Южный шторм

Алекс также поступил просто. Он пропустил сталь над собой и врезал ногой по сапогам пирата. Тот грохнулся вперёд, сабля продолжила движение. Остриё полоснуло по бедру одного из болельщиков.

- Не шевелитесь. Отпустите саблю.

Череп почувствовал, как что-то болезненно укололо его в основание черепа. Не желая ощутить это «что-то» в глубине черепа, послушно разжал пальцы.

Победитель обвёл глазами зрителей. Увидел испытующий взгляд Йоргоса. Для острастки необходима финальная точка, что-то жестокое, унизительно скверное, чтобы другим неповадно… Морщась от презрения к самому себе, Алекс коротко взмахнул шпагой. Красный лепесток упал на землю. Потом ударом сапога князь перевернул хнычущего пирата, прижимающего ладонь к лысой голове. Между пальцами заструилась кровь.

С каким-то извращённым любопытством победитель сдёрнул острием повязку. Открылась изуродованная глазница. Сегодняшняя дуэль не прибавила пирату привлекательности.

Алекс поддел шпагой отрезанное ухо, наколол его и протянул сопернику.

- На память. Засушите, - он демонстративно повернулся, обводя взглядом впечатлённых корсаров. – Если кто-то ещё поступит подобным образом, одним ухом не отделается. Кстати… Ты!

Шпага указала на скептика, заявлявшего ставку на победу Черепа.

- Да… Синьор…

Долговязый трясся как осиновый лист.

- Череп, по крайней мере, не струсил выйти против меня. Ты ставил золото. Проявил ровно то же сомнение в командире, но не отважился обнажить саблю. Или отважишься?

Пират испуганно мотнул головой.

- Благоразумие ценно. Поэтому обойдусь мягкой карой. Как и Черепу.

Шпага непреклонно указала на правое ухо. Долговязый испуганно схватился за него.

- Я не тиран и не заставляю тебя отрывать. Можешь аккуратно отрезать ножом. Живо!

Произнося эти слова, Алекс себя ненавидел. Чтобы главенствовать над пиратами, нужно быть свирепее их, подлее, злее. Нужно быть очень плохим человеком.

Каковы бы ни были мотивы… Если тей поступает недостойно, он теряет право считаться теем.

Глава четырнадцатая

Большая часть рабов транспортировалась в трюме. Условия содержания были… Если не вдаваться в подробности, то почти хорошие: до двух третей живого товара прибывало в порт именно в живом виде.

Несколько клетей работорговцы сколотили в кормовой части нижней палубы. Там пребывал самый ценный товар: молодые женщины для альковных утех будущих хозяев, здоровяки, пригодные для потешных боёв на арене либо пополнения пиратской гвардии, и случайно попавшие в плен знатные персоны. Последних иногда удавалось обменять по цене куда лучшей, чем предлагалась на рынке Архипелага.

Рикас пришёл в сознание в носовом кубрике захваченного судна. Долго не мог понять, что с ним, и где он находится.

Темнота. Духота. Жуткая вонь, непереносимая, хотя нос должен был к ней привыкнуть, пока разум блаженствовал в забытьи.

Руки и ноги не слушались. Накатила нестерпимая тошнота. Тей вложил все крохи сил измученного тела в единственное движение, чтобы повернуть голову в бок. Иначе захлебнулся бы в собственной рвотной массе. Это нехитрое упражнение вымотало полностью. Мир снова ускользнул из восприятия.

Реальность вернулась с грубыми голосами, произносящими одно полезное слово на дюжину бессмысленных бранных.

- Гляди, Огрызок! Тейское отродье очухалось, мать его… Полкубрика загадил, гнилое племя.

Из дальнейшей тирады Рикас сумел понять, что его попутчики не рады, что не выбросили благородного синьора за борт, где ему и место. Попутно они проклинали кого-то из пленников с нижней палубы, который громко голосил и требовал помощи свободному охотнику, пострадавшему во время абордажа.

Голоса незнакомые, и говор слегка непривычный. Не подавая вид, что слышит пиратов, тей попробовал разобраться в ситуации. Одно он понял сразу: достаточно неосторожного движения, и угроза выбросить с судна с легкостью воплотится.

Голова болела жутко. Каждое ругательство разбойников, каждый скрип в корпусе молотом бил по черепу. Жажда, иссушившая рот, перемешалась с желанием оправиться. Но молодой человек терпел и был вознаграждён за терпение. Из матерной болтовни он составил представление о положении на борту, и оно не сулило ничего хорошего.

Из-за потерь при абордаже Туз элементарно не смог собрать две полноценных призовых команды. Висельники-работорговцы составили большинство матросов, им пообещали некую часть добычи, намного меньше, чем те намеревались получить с продажи рабов.

На шканцах всего семеро «наших» пиратов, их возглавил рябой Каторжанин, на дух не переносящий «тейское отродье», особенно после проигранного поединка. Временный капитан ни на миг не расстроится, если молодому человеку доведётся испустить дух.

Масса жизненно важных подробностей осталась в тумане, работорговцев интересовали совсем другие вещи, нежели изнемогающего от слабости Рикаса. Их волновало, главным образом, как на захват двух судов отреагируют лорды Архипелага, в особенности – беспощадный верховный лорд. Занятые этой проблемой, товарищи по разбойному промыслу двинули к трапу на верхнюю палубу.

Сила… Приди!

Горячий клубок моментально откликнулся трепетом внутри, вызвав новый прилив тошноты. Он же укрепил волю. Рикас перевернулся на четвереньки и пополз. Он вихлялся как раненый пёс, при этом старался не задеть парусиновые койки с храпящими телами свободных от вахты.

Голова ударилась в бочку и словно рассыпалась на тысячи раскалённых угольков. Собрав себя воедино, Рикас в неверном свете из верхнего люка рассмотрел ковшик у соседней бочки.

Вода! Пусть затхлая и тёплая, но вода… Величайшая ценность на свете.

Если бы кто увидел, что один ковш дефицитной влаги тей просто вылил себе на макушку, удавил бы, пользуясь хилым состоянием молодого человека. Но желающего возмутиться не нашлось.

Неполноценная замена душу возымела лечебное действие. Рикас вскарабкался на палубу, где совершенно ослеп от невероятного тропического солнца. К леерному ограждению он добрался на ощупь, где, наконец, смог получить облегчение. Ползти в гальюн, подвешенный под бушпритом, было безумием – просто сорвался бы мимо сетки под форштевень.

- Гляди, Каторжанин, наш жмурёнок выполз, чтоб его… И ещё три раза тем же местом…

Глумливые голоса, до боли знакомые по пребыванию на острове, прозвучали как родные. Даже рябой ничего теперь не сделает. Он знает – о любой его выходке Тузу непременно доложат.

Горстка пиратов-республиканцев сгрудилась на шканцах. Рикас уточнил расклад, он соответствовал рассказу Огрызка и его подельника. «Свои» бандиты командуют экипажем из работорговцев, потому что собственных сил явно недостаточно для постановки и поворота парусов. Малочисленность обеих групп красноречиво сообщает: полегло много народа, явно больше, чем Туз предполагал. Но выжившим – выгоднее. Добыча будет поделена между меньшим числом карманов.

- Тощий! Поднимайся на квартердек!

В такой сложной среде нужно обзаводиться друзьями. Отец много раз рассказывал, что у него ничего не вышло бы, если бы не поддержка верных, друзей – Горана и Марка. Но с кем здесь может возникнуть дружба? С отпетыми бандитами? Когда было сильно Ламбрийское королевство, у его военных моряков была любимая забава – «яблочко». В каждой битве сколько-то пиратов непременно сдавались в плен в расчёте на снисхождение. Их отправляли на каторгу или увечили. Но большинство вешали на реях, и они болтались как яблоки на яблоне.

В команде Туза, как и среди работорговцев, все достойны яблочной судьбы. Теперь, пожалуй, и Рикас тоже… Какой, к чёрту, Рикас! Обычный разбойник по кличке «Тощий», раз участвовал в налёте и убивал ради наживы. Ничем не лучше коллег по промыслу. Впору корешиться с коллегами по промыслу.

Кстати, о наживе. Кроме одежды, на теле нет ничего. Ни револьвера, ни тесака. Как ни болит голова, нужно начинать с возвращения вещей. Если не озаботился, пираты уверуют – так тому далее и быть. Слабаку в этом обществе не выжить.

- Эй… Кто меня облегчил? Ствол, нож?

Рикас, стараясь не качаться, поднялся на высокую кормовую площадку. Кто-то протянул револьвер и перевязь с кобурой. Красть у своих, крысятничать, считается позором, поэтому флибустьеры если что-то и стянут, то незаметное. И, конечно, не оружие.

- Тесак?

Хранитель, явно надеявшийся не увидеть хозяина револьвера живым и оставить пушку себе, равнодушно ответил:

- Дьявол его знает. Ствол я приныкал, чтобы эти не подмыли, - презрительный кивок указал на копошащихся неудачников минувшей битвы. – Ножика не видел.

Расспрашивать побеждённых Рик не захотел. Только высматривал, что у пиратов торчит за поясом. Ножи, кортики, тесаки, кинжалы – морской бродяга чувствует себя голым, если не владеет хоть какой-то смертоносной железкой. Оттого элита на шканцах позволила оставить им игрушки.

Рикас перебрался на корму, в офицерские каюты. Собственно, в матросском кубрике он ничего не оставил, кроме зловонной лужи. Каторжанин вставил в его в очерёдность вахт. Через каждые четыре часа нужно подниматься на полуют и зорко следить, как нижняя каста справляется со своими обязанностями, ставит и убирает паруса, копошится на палубе.

- Слушай, а почему бы не освободить рабов? Кого-то из них поставить к шпилям, или палубу драить – для этого особого ума не надо.

Рябой пират глянул на Рикаса как на несмышлёного ребёнка.

- Ты с дуба рухнул? Они – товар, а не команда, растуда их три раза.

- Но мне говорили – в Республике рабство отменено и запрещено!

Ветеран преступного промысла широко ухмыльнулся, показав некомплект зубов в прорехе между усами и бородой.

- Так и есть. Поэтому продадим их лордам, мать их…

Молодой человек наивно рассчитывал, что рабов освободят. В крайнем случае – заставят отработать освобождение. Но сдавать лордам Архипелага, отправлять на невольничий рынок… Всё-таки Республика не многим отличается в лучшую сторону. Если вообще отличается.

А он, Рикас, ещё и долю получит от продажи человечьего мяса.

Неуютно ощущал себя и его отец. Он нарушил обещание – не распространять в мире Икарии оружие, известное за её пределами. Конечно, изготовить большинство образцов невозможно, но кое-какие, в другом мире давно устаревшие виды смертоубийственных приспособлений, несложно выпустить даже в условиях Архипелага.

Оправдание одно – пираты будут убивать друг друга.

Если ещё нужны какие-нибудь оправдания. По большому счёту, тей давно уже уравнял себя с местными головорезами. По возвращении домой нужно бросать гвардию, отказываться от шевронов элит-офицера, коих более не достоен, и просить службу в далёких краях. Попросту – всё начинать заново. После сорока это очень непросто.

А пока в качестве грехопадения Алекс показал Йоргосу эскизы. Конечно, он не обладал художественным даром, как покойная Эльза Мейкдон, рисунки вышли корявыми, зато передали основную идею – бочонки с взрывчаткой висят на якорях в толще воды.

- Синьор, мы не сможем после захвата гряды Южных Ветров держать там корабли. Поэтому на всех удобных фарватерах сбросим эти адские штуки.

Йоргос нахмурился. Два десятилетия среди пиратов не изгнали окончательно остатки тейского воспитания. Морские мины – очень подлое оружие.

- Они… Получается, они опасны для любого судна?

- Вот нехитрое устройство внутри. Через месяц порох взорвётся. Если на то воля Создателя, рядом не будет никого.

Алекс рассказал ещё несколько тонкостей: о трудности определения глубины и расчёте длины минрепа, чтобы в отлив верхняя часть не показалась в волнах, а в отлив не погрузилась ниже судового киля, о постановке этих сюрпризов на виду у неприятеля, а то и под огнём. Йоргос готов был поклясться, что его невероятный подчинённый сам когда-то минировал чужие воды. Князь же говорил, что знает о минном деле понаслышке, тем более страшная взрывная снасть применялась не в Икарии, а где-то очень далеко, в таком месте, о коем он не желает распространяться.

- И сколько их надо?

- Двести! – увидев озадаченный вид номинального начальника, Алекс твёрдо добавил. – До отплытия. Иначе всё пойдёт насмарку.

Йоргос вообразил реакцию Его Высочества на известие о непредвиденных затратах. Настроение ухудшилось вконец. Но благородный напарник прав – если не затруднить судоходство республиканцев, они зажмут экспедиционный отряд Архипелага у Острова Южных Ветров или у Рогов Дьявола, потом просто возьмут измором.

Война – чертовски дорогая штука. Но если платить не золотом, придётся отдать слишком много жизней.

Следующая неожиданность для командующего была в предложении провести разведку с воздуха вдвоём. С отплытия из Фроны он ни разу не прикасался к крылу.

- Но я давно…

- Понимаю, синьор. Поступим, как в гвардии. Если устанете, буду вас поддерживать. Малые расстояния позволяют рассмотреть поле боя своими глазами. Зачем пренебрегать этим преимуществом?

Князь не договорил, что намерен добиться победы ценой максимальной крови. Главное – чтобы с обеих сторон. Поэтому операцию нужно рассчитать с аптекарской точностью. Самое сложное заключается в нежелании уголовного сброда сражаться до последнего, если только не припереть их к стене, вынудив рубиться для спасения собственной шкуры.

Значит, нужно найти место западни.

Глава пятнадцатая

Тошнотворный запах месяцами немытых тел, испорченной пищи и фекалий пропитал пространство нижней палубы. Ещё – ощутимый привкус тлена, от трупа или гангренозной раны. Спустившийся сюда Рикас, не ожидавший ощутить аромат парфюмерной лавки, всё равно почувствовал нечто вроде удара. Валяться без сознания в таком амбре было несравнимо проще, чем вдыхать в полном здравии. Он прижал к носу рукав камзола и осмотрелся в полумраке под ютом. Тьма чуть рассеивалась светом из единственного открытого люка.

- Кто позвал абордажную команду, когда я упал?

