своими цепкими ветвями, их корявые корневища путались среди ног, молодая поросль вставала непроходимой стеной, а когда, наконец, из-за листвы выступали солнечные лучи, и лес отступал на десяток шагов, несчастный путник был обречен ступать по заросшими травой полянам. Порой под ясным небом и теплым солнцем вырастали не только яркие цветы, но и жгучая крапива.

Лисса в изнеможении опустилась под тень раскидистого дуба, когда темно-зеленая прогалина осталась позади. На глазах выступили слезы, и девушка усиленно протирала лодыжки, в которые вонзились тысячи мелких иголок. Крапивная поляна была пройдена, но сколько еще колдобин, оврагов, широких ручейков, колючих зарослей предстояло преодолеть.

- Когда это уже закончится? - воскликнула девушка. Но рядом не было никого, кто мог бы ей также громко ответить. Единственным собеседником последних дней был верный Ланс.

- Еще не прошло и недели, а ты уже сдалась, - укорил ее дух. - Не думаешь же ты, что им легче идти по лесу, чем тебе. Мы к тому же ступаем по уже протоптанным ими следам, если я еще верно ориентируюсь в этой чаще. Ты очень отстала, и я почти не чувствую наших бывших спутников. Остается только надеяться на то, что ты хороший следопыт.

- Почему мы не могли отправиться сразу на юг и выйти в Минор? Там купить лошадей, и за лето добраться до Тристепья и Алдана.

- Наконец-то ты соскучилась по седлу, Лисса! Думаешь, что я опять буду залечивать твои мозоли? Вижу, ты совсем отвыкла от дороги за месяц отдыха в Деревне. Но напомню тебе, что сюда тебя никто не тащил, и даже наоборот. Ортек приказал тебе оставаться на попечении колдунов и пообещал не принимать тебя ни за что в свою команду. Поэтому теперь мы в одиночестве тащимся за ними по этому лесу. А выберемся мы из него к самой осени, если не заблудимся и не умрем здесь от голода.

- Ланс, ты как всегда можешь меня пожалеть и утешить! - Лисса вновь поднялась на ноги, отряхнула грязное платье, забросила за плечи уже весьма полегчавшую сумку, в которой с каждым днем становилось все меньше припасов. Девушка с ужасом представляла себе грядущие дни, когда ей придется есть зеленые ягоды, корешки и грибы, потому как охотиться на лесную дичь она не умела, разве, что Ланс мог ей в этом подсобить. Тайя вновь тронулась в путь. Вскоре ее взору предстал белый маячок - к нижней ветке одного из деревьев был привязан лоскуток от нижней юбки.

Марго еще не забыла, что идти за живой водой девушки собирались вместе, а получилось порознь.

- Ехать по Межгорью такой большой толпой было бы очень небезопасно, - размышлял в голове своей хозяйки Ланс. - Ортек тщательно продумал путь, Лисса. С ними идет опытный колдун, которому ведомы, надеюсь, эти места и который выведет, как и обещал, отряд к Рудным горам. На их восточных предгорьях и следует искать таинственные озера с живой водой. Эта дорога наиболее краткая, а Дугласу следует торопиться, а не пускаться в путь кругами. Ты ведь еще предлагала в Горесте на корабль сесть до самого Аватара, а там подняться по реке к истокам, верно?

- Верно. И по морю мы бы добрались намного быстрее до реки, чем пешком сквозь непроходимый лес. Мне кажется, здесь издавна ноги человеческой не ступало. Ортек бы лучше прислушался к моим доводам, чем к словам Сарпиона. Колдунам он позволил следовать с ним, их знания и силы, дескать, могут пригодиться, а я чем хуже?!

Разве ты не доказывал уже много раз, что тоже кое на что способен, Ланс?

Черноморцу это прекрасно известно. Но он просто решил мне досадить, он упрям как… осел. А Вин, а Дуг?! Они даже ему не перечили. Дуглас простился со мной перед дорогой, как будто верил, что я останусь в поселке и буду ждать от них вестей.

- Это было бы самое верное, разумное и правильное решение, Лисса. Не знаю, почему я тебе позволил двинуться за ними следом. Надо было подсобить Молоху запереть тебя в одном из домов под засов…

- Ты же знаешь, что ты бы меня не удержал! Я давно разгадала все твои фокусы, Ланс. Меня уже не так легко околдовать и заставить стоять как вкопанная посреди дороги. И колдуны меня не собирались задерживать. А Ортек прекрасно осознавал, что я двинусь за ними в лес. Ты сам мне рассказывал, что он оглядывался назад, полагая, что сможет меня разглядеть среди листвы.

- Так оно и было, потому что поначалу мы шли совсем позади отряда. Но твой шаг желает лучшего. С таким ходоком до смерти не дойдешь! Вот и считай теперь, какой от тебя прок в этом путешествии: продвижение вперед будешь затягивать, охотиться не умеешь, дороги не знаешь, на головы несчатных искателей будут сыпаться к тому же одни жалобы и замечания.

- Все, я не хочу ничего такого слушать! Тем более от тебя! - Лисса попыталась остановить голос духа, понимая между тем, что это совершенно невозможно и бесполезно.

- Другое дело - колдуны! Особенно такой чародей, как Сарпион. Ты ведь знаешь, что как среди людей встречаются дураки, так и в колдовском племени не каждый может похвастаться тем, что способен что-либо сознательно сделать, кроме как не дожидаться старости. В Деревне, конечно, колдуны передают другим собратьям свои знания и опыт, но ведь на земле очень много тех, которые чувствуют в себе необыкновенные способности, но совершенно не представляют, что с ними делать.

- Поэтому они и на красочном костре, что устраивают для них морийцы, не смогут ничего поделать со своей жизнью, - пробурчала вполголоса Лисса.

- Сарпион один из самых мудрых чародеев. Видимо, его всерьез взволновала судьба твоего брата и всех черноморцев.

- К чему бы это? Или он только сейчас узнал о том, что все черноморцы прокляты морийской колдуньей?

- И Сарпион между прочим настоял, чтобы в путь отправилась Марго, - невозмутимым голосом продолжал Ланс. - По-моему, если бы не он, Ортек бы оставил ведьмочку вместе с тобой наслаждаться свежим лесным воздухом в Деревне, и ей бы не удалось так легко скрыться с глаз своих учителей. А колдуны, как ты понимаешь, принесут большую пользу этому походу. Самое главное, что колдуны всегда получают то, чего желают. Я тебе уже говорил это? А если два колдуна сильно желают отыскать живую воду, то она может даже политься у них из под ног. Со временем, конечно. Я даже припоминаю, что у колдунов есть примета: ежели что-либо невозможно отыскать, то необходимо уединиться в пустынном месте и дожидаться, пока это что-то само тебя найдет. Будь это мысль, предмет или человек.

- Ты уже что-то припоминаешь? - с сомнением произнесла Лисса.

- Да так, все по мелочам. Как будто я прочел много-много книг, и из каждой я помню лишь отдельные события и персонажей. Но все это случалось не со мной и не в мое время.

- Интересно кем же ты все-таки был, Ланс? Когда ты все вспомнишь или, возродившись, у тебя начнется новая жизнь, и все, что было, останется в темном прошлом? - Лисса давно хотела расспросить духа о его новых ощущениях и воспоминаниях. В последнее время у нее совсем не было времени побеседовать со своим хранителем наедине. А если для этого и находился случай, то Ланс был обычно полностью погружен в чужие мысли, разговоры и дела. Отныне на долгие лиги кругом было не сыскать живой человеческой души, и жителю солонки приходилось не расставаться с хозяйкой, чьим слухом и взором он мог постигать окружающий мир.

- Пока что у меня есть лишь подозрения, и никакой уверенности.

- И что же?

- Скорее всего, я был одним из Вечных. Я был великим колдуном, что обитали еще в Прибрежном краю, и я сумел нанести заклятие на эту солонку, так чтобы после смерти она возрождала меня к жизни.

- Ну и бахвальство! - усмехнулась Лисса. - Чего удумал?! Ты же об этих вечных богах впервые услышал от Молоха, и мне раньше ничего не говорил по этому поводу.

- Я ведь ничего не помню о себе, поэтому и не мог предполагать. А теперь я думаю, что такое заклятье мог придумать только великий колдун, то есть один из тех…

- Значит ты Вечный?! И, наверное, ты уже не один раз так перерождался? Но, кажется, ты избрал совсем нелегкий и запутанный способ, раз до сих пор не нашел себе нужного тела.

- Я же не нечистый дух, чтобы вселяться в живого человека, - обидчиво произнес Ланс. - Я обрету жизнь в новом теле, которое не будет ничем и никем запятнано.

- То есть в младенце. Так? Для этого я тебе только и нужна, Ланс! Только я не верю в твои мечты. Наслышался в деревне колдовских бредней, совсем ума лишился.

Если ты был таким всесильным колдуном, то как тебя вообще угораздило распрощаться с жизнью и умереть. А умер ты, как мы уже обсуждали, в третью гарунскую войну.

- Просто я помню, что гарунские войны были, но не помню, что было после них - поэтому ты так решила. Но убили меня точно не гаруны. Я вижу порой смутное очертание лица того, кто это сделал. Это был… колдун. Это я точно знаю, Лисса.

Он пытал меня, а потом убил.

- Вечный?! А я дала тебе такое прославленное имя. Ланс - герой, мориец, который отражал нападения алмирских дикарей, а ты может быть и в войне то не участвовал.

Знаю я уже вас, колдунов. Ждете, чтобы люди все сделали своими руками и жизнями…

- Это всего лишь мои предположения. Надеюсь, я когда-нибудь смогу узнать, правдивы они или нет. Ты ведь мне расскажешь обо всем, когда я подрасту?

- Ты все-таки будешь моим сыном, да?

- Я мог бы уже возродиться в лице потомка Бриста. Веришь ли, но староста Арона до сих пор нежно любит свою жену. Но я не очень то этого хотел. К тебе я уже привык, мы нашли общий язык, думаю, что и с отцом моим мы поладим. Главное, чтобы ты это сделала пораньше. Марго вон вчера, когда мы еще не так застряли в этих зарослях, всю дорогу выслушивала пылкие речи Вина. Пока он рассказывает о море и о своих плаваниях, но его взор уже, поверь мне, оценил красоту твоей подруги!

- Ланс, ты несносный, противный, вредный собеседник и друг! Я не знаю, что меня ждет впереди, но если ты будешь только болтать, то вскоре ты останешься в этом забытом всеми лесу, и новый хозяин найдет тебя через тысячи-тысячи лет, когда Море покроет земные просторы, и люди обретут новую жизнь, преклоняясь Тайре, дочери Теи.

- Ты все еще вспоминаешь Писание Тайры? Когда я, наконец, выбью из тебя эту чепуху! Я, Лисса, колдун, и мне будет совсем нетрудно найти нового хозяина. А прошедшие годы пролетят как одно мгновение. Я буду ждать, и оно само придет, мое возрождение. Я ведь этого очень хочу.

Тайя вскоре вышла на небольшую поляну. Солнце уже садилось за кроны деревьев, и лишь его отблески освещали белые ландыши и пахнущие квасом норилки. У стволов берез, которые показались на другой стороне поляны, девушка увидела шляпки грибов, которые она аккуратно положила в свою сумку. Она высматривала ягоды земляники, но редколесье вновь осталось позади, и под ногами захрустели лишь сучья да жухлая листва.

Ланс молчал. Он не заговорил, даже когда задул порывистый ветер и начал покрапывать мелкий дождь, а позже капли воды посыпались с листьев деревьев на голову несчастной девушки. Лисса набросила на плечи старый заплатанный плащ, но он очень быстро промок под струями летнего дождя. Смеркалось. Девушка брела наугад. На глазах наворачивались слезы отчаяния. Обычно в темноте ей всегда светил огонек Ланса. Теперь ей даже не хотелось просить его об этом. Но дух о своих обязанностях забывал редко. Когда пасмурные тучи совсем скрыли солнце, и лес погрузился в полумрак, яркий шар света засверкал над головой усталой путницы.

- Если ты считаешь, что я тебя чем-то обидел, то милостиво прошу извинения, - даже в такие минуты Ланс не мог не испытывать ее терпение своим сарказмом и насмешками. - Я был очень честным, и как всегда за это поплатился. Но есть и приятные известия, - его голос повеселел, - мы нагнали Ортека. Он уже приказал устраиваться на ночлег, чтобы не брести в неизвестность под этим дождем. Через несколько шагов, думаю, мы тоже могли бы поискать сухое местечко для привала. - Теперь Лисса поняла, почему она так долго не слышала его голос. Ланс был в отлучке, а она из-за холодной промокшей одежды совсем не почувствовала этого изменения в своем амулете.

- Хватит уж на меня сердиться, - продолжал Ланс. - Ну может сболтнул я чего лишнего. Ты же меня знаешь, Лисса. Только ты мне можешь помочь. Ты думаешь, мне было приятно находиться в руках Бриста? А ведь он мог стать моим хозяином. Он мог бы с моей силой совершать то, что я совсем не желал бы, - добавил дух более тихим голосом, но это также ясно прозвучало в голове тайи. - По сути твоя солонка могла наградить его колдовскими способностями, и он мог бы сам управлять ими. Я ведь пока лишь узник, без воли, тела, цели…

- Не думаю, что ему бы удалось заставить тебя что-либо сделать против твоей воли.

Уж ее ты взрастил в своем темном заточении, и упрямство, и тщеславие, властолюбие, любопытство, и…, - Лисса задумалась над очередной чертой своего бесплотного друга, как его голос вновь не дал ей собраться с мыслями.

- Это верно. Но ты забыла о моей хитрости и мудрости. Ведь я заставил Бриста не выпускать солонку из рук, а позже повесить ее на шею. Я тогда с ужасом смотрел на тебя, измученную, одурманенную, покоренную, обреченно стоявщую посреди дома старосты. А при этом я должен был нашептывать аронцу о долголетии и богатстве, что принесет ему эта позолоченная вещица в его руках. Я упрашивал его отпустить несчастных пленниц, которые пали жертвами наговоров и обмана, но Брист пошел на поводу у своих сельчан. К голосу совести и разума, коим я выступал, он прислушивался лишь при возможности наживы или чтобы уберечь свою жалкую жизнь.

- Ты бы мог остаться в Ароне и со временем подыскал бы себе другого хозяина. А там, куда мы идем, у тебя будет совсем узкий выбор, Ланс, - Лисса заметила в опустившейся на лес мгле высокую ель, чьи нижние ветви образовывали своеобразную защиту от дождя и ветра. Она забралась под игольные лапы и присела на землю, кутаясь в плащ, опершись спиной о толстый ствол дерева.

- Знаешь ли, я уже успел распознать людей и в этой своей новой жизни, учитывая, что от прошлой остались лишь тусклые воспоминания. Люди любят давать обещания, но не любят их выполнять, когда к этому подходит срок. И пока что, ты единственный человек, которому я слепо доверяю свою жизнь.

- Не скажи, Ланс! У тебя до поры просто нет иного выхода, да и выбора. Я первая, кому ты попался под руку. Ты, правда, нашел место, где погибать - в заброшенной шахте, куда даже взрослые мужики боятся нос сунуть. Хотя в Ведане лучше вообще не заходить в темные пещеры и не ступать ногами на боковые тропинки, злые духи там обитают везде.

- С этим я не спорю. Но ты не первый человек, которого мне довелось увидеть в моем нынешнем обличье, - заметил Ланс. - Не знаю, стоит ли признаваться, но и тот обвал, что случился в пещере, был связан со мной.

- Об этом я давно уже догадалась. Ты, видимо, поначалу был такой же чародей, как и Марго - не успевал за всем уследить, - ответила, зевая, девушка. Она перекусила засохшей лепешкой и дикими яблоками, которые нашла в лесу. Пить не хотелось, Лисса протянула озябшие ладони к огоньку Ланса, чтобы немного согреться перед тем, как закутаться на земле в теплый плащ и заснуть. За сторожа как всегда оставался Ланс, хотя он и предупреждал хозяйку, что во время ее сна, если рядом не бодрствуют люди, он может пользоваться лишь ее закрытыми глазами и ушами. Так что в случае нападения дикого зверя это было бы малым утешением. - А что там на счет других владельцев солонки? Неужели они посчитали тебя настолько зловредным и бесполезным, что вновь отбросили в темные туннели шахты?

- Я помню, что многим я попадался под ноги, и иногда я видел проблески окружающего мира. Но мой амулет не вызывал доверия у тех, кому посчастливилось его отыскать. Опытный глаз сразу поймет, что это совсем не золото, а его внешний вид более напоминает кухонную склянку, чем украшение. Однако, однажды я, наконец, прозрел. Я долго не мог понять, почему я иду к низкому сараю, подкармливаю домашнюю птицу, из горла моего доносится глухой скрипучий голос. Я говорил, но мои слова оставались лишь моим мыслями, неслышными для окружающих. Моей женой оказалась седая старуха с беззубым ртом, а сам я был не более привлекательным стариком. Я не сразу разобрался, кто я такой, и кем является минорец, в чьи руки попала солонка. Вероятно, и бедняга-старик уже не доверял всему, что творилось в его голове, поэтому совсем не обращал внимания на мой лепет. Мы вскоре славно с ним начали болтать о погоде, смерти, жизни. Но тут старик поведал своей супруге, что к нему спускается с небес божественный дух, который вскоре призовет его к себе. Старуха обозвала мужа богохульником, ибо нет бога превыше и всемогущее, чем Море, и стала внимательнее следить за своим господином. Увидав солонку, она тщательно расспросила, откуда он это притащил. Скорее всего я сделал самую большую глупость, на которую тогда был способен: когда солонка оказалась в руках женщины, я решился заговорить с ней. Вот тут я и оказался вновь в пустоте. Она завернула цепочку и склянку в толстый платок, но это не мешало мне ощущать ее присутствие. По дороге к пещере мне пришлось выслушать уйму ругательств и молитв Морю, после чего старуха забросила меня в пещеру, и вновь я канул в темную бездну. На прощание она прокричала: "Захотел вернуться к жизни в теле моего старика, нечисть невидимая?! Ступай обратно в глубины земные, забирай души юных младенцев, а своего мужа в обиду не дам!" Потом я очутился в руках двух подростков. Тут то я и имел время порассуждать над словами прозорливой жены и признать, что они не лишены смысла, а главное надежды.

Юные парнишки, которые отыскали солонку, спрятались от своих друзей во время какого-то празднества, что происходило в ближайшей деревне. Один из них сразу же повесил цепочку себе на шею. Он предлагал товарищу вымазаться в саже и копоти от факела и испугать своим видом всех жителей, которые и так остерегались заброшенных проходов в скалах. Другой же не воспринял эту идею с таким восторгом, он боязливо оглядывался на низкие каменные потолки. Он предложил поскорее уходить из темных мест, так как может случиться обвал, но мой новый владелец лишь усмехнулся его предположению и заявил, что ежели в это время произойдет небольшой обвал, то это будет им только на руку: шум в скалах еще больше испугает подвыпивший народ. Наверное, с тем юнцом мы бы действительно наворотили груду дел, но мне не суждено было это узнать - я в тот момент решился заговорить с ним, и он от страха потерял дар речи. Вот тогда я и захотел, чтобы в пещере действительно случился обвал: отчасти для того, чтобы угодить сорванцу, а более для того, чтобы эти мальчуганы не оставили меня вновь среди камней. Я уже видел, что он тянется к солонке на шее, а это, как я уже догадывался, означало, что я вновь окажусь лишним предметом в чьей-то жизни. Опасение за собственную жизнь ускоряет реакцию человека - в то же мгновение я вновь потерял себя, и уже очнулся, слыша громыхание обвала, а после всхлипывания, плач одинокой девушки, которая молила неведомую мне Тайру о прощении и помощи.

- Дальше можешь не продолжать, - Лисса уже засыпала. - Лучше скажи мне, что делается в лагере.

Солонка похолодела, дух исчез, а девушка задремала под равномерный шум дождя.

Она очень быстро замерзла под влажным плащом, но разводить настоящий костер даже не стоило пытаться. Ночь тянулась очень долго. Долгожданное возвращение Ланса не принесло тепла, а лишь новые проблемы:

- Вставай, вставай! Чего ты так долго воротишься! - кричал дух. - Человек утопает в болоте и грязи, а ты желаешь досмотреть сладкие сны?! Да брось ты этот плащ! Пошли скорее, я тебе посвечу.

Дождь шел с новыми силами. Земля под ногами превратилась в жидкое месиво, на котором можно было запросто поскользнуться. Лисса цеплялась руками за ветки деревьев и кусты. Впереди показался крутой спуск в овраг, куда девушка чуть было не полетела кувырком, если бы Ланс не успел затормозить ее падение, и она врезалась в поваленное ветром толстое бревно. Снизу донесся окрик. Девушка осторожно спустилась в овраг, который был залит дождевыми струями. Вода доходила до колен, а, пройдя несколько шагов по дну яра, Лисса с ужасом осознала, что грязь под ногами настолько вязкая, что она проваливается в настоящее болото.

- Ортек! - закричала тайя. В голове девушки звучали слова духа, что черноморец решил проверить, как она устроилась в такую непогоду в лесу. Ведь ни для кого из отряда не было секретом то, что Лисса отличается непослушанием и следует за ними от деревни колдунов. Но глава путешественников, молодой царевич, также отличался упрямым нравом, и ни за что не собирался признавать, что тайе уже давно надлежало быть под его присмотром: как говорил Вин, в этом случае от женщин меньше беспокойства, но больше шума.

С правой стороны раздался ответный крик Ортека. Яркий огонек скользнул по воздуху, и Лисса различила впереди фигуру человека, который уже по горло увяз в воде и грязи. Он находился довольно далеко от косогора, посреди черной лужи, увеличивавшейся от дождевых струй.

- Ты должна его вытащить! - громыхал голос Ланса. - Надо дотянуться до его руки, одежды. Может тебе поплыть!

- Я проваливаюсь, Ланс. К тому же, как ты помнишь, я не умею плавать и ужасно боюсь воды!

- Я поддержу тебя на поверхности!

- Ты тоже должен опасаться огромных луж и озер, в одном из них ты уже нашел однажды пристанище. Нам надо найти длинную палку, - девушка развернулась и осторожно двинулась к противоположному подъему. На краю оврага Ланс обломал толстую ветвь березы. С надежной опорой в руках, которая к тому должна была послужить ей крюком, девушка поспешила опять вниз, в болото.

Ланс разгонял темноту ярким свечением. Лисса погрузилась в жижу по пояс, вскоре вода достала ее груди, а ноги утонули в мясистой грязи.

- Ортек, держись! Хватай ветку! - закричала тайя, когда до юноши оставалось не более десяти локтей. На поверхности осталась лишь голова черноморца и поднятые вверх руки. После каждого движения Ортек все глубже погружался в болото, а струи дождя уже заливали его рот. Он попытался приблизиться к девушке, но, потеряв равновесие, скрылся с головой под темной водой. Лисса испуганно закричала. Через мгновение парень вновь оказался на поверхности, его руки бесполезно шлепали по воде, она не хотела отпускать своего пленника, всасывая его на самое дно.

- Иди! - командовал Ланс. - Ты должна до него достать. Я буду тебя поддерживать.

Еще минута промедления…

Лисса шагнула вперед, она не чувствовала земли, еще один шаг, а затем продвижение на полшага. Казалось, она зависла между небом и землей в жутком мессиве. Она выбросила перед собой руки, в которых сжимала увесистую ветвь.

Парень ухватился за ее конец, и Лисса осторожно двинулась назад. Вытягивать черноморца из впившегося в него болота было нетяжело, но девушка не раздумывала над этим. Она надеялась лишь на Ланса, и дух как обычно не подвел. Вскоре тяжелые от грязи башмаки, которые чудом не слетели с ее ног, вновь дотронулись до мягкой земли. Она побрела по крутому берегу, следом, сгибаясь пополам, тащился Ортек. Взобравшись на косогор, они повалились на мокрую траву.

Дождь моросил мелкой рябью, смывая грязь с лица и рук путников. В воздухе по-прежнему светил маленький огонек. Ортек присел под ближайшим деревом и взглянул на девушку, которая куталась в свои мокрые грязные лохмотья, прежде считавшиеся юбкой и блузкой.

- Несколько часов назад мы прошли по дну этого яра как ни в чем не бывало, а теперь он превратился в гиблое болото, - проговорил черноморец.

- В него стекают все ручейки в этой части леса, - хмуро ответила Лисса. - Ты нашел, куда забрести! Притом мог бы и сразу звать на помощь, а не ждать, пока утопнешь в этих грязевых стоках.

- Я кричал, но из-за дождя не думаю, что кто-то мог меня услышать. Повезло, что ты оказалась ближе, чем я думал.

- Тебе повезло, что за тобой присматривал Ланс, - высокомерно ответила Лисса.

Она поднялась и бесполезно отряхнула свой наряд. - Мне пора. Еще вся ночь впереди, и я бы хотела все-таки выспаться. Надеюсь, что дождь вскоре перестанет.

Ты сможешь добраться до лагеря или тебя провести? - спросила она на прощание, всматриваясь в темную гущу деревьев, где были оставлены пожитки и плащ. - И… не стоит благодарностей.

Девушка двинулась в темноту. Она не помнила обратной дороги, ибо бежала на зов Ланса сквозь мокрые деревьев и высокую траву, не разбирая тропы, которой в этом лесу отродясь не было. Но если тайя не имела столь зоркий взор, чтобы разглядеть свои следы на обратном пути, то в этом ей помогал Ланс, который восполнял ее слепоту и обращал внимание девушки на поломанные сучья под ногами, раздвинутые ветви, опавшую листву. Она добралась до своего убежища. Дождь, который продолжал лить тонкими струями, затопил подножие ели, и широкая лужа уже подходила к расстеленному на мокрой земле плащу. Укладываться спать в такую постель Лиссе не хотелось.

- Ты можешь проверить, если Ортек уже вернулся в лагерь, - вслух предложила она духу, собирая вещи. Она твердо решила перекочевать на более сухую поверхность.

- Посмотри на это сама, - тут же ответил Ланс.

- Я думал, что в лагерь мы вернемся вдвоем, - раздался голос с черноморским акцентом. - Очевидно, что твой ночлег годится лишь для жаб и болотных ужей.

Лисса обернулась. Ланс осветил фигуру мужчины, который сложил руки на груди и самодовольно наблюдал за своей недавней спасительницей. Скорее всего, Лисса не слышала, как парень пошел следом из-за несмолкаемого шума дождя и болтовни с духом.

- Ты готов признать, что был неправ, когда отказался меня включить в число искателей живой воды? - она решила не пропускать мимо ушей его мелкие шуточки и как следует преподать урок этому… упрямцу. Это было самое безобидное слово, которым она называла черноморца в течение своего пока еще недолгого одиночного путешествия. - Колдуны пусть и постигли многого, но они все-таки сложены, как и все люди, из кожи и костей, им необходим сон и отдых. А дух способен очень быстро оглядеть всю округу и доложить об этом друзьям - по-моему, сегодня тебе его явно не доставало.

- Я готов признать лишь, что ты упряма как… Дугласу бы следовало задать тебе хорошую трепку, вместо отца, который не научил дочь слушаться мужчину. - Ортек схватил девушку за руку и потащил сквозь лесные заросли обратной дорогой. - Потому что если муж говорит жене - оставайся дома, она должна оставаться дома, ибо на охоте своим видом спугнет даже крупную добычу, а если он велит…

- У меня нет мужа, - перебила его девушка. Она еле успевала за широким шагом спутника. Сопротивляться его хватке было бесполезно - это грозило лишь болью, вывихом или, упаси Тайра, переломом руки, но она не намеревалась выслушивать его поучения. К этому добавлялись еще замечания Ланса:

- Если рассудить по справедливости, присущей Морю и самому Уритрею, то царевич попал в болото лишь из-за тебя, хозяюшка. А, следовательно, его предсказания о том, что ты только обременишь поход, уже сбываются. Не рассчитывай на пощаду!

- Мужа у тебя нет, ибо в Тайраге по глупости этот выбор доверяют женщине, а не ее родителям, братьям или старосте деревни. Но с этой ночи у тебя будет командующий. Им буду я. И в этой экспедиции ты не сделаешь ни единого шага без моего на то разрешения и не скажешь лишнего слова…

- Даже не подумаю. Уж лучше я и дальше последую одна. Еще посмотрим, кто раньше отыщет озеро.

Они обошли стороной овраг, залитый дождевой водой. Земля под ногами проваливалась в грязных лужах, дорогу пересекали мелкие ручейки, стекавшие в низину. Ночную тишину нарушал барабанный стук капель дождя о листву, хруст сучьев, обломанных веток под ногами путников, гул ветра, колыхавшего высокие кроны. Из-за облаков появилась желтая луна, а когда непогода утихомирилась, лес взбудоражил протяжный волчий вой.

Лисса более не спорила с черноморцем. Она послушно следовала за ним. Быстрый шаг не давал ей окоченеть в прохладном воздухе. Вскоре они выбрались на широкую поляну, на окраине которой был выстроен навес, а рядом лежала промокшая охапка хвороста и погасший костер. Лисса приблизилась к сделанному из длинных палок и нескольких плащей шатру. Ветер и холод, сковывавшие ее тело судорогами, в этом месте были совсем неощутимы. Но стоило ей отойти на несколько шагов в сторону, как неспокойный лес вновь напоминал о прошедшей грозе.

- Сарпион окружил палатку воздушным заслоном. Я могу это объяснить только так, - предположил Ланс. - Видимо, поэтому наши друзья так беззаботно спят, уверенные, что природа их не побеспокоит, а на страже лагеря от живых существ - людей и зверей - должен быть Ортек. Как сладок сон в неведении своем…

Лисса не преминула моментально поднять на ноги всех тех, кто отдыхал после трудного дня пути. Она хотела поскорее высушиться, а развести новый костер в такое время было по силам лишь колдунам. Марго с радостью обняла подругу, не веря тому, что черноморец позволил Лиссе присоединиться к отряду. Но все вопросы ведьмочка разумно отложила на более подходящее для этого утро. На лице Вина тайя увидела знакомую улыбку, по которой она порой скучала. Сарпион удостоил новую попутчицу мимолетным взглядом, и лишь Дуглас взирал на сестру с неодобрением и осуждением. Он грубо отстранился от ее объятий:

- Лисса, тебе здесь не место, - мрачно прозвучали из его уст слова приветствия.

Великий Лес был не подвержен течению времени. Сверху на путешественников, посмевших зайти в его сердце, где не ступала даже нога зверя, насмешливо глядели толстокожие исполины, закрывавшие своими широкими кронами солнце и острыми верхушками попиравшие небо. В этих местах не росло ни ягод, ни грибов, толстые корневища вздымались из-под земли, ставя подножки на каждом шагу. К этому времени путники израсходовали все свои припасы и питались лишь тем, что дарил благодатный лес летней порой. Но за три дня пути по глухой чаще, которая напоминала бесконечную комнату, заполненную колоннами, чей потолок был выкрашен в темно зеленый цвет листвы, их не встретили ни трели птиц, ни рев зверей, ни цветущие кусты, ни светлые прогалины, ни свежий ключ с водой. Подходила к концу четвертая неделя их перехода через лес, а деревья все не кончались, и вершины Рудных гор до сих пор не появились на скрытом листвой горизонте.

Несколько дней пути впроголодь через душные лесные коридоры, во время которых путешественники выпили всю воду из своих дорожных фляг, изнывали от жажды и отсутствия свежего воздуха, показались для Лиссы равными прошедшей зиме, в странствиях которой она никак не могла согреться. Но Ортек не обращал внимания на тяжести похода. В конце концов, с ним были колдуны, которые иногда вызывали легкий прохладный ветерок, спасавший от жары. По мнению многих, чародеи могли бы даже вырыть в чаще колодец, чтобы пополнить запасы воды, но черноморец не желал задерживаться по пустякам.

- Мы будем идти вперед, пока можем сделать самостоятельно хотя бы один шаг, - сказал он. - Ничто не бывает бесконечным, и этот лес сменится более красочными пейзажами. Там мы и наберем воду, отоспимся на славу и может быть, наконец, сможем подстрелить достойную охотника добычу.

Вскоре лес действительно изменился. Земля покрылась мхом, цветами и ягодными кустарниками. Нижние ветви деревьев вновь шелестели над головами друзей, до слуха донеслись звуки птичьих песен, а Дуглас объявил, что недалеко бродит семья дикого кабана с большим потомством. Сам рудокоп редко притрагивался к поджаренным кускам свежего мяса, но оставлять друзей без пропитания он считал себя не вправе. Жизнь вновь наполнила лесные владения, хотя от этого они не стали приветливее и светлее.

Еще несколько дней без отдыха прошли в пути по ковру из трав, цветов и перегноя.

Деревья расступились и отстояли друг от друга на десятки локтей, оставляя место для небольших и просторных полян. Густая осока и заросли камышей нередко окружали многочисленные ручейки, преграждавшие дорогу путникам, которые с наслаждением омывались в их прохладных водах. Пришло время для самых жарких летних дней, и солнечным лучам измученные путешественники подставляли осунувшиеся побледневшие лица, после чего спешили спрятаться от зноя и яркого света в тени.

Ночь была тихой и лунной. Марго подбрасывала хворост в небольшой костер, разведенный на поляне, где устроилась компания путешественников. Ведьмочке надлежало следить за огнем и прислушиваться к звукам, доносившимся из леса.

Остроконечный месяц уже поднялся высоко в небо, что означало скорую смену дежурного. Марго поглядела в сторону Дугласа. Этой ночью бодрствовать предстояло им двоим. Рудокоп неподвижно лежал на земле, но не было никаких сомнений, что он проснется ровно в назначенный час. Дуг не любил, когда кто-то выполнял его обязанности. Тем более если это делала женщина.

Лес был тихим и неподвижным. Затишье перед бурей, подумалось колдунье. Гроза в лесу была особенно страшной. Путникам уже довелось пережить несколько проливных дождей, перед которыми небо рассекали вспышки молний, а порывистый ветер и громовые раскаты обрушивали на головы несчастных людей колючие ветви и водяные струи, сметавшие все на своем пути.

- Все в порядке? - в голосе и глазах Лиссы, которая бесшумно приблизилась к подруге, отражался неподдельный испуг.

- Может будет гроза, хотя небо еще не заволокли тучи, и звезды так прекрасно светят, - ответила Марго. - Как ты думаешь, что такое звезды? Они ведь так от нас далеки…

- Марго, ты ничего не заметила подозрительного? - все также обеспокоено вопрошала Лисса. - Ланс говорит, что нас окружают. Это странные люди, которые прячутся в лесу. Они вооружены и совсем недружелюбно настроены.

- Ты уверена? - Марго очнулась от мечтаний и грез, невольно оглядываясь на темневшую опушку леса. Деревья стояли как молчаливые статуи, протягивая в разные стороны свои длинные корявые руки.

- Ланс уверен. Иначе он бы меня не будил. А я пока также ничего не вижу и не слышу.

В первую очередь девушки расшевелили Ортека. Парень схватился за свой меч, который он постоянно укладывал у изголовья. Но, распознав своих спутниц и выслушав их, он не отложил клинка в сторону.

- Если эти люди пришли с оружием, то и мы должны держать его наготове. Не думаю, что кто-то отважится напасть на волка, который уже почуял своего врага. Им не удастся застать нас врасплох, - объявил черноморец друзьям, когда возле затухающего костра собрались все шестеро членов его отряда.

- Если их слишком много, то разумнее было бы поскорее скрыться в лесу, пока они нас полностью не окружили, - предложил Вин.

- С невидимым противников трудно играть в открытый бой. Но они тоже слепы, раз решились напасть на колдуна. К тому же я не ожидал встретить в этом лесу людей.

Это никак охотники из Рудных гор. На что только не приходится идти рудокопам, чтобы прокормить свои семьи. Особенно если их лишили покровительства номов, - слова Сарпиона вселяли уверенность, пока Лисса не озвучила новые известия, полученные от Ланса. Притом девушка старалась избегать на себе любопытного взгляда колдуна, от которого ей до сих пор удавалось скрывать существование духа солонки.

- По-моему, они затаились, - произнесла тайя. - Их более двадцати человек, они уже заняли все деревья вокруг поляны и натянули тугие луки.

- Вероятно, у дочери Тайры дар видеть в темноте на расстоянии десятков шагов?!

Но не буду пока подвергать его сомнению, ибо в листве ближайшего дуба сверкают не капли росы, а стальные наконечники стрел. Что ж, нам остается лишь ждать.

Надеюсь, мы доживем до рассвета, ибо эти люди не могут обладать зрением филина,

- Сарпион взглянул на костер, и вместо яркого пламени на земле осталась только горстка пепла.

- Ты считаешь, что необходимо отходить в лес? - спросил Ортек колдуна в наступившей тишине и мгле.

- Можно попытаться, но соблюдая осторожность, безмолвие. Нужно укрываться за стволами деревьев от стрел, что полетят в наши спины.

Вскоре вещи были убраны в дорожные сумки, и друзья гуськом направились к ближайшей опушке. Но стоило им пройти несколько шагов, как прозвучал громкий окрик, и в воздухе просвистело копье, вонзившееся в центр поляны.

- А линэ!

- Он приказал не двигаться, - пробормотал Дуглас. Он как всегда понял значения слов нового языка, а его острое зрение при этом различило множество темных фигур, прильнувших к стволам деревьев. Их лица были обращены на незнакомцев, вторгшихся в чужие земли, а звуки, донесшиеся до слуха рудокопа, говорили, что немало людей укрылось по бокам, в высоких кустарниках и травах.

- Это язык Черноморья, - вскричал обрадованный царевич. Но после его слов в землю вонзилось еще одно копье.

- А Линэ! Канн дига!

- Хотя может я и ошибаюсь, - прошептал черноморец. - Ка дега - будете убиты.

Летние ночи коротки, но часы ожидания в темноте, зная, что с тебя не сводят глаз и могут каждую минуту лишить жизни, тянулись мучительно медленно. Лес молчал, не издавая ни одного шороха, треска или скрипа. Но первые лучи рассвета принесли с собой и легкий ветер, который заколыхал густую листву. В серых тонах проявлялись очертания поляны, ставшей для путников смертельной ловушкой. Вин вынул из земли метательное копье и с интересом осматривал гладкую поверхность дерева, из которого оно было выстругано. Острие покрывала застывшая твердая смола, в зависимости от силы удара оно могло проткнуть насквозь свою цель.

Когда небо окрасилось в голубой цвет, и солнце осветило еще щадящими лучами лес, окружавший путников, над поляной вновь прогремел твердый мужской голос. До этого любые попытки Ортека завести разговор оставались без ответа, лишь свист очередной стрелы проносился в воздухе, и, в конце концов, все терпеливо стали дожидаться рассвета, ибо в темноте один из ударов даже против желания стрелка мог достичь случайно живой цели. Властный тон заговорившего незнакомца не допускал ослушания, а содержание послания переводил Дуглас, который не отрывал взгляда от земли, взрыхленной метким копьем.

- Мы без разрешения вступили на их территорию. За это чужаков ждет неминуемая гибель. Но учитывая, что с нами женщины и старик, - Дуглас виновато взглянул на Сарпиона, - нас могут оставить в живых. Мы должны сложить все оружие на землю и следовать за проводником. - В воздухе просвистела стрела, воткнувшаяся в древко копья. - Если кто-то попытается сбежать, его тут же настигнет меткий выстрел.

- Колдуна им в любом случае не обезоружить, - прошептала Марго, наблюдая, как спутники послушно кинули на землю мечи, ножи, лук, который с недавнего времени стал бесполезным грузом за плечами Ортека - парень израсходовал все стрелы на охоте.

На опушке леса появилась незнакомая фигура. Это был высокий мужчина, немолодого возраста. Его волосы были покрыты сединой, но гибкие быстрые и уверенные движения тела не давали усомниться в его силе и ловкости. В руке он держал пару метательных копий. К нему приблизилась тонкая девушка, которая спрыгнула с одного из деревьев. В ее руках был тугой лук. Девушка носила охотничий наряд схожий с одеянием старшего товарища - узкие брюки и куртка, сшитые из шкур диких зверей, плотно прилегали к телу.

Окрестности вновь огласились чужеземной речью.

- Они хотят узнать, кто наш главарь, кто ведет отряд, и куда мы следуем, - тут же перевел Дуглас.

- Ан линг, - громко ответил Ортек, вглядываясь в деревья, со стороны которых доносились вопросы. - Ан канн нариде а вар!

- Он заявляет, что будет говорить с ними, - усмехнулся Ланс. Лисса прикоснулась к солонке. Она чувствовала себя более защищенной, когда дух был рядом, а не бродяжничал в чужих головах. - Похоже, что говорить будет Кари, предводитель этого племени, а царевичу придется молча внимать и исполнять его волю, если ему еще дорога собственная жизнь и безопасность друзей.

- Не думала, что ты, как и Дуглас, понимаешь незнакомые языки, - прошептала Лисса в ответ на слова объявившегося бесплотного хранителя.

- Нет, я не могу похвастаться такими способностями, но речь этих людей намешала в себе языки многих времен и народов. Черноморцу, как видишь, не составило труда догадаться о смысле произнесенных слов. И для меня это совсем не сложно: я ведь понимаю черноморскую речь, а в языке этих охотников встречаются знакомые мне слова и из другого наречия, только я пока не вспомнил из какого.

Путешественники подошли к деревьям, возле которых их поджидали мужчина и девушка.

Ее лицо вблизи показалось совсем юным, но взгляд холодных глаз не знал пощады и жалости. Девица приблизилась к Лиссе и Марго и быстро ощупала их одежду в поисках укрытого там оружия. После этого она перевернула их вещи: худые дорожные сумки, в которых остались лишь снедь для разведения походного костра, смена одежды и деревянные фляги. Такому же осмотру подверглась мужская половина отряда.

Мускулистый старик жестом и взглядом приказал следовать за собой по незаметной лесной тропе. Все пожитки путешественников так и остались лежать на поляне.

Девушка отрицательно закачала головой, когда Вин вознамерился забросить за спину свой вещевой мешок. Вереница людей медленно двинулась под тенью деревьев. Лисса как всегда замыкала шествие. Она видела впереди лишь затылок Сарпиона, который нарочито медленно ступал по земле. Он поднял с земли корявую палку и опирался на нее в пути, как будто силы пожилого колдуна были уже на исходе.

Лисса оглядывала лес. Деревья становились все ниже, а вскоре дорога пошла по унылым местам, в которых зелень листвы сменилась на черно-коричневую окраску сухих сучьев, коряг, почвы. Тайя решила, что захватчики слишком уж беспечно относятся к своим пленникам. Она остановилась - ее спутники уже скрылись за стволами засохших деревьев, и девушка осталась одна. Она могла легко уклониться с тропы и затеряться среди редких стволов, хотя ничего попутного из этого бы не вышло. Без еды, без воды, без друзей, сама…

- Эти люди следуют за нами, - Ланс как будто читал ее мысли, вовремя предупредив хозяйку о том, что вокруг есть уши и глаза.

Громкий крик донесся до ее слуха. Тайя поспешила вперед. К заросшему молодой порослью пню прислонился спиной черноморский царевич. Его лицо искажала гримаса боли, ладони прижались к бедру, из которого торчала стрела. Рядом с Ортеком присела Марго, собираясь вытащить острие. Сарпион поучительно давал советы, как не допустить потери крови.

- Ты можешь ее мгновенно залечить, - говорил колдун, - но Ортеку следует еще не один день изображать хромоту, чтобы не вызвать подозрения у этих отшельников.

Очень интересно будет узнать, откуда занесло этих людей в чащи леса, и где мы все-таки находимся. Мы должны были давно выбраться к предгорьям, а, похоже, забрели в настоящие болота.

- Что случилось? - испуганно спросила Лисса.

- Они подстрелили Ортека, - ответил Вин, который стоял рядом с юной охотницей. В тот же миг она легонько ударила его по груди и прикоснулась к своим губам, показывая, что ему не позволено разговаривать.

Позади пирата неподвижно стоял Дуглас, его лицо было угрюмо, глаза как всегда не отрывались от земли. Видимо, рудокопу также не разрешили приблизиться к товарищу.

- Разве он попытался убежать? - шепотом спросила девушка брата, вставая рядом.

- Они решили предупредить, что их угрозы могут воплотиться в реальность. И в первую очередь это должен был осознать он. Наш командир.

Шаг в сторону - и земля уходила из-под ног, бездонная яма поглощала тело, как голодный зверь, мгновенно заглатывая добычу. Зеленый луг был гиблым болотом, завлекавшим в свои липкие объятия яркими цветами, густой порослью, спелыми ягодами. Но отряд людей медленно двигался мимо его ловушек. Путники шли по следам пожилого охотника, прыгая на кочки, которые не уходили под воду, быстро пробегали по перешейкам, медленно опускавшимся в черную бездну, цеплялись за ветки редких деревьев, дававших надежду, что возле их корневищ земля не не поглотит усталого ходока. И хотя слежки из-за листвы, а также нежданной стрелы в спину можно было уже не опасаться, Ортек и его спутники даже не думали уклониться от маршрута, по которому следовали до самого заката солнца.

В опустившихся на землю сумерках можно было легко потерять друг друга, сбиться с тропы и стать долгожданной добычей мертвой топи. Но переход продолжался.

Проводник зажег факел и осторожно продвигался вперед, внимательно проверяя каждое место, в которое ступал кожаным сапогом. Девушка из его племени, шедшая в середине отряда, вытащила из-за пазухи пучок лучинок и раздала зажженные огоньки каждому путнику.

Вскоре деревья вновь встали тесной стеной. Черные сухие ветки нависли над головами, землю покрыл бурелом, в воздухе взвилась мошкара. Когда на темном небе появилась яркая луна и далекие звезды, вереница людей вышла на протоптанную дорогу, которая уводила вглубь леса. В чаще засверкали огни, запахло дымом костров, и перед глазами друзей предстал тихий поселок. Лишь уханье совы нарушало безмятежность и порядок среди деревянных домов, погруженных в сон. Но тени людей, укрывшихся за стволами деревьев или на их верхних ветвях, явно говорили, что стражи этого места не дремлют.

Дорожки между домами, которые возвышались на толстых дубовых сваях на несколько локтей над землей, устилали широкие доски. По обе стороны от них горели сигнальные костры, а где-то впереди полыхал яркий светильник, устроенный на вершине головы неизвестного зверя, вырубленного из дерева. Ортек разглядел лишь верхнюю часть этой своеобразной скульптуры, воздвигнутой над всеми сооружениями поселения - громадная вытянутая морда, из приоткрытой пасти которой торчали заостренные клыки. За ней вставали два широких раскрытых крыла. Черноморец слышал старинные легенды о существах, чье описание походило на деревянного зверя.

Их звали драконами, и жили они в заснеженных северных землях, в высоких горах, названных Синими Вершинами, ибо они достигали неба и облаков.

К пленникам приблизилось двое вооруженных копьями мужчин, которые подвели их к одному из домов и жестами велели заходить вовнутрь. Дверь захлопнулась, на нее с шумом легли тяжелые затворы. Избушка была чрезвычайно маленькой и тесной. На десять локтей в длину и десять локтей в ширину вставали невысокие стены, в которых не было вырублено ни единого проема или окна. Темницу осветил тусклый огонек, зажженный одним из колдунов. Пол был покрыт толстым слоем пыли, в комнате стояли две лавки, а в потолке чернело неширокое отверстие, через которое проходил свежий воздух, и виднелись звезды. Мужчины уступили места на лавках своим спутницам, а сами устроились на полу, расстелив походные плащи, которые им были оставлены недружелюбными жителями болот.

Когда сверху в комнату проникли утренние лучи солнца, дверь отворилась, и на пороге появилась крепкая фигура стражника. Он молча указал пальцем на Ортека.

Черноморец послушно последовал за охранником. Перед тем как заснуть, царевич расспросил тихим голосом Лиссу о том, что творилось за стенами их узилища. По словам духа, переданным тайей, болотники провели своих пленников в поселок окружным путем, ибо в лагере уже были люди, которых Ланс заметил на деревьях вокруг поляны, где путешественники лишились свободы и оружия. Чужаки не были особо разговорчивыми, но дух застал беседу их предводителя с охотником, который вел отряд через лес и болото, и Лисса предупредила черноморца, что утром его ждут долгие расспросы вожака этого племени. Вполне возможно, что именно от его слов и решений зависела их дальнейшая судьба.

- Да пребудет свет в этом доме! - произнес высокий мужчина, поджидавший пленника возле колодца. В земле была вырыта глубокая яма, в которую, просачиваясь через камни, стекала вода. Над этим сооружением нависала невысокая глиняная крыша, так что воду из колодца приходилось черпать небольшими плошками.

Ортек всмотрелся в лицо незнакомца. Именно этот голос повелевал с верхушек деревьев в лесу. Черноморец разобрал чужие слова, которые напоминали его родную речь. Этот человек, по-видимому, был главным в племени, затерянном в непроходимой чаще и гнилых болотах. Он был облачен в золотую кольчугу, а его голову покрывал металлический обруч, напоминавший корону царя. В остальном одежда болотника была сделана из грубой льняной ткани, обшитой по краям мехом.

Прилегавшая к телу рубашка и узкие брюки не скрывали силу и красоту мускул молодого вождя, карие глаза внимательно глядели из-под нахмуренных бровей, высокий лоб и крупный нос придавали лицу задумчивое выражение.

- Я Кари, - сказал болотник, прижимая руку к груди.

- Я Ортек, - ответил черноморец, повторив его жест.

- Иди за мной, я покажу тебе наши земли, - Кари двинулся по доскам в центр поселка, где возвышалась статуя дракона. Ортек послушно шагал за ним, за черноморцем безмолвно последовал стражник.

Поселок выглядел мрачным и заброшенным. Дома соединялись друг с другом прямыми тропинками, по бокам от которых в черной влажной земле были разбиты огороды. Но их хозяева еще не появились на порогах, чтобы заняться делами. Тишину нарушал только размеренный стук топора, доносившийся из леса, а также петушиные крики.

- Кто вы такие? - спросил Ортек своего провожатого.

- Мы народ Мабу, - ответил Кари, останавливаясь под высоким толстым дубом, от которого остались лишь сухие корявые ветви. На дереве был обустроен наблюдательный пункт. - А вы пришли из обширных земель. Неужели там уже не хватает места для людей, и вы решились вернуться под сень леса, из которого бежали в страхе перед Мабу?

- А кто такой Мабу? Я не знаю имени такого бога. Или это человек?

- Я покажу тебе Мабу.

Они шли вперед от одного дома к другому, пока не достигли высокого постамента, к которому выводили другие тропинки, проложенные в поселке. Ортек с изумлением посмотрел на огромный ящик посредине площади, на котором был установлен деревянный дракон, поражавший взгляд своими размерами и цветом. В солнечных отблесках черноморец ясно разглядел, что спина и крылья животного покрывало золото, и сверкание этой чешуи резало глаза. Но внимание парня в первую очередь привлекло основание могучей статуи. Постамент был скроен из толстых бревен, между которыми остались узкие прорези. В этих отверстиях сверкала настоящая чешуя невиданного зверя, который издавал жалобное урчание и тихий рев.

- Мабу - это дракон? - спросил Ортек, указывая на позолоченный тотем.

Кари согласно кивнул:

- Мабу наш убийца и наш спаситель. Он привел нас в эти земли, он выведет нас на солнце, когда придет время. Когда он покарает всех тех, кто не признали Мабу…

- Я родился в краях, где драконы сохранились лишь в сказаниях народа. Мабу никогда не появлялся в нашей стране. Уритрей и Нопсидон охраняют границы от летающих ящеров и подводных монстров.

- Ты очень похож на человека моего племени, и говор твой мне понятен. Но люди в твоей стране позабыли о всемогущем Мабу. А жизнь его бесконечна, годами он дремлет, а после его пробуждения пеплом покроется земля. Мабу потребует жертв, о которых забывают смертные за годы беззаботной жизни. Но мы приносим ему богатые дары, и вскоре мы выйдем из этих дремучих мест, чтобы заново населить оставленные жилища.

- Как давно вы пришли в эти болота?

- Здесь есть вода и еда. Здесь растут деревья, заслоняющие своими кронами от жара солнца. Здесь не видно гор, где живет Мабу. Лишь здесь может жить человек.

- Ты заблуждаешься, Кари. Я родился в южных краях. Там нет драконов, там благодатная жизнь… - Ортек замолчал. Стаи оборотней, что заполонили Черноморье после проклятья морийской ведьмы, не изгнали даже с помощью молитв богам. Люди покинули лесные предгорья в страхе перед зверьем. Разве не это же произошло с предками болотников, сбежавших в чащу от неминуемого истребления?! Только для них в виде ужасающего монстра предстали невиданные ящеры, а на родине черноморца это были огромные волки, в которых также мало кто верил за пределами Черных гор.

- Зачем же ты пришел в наши края? Нет, Мабу добрался и до твоего народа. И вот, что я тебе скажу, чужеземец. Наши владения огромны. Они простираются между великими реками и дремучими лесами. Любого, кто пересекает эти границы, ждет неминуемая гибель. Его убьет лес, поглотят топи, сожрет зверье. Но ежели он все преодолеет и останется живым, его следует принести в жертву, чтобы несчастный не смог открыть Мабу нашего местоположения, и земля впитала его прах, ибо ежели его кости попадут в рот Мабу, его мысли также будут открыты для Огня. Так говорит Драни, наш старейшина.

- Но я никому не открою вашу тайну, если такого будет твое желание, Кари. Ты справедливый человек. Я благодарю тебя за то, что ты до сих пор сохранил нам жизнь. Мы уже более месяца скитаемся по лесу в надежде выйти к Рудным горам. Мы хотим отыскать озеро с живой водой, которая исцеляет от всех недугов. Быть может ты смог бы помочь нам. Как выйти к великим рекам, о которых ты упоминал? Там, где вода, там жизнь. Их течение укажет нам правильный путь.

- Я знаю много источников с живой водой. Эта вода течет из-под земли в лесу. Она прохладна и чиста. Здесь же вода, что выходит на поверхность, тухла и зловонна.

Она сокращает нашу жизнь, гасит свет в глазах наших детей. Но до светлого леса слишком далеко идти.

- Ты спрашиваешь о горах, - продолжал Кари, - значит, мои подозрения оправдываются. Ты сам ищешь свою погибель в огне Мабу и желаешь обратить его гнев в сторону моих людей. Я буду справедливым, но никак не милостивым. Драни убьет вас, если узнает, что вы разыскиваете Мабу. Я же предлагаю вам жизнь. Ибо вскоре я сам смогу восстать против Мабу. Время сражений пришло. Его ждал мой отец, дед, прадед… И я наконец увидел это. Надежда никогда нас не покидала, и все наши старания воплотились в жизнь. А ты, Ортек, поможешь мне завершить начатое дело. Ежели ты знаешь, где живет Мабу, ты укажешь мне дорогу.

Ортек возвратился в тесное жилище. За время его отсутствия пленникам принесли в деревянных чанах воды и овощной похлебки. Он рассказал друзьям о замыслах Кари, главного в этом селении.

- Он велел передать, что у нас нет иного пути, чем признать могущество Мабу, поклониться ему и посвятить его служению всю оставшуюся жизнь. Выбор у нас невелик - или мы остаемся и вступаем в племя болотников, либо нас убьют.

- Не вижу ничего странного в этом предложении, - откликнулся Сарпион. Все пленники расположились на полу вокруг посуды с едой. - В этих краях очень тяжело выжить, даже если с самого детства привыкаешь к душному воздуху, полумраку среди густой листвы, гнилой воде. Мне кажется, что поселок их мал, и людей в нем год от году становится все меньше и меньше. Даже их женщины берут в руки оружие, ведь детей в деревне не так уж и много, чтобы девушки занимались их воспитанием.

Новая кровь принесет свежие силы последующему поколению. Но более интересен вопрос их происхождения. У меня есть догадки относительно мест их прошлого проживания…

- По-моему, господин Сарпион, вас очень завлекла возможность здесь остаться и изучить нравы и традиции племени, неизвестного до этого вашему пытливому уму, - съязвил Вин. - У нас же для подобного нет ни времени, ни желания. Надо обсудить предстоящий побег. Для меня крайне утомительно выслушивать бредни о Мабу, тем более томясь в этой духоте и тесноте.

- Любая дорога для колдуна источник новых знаний, - Сарпион более обращался к Марго, как будто объяснял ей очередной урок. - Через эти леса более трехсот лет назад пролегал кочевой путь восточных племен, исшедших из земель униатов, прародины черноморцев. Племена переселенцев ныне смешались с минорцами, хотя детей этих кочевников, по-прежнему, кличут светляками, ибо они отличаются от морийцев цветом волос и более светлой кожей. Но в наши дни признаки униатов уже почти сгладились в пределах Мории. Так вот, я предполагаю, что болотники являются сородичами тех кочевников. Вероятно, часть их заблудилась в лесу или намеренно ушла в его гущу, пытаясь спастись от гнева Мабу. Может быть их переселение произошло и более позже, но нет сомнения, что пришли они с севера.

Старинные предания светляков также повествуют об огнедышащих драконах, населявших Синие Вершины, горы у берегов Белого моря.

- Кари сказал, что дает нам время на раздумье. Каждого из нас будут выводить наружу, чтобы он постепенно привыкал к своим новым собратьям, познавал обычаи жизни на болоте, - произнес Ортек.

- Нам дают время, чтобы подумать и осмотреться, - вслух выразил свои размышления колдун. - Конечно, если он решит освободить всех сразу, то будут опасения, что мы сумеем сбежать. Болотник для начала решил добрыми словами уговорить нас не сопротивляться и смириться с грядущей участью. Следовательно, наше любопытство будет приветствоваться.

- Так вы желаете действительно поселиться в этой деревне? - спросил Вин.

- Я не желаю торопиться, мой друг. Устроить побег из этой деревянной клетки для колдуна проще простого. Но сперва мы должны разузнать, где именно мы находимся, в какой стороне лежит река и как к ней пройти. А также следует рассмотреть вблизи то существо, что живет в центре селения под статуей Великого Мабу.

Ранние солнечные лучи осветили тесную темницу. Тайю, как обычно, разбудил Ланс.

Дух сообщил, что к двум лучникам-стражникам на деревьях около дома подошел Кари.

Болотник был вооружен и собран по-дорожному. Похоже, вождь отправлялся на охоту или разведку в лес.

- Я спешу передать тебе радостные известия, - сказал Ланс. - Высокому широкоплечему воину, на висках которого рубец, уже прикрытый сединой, велено выпускать каждого из вас на свободу до заката солнца. Конечно, за вами будет глаз да глаз, но сегодня именно тебе предстоит, наконец, размять ноги и прогуляться по свежему воздуху. Правда, Кари запретил выпускать из дома старика и больного. Похоже, он считает, что Сарпиону и Дугласу осталось недолго ходить на двух ногах и не желает тратить на них время и пропитание.

- Бедный Дуглас так похудел и ослаб, что единственный взгляд на его осунувшееся лицо и покрасневшие глаза говорят об его болезни. А эта духота среди тесных стен лишь ухудшит его состояние, - уныло прошептала девушка в ответ. Она с жалостью посмотрела на брата, дремавшего на полу.

- Но, с другой стороны, может такое решение не придется по вкусу Сарпиону, и наш старик согласится поскорее выбираться из этих дебрей. Видимо, он все-таки заблудился на пути к горам, раз надеется отыскать ответы на свои вопросы у жителей болот, - ответил Ланс и вновь пропал из головы тайи.

