Ювелир Лазурных драконов, или Загадочный Камнегрыз (СИ)

Глава 17. Преступление и наказание

Грэг шэ Расс

Брат умер. Его магия перестала биться, как и пульс в венах. Связующая нас нить порвалась, оставив только жалкие ошметки и очень много боли в моей израненной душе. Думал ли, пока он был жив, насколько ценю холодного отстранённого Лойда? Нет. Его рассудительность казалось мне самым большим недостатком. Умение скрывать чувства — глупостью. А уж увлечение человечкой и вовсе откровенным лицемерием. Но сейчас он лежит и улыбается после своей смерти, потому что успел услышать ее голос.

Рурина плакала. Она била по его груди, как сумасшедшая, своими жалкими маленькими кулачками. По большой мощной груди с прочными ребрами. Вокруг суетились камнегрызы, а я… ощущал себя самым беспомощным драконом во всем мире, прижавшись головой к преграде, отделявшей меня от брата и Рури. Барьер упорно не позволял приблизиться к небезразличной мне женщине, и к недостающей части меня самого в лице умирающего брата.

Она возвела магическую стену в нашем же доме, да так ловко и легко… Всему виной невнимательность. А ведь Лойд намекнул. Он явно заметил странности в поведении Павелы/Аворы. Да, наша бывшая, после общения с которой отношения между братьями окончательно испортились. Я ушел в кулинарию, а он в камни и книги. Мы даже разделили дом на две половины! Глупцы.

Изумрудная драконица. Проклятущая скользкая виверна! Мне открылось ее лицо, когда она пришла в комнату после расправы над братом. Мягкая, с виду такая невинная, с распахнутыми глазами черного цвета, затягивающими в глубокий омут безумия. Она говорила какой-то бред. Одержимо шептала мне на ухо, что так долго ждала этой возможности. Трогала ловкими, смутно знакомыми пальцами, скользила ладонями по груди, животу, паху. И все это, настойчиво упрашивая обернуться драконом, ведь по ее замыслу она должна разделаться с Руриной, досадной помехой на пути сумасшедшей драконицы, а потом оседлать меня и заставить открыть взлетную площадку Топазового грота. Что для нее еще одна жизнь? Я покорно дал заковать себя, а когда она ушла, начал медленно осознавать случившееся.

Им запрещено использовать гипноз на других драконах самим Триумвиратом, но это не остановило ни ее брата, ни ее саму. Более того, Авора так хотела получить меня, что решила расправиться с Лойдом. Очень глупо с ее стороны, она совершила непростительное преступление.

Сколько лет она притворялась Павелой? Не могу вспомнить. Я постоянно был в разъездах, а девушка ее положения вряд ли бы смогла долго отыгрывать роль прислуги. Скорее всего, она здесь совсем недавно.

Рурина снова ударила кулачками по груди Лойда, а потом, глотая слезы, вытянула крохотную ладошку над телом, и прикрыла глаза. Выражение лица стало крайне сосредоточенным. Что она делает? Все уже кончено.

Брат мертв.

Но я услышал неожиданный голос. Обрывки воркования новорожденной драконицы, мыслеречь, понятная только таким же крылатым.

— Я не позволю ему умереть, дорогуша. Мне просто нужно было выбрать магию, чтоб окончательно вылупиться. Электричество? Да будет так… С днем рождения, Рубиновая драконица.

Ничего не понимаю! Ее зверь выбрал силу? Рубиновая? Но я никогда не слышал об этом роде. Да он просто не существует! А дальше, на моих глазах стало твориться настоящее волшебство.

Крохотные пальчики осветила искра. Удар заставил тело брата конвульсивно дернуться. Из легких вышел последний воздух.

— Нет, Лойд! Ты мне обещал… Я ведь проиграла поцелуи, помнишь? И свидание? — Она потянулась к своей вездесущей поясной сумке и вытащила оттуда какой-то кусок породы. — Если очнешься, я уступлю тебе этот камень, обещаю, — девушка всхлипнула.

