Вызов

Глава 9

Я сидела у клетки, с ужасом наблюдая, как ОНО ест. Ростом мне зверюга был, наверное, до талии - крупнее, чем обычные волки. Впрочем, это было видно и невооруженным глазом. Массивная острая морда зверя была опущена в миску, Мурза жадно пожирал мясо, урча. Ему мало, наверное, будет... Близко посаженные желтые глаза глядели на меня, не отрываясь. Было не по себе.

- Ты ешь... ешь, - робко сказала я ему.

- Так, так, так, - Мана наматывал круги по комнате. - Траян пришел сюда, значит, сука, о чем-то догадывается...

Я перевела взгляд с оборотня на вампира.

- О чем ты?

- Тиха укрАинская ночь... Но Гайю надо перепрятать, - задумчиво сказал Мана. - Я говорю - нехорошо это, нехорошо. Мастер Траян явно знает о тебе и знает, что ты моя.

- Я - твоя? С каких пор?

- Моя - в смысле, что я пью твою кровь, занимаюсь любовью с тобой и храню тебе верность.

- А если б не хранил?

- Нельзя. Это обязательное условие.

Я подивилась этому. Странные законы у кровососов.

- Нет, изменять можно - главное, чтоб никто не знал.

У Маны была ехидная физиономия, хоть ехидство это наигранное на сей раз не сумело вытеснить беспокойство с его лица.

- Я ничего не имею против, - как можно равнодушнее сказала я, снова возвращаясь взглядом к черному волку.

Он доедал мясо. Когда исчез последний кусочек, волк облизнулся и сел. Поглядел на меня и склонил голову.

- Ты меня понимаешь? - спросила я.

Он кивнул.

- А можно... тебя потрогать?

- Конечно, нельзя. И вообще, идем уже, спать пора.

Я не обратила на вампира внимания. Волк встал и вплотную подошел к клетке. Я просунула руку через прутья...

- Слышь, пес, если ты ей что-то сделаешь...

Да что он мне сделает, долбаный параноик, хотелось мне рявкнуть Мане. Я провела ладонью по жесткой шерсти между торчащих забавно ушей зверя. Почесала. Он прикрыл глаза. Мне так хорошо стало на душе, так радостно. Животные - это так здорово! Может, себе завести собаку или кошку?

- Мана, ты должен его отпустить...

Вампир взял меня за руку и силой отвел от клетки. Он был недоволен тем, как я обращаюсь с Мурзой.

- Идем.

- Мурза, пока! - я успела махнуть ему рукой, прежде чем Мана вытолкал меня из комнаты.

Хлопнув дверью, он быстро закрыл ее на ключ. Ключ, как я заметила, был сунут в карман. Вампир обхватил меня за талию и повел прочь от Комнаты-без-окон.

- Мана, ты должен мне объяснить, что...

- Ничего я тебе не должен, - невозмутимо оборвал меня он, заводя в бильярдную. - Может, сыграем?..

- Фу, как накурено... С кем был Траян?

- Близнецы, Меучча со смертной, Эстелла, Дарио, Эристав и пара юношей для закуски...

Я наблюдала за тем, как Мана склонился с кием над бильярдным столом, выцеливая какой-то шар.

- Когда он вернулся? И почему так неожиданно нагрянул? -спросила я.

- Я был в клубе. Никого не трогал. Ну, почти...

Я пропустила мимо ушей это "почти".

- И тут явился Траян. Напросился в гости. У меня даже не вышло отослать тебе SMS, - вампир поднял на меня глаза, - извини.

- Нет, я рада. Рада, что в твоей Комнате-без-окон побывала и нашла там Мурзу...

Мана снова оторвал взгляд от белого бильярдного шара, так и не ударив, выпрямился, глядя на меня с укором. Отложил кий.

- Итак, это он снабдил тебя оружием против меня...

- Против вампиров, - дипломатично возразила я, - в том числе, против тех, кто желает мне зла.

- И тем не менее, - уклонился от моего аргумента зеленоглазый, - у меня есть еще одна причина держать его здесь.

- Ты не сможешь делать это вечно.

- Зачем вечно? Вполне достаточно будет до его смерти, - вампир заулыбался, отпивая из наполненного им только что коньяком стакана.

Нет, он играет, он издевается. Не станет же он в самом деле убивать Мурзу? А что ему помешает, ммм, Гайя?.. Это мой внутренний голос очнулся. Ну, или здравый смысл. Я с ним редко общаюсь. Боюсь, Десперадо и глазом не моргнет, снеся оборотню голову. Даже не поморщится, если вервольфья кровь брызнет на белое пальто. Спокойная привычность ко всему - черта палача-профи, осознавшего и принявшего все издержки своего призвания...

- Мана, ты не убьешь его.

Сказано было весьма неуверенным тоном.

- Не убью, - согласился вампир. - Я, собственно, берегу пса не для себя...

- А для кого?

- Не твое дело.

- Еще раз услышу от тебя такое - и я стану не твоим делом, понял?

Мана отставил стакан. Лицо вампира было спокойным-спокойным...

- Что-то ты в последнее время мне совсем не нравишься, женщина, - сообщил он мне, останавливаясь близко, но не касаясь. - Слишком много себе позволяешь, - он улыбнулся, словно давая понять, что шутит, однако же... Шутки у Маны, если встречались, то либо очень ядовитые и злые, либо вот такие - непонятные и оттого жутковатые...

- Я... - начала было что-то дерзкое, но слов не было. Заткнулась.

Зеленые пылающие глаза, как квинтэссенция и суть этого экземпляра кровососа, пристально смотрели на меня. И почему я все время забываю, за что хотела его укокошить?.. Может, потому, что я всего лишь девушка, недавно справившая четвертак, а этот мужчина учился делать других забывчивыми три с половиной сотни лет?.. Вдруг пришло понимание, что я очень мало его знаю. А на самом деле - что там, под его смуглой кожей? Какого рода яд течет по его венам и сердце из какого камня бьется в его груди?..

