Я стала женой злодея

ГЛАВА XII

— Святая Азалия… Уже полдень, просыпайтесь, — услышала я тихий голос Несси и со стоном перевернулась на бок.

Ладонь рефлекторно скользнула по второй половине кровати, но она была пуста. Я зажмурилась. Могло ли мне все лишь присниться? Но сухость и жжение в глазах красноречиво намекали, что рыдала я вчера очень даже по-настоящему.

— Сейр Абенаж запретил мне вас будить, но ведь вы иначе вечером не уснете, — уже хлопотала в комнате Несси, раздвигая шторы и запускаю в комнату теплый дневной свет.

Я растерла лицо ладонями и села, чувствуя себя совершенно разбитой. Голова болела, крутило в животе. И хотя спала я судя по всему долго, но ощущала себя так, словно не смыкала глаз совсем.

— Святая Азалия… — позвала меня горничная, и я заторможенно обернулась к ней.

На лице женщины проступало явное беспокойство, и она комкала в руках белоснежный передник.

— У вас что-то болит? Святой вчера приходил и исцелил вас, но выглядите вы неважно. Мне набрать для вас ванну? Или пригласить девушек для массажа? Может, хотите прогуляться по саду и выпить чаю? Я сейчас же распоряжусь!

Невольно я улыбнулась. В этой прекрасной женщине всегда было слишком много заботы и любви ко мне. Но мне это нравилось. От нее словно исходили особые лучики теплоты, в которых я с удовольствием нежилась.

— Давай начнем с ванны, — ответила я ей и собралась было откинуть одеяло, но мельком бросила взгляд на постель и увидела, что вторая подушка, на которой в теории должен был спать Ридрих, была девственно ровна. Странно. — Несси, а где ночевал сейр Абенаж? — тут же сорвался с губ вопрос.

Горничная бросила на меня слишком проницательный взгляд, но все же ответила:

— В своих покоях, Святая. А рано утром он отбыл. Куда - неизвестно.

Почему он ушел к себе? Еще когда мы считались братом и сестрой он пару раз ночевал со мной, а тут вдруг вернулся в свою спальню. С чего бы это? Мысль свернулась комочком беспокойства в груди, но я временно отмела этот комочек в дальний угол, решив позже все разузнать у Ридриха, а не строить пустые теории.

Да, и… Нам о многом нужно было поговорить.

Пока Несси занималась с ванной, я подошла к зеркалу и критично осмотрела свое отражение. На удивление выглядела я неплохо. Лишь покрасневшие веки и синяки под глазами напоминали о том, что предыдущий денек у меня был не сахар.

Я прошлась ладонями по лицу, и пальцы замерли на губах. Эти губы вчера целовали Ридриха. В животе тут же вспорхнули бабочки, а в груди затянуло.

Просто невероятно.

— Все готово, Святая, — произнесла появившаяся горничная, вырывая меня из моих мыслей. — Идемте.

Приятно пахнущая османтусом теплая вода временно забрала себе все тревоги. Я откинулась на бортик ванной, закрыла глаза и позволила Несси ухаживать за моими волосами. Она мягко массировала кожу, что-то тихо напевала себе под нос, а моя голова на какое-то время стала совершенно восхитительно пустой. В ней не было ни единой мысли.

Мне нравилось, что мы были лишь вдвоем. Нравился этот тихий и привычный уют между нами. Но это также наталкивало на вопрос, что стало с Кементиной? А если заглядывать еще дальше, то что произошло на казни?

— Несси… — пробормотала я, не открывая глаз. — Что случилось, когда обнаружилась моя пропажа?

Горничная замолчала, на какое-то время погружая купальню в тишину, в которой раздавались лишь тихий всплески воды.

— Резня. Осужденные были казнены мгновенно, рыцарь Брайан и бывшая княжна - схвачены… Это была страшная картина, Святая Азалия. Не приведи Бог увидеть такое еще раз, — произнесла она, наконец, с тяжелым вздохом, но потом добавила: — Но этот предатель Брайна получил по заслугам!