На завтрак пленникам подали прохладную воду, настой на травах и кашу, приправленную поджаристым мясом. Охранник, чье лицо было украшено еще не полностью зарубцевавшимся шрамом, жестом подозвал Лиссу за порог, и передал ей разрешение Кари пройтись по поселку, чтобы привыкнуть к жизни его жителей. Лисса послушно ответила:

- Тар, - что означало согласие в черноморской речи, которой ее обучал Ланс. Дух переводил слова хозяйки, произносимые первоначально по-морийски, на язык черноморцев, который отчасти понимали болотники.

Девушка медленно двинулась вперед по деревянному настилу к ближайшей избе, которая возвышалась на сваях над вязкой землей. Охранник не отставал. Свежий ветерок обдумал лицо Лиссы, сквозь густую листву высоких дубов пробивались горячие лучи солнца. Деревья росли по обеим сторонам тропы, выложенной из поленьев. Их корни укрепляли почву, а кроны оберегали от зноя и дождя. У дома, который по размерам походил на их запечатанное узилище, тайя свернула. Она направилась к яркому свету, падавшему на открытую поляну и высокий монумент, чье позолоченное покрытие привлекало к себе изумленные взгляды чужеземного странника.

Вскоре девушка вышла на выстланную палками и поленьями неширокую площадь, посреди которой возвышался дракон. Проходя по узким тропкам поселения, Лиссе чаще всего встречались вооруженные мужчины и женщины. Казалось, что в этом уединенном месте оружие являлось неотъемлимой частью наряда. Несколько детей возилось среди пышных грядок маленького огорода. Но женщина, носившая воду из дальнего земляного колодца в яму около просторной избы, мало обращала на них внимания. Лисса столкнулась с ней на тропе и доброжелательно уступила дорогу, поклонившись в знак приветствия:

- Бриалинэ! - тайя не с первой попытки выговорила пожелание доброго дня, что вызвало кучу насмешек духа в голове.

Женщина, угрюмо покосилась в ее сторону, но также кивнула в ответ. Она была одета в широкую рубаху, перепоясанную под грудью, и длинные шаровары из льняного полотна.

Однако на площади с драконом мирных жителей было не видать. Ланс предупредил, что, несмотря на казавшееся затишье, в это мгновение за его хозяйкой наблюдали не менее пяти пар зорких глаз. Дозорные прятались в густой листве деревьев.

Величина деревянной статуи впечатлила девушку. Она прищурилась от отблесков золота на громадной спине чудища. Но более всего Лисса ужаснулась зловещей морде, которая глядела на землю двумя горящими глазами, сделанными из красных камней, а в приоткрытой пасти сверкали длинные клыки и остроконечный язык.

- Мабу! - произнес страж, опустившись перед фигурой дракона на одно колено в низком поклоне.

Лисса последовала его примеру. В конце концов, именно для этого она и оказалась на свободе - перенять обычаи болотников, и даже Ланс не мог предугадать, что ожидало того, кто останется с высоко поднятой главой перед очами деревянного бога. Девушка опустила взгляд в землю и вспомнила, что прежде всего она собиралась разглядеть того неизвестного зверя, что скрывался, по словам Ортека, в нише под постаментом Мабу. Она поднялась на ноги и медленно прошлась вокруг статуи. Ее взгляд уже не стремился оглядеть великолепную работу мастеров, изваявших ужасающего зверя и украсивших его шкуру драгоценными доспехами. Лисса с каждым кругом приближалась к доскам, которые защищали от любопытных глаз обитателя клетки, имевшей в высоту, длину и ширину рост мальчика-подростка. До слуха тайи доносилось лишь странное сопение, а взор не мог различить ничего в темноте небольшого тайника. Она приблизилась вплотную к деревянному ящику и заглянула в одну из прорезей между досок. С громким криком Лисса отскочила в сторону, оказавшись в ту же минуту в руках своего надсмотрщика. В лицо девушки ударило обжигающее дыхание, а перед глазами предстали два горящих шара величиной с большой орех.

- Тебе не следует приближаться так близко к Мабу, - перевел Ланс слова охранника.

- Гнев его обжигает как пламя костра. Тебе нужно умыться, чтобы избавиться от прикосновения Мабу, а после я покажу тебе поселок.

Лисса согласно кивнула в ответ и двинулась за мужчиной к ближайшему колодцу, из которого она зачерпнула глубоким ковшом воды, чтобы освежиться и утолить жажду.

Далее страж, назвавшийся Джохом, провел девушку мимо высокого двухэтажного дома, на крыше которого развевалось кровавого цвета полотно. На нем углем были выведены очертания дракона. Здесь проживали самые опытные и старые воины деревни.

Тропа завела путников под сень низких деревьев, усыпанных желтыми плодами овальной формы. Небольшой сад завершился болотными топями, в середине которых девушка различила склоненные к земле фигуры людей.

- Там наши поля, - сообщил Джох. - Сейчас мы подсушиваем лен, собираем пшеницу и готовимся к новому посеву. - Возле болот страж развернулся и повел тайю обратно вглубь поселения.

Они вернулись к драконьей площади окружной дорогой, по которой Лисса ступала с задранной вверх головой, рассматривая людей, ловко перелезавших по стволам и веткам деревьев. Раскидистые кроны сплетались в плотные стены, к которым болотники приделали еще несколько досок, образовав своеобразные шалаши и уютные ночлежки над землей для лучников и метателей, которые зачастую долгие недели не спускались вниз, перебираясь по лагерю по самодельным мостам, перекинутым с одного сторожевого поста на другой. Солнце уже перевалило за полдень, когда Джох подвел девушку к дому, возле которого двое мальчуганов и девочка постарше по-прежнему рылись в грязи, затаптывая зелень овощей.

- Халла! - на зов стражника на пороге избы появилась женщина, с которой Лисса столкнулась утром на тропе. Она спустилась с высокой лестницы на землю и внимательно выслушала указания Джоха накормить пленницу и приучить ее к домоводству.

- Так я ж сама справляюсь, - ответила хозяйка, косо взглянув на новую помощницу.

- Веди ее к Уле, у той младенцы, а ее старшая уже бегает по деревьям, оставив кормилицу без заботы. Что это чужеземка делать умеет?

- Ты и узнаешь, что она умеет. А если не умеет, покажешь и обучишь, - ответил Джох. Он развернулся, не обращая внимания на возражения женщины, и вскоре скрылся среди деревьев.

- Ты хоть язык наш знаешь? - спросила Халла тайю.

- Тар, - кивнула девушка.

- Тогда я смогу тебе кое-что объяснить, - вздохнула женщина, поднимаясь назад в избу. Лисса последовала за ней.

Болотница выставила перед незваной гостьей печеные овощи, изрядно облитые жирным маслом, а сама присела около открытого окна и вернулась к делу, которым занималась до этого. Она умело накручивала пряжу на веретено. Ее глаза не сходили с лица Лиссы, покрасневшей от столь пристального внимания.

- Я могу помочь с вашими детьми или воду наносить, - медленно выговорила Лисса, управившись со скудным обедом.

- Это уже и твои дети, - ответила Халла. - Все дети в деревни принадлежат нам, хозяйкам. Мы их кормим, одеваем, подымаем на ноги, учим языку и рассказываем о деяниях всемогущего Мабу. Но едва они подрастают, они становятся вольными чадами - где хотят, там и бродят, пока учителя не решат начать их обучение стрельбе и охоте. Ты умеешь охотиться?

- Нет, - ответила Лисса.

- Поэтому тебя и привели ко мне. Но тебе не бывать хозяйкой. Хозяйство ведут лишь те, кто уже не в силах лазить по деревьям и выслеживать зверя. Нашей тихой темной обителью становится деревня с ее ухоженными землями, - в голосе прядильщицы сквозила грусть и сожаления об утраченных годах. Хотя на вид Халла была еще совсем не старой, ее правая рука, сжимавшая веретено странно подрагивала, а пальцы не сжимались полностью. Очевидно, что эти увечья женщина получила от острого оружия или клыков.

- У вас столько воинов, в чьей силе, храбрости и меткости я не сомневаюсь, - произнесла Лисса, - но не лучше ли больше времени уделять мирному труду, земледелию. Я разбираюсь в травах и могу собирать ягоды, которыми сейчас усыпаны лесные поляны. Моя мать сушила…

- Вскоре ты тоже возьмешь в руки лук и копье, - перебила ее болотница. - Они помогут тебе защититься от тех, кто наступает, и настигнуть того, кто убегает.

Земля наша щедро одаривает до периода дождей, но заниматься собирательством велено лишь тем, кто проявил трусость перед лицом врага или нарушил законы Мабу.

Кари оценивает каждого по достоинствам. А теперь садись рядом и помоги мне. Мы вышьем рубахи юных воинов красными цветами. С новой луной Кари подарит им длинные луки и полный колчан стрел. Он удостоит чести и моего сына.

Халла погрузилась в работу. Она не отвечала на вопросы Лиссы о величине поселка, о том, как долго в этих болотах живут люди, и знает ли хозяйка дорогу к ближайшей реке. На все слова девушки последовало лишь указание следить за пряжей, которая спуталась в руках тайи. Но Лисса продолжала порой бормотать себе под нос.

Это были замечания Лансу, которого она ругала за неправильный перевод. Дух же как всегда стоял на своем:

- Если бы я перевел все, о чем ты ее расспрашиваешь, тебе бы не скоро удалось вновь пройтись по деревне. Кари непременно поинтересуется у хозяйки о новой помощнице, и он сразу поймет, что твое желание узнать дорогу к реке вызвано не стремлением стать полноправной жительницей его племени, а надеждой на побег.

Запасись терпением, Лисса. Женщины же всегда отличались длинным языком, и может быть после того, как ты завоюешь ее расположение, она сама выболтает тебе о своих детях, воспитанниках, родственниках и врагах.

За окном стемнело, и на пороге дома вновь появился Джох. Халла кивнула Лиссе на прощание. А после добавила тихим голосом, надеясь, что ее слова не долетят до слуха девушки:

- Она смышлена и послушна. Приводи ее в следующий раз. Если она все-таки послана Драни и задумает выкинуть какую-то глупость, я смогу с ней справиться. Я не спускаю с нее глаз. Она делает вид, что глупа, но ее лицо и волосы слишком уж походят на наши. Если она искала спасение в наших землях от пожирающего огня Мабу, я приму ее в свой дом, пока Кари не разрешит ей взять в руки оружие.

Ланс с иронией перевел девушке подслушанное замечание:

- У всех болотников темные глаза и русые волосы, цвет которых меняется от белоснежного до древесного. Хотя бы в этом племени ты не будешь выглядеть пугалом, которое в Мории приписывали то к легалийской крови, то к ведьмам светляков.

- Как я посмеюсь над тобой, дорогой сынок, - пробормотала в ответ Лисса, следуя обратно в запечатанный дом, - если ты унаследуешь мою внешность!

- Я непротив, чтобы мне досталось такое милое личико, но упаси меня Море от твоего нрава, - ответил Ланс.

На следующее утро Джох разрешил Вину следовать за собой по ступенькам порога на узкие тропинки поселка. Ланс описал тайе, как релиец затеял потасовку с болотниками у статуи Мабу. Пират даже не подумал выразить почтение деревянному тотему, за что получил толчок в спину древком копья. Но Джох в тот миг, очевидно, не ожидал столь мгновенной реакции своего пленника. Развернувшись, Вин двинул локтем в подбородок своего стражника и отнял его копье. Оквинде де Терро был хорошо знаком с языком Черноморья и Эрлинии, где в последние годы он вел успешную торговлю по морю. Пират заломил древко на шее охранника и повернулся спиной к дракону, ибо в ту же минуту на него посыпался град стрел. Но видимо, болотники скоро поняли, что могут легко попасть в своего соплеменника или, еще хуже, великого Мабу. Вин же выкриками объяснил, что не собирается бежать или убивать кого-либо, но и не потерпит удара в спину.

- В общем, к вечеру граф де Терро явится сюда с царапинами и раной в плече, но весьма удовлетворенным. Джох объяснил, что Мабу требует поклонения каждого человека перед его грозным видом, а убивать странника никто не собирался, коли он первым не поднимет руку на жителей болот. Вин с радостью упал на землю близ деревянной клетки и изобразил страстную мольбу Мабу, но я то видел его глазами, и отмечу, Лисса, что нашему другу не страшны ни пламенное дыхание, ни горящие глаза, ни холодный язык и острые клыки. Он просунул руку сквозь доски и приласкал этого зверя. Учитывая, что ладонь осталась при хозяине, зверь не столь уж злобен, как пытается выразить своим сопением и рычанием. Кожа его толстая и бугористая, но при этом гладкая как у змеи.

- И что дальше? - поторопила Лисса с рассказом. Невиданного зверя обсуждали мужчины, ей же совсем была неинтересна участь этого животного, будь он самим драконом. А Сарпион возгласил, что ежели это маленький ящер, то их экспедиция уже принесла большую ценность для государя. Хотя имел в виду он при этом несомненно колдунов, которым до этого еще не доводилось лицезреть легендарных зверей. Во всяком случае, живым колдунам, которые смогли бы оставить об этом воспоминания на бумаге для своих потомков и учеников.

- А дальше я постараюсь освежить воздух в нашем жилище, заставив его перемещаться среди этих толстых стен, - заявила Марго, с укоризной взглянув на подругу. Лисса послала в ответ глупую благодарную улыбку. Она поняла свою оплошность. Ее восклицание привлекло внимание Сарпиона, который в очередной раз подозрительно присмотрелся к спутнице, часто разговаривавшей с самой собой.

- А потом Джох повел Вина к стрельбищу. Я уже не мог за ними следить, так как они слишком удалились от вашей темницы, но уверен, что Вин поразил не одну мишень на глазах изумленных болотников.

Когда стемнело, релиец самолично пересказал друзьям свои приключения, в то время когда Марго изучала его ранения и порезы и нежно проводила рукой по коже, с которой на глазах сходили следы драки. Оказалось, что помимо копья и лука, пирату в этот день удалось подержать в руках и свой прежний меч, который болотники подобрали вместе с другим имуществом пленников. Его мастерское владение этим оружием поразило воинов, которые с копьями вступили с ним в показательную схватку.

- Пока за пределами деревни проходили игры с оружием, в его границах разгорелась настоящая битва, правда пока лишь словесная, - взволнованно сообщил Ланс перед сном последние известия, случившиеся за стенами их темницы. - Кари возвратился в деревню, и к нему тут же пожаловали два незнакомца, с которых не спускали глаз дозорные. Люди эти были облачены в серые одежды, на их поясе висели тяжелые дубинки, волосы были перевязаны ивовыми прутьями, а в руках они держали высокие щиты, которые могли бы укрыть их от стрел. Они пришли издалека, но не думаю, что путь их занял более одного дня. Они говорили от имени Драни, верховного жреца болот, единственного повелителя Огня. Говор этих чужаков еще более походит на черноморский, но речь их столь извилиста, слова плавно складываются в предложения, за которым тут же начинается новое, что мне трудно было уследить за всеми ниточками их разговора с вождем. Но требования о жертвоприношении и обвинения в отказе от поклонения ложным богам я бы понял, даже не владея всеми языками, что хранятся в глубине моей памяти. Беседа их была слишком жаркой и гневной, чтобы не догадаться, что Кари ни за что не захотел принимать их условия.

Посланники укоряли, Кари, и его отца, а также его деда и прочих предков, за то, что они доверили свои жизни огнедышащим Мабу, и при этом взрастили у себя в доме детеныша Мабу, который вскоре погубит всех жителей и весь поселок. Они говорили, что Кари проповедует о светлой жизни в своем племени, а при этом увел своих людей от света под тень деревьев, и в заключении велели ему подготовить пленников к жертвенному сожжению, чтобы Драни мог замолить гнев тех, кто светится в темноте.

- И ты считаешь, что нам действительно грозит опасность? Может следует предупредить их, - прошептала Лисса, кивнув в сторону друзей. Раннее слова духа вызвали бы в голове девушки мгновенное беспокойство и страх перед нависшей угрозой, но в последнее время тайя поняла, что в ее силах и руках лишь дух-разведчик, а защитников в отряде, которым полагалось оберегать жизни спутников, и так было предостаточно. А самое главное с ними был невозмутимый Сарпион, который, как и подобало колдуну, более всего дорожил своей жизнью, а следовательно, сделает все необходимое, чтобы оградить путешествие морийцев от врагов.

- Кари глядел на послов с презрением, жалостью и насмешкой, но стоит ли так недооценивать противников?! В любом случае, в следующую встречу с Джохом или Халлой, тебе следует порасспросить их о недоброжелательных соседях. Я уже знаю, какие вопросы мы зададим нашим новым друзьям, тебе лишь предстоит их озвучить.

Прогулка Марго по поселку завершилась также в доме Халлы, однако, ведьмочка, которая совсем не понимала речь болотников, вернулась под крепкий затвор еще до наступления сумерек, и лицо ее выражало недоумение и смущение.

- Она указала на пряжу - я помогла накрутить очередной клубок, - делилась с подругой Марго. - А после она указала на печь - я тащу горшок, она же закричала и замахала руками. Потом девочка появилась, плачет, Халла кричит, от меня не отводит взора… Что она хочет, я ничего не понимала. Хорошо, что страж появился и провел меня обратно.

- Просто она посылала тебя за водой, а потом просила принести салата с грядки, а в конце концов послала девочку, маленькую Дину, за Джохом, чтобы он увел… глухую девку, - Лисса запнулась, пересказывая графине слова духа, который присматривал за злоключениями Марго, - Ибо с нее не больше пользы, чем с петуха - только путается под ногами.

- В следующий раз я лишу ее слуха и голоса, - возмутилась Марго, - тогда она почувствует себя курицей, которую сварят в горшке за то, она уже не несет яйца.

Может ты мне одолжишь Ланса на день моей прогулки?

- Не знаю, - тайя не ожидала такой просьбы. В том, что она откажет даже лучшей подруге, можно было не сомневаться, но девушка раздумывала, как подобрать для этого более мягкие слова. - Ты все равно не сможешь выслушивать его постоянную болтовню. К тому же он такой капризный… он может не захотеть… понимаешь, Марго. Это же не так легко и просто для духа оказаться в незнакомых руках, хотя Ланс к тебе уже давно привык и очень тебя любит…

Марго согласно кивнула, примостившись на лавке у стены.

- Ты отказываешь в помощи самой близкой подруге! - язвил в голове Ланс. - Это жадность. Чтобы ты была так обеспокоена моей судьбой?! Лисса, не будь столь бессердечной к юной графиньюшке. Ты боишься, что мне понравится общаться с Марго, и я не вернусь? Но она ведь никогда не сможет стать моей матерью, не будь скрягой…

- Знаешь, Марго, а я не отдам тебе солонку, просто потому что я боюсь ее снимать, - вновь обратилась тайя к подруге. - Мои расставания с Лансом обычно заканчиваются бедой.

- Бедой для тебя. Безусловно. Тогда действительно не стоит колдунью наделять еще способностями колдуна. С тобой точно случится несчастье, если я тебя оставлю…

- Но я могла бы обучить тебя языку, - продолжала Лисса, несмотря на звучащий в ушах голос Ланса. - Ланс нам поможет, и благодаря этим занятиям я сама узнаю получше черноморский язык, потому что до сих пор ничего из него не запомнила.

До поздней ночи девушки шептали в уголке иноземные слова, по очереди повторяя их, следуя указаниям Ланса, а мужчины, бросавшие в их сторону подозрительные взгляды, вернулись к своему основному занятию. Вин и Ортек пытались составить карту деревни. Изображая на сухом деревянном полу мокрым пальцем дома и тропинки, черноморец решал, каким путем можно будет наиболее быстро и безопасно выбраться на свободу.

Как и предсказывал Ланс, Джох не выпустил на прогулку ни Сарпиона, ни Дугласа.

Он кивнул в сторону Ортека и Лиссы. Тайю стражник провел до дома Халлы, а черноморец двинулся по тропе в дальние пределы деревни.

Навстречу Лиссе выбежала Дина. Девочка очень обрадовалась приходу чужеземки, хотя Лисса не понимала причин столь бурного приветствия. В прошлый раз она лишь мельком видела детей, которых молчаливая Халла накормила и уложила спать на глиняной печи.

- Я возьму сегодня в руки копье, - заголосила Дина, схватив Лиссу за руку и увлекая в дом. - Я возьму копье, и если метну его до опушки леса с Мокрого Холма, то вождь Кари разрешит мне ходить на уроки. И тогда я буду спать с другими девочками в большом доме…

- Дина, принеси дров, - резким окриком остановила ее Халла. - А ты нынче наносишь воды в яму, польешь огород, истопишь печь, сваришь рагу, разделаешь кролика, что передал Джох. У меня сегодня нет на это времени, лен на поле уже подсох, пора его мять. Давеча ничего не успела. Твоя подруга всю кровь у меня выпила своими бестолковыми глазами.

Лисса принялась за работу. Хозяйка ушла, но Дина не отходила от девушки ни на шаг и помогла убраться в огороде. Когда Лисса растопила печь, чтобы сварить овощи, девочка устроилась у окна и, глядя на то, как неумело чужеземка пользуется тонким лезвием без рукоятки, служившее Халле ножом, запела тонким нежным голосом.

- О чем твоя песня? - спросила Лисса, когда заточенный металл скользнул по пальцу, и из раны полились капельки крови.

- Разве ты не понимаешь? - изумилась Дина, прервав мелодичный напев. - Я ведь пою на твоем языке.

Лисса лишь пожала плечами в ответ. Слова, выговариваемые девочкой, не походили на диалект болотников. Ланс заявил, что он не понимает этого языка, но Дина пела так красиво, не путаясь в мелодии и рифмах, и Лисса не сомневалась, что наречие, которое она воспроизводила, действительно существует, а не является детской выдумкой.

- Она опять поет, - в комнату вступила Халла, держа в руках охапку смятой шерсти.

- Ты думаешь, с копьем в руках тебе позволят так распевать? - женщина с укоризной поглядела на Дину. - Лучше помоги мне.

Болотница присела к окну и вновь взяла в руку веретено, девочка устроилась рядом.

Она продолжала глядеть в окно, на чистое небо, сверкавшее голубизной из-за высоких крон, при этом повторяя мелодичный напев.

- Она сама сочинила эту мелодию? - вновь спросила Лисса. Тайя вернулась к резке овощей, скрывая от хозяйки порезанный палец. - Неплохо выходит.

- Это она еще не старается, - ответила Халла. - Я давно обучила ее древним песням. Но девица распевает их на каждом углу, не задумываясь, о чем поет. Если Кари услышит эту песню из ее уст, мне попадет. Нынче песни не приветствуются. Мы готовимся к войне, а сказания о далеких землях лишь очаровывают умы и отвлекают от единой цели. Но хорошо, что уже и не найдется человека среди нас, кто поймет эту речь.

- О чем поется в песне? Дина сказала, что это песня о моем народе, - с интересом спросила Лисса.

- Это песня о давно забытых временах. А о твоем ли народе - не ведаю.

- Что за войну вы ожидаете? В ваши болота не сунется ни одно войско, если его поведет разумный военоначальник.

- Мабу поведет нас на битву, он выведет нас из болот, и мы вновь окажемся в благодатных землях, о которых говорит эта песня.

- Вы ждете назначенного часа? А почему вы покинули те земли?

- Огонь Мабу прогнал наших дедов, и прадедов, и прапрадедов из родных гор, где текла чистая вода, где вместо деревьев росли огромные камни, которые валялись под ногами, были вставлены в стены и крышу.

Лисса хотела возразить болотнице, что камни не растут, но Ланс пробурчал, что женщина, видимо, отродясь не видала камней, валунов и глыб.

- Мы унесли у Мабу его сокровища, и он гнался за нами, пока мы не затерялись в этих темных краях, - продолжила рассказ Халла. - С тех пор светлые дни, небо и твердая земля воспеваются лишь в песнях.

Дина вновь затянула грустную мелодию.

- Эта песня о другом крае. О холодных белых землях, в которых солнце светит круглый день, освобождая холодное море от цепких льдин, но после этого небо темнеет на долгие месяцы, и вода вновь обращается в крепкий белый покров. В тех краях живут стойкие бесстрашные люди. Они обустроили высокую пещеру, в которой скрыли своего бога. Бог за это дарил им мудрость и открывал тайны, сокрытые в прошлом, а также завесу грядущего. Как вода отражает вид человека, так и бог представлял перед взорами Вещунов, своих служителей, события из жизни своего народа. Разные вещуны да прорицатели приходят к снежному богу, по-разному они толкуют его слова и волю. Однажды Ледяной Свет явил Вещунам страдания, бедствия, пожары и гибель, что ожидает их собратьев. А прежде этого увидели они младенца в колыбели, мальчика, чье рождение привело к этим несчастьям. И предрекли Вещуны рождение этого дитя ровно через год, и велели передать вождям своих племен, что надобно мальчика убить, чтобы не допустить грядущих событий.

Ровно через год появился на свет первенец в доме одного из вождей. Призывали Вещуны умертвить его, ибо вновь повторилось видение о грядущих бедах, а вместе с ним и образ мальчика на руках княжны, супруги вождя. Перед Ледяным Светом загубили жизнь младенцу. Целое озеро соленых слез пролила безутешная мать, но радость избавления от разрушителя и губителя народа превзошла ее горе. И тогда, чтобы обрести забытье отправилась княжна в ледяной край и спросила совета у бога и Вещунов о том, как жить ей дальше. Встретился ей мудрый старец, который служил Ледяному Свету уже долгие годы. Заглянул он вместе с ней в отражение на прозрачной стене и обещал ей скорое успокоение, ибо увидел он новое семя в ее утробе. Понесла княжна от своего мужа, и вновь возносили они молитвы богу, надеясь родить наследника, который порадует своими делами отца и мать.

Но замерцало вскоре ледяное зеркало и стало показывать прежние ужасы войны, убийства родичей, гибель детей и женщин, что ожидали жителей. И вновь явился пред глазами Вещунов ребенок князя. Собрались вожди других родов и племен и стали требовать, чтобы был погублен и этот младенец, будущий княжич. Но не послушался князь. Встали на его сторону верные бравые воины, оградили стеной крепости и башни своей земли, не пускали неприятеля в собственные земли.

Пришло время, и родила княжна дочь. Обезумел от горя князь, ожидал он появления сына. Так предсказывал Вещун в ледяных землях. И тогда темной зимой, когда воины занимались охотой и согревались у костров, а не волновали соседские войска, ибо невозможно было быстро передвигаться в глубоких снегах, собрал князь своих ратников и повел войска в земли Вещунов, чтобы покарать лжецов. По скованной льдом воде добрались воины до глубокой пещеры, напали на беззащитных богослужителей, убили большую их часть, некоторых замуровали в холодных стенах, других посадили на острые ледяные колы. А когда возвращался князь в свои земли, встретили его объединенные войска соседних племен, до которых уже достигли скорбные вести о грабежах и насилиях, учиненных князем в святых землях.

Потребовали вожди, чтобы умертвил князь свою малую дочь, и тогда отпустят они его в родные края. Верили они, что уже сбывается предсказание Вещунов о младенце, который принесет раздоры и смерть в северные земли. Но ответил им князь, что не убьет родное дитя, что уже совершил несправедливое убийство, идя на поводу у Вещунов. Лживы слова прорицателей, вещали они о сыне, мальчике, родилась дочь. И бились племена на берегу замершего моря, много погибло добрых воинов с обеих сторон. Превосходили вожди числом своей дружины опального князя, поэтому склонил тот пред ними голову, видя свое скорое поражение.

Решили вожди казнить князя и всю его семью. Но в это время пришла весть из разгромленного ледяного края. Вновь ожила зеркальная гладь. Немногие Вещуны остались в живых после яростного нападения, но едва покинули войска князя их остров посреди моря, возвратились они к своим заботам. И явилось им новое видение - велели Вещуны отпустить князя живым с поля битвы, но должен был он покинуть родные земли и искать иного края для своих людей.

Халла внезапно замолчала, обеспокоено поглядев через оконный проем вдаль.

- И что было дальше? - взволнованно спросила Лисса.

- А закончить эту историю могу даже я, - ответил Ланс. - Это ведь сказание об изгнании черноморцев. Князь увел народ на юг, отдал дочь за самого доблестного воина, а воин этот добрался до Черных гор и основал новую страну. Правда, страной эти племена можно было назвать лишь после того, как они завоевали эрлинские города и переняли от них культуру, законы и богов.

- Рог гудит, - задумчиво произнесла Халла. Она выглянула в окно. - Дина, беги за братьями, они забрались за дом старой лучницы. А ты полезай на чердак, - болотница поглядела на тайю холодным взглядом, рукой указывая на люк, что был вырезан в потолке.

- Что случилось? - Лисса почувствовала, как быстро исчез Ланс, пожелавший разузнать, что так обеспокоило хозяйку.

Халла подтолкнула ее к лестнице наверх, объясняя что-то на ходу. Но без помощи духа Лисса не могла ничего разобрать. Дина бросилась наружу, а Халла упорно подталкивала девушку к крыше.

- Шами! - сказала женщина, прикладывая палец к губам.

Лисса бросила взгляд на низкий пыльный чердак, заполненный мешками и разрушенной мебелью, ржавыми косами и струганными палками. Свет проникал сквозь узкие щели в крыше. На коленках она проползла в сторону охапки помятой соломы и уселась на теплое ложе, расслышав, как на люк был навешен засов. Девушка бросилась назад к входному отверстию, но оно было заперто. Снизу доносились быстрые шаги хозяйки, а вскоре и они затихли. Тишина, сырость и темнота окружали одинокую узницу, и лишь издалека доносились тревожные звуки охотничьего рога и позывные окрики воинов.

Глава 4 ДРАКОНЫШ

Дуглас поднялся с пола, чтобы размять онемевшие от постоянного сидения ноги. Он с интересом прислушивался к разговору товарищей. Вин по просьбе Марго обучал ее черноморскому языку, которым скудно овладел за время торговли в Южном море.

- Не ларис, а лайис, - Сарпион уже не раз поправлял релийского пирата. Колдун произносил черноморские слова с присущим акцентом, который слух Дугласа распознал еще в речи Двины и Ортека. Вин лишь пожимал плечами на свои оговорки, его командный капитанский говор не мог сравниться с мягкостью, характерной для этого языка. Слушая Марго, которая неторопливо повторяла незнакомые слова, рудокоп только горестно улыбался. Он не понимал смысл сказанного, так как зачастую и сама девушка не вникала в суть фраз, пытаясь запомнить лишь их звучание. - Лайис - волк, а лариссе - это бродяга. Так обычно простоволосые девки кличут всех моряков в порту. - Дуглас заметил подозрительный взгляд Вина в сторону старика. Не приходилось сомневаться, что колдун лично побывал в южных портах, а чародея в Черноморье не могли занести честные дела, ибо черноморские жрецы - маги - уже три столетия уничтожали ведьм и колдунов, точнее убеждали свой народ, что лишь нога смертного может ступать по их земле.

- Признаюсь, что мне пришлось изучить основы черноморского и эрлинского словарей, чтобы не остаться в дураках, да к тому же без монеты в кармане. Я должен был понимать своих партнеров, но на встречах с купцами меня всегда сопровождала яни.

Эрлинские купцы с раннего детства обучают своих дочерей языкам, чтобы те со временем стали их советчицами в торговых делах с иноземцами. Свободные эрлинки должны знать как минимум три наречия - родное, черноморское и алмирское. А если в семье нет дочерей, то яни становятся молодые рабыни: юное симпатичное лицо яни зачастую способствует заключению выгодной сделки. Яни должны переводить слова своего хозяина, а также молиться Олифее о благополучии. Ведь именно эта богиня прислушивается к голосам юных девиц, одаряя их богатыми мужами. А кто в Эрлинии богаче купцов?! - Вин потянулся к неглубокой бадье, в которой пленникам приносили воду. Утолив жажду, он продолжал: - Разве что крупные землевладельцы, чьи уделы обрабатывают сотни рабов.

- В Эрлинии до сих пор есть рабы? - спросила Марго.

- Есть. Но на берегу в городах в основном проживают свободные граждане, занимающиеся торговлей и ремесленничеством. В глубине страны земли в основном обрабатываются рабами, купленными в Ал-Мира. И дети этих рабов также на всю жизнь остаются собственностью своего хозяина. Бедные эрлины также порой попадают в долговую кабалу, но их потомки рождаются свободными гражданами городов.

- Тем не менее рабство в Эрлинии не столь тяжко. Хозяева заботятся о здоровье и жизни своих подопечных. Эрлины не могут перепродавать рабов, - заметил Сарпион.

- Эрлины говорят, что сперва надо поглядеть на рабов, а после судить об их хозяине. Морийские дворяне же позабыли многие обязанности хозяев и к крепостным, у которых изымают лишь часть дохода, относятся еще хуже, чем к домашней скотине.

В Эрлинии восстания рабов редки, а в Амане неизвестно когда наладится мирная жизнь. Мне думается, что земельные наделы в тех краях в последнее время приносят своим владельцам одни убытки.

- Я с вами согласен, - ответил Вин. - Только наши мужики зимой не имеют дела и хватаются каждый раз за вилы, чтобы обобрать соседей да побить управляющих. К лету обычно резня прекращается сама собой.

- Ты слишком наивно об этом рассуждаешь, Вин, - Сарпион сурово поглядел на дворянина из-под густых бровей. - Хотя к чему тебя обвинять, ведь прошедшие годы ты провел в таком же разбое, только на море.

- Интересно, чем же колдун зарабатывает себе на жизнь? Ладони его не огрубели от мозолей, ибо в чужих землях ему не пришлось работать руками, скорее сладким голосом закрывал людям глаза…

- Винде, лучше научи меня еще нескольким словам, - Марго притронулась к рукаву пирата, желая унять разгоравшийся спор. Ведьмочка ласково улыбнулась, глядя в его холодные серые глаза.

Вин замолчал и вновь обратил внимание на свою собеседницу.

- Не думаю, что тебе понадобятся эти знания, Марго. Скоро мы покинем здешние гнилые места. Тебе уже пора осваивать язык рудокопов. В этом тебе поможет лишь Дуглас.

- Отчего же?! - возразила девушка. - Ведь после того, как мы отыщем живую воду, наш путь ведет напрямую в Черноморье. Ортензий должен будет предъявить свои законные права на престол. А мне нужно подготовиться к этому странствию заранее.

С виду я смогу походить на черноморку, - Марго улыбнулась, и ее синие глаза мгновенно потемнели. Дуглас заморгал от удивления, полагая, что у него помутилось зрение. Для ведьмочки же это было не впервой, хотя в Рустанаде она предпочитала красить роговицу глаза шушу, а не менять их цвет с помощью чар. - Но говор изменить не так просто. Я похожа на черноморку? - девушка обратилась к своим спутникам.

- Колдунов в Черноморье ждет быстрое разоблачение и гибель, - отметил Вин. - Маги с первого взгляда узнают твою сущность.

- Но в Черноморье маги не встречаются на каждом шагу, Марго, - строго проговорил Сарпион. - Тебе лучше расспросить царевича о быте черноморских девушек. Говорят, что черноморки всегда смотрят собеседнику в глаза, когда одаривают его улыбкой.

Только в этом случае они выказывают искренность и благосклонность.

- Дуглас, я похожа на черноморку? Лисса рассказывала мне о Двине. Она говорила, что у меня такие же волосы и лицо.

- Нет, - Дуглас отрицательно покачал головой. Образ Двины всплыл в памяти - такой далекий и дорогой. Он поглядел на ведьмочку: более округлое лицо, мягкая улыбка, раскосые глаза, маленький нос. Ничего общего. Лишь внутреннее чутье подсказывало, что юная дворянка, также как и Двина, чего-то порой не договаривала и скрывала даже от своей ближайшей подруги Лиссы, его сестры.

- В Черноморье девушки заплетают волосы в длинные косы, - усмехнулся Вин, притрагиваясь к растрепанной челке графини. - И остричь ее можно лишь по весне, чтобы принести в дар богине Олифее. Черноморцы не забывают своих богов. Каждое утро они приветствуют друг друга хвалой богу: при цветении - юной дочери Галии и Уритрея Олифее, летом в период созревания плодов - дарящей жизнь Галии, в зной - огненному Гиссу, в период дождей - могущественному Нопсидону, в холод и стужу - богу смерти Таидосу. А каждый вечер они прощаются с Уритреем, небесным господином, чтобы он не забывал о своих детях, сокрытых ночным покровом. А ты же, Марго, уже уподобилась всем колдунам и позабыла даже собственных богов, хотя и провела некоторое время среди морских служительниц, стариц.

- Людям боги дарят за молитвы возрождение, а наша жизнь не ведает продолжения.

Нам уготована лишь смерть, за что же тогда благотворить нашего создателя? - громко заявил Сарпион. - А твоим обучением языку, Марго, я должен был давно заняться сам, ибо стал твоим учителем. Мы начнем, как только покинем эти беспокойные места.

- Благодарю, учитель, - откликнулась ведьмочка, слегка склонив голову на грудь.

- Отныне на долгие годы у нас с тобой одна дорога, Марго. Мы должны на ней поддерживать друг друга. В ее начале я буду твоей опорой, но ты не должна ее расшатывать. Излишняя любознательность, а вместе с ней непослушание, лишат твоих знаний действительной силы, силы разума. - Сарпион перевел взгляд от поникшей головы ученицы в сторону пирата: - Ты хорошо осведомлен о праведной жизни жителей Черноморья, которых наставляют маги. Похоже, ты даже общался с ними. В Черноморье единственный город-порт, из которого товары расходятся по все стране - Гассиполь. Хотя Веллинг Орелий совсем недавно бросил клич своему народу: он собрал немалую армию и был готов отправиться к стенам другого эрлинского порта, Гистаполя, чтобы пополнить его богатствами опустевшую за время долгих празднеств по поводу его коронации казну.

- Три года назад я удостоился чести присутствовать на торжественном восшествии в Береговую Башню, которое совершается магами осенью, когда молитвы всех верующих обращаются в сторону Нопсидона, на запад, в шумное море, - ответил де Терро.

- Я слышал, что Береговая Башня окружена высокой стеной, за которую маги впускают лишь своих собратьев.

- В некоторые святые дни в башню дозволено входить всем горожанам, которые готовы заплатить за данную привилегию десяток золотых монет - лингов. Перед входом в саму башню Верховный Маг, Хранитель Башни, освещает прихожан святой водой. В тот день нас было около сотни избранных, которым позволили вступить на землю магов. Меня привел с собой господин Ланекис, с которым мы договорились в те дни привезти в Гассиполь сорок ящиков слоновой кости, добываемую в южных дебрях Ал-Мира. Он согласился заключить эту сделку, если я поклянусь своей честью на вершине Башни пред глазами Уритрея под рокот волн Нопсидона. И знаете, Сарпион, в тот год именно небо и море пощадили мой корабль, на который возле эрлинского порта Торн напали пираты, устроившие базу на одном из островов Южного моря. Тогда лишь молния, насланная Уритреем на вражеский корабль, помогла нам спастись и добраться до берега. Эрлинские пираты не щадят свою добычу. В прошлом году с гарунами мне повезло намного больше, что дает мне право считать их более милосердными, чем разбойников на Северных островах, собравшихся со всего эрлинского побережья.

- И что представляет из себя Башня, о сокровищах которой ходит столько легенд? - вновь поинтересовался колдун.

- Башня возвышается на высоту пяти сотен локтей. Мы поднимались по правой винтовой лестнице, держа перед собой глиняную миску, наполненную водой, в которую опустили пару золотых - на счастье. Наверху сооружения ограждена широкая площадка, с которой разворачивается прекрасный вид на старинный город, с одной стороны, и на бескрайнее море, с другой. Мы прошли по крыше, задержавшись на ее краю, чтобы выбросить в сторону моря монеты и принести молитвы богам, а после спустились с вереницей паломников по левой лестнице. Это шествие не кончается до самого заката, и говорят, что особая благодать снисходит на тех, кто взглянет на алые лучи солнца, исчезающие на горизонте, там, где соприкасаются два господина - Уритрей и Нопсидон.

Дуглас вздрогнул. Его мечты о предзакатном море, которое он наблюдал так давно с борта "Великолепного", померкли от раздавшегося скрипа двери.

- Не шумите, я буду на страже, на втором ярусе, - произнес болотник, который каждый день сопровождал пленников по поселку. Он пропустил в комнату Ортека и запер за ним дверь.

- Где Лисса? - тут же спросил Вин. Вдалеке прозвучал длинный сигнал рога.

- А разве ее еще не привели назад? Я преподал Джоху и его друзьям пару уроков фехтования, хотя они прозвали это танцем с палкой. А потом сигнальная стрела с горящим оперением ударила в ствол, и болотники помчались на край деревни, занимая боевые позиции. Джох сказал, что Драни вновь напустил на них своих кабанов, - с сомнением произнес черноморец, - но может я не понял стрелка?!

В воздухе запахло гарью и дымом, тишину прорезали громкие крики воинов, готовившихся принять смертный бой.

Дуглас беспокойно поглядывал на отверстие в потолке. Проход был слишком узким, чтобы продвинуть плечи, но это был единственный выход на свободу. Рудокоп опустился на пол в своем темном, заросшем паутиной углу. Его товарищи притихли, прислушиваясь к звукам схватки и пожаров, доносившихся из-за толстых стен. Где-то там была Лисса. Марго упомянула, что девушки оставались под присмотром одинокой женщины, жившей по соседству. Но отчего сестра также не вернулась под замок, едва деревня подверглась нападению неизвестного врага?!

Порой Дуглас злился на Лиссу. Их встреча в Северном лесу принесла ему более беспокойства, нежели радости. На плечи вмиг легла тяжесть ответственности за младшую сестру, заботы об ее будущей жизни. Он знал, что упрямство девушки будет не так легко преодолеть, но надеялся, что его холодность и суровость пробудят в ней здравомыслие. Он полностью поддержал Ортека в его нежелании отправляться в долгую неизвестную дорогу вместе с Лиссой, которой и так уже пришлось пережить много лишений и страданий. А учитывая, что уговоры в этом деле были бессмысленны, рудокоп одобрил решение черноморца действовать также как Лисса: исполнить задуманное несмотря ни на что. В первый день пути по лесу Дуг старался даже не оборачиваться назад, убеждая себя, что Лисса не посмела двинуться следом в одиночестве. Но когда из разговоров лесных жителей он понял, что сестра шла за отрядом, проходя без оружия по неведомым тропам под зоркими взглядами хищников, минуя буераки и буреломы, его сердце сжалось от страха.

- Еще день, и она заблудится, потеряет нас из виду и вернется на север в Деревню, - решительно говорил Ортек в ответ на просьбы Марго отменить немилость к одинокой подруге.

Дуглас молчал. Он не знал такой дороги, с которой его сестра свернула, если ей необходимо было добраться до конца. Но этот путь оканчивался тупиком, смертью, и рудокоп не желал заводить в него близких людей. Для его спутников поиски живой воды представлялись увлекательным путешествием, для него же - последней тропой, которой он хотел пройти. Умирать проще, когда надежда еще жива, а, следовательно, необходимо было идти вперед, бороться и надеяться, и жить, пока тело это позволяло.

Нынче же Дуглас осознал, что окончательно ослеп за время расставания с сестрой в Сверкающем Бору. Он считал, что оставил ее в безопасности, а девушка оказалась на краю гибели. Он хотел, чтобы она жила среди колдунов, а она пустилась во все тяжести пути. Рудокоп знал, что Лисса надеется ему помочь, спасти брата, которого очень любила и в страданиях которого винила в первую очередь себя. Но Дуглас не хотел принимать эту жалость, тем более от столь родного и близкого человека. Только за долгие дни размышлений в тесной темнице на болотах Дуг решил, что вел себя как самонадеянный простак. Он думал лишь о себе: о том, что не в силах позаботиться о сестре, о том, что не сумел отомстить за погибшую черноморскую подругу, что вскоре не сможет сделать шагу и станет обузой для друзей. Но пора было уже взглянуть на окружающих ясным взором: он мог не замечать людей в бессонной скачке по морийскому побережью во владения колдунов, веря, что там получит разгадки на свои вопросы, но теперь пришло время принять эти ответы. Друзья готовы идти с ним до конца, пускай в завершении они не обретут ни живой воды, ни избавления от черноморского проклятия; убийство врага не погасит горечь от утраты друга; оставлять Лиссу среди чужих людей было более жестоко, чем принять ее в новое странствие с верными спутниками. Как говорил отец Тиор, лучше позволить другу подниматься с тобой на крутую гору, чем обрекать его на горькое ожидание у подножия, ведь на то он и друг, чтобы защищать твой тыл в бою, а не горевать о потере в стороне.

Свист огненных стрел в воздухе долетел до слуха рудокопа. Снаружи доносились крики и стоны пораженных людей. Дуглас почувствовал, как кто-то обошел их небольшую избу, он различил осторожные шаги за деревянной стеной.

- Огня! Огня! - прогремел вблизи грубый мужской возглас.

Затрещал загораемый факел, а после через воздушный проход в избу залетел огненный снаряд. Головешка свалилась на голову черноморца, но царевич, прикрыв лицо руками, сбросил с себя пламя, не издав при этом ни звука испуга. Под суровым взглядом колдуна, огонь потух. Сарпион, по-прежнему, держал указательный палец возле губ, призывая товарищей не нарушать тишину. Вскоре шум вблизи избы затих, но воздух все еще оглушали воинственные позывы, крики, стоны, глухие удары, и ветер доносил запах крови и пожарищ.

- Мы горим! - закричала Марго, указав на столб дыма, поднимавшийся из-под пола.

- Они подожгли сваи, на которых держится сруб, - Сарпион вскочил на ноги. Видимо, колдун, наконец, осознал, что битву не удастся переждать в бездействии.

Вин заколотил ногами по запертой двери, пытаясь то ли привлечь внимание, то ли выбить ее, но толстые доски не сдвинулись с места, а помещение между тем заполнилось едким дымом, уходившим в верхнее отверстие, пол под ногами затрещал, раскалившись и окрасившись в красный цвет в углах. Еще несколько мгновений, и друзья могли рухнуть вместе с основанием избы в пылающий костер.

- Что ж пора самому взглянуть, чего не поделили эти затворники в зловонном болоте, - с этими словами Сарпион раскрыл руки, медленно поднимая их вверх. Он встал напротив несокрушимой двери, прикрыв своей спиной друзей. Яростным движением ладони в сторону препятствия колдун разбил доски на мелкие щепки, которые моментально зажглись, превратив воздух перед пленниками в пылающий шар.

- Вперед! - закричал колдун. Он ловко перепрыгнул порог дома, проявив при этом проворство настоящего атлета.

Вслед за Сарпионом прыгнул Ортек, затем Вин помог Марго, которая приземлилась в раскрытые объятия черноморца. Пират протолкнул к выходу Дугласа. Рудокоп почувствовал, как в воздухе его подхватила неведомая сила чародеев, и он невредимым оказался на твердой земле. За ним в зелень близлежавшего огорода опустился Вин.

- Нам надо отыскать Лиссу, - произнес граф, оглядываясь кругом. Покинутую избу охватил огонь, под одним из деревьев лежал убитый болотник, дощатая тропа была усеяна стрелами, а также еще одним трупом: из груди несчастного торчало копье.

- Сперва нам необходимо укрыться в безопасном месте, - ответил Сарпион. В подтверждение его слов из-за деревьев в беглецов посыпался рой выстрелов.

Друзья поспешили. Они свернули с тропы, петляя по рыхлой земле, заросшей щавелем, луком, сельдереем, скрываясь за толстыми стволами деревьев, возвышавшихся возле каждого дома или на перекрестках подобно исполинским стражам. Путь пролегал в противоположную сторону от Дракона, чей грозный вид привлекал к себе внимание даже посреди пламени, которым было охвачено большинство домов в поселке.

Сарпион остановил отряд, когда кругом были видны лишь листва и толстая кора буков и ясеней. Но дым и гарь, как и прежде, наполняли лесной воздух.

- А теперь давайте посчитаем наши потери, - довольно произнес колдун, ловко вытащив из плеча стрелу, острие которой было пропитано застывшей смолой.

Но более никаких ранений не обнаружилось, не беря во внимание многочисленные ссадины, царапины и ушибы. Марго раздала спутникам их плащи, которые девушка подобрала с пола при спасении из огня. В душном воздухе они были не нужны, но впереди предстояла долгая дорога, а походная одежда всегда служила надежной теплой постелью и скрывала фигуры людей от других обитателей леса, помогая слиться с окружающей природой.

- Я возвращаюсь назад, чтобы отыскать сестру, - сказал Дуг, кутаясь в свой плащ, защищавший тело от цепких веток.

- Я пойду с тобой, - тут же поддержал его Вин.

- Вы ничем ей не поможете голыми руками, - ответил колдун. - Нам стоит дождаться темноты, чтобы незаметными прокрасться к жилищам.

- К этому времени возможно уже некого будет искать, - мрачно произнес Ортек, неодобрительно глядя на колдуна. - Следует вернуться за Лиссой, а также подобрать оружие, запастись водой и едой. Неразумно продолжать путь, и на следующий же день погибнуть в лесу от жажды и голода.

- Опытного охотника лес не оставит без добычи, а нетерпеливого не догонит удача, посылаемая богами, - прозвучало в ответ. Сарпион взглянул на Оквинде: - Несдержанность лишь загубит дело, Вин. Куда ты так бежишь? Навстречу собственной гибели?! - голос колдуна звучал спокойно и завораживающе. Граф не отрывал взгляда от его глаз.

- Я пойду один, - прервал затянувшуюся паузу Дуг. - Я сумею прокрасться незаметным между хижин. А Лисса отыщет меня сама. - Он знал, что если кто и спасет сестру в очередной раз, это ее дух Ланс.

- Ты не ходил по поселку, - попытался возразить ему Вин. Но громкий голос Сарпиона вновь заставил графа поглядеть в его глаза:

- Вин, сними пелену своих очей, ты уже нашел то, что желал. Вот оно!

Дуглас не стал дожидаться окончания беседы и двинулся обратной дорогой по лесу.

Колдун умел и любил уговаривать своих спутников, и лишь Ортек своим упрямством и твердолобостью мог противостоять его словам. Хотя зачастую чародей бывал прав в любых спорах…

- Я пойду с тобой, - услышал рудокоп мягкий голос позади. Его догнала Марго. - Мы отправимся к главной площади, а Ортек с Вином обыщут окраинные дома. Таким образом, Ланс сможет нас увидеть, даже если Лиссу увели в другое место, или она сама сбежала и сумела скрыться в листве деревьев.

Парень не стал противиться. Он боялся привлечь бесполезными разговорами лишнее внимание неприятеля, который мог скрываться за каждым кустом. Для себя рудокоп давно уяснил, что с женщинами бесполезно спорить, если они твердо задумали что-либо.

А тем более с женщинами, которые могли побороть голыми руками крепкого солдата.

Почему именно такие попадаются ему на пути? Маг, упырь, а теперь и колдунья. Но разве обычная девушка осмелилась бы даже подойти к нему близко, особенно теперь, когда осунувшиеся глаза краснели на бледном лице, а потресканные губы обнажались в злобном оскале, служившем рудокопу улыбкой в последнем пути.

Марго не отставала от рудокопа, перебегая вслед за ним за стволы деревьев.

Вскоре впереди они увидели горящую избу. Огонь с дома быстро перебросился на соседнее дерево, иссохшее от летнего зноя. Дуглас свернул в сторону. Они продолжали скрываться среди листвы.

- Если мы выйдем к площади Дракона, то оттуда я легко найду дом Халлы, в котором Лисса остановилась с утра, - произнесла ведьмочка, кивая в сторону огненной головы зверя, возвышавшейся над поселком.

Дуглас согласился и вынырнул из-за низких ветвей ивы, в тени которой была вырыта колодезная яма. Он быстро пробежал по тропе, залитой свежей кровью и укрылся около низкого чулана, поджидая Марго. Шум битвы утих, но до слуха рудокопа по-прежнему доносился треск огня и приглушенные людские голоса. Когда его нагнала девушка, Дуг указал ей на дуб, росший в десятках локтей впереди. В его ветвях рудокоп различил стрелка. Воин находился к ним спиной, его внимание было приковано к улочкам поселка, выводившим в центр.

- Я попробую отвлечь их, - шепнула Марго, - и мы должны поскорее добежать до тех кустов, что ограждают двор самого дальнего дома.

С правой стороны, где догорал еще один дом болотников, раздался оглушающий раскат грома, вызванный ведьмочкой. Марго подтолкнула Дугласа, и они помчались вперед, даже не пригибаясь к земле, чтобы скрыться от чужих глаз. Рядом с рудокопом пролетела горящая стрела. Но Дуг не обратил на нее внимания. Он прыгнул в колючие кусты, на которые указала Марго, и, повалившись на груду мусора, почувствовал, что его голова и тело увязли в вонючем болоте. Парень еще глубже ушел в вязкую грязь под тяжестью колдуньи, которая совершила такой же прыжок и приземлилась на его спину. Ползком они барахтались в куче перегноя, пока не достигли частокола на другом конце свалки. Дуглас поднялся во весь рост, выглянув за невысокие колья. Рядом встала Марго:

- Здесь проходит еще одна тропа, - прошептала графиня. - Она выводит к площади.

Но нам надо на соседние улицы, правда, не знаю пока, куда свернуть - налево или направо.

Впереди возле статуи дракона можно было различить десяток людей. Видом они напоминали болотников, лишь их лбы были отличительно окрашены в зеленые полосы.

Оттуда доносились незнакомые мужские голоса, а также непонятное рычание и плач.

- Там и находится тот зверь, на которого никому пока не удалось взглянуть? - спросил Дуг.

- Да, он томится под деревянной статуей. Видимо, если он окажется на свободе, то людям не сдобровать от его клыков и лап. Интересно, с чего это болотники решили перебить друг друга? Пока я не вижу других воинов среди этого пожарища. Неужели к этому приложила руку Лисса?

- Выходим на тропу, а с нее сворачиваем к тому крайнему дому, - дал в ответ указания рудокоп. - Нам удастся обозреть всю площадь. Может узнаем, где Лисса, и что это за детеныш. Он еще совсем мал и очень жалобно скулит…

Друзья незаметно пробрались за высокий дом, укрывшись под основанием избы между свай, где земля заросла высокой травой. В руках Дуглас крепко сжимал копье, которое он подобрал по дороге. Перед их взорами вставал величавый постамент, окруженный болотниками, которые сжимали в ладонях зажженные факелы. Один из них, высокий зрелый мужчина с длинными темными волосами, облаченный в охотничий наряд, поверх которого был наброшен белый плащ с вышитой на нем змеей, медленно прогуливался среди своих воинов. Он держал в руке меч, отобранный у путешественников несколько дней назад.

- Я последний раз велю тебе, Кари, предстать перед моими глазами, - громко прокричал мужчина, обращаясь к кронам деревьев, окружавших неширокую площадь. - Ты посмел нарушить мою волю, решение жреца Огня, и наш всепоглощающий отец сожрет твоих людей, дома и поля. Ты смеешь скрывать от меня пленников, мечтая, чтобы они пополнили ряды твоих верных людей? Но разве тот, кто владеет такой острой палкой, не поднимет ее вскоре на своего хозяина? Они бы принесли тебе скорую гибель! Кари, предстань перед моими глазами, ибо мы с вами один народ, одна кровь и семя. У нас единые предки, и мы не можем забывать их заветы! Я обещаю даровать тебе, твоим воинам и женщинам жизнь!

Жрец сделал еще один круг вокруг статуи, уговаривая вождя болотников сложить оружие и перейти к мирной беседе, которая должна была разрешить все разногласия в "огненном" народе. Но Дуглас более прислушивался не к словам человека, а к жалобному вою животного, которое томилось в темной клетке. Это был еще совсем малый зверь, он не знал матери, но хотел пить и есть. К тому же его пугали крики людей, он боялся дыма, который окутал площадь, страшился огней, видневшихся сквозь узкие отверстия меж толстых досок. Дуглас понимал испуганное урчание зверя, и сердце его сжалось, когда жрец вновь закричал на всю округу:

- Я последний раз призываю к твоему рассудку, Кари. Ежели ты не явишься на площадь, я прикажу спалить твоего бога Дракона и зверя, которого твой отец взрастил за свою долгую жизнь! Мои люди подожгут Мабу!

- Ты не сделаешь этого! - раздался голос с одного из деревьев, к которому все обратили свои лица. На землю спрыгнул Кари. Мускулистой фигурой и ростом он был под стать своему сопернику. В руках он держал копье, которое воткнул перед собой в деревянный настил. - Я истинный жрец Огня, мои предки увели народ от гнева Дракона, я замилостивлю его, когда выведу людей назад в светлые горы!

- Ты предал свой народ, вы украли у Дракона семя, а теперь родился новый дракон, который сожжет весь лес и болота. Он погубит нас!

- Нас погубили змеи, которых ты запустил в деревню. Ты лишил меня веры моего племени, вкусив их яда и объявив себя Избранным, Повелителем тех, кто излучает свет! Ты подобно змее ужалил меня, когда я не ведал опасности. Ты отравил мой народ, а после даровал им избавление от болезни, благодаря чему меня изгнали с позором из болотного края на окраины леса. Ты предатель, Драни! Ты сгоришь в пламени дракона. Ты можешь спалить его алтарь, его воплощение, но тебе не одолеть огнем его детеныша, - Кари пронзительно захохотал. - При моем отце народ не знал братоубийства и гибельного огня. А ты уже в третий раз поднимаешь копья на своих сородичей, сжигая наши поселения и уничтожая поля. Ты сгниешь заживо в своей змеиной постели за свои деяния! Ты угрожаешь воинам свои зельем, с которым им не стоит бояться нежданных укусов, но вскоре вы сами перекусаете друг друга, и придет другой властолюбец, который бросит твое тело в черный омут и завалит ветвями осоки!

- Мы беремся за оружие, лишь когда ты не прислушиваешься к словам, Кари! Ты обещал не охотиться на светящихся болотах, но не сдержал обещания! Ты обещал убить зверя, но вновь не выполнил слова. Я слышу его! Кого ты принес тогда в жертву на болотах? Мне говорили, что ты зарезал обычного петуха, вымазав его в грязи, но я не верил слухам. Нынче же я сам вижу чудовище, что выросло за прошедшие годы! К тому же ты вновь не выполняешь своих клятв. Ты не покарал чужеземцев, которые пришли к нам с неведомым оружием.

- Это меч, он сделан из камней, что возвышаются до небес в покинутом горном краю.

У моего предка был такой же меч, и у его дружины, но все они канули в болотах, покрылись красной корой и стали никчемны. Но мы сделаем себе сотни таких мечей, когда дойдем до каменного края!

Дуглас усмехнулся представлениям болотников о камнях и горах. Видимо, их знания уходили лишь в старые легенды, которые каждое новое поколение рассказывало по-своему.

- Пусть Она решит, правдивы ли твои речи, Кари, - Драни вытащил из-за пазухи толстую змею длинной в пять локтей, которая до этого, по-видимому, опоясывала его под одеждой, и выбросил ее на землю под ноги восставшего вождя. - Свет там, где истина. Змеи не терпят лжи. Пусть все лицезрят, чего стоят твои обещания и прославления каменной земли!

Змея медленно поползла в сторону Кари, который замер в напряженном ожидании.

- Огонь! - скомандовал жрец, и болотники побросали факелы к подножию Дракона.