- Я искренне полагала, что теперь своя среди вампиров. Что ж, впредь буду умнее, - я отвернулась, взяла кий и попыталась отойти подальше от Маны.

Была нагло схвачена за руку и возвращена на место.

- Люблю, когда ты чуть опечалена, так трогательно, - Мана неожиданно усадил меня на бильярдный стол, с удобством разместившись меж моих раскинутых ног. - "И ты слегка обижена, как соблазнительно - прелестный ангел с пониженной самооценкой", - процитировал он кого-то.

- У меня не пониженная самооценка. Хотя сегодня, когда я рассматривала твои книги и... это... пианино, то поняла, что от общения со столь умным и одаренным парнем и впрямь потеряю свою уверенность.

- Я не соперник.

- Соперник...

- Вот как? Может, как-нибудь пойдем вдвоем курить сигары и снимать девчонок?

- Может, и пойдем. Люблю девок с большими сиськами.

- Как и все мы, - рука Маны трепетно прошлась по моей груди.

Под его полуопущенными длинными ресницами глаза начали влажно блестеть. Невыносимо порочное выражение лица вампира было для меня безотказным афродизиаком. Такой прекрасный и плохой, плохой...

Хорошо, что бильярдные столы такие тяжелые. Тот, над которым Мана нагнул меня, прижав щекой к зеленому сукну и захватив одной рукой мои запястья, даже не сдвинулся с места, хотя вампир так яростно входил в меня, что даже было немного больно. Господи, надеюсь, эти мои крики боли и удовольствия не слышал Мурза...

Наутро, стоило мне открыть глаза, как Мана (в одних лишь шортах сидящий на банкетке возле кровати) спросил:

- Ты себя хорошо чувствуешь?

В голосе легкое беспокойство.

- Да. А что? - я приняла из его рук стакан с красной жидкостью. - С утра бухать не хочется...

- Это сок. И моя кровь. Я вчера... - Мана сел на кровать, подогнув под себя ногу. - Немного забылся, - мне или показалось, или в голосе вампира было что-то вроде раскаяния. - Прости.

- Не за что просить прощения, - я махнула рукой, садясь и опираясь спиной о подушку. - Мне понравилось. К тому же, это так в твоем характере - платить за все.

- То есть? - насторожился Мана.

- У Кима позавчера я почти принудила тебя к сексу, - я не отказала себе в удовольствии ехидно ухмыльнуться - как любил ухмыляться сам Мана, - а ты этой ночью вернул мне должок, да еще и сверху щедро отсыпал...

Вампир нахмурился, встал. Ходил по комнате, пока я пила сок.

- Не верится, что за свою жизнь ты не успел примириться с тем, какой ты.

- А ты поверь, - эти тихие слова были сказаны, когда Мана выходил из комнаты.

Я обеспокоилась его странной реакцией на мои слова. В самом деле, за Маной наблюдалась тенденция к неосознанному, пожалуй, отмщению. И эти его предложения - к примеру, причинить боль ему за причиненную мне - о многом говорят. Мы часто применяем в общении с себе подобными ту модель поведения, которую хотели бы видеть применяемой к нам самим. Соблазняем так, как хотели бы быть соблазненными, и далее в том же духе.

Итак, мой обольстительный ангел мщения, значит, не в таком уж ты ладу с гадким собой...

Я нашла Ману на диване в зале. Он задумчиво курил в потолок, даже телевизор не включил. Я села на краешек дивана и выжидающе уставилась на вампира.

- Мне не нравится, когда ты такая, - наконец, с тяжелым вздохом, сказал он.

- Какая?

- Тихая.

- Ну... дай мне повод покричать.

- К моему сожалению, у меня есть для тебя весть, которая даже даст тебе повод меня расцеловать.

- Вот уж вряд ли.

- Ты сможешь с сегодняшнего дня ходить по магазинам и туда, куда тебе вздумается - конечно, исключая Blue Blood и дом Кимуры.

- Правда?! А что так?

- Ну, у тебя будет компания, которой я доверяю как самому себе. Причем, - Мана взял свой мобильник, лежащий рядом, взглянул на время, швырнул телефон обратно на черный велюр, - причем уже очень скоро...

Зеленоглазый резво вскочил, затушил сигарету в пепельнице.

- О ком ты, Мана?

- Я сейчас, оденусь...

И он умелся в мгновение ока. Конечно, кто бы ни приехал, нехорошо встречать гостей в трусах. Хотя мне очень нравилось разглядывать Ману, когда он скакал в таком виде...

Я умылась в ванной и почистила зубы пальцем. Ужасно хотелось домой - вымыться в своем душе и надеть другую одежду. Кажется, я не была в своей квартире целую вечность. Еще бы - в несчастные двое суток вместилось столько событий и впечатлений.

Мое внимание привлек звонок в дверь. Дернувшись, я уронила полотенце. Пытаясь в спешке повесить его обратно, уронила еще раз.

Когда я выскочила из ванной, как на пожар, то увидела, что Мана, застегивая манжет черной рубашки, спешит к двери.

- Все в порядке, - бросил он мне, - это свои...

Как я заметила, лицо у моего вампира повеселело до такой степени, что я увидела его зубы, обнаженные в улыбке. Интересно, кто же это такой пришел, что Мана лыбится как собака-улыбака.

Я нерешительно застыла за углом коридора, готовая в любой момент спрятаться в кабинете Маны. Между тем вампир взглянул мельком на дисплей, передающий картинку с камеры над дверью. И быстро-пребыстро открыл все замки и отключил сигнализацию. Распахнул дверь.

- О сэкур, мон филле сон веню... - ну, или что-то в этом роде со смехом произнес Мана. Французский, решила я. Никогда не учила этого языка...