А я отвернулся, не в силах больше смотреть на мучения крошки. Интимная сцена вызвала во мне двоякие чувства. Я потерял брата, а теперь терял ее. Жуткая, необъяснимая и гадкая ревность поднялась в душе. Мой зверь перешел в режим инстинктов, взбрыкнув и расправив длинные крылья. Он бил хвостом, ранил меня и подталкивал срочно преодолеть барьер, сломать преграду любым способом, встать рядом с девушкой и дать ей то, чего она так хочет. Мужчину. Сильное плечо рядом. Опору.

Но она хотела не меня.

Я усмехнулся. Пришло время разобраться с Аворой и отомстить за эту нелепую смерть. Пошатываясь от боли, разрывающей изнутри, я старался уговорить дракона перестать заниматься гнусными вещами. Она выбрала Лойда. Посмертно. На этом точка. Но этот мелкий гад не унимался, обзывая меня идиотом, недалеким балваном и кретином. В итоге он согласился ненадолго отступить, когда я объяснил, куда иду и зачем.

Лаборатория Рурины.

Толкнул дверь, едва не сбив с ног Авору, держащуюся за живот. Она посмотрела на меня со смесью испуга, обожания, и… вожделения. Глубокого желания обладать. Безумной страстью, на которую способны только мы, крылатые монстры с голыми инстинктами. Но когда я заговорил, на ее лице не осталось ничего, кроме глухого разочарования.

— Ты убила моего брата, Авора. И едва не сгубила девушку, которую я люблю.

Признать правду оказалось так просто.

— Любиш-шь? — зашипела рассерженная драконица, — ты знаешь еще от силы двое суток, Грэг, а со мной провел долгие месяцы, полные взаимной страсти, но любишь ты ее?

Авора распрямилась, перестала держаться за живот, но не стала останавливаться и продолжила говорить:

— Она даже не дракон! Жалкая человечка! Она не способно выносить твое дитя, не способна даже выдержать близость! О чем ты думаешь, Грэг?! — ее слова могли бы сильно ударить по моему самообладанию. Однако она не знала многого. Например того, что Сердце Грота выбрало Рурину, и то, что внутри девушки растет дракон, который вот-вот покажет себя, и даже то, что я первого взгляда малиноволосая человечка зацепила меня так, как никто другой прежде. Как взвился мой огненный дракон, почуяв пару, как рассудительный брат вдруг потерял всякое критическое мышление, готовый выполнять каждый каприз Рури.

— Она — лучшее, что случалось со мной. — Отрезал я. — Ее мимолетной улыбки достаточно, чтоб я сошел с ума от счастья, Авора. А вот ты… Ты возомнила себя Великим Драконом, раз решила, что можешь отнять чью-то жизнь, да еще и столь мучительным способом. Но кое-что ты забыла, милая.

Авора испуганно распахнула ресницы. Глаза, которые я так часто видел, когда мы придавались совершенно животной страсти, забегали от страха. Отвратительно. Она искала выход из своего положения, и не находила. Его не существовало.

— Я — огненный дракон. И черное пламя подвластно мне столь же покорно, как самому Триумвирату. Ты умрешь быстро. Но сначала скажи, где настоящая Павела. — Я лениво облокотился на дверной косяк, сложив руки на груди. Внутри нее ныло сердце. Оно разрывалось от боли за брата, оно было поглощено ревностью. И оно же, скулило по потерянной любви. Рури…

— Мне просто хотелось быть с тобой, — Авора грустно склонила голову.

— Ты могла предпринять что угодно. Но выбрала убить моего брата, — я не собирался жалеть девушку. Законы драконов суровы. Мы — хищники, в нашем мире нет места слабости и безумию.

— Но как, Грэг? Ты все время готовил свои пирожные, я много раз искала тебя на выставках десертов, попадалась тебе на глаза, даже несколько раз споткнулась прямо перед тобой, но ты все время совсем не замечал меня.

Она права. Я не помнил появления бывшей любовницы ни на одной выставке или соревновании. Меня увлекал процесс создания десертов, а не выискивание в толпе черных омутов глаз Аворы, рассорившей нас с братом.

