Ярл

Глава 1

Богатый ли у меня опыт работы в разных коллективах? Скорее, средний. Вот проработавший лет этак сорок непрерывно, уверен, в понимании взаимоотношений между не самыми близкими людьми даст фору многим социологам и психологам. Но и я кое-что могу. Могу, например, понять, какой объём труда вложен в Звонкие Ключи и окрестную территорию. И прикинуть количество жилых домов – тоже не самая сложная задача. Холм-«остров» в мёртвом бору с «набережной» из частокола не очень большой. Застройка на нём, по меркам обычных деревень из королевств, конечно, плотная, но не настолько, как на заставе. Даже если считать, что в каждом доме живёт по одному взрослому мужчине (а это не так), и женщин не сильно больше – Баюн сказал, что они тоже гибнут… Сто – сто двадцать человек дееспособных взрослых обоего пола? Надо полагать, где-то так.

И на эту сотню ложится добыча пропитания – надо полагать, в основном охота и собирательство. И кроме того – бытовые повседневные дела, уход за детьми, обновление построек и частокола, работа с лесополосами. Ключи значительно изолированы от остальных поселений, что зарубежных, что приграничных, это значит, что в логистику и торговый обмен тоже уходит прорва усилий. А что невыгодно везти – делается на месте. Те же ложки, тарелки, ткани для одежды повседневной носки и сам пошив одежды.

Часть трудовой нагрузки можно переложить на детей и стариков – в деревнях королевств так и делают. Что-то отработано настолько, что в итоге требует значительно меньших усилий, чем у человека неподготовленного. Но всё равно объём нагрузки ужасает. И справиться с ней можно только одним способом. Коллективным распределением усилий и тягот с коллективным же контролем результата. Потому что небрежно выполненная работа по формированию ядовитых зарослей – это напавший на поселение монстр, а то и не один. Потому что обрушение частокола, когда ответственный просмотрел гнилое бревно – это демаскировка деревни и опять проблемы с тварями. Неудивительно, что тут общество приговаривает к браку одинокую женщину. В королевствах феодал рассматривает своих сервов как ресурс, а тут сами общинники вынуждены так воспринимать друг друга.

Н-да. Что-то я такого не ожидал увидеть. Сами отвальные из моего десятка не больно-то распространялись на тему, что да как дома, а когда всё-таки болтали меж собой – постороннему ни за что не догадаться, какая тут царит жесть! Зато никаких налогов и ни один плащеносец не утащит за косы твою дочь или молодую жену только потому, что мельком увиденная девка приглянулась согреть постель… Иногда мне очень хочется закрыть глаза и проснуться дома – забыть этот проклятый жестокий мир, как дурной сон. Но очень, очень редко. Слишком много у меня теперь здесь «якорей»… Даже ребёнок будет меньше чем через восемь месяцев. В последнее не очень верится, хотя я сам очень постарался, чтобы это событие свершилось…

Пока я прокручивал в голове эти не самые веселые мысли, мы шли. По аккуратно отсыпанным песком дорожкам (чтобы на подошвах из деревни запахи посторонние не вынести?), мимо добротных, ухоженных домов, кое-где скупо обсаженных низкорослыми фруктовыми деревцами, мимо упомянутых аккуратных огородиков. Темнело, но теперь я понимал, куда смотреть. Вот окна в домах – все как одно смотрят в сторону центра модифицированного человеческими руками холма. Если внутри кто-то запалит лампу – свет не будет виден снаружи. Но света всё равно почти нет – разве что тусклые отблески очагов, в некоторых домах играющие на потолке. Люди (в основном стягивающиеся к ратуше – общинному дому) скользят в сумерках совершенно беззвучно, привычка – вторая натура, и говорят тихо. Ведь ночью звуки порой разносятся очень далеко…

– Сюда. – В итоге дом, к которому меня привёл Баюн, был на дальней от того подъёма, через который мы вошли в Ключи, стороне деревни. Сержант подошёл к двери… и просто открыл её. Вошел внутрь, даже не думая стучать. Ну да, пресловутая звукомаскировка. Интересно, как они брёвна рубят? Или днём с этим нет проблем? – Натана, ты здесь?

Проклятье, если мне придётся жить в этом доме, нужно будет сделать что-то с темнотой, в которой я ни зги не вижу. Даже сейчас, вечером, внутри только силуэты и различаю!

– Я тут. – Девушку я разглядел только после того, как она поднялась… мм-м, из-за стола? Не уверен, что вообще смог понять, что передо мной женщина, если бы не знал заранее, ну и по голосу. И, кажется, что-то взяла в руки, сумку, что ли? – Случилось чего?

А тембр приятный такой, тихий и спокойный.

