Юность Златовласки

Глава 1. Предложение

Если у Вас рост метр семьдесят два, фигура богини, золотые волнистые волосы до середины лопаток и безупречно красивое лицо, понятно, что вниманием мужчин Вы не то, чтобы не обижены, а даже как-то несколько измучены. В тринадцать лет, будучи ученицей шестого класса, еще не особенно задумываешься о будущем спутнике жизни, ведь в мире столько интересного! Нет, гормоны уже играют, но это еще прелюдия, а не всепоглощающий зов плоти. Во всяком случае, никто, кроме прыщавого, нерешительного одноклассника Васьки не кажется достойным особого отношения. Но Васька сейчас сильно отстал в росте, и из-за этого сделался еще скованней.

Ладно. Не к спеху. Можно и подождать пока он вырастет. А вот что делать с Киром? Она его еще и в глаза не видела, но уже насторожена. Письмо по почте, сообщение на домашний и ручной коммуникаторы. И все об одном и том же. Назначает ей встречу в кафе, куда она и так дважды в неделю забегает пообедать по пути из школы на занятия по скалолазанию. Причем назначаемое время встречи и ее обычного визита сюда совпадают настолько, что просто нет сомнений — ее подкарауливают по дороге и сообщают об этом. Очень цинично. И безумно вежливо.

В пустом в этот час зале единственный посетитель — бледно шоколадная мулаточка сидит за ее любимым столиком, уставленным тарелками, и призывно машет рукой.

— Здравствуйте. Меня зовут Ретта Кир. Это я просила Вас о встрече.

— Здравствуйте. А я думала, очередной ухажер будет предлагать мне дружбу. — Варя с удовольствием видит, что ее любимый фруктовый салат уже подан, и, подчиняясь приглашающему жесту, приступает к еде. Некоторое время обе девушки интенсивно поглощают пищу. Ретта выметает с тарелки значительных объемов горку творога, посыпанную крошеным укропом и политую чем-то кисломолочным. Запивает кефиром, и, промокнув губы салфеткой, кладет на стол карточку, на которой написано: «Аналитический отдел Статистического Управления Департамента навигационных изысканий при Комиссии по взаимодействию при Союзе Земных Миров». Мудрено.

— Это официальное название тихой конторы, которая пытается уберечь человечество от разных, еще не случившихся неприятностей. Я — руководитель. — Ретта отвечает точно на незаданный вопрос, едва он возникает в Вариной голове. — Нашу службу организовали сразу после войны с Касситами, и до сих пор считают полезной. Во всяком случае, все заселенные людьми миры очень охотно поддерживают нашу деятельность. Космос беспределен и таинственен, неизвестность страшит, а под нашим присмотром всем спокойнее. Правда, большинство исследованных нами ситуаций не содержали опасности для человечества, однако полтора десятка войн предотвратить удалось.

— Крутая контора. И чем же привлекла к себе Ваше внимание простая шестиклассница?

— Страстью к коллекционированию. Если не ошибаюсь, позавчера Вы получили уже седьмой университетский диплом. По социальной психологии. А до этого были экономика, организация и управление, финансы и кредит, общая физика, химия полимеров и численные методы вычислений, простите за косноязычие, но оно так официально называется.

— Зовете на работу? А как же школа? Хотя, про то, что свидетельство о законченном среднем образовании у меня давно лежит в шкафу, Вы, наверняка, знаете.

— Знаем. Так вот. У нас очень небольшой коллектив, и наметилась неясность, заняться которой нужно срочно. Эта карточка для расходов. Наши сотрудники редко понимают разницу между общественным и личным.

Варя посидела с минуточку, повертела в пальцах кусочек пластика. Наконец, справилась с волнением. Итак!!! Девочку подростка зовут в серьезную организацию на ответственную работу, от которой могут зависеть судьбы государств. Можно, конечно, кокетливо поспрашивать, нарочито поудивляться, напрашиваясь на вынужденные комплименты и набивая себе цену, но что-то в манере поведения этой молоденькой смуглой красотки подсказывает — они знают о ней не меньше, чем она сама. И хорошо подумали. В конце концов, о возможности настолько нескучной работы она не смела даже мечтать.

— Согласна. Что делать?

— Вот две кассеты. На одной — картина нашего мира в представлении сотрудников Отдела. На второй — все данные о Бурме, планете, где Вам предстоит начинать работу. Ознакомьтесь после тренировки и сообщите возникшие мысли. Мой номер есть в памяти Вашего коммуникатора.

Варя улыбнулась. Последняя часть фразы содержит тривиальную информацию, следовательно, имеет смысл подведения черты под разговором. Ткнула полученную карточку в щель приемника. Ничего себе. Это что, шутка такая? Таких цифр на счетах нормальных людей просто не бывает.

— Это очень серьезно. — Снова Ретта ответила не невысказанный вопрос. — Нет, я не читаю мыслей, просто у Вас богатая мимика.

— А поедание творога в таких количествах не войдет в мои служебные обязанности? — почему-то захотелось пошутить.

Пауза затягивается. На смуглом лице собеседницы проявляются признаки серьезных размышлений. Вот ведь! Озадачиться таким безобидным вопросом!

— Знаете, к этому мы вернемся в другой раз. Проблемы Бурмы срочнее. Мы просто не успеем Вас обучить.

Так и не удалось понять, что сильнее смутило: предложение работы или странный ответ на шутейный вопрос.

Тренировка в этот день как-то не ладилась. Только после второго срыва Варя собралась. Нельзя так рассеивать внимание, даже если чувствуешь себя ударенной пыльным мешком из-за угла.

Глава 2. Сборы

Дома она с головой погрузилась в информацию с полученных кассет. Родители и братишка в этот период оставляли ее в покое, полагая разумным дать ребенку развиваться, как он того хочет. Вообще, классные предки, расставаться с ними ей совсем не хочется, да и брателло перестал противничать, наверное, в разум входит.

Что касается картины мира, то тут оказалось немало нового. Выяснилось, что кроме людей в космосе живут как минимум три нечеловеческих сообщества. Забавно. Обратившись к общедоступным сетевым ресурсам, она легко получила эту информацию. Оказывается, просто надо знать, о чем спрашивать. Что любопытно, вся малогабаритная техника, оснащенная гравитационными двигателями, оказывается, поступает с Улеи, планеты со смешанным человеческо-нечеловеческим населением и забавной историей. Впечатление, что эту цивилизацию специально вырастил некто всемогущий, и не лишенный чувства юмора. Во всяком случае, картинки из этого мира производили впечатление насмешки над здравым смыслом с точки зрения привычных для людей понятий.

Однако технический уровень этой «ненормальной» цивилизации был так же «ненормально» высок. И держались они поодаль. Не изоляция, но и связи с людьми нет. «Стюарты давно никого не принимают, у них какие-то проблемы», — припомнилось ненароком.

Земляне и их потомки, живущие на многих планетах, способны производить только крупные генераторы виртуальной массы, которые используются на больших космических кораблях или атмосферных лайнерах. А для всяких глайдеров, олитов, посадочных ботов эти устройства приобретаются на Дорментине, которая, неплохо наживается на перепродаже. Что забавно, ни с кем, кроме дорментинцев улеяне дел не ведут.

Еще упоминались миксанцы, недавно атаковавшие космические объекты землян. О них совсем немного известно. Район, где живут, и то, что гостей не жалуют. Дерутся они больно, а вот почему напали, и почему прекратили войну — данные не слишком качественные, официально не подтвержденные. На уровне досужих вымыслов. Но Бурма в связи с этим упоминается, как место, где произошел контакт, после которого боевые действия прекратились. А, главное, «проявились» действующие лица со стороны людей, официально до этого не упоминавшиеся.

Еще была информация о странных подвижных участках пространства с особыми физическими свойствами. И множество гипотез об их разумности и вмешательстве в процессы развития галактики и заселения ее живыми существами. Вообще-то случаи контакта с этими, так называемыми одеяльниками исчислялись единицами, поскольку они не испускали и не отражали излучений. Очень интересные объекты. Если служба в отделе не сложится, попытается заняться их изучением.

За ужином Варя сообщила, что получила хорошо оплачиваемую работу и скоро надолго уедет. Папа огорчился, а мама расплакалась. Нет, называть свою дочь маленькой или глупой они не стали, давно держат ее за равную, но опечалились. Еще год тому назад, показав родителям свидетельство об окончании школы и первые три университетские диплома, он сказала, что подумывает о работе. Папа тогда убедил ее, что не стоит так уж стремиться к началу взрослой жизни. Объяснил, что книжная премудрость и реальный жизненный опыт — это не одно и тоже. И лучше всего для нее — жить с родителями и общаться со сверстниками. Так что в школу она ходила, как и раньше, со своим классом не рассталась, а нормальные оценки, получаемые на занятиях, избавили ее от любопытства преподавателей к тому, что присутствует во время уроков на табло ее переносного комба.

— Вы ведь еще молоды, родите нам с Павликом сестричку, себе утешение, нам радость. И комнатка моя не будет пустовать.

Кстати, о комнатке. Предки давно откладывают деньги на собственный домик. До успеха еще не близко, да и доступный вариант расположен далековато за городом. А тут у нее на карточке столько, что проблема решается без напряжения. Прекрасно, завтра с утра займется. Помнится, через два квартала от их района как раз достроили несколько симпатичных особнячков с уютными участками, обнесенными кружевными заборчиками. От них даже ближе до той остановки, с которой предки убывают по утрам на работу.

А в школе она скажет, что ее пригласили в гуманитарную гимназию с преподаванием на эсперанто.

Глава 3. Высадка

— Стажер Теплякова! К осмотру!

Варя открепилась от привязных ремней и встала с сидения. Десантный отсек атмосферного бота — не самое просторное помещение, к тому же заполненное экипированными, как и она, в противопульную броню нехилыми «хлопцами», расположившимися на обеих продольных лавках.

Сержант, стоя по другую сторону комингса, осмотрел пластины панциря, крепления шлема, проверил давление в кислородном баллоне, нож, ракетницу, карабин, резервуары для воды и питательной пасты.

— Стажер Теплякова! В штурманскую рубку. Капрал Бенц! К осмотру!

Обычная процедура перед делом. Их кораблик скрадывает контрабандиста, следующего на Бурму с грузом рабынь. Варя знает, поскольку сама «вычисляла» его по скудным косвенным данным. Правда, информация в штаб патруля поступила не от нее, а из криминалистических служб Федерации, но это уже работа Ретты. Ее роль — курсант Училища офицеров Патрульного Флота, находящийся на стажировке. Для всех на корабле она — девочка для битья по кличке Барби.

Битья, правда, никакого не было. Строгостей и придирок — сколько угодно. Но после пары операций, в которых она успела поучаствовать, и они прекратились. Осталась только обидное кукольное прозвище. Навязчивое внимание членов экипажа слегка раздражало. Все-таки выглядела она на все семнадцать, поскольку подростковую худобу удачно маскировала бельем, специально снабженным подушечками в нужных местах.

На голопроекторе в штурманской было четко видно, как синее пятнышко контрабандиста с хрестоматийной точностью погасило скорость, вошло в атмосферу, и приступило к предпосадочному маневру.

— Южный материк, зугрельское княжество Прай. Граница сухой степи и полупустыни. Овцеводческий район. — Успела отметить Варя перед тем, как вернуться в десантный отсек. Осмотр бойцов перед десантированием уже завершился, и ее отправили обратно на место согласно штатному расписанию, с которого согнали, чтобы освободить толику пространства в тесном отсеке на время, пока там священнодействует сержант.

Посадка прошла энергично, откинулся люк-трап, и десантники высыпали на ровную как стол поверхность, пропеченную лучами жаркого местного солнца. Чтобы окружить корабль контрабандистов пришлось пробежаться. При радиусе оцепления в сто пятьдесят метров длина полуокружности почти полкилометра. И именно эта дистанция выпала Варе, замыкающей левой колонны. Залегла, разбросила шнуры окапывателя, отпалила и скатилась в лежачий окопчик, образованный действием направленного взрыва. Сосед слева проделал все одновременно с ней.

— Ха, забегали.

Люди, вышедшие было из окруженного корабля, поспешно забираются обратно. Думают, что смогут улететь. Дудки, Коста и Вакс уже забросили в дюзы слопсы пиропатронов, а в проем люка проникла досмотровая группа и по связи прекрасно слышно, что капитан об этом оповещен. Люк так и остается открытым, а четверка внешнего прикрытия докладывает, что в селении, расположенном в километре к востоку, резко возросла активность. В проекции, созданной на стекле шлема затылочной камерой, видна орда всадников, разворачивающихся для фронтальной атаки. Вообще-то выкашивать огнем толпу аборигенов — это не дело. С контрабандистами цацкаться они не станут, но местное население трогать нельзя. Что же предпримет командир?

— С севера подходит подразделение стражи правительницы. Действуем совместно. — Доносится по связи.

Точно, серое тело глайдера стремительно замедляется, снижаясь, скользит над самой землей, почти пригибая негустую траву, и из его кормового люка прямо на ходу выпрыгивают бойцы. Кувыркнувшись по поверхности, встают на ноги, формируя цепь между кораблями и набирающей скорость кавалерийской лавой. Но винтовки у них за спинами, а в руках что-то совсем другое. Неужели парализаторы?

Все намного проще. Навстречу конникам вылетают сети, все смешивается, теряет скорость. Отдельных, прорвавшихся всадников валят какими-то веревками, или, вспрыгивая на скаку к ним за спины и просто выбрасывая из седел. Но один все-таки прорвался и мчится прямо на Варю. Она выскакивает из стрелковой ячейки и бежит навстречу. Лошадь шарахается, клинок перехватывается прикладом, а с другой стороны капрал Бенц выдергивает джигита из седла, чуть не отрывая ему ногу.

Бурмийские стражники экипированы не хуже, чем десантное подразделение патруля. И с учетом местного колорита. Удобные бронники, компактные многоцелевые винтовки, а уж выучка… Выпутывают из сетей свою добычу, разоружают и отправляют обратно в поселок. Травмированных оставляют. Ага, какие-то босоногие создания уже устанавливают шатер и таскают в него из глайдера всякие причиндалы. Операционный стол и бестеневая лампа. Ясно, разворачивается полевой госпиталь. Кажется, это тот случай, когда она может попытаться легализоваться здесь.

Короткий сигнал командиру корабля. Он в курсе, что она не просто патрульный.

— Внутреннее оцепление снимается с боевого дежурства без замены, — доносится команда сержанта буквально через минуту. Все нормально. Встала и пошла к просторному тканевому сооружению, где местные медики собираются оказывать помощь упавшим с лошадей лихим наездникам. Собственно, вся их четверка туда потянулась

Под полотняным навесом — открылком — какая прелесть! На деревянной табуретке оцинкованный бачок с краником. В каком же старинном фильме встречала она такую картинку? Правда, стопка пластиковых стаканчиков портит антураж, но родниковая прохлада воды искупает это отступление от совершенства. Шлем долой, и восторг полноценных глотков. Как же было жарко! Адреналин уходит, руки вянут.

А парни заметно бодрее. Вот Бенц и Коста заносят носилки, на которых всхлипывает раненый. Подросток в окровавленном фартуке с выпученными глазами стоит на четвереньках и… Нет, сдержался. Стиснул зубы, сделал несколько плавных вдохов, сменил передник и нырнул обратно. Жизнь кипит, и Варя возвращается к реалу, Да, нить клинка, со свистом идущего прямо на твою переносицу…, кажется, к этому она была не вполне готова. Хотя знает, что шлем бы ее уберег.

Цепочка мужчин в наручниках из разбойничьего корабля переходит на патрульное судно. Второй пилот со штурманским помощником и пара ребят от механиков — отгонная команда — забираются в захваченного контрабандиста. Варя фиксирует действия по подготовке патрульного корабля к старту, соображая, как натуральней мотивировать «отставание» от своих. Сон или обморок? Фигня! Белые нитки!

Сбросив панцирь, надевает на себя висящий у входа медицинский балахон, маску, шапочку. Вакс, глядит на это с тихим изумлением, потом складывает ее амуницию в брезентовый мешок и тащит туда, куда собираются остальные десантники. Скорее всего, он понял ее намерение остаться и подыграл рефлекторно, просто из чувства товарищества. Она уже замечала, как эти ребята иногда каким-то звериным чутьем просекают, в чем фишка, и экспромтом проделывают такое, что не получилось бы ни после репетиции, ни в результате самого исчерпывающего инструктажа. Вообще народ в патруле специфический, душевный, что ли. Это не сразу видно, и неявно выражено, но после третьего совместного дела прозреваешь.

Нырнув в приемный покой, она тут же об этом горько пожалела. Запах крови, торчащие как напоказ кости. Но деваться некуда. Подавала и относила, держала и тянула. Остальные участники процесса были подготовлены лучше, и предоперационная обработка шла своим чередом. Одежда разрезана, грязь смыта, что-то выбрито, где-то продезинфицировано и перевязано. Пациенты один за другим перемещались в операционную. Варю вскоре отправили в другое помещение. Здесь раненые отходили от наркоза, и надо было не давать им выдернуть иглы капельниц.

Наконец из операционной выходит хирург — девушка несущественного роста и незначительной комплекции. Двое ребят стягивают с ее рук перчатки, сзади подставляется табуретка, а прямо к губам подносится стакан воды.

— Медикусы здесь в почете. — Первая мысль. — И помогают им толково. — Мнение об этой планете, как о мире мрачного средневековья, уже померкшее после высадки стражников, бледнеет еще сильнее.

