Взломать графа

Глава 1. Шпион на пенсии

«Будет проще, если вы включите камеру».

«А вы включите?»

«Вам должны были объяснить, что нет. Вам не нужно знать обо мне ничего: ни мое имя, ни внешность, ни возраст, ни семейное положение. Мы не собираемся дружить домами. Но если вы сами желаете сохранить анонимность, не проблема. Это всего лишь будет дороже стоить»

«Как только вы займетесь нашим делом, тут же выясните, кто мы».

Ага, значит, вас уже минимум двое…

«Я выясню кто вы, до того, как займусь вашим делом. Это вы и оплачиваете – мою дополнительную работу»

Некоторое время окошко чата светилось пустотой: видно, по ту сторону переваривали его наглость. Он ожидал взрыва негодования, потом попытки поторговаться: за сохранение анонимности, за ее нарушение, или просто за деньги. И приготовился к переговорам: муторным и бессмысленным… которые он тоже поставит в счет.

Но вместо этого экран осветился. Он неопределенно хмыкнул: работать с умными клиентами лучше, они хотя бы не мешают… но проблемы умных людей всегда гора-аздо заковыристей, чем беды дураков. Он увидел комнату, открывшуюся в узком диапазоне веб-камеры, и двоих, тесно, плечом к плечу, сидящих на кровати, и мысленно даже не застонал, а взвыл.

– Сейчас он скажет, что частные сыщики не лезут в дела разведок, и отключится! – зло сказала девушка, и нервно ткнула пальцем в дужку, поправляя очки. Промахнулась, попав в стекло – с координацией движений у нее было не очень хорошо. Моргнула несколько раз, и даже не опустила, а уронила руки на колени, принявшись теребить слишком широкую штанину больничной пижамы.

Он говорил про умных людей и заковыристые проблемы? С его стороны умнее всего сделать как она сказала! Потому что проблемы такой степени заковыристости, как у этих двоих, ему точно не решить, а вот самому обзавестись нерешаемыми проблемами – проще простого. Он даже потянулся к мышке, собираясь одним щелчком избавиться от опасных клиентов… и нет, не щелкнул. Была ведь еще и репутация, построенная именно на вот таких делах, взять которые никто не осмеливался. И бешенные гонорары, которым завидовали коллеги по ремеслу, и… Он решительно отмел мысленную суету: привычка обманывать и уговаривать самого себя у него, конечно, была, как у всех, но он с ней жестко боролся. Ему просто до зуда в пальцах было интересно, чего хотят эти двое. В общем, он, конечно, умный – иначе не стал бы тем, кто он есть. Но сумасшедший. И смиримся с этим.

– Я успею сделать это и после того как вы изложите свое дело.

Если сейчас ее папаша скажет пафосную дурь, вроде «Тогда уже отключаться будет поздно!», отключится в самом деле. Потому что они все же дураки, и ничего интересного не расскажут.

Пожилой, слегка обрюзгший, лысоватый тип рядом с девушкой только усмехнулся понимающе и уставился прямо в камеру ожидаемо цепким, внимательным взглядом. Непонятно, правда, что он рассчитывал там разглядеть, кроме темного экрана и аватарки: толстопузого джентльмена с сигарой.

– Что вы о нас знаете? – слегка нахмурился пожилой.

– Ничего. – ответил он.

– Телевизор не смотрите, газет не читаете? – зло бросила девушка.

– Вы хотите, чтоб я судил о вашем деле по масс-медиа? – толстопуз на аватарке вдруг пожал плечами, заставив девушку с легким писком шарахнуться от экрана. – Ну что ж… Вас зовут Олег Гусляр, преподаете, сотрудничаете с русским культурным центром. Бывший шпион, хотя журналисты утверждают, что и нынешний, но расходятся во мнениях – чей именно. То есть, учитывая, что официально вы – шпион британский, все убеждены, что на самом деле – русский. А также приписывают вам работу еще на шестнадцать стран, включая Сомали и Гондурас.

– Сомали – это что-то новенькое. – пробормотал Гусляр.