В клетках послышалось шевеление. Он повторил вопрос трижды, стараясь подстроиться под наречие Кадмуса, потом пнул ногой по прутьям решётки. Только угроза проткнуть каждого, кто осмелится игнорировать обращение, возымела действие. Один из заключённых пробормотал что-то неразборчиво, зато весьма красноречиво указал на кучу тряпья в углу загона.

Рик заставил разрыть эту кучу и подтянуть её содержимое ближе к решётке, к отсвету из люка. Чрезвычайно худой человек ухватился руками за ограждение.

Низкорослый, меньше самого Рикаса. Чёрные волосы спутаны, космы укрывают большую часть лица. Тонкие кисти невероятно жилистые – в прошлом мужчина, очевидно, обладал недюжинной силой, не соответствующей тщедушному телосложению. Или Силой?

Вглядываясь в измождённые, но сохранившие врождённую утончённость черты, Рикас пришёл к выводу, что работорговец из носового кубрика не солгал. В самых скотских условиях в партии человеческого товара путешествует настоящий тей. Впрочем, в трюме ещё хуже.

- Синьор?

- Тей Дараньон Адронайн, к вашим услугам.

Рикаса как током ударило. Такое же претенциозное имя, как и в его семье, гордый голос, но кроме гордости никакого капитала… Северная Сканда!

Горец подтвердил догадку. Если бы Рик не был вынужден сохранять инкогнито, они наверняка бы нашли общих знакомых. Семью Алайнов среди северных скал знают практически все… Но обстановка не располагала к откровенности.

- Синьор Дар, позвольте выразить признательность по поводу моего спасения.

- Принято. Но, клянусь Создателем, я бы выдумал вас, если бы даже не увидел воочию. Мы задыхались в дыму. Только крики о раненом из абордажной команды смогли привлечь внимание ваших соратников и откупорить люки.

- Ценю вашу скромность. Тем не менее… Я постараюсь вытащить вас из клетки как можно скорее.

- Или освобождайте, или не говорите это вслух. У сокамерников я и так не слишком популярен.

Рикас подавил в себе желание хотя бы накормить его; жестокая месть других рабов ухудшит и без того незавидное положение единственного дворянина среди обозлённых бедолаг. Нужно решить проблему кардинально.

Тей вкратце поведал историю своей службы и пленения, а также изощрённых пыток. В Кадмусе в последнем бою он уложил не менее полудюжины «свободных охотников», даровав им свободу от земного существования. В качестве мести тюремщики периодически лишают камеру еды и воды, объясняя здоровенным дикарям, что в их бедах виноват худосочный раб.

Рикас взлетел по трапу на палубу, оттуда – на квартердек. Граждане пираты наслаждались относительным спокойствием: ветер ровный, солнце яркое, через считанные дни – уютная гавань и делёж выручки от продажи рабов с непременной последующей пьянкой. Не жизнь, а идиллия.

- Каторжанин, мне полагается доля в добыче, и я намерен взять её сейчас.

Временный командующий немногочисленным сбродом смерил тея насмешливым взглядом.

- Щас! Получишь своё, как прибудем в порт, по понятиям, мать твою в … и в остальные места тоже. И не раньше других.

Рикас стерпел унизительное обращение. Рябой даже не задумывается, что оскорбляет – так разговаривают все на этом борту. Кроме узника в клетке под ютом.

- Есть одно обстоятельство. Внизу – тей. Он болен, истощён. Не доживёт до невольничьего рынка.

Пираты заухмылялись.

- А у тебя губа не дура, новичок, - Каторжанин сплюнул сквозь щель в зубах. – Тей дорого стоит. За них выкупом платят больше, чем за десяток дохлятин из трюма. Так что – проваливай.

- Больше. Но за живого, а не за труп.

- Не по понятиям, - тупо упёрся рябой. Уценка товара на одну голову человечьего стада не навлечёт на него таких последствий, как преждевременный делёж барыша, тем более – без участия главаря.

Рикас начал закипать. В ушах зашумело, под ложечкой завихрилась Сила. Уродливые невежественные ублюдки с испитыми рожами скалятся в лицо. И от этого стада зависит выживание… кого? Пусть не родственника, не близкого человека, не прекрасной дамы, но единственного заслуживающего жить дальше и жить достойно. Лет тридцать-сорок назад любой тей приходил на помощь другому благородному. Времена минули, но отец уверен, что именно старые нравы были правильные, честнее нынешних. Что мешает если и не изменить всё общество, то хотя бы самому и на своём месте оставаться таким – старомодно-правильным?

- Слушай меня и заруби на носу, если память короткая. Я принял решение вывести его из клетки. Если не нравится – крикни сигнальщику, пусть Туз спускает шлюпку и гребёт к нам.

Веселье на шканцах немедленно улетучилось. Самый молодой участник налёта затевает бунт? Две или три руки потянулись за револьверами, но притормозили на полпути. После абордажа нет никаких развлечений, перепалка юнца и Каторжанина – что бесплатное представление комедиантов. Да и командир, скажем прямо, не самый авторитетный.

Если не умом, явно – недоразвитым, то инстинктом привыкшего жить в стаде хищника рябой понял, что слабину дать нельзя. Улетучатся остатки его иллюзорной власти.

- Я другое предложу. Просто пошлю тебя на… - он обрисовал извилистый маршрут с забавными интимными приключениями. – Или просто выкину за борт.

- Даже так? Попробуй. Первого раза – мало?

Рикас щёлкнул курком, окончательно переходя границу простого оспаривания приказа и открытого бунта. Его соперник грозно хмыкнул пухлым носом цвета сливы. Подумав, отпустил рукоять револьвера.

- Да я тебя… - последовало уточнение, кого именно. – Я тебя голыми руками порву!

По опыту прежней схватки он знал ловкость худосочного соперника. Теперь решил взять верх просто массой тела, просто задавив и придушив бунтаря. Рябой кинулся вперёд, норовя опрокинуть на спину и вцепится в горло.

Битвы не вышло. Тей просто отступил к перилам трапа. Когда Каторжанин налетел со скоростью и энергией локомотива, Рикас перебросил его через себя, используя импульс противника. Пират грохнулся на ступени трапа головой вниз. Тело перевернулось несколько раз и успокоилось на полуюте, разок дрыгнув ногой для порядка.

Рик приблизился к начальству и двумя пальцами брезгливо взялся за сливовый отросток на лице. Дёрнул за нос вправо и влево – голова мотнулась точно на ниточке.

Сверху уставились шесть пар глаз… Точнее – шесть пиратов, не у каждого полный комплект. В глазах любопытство и вопрос: что дальше предпримешь, смелый юноша? Ни в одной армии и ни в одной банде высшее начальство не обласкает за убийство среднего начальника.

На шкафуте столпились работорговцы. В рядах их победителей – явный разлад. Можно попытаться отбить судно, вот только его снова возьмут на абордаж.

Пауза затягивалась. Рикас кожей ощутил, что нужно немедленно разрулить ситуацию. Он снова взбежал на квартердек. Разговаривать с пиратами снизу вверх – сразу ставить себя в невыгодную позицию. Так они выше только в силу разницы в росте.

- Рябой ушлёпок полез драться со свободным охотником, не рассчитав силы. Споткнулся и разбился. Сожалею. Командование судном принимает самый умелыйи сильный боец. То есть – я. Временно, до утверждения Тузом, - при виде их замешательства от невероятного нахальства новобранца Рикас для усиления добавил: - Несогласный пусть сделает шаг вперёд. Могу уложить шпагой, саблей, револьвером, голыми руками или тейской Силой. Есть желающий?

Самый старый из команды покрутил головой. Драться с новичком он не желал, но решил внести ясность.

- Ты резок, Тощий, да не учитываешь одну вещь. С тобой нас было восемь, вахты делили на четыре пары в сутки. Нам теперь – что, снова через четыре часа на два?

- Ровно так вы стояли, пока я не очнулся, Каторжанин считал ниже своего ранга нести вахту. Верно?

Да, но абордажники не желали напрягаться. Формула «два часа вахты после шести на отдыхе» их устраивала больше. И тей пошёл на риск.

- Когда синьор Дараньон восстановит силы, буду нести вахту с ним на пару. За него ручаюсь.

Ветеран задал единственный вопрос.

- Тощий, ты не отличаешь стеньги от вант и гюйс от брамселя. Задохлик из рабов – тоже. Собираешься нас утопить? – пока Рикас собирался с ответом, пират неожиданно сам предложил выход. – Ладно! Я сам выйду ночью с тобой или с ним.

Можно было поблагодарить за заботу, но далее он разразился цветастой тирадой в адрес заносчивых неумелых теев. «Спасибо» застряло в гортани.

Отмытый и накормленный, Дар вернулся в нормальное состояние дня за три. Он, много раз пересекавший восточный океан на торговых судах, не приходил в ступор от слов «взять на гитовы за середину марселей».

Разумеется, с парусами управлялись исключительно члены бывшего экипажа. Но им нужно правильно подать команду и убедиться, что пленники выполняют её как должно. С малым запасом угля работорговые суда львиную долю пути преодолевали под парусом, пар использовался только в гаванях да при особых ситуациях.

Возможно, дельцы с невольничьего рынка не удосужились проделать простой расчёт: сколько нужно дополнительного питания на прокорм живого товара из-за долгого времени в пути. Или: какова величина дополнительной выручки, если привезти рабов быстро, не дав половине или трети загнуться в пути. Нет, не утруждались, экономили на всём и не принимали во внимание смертность в трюме. А точнее приравнивали смертность людей к падежу скота.

Рикас сделал всё, что мог – спас одного Дара, разменяв его жизнь на жалкое существование Каторжанина. И тот не скрывал благодарности.

Они говорили часами, особенно во время ночных вахт, когда не нужен манёвр парусами, а шестёрка «своих» пиратов мирно дрыхнет в кормовых каютах.

- Вас лишат премии из-за того, что меня вытащили? Вернусь в Северную Сканду и постепенно соберу золото, верну вам всё до последней арги.

- Сразу освобождаю от слова, - отмахнулся Рикас. Он стоял за штурвалом и следил за трепетным кормовым огоньком флагманского брига, путеводной нитью в черноте тропической ночи. – Я здесь не для наживы, не нужно думать обо мне дурно.

Дар опёрся о перила рядом.

- Что вы! Я далёк от осуждения. Времена такие, что каждый действует как может. Но не каждый придёт на выручку другому тею.

- К пиратам меня занесло не по доброй воле. При первой возможности покину их общество.

- Вот как? Вас взяли в плен?

Рикас нахмурился. О поражении в Арадейсе рассказывать не хотелось.

- Да. И я в весьма двусмысленном положении. Командую призовым судном, захваченным одними висельниками у других. К тому же ничего не смыслю в мореплавании.

Но отец однажды отбросил сомнения и командовал дирижаблем, ничего до этого не зная об управлении воздушными кораблями, шевельнулась неприятная мысль. И он справился!

Рикас тоже справлялся. Но отдавал себе отчёт, что путешествие протекает легко лишь благодаря хорошей погоде. Налетит шквал – и он просто не знает, что делать. Можно, конечно, спросить совета у бывалых, но решение принимать самому…

Слава Создателю, Дар показал приличные познания в морском деле. Он накопил их за годы странствий в Восточном океане. Экипажи судов Северной Сканды были невелики, каждый по мере сил обучался парусному, штурманскому и канонирскому делу. Хотя до настоящего морского волка тей не дотягивал основательно.

Погода переменилась в другую сторону. В трёх днях пути от порта их настиг штиль. Эскадра дрейфовала неделю, когда на шлюпке прибыл Туз. Он не навещал судно, даже узнав о местном перевороте в командовании. По озабоченному лицу карточного шулера Рикас догадался: произошло нечто чрезвычайное.

Предводитель похода увлёк молодого тея на бак, приказав остальным не приближаться ближе фок-мачты. Новость действительно была серьёзной, хоть и не слишком неожиданной: корабли Архипелага готовятся к выходу против Двенадцати островов, командует экспедиционным корпусом тей Йоргос, фактически войском управляет князь Алайн.

- Предлагаете мне уговорить их остановиться?

- Предлагаю цеплять крыло и лететь в Теландайн. К ночи доберёшься. Там пусть Далматис решает.

- Можно. Но… Как моя добыча?

- Превращаешься в настоящего свободного охотника! Не обижу.

Рикас качнул головой.

- Я уже отделил свою долю натурой. Один пленник – мой.

- Смазливая дикарка?

- Нет. Тей, земляк.

- Ну… - протянул Туз, но Рикас не дал ему распространиться о сомнениях.

- Если второго крыла нет, забирайте его на флагман. Дома он мне нужен живой, здоровый и без ошейника.

Главарь нетерпеливо дёрнул рукой.

- В твоём ли положении ставить условия, сосунок?

- А я не напрашиваюсь. Лучше здесь загорать, чем лезть под пули стрелков, подготовленных моим отцом. Не находите?

- Дьявол с тобой. Ладно, пусть он прыгает с нами в шлюпку. Кстати, насчёт Каторжанина… Ты его как укокошил?

- Едва тронул. Он сам грохнулся по трапу и шею свернул. Если нашим не верите, спросите у пленных – дюжина видела.

Рикас врал самозабвенно и преуспел, Туз только досадливо поморщился.

- Не будем терять времени!

Оно действительно летело быстро, и не только для Рика. В куда большей степени – для его отца. Алекс ощущал каждую уползающую минуту. Порт Фроны, включая внешний рейд, заполнили многочисленные суда. Терон сумел мобилизовать аж сорок три единицы. Правда, большинство из них – настоящие лохани, а приличным вооружением, позволяющим отбиться от кораблей Республики, было оснащено всего полдюжины.

Ударное соединение, выпестованное на Синей гряде на пару с Йоргосом из неподатливого бандитского материала, составило лишь небольшую часть десанта. Мобилизация разношёрстного пиратского воинства проходила шумно, и эти приготовления не скрыть.

Значит, на Двенадцати островах тоже готовятся. И если они сумеют сильно потрепать лордов в первом же бою, Терон сочтёт это саботажем. Даже страшно представить, как его гнев отразится на детях. Значит – первый бой нужно выиграть непременно. Дальше видно будет.

В суматохе погрузки Алекс сделал вид, что особое значение придаёт отборным головорезам – участникам успешной атаки на Арадейс. Таких нашлось немало. Но ни одного из банды, сопровождавшей пленных на субмарине. Создалось скверное впечатление, что подводная лодка перед самой Фроной куда-то исчезла вместе с пленниками, стражниками и экипажем.