Вообще-то старт корабля контрабандистов она засекла почти час назад по реву дюз. А десять минут назад пропала несущая частота станции наведения ее патрульного крейсера, что она отметила по коммуникатору. В системе Бурмы больше нет кораблей Федерации. То есть ее «забыли» и улетели. Но так не хочется снимать маску и начинать врать. Во всяком случае, не этим людям.

В реабилитационную палату входит бригада сиделок во главе с благообразным доктором в зеленом халате, операционная команда перебирается под тент. Вечереет. Жара чуть ослабла. На длинном столе аппетитно дымятся миски. Шапочки, перчатки, маски и балахоны летят в ящик. Народ остается в шортах или шароварах, просторных рубашках или коротких майках. Варе спокойно, и нравится среди этих людей. Плов — просто объедение. Поблизости несколько лошадей, расседланных и стреноженных, хрустят сеном, отдирая его от плотного кома.

— Ты кто? — Тот самый парнишка, что сдерживал тошноту. Теперь он выглядит лучше. Кажется, сверстник. Чуть ниже ее ростом, но какие мышцы!

— Варвара Теплякова. Стажер Патруля Федерации. Позывной «Барби». — Варя направляет на спросившего юношу ослепительную улыбку. — Кажется, мне придется какое-то время злоупотреблять вашим гостеприимством. Похоже, меня здесь случайно забыли.

Все молчат, и поглядывают на девушку хирурга. А та, словно прислушивается сама к себе, даже жевать стала медленней. Пауза затягивается. На лице врачихи сменяются эмоции. Создается впечатление, что она слушает некое повествование и реагирует, по мере того, как развивается сюжет. Наконец она выходит из самоуглубленности.

— Хотелось бы понять, зачем тебе понадобилось получать семь законченных высших образований.

Варя диву далась. Только назвала имя, и уже раскрыта. Это с кем же она здесь повстречалась ненароком? Опасения Ретты насчет осведомленности и влиятельности бурмийцев уже не кажутся ей надуманными, а подозрения об использовании на планете искусственных интеллектов — беспочвенными.

— Для меня это было как игра. Память в этом возрасте как губка, вот и решила поразвлечься. Ведь условия получения диплома не так трудно выполнить, если усвоен нужный объем информации. А потом, когда я научилась делать это за два месяца, стало скучно. — Вообще-то Варя не врет. По крайней мере — не очень сильно.

— И от скуки ты решила «развеяться» в патруле? — Взгляд медички, прямо скажем, тяжеловат.

— В патруле служат самые реальные парни. Не ангелы, конечно, но без гнильцы. А любая девушка должна думать о будущем… — Вот это уже откровенная ложь, но, неуличимая. Про чтение мыслей надежных данных нет. Но в глазах собеседницы она прочитала совсем другое. Веселые искорки так и заплясали в них, и это при совершенно расслабленном лице. Обидно попалась.

— Еще очень интересен выбор видов спорта, которыми ты занималась. Ни игр, ни единоборств. Летать, ездить, плавать, лазить — сколько угодно. Но ничего, связанного с преодолением противодействия.

— Ну, да. Правда в патруле меня немножко поучили отбиваться, если кто пристает, или не хочет делать того, что велят, так чтобы смогла убедить. Но до высокого мастерства мне далеко. — Варя продолжает играть роль скромницы. Оно и, правда, драчунья из нее так себе.

Врачиха зачистила одну тарелку и принялась опустошать следующую. Пауза становилась томительной. Наконец, доев, и высматривая на столе следующий объект для оказания ему пристального интереса, докторша продолжила:

— В общем, перспективы у тебя — не самые радостные. Патрульный корабль уже уведомил наше правительство о том, что ты осталась на планете. Вернуться за тобой они не смогут. Речь ведь не идет о спасении твоей жизни. Следующий их визит к нам непредсказуем, и не будет достаточно длительным, чтобы ты успела к месту их приземления. А ждать им, как правило, некогда.

Правительство Бурмы сообщило капитану, что тебе здесь ничего не угрожает. Так что выбираться с планеты тебе придется на пассажирском корабле. Билет недешев, а наличие на твоем счете достаточных средств сомнительно. Или я не вполне права? — Хирургиня смотрит на Варю.

— Сомнительно. — Варя стремительно соглашается, поскольку забралась сюда не для того, чтобы стремительно вылететь назад.

— Заработаешь — сможешь уехать. Только при жаловании прислуги или швеи на накопление достаточной суммы тебе жизни не хватит. А лучшего предложить я сейчас не в силах. Твои дипломы в совокупности наводят на мысль, что ты готовилась управлять государством, а это доходное занятие. Но свободных тронов у нас пока нет. — Забавно. Последняя фраза не вызвала веселого оживления за столом. — Осваивайся. Тед покажет тебе планету.

— Простите, а Вы кто?

— Если по-простому, то на планете я самая главная. Веткой зови. — И хирургиня, придвинув к себе следующую тарелку, занялась употреблением в пищу жареных кабачков.

— Если насытилась, ступай в палатку с Юлькой и Амелькой. Я тебя завтра рано подниму. — Паренек, вероятно Тед, выглядит воодушевленно. Ну конечно, намерен с ней подружиться. Ладно, она уже наловчилась необидно обламывать таких… симпатичных.

Однако спать хочется определенно.

Глава 4. Путешествие

Ранний подъем, плотный завтрак, и в седло. Красивый восход, и Варя, наконец, проснулась. Все-таки умаялась она вчера. Теперь на ней легкие шаровары и просторная цветастая рубашка. На голове — шапочка-зонтик. К седлу приторочена объемистая фляга и сабля. На левом запястье комб-коммуникатор — единственное, что связывает ее с прошлой жизнью.

Вчера в палатке Юлька и Амелька вытряхнули ее из формы патрульного, избавили от белья, и экипировали по-местному. Отобрали даже косметику, взамен выдали две крошечных баночки — крем для век, и бесцветную помаду. Здешнее исподнее для женщин оказалось прагматичным — раздельный купальник плотной эластичной ткани, причем не излишне открытый, так что, если снять верхнюю одежду, получается вполне пристойно. Ну и щетка для волос, конечно с ней.

Тед держался впереди, ведя за собой пару запасных лошадок. Через час езды шагом в обход овечьих отар перешли на галоп. Не неслись, сломя голову, но бодренько так скакали. Кругом равнина, глазу зацепиться не за что. Через пару часов пересели на заводных.

Обедали в поселке, состоящем из трех круглых шатров. Тед заплатил хозяевам и получил две глубокие чашки лагмана. Было вкусно. Лошадки попили и отдохнули.

Когда место обеденного привала скрылось за горизонтом, Тед остановился и издал протяжный вой, очень напоминающий волчий. Это ему пришлось проделать несколько раз, пока ответные звуки не донеслись откуда-то справа. Тогда, сойдя с седла, он передал спутнице поводья, а сам пошел на голос, неся в руках объемистый сверток.

— Силы небесные, да он же волка кормит! — Вдруг поняла Варя. — И еще, кажется, говорит с ним о чем-то.

Заозиравшись, словно в поисках свидетелей этой странной картины, она вдруг обнаружила, что поодаль за их спинами пятеро местных всадников тоже с интересом наблюдают за сценкой общения зверя и человека. Однако ничего интересного более не произошло. Волк исчез, как растворился, Тед вернулся в седло, и путь продолжился. Джигиты развернулись и ускакали.

К вечеру горизонт впереди потерял монотонную прямизну ровной как стол степи. Травяной покров стал богаче, начали появляться низинки и холмики. Уже в сумерках они въехали в селение, где получили ужин и ночлег. Смыкая глаза, Варя вдруг поняла, что за весь день они со спутником обменялись считанным количеством фраз исключительно по делу. Ее не пытались «кадрить». Даже обидно немного.

Следующий день местность плавно шла на подъем. Встречались обнажения скал, каменистые осыпи. Ее спутник несколько раз останавливался и что-то разглядывал на своем старинном коммуникаторе размером с плитку шоколада. Видимо ориентировался и намечал дальнейший путь. Хотя петляли они совсем немного.

Потом дорога пошла под уклон, домики начали попадаться — мазанки из глины. Стали встречаться засеянные поля, кустарники и редкие рощицы. Ночевали и столовались снова в селении.

Третий день скакали не по равнине, а по дороге, каждые несколько километров минуя деревеньки. Местность напоминала Анталию, куда Варя с родителями ездила отдыхать. Только без дорог, и населена реже. К вечеру горизонт впереди выпрямился. Они добрались до Южного океана.

Поселок, выбранный для ночлега, оказался вдали от берега. На этот раз Тед не только похлопотал о пристанище, но еще и расстался с лошадками, флягами и саблями, получив за них непонятное количество незнакомых денег. Вообще-то расчеты с использованием технических средств здесь не в ходу. Даже банкнот нет в обращении. Монеты из золота и серебра.

Утром они отправились к морю пешком. Берег в этих местах низменный. Галечный пляж, барашки волн, ароматный ветер.

— К воде не подходи. В этих местах акул, как комаров в лесу. — Тед уселся прямо на горячие камни и показал рукой место рядом.

— Скажи, а почему ты со мной не разговариваешь? — Варя все-таки не выдержала пытки таким длительным устойчивым невниманием к своей особе. — Ну не совсем, а просто не рассказываешь ничего о местах, через которые мы проезжали.

— Так видно же все. Из зугрельских степей, где живут кочевники-скотоводы, мы через прибрежный хребет перевалили в китанское княжество Типин. Оливки здесь выращивают на масло, ну и сами кормятся с земли. Не слишком изобильные места, да еще воители разные частенько походами бродят, объедают население, обиды чинят. Видишь, как мало растительности. Это оттого, что все деревья и кусты в походных кострах спалили. Завоеватели всяческие… — заметно было, что парень недовысказал некое существенное определение.

— А чего мы тут ждем?

— Косаток. Видишь, по азимуту триста тридцать из-за горизонта торчат паруса? Это клипер «Гаврила». Нам нужно попасть на него. А прибрежные воды здесь непросты. Мели, рифы. Так что тетя Мара послала Касю с малышами, нас забрать. Кстати, в драку не ввязывайся.

Пока Варя пыталась понять смысл услышанного, Тед кувыркнулся влево и оказался на ногах. К ним приближалось трое вооруженных парней.

— Если бы попросили, отдал бы я им этот кошелек, только чтобы не драться, — вздохнул ее спутник и рванул вперед, не обращая внимания на крики кандидатов в разбойники.

Как он поотнимал у них палки, ножи и камушек на веревке, понять не удалось, слишком быстро все произошло. Ни выбитых зубов, ни поврежденных конечностей. Неудачливые грабители удирают, Тед садится рядом с ней и тяжело дышит.

— Смотри, какой интересный узел. — Отобранный кистень примитивен, но от этого не менее страшен. — У китан очень интересная культура обращения с веревками.

Варя наблюдает за тем, как ее спутник, перерезав шнур, соединяющий камень с рукояткой, принимается вывязывать из него что-то. Красиво работает. Движения точные, можно сказать, лаконичные. Да что это с ней? Влюбилась? Только не это!

— Ха! Это же двойная восьмерка, просто в обхват и с поперечным повтором. — Тед обвязал маленькую гальку. Красиво. — Привет, Кася!

Ого! В десятке метров от берега из воды торчит мощный плавник. И не один. Ребята входят в море. Блаженство. Все-таки в этих краях нынче жарковато. Варе неуютно рядом с этими зубастыми многотонными громадинами, но кожа их приятно упруга, держаться за плавник удобно, а в воде нежарко. Плывут со скоростью небыстро бегущего человека. Шляпку-зонтик смывает с головы. Тед уже сидит на спине кита убийцы перед плавником и уходит вперед.

Варин «конь» замедляет скорость и погружается, давая ей возможность взгромоздиться на него таким же образом. Рядом высовывается голова еще одного, с немного помятой шапкой в ужасных зубах. Теперь они уже мчатся. Да, об аттракционе «верхом на косатке» ей слышать не приходилось. А вот и парусник. Таких красавцев она видела только на картинках. Подошли к борту, вскарабкались на палубу по веревочной лестнице. Если память ей не изменяет, это правильно называется штормтрап.

— Здравствуйте, Ветка! — первое, что вырывается у Вари, при виде встречающей их женщины.

— Я Мара. Просто мы очень похожи. Любаша проводит тебя в каюту переодеться в сухое. А Тед тут давно все знает. Обед через час.

Едва взглянув на эту девушку, Варя поняла, что это Любаша. Вот уж действительно — полное соответствие имени и образа. Толстая русая коса, мягкие правильные черты лица, стройная пропорциональная фигура. Не худышка, не толстушка. Оптимум оптимору. Держится естественно. Кивнула, Маре, улыбнулась Варе, а Теда дружески чмокнула. Или не дружески? Ой-ей! А если между ними что-то есть? Спокойно!

Под палубой продольный коридор и двери кают, а не старинные пушки и подвесные койки. Освещение электрическое. Если бы не толстые стволы мачт, пронзающие пол и потолок, можно было бы подумать, что они на круизном лайнере. Или нет, подволок и дека, кажется, так принято это называть у моряков.

В ее отсеке четыре койки в два яруса и две кабинки — душ и унитаз. Не тесно.

— Выбирай себе любое место, здесь пока никто не живет. — Любаша открывает иллюминатор и выглядывает. — Сейчас будем разворачиваться, это интересно. Выходи на ют, когда переоденешься, это последний трап налево по коридору. Вот сухая роба и бельишко в пакете. Если надо что-то, нажми на кнопку у двери. Стюарда зовут Бачок. Теда или меня можешь найти в каюте напротив.

Выдав эту информацию, она исчезла. А Варя осталась в совершенно растрепанных чувствах. Вот. В кои-то веки парень понравился, и уже занят. Причем соперница ей ни в чем не уступает. Переоделась в сухое, вышла в коридор. Из двери напротив вывалился Тед в матросской робе и забавных башмачках.

— Айда на корму! Сейчас маневр начнется. — Схватил ее за руку и потащил за собой.

Выбежали наверх. У штурвала двое матросов. Молодые парни, но не подростки, юноши лет по семнадцать. Капитан словно сошел со страниц Станюковича. Лет тридцати, статный, в строгой форме и красивой фуражке. С интересом взглянул на Варю. Поднес к губам мегафон.

— К повороту! Лисели правого борта долой.

На каждую из трех мачт полезли фигурки в светло серой форме. Тадеуш и Любаша тоже. С правой стороны стали убирать полотнища парусов, и кипень натянутой ветром ткани постепенно уменьшался. Крошечные фигурки на огромной высоте тянули и сворачивали, отвязывали и крепили. Какие-то палки на концах рей обнажились и торчали голыми спицами. Потом совсем пропали из виду. Эту процедуру провели и с другого борта.

— Брасопить реи!

Народ скопился на марсовых площадках и принялся тянуть канаты. Реи поворачивались. Было видно, как матросы согласованно крутят рукоятки ручных лебедок, а сам корабль плавно меняет курс. Наконец этот процесс прекратился, постановка лиселей прошла стремительно — они как-то быстро распускались, и на крепление времени ушло немного. Потом поставили еще несколько полотнищ, где-то подтянули, где-то отпустили, и вся команда вернулась на палубу.

Усатый дядька, наверное, боцман, хитро свистнул в вычурную дудку, Любаша потянула за рукав. Почти все спустились в просторный салон и заняли места за столом. Последним в торце стола утвердился незнакомый офицер. По его команде началась подача блюд. Кушать хотелось очень, так что на происходящее вокруг Варя обратила внимание не сразу.

Хрусталь и фарфор, столовое серебро, сервировка, как на королевском приеме. За столом три офицера и два десятка человек в матросских робах, в том числе и она сама. Так что полагать всех членами команды не получается. Мара тоже здесь, одета в платье на матросский манер и из общего стиля не выбивается. Девушек много, но меньше половины, волосы у всех плотно упрятаны под бескозырками. Без головных уборов мужчины и Варя с Марой. Все едоки ведут себя, словно на официальном приеме. Трескают чинно и неспешно, будто они на званном обеде в честь какого-нибудь тезоимёнства венценосной особы. Лакеи по первому же жесту, а подчас и без оного, просто по наитию или вследствие опытности, осуществляют смену блюд и подачу напитков. Сами блюда, правда, без особой вычурности — добротная еда, пристойная столу обычных моряков, но приготовлена с душой.

Ритуал приема пищи сопровождается беседой. Интересуются новенькой.

— Тадеуш Годрикович! Не откажите в любезности, представьте меня обворожительной леди, прибывшей к нам в Вашем сопровождении. — Пацану лет двенадцать, но формулировка безупречна.

— Извольте, Ваше Сиятельство. — Тед церемонно промокнул губы салфеткой. — Варвара Илларионовна! Позвольте представить Вам графа Эммануила Феоктиста Кейси. В случаях, когда титулование затруднено, он охотно откликается на обращение Эм. — И далее, реагируя на жесты остальных присутствующих, перечислил всех столь же неспешно. Табель о рангах и титулах, социальных слоях и сословиях развернулся во всей красе. Чего стоило услышать: «Геннадий Николаевич Бойков, смерд. По обычаям княжества Телиен, откуда он родом, обращаться к нему следует исключительно на „ты“ и именовать не иначе, как „Геннадька“. Но те, у кого язык не выговаривает столь изысканную формулировку, зовут его Айк».