– Три недели назад вы потеряли сознание на открытой веранде паба, после чего были доставлены в больницу. Утверждают, что вас… и вашу дочь отравили, причем отнюдь не пивом.

– Элен. – вроде как представилась девушка.

– Алена, я так понимаю. – вздохнул он. – Если по-русски…

– Говорите по-русски? – уточнил Гусляр.

– Ни единого слова. – отрезал он. Еще бы, попробуй произнеси эти самые слова с их шипящими звуками и постоянно меняющимися окончаниями. А понимает ли он по-русски, Гусляр не спрашивал.

– Но вы работаете с русскими агентствами? – продолжал настаивать Гусляр.

– Я сотрудничаю с агентствами во многих странах бывшего Советского Союза. – равнодушно обронил он. Это была и правда… и неправда. Сотрудничал он действительно со многими: в Москве, Санкт-Петербурге, Минске и других, больших и маленьких, неизвестных ни одному нормальному англичанину городах. Нанимал на разовые поручения, подряжал на слежку… А работал… Работал он лишь с детективным агентством с забавным названием «Белый гусь». Корпел над программами-следилками вместе с их хакером Вадимом, консультировался по делам финансовым с экономистом Севой. Знал о них так много… и не знал ничего. Не видел их лиц, не слышал настоящих голосов. Вопреки собственным правилам. И отчаянному, почти болезненному желанию. Встретиться. Узнать. Особенно об одном из компаньонов… Об одной. Рыжей девушке с неуловимо старомодным, слегка чопорным, английским, и чересчур, до неприличия, раскованным ником Pussy Cat. Хотя в русском языке вроде бы нормально звучит? Кис-онь-ка… Не выговорить! Не увидеть ее лица, лишь странные фотографии, где только абрис спортивной фигурки вдалеке, и копна рыжих волос… которые и в фотошопе нарисовать можно!

Иногда ему приходилось себя отчаянно сдерживать, чтобы не взломать файлы агентства. Но во-первых, с компаньонами так не поступают… а во-вторых, в самом начале их знакомства они с Вадом пытались друг друга прощупать. Половину техники потом менять пришлось!

Большой Босс раздраженно встряхнул головой – куда-то его занесло мыслями. Делом надо заниматься!

Гусляр тем временем тоже подобрался, поняв, что прелюдия к разговору затянулась. Только спросил:

– Как вас называть?

– Большой Босс. – обронил он, и прежде, чем Алена успела съязвить, все также равнодушно добавил. – Да, у меня мания величия.

– Алена! – шикнул отец и снова повернулся к камере. – Вы нам нужны, чтобы понять, что происходит!

– Вашим делом занимается полиция и контрразведка, их возможности несравнимы… – начал Босс.

– Свои возможности они используют для себя! Мы же знаем о собственном отравлении немногим больше, чем написано в газетах, а то, что знаем, вызывает… скажем так, недоумение!

– Поясните.

Кажется, начиналось интересное!

– Аленка прилетела за день до… происшествия. – начал Гусляр, явно подбирая слова.

Хочет быть точным или наоборот, боится о чем-то проговориться?

– Зачем? – уточнил он.

– Соскучилась! Что я, по родному отцу соскучиться не могла? – вызывающе бросила девушка.

Гусляр снова коснулся ее руки и покачал головой.

– Он еще не сказал, что займется нашим делом! – в ответ на эту немую укоризну хмыкнула она.

– Решать вопрос с работой. – пояснил Гусляр. – Мать Алены, моя бывшая жена, умерла. Алена там одна, я тут один в здоровенном доме… Я уже его продавать думал, но мы решили, будет лучше, если Алена переберется ко мне.

– В паб мы не про работу говорить пошли, а просто так! – буркнула неукротимая Алена. – У тебя полтора часа до лекции оставалось. Я предложила, мы пошли. Никого не предупреждали. Никто не мог знать, что мы туда пойдем!

– Никто. Если не считать, что как ты приезжаешь, мы туда обязательно ходим. Паб «Слон и гвоздь». Пиво вкусное и до университета недалеко, многие мои коллеги туда заглядывают. – мягко улыбнулся Гусляр.

