Я вижу тебя

4 глава

Прошло еще четыре дня, в течение которых ничего не изменилось. Несмотря на множество объявлений, замусоривших город, и ежедневный репортаж с ее фотографиями, пугающими местных жителей, родственники Ульяны не объявились. Похоже, никого не интересовала судьба русской девушки, не знающей даже собственно настоящего имени.

Майкл Джонс старался навещать свою странную пациентку как можно реже. В непосредственной близости с ее внимательными глазами, он терялся и чувствовал себя "открытой книгой". Если ему нужно было что-то о ней узнать, он просто посылал Эстер — медсестру, которой девушка очень кстати понравилась.

Из полученных травм остался только перелом руки и поврежденные ребра, правда, с таким диагнозом в больнице делать было нечего. Пора было ее выписывать. Ульяна сама понимала, что жить в больнице, пока ее память не восстановиться, ей никто не позволит, даже если ее покровитель и вредитель в одном лице будет очень стараться. Решив поговорить об этом с доктором Джонсом, она с аппетитом накинулась на свой завтрак. Не успев съесть и половину того, что стояло на подносе, Ульяна умудрилась разлить вишневый сок на свою единственную кофту. Злостно ругаясь, естественно, по-русски, она постаралась стянуть ее. В конце концов, это получилось, причинив боль и неудобство неподвижной руке. В пакете, великодушно подаренном доктором, она нашла серую футболку и задумалась: в отличие от кофты на пуговицах, ее надеть практически невозможно. Вот если бы у нее, как у куклы, руки легко откручивались и вставлялись на место… Беспомощно вздохнув, она натянула воротник футболки на голову, которая повисла на ее шее как шарф, не желая дальше двигаться.

По обнаженной коже бегали мурашки, а Ульяна все смотрела на свою загипсованную руку и люто ненавидела ее, как самого злейшего врага. С раздражением надавив ладонью на гипс, она громко вздохнула, всей душой желая, чтобы рука сгибалась. Вдруг ее неподвижное предплечье слабо засветилось, мерцая, словно алмазный песок. Едва заметное покалывание охватило сначала пальцы, затем быстро распространилось до самой подмышечной впадины, заставляя хихикать от щекотавших мурашек. Одновременно на лбу выступила испарина, а тело накрыло странной слабостью. Она уже приготовилась падать в обморок, когда неожиданные ощущения прекратились. Осмотрев подозрительную правую руку, девушка рванула гипс, который на удивление легко поддался. На гладкой коже не было ни порезов, ни шрамов. Она пошевелила пальцами, но никакой боли не почувствовала. Довольно улыбнувшись, как будто ничего странного не произошло, она спокойно надела футболку и продолжила завтракать.

До сегодняшнего дня она пила несладкий чай, но сейчас, словно наркоман, накинулась на белый песок, и, только съев половину сахарницы, успокоилась. Вторую часть она высыпала в кружку и тоже быстро съела, потому что жидкостью то, что получилось, никак нельзя было назвать. После чревоугодной процедуры румянец снова разлился по ее смуглым щекам. Поставив поднос на тумбочку, Ульяна выпрямилась на кровати и положила ладони на перемотанные ребра. Сосредоточившись на мысли, что она полностью здорова и у нее нет даже заусениц на пальцах, девушка несколько раз глубоко вдохнула и стала ждать результата. Легкое покалывание, появившееся сначала в пальцах ног, стало быстро подниматься по всему телу, принося одновременно неимоверную слабость. Как только она почувствовала, что ничего больше не болит, то сразу же потеряла сознание.

Сначала она услышала взволнованные голоса, громко спорящие на какой-то тарабарщине, потом сквозь размытый туман увидела прекрасное лицо ангела, который ей обольстительно улыбался. Она протянула руку, желая коснуться его светящейся кожи, но дивное существо почему-то нахмурилось и испустило ужасно неприятный запах кошачьей мочи.

Майкл силой уложил руку девушки на кровать и снова поднес пузырек с нашатырным спиртом к ее носу. Она сморщилась и отвернулась, но самое главное — пришла в сознание.

Доктор удивленно осмотрел ее чистое лицо, на котором еще вчера вечером были глубокие царапины, и лежащий у кровати гипс, но при медсестре решил ничего не спрашивать. Как только женщина вышла, он рывком посадил Ульяну на кровать и сердито спросил:

— Зачем Вы сняли гипс?