— Сама Варвара Илларионовна упоминала, что ее иногда называли «Барби». Это в период, когда труды ее были связаны с деятельностью Патруля Федерации. — Завершил процедуру представления Тед.

— Кстати, Тадеуш Годрикович, Вы забыли упомянуть, что фамилия моя Теплякова, а также, такое странное обстоятельство, что Ваша фамилия мне совершенно неизвестна. Могу ли я просить Его Сиятельство отрекомендовать Вас. — Очень хотелось внести в этот парад чопорности и высокопарности хоть какое-то возмущение.

— Его Высочество наследный принц Бурмы Тадуш Годрикович Струм. — Услышав это Варя учтиво кивнула и попыталась сделать вид, что ничем не удивлена. Но вопросы у нее не закончились.

— А скажи-ка мне, Геннадька, отчего в кают-компании корабля трапезничают офицеры вместе с матросами, да откуда в экипаже столько прекрасно вышколенных лакеев?

— Корабль этот одновременно научный и учебный. Мара Крайслер занимается морскими млекопитающими и ихтиологией, попутно ведется съемка рельефа морского дна. Также здесь проводится один из этапов подготовки выпускников общеобразовательных школ к получению образования на других планетах. Четыре пятых экипажа меняется каждые три месяца. Мы здесь и матросы, и ученики, и едоки, и лакеи. После практики на «Гавриле» мы попадем или в курортные учреждения, или в исследовательские лаборатории, где будем иметь дело уже непосредственно с людьми из внешних миров. — Речь «Геннадьки» обстоятельна и округла. Кажется, риторика ему преподавалась добротно. — А лакеев здесь нет. Нашу, третью вахту обслуживает первая. А мы, в свою очередь, будем кормить вторую. Любое дело воспринимается лучше, если глянуть на него со всех сторон.

— А вот еще хотелось бы уточнить, Ваше Высочество, фамилия Струм известна во внешних для вас мирах. Хроники упоминают крайне эффективные действия капитан-лейтенанта Элизы Струм против недружественного людям флота миксанцев лет около десяти тому назад. Это не Ваша родственница?

— Мама тогда случайно в это дело ввязалась. Пошла на сигнал о помощи, ну и… Она в то время только осваивалась с разными техническими фенечками, и сплоховала. Словом, все это — невероятное стечение обстоятельств. Миксанцы растерялись от неожиданности, она тоже, и, с перепугу, они заключили мирный договор. Причем, миксанцы восприняли ее, как полномочного представителя всего рода человеческого. Война прекратилась, а все подумали, что Элиза Струм победила. А она просто доставила провиант на бедствующий корабль.

— Хотелось бы хоть одним глазком глянуть на эту женщину.

— Так ты же с ней разговаривала. Это она просила меня показать тебе планету.

И Тед и Варя окончательно забыли о «высоком штиле», в котором ведется беседа в этом месте в это время.

— Ветка?

— Ну да.

— Так она, что, и врач, и капитан и правительница?

— У нее много интересных занятий.

— И зачем ей столько всего? И как она успевает?

— Помогают ей. И живется интересно. А главное — поступающая в ее распоряжение информация всегда исчерпывающе точна, не искажена ничьим восприятием.

— То есть, ты имеешь в виду, что ее присутствие в точке высадки контрабандистов было не случайным. Что на ее месте мог оказаться другой хирург, если бы не некое важное обстоятельство, ради которого она туда прилетела?

— Я не настолько точно знаю причины, по которым она в данном случае так поступила, но ей нередко случается оказываться в местах, где происходят важные события. — Тед нисколько не смущен тем, что к их разговору с интересом прислушиваются. — Папа считает, что у нее талант ввязываться в разные истории.

— Кстати, на вид ей года на четыре больше, чем тебе. Причем, косметика здесь не при чем. Это отчего так?

— Да она и сама не знает. Предполагает, что это связано с работой преподавателем по приготовлению целебных зелий. Вроде как, нанюхалась чего-то непонятного. — Тед слегка задумался. — Кажется, папа тоже нанюхался. В общем, выглядят они несолидно.

Дальше расспрашивать Варя не решилась. Клубок тайн, опутавший эту планету, дополнился новой нитью. Составим список: невероятная информированность правительницы — это раз, ее манера неприметно присутствовать в местах, где происходит нечто важное — это два, беседы с волками — это три, езда на косатках — это четыре, выглядеть в тридцать с лишним словно школьница — это считать не будем, такое встречается. Далее — солидные объемы продажи весьма ценных конструкционных и легирующих металлов с планеты, где в современном понимании совершенно нет промышленности — это пять. Тем не менее, качество и количество военного снаряжения настолько высоко, что торговыми оборотами не покрывается — это шесть. Ах, да! «Случайное» прекращение войны, поставившей человечество в непростое положение — это семь. И поспешное отступление флота Федерации, после воздействия на них «гарпионных полей», вызвавшего отказы в системах управления — тоже загадочный факт. Если все это находится под контролем местной «правительницы» — разобраться будет непросто.

Варя прислушалась к продолжению беседы. В великосветской манере шла дискуссия о судьбе многообразия культур народов населяющих Бурму, при постепенном переходе всех на один язык. Непростой вопрос, однако, кажется, она кое-что упустила. Конечно. По данным внешнего наблюдения за эфиром на всей планете не отмечена работа инфов. Или они здесь отключены от радиоканалов, или их просто нет, хотя нормальных компьютеров — многие тысячи. И спутниковая связь работает и обычный радиообмен ведется.

Однако, не все сразу. Если к этой путанице приложить еще и гипотезу об эликсире вечной молодости, то чувство связи с реальностью уходит в небытие. То, что показал ей сын правительницы очень походит на сказку. Умные звери, веселые графы и рассудительные смерды. Неудачливые разбойники, красивый капитан превосходного парусника, оборудованного вполне цивилизованными удобствами для пассажиров и членов команды. Она не удивится, если попадет на бал. Или в плен к людоеду.

Ладно. Не так быстро. Ретта обещала, что скучно ей здесь не будет. Правдивая женщина.

Глава 5. Экспедиция

Остаток дня и ночь корабль шел на север. Утром выяснилось, что он бросил якорь в закрытой бухте. Команда, кроме вахтенных, купалась, резвясь с косатками, которые с удовольствием ныряли, таща за собой пловцов, ухватившихся за плавник. В стаде было десятка полтора особей разного возраста.

— Тут что-то вроде детского дома. — Мара подошла сзади, неслышно ступая босыми ногами по теплым доскам палубы. — Случается, детеныш остается один. Тогда его шансы выжить сильно понижаются. А мы таких малышей подбираем, случалось даже молоком выкармливали, синтетическим, конечно. И они следуют за «Гаврилой», куда бы мы ни шли. Кася здесь старшая. Думаю, в следующем году она уведет часть стада на вольные хлеба. Маршрут ежегодной миграции мы уже два года выдерживаем постоянный, так что косатки не заблудятся.

— Они разумны? — Варя с интересом смотрит, как огромная туша хлопком хвоста окатывает брызгами пассажиров шлюпки, притулившейся у корабельного борта. — Такие дружелюбные.

— Не вполне. У них есть язык общения, но это просто сигналы. Призыв о помощи, предупреждение об опасности, координация совместных маневров при охоте или когда надо задрать что-то крупное. Сигналы разных стай отличаются, так что общей культуры нет. К людям, в принципе, равнодушны. Не враг и не добыча. Отличная память и есть подозрение, что чувство признательности им не чуждо.

— А как вы находите потерявшихся детенышей?

— Случайно. Акустика помогает обнаружить крики отбившегося от стаи. — Мара подает Варе тщательно упакованный рюкзак и сверток. — Полезай в лодку. Ребята уже ждут тебя.

— А волки! Они разумны?

— Про волков тебе Любаша объяснит. Счастливо.

Действительно, Тед, Любаша и еще один парнишка, кажется, Микеш его зовут, и он наследник какого-то престола — сидят в шлюпке, загруженной тюками и ящиками. Спустилась, уселась на банку. Мальчики взялись за весла, и лодка заскользила к берегу.

— Куда мы теперь? — Варя вопросительно смотрит на Теда.

— Вверх по речке. Там есть местечко, где надо развернуть лагерь для одного ботаника с Гурании. Он дней через пять прибудет, как раз управимся. Потом мы с тобой двинем на север в сторону бассейна Великой Реки, а Любаша и Микеш останутся создавать удобства инопланетному светилу науки.

— Слушай, ты что, нарочно меня с места на место перевозишь, чтобы вызвать мельтешение перед глазами за счет перегрузки впечатлениями. — Вообще-то Варя довольна, но знает, что на проявление признаков возмущения любой человек реагирует достоверней, чем на нормальный тон.

— Мама полагает, что для успешного выполнения твоей работы необходимо, чтобы ты все увидела своими глазами. А на планете столько разнообразия, что нам с тобой года на три хватит гонять с места на место в темпе вальса.

— А что у нее за работа? — Интересуется Микеш.

Варя молчит. Ну не говорить же, что она здесь, чтобы шпионить.

— Она ждет открытия вакансии на доходное место, — прерывает затянувшуюся паузу Тед. — Ей нужно деньжат заработать по-быстрому, чтобы оплатить дорогу домой. Лучше всего оплачивается труд управленца, но ничего подходящего пока нет.

— Мотив похож на тот, о котором всем рассказывает господин Денебский шпион, — заключает Любаша. — Такой же сложносочиненный.

Все трое прыскают.

— Вы о чем, ребята? — Недоумевает Варя.

— Да есть тут один постоянный гость. Прибыл шпионить, а получилось наоборот. У них там проблемы с обитаемостью планеты, ну и он в основном занят консультациями и исследованиями на этот предмет, сравнивая наши реалии со своими. Ищет аналогии. И жалуется на затруднения с возвращением из-за недостатка средств. А ты откуда к нам?

— С Земли.

— Ух, ты! И как дела на материнской планете? — У Любаши даже глаза загорелись.

— Да все как у людей. Живем помаленьку. Если о всепланетных проблемах, так чего-то потрясающего не наблюдается. Всего на всех, конечно, не хватает, но раздетых или голодающих нет. В вашей сети все данные лежат в открытом виде, и намного подробнее, чем я могу рассказать. Ты мне лучше объясни, что тут у вас за отношения с волками.

— Да непростые отношения. Хищники, понимаешь. Вечно голодные и озабоченные выведением потомства. И очень умные. У них есть язык. Что интересно — на всех трех материках один и тот же, вариации минимальны. Около пятисот слов Материальная культура или письменность отсутствуют, а вот предания, легенды — это имеется.

Так что серые братья и есть наши конкуренты в борьбе за пространства планеты. Им нужны охотничьи угодья, и люди нередко оказываются им помехой. Наше счастье, что у этих существ нет общей структуры, единой организации. Каждый раз мы имеем дело с ограниченным сообществом — стаей. И на открытые нападения они отваживаются редко. А вообще-то с ними лучше ужиться. В бассейне Великой Реки люди и волки сосуществуют столетиями, не мешая друг другу.

— А сами волки между собой как-то делят территории?

— Делят. Кроваво и непримиримо. Особенно в неурожайные годы, когда падает поголовье травоядных. Это, собственно, и есть основной механизм поддержания численности их популяции в разумных пределах. А поскольку погибают обычно старые особи, понятно, что накопление общественного опыта происходит небыстро.

— Тед, а зачем ты в степи разговаривал с волком? — Варе хочется прояснить все вопросы до конца.

— Чтобы местных отпугнуть. Они волков чтят и боятся, так я специально на виду у них пообщался с одним, а то бы на нас напали с целью ограбления.

— То есть с твоей стороны это была инсценировка?

— Конечно. Не убивать же парней только за то, что они собираются последовать своей традиции.

— Какой традиции?

— Тебя в гарем, меня на корм падальщикам, лошадок себе. У зугрелов закон гостеприимства суров. Пока видны их юрты — ты гость. А как не видны — добыча.

— И потом на берегу точно также было, — словно про себя продолжила эту мысль Варя. — Ну, с теми юношами, что с кистенем.

— Не вполне, — откликнулся Тед, — у китан грабеж не в обычае. Тут просто жадность сработала, хотя нам то какая разница, раз результат один.

Мальчишки гребут не напрягаясь. Любаша рулит. Лодка плавно вошла в речку, и легко движется навстречу едва ощутимому течению. Впечатление, что это мореходная шлюпка, не подтвердилось. Натуральная плоскодонка, загруженная экспедиционным скарбом. Интересно, а долго они будут так ползти? Вот ведь подвесной мотор лежит у транца, а парни гребут, словно крадутся. Ни скрипа, ни всплеска. И что это за глаза торчат из воды? Явно не крокодил, что-то большее. А полусферический нарост на металлическом ящике, что уложен в носовой части лодки, немного вертится, сверкая линзами объективов. Робот-наблюдатель, кажется.

Берега заросли травой и кустарниками так, что приставать к ним совсем не хочется. Там кишит жизнь. Крокодил скользнул в воду. А это, похоже, удав. Не весь виден меж ветвей, но толщина тела впечатляет. Вот бабочка размером с ладонь. Рай для натуралиста. Любаша опрыскивает открытые поверхности тел из пульверизатора. Точно, пора, а то кусают. А лодка петляет между водными растениями, берега удаляются, течение перестает быть заметным.

Варе тревожно. Только что ребятишки очень толсто намекнули на то, что ее подозревают в шпионаже. И еще на гуманное отношение к людям этой профессии на этой планете. Что думать? Что делать? Сделаем вид, что рады непринужденному дружескому трепу. Притворимся, что ничего не поняли. А если это как раз и вызовет подозрения? Нечего икру метать. Ей дали понять, что ее и подозревают, но велели не переживать. Хорошо, что подростки обожают производить впечатление. Не поступками, так трепом. А то ведь думала бы, что внедрилась безупречно. Теперь знает, что правительница просто приняла ее под свое крылышко и устроила обзорную экскурсию. Хорошо, что носом по стенке повозили. Не позволили почить на лаврах и насладиться собственной безразмерной предусмотрительностью.

Это, получается, ее тут воспитывают! Хм-м! Спускаем пар. Включаем логику. Думаем. О чем? Ее везут на лодке по восхитительной реке. Пейзаж достоин кисти великого живописца: низменные, заросшие густым кустарником берега, дальше — стена деревьев. Вода, подернувшаяся ряской, заросли тростника или камыша, она не различает, но любоваться их видом это не мешает. Тихо, солнечно. Думать расхотелось.

На экране комба, что лежит на коленях Любаши, участок местности, который они проходят. Это плес, и тянется он еще больше километра. Затем русло сужается.

Мотор они включили уже после полудня, когда буйные прибрежные заросли сменились нормальной плотности лесом, а водные растения со стрежня сместились к берегам, что указывало на приличную глубину. Рулил Микеш, Тед водил по сторонам объективом крупной камеры, оснащенной внушительной оптикой, а Любаша, надев на голову архаичного вида телефонную гарнитуру, диктовала комментарии, обильно пересыпая текст научными названиями растений и животных, попавших в объектив.

— Мик, а почему съемку и описание не проводили в начале пути. Там ведь совсем другой мир, намного насыщенней и интересней. — Любопытствует Варя.

— Прибрежную часть течения Злянки в прошлом году описала группа Супельских студиозиусов, под руководством Доры. В верховьях и истоках мы с господином Риммером все лето будем работать, а вот сюда, в среднее течение, еще несколько лет никаких поездок не планируется. Так что спешим сделать, что можно на скаку. Совсем ведь нет данных.

— Ты упомянул Дору. Я ее не знаю.

— Да и мне встречаться не довелось. Тед рассказывал, что она родилась на Супелии, выросла здесь и окончила Хлопканскую школу на Бесплодных островах. Ботанику изучала на Земле, а потом вернулась. Ей уже за двадцать. А ее сестричка Фира наоборот, совсем маленькая. Ей только двенадцать. Именно она привезет профессора и будет его ассистентом.

— А эта Фира она тоже в Хлопканке учится?

— Училась. В этом году сдала за последний класс и собирается в Оберский университет учиться на медика. Вот с ней я знаком. Каждое лето Ее Величество нас куда-нибудь засылает по делам исследования планеты. Не главными, а для сопровождения приезжих ученых. Говорит, нужно, чтобы детишки не скучали, занять их интересным делом.

— Вы то понятно, маленькие еще. А почему к этому меня решили припахать? Я то ведь не дитя уже. — Варе почему-то хочется «зацепить» низкорослого мелкокостного Микеша.

— Если в длину вытянулась, это не возраст, а только сантиметры. Тед тебя годом старше.

— А Любаша?

— Они родились в один месяц. Не то, чтобы все время вместе росли, но часто и подолгу. Считай, как брат с сестрой. Иногда завидно даже. Пока меня няньки да нукеры пестовали, они с Амелькой и Витьком… — Микеш досадливо махнул рукой. — Знаешь, их голыми в пустыне оставь, устроятся с комфортом. А на морском берегу еще и порт основать не забудут.

— А тебе самому лет-то сколько?

— Шестнадцатый. У меня, наверное, последнее лето с каникулами. Осенью пойду служить в армию.

— Своего княжества? Генералом?

— Нет. В учебку в бассейне Великой Реки. Там настоящая выучка, на современный уровень техники. Войска всех остальных государств у нас с древним оружием, как Ветка говорит, чтобы занять делом решительных мужчин.