Кари испуганно закричал, он дернулся в сторону, и тут же к его бедру метнулась черно-желтая змея. Мужчина сжался от боли после укуса и упал на землю. Огонь охватывал доски постамента, поднялся вверх по статуе и расползался по деревянному настилу, на котором находились все участники зрелища. Люди поспешили взобраться на соседние деревья или укрыться в зелени травы, что, однако, не принесло бы им спасения среди огня, готовом пожрать все на своем пути. Но зрелище того стоило. Взгляды всех были устремлены на полыхавшего Дракона, чья золотая чешуя переливалась огненными красками в смертельном пламени.

- Он сгорит, - прошептал Дуг. Рудокоп совсем забыл о том, что им следовало спасать Лиссу, а не тратить время на разборки болотных жителей. Огромный столп дыма заполонил окрестность, скрывая от чужих глаз тех, кто хотел остаться незаметным. Но он не мог уйти просто так. - Он сгорит в огне. Марго, ты должна его спасти, - Дуг придержал за руку колдунью, которая уже отползла в сторону другой тропы, где, как она предполагала, можно было искать следы подруги. - Он совсем беззащитен.

Марго остановилась. Она выглянула из-за дома, пытаясь разглядеть в дыму, что творилось на площади.

- Там все полыхает, - ответила девушка. - Я ничего не вижу. Надо подобраться поближе. - Она пригнулась к земле и побежала сквозь огонь.

Внезапно подул сильный ветер, унося дым и пламя в сторону болотников, укрывшихся на краю площади. Взору Дугласа предстала огненная статуя Дракона. Перед ней стояла Марго. Девушка вытянула руку и завертела ею в воздухе. Грохот от прогремевшего взрыва оглушил лес и поселок. Статуя рухнула на противоположную сторону площади, поджигая деревья и дома, стоявшие на ее пути. Дуглас заметил, как из отверстия, образовавшегося после падения гиганта, выпрыгнул невиданный зверь. Он пищал и рычал. Серо-зеленая шкура мелькнула меж деревьями, со стороны которых дул ветер, и быстро скрылась в листве и дыме.

- Марго! Марго! - срывавшийся голос звал ведьмочку. Это был женский крик, и Дуглас с радостью оглянулся назад, надеясь разглядеть, кому же он принадлежал.

Левая сторона поселка была полностью задымлена. Но голос доносился с той части, которая развеялась на несколько минут от дуновения колдовского ветра.

К Дугласу подбежала невредимая далийка. Она схватила его за руку и потащила сквозь дым, который опять заслонял округу.

- Я видела ее, - говорила Марго, ведя рудокопа меж разграбленных покинутых строений, - она на крыше.

Они остановились возле порога дома, к которому вела небольшая лестница. Марго решила обойти сруб. Она внимательно вглядывалась наверх. Зоркий глаз Дугласа разглядел на крыше человека, но это была совсем не Лисса.

- В сторону! - крикнул Дуглас колдунье сквозь шум пожара, охватившего весь поселок. В землю воткнулась стрела.

- Этому лихачу следует подрезать крылья, - заметила Марго. Девушка отбежала от стены, под которой укрылась, и стоило ей взглянуть на обидчика, как воздух огласил его испуганный крик от недолгого, но неудачного полета с крыши.

- Марго! Дуг! - вновь раздался голос Лиссы. Девушка вынырнула из-под избы. - Бежим скорей!

Они помчались подальше от огня, который захватывал все новые и новые владения в поселке. Когда под ногами показалась сухая листва, а сверху на путников глядели зеленые, еще не затуманенные кроны деревьев, беглецы передохнули.

- Неужели они смогут потушить этот пожар? - вслух высказал свои опасения Дуг, оглядываясь назад, в покинутое душное пекло.

- Только если небо пошлет им дождь, - ответила Марго. - Нам надо поспешить.

Неизвестно, куда подует ветер. Мы можем оказаться окруженными огнем.

Дуг понятия не имел, как среди этих деревьев искать друзей, но Лисса уверенно зашагала вперед.

- Ланс выведет нас, - устало произнесла девушка. Она не стала объяснять друзьям, как ей удалось взобраться на крышу, а потом так удачно с нее спуститься, а точнее спрыгнуть. Дуг догадывался, что ответом на эти вопросы был верный дух. - Если, конечно, он не захочет полюбоваться огненным зрелищем, - заметила после промедления Лисса. Это вполне объясняло, почему спасение тайи задержалось так надолго.

Пробираясь сквозь густой лес, Дуглас приметил на земле людские следы. Он узнал местность, по которой ему пришлось днем бежать за своими друзьями, чтобы спастись из горящей избы и недружелюбного приема в лагере на болотах. Солнце уже клонилось к закату. Сквозь ветви бука до путников донеслись знакомые голоса, а после друзья разглядели склоненные над грудой вещей три фигуры. Оказалось, что Ортек, Сарпион и Вин возвратились в деревню и обобрали окраинные дома. С огородов был снят урожай, из хозяйских изб вынесен инвентарь и одежда.

Черноморец раскладывал добычу в просторные мешки. Рядом на земле лежал небольшой ящик с двумя кроликами, которые, несомненно, должны были вскоре утолить голод измученных беглецов.

- Мы заберем с собой всю провизию, деревянные фляги с водой, а также железную посуду и ножи, - говорил Ортек. Он бросил взгляд в сторону возвратившихся товарищей и, убедившись, что их трое, продолжил своему занятие. - Похоже, болотники совсем не знакомы с обработкой металла. Их пожитки представляют собой совсем старинные, затупленные и проржавевшие железные изделия. Мы унесем их с собой. Они послужат хоть каким-то оружием, так как иного в домах не найти. Ни одного лука, а дубинки мы наломаем и в лесу. - Парень поднялся на ноги, довольно осматривая новые пожитки. - А это барахло мы оставим здесь. Вскоре оно вновь возвратиться к своим хозяевам, и они еще будут благодарны нам за то, что мы спасли их имущество от огня.

Без лишних слов друзья двинулись в путь. Ветер дул в спину, обжигая их жарким дымным дыханием. Более одной лиги беглецы пробирались сквозь густую чащу, а затем свернули на юг, пытаясь пробиться к покинутому лагерю окружным путем, миновав огонь. Когда в сумерках невозможно было ориентироваться, Сарпион, который шел впереди спутников, зажег перед собой большую звезду, светившуюся синеватым пламенем. Они остановились на ночлег на опушке осинника. За полосой деревьев лежали зеленые луга, но ровная поверхность, уходившая в бесконечную темноту опустившейся ночи, скорее испугала, чем обрадовала путешественников.

Длинный посох, который колдун подобрал в лесу, сразу же ушел наполовину в вязкую жижу, покрытую зеленой ряской. Впереди развернулось болото, издававшее чавканье и мерцавшее под звездами тысячами огоньками.

- Разведем костер и передохнем до утра, - скомандовал Сарпион. Никто не стал противиться этому предложению, даже Ортек падал с ног от усталости, хотя прежде черноморец никогда не позволял колдуну принимать за себя решения.

Яркий костер заполыхал еще раньше, чем Дуг и Вин насобирали хвороста. Рудокоп с подозрением поглядывал на друга. Релиец за время их бегства не произнес ни слова, хотя в пути он никогда не терял чувства юмора и не подавался унынию. Видимо, даже опытный пират запутался в сетях неизбежности, которая наступала на пятки жарким огнем и глядела в лицо гиблым болотом.

- И вы утверждаете, что видели настоящего дракона? - Сарпион переводил взгляд с Марго на Дугласа и обратно.

Путники утолили жажду и подкрепились поджаренными овощами и кроличьим бульоном.

Вокруг костра были расстелены плащи. Лисса устроилась подальше от отблесков огня под высоким кустом, рядом было приготовлено ложе для ведьмочки. Вин уже прилег на другом конце опушки, возле самого болота. Казалось, пират даже задремал.

Сарпион назначил себя дозорным. Ортек и Дуглас должны были сменить его в середине ночи, поэтому мужчины решили улечься у самого костра. Но пока они послушно сидели на сухой земле, подбрасывая в пламя ветки, и обсуждали последние происшествия.

- Я не знаю, что это был за зверь, - зевая, ответила Марго. Она уже отошла от костра на несколько шагов, намереваясь погрузиться в долгожданный сон. - Его крупная голова бы достала до моего пояса, а в ширину он был с размер откормленной свиньи. Лапы маленькие и длинный хвост.

- Это несомненно юный дракон, - утвердительно произнес Дуг. - Он походил на того монстра, что болотники вырезали из дерева. Лишь шкура пока еще не отливает чистым золотом, а точнее той краской, что они покрыли своего идола.

- Значит, уже несколько столетий в этой глуши находилось драконье яйцо. Из него, наконец, вылупился детеныш, и, вероятно, эта добыча послужила причиной мести Мабу, который загнал людское племя в такую глушь. А может быть страх увел их так далеко на юг. Безусловно, болотники происходят от северных униатских племен, хотя, судя по языку, в их род влилась и черноморская кровь. Интересно, постигло ли этих потомков черноморцев проклятие?! - вслух размышлял Сарпион.

- Может это были эрлины, бежавшие из прибрежных деревень на север к реке Алдан, когда с гор спустились мои предки, чтобы отвоевать себе земли у моря, которому издавна поклонялись, - ответил Ортек. - Вы думаете, они забрели так глубоко в болота?

- Мы до сих пор не знаем, где очутились за месяц пути по лесу. Рудных гор не видать, но болот мы уже достигли. А в Межгорье вы не найдете воды ни на земле, ни под землей. Следовательно, мы находимся к востоку от владений рудокопов. Мы зашли в болота, что расположены в долине реки Алдан и простираются на восток до северных отрогов Черных гор. И я предполагаю, что в эту местность вполне могли забрести черноморцы в смутные времена, когда люди бежали прочь от оборотней, заполонивших окрестности. Говорят, что с тех пор в Черногорье уже не раздаются удары кирок и молотов кузнецов. Люди ушли на юг к берегам моря, и даже власть Веллинга не простирается на горы западнее Валимейского Перевала. По этому пути изгнанники из униатских земель прошли в эрлинские владения. Неслучайно язык болотников столь созвучен с черноморским, эти люди также бежали из далеких восточных земель, в которых поклонялись неведомым духам земли, воздуха, леса, воды, огня. Богов в тех краях так много, что сами униатские племена не могут избрать всевышнего покровителя, принося дары дню и ночи, реке и лесной тропе.

При этом они утверждают, что нет сильнее в мире существа, чем человек, которому в его делах помогают невидимые гралы, духи природы, одаряющие за приношения и карающие за забвение. С одним гралом человек может соперничать, но на жизненном пути их встречается столь великое множество, что следует задабривать их добрыми словцами, чтобы обрести верных союзников, благодаря которым он возродится в новом теле.

- Меня несильно волнует, откуда пришли болотники и кому до этого поклонялись, - ответил Ортек, когда Сарпион закончил свои объяснения. - Мой народ не потерял своих знаний и умений за долгие годы переселения в новые края. Царь Ларре основал столицу среди камней и отправил свои войска на юг, чтобы выйти к великому морю. В течение одного поколения наши племена заселили побережье…

- Вы просто стали жить рядом с эрлинами, которые не желали начинать кровопролитные войны с многочисленными пришельцами. Вы поселились в их домах, частично переняли их традиции, религию и язык. А после вы двинулись на север и заселили болотистую долину Алдана и предгорья. Пришлые племена знали толк в горном деле, и в эрлинские порты потекла руда, но спустя столетие, когда в тех краях расплодились монстры, шахты опустели и нынче лишь близ столицы да в восточном Черногорье добывают железо и прочие металлы, - возразил колдун.

Царевич молчал, глядя на пламя огонь. Он, видимо, решил, что спор с человеком, чей возраст был никому неведом, бесполезен. Хотя Дуглас пока даже не разобрал предмет этого спора. Сарпион лишь демонстрировал глубокие знания черноморской истории, которая могла быть сокрыта до этого даже юному царевичу, учитывая, что парень большую часть времени в отрочестве проводил с мечом, а не книгой.

- Но вернемся к дракону, которому возносят молитвы болотники, - продолжил Сарпион. - Я бы на месте Марго не стал столь неразумно высвобождать эту тварь, - колдун покосился в сторону ученицы, но девушка уже отошла от костра. - А тем более оставлять его без присмотра. Этот зверь уже напоминает корову, а это всего лишь младенческий возраст для гигантского ящера. Вероятно, были изменены условия хранения драконьего яйца, что привело к рождению детеныша. Пока нам неведомо время, за которое может вылупиться дракон и сколько лет ему понадобится для достижения великих размеров, схожих с той статуей, что возвышалась посреди домов.

Если этот малыш выживет в лесу, то он сможет спалить все живое в этих края, едва обретет огненное дыхание.

Дуглас прикрылся плащом. Сверху накрапывал мелкий дождь. Ветер уже не склонял верхушки деревьев, и если пасмурное небо пролилось бы на землю струями дождя, можно было ожидать прекращения лесного пожара, который путникам удалось обойти стороной. Рудокоп задремал под размеренный голос колдуна, продолжавшего вслух размышлять о драконах и болотниках, живших в этой глуши последние столетия.

- Змея! Змея! - оглушительный крик девушки раскатился по ночному пристанищу беглецов.

Дуглас немедленно вскочил на ноги. Возле угасавшего костра стоял изумленный колдун, рядом проснулся черноморец, который вглядывался в лесную чащу, где расположились на ночь девушки.

- Змея! - испуганно кричала Лисса. Тайя замерла перед желтой толстой змеей, скрутившейся перед ней на земле в кольцо. Сестра стояла спиной к кустам и не имела места для отступления. Вскочившая с ложа Марго не сразу осознала опасность.

Она переводила взор с подруги на кусты, возле которых верещала Лисса.

Взгляд рудокопа также остановился на существе, высунувшем морду из-за кустарника.

Оно глядело большими желто-красными глазами на змею, которая вытянула вверх свою гладкую голову и извлекла наружу длинный раздвоенный язык. Дуглас не успел подскочить к сестре, чтобы уберечь ее от неминуемого укуса. Он даже не решил, кто из окруживщих тайю тварей укусит девушку первым. В этот миг серо-зеленая морда припала к земле в ловком прыжке и схватила мелкими многочисленными зубами извивавшееся животное. Пред Лиссой в полную величину предстал маленький дракон.

Он стоял на широких задних лапах, длинный чешуйчатый хвост оставлял на земле неглубокую борозду, а большая голова была увенчана гребешком высотой в пол-локтя.

Дракон держал в пасти змею, осторожно поворачиваясь в разные стороны, вглядываясь в людей, которые его обступили. Дуглас приблизился к изумленной Марго, за рудокопом встал черноморец, схвативший в руки длинную палку. Сарпион так и не отошел от костра, пламя которого разгорелось с новой силой, озаряя все окрестности. Протянув вперед ладонь, рудокоп жестом попробовал подозвать зверя, негромко присвистывая при этом. Так он убеждал животное, что не причинит ему вреда. Дракон еще сильнее завертел головой, он сжал пасть, перекусив пополам змею, а после выплюнул безжизненную гадину на землю.

- Это болотная жобовка, - заметил черноморец, - ее яд способен повалить крупного быка, а человек умирает уже через несколько минут.

Лисса медленно отошла за спину брата, присоединившись к подруге, которая сжала ее руку в своей. Видимо, тайя все еще не оправилась от охватившего ее ужаса, и сохраняла столь уместное в этот момент молчание. Дуглас приблизился к дракону, который продолжал бестолково оглядывать людей. Когда парень дотронулся до его шершавой кожи, животное вновь обратило свое внимание на убитую змею и мгновенно проглотило ее.

- Маленький, ты же еще совсем малыш, - ласково говорил рудокоп. - Ты голоден?

Хочешь воды?

В ответ раздалось непонятное рычание. Ящер сделал несколько неуклюжих прыжков в сторону болота, покрытого зеленой травой. Он остановился возле Вина, который издалека наблюдал за происходящим. Дракон поглядел на неподвижную фигуру пирата и медленно нагнулся к воде, лакая грязную жижу.

- Не хочешь же ты приручить дракона? - громко задал свой вопрос Сарпион, взглянув на Дугласа, который двинулся вслед за зверенышем.

- Я не хочу его приручать, я только хочу ему помочь. Он еще ничего не понимает.

Он ведь даже не может летать, а его передние лапы непременно пригодятся для этого, - ответил рудокоп, не отставая от дракона. Он вновь погладил его огрубевшую шкуру и протянул на ладони пучок морковки, которую извлек из своей сумы.

- Это и есть Мабу?! - голос Лиссы уже выражал любопытство и сомнение. - Болотники считают, что только Мабу сможет вывести их из трясины.

- Скорее всего это еще маленький дракончик, а не настоящий Мабу, - произнес Ортек, опуская палку и с восхищением глядя на неизвестного зверя.

- Нам надо придумать ему имя, если он отправится с нами в путь, - Лисса вопросительно глядела на друзей, ища в их глазах одобрение. - Ведь ему нельзя оставаться в лесу. Он говорит, что драконы живут в горах и надобно довести этого драконыша до Рудных гор, - девушка притрагивалась пальцами к своей солонке, так что Дугласу не стоило объяснять о ком и чьими словами говорит сестра. При колдуне Лисса старалась не упоминать имени Ланса.

- Драконыш. Это достойное прозвище такого крошки, - засмеялась Марго.

- Тогда уж лучше звать его покороче - Ныш, - Ортек возвратился к костру, вокруг которого собрались путешественники. Дуглас все еще стоял рядом с драконом на краю зеленого озера, светившегося яркими звездочками.

Внезапно зверь рванулся вперед. Он ловко поскакал по невидимым в ночи кочкам и скрылся в темноте. Дуглас яростно засвистел, призывая его возвратиться. Он различал очертания дракона впереди. Животное вновь склонило голову в поисках пищи. Сопение и фырканье, доносившееся до слуха рудокопа, указывало, что охотник настиг невидимую добычу, которую с удовольствием заживо проглотил. Спустя некоторое время Ныш опять появился возле рудокопа, его блестящие глаза были полны радости. Детеныш ласково лизнул своего нового друга. Он довольно ворчал: малыш плотно поел и желал отоспаться, но дремать он намеревался лишь рядом с ним, спасителем, который понимал его взгляды и речь.

- Ты кормилец, и они кормильцы, - пытался произнести дракон. Дуглас именно так перевел для себя его ворчливый язык. Он возвратился к спутникам, которые вновь улеглись на свои плащи, но теперь они не стали так далеко отходить от костра, сгрудившись в его бликах - Дуглас, мы нашли под кустом еще одну змею, - обратился к нему царевич. По-прежнему бодрствовали лишь колдун и черноморец. - Эти твари, видимо, вылезают на землю из болота. Следует поддерживать как можно дольше яркий костер и присматриваться к подозрительным палкам, которые внезапно показывают признаки движения. Ты отдыхай, а через пару часов тебе с Вином придется сменить нас на дежурстве. Будем охранять ночной покой по двое, чтобы не допустить ни одной змеи к нашим постелям.

Рудокоп согласно кивнул:

- Дракон считает змей замечательным лакомством, так что Ныш будет лучшим сторожем ночного покоя.

- Рудокопа, понимающего его рык, этот зверь может и не тронет, но для других людей он представляет особую угрозу, - сказал колдун. - Он с величину развесистого куста, а сила его намного превышает вида слабых пока лап. Нам все равно предстоит с ним вскоре расстаться, Дуг, так что не прививай ему особую любовь к людям. Вскоре он будет отвечать на эти чувства огненным оскалом.

Ныш присел на землю, подогнув под толстое туловище задние ноги, он приник головой на длинной шее к землю и захрипел, закрыв большие глаза. Дуглас решил, что его подопечный уже приготовился ко сну, и также устроился около его туши на своем потрепанном плаще. Ныш бормотал во сне. В голове рудокопа постоянно прояснялись образы, которые вспоминал дракон - сладкая репа, змеиное мясо, круглые чаны с водой, длинная острая палка, которой ему чесали уши и гребень.

- И как ты собираешься избавлять свой народ от проклятия, царевич? - донесся до рудокопа тихий голос колдуна. - Живой водой не напоишь всех жителей Черноморья, или ты проведешь через эти болота водопровод к родному краю?

- Сперва я должен исполнить обещание, что дал у смертного одра своего отца и отыскать живую воду, - ответил Ортек. - А проклятие спадет само, когда колдунам вновь будет угрожать священная жидкость, дающая спасение человеку от недугов.

Сарпион не сдержал смеха:

- Неужели ты веришь в слова, что произнес! Проклятие может снять лишь колдун. Я отправился в это странствие, чтобы помочь тебе, Ортек. И нынче я должен открыть тебе истинный путь, который поможет избавить твой народ от волчьей участи. Ты знаешь, что привез с собой из Мории черноморский царевич, лишивший жизни принцессу-наследницу? Я полагаю, что он украл из Мории некоторые ценные вещи, которыми особо дорожила принцесса, за что она его и покарала. И теперь необходимо вернуть эти сокровища, дабы снять проклятие. Ведь сокровища эти были не чем иным как древнейшими реликтами, благодаря которым Мория оказалась в силах воздвигнуть Серебряную Цепь. Ты ведь понимаешь, что такое творение не по силам даже самому могущественному колдуну, ежели он не постиг старинных знаний и опыта предшествующих поколений. Только Вечные сумели бы совершить нечто подобное, но даже они оставляли свои силы и знания в могущественных амулетах. Если бы мы завладели таким амулетом, то сняли бы проклятие, наложенное с его помощью.

- Мы?! - скептически заметил Ортек. - Маги давно назвали вашу принцессу ведьмой, и именно ВЫ заслуживаете такого же прозвища. Вы, колдуны, признаете, что можете снять проклятие? Неужели сегодняшний краткий дождь смыл слепоту ваших глаз, и вы прозрели?!

- Я лишь хочу сделать это же с тобой, царевич. Мы следуем не той тропой. То, что может помочь избавить твой народ от проклятья, находится в твоей стране, в ваших палатах или во владениях ваших магов. А учитывая, что колдунам нет пропуска на восточное побережье Южного моря…

- Но ты, очевидно, уже не раз ступал по земле моей родины…

- И я предлагаю туда вернуться. Ты ищешь не в том месте и не то, что надо, мой юный друг. Ежели ты проведешь меня в Гассиполь, где я мог бы поговорить с Хранителем Башни…

- Маг никогда не станет слушать колдуна, - вновь возразил Ортек. - Тебе не опутать верховного жреца своими сладостными сетями, Сарпион.

- Ты мне не веришь, Ортек. Ну что ж… Я не отступлюсь от задуманного. Я лишь хочу тебя предупредить, что вместе с Марго двинусь на юг для того, чтобы помочь тем, кто уже долгие столетия страдает от немилости колдуньи. Мне была бы полезна твоя помощь и поддержка в незнакомых краях, поэтому даю тебе время подумать. Нам следует продвигаться к реке, от которой каждый пойдет своей дорогой. Надеюсь, у тебя будет время поразмыслить над тем, какой путь для тебя важнее - дорога славы или дорога избавления.

- Это не дракон, а петух общипанный, - злобно произнес Вин, ударив длинным суком по кочке, на которую до него ступал Дуглас. Палка переломилась надвое, и граф, грубо выругавшись, без страховки сделал очередной прыжок. Его нога оказалась в жидком болоте, рука мужчины бесполезно искала в воздухе опору. Потеряв равновесие, он погрузился по грудь в грязную жижу.

Позади испуганно вскрикнула Лисса, но ведьмочка уже приступила к делу. Силой мысли она вытащила промокшего пирата из трясины и погрузила на большой бугор, заросший клевером и незнакомыми широколистыми сорняками. Она оставила чародейство и с опаской поглядела на Вина. Парень устоял на земле, которая к радости девушки не ушла под тяжестью ноши под воду.

- Сам ты петух! - отозвалась Марго. - Лучше следи, куда ступаешь!

- Благодарю тебя, - голос графа мгновенно преобразился, окрасившись ласковыми нотками. Вин повернулся и поглядел на графиню, пока та не велела ему двигаться вперед и не отставать от рудокопа. Сзади Марго расслышала тягостный вздох подруги.

Уже десятый день путники следовали по затопленной многочисленными ручьями равнине. Вода местами полностью скрывала поверхность, оставались лишь редкие холмы-островки или одинокие деревья, на ветвях которых можно было передохнуть.

Такие широкие озера образовались после недавнего проливного дождя и были не очень глубоки. Друзья пересекали их вброд. Опаснее всего было шествие по вязкой почве, заросшей зеленью и цветами, которые внезапно уходили из под ног и затягивали ходока в свои темные глубины. На пути попадались также редкие пролески и густые чащи, проход через которые закрывали колючие ветви разросшегося кустарника. Приходилось на каждом шагу выламывать его голыми руками.

И повсюду путников окружали светящиеся во мгле огоньки, которые оказывались гладкой кожей многочисленных змей. Жобовки, ящерицы, гадюки, гриены… Марго не знала всех названий этих холодных скользящих тварей. Некоторые из них были ядовиты, другие безвредны для людей. Но змеи спадали на путников с деревьев, выползали из воды, цеплялись за одежду и не давали уснуть своим несмолкаемым шипением. Чтобы обезопасить себя от укусов, путники, по совету Сарпиона, натирали тело пахучими цветами и травами, но это мало спасало от гадин, которые путались под ногами, не успевая вовремя отползти из-под тяжелых стоп.

Единственный член отряда, которому змеи не доставали никаких неприятностей, а служили приятным обедом, был дракон. Ныш становился главным проводником, когда перед путниками простирались болотистые луга, одолеть которые возможно было, лишь выбрав верную тропу по твердым кочкам. В таком случае дракон возглавлял отряд, за ним следовал Дуглас, объяснявшийся со зверем на непонятном для окружающих языке. Далее обычно брел Вин или Лисса, в центре держалась Марго.

Ведьмочке надлежало присматривать за передними товарищами, помогая чарами вовремя выбраться из трясины. Замыкал цепочку Сарпион, который также не спускал глаз со своих спутников.

Ныш уже третий день вел отряд на юг. Ортек пытался уговорить Дугласа расспросить у дракона дорогу на запад, чтобы путешественники поскорее вышли к горам или реке, а может и самим озерам, расположенным в устье полноводного Алдана. Но рудокоп беспомощно пожимал плечами, отвечая черноморцу, что дракон ориентировался органами чувств, не ведая при этом, куда его выведет дорога через болота.

- Мы будем еще годами бродить по этим краям. Может быть мы уже ходим кругами, - возмутился Ортек. Но повести друзей иным путем, который мог завершиться вязкой могилой, царевич не решился. Уже неединожды он убеждался, что кочки и прогалины, казавшиеся неподвижными и устойчивыми в окружавшей их трясине, могут выдержать прыжок одного человека, другого, но ни с того, ни с сего сбросить третьего в жижу, готовую проглотить тело в своих пучинах. Видимо поэтому царевич вновь прислушался к словам колдуна и не стал более сворачивать на запад даже среди твердой почвы под высокими дубами.

- Если мы будем держаться южного направления, то неминуемо выйдем к реке, одному из восточных притоков Алдана. По его течению мы намного быстрее доберемся до искомых мест. Путь этот приближает к цели. Надеюсь, ты уже выбрал свою, ибо моя неизменна, - произнес Сарпион, когда путники расположились на ночлег. - К тому же ты читал дневник Отиха, а прокаженный писал о том, что некоторые тропы вблизи запретных озер уводят путников в бесконечные блуждания. Лишь с юга можно достичь истока Алдана, в противном случае мы окажемся окончательно потерянными в этой глуши.

Дубрава, в которой путники остановились в сгущавшихся сумерках, образовывалась пятью толстыми древними деревьями, чьи ветви нависали над головами путников подобно плотному шатру. Путешественники перекусили скудными припасами. Провизия из болотного лагеря уже подошла к концу, но за дни пути Сарпиону с помощью чар удалось словить несколько лесных птиц, а Марго и Лисса опустошали ягодные поляны, иногда попадавшиеся на глаза, даже если это задерживало шествие. Главной заботой была вода. Чистых родников или ручейков, струившихся под ногами, путники не встречали, и в конце концов им пришлось черпать воду из луж и болотистых заводей.

Но при этом вновь помогли знания и опыт Сарпиона, который переливал жидкость из одной фляги в другую, очищал ее от грязи и лишал отчасти смрадного запаха и вкуса.

Нынешней ночью поддерживать костер и следить за ночными гостями, которые непременно приползали к ложам усталых путешественников, надлежало ведьмочке и релийскому графу. В небольшом лагере развели два костра, чтобы лучше освещать окрестность. Дозорные, как обычно, по очереди обошли спящих товарищей, отпугивая острой палкой змей, которые скрывались под каждым кустом, всматриваясь своими стеклянными очами в яркое пламя. Как посоветовал Дуглас, который пожелал пригреть рядом с собой несколько ящериц, так как и с ними рудокоп мог найти язык общения, змеи не приблизятся к огню и не укусят, ежели их не трогать и не дразнить. Нужно было только поддерживать тишину, особенно по ночам. Но самому рудокопу не удалось надолго продолжить свое знакомство с хладнокровными друзьями, ибо они очень скоро оказались в прожорливой глотке Ныша. Каждый раз именно на дракона уповала Марго, слушая ночное шипение ползающих тварей - если змеи также могли видеть, слышать и чувствовать опасность, они должны были держаться подальше от людей, а тем более от их пока еще младого чешуйчатого провожатого.

Марго одиноко сидела возле костра. Она пыталась стряхнуть с себя сон, под тяжестью которого голова то и дело опускалась на грудь. Сквозь пелену, застилавшую слипавшиеся глаза, девушка разглядела высокую фигуру Вина. Пират молчаливо стоял над спящей Лиссой. Марго показалось, что граф уснул в своей позе, так как неподвижность его тела напоминала камень.

- Вин! - тихо позвала ведьмочка.

Релиец вздрогнул и тут же направился к девушке. На губах заиграла улыбка, но ей не понравился его застывший взгляд и вытянутые губы, скорее напоминавшие оскал, а не дружескую усмешку.

- Ты еще не заснул? - спросила Марго. - А я уже немного задремала. Ты видел хотя бы одну змею?

- Все в порядке, - нежно ответил пират. Девушка всегда посмеивалась над собой.

От сладкого бархатного голоса этого человека она окуналась в блаженные мечты. - Ты можешь поспать, они не приблизятся к нам. Но осторожность не помешает, поэтому я буду на карауле.

- Лучше расскажи мне что-нибудь, чтобы прогнать сон.

- Для меня счастье поведать о своих странствиях, но беседы с тобой затмевают прошлое, - вздохнул пират. - Мне уже не вспомнить лица, что были бы прекрасней твоего, волосы, столь игриво спадающие на твой лоб…

- Перестань, Вин, я не привыкла столь часто получать комплименты. Ты преувеличиваешь. Не стоит вести себя со мной как на придворном балу, даже если тебе охота освежить дворянские привычки, - засмеялась девушка. Ей всегда было приятно поговорить с пиратом, но в последние дни она все больше замечала, что порой он не сводил с нее глаз, стоило ей окликнуть его, а временами даже не обращал внимания на своих спутников, замыкаясь в себе. Сейчас ей показалось, что граф вновь вернул себе хорошее расположение духа.

- Знаешь, что самое красивое на земле? Это величие моря, поглощающего последние лучи солнца. А самое страшное? Это буря, которая срывает с корабля паруса и ломает мачты, сотрясает палубу и напоминает человеку, что он не более велик и могуч, чем обломок бревна, за который может уцепиться утопающий. Видии говорят, что эта кара грозит клятвопреступникам в их блужданиях по морским пучинам после смерти. Их ожидает вечный страх. Но как страх может быть вечным…

Граф говорил медленно, глядя на пламя костра. Марго со стороны любовалась его красивым гордым профилем, шелковистыми кудрями. По такому мужчине вздыхала бы любая девушка, но его сердце принадлежало попутному ветру и соленому морю, а не земной любви. А ее сердце? Она смогла бы еще раз полюбить? Кого?

Внезапная боль в ноге заставила девушку вскрикнуть и вскочить с земли. Под подолом извивалась тонкая зеленоватая змея.

- Она меня укусила, - Марго почувствовала, как мгновенно отяжелел язык, которым она с трудом произнесла слова. Девушка задрала юбку. Над щиколоткой виднелась неглубокая рана, из которой сочилась струйка крови. - Она ядовита… - Ведьма отошла на два шага назад и прислонилась спиной к стволу дуба. На лице появилась испарина, глаза слезились.

Релиец в ту же минуту поспешил на помощь девушке, он наступил на мелкую тварь широкой стопой и стал яростно втаптывать ее в землю, а после на расплющенную змеиную кожу посыпались удары острой палкой. Лицо пирата исказилось до неузнаваемости. Марго сквозь слезы, заливавшие глаза, смотрела на неистовство графа.

- Я умираю, Вин, - тихо произнесла графиня, опускаясь по стволу на сырую землю.

Она дотронулась рукой до лодыжки, прижав рану. Яд надлежало высосать, но девушка не имела сил вскрикнуть или самой дотянуться ртом до ноги.

На нее полилась вода. Марго вдруг показалось, что с темного неба полил дождь, она запрокинула голову, подставляя каплям горевшее лицо, но ее глаза не могли ничего разглядеть во мгле.

- Марго! - щеку обожгли удары ладони. - Марго!

Толстые пальцы вперились в ее веки, но колдунья так и не могла ничего разглядеть.

- Надо разрезать рану и высосать яд, - закричал другой голос. - Вин, почему ты до сих пор ей не помог? Оставь свое бессмысленное занятие, эта гадюка уже давно подохла!

- Отпусти ее, Ортек, яд уже попал в кровь. Это изумрудная гадюка. Яд действует мгновенно. Не думаю, что она будет благодарить тебя за шрамы на такой гладкой изящной ножке, - твердо возразил первый голос. Марго вновь попыталась раскрыть глаза. Она протянула вперед руку, чтобы нащупать людей.

- Тогда она умрет. Ты ведь не допустишь ее смерти! Ты ведь должен что-нибудь сделать! - сорвался на крик Ортек. Марго уже явственно различала голоса своих спутников. Она чувствовала, как ее ногу жестко стиснули крепкие руки, лицо вновь охладили брызги воды. Рядом раздавалось фырканье дракона, а ее пальцы сжали влажные тонкие ладони Лиссы. Но девушка, по-прежнему, не могла прозреть или хотя бы заговорить.

- Она ведь колдунья, царевич. Она не умрет. Болезнь никогда не одолеет ее, а яд и отрава не навредят организму, ибо он уже борется с ними. Чары ограждают тело от внутреннего врага, даже если сам колдун этого еще не ведает. Она лишь потеряет на время контроль над собой, не сможет самостоятельно колдовать, но жизни от этого не лишится. Вскоре девушка придет в себя, а после она может кричать несколько часов от мучительной боли, изнывать от тошноты или падать с ног от постоянных головокружений. Симптомы у этого яда различны, - голос Сарпиона раздался совсем близко. Она вновь почувствовала его пальцы на своих глазах. - А сейчас ей необходимо спокойно выспаться.

Марго очнулась от того, что кто-то ласкался к ее ноге. Она открыла глаза. Сквозь листву пробивались яркие лучи солнца. Она могла видеть и слышать окружающий мир.

Возле нее сидел Ныш, облизывая шершавым языком маленькую рану на ноге. Ее юбка была задрана до коленей, и девушка поспешила привести себя в порядок. Она отстранилась от дракона и огляделась.

- Он хочет помочь тебе поскорее оправиться, - заметил Дуглас. Рудокоп сидел напротив Марго и, видимо, дожидался ее пробуждения. Он протянул ей миску с мясным бульоном из тетерева, которого давеча удалось подстрелить своим взглядом Сарпиону.

С другого бока расположилась Лисса. Других спутников было не видать на лесном островке.

- Как ты? - спросила подруга. - Если хочешь, Ланс поможет зарубцеваться твоей ране. Сарпион сказал, что она неопасна для твоей жизни, и ты сможешь сама ходить, но помогать колдовством он тебе не стал. Заявил, что невзгоды и страдания лишь закалят твой юный и пока еще неопытный организм. И еще он сказал, что ты должна будешь радоваться, если там останется маленький шрам. Это будет напоминать тебе о том, что ты утратила осторожность и ослабила внимание, и если бы это была не маленькая змейка, а удар неприятеля мечом в спину, ты бы уже умерла. Ну, и мы бы тоже тогда недолго жили, - засмеялась Лисса.

- Благодарю, но я последую совету Сарпиона, он ведь мой учитель, - вздохнула Марго, медленно произнося слова. Язык вновь повиновался своей хозяйке, но голос еще подрагивал. - Немного похромаю для вида, а потом сама залечу свои раны.

Драконыш вновь возглавил небольшой отряд. Путники углублялись в южные пределы болот, которые поражали глаз всевозможными красками. Луга были усыпаны желтыми, синими и красными цветами, невиданные прежде деревья были покрыты длинными белоснежными серьгами, кувшинки разукрашивались радугой в разное время суток, а кустарники, преграждавшие дорогу сквозь лес, встречали странников большими спелыми ягодами с мягкой мякотью внутри. Сарпион называл некоторые растения, но многое в лесу было вдиковинку даже для колдуна.

Теплые дни сменялись душными ночами. Летний зной спадал лишь во время частых кратковременных дождей. Отряд продвигался вперед, не ведая завершения своего пути. Они держались южного направления, но ни одного быстрого потока, по руслу которого можно было бы выйти к реке, пока не повстречалось. Марго с жалостью глядела на свои избитые исцарапанные ноги. Новые крепкие башмаки, сделанные из мягкой коры, которые девушка обула в деревне колдунов, уже истерлись. Ведьмочке пришлось с помощью колдовства чинить обувку, вживаясь в образ сапожника. Луна, которая только нарождалась, когда путникам удалось избежать пожара в краях болотников, уже обрела свою полноту и вновь светила с ночного неба тонким серпом.

Марго давно потеряла счет дням. Они брели вперед уже по лесистым холмам, болота остались позади, а Ныша пришлось подкармливать плодами и корнями, так как змеи перестали сыпаться на головы и под ноги усталым путешественникам. Смех, шутки, разговоры и беседы о прошлом и грядущем не нарушали покоя окрестностей. Они шли сквозь леса и луга, в которых почва уже не уходила в вязкую трясину, проходили овраги и колдобины, каждый погруженный в собственные мысли, обессиленные, изможденные долгой дорогой, грязью, пылью, жаждой и голодом.

Неширокий ручей стекал среди холмов до лесной опушки, где вновь исчез под землей.

Ортек вел спутников по его течению. Далее по совету Дугласа, который прислушивался к голосу птиц и зверья, населявшего лес, друзья свернули на запад и к вечеру достигли долгожданного полноводного потока.

- Это ни что иное, как Магарат, - объявил Сарпион. - Самый длинный и широкий приток Алдана, несущий свои воды с северных предгорий Черных гор. Кругом достаточно деревьев, а берег зарос камышом. Мы выстроим плоты из толстых бревен, перевяжем их длинными прутьями и дальше продолжим путь по реке.

С раннего утра мужчины принялись за работу. Необходимых инструментов в наличие не оказалось, но колдун чарами обламывал самые толстые ветви деревьев, которые Вин и Ортек стаскивали к берегу. Дуглас обтесывал их тупым ножом и вместе с девушками перевязывал травяными нитями. Марго при этом также использовала колдовство для придания соединениям крепости и надежности.

К вечеру второго дня работы завершились. На берегу реки были закреплены два широких плота, которые колдун снабдил по паре весел. Наутро путешественники намеревались продолжить путь. Но Марго не раз задумывалась над тем, куда же отныне поведет их дорога. За время блуждания по лесу она слышала отголоски разговоров, которые заводил колдун. Ведьмочка предполагала, что Сарпион изменил свой первоначальный маршрут, но она не решалась задавать по этому поводу вопросы учителю. Ее место было рядом с подругой, и Лиссу девушка не собиралась покидать, даже ежели тайя захотела бы опуститься на дно реки или подняться на горную вершину. Но в последние дни отношения между подругами были все более натянутыми.

Лисса неохотно заговаривала с графиней, и Марго большую часть времени проводила в одиночестве или с Вином, который после случая со змеей на каждом шагу оберегал девушку от прочей болотной и лесной живности. Однако даже пират впал, казалось, в мрачность и суровость, хотя незамедлительно исполнял все просьбы колдуньи.

- Марго, - далийку окликнул Сарпион, когда она проходила мимо костра, возле которого колдун в одиночестве поджаривал свежее мясо. - Я думаю, нам пора серьезно поговорить.

Она шла к берегу, где Дуглас вместе с Нышем и Ортеком удили с помощью самодельных удочек рыбу. Ведьмочка остановилась и присела на гладкий холодный камень, послушно взглянув на учителя.

- Наутро мы пересечем на плоту течение реки и пристанем к противоположному берегу. Нам предстоит еще неблизкая дорога по заброшенным землям Черноморья. Ты готова продолжить путешествие? Тебе стоит уже сегодня попрощаться с товарищами.

- Вы решили свернуть в своем странствии, учитель, - медленно проговорила девушка, тщательно подбирая слова, чтобы не обидеть колдуна и дать ему время понять ее намерения, - я же не могу оставить друзей. Я обещала, что отправлюсь на поиски живой воды, и собираюсь сдержать свое слово.

- И кому ты это обещала? Ты давала клятву, которая тебя удерживает, привязывает к друзьям? Клятву, скрепленную колдовством, которая действительно убьет, если ты ее нарушишь?

- Нет, - Марго исподлобья взглянула на колдуна. Она не хотела быть резка, она старалась не заглушать голос рассудка, что звучал в ее голове: - Вам многое по силам, учитель. Лишь благодаря вашему знанию, мы вышли к спасительной воде из мертвецких болот. Но кто и далее будет помогать этим людям? Нынче они остались без оружия, без огня, не ведают куда идти и где искать. Я останусь с Ортеком и буду помогать ему своими силами.

- Неужели ты уже забыла, о чем мы так много и часто с тобой беседовали, Марго. Я отправился в этот путь, чтобы, наконец, то, к чему так устремляется царевич, исполнилось. Я говорил тебе, что хочу избавить черноморцев от проклятия, а теперь ты собираешься помешать мне в этом. Ты моя ученица, ты не должна противиться моим решениям, ибо они направлены на твое благо. Марго, я не могу допустить, чтобы колдунья оказалась вблизи живой воды. Это грозит тебе печальной неминуемой участью - гибелью.

- И как же вы снимете проклятье? - вскричала девушка. Она гневно взглянула на собеседника. - Вам это неведомо. А людей, которые провели рядом с вами долгие месяцы, вы готовы отправить на верную погибель! Вы даже не в силах излечить Дугласа, не говоря о спасении всех черноморцев! - Девушка раскрыла рот, намереваясь обвинить колдуна в том, что он даже ее не обучил ни одному проклятью за время их занятий, но она беспомощно двигала губами, которые оставались безмолвны.

- Не забывай, с кем ты разговариваешь, - сурово ответил Сарпион. - Я могу насильно посадить тебя на плот и отправить на другой берег! Ты не в силах противиться моей воли! Ты пойдешь со мной, даже если не хочешь этого. Но запомни, Марго, я желаю тебе лишь добра. Разве не говорил я тебе еще в Великом лесу, что порой искать спасения нужно не там, куда устремляются взоры толпы?! Разве не соглашалась ты со мной, что живая вода может излечить одного, двух, сотню черноморцев, но не снимет проклятия?! И что теперь? Ты не хочешь спасать народ, который навлек на себя гнев колдуньи? Ты не желаешь расставаться с друзьями, хотя у колдунов не может быть настоящих друзей? Ты влюбилась и не можешь покинуть возлюбленного? Так знай же, что Вин отправляется вместе с нами. Я уже давно предложил Ортеку этот путь - путь к морским берегам, где нашла гибель Мория, путь в черноморский город, который возможно скрывает тайну ее смерти и ее могущества. Черноморец отказался возвращаться на родину, ибо поклялся отцу, что не ступит на ее земли, не отыскав живого источника. Он связан долгом, который не нарушит. А что же ты, Марго? Пойти в Черноморье для колдуна еще более опасно, чем испить живой воды. Я не ищу для тебя легких путей, но твои способности окажутся полезнее именно там. Мы встретимся с царевичем в Гассиполе, чтобы помочь ему принести родному народу дарующую жизнь влагу и возвратить трон, захваченный братом-узурпатором…

- Нет! - вскрикнула Марго. Она, наконец, обрела голос, или колдун решил все-таки снять свои чары. - Я не могу оставить без защиты Лиссу, ее брата…

- Ты можешь попробовать уговорить подругу отправиться с нами. Несомненно, тогда она будет в большей безопасности. Но для Дугласа нет иного пути, чем запретные озера. Он еще крепок, хотя время его жизни быстро укорачивается. Он рудокоп и сможет найти помощь и поддержку в Рудных горах, недаром его руку по-прежнему сжимает меда.

Марго замолчала. Мысли перепутались в голове смущенной девушки. Она не могла ничем возразить здравому смыслу колдуна. Он был прав. Чем может помочь колдунья в местах, закрытых для чародейства?! Живая вода уничтожала колдунов и колдовство.

Путники уже почти достигли своей цели. Впереди бежала быстротечная река, которая приведет искателей к цели. К чему упрямиться?! Путь в Черноморье будет по-настоящему тяжек и долог. Как она осмеливалась сомневаться в решениях опытного учителя, в его замыслах и поступках?! Он уготовил для нее новые испытания, и ей суждено их принять.

- Марго, уже темнеет. Ты должна попрощаться с друзьями, ибо с рассветом мы отчаливаем на юг, - спокойно произнес Сарпион, не отрывая от девушки холодных глаз.

- Но зачем… - колдунья обернулась вновь к учителю, сделав пару шагов прочь от костра. - Зачем с нами идет Вин? Разве он согласился расстаться с другом?

Сарпион не ответил, а девушка в сомнениях поспешила сама расспросить и распрощаться с товарищами. Она свернула от берега к высокому холму, у подножия которого недавно видела тайю, собиравшую венок из цветов. Девушка приблизилась к груде камней, отколовшихся от скалы, из которой вырастал земляной бугор. До слуха донеслись знакомые голоса.

- Неужели ты не слышишь, что я тебе говорю, - речь Лиссы была наполнена нежности и горечи. Марго выглянула из-за холма. Подруга сидела на небольшом возвышении, заросшем травой, напротив нее на полусогнутом колене примостился Оквинде де Терро. Лисса сжимала его ладони в своих и пристально глядела в бледное лицо, взор графа не поднимался от земли. - Вин, я не понимаю, почему ты решился уйти с ними, но я не могу покинуть Дугласа и Ортека. Я должна буду расстаться с тобой.

И мне очень тяжело. Вин, я повторю это еще раз. Я тебя люблю. - Марго видела, как на щеках тайи выступили слезы, пират же оставался неподвижным. Колдунья быстро отступила назад в тень холма, не желая прерывать объяснения двух сердец.

Она уже отошла на несколько шагов, но, раздумав, возвратилась назад. В конце концов, это было очень глупо, если Лисса не хотела присоединяться к Вину и вместе с ним следовать в Черноморье, или ежели пират решился покинуть друзей и влюбленную в него девушку, и Марго собиралась поговорить с друзьями сама.

До слуха ведьмочки донеслись всхлипывания и рыдания Лиссы. Марго замерла на своем скрытом месте за холмом.

- Вин, что с тобой? Разве ты не можешь ничего мне ответить на прощание? - безнадежно прокричала тайя. - Я знаю, что не заслуживаю твоей любви и дружбы.

Прости меня, Вин! Ты так часто спасал мне жизнь, что я не имею права отплатить тебе за это такой жестокой монетой… своими никчемными чувствами.

- Я должен идти, - раздался ледяной ответ. - Пусть Море и Тайра оберегают тебя!

Вин прошел мимо Марго, даже не взглянув в ее сторону, девушка при этом постаралась укрыться от него за высоким лопухом. Она прождала пару минут, давая подруге время успокоиться. А затем предстала перед ней, намереваясь, убедить Лиссу отправиться к берегам Черного моря.

- Лисса, вот ты где, - ласково произнесла Марго. - Я пришла поговорить с тобой о предстоящей переправе.

Тайя утирала красные глаза.

- Ты должна отправиться с нами! Ведь ты не хочешь расставаться с Оквинде, - Марго махнула рукой в сторону уже скрывшегося из виду пирата. - Сарпион считает, что именно в Черноморье можно будет снять чары морийской колдуньи. Я не могу покинуть учителя, а ты с помощью Ланса даже помогла бы ему в его поисках…

- Меня совсем не волнуют черноморцы! Ни их проклятье, ни их спасение! - закричала в лицо подруги Лисса. - Это у вас, колдунов, желания и цели всемирных размеров, я же хочу лишь, чтобы Дуг поправился! - тайя соскочила на землю и, не оглядываясь, побрела к берегу.

- Лисса, но ты сможешь, наконец, отдохнуть в Черноморье, - Марго догнала ее и придержала девушку за рукав. Она замолчала, осознав какой глупый довод привела, но продолжила убедительным тоном: - Вин позаботится о тебе. Ты должна пойти с нами, Лисса!

- Марго, оставь меня в покое, - тайя попыталась вырваться из ее крепких рук. - Вин будет заботиться о тебе, и мне незачем ему в этом мешать! Вы поровну разделили отряд - два колдуна и опытный морской капитан, а с другой стороны, вспыльчивый честолюбивый царевич и умирающий прокаженный! Знаешь, им я доверяю больше, я не расстанусь с Дугласом, именно поэтому я отправилась в эти края. А Ортек пусть и охвачен навязчивой идеей отыскать живую воду, он, во всяком случае, был со мной всегда честен. А ты до сих пор не призналась, что любишь Вина и достигла желаемого, уговорив его отправиться с тобой и Сарпионом, - Лисса произносила слова усталым горьким тоном.

- Что взбрело тебе в голову?! - искренне удивилась Марго. - Я никогда его не уговаривала двигаться на юг. Я сама только недавно узнала от учителя, что мы уходим иным путем, и была изумлена решением Вина идти вместе с нами!

- А о чем вы разговаривали все это время? Вин не спускал с тебя глаз и не поделился с тобой своими планами? - повысила голос тайя. - Марго, я считала тебя подругой, а ты даже при прощании не хочешь признаться в том, что натворила.

Знаешь, что говорит мне Ланс? А я ему так и не верила до конца! Он считает, что ты очаровала Вина, ты насильно влюбила его в себя! Ты же ведьма, для тебя все возможно! - из глаз девушки вновь полились слезы, а голос задрожал от сдерживаемых рыданий.

- Ланс?! Так пусть Ланс тебе и поведает, о чем мы говорили! Лисса, как ты можешь меня в таком обвинять?! Мне очень нравится Вин, но я никогда не стала бы его околдовывать. Я даже не умею этого делать!

- Это тебе не по силам? - губы Лиссы задвигались, но от голоса, доносившегося из рта девушки у Марго перехватило дыхание. В разговор, похоже, вступил сам колдовской дух, воспользовавшись телом своей хозяйки. Его речь была по-мужски тверда и груба, а интонации выражали презрение. - Ты околдовала Вина, Марго! Я легко могу различить, к чему приложили руку колдуны. Граф на себя непохож, ты мучаешь его своими чарами, лишаешь воли, желаний, жизни! И такое тебе совершать не впервой. Скольким ты уже заморочила голову? На нашей памяти это второй, после Робера.

- Неправда! - гневно прокричала в ответ Марго. - Да, я пробовала очаровывать тона, но вы знаете сами, что я пока умею немногое. Я его усыпляла, одурманивала, но он никогда меня не любил, иначе не посмел бы так со мной поступить!

- Может тогда ты и не осознавала, что делаешь, но нынче ты прекрасно добилась того, чего хотела, Марго, - продолжал невидимый Ланс. - Так признайся теперь - разве это стоило того? Ты творишь непосильные многим чародеям явления - молнии в Рустанаде, буря у берегов Малой Мории, точнее попутный ветер, который ей предшествовал, проливной дождь в Ароне… Ты умело обманула колдунов в лесу своей неопытностью и неумелостью, но я уже раскусил твои силы. Сколько тебе лет, Марго? И как давно ты умеешь колдовать?

Марго не ожидала этих вопросов. Она отстранилась от подруги и замолчала, стыдливо опустив глаза.

- Да, может в этом, Лисса, я и была с тобой не до конца честна, - тихо проговорила она. - Я открыла в себе эти способности давным-давно, но рядом никогда не было опытного наставника, который объяснил бы мне секреты колдовства.

Это сделали вы с Лансом. Я вам очень за это благодарна…

- То есть до того, как попасть в монастырь, ты прожила десятки лет? - уже своим голосом произнесла Лисса. - Сотни?

- Мне минуло двести шестьдесят лет, - ответила Марго. - Но большую их часть я провела именно в монастыре, из которого я смогла вырваться, лишь встретив тебя.

- Ты мне лгала, - отстраненно произнесла тайя, глядя задумчивым взором на подругу. - Ты лгала мне все это время, даже не думая открывать правду! А я, дурочка, делилась с тобой всеми тайнами. Ты же настоящая ведьма! Ведьма с головы до пят! Я считала тебя сиротой, обездоленной дворянкой…

- Я давно потеряла всех родных. Я не хотела тебе лгать, Лисса. Но ты ведь никогда не расспрашивала меня о прошлом. К тому же это ничего не изменит. Да я такая глупая колдунья, что даже через две сотни лет не могу без побочного действия зажечь огонь, - Марго хотела вызвать на лице подруги улыбку, но Лисса вновь зарыдала, прикрывшись ладонями. - Прости меня за это, Лисса. Я очень тебе благодарна за все, и я никогда бы не посмела навредить тебе. Я не очаровывала Вина.

- Я тебе не верю! Убирайся отсюда, Марго! Я никогда, никогда тебя не прощу! - прокричала тайя, убегая прочь. - Ты была для меня самым близким человеком, а на самом деле ты лишь пользовалась моей наивностью и простотой. Разве этого можно было ожидать от верной подруги? - Лисса обернулась в сторону колдуньи. - Ты обманывала меня, не лги же самой себе. Освободи Вина, он никогда не будет счастлив вдали от друзей.

- Но я этого не делала! Я не могла, - Марго замолчала. Лисса вновь помчалась прочь, к берегу.

Ведьмочка в изнеможении опустилась на земляное сидение. Неужели Лисса права, и она вновь совершила страшные ошибки? Разве могла она сразу открыться незнакомой послушнице, которая распознала в ней настоящую колдунью, что она застала времена гарунских войн? Стоило ли об этом говорить потом, когда ее возраст мог лишь разрушить нарастающую дружбу? А как ей следовало признаваться в своем прошлом на виду у колдунов, которые оказались младше ее в несколько раз, но при этом были способны на многое? Она до сих пор колдует на ощупь, каждый раз переживая за небо над головой, которое может обрушить на бездарную ученицу свой гнев.

Она должна была и сейчас умолчать о своей тайне. Лисса возненавидела ее за предательство. Но тайя сможет ее простить, ежели Марго вернет ей Вина. Ведьмочка надеялась на это, она верила, что успеет примириться и проститься с подругой, которую в любом случае не уговорить свернуть с выбранного пути. Но разве Марго повинна в том, что пират замкнулся в себе от долгого путешествия? Он скучает по морю, по ветру. О каком колдовстве говорила Лиса и ее дух-хранитель? Марго никогда не думала влюблять в себя релийского графа. Или хотела в глубине души?

Может это случилось против ее воли, но под воздействием тех скрытых внутри сил, о которых упоминал Сарпион?!

Глава 5 ЧУЖАЯ ЗЕМЛЯ

Расставание друзей на берегу, засыпанном мелкой галькой, было скорым и холодным.

Дуглас еще раз принес ведьмочке слова благодарности за то, что она освободила дракона, и пожелал ей обрести себя в предстоявшем странствии по незнакомым краям.

Он наклонил голову в знак прощания и отошел к месту привала, где еще дремала Лисса. Девушка скрывалась от глаз подруги до глубокой ночи, а утром, когда Марго вознамерилась разбудить тайю, чтобы попытаться примириться в их мелкой ссоре, а точнее недопонимании, ее остановил Ортек. Он указал на колдуна, который к этому времени уже неоднократно подзывал ученицу к берегу, ибо солнце взошло и следовало отправляться в путь.

- Когда она за полночь вернулась с опушки леса и сменила меня на посту, то попросила, чтобы никто не беспокоил ее с утра, - вздохнул черноморец. - Она не проснется, даже если ты решишь ковать под ее ухом кузнечным молотом. Тебе следует остаться, если не желаешь потерять подругу, Марго.

- Но я не могу… - запнулась ведьмочка. - Я очень ее обидела. Она вправе сердиться. Я же пойду с Сарпионом. Я колдунья, Ортек, понимаешь? Мы делаем то, что желаем, иногда даже не ведая этого. А колдуны не жаждут живой воды. Может поэтому мы так далеко отстранились от намеченного пути и столько дней блуждали в поисках реки…

- Ты должна остерегаться его, - Ортек покосился на Сарпиона. - Но в то же время его слова оставляют в моем сердце надежду. Лишь колдуну по силе то, что было сотворено с моим народом. Возьми это на память обо мне, - царевич протянул девушке небольшой клок волос, перевязанных поперек тонкой травяной нитью. В его руке остался другой пучок. - Это кенну, оберег, который защитит тебя на черноморской земле. Пусть Нопсидон ускорит нашу встречу в родимом краю, - парень бросил часть волос из другой ладони в еще пылающий костер, произнеся при этом непонятные слова на своем наречии. Остатки своих прядей он выкинул над рекой, когда вместе с девушкой приблизился к воде.

- Прощай, Марго, береги Вина, - Ортек последний раз взглянул в сторону плота, на котором возвышался могучий Сарпион, а на краю примостился унылый пират. Рядом с черноморцем у берега топтался Ныш. Дракон полоскал горло в чистой воде, изрядно пофыркивая при этом.

Колдун протянул девушке руку, и Марго перескочила на плот, который мирно покачивался в воде, несмотря на быстрое течение реки. Была бы на то воля колдуна, он мог бы перенести весь плот или же его пассажиров по отдельности на противоположный берег по воздуху. Но Сарпион не раз говорил своей ученице, что не стоило лишний раз демонстрировать способности, которые могли поразить ум обычного, не говоря уже об изощренном в колдовстве человека.

- Это преувеличит твои силы в глазах людей. Тогда приспешники будут всегда ожидать от тебя непременной победы, а враги будут настороже и готовы к внезапному нападению, - как-то произнес чародей.

Едва все вещи и люди оказались на крепком плоту, плоское сооружение стало медленно перемещаться к противоположному берегу. Вин отложил в сторону весло, потому как оно оказалось бесполезным. Сарпион сам управлял плотом, он стоял на его середине словно корабельная мачта. Марго высказала это замечание вслух, надеясь вызвать улыбку на лице пирата, но тот так и остался мрачнее тучи.

Ведьмочке не удалось поговорить с графом до отъезда, расспросить его об истинных чувствах и мотивах экспедиции к черноморскому побережью. Вечером Вин молчаливо сидел возле костра и обсуждал предстоявшую дорогу с колдуном, а Марго не захотелось задавать подобные вопросы в присутствии своего учителя. Утреннее расположение духа дворянина не отличалось большим энтузиазмом и общительностью.

Граф был молчалив и не отрывал взгляда от воды. Прежние сомнения всколыхнулись в памяти колдуньи, но она решила непременно разогнать их на берегу, искренне поговорив с другом. Скорее всего, Вин был влюблен, именно так замыкались в своих мечтах ее многочисленные подруги в Доме Послушания. Иногда так вели себя и парни, которые попадались Марго на пути за долгие годы заточения. Но что мешало ему признаться в своих чувствах?! А она… Она всегда была более открытым и предприимчивым человеком, но время меняло взгляды, отношения, привычки. Особенно долгое время.

