Противотанкист. Юго-западное направление. Книга 7

Глава 2

Робкие лучики солнца пробивались сквозь густую листву, а редкие пичуги начинали подавать голос. Идиллия как на картине у Шишкина, только медведей не хватало, а ещё сосен. Зато насекомых в избытке. Фрицев возможно тоже. Где нахожусь, я примерно догадывался, вот только как тут очутился, совершенно не помню. Хотя в голове прояснилось, и она почти не болела. Непонятно было, сам я сюда добрался или приволок кто, а также один или с компанией. Да уж, хреновые из нас получились диверсанты, хотя о чём это я. Группа подобралась с бору по сосенке и никто этому делу толком не обучен. Тем более вышла сплошная импровизация, а не организованная диверсия.

Повертев головой из стороны в сторону и никого не обнаружив поблизости, пытаюсь подняться. Как ни странно, но это у меня получается, причём с первой попытки. Кручу головой уже сидя на пятой точке, снова никого не замечаю, одни густые кусты вокруг, и как я сюда забрался, ума не приложу. Проведя ревизию снаряжения и вооружения, нахожу только «Вальтер» в кобуре на боку, кисет с патронами в нагрудном кармане, свои документы, компас и всё. На голове даже пилотки и той нет. Вещмешок и остальное снаряжение вместе с вооружением куда-то пропали, и где искать концы я даже не догадываюсь. Судя по изученной накануне карте местности, заросли кустарника протянулись широкой двухсотметровой полосой с северо-запада на юго-восток почти на километр, так что пойду искать концы на опушку. Ближняя ко мне должна быть на юго-западе, вот с неё я и осмотрюсь.

Пробираюсь сперва на корячках, а потом уже в полный рост, лавируя среди разнообразных зарослей в выбранном направлении. Зарослей в основном колючих, но и не шипастые деревца тоже попадаются. Жалко, что сейчас май, был бы июль-август, тогда бы и подхарчиться получилось, да и полакомиться тоже. Выбравшись на опушку, нахожу один из секретов. Чеботарь тихо сопел в окопе, обняв пулемёт. Ну так это мне повезло отоспаться в кустах, хотя и в беспамятстве. Остальные диверсанты всю ночь глаз не сомкнули, а время, судя по солнцу, часов пять утра, и жить нам осталось не так чтобы много. Гансы позавтракают, подтянут миномёты и начнут чистить тылы. Эта зелёнка, можно сказать, единственная в округе, и куда делись русские диверсанты, особо гадать не придётся. Хотя, возможно я и на молоко дую. Фрицы могут подумать, что русские недобитки ушли на восток, и не станут зря себя утруждать, у них на сегодня других проблем хватит.

Заползаю под куст и, легонько постучав по каске, бужу Чеботаря. Сладко зевнув, он потягается, но поняв, что что-то не то, резко приходит в себя.

— Я не спал. Я не спал! — Увидев меня, начинает оправдываться он.

— Я заметил. Только рожу сперва разотри, а потом не спи дальше. — Не стал я наказывать бойца за его косяк. — Вода есть?

— Трошки осталось. — Встряхнув, протягивает он мне флягу.

— Благодарю. — Сделав пару глотков, возвращаю тару бойцу. — Рассказывай, как от немцев оторвались. Потери есть?

— Потерь нет. Разве что вы не в себе были, товарищ старший сержант. Троих зацепило, но царапины, и из строя никто не выбыл. — Выпучился он на меня, делая вид «лихой и придурковатый». Того и гляди, каким-нибудь благородием обзовёт и начнёт честь отдавать.

— Ты, Богдан, тихонечко себя веди и за обстановкой наблюдай. — Осаживаю я рвение часового. — Расскажи лучше, как от немцев удалось оторваться.

— Чудом! — Продолжил рапортовать Чеботарь, но внял моим указаниям и продолжил рассказ уже не так эмоционально. — Увлеклись мы стрельбой по колонне. И вместо одной ленты, расстреляли две. Потом кругляш прицепили и его тоже… В общем, когда товарищ младший сержант погнал нас пинками в тыл, уже поздно было, заклинило пулемёт. А на новой позиции, пока я задержку устранял, немцы совсем близко подобрались, но зато на кинжальный огонь нарвались, да ещё из двух пулемётов. Так что залегли надолго. В это время мы и драпанули. Сапёры — молодцы. Один грузовик с фрицами на просёлке миной подорвали, второй гранатами закидали. А когда в тылу у немцев загрохотало, они нас преследовать совсем прекратили, и убрались обратно к дороге. — Закончил свой рассказ Чеботарь.