– Мужа тебе привёл, обществом сговорённого, – без всяких экивоков вывалил на голову девице новость сослуживец. – Звать Арн, лейтенантом теперь у нас от Войска в деревне.

– Благодарствую. – Кажется, собеседница слегка поклонилась. Судя по интонации, неожиданный «подарок» в виде абсолютно незнакомого человека в мужья её не особо взволновал.

– Мы с товарищами будем в общинном доме обсказывать, как на заставе служилось, – проинформировал соплеменницу разведчик. – Но командир тебе и сам что хочешь поведает, мы под его началом едва ли не сначала были. Арн, я к тебе завтра днём загляну, как устроишься. Со старостой познакомлю… ну, я говорил.

– Я помню, – кивнул ему.

– Что ж, – я прямо почувствовал, как зараза ухмыльнулся, – тогда до встречи. Счастья, хе-хе, молодым!

И спокойно себе ушел. Когда-нибудь я этого придурка стукну за всё хорошее. Больно.

Мы постояли. Помолчали. Ещё постояли и помолчали. Я вздохнул: более дурацкую ситуацию поискать стоит, чтобы в неё влипнуть. Признался:

– Ната, у тебя есть какой-нибудь источник света? Лампа там, хотя бы лучина? Я не вижу в темноте.

Собственно, я уже был готов к ответу «нет» и разжиганию огня магией над своей ладонью, но обошлось. Хозяйка дома почти беззвучной тенью пересекла комнату, что-то сделала с окном – кажется, закрыла ставнем, судя по звуку и по тому, что даже тусклый вечерний свет пропал. А потом несколько щелчков огнивом, разлёт сине-красных искр – и на столе ярким белым пламенем вспыхнули два фитиля. У обычного человека от такого перехода от темноты к свету в глазах ещё долго цветные пятна плясали бы, но мне в очередной раз помогла Жизнь. Я поднял глаза и наконец-то разглядел свою… гм, жену. Хорошо разглядел. И мысленно извинился перед боевым товарищем.

Ната оказалась ростом примерно с меня. Правильные черты очень бледного лица, вроде бы каштановые волосы – настольные горелки ярко полыхали белым пламенем, но я не был уверен, что они не искажали цвета. Думаю, девушка готовилась ко сну – волосы распущены и в таком состоянии ниспадали ниже спины. На одежду пошла всё та же серая домотканая холстина: платье без пояса и неизменная жилетка из овечьей шкуры со шнуровкой, накинутая на плечи, но не завязанная. Впрочем, не уверен, что красавица-колдунья её вообще затягивала – очень мешала главная женская гордость. Два проступающих под платьем полушария… да нет, к чёрту – ШАРА высокой и невероятно манящей груди!

С наличием свободного, не лимитированного доступа в интернет на красивые сиськи насмотреться – проблем нет. Всех возможных размеров, цветов и степени прикрытости. Но вот чтобы вживую и столь идеальной формы… Я честно попытался рассмотреть комнату, то, что стояло на столе, но глаза упорно возвращались к… ну вы поняли. С… сокровище скорее угадывалось через ткань платья, но даже в таком виде взгляд было не отвести. И это всего-то после недели без секса! Думаю, увидь я Нату после года службы на заставе и днём – боюсь, без всякого преувеличения пустил бы слюну. Что случилось бы, если вместо Кары приехала бы добровольцем девушка подобных статей – я даже представить боюсь…

– Я… не рассчитывала на гостей… на то, что будет с кем разделить ужин. – Похоже, Нате надоело изображать из себя столб. Очень, очень фигуристый столб. – Есть немного каши… мужчине наесться досыта не хватит, конечно, но я пока могу ещё приготовить…

Собеседница осеклась, потому что… Потому что она сделала неопределенный жест ладошкой, и то, что под платьем – колыхнулось. М-мать, я виталист – или кто? Блокировка.

– Не утруждайся. – К моему удивлению, даже в таком состоянии поднять глаза получилось с некоторым трудом.

– Тогда… – Жена посмотрела на меня с мелькнувшей в глазах лёгкой растерянностью. Я наконец заметил на её щеках едва заметный румянец. – Пойду приготовлю наше супружеское ложе.

И машинально поправила волосы.

Так. Печать снимать не буду, иначе до означенного ложа просто не дойду, а на столе, кажется, что-то нужное для хозяйки дома лежит…

Стихия Жизнь творит чудеса. Как большие, вроде мгновенного исцеления смертельной раны, так и мелкие, можно сказать, бытовые. Что делает обычный человек, просыпаясь? Подскажу: наталкиваясь спросонья на мебель, бредёт в туалет – сбросить, так сказать, накопившийся за ночь балласт. А что делает виталист, способный при помощи Печати тонко контролировать собственный организм? Притормозив низменные физиологические нужды, сколько душе угодно прижимается к разметавшейся на простынях жене например. Или, наслаждаясь мягкостью перины и теплом женского тела под боком, прокручивает в памяти события вчерашнего вечера. М-да.