Сарпион приказал релийцу оставить плот на каменистом пляже и внимательно осматривал ландшафт, покрывавший южный берег Магарата: изгибистая равнина, на которой высились редкие деревья. Закинув поклажу за плечи, маленький отряд двинулся в путь. Колдун бодро шагал впереди. Его высокая статная фигура выдавала в нем молодого крепыша, лишь остриженные седые волосы напоминали о возрасте, хотя для колдуна это не имело никакого значения. Вин, который не отставал от чародея, наоборот, со спины казался стариком, согбенным под тяжестью прожитых лет. Он держал в руках длинную палку, на которую опирался в дороге по высокой траве, спускам и подъемам холмистой местности.

Марго шла позади своих спутников. Она озиралась кругом: та же земля, зелень лугов, поздние цветы, воздух, наполненный дуновениями ветра и ароматом спелых ягод. Но девушка не могла отделаться от ощущения, что ступает по враждебному краю, где любая живая тварь распознает в ней колдунью, за что ее ждет неминуемая участь. В Черноморье не могло и не должно было быть колдунов.

- Привал! - Марго присела в тень старой яблони, на нижних ветвях которой уже созрели мелкие кислые плоды. Дерево одичало без надлежащей заботы, но его появление среди лиственных гигантов явно указывало, что рядом живут или жили люди.

Вин остановился и подошел к девушке, которая уже пристроилась возле толстого щербатого ствола. Он пал наземь рядом с ней под тень ветвей и достал флягу с водой, чтобы утолить жажду.

- Солнце еще даже не поднялось в зенит, - строго ответил Сарпион. - Мы отдохнем после полудня. - Колдун ожидал, когда спутники присоединятся к нему, но те и не подумали подняться с земли.

- Я устала, - капризно ответила Марго, чем вызвала недоуменный взор учителя. Он впервые услышал из уст девушки жалобу на усталость, голод или неудобства, вызванные долгой дорогой. Колдунам не пристало сдаваться раньше людей, учил ведьмочку в Деревне Молох, ибо колдуны обладают силой духа, что способна подпитывать истощающийся организм новой энергией. - Мы прошагали без остановок уже несколько часов. Ты ведь устал, Вин?

Де Терро взглянул на девушку, но ничего не ответил, лишь отрицательно замотав головой.

- Нет?! Так отчего ж ты такой бледный и хмурый? - Марго прикоснулась ладонью к челу пирата. Его лоб был покрыт потом, глаза болезненно краснели, а лицо окрасилось в серый цвет.

- От того, что ты слишком мало уделяешь ему внимания, - усмехнулся Сарпион.

Колдун нехотя возвратился к спутникам. Он сбросил дорожный мешок наземь и встал к ним спиной, заложив руки на груди, всматриваясь в лес, чья опушка чернела на горизонте. Следовало достигнуть его к концу дня.

- Вин, ты случайно не заболел? - обеспокоено спросила Марго. Она была благодарна учителю за то, что тот согласился с ее желанием и дал им короткий перерыв для отдыха. Но девушка главным образом собиралась потратить эту остановку на уединенное общение с Вином, который с самого утра не отходил от чародея ни на шаг. - Я хочу спросить тебя кое о чем, - прошептала она на ухо парню, придвинувшись к нему, так чтобы слова не долетели до острого слуха наставника.

- Я здоров, - ответил релиец. - Что ты хочешь обо мне узнать? - Он не пошевелился, чувствуя рядом с собой сдерживаемое дыхание Марго. Он ответил спокойным тоном, который лишь разочаровал девушку. Она ведь намеревалась поговорить с ним о сокровенном, а он даже не соблаговолил поддерживать таинственность разговора.

- Почему ты отправился с нами? - пробурчала Марго, отстраняясь от пирата. Утаить от Сарпиона расспросы было уже невозможно - чародей обратил свой взор на пару заговорщиков под яблоней. - Ты ведь знаешь, что Ортеку и Лиссе очень нужна была твоя поддержка.

- Я иду туда, куда идешь ты, - безразлично произнес Вин.

- Почему?

- Потому что так хочешь ты, - Оквинде посмотрел стеклянными глазами в лицо девушки.

- Я не хочу, - прокричала Марго. - Вин, я же вижу, что причиняю тебе боль. Уходи, Вин. Уходи назад, я тебя не люблю! - Ведьмочка пыталась убедить саму себя. Раз она виновата в том, что пират стал ею одержим, она обязана прекратить это безумство.

Парень быстро поднялся на ноги и поглядел на луг, который путники только прошли.

Он двинулся в обратную сторону медленным шагом.

- Ты что решила лишить его жизни? - гневно спросил Сарпион, который в прежней позе наблюдал за происходившим. - Он умрет без тебя, Марго!

- Вин! - судорожно вскрикнула девушка. Парень остановился и послушно поглядел на ведьму. - Вин, запомни - ты свободен. Я тебя не держу, и ты меня не держи. Ты любишь Лиссу и должен к ней вернуться! Ты слышишь меня?

- Да, - звучал тот же равнодушный голос, - я люблю Лиссу и вернусь к ней.

Марго опустилась на землю и прижалась спиной к стволу. Она прикрыла руками лицо.

Она вновь ошибалась, твердил ей рассудок, но в сердце застыла крепкая уверенность, что парня следовало прогнать, отослать назад, хотя оно молчало о том, как это лучше сделать - больно было в любом случае.

- Ты угомонилась? - спустя некоторое время спросил Сарпион. Чародей нависал над девушкой как гора, скрывавшая солнце и его свет. - Пора продолжать путь.

Она поднялась на ноги и взглянула назад, надеясь еще заметить вдали удалявшуюся фигуру релийца. Но Вин неподвижно стоял на прежнем месте.

- Ты что меня не понял? - вновь разгорячилась колдунья. - Я дала тебе свободу!

Убирайся прочь!

- Видимо, ты не очень хочешь отпускать его, раз надрываешь голос как голодный младенец, - ответил Сарпион. - Вин, она желает, чтобы мы продолжили путь. Не стоит ее расстраивать по пустякам. Марго только учится быть колдуньей.

Пират спокойно подошел к дереву и поднял свои вещи:

- Марго, я беспокоюсь о тебе. Ты слишком устала, но мы отдохнем после полудня.

Он зашагал вслед за Сарпионом. Марго злилась. Ее старания были напрасны. Она не знала, как размотать клубок, в который невольно затащила Вина. Она поплелась следом за мужчинами. Они совсем не обращали внимания на девушку, обсуждая оружие, которое следовало достать в ближайшем людском поселении.

Может, чтобы просветлить взгляд пирата, его нужно влюбить в иную девушку, размышляла про себя Марго. Но как это сделать? Как она могла снять чары, если не ведала, каким путем их удалось навести?! Марго взглянула из-под нахмуренных бровей в сторону Сарпиона. Колдун обо всем догадался, но даже не намеревался помочь своей ученице. Несомненно, граф де Терро был очарован. Предупреждения Ланса оправдались. Марго ругала себя за то, что не сразу обратила внимание на изменение нрава Вина. Безусловно, она не была с ним столь близко знакома, чтобы посчитать странными его холодность и порой резкую раздраженность. Длинная дорога омрачила настроение всем членам отряда. К тому же с ней Вин все-таки порой улыбался, разговаривал и… не отставал ни на шаг. Девушка прикрыла от стыда глаза. Как она могла не замечать всего этого? Как она могла сотворить подобное?!

- Учитель, - Марго окликнула Сарпиона, - учитель, вы должны мне помочь. - Она подбежала к узкому ручью, преградившему дорогу. Колдун и релиец запросто перепрыгнули препятствие, она же хотела их поскорее нагнать, но остановилась у самой воды, хотя раздумывала совсем недолго.

- Ты легко справишься с этой преградой, - прокричал Сарпион в ответ. Он продолжил путь, но Вин застрял на месте, поджидая Марго.

Девушка с разбега перепрыгнула воду, даже не обращая внимания на колючие кусты, росшие по другую сторону ручья. Она тут же подскочила к пирату.

- Вин, дорогой Вин, - Марго схватила парня за голову, намереваясь своим взором прожечь его серые глаза. - Ты мною околдован! Ты должен понять это и простить меня. Ты должен прийти в себя. Ты меня слышишь? - Она со всего размаху залепила ему пощечину.

- Марго, я просил тебя для твоего же блага оставить его в покое, - строго произнес колдун, которому вновь пришлось оборотиться, чтобы разнять своих попутчиков.

- Что я должна сделать? - с мольбой в голосе спросила его девушка. - Как я могу вернуть ему собственную волю?

- Зачем? - ответил Сарпион. - Ты же и так можешь прекрасно о нем позаботиться.

Тебе ведомо, чего желал граф де Терро. Он хотел помочь своему другу вернуть божескую милость черноморскому народу. Он избрал для этого верный способ. И разве ты не будешь страдать, если расстанешься с ним?

- Прошу, Сарпион, освободи его! Я этого хочу!

- Если ты хочешь, то можешь сделать это сама. Но не думаю, что граф будет очень тебе признателен, узнав о том, что ты с ним сделала, - колдун многозначительно повел головой, а после вновь двинулся вперед, позвав за собой релийца: - Вин, Марго уже готова продолжать путь. Пошли!

Ведьмочка остолбенела от удивления, когда пират послушно последовал за чародеем.

Слишком уж рьяно Сарпион выбирал желания и направлял действия графа. Он, а не она.

- Вин, постой! - закричала в ответ Марго. Пират замер на месте. - А может это твоя работа, Сарпион? - внезапная мысль пришла в голову девушки. Почему догадки приходят ко мне всегда слишком поздно, тут же подумала она про себя.

- Ты должна стать более проницательной со временем, Марго, иначе тебя сможет обвести вокруг носа даже мальчишка, - Сарпион не стал отпираться. На его губах заиграла злая насмешка. - Кому же еще такое по силам?!

- Ты оставишь его в покое? - недоверчиво спросила девушка, ожидая при этом только отрицательный ответ. Недаром же колдун заварил всю эту кашу.

- Я уже говорил, что сделал это для твоего же блага.

Мгновение спустя почва загремела, расступаясь под его ногами и заглатывая тело колдуна по самую грудь в свои недра. Вин оставался неподвижным, лишь его взор вопросительно перебегал с разгневанного побледневшего лица Сарпиона, который почти провалился сквозь землю, на злорадную улыбку колдуньи.

- И во благо же я прошу тебя освободить его! - Марго победно приблизилась к своему учителю, который был зарыт по плечи, не имея возможности пошевелить конечностями. Она присела на корточки перед ним, чтобы заглянуть в его глаза.

Стоило насладиться тем недоумением, которое они отражали. Разве можно было ожидать от юной ведьмочки столь неожиданно быстрых действий, если она пока еще не знала даже как очаровать человека или заставить его говорить правду?!

- Как у тебя это получилось? - заикаясь, произнес Сарпион.

- Я решила вырыть у вас под ногами яму, а вы столь опрометчиво в нее угодили.

Теперь мы квиты, учитель. А чтобы выбраться наверх придется обоим протянуть друг другу руки.

Голова колдуна на невысокой шее пыталась оглядеться, плечи стиснуло тяжестью земли. Сарпион молчал. Он выжидал, он пытался самостоятельно справиться с земляными путами с помощью колдовства. Но время шло, а его туловище по-прежнему на треть лишь торчало над землей, и взор буравил гневные синие глаза юной ученицы.

- Чего ты хочешь? - сквозь зубы проговорил чародей. Марго облегченно вздохнула.

Наконец, он сдался.

- Я хочу, чтобы Вин стал самим собой.

- Я должен освободиться, чтобы расколдовать его.

- А Молох учил меня, что чары приводятся в движение силой мысли. Неужели у тебя в голове тоже земляная яма?

- Хорошо. Я сниму чары, которые навлек на него, чтобы поскорее соединить два влюбленных сердца. Я же видел, какими глазами вы смотрите друг на друга. Но долг иногда заставляет мужчину забывать о своих чувствах. Он бы ни за что не покинул своих друзей! - колючим голосом произнес колдун. - Я лишь хотел оградить тебя от горести разлуки, Марго. Но что ты предпримешь потом?

- Я освобожу тебя.

- И что будет с Вином?

- Это он решит сам.

- Ты уйдешь с ним? Ты забудешь о том, зачем мы отправляемся к морю?

- Нет, я пойду с тобой. Я хочу, чтобы ты дальше меня обучал, Сарпион. Только помни, что кое-чему я научилась до нашего знакомства.

- Ты не нарушишь своего слова?

- Я обещаю. Я даю тебе слово дворянки, хотя уже давно позабыла, что оно означает, - усмехнулась ведьмочка. Мысли о возращении даже не приходили девушке в голову.

Она могла вернуться лишь с победой. Первой победой. Она должна посмотреть на Черноморье, край оборотней и магов, земли богов, которые не сумели уберечь свой народ от силы проклятья, произнесенного устами колдуньи. А если она вернется с Вином к друзьям, кто заверит ее в том, что она не посмеет влюбиться в отважного графа и не очарует его вновь?! Хотя разве ее сердце будет еще раз любить? Только напрасно тревожиться и трепетать в короткие мгновения…

Сарпион закрыл глаза. Он зашептал губами непонятные слова. Спустя некоторое время колдун вновь взглянул на девушку:

- Подойди к нему и поговори. Ему может понадобиться твоя помощь.

Марго обернулась в сторону Вина. Парень так и не сдвинулся со своего места. Но теперь он обеими руками сжимал виски и судорожно захватывал воздух открытым ртом.

- Вин, - подбежала к парню колдунья, - Вин, как ты?

- Ощущение, что меня запихали в темную каюту и раскачивали на волнах, - усмехнулся пират. Он замотал головой. Зрачки в глазах расширились, рука вцепилась в девушку.

- Уже вижу, - вновь заговорил пират. Он выпрямился и игриво поглядел на Марго.

Но улыбка и задорные огоньки в глазах скоро потухли, стоило ему осмотреться кругом. - Что произошло? Где мы находимся, Марго? - обеспокоено спросил он.

- Мы перешли реку. Ты ничего не помнишь? - с надеждой в голосе спросила девушка.

В этом случае было бы намного проще объяснить графу, что с ним произошло. Все дни его переживаний и страданий были бы забыты, и Марго не высматривала бы в его взоре недоверие и тревогу, обвинения и презрение, которые уже являлись ей в серых глазах. Хотя, очевидно, релиец еще даже не предполагал, что случилось по вине колдовства в его разуме и сознании, и он ожидал от девушки вразумительного ответа. Она вновь заглянула в его лицо. Предчувствие говорило ей, что это может быть их последнее свидание.

- Несколько дней назад мы, наконец, вышли из болот, лесов и достигли Магарата.

Сарпион считает, что для избавления от черноморского проклятия нужно двигаться к берегам Черного моря, в котором сгинула колдунья Мория, и мы отправились по этой земле на юг. Ты решил идти с нами, - Марго замолчала.

- Я все знаю.

Вин оглядывал вещи путников, которые были беспорядочно сброшены на землю. Он достал флягу и стал наполнять ее чистой водой из ручья, не обращая внимания на слова далийки. Затем граф переворошил свои вещи, поднял длинный посох, который после недолгого осмотра отбросил в сторону:

- Прости, Марго. Ты приняла верное решение. Я бы с удовольствием составил вам компанию, но я должен… - только сейчас Вин обратил внимание на низкую фигуру колдуна, точнее ее верхнюю часть, выступавшую над землей. - С Сарпионом все в порядке?

- Да, - Марго постаралась ответить непринужденно, она сделала безразличный жест в его сторону. - Мы продолжаем обучение. Вин, я должна тебе многое объяснить, но…

Ты собираешься возвращаться?

- Последнее время я вел себя как мальчишка, голову затуманило, мысли перепутались. Я смутно помню, о чем раздумывал, а еще темнее воспоминания о моих делах. Релийцы не сворачивают с выбранной дороги, так говорит мой отец, граф Унео де Терро. Он всегда добавлял при этом, что делают они это или от упрямства, или от излишней чести. Мне кажется, я забыл и о первом, и о втором. Я уже оставил Ортека, теперь я вновь поменяю решение. Я хочу нагнать их, Марго. Ты думаешь, это возможно?

- Тебе предстоит обратная дорога до нашего покинутого плота, а после по течению реки двинешься к Алдану. Если тебя не остановит ночь, то их может затормозить гроза, - Марго притупила взгляд. - Тебе неинтересно, почему ты находился в таком состоянии, Вин?

Граф не ответил, он бросил на девушку смущенный взгляд.

- Прости меня, Вин.

- Марго, я… Я не знаю точно, что между нами было. Я благодарен тебе за все. Я редко отказываю девушкам, особенно таким хорошеньким, - пират задорно улыбнулся, его лицо возвращало себе живые краски, - мне стыдно в этом признаваться, но я не могу тебя любить. Это слишком тяжело.

- Прощай, Вин, - Марго вздохнула с облегчением. - Ты был мне верным другом. - Она изобразила подобие улыбки. Как всегда, она говорила правду, но умалчивала о том, что скрывалось под этой тонкой гранью между истиной и ложью.

- Возьми на память обо мне этот перстень, - Вин снял с мизинца золотое кольцо, украшенное зеленым камнем, и протянул его девушке. - Если вам придется слишком туго, то всегда можно выручить за красивое колечко пару монет, - он усмехнулся.

- Деньги нужны даже колдунам.

Марго отодвинула его ладонь:

- Можно быстро разориться, если дарить нелюбимым такие дорогие подарки. Надеюсь, у тебя это не входит в привычку. Ты навсегда останешься в моем сердце, Вин, а перстень выкинь в море, если он для тебя ничего не значит, или одень на палец той, что будет его бережно хранить, а не хвастливо выставлять напоказ или торговать в незнакомой лавке. - В голосе девушки слышались тоскливые нотки.

- Прощай, - парень нежно прикоснулся губами к ее лбу и развернулся, чтобы двинуться в обратный путь. - Значит, я должен рассчитывать на грозу? - усмехнулся он через несколько шагов, обернувшись к ведьмочке сияющим лицом.

- Разве вольного пирата хоть раз пугал ураганный ветер? - прокричала в ответ Марго. Вин уже не оглядывался. Он помчался по зеленому лугу легкой трусцой, подставляя лицо и волосы свежим порывам воздуха. Он вырвался из оков на свободу, подумалось Марго, а она в них невольно угодила, и сорвать их с себя означало потерю последних связующих уз с миром, в который она так долго стремилась вернуться, но где ее уже никто не ждал.

Девушка подошла к своему пленнику: предстояло исполнить обещание, данное колдуну.

Сарпион был неподвижен, он не прекратил попытки выбраться наружу, которые напрасно забирали его силы и терпение. Нынче он ждал, величаво выставив седую голову над сырой землей. Но девушка бездействовала, сохраняя молчание.

- Освободи меня, - жестко потребовал колдун. Марго, казалось, даже не обратила внимания на его крик, она глядела стеклянным взглядом мимо учителя, погруженная в горькие размышления. - Ты ведь не хочешь, чтобы я, наконец, предпринял действия и выбрался из этих тисков, заодно переворошив весь ландшафт?

Марго собралась. Она была обязана думать о своей безопасности, ее растерянность и задумчивость показывали слабость. В этом время следовало ожидать ответный удар колдуна, а ведьмочка даже не имела понятия о пределах возможностей своего наставника.

- Зачем ты это сделал, Сарпион?

- У меня уже затекли ноги и руки, я окоченел. Вытащи меня отсюда, а после мы поговорим.

- Нет, сперва мы поговорим. Начистоту. А после ты получишь свободу движений. Что может случиться с колдуном, его тело неистощаемо? - она кинула в лицо колдуна насмешку. Девушка присела на землю напротив Сарпиона, подобрав под себя ноги. - У нас будет долгий разговор, особенно если ты решишь беседовать загадками и домыслами, а эта поза… только закалит твой организм? - Марго подняла вверх изогнутые брови, ожидая ответа.

- Ортек не подавался моим чарам с самого начала пути, - произнес Сарпион. - Он уже одержим. Его мысли устремлены на поиски живой воды, и их не затмишь ни любовью, ни страхом, ни лишениями, ни здравым смыслом. Черноморский царевич, даже будучи изгнанником в родной стране, смог бы открыть нам многие потайные двери на пути к цели. Но… неудача. Тогда мое внимание обратилось на его старшего товарища, который уже не раз бывал в черноморских землях и не чужд местным законам и людям.

- Этот орех оказался тебе по зубам?

- Он слаб, потому что влюблен. Но, к сожалению, не в тебя, Марго, - съязвил колдун.

- В любом случае, я не понимаю, зачем тебе проводник, если ты уже бывал в Черноморье. Куда ты хочешь попасть? Почему ты решил увести меня от друзей?

Только, чтобы приворожить Вина? Быть для него поводырем?

- У колдунов не бывает друзей, как у правителя не может быть родных, близких, заслуживающих любви и снисхождения. Все равны перед его законом. Твои друзья люди, они предадут тебя, когда им более не понадобится твоя подмога, твой совет или твоя опора. Они усомнятся, устрашатся, позавидуют или всего лишь встанут у тебя на пути. К тому же живая… -… вода не для колдунов, - Марго закончила уже избитую фразу колдунов. Она слышала ее от окружающих уже сотни раз, и, похоже, даже смирилась, что придется считаться с этим мнением. - Так куда же мы пойдем? Что еще мне предстоит узнать сейчас, а не потом, чтобы я не разочаровалась в своем учителе? Ты намерен снять проклятие Мории или лишь заговаривал нашим спутникам зубы?

- Ты должна была мне доверять, Марго. Я хотел помочь твоим… друзьям, - усмехнулся Сарпион. - Но твое вмешательство нарушило весь мой план. Быть может нам придется воротиться и дожидаться избавления от напастей на черноморской земле еще долгие годы. Хотя мне крайне неприятно рушить твои надежды. Может все-таки поиски отряда Ортека принесут кое-какие плоды - на голову черноморцев падут проклятия номов, - колдун громко засмеялся над собственным предположением.

- Что это был за план?

- Вин должен был провести нас в Береговую башню.

- Ты собирался идти в логово магов?!

- Тебя охватывает испуг лишь от одного их прозвища? Да, наш путь лежит в Гассиполь, в Башню, где хранятся главные ценности магов, священные реликвии служения богам.

- Зачем? Ты не веришь в богов, а магов называешь фокусниками и обманщиками, лживыми мудрецами, корпящими над книгами.

- О, я никогда не собирался принижать их знания, умения, а главное хитрости. Но маги остаются людьми, и их возможно околдовать как обычных смертных, ежели они не столь тверды духом, как любят об этом рассказывать.

- Говори! Я хочу знать все, что ты задумал! - голос девушки был тверд и требователен.

- Замыслы колдунов порой воплощаются в жизнь на протяжении десятков лет, так что не стоит меня торопить, девочка. Как ты видишь, я стал колдуном в зрелом возрасте, прожив достойную, но скучную жизнь. Я родился в Рустанаде, в маленьком поселке. Отец отправил меня в город на учебу. А чему учат русы - торговле, счетоводству, деловым контрактам. Мне это было не по душе, я сбежал от местного банкира, и моя юность прошла в бродяжничестве по стране. В порту я сел на корабль и попал в Алмааг, где и познакомился со столичным мастером, видием, который конструировал всевозможные машины. Да, раньше видии занимались не только попрошайничеством…Я постиг умение чертежа, точных расчетов, объемов и высот.

Мастер плавил металлы, изготавливал огненные и сыпучие смеси. Он жил в доме богатого принца, где располагалась несравненная по тем временам библиотека. Так я стал приближаться к знаниям, но они не прельщали тогда мою душу. Я жаждал новизны и открытий, но мне никогда не доставало упорства, труда и времени, которые требовались для овладевания навыками. Затем я вернулся в родные края и благодаря силе убеждения и диковинкам, которые привез из столицы, легко завоевал доверие односельчан. После смерти старосты меня избрали новым главой. Мирная неспешная жизнь потекла перед глазами. Я удобрял посевы на полях, предсказывал погоду и усовершенствовал пахотный инвентарь, за что был уважаем и любим своими сельчанами. Я исполнял обязанности богослужителя, как требуют обычаи у южан, приносил молитвы и дары Тайре, а многие просили в праздные дни омовения, благословения Моря, - Сарпион говорил неспешно, и девушка нетерпеливо вздохнула во время его недолгой передышки. Она понимала, что разговор этот не подобает вести в таком месте, но видимо иного случая для него могло и не представиться. - Я много читал, и уже тогда знал, что помимо людей земля населена иными существами, точнее иными людьми. Южане издавна поклонялись богине, которой приносили в жертву собственную кровь, чтобы из далеких дремучих южных краев в их селения не пришли ужасающие кровососы, а к ведьмам мы относились с еще большей ненавистью. Я сам обвинил в колдовстве немолодую вдову, которая уже сожгла двух мужей и жила со своей невесткой, внезапной захворавшей от страшной болезни. Мы связали ведьму, первоначально облили ее вином и водой, отрубили голову, а после сожгли бездыханное тело на погребальном костре. Это считалось более милосердной карой для колдуньи, ибо на севере тех, кто привлекал несчастья или неведомую удачу в свой дом, сжигали заживо на глазах толпы.

Я слышал о деяниях колдунов и о том, что они нашли убежище в северных лесах по другую сторону Ольвийского залива. Туда я и отправился, когда после десятков лет управства в тихой деревушке в наши места пришла ненасытная чума, опустошившая окрестности. Выжили немногие, и я был среди них. А потом я понял, что творю то, что желаю, что уничтожаю то, что не замечаю. Я удалился от людей. В Деревне меня встретили достойные учителя, но лучшие уроки нам преподносит жизнь, а не слова людей. Я принял новое имя - Сарпион, и назвался колдуном. Здесь я узнал Роэна, алмаагского дворянина, который стал мне другом. Но кто такой друг, Марго? Тот, кто разделяет твои взгляды, переживания, цели. Бытие колдунов слишком обширно, и дороги друзей нередко в нем расходятся в разные стороны. Однако именно с Роэном мы слушали рассказы о делах колдунов, которые вписаны в историю всех морийских стран. Особенно меня занимала история Мории. Как получилось, что обычный смертный юноша справился со столь могучей колдуньей?! Но более волновал вопрос, как удалось ей возвести на сотни лиг морийской земли сооружение, потрясающее ум своей красотой, размером и непокорностью?! Деревня в те времена была многолюдной, но колдуны не задерживались в ней надолго, это был перевалочный пункт, гостиница, место, где можно было укрыться от чужих глаз, передохнуть, а затем вновь двинуться в мир, полный опасностей, несправедливости, энергии, жизни, - Сарпион замолчал, и, сделав внезапное движение, вынул из земли правую руку. Марго изумленно заморгала, но не стала сдерживать желание чародея наконец-то высвободиться.

- Я похудел уже настолько, что вскоре исполню свое обещание, - колдун достал на поверхность еще одну руку. Он попробовал самостоятельно подтянуться над землей, но пальцы проваливались во влажную рыхлую почву. - Ну что, придеться оканчивать свою историю в столь неудобном положении… Я долго изучал, на что способны колдуны и пришел к горестному выводу: Серебряная Стена была непосильной задачей даже для Владык, господ Прибрежного края, иначе они не допустили бы исхода людей в южные пределы. Но с другой стороны, не все Владыки были равны в своих способностях, а главное - у каждого из них были собственные желания и цели.

Мория была Вечной, могущественной колдуньей, в этом нет сомнения, но в одиночку она не могла бы сотворить подобную защиту от полчищ дикарей. Был ли у нее помощник, союзник, другой колдун? Но в чем выразилась бы его помощь? Колдовство совершается одним человеком, то есть чародеем, ибо чары - это энергия ума, мысли, а они не могут совмещаться, ибо совершенно различны у каждого создателя. Именно поэтому колдуны порой передают часть своей силы амулетам, оберегам и другим талисманам, как называют люди дорогие и полезные для них вещи. Эти предметы в наше время чрезвычайно редки и, в сущности, бесполезны. Мало кто способен их создавать и умело ими пользоваться. Но именно из древнейших времен до нас доходят истории о таких диковинках, исполнявших желания, даровавших здоровье, любовь и богатства. Значит, еще в Прибрежном краю даже обычные люди имели доступ к таким вещам, которые, однако, со временем иногда теряли свои свойства.

Например, сказка о шапке-невидимке, которая изменила своему хозяину, когда тот как раз пробрался в спальню к принцессе, вполне могла быть не только сочинением неизвестного автора. Это народная молва, но по таким творениям мы судим о том, что еще не записали в летописи предки, а лишь передавали из уст в уста своим потомкам.

- Ты думаешь, что у принцессы-наследницы Мории была такая диковинка? - спросила Марго. Девушка поглядела на небо, которое уже посерело в наступавших сумерках.

Вероятно, их разговор мог затянуться до темноты, но место возле воды было как раз подходящим для ночной стоянки. - Только причем здесь Башня в Гассиполе?

- Ты могла бы и сама до этого додуматься, Марго, - Сарпион поверх бровей поглядел на девушку. - Черноморский царевич выкрал принцессу из горящего города, а после она сгинула в морских пучинах, оставив все свои сокровища своим похитителям. Не иначе, как искать следы этих богатств следует на черноморских берегах. Приближенные вельможи и летописцы, современники тех далеких времен, нередко упоминали, что принцесса была очень набожной и всегда носила в складках платья небольшую книжицу, из которой читала молитвы во славу великого Моря.

Именно с помощью этих молений, по мнению видиев, она возвела Серебряную Стену.

Но нам, колдунам, негоже столь глубоко заблуждаться. Мне стоило долгих лет исканий, чтобы разузнать это, а после еще годы скитаний по Черноморью, в которых я убедился, что иду верной дорогой.

Вернувшись в родные края, черноморский царевич выстроил на берегу храм во славу Моря, Нопсидона. Он вернул своему народу веру в это божество и почитание его превыше всех остальных. Он водой окропил жителей города, в который возвратился с победой и славой, не ведая еще страшного проклятия, произнося при этом на морийском языке молитвы видиев, как свидетельствовали пелесские моряки, на чьем корабле он достиг родины. Может быть это была живая вода, и царевич одарил людей здоровьем, а они взамен заплатили ему забвением, - колдун говорил горестно и скептически, как будто размышлял наедине с самим собой. - Ныне Башня, выстроенная царевичем, является оплотом магов, как себя прозвали эрлинские жрецы.

Первоначально меня заинтересовала эта постройка тем, что доступ в башню имеют лишь избранные - те, кто был отмечен Верховным магом, именуемым теперь Хранителем башни. Он окропляет человека священной водой, наподобие того, что проделал царевич в дни своего возвращения. Я двадцать лет потратил на то, чтобы войти в это таинственное сообщество. Магом становятся с юношеских лет, выбирая стезю богослужителя. Я же в свои зрелые годы не мог рассчитывать пройти этим путем, пускай и пережил бы этих юнцов на многие годы. Мне пришлось действовать издалека, завязывать знакомства, входить в доверие, но самых опытных из магов не так легко обмануть. Ничто не ускользает от их взора, а пуще всего присматриваются они к людям, ибо уже давно известны им секреты отравления, одурманивания, обмана человека, с помощью которых они всегда демонстрируют силу своих богов.

Я сумел подчинить своей воле одного из онтариев, военоначальников, приближенных к Веллингу. Его дом нередко принимал в своих стенах магов, вечно странствующих в своих секретных миссиях. Я был допущен в Башню, так как в празднества толпа верующих взирает с ее высот на волнующееся море. Тогда я и заполучил в руки то, к чему стремился столько лет - изящный золотой сосуд с тонким длинным горлышком, из которого Хранитель выливает струйку воды на головы паломника, после чего те вправе подняться по многочисленным ступенькам сооружения наверх к могучему Уритрею и предстать пред его ликом, а также всмотреться в царство Нопсидона, синее море. Но мои старания оказались тщетными: сосуд не приумножал колдовские силы, и даже после его исчезновения секрет омовения мною не был раскрыт. По-прежнему, было невозможно растворить тяжелую железную дверь, прикрывавшую вход, а ежели даже она была открыта, человек, и даже я, колдун, терял силы на первых ступенях подъема и вынужден был отступить в наступающем изнеможении. Тогда я обратил свой взор на источник, из которого маги берут воду. Но и это не дало никаких результатов. Все было бессмысленно, я действовал впопыхах, бросаясь из одной крайности в другую, не желая подумать о глупости моих умозаключений. Меня поджимало время, меня окружили подозрительные взгляды, преследования. Маги искали грабителя, осмелившегося выкрасть священный графин. Мне пришлось спасаться бегством.

Но я не оставил свою затею. В Эрлинии я, наконец, обрел долгожданное решение загадок башни. Но их правильность еще предстоит проверить. Меня всегда волновал вопрос: что за сокровища скрывает в себе Башня, раз в нее дозволено войти не каждому? Но все документы, написанные самими магами, не говорили ровным счетом ни о чем выдающимся, кроме священной книги служения Нопсидону. Лишь Хранитель башни произносит слова, записанные в Книге Ветров, ибо именно верховный жрец обращает молитвы народа к Нопсидону и Уритрею, прося о дожде, урожае, тепле в черноморской земле. В Эрлинии в каждом городе есть маг, исполняющий эти обязанности, но никто из них не сравнится с Хранителем башни, чьи предсказания всегда сбываются. Выходит, что традицию эту черноморцы переняли от южных соседей, но лишь дополнили ее таинственностью и запретами, которые усиливали веру людей и укрепляли власть магов.

И я после многолетних поисков предположил, что именно эта книга ранее принадлежала Мории, а царевич не нашел ей никакое иное применение, чем преподнести в дар жрецам. Ежели книга наделена чародейственными силами, то вполне возможно, что именно эти чары дозволяют ступить в святилище лишь окропленным водой руками самого Верховного мага. Я намеревался проверить свою догадку с помощью нашего друга, пирата. Для него уже не впервой приносить молитвы богу воды и жизни, Нопсидону, он смог бы проникнуть в башню, тем более уже бывал в этом месте. В нем признали бы иноземного купца, который к тому же по слухам, несомненно, достигшим южных берегов, прежде имел дело с младшим сыном Веллинга Релия и не слыл опасным чужаком. Но ты уничтожила мои надежды. Если книга окажется в руках колдуна, а не мага, способного лишь читать в ней пустые молитвы, проклятию черноморцев придет конец. Тогда мы станем истинными богами, ибо сможем воплотить в реальность все молитвы, что люди столь усердно твердят большую часть своей жизни.

- Но почему ты не поведал нам заранее свои замыслы? - спросила Марго, когда колдун замолчал.

- Я не раз говорил Ортеку о том, что избавление от колдовских чар может лежать у черноморцев под носом, но они не замечают этого, ибо маги слишком самоуверенны, но в этом вопросе совершенно бессильны, а колдунов… никогда не рождалось в иных краях, чем морийские берега. Лишь минорцы и их потомки принимают дар или проклятие чародейства. А нынче в крови и южанина, и светляка течет часть минорской крови. Но речи, что я произнес, были обращены к слуху колдуньи. Лишь тебе возможно понять мои опасения, разочарования и стремления, Марго. Смертные люди, прознав о такой возможности, велят немедля уничтожить любые реликты, даже способные принести им спасение, ибо это означает возрастание могущества колдунов, другой расы, - Сарпион загадочно поглядывал на собеседницу, изучая ее лицо после услышанного признание, ожидая ответных действий, решений.

- Все это лишь твои предположения, и нам предстоит их проверить - подтвердить или опровергнуть, - помедлив, произнесла Марго.

- Да, но теперь на это вновь могут потребоваться годы. Меня еще слишком хорошо помнят в Гассиполе, чтобы являться на глаза магам, а девушкам… - он замолчал, оценивая взглядом внешность Марго. - Если ты сойдешь за черноморку…

- Я уже была тонкой, - усмехнулась ведьмочка. - Вновь подкрашу глаза, обую башмаки на высокой подошве, чтобы подрасти в глазах окружающих, и я легко сойду за черноморку. Ты займешься моим языком и воспитанием в нужных традициях, ибо, к сожалению, я до сих пор ведаю о них совсем немного. Лишь по рассказам Вина да Лиссы, у которой была подруга, спасшая их из гарунского плена. Двина. Она кстати была магом, приемной дочерью нынешнего Хранителя, Менея.

- Двина… Воспитанница Менея… - задумчиво повторил Сарпион. - Я много о ней слышал, но так и не видел ни разу за все годы, проведенные в порту.

- Лисса говорила, что юношество Двина провела в путешествиях по эрлинским городам, и лишь год назад возвратилась в Гассиполь, когда скончался Веллинг. Она была очень близка с царевичами…

- Конечно, конечно, - поспешные возгласы колдуна перебили мысль девушки. - Ты сможешь великолепно сыграть роль Двины. Притворство - это вторая жизнь и натура колдуна, Марго. Мы всю жизнь скрываем, кем являемся на самом деле.

- Но… - Марго не слишком уж удивилась предложению учителя. В нем было над чем поразмыслить. Она встала на ноги и протянула руку колдуну, за которую тот тут же ухватился. Ей пришлось подумать о новом движении земли и о подъеме человека, зарытого в нее, после чего Сарпион повалился на зеленую траву под раскидистым кленом. - Но у нее было много знакомых.

- В Гассиполе ее могут не помнить в лицо, - тут же ответил Сарпион. Он медленно поднялся, распрямляя и растирая затекшие колени, бедра, поясницу.

- Но как же ее отец?

- Одного мага можно будет очаровать, это даже пойдет на пользу делу. Меней уже слишком слаб и стар.

- А если у нас ничего не удастся?

- Для начала нам надо добраться до Гассиполя, Марго, а там посмотрим, в виде кого ты выйдешь на игровую арену. А теперь принеси мне воды и еды, я ужасно устал от твоих выходок.

Марго поспешила выполнить просьбу, точнее распоряжение учителя. Она обрадовалась, что он не перешел немедленно к наказанию за столь резкое обращение со своей особой. Его рассказ показался девушке излишне чувствительным: очевидно, Сарпион хотел вызвать симпатию ведьмочки. Но вместе с тем колдун обозначил цель их путешествия. Гассиполь. Башня. Книга Ветров. Хотя Марго рассуждала намного проще - ее желанием было снять проклятия морийской колдуньи, тогда как для Сарпиона важнейшей задачей, видимо, являлось умножение собственных сил.

- Ну что ж, можно теперь заняться твоим образованием, - они прошли еще пару лиг в наступавшей темноте и развели костер под холмом, прячась от порывистого ветра, дувшего на север. Где-то там далеко собиралась гроза. Сарпион с любопытством смотрел на свою спутницу. - Однако сперва ты вновь покажешь мне свои умения. Как тебе удалось сотворить землетрясение под моими ногами?

- Тогда вы, учитель, обучите меня искусству очарования и покорения мужских сердец, - заигравающе улыбнулась Марго.

- Я считал, что ты не одобряешь такие методы воздействия на людей.

- Но о них следует все узнать, чтобы никогда не позволять себе воспользоваться ими, пусть даже бессознательно, случайно.

- Желание и знание, вот что наводит любые чары. И ты непременно применишь очарование, ежели познаешь его секрет. В жизни случается всякое, порой у нас просто не бывает выбора.

Река тихо и безмятежно несла свои полные воды на запад. Широкий плот держался посреди течения, которое быстро увлекало его в далекие неведомые просторы, пробегавшими перед глазами берегами, заросшими лесом, усыпанными луговыми травами, заваленными камнями и булыжниками. По обе стороны легкого плота расположились мужчины, крепко сжимавшие в руках выдолбленные из древесной коры волшебством Сарпиона весла. Ортек умело уводил плот от веток или подводных камней, показывавшихся над поверхностью реки, а Дуглас внимательно выслушивал его команды, стараясь хотя бы не помешать движению хрупкого древесного сооружения и не перевернуть его своими тяжелыми грузными движениями. Лисса пристроилась между друзьями, она съежилась, подогнув колени и опустив на них светловолосую голову. Ей удавалось сохранять молчание и неподвижность, даже когда бурное течение на середине реки раскачивало плот в разные стороны.

Спускавшиеся в первый день их водного пути сумерки принесли с собой яростные порывы жаркого южного ветра. Факел, зажженный на невысоком борту, задуло, и хотя Лисса предложила услуги Ланса, Ортек отказался следовать по реке в темноте: вода заливала бревна, а ветер мог легко перевернуть плот и всех его пассажиров.

Путешественники пристали к северному берегу и устроились на ночлег. Вслед за людьми на землю ступил Драконыш. Дуглас тут же почувствовал его теплое дыхание около своего лица: зверь уткнулся гребнем в его грудь и радостно засопел. Нышу весь день пришлось плыть за друзьями по реке. Его пока еще небольшую по драконьим меркам тушу уже не выдерживали бревная плота, но дракон самостоятельно решил вставшую перед ним проблему. Для начала он нырнул в воду, увидав в ней жирную рыбу, и мокрый, но довольный, выполз на берег. А потом опять плюхнулся в реку и, уносимый быстрым течением, невозмутимо задвигал отраставшими крыльями и широкими задними лапами, показав всем великолепное умение плавать, хотя при этом в воздух поднимались тысячи водяных брызг.

Ныш вытащил на берег небольшой улов из рыбы и рака, который зацепился за его хвост, и друзья заварили на тщательно оберегаемом от ветра огне уху. Небо заискрилось далекими звездами, но зной и духота, не исчезнувшие с приходом ночи, предупреждали о скорой грозе. Ливень хлынул непроницаемой стеной на путников с утренней дымкой рассвета. Укрываться от дождя было бесполезно, струи воды мгновенно замочили одежду, но люди лишь обрадовались долгожданной прохладе и свежести. Дождь перестал во второй половине дня. Друзья не стали дожидаться теплого солнца, которое бы их обогрело и высушило, а погрузили скромные пожитки на плот, продолжив свое плавание.

Река мельчала. Русло пересекали небольшие островки, заросшие камышом и замедлившие передвижение. Камыши покрывали и прибрежные заводи, где служили местом гнездования диких гусей и уток. Птицы гоготом и взмахами упругих крыльев наводили на округу несмолкаемый шум. Дугласу был понятен их крик:

- Двуногие! Двуногие! Не мешайте! Посторонитесь! Живое бревно! - кричали опытные гусаки. - Малыши! Прячьтесь! - вторили им самочки.

Но когда Дуглас и Ортек усиленно гребли по мелководью вдоль вытянутых островков, слух рудокопа уловил иные сообщения в птичьих окриках.

- Еще один! - кричали птицы, взвившиеся в воздух над своими гнездами. - Ждите еще одного плавающего гиганта, - передавали по воздуху их соседи, уже возвратившиеся на поверхность воды, по которой совсем недавно быстро прошлепал Ныш.

- Мне кажется, за нами кто-то следует, - поделился Дуглас своими предчувствиями с черноморцем. - Птицы слишком переполошены.

- Где уж там - видимо, не часто встречают людей, а тем более дракона, - ответил Ортек. - А ты, Лисса, ничего не слышишь? - он обратился к тайе, которая вновь замкнулась в себе.

- Ничего, - пробурчала она в ответ.

Они продолжили спускаться по реке. Но рудокопа не покидало смятение. Даже Ныш, который вновь погрузился в глубокую воду, и над поверхностью выступала лишь его большая голова, был встревожен. Он постоянно оглядывался назад, но Дуглас не мог расспросить его, так как для этого следовало приостановить размеренное движение плота вниз по течению.

- Может лучше укрыться на берегу и переждать некоторое время, - вновь предложил парень.

Лисса бросила на него гневный взор, после чего внезапно потупила глаза, а Ортек стал править плот к низкому травянистому берегу. Черноморца насторожило волнение друга, а может быть он заметил подозрительный взгляд тайи, которая, владея волшебным талисманом, несомненно, ведала о происходящем вокруг намного больше, чем рассказывала.

Друзья подкрепились съедобными кореньями, собранными в лесу несколько дней назад, и в ожидании присели на берегу, вглядываясь в неподвижные пейзажи, раскрывавшиеся их взорам.

- Лисса, Ланс точно никого не заметил? - спросил Ортек, когда сонце уже стало клониться к небосклону. За это время Ныш наловил в реке десяток зеркальных карпов, которым предстояло наполнить пустые желудки путешественников. - Может это зверь?! - предположил Ортек, видя, что девушка не намерена отвечать на его вопрос.

- Ай! - громко завопила Лисса, вскакивая на ноги с земли. - Мне же больно! - ее лицо покраснело, а кулаки сжались от гнева и обиды.

Дуглас и Ортек оглянулись на спутницу, к которой они не притронулись и пальцем.

Вероятно, разборки тайи со своим хранителем достигли самого жаркого момента.

Интересно было узнать, что именно заставило девушку так истошно закричать.

- Так что же? - с нескрываемым любопытством спросил Ортек.

Нахмуренные брови и сжатые губы были уже привычным ответом, но выражение ее лица вновь изменилось. Лисса опять завизжала и беспорядочно задвигала руками, подпрыгивая на одном месте.

- Ланс! - с мольбой в голосе закричала она. - Перестань! Ланс!

Истерика прекратилась также внезапно, как и началась.

- Он плывет на другом плоту, - быстро промолвила она и побрела прочь от реки к зарослям шиповника, красневшим за зеленым лугом.

О смысле сказанного можно было лишь догадываться. Время тянулось крайне медленно.

Наконец, на горизонте меж вздымавшихся зеленых холмов показалась маленькая точка.

Она быстро приближалась, принимая очертания человека с длинным веслом в руках, который умело справлялся с течением реки. Незнакомец стоял на деревянном плоте как капитан на маленьком судне, уверенный, что следует верным курсом. Он благополучно достиг берега, на котором еще издали заметил людей, махавших ему руками и нетерпеливо поджидавших его прибытия.

- Не так легко было вас догнать, - проговорил он, смущенно улыбаясь и оглядывая друзей.

- Мы рады, что тебе это все-таки удалось, - ответил Ортек. Он раскрыл руки, собираясь сжать товарища в своих крепких тисках.

Вин дружески обнялся с Дугласом, потрепал радостную морду Ныша и приблизился к Лиссе, которая сперва уклонилась от его нежного приветствия. Но девушке не удалось избежать объятий возвратившегося и изменившегося релийского графа, и лицо ее при этом также не могло скрыть радости и счастья от встречи.

С первыми солнечными лучами путешественники продолжили путь на двух плотах.

Ортек с Лиссой держались впереди, ближе к берегу, Вин же, чью компанию поддерживал Дуглас, бесстрашно вывел плот на самую середину реки.

- Я ее чем-то обидел? - непонимающе спросил Вин рудокопа, когда Лисса наотрез отказалась плыть на втором плоту, на котором несколько дней назад колдуны и пират перебрались на противоположный берег Магарата.

- Ты должен знать об этом лучше меня, - ответил Дуглас. Ссоры из-за внимания графа де Терро попали в поле зрения парня, но он не очень близко принимал их к сердцу, хотя сестра, по-видимому, действительно озлобилась на весь окружающий мир после расставания со своей подругой.

К полудню на горизонте заблестели далекие снежные вершины Рудных гор. Белые шапки все приближались, вырастая в исполинов, которые растянулись с севера на юг на сотни лиг. Спустя два дня речного путешествия русло Магарата расширилось - впереди виднелась голубизна другого быстрого полноводного потока. При впадении в Алдан река низвергалась вниз бурным водопадом высотой в десяток локтей.

Предупрежденный о встрече с водным препятствием птицами и драконом, Дуглас предложил друзьям пристать к берегу и по земле добираться до переправы через великую реку восточных земель - Алдан, которая служила границей меж Тристепьем, территорией степняков, и черноморскими владениями, заболоченными в этой части страны.

Берег круто возвышался над рекой в месте, где сливались оба яростных потока, оглушая грохотом водопада, освежая округу тысячами блестящих капель воды и воздухом, наполненным влагой. Насладясь завораживающим видом, путники двинулись на север по заросшему темным ельником берегу Алдана. Течение реки в этих местах было слишком бурным и преодолеть его было крайне опасно и трудно. Но иного пути, чтобы достичь западного берега реки и оказаться на зеленых равнинах у подножия Рудных гор, не существовало. Пробираться на север вдоль русла Алдана по левому берегу означало возвращаться в места, в блужданиях по которым путешественники проходили целое лето. Помня предостережения Сарпиона, Ортек боялся вновь заблудиться в краях, находившихся под стражей неведомых сил, поэтому разумнее всего было отправиться в земли рудокопов, где путники надеялись встретить доброжелательный теплый прием и полезный совет.

За новый день, когда берег пошел под откос, и путешественники вышли на прогалину в лесу, которая спускалась к реке, они продвинулись на север еще на десяток лиг.

Воды Алдана в этих местах, не торопясь, неслись на юг, омывая берег, на который была выброшена мелкая коричневая галька. Плоты друзья оставили на берегу Магарата, ибо разумно решили, что такая тяжесть на плечах лишь замедлит их путь и отнимет последние силы. Соорудить новые лодчонки в окружении леса не составляло особого труда. Но, похоже, говоря это, Ортек или позабыл, что в их сумах сохранились только древние сточенные ножи болотников, и рубить ими лес было бесполезно, или уже обдумывал иной способ переправы. Рудокоп представлял лишь два возможных пути - вброд и вплавь, и оба этих варианта были неприемлемы для тайи. Однако Лисса не возражала решению царевича бросить плоты и без яростных споров и убеждений ступала по лесистому берегу вслед за своими спутниками.

Передохнув на поляне возле небольшого костра, члены отряда выжидательно уставились на молодого черноморца. Ему предстояло решить, что делать дальше - следовать по-прежнему на север или обратить свои взоры на запад к высоким горам.

Ортек встал у реки и всматривался в далекий противоположный берег. Он молча скинул одежду, прыгнул и поплыл вперед. Течение уносило его мускулистое, но заметно исхудавшее, загорелое тело на юг. За юношей в воду окунулся Ныш. Громко пофыркивая, он легко преодолевал своей мордой и туловищем, скрытым под водой, силу реки. Ортек, не достигнув и середины потока, повернул назад. Он греб обратно к берегу, но взору друзей ниже по реке предстало лишь лесистое всхолмье и крутой обрыв, возле которого не за что было уцепиться, а течение даже на краю реки не становилось слабее. Путешественники с опаской глядели на борьбу черноморца с водной стихией. Его уносило все дальше и дальше на юг.

- Ныш! - закричал Дуглас. Он пронзительно засвистел. Морда дракона, который уже почти достиг противоположного берега обернулась к оставленным товарищам. Дуглас еще раз засвистел и указал на удалявшегося Ортека, ставшего маленькой подвижной точкой среди широкой реки.

Драконыш понял его жест, он изменил курс и, отдавшись течению реки, быстро догонял на волнах черноморца, который продолжал борьбу с течением у крутого берега. Оставшиеся на берегу люди в волнениях и переживаниях дожидались окончания купания в реке. Наконец, черноморец зацепился рукой за толстую шею дракона, и они вдвоем благополучно вылезли на низкий каменистый берег.

Ортек в изнеможении повалился наземь, тяжело дыша. Ныш неуклюже отряхивался от воды, окатывая брызгами всю округу.

- Надеюсь, ты надолго освежил свою голову, - сказала Лисса, присев возле юноши.

Она была готова тотчас же оказать ему помощь силами волшебного духа, если бы это понадобилось. - Надо возвращаться за плотами.

- Тот берег пологий, - ответил Ортек, присаживаясь на гальку и подставляя мокрое тело яркому солнцу. - Я сглупил, решив возвращаться. Я бы доплыл.

Лисса скривилась от недовольства. Она уже не спорила, заметил про себя Дуглас, но ни в коей мере не поменяла своего мнение о воде и пловцах, так как пока для нее водная стихия была непостижимой. Но осилит ли реку он сам, задавался вопросом рудокоп. Купание в последние месяцы приносило ему успокоение и надежду, но насколько хватит у него сил в этом бурном потоке?!

- Тогда я отправлюсь верхом на драконе, - предложила Лисса, поглядев на темно-зеленую тушу Ныша, который устроился на берегу и взирал вокруг большими умными глазами.

- Ты не против, Ныш?

Дракон даже не пошевелился в ответ, но Дугласу показалось, что он приоткрыл от удовольствия морду, хотя его большая пасть была зарыта в землю.

Иного решения ни у кого не нашлось. Ортек подозвал дракона к себе и угостил его рыбой, которая осталась после обеда друзей. Затем он представил на суд зверя план, который повторил своими словами Дуглас. Лишь его речь была понятной для маленького дракона. Тот не возражал и с удовольствием был готов вновь окунуться в прохладную реку.

Лисса опасливо взобралась на упругую крепкую спину ящера, она сжала ногами его туловище, а руками вцепилась в гребень на макушке. На плечи девушки Ортек водрузил полную суму с пожитками. Еще одна кладь образовалась из одежды мужчин, намеревавшихся пуститься в плавание без легких рубах и обувки. Дуглас легко подтолкнул Ныша к воде, пересказав ему все пожелания и просьбы наездницы - больше всего Лисса опасалась, что дракон вздумает нырнуть и тогда ей не выбраться из водоворота. Хотя, несомненно, надежды сестра возлагала только на Ланса, многое повидавшего, бестелесного друга. Вопли девушки заглушали всплески воды, которая взвилась в воздух от движения сильных лап дракона. Дуглас гадал, был ли это крик от испуга или от восхищения, но, тем не менее, когда Лисса, оседлавшая реку на спине Ныша, достигла середины русла, ее голос затих, и мужчины в беспокойной тишине наблюдали за уменьшающимися очертаниями девушки.

Черноморец и релиец окунулись в прохладную воду одновременно, намереваясь устроить первенство по переплыву быстрой реки. Дуглас позавидовал их силе, движениям и отваге, когда они без перерыва и оглядки устремились вперед к другому берегу. Как провозгласил Ортек, победителю достанется право беспрерывного сна в течение следующих трех дней. Он же и заполучил эту привилегию, первым выбравшись на берег, где его уже поджидала тайя. Зоркий глаз Дуга разглядел ее радостные размахивания руками в приветствии спутников и оставшегося позади брата. Ему также предстояло преодолеть реку в компании верного друга. Ныш уже поднимал блестящие фонтаны из воды, возвращаясь за рудокопом, чтобы доставить его к друзьям.

Пейзаж, представший перед уставшими, мокрыми, но довольными путниками, радовал глаз мягкими яркими цветами: зеленая равнина вздымалась холмами до горизонта, над которым возвышались белые вершины гор. Путешественники двигались на север против течения Алдана, и с приходом ночи они добрались до сада лесных орехов, невысокие деревца которого были подрезаны, ухожены и увешены множеством плодов.

- Назавтра уж, наконец, поглядим на хозяев этих мест, - сказал Ортек, когда под старым орешником заполыхал дымный костер, освещавший окрестности. - Похоже, они мастера не только в горном да кузнечном деле, но и землю любят, которая кормит всех людей.

- В этих местах номы владыки всего, что на земле и под землей, - ответил Дуглас.

- Они и одаривают рудокопов.

- Интересно, насколько благосклонны будут они к обездоленным скитальцам. О любом народе судят по его гостеприимству и добродушию. Но покуда я слыхивал не очень лестные рассказы о Рудных горах, - голос Вина выражал недоверие.

За ореховыми высадками взору представали широкие желтые поля. Спелая высокая пшеница колыхалась от дуновения ветра и блестела золотом под ясным голубым небом, в котором пели и кружились звонкие жаворонки. Друзья ступали гуськом по тропе между налитыми полными колосьями. Они поднимались к яркому солнцу, а когда достигли вершины покатого холма, в золотых волнах нивы показались далекие человеческие фигуры, выстроившиеся в ровную линию, за которыми опустевшее поле покрывалось высокими стогами.

Дуглас шел впереди отряда. Его душу наполняло волнение и любопытство. Он припоминал язык, которому обучился в плене гарунов, рассказы Харима о жизни вблизи Рудных гор, гордые взоры рудокопов, которые никогда не оставляли помыслы о свободе и вольной жизни, хотя большую ее часть проводили взаперти темных глубоких шахт.

С приближением чужаков по рядам крестьян пробежали недоуменные взгляды и беспокойные окрики. Вид дракона, который прятался за спинами людей, мог испугать и опытного охотника. Навстречу незнакомцам вышли двое зрелых крепких мужиков.

Они носили серые льняные рубахи, перевязанные поясом, и узкие штаны, которые были заправлены в высокие сапоги.

- Здоровья и долгих лет! - поприветствовал незнакомцев рудокоп, который был старше и выше своего напарника. Он приложил левую руку к сердцу. Его длинные волосы были заплетены в толстую косу, переброшенную через плечо на грудь. - Ежели вы следуете по купеческим делам к нашему ходоку Хошиену, то вам нужно свернуть на закат. Селение Рохно лежит перед Каменным Ложем.

- Долгих лет! - ответил Дуглас. - Мы будем очень благодарны вам, если вы проведете нас к поселению. Уже не первый день мы лишены крыши над головой, теплой постели и сытного стола.

- Рохно не откажет в приюте путникам после долгой дороги, - на лице рудокопа мелькнула милостивая улыбка, но брови подозрительно взлетели вверх, стоило ему услышать речь Дугласа, понятную, но в то же время нечеткую и запутанную.

Крестьянин подозвал мальчишку лет двенадцати и велел ему провести гостей к внешним домам, где проживал торговец Хошиен.

Провожатый был молчалив. Он без отдыха ступал по скошенным полям, ведя за собой чужаков к горам. Вершины Рудников по-прежнему блестели вдалеке, но на горизонте возвышались более низкие каменные холмы, образовавшиеся из нагромождений земли и скал. Предгорья заросли деревьями среди плит и валунов. За полями протекала чистая неширокая река, один из притоков Алдана, перейдя которую путники ступили на широкую дорогу, ведущую к низким домам. Поселок Рохно располагался на ровной поверхности, за которой вырастала гряда скал. Дома, выстроенные из небольших камней, скрепленных долговечным раствором, обладали вытянутой изогнутой формой.

В поселке не было ни одной прямой улицы, и мальчик не раз скрывался от взора иноземцев в многочисленных закоулках и поворотах. Под ногами простиралась твердая каменистая высушенная почва, на которой не могло взрасти ни одно растение, широкие соломенные крыши, зачастую касавшиеся друг друга, надежно прикрывали жителей от палящих солнечных лучей и от внезапных осадков. Тень и прохлада всегда были по сердцу этим замкнутым трудолюбивым людям, рожденным под сенью холодных камней.

Юный рудокоп отодвинул легкую камышовую дверь, ведущую в высокий дом, окна которого были прикрыты металлическими решетками. Вскоре он выбежал вон и помчался в обратную сторону по темным коридорам поселка, а на пороге показался коренастый мужчина, лицо которого заросло густой бородой, волосы были острижены до плеч. Он был еще достаточно молод, но двигался медлительно, толи от лени, толи от испорченного зрения. Его маленькие глаза были прищурены и недоуменно перебегали с одного гостя на другого.

- Уважаемый Хошиен, - после приветствия обратился к хозяину дома Дуглас, - мы пришли в Рудники из далеких краев и проделали без отдыха немалый путь. Нам нечем отблагодарить за постой, но позволь остаться на ночлег в твоем доме и расспросить тебя о здешних местах. - Парень ожидал ответа на свою речь. Он старался говорить учтиво, но у рудокопов был крайне непредсказуемый нрав.