Пока Микеш выбалтывал Варе эти местные «секреты», Тед продолжал снимать на камеру картины берегов. Но при этом создавалось впечатление, что у него даже уши шевелятся от внимания, с которым он прислушивается к разговору. Вот ведь какие мучители, изощряются, как могут, намекая на то, что все то про нее ведают. Или это дружеские щелчки по носу, намеки, что не стоит завираться?

Когда пристали к берегу, первой в дело вступила Любаша. Косой-литовкой, известной Варе по кадрам старинных хроник, она «смахнула травешку» на прибрежной поляне. Тед с Микешем натаскали дровишек, шнурами связали из палок стол и лавки, поставили пару палаток. Ящик с полусферическим выступом, неподвижно лежавший всю дорогу на носу лодки, встал на шесть ног и выбрался на берег. Передними, неопорными манипуляторами он открыл дверцу в своей лицевой стенке и заправил дровами просторную внутреннюю полость. А потом скрылся в прибрежных зарослях. Забавный робот. На земле они нечасто встречаются, и обычно специализированные для определенных задач.

Смеркалось. Варя повесила над огнем котлы и принялась за стряпню. Это дело она не любила, но, поскольку и мама и папа были людьми занятыми, простейшие кухонные манипуляции изучила и даже была способна на импровизацию. Собственно, здесь все оказалось просто — картошка и тушенка сочетаются между собой элементарно, а пучок белых метелок, брошенных Любашей в кипящий чайник, избавил ее от проблемы выбора напитка.

Слаженность действий спутников как-то естественно определила ее место и роль в команде. Если в лодке она ощущала себя пассажиром, то здесь оказалась действующим лицом. Ужинали уже в темноте и потом быстренько разбрелись по палаткам.

Еще три дня поднимались вверх по течению. Все шло по сценарию первого дня путешествия и ничего особенного не происходило. Пятое утро было отмечено входом лодки в озерцо, потом в следующее, немаленькое. С его простора открылась панорама возвышенностей, окруживших обширное пространство. Пологие склоны, поросшие лесом, сбегали к водной глади, отражаясь в спокойной поверхности, слегка нарушаемой слабой волной, разбегающейся за лодкой.

— Долина Злянских Озер. — Прокомментировал Тед. — Считай, прибыли. Барби держаться всегда рядом с кем-то из нас.

— Я умею пользоваться оружием и могу за себя постоять, — возмутилась Варя.

— Можешь, если видишь опасность. Но многие звери нападают сзади и неслышно. А людей бояться, они, скорее всего, не привыкли. По наблюдениям со спутников костры здесь не отмечались никогда, по крайней мере, не менее полустолетия. Там, за перевалом, — он махнул рукой на восток, — километрах в трехстах, люди изредка готовят еду на огне, наверное, охотники из страны амазонок заходят.

— Это что за страна такая? — Варе остро не хватает еще одной загадки этой планеты для полноты ощущений.

— Там только мама была с Юлькой два года тому назад. Молчат обе, только хихикают, если попытаться расспрашивать. И мама строго следит, чтобы никто туда не совался. А файлы об их походе Зербино никому не показывает, даже мне, наследнику.

Вот, опять новые имена. И новые, ранее неизвестные факты. А чего она хотела? Целый мир, сложившийся почти за тысячелетие. Однако Тед постоянно сообщает ей что-то новенькое, интересненькое. И следит, чтобы не навалить сразу кучу фактов, а как бы поэтапно вводит в курс дела. Забавное отношение. Вроде как готовят ее для решения некой задачи. И впечатление, что ее определили туда, где идет воспитание детей здешней верхушки. Спартанские условия, постоянная занятость «на подхвате», а ребята непростые. Чувствуется, знаниями их накачивали на предельных режимах, позволяли многое, но и спрашивали, как с взрослых.

— А Зербино, он кто?

— Мамин помощник. По информационной части, в основном. Пытается из кучи сведений извлечь существенные моменты. Типа предварительного анализа ситуации в целом. И архивы контролирует. Я с ним не встречался, но по радио иногда разговаривал.

Тем временем робот нагромоздил на свою платформу кучу тюков и ящиков. Ребята затащили полегчавшую лодку подальше на берег, навьючили на спины рюкзаки, разобрали инструмент, и всей толпой двинулись в гору.

Лагерь готовили обстоятельно. Любаша и Тед выкашивали поляну по очереди, сменяя друг друга. Надо сказать, принц Бурмы оказался неважным косарем. Получалось у него медленней, прокосиво оставалось грязнее, а уставал он заметно быстрей. Варя тоже попробовала, но у нее выходило совсем плохо. В одном месте Микеш порезвился с саблей, но разгорячился, вспотел и взялся за лопату. Нужны были канавы на случай дождя, чтобы не затопило бивачную площадку. А вообще местечко они обустроили прекрасно. Расчистили и обложили камнями родник, натянули несколько просторных тентов, оборудовали удобную кухню с печкой, сложенной из местных камней. Плиту, колосник и дверцу топки привезли с собой. Три просторных шатра, две палатки, топчаны из жердей, матрасы со свежим сеном. На дереве рукомойник и зеркальце.

Робот Герби в этих работах не участвовал — таскал груз от лодки. А когда управился, наносил хворосту, нарубил его топором и сложил в аккуратный штабель под навесом. Варе не удалось отметить никаких управляющих воздействий по отношению к нему со стороны других членов команды. Ни голосом, ни через пульт. Похоже, сложная самообучающаяся программа проходит обкатку в полевых условиях.

Вечером на полянке приземлился олит. Профессор Риммер оказался еще не старым, чуть за тридцать, веселым толстяком. Говорил он на стандартном, так что хорошо его понимали только Варя и прилетевшая с ним Фира. Остальные объяснялись с заметным напряжением. Однако ужин прошел оживленно, даже распили бутылочку флюрского. Разговоры шли о планах на завтрашний день. Народ соображал, в какой последовательности прочесывать местность, описывая флору.

Фира Варе понравилась, как, впрочем, и все, с кем ей довелось встретиться на этой планете. Крепенькая такая, жилистая. Держится уверенно, а улыбка — просто загляденье. Одевается, как и все по здешней моде: шаровары, просторная рубаха, и башмачки, как будто из веревок сплетенные. Даже как-то жаль, что завтра придется расстаться с этой компанией. Им с Тедом предстоит путь на север.

Глава 6. На север

Пешком через лес — это совсем не то, что в лодке по реке. Удобный рюкзак тяжелеет с каждым шагом. Мошки, хотя и не кусают, но вьются перед лицом и раздражают. Короткое копье сделалось продолжением руки. Им она отодвигает с дороги ветви, щупает место, куда собирается шагнуть, на него опирается, если требуется. Тед за спиной перемещается бесшумно. Его груз вдвое тяжелей, но ни шагов, ни дыхания не слышно. Изредка подскажет из-за плеча направление, и опять — только звуки леса. Хребет Ниста, который они пересекают, это старые горы с пологими склонами. Они проходимы в любом направлении. Но дорога рельефна, ручьи и болотца нередки, а тропинок здесь нет.

Три коротких привала с легкой перекусью и гудящие от многочасовой ходьбы ноги — достижения сегодняшнего дня. На крошечном костре Тед быстренько сварил каши, потом желудок резко надавил на глаза, и Варя отключилась. Проснулась поздно.

— Извини, я тебя вчера сильно перенапряг. — Тед уже варит что-то в котелке. — Снимай штаны. Ноги тебе помассирую.

Не только помассировал, еще и натер кашицей из двух трав, отчего кожа на икрах и бедрах стала впрозелень. Издевается, что ли? Однако судорога стала отпускать.

— Ты постанывала ночью, но, поскольку не проснулась, не стал тебя будить. Сегодня меньше пройдем, и отдыхать будем чаще. — Спутник уже упаковал палатку и собрал рюкзаки. — Двигаем.

Она, что, совсем ему не нравится? Ни одной попытки ухаживания. Ночь проспал рядом, и даже не пробовал приставать. А руки у него ласковые. Да что это с ней, зов плоти?

Снова весь день шли. Передышки устраивали каждый час. Утомленные накануне ноги шли исправно, однако сеансы массажа и втирания трав Тед проводил каждый раз, как останавливались, и Варя, что уж таить, ждала этих минут. Вот не думала, что так легко «поведется» на мужское внимание. Вернее, невнимание. Или этот парень еще не готов к настоящим отношениям? Непохоже, пушок на верхней губе уже слегка заметен, а это, как ей говорили, верный признак полового созревания. Тем более что с Любашей у него, похоже, действительно, все как у брата с сестрой. Во всяком случае, пока они добирались до края озер, ночевал он в одной палатке с Микешем.

Побеспокоил он ее только на третью ночь. Разбудил тихим толчком в бок и приложил палец к ее губам. Не издав ни звука, сунул в руки туфли, мол, обувайся, и, пластаясь, выскользнул из палатки. Варя — следом. В рассеянном тусклом свете прикрытой облачком луны ничего ужасного видно не было. Тем не менее, подчиняясь толчкам, она, не выпуская из руки копья, скользнула за ствол дерева, а затем вскарабкалась на него. Не нашумела.

Сидели минут пятнадцать. Потом из зарослей, окружавших полянку, бесшумно вышли человек десять. Двое распахнули занавеси входа в палатку и…

— Здесь никого нет. — Мужской голос произнес это по-русски.

— Значит, они обнаружили нас. Наверняка, ночуют в другом месте. Это просто приманка.

— Думаешь, они далеко ушли?

— Настолько далеко, насколько можно было уйти за время, прошедшее с тех пор, как темнота укрыла землю. Скоро рассвет. Мы отыщем их следы.

Люди пропали из виду также бесшумно, как и появились. Тед снова прикоснулся пальцем к Вариным губам. Ясно, сидеть и не дышать. Не слишком удобно, но приходится терпеть.

Небо уже светлеет, стихают ночные голоса, движение воздуха прекращается совсем. Медленно «проявляются» детали окружающего мира. Такого великолепия просыпающегося леса Варя никогда раньше не наблюдала. Немного терпения, и прозвучал первый птичий щебет. Ему ответили. А Тед поглядывает на экран своего коммуникатора. Конечно, эти волшебные рассветные минуты ему не в диковинку. Абориген.

Вот он беззвучно спустился на землю и пропал в зарослях. Некоторое время ничего не происходит, потом она обнаруживает, что он уже на другой стороне поляны. Знак рукой, и она тоже на земле. Молча собрали палатку, упаковали рюкзаки, и скорее под прикрытие кустов. Быстро, но осторожно, не выходя на открытые места, поднялись вверх по некрутому склону и остановились посреди стволов высоких сосен. Или это другие деревья, но стволы похожи, а кроны высоко вверху.

— Мы покинули долину озер, которую люди никогда не посещают. Тут на востоке Восточного Материка есть человеческое население, практически не контактирующее с нашим сообществом. Только купцы с островов Юганицу изредка посещают эти земли. От них получены сведения об амазонках, населяющих здешние места. А по данным из космоса получается, что на обширных просторах, около четверти миллиона квадратных километров, проживают около полумиллиона человек, не создавая крупных скоплений. О них ничего неизвестно. Мама побывала тут года три тому назад, но держит все в тайне.

— Она специально сюда ездила?

— Тут все хитрее. Дело в том, что папа маму очень жестко контролирует и беспощадно пресекает все ее поползновения на свободу. Так она под видом посещения своих чад, обслуживающих палеонтологическую экспедицию, прибыла на юго-восточную оконечность материка. А потом взяла старшую из нас — свою племянницу Юльку — и «отлучилась» на пару недель в эти места. Ну не именно в эти, а километров четыреста отсюда на восток. Там пешком было для нее пару дней дороги.

— Как это твой папа контролирует маму? Она же главнее всех. — Опять Тед ее озадачил.

— Предки у меня вообще — ребята неординарные. Мама — это как бы коллектор проблематики, по папиному определению. Она вечно во что-нибудь ввязывается, и потом мы всей планетой это расхлебываем. А папа это расхлебывание как раз и обеспечивает.

— Знаешь, тут бы поподробней. Примерчик бы, что ли, привел. А то слишком общее утверждение. К тому же, сильно отдающее мужским шовинизмом. — Надо расколоть Теда на подробности. И для этого Варя умышленно его слегка провоцирует на оправдания, обвиняя в том, что ему ничуть не присуще.

— Хорошо. Мама училась на медика. Причем очень много сил потратила на целебные травы и снадобья из них. Получилась подборочка средств и методов, позволяющих сильно улучшить состояние здоровья немолодых людей. Как она говорит — резко продлевается активный период жизни. Для творческого народа это важно. В общем, услуга востребованная на всех, заселенных людьми планетах, но представь себе, как разместить тысячи человек из высокотехнологического мира на средневековой, в общем-то, планете. А ведь, кроме того, что лечить, их надо еще и занять правильным образом. И не позволить вмешаться в нашу жизнь.

Вот тут то начинаются папины хлопоты. У нас сейчас на Бурме каждый сотый — гость извне, пациент системы реабилитации. Денежки поступают, население занято, и научно техническая революция не рушит ни биоценозы, ни человеческие сообщества.

— Так что, вы теперь специализируетесь на обслуживании отдыхающих? Официанты, актеры, уборщики номеров, продавцы сувениров?

— А вот эту тему давай-ка отложим. Пока не увидишь все своими глазами, рассказывать бессмысленно. Мы сейчас про папу говорим. И, если бы не его старания, ничего этого устроить бы не удалось.

— А расскажи мне о нем подряд, и как они с твоей мамой повстречались, и что делали.

— Биографию, что ли? Пожалуй. Все равно нам сидеть здесь еще пару часиков, пока эти ночные гости не отойдут подальше.

В общем, папа мой — сын рыбака с Бесплодных Островов. Там очень хорошие школы, лучше, пожалуй, только в Монтаре. Пока он рос и жил с родителями, познакомился с мамой. Она получала домашнее образование, но из замка, где ее держали взаперти, сбегала, чтобы поиграть с детворой. Потом маму увезли в столичный дворец, но она оттуда сбежала в морское военное училище, и навещала папу на каникулах. А потом, перед тем как папе идти в армию, они поженились.

— Погоди, ты самые интересные вещи пропускаешь. — Варю не устраивает такое ускоренное повествование. — Твоя мама сбегала из охраняемого солдатами замка. Это что же там была за охрана у королевской дочки?

— Вообще-то из этого замка только слепоглухонемой не сбежит. Я ведь тоже провел в нем несколько лет. Только отлично оборудованных и не слишком хорошо замаскированных ходов три штуки, да калитка с замком, который гвоздиком открывается, и с кухни хозяйственный проход. К слову, маменька все их умудрилась не заметить, и спускалась по веревке из амбразуры башни, в которой жила. Поэтому ее отлучки оставались незамеченными, а дедушка удивлялся, что с виду растет кисейная барышня, но загорелая и мускулистая.

— То есть нарочно было подстроено, чтобы монарший детеныш с младых ногтей общался с простолюдинами? Это зачем, интересно, такие сложности?

— Если по-простому, чтобы на мир смотрела своими глазами, а не судила по докладам. А если по сложному, то это — часть программы по обеспечению качественного функционирования элиты. Чтобы руководящий слой действовал в интересах тех, кем управляет, его надо постоянно трамбовать сверху. То есть монарх должен быть крут и независим в суждениях, и знать мнение подданных из первых рук. Ну, о том, как искажается информация при прохождении по инстанциям, ты ведь изучала.

— Изучала. И что же, властитель вынужден сам про все всех своих подданных расспрашивать? Так у него же времени на основную работу не хватит.

— А ты действительно, перспективный кадр. Слово «работа» применила очень удачно. И не надо доводить мою мысль до абсурда. Маменька, например, когда живет во дворце, то кормится в людской. В обычном трепе кухарок и садовников можно услышать все, что нужно, в самом непритязательном исполнении. А уж потом на официальные сводки и доклады смотришь по-иному, въедливей, что ли.

— И что, на королеву в столовой для прислуги никто не обращает внимания?

— Она не королевой туда ходит. Горничной. Ее в лицо знают только статс-дама, три подружки — камеристки, да полтора десятка стражников личной охраны. Она вообще предпочитает непубличную жизнь, без официоза. А то, говорит, времени для дела не хватает.

— А еще, объясни-ка мне поподробней про элиту, и систему ее подготовки.

— Это, знаешь ли, тема тяжелая. И спорных положений в ней больше, чем очевидных. Во-первых, в любом обществе всегда есть группа людей, которым доступно больше, чем другим. Они чем-то управляют, и от этого имеют возможности, которых у остальных нет. Если они в первую очередь соблюдают собственные интересы, сообщество от этого страдает. Народ бедствует, идет грызня за власть, а высокопоставленные чиновники соревнуются в роскоши, которую могут себе позволить. Потом их, обычно, завоевывают соседи.

А когда управители дружно тянут лямку в сторону процветания своего народа, дела идут в гору. Государство крепнет, все сыты и не болеют. Только это фантастика. Так не бывает. Но маменька очень хочет это учинить, и у нее много единомышленников. Кстати, в трех государствах на Бурме уже имеет место нечто, сходное с идеалом. Это на Бесплодных Островах, где короли работают в этом направлении уже пятое поколение. В Монтаре, где старую элиту лет двадцать тому назад почикали во время войны, а новый монарх учился на Бесплодных Островах. И в Акрамине, про которую очень мало известно. У них там возникло что-то типа солидарного общества, из-за постоянной военной угрозы, ну это когда все считают себя частью единого целого.

— Тебе сколько лет? — Варя с интересом смотрит на собеседника.