Накрыло меня вчера вечером знатно – не сказать чтобы мозги отрубило начисто, но думать я мог преимущественно только в одном направлении. Поутру у меня даже возникла мысль о внешнем воздействии. Но – нет. Мало того, что соображение разбивалось об элементарную логику – собственно, зачем? – я ещё и банально почувствовал бы попытку магического вмешательства. А биохимическое воздействие, сдвигающее гормональный баланс, спровоцировало бы Печать на активное противодействие. Опять же, афродизиак – обычно довольно сложное вещество, и сделать его газообразным без цвета и запаха уже само по себе кажется не особо реальным… Это если не считать факта, что «воздействие» не выключилось после блокировки эмоций. Короче, сам, получается, справился, своими, гм, скромными силами. Зато теперь, наутро после постельных подвигов, я всё-таки разобрался в первопричине столь бурной реакции. Вспомнил.

Каждый подросток в нежном возрасте, познав радости полового созревания, но не познав прелести самого процесса, неизбежно грезит в предвкушении. И невольно более или менее подробно придумывает себе некий идеал возлюбленной. Кто-то видит в своих мечтах вполне конкретных реальных знакомых и не очень красавиц, кто-то – некие обобщенные образы, а кто-то собирает себе, как я, некую мечту. Чтобы, значит, на талии ладони смыкались, а волосы цвета воронова крыла обязательно ниже попы, и чтоб сама задница… гхм. Обычно после первых реальных опытов, да и просто с возрастом мечта блекнет, постепенно стирается из памяти… Но вот, как выяснилось – не до конца.

Внешне Наташа (да, я уже переделал местное имя, опять) от подростковой моей мечты отличалась цветом волос, и талия у неё была не такой тонкой – всё-таки живой человек, а не фантазия. Ещё я не уверен был насчёт черт лица, в смысле – не уверен, что вообще о них тогда думал. Потому что сейчас образ из памяти чётко слился с девушкой, безумно мило спящей рядом. Учитывая, что вчера между нами было, на Земле я бы уже помчался делать бутеры на завтрак и заваривать кофе для пресловутой доставки в постель. Но здесь, в чужом доме… с другой стороны – а почему нет? У зарубежников даже печи противодымные, но конструкция не должна быть настолько сложной, чтобы умный человек (вроде меня, да-да) не разобрался бы, как следует подумав. А Ната как раз оценит, как я для неё расстарался… тьфу, блин. Кажется, я поторопился, посчитав, что меня отпустило!

На самом деле, думаю, кроме выживших юношеских грёз что-нибудь этакое сотворить меня под руку подталкивал ещё один факт: стыдно признаться, но я вчера едва не облажался! Нет, не то, что вы подумали – с контролем собственного организма я справился лучше некуда – я же всё-таки виталист как-никак. Проблема внезапно оказалась в другом. В магии. Я к ней, оказывается, привык. Привык настолько, что сам за собой этого особо не замечая, спокойно себе использовал даже в этом.

Любой мужчина, если он только не конченый эгоист и не менее конченый идиот, старается не только сам получить удовольствие от секса, но и сделать хорошо партнёрше. Если не из понятной мужской гордости, то хотя бы ради возможного повторения процесса с этой же партнёршей. Безусловно, есть дамы, что и сами хоть куда… В смысле справляются, а не то, что вы подумали! Хотя по странному стечению обстоятельств «хоть куда» для вышеозначенных особ справедливо во всех смыслах… и позах… тьфу, блин! Короче. Нормальный мужик постарается сделать всё, чтобы его женщине было хорошо – и точка. А современный землянин обычно даже представляет, как это сделать. Правда, тут мне повезло с миром-реципиентом: здесь я узнал реально много нового.

Помните моего приятеля Пака, с которым мы ещё вместе лабораторки по нормальной физиологии делали, а я ему за это в борделе время от времени ассистировал при оказании медицинских услуг клиентам? Кроме магического аналога пластической хирургии мой однокурсник занимался ещё и работой с фертильностью (восстанавливал детородность или наоборот), но основным его занятием было тупо приведение клиентов и обслуживающего их персонала в готовность. Та ещё работёнка, но первокурснику-негражданину в Лиде иначе было и не заработать. Кстати, пока я не подался в Рению, зарабатывал Пак едва ли не больше меня, причём не рискуя головой на охоте…

Короче, все нужные приёмчики я подсмотрел и запомнил. И использовал. Сначала в сложных ситуациях – типа секса на дне земляной ямы на ещё тёплом трупе лисицы хаски. Ну вот хотелось мне, чтобы у Тани остались только приятные воспоминания от окончания того «приключения». А потом незаметно втянулся и стал читерить. Здорово же, когда не надо угадывать, какой тип предварительных ласк сейчас нужен твоей партнёрше и ей становится хорошо от каждого твоего касания? Вот и вчера я, как только Наташа позвала меня к расстеленной постели, начал действовать в привычном ключе. Впиться губами в податливые губы, одной рукой скользнуть по бедру, другой нетерпеливо сжимая божественную грудь… Хорошо хоть, остатков мозгов хватило понять: что-то идёт не так!