Я не успела задуматься над значением слов вампира. С дикими воплями и дикой скоростью некто молнией снес Ману, да так, что припечатал его к стене коридора. В ужасе застыв за углом, какой-то задней мыслью думая, что бы использовать в качестве оружия, я увидела, что Мана, прижатый к стене, держит под попы двух девчонок, которые, в свою очередь, крепко обхватили его руками и ногами, а теперь покрывают его лицо беспорядочными поцелуями и о чем-то без остановки трещат на французском. Мана со смехом уворачивается от поцелуев и что-то отвечает им. Я вышла из-за угла и, прислонясь к стене плечом, стала наблюдать за этим развратом.

Наконец, девочки повалили Ману на пол и сами рухнули сверху, смеясь.

- Ассе, ассе... - застонал Мана. - Успокойтесь, пожалуйста, мне надо дверь закрыть. Хватит!

Девчонки как по команде вскочили и стали спокойно. Я уставилась на них, разглядывая, а они - на меня.

- Это та девушка, о которой ты нам писал? - спросила с легким французским акцентом одна из них - на вид лет 17-ти-18-ти, темно-русая, с огромными голубыми глазами, смахивающая на Гермиону.

Обе девушки - кажется, они сестры, - были глазастыми и пухлогубыми, с маленькими носиками. Если считать, что Бардо была признана эталоном французской красоты, то эти юные женщины вполне вписывались. Вторая, постарше, была светловолосой и сероглазой. Среднего роста были обе, может, они доставали до плеча Маны - он вырос до 188 см. На их свежих, лишенных косметики, слегка порочных лукавых мордашках было написано любопытство.

- Да, это она, - Мана внес в квартиру сине-белые сумки девушек, моментально закрыл все замки и включил сигнализацию. - Знакомьтесь, это Гайя...

Крошки двинулись ко мне. Я усилием воли заставила себя остаться на месте. Девушки синхронно обняли меня и поцеловали с двух сторон в щеки. Я опешила. Что ж им такого Мана написал-то обо мне?..

- Янка, - сообщила светленькая, пожимая мою руку.

- Женя, - сказала темноволосая, тряся другую мою руку.

Обе девушки заглядывали мне в лицо бесцеремонно и заинтересованно, дышали на меня ментолом, видимо, вдыхая мой запах. Они были какие-то... плюшевые, что ли, . Такие нежные-нежные, словно французские королевские лилии. Я сразу же прониклась к ним симпатией, несмотря на то, что не люблю, когда незнакомки едва ли не облизывают меня.

Назвавшаяся Янкой уткнулась мне в плечо.

- Ой, как ты пахнешь...

- Жанна.

- Я ничего, ничего, она пахнет как горячий мед! - оправдалась та.

Мана скрестил на груди руки. Он с улыбкой смотрел на ошалевшую меня в двойном захвате сестер.

- Гайя, их зовут Жанна и Жозефина. Я их отец - как вампиров.

При слове "отец" мое сердце пропустило удар. При пояснении забилось дальше с удвоенной скоростью.

- Вот как? - я еще раз окинула девушек взглядом, как бы оценивая или запоминая. Раз мы с Маной вместе... ну, вроде бы мы вместе, да? Раз так, то они и моя забота тоже.

Хотя стоп - почему же забота? За окном светло, а они тут, значит, девочки старые вампиры. А, значит, забот с ними быть не должно.

- Уфф... Давайте по порядку. Не хотите выпить? - предложила я. - Вещи я вам потом помогу разобрать...

- О, я с удовольствием выпью с вами! - артикулируя очень четко, Жанна закатила глаза. - Мы с Маной не виделись уже очень давно!..

- Папочка о нас забыл, - ревниво добавила Жозефина, снимая ботинки на платформе.

- А вот и не надо на папочку клеветать, - сказал Мана, направляясь в зал и маня нас за собой, - я был у вас летом.

- Нам мало только летом, - капризно заявила Жозефина, скидывая пурпурное тонкое пальто и длинный черно-серый пуловер, оставаясь в теплом темном платье в мелкий цветок и черных колготках.

Девушка плюхнулась на диван, чертыхаясь, убрала из-под себя пульт.

- Хорошо хоть Траян приперся, - Жанна, снимая коричневый плащик-шинель и короткий жакет из белой шерсти, осталась в узких джинсах грязно-синего цвета, расстегнутой почти до низа темно-красной с фиолетовым безрукавке и белой водолазке, рукава которой девушка немедленно натянула на кулаки.

При всей многослойной дикости их одежд девушки выглядели очень стильно.

- Ну хоть кто-то рад появлению Траяна, - заметила я, чувствуя себя ужасно глупо подле этих грациозных естественных девушек.

Мана принес мне бутылку вина и стакан, налил. Девочки пили коньяк, как и он сам. Они с любовью и обожанием взирали на своего создателя. А вот если бы я была вампиром, меня мои дети тоже бы любили... Я отогнала непривычную мысль.

- Хахаха, хоть один плюс в его появлении, - порадовалась Жозефина.

- А мне нравится Мастер Европы, - сказала Жанна, присаживаясь на диван подле Маны, - он такой... грязный.

- И красивый, - добавила Жозефина, - такой порочный и улыбчивый...

- Мон дью, - Мана поднял глаза к потолку - это у него Жанна научилась закатывать очи, поняла я. - Удачи тебе, моя девочка, может, станешь женой Мастера - я только за...

- Уволь! - девушка резким характерным жестом откинула волосы с плеча. - Не имею ни малейшего желания идти путем наших сестер.

- О чем вы? - не поняла я.

Жозефина распахнула голубые глаза, глядя на меня.

- Мана, ты ей не рассказывал?..

- Нет.

Я обвела взором мастера Левобережья и его дочурок.

- О чем же он должен был мне рассказать? - спросила я.

- О своих обращенных...

- Жози.

- Прошу прощения, но ты писал, что Гайя...

- Мало ли что я вам писал, - сказал Мана с ударением на слове "вам", - я не рассказывал ей о своих других детях.

