Я путешествую по ночам

Глава девятая

— Мы тебя заждались! — сказала светловолосая девушка с жестокой улыбкой-оскалом, когда Тревор и Энн поднялись на вершину лестницы. На более близком расстоянии ее глаза казались впалыми и блестели красными огоньками в свете свечей, а на темно-зеленом платье спереди виднелись пятна засохшей крови.

Лоусон знал, что Энн тоже заметила эти пятна, потому что пульс ее, стоило ей рассмотреть девочку внимательнее, резко подскочил, пьянящей волной накрыв и его собственное сознание.

Спокойно! — приказал он себе.

Почти в дурмане от манящей человеческой крови, Тревор почувствовал, что Энн отшатнулась назад.

— Спокойно, — повторил он уже вслух, но не был уверен, что на этот раз говорит это только своей спутнице. Они оба забрались далеко от дома…

Музыка становилась все более неистовой и неровной. В комнате, что раскинулась перед ними, на стенах висели бра со светильниками, освещающими фигуры этого демонического фестиваля. Их тени большими монстрами вытягивались на зеленых стенах. Под мелодию музыкантов-вампиров, играющих на двух скрипках, виолончели и паре бубнов, собравшиеся танцевали и кружились в танце по прогнившим доскам. Некоторые при этом перемещались так быстро, что казались лишь призрачными пятнами, которые не мог уловить человеческий глаз.

Согласно беглым подсчетам Лоусона, здесь находилось от тридцати до сорока порождений ночи, отплясывающих свое дьявольское фанданго. Мужчин и женщин было примерно одинаковое количество, при этом их застывшие возрасты сильно разнились, хотя внешность могла быть обманчива: та же молодая девочка, что встретила их с Энн на лестнице, на деле могла жить уже почти сотню лет, а какой-нибудь тридцатипятилетний мужчина мог быть недавно обращенным.

Несколько бледных детей среди этого сборища цеплялись к ногам существ, которые когда-то могли быть их матерями, что незримо указывало на печальную историю этих семей.

Женщины в своих грязных, перепачканных тиной и кровью платьях позволяли своим мужчинам кружить их в танце, почти не касаясь половиц из-за своей чудовищной скорости.

Глаза, которые блестели красным в свете мерцающих свечей, быстро направились в сторону Лоусона и его спутницы, но столь же быстро были отведены.

Молодая светловолосая девочка подалась вперед, намереваясь понюхать волосы Энн. Мисс Кингсли тихо и неприязненно застонала, отшатнувшись назад и приготовившись достать свой ремингтон. Девчонка-вампир рассмеялась, и резким ударом скинула шляпку с головы Энн, тут же нацепив ее на себя. Проведя этот странный ритуал, уже почти не человеческое существо решило присоединиться к танцорам, скорость которых едва не задувала свечи в канделябрах.

— Я забыл тебе рассказать, — бегло произнес Лоусон. — Как они… как мы быстры. Взгляни хорошенько: такое не каждый день увидишь.

Если после этой встречи ты вообще способна будешь что-нибудь увидеть, невесело ухмыльнулся он про себя, хотя на деле понимал, что отчего-то переживает за судьбу этой молодой авантюристки.

Музыка продолжалась, увлекая вампиров в вихрь танца. Пока они вращались по комнате, на стенах которой выросли темно-серые гобелены плесени, уже сделавшиеся частью интерьера, они становились уже настолько неотличимы друг от друга, что для Энн все это сборище вовсе слилось в единое пятно.

Лоусон решил закурить сигару, наблюдая за танцорами. Видит Бог, этой горячей сковороде вот-вот могло не хватить последней искорки. Он знал, что посреди круга танцующих, в самом центре комнаты стоял единственный стул. И к этому стулу было привязано тело девушки, одетой в грязные одежды с черным капюшоном, скрывающим голову. Голова была наклонена вперед, тело расслаблено.

Похоже, сумев пробиться взглядом через расплывчатый круг вампиров, Энн тоже увидела это…

— О, боже, это…

— Не обязательно, — нахмурился Лоусон, памятуя о том, на какие уловки способно Темное Общество.

— Тревор, это Ева?.. — не обращая внимания на первый ответ, спросила Энн дрожащим шепотом. — Она… мертва?

— Я не знаю, — честно ответил Лоусон. Ожидал он худшего. Темно Общество никому не позволяет уйти от них живым. Если только этот живой — уже живой лишь наполовину, почти не человек и способен прогрызть себе путь на свободу через глотки темных тварей.