Ходок, как звали рудокопы торговцев за их кочевой образ жизни, потоптался на пороге, еще раз вглядываясь в лица незнакомцев, после чего прошел в темный дом, пригласив последовать за ним. Убранство комнат было скромным: деревянная мебель, белая скатерть, тусклые ткани, покрывавшие каменные стены, но взгляд поражали золотые и серебряные подсвечники, сосуды, украшения, выставленные на полках, полу и свисавшие с потолка. Они прошли несколько узких комнат, в одной из которых хозяйничала приятной наружности молодая женщина, и остановились в маленькой гостиной, уставленной легкими плетеными креслами. Нышу по просьбе Дугласа пришлось остаться у входа и послушно дожидаться возвращения друзей.

- Я мало, чем могу вам помочь, - заговорил Хошиен, после того, как Дуглас вкратце изложил ему историю и замысел их долгого пути. - Я ходок, живу тем, что торгую обозами со степняками. Я родился на западных отрогах гор и бежал в эти мирные плодородные равнины, после того как гаруны уничтожили мою семью и деревню.

Я потерял себя, свое ремесло, веру. Лишенный покровительства номов не может вернуться под покровы тихих пещер. А в вашем деле совет могут дать лишь старейшины, которые передают номам наши молитвы и вещают их ответы жителям.

Самый старый и мудрый жрец никогда не выходит из Каменного Ложа, да к тому же старейшины редко заговаривают с такими как мы, утратившими надежду, - рудокоп замолчал, но его тихий грустный голос еще мгновение отдавался эхом среди каменных стен.

- Но я еще достоин спуститься в жилища номов, - Дуглас закатал рукава. Плотные перчатки по-прежнему покрывали его руки. Он снял одну из них, обнажив черную иссохшую кисть. Возле локтя сверкала меда. - Разве я не смогу повидаться со старейшиной?

- Сможешь, - ответил после глубокой паузы Хошиен. - Но лишь номы решат, какой ответ ты получишь в виде совета - честный или туманный. Живая вода никогда не была известна моему народу. С какой стати одаривать ею чужеземцев?!

Дом торговца был просторный, и в нем нашлось место для путешественников. На ужин их накормили сытной кашей, жареным мясом и угостили душистым чаем. Несмотря на свою угрюмость, Хошиен выказал любезность и щедрость в приеме нежданных гостей.

Он с интересом выслушал о землях, в которых они родились, а после с подачи Оквинде разговор завязался вокруг торговых дел между Аватаром и прибрежными городами, самым ценным товаром в которых всегда было оружие рудокопов.

На следующее утро Дуглас попросил Хошиена провести его к старейшинам-советникам, чтобы расспросить сведущих людей о дороге к запретным озерам в вершинах Алдана.

За братом увязалась Лисса и дракон. Ныш провел всю ночь в тесном переулке около дома купца, и его недовольный вид говорил, что драконыш тосковал по яркому костру, темному звездному небу и тихим разговорам людей. Несомненно, зверь имел право сердиться на своих спутников, но место человека среди своих сородичей, а приютить дракона надлежало в спокойном безопасном месте, где его не коснулись бы тревожные взгляды рудокопов, впервые взиравших на огромного неведомого зверя, передвигавшегося на двух задних ногах, размахивавшего при этом перепончатыми крыльями и длинным хвостом подобно гигантской птице.

Торговец подвел гостей к другому кривому дому, выстроенному в форме зигзага, и представил их своему приятелю, которому и полагалось провести Дугласа к Каменному Ложу, подземному городу, располагавшемуся в скалах и темных галереях, вырытых в холмах, что возвышались западнее поселка. Огрин добывал руду в шахтах Ложи, но он подолгу проживал и на поверхности земли, ибо его жена была вне закона номов и не могла поселиться вместе с мужем в недрах гор.

Они пересекли селение, выйдя на лесистый пригорок, который спускался в широкую каменистую равнину. Под ногами виднелись залежи известняка, желтая глина и булыжники разных размеров. Впереди возвышался заросший хвойными деревьями и испещренный скальными плитами холм, у основания которого громоздились высокие ворота, выплавленные из красноватого металла, украшенные извилистыми рисунками и надписями на неизвестном языке. Они служили входом в подземелья, в темные пещеры, которые уходили в глубину скалистой возвышенности.

Возле Каменного Ложа были выбиты гладкие ступени в гранитной поверхности. Две башенки высотой в два человеческих роста выстроились по обе стороны ворот. В каждой на посту находилось по одному вооруженному солдату. Дуглас различил на их груди крепкую кольчугу, а за спиной лук и, несомненно, у пояса в ножны был вложен острый меч. Один из караульных высунулся из-за перечней, ограждавших верхний уровень башни, и окликнул путников:

- Принадлежите ли горам?

- Да не ступит моя нога в подземный чертог, если потеряю меду, - громко ответил Огрин, протянув вверх руку. На запястье зелеными отблесками сверкала тонкая меда, браслет номов. Украшение рудокопа отличалось от того, что принадлежало Дугласу.

Оно было покрыто зеленым налетом, и рисунки на внешней стороне браслета уже истерлись.

Дуг также обнажил свое израненное черными шрамами предплечье, в которое врослась темная меда. Стражник указал в сторону девушки, но Лисса уже ожидала этого подозрительного жеста и взгляда. Она шепнула брату, что поднимется вверх по склону и вместе с Нышем будет дожидаться его возвращения.

- Пошли, Ныш! - обратилась она к дракону. - Под елками ты сможешь полакомиться грибами и шишками. Это ведь тебе придется более по вкусу, чем ржаные лепешки, - они удалились к деревьям на краю каменной долины. - Хотя я мягче и ароматнее хлеба не пробовала уже целый год. Конечно, все лето во рту крошки не держала.

Моя мама… - Дракона увлекал ее распевный голос, и он послушно двинулся за тайей, оставив без особого внимания Дугласа, застывшего перед каменной стеной.

- Мы желаем видеть банов города, - вновь обратился к людям наверху Огрин.

- Да хранят вас номы, - ответили соответственно приличиям стражи. Они начали поворачивать большие колеса лебедок, установленные внутри башни, благодаря чему массивные ворота медленно приоткрылись.

Поначалу перед Дугласом явилась лишь холодная непроглядная мгла. Но стоило сделать вперед несколько шагов, как темнота расступилась сверкающим великолепием громадного зала. Высокая лестница вела вниз, где горели огни, стучали молотки, ковалось оружие, обрабатывался металл. Перед Дугласом предстала оживленная светлая кузница, в которой десятки людей были заняты делом. Между высокими яркими печами, чанами с водой, раскаленным железом и наковальнями сновали рудокопы, перемещались тележки, в которые были впряжены низковатые осанистые мулы. Когда гости спустились в залу, освещаемую сотней маленьких фосфоритных шариков, Дуглас разглядел просторные туннели, которые уходили от главного помещения в боковые шахты и склады.

Огрин велел дожидаться своего возвращения в стороне от кузнечных печей.

- Здесь мастера создают самое красивое и надежное оружие, - сказал он Дугласу. - На земле не построить таких сооружений, чтобы плавить редкие металлы, добываемые в самых глубоких недрах гор, куда люди спускаются лишь с соизволения номов.

Многочисленные коридоры из этой кузницы ведут в жилые пещеры рудокопов. Я сейчас расспрошу, согласится ли хотя бы один из советников поговорить с тобой. Они живут в малых верхних покоях, где выслушивают веления номов. Но нередко они спускаются в шахты или уходят в дальние каменоломни, чтобы указать верный путь для горняков-первопроходцев.

Дуглас остался в одиночестве. До него доносился гул непрекращавшихся работ.

Кузнецы сменяли друг друга, переходили от одной печи к другой, обрабатывали лезвия точными ударами молота по жесткой стали. Парень переводил взгляд с одной диковинной вещи на другую. Тонкие позолоченные решетки, служившие перегородками в главной зале, огромные железные светильники, свисавшие с высокого потолка, широкий паром-подъемник, который опускал грузы на нижние ярусы города… Все кругом было большим и крепким, все это невозможно было создать лишь руками человека. Дуглас вспомнил узкие проходы, сгнившие леса, темные шахты в Пелесских горах, по которым он всегда ступал с опаской, будучи в ссылке в Истаре, хотя и считался среди ссыльных рудокопом, то есть самым опытным в горном деле.

Плоский широкий уступ, на котором Огрин оставил Дугласа, расходился в разные стороны узкими лестницами, ведущими вверх и вниз. Именно на одной из них перед парнем, как из-под земли, появился его спутник, хотя рудокоп скрылся до этого совершенно в ином направлении.

- Бан Пониир сейчас находится в своей келье, - Огрин поглядел вверх на ступени, восходившие напротив его глаз к самому потолку. - Бан Гриаш сказал, что лишь он сможет тебя принять, ибо другие старейшины города до первого каравана, что выйдет на поверхность земли, обещали номам не общаться с теми, кто забыл своих прародителей. Я объяснял ему, что на тебе меда, и род твой столь же величествен, как и его, ибо родился ты в семье служителей, советников, но он не захотел меня выслушать до конца. Ступай по ступеням к проходу, из которого льется свечение.

Пониир самый младший посвященный старейшина, ему минуло лишь три десятка, но подбородок уже покрылся волосами, и он получил право заниматься делом предков.

Не знаю, если он поможет тебе, друг, - именно так Огрин обращался к Дугласу за время их пути к подземному городу. Рудокупу было крайне неудобно выговаривать чужеземное имя.

Дуглас последовал по подъему, указанному Огрином, который распрощался с новым знакомым и направился в один из проходов пещеры. Какой бы большой честью не удостаивались те, кто имел право спускаться под землю в Рудниках, Дуглас уже умерил свой восторг от невиданных зрелищ и желал поскорее выбраться наружу.

Тесный спертый воздух, наполненный дымом и жаром, затруднял дыхание, а голову пронзила резкая боль. Парень остановился на последних ступенях к высокой каморке, чтобы отдышаться. У него подкашивались ноги - толи от волнения, толи от усталости и уже привычного недуга.

Ступени уходили под невысокую арку, за которой открывалась небольшая комната. Ее стены были выделаны в виде многочисленных выступов. На них находились самые разнообразные вещи: свечи, недоеденные куски еды, лоскутки ткани, маленькие фигурки, вырезанные из дерева, крохотные ножички и многое другое. На голом ровном полу склонился человек. Перед ним были разложены разноцветные камни, среди которых Дуглас разглядел топаз, лазурит, изумруд. Это были драгоценности, за которые в Мории выкладывали немало золотых. Ожерелья из камней носила его приемная мать Риза, и всегда считала, что оно успокаивало ее тревоги и притягивало благодать Тайры.

- Бан Пониир, - обратился к старейшине Дуглас. Он помнил наставления Хошиена и Огрина: к служителям следовало обращаться не иначе,как упоминая их статус.

Рудокоп поднялся с колен и приложил левую руку к груди в знак приветствия. Его лицо заросло короткой бородкой, добрые глаза и улыбка вмиг располагали собеседника на дружеский тон. Огрин говорил об его молодости и неопытности - по меркам рудокопов это было верным замечанием, но Дугу показалось, что бан уже многое повидал.

- Я Дуглас, рудокоп, который впервые попал во владения номов, в прославленные Рудники, где я, видимо, родился, иначе не носил бы этот браслет, - Дуглас вытянул руку, которая зловеще чернела при тусклом пламени свечи.

- Мало кто возвращается в родной дом, не познав настоящей утраты, - ответил бан.

- Я уже слышал о твоем приходе… Дуглас… С тобой в горы зашли еще трое чужаков. Что занесло их так далеко от дома? Твое дело мне ведомо и понятно. Тело и душу твою гложет скверна, лишь номам по силам вернуть тебе здоровье.

- Моим спутником является черноморский царевич, который готов к любым невзгодам и испытаниям, лишь бы в награду заполучить живую воду. На народ его пало проклятие, и уже сотни лет…

- Известно нам о волчьей судьбине его народа, - прервал Дугласа рудокоп. - Зло пришло с южных пределов земли в те далекие времена. В Мории поселилась колдунья, а на великие государства нахлынули дикие кровожадные племена. Гаруны-поработители не только загубили тысячи жизней и обратили в пепел людские селения, но и посеяли раздор среди раннее дружественных народов. Они разграбили эти благословенные края…

Шум, исходивший с верхних пологов комнаты, не дал старейшине договорить. На пол посыпались камешки, щепки и пыль. Порыв ветра затушил светильник, и маленькая келья погрузилась в темноту. Дуглас прикрыл голову руками, защищаясь от мусора, посыпавшегося с потолка. Он мгновенно подумал о землетрясении, которые не раз случались в шахтах Истары, однако его ноги стояли по-прежнему на твердом неподвижном полу. Пониир же от непонятного шума и темноты повалился на колени, прижав голову к холодным камням, зашептав при этом еле слышную молитву.

Вскоре гул и камнепад прекратились. Дуглас осмотрелся в пригожей маленькой пещере, которая ныне была усыпала грудой камней и предметами, свалившимися со стенных выступов. Его глаза поначалу различали лишь очертания разгромленной обители, но вскоре взгляд прояснился. К тому же Дугласу показалось, что комнату залило красноватое свечение, непонятно откуда исходившее.

- Как тут все заброшено, - сверху донеслось невнятное бормотание, - все ходы заделали, дорогу загородили! Что за умельцы?!

На одной из каменных полок, выдолбленных в стене, показался маленький человечек.

Он походил своим видом на человека, но ни в коем случае им не являлся. Ростом он был не более одного локтя, круглую голову покрывала остроконечная шапочка-колпак, лицо скрывалось под длинной серой бородой, одежду его составлял яркий кафтан, который он усиленно отряхивал от пыли маленькими ладошками.

Пониир, увидав старичка, вновь припал лбом к каменному полу:

- О, господин мой, властитель гор, достопочтенный ном! - восклицал он с умилением и дрожью в голосе.

Карлик же, казалось, не обращал на него никакого внимания. Он стоял на выступе напротив головы Дугласа и внимательно разглядывал парня, который от удивления даже не шелохнулся.

- Наконец, я и погляжу на тебя воочию, - произнес ном. Язык его был незнаком для слуха парня, но он легко проник в его суть. Для Дугласа понятно было любое усилие собеседника передать ему сведения. - Давно не видал под землей человека, который сохранил свой дар общения. Нынче мало кто способен понять мою речь. Ты ведь не утратил еще этой милости моих собратьев?

Дуглас непроизвольно кивнул в ответ. Он не знал на каком языке ответить ному и сказал по морийски:

- Да. Я вижу, слышу и понимаю тебя, господин ном. Только может это всего лишь сон?

- И я понимаю тебя, человек, ибо различаю все языки людей и животных. Но вот люди не всегда понимают мою речь, лишь дикие звери. Не столь разумным и от этого безгрешным тварям доступно изъясняться с нами, их сведения нам полезны. А на счет твоего сна… Ты совсем не дремлешь, Дуглас, ибо не был ли тогда лишним этот человек, который занимается лишь тем, что отвлекает меня своими просьбами и мольбами от более важных дел. Редко мы, номы, выходим на поверхность земли, но обладаем мы верными помощниками, которые передают нам известия о всех событиях, что случаются под небесным куполом.

- Господин ном, - Дуглас медленно оправлялся от ступора и недоумения, которое навалило на него с появлением карликового старика. Он не раз слышал о низких существах, номах, хранителях гор, покровителях горного дела, защитников рудокопов, но в рассказы о богах Рудников он верил с трудом. Мало кому доводилось увидеть нома. В них верили как и во всякие божества. Разве он сомневался в величии Тайры или бескрайнего Моря, но он никогда не желал и не мыслил встретиться с ними с глазу на глаз. - Я и не мечтал о такой чести, как быть удостоенным вашим вниманием. Я всего лишь жажду помощи и благословения…

- Хватит длинных фраз, они лишь тратят мое время, - пробормотал ном. - Зови меня просто Эри. Я уже давно обитаю на восточном склоне Рудных гор. Длинные переходы и туннели связывают все шахты под землей, вырытые моими собратьями, в которые нынче спускаются и алчные до подземных богатств люди. Но тем не менее я редко покидаю эти пределы. Я оберегаю честных и верных рудокопов, которые исправно соблюдают законы и заветы, установленные испокон веков между людьми и номами.

- Знаю я о твоей горести-печали, Дуглас, - ном вновь заговорил после недолгого молчания. Он властно поднял голову и свысока глядел на людей. - Многие иноземцы приходят в наши края в последние годы, дабы отыскать живую воду. Но приносят с собой они лишь смерть и соблазны для нашего народа. Не ведают, что исцеление даруется лишь тем, кто заслуживает этой милости, кто преклонится перед горными владыками и посвятит свою жизнь доброму труду.

- Я готов заплатить любую цену за живую воду, господин ном, - Дуглас низко поклонился. В ответ же ему раздался глухой смех старика.

- Обычно в благодарность рудокопы падают ниц, но ты пока еще незнаком с обычаями своих отцов. Добрался ты, наконец, до родных краев и обретешь здесь второе рождение. Помогу я тебе, Дуглас. Вижу, что правильны и бескорыстны твои помыслы.

К тому же сможешь сослужить ты мне службу. Лишь тебе могу довериться, ибо лишь тебе ясны мои слова, - Эри внезапно перешел на более тихий и сдержанный тон. - Получишь от меня в подарок золотой росток. Пройдешь с этим оберегом до самых северных границ, где проживают мои родичи. В их владениях и обретешь долгожданное спасение. Только помни - храни эту веточку как самый драгоценный дар. Будет служить тебе она пропуском по землям рудокопов, везде найдешь приют и почет. Но как увидишь вновь моего сородича, ему и передашь этот подарок. Он и поможет тебе далее в твоем странствии.

- Благодарю тебя, Эри, - Дуглас вновь поклонился. Он достал головой до самой земли, но остался при этом стоять на двух ногах, которые не могли ни согнуться, ни шагу ступить от потрясения.

- Я не столь могуществен, как номы, охраняющие северные склоны гор. Могу я тебя ощедро обогатить, но не сладить мне с твоей заразой. Поэтому желаю тебе быстрой и удачной дороги. Ступай с товарищами по направлению южного ветра. Ежели не нарушат они законов номов, то и для них найдется соответствующая награда и исполнение задуманного. Но вот, что еще, Дуглас. Привел ты с собой к людям страшного зверя. От душевной доброты полюбил ты дракона и заботишься о нем. Но пройдет время и станет этот малютка грозой для всего живого, истребит огненными струями жилища, людей и даже номам трудно будет сладить с его умноженной силой.

Поэтому я приказываю тебе избавиться от дракона. Коли сам не погубишь зверя, то поглотят его недра земли. Но тогда дрожь камней и почвы унесет и многие людские жизни.

- Но я не могу, - ответил Дуг, пораженный строгим повелением. - К чему вам опасаться Ныша? Он еще совсем мал. Пройдут десятилетия, прежде чем он превратится в огнедышащего ящера. Так говорил Сарпион. Ведь номы оберегают и защищают всякую живность, недаром вы наделяете людей даром понимать их язык.

- Горы дают жизнь и привечают многих зверей, птиц, людей, а номы оберегают их существование. Десятилетия минут как одно мгновение, и тогда горы спасут многих от губительного огня. Но смогут ли люди прокормиться, не видя яркого солнца, не выходя под синь неба из-за страха перед огнедышащим монстром?

Дуглас понурил голову. Слова нома отражали истину, о которой он не хотел задумываться за время пути от болотного поселения, но о ней его уже не раз предупреждал опытный чародей. Ведь именно дракон изгнал предков болотников из их светлых жилищ в горах.

- Но пока еще Ныш слишком мал и не опасен. Он не останется в Рудных горах. Мы отведем его в далекие края, где он не причинит никому вреда, - несмотря на здравый смысл, Дуглас продолжал возражать.

- Избавься от дракона или для тебя будет закрыт дальнейший путь, Дуглас, - с этими словами Эри сделал шаг назад в тень стены и исчез с глаз рудокопов.

На выступе осталась лежать лишь тонкая золотая веточка. Дуглас медленно приблизился к ней и взял ее в руки. Старейшина, по-прежнему, не отрывал головы от пола. Лишь заметив, что странный неведомый ему разговор в комнате прекратился, он посмел поднять главу и осмотреться. Его взгляд выражал испуг, восхищение и умиление одновременно. Он поднялся на ноги и подошел к задумчивому пришельцу.

Дуглас осматривал великолепно выделанную вещицу, что преподнес ему в подарок ном.

- Это был ном Эри, - Дуглас ощутил на себе пристальный взгляд Пониира. - Он велел идти мне на север.

- Дуглас, Каменное Ложе постигла великая радость. Уже давно никто из нас не видал вживую нома, да еще имел честь с ним разговаривать. Ты избранный из многих.

Неслучайно меда все еще охраняет твой дух и тело. Благодарю тебя за приход, - старейшина приложил обе руки к груди и встал на колени перед своим гостем. - Разреши мне теперь покинуть эти священные покои и поведать славные вести своим братьям.

Дуглас кивнул. Бан мигом выскользнул наружу и побежал вниз по ступеням. Дуглас последовал за ним. Его мысли тяготило предстоявшее расставание. Восторг и подаренная словами нома надежда на обретение живой воды уже померкли перед последней угрозой. Парень дошел до центральной лестницы и медленно направился к выходу из подземного чертога. Он ударил несколько раз тяжелой железной колотушкой, и ворота отворились.

Небо сверкало безоблачной синевой, полуденное солнце обжигало и ослепляло своими лучами после сумрака подземелья. На каменистой равнине Дуглас никого не повстречал. Лишь караульные пожелали ему удачного дня со своих высоких постовых сооружений. Парень свернул к деревьям, где несколько часов назад скрылась вместе с драконом тайя. Предстояло отыскать их и… Он до сих пор не представлял, как следовало избавиться от друга, который защищал и оберегал их от опасностей в течение последних недель пути.

Он плутал среди высоких елей. Его глаза сразу же отыскали на земле следы девушки и дракона, и Дуглас хотел поскорее их нагнать. Он взошел на вершину холма, который затем гребнем уходил к возвышавшимся на западе горным пикам. До слуха рудокопа донесся высокий голос сестры, а вскоре он различил ее фигуру между пушистыми елками.

- Не ходи за мной, Ныш! - кричала Лисса, стараясь придать своему голосу негодующий тон. - Я приказала тебе уходить к реке. Туда, на восток, к реке! Уйди!

Уйди! Ныш, как ты не понимаешь, Ланс сказал, что они тебя убьют. Эти мерзкие карлики завалят тебя камнями. Ты должен спасаться. Иди, иди, Ныш, - в голосе появилась надежда. Дракон действительно прислушался к ее словам и отбежал от девушки. Лисса тут же помчалась вниз по склону прочь от зверя, чтобы поскорее скрыться с его взора.

Дуглас спрятался под деревом и прижался к его стволу. Ему стало внезапно печально и горестно от разлуки с Драконышем, но в то же время он испытал облегчение от того, что теперь они смогут продолжить путь и ему не пришлось глядеть в большие глаза Ныша, прощаясь с ним навсегда.

Легкий удар в спину вернул его в окружавшую действительность. Он повернулся.

Позади стоял дракон, излучавший радость от долгожданной встречи с рудокопом. Он фыркнул огромной пастью, из которой при этом вылетело облачко пара. Так зверь говорил Дугласу, что соскучился по нему.

- Ныш! - Дуглас обнял дракона за толстую шею. - Чего ж ты не убежал? Меня учуял?!

Ладно уж. А теперь тебе всерьез предстоит со мной расстаться.

Дуглас размышлял над словами нома. Эри приказал избавиться от дракона, но он не упоминал того, что зверя следовало убить. Его можно было спрятать в темной глухой пещере, завести в самые высокие горы или отправить назад в болота.

Дракону нужно было скрыться с глаз людей и иных зверей, которые несомненно также свободно могли изъясняться с номами, как и с Дугласом, благодаря его дару.

- Ныш, ты отправишься назад к реке, - поучал он малыша, который присел на задние лапы напротив человека. - Там много вкусной рыбы, помнишь? А потом ты переплывешь ее и уйдешь на тот берег. Далеко, далеко, - Дуглас указывал рукой в сторону реки. - Там ты родился, там ты сможешь спокойно жить. Только никому не попадайся на глаза. Берегись людей, двуногих, таких как я. И обратно за реку никогда не возвращайся. Может быть когда-нибудь мы повстречаемся с тобою вновь.

Прощай, Ныш! Беги!

Дуглас подтолкнул толстое морщинистое туловище дракона. Тот же и не думал двигаться с места.

- Ну ладно. Я провожу тебя до реки. Только до реки, Ныш, - сказал Дуглас. Пасть зверя приоткрылась и из нее вырвалось обжигающее пламя.

- Ныш, ты не должен так делать. Тем более без предупреждения, - Дуглас замолчал.

Перед ним был совсем маленький детеныш, но он уже не собирался слушаться кого-либо.

Он знал, кем станет - полным хозяином своих поступков, мало кто сможет встать на его пути, мало на кого дракон обратит внимание.

- Ныш, ты сделаешь то, что я тебя прошу? Здесь живут более могущественные властелины. Здесь только им подчиняются камни, огонь, земля. И тебя они уже не взлюбили. Они смогут тебя одолеть, но со временем ты подрастешь… Да, со временем вся округа будет принадлежать лишь тебе. Тебе это ни к чему сейчас, но тебе ведь дорога жизнь. Ныш, ты дракон, ты никогда не сможешь жить с людьми. А там, на востоке, живут твои сородичи. Туда я бы отправился вместе с тобой. Но видишь ли… - Дуглас спускался с холма. Деревья уже поредели и впереди открывались крестьянские посевы. За ними протекала прозрачная вода Алдана. - Прости меня, Ныш. Я не могу ослушаться богов. А номы они ведь как боги в этих краях. Но ты ведь тоже был богом, юным, но богом… среди людей. Хотя люди порой изменяют своим покровителям, так что будь богом на свободе, там, где никто не посягнет на твою жизнь и свободу.

Глава 6 ДАРЫ

Длинные ножны были выкованы из крепкой стали и украшены серебряными листьями вьюна, а рукоятку меча венчали три изумруда, переливавшиеся на солнце. Вин никогда в жизни не держал в руках такое красивое оружие. Но более всего его привлекало гладкое лезвие меча, способное легко разрезать шелковый платок или разрубить молодую ветку. Рудокопы не поскупились на подарки. После того, как вести о появлении нома облетели подземелья и поднебесный город горняков, друзья оказались в центре всеобщего внимания. Хотя, бесспорно, больше всего взоров было устремлено в сторону Дугласа - парень пропадал днем в пещерах, ведя долгие разговоры со старейшинами рудокопов, а ночи они проводили в самых высоких домах Рохно, хозяева которых считали за честь принимать у себя странного сородича, прибывшего из далеких краев за горами.

На пятый день своего пребывания в поселке путешественники все-таки продолжили путь. Хошиен, один из немногих рудокопов, занимавшихся обменом, по велению бана Гриаша погрузил на шестерых мулов тюки дорогих тканей, вышитых золотыми нитками, и корзины спелых плодов. Купец последовал на север, чтобы указать дорогу и провести чужестранцев к соседнему подземному городу, где он должен был передать радостные известия местным старейшинам.

Дорога шла среди скальных расщелин и ухабов. Мулы ступали по извилистой каменной тропе, неся на себе поклажу, рядом с ними шли купец и его помощники. В путь двинулись старшие сыновья ходока и родственники жены. Все они были безродными, так назывались те, кто утратил или сбросил с себя меду, знак номов. Это означало, что люди отныне не имели права спускаться в подземные шахты и заниматься ремеслами, бывшими в почете у их предков. Образ жизни и умения в каком-либо мастерстве передавались у горняков от отца к сыну. При этом немалую роль играла меда. Ежели старейшины преподносили после рождения младенцу меду иного цвета, чем у его отца или матери, то следовало передать это дитя в иную семью, воспитавшую бы его как родного. Толщина, металл и обрамление браслета, который рудокоп одевал на руку с вступлением в юношескую пору, указывали на то, каким трудом он будет служить своему народу и номам: горным делом, охотой, земледелием, станет он умельцем или советником.

Переход невысокой гряды проходил при ясном небе и теплом ветре. Люди, привыкшие к долгим пешим странствиям, шагали от восхода до заката, изредка устраивая короткие остановки. Ортек с Дугласом обычно шли впереди отряда вместе с Хошиеном.

Черноморец часто заглядывал в дневник Отиха, заново просматривая записи смертника о бродяжничестве по Рудным горам. Отих указывал на пустынный каменистый берег Алдана, по которому он поднимался к истоку реки. В них не было ни слова о рудокопах или номах, повстречавшихся бедняге, поэтому царевич просил купца не отдаляться на запад от устья потока. Царевич намеревался держаться маршрута смертника. Дуглас переводил ответные слова рудокопа:

- Незачем к реке приближаться. Гранитные подъемы образуют крутой берег, что ни к воде не подберешься, ни от жары под сенью деревьев не спрячешься, ни еды никакой не найдешь. Река здесь проходит опасные пороги: соскользнешь в нее случайно со скалы - и не выберешься обратно.

Вин обычно замыкал шествие. Он присматривал за единственной девушкой среди неотесанных мужиков, которые с опаской кидали взгляды на чужеземку, ее светлые кудряшки и большие карие глаза. Пират не раз усмехался, когда горные парнишки низко кланялись Лиссе, прикладывая левую руку к груди. Они высоко чествовали сестру рудокопа, способного понимать язык номов, которая к тому же совсем не походила на местных низкорослых темноволосых женщин. В ней многие угадывали женщину Пелессов, черты горцев, с которыми рудокопы в былые времена жили в мире и дружбе. Сам граф также не спускал с нее глаз. Тайя, как всегда, отставала, хотя нынче ей не приходилось нести припасов или пробираться через густой бурелом.

Но порой, как догадывался Вин, девушка намеренно замедляла шаг: у нее ведь был постоянный собеседник, и она нередко разговаривала шепотом со своим духом подальше от чужих ушей, чем еще больше изумляла рудокопов, замечавших ее невнятное тихое бормотание в одиночестве.

Утром седьмого дня, едва караван двинулся с места ночной стоянки, пришлось устраивать непредусмотренный привал. Вин поспешил пробраться между вереницей мулов к шедшим впереди проводникам-рудокопам, сгрудившимся в кучу. Его уже опередила Лисса. Девушка растолкала мужчин в разные стороны и упала на колени перед бледным бессознательным телом брата, покоявшимся на земле.

- Он свалился без чувств, - ответил Ортек на немой вопрос релийца. Черноморец также был отстранен от тела брата обеспокоенной тайей, которая ощупывала лоб, щеки и руки Дугласа. - Сегодня он был бел как снег, но не стал возражать или жаловаться, когда я решил прибавить шагу. А потом… так внезапно… Но он дышит, я думаю вскоре он придет в себя.

Вин поглядел на испуганное лицо Лиссы. Девушка колдовала над неподвижным телом.

Ее старания не пропали даром - вскоре рудокоп открыл глаза и приподнялся на локте над землей. Хошиен протянул ему флягу с чистой водой. Дуглас жадно припал к прохладной жидкости. Он встал на ноги, опираясь на плечо сестры, и отошел к большому камню, осколку гор, лежавшему недалеко от дороги и содержавшему в себе полтора человеческих роста. Дуг оперся об его шершавую пыльную поверхность спиной, вновь прикрыв глаза. Вин и Ортек не отходили от товарища ни на шаг, но в их сторону то и дело метался порой испуганный, порой ненавидивший взгляд Лиссы.

Рудокопы в это время по приказу командира распрягали животных.

- Это не может быть конец, - прошептала Лисса, склонившись над слабым братом. По ее лицу текли слезы. - Дуглас, Дуг! Они забрали Ныша, а теперь хотят уничтожить и тебя. А обещали ведь спасение и избавление…

- Подожди меня провожать в море, - слабо ответил Дуглас. - Я немного отдохну и продолжу путь.

- Ты совсем без сил. Почему они тебя не исцелили, раз считают себя всемогущими?

Почему? - навзрыд вопрошала девушка, но Дуглас лишь тяжело сглотнул слюну и громко задышал. - Ланс говорит, ему поможет водяная лилия, - Лисса подняла глаза на стоявших рядом мужчин. - У нее резкий запах и большие цветы. Ортек, ты должен знать это растение, - ее приказной тон возымел действие, и черноморец быстро отошел в сторону, расматривая под ногами редкую траву. Он двинулся по каменистому спуску к далекой реке. Вин неодобрительно поглядел ему в след.

Отыскать на этой пустынной скалистой тропе нужное лекарство было невозможно, и черноморец мог лишь заблудиться или в бесполезных блужданиях соскользнуть с крутого обрыва в пропасть.

- Сарпион бы сумел облегчить его боли и страдания, - произнес пират. Он был удивлен столь резким речам девушки. Он тоже переживал о пропаже дракона, который, по-видимому, сбежал из Рохно в испуге перед столь многолюдными каменными постройками, но не следовало же в этом обвинять всех жителей Рудных гор, которые оказали путешественникам радушный прием.

- Не волнуйся, Лансу тоже многое по силам, - язвительно ответила Лисса. - А ты, я вижу, уже соскучился по колдунам и… колдуньям. Ты знал, ты знал, что ожидает смертника, променявшего быструю смерть на мучительное существование.

Знал и посмел предложить ему такой конец! - обвиняющее и в тоже время молящее, жалобное выражение ее карих глаз заворожило пирата.

Он не мог не предполагать о предстоявших муках, подумал про себя Вин. Ведь его могло ожидать такое же наказание. За пиратство морийский государь приказывал рубить преступникам головы или отправлять на каторгу, и тогда единственным спасением для обреченного узника была это старинная традиция. Он знал и видел, что пришлось пережить тем, кто избрал подобный путь. Но жизнь всегда лучше, чем смерть… Так считаешь, пока тебе неведомы страдания и лишения. Он отвел взор от ее красивого лица, испачканного пылью и слезами, лишь когда к ним подошел юный рудокоп, державший под узды мула. Юноша обратился к спутникам, но никто из них не понял сказанных слов. Он оставил мула, со спины которого были сняты полные тюки и закреплено удобное седло, а затем отошел к своим сородичам.

- Я приму их предложение, - после долгого молчания тихо произнес Дуг. Видимо, солнечный свет причинял ему боль, он прикрыл глаза ладонями. - Мы двинемся дальше по дороге. Время поджимает. Я поеду на нем, - Дуглас попытался встать, и был подхвачен с обеих сторон Лиссой и Вином, которые помогли ему забраться в седло.

Рудокопы не сразу продолжили путь. Некоторое время пришлось разыскивать черноморца, спустившегося в овраг, располагавшийся за высокой грядой, по которой тянулась узкая тропа. Хошиен объяснил своим спутникам, что дорога проходит в стороне от селений горняков, находившихся на западе в лоне гор. Ею пользовались лишь пастухи, перегонявшие скот с горных пастбищ в речные низины. Но каравану вскоре предстояло свернуть на закат. Город Орне, куда они держали путь, лежал в нескольких днях перехода. Их ожидала самая тяжелая часть пути: пологая дорога должна была смениться густым ельником и опасным подъемом по острым скалам, за которыми лежала Долина Воды.

Бледный вид Дугласа, который отныне ехал верхом в конце вереницы мулов, вызывал тревогу и опасения у всех, но сам рудокоп на вопросы и озабоченные взгляды лишь улыбался. Хотя походило, что даже эта улыбка давалась ему с мукой и болью. Лисса не отставала от брата. Она не выпускала из рук его слабую ладонь, как будто своим присутствием и прикосновением могла передать ему часть силы и здоровья.

Ортек брел с поникшей головой: как только отряд свернул в темный лес, черноморец не поднимал глаз от земли, разыскивая в зелени под ногами знакомые целительные травы и корешки. Его поведение передалось и молодым горнякам. За один день они насобирали большую охапку цветов, стеблей и листьев всевозможных растений, каждое из которых, по их мнению, должно было помочь Дугласу.

Обвинение застыло в глазах тайи. Поначалу, Вину казалось, что девушка злилась лишь на него. И он стойко переносил ее укоры и насмешки, понимая, что вспомнить все, что произошло за долгую дорогу по болотам в летнюю жару, ему было пока не дано. Он знал, что подался уговорам колдуна отправиться к морю - к морю, по которому он скучал, которое снилось ему по ночам и перекатывалось волнами в его гудящей от зноя голове. Пират считал, что затуманенное сознание было вызвано слишком долгим нахождением на суше - ведь как у крестьянина в первый раз на волнах порой начинается морская болезнь, так и бывалый моряк может грезить о покачивании по бурной воде наяву. Для него прошедшие дни вставали как смутный сон. Он помнил привалы и ночевки на болотах, дорогу, которая не менялась день ото дня, но чаще всего у него перед глазами являлись синие глаза далийской графини. А Лисса? Что делала она в это время? Графу порой казалось, что девушка оставила своих друзей, и он очень по ней скучал. Лишь при спуске по реке он понял, что она всегда была рядом, а он совсем позабыл об этом. "Но, конечно, река излечила его", - наивно полагал пират, а иные мысли, что иногда приходили ему на ум, в которых виновниками его забытья являлись колдуны и их чародейство, прогонялись прочь.

Холодность еще сильнее ранит сердца женщин, чем увлечение кавалера другой красавицей - так говорили светские дамы на релийских приемах. Уж лучше отказать словами и презрительными взглядами, чем ответить равнодушным молчанием. Граф де Терро редко следовал этим советам, ибо не имел времени на любовные интриги и заигрывания, сразу переходя к действиям, которых несомненно желали и предвкушали его возлюбленные. В конце концов, в портовых домах редко встретишь воспитанную барышню, все больше милых сговорчивых девиц. Граф уже знал женщин всех занятий, родов и запросов. Они сами его выбирали, покоряли и оставляли, в этом не было ни капли горечи или сожаления. Но нынче ему следовало признаться, что он совсем поглупел в обращении с дамой. А разве Лиссу можно было назвать дамой?! Она всегда называла себя тайей, то есть дочерью Тайры, а дамы, по ее мнению, проводили жизнь среди нарядов и слуг. Вин усмехался столь крайнему суждению, которое было далеко от истины. Но в устах Лиссы даже безрассудная фраза звучала как неоспоримое доказательство, и ей не нужны были иные аргументы и опровержения.

Такой упрямый характер, порой размышлял граф, такой скверный нрав.

Долина Воды поражала своим видом: изрезанная трещинами, застывшая, гладкая поверхность, из которой временами вздымались вверх гремучие мощные струи воды, производившие при этом пар, резкие запахи и дрожание земли. Караван обогнул эти места стороной, по редкому пролеску, спускавшемуся в широкую пропасть, на дне которой виднелись удлиненные дома рудокопов.

- В Долине Воды всегда тепло, - ответил Хошиен на расспросы Дугласа. - Здесь находятся парильни номов. Защитники подогревают целые озера, что расположены под землей, на незримом для человеческого ока огне, после чего выбрасывают горячие потоки наружу.

Рядом с наземным городом Орне в пещерах, уходивших в глубину гор, проживали горняки, добывавшие в шахтах уголь и золотые самородки. Этот драгоценный металл можно было обнаружить и возле мелкого русла широкой речушки, протекавшей на каменистой поверхности, поведал проводник. Из подземелий, которые величественно назывались Золотой Жилой, в Орне вышли старейшины рудокопов, как только Хошиен сообщил своим знакомым, что сопровождает чужеземца, снискавшего милость номов.

Для рудокопа Дуглас несмотря на коренастость, а тем более меду, все-таки оставался чужаком, странником, который взбудоражил все селения в горах.

Баны долго беседовали с Дугласом в доме, где гостям предложили ночлег, теплый очаг и богатый стол. Они почти не глядели в сторону его спутников, но с самого парня не отрывали глаз, особенно после того, как он достал из-за пазухи аккуратно перевязанную платком золотую веточку и бережно передал ее старейшинам, приложив при этом руку к груди.

Вину были совсем неинтересны и непонятны длинные разговоры на чужом языке. Он радовался, что лица рудокопов светились добродушием, сулившее подмогу и полезные советы в продвижении на север. Один из старейшин передал хозяйке дома зеленый порошок, а также зеленый прозрачный камень размером с яйцо. Когда женщина залила все это кипятком, бан поддал ароматный настой в высокой глиняной чаше Дугласу.

Тот без колебаний и сомнений осушил сосуд и продолжал выслушивать своих собеседников. В последующие дни пути, когда путешественники вышли из глубинного поселения на крутой подъем, ведущий на север, пират не раз убеждался, что угощение укрепило тело его друга, а также добавило надежду в сердцах всех четырех странников.

Путь продолжили в одиночку пешим ходом. Дуглас вновь бодро шагал впереди по пустынной незнакомой местности. Он вел друзей по крутым подъемам, меж острых скал и глубоких расщелин. Рудокоп, казалось, прекрасно ведал, куда направлялся - они шли на север, устраивая кроткие привалы по дороге и ночные стоянки при теплом пламени костра под каменными навесами в скалах. Миновав около тридцати лиг по спускам и возвышенностям Рудников, через несколько дней друзья вновь выбрались к подземному городу. Горы, в которых выдолбили высокую акру для украшения входа в пещеры, были обтесаны до гладкой стены. Эти ровные поверхности издалека привлекали глаз пришельцев: на скалах были изображены натуральные сцены охоты, земледелия, в низких фигурах угадывались обожествляемые номы, а в некоторых местах стены покрывали узорчатые надписи. Скальная живопись начиналась у подножия гор и бросалась в глаза своими яркими, но уже стертыми красками.

Несомненно, она насчитывала уже не одну сотню лет, но от этого еще сильнее завораживала взгляды своей мягкостью, мастерством и реалистичностью.

Дозорные у входа в подземелья Сверкания Руды, как ни странно, пропустили чужеземцев за ворота в просторные освещенные факелами пещеры. Видимо, вести о путешественниках, следовавших северного направления, уже достигли здешних краев, хотя сами люди добирались до них без отдыха целую неделю. Однако, несмотря на благосклонность рудокопов к своему сородичу и его друзьям, путникам было дано разрешение проследовать лишь в крайние пещеры, где для них обустроили теплые постели в низкой каменной зале. Только Дугласа пригласили войти в главные помещения и галереи города. Надолго задерживаться в глубоких подземельях не было смысла и нужды, а особенно желания, ни у пирата, ни у черноморца, ни у их подруги. Лисса не переставала возмущаться образом жизни в темных туннелях под горами, где рудокопы не видели солнца и ясного неба, а только преклоняли колени перед карликами, которых порой никогда в жизни и не встречали. Но Дуглас, возвратившийся со встречи с банами, поведал об очередном изменении в планах:

- Наступает осень, сезон урожаев, охоты и даров. Старейшины попросили меня присутствовать на торжестве, что утром они совершат для всех жителей Сверкания Руды, а после Незоир, глава охотников, приглашает нас на прогулку по лесу, чтобы принести богатую добычу номам и всем жителям города.

- Так значит это будет не просто прогулка, - усмехнулся Ортек. - Ну что ж, пора уже испытать на что годны клинки рудокопов, как легко они проткнут шкуру кабана.

С раннего утра, хотя об этом невозможно было судить по восходу солнца, ибо его было не видать под толстым каменным покровом, несмолкаемый стук молотов по железу был заглушен пением сотен звонких голосов. Этот шум пробудил ото сна Оквинде. Рядом с ним дополнить жужжащее гудение решил царевич. Он точил свой длинный меч, полученный в подарок от рудокопов Каменного Ложа. Черноморец находился в отличном настроении и с восторгом предвкушал предстоявшую охоту. Его ждало любимое, но давно заброшенное развлечение. Вин более сдержанно ожидал торжества: он до сих пор не видел ни одного охотника среди рудокопов и не представлял, как эти коренастые неуклюжие представители горного народа могли проявить достаточную ловкость и смелость, чтобы завалить ценную добычу, например, медведя или лося.

Но вид охотников, которые поджидали компанию чужестранцев под крутой скалой на опушке леса, раскинувшегося у подножия гор, развеял все сомнения релийца. Незоир ростом равнялся пирату, а широченные плечи и огромные ладони позволяли назвать его настоящим здоровяком. Из пещер на землю под ласкающий солнечный свет и ясное небо вышло более двадцати рудокопов, в основном охотники, вооруженные луками и копьями, а также старейшины. Дуглас передавал Вину и Ортеку поздравления банов с наступившим праздником, а также строгие указания Незоира, руководившего охотой.

- В этот день каждому стрелку принято двинуться за добычей в одиночку, - говорил Дуг. - Считается, что тот охотник, кто будет наиболее удачлив, обретет милость номов на весь предстоящий год.

- А что это за праздник, раз старейшины приветливо кланяются в мою сторону каждую минуту, желая, надеюсь, при этом нам только благих свершений?! А не то как расценить их застывшую улыбку? - Ортек озадаченно переводил взгляд с рудокопов на друга, от которого дожидался объяснений.

- Это последние дни, когда номы могут появиться на поверхности земли, то есть вообще показаться на глаза людям, - отвечал Дуглас. - Но как я понял, празднества затягиваются на две недели или около того. После даже баны не смогут выходить из подземных городов. Считается, что в связи с этим дни на земле становятся короче, а все живое лишается жизни, то есть увядает - номы уходят в глубину гор.

- Это напоминает один из четырех наших праздников Моря, когда богу приносятся богатые дары. С началом осени урожаи в первую очередь передаются видиям для освящения морскими водами, - заметил Вин.

- Да, но в Мории это не сопровождается непереставаемым песнопением да стуком десятков разноголосых молотов, - пожаловался черноморец. - Надеюсь, баны не будут распевать свои гимны и в лесу?

- Честно говоря, старейшины вышли к лесу, так как я не отказался от предложения поучаствовать в охоте, - усмехнулся Дуг. - Порой мне кажется, что они ожидают, как мне вновь явится на глаза ном, и не хотят пропустить этого момента. Но я даже не желаю думать о том, чтобы действительно поднять копье на лесных обитателей или запустить стрелу в пернатых летунов. Просто нас бы в любом случае не отпустили из города в первый день празднеств, а вам, думаю, не особо пригляделась бы участь пленников в темных подземелиях, сокрушаемых гулом в сотни раз сильнее в эти дни. Поэтому я принял приглашение Незоира.

- Благодарю тебя за это, друг, - Ортек достал из ножен меч. - Я прекрасно знаю, что по одному твоему свисту ты можешь привести к вратам города уйму живых звериных тушек, но я не откажу себе в удовольствии помериться с некоторыми из них силами. Может меч и не пригодиться, - он с сожалением убрал оружие, но тут же потянулся к луку за плечами, - но вот меткость моих выстрелов сегодня не единожды поразит воображение твоих сородичей.

Незоир обратился к друзьям с речью, в которой он указал рукой в разные сторону леса, а после приложил ладонь к груди и поклонился им.

- Каждому из вас следует двигаться по разным тропам, - разъяснял Дуглас. - К вечеру надлежит завершить выслеживание и возвратиться к этим скалам. Видите, на них как раз изображена охота. Охота на тетеревов. Так что особо ценными будут птицы, попавшие в силки или пронзенные быстрой стрелой. После того, как соберутся все охотники, мы двинемся обратно в Сверкание Руды, где победитель покроется славой и сможет поведать всем жителям об удачном дне, принесшем ему самую богатую и ценную добычу. Я буду вас ждать здесь. Желаю удачи!

Ортек двинулся прямо на восток вытоптанной широкой тропой, по которой не раз в лес ходили жители города за ягодами и грибами, Вин же удалился на поллиги на юг и только затем свернул под кроны деревьев. Граф медленно брел меж толстыми стволами и зеленым молодняком. Лес был светлый, под ногами подымалась трава, листва приоткрывала солнечные просветы, которые выводили на большие поляны и прогалины. По одной из них протекала небольшая речка, бравшая начало в скалах Рудников. Вин держал наготове тяжелый лук, но пока на вершинах деревьев он заметил лишь рыжую белку, а из-под его ног выскочил испуганный заяц. Не стоило на них задерживать внимание. Следовало подыскать кого-либо подостойней. Но граф прекрасно понимал, что в его случае надеяться действительно можно было лишь на удачу - следопыт из него был никудышный, в этом деле умение вести корабль по верному курсу не могло пригодиться.

К полудню Вин вышел на открытую местность. Зеленый луг покрывал восхождение на холм, на котором вновь виднелся густой лес. Пират зашагал вперед. Опушку темной дубравы украшал журчавший родник, который был аккуратно обложен крупными камнями, образовывавшими небольшое углубление, откуда мог напиться усталый путник. Вин решил передохнуть. Несмотря на желтевшую листву, осеннее солнце высоко в небе заставляло изнывать от жары и покрываться каплями пота. Граф прилег на землю и прикрыл глаза. Как хорошо было поспать в обеденный зной, а не таскаться с тяжелым оружием на потеху рудокопов.

- О чем грезит человек вдали от родины? - раздался незнакомый высокий голос, очень похожий на удивленный возглас ребенка.

Вин открыл глаза и в замешательстве оглядел окрестности. Он ничего и никого не заметил. Парень вновь опустился на землю.

- Как легко обмануть глаза, как легко обмануть слух, но легче всего обмануть самого себя, - вновь послышалось над ухом пирата. На этот раз он мгновенно вскочил на ноги и потянулся к мечу.

На одном из гладких камней возле родника сидел смешной, крохотный человечек. Ном, тут же догадался парень. Вин убрал ладонь с эфеса и смиренно склонил голову в знак приветствия.

- Вот это уже намного лучше, - усмехнулся карлик.

- Я действительно вижу нома?! - сам себе задал вопрос Вин. - Господин ном, я не могу поверить своим глазам…

- Ты сможешь легко себя убедить, что все это тебе лишь приснилось, мориец, но я явился сюда не для этого, - его голос повзрослел, стал строгим и суровым. - Каррилейны - это дни, когда мы одариваем тех, кто желает этого превыше всего. И именно для этого я сюда явился.

- Ты исполнишь мои желания? - лицо пирата исказила гримаса недоверия.

- Я преподнесу тебе очень ценный подарок. Но он настолько ценный, что за него ты должен мне два обещания, - ном лукаво прищурился. Он был одет в цветной камзол, на голове скривился колпак, грудь была прикрыта длинной рыжей бородой.

- Не знал, что за подарки надобно платить, - иронично ответил Вин. - Притом так дорого - двойную цену, целых два обещания.

- Это совсем пустяковые обещания, парень, - ном улыбнулся, подергав при этом себя за бороду. - А обещания никогда не дают полную уверенность в их нерушимости, но я готов поверить твоему слову. Я прошу лишь, чтобы ты держал в тайне нашу встречу, а также я прошу, чтобы ты использовал подарок по его прямому назначению.

- Первое я сдержу без возражений, а что касается второго - сперва покажи подарок.

- А ты совсем не глуп, поэтому и я не сменю милость на гнев, и все-таки выполню задуманное в этот день празднеств под землей и на земле, - Вин только теперь осознал, что разговор с ним ном вел на чистом морийском языке, и поэтому уже решил, что все происходившее ему лишь снилось. Ном заложил руки за маленькую спину и внезапно достал оттуда небольшой, причудливо изогнутый лук, красное дерево которого было гладким, переливалось цветами на свету и издавало сладостный аромат.

- Лук? - изумился пират. Он был удивлен как виду изящного оружия, так и тому, откуда оно оказалось у нома в руках.

- Это орудие не ведает промаха, любая стрела, пущенная из него, достигнет желанной цели. Но главное, лишь этим луком ты поразишь синюю лисицу и обретешь славу самого меткого и быстрого охотника, - ном бережно положил лук, который был для его роста и телосложения великоват, поперек ручья. - Я верю твоему слову, Оквинде де Терро, - на этом карлик исчез.

Вин онемел и застыл от изумления. Наконец, он протер глаза. Но лук, по-прежнему, находился возле родника. Граф взял его в руки и с восторгом оглядел. Упругая тетива, крепкая согнутая ветвь. Он достал из колчана, висевшего за спиной, стрелу и пустил ее в синеющую даль, решив проверить дальность и силу полета.

Выстрел получился неудачный. Лук был слишком малым и неподходящим для таких стрел. Она пролетела в воздухе не более тридцати локтей.

Напившись прохладной воды и освежив лицо, релиец продолжил путь. Он закинул подарок за плечи - даже если он и был никчемным на охоте, за него всегда можно было выручить сотню монет, ведь материал и мастерство, с которым было изготовлено оружие, несомненно бы, оценились по достоинству. Углубившись в лес, де Терро продолжал подниматься по возвышенности, и вскоре за раскидистыми кронами засверкал просвет. Лес обрывался крутой скалистой пропастью. Вин двинулся по ее краю, выйдя на открытую местность. Каменные валуны заросли мхом и травой, мимо них пролегала узкая дорожка, спускавшаяся вниз, где рокотала бурная река. Граф захотел заглянуть в глубокую пропасть, чтобы насладиться видом со скалистых вершин, но, поскользнувшись на мелких камнях, замер у края, и решил возвращаться назад под сень дубов. Он развернулся и замер как вкопанный на своем небезопасном месте - в нескольких шагах от человека на соседнем остром выступе застыла огромная кошка, готовая к прыжку. Ее шерсть сверкала на солнце пятнами, морда была украшена длинными заостренными ушами, тело изогнуто, а длинный хвост прижимался к земле. Зверь почуял добычу и уже собирался нанести сокрушающий удар.

Рука Вина по привычке потянулась к ножнам, однако с плеч соскользнул короткий лук, подарок нома. Релиец тут же выставил вперед оружие, приложив к тетиве стрелу. Его разум мгновенно оценил: меч пригодился бы, соверши зверь прыжок, однако после нападения будет трудно удержаться на ногах, а отскочить в сторону означало с большой вероятностью сорваться в пропасть. Стрела же могла приостановить хищника, пусть и легко, но ранить его и заставить хотя бы на время отступить назад. Кошка не сводила с человека немигающего взгляда. Она поднялась в прыжке в тот момент, когда Вин отпустил тетиву, и стрела загудела, рассекая воздушное пространство. От выстрела граф потерял равновесие и припал к земле. Он ползком отодвигался прочь от расщелины. От его внимания ускользнул зверь, де Терро полностью сосредоточился на том, чтобы поскорее спрыгнуть с вершины скалы.

Когда под ногами оказалась твердая ровная поверхность, он тут же обнажил меч и обратил взор на хищника. Он выпустил в зверя всего одну стрелу, и совсем не был уверен, что попал в цель, хотя промахнуться с такого близкого расстояния для дворянина было бы позорно.

На редкой траве, проросшей сквозь камни и известняк, под скалой, с которой он только что соскочил, неподвижно лежал зверь. Из его шкуры торчала стрела. Держа наготове перед собой меч, Вин осторожно приблизился к пораженному телу. Рысь, а именно так звали этих зверей в пелесских предгорьях Далии, была убита одним попаданием в сердце. Вин перевернул тяжелую тушу зверя. Такая добыча добавила бы немало доблести охотнику. Но заслужил ли ее граф? Он отошел на несколько шагов и подобрал с земли лук нома, который отбросил в сторону при спуске с гигантского валуна. Воистину, слова нома о чудодейственности этого оружия находили подтверждение в делах.

Вин вышел из леса к изрисованным стенам Сверкания Руды, когда солнце уже опускалось за горизонт. На его плечи была накинута шкура убитого зверя, а походная сумка была доверху наполнена сырым мясом. Ему пришлось долго поработать мечом, чтобы выпотрошить тушу, а после отмыться от крови у заветного ручья.

Несколько костров, разложенных между крутыми горами и окраиной леса, наполняли вечерний воздух дымом и запахом копченного мяса. Вокруг них Вин заметил немало охотников, услышал одобрительный дружеский смех. Ему навстречу выступил высокий Незоир и Дуглас. Охотник поприветствовал графа уже привычным для него приложением руки к груди и жестом указал на зловещую морду рыси, произнеся при этом непонятные слова.

- Он спрашивает тебя, как ты остался живым в схватке с этим опасным зверем? - перевел его речь Дуглас. - Для него большая честь встречать тебя, радоваться твоему возвращению и такой богатой добыче. А я, Вин, честно говоря, уж думал, не заблудился ли ты? - обеспокоено добавил парень.

Незоир прошел к костру, приглашая морийца последовать за собой. В отблесках пламени Вин разглядел некоторые лица охотников, которые запомнились ему по утренней церемонии, а также восхищенный взгляд Ортека. Возле черноморца лежала толстая туша барсука, а рядом на тонких ветках подсушивались подстреленные птицы, зайцы и белки.

- Они удивляются, что ты убил зверя одной стрелой, - заметил Дуглас, после того как шкура рыси, сброшенная пиратом на землю, прошлась по рукам охотников.

Восхищение рудокопов можно было прочитать по их лицам и услышать в голосах.

- Я нашел в лесу вот этот лук, - Вин поднес к огню полученный днем подарок, чтобы все могли его хорошо разглядеть, но граф не стал выпускать из рук столь дорогое оружие и раскрывать все его секреты. - И это мой первый трофей, добытый с помощью чудной находки. Я думаю, что этим луком я подстрелю даже синюю лисицу.

- Ага, - усмехнулся Ортек, скептически посматривая на друга, - подстрелишь, только если она решит ошиваться около твоих ног. Это совсем крошечный лук, из него лишь ребятишкам по воробьиным стаям палить. Да и вообще, откуда ты прослышал про синюю лису, разве такие встречаются?

Вскоре дружный смех раздался и среди рудокопов, которым Дуглас перевел слова графа.

- Они говорят, что того, кому доведется увидеть собственными очами синюю лисицу, ждет удачная охота в течение шести лун, - пересказывал ответы охотников рудокоп.

- Но подстрелить ее невозможно, ибо она не оставляет ни следов, ни запаха, как внезапно появляется, так и пропадает с глаз, за это время не успеваешь и дотянуться до колчана. К тому же зачем ее ловить или убивать - она оберегается и почитается старейшинами, которые глаголют волю номов.

Вин не стал возражать. Ведь ему тоже нынче пришлось проведать о воле номов.

Карлик неслучайно наградил его столь щедро, пират сдержит данные обещания.

Когда солнце совсем скрылось, и на землю опустилась темная ночь, все жители подземелий возвратились в свои жилища под землей. Несмотря на богатую добычу, которые чужеземцы принесли после целого дня скитания по лесу, их не допустили пройти в главные галереи пещер и принять полноправное участие в празднике. Вин и Ортек возвратились в покои, где провели до этого ночь. Их уже заждалась Лисса.

Весь день девушка не выходила из темного душного помещения и занималась тем, что перебирала вещи из походных рюкзаков, разглядывая новые гостинцы, которые приветливые хозяева города решили преподнести в дар странникам.

Наутро маленькая компания вновь продолжила путь. Они прошли вдоль внешних стен города на север, не углубляясь в лес, тянувшийся на восток до самой реки. Дуглас сообщил друзьям, что Незоир описал ему ближайшие тропы, по которым легко можно выйти на зеленые пастбища, заполонившие равнины северных пределов Рудных гор.

Припасов и воды у путников было в избытке, поэтому в течение последовавших дней они хотя и встречали селения рудокопов, в основном небольшие наземные жилища, не останавливались в них. Погода стояла теплая, дул южный ветер, а ночную прохладу разгоняли жаром костра: отряд предпочитал ночлег под открытым небом, а не среди рудокопов. Вести о чужаках, отправившихся на поиски священных вод в верховьях реки уже достигли здешних краев, ибо передавались с полетом птиц, но тем не менее крестьяне, населявшие эту местность, которые в придачу считались безродными и подозрительно косились на меду Дугласа, были лишены фанатизма старейшин и рудокопов подземных городов. Они не отказывали странникам в припасах или совете о тропах среди скал, расщелин и лесов, но никогда не настаивали на приеме в своих бедных домах. Эти жители Рудных гор вели в основном натуральное хозяйство, занимались обменом с ближайшими поселениями соседей и вспоминали карликовых подземных богов лишь в самые торжественные дни календаря рудокопов.