— Где Павела? Ответь и умрешь быстро. Я в своем праве, ты это знаешь, — мне было совершенно не интересно слушать бред сумасшедшей драконицы.

Голова Аворы окончательно упала. Девушка сжала ладони, тонкие пальцы выдавали крайнее напряжение драконицы, с ресниц упала слеза, грохнув об каменный пол подвала.

— Думаешь, я такая дура? — ее голос вздрогнул. — Твоя драгоценная экономка жива. Но комнату, где она сейчас находится, можно открыть только моей магией. Я нужна тебе живой, Грэг.

Клянусь, я был готов сжечь мерзавку черным пламенем в ту же секунду, но в воздухе что-то изменилось. Знакомые вибрации магии брата наполнили артерии, пронизывающий весь наш дом. Я потерял надежду, а Рурина не посмела. Смелая, чуткая малышка. Она боролась за него до последнего и достигла успеха. А я даже не смог ей помочь.

— Что ж. С тобой будут разбираться Антрацитовые драконы на службе их Величеств. Ты сама выбрала этот путь, Автора.

Девушка окончательно побледнела, всхлипнула, пошатнулась. Тело обмякло и свалилось на пол в глубоком обмороке. Я мог ее понять. Попасть в лапы Антрацитовым, под их пытки и усердный сбор информации от предателей… порой смерть предпочтительнее.

Пришло время связаться с Триумвиратом. Хватит уже Изумрудным творить свои подлости. Брат как раз нес шкатулку в новую комнату Рури. Надеюсь, она все еще там. Я щелкнул пальцами, создавая огненную тюрьму вокруг бывшей любовницы. Не думаю, что у нее хватило духу серьезно навредить экономке, однако стоит вызвать Антрацитовых как можно скорее.

***

Рурина Амбер

Ток пронзал пальцы острыми электрическими иголками, но мне не было больно. Скорее щекотно и очень страшно за безжизненного дракона. Стихия повиновалась беспрекословно, с малейшего движения, даже с мысли. Высокий мужчина содрогнулся от третьего по счету слабого разряда, но сердце отказывалось биться. Однако я не теряла надежды. Драконы гораздо сильнее людей, их организм способен на многое, даже пережить кратковременную потерю магии.

— Бери! Я поделюсь… — прошептал знакомый голос. Не драконица, нет. Сердце Топазового Грота направило в меня все свои артерии, тонкими струйками и робкими сосудами те потянулись к моим ногам. Вонзились мелкими змейками, отдавая свой яд. И магия, знакомая практически с рождения, вибрирующая своим собственным особым первобытным ритмом, впиталась в ступни, прошлась по коленям, легко обожгла низ живота, а потом устремилась еще выше, к груди, засев там комком жаркого пламени, чужеродного тепла, постепенно становящимся моим собственным.

— Какой же дракон без гнезда и магии? — хмыкнула моя внутренняя драконица, своеобразно благодаря Сердце. Все же эти рептилии совсем лишены нормальных чувств. Я лишь вздохнула, сосредоточилась и снова дала разряд тока по груди Лойда. И на этот раз что-то произошло.

Камнегрызы вокруг возбужденно заголосили. Потому что могучее тело мужчины дернулось, мигом разбив превратившиеся в мел цепи. Те осыпались на пол крупными кусками. Сердце дракона сделало первый неуверенный удар. Слабенький, едва слышимый.

И снова затихло.

— Да чтоб тебя, Лорд Ледышка! Хватит шутить. Я тебя никуда не отпущу, — я всхлипнула, срывая голос. Долбанула по груди водника собранными в замок ладонями, вкладывая всю себя в этот удар.

Магия отозвалась послушно, взвыла фоном моя драконица, назвавшаяся Рубиновой, позвало и само Сердце:

— Мальчик мой… тебе еще рано уходить к Великому Дракону.

— Лойд!