Светловолосая вампирша, похитившая шляпу Энн, вдруг вышла из кольца танцоров, ухмыляясь, и принялась кружиться вокруг пришельцев, то и дело принюхиваясь к шее и волосам Энн. В следующее мгновение ее рот широко раскрылся, тело сотряс нервный порыв дрожи, и в жуткой жажде крови она рванулась к девушке, обнажив клыки.

Раньше, чем Энн успела среагировать, Лоусон выпустил твари пулю в висок. Шум выстрела заставил музыку резко прекратиться и остановил кольцо танцоров. Светловолосая вампирша рассеянно отшатнулась, но нога, на которую она ступила и перенесла весь вес своего тела, принялась осыпаться пеплом. Пока в немом шоке это существо выгорало изнутри, Лоусон подался вперед и сорвал с ее головы шляпку Энн, после чего почти равнодушно протянул ее хозяйке.

— Готовь ремингтон, но пока не двигайся, — мягко прошептал он. И, пожалуй, теперь этот шепот — единственное, что позволяло Энн не сойти с ума от страха.

Умирающая вампирша тем временем повалилась на стену, волосы ее подхватили пламя и вспыхнули в секунду. Она схватилась за горло, будто не смогла дышать, шея ее вдруг хрустнула, в агонизирующей пародии развернувшись сильнее, чем надо, в следующий миг голова ее начала сохнуть, как виноградина на солнце, глаза запали, после чего девчонка осыпалась на половицы горсткой пепла, издав последний крик ярости. Лоусон уже слышал такой крик раньше, но представлял, что Энн подобный звук должен был сбить с ног.

Повисло молчание.

Нарушено оно было примерно секунды через четыре — кто-то захлопал в ладоши.

— Впечатляет! — произнес человек, выйдя из кольца замерших танцоров. — Я впечатлен!

Он продолжил аплодировать, выходя вперед — спокойно, без страха, отдаляясь от толпы своих соратников.

— Я слышал, что у тебя есть оружие, которое… скажем так… дает тебе преимущество, но это… это было настоящее шоу!

— Благодарю, — ответил Лоусон, стараясь говорить без напряжения в голосе. Он опустил кольт, но второй — с рукоятью из слоновой кости — также уже был готов к атаке, стоило лишь выдернуть его из кобуры. — Хочешь увидеть еще один образец?

— Не нужно! Давай просто назовем это занимательным магическим фокусом, а? — он остановился и раскинул руки в стороны. — Ну, брат Лоусон… как тебе нравится мой город?

— Сыроват, — бросил Тревор, чуть приподнимая подбородок. — Думаю, довольно скоро он полностью уйдет под воду.

— И правда, — ответил Кристиан Мельхиор. Он нахмурился, и мыском ботинка пошевелил оставшееся от его приспешницы темно-зеленое платье, лежащее в горстке праха мертвой вампирши. — Прискорбно, но правда. Однако город уйдет в болото точно не этой ночью. Этой ночью… мы празднуем!

— Празднуете что?

— Твое возвращение домой. Твой шанс воссоединиться со своим племенем, дорогой брат. И посмотри, ты ведь принес нам вещественное предложение мира. Музыканты! — Мельхиор повернулся к ним. — Пожалуйста, продолжайте играть! Все желающие могут продолжать танцевать! Сегодня мы собираемся принять в нашу семью нашего блудного брата Лоусона, поэтому, прошу… помогите ему почувствовать себя дома.

Как только музыканты принялись вновь наигрывать свою мелодию, Мельхиор ухмыльнулся новым гостям.

— Ты все рассказал этому мешку с кровью? Подготовил ее? О, должно быть, это очень значимый момент!

Лоусон ничего не собирался отвечать, он молча курил свою сигару, пытаясь понять, что собою представляет этот Кристиан Мельхиор. Мужчина был высоким и худым, одетым в костюм цвета болотной грязи с темно-синей рубашкой и чуть более светлым жилетом. На вид ему было около двадцати пяти лет, его бледное лицо с широкими скулами, длинным носом и мужественным подбородком выглядело мягким и непроницаемым, гладко выбритым и без единой морщинки. Его черные волосы чуть вились. На вновь пришедших он смотрел хищным и голодным взглядом своих холодных серых глаз из-под темных арок бровей. Глаза его изучали Лоусона и Энн, перемещаясь от одного пришельца к другому.

Некоторые вампиры тем временем продолжили танцевать вокруг привязанной к стулу девушки, но другие наблюдали за этой немой конфронтацией с нервным интересом после внезапного уничтожения светловолосой девчонки-вампира. Казалось, лишь теперь у всех присутствующих появилось осознание собственной смертности, о которой они часто забывали в своем нынешнем состоянии.