Нет, я не забыл, что меня женили не на ком-нибудь, а на колдунье. Но одно дело держать в голове факт, а другое – совсем не чувствовать исходящего от девушки давления магии. Стихия свободно стекала у меня с пальцев, не встречая преград, проникала в тело красавицы… и исчезала, словно тонула в чёрном омуте! Ни волн, ни завихрений, вообще без следа! У меня аж мозги прочистило ненадолго. Достаточно для того, чтобы понять: во-первых, своим активным домогательством я Нату не особо возбудил, а во-вторых, зарубежница в принципе не очень понимает, что ей делать. Примерно как Рона, когда был наш первый раз. Но моя красавица-эльфийка зато горела энтузиазмом научиться, а вот колдунья… м-да. Словно выполняла свой долг. Хотя почему – словно? Общество приговорило – она сделала. М-мать.

Пришлось сдавать назад, попутно объясняя, что я потерял голову от её красоты. Минут десять я рассказывал, почему моя жена такая красивая, пока наконец не добился появления румянца на щеках вновь – всё ещё слабого, но уже сильнее, чем раньше. Дальше настал черед поглаживания, первых медленных поцелуев, постепенно перешедших в более жаркие под более смелые и прямые ласки, а потом… Через достаточно длительное «потом» я всё-таки заставил её кончить! Семь потов сошло, в смысле сошло бы, если бы не моя Стихия. Сладкая победа после длительной осады.

Когда сквозь щель в единственном ставне пробился первый тусклый серый луч, я всё-таки встал. Разглядел наконец выражение лица супруги – такое беспомощное и одновременно милое, что захотелось немедленно прижать девушку к себе и… В общем, решил не быть свиньёй и дать человеку поспать. Работала бы на ней моя магия – никаких проблем, и сон разрушить бы не дал, и диагностику заодно провёл, а то не нравится мне эта анемичная бледность. Но раз нет, то ограничился тем, что аккуратно подоткнул толстое тёплое одеяло. В доме понемногу стало холодать – дрова в печи прогорели. Кстати, я бы и поесть не отказался. Виртуозная готовка на печи всё ещё не входила в число моих несомненных талантов, но с простейшими блюдами вроде всё той же каши я даже на костре справляться научился, а тут настоящий очаг, прямо роскошь. Ну или хотя бы разогрею то, что Ната вчера упоминала…

Надо сказать, что изба ведьмы не отличалась огромным количеством комнат: были сени, или как там называется короткой тамбур перед дверью, чтобы тепло удерживать, и собственно изба из одной комнаты. Ложе, правда, отгораживалось плотными занавесями, но это, по-моему, было больше для тепла, чем от нескромных взглядов. Это всё, что я вчера разглядел, потому сегодня мне предстояло ознакомиться с бытом отвальных подробнее. Но сначала – ставень долой, и да будет свет! Без деревянной «занавески» видно стало получше, но тоже не сказать чтобы прекрасно. Оконце не отличалось величиной, и стекло в нём было настолько мутное (именно мутное, а не грязное), что я, как ни старался, ничего на улице не разглядел. Так, ладно. Теперь печь, потом еда.

Печь мне искать не пришлось, но только потому, что я успел разглядеть вчера здешние дымоходы. Местные действительно в прямом смысле закапывали свой источник тепла в землю, прямо под пол сруба, так что для доступа к топке пришлось спуститься на несколько выложенных из более-менее отёсанных диких камней ступеней ниже уровня первого этажа… а потом разбираться, какая из грубовато выкованных металлических дверок за что отвечает. Четыре штуки – это не слишком до фига для такой конструкции? Вроде не паровоз, к чему столько сложностей? Хорошо хоть, ещё не совсем прогоревшие остатки вечерней закладки дров в одной из камер подсказали, куда совать новое топливо, а то мог бы и оплошать. На заставе что с плитами для поваров, что с отопительными печами в казармах всё как-то попроще было… Так, этот пункт вроде всё. Еда?