Девушка быстро замотала головой: от резкого перемещения закружилась голова, и она снова была готова творить шедевры в стиле Ван Гога.

— Доктор, черт возьми, забыл — не навреди!

Майкл растерянно отстранился и осмотрел ее уставшее лицо.

Девушка покопалась на прикроватной тумбочке и нашла сахарницу, правда, после ее недавнего пиршества, совершенно пустую.

— Мне нужен сахар, я хочу сахара, — Она вложила в его руки керамическую посудину. — Пожалуйста.

Как только он вернулся, она выхватила из его рук чашку и принялась есть сахар, орудуя ложкой с завидной скоростью. Потом перевернула сахарницу и, закинув голову назад, высыпала все, что осталось прямо в рот. Довольно откинувшись на подушку, Уля широко улыбнулась сидящему напротив мужчине, как старому другу. Он не ответил на ее улыбку, а, наоборот, обдал холодной волной недоверия и отчужденности.

Девушка опустила взгляд и посмотрела на его сплетенные красивые пальцы, потом скользнула выше к широкой сильной груди и тут остановилась. На лицо смотреть не хотелось: она чувствовала, что ему не нравятся ее глаза.

— Доктор, как Вас зовут?

— Доктор Джонс, я уже говорил.

— А имя? Вам года на три больше, чем мне.

— Я старше, чем выгляжу.

Ульяна саркастично ухмыльнулась:

— Это уж точно.

Майкл мгновенно напрягся, уловив в ее голосе иронию, и, желая скрыть собственную растерянность, снова пошел в наступление.

— Зачем Вы сняли гипс?

— Ну, что Вы заладили! Не нужен он мне. Нет у меня перелома, нет!

— Еще вчера был.

— Значит, не был. Может трещины и ушибы, но перелома не было. — Она свободно помахала перед его лицом рукой, и, немного подумав, скрутила кукиш, правда успела его спрятать прежде, чем Майкл поднял глаза. — Видите, очень даже целая рука.

— Вижу, особенно хорошо у Вас получаются комбинации из пальцев.

Девушка даже не подумала смутиться и заливисто рассмеялась. Майкл ответил ей сдержанной улыбкой.

— Ульяна. Как Вы понимаете, остаться в больнице Вы не можете, к себе взять я тоже не могу…

— Общественное мнение?

— Личные принципы.

Девушка понимающе кивнула, а доктор продолжил:

— Но и бросить Вас на волю судьбы я не могу себе позволить. Эстер уже давно овдовела и живет одна в большом доме. Она согласна предоставить Вам крышу над головой. Как Вы на это смотрите?

— Она мне нравится. Очень добрая женщина, действительно добрая.

— Ну, тогда одна проблема решена. Если Вы захотите работать, я помогу что-нибудь найти. Пока нужно просто подождать, возможно, память к Вам скоро вернется. Если этого не произойдет, тогда подумаем о новых документах. А сейчас возьмите эти деньги. Возвращать их Вы не обязаны, поверьте, я достаточно зарабатываю.

Ульяна благодарно кивнула и положила ладонь на сцепленные руки мужчины. Он непроизвольно дернулся и удивленно посмотрел на ее маленькую кисть, очень смуглую на фоне его светлой кожи. Люди всегда смотрели на него с благодарностью — такая профессия, но никогда не стремились коснуться. Наоборот, они бессознательно держались от него подальше, будто чувствуя опасность, хотя уже больше ста лет он не убивал людей, довольствуясь обширными возможностями врачебного ремесла. В холодильнике всегда имелась пара литров свежей донорской крови, неприметно спрятавшихся за банками с огурцами и соком.

— Доктор Джонс, спасибо Вам. Не буду прощаться: мы еще не раз увидимся.

— Меня зовут Майкл, можете называть меня именно так. После того, как я застегивал Вам бюстгальтер, думаю, такая фамильярность вполне позволительна.

Оставив девушку одну, он сразу же направился в свой кабинет и нашел историю болезни Ульяны. Перечитав данные осмотра несколько раз, доктор взял рентгеновские снимки ее руки и ребер, на которых были явно видны переломы.

Устало вздохнув, он потер переносицу.

— Кто ты такая, Ульяна непомнящая?