— Понятно. Лейтенант где?

— Не знаю. Он всю ночь наши позиции по периметру рощи обходил, так что скоро подойти должен. — К чему-то прислушиваясь, отвечает боец. — А вы ничего не слышите, товарищ старший сержант? Канонада с той стороны. — Указывает он рукой на северо-запад.

— Нет, не слышу. Глушануло меня. Точно там, не на севере? — Пытаюсь понять я, что происходит.

— Точно. — Подтверждает Чеботарь. — Оттуда грохочет.

— Ладно. Бди здесь. Пойду, узнаю, что там началось. — Выбираюсь я из куста и топаю вдоль опушки, не выходя на открытое место.

Добравшись до северо-западного выступа «лесного массива», застаю там весь офицерский состав нашего отряда, который пытается разобраться с происходящим, что-то высматривая в бинокль. Как говорится, две головы хорошо, а три ещё лучше, так что устраиваюсь рядом с НП и начинаем разбираться уже совместными усилиями.

— Где точно гремит? А то я не слышу толком. — Показываю себе на уши, задав вопрос, я.

— Наша артиллерия работает. — Отвечает Корбут. — На северо-западе гаубичные снаряды рвутся, а на западе трёхдюймовки долбят.

— Далеко отсюда? — Приподнявшись на локтях, вглядываюсь я в указанных направлениях, заодно осматривая окрестности и прикидывая варианты наших действий.

— На западе, километрах в шести. А на северо-западе в десяти от нас. — Уточняет он.

— Что это может быть? — Задаю я наводящий вопрос, хотя и догадываюсь о причинах артподготовки.

— Врать не буду, но могу предположить, что это начался контрудар 57-й армии во фланг наступающему противнику. — Подтверждает мою догадку младший лейтенант. — Ночью, скорее всего, разведка боем была, а с утра вот ударили… Соседи наши — из 351-й стрелковой. Благодаря им, мы и смогли без потерь от противника оторваться. — После короткой паузы заканчивает он свои размышления.

— Что делать будем, товарищи командиры? — озвучивает основной философский вопрос старшина Саидов. Как я понял, он так и не раскрыл своё инкогнито, оставаясь для всех обычным «куском», а не опером из госбезопасности.

— Воевать. Что нам ещё остаётся? — возвращаю я себе статус главнокомандующего и отдаю Боевой приказ своим временным подчинённым. Размышлять и совещаться нет времени, копать надо, оборудовать опорный пункт или узел сопротивления.

Прорываться навстречу атакующим нет смысла. Поляжем все в неравном бою, не нанеся ущерба противнику. Остаётся только занять оборону и ждать, когда наши надавят сильнее, и гансы начнут отходить. Вот на отходе мы фрицев и подловим. Если повезёт, то каких-нибудь артиллеристов или миномётчиков. Не повезёт, придётся бодаться с пехотой. Оборонять пару десятков гектар «зелёнки» нашими силами — пупок развяжется, так что занимаем треугольный выступ на северо-западном краю лесополосы. И теперь наш опорник представляет собой равносторонний треугольник с длиной стороны около ста пятидесяти метров, с вершинами на западе, севере и юге. Многовато для одного отделения, но с учётом двух пулемётов — шанс есть. Трофей устанавливаем в самой западной точке выступа. У него максимальный сектор обстрела. Дегтярь прикрывает нас с юга. И только северная вершина опорника остаётся без серьёзного усиления. А что делать? Приходится усиливать основные направления, на которых вероятность огневого контакта больше. Конечно, лучше вообще без всяких контактов обойтись, но война план покажет, а там придётся действовать по обстановке. Восточную тыловую сторону у нас вообще один человек прикрывает, патрулируя среди кустов. Так что ежели противник проберётся в «зелёнку» с востока, к нам придёт толстый полярный лис очень быстро. Мины и растяжки ставить не стали, чтобы самим не нарваться в случае чего, потому остаётся надеяться на авось и удачу.

Распределив бойцов и командиров по огневым точкам, возвращаюсь на КНП и помогаю Чеботарю оборудовать сначала основную, а затем и запасные позиции для пулемёта. Нужно успеть выкопать стрелковые ячейки, хотя бы для стрельбы с колена, иначе все мины и осколки снарядов наши. Мои вещи и вооружение я нашёл и «отжал», так что работаю своим шанцевым инструментом, борясь с корневой системой кустарников слева от основного окопа. Чеботарь ковыряется справа, и я слышу его ворчание и негромкий мат.