Князь заметил нелады с загрузкой пушек. Одна, криво повисшая на талях, явно вознамерилась прыгнуть в воды залива. Пока Алекс костерил нерадивых мореманов, превосходя красноречием самых отъявленных местных ругателей, в порту объявился Его Высочество Верховный Лорд. Он благосклонно воспринял суету бывшего друга, важно кивнул Йоргосу. Над пристанью поплыли винные пары, затейливо смешанные с морским ветром.

Задав жару, князь вернулся к пиратам-офицерам. Терона поприветствовал, но лишь в той мере, чтобы поведение не казалось бунтом. Верховный заметил недостаток почтения.

- Старайся, дружище! Ты же знаешь условия.

- Я свою часть сделки выполняю. Острова – получишь.

- Пра-авильно! – пират сделал попытку похлопать Алекса по плечу, но потерял равновесие и за то плечо ухватился.

- Где ваша часть сделки?

- Потом… Я говорю – потом-м-м…

Разговаривать с пьяным до неприличности предводителем Архипелага было не слишком разумно, но Алекс не видел его месяц. Не заслуживающие ни малейшего доверия его слова, что с детьми всё в порядке, послужили единственным утешением.

- После первой победы – я встречаюсь с ними!

- Ну-у-у…

- Контракт будет выполнен не до конца, я помню. Но мне нужно убедиться,что вы выполняете условия.

Потому что единственное подтверждение – старый мятый фотографический портрет с красными пятнами вина, жутко похожими на кровь.

- Ладно… - Терон второй рукой ухватился за лацкан камзола и потянул Алекса к себе.

- Я те армию доверяю… А ты мне не доверяешь?

- Мне не нужна армия. Мне не нужно доверие. Мне нужны дети!

В мутных глазах мелькнуло неудовольствие.

- Т-с-с-с… Не при них, - Терон рыгнул и выругался. – Я сказал – после островов.

- После первой победы на островах, - твёрдо уточнил князь, нервничая, что выбивает обещание из алкоголика, вряд ли даже запомнившего, о чём здесь говорилось.

- Подавись!

С этим невнятным обязательством лорд удалился. Он практически повис на руках телохранителей. Пираты любят напиваться, но никогда не нарезаются до свинства перед делом. Его Высочество теряет авторитет в глазах приспешников, появляясь в скотском виде на набережной.

И Терон явно чего-то не договаривает, чуял Алекс. Но взять мерзавца за жабры возможно только после выполнения своей части сделки. А пока – терпеть…

Глава шестнадцатая

Монархи любят быть довольными собой. Горг со скепсисом смотрел на очередную механическую игрушку старшего братца и на его лицо, излучающее счастье творца.

- Тей Алексайон оценил бы… - Иэрос склонил голову и прищурился, точно сам определял цену новинке.

По правде говоря, оценивание – глупый труд. Творения герцога Кетрика по определению гениальны и бесценны. Как воздушная артиллерия, например. Горг почувствовал, что изобретательский зуд Иэроса его изрядно раздражает, поэтому ответил колкостью.

- Он всему предпочитает шпагу.

- Но не чурается механических новинок. Взойдём на борт?

Горг пожал плечами. Ему претил фарс, когда герцоги или графы с умным видом забираются на строящиеся здания, на палубу кораблей, заходят в заводские цеха, где изображают знатоков любых материй, внимательно рассматривают механизмы и с самой серьёзной миной задают идиотские вопросы.

Если ты – властелин, то к дьяволу эти гайки. Найми достойного специалиста, и он разжуёт техническую проблему, предложит варианты решений. Твоё дело найти человека, обеспечить преданность, потом следовать его советам. Самому пачкать фиолетовый камзол в машинном жире – пошло и непроизводительно.

Обладатель зелёного камзола подобной страстью к чистоте одежды не славился. Он взбежал на палубу по деревянным сходням и немедленно попал манжетой с белоснежными кружевами в густую коричневую смазку.

Чудовищное сооружение уже спущено на воду и мерно покачивается на волнах у достроечной стенки. Во сколько оно обошлось казне центрального герцогства, младший Мейкдон не спросил. Скорее всего – недёшево. Пусть гряда необитаемых островов к северо-западу от Оливии досталась в пользование бесплатно, за постройку секретной верфи Иэрос заплатил сполна. И где-то здесь же стреляет по деревянным болванкам дирижабельная батарея.

Забавно. Четверть века назад император Ванджелис спускал деньги на роскошь. В наше время старший из братьев Мейдонов пробавляется военными диковинами, не более полезными, чем сапфировый кабинет покойного государя. С той лишь разницей, что сапфиры можно при необходимости продать поштучно и гораздо дороже цены металлолома, а именно в него превратится корабль.

Иэрос, естественно, так не считал. Едва не падая на наклонной гладкой палубе, разукрашенной рядами заклёпок, он вещал.

- Вспомни субмарину и исторический бой нашего родственника. Подводное судно имеет два преимущества – скрытность и защищённость слоем воды. К чёрту скрытность! Пусть враг видит нас и страшится. А вода – это бесплатная броня, за неё я не плачу ни арги.

Горг хмыкнул. Брат в своём амплуа. Построил дворец и хвастается, что сэкономил на вывозе мусора. Старший Мейкдон не обратил внимания на пренебрежение младшего и продолжил:

- Толстый слой стали положен на палубу, барбет башни и корневые части труб. Сама башня, конечно, тоже бронирована весьма и весьма.

В центре палубы возвышался тот самый барбет – цилиндрическое основание орудийной башни. Иэрос похлопал по стенке толщиной в две ладони.

От места будущей башни к корме тянулась цепочка труб разной высоты. Благодаря им корпус получил сходство со скелетом допотопного чудища, трубы казались остатками чудовищного спинного плавника.

Таким же хозяйским жестом герцог хлопнул по основанию одной из труб, потом – выше. Звук различался.

- Мои инженеры считают, что проще поставить несколько труб для втягивания воздуха и дымовых, нежели обшивать их бронёй на всю высоту. Врагу придётся отстрелить их до последней, чтобы «Рыцарь» лишился хода. Вряд ли кто из пиратов доживёт до такого финала. Пойдём! Я покажу тебе башню.

Циклопический куб башни темнел на берегу, около внушительного козлового крана. По всей видимости, он и должен был её перенести на палубу. Рядом на деревянном основании покоились орудийные стволы, умеренной длины, но совершенно анекдотического калибра. Взрослый человек смог бы сунуть голову в дуло, не опасаясь оцарапать уши о нарезы.

- Зачем каземат с бойницами? – из вежливости обронил Горг, ни в малейшей степени не воодушевлённый плавучей железной нелепицей.

- Да! Твоё высочество верно подметило. Обязательно посажу в башню несколько стрелков, у них винтовки-автоматы с патронными лентами. Могут даже вверх пальнуть, если враг использует теев-ренегатов.

Вошедшего в раж Иэроса не остудил трезвый вопрос: сколько пароходо-фрегатов можно было бы построить за деньги, похороненные в «Рыцаре».

- Три! И не набрали бы на них ни одного толкового экипажа. Империя в прошлом и герцогства ныне слишком беспечно относились к флоту. Нужно создавать его фактически наново, начиная с моряков. Пиратов, опытных мореходов, мы побьём лишь превосходством брони и калибра орудий. Думаешь, Горг, я не вижу твои ухмылки? Посмотрим, что скажешь чуть позже. Кто овладеет морем, тот будет устанавливать порядки на суше.

Наверно, Рикас не отказался бы от должности в новорожденном имперском флоте, получив некоторый опыт абордажа работорговцев и в управлении призовым судном. Увы, пока он находился в противоположном лагере и на другом полушарии, не подозревая о замыслах герцога и императора.

Айна поразила брата, в общем-то, не сильно наблюдательного в отношении перемен дамской внешности и настроения. Сестра расцвела, прямо-таки засияла новым светом женственности, что случается, если девушка вдруг почувствовала, что нужна единственному мужчине на свете, ради которого стоит чистить пёрышки…

- Ты хорошо одета, - брякнул Рик.

Действительно, обитательница (или пленница?) особняка, принадлежащего гражданину Далматису, пользовалась неограниченным кредитом на покупку нарядов и украшений, и не сложно догадаться, кому принадлежит опустошаемый кошелёк. Ослепительно синее платье с глубоким вырезом на груди, блестящая диадема в волосах, явно поблёскивающая непростыми камушками, говорили о том, что некто весьма состоятельный беспокоится о внешности Айны.

Дома осень, а здесь – весна. В тропиках не бывает холодов, в саду только поменялись соцветия. Впрочем, Рикас был здесь впервые и оценить флористическую сезонность не мог.

- Чего не сказать о тебе, - Иана насмешливо приподняла бровь. – Настоящий пират южных морей… Прости, настоящий свободный охотник.

Рикас, всего час как ступивший на землю, пребывал в том же камзоле, что впитывал благоухание трюма. Рядом с роскошной сестрицей, благоухающей сложным парфюмерным букетом после ванны с розовыми лепестками, он чувствовал себя оборванцем-бродягой.

Родственники пикировались несколько минут, пока со стороны дома не раздалось возбуждённое кудахтанье кухарки. Она завидела входящего господина и начала перечислять готовые к употреблению блюда, особо свежие и непременно вкусные. У Рикаса, оголодавшего за перелёт, буквально брызнула слюна. И сто раз плевать, что сейчас подадут жирное и сладкое, не подходящее истинному тею. Если желудок сжался до размера земляного ореха – подойдёт всё!

Кстати, Айна чуть прибавила в весе, ей это весьма шло. Как только Далматис снимет запрет на полёты, девушка ощутит разницу и огорчится.

Гражданин пират, к прилёту Рикаса два дня безвылазно сидевший в особняке, принимая и отправляя бесчисленные депеши, без предисловий пригласил их за стол. Он пребывал в состоянии возбуждения, радостный и напряжённый одновременно.

- Началось, друзья мои! Флот Архипелага на днях выдвигается в поход, сейчас заканчиваются последние приготовления. Они не знают, какие у нас силы на Рогах Дьявола. Их ждёт весьма жаркая встреча!

- Не забывайте, лорд, армию ведёт мой отец. Он способен плюнуть на арифметику и превосходство ваших сил.

Орвис с доброжелательной насмешкой глянул на Рикаса.

- Не забываю. Поэтому немедленно дам ему знать, где на самом деле находитесь вы с Айной. Сейчас князь во Фроне, Терон не отпускает его ни на минуту. Но толстяк сам не отправится в поход, там я и улучу момент… Уверяю вас, дело выгорит в лучшем виде.

Не высказав возражений вслух, Рикас нахмурился. Он почувствовал тревогу. Отец идёт в бой. Трудный, неравный. В битве он будет сражаться до конца, без разницы – за кого дерётся и кем ему навязана нынешняя роль. Победа в сражении часто превращается в самоцель. И, главное, на островах Рога Дьявола он подвергнется нешуточной опасности. А Выскочка так легко об этом рассуждает.

Соскальзывая с неудобной темы, тей заговорил о другом.

- Если отец под плотной опекой, ладно… Айна, маму ты известила, что мы в безопасности?

За столом повисла неловкая пауза. Девушка обменялась быстрым взглядом с Далматисом, тот пожал плечами и промолчал.

- Видишь ли, Рикас… Наш друг считает, что в герцогствах слишком много осведомителей Архипелага. Он боится, что Терон догадается: мы по-прежнему живы, а не убиты по его приказу.

Какая чушь! Даже зубы пришлось стиснуть, чтобы не выкрикнуть это вслух. Телеграфическую депешу можно при желании отправить не с Теландайна, а из любой другой станции, где слоняется гражданин лорд, и содержание продумать, чтоб только Иана Алайн догадалась, о чём идёт речь. Далматис темнит. Смотрит на сестру как кот на сметану, изображает из себя покровителя и ухажёра, а сам что-то задумал.

Если написать матери, что мы в безопасности – прегрешить против истины, подумал Рикас. В чреве субмарины опасность была осязаемая, конкретная и потому меньше тревожащая. Здесь она – словно тень, прячущаяся по углам. Непонятно во что обратится и с какой стороны ударит.

Никаких сомнений: если Выскочке станет выгодно, он без колебаний выдаст теев Терону. Ещё и обставит дело так, что вся авантюра с самого начала якобы была задумана исключительно на благо верховного лорда и к упомянутому благу привела.

В этом хитросплетении одно очевидно. Час истины близок. Две посудины работорговцев с пиратами и живым грузом продадут Архипелагу. Слух, что на абордаже отличился молодой тей, явный новичок среди свободных охотников, мигом долетит до ушей Терона. Значит, раньше произойдут события, после которых эти частности утратят значение.

И можно будет успокоить маму. Её Рикас последнее время почему-то вспоминал чаще, чем кого-либо из родственников.

Иана думала обо всех.

Оставшись лишь в окружении гвардейцев и прислуги да почти по-родственному близкого семейства Винзоров, княгиня будто окаменела в чувствах. Алекс, Рикас, Айна… Они далеко. Они в неизвестности. Они зависят от чужих и подлых людей. Им плохо!

Если бы можно было, как четверть века назад, просто нацепить крыло и броситься на выручку, решить проблему ударом кинжала или выстрелом из револьвера… Нельзя!

Только ждать. Быть сильной!

Она широким шагом пересекала дворцовые галереи, шурша юбками длинного красного платья. Никаких чёрных или фиолетовых тонов скорби, одеваем красное! Вызывающим огненным нарядом Иана бросала вызов судьбе. Но не ограничивалась демонстрацией.

Много лет назад здесь правила Хлория Виндзор, давно упокоенная в фамильной усыпальнице. Теперь княгиня захватила бразды правления, с чем смирились и супруга герцога, и сам Филлис. Пожилой тей Нейтос, седой шарик жира, каждое утро катился с докладом о состоянии дел и счетами на оплату, множащимися день ото дня.

Армия герцогства набирала силы, на это требовалось золото и ещё раз золото. Впервые строился современный флот, начало ему дали пушечные паровые корабли – канонерки. Пусть небольшие, но быстроходные, без парусного вооружения, зато со стальной обшивкой борта, мостика, казематов и башен.