Даже если поход в паб был внезапным, сообразить, куда эти двое направляются за полтора часа до лекции мистера Гусляра, ничего не стоило.

– Сидели около часа, выпили темного. Я помню, как мы выходим, как прощаемся: Алена собиралась домой, я – в университет. Помню, как посмотрел ей вслед… и увидел, что она падает. Потом темнота, и я очнулся в больничной палате. Представители полиции и британской контрразведки сказали, что меня отравили бывшие коллеги. Не университетские, сами понимаете.

– Хором сказали? – хмыкнул Большой Босс.

Алена вскинулась:

– Вы считаете, есть повод шутить?

– Алена… – в очередной раз мученически вздохнул ее отец. И кивнул темному экрану. – Да, это было похоже на хоровое пение. Допра… Беседовали они со мной каждый – отдельно, но их версии событий совпадают даже в деталях.

Что странно. Если расследование полиция и контрразведка ведут вместе, наверняка согласовали, что говорить. Но все равно, следователи, ведущие дело – разные люди, подмечают разное, и беседу с пострадавшим должны были вести по-разному. Если, конечно, с ним разговаривали действующие следователи, а не посторонние сотрудники, которым просто дали список вопросов. Что тоже случается… но для расследования непродуктивно.

– Другие версии не рассматривались?

Гусляр только покачал головой.

– Несмотря на то, что нас ограбили! – снова не выдержала Алена.

А вот и интересное! Потому что об ограблении в масс-медиа ни слова.

– Разоблаченных шпионов не убивают… через десять лет после разоблачения. Это или делают сразу, пока наши секреты свежи и опасны… или дальше нас убивать – только зря время и силы тратить. Страшные тайны спецслужб, которые десять лет хранит тихий университетский преподаватель – это, знаете ли, голливудский сюжет. К тому же я сам точно знаю, что ничего такого не знаю!

«Ну да, другие могут не верить, но сам себе ты доверяешь. Проблема в том, что я – как раз другие». – подумал Большой Босс.

– А способ? – продолжал рассуждать Гусляр. – Травить в лондонском пабе, да еще непонятным ядом, да с шумной оглаской… Современная боевая химия дает столько возможностей притравить тихо и незаметно, хоть на работе, хоть в доме! В любой момент, не дожидаясь, пока ко мне приедет дочь!

– Демонстрация возможностей…

– Каких? Оказаться самыми большими лохами, которые травили… и не дотравили? Кто такие «лохи», знаете?

– Я работаю со странами бывшего Советского Союза. – напомнил Большой Босс.

– В бывшем Советском Союзе за такую безобразную работу, я бы сам своих подчиненных… – он не закончил фразу, только махнул рукой. – Что за пафосная демонстрация в стиле «предателя родины везде найдем»? Меня «везде найти» можно уже десять лет, на одном и том же месте, не усугубляя ситуацию невинной жертвой! – он кивнул на дочь.

Ну, о том, что поднятая шумиха чем-то выгодна родному правительству, Босс подумал еще читая сообщения в сети. Но обсуждать это ни Гусляр, ни сам Босс не станут. Тягаться с собственным правительством Босс не собирался – просто не потянет. С иностранным, впрочем, тоже. Так что разговор все-таки закончится тем, что он извинится и отключится.

– Ладно, допустим, новое поколение диверсантов такие вот недоучки, что мы с Аленкой живы. – фыркнул Гусляр, явственно переживающий за низкое качество подготовки этого самого нового поколения. – Но денежки наши они ловко стащили!

– Что говорит полиция?

– «…them as pinched it done her in»2 – процитировал Гусляр. – Те же агенты спецслужб: дескать, не предполагали, что мы выживем, вот и решили заодно подзаработать.

– Логика есть. – согласился Большой Босс.

– С наших счетов просто вывели все деньги. – тихо сказал Гусляр. – С использованием логина и пароля. Предполагаю, что с наших собственных телефонов.

– Телефоны пропали? – Большой Босс невольно подобрался.