Поднявшись опять на уровень пола первого этажа, я попутно смахнул сажу с рук вместе с частичками сшелушенного магией верхнего слоя кожи – разумеется, аккуратно пошитую варежку-прихватку я заметил только после того, как перепачкался обо всё, что только можно. Внимательно огляделся по сторонам… Ещё раз внимательно огляделся. Отмахнулся от желания потрясти головой – вряд ли от этого горшки, кастрюли или хотя бы тарелки с ложками материализуются. Хотя – ну вот куда их можно упихать в комнате едва ли двадцать квадратов размером? В монументально выглядящий сундук? В две большие корзины в углу с плетёными из прута крышками? Под ставшим этой ночью супружеским ложем?

«Тупо сожри остатки сухого пайка из вещмешка и не парься», – подсказал мне встроенный в подсознание каждого мужчины «помощник». Но я, конечно, его не послушал. Мешок, впрочем, так и брошенный вчера у входной двери в компании с волчьим плащом и копьём я проверил – так, в порядке рекогносцировки. Учёт доступных активов лучше вести с хорошо знакомой части.

Стена, в которой была сделана входная дверь, Наташей была отведена под вешалку для самой верхней одежды и оружейную стойку. Логично, одобряю – в казармах Войска точно так же было. Осмотр этой части комнаты получился интересным: я выяснил, что моя благоверная владеет луком, не таким монструозным, как у зарубежников-мужчин, но тоже довольно мощным. Кроме лука на заботливо вбитых аккуратных деревянных крючках висел серп, который я сначала отнёс к инструменту, а не к оружию, и только потом разглядел крепление на рукояти. Н-да, насадив на плечо лука остро отточенную металлическую загогулину, можно было получить штуку в каком-то смысле пострашнее копья. С другой стороны, может быть, это была просто этакая разборная коса? Вроде разумно, не таскать же с собой по далеко не безопасному лесу каждый раз дополнительную не особо нужную палку, если ещё одна такая же болтается у тебя за плечом?

Так и не придя к какому-то окончательному выводу, я пожал плечами и подошёл к столу – второму сильно выделяющемуся после кровати предмету в доме. По пути заглянув в одну из корзин, оказавшуюся банальной заменой комода. Рыться в чужом белье я, конечно, не стал. Немного засомневался насчёт сундука, но и тут решил махнуть рукой – логично хранить в таком протосейфе нечто ценное, а ценное – совсем не то, что хочется показывать первому встречному. Даже если он внезапно стал мужем.

За столом вчера Натана действительно пряла – именно так, как я себе представлял этот процесс по полузабытым детским сказкам. Специальную тяжёлую напольную деревянную подставку с этакими шипами венчала неопрятная куча шерсти. От которой отходила довольно толстая нить, другим концом навитая на веретено. Нежные женские пальчики вручную свивали отдельные волоски в пряжу, а из пряжи можно было потом, например, вязать. Да уж, занятие для очень терпеливых людей. С другой стороны, чем ещё в деревне можно заняться одинокой женщине длинными тёмными вечерами? Читать? Не смешно даже. Вязать разве что, но для этого как раз пряжа и нужна…

Задумавшись, я машинально подхватил со стола один из светильников, осмотрел со всех сторон… и выкинул из головы все дурацкие мысли про шерсть. Внимательным взглядом оглядел поверхность стола и что на ней расставлено, опять светильник, точнее, именно что горелку – и покачал головой. Надо же, чуть не повёлся на весь этот сельский колорит: домотканая одежда, безрукавки со шнуровкой, прялка… и полноценная портативная алхимлаборатория рядышком. Ну а что хозяйка использует вместо пробирок и чашек Петри слегка разномастные баночки из всё того же мутноватого стекла – может, ей и впрямь так удобнее. Лабораторная посуда бьётся почём зря, а когда и расплавляется ненароком, если чего-нибудь не то смешать.

Я успел больше двух часов проработать с бумагами, прежде чем Натана проснулась. Она прошуршала одеждой у кровати и вышла из-за задёрнутых мною для тепла занавесок полностью облачённой.

– Доброе утро. – Я на секунду оторвался от записей, постаравшись максимально тепло улыбнуться.

– Утро, – спокойно, чуть задумчиво кивнула мне она.

И всё. Я опять уткнулся в записи, благоверная занялась вознёй по хозяйству. Спустилась к печи, что-то сделала с дровами, потом вышла на улицу и вернулась с чугунком, потом… честно говоря, я перестал следить. Насколько мне было интересно разобраться тут со всем с утра, настолько же я сейчас горел желанием выплеснуть свои мысли на бумагу. Что, вообще говоря, само по себе было не самым нормальным желанием, но… Пожалуй, сейчас, как никогда, я имел право на небольшой задвиг.

