Я попал в свою же книгу! Том 1

Глава 60 Маски сброшены

Дни в муравейнике изменились со смертью Кленса. Если раньше я был под постоянным наблюдением и с напряжением озирался по сторонам в страхе быть прибитым Мидасом, то теперь уже я был хозяином ситуации.

Все члены «Золотых Ворот» с трепетом относились ко мне и исполняли любые мои приказы. Если я подойду к любому случайному бандиту в этом муравейнике и прикажу избить себя, то он это с покорностью сделает.

Даже ежедневные казни прекратились. Мидаса словно не было в муравейнике после смерти Кленса. Большую часть времени он находился в баре и напивался до беспамятства, затем идя в комнату Лака.

Сейчас властью в «Золотых Воротах» были я, Василий и Лак.

Мне даже кабинет выделили со своим электронном камином, дорогими креслами и шкафом с крепким алкоголем.

— «Золотой Дракон», ваш клиент прибыл!

Меня отвлёк от мыслей мой подчинённый обычный бандит Мидаса, который с трепетом смотрел на мою маску.

— Хорошо, — изменённым голосом сказал я.

Встав со своего мягкого кресла, я направился в комнату оценки. Подчинённый же ушёл по своим делам в другую сторону. Теперь, когда я стал главным артефакториком мне не приходилось делить доход с Кленсом и весь процесс оценки был в моей власти.

Внутри комнаты меня ожидала красивая женщина в чёрном кимоно умеренно изысканном. Длинные чёрные волосы женщины были завязаны в два клубка, проколотых золотыми шпильками с драгоценными камнями.

Изящность, красота и надменность проглядывалась в кровавых глазах женщины передо мной.

Я стал настолько наглым, что теперь позволяю себе говорить о заговоре с «Чёрными Йокаями» прямо под носом у Мидаса.

— Приветствую вас, госпожа Киёко Фуджикава!

Моё тело легко поклонилось ей, а руки сняли с лица чёрную маску.

— И я рада видеть тебя в столь добром положении, — скромно улыбнулась она. — Когда я последний раз тебя видела, то ты был в отчаянии.

— Тогда надо мной маячило предательство Мидаса. Теперь же я относительно свободен.

— Верно, — кивнула она.

Киёко сделала шаг в мою сторону. Её белоснежные руки стали блуждать по моему лицу, словно они что-то искали.

В холодном лице женщины я не мог прочитать её намерений.

— И зачем же тебе теперь мы? — спросила она.

— Относительно свободен, — повторил я. — Мидас всё ещё держит меня у себя и имеет на меня крючок. Скоро его меланхолия кончится, и он вернётся к делам. Пока он жив мне не видать настоящей свободы.

— Думаешь мы её тебе предоставим?

— Да.

— Мы будем использовать тебя, — усмехнулась хитро она. — Выжимать из тебя соки, чтобы дать больше дохода моему синдикату.

— Да.

— И тебя это устраивает столь рвущегося к свободе? Мы тебе не дадим столько власти сколько сейчас даровал тебе Мидас.

В глазах Киёко виднелось недоумение. Понятно почему сегодня со мной переговаривать пришла именно она. До этого я встречался здесь только с Харуки.

Она искренне не понимает почему я столь сильно рвусь в её синдикат.

— Мне нужна безопасность, госпожа Киёко, — вздохнул я. — Гарантия того, что меня не предадут.

— С чего ты решил, что ты найдёшь это у меня?

— У вас репутация женщины, которая не отступает от своих слов.

— Я не давала своего слова, — хитро блеснула взглядом она. — Я могу тебя использовать и выбросить.

— Тогда зачем вы об этом мне говорите? — усмехнулся в ответ я.

— Потому что я не понимаю тебя, — честно ответила Киёко. — Как можно доверится нам, когда тебя уже попытался предать другой?

Она развернулась и сделала пару длинных шагов от меня, пряча своё любопытство раскрывшемся веером, который Киёко достала из-под своего кимоно.

— Кому бы вы служили жирному быдлу вроде Мидаса или прекрасной госпоже Киёко изящной и неотразимой?

— Оставь флирт при себе.

Строгие глаза её блеснули силой. Огромное давление маны опустилось на меня на секунду оглушая.