Дни стремительно меняли друг друга. Когда наступали ночи, вынуждавшие прервать подготовку к войне, Иана замыкалась в своих покоях, у широкого брачного ложа, слишком просторного для неё одной.

Ночь – время любви, когда рядом муж. Теперь это время молитвы. Истинной, истовой, не в храме – наедине с Создателем. Иана молилась не только за возвращение близких, чаще она просила о малом, чтобы кончилось бесконечное ожидание, начались решительные действия. Уж что-то, а постоять за себя в схватке члены семьи Алайнов умеют.

Глава семнадцатая

- Мэйа!

Боевой клич свободных охотников Архипелага, казалось, перекрыл грохот орудийного огня. Шлюпки ударились дном о гальку. Тысячи мужчин, разгорячённых предстоящей битвой, спрыгнули в воду.

Эскадра пробралась далеко в воды Республики и бросила якоря в бухте Роксана, крупнейшего городка на востоке архипелага Южных Ветров.

«Гнев Юга» дал последний залп. Дальнейшая стрельба опасна для своих. Форт плюнул огнём в ответ. Наполовину разрушенный снарядами, в дыму и копоти, он продолжал огрызаться. На краю гибели пираты проявляют чудеса мужества.

Тей Йоргос бежал по мелководью, высоко подняв шпагу над головой. Ботфорты поднимали тучу брызг.

- За мной, крабья слизь! Покажите мозглякам, как дерутся настоящие бойцы! Мэйа!

Под пулями из форта то один, то другой из десантников падал лицом в пену прибоя, морские волны окрашивались красным. Но остановить лавину редкие выстрелы никак не могли, скорее – распаляли нападавших.

Алекс остался на шкафуте флагмана. В подзорную трубу он видел последнюю отчаянную контратаку: гарнизон Роксана высыпал навстречу и выстроился в цепь.

Если бы им чуть слаженности – держать линию, стрелять залпами и по команде, а пушкари форта не бросили бы дуэль с кораблями и обрушили шрапнель на десант, то кто его знает… Но организованность чужда пиратскому воинству. Республиканцы пальнули несколько раз для острастки и обратились в бегство. Толпа в серых шинелях обвила форт. Мигнула короткая вспышка взрыва – бочонок с порохом вышиб толстые двери. Ещё через пару минут из зубчатых бойниц начали выпадать тела защитников форта, совершая последний полёт на булыжники у подножия невысокой башенки.

Стрельба из форта утихла, потом возобновилась – но уже в направлении городка. Там моментально занялись пожары.

Республиканский флаг с двенадцатью звёздами упал с флагштока, на его месте взвилась знамя лордов Архипелага с крылатым единорогом. Чрезвычайно быстро был спущен другой стяг, полоскавшийся над городом на шпиле ратуши.

Надо одолжить им одно из наших знамён, подумал Алекс и опустил трубу. Срочно вызванный, по трапу квартердека взлетел радиотелеграфист.

- Передай на «Грозу Морей» - Роксан взят. Пусть быстрей заканчивают и присоединяются к нам.

- Да, мой лорд!

Телеграфист умчался передавать радостное известие, которое в считанные минуты облетит и Архипелаг, и Республику. Позади ратуши отчётливо видна вышка с антенной. Невидимые эфирные трески беспроволочного телеграфа облетели Юг. Двенадцать Островов наверняка уже знают, что их западные конкуренты начали высадку, и совсем не там, где ожидалось. И наверняка в панике.

Короткая команда капитану корабля. Сигнальные флажки передают её на другие мостики: «По местам стоять, с якоря сниматься». Эскадра идёт на юг, подавить последний укреплённый пункт на острове, Йоргос атакует их по суше. Потом – непременное разграбление города. Алекс усмехнулся. Пираты будут грабить пиратов. Всегда бы так… У службы Терону есть свои преимущества.

Эхо от отцовской победы Рикас уловил, возвращаясь к дому Далматиса. На улицах Теландайна царило необычное и нездоровое возбуждение. Люди тревожно переговаривались. Начали закрываться некоторые магазинчики. То ли их хозяева кинулись срочно чистить оружие, то ли испугались, что Архипелаг высадится прямо здесь и прямо сейчас.

Пролетел вихрастый мальчишка, размахивая газетой.

- Срочные новости! Лорды разорвали перемирие! Их армия штурмует Роксан!

Мелкая серебряная монета перекочевала в ладошку вихрастого, взамен Рикас получил бумажную простыню с непросохшей типографской краской. Огромные буквы, невероятное количество восклицательных знаков и эпитетов прикрывали отсутствие точных сведений – какими силами и с каким успехом штурмуется западный остров. Тей поспешил к единственному сомнительному союзнику.

Далматис ждал его на крыльце, нервно пристукивая ногой. На холёной физиономии дёргались усики, послушно следуя за дрожью верхней губы.

- Где тебя носит… Извините, синьор. Не соблаговолите ли быстро собраться?

Из двери выпорхнула Айна, одетая по-походному – в обтягивающем жилете поверх кружевной рубашки и в лёгких бриджах. Выскочка покачал головой.

- Дорогая, вас я попрошу оставаться дома. Шальная пуля, знаете ли. Не имею права рисковать вашим драгоценным здоровьем.

А также обеспечу себе рычаг давления на случай резких движений князя, прикинул про себя Рик. Собственно, вряд ли стоит ожидать от двурушника чего-то иного.

Далматис спешно увлёк Рикаса в порт, по пути рассказывая подробности. По мере развития повествования молодой человек внутренне ликовал. Предупреждал ведь, что нельзя недооценивать отца, надеяться на численное преимущество флота. Выскочка так был уверен в непогрешимости расчёта…

- Они применили какое-то дьявольское оружие! При известии о десанте на Роксан девять наших кораблей снялось с якоря у Рогов Дьвола и взяли курс на Острова Южных Ветров. Корыта Терона – «Гнев Юга» и «Грозу морей» – разнесли бы в щепки за полчаса… Но два наших корвета вдруг взорвались, словно наскочили на бочки с порохом. Среди дня! Никто не мог подобраться к ним с шестовой миной!

О, князь решился на постановку минного заграждения. Рикас не поверил своим ушам. Отец тысячу раз повторял, что страшные способы уничтожения людей, изобретённые в ином мире, лучше не пускать сюда. Если их здесь изобретут повторно, то пусть это случится много позже. Видимо, желание истреблять пиратов пересилило гуманизм.

Теперь часть боевых кораблей Республики заперта во внутреннем море между островами Рога Дьявола и скалами, что у западных берегов архипелага Южных Ветров. Три пролива можно перекрыть несколькими десятками мин. Пусть неплотно, но достаточно одного-двух взрывов, и экипажи даже под страхом виселицы не двинутся в воды, чреватые неожиданным и неотвратимым ударом с глубины. Без них численное преимущество сохраняется на стороне князя. Если прямо сейчас состоится генеральное сражение с флотом Двенадцати Островов, Далматису лучше продать дом и тщательно изображать, что с растоптанной республикой его ничто и никогда не связывало.

В порту дюжина здоровенных вояк с повязками на рукавах окружила тея и его спутника.

- Ку-уда? Ста-аять! Кто такие?

- Торговцы из Барбо, - моментально соврал лорд. Он сориентировался, что доказывать свою республиканскую принадлежность сейчас не место и не время.

- Брехливая тварь! – рявкнул портовый пират. – Видел я тебя здесь, и не раз. Вон та белая лохань – твоя?

Назвать шикарную белую яхту «лоханью» - большее оскорбление для владельца, нежели обозвать его мать портовой шлюхой, но Выскочка стерпел. Очевидно, у него имелась масса способов решать вопросы с местными властями, не привлекая внимания, но сейчас ни один из них не годился. Поэтому гражданин с предельной любезностью в голосе возразил:

- Нет, ну что вы. Меня подвозят попутно.

Фраза прозвучала настолько глупо, что остальные граждане заржали, один из них, рыжебородый, ткнул револьвером в роскошный малиновый сюртук с белоснежной жилеткой.

- Пойдёшь с нами, франт. Сдаётся мне, ты – шпион Архипелага.

Далматис обернулся к Рикасу.

- Мы должны немедленно отплыть. Любой ценой. Любой!

Наверно, Выскочка не ожидал дальнейшего или воображал нечто иное. Не столь жестокое. А у Рикаса соскочил внутренний предохранитель.

Вся ненависть к грубому, вонючему, непрерывно гогочущему и сквернословящему сброду прорвалась в единый порыв. Точно такое же чувство владело им при штурме работоргового корабля.

Револьвер – слишком шумное оружие, другого у тея не было. Не спрашивая разрешения, Рик выдернул клинок, висевший на перевязи у Далматиса. Сабля Выскочки, тяжёлая и неудобная по сравнению с тейской шпагой, но направляемая умелой рукой, коротко сверкнула в воздухе. Рука рыжебородого с револьвером упала на булыжный тротуар. На остальное потребовалось не больше пары секунд.

Двое по очереди получили удары Силой и свалились навзничь. Один охнул от зверского пинка в пах. Покатилась отрубленная голова. Седой одноглазый разбойник схватился за лицо: сабля рассекла его наискось, лишив второго и последнего органа зрения. Остальные замерли, потом осторожно убрали руки с рукоятей палашей, ножей и револьверов. Им впервые встретился противник, не спасовавший перед дюжиной и явно в бою стоивший больше, чем они вместе взятые.

- Стреляю я быстрее, чем управляюсь с этой кочергой.

Рикас обвёл стволом погрустневшую компанию и отшвырнул окровавленную саблю. Труп без головы был вооружён отличной тейской шпагой и, не жадничая, поделился ей с победителем.

Утробно заголосил рыжебородый, сжимая обрубок уцелевшей рукой. Далматис огорчённо уставился на жилетку, испорченную красными кляксами. Он брезгливо подобрал свою саблю, от острия до гарды в пятнах крови, и вытер её о ближайшего усопшего.

Яхта снялась с якоря на парусах, не разводя паров – котёл разогрелся уже в море. Её хозяин первым делом поменял одежду на чистую и метался между мостиком и телеграфической рубкой. Он непрерывно отправлял и принимал телеграммы, а ещё убеждался, что из порта нет погони. Рикасу не понравился его косой взгляд с тенью ухмылки.

Тей внезапно подумал, что у Выскочки появился новый крючок для удержания в узде: теперь в Теландайне Рикаса ждёт арест за нападение на портовую стражу при исполнении. А приказа убивать блюстителей закона Далматис прямым текстом не отдавал. «Любой ценой» можно толковать как угодно. Например: «уговори их». Рик и уговорил. По-своему.

К утру быстроходная яхта уже приблизилась к гавани Роксана. Орвис переоблачился в очередной раз – теперь во флотскую форму Архипелага, преобразившись в господина младшего лорда. Рикас подумал ещё, что пирату слишком уж сходят с рук эти перевоплощения. Или Терон знает о них, не подавая виду, или интриган идёт ва-банк в расчёте сорвать куш, после чего маски сами спадут с лица победителя.

Шлюпка с двумя парами гребцов направилась к берегу. Тей остался на яхте. Он с уважением рассматривал лес мачт и дымовых труб, в небывалом количестве заполнивших бухту: не только пирсов, на всех не хватало даже причальных бочек, основная масса качалась на якорях на расстоянии пушечного выстрела от берега.

Акватория напоминала главную площадь какого-то городка в праздничный день: людно и суетливо. Между флотом победителей и пристанью сновали бесчисленные шлюпки, баркасы, ялы, плоты и паровые катера. Вероятно, команды по очереди предавались портовым утехам.

К обеду Далматис вернулся, но только чтобы скомандовать прямо со шторм-трапа:

- Едем на берег!

В лодке он заставил Рикаса набросить заношенную бесформенную хламиду с капюшоном, придавшую вид бродяги-оборванца или паломника. Не хватало только торбы, посоха и обмоток на ноги вместо сапог.

Под плеск вёсел Орвис прошептал короткую инструкцию.

- Никаких воплей восторга. Возможно, вам не удастся уединиться.

- Кто-то следит за отцом?

- Тей Йоргос, верный пёс Терона. Он – сама подозрительность.

- Знает о нашем похищении?

- В том то и дело, что в неведении. Йоргос по-своему благороден, сохранил иллюзии в отношении верховного лорда, мирится с его пороками. Если сказать ему про детей-заложников, просто откажется верить.

- А отец…

- Йоргос его убьёт, - лицо Далматиса прорезала складка. – Терон дал именно такие инструкции – прикончить князя при подозрении в измене. Так что – ориентируйся по ситуации, но не показывай лицо и не подведи всех нас. Капюшон глубже!

На берегу Рик едва не падал, раз даже налетел на столб. Из-за опущенной на глаза тряпки он ни черта не видел, но спутник решительно воспрепятствовал попытке чуть сдвинуть капюшон к затылку. В итоге Далматис повёл молодого человека за локоть как поводырь слепца.

Рикас почувствовал ногами ступеньку, поднялся по невысокой скрипучей лестнице. В жаркое пространство под хламидой проникли запахи харчевни и соответствующие звуки: гомон множества нетрезвых голосов, стук посуды, шаги, крики с требованием налить ещё вина… Следующая лестница вела на второй этаж.

Тей переступил через порожек. Повинуясь толчку, опустился назад, пятая точка нашла скрипучий стул. В узком поле зрения – грязные доски пола. Вскоре на них появились две пары узких тейских сапог.

- Лазутчик?

Голос, хорошо поставленный и неприятный, с явными командными интонациями, принадлежал незнакомому человеку.

- Да, лорд Йоргос. Но – наш лазутчик, - торопливо откликнулся Выскочка.

Йоргос! Тот самый, что не отлипает от отца. Значит, вторая пара ног…

- Самое главное сообщу только синьору князю, - как можно глуше просипел Рикас.

- Вы его обыскали? – снова вставил соглядатай.

- Сразу же, будьте уверены.

- Я сам его обыщу, - не унимался Йоргос.

- Все – вон! – отрезал вошедший с ним человек, и сердце Рикаса чуть не вырвалось из груди.

- Но, лорд Алайн… Я обязан…

- Синьор Йоргос, сегодня флот Архипелага одержал самую большую победу в истории островов, и без лишней скромности скажу – благодаря мне. Вы сомневаетесь в моей чести? Или в способности постоять за себя? Скажите «да» и извольте ожидать меня со шпагой наголо в удобном месте. Лучше – в чистом белье.