Меж тем канонада приблизилась к нам, и стало слышно не только разрывы мин и снарядов, но и ружейно-пулемётную перестрелку даже мне, несмотря на мою тугоухость. Судя по направлению, наши штурмуют Ново-Бахметьево, а оно в трёх с половиной километрах от нас. Значит противника сбили с передовых позиций, а село это последний основной рубеж где он может закрепиться, и сил у фрицев не так чтобы много. Лишь бы люфты не нагрянули и не сорвали наступление. Глянув по сторонам и не заметив ничего подозрительного, продолжаю с остервенением вгрызаться в землю. Успеем окопаться, будет нам счастье, не успеем, придёт быстрый писец. Несмотря на утреннюю прохладу, пот заливает глаза, а спину начинает ломить, в горле пересохло, дыхание участилось. Видимо от контузии я ещё не совсем отошёл, но отлёживаться некогда, отдохну на том свете. Главное — обеспечить пулемётчика надёжным укрытием.

Окопаться и даже замаскироваться мы успеваем, обхожу периметр и занимаю своё место в спаренной ячейке для пулемёта. Теперь остаётся только ждать и наблюдать за действиями противника, чтобы вставить ему фитиль в нужное место и время. А вот и начались шевеления в стане врага. Из Ново-Кавказа на северо-западе от нас, потянулись гужевые повозки, и отступают они по просёлочной дороге на восток, видимо эвакуируют тылы. Но стрелять по ним с полутора километров нет смысла, только зря раскроешь позиции и обнаружишь себя. Так что ждём. Новая цель и снова недоступна. В полутора километрах на западе от нас захлопали батальонные миномёты немцев. Но их даже не видно. Миномётную батарею демаскируют только звуки от выстрелов и облачка пороховых газов над огневой позицией. Пересечённый рельеф местности скрывает её как от нашего обзора, так и от пулемётного обстрела. Но если фрицы в разгар боя оттащили свои «самовары» дальше от передовой, значит дела у них совсем не гуд. А вот отступать эта батарея будет как раз в нашем направлении. Хотя скорее не батарея, а взвод, если по нашей классификации, по немецкой это вообще отделение, так как работает всего два миномёта. Прикинув количество канониров в каждом расчёте, получаю вполне себе реальные цифры. Так что если миномётчики побегут в нашу сторону, разберёмся с ними без особых проблем, что уже радует.

Разобраться без проблем не получилось. Через четверть часа миномёты прекратили огонь, а спустя ещё несколько минут замечаю небольшой обоз, движущийся в нашу сторону. Не совсем в нашу, но по просёлку, проходящему с юга на север, в аккурат мимо рощи, метрах в семистах от самой западной точки выступа. Я насчитал две одноконных и одну парную повозки. Хреново. Придётся пропускать. Отдав приказ, «Огня не открывать», высвистываю Андрюху с правого фланга и пробираюсь на юго-западную опушку, прихватив по пути Удальцова. Повозки из виду не выпускаю, вот только они обнаглели и, свернув с дороги, поехали прямо на нас. Решение приходит в доли секунды. Даю сигнал напарникам «Делай как я», достаю пистолет и взвожу затвор, аккуратно двигаюсь вдоль опушки. Фрицев немного, всего три кучера, а пистолетные хлопки не должны привлечь много внимания, тем более, что оружие у нас трофейное.

С лёгкой рыси лошади переходят на шаг, направляясь к широкой прогалине среди густого, окаймляющего опушку, подлеска. Распределяю цели и, стараясь не дышать, жду приближения своей жертвы, затаившись в кустах и слившись с окружающей средой. Маскхалат хоть и не пиксель, но всё равно маскирует. Хотя с Хищником не сравнить, вот у того камуфляж крутой. Пора. Передняя повозка остановилась, а возница потянулся за карабином. Поздно. Два выстрела, и он кулём валится с козел. Десять метров не та дистанция, чтобы мазать, так что выскакиваю из кустов и, подхватив под уздцы левую лошадь, загоняю повозку в заросли. Получилось удачно, скотина даже не успела напугаться.

— Андрюха, разберись тут с трофеями, позже доложишь. Я к себе.

— Есть разобраться и доложить. — Откликается он.

— Удальцов, за мной. — Раздав цэу, возвращаюсь я в свой окоп.