Я схватился за стену, чтобы не упасть.

Уже и хвалить женщину за красоту нельзя?

Как же голова раскалывается!

Давление исчезло. Позволяя мне нормально стоять на своих ногах. В голове всё прояснилось.

— Я пришла, чтобы утвердить все планы, — вздохнула она. — Твоё принятие в синдикат «Чёрные Йокаи» одобрено лично мной. Атака, как мы обсуждали будет через три дня по согласованному плану. Мы полностью уничтожим синдикат «Золотые Ворота». Ты одобришь это?

— Да, — кивнул без сомнений я.

Конечно, я должен был, что-то оставить Лаку, но в этом нет никакого смысла. Что он будет делать без поддержки отца? Как удержит остатки «Золотых Ворот»?

Я предаю его, как и всех остальных. Всё лишь бы покончить с этой порочной связью.

— Список имён людей, которые видели твоё лицо был передан «Чёрному Сердцееду». Они все будут устранены. Виктор Кузнецов и Анастасия Кузнецова получили твоё помилование. Их мы похитим и поселим в свой муравейник. Всё верно?

— Добавьте Ханса их хакера. Он будет неплохим дополнением к вам. И Лака убью я. Пускай его захватят и доставят ко мне, когда всё кончится.

— Хорошо, в этом проблем не будет, — кивнула Киёко. — Официальное твоё вступление в синдикат мы оформим на следующей неделе. Мне нужно будет подготовиться к церемонии.

— Буду с нетерпением ждать этого.

Наконец эта история с «Золотыми Вратами» кончится.

Лак лежал на своей кровати, смотря в потолок усталым взглядом. Рядом с ним валялось пьяное, вонючее тело Мидаса, который в очередной раз ворвался в его квартиру поздно ночью, чтобы излить своё горе.

«Он плакал…» — сложный взгляд Лака прошёлся по телу отца.

От грозного вида главы «Золотых Ворот» не осталось ничего. Заплаканное лицо Мидаса смотрело в сторону сына с приоткрытым ртом, из которого воняло алкоголем.

«Жалкий» — по-другому он никак не мог его описать.

Лак много что чувствовал к своему отцу. Обиду, ненависть и иногда даже безответную любовь, но не жалость. Это было чем-то новым в его жизни.

Смерть Кленса сломала до этого сильного главу синдиката.

«Всегда ли мой отец был столь хрупким?» — Лак часами вглядывался в лицо Мидаса, пытаясь понять, что он теперь чувствует.

Мидас больше не упрекал его, а даже хвалил за успехи, которые появились в жизни Лака, когда он стал заправлять казино. Прибыль мгновенно увеличилась после его прихода.

Впервые Лак ощутил, как отец гордится им.

«Всего-то нужна была смерть Кленса. Или может мне нужно было остаться единственным его близким человеком?» — подумал Лак.

— Только мы остались друг у друга… — повторил часто произносимые в последнее время слова отца Лак.

Ребёнок впервые ощутил такую естественную связь с отцом.

«Я единственный для него, как и он для меня. У меня никогда не сможет быть другого отца, а у него другого сына…» — появившиеся в последнее время мысли делали Лака странным.

Исчезнувшая ненависть к отцу сменилась жалостью, а уверенность в его необходимой смерти в страх потерять последнего близкого человека в этом мире.

«Кто разделит со мной тоску по матери, кроме него?» — вынужденно улыбнулся он.

— Почему сейчас? Почему сейчас ты мне всё рассказал? Её имя? Цвет волос и характер? Из-за тебя теперь я действительно тоскую по ней…

Лак встал с кровати, убирая со своего тела толстую руку отца, которая всё это время боялась выпустить его.

Он подошёл к полке, где лежал альбом.

Лак открыл его и перед ними появилась голограмма счастливой семьи с новорождённым малышом. Худой и молодой Мидас улыбался, как никогда не видел до этого Лак. Рядом с ним стояла женщина с такой же яркой улыбкой, которая целовала своего новорождённого ребёнка. Они смотрели на ребёнка, как на центр своего мира.

«Мне повезло родится у двух действительно любящих друг друга людей. Но это также и стало моим проклятием…» — Лак схватился за сердце.