Не знаю, что именно сработало, но сердце дракона завелось. На этот раз был удар, потом еще и еще. Настойчивое тук-тудук. Артерии ринулись к нему, оплетя все тело Лойда магией, отдавая и питая его, заново наполняя крылатого родной стихией, без которой дракон так легко может погибнуть. Страх отступил, вместо него пришло звонкое облегчение, украшенное слезами чистой радости. Я всхлипнула, на этот раз спокойнее. Колени дрогнули, подкашиваясь, ударились об пол.

— Лойд… я думала, что больше никогда не увижу твоего холодного презрительно взгляда, — прошептала на грани слышимости, целуя руку дракона. Она постепенно нагревалась, становясь теплой. Да, это, возможно, походило на помешательство, глупую одержимость, или хуже того, совершеннейшее безумие, вызванное остатками эротической магии, но мне было все равно. Я просто хотела, чтоб мой дракон очнулся. Прямо сейчас.

— Рури.

Слабый голос того, кто только что смог вылететь из лап смерти. Хрипловатый, он исходит из пересохшего горла, долгие минуты не способного пропускать воздух.

— Лойд! — я плачу. Какой я была глупой, слепой. Камень на кольце-радаре подсказывал мне, но я предпочитала не слышать, доверяя собственной гордыне больше, чем здравому смыслу и ювелирной магии. Сам проведение привело драконов ко мне в тот день, судьба, отчаянное решение помочь подруге наладить личную жизнь.

Я подползла выше, стала поглаживать волосы Лойда. Длинные сапфировые пряди, вперемешку с топазовыми вкраплениями и турмалиновыми всполохами голубого волшебства. Принадлежность к роду Лазурных, роковая случайность, связавшая меня и его. А еще… я оглянулась.

Грэг стоял на пороге комнаты. Барьер опал, но по некой причине дракон не спешил заходить внутрь. На его лице застыла безэмоциональная маска. Такая, словно он надел ее, чтоб спрятать самые глубокие чувства под плотным слоем безразличия.

— Ты спасла его, маленькая драконица, — ровным голосом поздравил он. Сделал несколько шагов вперед, подобрал шкатулку для связи, валяющуюся на полу, отвернулся и вышел.

— Что с ним? — спросила вслух, не в состоянии держать мысли в голове, после пережитого потрясения. — Так не должно быть. — Последняя фраза пришла откуда-то извне, чуть ли не от самой моей драконицы, ликовавший по поводу возвращения Лойда, но негодующей, даже слегка злившейся на поведение Грэга. А ведь ей нравились оба.

— Брат сделал неверные выводы, — подвел итог непонятно сцены умный Лойд. — Иди к нему. Но сначала скажи своим малышам, пусть съедят эти осколки. — Он осторожно мотнул головой в сторону, показывая на меловые цепи, частично обрушившиеся на пол и кровать. — Прости, я испачкал ложе, предназначенное тебе, драгоценная моя.

И я снова не смогла сдержать слез.

— Камнегрызики, время ням-ням, — обратилась к толпе малышей, уже второй раз выручавших меня за этот день. — Обжорка, ты ведь все еще голодный, я угадала? — притворно веселым голосом спросила я, раскрошив в ладони кусочек мела. Он получился твердым, и не таким хрустким, как прежний, сделанный из куска породы.

— Мама говорит, мы должны это ням! — раздалось откуда-то снизу. Это, конечно же, Мудрик, не смог удержаться от лидерских комментариев. — Есть чисто, — добавил малыш, скосившись на Лойда, лежащего на кровати. — А то монстрюга ругаться будет.

Камнегрызы сразу настороженно втянули головы в плечи, и тихонько принялись объедать дракона, осторожно вытаскивая из-под него куски мела.

Я же, присела на кровать, рядом с теплеющим боком Лойда.

— Рада, что ты вернулся, — сообщила дракону. Отчего-то казалось очень важным сказать это.

— Я вернулся к тебе. Ты звала меня, — сказал мужчина, слабо улыбнувшись. — Как я мог отказать такой красивой девушке, тем более что вы звали нас вместе. Твоя рубиновая драконица звала моего дракона. У нас не было шансов упокоиться с миром сегодня.