- Не верю я, чтобы ты убил этого кабана одним выстрелом, - Ортек устроился возле пламени костра и ножом разделывал тушу громадного вепря. Этого зверя он тащил с Вином вместе из чащи леса, после того как пирату удалось завалить разъяренное животное. - Таких кабанов и копьем с первого раза не поразишь, а ты как обычно сделал это своим дурацким луком.

- Ты просто завидуешь моей удачи, Ортек, - подколол друга релиец. Он обустраивал из веток небольшой шалаш на окраине поляны, где путники решили заночевать.

Лисса подозрительно посмотрела на графа. Девушка заваривала в котле настой на травах, которыми уже не первый день поила брата. Своим видом она также показывала, что весьма сомневалась в словах меткого охотника.

- Ну что я поделаю, ежели потерял ваше доверие?! - усмехнулся Вин. - Тогда как же, по вашему мнению, я сразил это чудовище?

- У нас и так достаточно провианта, ты мог бы уже прекратить свои забавы, - с упреком произнес Дуглас, который вынес из леса еще одну охапку длинных сучьев.

Возводимый шалаш в первую очередь предназначался для Лиссы. Весь прошедший день моросило, и девушка не желала спать на сырой земле да к тому же под холодными каплями дождя, который вновь набирал силу с наступлением сумерек.

Вин не ответил на замечание рудокопа. С одной стороны, тот был прав, так как копченного мяса у друзей набрались полные сумы, но с другой стороны, Вину нравилось проверять божественную силу полученного оружия. Он уже не сомневался, что номы действительно обладают несравненным могуществом, раз способны одаривать обычных смертных людей такими изумительными вещами.

- И где мы находимся, Дуг? - задал вопрос черноморец после того, как друзья неспешно подкрепились свежей едой и стали готовиться к ночному бдению, а кое-кто долгожданному сну после изнурительного целодневного пути. - Может нам все-таки пора приблизиться к реке и держаться ее берегов?

- Старейшины не раз говорили мне, что река в этих местах спускается к югу по горным порогам, ее берега заросли лесом, заселены диким опасным зверьем и непроходимы для незнакомца. В них легко заблудиться.

- Не с твоими способностями, - возразил Ортек, - да с меткостью нашего графа, - насмешливо скривившись, добавил он после недолгой паузы.

- Эри, ном, который явился мне в пещерах, велел идти на север. Неслучайно же он оставил мне эту золотую ветвь, - спокойно продолжал Дуг. - Я должен передать ее другому ному, который в свою очередь и поможет нам заполучить живую воду.

- Но в записях Отиха ничего не сказано о номах, - уже который раз заметил черноморец. Его голос был полон возмущения.

- Да что эти записки! - также взбудоражено ответил Вин. - Это воспоминания полоумного человека. В них нет четкого описания дороги, Ортек. Пора отбросить эту книжонку и прислушаться к здравым речам. Дуглас знает, на что способны номы и что находится в их власти.

- А может вы, наконец, покажете и мне этот таинственный дневник бывшего прокаженного, - вмешалась Лисса.

Ортек извлек из-за пазухи неровные листки твердой бумаги, сшитые в верхнем углу.

Записи были обернуты кожаным чехлом. Черноморцу удалось уберечь эту книжицу от болотников, от огня и от воды. Он передал сверток девушке, которая аккуратно развернула его и, приблизившись к пламени костра, пробегала глазами мелкие, исписанные корявым почерком строчки.

- Отих от нечего делать описывал бредовые воспоминания, и это совсем непохоже на путеводитель к живому источнику, - скептически отозвался Вин, наблюдая, как внимательно девушка вчитывалась в каждую страницу.

- Он пишет, что за любой проступок в жизни следует платить, - ответил Ортек. - Так и он, терпел свои язвы и воспринимал их как плата за свершенное убийство.

Отих ведь признавался, что заслужил смертную казнь, и искупал ее мучениями и страданиями. Боги видят все, Вин. Я не верю, что номы преподнесут нам живую воду лишь по своей благосклонности и доброте.

- А я думал, что ты в последнее время не веришь в богов, - заметил пират. - В конце концов разве мало выпало на нашу долю страданий?

- Номы властелины здешних краев, - произнес Дуглас, - ежели живая вода проистекает в их пределах, так только с их разрешения нам будет позволено заполучить хотя бы ее каплю. И они установят свою цену, за которую будет неуместно торговаться.

- А если номы действительно боги, то обычной ставкой в делах людей и богов выступает жизнь, - мрачно продолжила Лисса мысли брата.

Вскоре рудокоп и черноморец улеглись на землю, прикрываясь дорожными плащами от редких капель дождя. Лисса еще некоторое время перелистывала дневник смертника, а когда дождь забарабанил с окрепшей силой, скрылась в маленьком, сооруженном из веток шалаше. Вин остался на страже.

Пасмурные ночи длятся особенно долго, если в это время нет надежной крыши над головой. Мелкий дождь не давал дозорному заснуть. Вин подбрасывал в костер сухие ветви, чтобы поддержать пламя, иначе его товарищи бы совсем окоченели на сырой земле. Когда небо прояснилось, и из-за туч выглянула луна, Вин углубился в лесные дебри за поляной, чтобы насобирать валежника, еще не промокшего от капель воды. Он возвратился с полной охапкой хвороста, которую скинул недалеко от мерцавшего очага. И хотя в первую очередь следовало добавить веток в огонь, Вин совсем позабыл об этом.

В стороне приютилась маленькая худая фигурка девушки, которая куталась в уже изношенный плащ. Лисса уселась на широкую кочку и тихо дожидалась возвращения пирата. Вин понял это по взгляду, который тайя не спускала с него. Он присел рядом на землю:

- Не спится? Или ты совсем замерзла? - шепотом спросил он, чтобы не разбудить посапывавших спутников.

- Мы с Лансом поддерживаем огонь, - Лисса улыбнулась ласково, как будто это было в порядке вещей: одинокая девушка присматривает в незнакомом лесу за костром.

- Иди-ка лучше спать, - посоветовал Вин. Он осторожно взял в руки ее холодные ладони. - Ты совсем окоченела. Вот, постели еще мой плащ. С рассветом мы опять тронемся в путь.

- А я не хочу уходить, Вин, - Лисса прижалась к другу, сидевшему рядом, и он обнял ее крепкими руками. - Ведь если мы опять двинемся в дорогу, мы до чего-то дойдем, а после этого мы расстанемся и уже никогда больше не будем блуждать вчетвером в неизвестных поисках. Не будем спорить, строить планы, смеяться и мириться. Все закончится, и я совсем не представляю, что будет после этого.

- Дуглас исцелится…

- Марго говорила, что начнется новая жизнь. У нее она уже началась, а я не хочу новую. Мне нравится эта.

Вин привлек к себе лицо девушки и нежно прикоснулся к ее губам.

За три последовавших дня путники вышли из леса и преодолели еще десятки лиг подъемов между скал. Затем дорога вновь пролегла через зеленые равнины, и очередной привал друзья устроили в редком пролеске, где деревья уже начинали перекрашивать свою листву в золотой цвет. Вин с Ортеком отправились собирать сучья для костра, Лиссе с Дугласом надлежало подготовить для усталых путешественников достойный ужин.

Оквинде перебирал в закатных часах хворост, который хрустел под ногами, распугивая лесных обитателей. Граф с интересом поглядывал на макушки деревьев: не заметна ли среди листвы большая птица или белка. Последние дни он не охотился, хотя никогда не снимал свой лук с плеч и всегда был готов без промаха пустить стрелу в мясистую добычу. Вдалеке среди стволов в куче желтых опавших листьев он заприметил быстрое движение. Что-то совсем странное, привлекавшее внимание, мелькнуло перед глазами. Вин замер на месте и вгляделся в лесную чащу. В наступившей тишине вновь послышались птичьи трели. Де Терро же мгновенно развернулся и устремил зоркий взор в бок - он заметил незнакомого зверя, но самое поразительное было, что графу почудился синий цвет.

Сухие ветви были осторожно оставлены на земле, а пират бесшумно подкрадывался к дальним деревьям. Он снял с плеч лук и натянул острую стрелу. Что бы это ни был за зверь, нынче пора вновь покрепиться свежей пищей, решил он про себя. Граф добежал до места, где мелькнуло видение, и свернул на широкую занесенную листвой тропу через ровный строй молодых деревьев. Впереди вновь показался синий хвост.

Вин, не раздумывая, спустил тетиву и побежал в том направлении. Аркада, образовавшаяся из крон деревьев, вывела его на открытую местность. Там, за двумя раскидистыми тополями, дорогу между которыми преграждала толстая ветвь, отсеченная от ствола молнией, зеленела луговая трава, а горизонт закрывали высокие горные вершины. Вин подбежал к деревьям и с размаху перевалил через упавшее бревно. Он приземлился в кучу листвы и в этот же момент издал изумленный окрик. Тишину леса мгновенно пронзил чистый звон колокола. Пират знал, что сигнальные колокола подвешены возле входа в подземные города рудокопов.

Стражники звонили в них с восходом и закатом солнца, а также в минуты великой радости и опасности. Но нынче он не придал этому звону особое значение. Его глаза с ужасом созерцали поверженную добычу.

На земле в нескольких шагах от деревьев, среди травы и опавшей листвы неподвижно лежал карлик. Это был ном. Его рост и одеяние походили на загадочного малютку, которого граф повстречал более десяти дней назад на охоте рудокопов. Однако приблизившись вплотную к раненному человечку, Вин убедился, что его лицо покрыто седой бородой, а маленький нос напоминал спелую редьку, которой совсем не было в образе прежнего знакомого. В груди нома торчала стрела, выпущенная из лука Вина, лука, подаренного ему хранителем гор. Пират осторожно приложил голову к маленькому хрупкому тельцу, надеясь различить в нем малейшие признаки жизни. Но лицо нома уже приобрело бледную окраску, а под толстым кафтаном невозможно было уловить ни единого вздоха. Оквинде обреченно огляделся. Он не понимал, как угодил в маленького бога. Ведь он целился в зверя, который передвигался на четырех ногах да к тому же имел длинный хвост. А номы, боги, должны же быть бессмертны.

Парень замер возле бездыханного тела карлика. Он взглянул в сторону близких высоких скал - ему навстречу спешили трое вооруженных рудокопов, а за ними от каменных стен, в которых были расположены входные ворота, отделились еще несколько воинов. Бежать назад в лес или пытаться защищаться было бессмысленно.

Он нарушил законы здешних земель, он понесет за это жестокое наказание. Но приговор свершится лишь над его главой, отступать или звать на помощь друзей означало навести беду и на их долю.

- Вы слышите этот звон? - взволновано спросила Лисса, подвешивая над разгоравшимся костром котелок с водой. - Это колокол у подземного города звонит на закате.

- Баны говорили лишь об одном подземелье в этих местах - Искристые Водопады, - отозвался Дуглас. - Кажется, именно в этих местах с гор стекают воды в русло Алдана. Далее на север земля все более скалиста и пустынна.

- Вот и хорошо, - Ортек разламывал длинные сучья и подкладывал их в огонь. - Спустимся, наконец, в речную долину и продолжим путь по ровной местности.

- И утопнем в болотах, - с сарказмом добавила тайя.

- Да, Ныш бы нам очень пригодился сейчас, - вздохнул черноморец. - Но видимо его привлекли высокие горы. А мы справимся и без дракона, ведь проходили по топям люди до нас. Хотя неизвестно, кто из них вышел оттуда целым и невредимым. А куда подевался наш капитан? Вин уже давно должен был вернуться. Что там говорит лазутчик Ланс? - Ортек с интересом воззрился на девушку, ожидая услышать от нее ответ.

- А что Ланс?! Он должен за каждым из вас присматривать? Он не бог, который может находиться одновременно в разных местах!

- В первую очередь ему лучше не спускать с тебя глаз, Лисса, не то на наши головы обрушатся огни и молнии…

Парень не успел договорить: в него уже летела маленькая горящая головешка, от которой он ловко увернулся. Но тайя и не намеревалась попасть точно в цель.

Достаточно было того, что собеседник замолчал.

Волнение за пропавшего друга не покидало усталых путников, а лишь нарастало с истекавшими минутами и часами. Ортек решил отправиться в лес по его следам, но ему пришлось прислушаться к здравым рассуждениям Дугласа: в наступившей темени черноморец не различил бы никаких следов друга и лишь сам мог потеряться среди деревьев.

- Но не будем же мы сидеть сложа руки! - горячо воскликнул царевич. - На Вина могли напасть дикие звери, он мог пораниться, притом рядом живут рудокопы, которые порой оказывают совсем негостеприимную встречу незнакомому страннику.

- Скорее всего он просто заблудился в погоне за очередной своей добычей, - отвечал Дуглас. - Он разумный человек, видимо, решил заночевать под деревом или на его ветвях, а с рассветом вернется по своим следам.

- Ланс бы его нашел, если мы приблизимся к его местонахождению достаточно близко, - робко предложила Лисса. Она была не менее взволнована, чем царевич, но вела себя на удивление крайне тихо. - Если, конечно, он жив. Мы можем быстро пройтись по этому редколесью. Здесь же невозможно заблудиться, Дуг?! С ним что-то случилось.

- Лес тих и спокоен, здесь нет диких зверей, опасных для путника. А рудокопы никогда не обидят мирного странника, пусть даже он чужеземец. Вин мог лишь оказаться их внезапным гостем, и посчитал, что для возвращения к нам уже поздновато. Мы быстро отыщем его с рассветом, или он вернется сам.

На этом и порешили. Втроем они заночевали у пылавшего костра, а с восходом солнца тронулись в путь. С их лиц не сошла усталость вчерашнего перехода и ночного бдения - сон не одолел переживания за пропавшего товарища. В рассеивавшейся туманной дымке Ортек двинулся в сторону, где скрылся давеча граф, и вскоре отыскал его следы на земле. Пройдя около поллиги среди молодых деревьев, путники наткнулись на охапку хвороста, оброненную в пожухлую листву. Дуглас указал на широкую тропу, которая выводила из леса на светлые просторы. Рудокоп ускорил шаг. Чувства его не подводили никогда, а птичьи трели, разносившиеся кругом, передавали о тяжком бедствии и горе.

- Вин! Он там, - громко прокричала Лисса и побежала вперед. - Что они сделали с ним?! - с ужасом и тревогой воскликнула она в пустоту.

Когда они достигли зеленого поля, посреди которого вздымались два дерева, соединенные друг с другом поваленным бревном, взору предстали близкие горы и множество людей, заполонивших их отроги. Тотчас в сторону незнакомых путников направилось около десятка вооруженных рудокопов в сопровождении старейшины.

Дуглас повыше закатал рукава просторной рубахи, выставляя напоказ блестящую меду.

Его уже не смущал вид уродливых, изъеденных черными шрамами рук: он не собирался их прятать в перчатки, когда в воздухе стояла непереносимая жара. Также парень достал из-за пазухи подарок нома - золотую веточку - и бережно держал ее около своей груди. Он склонился в приветствии перед старейшиной, приблизившимся со своими спутниками к незнакомцам. Это был мужчина уже преклонных лет, его длинная седая борода доставала до груди, через плечо была перекинута узорчатая саши, льняное покрывало, связанное концами у пояса. Все рудокопы, следовавшие за старейшиной, молчаливо остановились за его спиной. Их ладони крепко сжимали рукоятки мечей, пока еще покоившихся в ножнах.

- Приветствуем вас, достопочтимые жители Рудников! Здоровья и долгих лет! - величественно обратился Дуглас к местным жителям, но его речь ненароком прервала сестра:

- Они приковали его к скале! Вон он, несчастный! - прокричала Лисса, вытягивая руку в сторону горных исполинов. Вдали виднелись сторожевые башни около входа в подземелья города горняков, а над ними в вышине десяти локтей на каменном выступе неподвижно застыла человеческая фигура.

- Кто вы такие и что вам надобно в наших краях? - без лишних любезностей спросил бан.

- Мы следуем к потайным озерам, - ответствовал Дуглас. - Мои спутники из далеких западных земель возле морских берегов, а сам я рудокоп, что подтверждает дар номов, меда, а также этот талисман…

- За что? Спроси их, за что они сотворили это с ним? - Лисса не могла сдержать дрожь в голосе, готовую перерасти в рыдания. Она не понимала, что именно говорил брат на языке рудокопов, но тем не менее яростно дергала его за локоть.

- Мне уже переданы сообщения о вашем скором прибытии. А тот человек, о котором так волнуется эта девушка, выходит также принадлежит к твоему отряду, Дуглас? - хмуро спросил старейшина.

Дуглас крайне удивился тому, что его имя уже известно среди этих совсем недружелюбных людей, да к тому же им еще ведомы помыслы и волнения бедных путешественников. Парень пытался продолжать беседу в сдержанном тоне. Его настораживал и сам голос бана, проникавший в собеседника, угадывавший его действия и речи.

- Да, мы потеряли его из виду вчера среди лесных зарослей. Он скорее всего заблудился и с наступлением темноты вынужден был в одиночку устраиваться на ночлег. Но если человек, стоящий на той скале, - Дуг взглянул в сторону гор, - и есть наш друг, то скажи мне, прошу тебя, за что вы обходитесь так грубо с мирными гостями?

- Тот человек не гость и даже не пленник, - заявил бан. - Всю ночь его держали связанным в сторожевой башне, ибо таким преступникам не позволено переступать за ворота Искристых Водопадов, а утром стражники приковали его к скалам, чтобы он изжарился под солнечными лучами, иссох от жажды и исхудал от голода. Тогда смерть для него покажется менее мучительной, чем жизнь. Таково было решение банов.

- Он не заслуживает даже такой милостивой казни за то, что пролил кровь в наших землях, - послышалось из рядов солдат.

- Номы продлят его муки, - отозвался другой стражник. Дуглас старался не обращать внимания на толпу вооруженных рудокопов и направил взор к высоким скалам. - Они пошлют на его голову птиц, которые выклюют его глаза и вырвут волосы, а после мелкие твари нанесут ему столько укусов, что тело заноет от чесотки, а он не будет в силах и пальцем пошевелить…

- Что они говорят? - обеспокоено спросил Ортек. Он, как и Лисса, переводил взор с Дугласа на незнакомую толпу и на далекие вершины гор, а после вновь на друга.

- Я ждал твоего прихода, бродяга, - бан вновь обращался к Дугу. - Ты ищешь спасения от грехов чужеземцев. Мы бы с радостью приняли тебя в наших прохладных пещерах, но отныне тебе туда путь закрыт.

- Так что же все-таки произошло? И как тебя нарекли номы, бан? - Дуглас подозрительно воззрился на рудокопа.

- Зови меня Зошир. Твой спутник стрелой поразил на заходе солнца нома, хранителя этих гор, полей и лесов. Он понесет за смерть Всесильного справедливую кару. А вы же обходите наш город стороной, чтобы не вызвать волнения среди моего народа и ненавистную вражду к твоим людям.

- Дуглас? - вновь нетерпеливо спросил Ортек, надеясь получить от друга внятные объяснения произошедшего.

- Оквинде убил из своего лука нома, - коротко ответил парень друзьям. - Только я совсем не понимаю, как это могло произойти: номы почти не выходят на поверхность земли?!

- Да этого не может быть! - Лисса возмущенно закричала, не обращая внимания на присутствие рядом совсем незнакомых и недоброжелательно настроенных горняков. - Да они сами в глаза этих номов не видели! А теперь хотят повесить какие-то убийства на ни в чем неповинного человека! Где же мертвый?!

- Даже если вы захотите, никто никогда не покажет вам нома. С вечера торжественная церемония провела его вглубь города, где нынче нетленное тело попадет в умелые руки банов, после чего будет захоронено в усыпальнице, которую со временем обустроят в блеске золота и драгоценных камней на самых нижних ярусах, - Зошир ответил на возгласы тайи. Он понимал морийский язык, мелькнуло в голове у Дуга. Точнее бан, по-видимому, обладал тем же даром, что и сам парень.

- Что он говорит? - нахмурилась Лисса. - Мы должны приблизиться к городу и попытаться спасти Вина. Ланс сможет избавить его от оков. Они ведь не собираются его сторожить днем и ночью… Но в любом случае нужно освободить его поскорее. - Девушка двинулась вперед, но по громкому приказу бана дорогу ей преградили острые мечи. Дуглас не знал, как закрыть сестре рот или хотя бы намекнуть, что все ее слова понятны для старейшины.

- Я пока еще ни в чем не обвинил тебя и твоих спутников, Дуглас, - строго произнес Зошир, - и не желаю совершать этого. Мои солдаты сопроводят вас на восток к реке. Они проведут вас близкой тропой, что спускается у водопадов в долину болот.

- Уважаемый бан, разреши мне поговорить со своими друзьями наедине и передать им твои слова, - Дуг отошел на несколько шагов назад, приближаясь к лесу, и жестом привлек к себе спутников. Ортек обеспокоено приблизился, встав напротив Дугласа.

Развернувшись спиной к обнаженным орудиям, к ним присоединилась Лисса. Шепотом, стараясь чтобы, произносимые слова достигли лишь ушей товарищей, Дуглас поделился подозрениями и полученными известиями.

- Я не верю им! - Лисса не сдержала гневные восклицания. - Вин должен все объяснить! Он расскажет, что случилось на самом деле. Отпустите его и выслушайте, - последние слова были обращены к бану.

- Он во всем сознался. Стражи ворот захватили его на этом лугу, когда он сжимал в руках оружие, а перед ним лежал убитый ном, - ответил Зошир, слова которого тут же перевел Дуглас.

- Вин даже в глаза нома не видел. Он даже не знает, кто это такой. Он охотился и мог совершенно случайно попасть в хранителя гор. Ведь говорят, что они совсем маленькие, - Ортек также встал на защиту друга. И хотя голос его был пока еще спокоен, черноморец уже не снимал ладони с эфеса меча.

- Если он убил нома, так пусть номы его и судят! - Лисса выхватила из рук брата золотую ветвь, которую он все еще держал на виду. - Вот это доказательство того, что он, - она указала кивком на Дугласа, - видел и разговаривал с номом. Номы милостивы к нам, они указали нам дорогу, они излечили его, - злость, что сквозила в голосе Лиссы, совсем не добавляла убедительности ее словам. - Зачем нам было столь жестоко платить за помощь? Пусть номы сами решат судьбу преступника, а ежели они не явятся сюда, значит им все равно, и они совсем не волнуются тем, что люди приняли кого-либо за их собрата.

Лисса взмахнула в воздухе подарком Эри:

- Где же вы, номы?! Вы ведь хозяева этих краев, все видите, слышите и ведаете!

Дуглас покраснел от стыда. Он знал, что этим ничего не добьешься, и дурачество сестры лишь усугубляло сложившееся положение. Ее насмешки и неуважение к здешним людям и их обычаям могло предопределить участь пока еще свободных путешественников.

- Лисса, перестань! - велел он девушке.

- Вы ведь знаете, что это не просто украшение, а подарок нома? - девушка вопросительно воззрилась на старейшину и стоявших позади него солдат. - Кажется, об этом знают уже везде! Вы должны нам помочь - на то, была воля нома. Или она уже для вас не имеет значения? - Лисса со всего размаха ударила веткой о землю.

Ничего не произошло. В воздухе, оглашаемом криками девушки, а также спорами и разговорами у порогов гор среди рудокопов, многие из которых поглядывали в сторону небольшой компании, встретившейся на опушке леса, повисла тишина. Лишь из-под свалившегося толстого бревна донесся непонятный шорох листвы, становившийся все громче. На глазах у изумленных людей на землю явились пятеро маленьких человечков.

Номы были примерно одного роста, по колено взрослому человеку, одеты в серые плащи, кое-где испачканные грязью и каменистой пылью, но вместе с тем обшитые драгоценностями. Они встали в ряд в тени раскидистого дерева и поглядели на людей из-под надвинутых на широкие брови колпаков. Первый на колени повалился старейшина, его лоб коснулся утоптанной под ногами травы, а левая рука крепко прижималась к груди. Вслед за баном ошеломленные и не верившие своим очам вниз упали рудокопы-стражи. Дуглас также опустился перед номами на одно колено и склонил голову на грудь. Лишь черноморец и тайя остались неподвижны. Ортек с приоткрытым от удивления ртом оглядывал карликов и рудокопов, а Лисса не отрывала руки от солонки.

Ном, чье туловище перепоясывал толстый ремень с блестящей пряжкой, выступил вперед и поднял с земли веточку, оброненную в гневе тайей. Дуглас исподлобья взглянул на крошечную фигуру и негромко проговорил, не подымаясь с колен:

- Уважаемые номы, я прошу простить нас, чужаков на этой благодатной земле, - парень начал изъясняться на морийском языке. Слова из других наречий, казалось, вылетели из его головы. - Моим спутникам неведомы все законы, что справедливо управляют жизнью в пределах гор, и…

- Поверьте, поверьте, мы ни в чем не виноваты, - прокричала Лисса. - Ваш народ захватил нашего спутника, а он никогда бы не посмел убить человека, не говоря о номе.

- Очи нашего брата навечно погасли пред светом яркого солнца, и он отныне никогда не ступит по зеленой траве или твердой земле. Он будет наблюдать за вами из темных пещер и глубоких горных расщелин, но вы более не почувствуете его теплоты и опеки, - глава номов говорил на родном языке морийцев. Его тон возвысился на последних произнесенных словах. Он высоко закинул голову и горестно оглядывал людей, склонившихся перед маленькими умельцами и хранителями, что уже не одно столетие оберегали здешний люд и земли от врагов и прочей напасти. - Вы нарушили закон жизни, но даже не ощущаете еще всех последствий, что принесет это преступление, - под тяжким взглядом нома, хотя карлик едва доходил ее до колен, Лисса почувствовала, что ноги сгибаются, и земля притягивает ее тело к себе. Девушка повалилась вниз, издав при этом испуганный негромкий крик. Также на колени рядом с ней опустился черноморец.

- Но ежели вы видели, как Вин поразил нома, почему же вы, всесильные, не смогли предотвратить этого убийства? - вновь задала вопрос Лисса, она стояла на траве на четвереньках и безрезультатно пыталась оторвать от земли ноги и руки, но ее глаза злобно смотрели на неподвижных номов.

- Тебе, женщина, не сравниться с нами в мощи, но у тебя есть собственная воля: воля примириться или же сопротивляться, слушать или говорить, верить или оставаться слепой. Твой друг сделал же свой выбор, и не нам его за это оправдывать или осуждать. Свобода дается людям при их рождении за все заслуги их предков, что честно трудились в горах и обживали эти края.

- Свобода?! Что это за свобода, если вы не допускаете в свои пещеры честных рудокопов только лишь потому, что они потеряли обычную вещицу - браслет? Вы закрылись в своих горных жилищах и не ведаете, что творится в соседних землях!

Вы надеетесь, что можете оградить свой народ от зла и жестокости гарунов или иных захватчиков, а на самом деле теряете собственную жизнь от одного укола стрелы?! Выслушайте хотя бы обвиняемого, прежде чем обрекать его на наказание за содеянное!

Лисса внезапно почувствовала свободу движения и, впопыхах вскочив на ноги, чуть было вновь не повалилась, споткнувшись в траве. От взора Дугласа не укрылось, что в этот момент ном легко взмахнул золотой веткой, и сам рудокоп также осознал, что более не испытывает тяжести во всем теле, которая придавливала его к земле.

Дуглас поднялся во весь рост - следовало прекращать возгласы сестры. Если просьбы в этом деле были бесполезны, он был готов даже применить силу и зажать ей рот руками.

- Бан Зошир, приведите сюда человека, что свершил злодеяния у врат прекрасного города Искристых Водопадов, - вновь заговорил ном. Речь его уже перешла на язык рудокопов, но Дуглас предполагал, что старейшина и так все прекрасно понимал и был не менее ошарашен появлением номов, чем тем несчастием, что случилось в его крае. - Пусть он попрощается со своим товарищами и расскажет им о своем поступке, ибо они не верят моим словам, как не верят в то, что лишь из любви к людям мы помогаем им вкапываться в недра гор, и тому, кто не утратил нашей благодати, кто предан своему делу, кто отмечен и оберегается силой меды, мы никогда не отказываем в просьбах. Но ежели человек недостоин нашей любви, на его головы будут сыпаться лишь гнев и проклятья, и поэтому ради его же блага ему не следует спускаться в прохладные чертоги.

В это время старейшина взмахом руки отослал к пещерам троих солдат. После слов нома в воздухе повисло тяжелое молчание. Рудокопы продолжали преклоняться перед карликами, которые в гордом спокойствии дожидались исполнения своего желания.

Лисса недоверчиво переводила взор с одного нома на другого, рядом с ней стоял Дуглас, готовый в случае чего одернуть, успокоить или задержать сестру в ее поспешных и как всегда горячих действиях. Черноморец же, поднявшись с колен, вновь потянулся к своему мечу, постоянно оглядываясь на смиренных стражников.

Взгляды всех присутствовавших устремились в сторону пленника, когда его подвели к опушке леса. Вин был одет в свои одежды. По-видимому, рудокопы отобрали у него лишь оружие, которым их южные соотечественники наградили графа. Помимо стражников за преступником шествовали четверо старейшин. Они выделялись среди других рудокопов богато вышитыми широкими полотнами, перекинутыми через плечо и перевязанными на боку.

- Что за огненная пропасть! Кто велел призывать еще служителей, - тихо пробормотал один из номов на незнакомом языке, который раннее Дуглас слышал лишь от нома Эри. - Они все равно ничего не разберут и лишь разнесут вести по всем горам.

Но главный ном, носивший драгоценную пряжку, был невозмутим. Когда Вина подвели к молчаливой группе людей и номов, все подошедшие рудокопы тут же упали наземь, прославляя при этом мудрость и великодушие номов. Хранитель гор повелительно обратился к пленнику:

- Расскажи, что за мстительный дух одолел тебя и надоумил выпустить стрелу во Всесильного защитника этих окраин, нашего брата, нома Брэя.

- Я не прошу вашего снисхождения, ибо совершил неискупимый проступок, - голос и лицо пирата выражали скорбь и раскаяние. Дуглас с сожалением подумал, что это свидетельствовало лишь об его виновности и неминуемости кары. - Вечером прошлого дня я блуждал по лесу с натянутым луком, я хотел подстрелить зверя, чтобы поджарить мясо на жарком костре. Я заметил быстрое движение среди травы и стволов деревьев и выстрелил. Мне показалось, что я увидел синюю лисицу, о которой рассказывали охотники, она взмахнула своим длинным хвостом и тут же скрылась с глаз. Я знаю, что ее невозможно догнать, но моя стрела нашла иную добычу. Когда я выбежал в погоне за зверем из леса, то нашел на этом самом месте сраженного ею нома. - Вин замолчал и потупил взор.

- Брэй и был синей лисицей. А теперь за то, что ты нарушил священный завет этой земли: не охотиться на зверей и птиц в лесах у границ горных жилищ, ты будешь прикован вновь к скале, чтобы страдать под знойными лучами солнца, пока не истечет отпущенный для твоей жизни срок, - ответил ном.

- Но мы не знали, что подошли к границе города, - вступился Ортек. - И Вин тоже этого не ведал. Он всего лишь охотился, и в этом вина нома, что он не успел скрыться от меткого выстрела. Значит это ложь, что синюю лисицу невозможно подстрелить?! Она оказалась смертной, как и любой зверь, пусть даже под этой маской скрывался всемогущий ном! Ваш собрат сам нашел свою гибель!

- Нома невозможно убить обычному смертному. Ему не усмотреть за скорыми и быстрыми нашими движениями, как и за нашими мыслями и чудесами. Вероятно, ты убил Брэя в неравной схватке, хитростью или обманом, - заговорил другой ном. Он носил короткую коричневую бороду, а его голову покрывал капюшон истрепанного плаща.

- Да, ты не договариваешь, юноша. Зачем Брэй явился пред твоими очами, а ты его подло при этом загубил? - поддержал сородича еще один карлик.

- Я не видел этого нома, пока он был живым. И у меня не было причин желать ему зла.

- У него есть лук, который не ведает промаха, - произнес Дуглас. Он верил словам друга и без раздумий встал на защиту релийца. - Вин отличный стрелок. Все лесное зверье прячется в густых ветвях, едва замечают оружие моего спутника. Поверьте, у него не было злого умысла.

- А лук этот Вин нашел на охоте… праздничной охоте, - поправился Ортек. - Лук такой красивый, что я даже не верил, поначалу, что он создан для настоящей охоты, а не для украшения стены. - Черноморец выкладывал живо и взбудоражено собственные догадки. - К тому же лук это был очень маленький в размерах, совсем кроха. Не иначе как его обронил какой-то ном, раз вы так часто появляетесь на земле?!

- Принесите мне лук и стрелы, что были отобраны у этого чужестранца, - приказал рудокопам старший ном, строго произнося слова на их языке в сторону все еще молящихся банов, которые мгновенно повелели крайним стражам вернуться в город и достать нужные вещи. - А тебе есть, что добавить? - ном вновь перешел на родную речь морийцев и поглядел на Вина.

- Я не вправе более ничего добавить, - тихо ответил граф, по-прежнему не поднимая главы.

- Не иначе, как граф дал слово молчать о том, откуда он достал столь славное оружие, и теперь не может нарушить обещания, - съязвила Лисса, буравя гневным взглядом пирата. - Куда уж нам, обычным земледельцам?! Дворяне, что в Мории, что в Черноморье, - тут девушка взглянула на Ортека и продолжила недовольно бормотать вполголоса, - не выполнив клятву, лишаются своей чести, без которой не вправе более жить…

- Этот лук воистину великолепен, он поражает ум изяществом и совершенством работы мастера, мои повелители, - обратился к номам бан Зошир. - Мне неведомо, откуда чужеземец мог заполучить такое сокровище.

- Я велю тебе говорить, юноша, - громко произнес свое желание глава номов. - Я освобождаю тебя от всех обетов, данных в Рудниках как людям, так и номам. Никто не посмеет обвинить тебя в бесчестье, если ты откроешь нам всю правду. Ты должен понимать, незнакомец, что по твоей вине, а ныне и своенравия, погиб ном.

- Я получил лук в подарок от нома в первые дни Каррилейны, в лесах около Сияния Руды, - Вин заговорил лишь, когда возвратились стражники. Один из них бережно держал в руках оружие из красного дерева, другой - колчан стрел.

- Ты разговаривал с номом или всего лишь принял от него дар? - внимательно оглядывая лук, который попал в его руки из ладоней одного из старейшин, спросил ном в коричневом.

- Он звал меня по имени, велел сохранить нашу встречу в тайне и сказал, что с помощью этого лука я смогу настичь синюю лисицу, - горестно ответил Вин. - Я и не слышал никогда до этого о таком звере.

Номы сгрудились в маленькую группу и, отойдя под свалившееся бревно, почти скрывшись с глаз людей, заговорили на родном языке. Дуглас напрягал слух, чтобы разобрать о чем, они вели речь, но все было бесполезно. Он слышал лишь шуршание листвы в навалившемся молчании и тишине, нарушаемой шелестом верхних ветвей от легкого дуновения ветра.

- Как выглядел ном, с которым ты разговаривал, Вин? - спросил карлик с пряжкой на поясе. - Мы верим твоим словам и хотим лишь еще раз убедиться в наших подозрениях.

- Он был очень похож на вас… всех, - размышляя, ответил релиец. - Только вот борода его была рыжего цвета.

- Мы признаем твою правду, Вин, - ном оглянулся на своих сородичей. - Этот лук подтверждает истинность твоих слов и намерений. Мы не вправе обвинять и карать тебя за то, что было задумано другим номом, пусть и совершено твоими руками. Мы дарим тебе свободу. Мы отпускаем и прощаем этого человека, - еще раз повторил ном, обращаясь к рудокопам.

- И дабы искупить то недоразумение и недоверие, что было выказано нами, мы преподносим вам то, зачем вы явились в Рудники, - ном, все еще держащий в руках лук, продолжил речь своего собрата. - Дуглас, ты уже был одарен одним номом. Эту золотую ветвь мы забираем в глубины подземелья, чтобы, глядя на нее, вспоминать нашего далекого сородича на юге. Взамен же мы дадим вам желанное исцеление.

После этих слов самый младший и крохотный ном прошел вперед к ногам людей и положил на землю перед ними широкую позолоченную чашу, доверху наполненную чистой водой.

- Испейте же по очереди живой воды, чтобы укрепить наше примирение в несогласии, а еще одну полную чашу живой воды мы приготовили вам на обратную дорогу, - старший ном приблизился к воде. В его руках была сухая ветвь, поднятая с земли.

Он окунул на глазах у людей этот сук в воду, и палка мгновенно зазеленела на конце, покрываясь свежими почками и маленькими листочками.

- Сперва Оквинде, после Дуглас, Ортензий и Лисса, - уточнил ном, возвращаясь к другим карликам.

Вин нагнулся и поднял в ладонях большую чашу, которая для нома по размерам более походила на круглый чан. Он поглядел на карликов и благодарно кивнул в их сторону. Но случайность или неведомая сила не позволили донести ему воду до рта и испить ее.

- Подожди! - прокричала Лисса. В это время чаша с живой водой выскользнула из рук графа и плавно опустилась на землю, почти не перелившись через края. - Подарки номов несут в себе скорее подвох, чем спасение. Ты сам в этом убедился, Вин. Пусть старейшины и рудокопы сперва изведают священной жидкости. Разве на них также не простирается милость номов?!

Дуглас заметил, как нахмурили строгие лица карлики. Он поднял позолоченный сосуд в намерении испить воды. Слова сестры он посчитал унизительными: разве существует иная вода, способная возвращать деревья к жизни, разве следовало опасаться хозяев здешних краев, которые оставили им свободу и оказывали помощь в исцелении?! Он поднес чашу ко рту, но руки внезапно задрожали, и чаша с силой вырвалась из ладоней, опустившись обратно на землю.

- Ведьма! Да отсохнет мой язык, если среди них нет колдуна или колдуньи, - злобно произнес один из номов на своем языке.

Дуглас опасливо поглядел в сторону хранителей гор, которые вновь бесшумно перешептывались друг с другом. Карлики способны лгать и мстить, как выяснилось из рассказа Вина, они добры и милостивы лишь к послушным служителям, а не к захожим чужакам - в этом Дуглас не раз удостоверился. Он уже не жалел о словах и поступках сестры, пусть они как обычно отличались необдуманностью. Но в эти минуты было не до размышлений, ибо промедление и бездействие не возвращали время вспять. Вода могла легко одарить человека здоровьем или лишить его жизни, ибо неведомо обычному взору, что содержала в себе прозрачная жидкость.

- Вам, уважаемый старейшина, - Лисса обратилась к Зоширу, - должна быть удостоена честь первому отведать священной воды. Баны более всего заслуживают милости номов. - Она протянула рудокопу чашу с водой, которую до этого отрывала от уст друзей с помощью чар Ланса.

Зошир не посмел отказаться от предложенного напитка, хотя его старческое лицо омрачилось тревогой.

- В ком нет веры, в том нет силы, - произнес бан, вытянув руки, чтобы принять подарок номов. Но чаша в его руках также неожиданно задрожала и опрокинулась на траву, расплескав при этом всю жидкость. Она перекатилась пару оборотов по примятой листве и замерла на боку.

- Эта девушка обладает колдовской силой, - громко заговорил старший ном. Он вновь выступил вперед, сжимая в руке оберег, подаренный Дугласу в Каменном Ложе.

Ном обращался к рудокопам: - Никогда колдунам не было разрешено ступать по нашим землям. Их чары губят наши края, ибо они в силах взять то, что не принадлежит им по праву. Вы позволили этой ведьме явиться пред нашими очами, хотя ее надлежало немедленно отправить в огненную бездну! А к тому же она посмела использовать свои способности, дабы уничтожить наши замыслы и дела. Вас всех, несчастные люди, обвиняю в безверии и лишаю своего покровительства. Нарушен закон мира между хранителями гор и рудокопами, - ном сжал в ладонях золотую веточку, и она с хрустом преломилась на части. - Никогда более не явимся мы на ваши молитвы и не одарим благодатью ваших детей. Да потухнет свет в ваших жилищах за предательство, свершенное нынче на этой земле! - ном обратил свой взор и на Дугласа, произнося последующую фразу: - Отныне ни одному смертному не заполучить живой воды, ибо и земля, и леса, и пески, и металл, и звери, и растения исполняют волю номов!

Ужас и беззащитность застыли в глазах окружавших Дугласа рудокопов, сам парень почувствовал, как мурашки пробежали от слов нома, а волосы дыбом поднялись на голове от последней угрозы. Лишь его спутникам были непонятны произнесенные проклятия, и они удивленно переглядывались между собой.

Ном завершил речь ненавистным взглядом в сторону тайи и черноморца. Он взмахнул своим крохотным плащом и мгновенно исчез с лица земли. То же самое сотворили его собратья, но не всем фокус удался. Молниеносным ловким движением руки Ортек захватил за шиворот самого младшего карлика и поднял его в воздух. Он крепко сжал тельце малыша в объятиях, приставив ладонь ко рту нома, хотя при этом скрылось с глаз почти все его лицо.

- А теперь поговорим на нашем языке, крошка ном, - усмехаясь, заметил черноморец.

- Вам негоже удаляться без объяснений.

- Нам следует немедленно убить этих чужеземцев, - выкрикнул один из рудокопов, обнажив свой меч. Но Зошир, единственный, кто лучше всех понимал все высказанные за этот долгий день речи, унял пыл солдата.

- Номы уже жестоко покарали всех нас за прегрешения, - его голос на удивление отличался умиротворением и спокойствием. - Новые смерти не вернут нам милость богов. Нынче следует подумать о дальнейшей жизни. - Бан поднял полупустую чашу, валявшуюся у его ног. На ее дне еще оставалось несколько глотков жидкости. - Лишь священная вода сохранит вам жизнь, - он с надеждой поглядел на Дугласа и протянул ему позолоченную чашку.

- Пусть ном поведает, что за вода была преподнесена нам в дар, - сказал Ортек.

По жестам старейшины черноморец догадался и без слов об его желании. - Кому как не ному следуют первым напиться ядовитым соком. Или каким еще пойлом вы угощаете всех чужестранцев?

Лисса взяла из рук Дугласа сосуд и поднесла его к маленькому человечку, который напрасно извивался в руках царевича. Ортек освободил рот нома и быстро достал из-за пояса охотничий нож, который приставил к горлу карлика.

- Пей или говори! - велел он. Простые рудокопы и старейшины в страхе не отводили взора от плененного нома и черноморца, обращавшегося с всемогущим божеством как с детской куклой.

Ном противно скривил рот и отвернулся от чаши, которую Лисса пыталась приложить к его губам.

- Это вода из озера забвения, - ответил карлик, ворочая маленькой головой. - Любой, кто изведает ее, обречен забыть свою прошлую жизнь. Лишь некоторые знания и воспоминания о земле, ремесле, народе могут со временем всплыть в его голове.

Он останется цел и невредим, но будет совершенно иным человеком, без прошлого и настоящего, с будущим, которое зависит от людей его окружения. Номы никогда не убивают своих служителей. Нам неподвластна мертвая вода, но не имеем мы доступа и к воде живой.

Когда он договорил, Лисса, наконец, отодвинула от его лица громадную чашу.

- Вы хотели лишить нас памяти?! - удивилась девушка. - Зачем? Чтобы мы остались среди рудокопов и преданно вам служили?!

- Чтобы вы искупили свои деяния праведным трудом, - воскликнул ном. В это же мгновение, не страшась уже кинжала черноморца, который также с недоумением осмысливал услышанные слова, ном впился острыми зубами в руку Ортека, крепко удерживавшего его за талию.

Царевич разжал хватку, и карлик умело спрыгнул на землю:

- Убейте их, - прокричал он рудокопам и тут же исчез.

На черноморца обратилось около двух десятков пар горящих ненавистью и жаждущих крови глаз. Солдаты вытащили из ножен мечи, а один из них протрубил в длинный рог, висевший на груди. Баны были безоружны, но их искаженные гневом лица без слов отдавали приказ к действию.

Ортек перебросил нож в другую руку и быстро извлек собственный меч, который он умело перекинул графу. Вин с радостью принял этот бросок, иного оружия у него не было. Волшебный подарок номов исчез вместе с владыками гор. Сам черноморец ловко спустил с плеча большой, не раз проверенный в деле лук и натянул его тетиву. Нож из его руки перекочевал в ладони тайи. Спутники Дугласа подготовились к неминуемой схватке с противником, и лишь рудокоп еще не решался обнажить оружие против соплеменников.

Вин первым принял разящий удар коренастого стражника в прочной кольчуге. Граф отразил нападение и, пригнувшись, ушел от очередного навеса толстого лезвия.

Ортек сделал несколько шагов назад, выпуская на ходу стрелы, которые метко поражали цели - горло и грудь рудокопов.

- Уходим на восток, к реке, - велел царевич своим друзьям.

Вин отбросил на землю сильным ударом ноги нового нападавшего, а другому нанес неглубокую рану в плечо, выбив при это оружие из его рук. Он метался между тремя солдатами, обрушивавшими на него тяжелые удары мечей. Лисса, казалось, застыла на месте, но люди, пытавшиеся добраться до девушки, неведомо по какой причине сваливались на землю, издавая при этом страшные вопли от настигавшей их боли.

Несомненно, в этой битве всю инициативу взял на себя Ланс.

- Бежим! - еще раз скомандовал Ортек, когда рудокопы в недоумении замерли перед чужаками.

Вперед по лугу помчался Вин, за ним Лисса и черноморец, притягивая за локоть все еще несошедшего с места Дугласа. За беглецами устремились орущие рудокопы, со стороны гор к ним приближались новые отряды вооруженных солдат, среди которых были и лучники, уже устраивавшиеся на боевые позиции, хотя они рисковали попасть в собственных сородичей.

Светлый луг обрывался крутой пропастью. Лисса первая достигла его края и в испуге замерла между землей и небом. Вин и Ортек притормозили в нескольких шагах ранее, чтобы задержать догонявших их рудокопов.

- Дуг, куда теперь? - жалобно прокричала девушка брату, который несмотря на свою растерянность в сложившейся обстановке все-таки последовал за товарищами. Догнав сестру, он осмотрел разворачивавшийся великолепный пейзаж. Крутой спуск представлял собой нагромождение камней и земли. Вдалеке, в левой стороне, около возвышавшихся скал подземного города рудокопов, которые также обрывались пропастью, блестели струи узкого шумящего водопада, вытекавшего из глубин гор и сбегавшего тысячами ручейков по острым камням вниз. Далее виднелось еще два его брата-близнеца, спадавших в глубины земли искристыми брызгами. По дну пропасти протекала неглубокая речушка, несшая воды среди камней на юг, а на ее противоположном берегу разросся лес.

- Там можно осторожно спуститься по каменным выступам,- Дуг указал Лиссе на отвесную тропу, проложенную в нескольких шагах от водопада. Но чтобы до нее добраться, следовало приблизиться к рудокопам, спешившим на подмогу от ворот города.

- Дуглас, кинь мне свой меч, - донесся до парня крик Ортека. У черноморца не осталось стрел. Он в два прыжка оказался на краю пропасти, но Дуглас не выполнил его просьбу.

- Бегите вдоль обрыва к тому спуску, - указал он на тропу у ближайшего водопада, - поможешь Лиссе спуститься. - Дуглас извлек из ножен меч и, не обращая внимания на острую боль, пронзившую руки и голову, поспешил на помощь Вину, которого уже одолевали четверо противников.

Парень нанес колотый удар одному из солдат под лопатку, другой повалился на землю, даже не успев добежать до беглецов. Его сразил Ланс, ибо Лисса все еще не отошла от края луга. Дуглас поспешил нанести еще дну рану, чтобы противник не скоро смог вновь взяться за оружие.

Разбросав в стороны солдат, Вин побежал за Ортеком и тайей, которые уже почти достигли крутой тропы. Дуглас не отставал от товарища. Он видел, как в поясницу черноморца вонзилась оперенная стрела, и царевич притормозил на бегу, хватаясь за раненный бок. Лисса остановилась около него. Новые выстрелы рудокопов, как ни странно, не достигали цели - очевидно, благодаря хранителю тайи, колдуну Лансу.

Вин и Дуглас нагнали друзей и приняли на себя первые удары подоспевших к обрыву рудокопов. Отражая яростные удары меча высокого немолодого воина, Дуг совсем выдохся из сил. Он постоянно изворачивался под разящими ударами, когда поддержка пришла от неожиданного союзника. В спину разъяренного жителя гор вцепился острый клюв орла. В замешательстве солдата Дуглас рубанул по его руке и лишил того кисти и орудия.

Птица тут же поднялась в воздух, высматривая новую жертву.

- Благодарю тебя, гордый пернатый друг! - прокричал парень. Он успел заметить краем глаза, что Лисса и Ортек уже скрылись на тропе, и тут же вынужден был отразить удар нового неприятеля.

Внезапно по ногам прошла дрожь, земля содрогнулась от неведомого удара, гул пронесся по округе. Рудокопы замерли в своих позициях. Землетрясение в Рудниках всегда было проявлением воли номов, горных властелинов, и людям надлежало в эти моменты лишь приносить богам земли отчаянные молитвы о спасении. Вин повалил сильным ударом локтя и ноги своих противников наземь, и окликнул Дугласа:

- Спускаемся, Дуг! Не мешкай!

Обеими руками нанеся смертельный удар по туловищу рудокопа, который был, по-видимому, обычным крестьянином, но нынче взялся за оружие, Дуглас поспешил к краю пропасти.

Он ловко спрыгнул вниз на широкий выступ, с которого начинались выбитые в скале ступеньки к руслу горной реки.

Сверху на головы беглецов сыпались земля и мелкие камни, но иных последствий землетрясения было не видать. Дуглас следовал за Вином, сестра и черноморец опережали друзей и уже почти спустились на самое дно. Дождь из стрел нагрянул на головы отступников, когда они уже находились на середине тропы. Дуглас поглядел на покинутую вершину, где сгрудились рудокопы. Но горняки не продолжили преследование. Возле чистого шумного потока друзья вновь воссоединились и по холодным скользким камням перешли его быстрые, но мелкие воды.

- Надеюсь, вам помогла выдумка Ланса потрясти верхний слой этого луга, - спросила обрадованная Лисса, когда довольным взором осмотрела целых товарищей.

Рану Ортека она уже залечить с помощью духа. - Конечно, получилось слабовато, но это пока все, на что он способен.

- Этого было достаточно, - улыбнулся ей в ответ граф.

Выбравшись из реки на заросший деревьями берег, путники поспешили скрыться в листве от чужих глаз. Дуглас вернул обагренный кровью меч в ножны и ступал за товарищами. Головокружение и тошнота вновь наваливались на него, но парень не хотел останавливать шаг. Он лишь слегка притормозил и прислонился к стволу дерева, намереваясь недолго передохнуть. Он почувствовал, как что-то холодное скатилось по его руке. Дуглас закатал рукава. Браслет уже не сжимал черную кисть, а свободно вертелся на похудевшей руке. Он дотронулся до меды. Что отныне значил для него этот знак рудокопов? Ничего, кроме совершенного предательства. Но предал ли он своих сородичей, или они его, Дуглас не задумывался. Он стащил браслет с руки и отбросил в земляную нору у дерева под сухой листвой.

Глава 7 РУКОПОЖАТИЕ

Лес тянулся зеленым покрывалом до самых гор, которые Марго увидела на далеком горизонте, когда они вышли на вершину холма из тени густой листвы. У его подножия протекала узкая, почти пересохшая в летнюю жару речка, по обоим берегам стояли заброшенные ветхие дома. Это было еще одно пустынное поселение людей, в котором нынче можно было отыскать лишь деревянную мебель, обветшалую, покрытую плесенью и мхом, а также поломанную и разбитую хозяйскую утварь.

Возле некоторых срубов Марго уже не в первый раз заметила маленькие бугры, на которых кое-где устроились глиняные черепки и даже целая посуда, выплавленная из крепкого железа. Сарпион разъяснил ведьмочке, что это могилы людей, которых успели захоронить, а горшки с водой у черноморцев было принято оставлять над изголовьем усопшего, чтобы душа мертвого соприкасалась с богом Нопсидоном в царстве грозного Таидоса. По словам колдуна, здешние места окончательно опустели более столетия назад, когда стаи оборотней заполонили западные отроги Черногорья.

- Царь даже отправил сюда специальные отряды для избавления жителей от напасти, но воины в страхе разбежались. Тем не менее, у подножия гор мы сможем, наконец, найти деревни, где, по-прежнему, разводят скот, добывают уголь и возделывают землю. А далее на юг выстроены города, в которые заезжают торговцы, главы городов собирают ополчение и следят за безопасностью людей, а также затем, чтобы они вовремя уплачивали налоги в царскую казну. В этих краях жизнь почти ничем не отличается, скажем, от минорской глубинки, но у берегов моря черноморцы переняли традиции эрлинов. Там ты увидишь, Марго, великолепные палаты, загорелых рабов, жрецов-магов, открытые колесницы, богатые одежды, прямые каменные дороги, божественные круги, возведенные для поклонения шестерке богов. Хотя все это изобилие характерно в большей степени лишь для двух черноморских городов - столицы Асоль и порта Гассиполь.

Миновав покинутую мрачную деревню, два путника вновь углубились под сень высоких деревьев и трав. Кусты в этих местах разрастались до двух человеческих ростов в высоту, а стебли растений порой доходили до пояса одиноких странников. Шел уже четвертый или пятый день пути по черноморской земле - Марго сбилась со счета.

После расставания с Вином, девушка особенно почувствовала свое одиночество, она вновь была покинутой всеми, разговоры с учителем лишь раздражали колдунью, а его многословные лекции по вечерам, когда путники устраивались на ночлег, о жизни колдунов ей совершенно наскучили. Марго замкнулась в себе и односложно отвечала на все вопросы Сарпиона, даже наставления об использовании колдовских способностей уже не вызывали у нее прежнего интереса.

- Когда мы выйдем к заселенным местам, я хочу посмотреть, как люди отнесутся к тебе, узнав, что ты маг, - Сарпион поучал ведьмочку, шагая рядом с ней по лесной тропе, заросшей травой. - Но самое главное, я испытаю тебя в этой роли. Несмотря на то, что ты колдунья, Марго, у тебя совершенно нет наклонностей к изучению языков. Черноморский язык для тебя, по-прежнему, неясен и непонятен. И причина лишь в том, что ты не желаешь его изучать!

- Какой учитель, такой и ученик, - вполголоса заметила Марго.

- Ты совершенно не стараешься запомнить хотя бы самые простые слова! Как ты будешь общаться с людьми? Не думаешь же ты, что все черноморцы обязаны знать морийскую речь или что тебе удастся всех околдовать?! На первое время мне предстоит стать твоими ушами и голосом. Ты будешь исполнять обязанности мага, ежели кто-либо попросит тебя о помощи, а я же буду твоим престарелым слугой, точнее твоим поводырем. Я представлю тебя, как молодого мага, который дал в своих странствиях обет молчания, и буду говорить с местными жителями самостоятельно. Но, Марго, это не может продолжаться долго. Тебе следует взяться за ум и отбросить хандру в сторону!

- Я разве хандрю?!

- Ты будешь называться Двиной, - Сарпион пропустил едкое замечание девушки мимо ушей. - Скорее всего, в этих местах никто никогда не встречал и не знал этого мага, подругу царевича Ортензия, но может быть тебе будет суждено повстречаться с некоторыми этими людьми в другом месте и времени - будет очень неприятно, ежели они опознают в тебе иного человека. Я раздобуду новую одежду, более подходящую для мага: красивое платье, длинный плащ, ибо холода уже не за горами, обувку, сумку, где маги всегда хранят свои колбочки, порошки, травы и талисманы.

Марго с недоверием глянула на колдуна. Раннее он никогда не говорил, что они могут столь надолго задержаться в Черноморье, и их настигнут холода. Безусловно, задуманное предприятие было очень рискованным, и даже ежели оно требовало много времени на подготовку, девушка убеждала себя, что к зиме она уже сможет вернуться в Морию, а точнее в Деревню Северного леса или… Хотя в любом случае ее нигде не ждали.

- Что касается твоей внешности, - продолжал колдун, - то не стоит подкрашивать глаза, ты применишь самое простое колдовство. Ты это проделывала уже не раз, а я научу тебя, как закрепить чары, чтобы тебе не пришлось постоянно помнить, какого цвета должны быть твои очи и какой длины волосы.

Марго вновь недоверчиво усмехнулась. Колдун уже не раз обещал ей показать колдовство на деле, но чаще всего тратил на это лишь очень много слов.

- Покажи мне прямо сейчас! - потребовала девушка. Она остановилась под молодым дубом, корни которого были засыпаны листвой и желудями. - Я хочу сейчас поменять свой образ.

- Ты мне не веришь, Марго, - иронично заметил Сарпион. - Ты не знаешь, чего хочешь, и оттого, не находишь себе покоя. В чем ты меня обвиняешь?

- Ни в чем, - безразлично ответила графиня и вновь двинулась вперед. - В чем тебя можно винить? В том, что я отправилась с тобой в путь? Я сама выбрала эту дорогу! В том, что я узнаю твои планы лишь из тех немногих слов, что ты мне открываешь? Просто я плохо слушаю! В том, что я раздражена и недоверчива? Это всего лишь плохое настроение, которое я сама себе внушила - я ведь колдунья и навожу чары, того не ведая, даже на себя!

- Давно я не слышал от тебя столь длинного ответа! - усмехнулся колдун. Марго вновь испытала к нему неприязнь - несмотря на свой строгий и суровый вид, этот мужчина прекрасно разбирался в ее характере и нраве и умел вызывать ее симпатию, но только нынче для этого было неподходящее время. - Но я отвечу за тебя. Ты просто завидуешь своим друзьям, которые вновь воссоединились, а ты может быть больше их никогда и не увидишь. Пусть и поздно, но тебе следует это осознать и смириться. Марго, ты уже становишься колдуньей, а колдуны, получая умение контролировать свои чары, тем самым контролируют свои чувства и желания.

Девушка вновь улыбнулась собственным мыслям: колдун до сих пор не догадался, что ведьмой она стала очень давно, и держать свои силы и эмоции в узде она умела, но порой попросту не желала, ибо никогда не намеревалась переделывать саму себя.

- Знаешь, что возможно сделать колдуну, если он сумеет увеличить во много крат собственные силы?

- Стать богом? Некоторые из колдунов уже себя возомнили в этом качестве.

- Да, ты права - стать всемогущим и всесильным и создать свой народ. Человека по образу и подобию своему, а точнее человека идеального и счастливого.

- А что делать с несчастными и несовершенными?

- Одаривать их счастьем, - усмехнулся Сарпион. - Не думаешь же ты, что я желаю уничтожить весь людской род и создать новый. Нет, я прекрасно понимаю, что это не по силам даже богам, во всяком случае ныне живущим или тем, кому люди возносят собственные молитвы и хвалы. Что дает богатство человеку, Марго? Оно позволяет исполнить собственные желания, поэтому люди так алчны и жадны и мечтают обладать несметными сокровищами. Для колдуна главное богатство - это его сила, его знания и возможности. С помощью этого он может исполнить собственные желания. Но знаешь, колдуны все-таки сделаны из иного теста, чем смертные люди.