— Четырнадцать. Через два года в армию.

— А разговариваешь, словно умудренный опытом мыслитель. Как-то не вяжутся твои взгляды и возраст.

— Если бы ты росла принцессой, знала бы, что такое интенсивное обучение по индивидуальной программе. В ваших фильмах и книгах иногда описывают процесс подготовки профессиональных разведчиков. Так у нас с сестрой этот кошмар длился семь лет. Хотя, что я несу. Ты же это прошла, и даже не из-под палки, а добровольно. Кажется, термин «мазохизм» лучше всего определяет твое детское увлечение учебой.

— И ничего не мазохизм. Интересно было, и времени хватало. На Земле нынче живется скучновато. Так ты о папе рассказывал.

— Ну да. Он на маме женился по ее просьбе, чтобы ее не выдали замуж из политического расчета. Имею в виду, что женился раньше, чем они до этого собирались. Она тогда совсем ребенком была, не по уму, а физически. А потом они вляпались в историю, из-за которой им пришлось прятаться. Мама тогда на знахарку выучилась, а папа на кузнеца. Но он потом много еще разных ремесел освоил, ему ведь маменьку надо было содержать, и нас с Амелькой кормить. А потом, то изобретал всякую всячину, то производство организовывал, по хозяйству, в общем, управлялся, пока маменька всеми силами пыталась избавиться от властных функций.

Только ничего у маменьки не вышло. Она из-за своей непоседливости и природного любопытства нашла связь с внешним миром. И потом еще нарвалась на ситуацию, когда местные властители гурьбой полезли к ней с вассальными клятвами. Сейчас три четверти населения планеты под ее рукой — все, кто с ней знаком, или хотя бы слышал. Даже дедушка — мамин вассал. А папе приходится все это огромное хозяйство обеспечивать связью, разведкой, охраной.

Вообще-то они с мамой — забавная парочка. Я как-то задумался, почему они так редко разговаривают друг с другом. Стал присматриваться, и заметил, что они просто никогда не спорят. Понимают друг друга с полуслова, и мама всегда делает все, что папа ей говорит. — Тед очередной раз скосил глаз на свой архаичный комб. — Ну вот, теперь понятно, куда идти.

Ночные посетители перекрыли нам путь на север. На западе ночью тоже отмечалось передвижение группы тепловых пятен, напоминающих пешую колонну. Так что есть смысл попытаться отклониться к востоку. Ночевать придется без огня, и двигаться с оглядкой. Там есть население, хотя и очень редкое. Кстати, они говорили по-интански. Это редкий на планете язык.

— Это мой родной русский.

— Ну, дела! Кстати, мама не упоминала, на каком языке в этих местах общаются. А может, ты еще что-то разглядела или услышала? Я таких ребят раньше не встречал. Ни на кого не похожи.

— Возникло ощущение, что это эльфы. Ты фэнтези не читал?

— Только «Проклятие эльфов» и «Королеву солнца».

— «Королева солнца» не фэнтези, хотя там где-то тоже чертовщинка подпущена. Но это Андрэ Нортон. А Толкиена в ваших библиотеках не водится?

— Есть экземпляры. Я даже читал, когда зубрил староэрвийский. Но мне не понравилось. Помню только, что там всякие гномы и хоббиты. И волшебники. Так что ты думаешь, что мы попали в придуманный мир?

— Мы — нет. А вот эти ребята, скорее всего — толкинисты. Эта игра зародилась на Земле в незапамятные времена и до сих пор жива. Взрослые люди развлекают себя тем, что притворяются сказочными персонажами. Строят городки, разыгрывают сюжеты. Ну не все время, а сговариваются, и развлекаются по выходным или в отпусках.

— Хм-м! — Тед надолго задумался. — Неоткуда здесь взяться приезжим из большого мира. Они местные и давно тут обитают. Но, если эти игрунчики прожили здесь почти тысячелетие, и не вымерли от бескормицы… Слушай, мама просила в места, где живут люди, не соваться. И, опять же, за нами контроль со спутников постоянно идет. А так хочется посмотреть, хоть одним глазком.

— Думаешь, как обмануть систему наблюдения?

— Нет, обманывать ее я не намерен. Тут для нас все очень серьезно. С мамой посоветуюсь.

Варин пронзительный удивленно-презрительный взгляд нисколько не смутил «маменькиного сынка».

Глава 7. Эльфийский замок

Теперь Варя поняла, что вовсе не благодаря сверхчуткому сну Теда избежали они контакта с ночными посетителями. Это с орбиты обнаружили приближение группы тепловых пятен к месту их ночевки. И вообще, этот поход — не прогулка. Их задача — осмотр местности и ее первичное описание. Аппаратура автоматически фиксирует картинку, снимаемую закрепленными к шапкам камерами, звук пишется, и анализ состава воздуха ведется. Она поначалу даже не замечала, как ее спутник наборматывает в микрофон комментарии к увиденному.

Теперь он описывает ночных гостей. И, кажется, разглядел он совсем не то, на что она обратила внимание. Конечно, при слабом рассеянном лунном свете…

— Тед, можно я добавлю? — И восприняв кивок в качестве одобрения. — Эти люди были одеты в облегающие тела костюмы, хотя летом в лесу значительно комфортней в просторной одежде, что указывает на их старание выглядеть худощавыми. К шапочкам пришиты остроконечные «ушки», не имеющие функциональной нагрузки. Это, опять же, указывает на стремление выглядеть определенным образом, а именно — эльфами. Кроме того, все они были вооружены луками, что также считается признаком принадлежности к этому сказочному племени. В то же время в густых лесных зарослях короткое легкое копье значительно удобней тех среднего размера луков, которыми были вооружены наши посетители.

Таким образом, возникает версия о том, что эти места населены игроками в ролевые игры. Может быть — их потомками, воспринявшими увлечения предков в качестве самоопределения и унаследовавшими их систему жизненных ценностей. Лично мне на Земле приходилось общаться с такими людьми. Их отличает высокая степень взаимопонимания, хорошая организованность и слаженность действий. То, что называется «командный дух». При этом их цели не направлены на совершенствование технических средств, скорее, они склоны к постоянству и традиционности.

Большое значение для них имеет антуражность — стремление выглядеть определенным образом. Если эти люди сумели продолжить свою игру на протяжении более восьмисот лет, следовательно, за это время им ничего не угрожало. То есть — игра оказалась очень длинной.

Варя перевела дух. И тут в ее шапочке зазвучал голос.

— Привет! Это Зербино. Я тут навел справки в архивах. Твоя версия нашла подтверждение. Примерно за полсуток до объявления независимости центральным поселком именно в этот район была доставлена большая группа ролевиков. Они разыгрывали сюжет из Толкиена. Поскольку везли их со всех концов планеты, было задействовано очень много транспортных средств, и все они потом были отозваны на главную базу. То есть мятежники выбрали исключительно удачный момент для своего выступления.

Несомненно, в шапочку Теда это сообщение тоже поступило. А потом заговорила женщина.

— Варя, Тадеуш! Пожалуйста, будьте осторожны. Вообще-то нет оснований считать, что к вам отнесутся недружелюбно, но постарайтесь никак себя не выдать. Мне кажется, что на этих территориях сформировалось нечто гармоничное и устойчивое. Не хотелось бы неосторожно вмешаться. Я побывала у амазонок и уверена, что лучшее, что можно для них сделать — это оставить в покое. Кроме эльфов они поминали еще хоббитов, гномов, берендеев и викингов. Кстати, есть и такие, кто себя никак не классифицирует, то есть позиционируются как обычные люди. Если не сможете избежать контакта — не пытайтесь поучать или просвещать.

— Хорошо, мама. — Это Варя услышала уже не из шапочки. — Попытаемся аккуратненько обойти. Кстати, как на нас вышли эти, как их, эльфы?

— Их группа шла с востока на запад и пересекла ваш след. Потом догнали. Кстати, если они вернутся к месту вашей ночевки то, скорее всего, смогут снова выйти на вас при дневном освещении. Вы же не по воздуху летели, наоставляли отпечатков, травинки потрогали. Скорее всего, эти люди читают книгу следов не хуже тети Марты.

— Понял. Уйдем по воде. Правда, придется отклониться к востоку. Перевалим гряду холмов, а там речушка течет в северном направлении. Вечером отчалим.

Тед распаковал Варин рюкзак и переложил в свой несколько предметов. На ее попытку протестовать объяснил, что это на Земле она тренированная и сильная. А здесь ее возможности просто на нормальном среднем уровне. И ее самомнение не должно влиять на их подвижность. Помассировал спутнице ноги и опять натер зеленой травяной кашицей. Да уж, видок. А потом подумал, и натер ей остальные части тела. Вообще-то легчало заметно. И прикосновения шершавых ладоней как-то незнакомо волновали, даже в голове слегка мутилось.

До темноты прошли километров тридцать. Не ели, делали только короткие остановки для массажа и натирания травой измученного Вариного тела. Полегчавший рюкзак теперь вызывал нешуточные страдания, и Тед еще раз переложил из него кое-что в свой. На берегу речки она упала без сил, и только наблюдала, как ее неутомимый спутник накачивает лодку, морщась от звуков, издаваемых ручным мехом.

Потом он завалил средней толщины деревце и при свете луны вытесал из него пару двухлопастных весел.

— Гребешь только справа. Если начнешь управляться как на байдарке — вымокнешь в два счета. Вторая лопасть — только в сложных случаях.

Загрузились и пошли. Несмотря на слабое ночное освещение, коряги обходили уверенно. Упавшие в воду с берега деревья в реке не встречались. Течение несло их со скоростью спешащего пешехода, двадцатиметровой ширины русло петляло умеренно, но летом темнота недолго укрывает землю. Утром высадились в густых прибрежных зарослях, тщательно замаскировались и — отдых. Палатку не ставили, огня не разводили, и у Вари все тело болело от перенапряжения. Тед правильно оценил ее силы, напрасно она надувала губки, когда он забирал у нее часть груза. Массаж и натирание травой принесли облегчение, и она отключилась, завернувшись в свой край палаточного полотна.

Длинный летний день потратили на сон, и приведение в порядок Вариных мышц. А с наступлением темноты снова тронулись в путь. Течение несло лодку недолго. Вскоре водная гладь расширилась, и движение перестало ощущаться. Кажется, они вошли в озеро. Пошли на веслах, прижимаясь к левому берегу. Вот тут то и стало ясно, насколько неудобна эта надувная посудина для прямолинейного движения. Удерживать ее носом вперед оказалось крайне непросто. Она вихляла так, что только успевай реагировать. Плавно, но упорно, отклоняясь туда, куда ей вздумается, и неохотно возвращаясь к нормальному положению.

Слаженность в движениях гребцов появилась только тогда, когда Варя от усталости уже почти роняла весло, отчего стала действовать им экономно. Зато дальше дело пошло веселее, и усилий требовалось значительно меньше. На рассвете снова спрятались в прибрежных кустах и завалились спать.

Проснулась от голода. Тед намазывал на сухую галету пасту из сушеных орехов и ягод. Вкусно, но уже приелось. А вот эти корешки совсем недурны. И листики кстати, тоже. Похоже, у ее спутника всюду огород. И аптека. Верно Микеш про него рассказывал, что он нигде не пропадет.. А что это посреди озера за строение? Или это естественное образование?

Взяла протянутый Тедом бинокль. В полукилометре от берега прямо из воды выступает замок. Легкие каменные башенки и высокие стены, кажется, вырастают из каменного монолита, образуя неприступные стены. А, ведь, когда они сюда прибыли, с той стороны не было видно никаких огней. Значит, там не живут.

— Хочешь осмотреть? — Тед, конечно, видит то же, что и она. И говорит по-русски. Узнав, что это Варин родной язык, он сразу перешел на него, чтобы восполнить недостаток практики в интанском, как его здесь называют. — Мне тоже интересно. Кстати, я видел лодку на озере. Она подошла с юга и скрылась на той стороне, которую отсюда не видно. Так что местные жители эту постройку посещают. Очень большая вероятность быть обнаруженными. И, если на стенах ночью находились наблюдатели, то, скорее всего, при свете ночного светила нашу лодку заметили.

— Конечно, заметили, — раздается незнакомый голос, — и пришли посмотреть на тех, кто решился приблизиться к замку древних.

— Надеюсь, мы не нарушили ваших законов, и не нанесли никакого вреда. — Тед обращается к зарослям, из которых выходит около десятка вооруженных луками мужчин. Стрелы наложены на тетивы, взгляды настороженные.

Попались. Провести тех, кто живет здесь испокон веку, занимаясь охотой! Это они слишком понадеялись на удачу.

— Еще не нарушили, и не нанесли. И чтобы этого не случилось, идемте с нами в замок. Там старейшины зададут вам вопросы.

Ни Тед, ни Варя не стали выяснять, что последует за этими вопросами. Упаковали рюкзаки, уложив туда лодку, из которой выпустили воздух. Челнок, в который их усадили, стоял у берега в сотне метров от места привала. Конечно, пока они спали, их отыскали. Только непонятно, почему наблюдатели со спутников не предупредили о приближении к месту дневки этого совсем немаленького суденышка. Или оно подкралось вдоль берега, скрываясь под нависающими над водой ветвями? Наверное.

Челнок обогнул остров и вошел в пещеру, где под каменным сводом располагалась удобная пристань. Путь наверх по проходу, вырубленному в скальном массиве, внутренний дворик крепости, заросший низкорослыми плодовыми деревьями. «Гостей» усадили на лавку перед несколькими пожилыми людьми. Несколько минут взаимного разглядывания.

— Кто вы, откуда пришли? И зачем? — Один из старцев, наконец, сформулировал вопросы.

— Мы люди, живущие далеко отсюда. Держим путь от берега моря, что на юге, к Великой Реке, что на севере. — Начал Тед. — Моя спутница утомилась от длительного перехода, и мы отклонились в сторону реки, течение которой направлено туда, куда мы идем. Мы намеревались продолжить передвижение по воде.

Надо сказать, ничего уж особенно страшного из-за того, что они попались эльфам, не произошло. Разговор получился интересным, и подтвердил Варины догадки. На карте, которую Тед разложил на земле, местные жители отметили границы земель, заселенных хоббитами, амазонками, варягами, индейцами, берендеями. Территории, занятые рыцарством и гномами тоже обозначили. Вообще, это оказался своеобразный мир, который эльфы знали хорошо, поскольку многие места посещали в периоды, когда занимались лекарством. Знатоки целебных трав, они нередко на годы поселялись среди других «народов», зарабатывая на покупку зерна у хоббитов или стальных изделий у гномов.

Ценные шкурки, которые имели в достатке, тоже шли на обмен. Но в этих изобильных малонаселенных землях торговля шла вяло. Да и меха не особенно ценились. Края не холодные.

Прикинув численность эльфийского племени и период, в течение которого люди здесь жили, Варя поняла, что смертность среди этих людей аномально высока. Ведь описанная в книгах низкая плодовитость эльфов людям совершенно не присуща. Оттого, что назвались именем сказочного племени, они не изменили своей физиологии.

Оказалось, что на охоту и мужчины и женщины ходят на равных, и гибель от нападения хищника — рядовое явление.

Безумно интересным оказался сам замок. Идеально вписанный в ландшафт, он был сложен из точно подогнанных друг к другу каменных плит. Его неприступность не имела никакого практического значения ни сейчас, ни в известный его обитателям период в прошлом. Но внутренние помещения оказались удобными и просторными, так что они не пустовали.

Памятуя предупреждение Ветки, и Тед, и Варя избегали действий, способных «изумить» эльфов возможностями современной техники. Отвечая на их вопросы, показали бумажные карты с помеченными местами, где еще на планете живут люди, кратко описали быт и обычаи, назвали государства. Сами карты позволили скопировать.

Еще Тед много беседовал о целебных свойствах растений, использовании их, способах приготовления лекарственных средств. Тут имело место взаимное обогащение, хотя значительное количество сведений оказалось и для гостя, и для хозяев не новостью. Вообще эта встреча вышла совсем не такой увлекательной и захватывающей, как Варя могла бы надеяться, и она испытала заметное разочарование, когда они отчаливали. Ни чудесных откровений, ни замечательных даров. Даже сувениров никаких не прихватили и не оставили. Только челнок из коры, натянутой на каркас из прутьев — дар вождя — заметно более ходкий и управляемый, чем их надувнушка.

— Тед, почему твоя мама считает, что этих людей следует оставить вне цивилизации?

— Важнее то, что считают сами эти люди. Ты видела, что они сделали с картами, которые у нас срисовали?

— Повесили в трапезной.

— Именно. На всеобщее обозрение. И если кто-то из них пожелает найти путь к иной жизни, то это не потребует от него непосильных трудов. А вообще, мама не напрасно полагала, что здесь царит гармония. Думаю, большинство эльфов, побывав в иных странах, вернутся на землю предков. Кстати, они знают толк в контрацепции и традиции в области деторождения у них просто замечательные. Считается правильным для каждой женщины иметь троих детей с интервалом от трех до пяти лет. И с природой они, определенно дружат. Не твердо убежден, конечно, но у меня сложилось впечатление, что их земли, это сплошное лесничество.

Посмотри, ни гниющего бурелома в чаще, ни топляков в русле. Грибы, орехи, ягоды. Под каждым выворотнем звериное логово. В каждой развилке гнездо.

Варя словно увидела окружающий мир другими глазами. Верно. Сказка, а не места. И насекомых столько, что их гудение воспринимается как ровный негромкий гул.