- Так, может, имеет смысл рассказать, ммм? - поинтересовалась я.

Мана вздохнул, топя взгляд в стакане с коньяком.

- Конечно, это не секрет. К тому же, я обещал тебе правдивые ответы на все твои вопросы. И раз уж ты познакомилась с двумя моими детьми, почему бы тебе не узнать об остальных?..

Мана не лукавил и не смеялся. Он на самом деле был готов рассказать мне о них. Только почему он так трудно реагирует на упоминания о детях?..

- Итак, начнем с первого моего обращенного, - Мана потянул еще коньячка, жестом попросил Жози передать ему пачку сигарет.

Мы подождали, пока Мана закурит. Я вперилась в него взглядом. Ну что ж, узнаем твою подноготную как папашки, Мана Депрерадович, подумалось мне. Скольких ты там детишек, ха-ха, спихнул на патерналов?..

- Ну давайте глянем... Впервые я обратил вампира в 1792 году. Лео. Ему было 23 года. Ныне он мастер Харькова, твоей родины, Гайя...

Приятно слышать, что моих родных, если что, сможет защитить ребенок Маны...

- В 1805 году я обратил Сальватриче, ей было 19 лет.

- Мы зовем ее Торина, - вставила Жанна.

- Да, Торина. Она мастер Феодосии.

- Хм...

- Что?

- Мог бы сунуть ее в Донецк.

- В Донецке сидит Адам, ребенок Тристана. Так что, считай, тоже мой ставленник. Ты зря так пренебрежительно относишься к Кеффе... Феодосии, - поправился Мана. - Видишь ли, лет так семьсот назад на территории Крыма генуэзцы выбили для себя у Орды - она тогда правила...

- Мана, прошу, не разжевывай мне очевидные вещи, я неплохо знаю историю моей страны, - перебила его я.

- Хорошо, заумница. Так вот, генуэзцы получили право владения Кеффе, построили там крепость, торговали вовсю.

- Я знаю, что Кафа была крупным центром по торговле рабами.

- Немного позже генуэзцев. Генуе пришлось отдать город своему банку, турки получили Кафу - банк тоже лоханулся, как видите. А в 1805 - как раз когда я нашел Торину, обанкротился... хотя это к делу не относится.

- Ого, как долго просуществовал этот банк.

- Долго, но Бонапарт сумел развалить все, - Мана чуть нахмурился.

- Ты знал его?

- Знал, - помедлив, нехотя ответил вампир.

- И как он тебе? Великий человек, полководец... Он должен был тебе по вкусу прийтись, я думаю.

Тут хором отозвались девочки. Сделав обожащие лица, они проскандировали:

- Ой-ген! Ой-ген!..

- Прекратите, - поморщился Мана.

- Еще скажи, что у тебя мигрень начнется сейчас...

- У меня давно из-за вас дырка в голове, там уже болеть нечему...

Ах, ну да, вспомнила я, ведь Мана преклонялся перед Евгением Савойским, героем своей юности... и смертности. Наверное, в этом дело. Молодым все кажется другим - лучше, ярче, сильнее.

- Словом, мы отвлеклись. Торина, едва выйдя на солнце, согласилась с тем, что нам не помешает вернуть себе Кеффе. Понимаешь - Тристан ведь родом из Генуи, а я - Тристанов, Торина тоже генуэзка... - Мана попытался жестами показать туго закрученный сюжет, созданный им самим. - В общем, в Кеффе - крупный вампирский центр. И там сидит Сальватриче, моя девочка...

Я даже позавидовала тому, как вампир нежно отзывается о своих детях.

- Потом Лилли, - напомнила Жанна.

- Потом Лилли, - повторил за ней Мана, подпаливая кончик еще одной сигареты. - Леттерия, 1812 год, ей было 22. Сейчас она замужем за Мастером Австрии, Даниэлем. Далее - Эрланд и Миранда, муж и жена, 26 и 24, обращены в 1817 году. Их я не считаю своими, обратил по просьбе Тристана, они ему там денег кучу отсыпали...

- Боже, вы и такое практикуете?!

- Да, но редко и с определенными рамками. Например, есть такое правило - ты отдаешь все, что у тебя есть, вообще все. А то некоторые политики обращаются к нам с такими просьбами, думая, что быть вампиром так прекрасно, порвать всех оппонентов... Форум Старейших давным-давно запретил нам это. С другой стороны, известны случаи, когда вампиры специально обращали некоторых, скажем, личностей, чтобы взять их под контроль. Это делали очень редко. Итак, продолжим о детях, - Мана затянулся, поглядел на ровненько, как тростиночка, сидящую рядом и слушающую его внимательно Жанну, потом - на вольготно развалившуюся в противоположном углу дивана Жози, недовольно молвил:

- Я, конечно, понимаю, что времена сейчас другие, и нет нужды знать схемы двух десятков танцев, трех томов этикета и назначения семнадцати вилок, но почему в Жанне осталась вся вбитая в нее аристократичность, а ты по-прежнему как девица с Пляс-Пигаль себя держишь?

Я не ослышалась?.. По-прежнему как девица с Пляс-Пигаль. Насколько я помню, на этой парижской улице располагался "квартал красных фонарей". Неужели Мана нашел сестер там?..

- Может, потому, что в меня вбивали, а в Жозефину просто втирали? - иронично спросила Жанна и изобразила это поглаживаниями дивана.

- Господи, Мана, ты ведешь себя, как старый пердун, - я хихикнула, - которым, впрочем, и являешься.

Сестры расхохотались громко и неприлично. Мана метнул в меня зеленую молнию своего раздраженного взгляда.

- В таком случае, тебе пора лечиться, Гайя, ибо ты геронтофилка та еще...

- Ага, ничего не имею против горяченьких дедушек, - сказала я, сестры продолжали веселиться.

- А вы чего ржете, кобылки? - со смехом спросил Мана у девушек. - Вам самим по полтораста лет...