На этот раз долго ждать не пришлось. Перевалив через пологий гребень высотки, миномётчики показались в поле моего зрения. Подоспевший Андрюха доложил, что в захваченных повозках находятся боеприпасы, в основном мины калибра 81 мэмэ и разное армейское барахло. Очень хорошо. Получается добыча сама плывёт к нам в руки. И если миномётчики отходят, значит бой уже идёт в посёлке Ново-Бахметьево, а не на подступах к нему. У немцев ещё есть шанс, закрепиться на промежуточном рубеже вдоль шоссе и при поддержке батальонных миномётов и тяжёлых пулемётов отбить атаку наших. А если противник ещё и контратакует во фланг со стороны Софиевки, то сможет вообще закрыть наметившийся прорыв и остановить наступление. Тем более севернее населённые пункты идут практически сплошняком, и выковыривать из них фрицев гораздо сложнее. А в Ново-Кавказе вообще находился один из узлов сопротивления 1141-го стрелкового полка, и приспособить его для обороны — раз плюнуть.

Определив направление отхода миномётчиков, распределяю огневые средства на юго-западной опушке выступа. Ручные пулемёты на флангах, а три автоматчика во главе со мной в центре позиции. Наша задача — уничтожить канониров и захватить трофеи. Фрицы торопятся, но бегут не толпой, а растянувшись в колонну по одному. Впереди боевое охранение — какой-то унтер с автоматом наперевес. Замыкает колонну телефонист, тянущий нитку связи. Итого — дюжина канониров, которых нам предстоит упокоить. Главное, подпустить как можно ближе, чтобы никто не ушёл. Поэтому пулемётчики бьют по хвосту, а автоматчики по голове, сходясь в середине.

Неожиданно унтер, перевший как лось, останавливается и берёт оружие наизготовку, внимательно всматриваясь в опушку. Всё бы ничего, можно стрелять, но до цели около ста метров. Для пулемётов это не критично, а вот для автоматов далековато. Не могу понять, что так насторожило дозорного, хотя какая-то мысль крутится в мозгу, поэтому жду, не решаюсь нажать на курок. Не знаю, чем бы закончилась эта война нервов, но положение спас лейтенант Корбут. Выйдя на открытое место в немецкой форме, он взмахами руки начал звать фрицев, повторяя при этом.

— Ком, камрад, ком.

Буквально чувствую, как расслабился передовой дозорный и потрусил дальше, ведя отделение в Валгаллу. Девяноста метров, восемьдесят, пятьдесят. Уже видно не только пуговицы на мундирах, но и капли пота, стекающие по пыльным лицам. Начинаю обратный отсчёт и в тридцати шагах от себя плавно нажимаю на спусковой крючок, целясь в живот унтеру. А затем, как в замедленной съёмке, фигуры немцев медленно валятся на землю. Причём в полной тишине. С трудом сглатываю комок в горле, и в уши врывается грохот пулемётных и автоматных очередей. Добиваю магазин до железки и, перезарядившись, даю команду.

— Прекратить огонь!

До автоматчиков она доходит быстрее, зато пулемёты продолжают молотить, добивая подранков и дырявя трупы. Приходится повторить команду.

— Прекратить огонь!!! — кричу я уже во всё горло. А то перебьют все горшки и хрен нам, а не трофеи.

— Контроль! — даю я новую вводную и выскакиваю из неглубокой стрелковой ячейки.

Боевой тройкой движемся вперёд, на всякий случай достреливая свежие трупы, чтобы они не ожили в самый неподходящий момент. Пленные нам не нужны. Меня в первую очередь интересуют миномёты. Добравшись до последнего жмура с телефонной катушкой, в двух словах объясняю напарникам боевую задачу и, заняв позицию, контролирую подходы к месту имения фрицев. Пулемётчики нас прикрывают, но мало ли что может произойти. Обстановка меняется ежеминутно, а ребята частенько увлекаются сбором трофеев и как муравьи волокут в норку всё, что плохо лежит. Хотя сам виноват, приучил. Да ещё отмазку железную придумал на все случаи, как у Джамшута с Равшаном.

Предчувствия меня не обманули, негромкий свист раздался только минут через пять. Значит трофейщики закончили «мародёрить», и мне можно уже отходить. Выполнив свою задачу, всё-таки не могу удержаться и забираю у связнюка зольдбух, планшетку и телефонный аппарат, а в последний момент прихватываю и катушку с проводом. Чисто на автомате, побуждаемый, внезапно промелькнувшей мыслью. Возвращаюсь в рощу, по пути отхода бегло оценивая работу трофейщиков. Как я и предполагал, бойцы постарались и, окромя миномётов, забрали всё, что посчитали полезным, сделав несколько ходок туда-сюда. Материться нет времени, бросаю всё лишнее и, выбрав огневую позицию на юго-западной опушке, собираю один из миномётов, припахав свою команду к расчистке поляны, а также к переноске оружия и боеприпасов. Вот теперь повоюем, с таким вооружением нас отсюда только танками смогут выковырять.