Прикрытый коричневой тряпкой, Рикас не увидел, как побелел униженный тей. С ним никто никогда не разговаривал в столь вызывающем тоне! Удивился даже Далматис.

- Пять минут! – оскорблённый командующий развернулся на каблуках и шагнул за порог.

- Вам – особое приглашение?

Выскочка запоздало сообразил, что последняя реплика адресована лично ему. Князь подлил масла в огонь.

- Меня отрывают от важных дел, требуют выслушать какого-то неизвестного перебежчика. Прекратите болтаться под ногами! Живо!

Выше князя на добрую голову, лорд совсем не напоминал способного «болтаться под ногами» у высокородных. Он возмущённо фыркнул, но подчинился. Хотелось, конечно, послушать, о чём договорятся эти двое, но непочтительность Алайна даже сыграла на руку. Йоргос из коридора услышал, что Алекс невежлив не только к нему одному.

Хлопнула дверь. Князь порывисто шагнул к «лазутчику» и сорвал капюшон. Вглядевшись в родные глаза, стиснул плечи сына до хруста…

Полчаса спустя та же шлюпка резала носом волны. Далматис подпрыгивал на носовой банке, не в силах сдержать нетерпение. Рикас отрицательно мотнул головой, указав на матросов. То, о чём они договорились с отцом во время краткого свидания – бомба. Не приведи Создатель, чтобы лишние уши уловили хоть слово!

Словно издеваясь над свободным охотником, тей предложил вскарабкаться на марсовую площадку – там точно не подслушают. Далматис, проклиная всё тейское сословие до десятого колена, покорно пополз по вантам. Рикас порхал впереди. Синьоры высоты не боятся. Чудесная Сила позволит смягчить удар, даже если сверзиться сверху безо всякого крыла.

Как назло, поднялся ветер. Мачта раскачивалась. Молодой человек обхватил руками снасть и подставил лицо воздушным струям, совершенно игнорируя волнение Орвиса. Начал безо всякого предисловия.

- Отец рассчитывал выходить завтра на перехват флота Республики. Ваши, запертые на западе, на помощь не придут. Захватив или утопив корабли, Архипелаг хозяйничал бы на всех Южных Островах, передавил поодиночке ваши отряды на каждом и, в конце концов, овладел бы Теландайном. Таков первоначальный сценарий войны.

- Это я и так знаю. Ну? Не тяни!

- Узнав об обмане Терона, он предложил изменить план, победу Архипелага превратить в поражение.

- Как?

- Отплытие отложит, в поход они выступят послезавтра утром. Если встретятся в море с вашими, желателен обмен выстрелами. Битвы не будет.

Рикас снова смолк, а Далматис налился красным, грозясь взорваться подобно перегретому паровому котлу. Подлый ветер сорвал серую треуголку с головы лорда и унёс вглубь залива.

- Отец поведёт эскадру прямо к Теландайну.

Новость стоила потерянной треуголки.

- Предлагаешь нам отказаться от удара по их флоту у берегов Роксана и перекрыть вход в гавань?

- Нет. Наоборот – разоружить корабли. Всю свободную артиллерию, сотни дополнительных стволов, разместить у столицы. Оставить только самые мощные фрегаты и корветы. Как только Йоргос обнаружит, что попал в засаду, попробует вырваться, - Рикас с усмешкой глянул на аристократическую физиономию под непокрытой головой и добавил: - Вам не хватает кораблей, запертых у Рогов Дьявола. Передайте им – идите без страха. Подводных мин едва хватило на одну линию. Пусть отправят вперёд какую-нибудь малоценную посудину. Где взорвался один – другим нечего опасаться.

Через двое суток начнётся невероятная мясорубка. Пушка, размещённая на берегу и укрытая камнями… да хоть бы песчаной насыпью, стоит двух или трёх на палубе корабля, особенно если стволы одного борта смотрят в сторону от противника. Времени исчезающе мало, но оно есть. Часть его безвозвратно уйдёт на убеждение соратников – в коллегии Республики каждый мнит себя главным стратегом. Поэтому нельзя терять ни минуты!

Далматис едва не отправился в полёт вслед за своей треуголкой, когда торопливо сползал по вантам на палубу. С неприличной быстротой понёсся в рубку телеграфического аппарата, на ходу выкрикивая команду поднимать якорь.

Рикас остался наверху. Он не сказал Орвису и десятой части того, о чём шептался с отцом. Он не сказал отцу и десятой части того, что накопилось за полтора года разлуки.

А ещё не мог придти в себя от потрясения. Алекс, несгибаемый и непобедимый воин, вмиг придумал, как сгубить доверенное ему войско, решился проиграть самое масштабное своё сражение за последние двадцать лет…

Насколько же сильна его ненависть к пиратам, если князь ради их истребления жертвует репутацией?

Глава восемнадцатая

«Гнев Юга» снялся с якоря на рассвете.

Тей Йоргос извёлся сомнениями до отплытия, высказывая их князю с занудным упорством старой свекрови. Напряжённый диалог продолжался и в море, когда длинная цепь кильватерной колонны протянулась на восток.

Йоргос поминутно подносил к глазам подзорную трубу, даже перебрался со шканцев на полубак. Алекс неторопливо занял место подле номинального командира.

- Если у них неполный состав флота, наверно, всё же следует напасть на корабли?

Алекс лишь пожал плечами.

- Больше половины нашей колонны – торговые корыта с десятком пушек, у нескольких до сих пор ещё с ядрами. Республиканцы не подпустят их на абордаж. Обстреляют и отойдут. Грозят потери, синьор, и совершенно бесполезные.

- Но штурм Теландайна! – не унимался Йоргос. – Там узкое горло бухты, вокруг скалы… Мы лезем в пасть к дьяволу!

- Потому что часть зубов из этой пасти дьявол посадил на корабли. Мы проскочим мимо них ночью и сбережём все силы на десант.

Потом они долго препирались по поводу разведки. Алекс останавливал порывы нетерпеливого тея подняться в воздух и осмотреться. Йоргос вполне мог заметить, что параллельным курсом двигается гораздо больше кораблей Двенадцати островов, чем это вытекало из слов князя.

А какой был соблазн… Поднявшись вдвоём к облакам, удалиться от «Гнева Юга», где Алекс бы без всякой жалости и сословных предрассудков просто прикончил бы смертельно надоевшего Йоргоса, с маниакальным упорством хранящего верность подлецу Терону. Потом упорхнул бы к Теландайну, к детям, и конец истории.

Нельзя.

Во-первых, без обоих командиров капитан «Гнева Юга» откажется от продолжения похода и повернёт назад. Далматис, предающий лордов без стеснения совести, князю нарушения обещания не простит. Во-вторых, долг перед Икарией велит вырвать ядовитый зуб пиратов – их набирающую силы армию. И второй такой случай сократить поголовье висельников их же собственными руками вряд ли представится.

- …Но они могут ударить по нам ночью! – не унимался кандидат в покойники.

- Без сомнения. Но для атаки ночью им придётся подойти вплотную, рискуя напороться на абордаж.

Эскадра встретилась им гораздо раньше – перед закатом. При виде четырёх корветских пароходов у Алекса учащённо забилось сердце. Пираты Двенадцати островов действуют в точности с планом. Значит – послушались слов Рикаса!

Даже не пытаясь сблизиться с головой колонны, куда Йоргос по неопытности согнал самые мощные корабли, пароходы ударили в центр и в хвост. Пока главный флото-и полководец орал команды, в сквернословии заткнув за пояс уроженцев Юга, Алекс неторопливо нацепил крыло. С высоты птичьего полёта он видел, как вспыхнули три пузатых транспортника, один окутался паром лопнувшего котла. Корветы отвалили столь же быстро, как и напали. Вряд ли они получили повреждения от нестройного ответного огня воинства «верховного лорда эвиконунга».

По возвращении на полубак флагмана князь невинно поинтересовался: если всего четыре боевых единицы нанесли такой ущерб, что чего ждал главнокомандующий от драки с целым флотом?

Лицо Йоргоса, и без того перекошенное от гнева, пошло красными пятнами.

- Как вы смеете! Если бы я не послушал вашего совета и дал команду на отплытие раньше, мы бы давно прошли эту зону!

- И приблизились к Дайресту в середине дня, где нас ожидают республиканцы. Можно сказать – с распростёртыми объятиями.

- Мы всё равно не войдём в бухту в темноте!

Князь устало повторил трижды говоренный аргумент.

- Возле прибрежных скал у нас преимущество. Наши корабли двинут на абордаж, у противника будет скован маневр. Или вы хотели повторить сегодняшнюю схватку в открытом море?

Йоргос зло сплюнул за борт. Лицо, до отплытия из Фроны всегда спокойное, отражало бурю противоречивых чувств.

- Если вы не уверены в исходе сражения, не лучше ли повернуть назад прямо сейчас? – поддел Алекс.

- Не-ет! – тей ударил кулаком по фальшборту. – Только вперёд! Но будьте вы прокляты, если что-то пойдёт не так.

Картина нарисовалась кристально ясная. Йоргосу пятый десяток. Большую часть сознательной жизни он провёл при неудачнике Тероне, быстро потерявшем герцогскую корону. Высшее достижение сюзерена – подчинил себе бандитов Юга, проявив себя ещё злее, подлее и беспринципнее, чем прожжённые пиратское вожаки. А Йоргос? С переменным успехом возглавлял мелкие отряды в стычках с конкурентами и в налётах на ламбрийские прибрежные города. Вдруг появилась исключительная возможность отличиться, но и риск поражения высок. Этот риск хочется возложить на чужие плечи. Например – на плечи Алекса за неправильный совет.

Два десятка лет вращаясь среди пиратов, Йоргос утратил большую часть того, что входит в понятие «тейская честь». Он уже не хотел понимать простую истину: если берёшься за дело, то всецело отвечаешь за результат, удачный или провальный. Давно уже не слишком благородный синьор мыслил как флибустьер, выпячивал заслуги, чтобы урвать долю в добыче, и заботился о приуменьшении грехов, чтобы долю не урезали.

От дворянского происхождения он сохранил владение Силой и шпагой да обрывки принципов, включая верность клятве. Но не это делает человека настоящим теем.

- Пока не стемнело окончательно, измените построение. Например – в две колонны, фрегаты пусть двигаются параллельно, прикрывают.

Столь очевидное решение прозвучало для пиратов откровением. Они привыкли сражаться в море или одиночными кораблями, или сравнительно небольшими группами. Флот Йоргоса, вероятно, был самым крупным скопищем плавучего дерева и железа за всю историю Юга.

Перестроение закончилось в полной темноте и, конечно, сопровождалось конфузами. Два парохода столкнулись, один потерял строй и растаял в тропической ночи.

Алекса волновало другое. Спасение утопающих с потопленных судов и перестроение заняли около двух часов. Даже при использовании парусов и благоприятном ветре они опаздывают к Теландайну. Не насторожит ли Йоргоса отсутствие прикрытия у входа в гавань?

Столь же драматично протекало ожидание в Теландайне, а роль нервного скептика взял на себя Орвис Далматис. Он жаловался Рикасу, что Коллегия Республики более чем сдержанно отнеслась к идее снять орудия с кораблей и расставить их у входа в бухту. Если флот лордов откажется от намерения штурма столицы, им ничего не стоит высадить десант в другой части острова. Недоверчивые в силу разбойной профессии, республиканцы задавали Далматису законный вопрос: вдруг предложение князя – ловушка? Поэтому количество пушечных стволов, глядящих в тёмные воды бухты, увеличилось не столь значительно, как рассчитывал Алекс.

- И я ничего не могу поделать, - всплеснул руками франтоватый пират.

Накануне решающей схватки в Теландайн прибыла эскадра Тибора Безенета. Ушлый картёжник сделал вывод, что перепродавать рабов лордам в разгар войны с ними – не самое разумное предприятие. Благоухая ароматами моря и дублёной кожи, он заявился в особняк Далматиса поздно вечером. Даже в неизменных очках, он совсем не напоминал счетовода или карточного шулера, скорее – обычного свободного охотника, поход наложил свой отпечаток.

Разумеется, там не спали. К хозяину дома ежечасно прибегали самые разные личности, приносили донесения, листки с телеграфическими сообщениями и вновь убегали по поручениям. Рикас деловито чистил оружие. Айна уединилась – примеряла новый обтягивающий наряд, намереваясь летать над полем боя и приносить пользу Двенадцати Островам хотя бы в качестве наблюдательницы.

Выслушав короткий рассказ Туза, Далматис загорелся идеей.

- Не знаю, когда вы получите долю в добыче. Пока война кончится… Предлагаю конкретное дело. Всех, кого сможешь вытянуть до утра из кабака, ставь под ружьё. Битва даст трофеи уже завтра.

- И освободи самых крепких рабов, - вмешался Рикас. – На долю добычи они претендовать не будут, скажут «спасибо» за право стрелять в работорговцев.

К Безенету вернулось выражение лица картёжника. Он словно прикидывал – делать ли ставку, когда не известны карты в прикупе.

- Часть рабов погибнет… Они – товар. И, вдобавок, такие дикари!

- Не все. Тея Дара я попрошу лично. И с ним в клетке плыли вполне понятливые парни. Скоты, конечно, но воевать смогут.

В гостиную, где совещалась троица, спустилась Айна. В обличии девы-воительницы она собиралась произвести впечатление на Далматиса, но и Туз, больше месяца не смотревший на женщин, был впечатлён. Даже Рикас, оценив шёлковые тёмно-зелёные бриджи и бархатную плотную курточку, одобрительно кивнул. Неудовольствие высказал лишь тот, чьё душевное равновесие было целью маскарада.

- Дорогая! Я категорически против вашего участия в предстоящих событиях. Одна шальная пуля, и…

- И всё в воле Создателя. Я, дочь князя и элит-офицера, не считаю себя вправе отсиживаться в тылу, - Орвис тщился выдвинуть ещё какие-то возражения, но Айна обвила его за шею и запечатлела поцелуй на лбу. – Обещаю быть осторожной и не снижаться.

Растущее сближение сестры со скользким гражданином не радовало Рикаса. По правде говоря, он не мог предъявить ему никаких претензий. Далматис помог вырваться из плена, устроил в Теландайне, организовал встречу с отцом, в наилучшем виде заботится о сестре… Почему он вызывает такое предубеждение? Ведь ясно – в преступном обществе свободных охотников шанс на выживание имеют только хитрые и трезво мыслящие личности. С твердокаменным кодексом чести наподобие тейского Выскочка точно бы не дожил до сегодняшнего дня.