Год назад, выезжая из Лида, я не очень хорошо себе представлял, во что ввязываюсь. Да что там – не понимал вообще. Всё, что я слышал о легендарных защитниках Горловины до получения собственного личного опыта, относилось к Войску Рубежа примерно так же, как относится реальная жизнь рыцаря к сюжету рыцарского романа. Я, правда, благодаря своим «приключениям» в герцогстве Берг немного ознакомился со средневековой гвардией королевства Зар – кстати, через лучших, на полном серьёзе, её представителей вроде герцога Эдмонда. Но не в обиду будет сказано – войска королевств и в подмётки не годятся настоящей армии, Войску Рубежа.

Собственно, потому-то рубежники и могут противостоять атакам изменённых без чудовищных потерь в живой силе, так характерных для всех остальных вооружённых формирований, законных и не очень. И дело не во владении оружием и не в выучке, и даже не в чудодейственных снадобьях отвальных и условно-подконтрольных мутациях части личного состава. Нет, причина прочности и силы Войска в том, что оно – Структура. Ну или Система – уж как кому больше нравится. Против потока разрозненных чудовищ сражаются не отдельные люди, а единый организм. Армия. И это действительно меняет всё.

На Земле силу Структуры давно, так сказать, «распробовали». Любой ставший мало-мальски успешным бизнес прежде, чем пытаться развиваться дальше, строит свою Систему – необходимость этого настолько общеизвестна, что большинство моих земляков даже не задумываются, зачем это нужно. Политические партии, профсоюзы, те же армии государств, да и сами государства – всё это постоянно окружает нас с детства, привычно, как воздух. И примеры того, как развал Структуры или просто неэффективность способны помножить на ноль все усилия, все капиталы – тоже перед глазами.

Во многом мой быстрый прогресс по службе в Войске, да и в Лиде до этого, объясняется моей внутренней готовностью и умением быть частью Системы. Да, республика – тоже Структура, государство в прогрессивном понимании этого термина. И там я тоже неплохо так поднял свой социальный статус: всего за два с половиной года – от нищего гражданина до выпускника университета, почти готового повелителя Жизни! Помните, как я ныл сразу после попадания, что мне не досталось никакой суперспособности попаданца, про которую так любят писать в фэнтезийных книгах? Каюсь, ошибся. В отличие от абсолютного большинства людей этого мира, для меня естественно быть частью целого. Не объединения равных, не союза индивидуальностей, но, как я уже сказал выше, организма!

Знаю, что вы скажете: самое место и время, блин, чтобы забивать себе голову разными полуабстрактными рассуждениями! Но нет, именно сейчас – и место, и время. Я ведь лишь второй раз за все годы пребывания в этом мире оказался вне всех здешних Структур. В первый раз – это когда я в баронство Бертран ездил… и тогда я едва не обзавёлся женой, кстати. Второй раз, хех, отвертеться не удалось. М-да. Ну, как бы то ни было, я сейчас ещё раз вырвался из привычной для себя среды обитания и теперь мог более-менее взглянуть на свою жизнь со стороны. И это важно. Очень.

Быть частью Системы – настоящей Системы, а не бледного подобия, как у местных аристо – это значит намеренно загнать себя в некие рамки. Став частью организма, нельзя остаться полностью самостоятельным. И чем больше твоя персональная роль в Структуре, тем меньше остаётся возможностей для свободы манёвра. Ну хотя бы потому, что каждое твоё действие повлияет на все остальные элементы Системы. Как пример – президент страны на Земле: вот уж кто себе лишний жест, даже лишнюю улыбку позволить не может. Каждый мах ладошкой снимут на камеры с шести сторон, и потом аналитики будут неделю статьи калякать…

Вот это вот, про что я сказал абзацем выше, я в полной мере прочувствовал на себе, попав на службу в Войско. Я привык быть эффективным на своём месте, ведь именно эффективные работники продвигаются по службе. Был хорошим менеджером в родном мире, старался стать хорошим виталистом в республике. Избавился от баронства (Себе чего врать-то? Именно избавился, даже не попробовал отстоять права), едва понял, что хорошим землевладельцем-феодалом мне не стать. А попав в рубежники, постарался стать хорошим солдатом, сержантом, офицером. И мне – о да, это удалось.

Строго говоря, лейтенантскую лямку мне толком и не пришлось потянуть. Вряд ли охота на волков и целительский рейд можно назвать обычной офицерской службой. А вот сержантской доли хлебнул, что называется, от души. Какая, как вы думаете, основная обязанность младшего командира? Рулить, так сказать, своим десятком? Хренушки! Командование отвальными у меня занимало процентов этак десять от общего времени. Всю остальную занятость мне обеспечивала рутинная работа внутри Системы – обеспечить подчинённых довольствием, тренировками, бытовыми удобствами и расходными материалами (от стрел до портянок). Причём не один раз обеспечить, а непрерывно поддерживать – потому что только так можно обеспечить боеготовность вверенного личного состава на должном уровне. Голодные и замёрзшие солдаты такого навоюют – лучше впереди них в пасти тварей прыгнуть!