Я улыбнулась и, открыв глаза, поймала взгляд женщины.

— Ты успела его пнуть во время пыток?

— Что вы такое говорите, Святая! — тут же стала меня журить Несси, но в ее глазах я видела, что она и правда не на шутку перепугалась от того, что увидела и переживала за меня. — И я ведь вам не говорила, что его стали пытать…

— А тебе и говорить не нужно, — прищурилась я, наблюдая за тем, как лепестки османтуса плавали на поверхности воды. — Узнать, кто его переманил, и уничтожить. Ридрих наверняка поступил бы именно так.

— Вы знаете его, как никто, Святая, — проговорила горничная. А потом будто невзначай добавила: — Ожидать ли нам скоро свадьбу?

— Я женщина приличная, Несси, — ответила я с коротким смешком. — Пусть этим вопросом озаботится Ридрих.

— Тогда я, пожалуй, распоряжусь о том, что бы начали готовить вам платье, — поддразнила меня женщина, и я улыбнулась.

***

Открывшаяся мне картина оказалась довольно… Плачевной.

За железной решеткой в одиночной камере сидела сжавшаяся Кементина. Обхватив себя руками, она отчаянно впивалась скрюченными пальцами плечи. Ее белые волосы были в полном беспорядке, а на лице написано выражение отчаяния.

Рыцарь, который провел меня в темницы, с вежливым поклоном удалился, так ни разу не подняв на меня взгляд. Я же молча рассматривала некогда гордую и независимую девушку, которая сейчас напоминала лишь свою жалкую тень.

Что такого сделал с ней Ридрих, что это сломало ее?

Я повернула полученный от стражника ключ в замочной скважине, механизмы заскрежетали, и Кементина резко повернула голову в мою сторону, привлеченная оглушающе громким звуком.

Но, кажется, мое присутствие лишило ее последней надежды. Она опустила голову, уголки ее рта изогнулись в кривой улыбке, и девушка тихо пробормотала:

— Госпожа… Пришли поиздеваться?

Поиздеваться? Признаю, я относилась к главной героине не лучшим образом, однако, это было лишь потому, что я хотела устранить угрозу в ее лице и дать понять ей, где ее место. И откровенно говоря, усвой она свой урок, сейчас бы не сидела здесь жалкая и забитая.

Решив не отвечать, я осмотрела темные каменные стены, кое-где покрытые плесенью. Мне не нравились темницы. В них пахло сыростью, кровью и смертью. Сами стены будто выпивали жизненную энергию и любой намек на радость. Хотя какая уж радость в таком-то места?..

— Для чего вы пришли? — продолжила Кементина хриплым сдавленным голосом. — У меня больше нечего отнимать!

На самом деле… Я и сама не знала, что тут делала.

После того, как я расспросила у рыцарей, что стало с Адэйном, ноги сами понесли меня сюда. Раньше я думала, что буду испытывать чувство торжества от того, что с главными героями, наконец, покончено, и от них можно больше не ждать никакого подвоха, но… Радости не было.

Вздохнув, я опустилась на грязную койку напротив девушки и бросила взгляд на крошечное окно, через которое почти не проникал свет.

Вчера, пока я спала, Ридрих, оказывается, уже успел разобраться с нашей парочкой. И при этом сделал это так, что врагу такой расправы не пожелаешь. И его наказание было настолько же жестоким, насколько гениальным.

Едва Адэйн пришел в себя в пыточной, мой злодей дал ему выбор: либо он публично отрекается от трона, и тогда Кементину отпускают, а самого его казнят, либо казнь будет ждать их обоих.

Это было жестокое, но все же щедрое предложение, учитывая, что главная героиня шпионила для Адэйна, а значит, по сути была мятежницей. Будь я на месте бывшего принца, согласилась бы не раздумывая, если бы речь шла обо мне и Ридрихе. Ведь коли мне все равно была уготована смерть, то пусть хотя бы он жил.

Но… Главный герой предпочел отказаться.

И Кементине стало об этом известно.