Мы обладаем долгой, очень долгой жизнью. А когда жизнь бесконечна и неисчерпаема, то все удовольствия могут быть познаны, все тайны раскрыты, все желания исполнены, и тогда насытившись собственным бытием, ты решаешь познать существование тех, с кем живешь бок о бок, человека. И я убеждаюсь, что решение это возникает, едва ты осознаешь в себе колдовские чары. Что ты почувствовала, когда стала колдуньей? Ты захотела власти, денег, любви, уединения? Я отвечу за тебя - ты захотела лучше познать человека, ибо единственное, чего тебе не достичь более в собственной жизни, это человеческой доли. И, наблюдая за человеком, ты понимаешь, что он постоянно чего-то ожидает, на что-то надеется, куда-то спешит, ибо знает, что вскоре ему предстоит отправиться в иной мир. Ему неведомо, что он сможет заполучить в той жизни после смерти, и человек стремится насытиться и изведать счастье в этой. Пусть видии, маги, таги и другие служители богам убеждают свои народы в возрождении и безмятежности будущего посмертного бытия, люди не могут познать этого в нынешнем теле.

- Может ты скажешь мне более простыми словами, Сарпион, что ты намерен сделать с книгой, когда заполучишь ее в руки, если она действительно наградит тебя божественной силой? - прямо спросила Марго.

- Я сделаю то, о чем упрашивают в слезах и рыданиях люди своих богов. Я сделаю их счастливыми и исполню все их прошения.

- Но люди желают очень часто совершенно противоположные свершения, одни хотят мира, другие войны, одни покоя, другие любви. Всем не угодишь! - со смехом воскликнула Марго, с удивлением при этом оглядываясь на своего спутника. Это было первый раз за последние дни, когда она искренне засмеялась. Графиня не ожидала от своего умудренного учителя такой наивности. Она ему не верила, и в то же время усмехалась тому, что он пытается запутать ее столь идеальными помыслами.

- Вот в этом и главная проблема человеческой жизни, Марго. Человек сам не ведает, для чего рожден, к чему стремится и чем все закончится. Поэтому он не может быть счастливым всю жизнь, он получает истинное наслаждение в короткие ее моменты, когда достигает желаемого. И, будь на то моя сила и воля, я бы облегчил эту недолгую жизнь человека. Я бы одарил каждого точными желаниями и указал ему на путь, идя по которому он сможет реализовать самого себя.

- Ты бы внушал человеку, что он должен желать, а потом исполнял бы эти мечты, которые сам и придумал?! - Марго продолжала заливаться звонким смехом. - Поистине ты замахиваешься даже на то, что не во власти богов, Сарпион! Но даже если допустить, что это возможно сделать с одним человеком, я задам вопрос, ответ на который ты допытывался от черноморского царевича: живой водой можно напоить и исцелить одного, двух, десять человек, но как он исцелит весь народ?

Как ты околдуешь всех людей, если даже долгой жизни чародея не хватит, чтобы обойти все земли, окруженные великим морем, и поглядеть на людей, что ее населяют. А люди при этом каждый день умирают и рожают детей, в которых продолжают свой род, обрекая их на новые страдания и несчастья, по твоим словам, ибо они не ведают смысла жизни…

Сарпион молчал. Он зашагал вперед и обогнал ведьмочку, скрываясь между стволами деревьев. Девушка еще некоторое время срывалась на громкие смешки, вспоминая тирады учителя. Она поспешила далее через лес:

- Что станет с белым светом, если эта книга действительно обладает огромной силой?! -она вопрошала с иронией, надеясь, что слова достигнут слуха колдуна. - Значит, чародеев занимают не помыслы о власти и богатстве, а счастье людей?! А может быть из добрых стремлений, а не обычной мести, принцесса Мория навлекла на своего обидчика проклятье, дав возможность всему народу, поселившемуся на черноморской земле, стать более счастливым, приблизиться к богам и постичь их замыслы?!

- Такой, Марго, ты мне нравишься гораздо больше, - наконец, ответил Сарпион. - Ибо сама ты уже задумываешься о грехах и существовании человека, размышляешь и уподобаешься колдунам, их миссии и образу познания мира, ты задаешь вопросы и будешь искать на них ответы.

Марго не успела ничего высказать по поводу этого замечания, ибо поблизости раздался протяжный вой. Графиня с любопытством взглянула на своего учителя, а тот свернул в сторону и двинулся сквозь густые кустарники.

Путники выбрались на прогалину, окруженную высокими осинами. У ствола одного из деревьев в траве копошился маленький серый зверек. Приблизившись к нему, Марго увидела перед собой волчонка, попавшего в капкан, оставленный охотниками.

- Несчастный малыш! - вскрикнула девушка. Она присела возле зверя и попыталась ласковым прикосновением успокоить его, а также помочь ему выбраться из тяжелой острой пасти капкана, который прищемил лишь кончик короткого хвоста. - Сейчас я тебя освобожу и залечу твою рану. Не скули!

Волк протяжно завыл, отстраняясь от нависшей над ним фигуры человека, чем причинил себе еще более сильную боль. Колдунье, наконец, удалось схватить волчонка таким образом, чтобы он не мог ни покусать, ни поцарапать освободительницу, и настойчивым взглядом она разомкнула капкан, извлекая оттуда перебитый хвост. Вскоре звереныш перестал изворачиваться в ее объятиях, почувствовав облегчение от тяжести, что притягивала его к земле и не позволяла сдвинуться с места, и он даже лизнул ладони девушки.

- Это была ловушка для зайцев, - произнес Сарпион, со стороны наблюдая за действиями ведьмочки. - Волчок еще совсем неопытен, да к тому же, видимо, одинок или без присмотра, раз его угораздило попасть в железную пасть. А ежели я ошибаюсь, то мы вскоре станем добычей его матери, волчицы, ее острых клыков, а может и зубов всей стаи.

- Я его только подкормлю и отпущу, - ответила Марго. Она достала из своей сумки кусочки копченного мяса, аккуратно завернутые в листья, и попробовала засунуть их в маленькую мордочку волчонка. - О, у него, наверное, еще даже нет больших зубов?!

- Зачем ты это делаешь? Ведь все равно ты понимаешь, что не спасешь всех зверей и их детенышей от охотников, капканов, силков?!

Марго посмотрела прямо в темные глаза Сарпиона. Она прекрасно поняла, куда вновь клонит ее учитель, но девушка также не собиралась ему уступать. Даже на словах, даже в простом мнении. До этого у нее были десятки лет, в течение которых лишь размышления, беседы и старые книги в монастырской библиотеке были ее напарниками.

Она убедилась на собственном опыте, что они могут меняться и заинтересовывать чем-либо новым и непознанным каждый день. Во всяком случае для того, кто желает это замечать. А Марго причисляла себя к числу тех людей, а нынче уже колдунов, которые единственное, что могли заранее сказать с полной уверенностью - это то, что завтрашний день не повторит вчерашний. Только это и помогло пленнице не потерять рассудок за долгие дни и ночи заточения.

- Я и не собираюсь спасать их всех, учитель, - с улыбкой ответила девушка. - У меня никогда не было столь грандиозных планов. К тому же в Черноморье, мне кажется, не принято оберегать волков. Люди ведь здесь так стыдятся своей похожести на этих хищников! Кстати животных ты тоже включишь в свои замыслы по обретению счастья? Ты переделаешь их природу - отныне они будут хотеть есть лишь траву и станут навечно сытыми и беззаботными?

- Замечу тебе, что ты совершенно не уяснила до сих пор, что принято, а что недопустимо в черноморской земле. Так вот, волки считаются священными и неприкосновенными зверями, и этот обычай принесли черноморцы еще из далеких времен от предков, обитавших в восточных равнинах. А ненависть и презрение люди испытывают к тем, кто покусился на волчью жизнь - оборотням. Морийцы лишь слышали сказки об этих чудовищах, в здешних краях эти истории зачастую случаются наяву. А на счет моих замыслов, Марго, я последую твоему совету - зачем угождать всем людям, можно будет избрать лишь самых достойных великой участи и одарить их.

- По-моему, эти избранные на самом деле превратятся из самых достойных в самых юродивых. Но ежели они действительно поразят твой ум, учитель, мне кажется, их тебе не одолеть никаким колдовством, - голос девушки вернул себе мрачную серьезную окраску. Она подумала, что ежели замыслы колдуна, которые она вначале восприняла как шутку, действительно могут превратиться в реальность с помощью Книги Ветров, то уж лучше не ворошить осиное гнездо, и оставить черноморцам их волчью участь. Но одновременно ведьмочка осознала, что ее отказ продолжить путешествие уже не остановит честолюбивого руса: околдовать человека по силам ему и сейчас, а Книга Ветров может помочь колдунам совершить великие поступки и уничтожить многое зло, ныне распространенное на земле.

- Порой толпу, Марго, легче сломить, чем единого человека, - завершил разговор чародей, и девушке осталось гадать: согласился он этой фразой с ее последним замечанием или мыслил по-прежнему о всемирной власти.

На следующий день путники достигли золотистых полей землепашцев и вышли к первому поселению людей, что встретилось им по дороге. Марго явилась в небольшую деревню из тридцати глиняно-каменных домов преобразившейся - ее волосы черного окраса доходили нынче девушке по пояс и были заплетены в темную ленту, сделанную из полы плаща, а глаза стали цвета сажи, в котором было не различить зрачков.

Сарпион также постарался изменить свой облик. Он взлохматил бороду и волосы, взял в руки крепкий посох и согнул спину, изображая престарелого бродягу.

Их появление взбудоражило всех местных жителей. Но Сарпион отвечал на любые вопросы, даже на немые любопытные взгляды сельчан, высунувших головы из оконных проемов своих домов. Колдун говорил нараспев старческой брюзжащей манерой. Он объяснял прохожим, у которых расспрашивал заодно дорогу к дому старосты, что сопровождает в первом странствии по стране мага, давшего обет молчания, но несмотря на это всегда готового помочь тем, кто не забывает о благословении Нопсидона и Уритрея. Он шепнул ведьмочке, чтобы она остановилась у колодцев, возвышавшихся в причудливом строе посреди круглой площади, окруженной деревенскими домами.

Вблизи Марго рассмотрела, что колодцы, возведенные из гладкого камня, различались по высоте и образовывали удлиненный овал. Это сооружение символизировало божественный пантеон черноморцев, и, как и полагалось, из самого низкого и удобного люди черпали воду, он был прикрыт соломенным навесом - колодец Нопсидона. В следующем колодце было темно и пахло гарью, как вспоминала девушка из уроков колдуна, это был колодец Гиса, бога огня и войны. Далее вставали два колодца черноморских богинь Галии и Олифеи, облепленные травами, вьюнами и усыпанные цветами, за ними темный и бездонный алтарь для Таидоса, к его краю вели четыре каменных ступени, и замыкал круг самый высокий постамент - колодец Уритрея. Это сооружение было в рост человека и находилось возле колодца Нопсидона, вода почти переливалась через его край. На самом деле плоская крыша этого цилиндрического памятника была огорожена невысоким каменным выступом, и в образовавшейся емкости находилась вода, которая постоянно пополнялась верными своим традициям жителями. В этой прозрачной глади отражалась синь неба и сохранялись дождевые капли, упавшие с его облаков.

У каждого колодца Марго совершила подобающий обряд: произнесла шепотом слова молитвы, преклонила колени у основания жертвенников. После этого к путникам приблизился староста деревни, чтобы поприветствовать незнакомых странников. Он принял их на ночлег, за что Марго пришлось наутро подсобить общинникам в коровнике. Когда, улучив подходящую минутку, Сарпион перевел для девушки просьбу хозяина дома излечить захворавшую скотину, Марго подняла его на смех:

- Я смогу залечить рану, ибо порезы на коже человека и животных схожи, но не внутреннюю хворь. Агриона так и не разъяснила мне строение человеческого тела, а о коровах мы с ней никогда не вели разговоры.

- Ты же не хочешь обрадовать хозяев мгновенным исцелением их скотины. Маги - это зачастую всего лишь собиратели целебных трав, лекари, которые к тому же приближены в представлении народа к богам. Достаточно лишь твоего согласия. Ты посоветуешь этому старику кое-каких трав, а самое главное убедишь его, что это возымеет успех. Учитывая, что слова для тебя здесь излишни, ты их попросту не знаешь и не понимаешь, в дело следует пускать чары, улыбку и нежный взор, - последовал совет колдуна.

После восхода солнца маг и его прислужник продолжили путь. Сарпион расспросил дорогу в деревне, и вскоре путники свернули на юг, двигаясь по холмистой местности вдоль видневшихся на востоке горных вершин. По дороге они останавливались непременно в деревнях, где пополняли запасы воды и еды. Сарпион непонятным для ведьмочки образом раздобыл монеты и после выгодных сделок с местными ремесленниками набросил на плечи девушки новое платье из черной льняной материи, отделанное по краям белыми узорами, а также преподнес легкую деревянную обувь.

Оставив позади поселок, в котором в обеденное время люди собрались на совершение похоронного обряда, путешественники вновь двинулись на юг. Марго в образе мага Двины следовало непременно остаться среди сельчан, которые даже несмотря на сухой солнечный день не вышли на поля собирать зрелый урожай, провожая в последний путь своего соседа, ныне оборотившегося в темношерстного волка, но Сарпион, который все время говорил от лица своей "госпожи", уверил старосту деревни, что мага ждут в ближайшем городе Краиле очень срочные дела, и учитывая, что девушка не имела права вымолвить ни слова перед очами великих богов, она с милостивого позволения сельчан тронулась далее в путь, поминая в своих молитвах Уритрею всех жителей этих краев, их предков и детей. До Краиля колдун намеревался добраться засветло, до наступления сумерек. Однако дорога, которую ему указали в деревне, напрямик через горы завершилась ближе к заходу солнца широкой пропастью, через которую был перекинут висячий мост. Но пред глазами путников предстали лишь остатки этого моста, крепкие торсы лопнули, отсырев и разрушившись в непогоду - от дождей или ярких солнечных лучей.

Путешественники возвратились на зеленые холмистые равнины и вынуждены были следовать окружной дорогой, которую выбирали обычно груженные обозы купцов или всадники на лошадях. Марго считала, что колдуну было по силам перенести девушку по воздуху на противоположный край пропасти, но она даже не думала заговаривать об этом решении, ибо знала наперед, что не будет чувствовать себя в полной безопасности, подчиненная лишь желаниям и мыслям чародея.

- Почему ты до сих пор не купил нам добрых коней? Уже почти неделю как мы переходим от одной деревни к другой, а на лошадях мы бы давно достигли берегов, - пожаловалась ведьмочка. Хотя она сама догадывалась о тщетности своих недовольств и высказала свои желания скорее от того, что и так долгое время сохраняла молчание. Особенно Марго хотелось заговорить с обычными деревенскими людьми, ибо общество Сарпиона ей уже полностью наскучило, а может она была зачастую раздосадована самоуправством учителя. Колдун был интересен в своих рассказах, но в Черноморье девушка ведь пришла для того, чтобы самой поглядеть на жизнь проклятого народа. Ей приходилось и здесь прислушиваться лишь к его речам: немудрено, она, к сожалению, понимала лишь отдельные слова из разговоров земледельцев, а колдун к тому же запретил ей издавать писк или подобие голоса.

Следовало быть нерушимой в своем обете, который она по своей воле ни за что бы не дала, даже если бы действительно стала магом.

- Я за все это время повидал в краях лишь три лошади, пашут и ездят здесь на крепких быках да волах. А те клячи, что стояли в сарае возле постоялого двора, где мы ночевали два дня назад, издохнут лишь почувствуют на своей спине наездника и пройдут под ним одну лигу, - раздался насмешливый, но неоспоримый ответ.

Сарпион еще не помышлял сделать привал, чтобы подкрепиться и развести костер, у которого путники смогли бы передохнуть - им все равно было не дойти нынче до заселенных мест - как позади с широкого холма спустился отряд из дюжины конников, который быстро нагонял странников. Вскоре воздух огласили их крики и топот копыт.

Всадники приближались с севера, скорее всего из тех мест, что совсем недавно оставили маг и его помощник. Во главе отряда был мужчина средних лет, загорелый, с маленьким лицом, сжатым ртом и длинным носом. Его голову покрывала светлая шапка, украшенная волчьим хвостом. Он остановил коня возле путников и обратился к ним со словами, из которых Марго поняла лишь пожелание о добром пути.

Ведьмочка запомнила имя, что он произнес, указывая на себя - Келей, после чего Сарпион назвал позаимствованные имена для путешественников - маг Двина и ее провожатый Арпей.

Черноморец приказал одному из своих спутников освободить лошадь для уважаемого мага и предложил одиноким скитальцам на пороге ночи присоединиться к отряду.

Сарпион одобрительно принял эту помощь, и Марго также благодарно кивнула, принимая из рук еще совсем юного наездника поводья от лошади. Парень же устроился позади своего товарища, также колдун взобрался на широкий круп рыжеватого мерина, в седле которого уже находился высокий длинноволосый мужчина.

Верхом оставили позади еще около трех лиг пути, и заночевали у основания холма, недалеко от леса, куда углублялась широкая тропа. Келей приказал установить просторные тканевые навесы, закрытые со всех сторон, которые позволяли оградиться как от ночных холодов, так и от вездесущих комаров. Люди развели большой костер, на котором запекли мягкие корнеплоды. Марго никогда не пробовала их на вкус, хотя признала, что аромат ужина был просто великолепным. Также черноморцы угостили странников вином. Но ведьмочка, взяв в руки флягу с напитком, даже не пригубила из нее. Поучения колдуна о том, что маги никогда не пьют, вовремя всплыло в памяти девушки.

В отблесках огней завязался долгий разговор между чародеем, прикидывавшимся согбенным стариком, давно не навещавшим родины, и черноморцами. На небе светила полная луна. Из леса порой доносился волчий вой, который леденил кожу на теле и наводил страх даже на закаленных в походах мужчин, составлявших отряд Келея.

Разговор зашел о разных вещах, как предполагала Марго, ибо его смысл оставался для нее тайной. Она считала себя не вправе оставлять спутников без своего внимания, ибо многие слова были обращены как раз к почтенному, пусть и молодому, магу. Осознавая это по направленному в ее сторону взглядам, Марго медленно кивала в ответ и также отвечала собеседнику сочувственными взорами. Случайно у ведьмочки даже зачесался глаз, она пыталась не замечать этого неудобства, но в конце концов не выдержала и протерла его пальцами. При этом она заметила строгое выражение лица Сарпиона - но что она могла сказать в ответ, по ее лицу уже лились горькие слезы от сдерживаемых мучений.

Ближе к полуночи с опушки леса вновь громко и призывно завыли волки. Черноморцы испуганно повскакивали с мест. Келей пожелал гостям спокойной ночи и присоединился к своим людям, которые обнажили оружие, чтобы проведать лошадей.

Марго удалилась со вздохом облегчения в палатку, специально приготовленную для мага, а чародею надлежало ночевать у ее входа, занавешенного раздвоенным полотном. Укрывшись за плотной тканью и дождавшись, когда Сарпион, наконец, уляжется на землю, девушка сквозь тонкое развевавшееся на ветру покрывало стала тихо расспрашивать учителя о том, что ему удалось узнать у черноморских конников.

- Куда они направляются? У них мы бы смогли прикупить лошадей, если они не пожелают их нам преподнести в дар. По-моему, этот предводитель Келей очень уважительно относится к магам и может пожаловать мне лошадь, если ты попросишь его от моего имени, - шептала Марго, не высовывая головы наружу, присматривая за полулежащим колдуном через узкую щель.

- Келей торговец. Он родился в этих горных местах, а сейчас возвратился сюда, чтобы осмотреть заброшенные шахты в северных горах, которые он хотел бы прикупить. К тому же он объявил о сборе Веллингом под поднятые стяги всех желающих разбогатеть и прославиться в военных походах, что нынче Черноморье готовит против эрлинских городов, - также тихо объяснял Сарпион, прикрывая для пущей безопасности рот ладонью. - А на нехватку в этих краях лошадей, он пожаловался сам, отмечая, что это лишь затрудняет связь между черноморскими землями, подчиненными Веллингу. Не думаю, что он согласится лишиться хотя бы одной лошади, Марго. Разве, что за приличное вознаграждение. Хотя для колдуна нет ничего невозможного, если ты решишься использовать колдовские чары, чтобы убедить его заключить сделку. Таким способом мы можем выудить из него немало золотых лингов, пожалуй…

- А какие еще известия? Ты думаешь, он поверил, что я маг? Келей во всяком случае торговец, то есть человек заезжий и многое повидавший…

- Он сказал, что в начале лета в Гассиполе скончался Хранитель Башни Меней. Мне кажется, что упомянул он это неслучайно. Верно, знает, что у того была воспитанница, ставшая магом. К тому же Келей сказал, что прослышал о нас еще в деревне, и очень хотел нас нагнать. Интересно, с какой стати?! А ты на его слова о смерти своего покровителя никак не отреагировала! Только я своим искусством сумел вызвать у тебя хотя бы подобие слез на глазах…

- Так эта боль и жжение в глазах, как будто мне накапали туда лукового сока, твои проделки?!

- А еще, черноморцы крайне обеспокоены слухами среди общинников о звере-оборотне, который раздирает своих жертв на части. Сейчас как раз дни полной луны, люди особенно осторожны. Один из спутников купца сказал, что в прошлое полнолуние сам видел кровавое месиво, что оставило после себя это чудовище. Сельчане озабочены появившимся монстром. Его возможно вычислить по кровавым следам, которые зверь приносит к дому того, в чьем человеческом смиренном теле живет до нового ночного пира. Когда же громадный волк становится человеком, то того не распознаешь никак.

Может быть даже сам бедняга не будет помнить, что натворил. То, что с ними рядом маг, немного успокаивает наших спутников. Однако ты слышала волчий вой - это предупреждение, волки чуют оборотня.

- То есть эти мужики надеются на мага, на меня?! - переспросила Марго, не совсем понимая, как она сможет противостоять нечисти, ежели ее страшатся даже вооруженные всадники, которые к тому же намереваются отправиться на войну.

- Не волнуйся, - в шепоте чародея сквозила усмешка. - Не удалится же зверь так далеко от поселения. И я всегда буду наготове, проснусь, едва заслышу непонятный шум. Но говорят, что оборотни не оставляют следов на земле и могут передвигаться не издавая ни единого звука. Лишь кровь тянется по его пути. И его не поразить ни мечом, ни копьем, ни стрелой. Убить оборотня возможно лишь в его человеческом обличье, - колдунью пронял озноб от таких успокоительных речей учителя. - Его одолеет лишь колдун. А маги придумали для уничтожения оборотней совсем детские забавы - посыпать солью вокруг стен дома, где по подозрению проживает человек-волк, и если она впитает в себя кровь, рубить спящего серебряным клинком, а в оборотившегося волка следует стрелять мелкими серебряными ядрами из рогаток.

Поутру в лагере не досчитались одной лошади, сорвавшейся с привязи. Ее обглоданные кости и разорванный на части круп был найден на опушке леса. Келей не стал гадать, кто повинен в гибели коня - волки или оборотень, при упоминании которого его люди прятали глаза или бледнели от страха. Предводитель велел продолжить путь. Город Краиль, обнесенный высокой каменной стенной, показался на горизонте ближе к полудню. Всадники въехали через распахнутые ворота и меж низких каменных лавок, домов, кузниц и трактиров, касавшихся друг друга черепичными крышами, выехали на центральную площадь, где была обустроена уютная конюшня рядом с постоялым двором под вывеской "Крепкий дух".

Комната, в которую вслед за Келеем вошли его спутники, была тесной и темной.

Внутри царили прохлада и сырость. Длинные столы, собранные из разнообразных камней, были обустроены вдоль безоконных стен, между ними находился широкий проход, заставленный деревянными табуретами, который вел к массивной лестнице на верхний этаж. Народу в это время дня за столами было не видать. Худой прыщавый парнишка выглянул из прохода в кухню, откуда доносились запахи дыма и жареного мяса. Когда мужчины расселись вдоль стены, расторопный слуга уже выставил перед ними полные кувшины искристого вина. Келей велел принести заодно горячей похлебки и спросил, где находится хозяин трактира. Через некоторое время по лестнице в зал сошел грузный владелец пристанища для заезжих путешественников.

Он подошел к своим посетителям и, пожелав им доброго дня, крепко пожал каждому руку. Даже Марго протянула ладонь для приветствия черноморского трактирщика, и тут же скривилась от железной хватки толстяка. При этом от взгляда ведьмочки не ускользнула улыбка, которая таинственно играла на губах их провожатого: Келей не сводил глаз от угла, в котором расположились Марго и Сарпион.

Трактирщик высказал еще парочку приветственных слов и удалился в проходе. Вслед за ним отправился Келей, крикнув что-то в сторону своих солдат. Марго искренне желала поскорее постичь иноземный язык, но покамест ей приходилось осознавать все происходящее вокруг лишь по лицам, интонациям и движениям людей. Она могла молчать в их обществе, но не собиралась в довершении этого закрывать себе глаза.

Келей появился со стороны кухни очень скоро, неся на подносе медные чашки, наполненные ароматным напитком. За ним из дверей выглянул трактирщик и бросил в сторону мага подозрительный и в то же время сочувственный взгляд. В первую очередь главарь черноморцев остановился возле своих гостей и положил перед ними угощение, произнеся при этом его название. Сарпион ответил за Марго благодарственные слова и взял в ладони горячий напиток. То же сделала Марго. В чашках оказался темно зеленый чай с изысканным запахом, но в такую жару девушка бы предпочла холодный морс. Она выпила несколько глотков и встала из-за стола, своим движением давая понять колдуну, что желает подняться в комнаты, где им предстояло провести ночь. Колдуны еще в пешем походе успели обговорить, что в этом городе они задержатся на несколько дней, чтобы расспросить торговцев и приезжих людей об истинных делах в порту, куда им предстояло далее отправиться.

Сарпион поднялся со скамьи вслед за своей "госпожой" и проводил ее на верхний этаж, где, как сообщил Келей, для путников уже приготовили спальни. Лишь наедине в узком коридоре, в который выходили невысокие деревянные двери в комнаты для гостей, Марго смогла шепотом перемолвиться с учителем парочкой слов. Она сказала, что устала и отдохнет у себя до утра. Чародей же решил спуститься вниз и продолжить разговоры, чтобы выяснить, в каких купеческих лавках можно было приобрести необходимые пожитки и сведения.

В маленькой низкой каморке, свет в которую попадал лишь через круглое отверстие в стене, занавешенное грязным тряпьем, стояли тяжелая кровать и массивный сундук.

Марго ополоснула лицо водой из таза, оставленного на крышке сундука, и прилегла.

Ее вскоре сморил сон. Она открыла глаза в наступившей в комнате темноте, когда слух пронзил призывный вой волков. Пока еще очень далекий вой, но девушка смутно догадывалась, что он приближается. Она неохотно перевернулась на другой бок и вновь попыталась заснуть, но сон как рукой сняло. Марго поняла, что у нее бешено стучат виски и голова кружится в непонятном тумане. Она решила, что скорее всего еще продолжает спать и лишь грезит о своем пробуждении.

Мерцающий огонек не развеял ее подозрения. После неясной вспышки в комнате раздались мужские голоса. Уж это точно не сон, подумала колдунья и спешно вскочила с кровати. В ту же минуту ее голова погрузилась в грязный вонючий холщовый мешок, а крепкие руки сжали ее в талии и опутали тело тонкими веревками, режущими кожу. Марго попробовала возражать и сопротивляться неизвестным насильникам, но вместо четких слов изо рта вылетело хриплое бормотание. Она не узнавала собственный голос, голова кружилась, из глаз брызнули слезы, и девушка изошла в истерическом смехе.

После легкого толчка в спину Марго шагнула вперед. Она услышала совсем близко голос, обращавшийся к ней на черноморском языке, голос, который был ей знаком, но девушка пока не осозновала откуда. Она двинулась дальше и тут же врезалась в каменную преграду. Вновь раздались гневные оклики позади, после чего ее схватили за локоть, вывернутый за спину, и повели неизвестно куда. Они спускались и поднимались, Марго не могла сосчитать ступени, ибо в голове путались мысли, а к горлу подкатывал нервный смешок. Она почувствовала ночную прохладу, означавшую, что ее похитители вывели свою жертву из дома, а после вновь раздался скрип открываемого засова, и девушку втолкнули в помещение, в котором ощущался запах соломы, кислого вина и сырости. Но это ведьмочка почувствовала лишь, когда с лица сорвали удушливый мешок, и она заодно бросила быстрые взгляды на своих мучителей, коими оказались люди Келея. Она очутилась в просторном амбаре, в один из темных углов которого ее подтолкнули сильными руками. Там на невысокой бочке связанный по рукам и ногам сидел колдун. Марго было уготовано место рядом.

Неяркое сияние в деревянном сарае исходило от единственной лампы, висевшей под потолком. Через круглое окно, находившееся высоко над землей, вовнутрь лился лунный свет. В его отблески выступил мужчина, находившийся прежде в тени. Он взмахом руки прогнал своих прислужников прочь и остался наедине с обездвиженными пленниками. Это был Келей.

Он заговорил, обращаясь к путешественникам, которых столь дружелюбно приютил в собственном отряде. Руки быстро двигались в насмешливых жестах, голос звучал иронично и презрительно. Марго пыталась прислушаться к его речи, но ее смысл оставался ей недоступен. Разум был смущен и взбудоражен, ярость и непонятная радость боролись в душе и голове девушки. Она вопросительно глядела на своего учителя из-под нахмуренных бровей. Но колдун даже не помышлял отвечать черноморцу, а лишь молчаливо выслушивал его громкие тирады.

- Что он говорит? - в конце концов спросила девушка Сарпиона. Она ужаснулась своему голосу. Он звучал, как будто до этого ведьмочка выпила бочку вина, язык еле ворочался во рту. К тому же она поздно опомнилась, что не имела дозволения произносить даже одного слова вслух.

Со стороны колдуна ответом был лишь суровый взгляд обвинителя. Келей рассмеялся и вновь заговорил:

- Или твой обет не распространяется на морийский язык? А я уж думал, что ты верно немая, этакая бестолковая кукла, на которой старик решил заработать на закате жизни звонких монет, - купец произнес слова на родном языке Марго. Его говор был правилен и почти лишен акцента.

- Я морянка, - вспыхнула Марго. Она редко злилась и даже теперь пыталась сдерживать себя. Но раздражение и растерянность сквозили в ее тоне, а в уме по-прежнему не родилось ни одной здравой идеи. - Какое ты имеешь право приказывать своим людям касаться меня, а тем более опутывать этими тесными канатами?! Немедленно освободи меня и моего спутника!

- Морянка, не морийка, а морянка! - насмехался Келей. - Да только за твое признание закон позволяет тебя казнить.

- Я морянка, кем являлся и ныне покойный Веллинг Релий, - уже более отчетливым голосом возразила Марго. - И ты проведешь оставшиеся дни в темнице, ежели тронешь нас хотя бы кончиком пальцев.

- Угрозы… От кого? Смазливой тонки или южанки?! Да я повидал в эрлинских портах всех морийцев, а среди них и морян. Вашим рожам меня не провести, - оскалился черноморец. - Ну что ж, видимо мне следует повторить свои речи на морийском, хотя уверен, что твой спутник меня прекрасно понял, - он оскалился. - Только за то, что ты посмела назвать и изображать из себя мага, тебе грозит суровое наказание от служителей этого ордена. А, учитывая, что ты взяла имя Двины, мага, которого нынче разыскивают по всей стране по велению Хранителя Башни, тебя ждет еще худшая кара.

- Тебе то до этого какое дело? - воскликнула Марго. - Ты не веришь, что я маг?!

Сейчас я докажу обратное. - Ведьмочка представила, как одежда на купце разогревается до высоких температур и самовозгорается, обжигая его плоть. Но реальность явно свидетельствовала, что ничего такого наяву не произошло. Она попробовала еще раз направить свои помыслы на исполнение задуманного, но чары не повиновались. Она смутилась. Ее возбуждение и деятельность угасли, она осознала, что пора задуматься, а не рубить сгоряча. Следовало успокоиться, привести мысли в порядок, и тогда уж точно она сможет колдовать - в этом было их единственное спасение.

В этот момент входная дверь распахнулась, и на пороге показался юноша из трактира. Он был крайне встревожен и обратился к купцу с предупреждением, из которого Марго разобрала лишь слово "волки". Однако Келей взбешенно заорал на появившегося слугу, и тот быстро скрылся от его гневного взора. Дверь за парнем с грохотом захлопнулась от яростного порыва ветра. В ночной тишине вновь послышался волчий вой.

Марго взглянула на своего наставника. Сарпион был спокоен и молчалив, он терпеливо выжидал. Но чего? Ожидание было привычным и для многолетней затворницы, хотя нынче Марго не видела в нем никакого толку. Единственным вмешательством колдуна был этот внезапный ветер, решила колдунья, ибо сама еще не вернула себе ясность мысли и способность колдовства. А дверь была затворена, несомненно, по желанию колдуна, ибо на его лице вдруг появилась заинтригованная ухмылка. Марго приходилось брать инициативу в собственные руки.

- Что ты хочешь? - спросила она черноморца.

- Я хочу отдать тебя в руки правосудию, ты маленькая ведьма, морийская шлюшка, не отказавшая, по-видимому, на палубе ни одному матросу, - Келей медленно приближался к Марго. Его исхудалое лицо внезапно приобрело устрашающие черты, глаза заполыхали зеленым огнем, а во рту заблестели длинные зубы. - Веллинг объявил немалое вознаграждение за сведения о своем сбежавшем брате, а также девице Двине, маге. Хотя маги безусловно с нею решат поквитаться самостоятельно.

Но мне не повезло. Ты совсем не Двина, - голос ожесточился, купец стоял в одном шаге от девушки, которая не могла оторвать от него пораженного взгляда. - В любом случае, я извлеку из этого немалые деньги. Знаешь, что бывает с теми, кто смеет себя называть магом? - Он вытянул вперед длинную руку Пальцы, на которых виднелись острые неостриженные ногти, схватили девушку за шею и приподняли ее с места. - Тебе лучше подумать над тем, как это можно избежать. Деньги я люблю больше, чем милых потаскушек.

Марго скривилась от боли в подбородке, она задыхалась. Вновь обращаться умолявшими взглядами к Сарпиону было бесполезно. Она покончит с этим безумцем сама. А как его еще назвать, раз он посмел перейти дорогу колдуну?!

Удар в грудь черноморца был настолько силен, что сама ведьмочка почувствовала его мощь. Отлетая в противоположную сторону амбара на грязный утоптанный пол, Келей успел расцарапать до крови шею девушки. Вновь о себе дали знать волки, они приближались. Марго сама не понимала, почему почувствовала от этого знания облегчение. Она посмотрела на собственную грудь, сжатую толстыми путами - веревка стала медленно возгораться от ее взгляда. От шума и кутерьмы в голове не осталось и следа. Порой ненависть позволяет человеку забыть все, что его волновало, и устремиться лишь к своей мрачной цели. Но ненависть покинула колдунью, едва той удалось освободиться от веревок. Скидывая последние путы с ног, она вскочила с места и двинулась к своему противнику.

Черноморец лежал на полу, корчась от боли. Его падение на твердую почву могло повредить жизненно важные части организма - спину или голову, но у Марго не было даже помысла исцелить захватчика. Когда она очутилась в лунном свете и предстала перед своим обидчиком, Келей прильнул как загнанный зверь к полу и заскулил. Он приподнялся, не отрывая рук от земли, сверля злобным пожирающим взглядом девушку.

Но она не собиралась оставлять начатое дело на половине.

Новая сила подняла мужчину в воздух и понесла его к стене сарая, о которую с глухим грохотом столкнулась его спина. Тело Келея сползло беспомощно вниз. Волки вновь обеспокоили округу призывным воем. На этот раз с улицы донеслись громкие крики людей, на дворе разрасталась суматоха и невнятная борьба.

- Как ты посмел сомневаться, что я маг? - не обращая внимания на посторонние звуки и испуганные возгласы, спросила Марго.

- Я знал, - прохрипел в ответ Келей, - я знал Двину.

- Рассказывай все, что тебе известно о ней, - повелительно произнесла девушка.

- Я переправлялся с ней несколько лет назад из одного эрлинского города в другой, - продолжил черноморец, превозмогая боль от сломанных костей. Марго слышала их хруст, когда ударила его о стену. - Я узнал о ней в Лиреке, два дня назад, деревне, где вы, вероятно, останавливались, и тогда же решил ее нагнать. За ее поимку маги обещали хорошую награду. Но я сразу понял, что ты - это совсем не она. Я решил разузнать о тебе побольше. Может быть Двина действительно изменилась за прошедшие годы. Но сомнения рассеялись, я вконец убедился, что вы мошенники. Маги никогда не опускают первыми взора, маги никогда не плачут, во всяком случае Двина не могла заплакать. Это была девушка железной воли и характера.

- Какой она была? Как она выглядела?

- Она была выше, чем ты, бесспорно. Да, она была немногословной, но ее слову никто не смел перечить.

- Что она делала в Эрлинии? - спросил Сарпион. Колдун также освободился и строго наблюдал за происходящим, стоя позади ведьмочки. - Ты знаешь ее знакомых?

- Что вы задумали? - купец попытался усмехнуться. - В то, что эта девчонка маг поверит лишь глухой и слепой.

- Назови имена и города, - велел Сарпион.

- Я не знаю, - вдруг Келей совершил невероятный прыжок в сторону Марго, которая вовремя отскочила к окну. Из темного угла на нее выскочило уродливое существо.

Оно все еще напоминало голосом, повадками и фигурой человека, но тело обросло длинной шерстью, голова увеличилась в размерах и на окровавленном лице сверкали огромные желтые глаза.

- Оборотень! - прокричал колдун. - Он укрепляется в силах, ты не сможешь с ним справиться, Марго.

Но девушка не обращала внимания на возгласы чародея, его голос потонул в шуме, раздавшемся из-за деревянных стен амбара. Она не отрывала взора от превращавшегося человеческого тела. От ее силы и чар оно поднялось в воздух на несколько локтей и застыло в этом положении.

- Отвечай! - хладнокровно произнесла Марго. - Кто ее близкие родственники, друзья, знакомые? Где они живут?

Но из горла черноморца доносилось лишь сдавливаемое рычание. Он дергал ногами, которые больше напоминали длинные лапы с острыми когтями, человеческое лицо вытягивалось в волчью морду.

Девушка ничего не слышала в охватившем город безумном гуле голосов, лязге оружия, лае собак и визгах другой живности. Она не смела моргнуть или пошевелиться. Она знала, что неверное движение приведет к тому, что чудовищный зверь обретет свободу, и ее жизнь в то же мгновение оборвется.

Широкая тень нависла над головой, а после на пол перед вскрикнувшей от неожиданности и испуга ведьмочкой приземлился взрослый серый волк. За ним через окно в сарай ворвался еще один лесной хищник. Келей, точнее оборотень, получил долгожданное освобождение - Марго прикрыла голову руками перед новыми врагами и потеряла главного противника из виду. Но нападение устремилось не в ту сторону, девушка не увидела на своей груди огненных глаз чудовища, ибо ему предстояло сразиться с новыми недругами.

Волки оскалились на сородича, который превосходил их в размерах. Они не мешкали и тут же набросились на оборотня, впиваясь в его шкуру острыми клыками. Зловещее рычание послышалось со стороны выхода. Марго решила, что пора запустить в помещение свежего воздуха, и распахнула дверь, повалив ее плашмя на землю. Через образовавшийся проем не успел проникнуть блеклый свет луны, ибо в первую очередь в сарай впрыгнули еще три крупных хищника, присоединившихся к своим товарищам.

Сарпион отступил в темный угол амбара, но Марго не могла сделать ни шагу. Она замерла перед развернувшейся на глазах кровавой схваткой. Волки впивались клыками в голову, лапы, хвост, туловище оборотня, но нечисть жестоко оборонялся, отвечая не менее острой пастью. На пороге появились неизвестные люди, державшие в руках мечи и согнутые сабли. Шум и крики во дворе замолкли, а спустя некоторое время прекратилось звериное рычание в сарае. На окровавленном полу лежали останки огромного оборотня, его горло было разорвано в клочья, брюхо залито кровью, глаза выцарапаны когтями. Волки, отставшие от неподвижной туши, осматривали в тишине сгрудившихся возле выхода людей. Один из зверей направился к порогу медленным тихим шагом, за ним протрусили его собратья. Никто из людей не посмел вновь обнажить оружие или преградить путь этой стае.

Колдун спешился и со статным пегим жеребцом подошел к мелкой речушке, струившейся по гладким камням. Марго также покинула седло и повела своего коня напиться из потока, преградившего путь всадникам: река несла свои бурные воды с горных вершин по темным ущельям и, скорее всего, на западе, разливаясь в зеленых равнинах, впадала в Алдан.

- Я готов и сегодня, и завтра вновь восхищаться твоей смелостью и решительностью, Марго, - одобрительно произнес чародей, прямо глядя на девушку, скромно опустившую голову к земле и заплетавшую растрепанные волосы в косу. - Лишь благодаря тебе этому оборотню пришел конец! В Краиле еще не одно десятилетие будут рассказывать об ужасах прошедшей ночи.

Слова учителя льстили девушке, ее щеки покрылись алым румянцем, а губы украсила улыбка. В городе морийцы провели еще один день после нападения на него волков.

Марго вновь пришлось исполнять обет молчания, а Сарпиону выслушивать благодарственные речи от горожан и градоуправителя, ибо не было сомнений, кто разоблачил заезжего торговца в его чудовищной сущности. Магу подарили лошадей, золотые линги, изящное оружие, и никто не посмел заподозрить, что молчаливая девушка, отвечавшая на обращенные к ней слова лишь редкими поклонами и улыбками, всего лишь самозванка. Спутники Келея в ту же ночь от страха разбежались, а трактирщик, которого Марго подозревала в сговоре с купцом, расщедрился и предоставил магу и его провожатому лучшие апартаменты в своей мрачной гостинице, а слугам наказал потчевать гостей самыми свежими и дорогими блюдами. За это он не взял с чародея ни монеты, но был несомненно рад, что маг и старик удалились из города и постоялого двора через день после кровавого кошмара в его дворе.

- Ты же знаешь, что с оборотнем расправились волки, а не я, - скромно ответила Марго.

- Но без тебя, они могли не успеть спасти нам жизнь. Правда, я и не ожидал иного исхода.

- Не ожидал?! - удивленно воскликнула ведьмочка. - Интересно, как у тебя хватило спокойствия дожидаться его так долго и не пошевелить даже пальцем для того, чтобы обезвредить этого негодяя!

- Вот именно лишь в спокойном здравом рассудке колдун может что-либо предпринять и изменить реальный мир. Не сомневайся, я бы не позволил человеку тебе навредить, но ты великолепно справилась и без моей помощи, - Сарпион присел на камень возле реки и зачерпнул ладонью воды, чтобы освежиться.

- Но ты ведь даже не предполагал, что этот че-ло-век является оборотнем? И он мог нас разорвать на мелкие куски!

- Марго, я еще раз поражаюсь твоим самообладанием. Ты была на высоте! - вновь похвалил ее действия чародей, но новые благодарности для Марго были излишни, она даже не повела головой на его слова. - Жаль, конечно, что мы совершенно ничего нового не узнали о Двине, то есть о тебе. А девушка эта, оказывается, была заметной личностью. Я уже сомневаюсь, не раскроем ли мы случайно по незнанию вновь наши лица.

- Может не стоит мне представляться везде магом, будем соблюдать секретность, и уже в Гассиполе воспользуемся этими масками, чтобы проникнуть в Береговую Башню?

- Не знаю, не знаю… Известия о маге Двине, которая уничтожила оборотня, уже разлетаются по всей стране.

На этом беседа завершилась. Марго подошла к седлу и достала из сумки флягу, чтобы пополнить запасы воды. Он сорвала тонкие стебли желтого цветка, распустившегося у самого края воды. Растение привлекло ее взгляд, а магу следовало всегда иметь при себе целительные травы, и хотя ведьмочка не знала в них особый толк, она посчитала, что не помешает добавить их в кошелку, висевшую у пояса.

- Мы двинемся далее на юг? - спросила она, когда колдуны уже собрались продолжать путь под послеобеденным солнцем.

- Нет, мы поскачем через горы, - ответил Сарпион, поправляя седло на крупе пегого. - Марго, я хочу задать тебе очень важный вопрос - ты готова идти со мной до конца? Это может быть последний шанс вернуться, потом с выбранной дороги не свернешь.

- Я готова, - твердо произнесла она.

- Я верю тебе, и все-таки обговорим еще раз, что ожидает нас впереди. Твоя задача проникнуть в Башню и заполучить Книгу Ветров, которую тут же передашь мне в руки, - Сарпион внимательно поглядел на спутницу, делая ударение на последних словах. Несомненно, это была его заветная мечта в последние десятилетия, подумалось Марго. - Я же буду тебя оберегать и поддерживать всеми мыслимыми и немыслимыми силами.

Ведьмочка согласно кивнула:

- И в первую очередь, что ты сделаешь с этой книгой, ежели она действительно обладает ценностью для колдунов, это снимешь проклятие морийской принцессы, а также поможешь Ортеку и его друзьям, - заметила Марго.

- Именно для этого мы отправились в путь, - неохотно улыбнулся Сарпион. - Но об использовании Книги Ветров мы подумаем позже, сперва необходимо, чтобы она оказалась в надежном месте. Итак, если мы достигли с тобой согласия, то следует заключить в связи с этим договор, который мы отныне будем соблюдать.

- Заключить договор?! - переспросила предложение колдуна Марго. - Мы что совершаем сделку? Будем подписывать бумаги?

- У нас обоих есть свои цели в этом путешествии и свои обязательства. Я предлагаю лишь еще раз пообещать их исполнить. К чему бумаги и подписи?!

Достаточно лишь нерушимого слова, не правда ли?

- По-моему, я давала тебе уже слово чести, - недовольно заметила девушка. - Или ты требуешь от меня еще клятвы богам? Но для колдунов нет богов и запретов.

- Я говорю лишь о символическом рукопожатии, что принято на черноморской земле.

А заставить или склонить тебя к чему-то, Марго, никому не по силам.

Сарпион встал напротив колдуньи и торжественно произнес, не спуская глаз с ее растерянного лица:

- Я обещаю не причинять вреда твоему здоровью и защищать от всех злоумышленников, кто посмеет воспротивиться тебе с оружием в руках.

Марго не нарушала возникшей неловкой тишины. Показная затея колдуна была ей не по душе. Однако, Сарпион терпеливо дожидался ее ответа.

- Я обещаю сделать все необходимое для того, чтобы передать тебе Книгу Ветров, - безразлично сказала девушка.

Колдун улыбнулся. Он протянул ей правую руку и крепко сжал в ней маленькую ладонь ведьмочки.

- И ты не сможешь колдовать, пока я не прикоснусь к этой книге собственными пальцами, - закончил он фразу Марго, не разжимая скрепленных ладоней.

Марго побледнела. Хотя Сарпион сказал всего лишь слова, она почувствовала, как дрожь прошла по всему ее телу. О таких уговорах у них никогда не заходила речь:

- А ты не сможешь колдовать, если нарушишь свое слово, - тут же продолжила она диалог, хотя колдун намеревался убрать руку, и девушка с силой притянула ее обратно к себе.

Он тряхнул рукой один раз и, наконец, как обожженный вытащил ее из раскрытой ладони девушки. Сообщники злобно и презренно поглядели друг на друга.

- Что все это означает? - подозрительно спросила Марго.

Колдун приблизился к лошади и ловко вскочил в седло.

- Теперь ты точно знаешь, что я желаю тебе только добра, Марго, - засмеялся он, трогаясь вдоль берега против течения реки к горам.

- Но ты хочешь, чтобы я не колдовала, - прокричала ему в след девушка. Она тоже забралась в седло. - Мы о таком не договаривались, и я не собираюсь придерживаться этого слова.

- Мы заключили соглашение, Марго, и ты приняла все его условия. Не думаю, что у тебя получится противиться собственной воле, - иронично заметил колдун. - Теперь мы с тобой наравне!

Марго усмехнулась - такие глупости столь уверенно мог произносить лишь Сарпион.

Она пожелала развеять его напрасные надежды: девушка представила, что лошадь под учителем останавливается как вкопанная. Но всадник удалялся на восток. Марго еще раз поглядела на его фигуру: она подумала, что он мешает ей колдовать и следует сбросить его чары, а после вновь захотела остановить его галоп. Ничего не происходило. Она погнала своего коня вперед - видимо, далекое расстояние ослабляло чары. Колдунья вновь и вновь пробовала воспользоваться своими способностями.

- Что ты сделал? - крикнула она вслед старику, когда почти добралась до узкой извилистой тропы, на которую вступил Сарпион. - Ты считаешь, запретив мне колдовать, мы стали равны?! - ее голос был наполнен возмущения и гнева.

- В последнее время я убедился, что твое могущество столь велико, что ты сама не ведаешь этого. Тебе не справиться с ним сейчас. Ты еще слишком юна, Марго. Ты можешь невольно навредить себе и нашим планам. Пойми, что ты нынче под моей надежной защитой, я смогу уберечь и тебя, и себя. В конце концов, я ведь дал слово.

- Так этот договор… соглашение… что это? Я не смогу более колдовать?!

- Пока не достанешь для меня книгу, - Сарпион обернулся к девушке и строго оглядел ее. - Заклятие, нанесенное на себя собственными же словами, никому не снять. А магу колдовские чары совсем ни к чему. В порту за твои проделки тебя могут быстро вздернуть на виселице, Марго. Не думаешь же ты, что ежели в этой глуши тебя приняли за мага-избавителя, настоящие служители богам не распознают природу твоих способностей?! Я уже начал оберегать тебя, и отныне ты должна будешь доверять мне во всем, иначе тебе никогда не вернуться к прежней жизни, а черноморцы так и останутся волчьими отродьями, - его голос сошел на жесткие властные ноты.

- Ты подлец, Сарпион!

- Я не могу тебя ударить, но поверь, мне хватит воли проехать мимо, если ты ненароком соскользнешь в обрыв.

- Куда мы едем?

- В Асоль, столицу. Тебе еще рановато являться в порт. Для начала ты изучишь язык, а я разузнаю все о знакомых Двины. Нам некуда торопиться, Марго! Правда, ты желаешь поскорее исполнить данное обещание, не так ли?

Глава 8 ЗАПРЕТНОЕ ОЗЕРО

- Кругом один лес да лес! Через реку уже перешли, скалистые холмы перевалили - так где она открытая местность?! Где эти болота, в которых лежат потайные озера?!

Куда мы идем? Если мы так и будем держаться восточного направления, то вскоре вновь окажемся у болотников - вот чует мое сердце! - Ланс усмехнулся собственной шутке, ибо сердце его до сих пор ничего не чувствовало, так как его просто-напросто не было. Дух сокрушался в голове тайи, которая ступала рядом с релийским графом через молодые заросли дубов и невысоких кленов. Среди пожелтевшей листвы виднелись спины других спутников: Дуглас опирался на толстый посох, а черноморский царевич вырвался на несколько шагов вперед и ломал ударами меча разросшиеся древесные побеги.

- Уж поверь мне, Лисса, что сам я уже опасаюсь этой живой воды, - дух продолжал размышления громким голосом, слышным лишь девушке. Он находился внутри солонки, ибо лишь так мог общаться со своей хозяйкой, и взирал на окружающий мир ее глазами. Он не мог не заметить нежных подбадривавших взглядов, которыми обменивались граф и тайя, не мог он не догадываться и том, что девушка в эти минуты желала более всего, чтобы дух замолк или испарился, отправился на разведку вместе с Ортеком или Дугом, но Ланс же настойчиво выражал свои догадки и недоумения. В конце концов, она могла с ним не разговаривать - раз не отступала от пирата ни на шаг, или, наоборот, он ни на минуту не оставлял ее одну, что мешало девушке отвечать даже шепотом на соображения своего духовного хранителя, но она не имела возможности заглушить голос духа в голове и не слушать его. - Вспоминаю все эти разговоры Сарпиона да Молоха о том, что живая вода опасна для колдунов, и не верю, что позволил тебе тронуться в эти края!

Хотя, конечно, пока что о живой воде по-прежнему остается лишь мечтать. Боюсь, что озеро, на которое мы натолкнемся, будет всего лишь обычным водоемом, а может и того хуже - заполнено водами забвенья. Посмотришь в эти воды - и забудешь свое имя, родичей, прошлое. Это и объясняет, почему искатели живой воды в большинстве своем сгинули в неизвестности за пределами родной Мории!

- Очень еще меня смущает наш братец. Не договаривает чего-то Дуглас?! - в голосе Ланса сквозили подозрение и задумчивость. - Рассказал он вечером на привале о словах номов и рудокопов, да только выходит, что номы то нас отпустили просто так?! Они ведь даже посильнее колдунов будут - могли нас заживо в землю вогнать или на месте умертвить, ну да эти человечки не столь уж безжалостны к людям. По-моему даже, что тот карлик, когда его Ортек от земли оторвал, совсем все свои божественные методы позабыл и силы утратил - немудрено, номы ведь дети гор. По словам Дугласа, они страшно на людей разозлились за то, что в Рудных горах объявилась колдунья, хотя точнее… колдун, то есть я. Но рассорившись с рудокопами, которые им приносят дары и молитвы, номы ничего не сделали нам, нарушителям порядка в этих краях, даже слова не сказали в нашу сторону. А мне кажется, что последние слова были как раз обращены к нам, только, что бы они означали?! Неслучайно Дуг решил умолчать об этом. Ничего хорошего это не предвещает! Хотя может быть номы попросту струсили, испугались колдуна, они ведь не ведали истинной силы чародея, что оказался в их землях. В этом и опасность колдунов для людского рода, никому неизвестно на что, они на самом деле способны.

Может быть в их силах вершить человеческие судьбы, повелевать землей и небом, но чаще всего колдуны одарены лишь долголетием и крепостью тела. Тем не менее люди да и номы, пожалуй, предпочитают и вовсе не иметь дело с теми, кто может за плохое слово сжечь дом обидчика, а при скверном настроении навести на соседей чуму или иную заразу - лучше сразу уничтожить таких нелюдей на костре. А между прочим от всего, что было совершенно номами на моих глазах, тоже очень сильно попахивает колдовством - особенно зазеленевшая сухая палка.

- А знаешь еще что, Лисса? Да хватит уже глазеть на него, как будто не видала Вина все эти месяцы рядом с собой?! К чему эти жесты, ясное дело, ты со мной не свалишься в эту колдобину! Я ведь тебе тоже рассказываю очень важные вещи, - Ланс старался перекричать графа, который протянул девушке руку, помогая спуститься вниз в яр, покрытый опавшей листвой. При этом де Терро еще раз восхитился смелой задумкой Лиссы совершить землетрясение, чтобы задержать наступавших горняков. - Я сам удивился, что мне такое оказалось по силам! Но я пошевелил лишь верхние слои земли, точнее даже только почву вблизи пропасти. А раннее я ведь еле-еле вызывал слабый ветерок. Я кстати очень зависим до сих пор от твоего самочувствия и настроения, Лисса. Но, по-моему, с каждым днем я предчувствую свое скорое возрождение и умножение сил - особенно после таких милых обоюдных взглядов, - тихо заметил Ланс, хотя его слова, каким бы шепотом они не произносились, не могли пройти мимо ушей девушки. Ее слабая улыбка была этому подтверждением, но дух тут же заметил, что граф может и любоваться ее улыбкой и лицом, но также он должен глядеть под ноги, ибо начинался новый подъем среди ветвей и стройных стволов осеннего леса.

Ортек и Дуглас уже миновали подъем и скрылись между деревьями, когда до слуха отставших друзей донесся радостный крик черноморца. Тут же Лисса поняла по холодку солонки, что дух решил удалиться и разузнать причину, заставившую царевича нарушить царящую кругом тишину столь громким возгласом.

- Озеро! Озеро! - также сильно восклицал очень скоро возвратившийся дух. Лисса в это время спешила за Вином к просвету среди деревьев, выводившему на опушку затянувшегося леса. - Мы подошли, наконец, хотя бы к какому-то озеру!

За лесом открывался вид в низину, где сверкали воды небольшого водоема. Еще зеленая высокая трава, среди которой кое-где красовались поздние цветы, простиралась на расстоянии поллиги от берегов озера, далее на горизонте вновь вставал стеной темный бор. Лисса сбежала вниз по холму вслед за Вином. Они добрались до сверкавших в полуденном солнце чистых вод. Ортек уже сбросил на берег дорожные сумки и извлек наружу котелок, которым зачерпнул воды. На этом царевич застыл в раздумьях. Лисса заметила, как Дуглас опустил в воду свой посох и внимательно рассматривал намокшую деревянную поверхность.

- Может ты расспросишь зверей и птиц, живая это вода или нет, - расслышала девушка просьбу черноморца, обращенную к ее брату.

- На вид это совсем обычная вода, - откликнулся Дуглас. - А советоваться в этих местах мне не с кем - я пока не заметил никакую живность.

- Ну что, это оно? - с надеждой в голосе и глазах спросила Лисса, приближаясь к друзьям. - Если эта вода не дает жизнь, то лучше не дотрагиваться до нее - может это и есть то озеро забытья, из которого нам предлагали недавно испить?!

- Мне показалось, что вода номов как раз и дарила жизнь разным сучья и палкам, но вряд ли человеку, - заметил Вин.

- Таким же образом советовали колдуны изучать истинность живой воды, - задумчиво проговорил Ортек. - Хотя конечно лучше было бы проверить ее свойства на живом существе, например, на синичке или мышке-полевке.

- Но палка же не покрылась почками, - Лисса с сожалением глядела на посох брата, - а в воде не видать ни одной рыбы или лягушки. Я совсем не доверяю этому озеру.

Да и Ланс не признает его за источник с живой водой, - казалось, что именно мнение духа стало решающим для девушки.

- Отих писал, - Ортек извлек дневник смертника и перелистал старые пожелтевшие страницы, - он же описывал озеро… вот… "оно сокрыто от глаз человека". А это озеро лежит посреди равнины и к нему выйдет путник из леса со всех сторон. Нам стоит поискать другие озера, а, ежели ничего не получится, вернуться сюда. Озеро ведь никуда не денется.

- Тогда не будем терять время, напиться этой водой никто не рискнет, хорошо, что еще есть старые запасы, отправимся дальше в блуждания по лесу, - предложил Оквинде.

- Только эти запасы воды неминуемо закончатся, - побурчал Ланс, пока друзья обсуждали, в какую сторону им направиться. - Если мы будем так подозрительно относиться к каждому лесному ручью или озеру, мы иссохнем от жажды. Но я не вижу иного выхода, чем до поры поберечь запасы жидкости. Это озеро уж точно не внушает мне доверие. Оно ведь ближайшее к владениям номов.

- Ланс предлагает двинуться далее на восток, - вмешалась тайя в разгоравшийся спор, она восприняла слова духа как дельный совет, но его возражения не заставили себя ждать, хотя были уже бесполезны:

- Какой восток?! Там же болота и змеи!

Ортек повел друзей в обход озерных берегов на северо-восток. Они углубились в чащу, держась выбранного направления. По дороге они остановились у широкого ручья, чтобы подкрепиться едой и водой. Дуглас сказал спутникам, что эту воду пьют птицы и звери, на чьи следы он указал на мягкой земле, так что источник не представлял угрозы. Солнце уже клонилось к закату над верхушками деревьев, когда впереди опять замаячил свет. Путники вышли на опушку и с подозрением огляделись вокруг: перед ними вновь распростерлась зеленая равнина, посреди которой блестела спокойная гладь озера.