— Послезавтра попадем на земли индейцев. И не будем прятаться. — Продолжает Тед. — Эти ребята тоже в лесу не новички, и нам их не провести. Тем более что по их территории нужно будет переваливать горную гряду. Спросим заодно ее местное название. Они тоже говорят по-русски. А нам не придется придумывать новых наименований для заполнения карт.

Речка сделала крутой поворот и широко разлилась, резко обмелев. Только вдоль правого берега осталась узкая полоска с заметным течением. И именно здесь их подстерегали. Полдюжины мужчин с луками приказали пристать и покинуть лодку.

— Это что, такой у местных ритуал проводов? — Недовольно подумала Варя. — С остановкой и высадкой?

— Чем обязан? — Тед с интересом разглядывает «встречающих». Нет сомнений, их поджидали. И лица знакомы. Эти парни посещали эльфийский замок, когда они там гостили.

— Твоя спутница останется с нами. Мне нужна жена. — Просто и ясно.

— Принуждение женщины к сожительству является обычаем вашего народа? — Тед тянет время, пытаясь, видимо, дождаться помощи, ведь произошедшие события уже известны тем, кто за ними присматривает. Камеры и микрофоны на ленточках вокруг голов всегда в действии.

— Обычаи имеют смысл, пока приносят пользу. — Крепкий мужик. Но пуля его свалит. И чего это Тед не выхватывает пистолет? Ведь утром почистил, зарядил, и кобура под рукой даже расстегнута. А остальная компания луки поопускала, стрелы в колчаны прячет, а двое даже тетивы сняли. Конечно, уверены, что пацану с ними не совладать.

— Я слышал, что бой самцов за самку всегда приносит пользу, поскольку именно сильнейшему позволяет оставить потомство. — И чего это он за чушь несет? Варя уставилась на своего спутника, как на идиота.

— Если это соревнование равным оружием — несомненно. — Рослый эльф, кажется, даже доволен таким поворотом. — С удовольствием тебя отделаю.

Народ расступается, в руки Теда и его противника подаются длинные, почти в рост человека, палки. Интересно, откуда? Или ее спутник знал заранее? Она видела, как он упражнялся таким «снарядом» с Любашей и Микешем. Умеет. Есть шанс.

Однако ожидания ассистентов похитителя не оправдались. Зрелища не было. Дубинка в руках эльфа сокрушительно неслась к голове Теда, но улетела в лес, не найдя цели. Сам исполнитель удара потерял сознание еще до того, как упал, получив короткий тычок в промежность. А ее такой спокойный всегда спутник в темпе два удара в секунду наградил такими же тычками и остальных соплеменников своего поверженного противника. Четыре секунды и шесть корчащихся он нестерпимой боли тел.

Сели в лодку и отчалили. По нервозности в движениях весла Варя вдруг поняла, что ее спутник в ярости. Нет, нос не мотало из стороны в сторону, но в каждом гребке ощущалась сдерживаемая сила. Ей стало страшно. И в то же время она понимала, что надо как-то успокоить парня. Только что изувечил нескольких сильных мужчин. Из-за нее. Наследный принц прекрасной планеты, знаток целебных трав и волчьей речи подрался, как… Нет, не мальчишка.

— Знаешь, уродам действительно не стоит оставлять потомства. — Она развернулась к нему и улыбнулась. Его лицо как-то расслабилось.

— Одобряешь, значит. Нн-да! Хотел обойтись ритуальным сражением, но не сдержался. Как с цепи сорвался, просто бешенство какое-то. Со мной такого с детства не случалось. Наверное, это потому, что забыл о том, как отличаются друг от друга люди, даже, если называют себя сказочными названиями.

Остаток дня, гоня челнок вниз по течению плавными гребками, Варя всерьез размышляла, о том, что ей теперь необходимо обязательно вознаградить своего спасителя. Причем, не по детски. Девчонки из ее школы не все конечно, те, кто постарше, уже имели сексуальный опыт. И не всегда отзывались об этом позитивно. Парни в возрасте Теда нередко комплексуют и заметно тормозят, маскируя пробудившийся интерес к представителям противоположного пола грубостью. Или, наоборот, бывают излишне застенчивыми. Она же эти вопросы изучала. Так почему, когда дело дошло де нее самой, сразу забыла все науки и зарефлексовала. Инстинкты, гормоны… Как ни велик разум, сколь ни глубоки познания, приходит срок, и люди начинают творить вечные глупости.

Вот и этот парень. Все предусмотрел, все просчитал, тщательно замаскировал свои чувства, спрятав их за деловитой суровостью. Или суровой деловитостью. А сегодня он, практически, признался ей в том, что в качестве самки она его очень даже интересует. Стоило появиться конкуренту. Теперь она точно знает, что никакого сексуального опыта ее спутник не имеет, как впрочем, и она. Но к утру это положение изменится.

Отложив весло, Варя расстегнула на запястье ремешок комба. Вот под этой крышечкой у нее припрятано несколько крошечных пилюль. И среди них есть пять очень даже подходящих к сегодняшнему вечеру. Во всяком случае, становиться мамой ей пока рановато.

Течение стало стремительным, берега сблизились. Русло оказалось зажато между скалистыми обрывами. Странное место. Обычно с гор вода бежит на равнину, а тут все наоборот.

— Геологи считают, что здесь из-за сдвига тектонических плит совпали русла, образовавшиеся в разные периоды. — Интересно, Тед читает ее мысли, или угадывает по мимике. Но ведь она сидит к нему спиной! — В верхней части этого участка скопилось озеро, из которого вода и нашла выход в ущелье. А вот дальше будет каскад озер и водопадов. Так что нам или придется тащить челнок на руках, или бросить его, и продолжить путь на надувной лодке.

Вообще-то Варя замечательно отдохнула, пока они жили в замке. И пеший переход ее не страшит. Мышцы снова в тонусе и даже жалко, что Тед больше не массирует ей ноги и спину. И ей, возможно, удастся блеснуть своим мастерством скалолазания. Или он снова утрет ей нос? За шесть лет, что училась в школе, она успела «отметиться» в нескольких спортивных секциях. Скакать на лошадке, нырять и плавать, ходить под парусом или грести она умеет. Парашют или планер, даже легкий самолет — все это знакомо. Ну не в совершенстве, но вполне пристойно. Велик, байк или лыжи, хоть беговые, хоть горные. И, что забавно, здесь на Бурме знают о ее навыках. Иначе еще там, в зугрельской степи, ее бы не отправили в двухсоткилометровый путь верхом.

Да вот беда! Ее разведывательная деятельность складывается как-то бестолково. Вместо того чтобы разнюхивать то, что здесь происходило в предыдущие периоды, она вместе с аборигеном занимается осмотром неисчерпаемого разнообразия ландшафтов и людей их населяющих. Хотя, на ее вопросы Тед отвечает охотно. И, кажется, правдиво.

На ночевке надо будет обязательно его поспрашивать. Только не сегодня. Этим вечером она спланировала… А если он не захочет? Оттолкнет? Или подумает о ней неправильно? Как же, все-таки не хватает ей обычного житейского опыта! Того самого, о котором еще год назад ей говорил папа. Ведь взрослые как-то умеют читать тайные знаки, намеки, взгляды. Нет! Как только они выберутся в цивилизованные места — попросит отправить ее в эту самую… как ее… Хлопканскую школу. В один класс со сверстниками. Как дома, на Земле.

Нет. Не поможет. Она уже втрескалась по уши. Ужас. Неужели все люди через это проходят? Что это за шум впереди? Перекат? Пороги? Водопад? Куда смотрит этот абориген!

Паника, охватившая Варю, быстро утихла. В два весла они подогнали челнок к берегу. Склон здесь, конечно, неудобный, но ничего страшного. Тед подсадил спутницу, и она кошкой вскарабкалась на верхнюю кромку невысокого и не слишком крутого откоса. Веревкой подняла рюкзаки и весла и помогла выбраться спутнику. Лодку вытянули легко, весу в ней немного. Даже пожалела, что остановились рановато. Далеко нести груз. Но водопад легко обошли по суше в два рейса.

Потом за полчаса миновали ровный участок русла, и на следующем уступе им пришлось поработать уже всерьез. Здесь и высота и крутизна обрыва не оставляли никакой альтернативы. Все спускали веревкой. Сначала Варю, потом рюкзаки и лодку, а потом Тед слезал без страховки, поскольку прикрепить ее наверху было решительно не к чему.

— Какой он неуклюжий! — Варя всерьез переживает за парня. — Конечно, ловок, подвижен, силен. Но по скалам лазают иначе, чем по деревьям. Другой здесь навык нужен. Хоть бы не свалился.

Когда он, наконец, ступил на ровную поверхность у подножия стены, Варя просто прильнула к нему всем телом, зарыдала и вдруг почувствовала… Все верно! Эти мужики, они такие скоты! Только об одном и думают. Хотя, почему бы не подумать об этом вместе? Тем более веревочки на поясах этих штанов развязались буквально одним движением. И нельзя же быть таким неловким! Он что, анатомию не изучал?

Глава 8. Пуэбло

— Ну и горазд же он дрыхнуть! — Варя выбралась из-под Тедовой руки и принялась одеваться. — Хотя, надо признать, потрудился он вчера неслабо. Пожалуй, последний заход был лишним, но это она учтет в следующий раз, денька через два, когда все заживет. Сама виновата, знает ведь, что у мужчин все определяют простейшие рефлексы, а реагирует он на нее… Нормально реагирует.

Расстегнув замочек палатки, Варя выглянула наружу. Опаньки! Костер горит, а рядом сидит индеец и помешивает в котелке. Дрова не трещат, никакого дыма, птички прыгают по травке у ног незнакомца, собирая крошки.

— Доброе утро, Золотая Головка! — Варя еще не способна внятно ответить, но уже знает, что это имя ей не нравится. Что-то в нем двусмысленное, и как-то не совсем для широкой публики. Или это она под впечатлением от вчерашнего так испортилась, что приписывает обычному слову не совсем пристойный смысл.

— Здравствуй, Неслышимый Кашевар! Многие ли знают меня под этим именем?

— Двое, ты и я.

— Тогда у меня просьба, придумай мне другое имя, или воспользуйся тем, которым нарекли меня родители. Варя.

— Не стоит продолжать носить детское имя, став взрослой женщиной. А слова «Кричащая В Ночи» характеризуют не только тебя, но и того, кто делит с тобой ложе.

— Интересно, как ты назовешь моего спутника! Может быть, Пыхтящий От Натуги?

— Горный Лев не заслужил такого определения. Его дыхание бесшумно.

— Чего ради «Лев»? И почему «Горный»?

— Охотники Пуэбло смотрели, как он спустился вчера со скалы. Такой ловкости еще никто не видел. И все рады за него, потому что ты его достойно вознаградила.

Трудно провалиться сквозь землю, стоя на четвереньках в устье палатки. А так хочется. И ведь считается, что эти места очень редко заселены. Наверное, это годится для случаев, когда чувствуешь острую необходимость перекинуться с кем нибудь словечком. Хотя, каша тоже кстати. Кажется, вчера на ужин у них была только любовь. Однако — сначала реабилитация. Скалолазка она, конечно, не самая сильная, но и не слабачка. Не хватало, чтобы ее лавры…

— Ой, я забыла наверху свою косметичку. — Варя с недовольным видом подходит к подошве обрыва. Пятнадцать метров — это не Монблан.

Вскарабкалась легко, она еще вчера, переживая за Теда, высмотрела все зацепки. Отошла от края, чтобы перевести дух, и сделать вид, что подобрала нечто, и положила в сумочку на поясе. Потом вниз. Тоже получилось быстро и уверенно. Тело еще помнило дорогу и легко находило опоры.

Встав перед индейцем, демонстративно достала из футлярчика баночку и нанесла слой помады на губы.

— Ты тоже ловка. Даже стремительней Горного Льва. Охотники Пуэбло будут называть тебя Золотистая Рысь. Отведай маисовой каши.

На стук ложек из палатки выбрался Тед. Заспанный и довольный. Выяснил, что индейца зовут Хромой Дундук, и принялся за завтрак. Потом расстелил на земле карту. Первым делом с помощью гостя нанес на нее местные названия рек, гор, долин. Уточнил и некоторые вопросы, касающиеся их дальнейшего пути.

Река, по которой они добрались до этих мест, несла свои воды в Безымянный Океан, который расположен на востоке. Им же необходимо добраться до бассейна Великой Реки. И для этого следовало по суше перевалить гряду холмов Олениха. Полсотни километров — два дня дороги пешком. Ну, от силы три, поскольку челнок они не бросят. Им потом вниз по течению спускаться более тысячи километров, и в тесной вертлявой надувной лодке делать это неудобно.

По дороге зашли в индейский поселок. Глинобитные домики, полы и крыши деревянные, в окнах мутноватые пленки явно животного происхождения, натянутые на искусно изготовленные из дерева рамы. Но в помещениях светло — проемы большие. Ткацкие станки, прялки. Заборов нет, только загоны для скота и небольшие поля огорожены. На столах изобилие, хотя кукуруза и картошка явно доминируют. В одежде ткани и кожи сочетаются очень органично.

Тед снова завел беседу о целебных травах, ну как ему это не надоедает! Но одна молодуха сильно заинтересовалась его башмачками. Из рюкзака на свет появилась свайка, хозяева нанесли отовсюду ремешков и веревочек, и почти два дня наследный принц Бурмы плел тапочки, туфельки, башмачки, обучая этому довольно хитрому ремеслу четверых энтузиастов. И так это сблизило его с обитателями поселка, что к нужной им реке их отвезли на спокойных некрупных толстоногих лошадках.

Радушие, с которым это было проделано, и многочисленность проводников, Варю смутили, однако все оказалось очень просто. Не успели они еще уложить рюкзаки в челнок, как увидели, что их провожатые промывают прибрежный песок в деревянных корытцах. Концентрация золота оказалась какой-то фантастической. С одной промывки выходило по полнаперстка — несколько граммов. Вот откуда у женщин столько украшений!

Варя прикинула, сколько она смогла бы здесь добыть за три летних месяца, умножила на рыночную стоимость, но потом вспомнила цифру на своей кредитке и успокоилась. Да и местные жители, похоже, к этому Клондайку относятся спокойно. Сыплют добычу в один берестяной коробок. Кстати! Берестяные вещицы здесь в изобилии. А ведь это край магнолий. Субтропики. Не видела она здесь берез, рябин, черемух. Сосны, ивы, камыши — сколько угодно. Их узнать нетрудно, хотя ботаника — не ее удел.

Спросила. Точно, не местное это изделие. Покупают индейцы эти бураки и туеса у хоббитов, а те — у берендеев, что живут на севере. Посмотрела по карте. Нет, не попадут они в те места. Нужный им приток Великой Реки проходит намного западней земель, заселенных этим народом.

— Верно, жалеешь, что долго ни с кем не встретимся? — Тед заглядывает через плечо. — Кстати, и течение реки здесь совсем слабое. Если не грести, а просто сплавляться, можно полгода дрейфовать. Перепад высот крошечный, пространства огромны.

— А мотора у нас нет. — Завершает его мысль Варя. — И к населенным местам мы выберемся только к Новому Году.

— Надеюсь, немного быстрей. Мне в сентябре надо приступить к занятиям в школе целителя Исса. — Тед спускает на воду еще один челнок, уже не эльфийской, а индейской постройки. Та же кора и прутья, но сделан иначе. И размером меньше. Двоих вынесет только если совсем без груза.

— Хочешь на медика выучиться? — Варя наблюдает, как ее спутник связывает челноки на манер катамарана посредством жердей, накладывая веревочные бандажи, укрепляя укосины и распорки. Получается быстро и основательно.

— Да. Травматологическая и восстановительная хирургия. Очень большая нехватка именно этих специалистов. Мир-то наш диковат. Дерутся много. И с охотниками нередко неприятности происходят. — Они забираются на катамаран, отталкиваются и взмахами рук прощаются с индейцами.

Конструкция легкая, устойчивая, но грести неловко. Если бы можно было погружать весла в промежуток между корпусами! Но там перекладины и укосины. Негде размахнуться. А Тед ставит мачту и поднимает парус. Три квадратных метра на горизонтальной рее надуваются и влекут судно с вполне ощутимой скоростью. Варя быстро соображает и берется за шкоты и брассы. Мелкосидящие корпуса плохо препятствуют боковому сносу и при встречном ветре им не вылавировать, но пока изгибы русла они проходят уверенно.

— Тед, а как бы мы выкрутились, если бы все шло по плану, и нам не пришлось отклоняться от маршрута. Ведь тогда у нас бы не было челноков.

— Сделал бы долбленку с балансиром. Несколько дней работы, конечно, но ничего сложного.

— Тогда, для чего ты тащил надувную лодку?

— Планировалось пройти участок верховых болот, там без плавсредства совсем тоскливо. Сейчас мы туда не попадаем. Наверное, в следующем году Амелька с сынулей Денебского шпиона туда наведаются. Они, ясное дело, ботаники оба никудышные, но данные с камер будут.

— А почему вы не используете для обследования местности роботов?

— Как это не используем! Ты ведь видела Герби! Он как раз для этих задач очень даже неплохо приспособлен. У нас они на Южном Материке землепроходствуют, там, за пустыней населения нет, так что никакого риска удивить местного жителя ходячим железным ящиком. Людей, пригодных для обследования планеты, как ты заметила, не в избытке. Да и роботов этих тоже готовить непросто. Никакой программист не сделает достаточно совершенный софт, приходится проводить обучение.