Тем временем Туз созрел до решения.

- Иду собирать команду. Через два часа – здесь.

Далматис пожал ему руку, а Рикас в очередной раз подумал о ненормальности в организации пиратского войска. Накануне штурма в город прибыл вооружённый отряд в сотни штыков и сабель. Его командиру доложиться бы руководителю обороны, получить задание, занять отведённую позицию…

Ничего подобного. Предводитель отправился к дружку, теперь будет собирать умеренно трезвых подельников и выбирать место на берегу, наиболее перспективное для получения выгоды. И здесь все такие.

Рикас поднялся. Не его война, не его друзья… Но на кораблях Терона – враги. Поэтому отсиживаться за пиратскими спинами бесчестно.

- Туз! Я с тобой.

Тот и не думал отнекиваться.

- Добро пожаловать к чёрту на рога, Тощий.

Глава девятнадцатая

Столетиями путешествия через моря и океаны прочно связывались с летящими над волнами парусами, упруго надутыми ветром. Пар – убийца романтики. Пароходы мало отличаются от чадящих локомотивов, разве что большие и не нуждаются в рельсах.

Густой угольный дым рассеивается медленно. Чёрные облака видны гораздо дальше, чем стеньги. Поэтому Йоргос приказал на рассвете двигаться на одних парусах, пользуясь устойчивым северным бризом. Трубы курились чуть-чуть: кочегары поддерживали давление в котлах, чтобы при нужде не тратить время на разведение паров. А нужда придёт непременно!

Ночью мало кто вздремнул хотя бы в полглаза. Ночь несла массу угроз. Казалось, в любой миг темнота разорвётся пушечными залпами превосходящей эскадры. Или пароходы столкнутся, если вахтенные потеряют тусклый огонёк на корме ближайшего по курсу корабля. Крайне прискорбно выпасть из строя, потеряться, а при свете дня в одиночку напороться на корветы Республики. Или зловещий скрежет днища по камням возвестит, что сбились с пути и наскочили на рифы…

От нервного напряжения тут и там вспыхивали стычки и драки. Свирепствовали боцманы, разнимая и наказывая разгорячённых спорщиков. Один Йоргос слегка успокоился, воспринимая грядущее с некоторым фатализмом. Наверно, устал от собственных панических мыслей.

Полудюжина кораблей у входа в горло бухты Теландайна вселила в него оптимизм. Возможно, Алексайон прав. Была бы там ловушка, враги вообще не защищали бы здесь побережье. А с основными силами Двенадцати Островов, похоже, разминулись ночью.

- Тревога!

Вверх взметнулись красные флажки, передавая команду по эскадре. «Гнев Юга» сбавил ход, спустив паруса. Дым из трубы стал гуще, рабы-кочегары налегли на лопаты. На левом траверзе двигалась «Гроза Морей», чуть меньшего тоннажа.

Глядя на приближающиеся силуэты, Алекс впервые в жизни ощутил себя в странном статусе стороннего зрителя. Фактически он сыграл за Двенадцать Островов, но, на самом деле, исход боя ему безразличен. Лучше, чтобы погибло как много больше флибустьеров с обеих сторон. А за кем останется поле битвы, кто получит стратегическое преимущество – это внутренние дела пиратского сообщества.

Любая стычка влечёт опасность гибели, и князь никогда не бегал от опасности, даже сейчас, когда рисковать не имело ни малейшего смысла. Хотелось не победы, а обнять всю свою семью, Рикаса, Айну… и, конечно же, Иану.

Спутница жизни и участник самых сумасбродных эскапад юности, она вдали и ей ничто не угрожает. Но себе ни за что не отвёл бы такую роль. Наверняка и Иана терзается бездеятельностью, ищет себе применение, терзает окружающих…

При мысли о жене на губах Алекса мелькнула улыбка. Жёсткое, испещрённое шрамами лицо на миг посветлело и вновь превратилось в маску ответственного военачальника.

Йоргос тем временем сыпал командами. С штурма Роксана он уверился в собственной роли главного полководца Архипелага и невольно нарушил приказ сюзерена, видевшего Алекса на высшем посту. Верный Йоргос, по мысли Терона, только олицетворял власть и контролировал князя, но решения должен был принимать более опытный воин. Однако слуга верховного лорда вошёл во вкус. Алекса он считал кем-то вроде стороннего консультанта, чьи советы можно принимать или игнорировать – по своему выбору.

На мостиках республиканских кораблей явно заметили приближение армады. Разделившись, они бросились в атаку встречно-параллельным курсом. Алекс одобрительно кивнул. Республиканцы на полном ходу непременно проскочат мимо «Грозы Морей» и «Гнева Юга» прямо к безоружным парусникам, до отказа набитыми десантными командами. Даже если Йоргос прикажет «Грозе Морей» развернуться и отогнать врагов, избежать потерь не дано.

Вскоре первые два корвета приблизились к «Гневу Юга» на расстояние залпа. Йоргос унял командирский зуд и отдал инициативу капитану. Тот немедленно взял к зюйду. Барк повернул к корветам блестящий металлом борт, ощетинившийся орудийными батареями.

И грянул гром… В тот же миг окутались дымами корабли Республики. Князь с трудом подавил желание пригнуть голову. Надо отдать должное – пушкари Двенадцати островов стреляли отменно. Султаны воды поднялись так близко, что брызги перемахнули через фальшборт, окатив стоявших на полубаке.

Канониры барка отвечали не хуже. Пока не разошлись окончательно, князь увидел в трубу, как взлетели в воздух какие-то обломки. Корвет окутался клубами дыма, впрочем, быстро исчезнувшими, и не заметно, чтобы он получил роковые повреждения. Ожесточённо терзая друг друга залпами, «Гроза Морей» и два республиканских корабля двинулись к последним судам колонны, быстро скрывшись из вида; дым пожаров повис над всей троицей. На безопасном расстоянии проследовали четыре корабля под флагом Двенадцати островов. Их капитаны явно рассчитывали спокойно взять на прицел суда десанта, пока «Гроза Морей» отвлечена дуэлью с корветами.

- Нам некогда ввязываться в мелкие стычки! – мудро провозгласил Йоргос, тем самым обрёк часть эскадры на истребление. – Если у врагов имеется телеграф, они уже отстучали, что мы у горла Теландайна. Пока не слетелась вся свора – вперёд!

И «Гнев Юга» повернул бушприт в проход между скалистых берегов. В шторма здесь затонуло столько судов, что моряки прозвали его «Пастью Дракона».

Южный берег, низкий и усеянный множеством торчащих из воды пиков, был необитаем. На северном, высоком, виднелся форт. Батарея его орудий, по замыслу соорудивших его строителей, быть может – ещё во времена существования ламбрийской колонии, защитила бы пролив от одного-двух кораблей. Но не целой армады.

Артиллерийские стволы задрались на предельный угол. На серую башню форта обрушился ливень металла! Пираты Архипелага получили, как минимум, шестикратное превосходство по числу пушек.

Алекс обратил внимание, как Йоргос втянул голову в плечи, когда очередной снаряд из форта угодил в борт. «Гнев Юга» ощутимо вздрогнул, послышались крики о тушении пожара.

- Доложить о повреждениях, - гаркнул командующий походом, чтобы скрыть замешательство.

Первым, однако, пришёл рапорт с «Грозы Морей». Она тонула. Йоргос скомкал бумажку телеграммы и швырнул за борт. Заверение капитана «Грозы», что противник тоже сильно побит и, скорее всего, пойдёт на дно, не подсластило пилюлю. Граждане пираты у своих берегов. Выбросят корабли на мель или догребут на шлюпках.

- Обратите внимание, синьор, - вмешался Алекс. – Кроме напавших на нас корветов и бригов не видно никого, даже захудалой рыбацкой лохани.

- Считаете, они предупреждены?

- Вероятно. Вспомните вчерашних налётчиков, вряд ли они утаили встречу с нами.

- Это ничего не меняет, - отрезал полководец. – Скорее вперёд!

Под поредевшим огнём форта корабли протиснулись через самое узкое место в Пасти Дракона, далее проход расширился. Впереди проступил лес мачт. Бухта Теландайна! Заветная цель.

- Мейа! – прокатилось по палубе, переполненной вооружёнными до зубов пиратами.

Йоргос повернулся к ним, возвышаясь на полубаке как на трибуне.

- Покажем этим слабакам, как воюют настоящие мужчины, мать их…

- Да-а! – проревела толпа. – Крови! Золота! Шлюх!

- Всё это ждёт нас в Теландайне! – надрывался Йоргос. – Только приди и протяни руку! Оно – ваше!

- Да-а-а! Мейа! На Теландайн!

В одном воитель не обманывает подчинённых, подумалось Алексу. Крови там будет предостаточно, и совершенно даром, особенно из артерий нападающих.

Но вместо шквального артиллерийского огня по «Гневу Юга» врезал всего пяток батарей, вытянутых в линию вдоль того же северного берега. Били близко, снаряды взламывали обшивку борта, рвались на палубе, выкашивая готовых к десанту головорезов. И всё же это было совсем не то количество стволов, о котором князь просил сына. Йоргос завёл эскадру в капкан, но капкан оказался взведён лишь наполовину.

На полубаке стало невозможно дышать. Едкий пороховой гар из орудийных казематов барка смешался с дымом горящего дерева, обильно насыщенного вонью горящих заживо людей. Даже у Алекса, привычного к передрягам, защипало глаза.

- В шлюпки! – надрывался Йоргос. – Спускайте шлюпки с правого борта, акульи дети! Доберётесь до их пушек, и город – наш!

В отличие от штурма Роксана, он не горел желанием самому отправляться на берег. Впрочем, снаряды били в многострадальный «Гнев Юга» с такой частотой, что вряд ли этот корабль стоило считать безопасным местом.

О посадке в шлюпку задумался князь, даже сделал шаг, но Йоргос ухватил его за рукав камзола.

- Погодите, тей. Происходит что-то странное. Ваш лазутчик убеждал, что кроме форта здесь не будет пушек? Что, чёрт побери, творится?

- Не знаю, синьор. Эти батареи могли появиться после его отплытия из Теландайна.

Тем более – так оно и было.

Дальнейшему разговору помешал новый близкий разрыв. У Йоргоса сбило треуголку, из-под волос потекла кровь. Не обращая внимания на ранение, он побежал на корму, удостовериться – исполняется ли приказ о высадке другими командами. Со шканцев барка он увидел картину, заставившую помянуть святых и грешников одновременно. Третий номер в колонне неожиданно для следующего корабля сбросил ход и принялся выписывать правый поворот, благодаря чему получил удар форштевнем от четвёртого номера. Очевидно, капитан струхнул от огня с берега и велел разворачиваться.

Так или иначе, они сцепились. От удара корабли развернуло, в сторону береговой артиллерии смотрела лишь корма четвёртого номера, из которой нелепо пыхали слабенькие ретирадные пушки.

- Какого… они медлят! – в отчаянии воскликнул Йоргос.

С «Крови Русалки», второй после флагмана, уже были спущены шлюпки, часть разлетелась в щепы, не достигнув суши, зато остальные летели к берегу под яростные взмахи вёсел. На столкнувшихся кораблях, видимо, нашли себе дело важнее десанта – ни один баркас там не коснулся волн.

Эту же картину, только с другой точки обзора, наблюдали Рикас, Далматис и Безенет, по очереди передавая следующему подзорную трубу. Сколько бы тел не свалилось замертво в воды бухты, высадившееся на берег количество пиратов впечатляло. Туз спрятал за каменной россыпью полторы сотни, большая часть – из похода на работорговцев, где Рикас заработал очередную отметину на черепе, к ним добавилась дюжина освобождённых пленников, диковатых верзил из Кадмуса, и три тея – двое княжеских детей плюс Дар Адронайн. Последний не горел желанием участвовать в чужой войне, но чувствовал себя обязанным перед Рикасом. С дикарями дело обстояло проще. Предводитель внушил им, что в бухты приплыли самые отъявленные работорговцы, вдобавок по окончании битвы волонтёры получат права граждан Республики.

Одного из собравшихся здесь воинов Далматис тщетно уговаривал убраться с передовой. Айна и слушать не хотела. Слетать на разведку да повыше? Корабли лордов уже здесь! Что ещё разведывать? Рикас, знавший сестру чуть лучше, не вмешивался. Можно побиться об заклад, что спорщики через пять минут придут к компромиссу, девушка останется здесь, под снарядами, а Выскочка получит звонкий поцелуй в лоб. Вот только что они будут делать, если шальной снаряд угодит прямо в их укрытие, и Айне изменит её обычное везение? Своей смерти тей не боялся, но сестра… Даже думать не хотелось. Женщинам не место на фронте.

Тем временем первая толпа пиратов с рёвом понеслась вверх по склону. Бежали они нестройной толпой – вытянуться в шеренгу не смогли бы под страхом смерти. Впрочем, именно страх смерти гнал их на орудийные жерла: оставаться на кораблях под огнём в закупоренной бухте было не менее опасно.

Пушкари изменили прицел. Стволы опустились, к грохоту орудий добавились разрывы шрапнельных снарядов.

Это выглядело страшно. Пролетев две-три сотни шагов, снаряды лопались, выбрасывая вперёд огненный букет, щедро сдобренный железными шариками. Люди падали пачками, буквально нашпигованные металлом. Очутившихся близко от разрыва просто разносило на куски. В воздух взлетали оторванные руки, головы и бесформенные куски плоти. А пираты бежали…

Апокалипсическое зрелище. Людская волна навстречу огненной волне. Всё ближе и ближе.

Но пушки не могут стрелять непрерывно. Раскаляются стволы, забиваются, их нужно банить. Закипает масло в противооткатных устройствах. Пушки – не люди, они устают. А головорезы Архипелага, почувствовав, что огонь редеет, воспрянули духом. Смешав боевой клич с отборной руганью, они прибавили шага, все выжившие и даже легкораненые. Толпа серых мундиров в сверкании ружейных штыков под ярким тропическим солнцем неумолимо близилась к артиллерийским позициям.

Смолкли орудия кораблей – там боялись зацепить своих.

Уже пушкари на берегу хватались за винтовки и сабли, рассчитывая если не отбиться, то дорого жизни продать – прорвавшиеся снизу никого бы не брали в плен, ослеплённые бешенством и куражом.