- Да по сравнению с тобой мы просто свежие маргаритки, - Жози захихикала.

Мана ловко ухватил ее за пятку и дернул на себя.

- Иди сюда! - он пощекотал пятку девушки, отчего та завизжала и начала вырываться.

Зеленоглазый прижал ступни Жози к своим коленям.

- Все, все...

- Ты остановился на Эрланде и Миранде, - заметила Жанна.

- Спасибо, я помню. Налей мне еще, пожалуйста, - Мана протянул стакан Жанне.

Та выполнила просьбу своего мастера. Он залпом выпил все.

- Повтори, будь добра...

Жози села возле него и склонила головку с густыми-прегустыми блестящими волосами на широкое плечо своего создателя. Мана потер переносицу пальцами - он всегда так делал, когда ему предстояло что-то неприятное рассказывать. Походя скользнул ладонью по руке Жози, лежащей на его груди.

- Потом, в 1820 году я обратил Кассиани, ей было 25...

- Кассиани?! - вскрикнула я, вспомнив подпись на рисунке девушки в старинном платье. И тут же прикусила язык. Мана не должен знать, что я перерыла все его бумаги и рисунки.

Три взгляда обратились ко мне.

- Кассиани, - кивнул Мана, внимательно глядя мне в глаза. - Что-то не так?

- А...нет, прости, продолжай. Мне мысль какая-то глупая в голову пришла - и ушла сразу же... - попыталась оправдаться я.

- В общем... Ее убили медики пять лет спустя, - Мана сделал глубокую затяжку, - увы... Не уберег я мою греческую звезду...

О, вот как...

- Мне очень жаль. Ты любил ее?

- Конечно! Она же была моим обращенным, - вампир искренне изумился тому, что я способна не понимать таких простых вещей. - Не стоит вообще обращать тех, кого не сможешь полюбить.

Странное и спорное заявление, но у вампов свои законы и понятия.

- После Кассиани я долгое время не хотел обращать никого. Растил Лео, Торину и Лилли. И не собирался пока обзаводиться новыми проблемами на свою голову, как бы Тристан ни настаивал. Но... Я не верю в судьбу, но иногда кажется, что она решает все за нас.

Мана затушил сигарету в пепельнице, сжал руку Жанны.

- В 1865 году мне пришлось обратить этих двух. И выбора, как такового, у меня не было.

- Но почему? - мне было непонятно это. - Какие такие обстоятельства, Мана, могли заставить тебя это сделать?

- А мы умирали, - сообщила весело Жози.

Я постаралась не слишком сильно таращить глаза на француженку.

- Мы умирали, и Мана так расчувствовался, глядя на наши страдания, что сжалился и обратил нас, - в голосе Жанны помимо издевки и яда была еще огромная доля благодарности.

Жанна вообще была как-то глубже и вдумчивей Жозефины. Наверное, сказалось то, что она сама себе всегда внушала, что старше и ответственнее... Она подсказывает Мане, на чем он закончил, ровно сидит и почтительно слушает, вся такая не похожая на многих моих знакомых вампиров. Ни тебе наглости, вульгарности - впрочем, в ее устах даже сальности, я уверена, звучали бы пристойно.

- Нам не обязательно вспоминать эту историю, - заметил Мана.

- О, милый... - Жози погладила его по руке, вжимаясь носом в его плечо и фыркая. - Гайя, наш папочка до сих пор уверен, что нам неприятно об этом рассказывать!

- А на самом деле вам... - начала было я.

- На самом деле, - в глазах Жанны полыхнул недобрый огонек и сдержанная, но жуткая улыбка изменила ее лицо, - то был самый первый раз в моей жизни, когда я чувствовала себя... могущественной. Не униженной. Отомщенной.

- Пьянящий вкус власти над жизнями всех смертных, - Жози мечтательно накрутила на палец прядь волос. - И мы могли уже ничего не бояться.

Я кивнула, мало что понимая, кроме того, что девочки прошли наверняка тот же путь, что и другие вампиры. Неверие, а затем осознание своей силы.

- У нас с Жози не было отца, - сказала Жанна, - мы его не видели никогда. Мама сказала, что он умер, но я всегда подозревала, что он просто сбежал. Ему было тяжело прокормить всех нас - меня, Жози и наших братьев младших. Мама работала прачкой. Жилось тяжело. Один наш брат, Донасьен, умер от дифтерита. Мама занемогла серьезно - даже работать не могла, - девушка рассказывала все это легко, словно пересказывала мне прогноз погоды. Видно, суровая школа жизни отнимает у детей улиц склонность к драматизированию. Вспомнился Ваня...

Мана внимательно глядел на Жанну. Да, он ее любит. Очень любит. Он ее обожает и ею гордится. Мне стало грустно. Увы, я у него таких чувств не вызываю. Мне вдруг вспомнились рисунки Маны. А ведь помимо Кассиани там были и эти двое - девушки, стоящие в профиль друг к другу... У их создателя получилось очень точно изобразить эти пухлогубые тонконосые профили.

- И тогда я пошла работать на панель, - сообщила Жанна, продолжая свой рассказ. - Вот. И носила домой хоть какие-то деньги. Ну, а потом... - лицо девушки ожесточилось, наконец, хоть какая-то эмоция, - потом хозяин моего борделя вынудил и мою сестру заняться этим.

- М...дак, - сказала Жози, отпивая из своего стакана, - какой же он был урод, если бы ты знала, Гайя...

- Мана может тебе поведать, как мы встретились, - сказала Жанна. - Я долго училась рассказывать это без мата в восемь этажей. Но о нашей встрече с ним вряд ли смогу вообще что-то связное поведать...