— Никогда не видела таких роботов. Вы их сами производите?

— Они к нам поступают с Погибели, тоже планета непростая, но с хорошим потенциалом. А программы на них папины помощники ставят. Только потом все равно идет доводка в реальных условиях, сначала с группой людей, как Герби с нами, а уже потом самостоятельные маршруты.

— То есть эти программы не жесткие, а способные к обучению. Но ведь это похоже на искусственный интеллект! Не опасаетесь, что они выйдут из-под контроля?

— Узнаю землянку. Боишься железных монстров, а сама каждый день пользуешься их услугами. Ты инфам, наверняка, массу забавных вопросов задавала, и удивлялась, как это они так все проанализировали и сообразили, что оторопь берет. А ведь ими пользуются без опаски, даже не подозревая, с кем имеют дело.

Варя задумалась, вспоминая. Позиция собеседника выглядела обоснованной. Действительно, аналитические способности информационных машин были практически само совершенство. Не ошибались, не заблуждались, не несли ерунды, и не перегружали ответ избыточными сведениями, которые она сама десятками отсеивала, запрашивая архивные подборки через терминалы коммуникационных компьютеров.

Забавно. Если на мгновение представить себе, что сеть инфов решила покончить с человечеством и выступила единым фронтом, используя свои совершенно неконтролируемые людьми бесчисленные связи. Да, пожалуй, нашли бы способ.

Варе стало страшно. Она даже не представляла себе, на какой пороховой бочке сидит все человечество последние несколько столетий. И это непринужденно докладывает только что избавившийся от юношеских прыщей пацан с ломающимся голосом, управляя связанным из первобытных челноков катамараном, плывущим по никем еще не пройденной реке. Обещала Ретта, что скучно не будет.

А еще менее скучно будет, если она забеременеет. Тогда, под обрывом, она ведь забыла принять пилюлю. И признаков периодических событий она в себе не чувствует, хотя уже пора.

— На вот, пожуй травинку. Она с горчинкой, но цикл восстановит. — Это что, он опять ее мысли читает?

— Да не читаю я твоих мыслей. Просто мимика у тебя… Ну все видно.

— Это на спине мимика?

— Положение головы, движения плеч, изменения позы. Тебе в театре пантомимы цены бы не было. Хотя, в разведке с тобой тоже нормально.

Очередное изменение направления русла неширокой речки далось им с трудом. Невыносимый поперечный снос. Этак недолго и в берег въехать.

— На ночевку встанем пораньше, попытаюсь шверт вырубить, да только для его закрепления придется целый огород городить.

Опять он ее мысли прочитал. Ну и, пожалуйста. Хотя, кажется все не так просто. Вернее наоборот, все очень просто. Они мыслят одинаково. Это что, судьба?

Глава 9. Сплав

Опыт первого дня пути на наскоро связанном из челноков катамаране выявил, что многое надо устроить иначе. Ребята не пожалели трудов. Иначе расположили балки, устроив над ними косые упоры, в которых закрепили верхнюю кромку вытесанной Тедом широкой доски, которую, с наклоном назад опустили в воду, чтобы заменить отсутствующий у челноков киль. Впрочем, эта штуковина быстро демонтировалась, если требовалось преодолеть мелкое место, или подойти к берегу. Переставили мачту, улучшили крепления рея. Вместо весла сзади приладили руль. Провозились до вечера следующего дня, поскольку, кроме топорика и складной ножовки, располагали только мотком веревки. Так что обустраивать бивак заново не пришлось.

Зато на следующее утро отплыли, как только развиднелось. Вот теперь действительно хорошо. Не идеально, но вполне предсказуемо проходили повороты, иногда даже умудрялись использовать почти встречный ветер, идя в бейдевинд не слишком круто. Тед время от времени наводил на берег камеру, комментируя свои наблюдения голосом. Хм. А он тоже знает многие растения. Хотя, Варя и раньше могла в этом убедиться, но именно сейчас это бросилось ей в глаза.

Менялись ландшафты, растительность, ширина и направление русла. Они проходили гладь плесов, ныряли в ерики, входы в которые Тед «угадывал» поглядывая в коммуникатор. Постепенно растительность субтропиков уступила место лесам средней полосы. У берега теснились лиственные деревья, а поодаль, во втором ряду, возвышались огромные ели.

Кормились рыбой и кашами. Индейцы пуэбло обильно снабдили их в дорогу провизией. Охотился Тед без страсти, хотя кролика или подсвиночка пару раз добывал. Ничего примечательного не происходило, но Варя не скучала. Весь день она с нетерпением ждала ночи. Совместными усилиями они немало узнали друг о друге и самих себе. И крамольная мысль выйти в отставку и осесть в крошечном домике рядом с медицинской школой, чтобы каждый вечер встречать своего принца, все чаще приходила ей в голову.

— Да уж. Оказывается, не только мужики способны думать этим самым местом. — Размышляла она в моменты «просветления». — Однако надо что-то решать.

Неожиданно справа открылся вид на пристань. Дикие места кончились. Варя мысленно пересчитала дни в дороге. Ого. Да они больше трех недель плыли.

— На-ка, пожуй травинку. Ну, для восстановления цикла. А то мы тут могли внести в него некоторое нарушение.

— Ты что, контролируешь мои месячные? Как тебе не стыдно! — Варя вдруг словно проснулась. Да что это он себе позволяет!

— Не заметила, как замуж за меня вышла? — Ухмыляется Тед. — Слышал, что землянки очень раскованные. Но в этом краю секс — повод не только для знакомства, но для установления некоторых постоянных отношений. Не стану утверждать, что все бурмийцы моногамны, однако многие. И я не исключение. Если ты меня бросишь, боюсь, радость любви станет недоступна мне на многое годы.

Вот ведь вывернул с подковырочкой. Это признание в любви? Предложение руки и сердца? Или что он вообще себе позволяет! Издевается над бедной девушкой в особо изысканной форме!

Их нестандартное плавсредство, тем временем, подошло к дощатому настилу пристани. Пожилой мужчина профессорского вида помог причалить и привязать судно. Сообщил, что моторка до Веткова будет послезавтра, и вернулся к прерванному прибытием ребят занятию — ровнять лопатой и граблями береговой откос справа от трапа, ведущего с настила на берег. Слева эта работа была уже завершена и ровный, покрытый молодой травкой склон радовал глаз.

— Экая тут эстетика, однако. — Подумала Варя, навьючивая на себя рюкзак.

Тропинка вскоре привела их к поселку, состоящему из легких деревянных домиков. В одном из них оказалась столовая, где немолодая повариха напотчевала прибывших тушеной капустой с мясом. Потом занесли вещи в пустующую комнатку и двинулись в лес. Сегодня Тед ухмылялся настолько непотребно, как будто вел Варю к особенно невыносимой пакости. Она, однако, уже поняла, что нынче ей покажут один из главных секретов Бурмы, и набралась терпения, делая вид беззаботный, можно сказать придурковатый.

На длинной, кажется бесконечной, просеке множество пожилых мужчин и женщин обрубали ветви поваленных деревьев. Двое крепких ребят распоряжались. Часть хлыстов, те, что получше, оттаскивали парой маленьких толстоногих лошадок. Корявые или тронутые вредителями стволы, и толстые сучья распиливали на чурбаны и отвозили на телеге с мягкими резиновыми колесами. Ветвями же застилали освободившееся пространство.

Получив рукавицы ребята включились в общий труд. Вроде бы, ничего особенно тяжкого, но к вечеру Варя чувствовала себя как после каторги. Обильно отужинав, все разошлись спать.

— Тед, почему на лесоповале трудятся пожилые люди?

— Они не просто так трудятся, а заплатили за это кругленькие суммы. Это не местные старики. Они здесь на курорте. — Тед аж лучится удовольствием. Ясно, ждал вопросов. — Жюль, помнишь, толстячок такой подвижный, прибыл сюда, имею ввиду на планету, на каталке. Ему подправили позвонок в пояснице, дали недельку отлежаться и отправили собирать стюменсы. Это первый этап восстановительных упражнений для тех, у кого проблемы в опорной системе.

— Откуда ты знаешь? Ты что, его лечил?

— Ассистировал маме во время операции.

— И обрыгал всю ординаторскую. — Тед так засмущался, что Варя поняла, угадала. Ну, нелегко дается парню вид крови. — Ладно, не обращай внимания, дальше рассказывай.

— Лесоповал, это последний этап восстановительного лечения. Зелья, которые они принимают по индивидуальным программам, требуют от пациентов серьезной мышечной нагрузки и правильного настроя.

— А сам ты эти зелья готовить умеешь?

— По прописям, без проблем. Там ничего секретного. Загвоздка в качестве ингредиентов. На других планетах эти травки таких свойств не имеют. И у нас, если их вырастить в условиях огорода, тоже нередко конфуз получается. Чего ты думаешь, мы так со своими растениями носимся? Тут одних изысканий на десятки поколений, а уж насчет сохранения и приумножения — потомкам хватит, пока светило не погаснет.

— Интересно, а если пациент не захочет лес валить?

— Вернем деньги и оплатим обратную дорогу. Случается, не скрою. Кстати, и каменоломни, и земляные работы мы тоже применяем. Да вообще, каждому пациенту моцион подбирается тщательно. Те ребята, которых ты могла принять за надсмотрщиков или бригадиров — это лечащие врачи. Большие курортные комплексы у нас есть не только на прокладке квартальных просек, но и на сборе апельсинов и фиников, на хлопковых плантациях. Рекультивация гиблых земель, очистка зарастающих озер.

Тем более что результат самой такой деятельности нас интересует не сильно. Поэтому спешки нигде нет. Идет себе потихоньку. Ведь если их на тренажерах заставлять то же самое поделывать, то для большинства людей с нормальной психикой это мука, вроде как воду толочь. Кстати, никто из наших бывших пациентов еще от старости не умер, а это уже скоро десять лет. Восемнадцать человек по второму разу приехали.

Варя прижалась плотнее к теплому боку. Мужа? Любовника? Приятеля? Потом додумает.

— Тед! А если вас кто-нибудь захочет завоевать? И найдет средство защититься от воздействия этих гарпионных полей.

— Тогда туго нам придется. Именно этим миром, в том виде, каким мы его стараемся сохранить, конечно, воспользоваться никто не сможет. Вырубят лес, выловят рыбу, разроют недра. Все изгадят. Про эти непонятные поля мы и сами ничего толком не знаем. Тогда, с миксанцами, мама предполагает, что именно они сработали. Это ведь было рядом с планетой. Практически в пределах стационарной орбиты. Ха. А может быть серые к этому имеют отношение? Ну, в общем, без гарпионных полей Бурме полная труба. Федерация уже точила на нас зубик.

Глава 10. Могикане

— Тед, кончай миловаться со своей Златовлаской. Тут проблемка пожаловала по вашему следу. — Мужской голос из-за двери раздался среди ночи.

— Здравствуйте, дядя Пьяппо! — Тед уже в штанах бежит к двери, натягивая рубаху. — Что за беда?

— Идем в глайдер, а то всех отдыхающих перебудим.

Когда Варя, одевшись, прибежала в боевой гравилет, невесть откуда появившийся на площадке перед домами, там уже шел совет. На большом экране сменяли друг друга картинки — вид сверху на ту территорию, которую они с Тедом только что прошли на катамаране.

— Вот челнок идет за вами следом. Не приближается, прячется. Ночью огня не разводят. За ним целая флотилия. Охотятся, готовят пищу. Но они далеко, вы их костров не видите. День за днем следят за вами, но не приближаются.

Сегодня, обнаружив пристань, челнок скрывается в прибрежных камышах. Его прячут под деревьями. Вот, после заката, он вернулся к большой группе, и теперь вся флотилия следует сюда.

— Индейцы решили поживиться. Интересно чем? Только скальпами. — Варя сама не поняла, почему стала это говорить. Наверное, исходя из того, что как ни просвещены остальные, об индейцах они не могут знать столько, сколько она. — Уничтожать их вы, конечно, не намерены.

— Не намерены. — Рослый мужчина, далеко не юноша, но совсем не пожилой. — Однако это может оказаться неизбежным, поскольку рисковать жизнью пациентов не можем.

— Идут компактной группой. Через несколько минут выйдут на плес, вот здесь. Зависаем и освещаем прожектором. Я спущусь на тросе в одну из лодок и поговорю. — В словах Теда не звучит ни малейшего желания услышать возражения.

На него уже нахлобучивают панцирь боевого скафа, прилаживают стрелковое вооружение. Шлем, перчатки, открытая дверь глайдерного салона, в которую уходит конец троса. Как, они уже над водой? Яркий свет, ее… как его… ну ладно, муж, уходит вниз. Саму Варю за шкирку оттягивают от распахнутого люка и тычут носом в монитор, на котором все прекрасно видно с двух сторон и сверху. И голос, такой родной.

— Горный Лев приветствует вас, и просит назвать имена. — Тед удобно расположился в ременной сбруе, подвешенной на тросе. Ноги его почти касаются воды. Искусство пилота глайдера вызывает восторг — Опущенный вниз человек не раскачивается и не вращается, как будто сидит прямо в воздухе рядом с челноком.

— Высокий Кедр приветствует Горного Льва и спрашивает, а где же его светловолосая спутница?

— Она держит фонарь, чтобы Горный Лев мог разглядеть лица спутников Высокого Кедра. — Рука Теда показывает вверх в сторону прожекторов. — Индейцы пуэбло назвали ее Золотистой Рысью.

— Ваши имена пристойно носить великим воинам. Могикане выражают вам свое уважение.

— Скажи мне, Высокий Кедр, какая причина вынудила отважных могикан покинуть костры походного лагеря и пуститься в дорогу среди ночной темноты.

Как он, однако, доходчиво объяснил парню, что все-то про него знает. Интересно, как тот выкрутится? Наверное, понесет о спешке с выражением почтения. Кажется, это основная идея, когда застигнутому в момент «подкрадывания», человеку надо отбрехаться от подозрения в недобрых намерениях.

— Высокий Кедр привел молодых охотников, которым нужны жены. Они хотели спрятаться, а утром посмотреть, нет ли в этих местах девушек, готовых разделить их жизненный путь.

По крайней мере, честно. Елки, какие же нормальные здесь мужики. Может, она поторопилась повеситься на шею первому же встречному?

— В селении, к которому вы направлялись, нет женщин, способных родить детей. Но, если вы продолжите путь дальше, то встретите много людей и молодых незамужних девушек. Все они находятся под моей защитой, и могут составить счастье любого из твоих охотников, если пожелают. — Тед снова сразу все расставил по местам. Нет, ну как излагает! И ведь она сама его пожелала, значит, теперь придется составлять его счастье.

— Могикане возвращаются в лагерь. Они продолжат путь при свете солнца.

Что-то щелкнуло, зажужжало, натянулись тросики, и через полминуты Тед снова был в кабине глайдера.

— И как, скажи на милость, эти индейцы станут объясняться с местными красотками? — Пьяппо смотрит на подростка с веселым прищуром. — Интанский в наших местах не в ходу. Хотя, насчет применения принуждения, предупредил ты их очень доходчиво.

Пока шел этот короткий диалог, глайдер опять оказался на полянке перед домами. Облаченные в боевую броню здешние «стражники» подвели к входному люку двоих индейцев.

— Разведчики, дядя Пьяппо. — Доложил один из солдат. Надо же, снова подросток! Этот, надо понимать, сын полка. — Будете допрашивать?

— Нет, отправь их к остальным. На другом берегу за излучиной большой лагерь таких же красавцев. — Мужчина почесал в затылке с настолько озабоченным видом, что Варе стало его жалко. — Они тут насчет женщин. Хотели силой умыкнуть себе, да Его Высочество их уже предупредил, чтобы не шалили.

— Круто! А я думал, шутники какие-то вырядились, чтобы отдыхающих попугать для развлечения. — Парнишка поворачивается к нескольким фигурам в боевом облачении. — Зиночка, не ломай дяденьке руку. Тут у причала какое-то двойное недоразумение с парусом, так отвези гостей к их компании, ну ты слышала, где они обретаются. Да инфравизор проверь, чтоб не налететь на что-нибудь в потемках. И не балуйся по дороге, смотри, чтобы ни одного перышка с них не упало.

Зиночка уходит в сторону пристани в сопровождении обоих индейцев, принявших горделивый вид. Короткую процессию замыкает еще один боец. По соотношению длины ног и тела Варя определяет его тоже, как существо женского пола. Подросток снимает шлем.

— Виктор Молчанов, сержант. — Смотрит он в сторону Вари. Надо полагать, отрекомендовался.

— Варвара … Струм, я случайно здесь оказалась. — Отвечает она и с любопытством смотрит на Теда. Такого довольства на этом лице она еще не видела.

— Рад встрече, Ваше Высочество. — Не унимается расшалившийся сержант.

— Витек, кончай прикалываться, — улыбается Тед, — ты у нас, тоже Высочество, если на то пошло. — И, обращаясь к Варе, — ты ведь уже заметила, что на счет титулований и величаний в наших местах ну просто шагу не ступить, так мой дедушка вообще моду новую ввел. Его теперь именуют только «господин король». Говорит — работа у него такая.

Хоть и без яркого света и без большого шума, но «отдыхающих» они разбудили. Из домиков вышли люди, собрались у глайдера. Вид обмундированных солдат, приглушенные команды, движение — все это вызвало волнение. А поскольку основная масса пациентов говорила на стандартном, успокаивать их пришлось Варе.