Охнула Айна, стиснул зубы Далматис. Он обернулся к кучке смельчаков, соскучившихся по доброй драке. Увидев знак, Туз приподнялся над камнями, поправив свои обычные нелепые очки.

- Ставлю свою саблю против банка. Наш выход, граждане свободные охотники!

Рикас заметил Айну. Она тоже вскочила с револьвером в руке.

- Орвис! Держи её. Если нужно – силой, скрути или свяжи. Головой отвечаешь.

Выскочка кивнул и сгрёб упрямую девицу в объятия. Трепыхалась она всерьёз или для вида, Рик не рассмотрел. Он был занят другим. Внутри вскипала Сила. Не имевшая возможности вырваться назад, даруя полёт, или вперёд – как оружие, она ударила в нервы, зажгла их безумным огнём. Молодой человек ощутил невероятный прилив энергии. А ещё – безумной ярости. Сила требовала крови!

На квартердеке барка подзорная труба дрогнула в руке князя. Он узнал несущуюся сломя голову тщедушную фигурку.

Глава двадцатая

Между лопатками расплылось алое пятно, пронзительно-яркое на светло-сером шёлке. Туз Безенет ухватился рукой за грудь, зажимая входное отверстие.

- Не сыграла ставка…

Рикас и не пробовал подхватить падающее тело с полагающимся мелодраматическим стоном «командира ранили!» Вместо этого подхватил невидимое знамя.

- За мной, акульи дети!

Неслышно хрустнули очки под чьим-то сапогом. Голые по пояс гиганты с Кадмуса и пираты побежали дальше. Некоторые перепрыгнули через тело атамана. При жизни он пользовался уважением, но в бою не время отдавать почести павшему.

Десантники с кораблей вяло отреагировали на орду Рикаса. В отсутствие формы и знаков различия у большинства команд головорезы решили было, что с правого фланга к ним присоединился высадившийся отряд. Даже когда лезвие тейской шпаги – острая кромка на треть длины от кончика – чисто снесла голову обладателю серого мундира, оторопь охватила только ближайших. Затем грохнули винтовочные и револьверные выстрелы, с очевидностью разъяснившие пришельцам: их убивают.

Врубившийся в серую массу тщедушный тей явно проигнорировал факт, что воинства Архипелага много больше, даже после смертоносного картечного обстрела. В конце концов, важны лишь пятеро-шестеро вблизи, а дальше сотня или десять тысяч – нет разницы. Рикас убивал всех, до кого мог дотянуться. Револьвер грохнул шесть раз, наделав в корсарах шесть дырок, и умолк. Зато шпага не обессилела, сразив свою очередную жертву.

Выпад! Укол! Режущий удар на отходе… Поворот, удар! Поймать клинок врага на сильную часть шпаги и ударить в ответ… Дальше! Удар Силой в глаза, и тут же шпагой в горло его соседу!

Рикас метался и вертелся как живая мельница смерти. Не приближаясь слишком близко, по соседству рубились дикари. Падали, фонтанируя кровью из рассечённых артерий, но оставшиеся на ногах продолжали биться, словно в каждого вселилась тысяча дьяволов…

Пираты дрогнули. Так бывает, когда трудная цель близка, вот-вот ещё одно неимоверное усилие, и вдруг задача усложняется. Нападение отряда покойного Туза сыграло именно такую роль. Если у врагов в засаде оказался резерв, что ещё у них спрятано в рукаве?

Когда противник бежит, его численное превосходство значения не имеет. Какая разница, всё равно бьёшь в спину! Неблагородно, но это – пираты. Они сами себя поставили за грань понятий морали и чести.

Часть из них бросилась в шлюпки. Весла в воду – и скорее грести от берега. Кто-то просто кинул оружие и поплыл, самые благоразумные падали лицом вниз, надеясь на плен и милосердие победителей.

- Дьявольщина! – воскликнул Йоргос, не веря своим глазам.

Блестящая победа выскользнула из рук. Словно очнувшись, возобновили огонь береговые батареи, всаживая снаряд за снарядом в скопившиеся корабли Архипелага.

- Что это, Алексайон?

- Резервный отряд в засаде, полагаю.

- Разрази меня гром… - Йоргос схватился за голову. Между пальцами показалась кровь – след ранения в начале боя. – Всё кончено. Уходим!

Князь смотрел на него с изумлением. Восемь из десяти флибустьеров ещё не спускались на берег. Пролив забит кораблями, разминуться сложно, а в Глотке Дракона – ещё и опасно. И, что особенно неприятно, Йоргос сейчас уведёт пушечное мясо, и оно не достанется береговым батареям. Когда-нибудь этот сброд придётся истреблять гвардии герцогств.

- Вы уверены? Вряд ли у Двенадцати Островов есть иные резервы.

- Я ни в чём не уверен! - Йоргос сорвался на истерический крик, вызвав косые взгляды у находившихся на шканцах. – Я не уверен, что там больше нет засады! Я только в одном уверен – если не спасу армию, Архипелаг падёт! Вы мне говорили, что все республиканцы – на кораблях, слышите, вы, синьор!..

Поиск решений окончился, начался поиск ответственного – на кого переложить бремя неудачи, усмехнулся про себя князь. Ну, валяй, если от этого легче.

Однако Йоргос взял себя в руки и отложил выяснение отношений на потом. Уцелевшие корабли по его команде двинулись к проходу, бросив кучу народа на берегу, в шлюпках и просто плавающих в воде.

- Они отобрали у меня победу… Передать канонирам: целься ниже!

И бортовая батарея «Гнева Юга» обрушила огонь на полосу земли у самого уреза воды, где бойцы Республики добивали десант. Князь побледнел. Мелькавшая среди серых мундиров чёрная фигурка его сына вдруг исчезла в дыму фугасного разрыва и больше не появилась. Йоргос отомстил самым жестоким образом!

У Алекса отпало желание покинуть корабль. Эту партию следует доиграть до конца. У каждого свои ставки.

«Гнев Юга» тем временем обошёл тонущую «Кровь Русалки» и приблизился к сцепившейся паре. Буквально перед самым бушпритом барка пострадавший от удара в корму корабль смог дать ход, снявшись с номера четвёртого. Но руль был явно повреждён. Поворот не удался, днище с шумом напоролось на камни южного берега пролива.

Остальным, даже очутившимся в самой узости, повезло больше. Суда разворачивались, у носа одного из них Алекс увидел три шлюпки, вытягивающие корпус на буксире на чистую воду. На свободе оказался и «Гнев Юга», изрядно потрёпанный и накренившийся, невзирая на авральную работу трюмных помп – они явно не справлялись.

Основная группа эскадры даже не вошла в пролив. Суда, переполненные десантниками-абордажниками, и прикрывающие их корабли бестолково скопились у входа. Флотоводческий талант Йоргоса проявился в полной мере.

Но это было не самое драматичное. Горизонт на западе покрылся чёрточками мачт. Над ними курились дымы. Здесь все, кого смогли спешно мобилизовать члены коллегии Республики. И те корабли, что провели какое-то время в западне у Рогов Дьявола из-за страха команд перед морскими минами, тоже присоединились к охоте. Они охватили выход из Глотки Дракона плотным полукольцом.

Йоргос тоскливо глянул на садящееся солнце. Светового дня осталось не менее часа. А потом корабли Архипелага будут подсвечены заревом пожаров. Отличные мишени. И командующий решил завершить хотя бы одно дело, отложенное во время боя в бухте.

- У нас полчаса, синьор, пока проклятые республиканцы не начнут разбирать «Гнев Юга» на заклёпки. За полчаса до смерти признайтесь мне: зачем вы предали Терона? Зачем завели нас в западню?

После канонады и бесконечных криков – команд и рапортов об исполнении вперемешку с ругательствами – на шканцах установилась необычная тишина, прерываемая лишь рокотом машины и всхлипами надрывающихся трюмных насосов. Пираты, исполняющие роль офицеров, как один уставились на князя. Будто и нет приближающегося вражеского флота.

Происходящее показалось Алексу странным спектаклем. Будто смотрел его со стороны и не рисковал получить град пуль или сабельных ударов. Конечно, он вооружён, и Сила готова придти на помощь, но на квартердеке слишком много желающих его смерти, и по трапу прибывают новые, заслышав разговор. Револьверы ещё не вытащили, но руки легли на рукояти.

- Предал? А почему, как вы представляете, я должен был хранить ему верность?

- Не юлите! – Йоргос сделал нетерпеливый жест, отметая чохом уловки оппонента. – Вас же никто силой не тянул на Архипелаг.

О верности стоит говорить, если приносишь обет благородному синьору. Терон – обычный бандитский атаман, про благородство вспоминать неуместно. Пираты по дюжине раз перебегают с Архипелага в Республику, это почти в порядке вещей.

- Терон захватил в заложники моих сына и дочь.

Командующий походом криво усмехнулся.

- У вас не нашлось денег на выкуп? Впрочем, это не важно. Вы признали измену.

- Нет. А сейчас признаюсь. Я проводил стратегию, чтобы вы с республиканцами истребляли друг дружку как можно больше. Остальных вырежут икарийцы. С вашим сбродом нужно кончать, быстро и решительно.

По мостику пронёсся ропот. Щёлкнули взводимые курки. Такую наглость пираты прощать не собирались. Револьвер Алекса воткнулся Йоргосу в переносицу, внося коррективы в предстоящее действо. Неудачливый командующий не выказал страха.

- Оставьте, тей. Мои люди не столь пекутся о жизни своего командира, чтобы выпустить вас отсюда.

- Ваше предложение, Йоргос? Особенно если учесть, что через полчаса будем на дне?

Действительно, убивая младенца – отнимаешь у него всю жизнь. Когда речь идёт о жалких тридцати минутах, даже волноваться смешно.

- Поступим по благородному. Опустите револьвер. Дадим слово шпаге. Без Силы. Я, тей Кефеус из рода Йоргос, вызываю тея Алексайона из рода Алайн…

Князь отдал должное противнику. Двадцать лет проживши по-скотски, с пиратами и прочими отбросами общества, Йоргос надеялся хотя бы на тот свет отправиться достойно. У него, кажется, на Архипелаге жена и сын?

- … А если мне изменит удача, просто прикончите его, братья, - сказал лорд, полностью испортив впечатление.

Хоть что-то. Команда не будет стрелять, пока Йоргос не победит или не проиграет. Осталось придумать выход из ситуации. Алекс спрятал ствол и обнажил клинок.

- Я принимаю ваш вызов, тей. Умрите по-дворянски.

Злобная улыбка на лице Йоргоса подсказала, что варианты могут быть разные. Он сбросил серый камзол, оставив чёрную сорочку, перевязь с револьверной кобурой. В правой руке блеснуло узкое жало шпаги.

Среди пиратов протиснулся мрачного вида субъект, протянувший Йоргосу ещё одно оружие, похожее на тейскую шпагу, но короче на две ладони – очень длинную дагу.

- Всем отступить на три шага!

Пираты чуть подвинулись, расчищая место. Алекс воздержался извлекать свой кинжал – против даги он короток. И против неравноценного оружия не возразил, ситуация явно не располагала к дискуссии.

Йоргос стал в меру, прицелившись шпагой в грудь сопернику, дага на отлёте. Никто не заявил о секундантах. Команду «ангард!» каждый дал себе сам.

Посрамлённый командующий из шкуры лез, чтобы хоть в этом бою доказать – он настоящий воин. И поначалу преуспел, используя странный, ни на что не похожий стиль фехтования. Обычно шпага служит для начала атаки и сближения, связывая сталь противника, дело решает удар коротким оружием. Йоргос умудрялся фехтовать двумя руками, создав у Алекса полную иллюзию, что с ним дерутся двое.

И оба – мастера своего дела.

С трудом удерживая дистанцию выпадами, впрочем, не достигающими цели, князь лихорадочно размышлял. Он упустил момент ретирады с пиратского барка. Десятки глаз следят за каждым его движением. Все зрители желают ему гибели. И если Йоргос падёт, накинутся сворой, открыв огонь из дюжины стволов.

Выходит, Йоргоса нельзя убивать. И нельзя ему проигрывать.

Дага вспорола мундир, её хищный кончик вспыхнул красным. Дуэлянт взбодрился, болельщики радостно заголосили. Алекс понял, что ставки на него падают.

Йоргос почувствовал, что враг только защищается, не желая атаковать, и развил бурную активность. Бешено замелькала шпага. Кварты сменялись терсами и секундами. Как только князь поднял руку, отбивая батманом дагу, Йоргос выгнулся вперёд, нанося убийственный фланконад.

Рывок в сторону не спас Алекса от ранения. Остриё вспороло бок, скользнув по рёбрам. Одновременно дистанция сократилась до предела, противники едва не соприкоснулись лицами…

Не обращая внимания на рану, Алекс вцепился свободной рукой в кисть с дагой и рванул Йоргоса на себя. Спина ударилась об ограждение мостика. И пришла очередь Силы.

Соперник просил не использовать её? Князь не погрешил, не наносил ей ударов. Но нельзя просить тея забыть о Силе, как ястреба забыть о полёте, в нём – его суть.

Сильный толчок ногами в дощатый настил. Туда же вонзился мощный разряд Силы, свирепый огненный клубок, рождённый в сплаве души и тела… Свирепая отдача швырнула вверх!

И назад. В перевороте князь прикрылся противником, словно живым щитом. Двое мужчин опрокинулись в воду. Всплеск – и оба исчезли в пенистой мгле.

Грохот пароходного винта оглушил пуще артиллерийской канонады. Алекс извернулся и ударил ногами в живот Йоргоса. Шпага выскользнула из бреши в боку. Снова забурлила Сила. Могучая, практически не растраченная, она понесла человека, словно хищную рыбу, так что вода забурлила вокруг головы.

Он вынырнул в двух сотнях шагов от барка. Обнаружил, что по-прежнему сжимает шпагу, и на ощупь вложил её в ножны.

Вдогонку не прилетело ни единой пули. У команды «Гнева Юга» нашлось другое развлечение: республиканские корабли сблизились с раненым флагманом на дистанцию выстрела. На израненный барк упали первые снаряды.

Алекс не видел, как рушились мачты и дымовая труба, палуба занялась огнём, а пираты в горящей одежде прыгали в волны. Позже докатился звук рвущегося парового котла и гром, когда пламя добралось до порохового погреба. Всё это уже осталось позади. Князь грёб, приживляя рану тоненькой струйкой Силы, недовольной, что ей более не позволено вырваться широким потоком.