- Я приехал в Париж в гости к одному знакомому князю, - без предисловий перехватил у девушки нить повествования Мана. - Один знакомый уверял меня, что данный князь устраивает дивные приемы, славящиеся своей разнузданностью и вседозволенностью. Я решил развеяться, сменить пейзажи Монако на пейзажи Парижа - хотя бы на пару дней, оставил девочек на Тристана, а Лео взял с собой. У князя и впрямь было очень весело, было множество готовых на все смертных - они были завсегдатаями вечеринок князя, двух женщин, которых я кусал, даже не удивляло то, что я это делаю. В том гадючнике и не такие девиации процветали... - Мана закатил весело глаза, из чего я сделала вывод, что вампиру там нравилось. - На третий день моего пребывания в гостях у князя нам всем пообещали изысканнейшее и шокируюшее зрелище - театр ужасов... Все предвкушали представление... - Мана снова сделался серьезен. - И оно произошло, все были в восторге. Кроме нас с Леонардо, вампиров не было в доме. Поэтому когда на сцене четырем смертным начали наносить повреждения разного рода - резаные, колотые раны, ожоги... и так далее, - уклонился Мана от перечисления, - только мы поняли, что это не фарс, и что кровь течет живая, а не краска. И что стонут и плачут смертные по-настоящему.

Мана умолк, поглаживая руку Жози и колено Жанны.

- Ну, мало ли, что это за смертные, подумал я, тут и не на такое идут, чтоб заработать денег. И вот, значит, мы с Лео напились, накурились и... помнится, пялю я какую-то шлюху королевской крови - рыжую, - глаза Маны стали зверски-веселыми, - и слышу в шуме праздника совсем не те звуки, что привык слышать. Кто-то страшно страдал. Кто-то юный. Я вспомнил о смертных на сцене... На мой вопрос князь сказал, что купил двух девушек у мадам из борделя на Пляс Пигаль, чтобы сделать приятное своему другу. А у друга была такая заветная мечта - убивать молодых женщин разными способами, собственно, во время секса.

Я посмотрела на девочек. Слушают Ману с интересом, словно бы не о них этот ужасный рассказ.

- И когда я вошел, чтобы взглянуть на этого проказника, то увидел, что на ковре угасает Жанна, а под... проказником, - слова давались Мане с трудом, - Жозефина...

- Я и не видела уже, как Мана пришел, - легко передернула плечами старшая. - Со мной уже было покончено. Наверное, граф решил, что убил меня. Последнее, что я помню, - это как он душил меня. И... не стоит об этом, слишком мерзко - даже для вампиров.

- И ты убил его, Мана? - спросила я. Надеюсь, кровожадная надежда не слишком отчетливо прозвучала в моем голосе.

- О нет, - вампир холодно улыбнулся, - я его вырубил. Потом обратил девочек и... милосердно, надеюсь, оборвал их страдания.

- Жанка не помнит, - перебила Ману Жози, - а я была при памяти еще. Смутно-смутно, с закрытыми глазами я почувствовала, что граф, душивший меня, перестал это делать и двигаться вообще, упал на меня, как мешок, а в следующий момент его сильным рывком с меня сдернули. Я приоткрыла глаза - мужчина склонился надо мной, в маске из перьев. Он увидел, что я открыла глаза, погладил меня по голове и отошел к Жанне. Я не могла толком шеей двигать, но видела, что он приложился к шее Жанны, а потом вернулся ко мне, - в голосе девочки было столько мечтательности, - и снял маску. И он был такой красивый, - Жози с восторженным урчанием прижалась щекой к плечу Маны, - и сказал мне: "Не бойся, скоро тебе станет лучше". И он меня укусил. Я не боялась, я верила. Тогда он сказал еще: "Я дам тебе другую жизнь, и мы будем вместе". Я думала, что он лжет, но порадовалась, что хотя бы перед смертью встретила своего принца...

- И я убил ее первой, - сказал Мана.

Я поежилась.

- После закутал тела в покрывало и с помощью Лео вынес их из княжего вертепа. И позже девочки воскресли в парижском доме Тристана, - Мана улыбался, прикуривая, - я ожидал, что мне придется ловить их по всему Парижу, умасливать и облизывать, чтобы бедняжки не наложили на себя руки и приняли как данность то, что теперь они бессмертны. По крайней мере, все мои предыдущие обращения заканчивались именно этим. Я отдирал от креста обугливающегося Лео, я отнимал серебряные цепи у Сальватриче, Леттерия вообще едва не сгорела - так шустро бегала от меня. Кассиани все только плакала и плакала, долгое время я думал, что она тронулась, однако обошлось... А эти две? Черта с два они плакали и истязали себя! - Мана хохотнул, притягивая к своему плечу и Жанну. - Естественно, у них уже не было ни переломов, ни ран, ни разрывов, ни гематом - зато была нечеловеческая сила и жажда мести. Знаешь, что мне эти девушки-розанчики заявили? "Дай нам одежду - любую. А, и скажи адрес, чтобы мы вернуться могли".

Жанна захихикала.

- Я помню, как хорошо мне было, как вольно, как легко можно было дышать и не дышать, наконец-то не кашлять, ничего не болело, ни старые раны, ни ноги, ни сердце. А как нравилось мне отражение в зеркале...

- И мы пошли в ночной рейд, - сказала со смешком Жози.

- Да, для начала устроили кровавый пир в борделе, хозяин которого обрек их на смерть, - Мана, стараясь, не задеть Жанну сигаретой, затянулся. Лица у всех троих были глумливые. - Потом пошли и повоспитывали князя, который хоть и знатный гуляка, но потворствует таким нехорошим вещам. А после добрались и до графа, так любящего мертвых дев.

- Это было эпично, - сказала Жози.

- Он умер лишь на четвертые сутки, - добавила Жанна.

- И мы смотались из Парижа, - закончил Мана.

Потрясенная, я не знала, что и сказать.

- Но... ведь они были всего лишь людьми, - выдавила я, наконец. - Неужели тебе стало жалко тех, кем вы беззастенчиво пользуетесь?

- Я против бессмысленной жестокости. К тому же, взгляни на этих ангелов, - Мана сжал макушку Жанны пальцами и заставил ее поглядеть на меня, - ну разве они не стоили того, чтобы их спасти?