— Я не успел этого вкусить… — дрожащим голосом сказал он. — Всё это уже не имеет смысла…

Лак подошёл к двери последний раз перед уходом, оглядывая спящее тело отца и прижимая альбом к сердцу.

— Я не хочу, чтобы ты умирал.

Он всё же сказал эти слова, которые так ненавидел. Какой был во всём этом смысл?

«Разве его любовь ко мне отменяет все его прегрешения? Всю вину передо мной и тысячи других людей? Почему эмоции столь иррациональны?» — недоумевал он.

Лак захлопнул дверь, оставляя своего отца мирно спать в своей кровати.

Лак вошёл в кабинет Аластора последним.

Аластор и Василий уже в нём находились и ожидали его за столом. Лак присоединился к ним с волнением оглядывая своих «коллег».

Все они неплохо сработались за последние дни, ведь фактически представляли собой всю власть в синдикате, пока Мидас был не в духе. Они помогали друг другу, согласовывали свои действия между собой и проводили собрания по обсуждению дел в синдикате.

— Ты долго, — сказал Василий.

— Отец вновь пробрался в мою спальню, — вздохнул Лак. — И где была вся его нежность, когда я был ребёнком?

Лак хотел, чтобы в его голосе сквозило неприязнью к отцу, но наоборот он добавил в свою интонацию слишком много нежности.

— Ладно хватит бесполезных разговор, — сказал Аластор.

«Вновь его властный голос…» — подумал Лак.

— Через три дня начнётся атака на «Золотые Ворота», — голос Аластор был подобен грому среди ясного неба.

— Наконец-то — воскликнул Василий.

— Так скоро? — испуганно спросил Лак.

— А чего ещё ждать? — усмехнулся Василий. — Мы и так слишком долго яйца чесали…

«Что он несёт?» — вздохнул Лак.

Сколько времени они не проводили вместе Василий не переставал его раздражать.

— Тебе что-то не нравится, Лак? — спросил Аластор.

«Его взгляд вновь такой, будто он всё уже знает. Но нет я не попадусь на это. Мне неплохо довелось тебя изучить Аластор. Пускай все думают, что ты всезнайка, но я понял, что это лишь иллюзия, чтобы другие боялись тебя…» — взял всю волю в кулак Лак.

— Вы уверены, что хотите продолжить заговор? Разве всё не стало лучше? Аластор тебе больше не грозит сдача правительству, а ты Василий получил власть над всеми будущими высшими офицерами. В плане власти в других муравейниках у тебя не будет конкурентов. А я уже получил свою желанную власть над всеми казино в синдикате. Разве не этого мы хотели, когда затевали заговор?

Случилось то, чего Лак боялся больше всего, они замолчали. Аластор продолжал сохранять хладнокровие и не проявил ни капли недовольства.

Василий же громко рассмеялся.

— Не хочешь убивать папочку? — состроил глупую рожицу высший офицер. — Я же говорил, что у него кишка тонка Аластор.

— Я не защищаю отца, — цокнул Лак. — Он заслужил смерти, но разве вы хотите всё разрушить? Василий тебя устроит, что «Чёрные Йокаи» заберут процент сокровищ отца? Перед этим они уничтожат всё, что ты строил долгие годы в этом синдикате.

— Это стоит титула главы, — усмехнулся Василий.

— Да кто тебе вообще сказал, что ты станешь главой? — запричитал Лак.

— Аластор, — кивнул в сторону «Золотого Дракона» Василий. — А что сам хочешь стать главой? Конечно, ты же папочкин сынок. Если мы сейчас остановимся, то рано или поздно главой станешь ты. Ты думаешь пиздюк я не понимаю к чему ты клонишь? Ты ведь сам хочешь им стать?

— Прошу прекратите… — тихо сказал Аластор.

Никто не обратил на него внимание и Лак с Василием продолжили сверлить друг друга ненавистными взглядами.

— Да хочу! И Аластор тоже мне обещал этот титул! Как тебе!

«Мне придётся играть по твоим правилам…» — посмотрел мельком на Аластора Лак.

— Х-ах-аха! — на это заявление Василий громко рассмеялся, задирая голову. — А я говорил тебе, что надо его устранить. Он не умеет держать язык за зубами…

— Что? — Лак с недоверием посмотрел на Аластора. — Так ты ему тоже рассказал? Как и мне? Неужели и устранить меня также обещал?