Он шутил, хотя тема едва ли располагала к этому. Лойд прятал неловкость за смехом. Все же мы недостаточно близки.

— Можете считать это моим ежедневным отчетом, лорд, — рассмеялась я, смахнув слезу и проведя рукой вдоль камнегрызов, методично уничтожающих остатки мела. — Я бы советовала вам подружиться с малышами, они могут оказаться весьма полезны, особенно если рядом кто-то понимает их речь.

Лойд скривился.

— Дурацкий контракт. Прошу, не зови меня лордом, — он нашел в себе силы припомнить наш разговор.

— Больше никогда, — я наклонилась над драконом и прижалась поцелуем к слишком холодным губам.

Сначала Лойд не спешил отвечать, только наслаждался мгновением, внезапной близостью, подарочно свалившейся на него. Однако очень скоро я почувствовала, как сильные руки сомкнулись на спине, прижимая к твердому телу, как губы начали двигаться, стремительно наращивая скорость, и становясь все теплее, к той привычной драконьей температуре.

Слабый поцелуй заставил меня всхлипнуть. На этот раз отнюдь не от печали. Внизу живота все сильнее разгоралось пламя, и впервые я не желала его тушить. Мне хотелось подчиниться инстинктам, трогать чужие твердые плечи, ласкать грудь тонкими маленькими пальчиками внутренне замирая от восхищения размерами лежащего подо мной дракона, целовать, изучая его губы. Не мимолетно, как прежде, я методично, изучая каждый миллиметр нежной кожи, слышать восхищенное биение мужского сердца.

— Значит, чтоб ты меня искренне сама поцеловала, я должен был умереть, — прервал поцелуй Лойд, спрятав улыбку в уголке губ. — Иди к брату, малышка, я еще слишком слаб, чтоб тебя порадовать. Поверь, у нас впереди много времени. Налажу тут пока контакт с твоим зверинцем. Сама сказала, они могут быть полезны, — поднял бровь дракон.

Драконица внутри меня, что интересно, полностью поддерживала слова мужчины, буквально настаивая скорее пойти к Грэгу, в соседнюю разрушенную комнату. Ее инстинкты постепенно передавались мне, и, казалось, нужно совсем немного, чтоб мы с ней смогли летать вместе.

— Нужно много, — не согласилась она. — Для начала тебе необходимо стать женщиной. — Драконицы не взлетают пока не познают близость с мужчиной. Кроме того, они оба избрали нас, а у близнецов-драконов истинная пара всегда одна, — задумчиво продолжила Рубиновая, пока я шла по коридору, не совсем понимая, чего ожидать.

— То есть… — я покраснела, замерев в нерешительности перед дверью в разрушенные покои.

— Все верно, дорогуша. Но не бойся. Тебе понравится. Ведь ты его любишь, — предложение прозвучало в моей голове с долей некоторой хитринки, но спорить с Рубиновой я попросту не могла. Ведь она говорила правду. Никто в моей жизни не вызывал тех эмоций, что рождали эти двое. Большие, сильные. Немного страшные для малышки вроде меня.

— Кстати, почему я такая маленькая? — решилась спросить у своей драконицы. — Ведь женщины крылатых выглядят совсем иначе. Длинные ноги, высокий рост, невероятная красота…

— Кхе, — драконица чем-то поперхнулась. — Давай поговорим об этом позже, милая. Когда твоя личная жизнь не будет висеть на одной чешуйке. Главное помни: драконы полны искренности, вы наполовину звери, доверься себе и ему.

Я знала, куда я иду и зачем. Мне подсказывало тело, ставшее особенно чувствительным, покалывание на кончиках пальцах, затаившийся жар внизу живота, свернувшийся в нем горячей пружиной, в ожидании чего-то большего. Драконица права, искренность помогает решить многие проблемы, и лучше бы признаться в чувствах до того, как кто-нибудь снова соберется умереть.

Дверь толкнула решительно, но потом застыла на пороге, не ожидая увидеть сцену, которой стала невольным свидетелем.