Знаю, звучит не так уж сложно, но… как бы объяснить. Вот представьте себе какой-нибудь механизм: шестерни вращаются, передавая усилия друг другу. Но чтобы эта механика не клинила на каждом обороте – нужно машинное масло. Нет его – и всё встанет, если не чего похуже. Так вот, масло – это младшие командиры и есть. Крутись как хочешь, но твоя шестерёнка-десяток должна работать на своём месте и работать эффективно. Но если все шестерни исправны – махина Войска, словно стальной каток, способна раскатывать в тонкий блин порождения Шрама! Кстати, если вы думаете, что офицерам, особенно старшим, проще, – забудьте. Они в этой Системе – двигатель.

Вот потому мне приходилось заниматься, казалось бы, такой далёкой от службы хренью, как перегонка браги, лечение других солдат, борьба с интендантами и прочими активными телодвижениями – обеспечивал и играл роль смазки. Итог – убитый мною при участии отвальных тигр и спасённая застава. Не в смысле укреппункта – я про выведенных Бассом людей. Не справился бы он без меня, а я не справился бы с нарийцем без Баюна, Косточки и остальных, по моему приказу полезших почти в прямом смысле слова совать голову в пасть тигра. И всё замечательно вроде… вот только у меня совершенно не оставалось времени не то что на семью, ждущую меня в Лиде, – на самого себя. Едва находил возможность читать конспекты – в час по чайной ложке, но хоть так. Про записи об омоложении организма даже не заикаюсь – там разбираться надо было. Зато натренировался оперировать едва ли не с закрытыми глазами и без скальпеля. Тоже достижение… только вот какое-то не то. Не из тех, что я планировал для себя хотя бы год назад.

Структура – это такая ловушка, из которой чрезвычайно сложно выбраться. На Земле можно выбрать свою Систему… поначалу. Потому что чем выше ты поднимаешься по иерархии, тем больше Структура становится частью тебя. Как пример – тот же Ромар: вот уж воистину плоть от плоти Войска. Власть у него приличная, но о чём-то постороннем он в принципе не думает. Кажется, я понял, почему Горец до сих пор ходит в лейтах и лошадям хвосты крутит… и почему маги так старательно отгораживаются от аристократических недогосударств. Недо-то они недо, но постепенно развиваются. Структура, в которой место человека определяется его навыками, знаниями и способностями управлять подчинёнными, куда эффективнее местнических междусобойчиков дворян.

Кстати говоря, верный способ спустить в унитаз Систему – начать сверху ставить на места своих родичей или хотя бы знакомых. Так развалился Советский Союз – руководящая партия стала вести себя как аристократия. Так корпорации терпят многомиллиардные убытки – только потому, что папа поставил сыночка командовать каким-то там направлением своего бизнеса. Вот у рубежников такой хрени нет: ослабить себя – значит скормить тварям Шрама. И у республики нет – повелители Жизни выстроили такую структуру, что родственные связи для граждан не значат вообще ничего. Интересно, как обстоят дела у Белых, ведь Церковь – это третья Система этого мира. Может, у них с этим проблем больше, иначе бы Белые давно показали всем кузькину мать…

…Возвращаясь к вопросу достижений и Систем. Структуры – как люди: тоже развиваются. Медленно, но это происходит. Хорошо, когда тебе по пути с Системой или в целом по пути. Или хотя бы возможен компромисс. Но быть частью Лида, поставившего во главу угла ещё не очень явный, но фашизм, мне совершенно не хотелось. Раньше я думал, что, поднявшись наверх общества республики, смогу что-то поменять, но теперь это выглядело для меня сомнительным. Спасибо Войску – служба помогла прочистить мозги. Я ведь, уезжая из Лида, не собирался становиться рубежником по духу. Собирался найти себе уютный, безопасный уголок и просто пересидеть три года при лазарете, формально выполнив требования Кристиана. Собирался, да. Вот только вышло всё с точностью до наоборот. Это служба отформатировала мне мозги.