– Нет. Были, когда нас доставили в больницу. Мой – в портфеле, Аленин – в ее сумочке. Приобщены к доказательствам.

– Их должны были смотреть эксперты. Транзакция проведена с них?

– Мы не знаем. Я спрашивал, но ответа не получил. – Гусляр развел руками.

– Все наши деньги. До последнего пенса. – Алена ссутулилась, зажав ладони между острых коленок. Две тонкие косички печально поникли. – Раз мы живые… надо на что-то жить. Мы вас даже не убийцу искать нанимаем, тут мимо полиции со спецслужбами все равно не протолкнешься! А на деньги им плевать, вот вы бы и занялись, а? Вы же, говорят, спец по сетевым ограблениям! А то даже за больницу заплатить нечем.

– Страховка… – начал Большой Босс.

– У нас нет страховки! – Алена подскочила на кровати, в демонстративном победном салюте вскидывая тощие руки. Рукава больничной пижамы сползли, открывая катетер капельницы у сгиба локтя. – В компах страховой компании наша страховка не обнаружена! Испарилась!

– Занятно… – протянул Большой Босс.

– А уж нам-то как занятно!

– Мы рассчитываем, что дома сохранился распечатанный полис. – вмешался Гусляр. – Моя племянница, Карина, поехала его искать.

– Племянница? – заинтересовался Босс.

– Приехала из Москвы. Это с ее планшета мы с вами разговариваем.

– Ух как Каринка на полицейских орала! – на сей раз восторг Алены был совершенно искренним. – Что мы тут жертвы, а они с нами как с преступниками: телефоны отобрали, доступа к компу не дают, хотя что с нами по сети могут сделать? Отравить через модем?

Большой Босс мог бы объяснить, как много с человеком можно сделать по сети… но не стал. Он такими сведениями на жизнь зарабатывает.

– Но с племянницей же вы как-то связались?

– Она сама примчалась. Виза у нее есть, долгосрочная, она же и раньше ко мне ездила. Мистер Большой Босс, нам действительно нужна помощь! Я знаю, гонорар у вас высокий, но у меня еще осталась недвижимость, тот самый дом. Нам все равно придется его продавать, чтобы покрыть счета. Так лучше мы рискнем, и заплатим вам, чтоб вы нашли наши деньги!

– Занятно… – повторил Большой Босс.

Попытка убийства, которую масс-медиа в один голос назвали делом рук иностранных шпионов… и ограбление, о котором масс-медиа не говорит ничего. Связаны они или нет? Если это все – разборки спецслужб, ему там делать нечего. А вот если неудавшееся убийство – и впрямь разборки спецслужб, а ограбление… ограбление мог совершить кто-то из посетителей паба… или работники скорой… или больницы… Телефоны жертв с банковским приложением, уверенность, что Гусляр и его дочь умрут, и никто ничего не узнает… Логин и пароль откуда? Вряд ли бывший шпион хранил их в том же телефоне. Он – нет, а дочь – могла. Он сам сходу назовет пять-шесть способов их разузнать. Хм, если убийство и ограбление – не одно, а два разных дела – можно попробовать! И цену назвать, не стесняясь.

Он уже собирался задать вопрос…

Густая темная тень накрыла экран, утопив во мраке сидящих на кровати отца с дочерью. Створка больничной двери стукнула об край тумбочки, экран дернулся, а мимо него вихрем пронеслось что-то стремительное, яркое, кажется, край юбки.

– Дядя! – сверху донесся молодой женский голос. Говорил голос по-английски. – Меня просто не пустили в дом! Эти мерзавцы говорят, что…

– Что дом опечатан, мисс! «Эти мерзавцы» повторяют вам одно и то же в который раз! – раздался второй голос, мужской и здорово раздраженный. – Дом опечатан, и никто, повторяю, никто в него не войдет! Пока не будет закончено расследование! А что вы здесь, собственно… – голос изменился, стал настороженным.

Босс успел увидеть метнувшуюся через экран руку в рукаве просторной рубашки – судя по болезненной худобе, Аленину… и монитор погас, сменившись обычной заставкой Skype.