— Обещал, — фыркнул Василий. — Кому на хер ты нужен? Кто больше подходит на титул главы, я или ты? Ты изнеженный пиздюк, неспособный ни на что без своего отца. А я закалённый высший офицер, который пережил всех своих коллег.

«Я идиот…» — лицо Лака дрогнуло.

— О, ты только понял, что являешься только нашей куколкой?

Лак метнул взгляд на Аластора, который прикрыл лицо рукой.

«Неужели, поэтому он обратился ко мне, когда решил вызвать демона? Он не доверял мне, а просто решил пустить в расход…»

Лак, не выдержав смеха Василия и безразличия Аластора рысью выбежал из комнаты.

— Вот ведь неженка…

— Ты конченный идиот… — дрожащим от гнева голосом сказал Аластор.

— Чего?

Аластор убрал руку, показывая своё красное от недовольства лицо.

— Ты понимаешь, что он может, одним словом, убить нас обоих? Если он сейчас всё расскажет Мидасу мы оба трупы.

— Но это…

Василий забегал глазами.

— Я не…

— Засунь свои оправдания себе в задницу! — закричал Аластор.

Василий дрогнул от крика, удивляясь гневу обычно спокойного Аластора.

— Ты же в курсе, что сейчас можешь все наши старания смыть в унитаз?

— Эм…

— Просто заткнись. Больше без моего приказа свой рот не открывай.

— Но…

Гордость высшего офицера запричитала внутри Василия.

— Только попробуй мне возразить. Я могу уговорить Лака, чтобы он позволил Мидасу не убивать меня. А тебя он ненавидит, и ты точно станешь трупом.

Аластор резко встал и пошёл в сторону выхода.

— Что мы будем делать? — со страхом спросил Василий.

— Я тебе говорил заткнуться?

Василий кивнул головой.

— Вот и не говори, а я пошёл разгребать твоё дерьмо.

Лак бежал куда глаза глядят. Он хотел побежать к отцу, но передумал на пол пути.

«Что я ему скажу? Что всё это время плёл заговор против него? Что передумал, потому что перехотел его убивать? Это разрушит наши и без того хрупкие отношения…» — Лак посмотрел на свои умные часы.

Он дрожал, его дыхание было прерывистым, а голова заполнилась противоречивыми чувствами, мешающими мыслить. У него всё ещё был один последний вариант.

— Вот где ты, — от этого голоса Лак застыл от страха.

Аластор стоял позади него. Лак тут же попятился и упал на пол коридора. Ему захотелось закричать, видя его спокойные глаза и лёгкую улыбку.

«Он убьёт меня! Убьёт!» — Лак побежал от него дальше по коридору.

Ему хотелось кричать о помощи, но он этого не сделал.

«Я получу пулю в лоб, если попытаюсь закричать, а Аластор просто сбежит в невидимости!» — Лак споткнулся, падая на красный пол коридора.

Он слышал шаги Аластора и чувствовал, как с его стороны, что-то приближается к нему.

«Смерть…» — подумал он.

— Бери уже руку, идиот, — фыркнул Аластор.

Лак открыл свои дрожащие глаза, видя перед собой протянутую руку Аластора.

— Хватай!

Лак бездействовал. Аластору пришлось силой поднимать его.

— Почему? — спросил Лак.

— Что почему?

— Почему ты не убил меня? Я могу сдать тебя в любой момент отцу.

— Почему тогда ты не сдал меня? Ты бежал не в его сторону.

— Эм… — замялся Лак. — Мне страшно.

— И правильно, что страшно. Понимаю Мидас больше не выглядит грозно, как раньше, но он всё тот же монстр, которого необходимо убить. Ты забыл все свои страдания от него? Все те ненужные смерти, которые он принёс?

— Нет, но… — Лак отвёл взгляд. — Он последний кто у меня остался.

— Кровь победила? — вздохнул Аластор.

— Не совсем…

— Ты ведь не можешь нас сдать?

— Ага, тогда всё изменится. Наши отношения с отцом откатятся назад, если не ухудшатся. Тогда может мне вновь захочется его убить.