Он смеялся.

- К тому же, в Монако пару месяцев спустя я выяснил какие они... веселые, жестокие и умные. Лучших детей я не мог бы и пожелать.

- Мне жаль, что вам довелось через такое пройти, - сказала я, обращаясь к сестрам. - Эту историю даже слушать больно...

- Прошу, не расстраивайся! У нас все сложилось просто чудесно, как видишь, - сказала Жози.

- Тебе стоит закончить рассказ о других твоих детях, - снова напомнила Жанна.

- Ну вот, в следующем году я уже без тени сомнения нашел и обратил Натаниэля. Ему было 26 лет, ныне он мастер Львова.

- А мы - мастера Луганска, - сообщила Жози не без гордости.

- Львов и Луганск - вампирские центры Западной и Восточной Украины, - пояснил Мана, - считается, что после Ингемара и нас с Кимом самые главные - Натаниэль и эти две свежие 150-летние маргаритки, - Мана, закрыв глаза, выдержал тычки в ребра. - Так вот, после Ната я обратил в 1903 году - уже тут, в Киеве - Сонечку. В 1999 году она вышла замуж за мастера Франции, Ривелена...

- Шикарная свадьба была... - мечтательно припомнила Жози.

- Погоди, Мана, - едва уловимая сперва мысль теперь оформилась окончательно, - это что же за династические браки, а? Не без твоего ведь вмешательства твои дети так высоко поднялись.

- А я и не скрываю, что продвигал их. Я заботливый папочка, - протянул он гадким-прегадким голосом в лучших традициях Драко Малфоя, и смачно чмокнул обеих своих девочек в лицо - куда достал: Жанну - в переносицу, Жози - в лоб.

- Ну, затем я обратил Тимофея, 27 лет, 1912 год, он недавно начал самостоятельную жизнь возле Тристана. В 1927 обратил Фружину, ей было тогда 17 лет. Очень красивая и очень не желающая быть монахиней. Затем, в 1933 я обратил Полину и Андрея, брата и сестру, 22 и 19 лет. После аж в 1975 обратил Клеменцию, 22 года. Потом, когда в 1994 убили моего новообращенного Сашу и в свете дальнейших событий я перестал обращать вовсе. Тим, Фружина, Поля, Андрей и Клеменция были мной спрятаны у Тристана в начале 90-ых. Думаю, всех их, кроме Клеменции, стоит уже вернуть назад. Как-никак источник неприятностей - Фэнел, мертв, может, новички и будут выживать...

- Я бы не стала рисковать, - сказала ставшая серьезной Жанна, - у вас тут вообще что-то очень и очень странное происходит сейчас. К нам приезжал в гости Вадим Лукомский - ну, этот засланец Фолькера...

Фолькер Верейн - не сразу, но вспомнила я, мастер европейской России.

- Говорит, недавно к его мастеру приезжал сам Демьян Непомнящий - мастер Сибири и окрестностей. А ведь он очень закрыт, анонимен, явно прячется. Даже имя у него на мысли определенные наводит...

- На какие мысли? - перебила я Жанну.

- На мысли о том, что это не его настоящее имя и фамилия, - ответил вместо нее Мана. - Обычно такими фамилиями награждали беглых каторжников, крепостных, ренегатов всяких и отступников. Мол, отшибло у него память, у сердешного, аж родства своего не помнит.

- Вот как... - протянула я, переваривая услышанное.

- И все же ты, Жанна, не права насчет Демьяна. Он анонимен, потому что рожу свою никому не кажет, это да. А вот с именем у многих мастеров та же беда. У нашего Ингемара слишком громкое имя, чтобы с ним спокойно жить. Не знаю, кто таков Демьян, но у него, наверное, тоже есть причины скрывать имя. Третий мастер России - Эли, мастер Кавказа, тоже носит весьма условное погоняло. Эли - в переводе то ли правитель, то ли повелитель значит. Да и Мастер Европы - думаешь, он Траян Романо? Траян Римлянин - что может быть проще и уместнее для него? Настоящие имена мастеров иногда опасно знать.

- Так вот, Вадик Лукомский сообщил о том, что приезжал Демьян, после чего Фолькер начал нервничать и звонить Ингемару, Эли и этой... Пракседе, белорусскому Мастеру.

- Да Фолькеру-то что? Он там в Москве окопался со всех сторон, медики у него не бушуют, половину вампиров не вырезали, - со злостью Мана вытащил руки из-за спин девочек, встал, - мы еще поговорим об этом. Я сейчас.

Едва Мана скрылся за дверью зала, набирая на ходу чей-то номер на телефоне, как Жанна прыснула:

- Нет, какой он все-таки ревнивец! Наверное, ему Ингемар ничего об истериках Фолькера не рассказал, вот Мана и бесится...

- А ты дампир, да? - спросила меня Жозефина.

- Да. А ты видишь это?..

- Да нет, нам Мана сказал. Мы теперь от тебя ни на шаг.

- Меня это не пугает, - я слабо улыбнулась, - зато я смогу хоть из дома выходить.

- Здорово! У нас в Луганске и шмоток нормальных не купишь, прошвырнемся по магазинам, да?! - Жози пришла в восторг, когда я кивнула с преувеличенным энтузиазмом. - И пойдем на девичник в кафе, а потом будем танцевать в клубе?

- Все, что вам будет угодно, так как я уже мхом покрылась, сидя дома. Вообще, - я встала из кресла, - надоело трястись, надоело, что меня по эстафете вампиры друг другу передают на хранение. Я уже считай по рукам пошла... И не надо хихикать, - строго сказала я девочкам, - это не жизнь, а плен.

Жанна подошла ко мне и положила руки мне на плечи.

- Я тебя великолепно понимаю, Гайя. Мы с Жозефиной тоже были пленницами, рабынями в борделе, и с нами делали куда худшие вещи, нежели заботились и оберегали от опасностей.