Грэг сидел в кресле. Мебель чудом уцелела после того, как здесь обратился целый дракон. Его голова, с привычно распущенными волосами, поникла. Плечи опустились вниз, в руках — закрытая шкатулка для связи. Вся его поза говорила о невыносимой боли, которую испытывал самый сильный мужчина, из всех, кого я когда-либо встречала. Он даже не заметил моего появления, пока я не сделала несколько нерешительных шагов навстречу креслу, а потом остановилась, не понимая, как себя вести, как поведать ему то, что так хотелось сказать. Слова рвались наружу, болезненно щекоча горло. Хотелось плакать.

— Зачем ты пришла? — спросил дракон, поднимая голову. Фиолетовые глаза светились деланным безразличием. Мой горячий, всегда такой открытый мужчина, воздвиг между нами прочную стену. Пропасть, сотканную из боли.

— К тебе, Грэг. Я пришла к тебе, — и я шагнула ближе, уже ощущая тепло, исходящее от дракона.

Он на секунду потерял самообладание. В аметистовых друзах мелькнула тень надежды, но она была безжалостно прогнана.

— Я нашел Авору, если ты об этом. Она больше не будет докучать нам. Связался с Триумвиратом. Они прилетят утром, чтоб допросить драконицу и выяснить, где находится настоящая Павела, ну и конечно, кто снабдил ее мощным артефактом по смене внешности. Спасибо тебе за брата, он достоин такой девушки как ты.

Дракон отвечал словно заученно, выплевывая предложения быстрее, чем я могла бы вставить хоть единое слово. Когда поток слов иссяк, я сделала еще один шаг ближе. Грэг напрягся всем телом. Широки плечи закаменели, его домашние штаны бессовестно обрисовали контуры фигуры, показывая, насколько его безразличие наигранное, и что даже одно мое присутствие в комнате, вызывает вполне однозначную реакцию. Я сглотнула вязкую слюну, ощущая странное предвкушение. Он — мой. Мысли, родившиеся исключительно у меня в голове, а не у драконицы, сейчас почему-то скромно затаившейся в солнечном сплетении.

— А что насчет тебя? — снова шаг. Я стояла над Грэгом, смотря в его глаза, и стараясь усмотреть в них то, чего мне так не хватало. Прежнюю порывистость и страсть, готовность присвоить меня в любой момент и в любом месте. Дикость, от которой голова шла кругом, а колени ослабевали в один миг, переставая держать тело.

— Я не буду вам препятствовать, — с эротичной хрипотцой произнес дракон, пряча боль и вожделение за формальными словами. От его голоса по бедрам побежали ошалелые мурашки.

— Но я против, Грэг, — сказала ясно, сделав последнее движение навстречу дракону. Сейчас я стояла между его раскинутых в стороны коленей. Характерный жест для самца, стремящегося занять как можно больше места в пространстве. Я находила это очень… возбуждающим.

— Рури, — более хрипло и немного рассеянно. Мужчина резко сжал подлокотники, борясь с собственным самоконтролем. — Не шути так, я ведь не Антрацитовый дракон, а всего лишь Лазурный. Мне сложно сдерживать свои инстинкты, когда женщина, которую хочу, стоит так близко. Ты выбрала брата, зачем пришла? Мучить меня?

Я наклонилась, дразня огненного стихийника. Где то пламя, от которого я сходила с ума? Оно пряталось глубоко в его аметистовых друзах, поблескивая слабыми искрами.

— С чего ты взял? — во мне просыпалась та часть, которая прежде спала крепким сном. Женщина. Сексуальная, знающая чего хочет, обратная сторона ювелира, вечно погруженного в работу. Я взглянула на магические часы, располагающиеся на стене. Полночь. — Желаешь выслушать отчет, мой лорд?

Пальчики сами ложатся на плечи мужчины. Твердые. Каменные. Скользят ниже, на ключицы, грудь, обводят соски, находящиеся в ближайшей доступности. Подвинь рубашку — и вот они, собранные в крохотные шарики, которые так хочется… поцеловать. Наклонилась к самому уху лорда.

— Я выбираю вас двоих.