Нет, я не забыл, что хотел ранее, и не посчитал былые цели ненужными. Я про само отношение к жизни. Виталист Арн на любую проблему смотрел как на научный вопрос. Исследования, эксперименты, анализ – и решение. Блистательный офицер Арн (врать-то себе не нужно – не просто так я плащик пошил из трофейного меха, понтов захотелось) на проблемы смотрел куда проще: обойти, уничтожить, обратить в преимущество. Подруга решила устроить едва ли не суицид. Вот тебе маленького в подол, займись делом. Корчмарь дерзит? За кишки его. По белке можно и из ручной гаубицы шмальнуть – две задачи решить за раз. Красивая девка, которую коллективное руководство деревни назначило женой? Так в чужой монастырь со своим уставом не ходят.

На самом деле то, что я сорвался на Наташе – это было закономерно. Слишком уж сильно образ офицера на меня не подходил, постоянно давил на сознание. Перманентный стресс в течение года – ну и естественная для молодого организма реакция. Первый раз – на стене с Кариной – ещё можно списать на случайность. Второй раз – закономерность. И это ещё цветочки. В Рении я определился, чего же хочу от жизни, а теперь, похоже, настало время решить, каким я хочу быть. По уму надо бы наоборот, но где ум – и где экзистенциальный кризис. Так, кажется, это называется? Твою ж мать, вот не ожидал, что однажды вляпаюсь в такое… такое. А мне ведь, если годы на Земле в зачёт пускать один к одному, уже за сороковник… или как раз наоборот – пора?

Все сложные проблемы я привык решать с бумагой и карандашом и в этот раз не стал изменять своим привычкам. Достал листы, нарисовал схемы, подбил пункты – и сразу легче на душе стало. Почти три часа угробил, чтобы всё разложить по полочкам. Зато когда есть формализованное описание задачи – решение найти значительно проще. Пусть это займёт несколько дней, да даже недель.

Правда, ответ я могу дать прямо сразу – про это в моём первом мире написано столько книг, что не «подглядеть» его было сложно. Быть собой. Ведь я не персонаж из RPG-игры, мне не нужно выбирать, кем быть – магом, менеджером или рубежником. Они все – это я. Но одно дело сказать и записать, и другое – понять, как это сделать…

Хлопнула входная дверь, и в комнату вошла Натана, неся перед собой ещё одну корзину с крышкой. Я сообразил, что она вышла минут двадцать назад – куда-то уходила от дома. Девушка аккуратно утвердила с позволения сказать плетёный контейнер на полу рядом со столом, откинула крышку и выставила передо мной… тарелку. Обычную глиняную тарелку, довольно неплохую: ровную, поверхность покрыта глазурью. В королевствах далеко не каждый себе может позволить такую, многие с деревянных едят, и ничего. Тем временем ведьмочка достала и поставила вторую тарелку на то место, куда, видимо, хотела сесть сама. С сомнением посмотрела в угол, где стояли её корзины – кстати, абсолютно идентичные этой, – и выудила из ёмкости ложки. Ещё раз с сомнением посмотрела на получившийся натюрморт, сняла полотенце с крючка на стене, вернулась и протёрла посуду.

– Я не очень хороша в хозяйстве, – призналась мне жена, поскольку я продолжал за ней наблюдать. Девушка немного помялась и попросила: – Скажи, если что не так. В последний раз тарелками пользовалась перед тем, как Наставница ушла, а это было восемь лет назад…

Не будь за моей спиной бревенчатой стены – был бы риск упасть с лавки.

– Я… скажу, – осторожно согласился я. Помолчал, но любопытство пересилило: – А как тогда?…

– Из чугунка. Ложкой.

А… Ну, логично.

– Я научусь… Наверное, – подумав, как-то не слишком уверенно пообещала благоверная. И выложила из корзины прямо на стол небольшую головку сыра. Следом появился кусок копчёного мяса, пучок похожей на петрушку зелени. Ведьма взялась за нож и начала нарезать сыр – да, прямо на столе. В десятке сантиметров от лабораторных склянок и горелок. Нет, понятно, что стол в доме один и места тут не до фига, но…

– А больше тарелок не было? – когда Натана взялась за мясо, не выдержал я.

– Были, – девушка моргнула. – На общинном складе их много.

Видимо, она что-то поняла по моему лицу, так как, опустив глаза, тихо призналась:

– От меня потому назначенный обществом жених сбежал.

– Баюн говорил, что он вроде на охоте погиб? – припомнил я. В ответ мне досталось невыразительное молчаливое движение плечом – видимо, «думай что хочешь».

Н-да. Тяжёлый случай. Кажется, всякие личностные кризисы придётся временно отложить. Восемь лет, а сейчас ведьмочке на вид восемнадцать-девятнадцать. Это она ребенком единственного опекающего её взрослого человека лишилась, я правильно понял? И община, такая дружная и такая властная, что решает вопросы брака, а отдельные личности даже вякнуть не смеют – ничего не сделала? Отвальные, мать вашу! Да что у вас тут вообще происходит?!