Лак стоял перед нерешаемой для себя дилеммой.

— Тогда просто смотри, — предложил Аластор. — Тебе не нужно ничего делать. Убийство Мидаса не будет твоих рук дело.

— И что будет дальше? Чьё обещание ты исполнишь моё или Василия?

Аластор ничего не ответил и просто вздохнул.

— Что это значит, Аластор? — закричал раздраженно Лак.

— Я выйду из игры, — пожал плечами Аластор. — Сфокусируюсь на обучении в академии, на отношениях с Апрель. Мне не нужны были эти интриги. Всё чего от вас я хотел это деньги и всё. Если бы Мидас не захотел меня сдать, то ничего этого не было!

— Но сейчас ведь…

— Он уже доказал свою ненадежность.

— А если я смещу его? Если уговорю сделать меня главой? Мы можем убить Василия и только вдвоём руководить синдикатом. Если ты это сделаешь, то я больше никогда в тебе не усомнюсь! Я же вызвал для тебя демона.

Лак с надеждой посмотрел на Аластора. Лак не имел раньше друзей и всё ещё желал видеть в Аласторе друга.

— Было бы славно, — усмехнулся Аластор. — Но это риск.

— И что мы будем делать? — вздохнул Лак. — Я не могу вас сдать, но не хочу терять отца…

— Лак, если ты попытаешься сдать нас Мидасу, то я убью тебя.

— Чего?

Холодные глаза Аластора не оставляли Лаку даже малейшую надежду на шутку.

— Я обратился к демону за контрактом. Если ты сдашь нас Мидасу, то он убьёт тебя, Мидаса и меня в качестве платы. Это тройной контракт, который сулит демону огромные выгоды. Как только он будет нарушен, то демон всеми способами заполучит наши три души.

— Так ты всё предусмотрел… — грустно усмехнулся Лак. — И почему я думал, что смогу тебя перехитрить? Мне хотелось также угрожать тебе, но уже своим отцом.

— У тебя никогда не было шанса против меня, — вздохнул Аластор. — Демонам всё равно на удачу.

— Тогда мне ничего не остаётся, кроме как смотреть за разрушением всего этого! Ха-ха-х-а! Ты победил Аластор!

Лак раскинул руки и громко засмеялся, кружась, словно сумасшедший.

— Знаешь… — с безумием он посмотрел на Аластора. — Я хотя бы попытался! Меня нельзя обвинить в малодушии! Ха-ха-ха!

Аластор видя печальное положение Лака поспешил уйти.

«Пусть думает, что я сдался!»

Лак шёл по каменной дорожке первого района постоянно оглядываясь назад, боясь слежки, хотя находился совершенно один в компании отдаленных поместий, которые населяли сливки Новой России общества.

Его пропустили по приглашению Петра, потому он без проблем разгуливал там, где людям без третьего уровня паспорта было запрещено находится.

Наконец он достиг дома Петра, представлявшего собой огромное поместье, защищённое огромным забором и сотней охранников в современной броне экзоскелете разработке М-корп. Их шлемы, угрожающе светились, когда в них работали сканеры.

Охранники быстро осмотрели Лака и пропустили к арке, которая сканировала всех гостей Петра.

Дальше преследовать его под кольцом «Гига» было опасно. Я не знаю увидит ли меня сканер Петра в невидимости, но это уже не важно.

Лак точно обратится к Петру за помощью. Конечно, я бы мог убить его ещё на подходе, но тогда бы всё с убийством Мидаса осложнилось. Мне нужно, чтобы он ничего не подозревал до конца.

Хотя если честно, то мне просто хотелось помедлить с убийством Лака.

Теперь же, из-за собственного малодушия я не смогу обойтись без убийства Петра.

Все действия Лака не имеют смысла, ведь я уже предусмотрел его попытку помочь своему отцу через Петра.

Пётр умрёт раньше, чем Мидас получит его помощь.

Лак молодец, что решил к нему обратится. Контракты с демонами довольно конкретные. И если бы я действительно его заключил с демоном на счёт убийства Лака при его обращении к отцу, то он бы ничего не сделал ему, который обратился к Петру.

Прости Лак, но ты противостоишь автору этого мира. У тебя изначально не было ни шанса против меня.