На самом деле… Я ей сочувствовала. По сути она проникла во дворец, терпела унижения от пребывания в роли служанки, подвергала свою жизнь риску и все это для человека, который уместив на чаше весов потерявшее всякий смысл право на трон и ее, выбрал первое.

В оригинальной истории их любовь расцвела яркими красками именно после того, как они прошли через все трудности вместе. Адэйн из концовки романа, вероятно, все же выбрал бы свою возлюбленную. Но этот Адэйн был только в начале пути, по которому ему не суждено было пройти.

И я на сто процентов понимала, что трагичное завершение истории главных героев целиком и полностью на моей совести. Я будто поменяла местами наши судьбы. Если Азалия и Ридрих в оригинальной истории погибли, а Кементину с Адэйном ждал эпилог, то сейчас все было с точностью до наоборот. По крайней мере, я на это надеялась. Я надеялась на то, что «счастливый конец» у меня все же будет.

— Прости, — проговорила я тихо.

Правда, прости, Кементина. Я украла твое «долго и счастливо». Но мир этого романа был жесток до безобразия. Либо ты, либо тебя. Обещаю, что хорошо распоряжусь своей судьбой и наслажусь каждым мгновением счастья вместе со своим злодеем.

— Не прощу, — глухо ответила она. — Я никогда вас не прощу, Азалия. Вы не Святая. Вы порождение самой тьмы. И вы, и сейр Абенаж. Думайте, что можете построить счастье на костях, но этому не бывать.

У меня по коже пошли мурашки, потому что Кементина словно ответила на невысказанный мной мысли. А девушка вскинула голову и посмотрела на меня своим пустым взглядом.

— Я проклинаю вас, Азалия, — пробормотала она, и улыбка ее стала по-настоящему пугающей. — Вы еще изопьете того горя, которым напоили меня.

Мое тело на каких-то жалких пару мгновений сковал страх, но я тут же постаралась расслабить напрягшиеся мышцы и поднялась, успокаивая сердцебиение.

Это лишь пустые слова, произнесенные впавшей в отчаяние девушкой. Она знала, что больше никак не могла навредить ни мне, ни Ридриху, а потому в ход пошли подобные угрозы.

Бессмысленная. Болтовня. И не более.

— Прости меня, Кементина, — повторила я. — Но я не жалею, что так вышло. Счастливо оставаться.

Девушка не пошевелилась ни пока я покидала темницу, ни когда закрывала замок. Однако когда я уже направилась вверх по лестнице, стремясь как можно быстрее убраться из этого жуткого местечка, вдруг услышала, как по железной двери заколотили и раздался истошный визг:

— Вернитесь! Вернитесь! Вы не смеете меня казнить! Я княжна! Стой!

Каждая моя клеточка молила меня о том, чтобы ускориться и больше не слышать этих звуков. Но я заставила свои ноги остановиться.

Я слушала крики героини, пока она не затихла, одновременно с этим воскрешая в памяти описание мучительной смерти Ридриха из оригинального романа.

Все правильно. Я все сделала правильно.

Конечно, пока я окончательно не разберусь с законами этого мира и не убежусь, что исчезновение Адэйна и Кементины пройдет бесследно, я не дам Ридриху избавиться от них. Но для них это была лишь отсрочка, а не спасение.

Рыцарь открыл передо мной тяжелую дверь, и дневной свет резанул по глазам. Я приставила ладонь ко лбу козырьком и вдохнула свежий, наполненный сладким запахом цветов воздух.

— Святая Азалия! — спешила ко мне старая горничная. — Сейр Абенаж на подъезде ко дворцу!

«Отныне ты всегда должна дожидаться меня, Азалия», — вспомнила я его слова, и на губах, несмотря на все произошедшее, показалась улыбка, а сердце в груди предвкушающе забилось.

— Спасибо, Несси, — улыбнулась я ей и, выкидывая все заботы и ненужные мысли прочь, поспешила к парадному входу.

Пошла ты к черту, Кементина, со своими проклятьями. Я никому не дам навредить моему злодею. Никому. Даже судьбе.