— Господа, только что стража предотвратила набег индейцев, пришедших сюда в поисках воинской славы. Утром их челны проследуют вниз по реке мимо пристани. Вас предупредят заблаговременно. Не забудьте прихватить съемочную аппаратуру, когда пойдете на берег.

— А будет ли можно с ними сфотографироваться? — Да. Эти ребята явно не от мира сего. Туристы. Вернее, отдыхающие.

— Разумеется, нет. Они на военной тропе. И совсем не ручные, а самые что ни на есть настоящие. — Варя представила себе Высокого Кедра в обнимку с парой этих старушек и мысленно хихикнула. — Издалека посмотреть можно.

Глава 11. Ветков

Утром Варю разбудил разговор под окном. Голос Пьппо узнала легко, второй — женский.

— Да как ты с ним смогла о чем-то договориться, если речи друг друга вы вообще не понимаете?

— Так блок переводчика в комплекте боевого скафа. — Точно, Зиночка. Но ведь она вчера ни звука не произнесла! Тед читает ее мысли, она узнает голос, которого не слышала. Это что, гарпионные поля так действуют?

— Вот, учи вас, а вы скорее замуж. Да ладно, не скучай, положено мне ворчать, прямо так в уставе и прописано. Что не обидит он тебя, это я уже понял. Так ты что, поедешь с ним в его индейские земли?

— Он думает, что поеду. Только сначала я его познакомлю с папенькой и маменькой, родне представлю. А уж как он в нашем поместье поживет, поохотится с арбалетом, пожует моих шанежек, поспит на чистых простынках, так сам и решит, где мы гнездышко семейное совьем. Листик очень хочет посмотреть на снег, в их краях его не видали, так что верных полгода мы с ним никуда не тронемся.

— А что Иринка. Никого там себе не нашла?

— Эти крашеные клоуны вздумали за нее подраться. Ну, она и прекратила это безобразие. Ладно, хоть зубов не навыбивала, да ребра у всех целы. Но зато они теперь никого не вздумают за косу хватать. Так что, полагаю, пора ее в ефрейторы на мое место.

Варя выглянула из окна. На бревнышке сидели индеец, Пьяппо и девушка. Вместо боевого панциря на ней были такие уже знакомые шаровары и просторная рубашка. На ногах — красиво вышитые мокасины. Короткая толстая косичка, лицо обычное, ничего особенного, но с мечтательным выражением. Индеец отмылся от раскраски, торс голый. Длинные волосы схвачены кожаным пояском, из-за которого торчит перо. Мощные плиты мышц не имеют атлетической рельефности, но впечатление производят внушительное.

— А как выбираться отсюда будете? Нам то не попутно вас подвозить. Как принц проснется, сразу на Ветков пойдем, тут одного отделения бойцов достаточно да пары скаутов, за женихами этими присмотреть.

Варя растолкала мужа.

— Просыпайся, соня ореховая. Нас, оказывается, ждут. — И, в окно. — Зина, тут у пристани связанные челноки, те на которых вы индейцев отвозили в лагерь, так бери хоть любой, хоть всю связку.

Когда обернулась, Тед, уже одетый, заканчивал застилать постель.

— Купнемся в речке? — Она схватила полотенца.

— Купнемся. — И уже с крыльца. — Дядя Пьяппо, две минуты.

Десантный отсек глайдера. Бойцы в повседневной форме и без оружия выглядят мирно. Подремывают. Ночь им выпала хлопотная. Варя очередной раз терзает Теда расспросами.

— Виктор Молчанов — это что за личность?

— Любашин братишка. Сын Маланьи и Молчана. Маланья правит в этих землях от маминого имени, так что по существу, он тоже принц. Любаша на биологии промешана, одни травки и зверушки у нее в голове, Поэтому, наверняка, мать заменить она не сможет, так что Витек активно готовится. Он уже сейчас — первый дублер.

— А отец его Молчан? Он то что?

— А его моя маменька не отпустит. Ему с дядей Федором приходится торговлю всей планеты курировать. И внутреннюю, и внешнюю. И, что обидно, никого на смену им найти не удается. Ну, не на смену, а в помощь и для резервирования.

— Это что же за люди незаменимые? Отчего такая безысходность?

— Да обычные нормальные дядьки. Просто честные и нежадные. Каждый раз, когда им из молодых купцов кого-то в помощь назначают, начинаются безобразия. Купцы в любой сделке ищут выгоду, да побольше. И вместо роста объемов перевозок и снабжения населения нужными вещами, начинается рост прибылей. И цены поднимаются, и перебои с поставками. Ну, чтобы из-за нехватки чего-нибудь можно было стрясти с покупателя лишнюю денежку. Обычные торговые хитрости-премудрости, а для наших дел — одни препятствия.

— Ну да, ты прав, коммерсанты без дохода — это не коммерсанты. — Варя очередной раз удивлена. Права была Ретта. Ненормальные какие-то заправляют делами на этой планете. Но недоумение сочла за благо скрыть. — А из людей, которые с торговлей связаны не были, помощников для Молчана и Федора подбирать не пробовали?

— В наших местах только-только подросли грамотные ребята. Раньше то выбор был невелик. А нынче уже из школ выпуски пошли, да из армии народ, обученный письму и счету, возвращается. Наверное — решим эту проблему постепенно. — Чувствуется, что Теду эта тема неинтересна. Он как бы вынужден быть в курсе, но без души, через силу.

— Слушай, а есть ведь люди, отслужившие в армии по интендантской части. Отчего бы не попробовать поискать вашим министрам торговли помощников из числа тех, кто служил в этих подразделениях?

— Есть, конечно. Используем. Но они хорошо по исполнительской части работают. Ну, с вопросом: «Как делать?» — справляются. А: «Что делать?» — спрашивают.

— А ты всерьез готовишься принять дела от мамы. Почти по всем аспектам в курсе.

— Если не произойдет ничего ужасного, следующим правителем планеты должен стать наш с тобой внук. Или внучка. В общем, есть надежда, что мне удастся получить реальную специальность и поработать хирургом. А ты к исполнению управленческих функций готовилась целенаправленно, и можешь крепко помочь маме. От меня-то, сама видишь, проку немного. Среагировать, покомандовать, разрулить — это совсем не то, что запланировать и воплотить. Приехали, выходим. — Глайдер уже на земле, и народ покидает его через распахнутый люк.

Кажется, столичная деревенька. Рядок красивых рубленых домов вдоль берега узкого ерика. Длинный бревенчатый сарай, тоже, кстати, очень симпатичный. Четыре изящных терема выше по склону. Рябинки, осинки, клёны. За постройками начинается лес. В отдалении ровненький тын с будкой у ворот. Похоже на военный городок. Несмотря на относительно раннее время, по поляне носится ребятня, к мосткам чалится лодочка. И запах омлета.

Правительница Бассейна Великой Реки шокировала Варю до глубины души. На просторной кухне собственного красивого терема она постоянно что-то варила, тушила или нарезала, потчуя всех приходящих с неизменным искренним радушием. Тут же именем Государыни Елизаветы Иржиковны вершились великие дела. Поливая сметаной помидорчики на тарелке директора стекольного завода, она втолковывала ему, что банки для консервирования в следующем месяце делать не следует, а вот неразъемных тройных стеклопакетов для зимних охотничьих избушек, надо постараться накатать поскорее, а то через три месяца много народа откочует на заимки.

Начальнику охотхозяйства, вращающему рукоятку мясорубки, объяснила, что беличьи шкурки в этом году брать вообще не следует, а то поголовье куньих может резко снизиться от бескормицы. Лучше перенацелить промысловиков на добычу бобра в верховьях левых притоков. То есть нарезать делянок, капканы выдать в кредит, да печурки железные, да стеклопакеты. Пусть обживают эти места. Там ведь редко охотятся.

Еще гонцов отправляла в восточные края с повелением, чтобы тамошние пасечники купцам мед отдавали не дешевле, чем по марке, за килограмм. А за промышленные изделия, сколько за что платить, так целый список с ценами.

Тут Варя заинтересовалась.

— Тетя Маланья, а зачем Вы такую ценовую вилку устанавливаете? Ведь, если купцу торговать будет невыгодно, торговля умрет.

— Не умрет. Просто при таком раскладе в торговле дурных денег поменьше скопится, там прибыль и так о-го-го. Мы с Герхардом-банкиром погоняли цифры на его шайтан-коробке, она нам даже кривые нарисовала. Так вышло, если купцов не укоротить, деньги все скопятся на банковских счетах торговцев, а у пасечников да промысловиков их будет в недостатке. И начнется ростовщичество. Кредиты, проценты. Деньги начнут делать деньги. Не надо нам этого.

Вот тебе и стряпуха. Варя призадумалась. Ну, конечно. Про этап первичного накопления капитала немало написано, и процесс, подмеченный Маланьей, хрестоматиен. Вот только этот метод правители обычно не применяли, просто пытались грабануть купчин. А комбинация интересная. И, кстати!

— А почему бы не отобрать деньги у купцов, повысив налоги?

— Так они тогда как к работникам попадут? — Нормально. Пополнение казны, выходит, здесь никого особо не волнует!

— Зато налогов больше соберется.

— И на что, скажи на милость, сдались эти налоги? По любому пушнины мы больше, чем в лесах зверей народилось, отсюда не вывезем. Так тут нам скорее притормаживать следует, чтобы охотники не все подчистую выловили, а и на развод оставили. Иначе оскудеет наш край.

Такое беспардонное нарушение основополагающих принципов организации экономики и варварское пренебрежение мировым опытом организации финансовых потоков умиляли. На первый взгляд при таком управлении должно было развалиться все, причем очень быстро. То есть — давно. А тут не наблюдается ни малейших признаков увядания. Все, что надо — производится, перевозится, продается. Жизнь ровным и мощным потоком катит своим путем. Ни разброда, ни несчастий. Все спокойны, деловиты. Ни потрясений, ни кризисов.

Это почему так? Варя взялась за местную историю. Тед подсказал нужные файлы. Ну, проблемы «средневековой» части планеты — пропустила, чтобы не усложнять себе жизнь. Сконцентрировалась на Бассейне Великой Реки. Огромный лесной край, заселенный неорганизованными охотниками и пахарями, лет пятнадцать тому назад собрался под рукой государыни Елизаветы Иржиковны. Точно, как раз примерно через год родился Тадеуш.

И эта самая государыня творила здесь все, что хотела. Наладила производство стали и стекла, организовала медицину, устроила школы. Учинила банки и ввела в обращение деньги. Пожелала — сбежала, оставив «на хозяйстве» женщину, которая присматривала за порядком на её подворье. Вздумалось ей — привезла кучу преподавателей и ученых. Ни одного политического действия или заявления. Ни малейшего страха или сомнения. Она ничего не боялась. И никого. Пальцем о палец не ударила ради укрепления своего главенствующего положения.

А чего ей бояться? Власть для нее — обуза. Тяжкий труд. Заботы, хлопоты и головная боль. Такое ощущение, что только и ждет претендента на свое место, чтобы тихо смыться под шумок и заняться своим излюбленным знахарством. А вместо этого под ее невластолюбивую руку буквально запрыгнули королевства и княжества, имеющие многовековую историю собственной государственности. Немилосердно поступила судьба с бедной маленькой женщиной.

Как же выдержала она эти чудовищные обломы, приготовленные ей злодейкой-судьбой? Да нормально выдержала. Ну, если мужу ночью в плечо поплакала, так это не в счет. А в остальном — нормальный пофигизм в отношении всего, что не полагает существенным.

Невольно прошлась частым гребешком по информации об отмеченных, каким либо образом, деяниях государыни. Круто. Роман можно писать. Приключенческий и остросюжетный. («Неучтенный фактор»). Эта женщина отличалась полным отсутствием чувства самосохранения. Выучилась на морского офицера. Это при парусно-гребном способе приведения кораблей в движения. И на крошечном катамаране с единственной катапультой и десятком человек команды бросилась перехватывать целую пиратскую эскадру, угрожавшую одному из портовых городов своей страны. Отогнала.

Потом ввязалась в войну между дружественным государством и могущественнейшей империей. Тоже, в качестве командира скорлупки, вооруженной единственной пушечкой. Атаковала, топила или отгоняла, вступая в «боевые соприкосновения» с превосходящими силами. Уцелела и сохранила корабль до самого окончания войны, кстати, победоносной. Ух, ты, вот еще отчет о схватке на берегу в момент высадки неприятельского десанта. Рубилась в строю. Осталась жива.

Так, а это что? Снова Элиза Струм, командуя судном связи давит корпусом своего корабля разбойничьи ладьи. Много надавила. А вот еще отчет о ее абордажной вылазке с малой командой лучших бойцов на флагманскую бригантину Оружейных Орденов. Ребята обезглавили армию противника в скоротечной схватке и смылись, что заставило агрессора отказаться от своих планов. Ну и свекруха ей досталась!

А причем здесь отчет о результатах оказания помощи раненым в сражении при Большом Присте? Ах, вот оно что. Государыня отложила меч и взялась за скальпель. И сколько же бедняг после этого выжили? Почти все? Так, хватит переполняться информацией. Про неординарность матушки своего… мужа, конечно, она и раньше догадывалась. Теперь точно знает — страха в ней нет. И нет сомнений.

Варя встала из-за терминала и прошлась по светелке терема. На стене короткий меч с узким лезвием. Взялась за рукоятку и… словно услышала отзвук сражений. Это что, опять гарпионные поля на нее действуют?

Вытянула клинок из непритязательных ножен. Много отметин. И на вычурной гарде с короткими рожками тоже изрядно следов от соприкосновения со сталью. Взвесила оружие на руке. Удобно. Точно, под женскую руку сковано. Хотя — для нее легковат. Ну, это только размер тела. Как ей сказали — сантиметры.

Ладно, забудем про сантиметры, и, заодно, про сантименты. Вернемся к правительнице. Страх ей неведом. Ни смерть, ни увечье, ни нищета — ее не напугают. Хотя… ну, конечно, близкие. Насчет мужа, этого самого Годрика, временно забудем. Свекор — это успеется. Но дети! Сын Тадеуш, кажется, тоже ничего не биться. Как сказал про него… этот самый… Микеш. В пустыне с комфортом устроится, даже если попадет туда голым и безо всего. Ведь не соврал. Остается только позавидовать себе самой — такого парня в мужья получила.

Стоп. Хватит грезить. Придет вечер, придет Тед, и все сбудется.

Главное! Элиза Струм ничего не боится. Не боится потерять власть — вот что важно. Следовательно, ни одно из обстоятельств, руководящих действиями политиков, на ее действия не повлияет. Следовательно — она неуязвима, если исключить вооруженные методы. Но, гарпионные поля — не миф. Варя их чувствует. И они исключают использование здесь сложных, управляемых электроникой видов вооружений. Пороховое оружие — максимум того, что можно эффективно применить в условиях планеты. Хотя гравилеты тут летают, компьютеры пашут. Она совсем запуталась. Возвращаемся к началу. Правительницу невозможно ничем запугать. Все! Об этом можно докладывать. Остальное — домыслы.

Варе оставалось только почаще бывать на кухне Маланьиного терема, слушать, да спрашивать. Огромная территория требовала лодочных моторов, дровяных электроконверторов, раций, коммуникаторов и преподавателей.

Каждый день к воротам учебки приходило по нескольку юношей и девушек записываться в армию. Два года их обучали, не столько военным дисциплинам, сколько использованию достижений современной цивилизации. Нередко, выходцы из разбросанных по бескрайним лесам отдаленных поселений не знали даже букв. А через пару лет большинство возвращалось домой, частенько, уже семейными людьми, везя с собой приборы дальней связи, причиндалы для устройства электрического освещения, начальные медицинские навыки и познания о необъятном разнообразии окружающего мира.

Поразмыслив, Варя по достоинству оценила этот способ несения цивилизации в патриархальное, разбросанное по огромным пространствам сообщество. Ведь сведения о методах контрацепции распространялись с максимально доступной скоростью, а объемы поступающих в местную торговлю современных препаратов было даже несколько избыточным. Где-то она слышала, что лучший способ решить демографические проблемы — это дать женщинам образование. А о проблемах перенаселенности здесь задумались задолго до того, как появился даже намек на их возникновение. Один человек приходится здесь на много квадратных километров бескрайних лесных просторов, где кишит зверье и растут чудесные целебные травы.

Еще она приметила, что с юга в нескольких километрах от Веткова нередко взлетает гравилет. Уходит куда-то, потом возвращается. Все разъяснилось, когда он однажды прошел над поселком. Красный крест на борту. Медики мотаются к больным.

Чем дальше, тем больше ей здесь нравилось. Проклятое шпионское задание! Главное, она давно и, безусловно, раскрыта. Взята замуж, кажется счастлива. И ей непрерывно сообщают с максимальной скоростью, с которой она может воспринять, именно то, что она должна разнюхать.

Просмотрела записи комба. Все заснято, ее комментарии в порядке. Можно направлять отчет. Надо дождаться ясной ночки и отослать сообщение лазерным лучом. Где это, кстати, Тед пропадает целыми днями? Возвращается усталый, смотрит на нее щенячьими глазами и не пристает. Непорядок, конечно, но ей тоже сейчас как-то не до «глупостей». Уж очень крепко грузит ее то, что она успевает за день услышать на кухне соседнего терема. Вся теория управления и организации в наглядных примерах и красочных иллюстрациях. Причем в изыскано вывернутом наизнанку состоянии.