Намного сильнее, чем дырка на рёбрах, его мучило другое: что сталось с Рикасом, когда его накрыло взрывом фугаса…

Молодой тей сам этого не знал.

Мир потерял реальность и наполнился звоном, вытеснившим иные звуки. Сила, упивавшаяся убийствами и разрушениями, теперь удерживала на грани забытья, не позволяла провалиться в тёмное ничто, из коего нет возврата.

Он стоял… или куда-то брёл, механически передвигая ноги. Шпага потеряна. Сейчас бы княжича заколол самый последний пират, едва владеющий саблей.

Горизонт качался и плыл, вздымался и опадал. И кружился…

Потом Сила иссякла. Для управления ей нужна воля, израсходованная досуха. Но Рикас не упал. Его поддерживало… что? Или кто. Тонкая мускулистая рука не позволила рухнуть и упорно волокла прочь от береговой линии, где снова рвались снаряды.

Тей Дараньон, сам раненный и обессиленный, сумел дотащить его до каменной россыпи и рухнул. Перед мутным взором Рикаса предстало гневное лицо Айны. Слов не расслышал, но по движению губ прочитал следующую фразу:

- Если снова получишь по голове – вконец поглупеешь, братец.

Глава двадцать первая

На пиратских островах победа, смерть, удача, поражение и прочие события, значимые или не очень, влекут одинаковое последствие – попойку. Шестерёнки мироздания крутятся лишь для того, чтобы смелые искатели приключений получали очередной повод опрокинуть за воротник.

Рикас с перевязанной головой сидел за длинным столом в таверне. От контузии мутило, но отвертеться не удалось. По правую руку жестикулировал радостно возбуждённый Далматис, за ним устроился мрачно-сдержанный отец. Поговорить бы вдвоём, лучше втроём с Айной, но все трое уже достаточно пробыли на юге, чтобы понимать: пьяная оргия открывает список святых вещей для пирата, его же и закрывает.

Лорд-перевёртыш спас приглашённых теев от третьесортного крепкого пойла из перегонки кактусов и какой-то странной местной растительности. Он вытащил пузатую плетёную бутыль.

- Из старых запасов. Иллинийское.

Лёгкое вино бодрило, однако не сносило с ног. Рикас почувствовал даже некоторое улучшение настроения. Пираты, именующие друг друга «братьями», а своё сообщество – «братством», не были и не будут близкими людьми. Всё же какая-то общность ощущалась, вместе жили, рисковали, воевали, добыли победу, и атмосфера опьянения усилила это единение. Перед отцом ощущалась неловкость. Князь отделял себя от южан невидимой, но непреодолимой стеной.

- За Туза! – выдвинул тост Далматис. – Хороший был свободный охотник, пусть и плут.

- Да уж, сколько золота в карты ему спустил! – подхватил один участников последнего плаванья. – Пусть на том свете пользуется.

Глумливую шутку сочли уместной, выпили и за неё, и за мёртвого очкастого пройдоху. А потом нагрянула беда. Половина из сидевших за столом схватилась за живот. Сквозь загар и щетину пробилась мертвенная бледность. На её фоне проступили зловещие сиреневые пятна. Один за другим пираты падали – на стол, под стол, на длинную скамью.

Побледнел и Далматис, но без сиреневых пятен.

- Кажется, узнаю мягкие женские руки.

- Орвис, кто это сделал? – взволнованно промолвил Рикас. Он, как и отец, отставил чашу с безопасным иллинийским вином, опасаясь пить даже его.

- Догадываюсь. Но промолчу, пока не уверен полностью. Был уже случай пару лет назад. Архипелагу крепко дали по носу, а на следующий день… - рука указала на автора последней шутки с остекленевшим взглядом и сведёнными в последней судороге руками.

- Посмотри на них внутренним оком, - велел князь.

Рик сосредоточился. Увиденное заставило содрогнуться и даже усомниться в достоверности полученного знания. Жизненная энергия, слабое подобие тейской Силы, стремительно покидала тела отравленных пиратов. Наверняка составивший это мерзкое зелье или обладал тейскими способностями, или хорошо их знал.

- Что-то высасывает их досуха, отец.

- Непривычное определение, но верное, - согласился Далматис. – Слава Создателю, что я прихватил иллинийское. Кстати, обратите внимание. Быстрее подействовало на самых пьяных. Впору нести фотографическую камеру. Снимок сгодится для любителей вещать о вреде рома.

Само собой, после возвращения в его дом князь первым делом предложил Айне отплыть немедленно. На что получил обескураживающий ответ.

- Не поеду.

Алекс поражённо воззрился на дочь. Такая горячая, искренняя встреча была, слёзы, самая неподдельная радость…

Напротив, Рикас ничуть не удивился, спокойно ожидая окончания сцены. От него не укрылись многочисленные взгляды между Айной и Орвисом, неприкрытые ухаживания последнего, случайные прикосновения рук, не скрываемые в присутствии брата. А ещё – яростная защита гражданина лорда, стоило в присутствии девушки хоть чем-то задеть солнцеподобного.

Любовь слепа вдвойне. Не видишь и недостатки возлюбленного, и причины, не позволяющие окружающим одобрить твой выбор.

Особняк в Теландайне, бывший местом заточения Айны, станет истинным её домом?

- Синьор Алайн! – Далматис поклонился князю и, не менее церемонно, Рикасу. – Синьор Алайн-младший. Смиренно прошу руки вашей дочери и сестры.

Не глядя на торжественность момента, невеста упрямо вздёрнула носик. Отец есть отец, но спрашивать у младшего брата разрешение на её брак? Орвис перебарщивает.

Айна недооценила избранника. Правильно истолковав повисшую неловкость, тот заявил:

- Полагаю, его светлости нужно поговорить с дочерью наедине.

После чего увлёк Рикаса в сад за локоть. Тей едва сдерживался, чтобы не отдёрнуть руку. Далматис, на голову выше и намного раньше придя в этот мир, наедине с будущим родственником разыгрывал роль старшего брата. Именно этого субъекта Рикас в братьях видеть не желал.

И объяснить это не мог. Строго говоря, Орвис ничем их не подвёл. Пообещал свою яхту отвезти до Икарии. Поспособствовал отстучать телеграмму матери: всё кончилось благополучно. Если бы не его вмешательство, Рикас с Айной до сих пор бы гнили в застенках Терона, а князь рубил головы на благо своего злейшего врага… Почему червячок сомнения столь велик, что похож на удава?

Молодой человек не мог спросить прямо своего спасителя: отчего ты мне так не нравишься. Зато Алекс получил возможность задавать вопросы дочери. Впрочем, повторил один-единственный, озвученный ещё в присутствии жениха – почему?

- Папа… Прости! - Айна бросилась ему на шею, благоухая экзотическими и, вероятно, очень дорогими духами. – Ты не одобряешь… Я понимаю.

Князь молчал. Они остались наедине, но к чему слова? Пока дочь находилась в родовом замке или Винзоре, родители воспринимали её ребёнком, пусть давно вступившим в брачный возраст. Рикасу полагалось пройти свой путь, полный опасностей, закаляющих характер, и не обязательно при отце. Молодую синьорину следовало отдать замуж, передав бремя хлопот супругу.

Но перед глазами был пример матери. Жизнь Ианы сложилась иначе, совсем не напоминая обычный благополучный переход из родительской семьи под кров мужа. Числу пережитых ей авантюр позавидовала бы значительная часть гвардейцев. Вероятно, именно поэтому она отправила дочь в воевавший Арадейс, предложив маленькое приключение для закалки характера. Разумеется, и представить не могла, что негодяи с Юга возьмут её в заложники.

- Понимаю. Что бы ни случилось, я всегда с тобой и приду на помощь, только позови.

Она сильнее прижалась к отцу, по-детски всхлипнув.

- Вы отплываете… сегодня? Не останетесь на свадьбу?

Алекс не ответил. Выбору, пусть абсолютно неправильному с его точки зрения, он препятствовать не стал. Но присутствовать на пиратской свадьбе… Он более чем по горло сыт их обществом.

Тревожит и неизвестный отравитель. Здесь найдётся кому заботиться об Айне, но всегда ли Орвис будет рядом? Не заставит же повара перепробовать каждое блюдо, лизнуть каждую ягодку на винограде! Яды – коварная штука, от них защититься трудней, чем от шпаги и пули.

Отец под руку вывел дочь в сад, где жених и его будущий шурин ожидали ответа. Очевидно, что князь не отказал в согласии на бракосочетание, однако лицо Далматиса не выглядело праздничным. Хорошо его знавшие сказали бы – он с трудом сдерживает гнев.

Причиной тому был короткий разговор с Рикасом. Тей заявил, что забирает в Икарию Дараньона. И не то, чтобы его присутствие среди граждан Республики или проданных рабов имело сколь-нибудь существенное значение. Далматису не понравился категорический тон.

После победы в бухте он чувствовал себя на коне. Пусть Двенадцать Островов управляются коллегиально, Далматис вмиг стал первым среди равных. Что себе позволяет сосунок, умеющий разве что бодро махать шпагой?

- Во-первых, я договорился с Тузом, что Дар – моя доля в добыче из рабов. Во-вторых, покойник обещал свободу всем рабам, сражавшимся на берегу, вы присутствовали и не возражали. В-третьих…

- Не свободу, а гражданство Островов, - перебил Далматис. – Это не только права, но и обязанности. В частности, никому не дозволено просто так бросить Республику.

Не считая дезертирства к лордам Архипелага. Об этом прискорбном факте он предпочёл не вспомнить, как и Йоргос перед дуэлью с Алексом.

- В-третьих! - невозмутимо закончил Рикас, произнося слова преувеличенно громко от частичной глухоты после контузии. – Лично я обещал Дару возвращение на материк, куда он стремится, и никому не позволю стать на моём пути.

Перчатка брошена и вызов принят. Далматис счёл за лучшее не наносить ответный удар немедля. Только бросил сквозь зубы:

- Забирай! Но как-нибудь пожалеешь, что посмел говорить со мной подобным тоном.

Разумеется, он не чинил никаких препятствий немедленному отплытию. Белоснежная яхта направилась к Драконьему Горлу, осторожно обходя торчащие из воды обломки рангоута – свидетельства гибели судов Архипелага.

Большая часть флота, некогда возглавляемого двумя теями, покоилась на якорях у входа в пролив. Флаги с крылатым единорогом спущены, значит – сдались на милость победителя.

- Я проиграл эту битву, - заявил князь, разглядывая пленных через иллюминатор кормовой каюты.

Дар стрельнул глазами и воздержался от комментариев. При всей откровенности Рикаса, многое в истории последних месяцев оставалось для него непонятным.

Княжич хмыкнул:

- А как же иначе? Ты сам спланировал поражение.

- Нет! – Алекс обернулся, и спутники увидели, что избитое шрамами немолодое лицо потемнело от возмущения, а седые брови изогнулись как крылья орла. – Я рассчитывал, что негодяи перебьют друг друга. Сколько потерял Архипелаг? Ну – тысяч пять или чуть больше, республиканские пираты – только погибшие при Роксане или подорвавшиеся у Рогов Дьявола. Думаю, и тысячи не наберётся. Воробьиный чих!

- Отец, мы сделали всё, что могли. Если бы Далматису дали больше орудий…

- А откуда ты знаешь, что не дали? – не дослушал князь. – Я всего сутки пробыл в Теландайне и наслушался разного. Теперь сам подумай. Если бы вдоль всего входа в бухту стояли десятки батарей, головорезов Терона ушло бы на дно неизмеримо больше! И у флота моего дражайшего зятя не было бы огромного преимущества, чтобы висельники Архипелага покорно спустили тряпки с единорогом. Далматис рассчитал с аптекарской точностью – добавил чуть артиллерии, чтобы сорвать высадку в городе, и посадил в засаду отряд Туза на случай, если канониры не справятся. Он использовал всех в своих интересах!

- Зачем ему это? – пробормотал Рикас.

- Позвольте мне, синьоры! – неожиданно встрял Дараньон. – Насколько я могу предположить, ваш странный знакомый не утолился славой победителя в войне между пиратами и метит много выше.

- А для этого ему нужны все силы и Архипелага, и Двенадцати Островов, - подтвердил князь. – Ума не приложу, как он намерен их объединить. Не обратит же всех пленных в рабов – их десятки тысяч, да и рабство на Островах как бы запрещено. Посмотрим. Я уверен в одном, мой будущий зять ещё о себе напомнит.

В адрес нового родственника Алекс прибавил пару эпитетов, волей-неволей вошедших в его речь за время пребывания среди человеческих отбросов. А Рикаса вдруг охватил стыд. Отец никогда не забывал, что его окружают конченые подонки, место которым исключительно на рее в крепкой пеньковой петле. Молодой тей на какое-то время свыкся с их обществом. Не считал друзьями, но уже начал делить на своих, то есть «братьев» из Республики, и чужих. Ко вторым относились пираты Архипелага.

Для князя всё это отребье не переставало быть чужим. И он чувствовал себя необратимо измаранным от пребывания на человеческой помойке.

Оно исключение. Хели. Что сталось с ней?

Странная, двусмысленная ситуация, сложившаяся в отношениях с той девушкой. Нелепость проведённой под одним одеялом ночи. Неуклюжая попытка помочь обрести крылья. И постыдное поползновение выведать её тайны…

Пусть мало что значащие эпизоды во дворце самозваного «эвиконунга» бледнеют на фоне событий войны, какое-то восьмое чувство говорило, что с отплытием из Теландайна не порвались нити, связывающие с Южными Островами. Не нить, целый канат – это Айна с её новой семьёй. Спившийся и злобный Терон, как и Йоргос, наверняка считает ловушку у Дайреста предательством, за которое уместно отмстить. И тонкий волосок – Хели.

Яхта несла их через экваториальные воды. Умеренная жара Островов сменилась настоящим зноем. Хорошо себя чувствовал лишь Дар, привыкший к горячему климату Кадмуса. Он быстро сошёлся с экипажем яхты и добился даже права нести вахту наравне с постоянными членами команды. Князь, в морских делах подкованный весьма умеренно, не без удивления наблюдал, как тей отдаёт распоряжения матросам при выполнении поворота оверштаг.