— Что ж, — сказал Лоусон, выдув облако дыма в затхлый воздух. — Я пришел заплатить выкуп по твоему запросу. Но сначала я хочу увидеть лицо Евы.

— Брось, Лоусон, разве стоит тратить время на такие пустяки…

— Стоит.

— Я хочу вернуть Еву! — Энн направила свой ремингтон в голову Мельхиора. Пистолет держался в ее руке удивительно твердо, хотя голос девушки такой твердостью не отличался. — Я требую, чтобы ее немедленно развязали!

— Скажи своей красавице, — обратился Мельхиор к Тревору с напускной улыбкой. — Что она здесь приказов не отдает. И пусть опустит пистолет, пока никто не пострадал.

Он настоятельным жестом указал в сторону кого-то из наблюдателей. Тревор проследил за его взглядом: лысый, широкоплечий и мощный вампир в грязной белой рубашке и черных штанах сделал несколько шагов в сторону Евы, вытащил дерринджер из своего кармана и приставил пистолет к правому виску жертвы. Тело на стуле зашевелилось, голова чуть дернулась.

— Ей не причинили вреда. Пока что, — продолжил Мельхиор. — Мы хотим тебя, Лоусон. Разумеется, ты это и так знаешь. Было очень храбро с твоей стороны явиться сюда, но зачем ты привел с собой мешок с кровью?

— Она сестра вашей заложницы. Я не смог ее остановить.

— У тебя не так все гладко с силой убеждения, не так ли? — Мельхиор сделал еще два шага вперед и снова остановился, глядя прямо в дуло ремингтона Энн, не страшась кольтов Лоусона, хотя один все еще был у него в руке, а второй покоился в кобуре и был готов к стрельбе. — Нас здесь тридцать восемь сегодня, — ухмыльнулся он. — О… прошу прощения. Теперь — тридцать семь. А сколько этих волшебных патронов ты припас? Я не думаю, что их хватит на всех. Ты можешь уничтожить некоторых из нас, но… — Мельхиор широко раскрыл рот, демонстрируя большие клыки, словно хищный зверь, обозначающий границы своей территории. — Они — все равно одержат победу.

Он с торжественной усмешкой закрыл рот, клыки его вновь втянулись в десны.

— На самом деле, они одержат верх всегда и во всем.

— Сначала ты построил город, который утонул в грязи. А теперь хочешь построить точно такой же мир? — поморщился Лоусон.

— Мы хотим сохранить свое Общество живым и… здоровым, так сказать. Это значит… впрочем, ты и так знаешь, что это значит.

Лоусон знал. Это значило, что каждую ночь будет устраиваться разрушительная кровавая охота, будут вырезаться фермерские семьи одна за другой… и уничтожаться маленькие города один за другим… а затем больше и больше, пока…. пока что? Когда это прекратится? В конце времен?

Он снова выпустил облако дыма.

— Вот, где различие между нами, — сказал он, оглядев это сборище вампиров, пока музыка продолжала играть, а танцоры — кружить вокруг привязанной к стулу девушки. В одном Мельхиор был прав: здесь их было слишком много, чтобы застрелить каждого… даже такому быстрому стрелку, как он, не убить их всех.

Тревор поморщился и подумал: если ты собираешься прыгнуть на горячую сковороду…

— С города, — пожал плечами Мельхиор. — Может начаться мир. А ты можешь стать его частью, Лоусон. Нет никакой необходимости в твоем сомнительном мероприятии.

— Необходимость — есть.

Мельхиор одарил его быстрой сочувствующей улыбкой, которая быстро испарилась.

— Ты не можешь вернуться назад. Ты можешь двигаться только вперед, в этом твоя суть. Неужели ты этого до сих пор не понимаешь?

— Я понимаю, что за все эти годы так и не стал таким, как вы. И если мне предстоит таким стать, я лучше…

— Пустишь эту волшебную пулю себе в голову? — Мельхиор сделал еще два шага к своим гостям. Лоусон заметил, что два вампира — один постарше, потрепанного вида мужчина, а вторая молодая темноволосая женщина — начали смещаться влево. Справа встали два молодых вампира, также приближаясь. На каждом из них была грязная одежда, испачканная кровью, говорящей о множестве нападений на людей. — Может, тебе сделать это прямо сейчас и не тратить наше время?

— Я подожду, — качнул головой Лоусон. Позади него Энн все еще держала ремингтон направленным прямо в голову Мельхиора, хотя она также заметила, что его прикрывают четыре вампира.