- Это то же озеро! - воскликнул Ортек. - Мы вышли с запада, как и несколько часов назад. А мне еще показался таким знакомым овраг, сквозь который пролегал наш путь.

- И птицы в лесу трещали о тех же делах, - сконфуженно произнес Дуглас. - Обсуждали предстоящий перелет на юг. Это конечно неудивительно, но их трели должны были навести меня на мысли, что доносятся они от тех же пернатых, что повстречались нам к полудню.

- Заколдованный круг? Куда же мы выйдем, если зайдем опять в лес, только уже с северо-запада, - вопросительно заметил Вин.

Ортек вновь порылся в записях Отиха, но видимо ответа там не нашел, так как его лицо по-прежнему оставалось растерянным.

- Что ж… На север путь закрыт - посмотрим каков юг, - принял решение черноморец. - До заката мы успеем одолеть пару лиг, не будем же терять времени.

Лес в этой стороне был более редким, путники проходили открытые прогалины, заполненные светом. Но, несмотря на это, каждый с подозрением вглядывался в деревья, гадая, не проходил ли он сегодня мимо этих же высоких крон, старых корней дубов, выходящих на поверхность земли, встречалась ли на пути богатая грибница или поляна, заросшая лесной крапивой. В наступивших сумерках путешественники вышли на окраины леса и с облегчением вгляделись в пустынные луга. По правую руку от людей возвышалась невысокая скалистая гряда, вдоль ее отрогов отряд продолжил шествие, а в последних лучах солнца черноморец велел располагаться на ночлег. Друзья остановились около одинокого дерева, под которым подобрали сучья, чтобы развести костер.

- Если лес не пропускает нас на север, значит, именно там скрывается то, что мы ищем, - заметил Вин после того, как друзья скудно перекусили.

- Маги в таких случаях говорят - на все воля богов. Я бы хотел им поверить и принести этим богам богатые приношения, чтобы умилостивить их отношение к измученным странникам, но, похоже, я уже совсем позабыл все подобающие для такого случая слова, - грустно ответил Ортек. - Остается надеяться лишь, что в этих местах повелевают иные властители, которые даруют спасение тем, кто его искал.

Бодрствовать в первую половину ночи выпало черноморцу, а затем был черед графа де Терро сменить дозорного. Дуглас улегся вблизи огня и тут же задремал, а Лисса примостилась немного поодаль на плаще, подставив под голову почти опустевшую сумку.

- Ты разве спишь? - раздался громкий голос в голове у Лиссы. Девушка испуганно вздрогнула и быстро поднялась с земли. Будить свою хозяйку духу было дозволено лишь в чрезвычайных ситуациях. Она поглядела на догоравшее пламя костра и склоненную фигуру черноморца, прикорнувшего на мягкой траве. - Да, он, по-видимому, заснул, но пока тревожиться не о ком, вблизи нет ни одной человеческой души.

- Зачем же ты меня разбудил? - зевая, шепотом спросила девушка.

- Я хотел исполнить свое обещание. Точнее я еще не успел его тебе дать, и я думал, что сделаю тебе сюрприз. Я ощущаю в себе способность сделать так много, что попросту не могу терпеть бездействие, - болтал Ланс.

- Интересно, ты все-таки будешь таким же разговорчивым, когда возродишься, или это от недостатка общения? - тихо усмехнулась Лисса.

- Я готов исполнить любое твое желание, - выговорил дух то, к чему желал подготовить хозяйку. - То есть, конечно, если это будет мне по силам и будет относиться к колдовству. О том, чтобы я замолчал, и не проси!

- А какое у меня может быть желание?! - задумчиво произнесла девушка.

- И вдобавок, к сожалению, Дугласа я все же не исцелю, а Вина в тебя влюблять не стоит, так как он и сам уже окрылен этим чувством.

- Что? Ты на такое способен?! - возмущенно прошептала Лисса. - Попрекал Марго, а сам туда же! Как ты думаешь, Ланс, я еще увижусь с ней? Наверное, не следовало быть к ней столь строгой, она ведь сама влюбилась в Вина и не смогла себя удержать. Но то, что она скрывала от меня, кем является на самом деле…

- Когда-нибудь ваши пути все равно бы разошлись, хозяюшка. Марго колдунья. Она во многом нам помогла. Но колдуны всегда остаются одинокими, они редко раскрывают перед людьми свои истинные лица, - в голосе духа также слышались грусть и тоска. - А теперь, раз ты сама не можешь загадать достойного желания, вставай отсюда и отойдем на безопасное место, где ты не разбудишь своим визгом спящих друзей. Я сам выберу для тебя фокус и устрою небольшое представление!

Лисса на цыпочках обошла брошенные у погасшего костра сумки и плащи и тихо направилась к скалам. Лунный свет озарял окрестности. Девушка остановилась по просьбе духа у подножия камней под невысокими деревьями, разросщимися на расстоянии нескольких десятков шагов друг от друга.

- А теперь закрой глаза, - скомандовал Ланс.

- Ты разве сможешь что-нибудь предпринять, если я не буду этого видеть? - усмехнулась девушка, исполняя при этом веление духа.

- Я уже могу многое. Тебе лишь следует довериться мне и не паниковать, - настрой на предстоящее испытание, иначе тайя не могла назвать ожидавшее ее событие, был крайне неуспокоительным.

Лисса стояла с закрытыми глазами в лунном свете на мягкой траве. Никого шума, движения, прикосновения она не услышала и не почувствовала. Девушка лишь улыбнулась свежему ветерку, который ласково всколыхнул ее волосы. Несмотря на раннюю осень, ночи еще не приносили заморозки, а дневное солнце не раз заставляло снимать с плеч лишнюю одежду в полуденный зной.

- Ну что? - нетерпеливо спросила она, ощущая внезапную легкость. Тайя плавно взмахнула руками, подставляя тело и лицо неслышному дуновению воздуха.

- Если ты не хочешь во что-нибудь врезаться, то лучше тебе вновь прозреть, - ответил Ланс. - Я позабыл, что видеть могу по-прежнему лишь твоими очами.

Девушка распахнула ресницы и, рассмотрев верхушки деревьев, простиравшиеся напротив ее взгляда, вскрикнула от неожиданности. Под ногами в тусклом освещении луны виднелась земля. Она парила в воздухе. Внезапно Лисса почувствовала, как ее уносит в сторону. Она двинулась обратно к лагерю покинутых спутников, поднявшись при этом еще выше в небо.

- Ланс, я летаю! Это так чудесно! - переполненная восторга и ликования воскликнула тайя. - Я никогда даже о таком не мечтала, а теперь… дух захватывает. И мне совсем не страшно - я ведь не упаду, - уже более сдержанно и тихо добавила она.

Она опять понеслась к скалам и пролетела в воздухе над кронами деревьев. Лисса весело передвигала в воздухе ногами, как будто перескакивала с одной макушки на другую. Она спугнула небольшую стаю мелких пташек, и, заливаясь звонким смехом, хотя Ланс просил ее не будоражить округу, девушка решилась сделать последний круг на самой большой высоте над лунным пейзажем. Она хотела разглядеть, какие преграды ожидают путников впереди, но в полумраке под куполом неба и желтым блином луны очертания ландшафта было совсем не разобрать.

- Ну все! Пора назад на землю! Голова уже совсем закружилась! - пожаловалась Лисса, тем не менее очень довольная ночной прогулкой. - Может повторим в следующую ночь?

Ланс осторожно опускал хозяйку вниз по пологой кривой. Лисса придерживала юбку, которая развевалась от порывов ветра. Она почти достигла густой травы, но увидела в нескольких шагах от себя высокую мужскую фигуру. Сомнения девушки длились немного дольше, чем размышления ее духа. На последней воздушной волне тайя оказалась в распростертых объятиях мужчины. Она ухватилась за его шею: перед ней блестели улыбающиеся губы и глаза графа де Терро.

- А я уж совсем тебя обыскался! - весело заметил Вин. - Не думал, что сказки о шабашах ведьм в лунные ночи это не выдумка алмаагских поэтов, а сущая правда.

- Винде, это было так здорово! - воскликнула Лисса, прижимаясь к груди пирата, граф даже не собирался опускать девушку наземь. - Если Лансу будет по силам, он прокатит и тебя по свежему ветру на полных парусах!

- Но на сегодня, надеюсь, твое плавание в пучинах неба завершено. Мне, кажется, ты совершенно озябла в этом путешествии.

- Нет, просто ветер покрепчал и я… я даже не заметила, что немного промерзла.

- Пока я тебя разыскивал, нашел в этих скалах сухой грот. Там можно развести костер и согреться. И там мы будем наедине. - Он поставил тайю на ноги и, взглянув в ее лицо, робко произнес: - Мне надо успеть тебе многое сказать, Лисса.

Она послушно двинулась за ним к черному проему, который виднелся в тусклом свете среди нагромождений каменных стен. По двум булыжникам, служившим в своем роде ступеньками, они взобрались наверх и оказались в небольшой пещере. Вин постелил у входа плащ и усадил на него взволнованную спутницу.

- Я сейчас насобираю под деревьями хвороста и разведу костер, - сказал он, намереваясь покинуть убежище.

- Не надо, - Лисса остановила, резко ухватившись за его ладонь. Она велела ему присесть рядом. - Ланс уже меня согрел. Ты хотел ведь поговорить со мной.

- Лисса, я… - в его серых глазах сверкали отблески луны, - я знаю, что во многом перед тобою виноват. Но даже если бы у меня была возможность обратить время вспять, я бы не смог поменять собственных решений и чувств. Я никогда не хотел, чтобы ты отправлялась с нами в путь. Но в глубине души я так обрадовался, увидев тебя там… на костре, испуганную, растрепанную, - граф усмехнулся. - Я очень по тебе соскучился. И тогда я понял, что могу даже позабыть о друзьях, море и кораблях, если ты будешь рядом со мной. Поверь, я часто говорил эти слова…

- Вин прикоснулся губами к кончикам ее пальцев, которые сжимал в обеих руках, опустив при этом взор. - Я редко задумывался, что они могли означать. Но сердце велит сказать их еще раз. Я очень хочу, чтобы ты была счастлива. Я очень тебя люблю.

- От такого признания хочется броситься в пропасть, а не на шею возлюбленного, - Лисса одернула руку и свысока поглядела на Вина. - Никогда не думала, что эти слова могут означать на самом деле то, что парень желает поскорее избавиться от девушки. Я тоже очень тебя люблю, Вин! - вспыльчиво прокричала она ему в ответ.

Она вскочила на ноги и собиралась спрыгнуть вниз на камень, но Вин ухватил ее за локоть.

- Лисса, у тебя отвратительный характер!

- А у тебя отвратительный вкус, раз ты в меня влюбился с таким характером!

- Послушай, я ведь не то имел в виду!

- Ты меня не любишь? - Она встала в проходе, загораживая свет, руки были упрямо уперты в бока. Граф, пригибаясь, чтобы не удариться о низкий потолок пещеры, стоял напротив девушки. - Или что ты сказал не так?

- Вот именно - что я сказал не так? Я был с тобой честен, Лисса. И ты это знаешь.

Я хочу, чтобы ты стала счастливой, но рядом со мной женщина не сможет надолго ощутить всю полноту жизни. Я не умею быть постоянным - я как ветер!

Лисса гневно взглянула на него - она старалась прожечь взглядом его лицо, она была готова вцепиться когтями в его бессовестное лицо, закрыть ему рот, лишь бы не слушать этих глупых слов. Нет! Она представляла все совершенно не так. Она знала, что он прав во всем - но порой ведь несколько минут счастья делают целую жизнь бесценной. Она вновь развернулась к выходу. Он привлек ее к себе.

- Лисса, не сегодня, завтра мы можем погибнуть. Я хочу, чтобы ты знала, что ты для меня значишь!

Она со злостью вырывалась из его цепких объятий, а он пытался схватить ее ладони:

- Вот именно! Ты решил напоследок разбить сердце еще одной глупой девушке?!

Подлец! Да будь на моем месте хотя бы самая дряхлая старуха или юная девочка, ты бы поступил также! Что ты делаешь? Что это такое? - Вин изловчился и, ухватившись за палец на ее правой руке, ловко надел на него холодное кольцо с камнем, сверкавшим зеленым цветом.

- Это перстень моей матери Полины де Терро. Старшему ребенку в роде надлежит передать его своей жене, а она одаривает первого наследника.

- И скольким красавицам ты уже примерял этот перстень? - ревностно воскликнула тайя, вырвав ладонь из мужских рук. Лисса подставила кольцо под лунный свет и с любопытством рассматривала прекрасную работу ювелиров.

- Нет, ты не первая, - усмехнулся граф, - но тебе уж точно ни за что не стянуть его с пальца!

Лисса насупила брови и, капризно сжав губы, попыталась избавиться от кольца, но он в тот же миг обхватил ее маленькую голову широкими ладонями, закинул нахмуренное лицо, на лоб которого спадали золотистые пряди волос, и страстно припал к ее губам. Она несильно отталкивала его грудь сжатыми кулаками, но сопротивление было недолгим и совсем неохотным.

- Вин, я готова умереть на месте, лишь бы рядом с тобой, - шепнула она, когда вновь могла видеть залитыми слезами глазами. Она глубоко вздохнула и со всей силой сорвала с груди цепочку, на которой висела солонка-оберег. - Ведь с тобой мне ничего не грозит, а Ланс обретет на пару минут блаженный покой. - Она улыбнулась, не спуская взора с сияющих глаз любимого человека, и уверенным движением сдернула с себя тонкую блузку.

Вин проснулся от шума дождя. Серое утро встречало странников струями, отбивавшими такт по твердым камням. Он осторожно вынул руку из-под головы Лиссы, на которой она сладко заснула ночью, и, ласково поправив короткие кудряшки тайи, поспешил тихо подняться в низком гроте, одеться и спуститься под холодные потоки воды. Он знал, что друзья, скорее всего, уже не дремлют и озадачены исчезновением спутников.

Очень скоро граф заметил худую фигуру черноморца. Издалека парень помахал ему рукой. Вин побежал ему навстречу по траве под мерзкими каплями дождя.

- Куда ты пропал? - беспокойно прокричал ему Ортек, когда между друзьями оставалось лишь несколько шагов. - Я пытался отыскать твои следы, но этот проклятый дождь все смыл. Лисса с тобой?

- Да, мы укрылись в небольшой пещере у скал. Предлагаю перенести туда все пожитки и переждать непогоду. - Вин шел вслед за черноморцем, спешившим обратно к месту привала.

- Дуглас нашел озеро, - пробормотал царевич. - Не стоит из-за дождя откладывать разведку. Перенесем вещи, а сами двинемся вперед. Он говорит, что озеро совсем близко.

Вину оставалось лишь удивляться словам друга, но он потерпел с вопросами.

Объяснения следовало требовать от самого рудокопа - как он мог отыскать озеро, если посреди ночи и Дуг, и Ортек сладко посапывали возле костра?!

- Два дрозда толкуют об этом с пасмурного рассвета, - пояснил Дуглас, когда расспросил релийца о сестре и был успокоен ее местонахождением. - А еще я заметил в небе стаю уток, опустившихся к земле. До озера должно быть совсем близко!

Когда мужчины подошли к пещере, Лисса уже была на ногах и беспокойно поглядывала на компанию из каменного проема в скале. Для четверых в гроте места было тесновато, но спутники и не думали забираться вверх по камням. Лишь Вин помог Лиссе принять из рук друзей сумки с вещами и скудными припасами. Он ласково поцеловал ее в щеку, едва добрался до девушки. От этого она слегка покраснела и покосилась в сторону брата, поджидавшего снаружи.

- С тобой все в порядке? Не испугалась, когда проснулась в одиночестве? - задорно поинтересовался Вин. Он видел, что тайя слегка растеряна и старался своей непринужденностью разогнать ее страхи. - Я отлучился совсем недавно.

- Я просто… Ланс не хочет со мной разговаривать, - озадаченно произнесла тайя.

На ее шее вновь висела позолоченная солонка. - Может он на меня обиделся за вчерашнее?! Или он до сих пор с кем-то из вас исследует территорию. А надолго мы задержимся в этой пещере? Дождь скоро пройдет, а вы перетащили сюда все сумки, как будто они никогда не промокали под водяными струями?!

- Дуглас узнал, что в конце этой долины расположено озеро. Мы всего лишь сходим поглядеть, что в нем за жидкость и через пару часов возвратимся обратно. А ты пока останешься здесь и разведешь костер да приготовишь завтрак, - усмехнулся Вин. - С помощью Ланса ты справишься очень быстро.

- Ты считаешь, его будет возможно уговорить остаться со мной, а не пойти с вами?!

К тому же я тоже не собираюсь сидеть в этой темнице в одиночестве. Оставляем пожитки и пойдем вчетвером, - заупрямилась Лисса. - Я иду с вами! - крикнула она остальным друзьям, вытаскивая голову под мелкий дождь.

- Никуда ты не пойдешь! - также упрямо заявил Ортек. - Вин, кажется, теперь она обязана тебя слушаться. Уговори ее вести себя разумно и догоняй нас, хотя, конечно, я бы на твоем месте не бросил ее одну, - усмехнулся черноморец.

- Дуглас?! - У Лиссы от негодования расширились глаза. Вин ожидал, что сейчас царевич вздрогнет от заслуженного наказания, свершенного невидимым Лансом, но Ортек оставался недвижим лицом и телом. Черноморская закалка - защита от колдунов, решил пират.

Взывание к брату не помогло, Дуглас принял как всегда нейтральную сторону, хотя тайя решила, что в ход пошла мужская солидарность.

- Лисса, обещаю, что мы вернемся к полудню. Мы скорее всего ничего не отыщем, и тогда придется возвращаться на север. Все-таки там зачарованные дебри, сквозь которые стоит попытаться еще раз пройти.

Вин поглядел ласково на свою подругу. Нет, словами ее было невозможно переубедить, лишь с необратимыми действиями она могла смириться. Он вновь прикоснулся к ее щеке и спрыгнул со ступени в мокрую траву.

Скалы на западе тянулись до самого горизонта, а земля, покрытая травой, уходила к восходу солнца покатистым бугром. Друзья быстро миновали спуск и оказались в неширокой низине, залитой дождем. Они прыгали по торчащим из воды кочкам, но то и дело ноги соскальзывали в холодные лужи и грязь. Впереди виднелись заросли камыша, преграждавшие дорогу.

- Мы разделимся, - решительно произнес Ортензий. - Я с Дугласом поглядим, что находится в этом конце камышей, а ты, Вин, двинешься к другому краю. Может быть встретимся по ту сторону. Если за камышом опять начинается лес, мы возвращаемся к пещере.

Вин не стал спорить. На то и был в отряде главарь, чтобы принимать решения и отдавать команды. А царевич в этом деле практиковался даже вдали от дома, где ему по праву надлежало бы править и повелевать. Граф посмеялся над собственными мыслями и неторопливым шагом свернул налево, двигаясь вдоль высокой стены из сухих стеблей.

Дождь перестал, в воздухе повисла тишина, нарушаемая лишь шелестом мокрой травы от тяжелых шагов. Вдруг до слуха пирата, который уже завернул за край камышовых зарослей, но по-прежнему ступал вдоль их границы, донесся отчетливый всплеск воды, а после кряканье дикой утки. Вин раздвинул парочку высоких камышей - за ними вставали новые тонкие соломенные палки. Он попробовал пробраться сквозь их гущу, но упругие растения не давали пройти, а чтобы сломать жесткие прутья следовало потратить немало времени. Парень двинулся прежней дорогой.

Он шел по кругу, вновь завернув за край. Вин всматривался вперед, ожидая скорой встречи с друзьями, но очередной громкий всплеск вновь донесся до его слуха.

Камыши закончились, открывая взору чистый берег, черную землю на котором омывала озерная вода. Вода была мутной и зеленоватой от водорослей и тины, покрывавшей ее поверхность. Вин осмотрелся кругом. Свободная земляная площадка была совсем узкой, через пару шагов вновь разрастался густой камыш. Само же озеро было также не очень большим. Посреди него купалась незнакомая девушка, обнаженная по пояс.

Над водной гладью виднелась ее голая спина. Вин остановился как вкопанный от удивления, но вскоре любопытство преодолело недоверие собственным глазам, и он зашел в воду по колено, а также громко прокричал:

- Кто вы? Кто вы, прекрасная незнакомка?

Видимо, девушка расслышала окрик и обернулась к чужеземцу лицом, а после дотронулась до волос, собранных в тугой узелок на затылке, и распустила их по самую поверхность воды. Вин изумленно озирался. Только сейчас он заметил, что длинные пряди имели зеленоватый окрас, а в довершение всего девушка высоко подпрыгнула в воздух и, сделав оборот, вновь окунулась в глубину озера, показав во всей красе свой длинный рыбий хвост. Спустя мгновение она вновь показалась на поверхности, причем намного приблизившись к онемевшему графу. Ее лицо было правильно и красиво, локоны спадали на маленькую обнаженную грудь, белоснежные руки не выходили полностью из воды, но больше всего Вина поразили ее большие зеленые глаза, над которыми зеленели ровные брови.

- Ты русалка? Дочь моря?

Но ответа не последовало, девушка лишь бесшумно раскрывала алые губы. Она вытащила правую руку и ладонью плавно подозвала парня к себе. Не раздумывая, Вин побрел по дну озера, зайдя уже по пояс в воду.

- Я мориец. Я чту твоего отца. Помоги нам, прошу тебя. Я знаю, что тебе многое по силам. Мы ищем живую воду.

Русалка продолжала подзывать молодого человека, при этом она легла на спину и, изгибая свой чешуйчатый хвост, отплывала к середине озера.

- Так ты поможешь нам?

Она внезапно вновь скрылась под водой и вынырнула у ног Вина. Девушка-рыба ухватила его двумя руками за талию и заглянула в его лицо. Глаза были огромны, бескрайние и бездонные. Де Терро увидел плескавшиеся в море волны, услышал их рокот в просторах морских пучин, он вновь почувствовал в воздухе вкус соли и жар беспощадного солнца, ветер трепал его волосы, а уши оглушали крики чаек. Вот на горизонте появилась небольшая лодка, на ее носу сидела она, прекрасная незнакомка и звонка пела. Она призывала его к себе, протягивала ему навстречу руки и обещала сладостные поцелуи, ночи, полные любви. Она молила его поскорее к ней прийти, и лодка, покачиваясь на волнах, неспешно приближалась. Но он захотел обернуться, ибо знал, что стоит на берегу, и за его спиной распростерлась земля.

Он оглянулся и увидел одинокую девушку, она сидела на песке, опустив голову на согнутые на коленях локти. Она была столь печальной и забавной одновременно, что Вин не мог не заметить ее, не подойти к ней. Он уже не слушал завораживающую песню, он ступил прочь от края моря.

Звонкий смех загудел в голове. Он протер глаза - перед ним вновь была зеленоволосая русалка, она запрокинула голову назад и беззвучно смеялась. Вин улыбнулся ей и попробовал поддержать ее веселье. Но смешок вышел неубедительный.

К тому же он понял, что в воздухе раздаются не только его усмешки, но и далекие окрики. Он двинулся обратно к берегу - с той стороны доносился взволнованный голос Ортека. Девушка отпустила странника и вновь нырнула, скрывшись с поверхности озера.

Вин зашел в воду совсем недалеко, но возвращаться к камышам пришлось намного медленней и дольше. Казалось, вода не дает ему пройти, преграждая путь. Вдруг за его ноги ухватились цепкие пальцы, и над водой вновь показалась хозяйка озера.

Она высунула наружу лишь голые плечи и, доставая парню до пояса, протянула к его рукам круглый стеклянный сосуд, заполненный водой. Граф неловко схватил неожиданный подарок, чуть не уронив его обратно в глубины водоема, и в тот же миг гибкое тело русалки вновь исчезло из виду.

Озеро расступилось перед поспешным ходом человека, Вин выскочил на берег и свернул в сторону, откуда он расслышал крик черноморца. Пробежав несколько шагов вдоль сплошной стены из камышей, релиец разглядел фигуры друзей. Ортек склонился над рудокопом, который лежал на траве. Царевич заметил товарища и еще одним криком поторопил его:

- Быстрее, Вин! Дуг почти не дышит. Посмотри, его лицо иссыхает на глазах! - в голосе парня слышался испуг и страх за жизнь друга. - Я уже облил его водой, отшлепал обе щеки - я не знаю, что делать?!

- Мы спасены, Ортек, - радостно прокричал в ответ пират. Через пару шагов он уже припал рядом с царевичем к телу Дугласа. Парень лежал на спине с осунувшимся лицом, глаза были закрыты, губы плотно сжаты, черные обожженные руки лежали на траве, грудь была неподвижна, но Вин надеялся, что Дуглас все еще дышал. - Это живая вода, сейчас он вернется к жизни.

- Сперва проверим, - осторожно произнес Ортек, он схватил в руки посох Дуга, валявшийся неподалеку, и протянул его пирату, который сжимал в ладони стеклянную колбу. - У Дугласа это не первый обморок, а эта жидкость может сделать его последним.

Вин вытащил деревянную пробку из горла шарообразной бутылки и вылил несколько капель на сухую толстую палку. Друзья прождали результата несколько минут. Но, быстро впитавшись в поры дерева, вода не дала ожидаемых результатов - сук нисколько не изменился.

- Это живая вода, поверь мне! - вскричал Вин. - Не желает же и всемогущее Море страдания его верных служителей. Я взял эту воду из рук настоящей русалки.

Ортек недоверчиво поглядел на пирата.

- Отнесем его назад, - неуверенно предложил царевич.

- Мы вернемся обратно к озеру, русалка его спасет, - возразил Вин.

- Если ты доверяешь своей русалке, которая не превратится через пару минут в злобного нома, то тогда давай попробуем окропить его водой, - вновь сомневающимся тоном произнес Ортек. - Я боюсь, что у нас не хватит времени на что-нибудь другое.

Вин вылил в сжатую ладонь воды из стеклянной бутылки и окропил ею бессознательного рудокопа. Он похлопал по щекам друга и приложил холодную влажную руку к его лбу. Черноморец сжимал ладони парня, с надеждой вглядываясь в его безжизненное лицо. Быстрого оживления и исцеления не произошло. У обоих друзей уже не осталось надежды на то, что им была преподнесена живая вода. Ее действия были им хорошо известны со слов колдунов в деревне и Алмааге.

- Он пошевелился, пошевелился, - недоверчиво прокричал Ортек. - Дуглас! Дуг!

Рудокоп открыл глаза и неподвижно вглядывался в людей, склонившихся над его лицом.

- Дуглас, это мы, твои друзья, - произнес Вин. - Ты как?

- Воды, - прошептал высохшими губами Дуг. - Пить!

Вин протянул ему бутылку с озерной водой.

- Это была живая вода, по моему глупому мнению, - сказал граф, наблюдая, как рудокоп припал к круглому горлышку, утоляя жажду. Ортек помог ему приподняться с земли.

- Живая вода?! - усмехнулся Дуг. Силы возвращались к нему, но лицо еще не избавилось от серости и сухости кожи. Болезнь вновь отступала, но она уже была готова навсегда прибрать смертника к своим рукам. - Отныне номы запретили даже мечтать об этом избавлении. Для смертных живая вода утрачена навеки.

Русалки - прекрасные молодые девушки с раздвоенным чешуйчатым хвостом. На родине царевича русалок не признавали за богинь, им не приносили дары и молитвы.

Рассказы о голых девицах, купающихся в море, нередко раздавались в порту из уст бывалых моряков. Но эти сказки вызывали лишь интерес, смех, и ни капли доверия.

Ортек слышал о русалках, которые некогда заселяли скалистые берега острова Алмааг, от своего отца Релия, повидал он немало мраморных статуй этих морских богинь в государевом дворце Дарвина II, к тому же довелось узнать о подобной девице и из дневника Отиха.

- Ты уверен, что видел настоящую русалку? - черноморец подозрительно поглядывал в сторону графа. Если Вин сказал правду, и ему не привиделась девушка с хвостом вместо ног, следовательно, в полученном в подарок сосуде действительно должна была оказаться живая вода. Отчего ж она утратила свои свойства, или морская богиня решила посмеяться над изнуренными бродягами?!

- Я клянусь, что она купалась в озере прямо на моих глазах, а после вынырнула со дна и передала мне в руки вот это, - граф указал на бутылку, которую все еще сжимал в руках Дуглас. Рудокоп недоуменно переводил взгляд с одного товарища на другого.

- Отих ведь писал… он вспоминал о владычице этих краев, которая обладает ослепительной красотой, она похитила навеки его сердце, и именно этим он заплатил за свое спасение. Элбет говорил, что вполне возможно Отих встретился с ундиной, русалкой. Несомненно, прокаженный повстречал кого-то, кто одарил его водой, а не сам черпал целительную жидкость из источника - озера или ручья, - рассуждал вслух царевич. Он вновь вытащил на свет истрепанный дневник, но, пролистав напрасно его страницы, спрятал драгоценные записи обратно под одежду.

- Мы должны еще раз попытаться отыскать и поговорить с твоей русалкой. Покажи мне этот просвет среди камышей!

Дуглас самостоятельно поднялся на ноги, он шел медленней друзей, но согласился, что если дочери моря не будет ясна человеческая речь, то он сможет объяснить ей желание скитальцев заполучить хотя бы малую толику воды для омовения от скверны яда. Друзья быстро достигли открытого берега озера, но водяная гладь была спокойной, и кругом слышались лишь редкие крики уток. Черноморец скинул с себя рубаху и штаны и поплыл на середину водоема. Он несколько раз нырнул на дно, но его растерянный вид явно указывал, что ничего обнадеживавшего обнаружить не удалось.

- Здесь очень мелко, глубина не более человеческого роста, - отметил Ортек, возвращаясь к ожидавшим на берегу друзьям.

Вин внимательно оглядывал камышовую стену, окружавшую озеро, а Дуг освежал лицо и руки в прохладной воде. Его самочувствие по-прежнему тревожило друзей. На бледном лице рудокопа под покрасневшими от боли глазами появились большие мешки.

Но Дуглас не жаловался на непрекращавшиеся боли в руках, спине и пояснице, хотя его спутники знали, что уже почти все тело парня охвачено черной язвой. Он попытался улыбнуться черноморцу, вышедшему на берег. Свои отросшие за долгое время странствий волосы рудокоп заплел в маленькую косу, которую перекинул за плечо.

- Нам пора возвращаться, - обратился он к спутникам. - Лисса может выкинуть чего-то, если ей надоест ждать в неведении.

- Вернемся назад, - решительно произнес Ортек, - а завтра с рассветом вновь придем к озеру. Может ундина купается лишь в первых лучах солнца?! В любом случае я собираюсь ее караулить. Когда она попадет в мои руки, ей не вырваться, не исполнив нашей просьбы. Пусть она и распоряжается в собственных владениях, но мы тоже сумеем постоять за себя, - он поправил пояс, на котором висели ножны с мечом.

- Ты хочешь бороться с богиней?! - насмешливо уточнил Вин. - Спорю, что она справится с тобой даже голыми руками!

- Бороться с богами и их замыслами бесполезно, - ответил Ортек. - Я лишь собираюсь доказать, что достоин ее награды.

Мужчины двинулись в обратный путь. Ортек пожалел, что оставил среди прочих вещей свой лук, возле камышей можно было поохотиться на дичь. Он всматривался в открытую холмистую местность, по которой взбирались путешественники, но выходить с мечом на охоту было глупой тратой сил и времени. Поэтому ему оставалось лишь с сожалением вздыхать, когда из под ног в высокой траве выскочил серый заяц, а в нескольких шагах впереди пробежал его длинноухий близнец.

- Ортек, если в течение следующих трех дней мы ничего не найдем, обещай мне, что вы возвратитесь назад в Морию, - вдруг проговорил Дуглас, останавливаясь посреди луга. Впереди уже виднелись очертания скал, где было устроено прибежище в тесном гроте.

Ортек также замер на месте, рядом встал Вин, в задумчивости поглядывая в сторону гор. Царевич размышлял недолго, он знал, что не сможет дать подобного обещания и всего лишь придумывал, как объяснить это другу. Он не мог уйти, уйти и бросить его одного, но отправить обратно Лиссу и Вина было вполне здравомысляще. Хотя черноморец сомневался, оценят ли этот здравый смысл попутчики.

- Ты будешь готов уйти вместе с нами? - задал в свою очередь вопрос Ортек.

- Если понадобится, я уйду, - уверенно ответил Дуглас. Он слишком хорошо знал свою сестру - о разлуке с Дугом Лисса не захотела бы слушать.

- Я нет, - также стойко произнес черноморец. - Сперва, я обыщу каждую пядь этих земель и лишь потом смирюсь, что живая вода действительно не предназначена более для людского рода. Но и после этого, я не оставлю поиски того средства, что избавит черноморцев от проклятия ведьмы. И я не намерен, Дуг, оставлять тебя умирать в одиночестве. Разве ты этого хочешь? Я забочусь, чтобы достойный переход в царство Таидоса познали мои соотечественники, обретающие волчий образ, так почему же я не должен быть обеспокоен подобающим завершением жизни своего друга, - Ортек старался выказать в голосе смешные интонации, оставаясь при этом вполне серьезным. - Утро вечера мудренее. Если через три дня мы не узнаем ничего нового, я обещаю, что заставлю графа де Терро сдержать данную мне клятву верности и отправиться к берегам Великого моря.

Вин промолчал на последнее замечание царевича, он двинулся вперед, и разговор между друзьями затих. Из пещеры выходил слабый дымок и доносился аромат поджаренного мяса. На самом деле это оказались огромные плоды с оранжевой толстой мякотью внутри, которые Лисса отыскала под камнями в густой траве.

Девушка развела у выхода из грота небольшой костер и испекла неведомый плод, поджидая возвращения разведчиков. Она была все еще хмурой и грустной.

- Что нового? - спросила тайя, угощая друзей обедом и чаем из душистой мяты, которую она также отыскала на вершинах скал. - Я поднялась наверх, на камни. За ними плоская платформа, а далее пропасть, по дну которой течет Алдан. А как ваше озеро? - она сделала ударение на последние слова, припоминая утреннюю обиду, когда парни не захотели взять ее с собой.

- Разве Ланс тебе еще не рассказал последние известия? - пошутил Ортек. - Он также видел русалку Вина?

На глазах у тайи мгновенно выступили слезы. Ортек подумал, что и до этого девушка, по-видимому, не раз всплакнула. Она прикрыла руками лицо и зарыдала, не в силах сдерживать охватившие ее судороги. Вин тут же привлек ее подрагивающее тело к себе. Граф взирал на подругу не менее недоуменным взглядом, чем прочие товарищи.

- Лисса, прости, - испуганно произнес Ортек. - Я, наверное, неудачно выразился.

Твой дух не может так далеко улетать, да?! Сейчас я все исправлю и расскажу о том…

Она зарыдала еще сильнее, и Ортек смущенно замолчал.

- Ланса нет, - наконец, ответила Лисса, утирая мокрое от слез лицо, голос хрипел, а глаза были истерты до красноты. - Я его потеряла, я знаю, что он исчез и больше никогда… никогда не вернется.

- Но разве это не то, что он так давно ожидал? - обнадеживающе спросил Дуглас. - Ты же сама говорила, Лисса, что он…

- Нет, нет, - прокричала девушка. Она была слишком взволнована, чтобы выслушивать чьи-либо замечания или предложения. - Вы ничего не понимаете! Я осталась совсем одна. - Она извиняюще посмотрела на Вина и, вскочив с места, выпрыгнула из пещеры.

До наступления сумерек оставалось несколько часов, и Ортек посвятил их тому, что вырезал из крепких веток стрелы для своего лука. Друзья разбрелись каждый по своим делам: Дуглас решил покорить каменные вершины, Вин бросился вдогонку Лиссе.

Они собрались в сумерках возле яркого костра, разведенного черноморцем у подножия скал, и, не загадывая далеко наперед, встретили звездную ночь. Было решено наутро налегке возвратиться к камышовому озеру и еще раз внимательно осмотреть его окрестности.

Рассвет занимался в серой дымке тумана. Прихватив с собой плащи на случай, если с пасмурного неба польет осенний дождь, и оружие, чтобы быть наготове к любым неожиданностям, четверо путников спустились к высоким камышам и побрели вдоль их зарослей, стараясь производить при этом как можно меньше шума. Вчерашние обиды, недомолвки и переживания были позабыты. Каждый с нетерпением ожидал встречу с русалкой, к чьему роду относилась великолепная Алмааг, прародительница морян.

В стороне раздались всплески воды. Вин приложил ладонь к губам, призывая друзей к осторожности и тишине. Они завернули за угол и поспешили за релийцем, который уверенно шагал по смятой накануне траве. Вскоре вместо камышей сбоку предстал берег, омываемый зеленой водой. Друзья замерли возле ее края, всматриваясь в незнакомок, купавшихся на середине водоема. Лисса ахнула от удивления, поспешно прикрыв разинутый рот лукой, лицо Дугласа озарилось улыбкой, когда в водной глади, пустовавшей вчера, он разглядел живых существ, а Ортек положил ладонь на эфес меча, а другой проверил лук за спиной.

- Их двое, - ошеломлено произнес Вин. - Вон ту зеленоволосую я видел в прошлый раз, а у ее подруги волосы отдают чернотой и спадают на лоб. - Пират зашел в воду на пару шагов и указал в сторону русалок рукой. В этот момент девицы одновременно подпрыгнули в воздух и нырнули на дно, подняв на гладкой поверхности озера брызги и пустив ровные круги ряби.

Не успели друзья поделиться впечатлениями от увиденного, как зеленоволосая красавица появилась вблизи берега и, лежа на спине в воде, приветливо замахала хвостом. Ее подруга вынырнула из воды на том же месте, на середине озера.

- Она приветствует нас и желает добрых знамений, - сказал Дуглас. Рудокопу были понятны немые движения алых губ русалки.

- Она говорит?! - удивилась Лисса.

- Она очень рада нашему приходу и давно нас ожидала, - спустя короткое время вновь добавил Дуг. - Она довольна тем, как мы поступили с номами, - рудокоп не отрывал глаз от лица русалки, которая вновь приняла вертикальное положение, улыбалась и изображала что-то руками. - Номы возомнили себя хозяевами здешних мест, но они позабыли, что воды ее повелителя Моря протекают и в земле и под землей, и под камнями гор, и в высоком небе. Без них нет жизни, они затушат любой огонь, а иссякнув, заберут с собой свет и искры богатых кузниц Рудников.

Уже давно тянется вражда между владыками гор и хозяином заповедных озер, ее отцом.

Ортеку не терпелось расспросить озерную кудесницу о живой воде, но Дуглас после короткого затишья продолжил объяснение русалки.

- У нее было позволение отца открыть для путников, которые уже не один месяц блуждают по его владениям, тайну творящей жизнь жидкости. Она одарила нас чудодейственным напитком, но поздно поняла бесполезность этого подарка. Сила номов не распространяется на озера и ручьи этих лесов, но любой материал, полученный из земли, подвластен их желаниям. Нынче ни в деревянной плошке, ни в стеклянном графине, ни в железе, не унести нам живой воды. Даже звери и птицы порой не могут сопротивляться могуществу крохотных поработителей. Даже в кожаном бурдюке потеряет свою жизненную силу живая вода и превратится в обычную жидкость для питья - дающую силу, утоляющую жажду, но не возвращающую надежду для погибающих от смертельных ран.

- Но в озере вода не утратила чудодейственных свойств, - воскликнул черноморец.

- Разреши нам испить из этого священного источника, - он обращался к обнаженной девице, надеясь, что она понимает его слова.

Русалка не спускала с него своих изумрудных огромных глаз. Ортека завораживало их сияние и теплота, но он внезапно замахал головой, пытаясь снять наваждение, которое наваливал на него колдовской взгляд.

- Тебе, Ортек, уж точно пора оставить помыслы о живой воде. И даже забудь об единственном глотке, - послышался звонкий голос в его ушах, хотя русалка даже не приоткрыла рот. Ортек в недоумении оглянулся на товарищей, желая узнать, слышали ли они ее слова, или он все-таки оказался под чарами хвостатой твари. Русалки вызывали у него симпатии не более, чем деревенские колдуны.

- Она говорит, что только ее отец, водяной, хозяин этих озер, вправе открывать тайны жизни и смерти обычному человеку. И ей с сестрой надобно узнать, что потребует водяной за то, чтобы пустить чужаков к запретному озеру, - вновь заговорил Дуглас. - На что готов каждый из нас, чтобы заполучить желаемое?

Черноморец горестно усмехнулся в собственных мыслях. Это было то, чего он больше всего опасался всю дорогу к заветной цели. За живую воду придется заплатить дорогую цену, за все, что получаешь от другого человека и даже бога, наступает расплата. Но когда ты поставлен в тупик, то цена взлетает очень высоко, и даже желая отменить сделку, ибо она того не стоит, у тебя порой нет иного выбора, обратного пути. Сейчас на весах стояла жизнь Дугласа и выполнение клятвы, данной отцу на смертном одре. Что было равноценно этому? Жизнь другого человека - черноморец хорошо уяснил уже ставки. Но разве нужна такая сделка, когда жизнь одного друга меняешь на другую. Выиграть можно, лишь поставив на кон собственную, но Ортек сомневался, что богов так легко провести.

- Я готов отдать жизнь за то, чтобы хотя бы один из нас испил из живого источника, - громко заявил черноморец, глядя в лицо русалки.

Ее взгляд заскользил по лицам его друзей.

- Я тоже готова расстаться с жизнью, - уверенным холодным тоном произнесла Лисса.

- Я не готов потерять ни одного из своих друзей, - мрачно ответил Дуглас. - Живая вода лишь продлит жизнь, но не отменит смерть. Так зачем призывать ее нынче же?! Я желаю свободы, пусть и на несколько мгновений, но не долгие годы душевных мук и раскаяний. Так что же ты, владычица, выставишь против такого желания?

Лишь Вин сохранял молчание, но звонкий голос, вновь достигший слуха Ортека, не дал ему времени высказаться. Теперь черноморец был уверен, что звук исходит из самого озера и был различим для всех его спутников.

- Я знаю, что каждый из вас уже не ценит жизнь собственную, но дороже всего для вас жизнь друга. Я заберу с собой одного из вас, и если отец примет эту жертву, он укажет вам путь к живому ключу, - нараспев произнес голос русалки. - Единственное, что могу вам открыть, что ежели сделайте этот шаг, то потеряете друг друга, но обретете себя, если нет, то предстоящее будущее уже сейчас можете прочесть в своих мыслях. Они темны, полны горести и страдания, но не ждите легкой дороги и на ином пути.

- Отец требует к себе того, кто более других дорог каждому из вас, - продолжала русалка. Ортек беспокойно переводил взгляд с друзей на озеро и его дочерей. Он уже оставил меч и лук, позабыв об оружии. Сила здесь была бесполезна, решение уже было предопределено, мелькнула у него шальная мысль. А ноги вросли в землю, неспособные сделать ни шагу вперед.

- Я пойду, - сказала Лисса, заходя в озерную тину. Вин выбросил вперед руку, удерживая ее порыв, но тайя резким движением тела сбросила ее с плеча.

- Он ждет тебя, Лисса, - прозвенел голос. - Ступай смелей!

Тайя быстро погружалась в воды, которые забурлили под ее ногами. Казалось, все остальные люди в бездействии и безмолвии застыли на берегу. Наконец, Ортек осознал, что через несколько мгновений девушка полностью скроется во всклокотавшем водоеме, посылавшем к берегу высокие волны, хотя ни течения, ни ветра не было в помине. Он молниеносно обнажил меч. Он стоял дальше других к месту, где держалась на волнах русалка, но тем не менее оказался возле воды в два прыжка.

- Отпусти ее, - угрожающе крикнул он в сторону ундины, вытягивая вперед острое лезвие меча. - Освободи… - В ту же минуту оружие выпало на землю, втыкаясь во влажную почву до середины клинка. Черноморец беспомощно взирал на свою ладонь, застывшую в воздухе, которой он не мог пошевелить.

Бурлящая вода производила усиливавшийся грохот. Вин бросился в озеро вслед за возлюбленной, но прыгнув в волну, тут же был отброшен ее силой обратно на берег, издав при этом невыносимый протяжный крик от боли. От поверхности воды у самого берега поднимались вверх струи пара, жидкость разогрелась до таких температур, что обожженный кипятком пират стал безумно сбрасывать с себя горячую одежду.

Дуглас, схватившийся также за меч с намерением поддержать требования черноморца, в судорогах опустился на землю, согнутый пополам. Из его рта вытекла мокрота, и он повалился на колени, пытаясь отползти в сторону, чтобы скрыть от глаз друзей охватившие его страдания.

Однако зеленоволосая русалка с улыбкой, еще несошедшей с лица, оглядывала пораженных путников. Волны и пар были ей нипочем. Она взмахнула большим хвостом и исчезла из вида людей. Озеро продолжало волноваться, а когда вода утихомирилась и вновь застыла в искривленном зеркале, от одного берега до другого невозможно было увидать живого существа.

В разодранных штанах оголенный по пояс де Терро вбежал в прохладные воды озера и, уверенно передвигая руками, поплыл к его середине. Он нырял несколько раз на своем пути, а достигнув камышей, возвышавшихся у противоположного берега, безутешно раздвинул их заросли, надеясь отыскать следы исчезнувших девушек.

Ортек встал рядом с Дугласом, помогая тому подняться на ноги после того, как рудокопа стошнило. Воцарившуюся тишину, в которой приглушенно раздавались плескания пловца, нарушил звонкий голос:

- Вы не отыщите ее следов. Лисса отныне стала нашей сестрой, дочерью Моря.

Ступайте скорее вдоль ручья, он приведет вас к заветной цели. Но будьте осторожны в этих краях. Озеро, что лежит на северо-западе, наполнено водами забвения. Кто искупается в них или испробует этой водицы, тот навеки утратит прежнюю жизнь, но сможет начать новую. На северо-востоке, куда двинетесь вы, если внимательно будете глядеть под ноги, простирается озеро мертвых. Ежели окунетесь в этом пруду, то не сможете уже возвратиться из беспредельных краев Моря. Лишь на плоту или в лодке возможно перебраться через него, и тогда вы достигните живого ключа. Он будет полон, если мой отец примет вашу плату за потайную дорогу.

Оставив друзей на берегу, Ортек вышел за камышовую стену. Он всматривался землю под ногами и прислушивался к течению воды, стараясь разглядеть в траве ручей, о котором упомянула русалка, или иной указатель. В этой стороне озера за высокой травой начинались колючие кустарники шиповника, а далее вновь поднимался дремучий лес. Черноморец свернул на предполагаемый северо-восток и разрубая мечом колючки, пробрался к деревьям. Гул ломаемых ветвей заглушал иные звуки, и даже журчание родника не донеслось до слуха взволнованного парня, выплескивавшего свой гнев в яростных взмахах меча. Но дорога сама нашла путника.

Он почувствовал, что оказался в луже, его обувка и ноги промокли от влаги.

Взглянув на землю, Ортек заметил узкий ручей, который странно переливался на поверхности травинок. Вода не уходила в землю, а быстро утекала среди деревьев в чащу леса.

Черноморец воткнул в этом месте в землю меч и скорым шагом возвратился к камышам, где застал унылых друзей.

- Я нашел ручей. Пойдемте, пока он не исчез из виду, - с печалью в голосе обратился он к спутникам.

К Дугласу, неподвижно стоявшему у края берега, проковылял релиец. Граф серьезно ошпарил ноги в озерной воде. Он был босой и с болью делал шаги по траве красными опухшими ступнями.

- Мы еще сюда вернемся, Дуг, - пообещал он рудокопу. - Мы отыщем ее и заберем домой.

- Может быть там ей будет намного лучше, чем дома, - тихо ответил Дуглас и, обернувшись, направился к поджидавшему товарищей черноморцу.

Они шли в горестном молчании по лесу, придерживаясь течения ручья, тихо журчавшего под ногами. Каждый был погружен в скорбные раздумья. Но Ортек старался гнать их подальше из головы, он рассматривал дорогу, поваленное ураганным ветром дерево, копошившийся муравейник, расцветший кустарник, заглядывал в глубокие дупла в ветхих прогнивших стволах, разгребал длинным посохом листву, шуршавшую под ногами. Свой выбор тайя сделала сама, и сколько он ни противился ему с начала пути из Деревни, ее невозможно было переубедить заботиться в первую очередь о себе. Он не мог злиться на Лиссу или обижаться за ее поспешное решение - она поступила так, как следовало, она была честной до конца с собой и своими попутчиками. Она сделала достойный поступок, и слезы, а также сожаления были здесь неуместны, но все же в горле царевича застрял горький ком. Больно не тогда, когда получаешь ранение в бою, труднее перенести тяжесть от утраты близкого друга, любимой девушки или измены родного брата.

Припасы были оставлены в пещере в скале, где путники провели ночь, так что перекусить пришлось мелкими ягодами, сорванными по дороге, запивая скудный обед водой из струившегося под ногами ручья. Над верхушками деревьев палящее светило перевалило зенит и медленно опускалось за спинами странников, а лес все не кончался. Ручей извивался между толстыми корневищами старинных великанов, он просачивался сквозь тонкие стебли высоких трав, достававших людям по пояс, бежал по редким прогалинам. Лес оставался мрачным и дремучим, и друзья едва не угодили в его ловушку - пробираясь меж частыми стволами и кустами, они едва не сорвались с вершины холма, на который взобрались вслед за восхождением туда ручья, несшего свои воды вопреки законам природы. Перед путниками предстал крутой спуск к темной поверхности лесного пруда.

- Вон лодка! - радостно воскликнул черноморец. Он указал в сторону, где на воде мерно покачивалось прочное деревянное суденышко, на его дне лежала большая белая кувшинка.

Люди прошли по холму и спустились к краю воды в нескольких шагах правее, по пологому берегу. Осторожно, стараясь не ступать в воду, которая, по предупреждению русалки, приносила смерть, друзья запрыгнули в лодку. Место в ней было рассчитано ровно на троих. Вин взял в руки широкое весло и отгреб от берега к середине водоема. Озеро имело продолговатую изогнутую форму, его противоположного берега было не видать. Вин ловко управлялся с веслом, подгоняя суденышко к месту, где возвышалась на берегу высокая каменная гряда. Берега озера заросли густыми ивами, ронявшими длинные ветви к ровной спокойно глади, лишь из самой далекой части водоема, где блестели в солнечных лучах голые камни, доносился непонятный шум. Вскоре стало понятно, что это узкий водопад, спадавший с вершины скалы в мертвый пруд. В его брызгах рождалась семицветная радуга, пленявшая взор.

- Это и есть живой источник?! - недоверчиво, но с нескрываемым восхищением, произнес Ортек.

Но чем ближе лодка приближалась к шумному водопаду, тем менее ярким и живым он представлялся. Источник иссякал на глазах. Из скалы вниз на гладкие камни сбегал все более тонкий поток, стекавший в пруд, и когда друзья были от него на расстоянии не более пятнадцати локтей, он совершенно иссох и затих.

Вин в изнеможении опустил весло, последние минуты он греб изо всех сил, но время было упущено.

- Мы опоздали, - безнадежно сказал он. - Недаром моряки не доверяют русалкам, и считают, что их появление в море сулит беду. Девицы забирают к себе людей, насылая на корабль грозу и штормовой ветер. А ежели она угодит в сети рыбака, то обещает ему горы богатства, но вмиг забывают свои слова, едва оказывается на свободе.

- Они сдержали обещание, мы узнали дорогу до живой воды, но чтобы ее заполучить, видимо, водяной требует новой жертвы, - иронично ответил Дуглас. Парень, сидевший посреди лодки, между товарищами, неуклюже попытался подняться на ноги.

Его движения были разгаданы черноморцем. Дуг накренил лодку, собираясь прыгнуть за борт, но сильным ударом ноги царевич толкнул его в спину и повалил на Вина, который уже занес весло, стараясь уберечь лодку от смертельного переворота в воду.

- Нужны жертвы?! - крикнул в сторону окружавших озеро деревьев черноморец. - Так прими же мою… - Оттолкнувшись от края лодки, он прыгнул в воду, скрываясь под темной поверхностью зловещего пруда.

Дуглас почувствовал толчок и, поскользнувшись на гладком дне, повалился всем телом на Вина. В глазах вновь замерцала сгущавшаяся темнота. Зрение покидало рудокопа весь долгий день, тянувшийся, казалось, бесконечно, живот по-прежнему был скручен от резкой боли, а руки безудержно ныли, так что порой парень хотел взвыть от непереставаемого жжения. Он очнулся от того, что кто-то настойчиво тряс его за плечи. Хотя его глаза и до этого были широко распахнуты, постепенно темнота рассеивалась, и Дуглас различил черты пирата.

- Дуглас! Что с тобой? Дуглас? - нервно вопрошал граф.

Рудокоп схватился руками за гудящую голову и откинулся назад, повалившись на покатое дно лодки.

- Смотри! - Вин указал рукой в сторону пересохших камней. Из верхней скалы вновь полилась тонкая струйка воды. - Дуг, все будет в порядке, - граф попытался улыбнуться, чтобы приободрить друга, но тот уже не имел сил даже приоткрыть рот.

Глупо умирать, когда впереди виднеется спасение, пронеслось в голове у рудокопа.

Глупо было позволять погибнуть друзьям для того, чтобы он догнал их в пределах Моря, откуда нет возврата в земной мир. Как неправильно он поступил, дожидаясь их в Северном лесу, когда можно было двинуться в путь в одиночестве, ведь дорога бы завершилась все тем же уделом. Голова Дугласа завалилась на дно лодки, и он всматривался в далекое голубое небо. Там высоко нет жизни, там нет богов, там лишь воды Моря, которые все равно спадают на землю струями дождя. Там живет лишь огненное Солнце, отражение жаркой бездны, в которой господствует Тея, мать Тайры, в нее спадают все грешные души, все те, кто никогда не возвратится к родным берегам. На глазах у Дугласа появились слезы от яркого солнца, от которого он не хотел отвести взора. Он знал, что позади него, на носу лодки, куда он даже не хотел оглядываться, не хватает Ортека. Он не слышал и не видел, но он знал, что царевич канул в мертвецкие воды. И даже несмотря на все лишения, Дугласу так не хотелось умирать, жизнь протекала перед его глазами. С жизнью трудно расставаться…

- Обопрись о меня, Дуг! Поднимайся, еще совсем немножко, - громко упрашивал его Вин. - Ты меня слышишь? Дай мне руку!

Дуглас узнал голос графа, он хотел протянуть ему руку, он собрался подняться и выйти из лодки, но ничего не могло измениться - лишь голубое небо перед глазами.

Холодная вода окропила его лицо. Дуглас вздрогнул. Он вздохнул полной грудью и открыл глаза. Он приподнялся со спины и, ухватившись ладонями за боковые борта, огляделся. Над ним за перечнями лодки на твердой земле стоял Вин. Он держал в руке кувшинку, наполненную водой, из которой вновь окатил товарища спасительной жидкостью.

- Вин! - воскликнул Дуглас. - Это живая вода! Посмотри на весло!

Пират, который уже развернулся и направился назад к водопаду в нескольких шагах от каменистого берега, на который он вытащил лодку, остановился и возвратился на зов друга. Деревянное весло покрылось мелкими зелеными листочками от брызг, что попали на него из кувшинки.

- Да, Дуглас, это живая вода, вода, которая была дарована морийцам алмаагским водяным. В этой кувшинке мы сможем принести немного чудесной жидкости на родину.

- Даже если кувшинка и сохранит силу воды, так как выросла в этих заповедных укрытых местах и не подвластна воле номам, разве достанется эта вода действительно тем, кого достойна. И кто будет вправе это решать? - Дуглас чувствовал, что обретает силы, которые давно были недоступны его телу и духу. Он ловко вскочил на берег и подошел к тоненькой струе водопада, льющейся сверху.

- Ты прав, но я знаю, кто действительно заслужил эту награду. Мы должны принести живую воду в Черноморье, чтобы завершить то, что задумал Ортек.

Дуглас не ответил. Он подставил под поток воды руки, лицо и с изумлением взирал, как черная иссушенная кожа вновь наливается кровью и на землю опадает твердая оболочка его прежнего тела. Дуглас оглянулся на друга. Тот радостно улыбался, наблюдая за невероятным исцелением смертника.

- Живая вода залечивает все раны, - убежденно проговорил Вин. - Мои ноги зажили, стоило мне только ступить на эти мокрые камни.

В водопаде усиливался грохот от ниспадавшей воды, ее поток все увеличивался, и вскоре перед друзьями вновь предстал полноводный источник. Вин и Дуглас сделали еще пару глотков, чтобы утолить жажду и набраться сил на обратную дорогу. Они почувствовали свежесть, бодрость и забыли об усталости. Двое странников уселись на маленьком каменистом берегу под нависавшей скалой и на некоторое время прекратили зашедший разговор о предстоящем пути, возвращении и новых испытаниях.

Они вглядывались в озерную даль под звук шумного водопада.

- Ортек! - одновременно воскликнули они, не доверяя собственному зрению.

Из озера медленно выходил черноморский царевич. Сперва над водой появилась его голова, затем плечи, грудь, и уже сам черноморец медленной походкой приблизился к друзьям, которые подозрительно оглядывали его с головы до ног. На вид это был Ортезий, черноморский наследник Веллинга Релия: та же одежда, та же фигура, то же лицо, которое они видели, пока он не сгинул в мертвом пруду. Даже глаза сверкали черными углями, указывая, что парень что-либо задумал. Лишь единственная перемена не поддавалась объяснению. Его черные волосы, отросшие в растрепанные локоны за время путешествия, были бледно соломенного цвета, а лоб прорезали глубокие морщины раздумий.

Он смущенно улыбнулся. Друзья повскакивали на ноги и стояли поодаль, не зная, что предпринять.

- Пора собираться домой, - неуверенно предложил Ортек. Его голос ничуть не изменился, с тянущимся черноморским акцентом.

- С тобой все в порядке? - спросил Вин. Царевич не ответил, а лишь пожал плечами.

- Тогда я крепко тебя обниму. А после искупаю в живой воде, чтобы ты всегда выходил невредимым и из воды, и из огня!

Ортек с радостью оказался стиснутым в широких объятиях пирата, но когда тот собрался подвести его к водопаду, боязливо уклонился в сторону.

- Я нырнул на самое дно водоема и выплыл обратно, - пояснил царевич. - Не знаю, что точно со мной произошло за это время, но живая вода отныне не для меня. Я никогда не смогу исполнить клятву данную моему отцу и принести живую воду в черноморские земли, но я знаю, что наступают времена перемен, и решать судьбу народа предстоит не только его вождям, но и простым людям.

- Мы можем унести живую воду в кувшинке, - предложил Вин.

- Вода утратит свою силу, едва мы покинем заповедные земли, - убежденно ответил черноморец. - Наша цель теперь лишь благополучно возвратиться домой.

- Надеюсь, что ты уже точно знаешь, где находится твой дом, - усмехнулся Дуглас.

Он приблизился к черноморцу и также крепко его обнял.

- Покамест царевич погостит у меня - дома, правда, нет, зато отличное судно, - задорно ответил Вин. - Хотя, в каком порту искать "Филию", мне еще неведомо!

КОНЕЦ КНИГИ ВТОРОЙ ТРИЛОГИИ "ЧЕРНОМОРЕЦ"