— Мой отец говорил мне когда-то давно, — лицо Мельхиора напряглось, скулы на бледном лице, казалось, пожелтели. — В большом белом доме на реке… он говорил: Кристиан, тебе следует застрелиться прямо сейчас, чтобы не тратить время попусту. Как мило с его стороны, не правда ли? Ну… я показал ему, из чего я сделан. Я возвысился над ним. Можно даже сказать, что делал это множество раз. А когда он сказал, что само мое рождение было ошибкой, и я никогда не стану ничем большим, чем эта ошибка, я сказал, что покажу ему, что могу не только избить его до потери пульса физически, но могу сделать это и в бизнесе. Я заявил, что я могу построить город на земле, на которой это фактически невозможно сделать. Ноктюрн… ночная музыка… мое великое творение, — напряженное лицо постаралось улыбнуться, но получилась лишь кривая полуулыбка, казавшаяся ужасно уродливой.

— Душещипательная история, — нахмурился Тревор.

— Она может считаться нашей общей, Лоусон. Мы семья, и ты вернулся домой. Мы хотим принять тебя в свои объятия.

— О, не сомневаюсь, — хмыкнул Лоусон, наблюдая за тем, как четыре вампира подбираются ближе.

Ждать было больше нельзя. Лоусон застрелил двух молодых мужчин, попав обоим прямо в лоб, и музыка снова остановилась. Толпа замерла и с ужасом принялась смотреть, как двое существ на их глазах превращается в две горстки пепла.

Тот, что выглядел старше всех, ринулся вперед с небывалой скоростью. Энн выстрелила в тварь, но сумела пробить дыру только в дальней стене, потому что монстр стал для нее почти невидимым. Когда он прыгнул на Энн, и клыки выскользнули из его широко разинутого рта, Лоусон выстрелил ему прямо в левый глаз, существо пронзительно завизжало и попятилось назад, а лицо его уже потемнело и начало пульсировать и лопаться.

— Всем сохранять спокойствие! — приказал Кристиан Мельхиор, когда прах разлетелся по комнате, и еще партия грязной, испачканной кровью одежды упала на пол.

Лоусон бросил одну из своих седельных сумок к ногам Мельхиора.

— Вот твоя плата золотом. Пересчитай, если хочешь, все в этой кожаной сумке. Мы забираем Еву Кингсли и уходим.

— Серьезно? Прямо сейчас? — осклабился он.

Тревор стиснул сигару зубами, кольт с рукоятью из слоновой кости скользнул ему в руку.

— Прямо сейчас, — кивнул он. — С дороги!

Мельхиор приподнял руки и отошел в сторону.

— Иди рядом со мной, — тихо обратился Тревор к Энн. — Только не спотыкайся и не падай.

Это был совет, который он мог дать любому, кто угодил в змеиное логово. Он двинулся вперед, и Энн старалась держаться к нему так близко, как только могла.

— Ты зря охотишься на Ла-Руж, — с вызовом произнес Мельхиор, когда они проходили мимо него. — Ей это не нравится. Никому из нас это не нравится, на самом деле. Нас угнетает то, что ты убиваешь себе подобных. Она требует, чтобы ты прекратил свои бессмысленные поиски чудес и, наконец, присоединился к нам. Твое место здесь. Иначе… тебя необходимо уничтожить.

Тревор ничего не сказал. Он и Энн почти подобрались к кругу.

— Дайте им пройти, — сказал Мельхиор, и перед Энн и Лоусоном расступились разномастные и разновозрастные вампиры, пропуская их через свое замкнутое кольцо. Как только они оказались внутри, кольцо снова замкнулось. Большой вампир с дерринджером в руке отошел в сторону, и Лоусон подумал, что этого, возможно, нужно будет убить следующим.

Энн кинулась к сестре. Тело на стуле вздрогнуло, словно в нетерпении.

— Стой! — выкрикнул Лоусон, и его резкая команда остановила Энн от намерения снять черный капюшон с головы. Тревор стал позади заложницы, и когда он занял позицию, фигура на стуле начала медленно вставать и поворачиваться к охотнику за головами лицом, веревки, похоже, были не завязаны, потому что они легко упали на пол, и тонкие руки фигуры поднялись, чтобы снять с себя черный капюшон, и под ним…

… под ним было лицо существа с черными вьющимися волосами, прекрасное лицо падшего ангела. Она была все так же величественна в своем зле… все еще носила маску Тьмы с должной царственностью и гордостью, хотя этой ночью на ней не было красного платья, ее черные глаза горели алым огнем и казались двумя Преисподними, смотрящими в остатки человеческой души Лоусона.

— Здравствуй, Тревор, — прошептала Ла-Руж, слабо улыбаясь и скользя к нему в объятия. — Вот ты и нашел меня.