Мне было нечего возразить. Тонкие ноздри Жанны жадно трепетали.

- Да, пахнешь ты так красноречиво, что я не знаю, как на тебя раньше вампиры не вышли, - она покачала головой, недоумевая.

- А мы пойдем в Гидропарк? - спросила Жози.

- Пойдем, пойдем... - Жанна вздохнула. - Она любит нападать на быдло, что в изобилии расплодилось по Гидропарку, - кривая ухмылочка.

- Да, они мне напоминают клиентуру в нашем борделе, - Жози, раскинув ноги, полулежала на диване Маны, взбалтывая коньяк в стакане.

- Я слышала, что парижская богема навещала бордели... - промямлила я. Ну что еще я могу сказать?

- А, ну так это Ле Шабане какой-нибудь, - Жанна открыла одну из своих сумок и принялась рыться в ней. - Хочу найти духи... Куда я их ухитрилась сунуть?

- Давайте я вам помогу разобрать вещи, - сказала я.

- Не надо им разбирать вещи, - Мана, хмурый, как осеннее небо, вернулся в зал, - они поедут к тебе и будут жить там. Точнее, вещи их будут тут - если нагрянет Траян, пусть считает, что они живут у меня. А девочки тем временем будут тебя охранять.

- Да, и если что - сразу мчаться к Мане...

- Странный у вас план, - поделилась я впечатлением.

- Лучшего я пока не нашел. Разве что сослать тебя куда подальше.

- Нет.

- Нам будет хорошо вместе, - заверила меня Жози, улыбаясь и заглядывая мне в лицо, почти тычась носом в мой нос. - Я тебя научу играть в покер, баккару, вист...

- Самый грязный шулер Монако тебя такому научит, - Мана смеялся, но в его глазах стыла непривычная мне тревога.

Пока девочки рылись в сумках, собирая необходимые мелочи, я проследовала за Маной в его кабинет.

Он стоял у книжного стеллажа, задумавшись, будто бы выбирая книгу. На самом деле я видела, что его глаза смотрят сквозь книги и стены, куда-то в ведомые лишь Мане дали.

- Мана.

Он взглянул на меня, но глаза его оставались отстраненными.

- Что случилось, а? Наш местный апокалипсис приобрел новые масштабы?

Вампир качнул головой, снова обращая лицо к книгам.

- Не сейчас, Гайя, все потом...

Снова он уходит от объяснений. Я подошла, остановилась за его спиной на расстоянии шага и вперилась взглядом в блестящий от геля затылок. Через полминуты Мана обратился ко мне.

- Решила сделать мне еще одну дырку в голове? - спросил он безо всякой интонации. - Я девчонок проинструктировал насчет поведения в форс-мажорных ситуациях, а теперь тебе скажу. Если что - все оставляй на них и беги. Выполняй все, что они тебе скажут. Никакого геройства нам от тебя не нужно. Зачастую подобные геройства могут серьезно осложнить ситауцию. Ты меня поняла, Гайя?

Я кивнула утвердительно. Он стоял ко мне по-прежнему спиной.

- Гайя? Ты меня поняла? Ты головой киваешь? - он повернулся, нахмурился. - Я хочу, чтобы ты со всей осторожностью отнеслась к тому, что тебе надо будет ходить по улицам.

Я фыркнула.

- Мана, ты выведешь и святую, ей-Богу... К чему меня запугивать так? Я же психом стану. Ты не доверяешь своим дочерям-бодигардам, что ль?

Холодный, прямой, он смотрел на меня высокомерными и отстраненными глазами.

- Доверяю им как себе. Нас связывает не присяга, а много больше.

Я приблизилась к нему почти вплотную. Хотелось задать очень стремный вопрос, который задавать не следовало.

- Мана, а у создателя и обращенного может быть секс? - выпалила я после мучительных раздумий.

Видимо, я вытащила вампира из его приватной дали.

- Конечно. У Кима и Саши же есть, - Мана наконец-то усмехнулся. - Обращают ведь чаще всего любимых или желанных...

- А с Жанной или Жози... - начала было я, но задохнулась от собственной наглости, горячая краска залила мое лицо.

Мана чуть усмехнулся, глядя на меня.

- Конечно, мы называем обращенных "детьми". Но связи, за которую секс с "детьми" можно назвать инцестом, у нас нет. Есть нечто выше - духовные нити, и не всегда из этих нитей ткутся отношения "родитель-ребенок". И все же мне нелегко было впускать их в свою постель...

О небо! Он застеснялся!.. Вампир со смущенной улыбкой закусил губу, ожидая моей реакции. Я молчала. Я помнила его слова о Дандан из Линху: "Я не могу трахать ребенка". Конечно, Жанна и Жози были старше, чем китаянка, но для Маны они были детьми...

- Мне пришлось это делать, чтобы переломать те и так переломанные души, что оказались у меня на руках. И сделать так, чтобы они на сей раз срослись правильно... - Мана притянул меня к себе, и в его глазах снова загорелся властный и жестокий огонек. Смущения как не бывало - вампир хорошо справлялся с подобными чувствами. - Раз уж я оказался их создателем, отцом - почему бы не исправить в головах девчонок образ самого главного и первого мужчины в жизни?

- Прям по Фрейду...

- Да, - влажные глаза смеялись, глядя на меня, - только тогда Фрейд еще в школу ходил и помочь мне советом не мог. Просто я понимал это... звучит немного болезненно, не находишь?

- Да нет.

- Как мне было показать им, что я их люблю, если они подсознательно не принимали никакой другой любви, кроме телесной?

Я с жалостью смотрела на него. Нет, дорогой мой вампир, не все твои рамки стерлись с веками...

- Позже они начали верить и понимать, что любить можно иначе. Сердцем, душой, выражать любовь и преданность по-разному. А раньше просто жались к моему боку и расстегивали штаны... И оттолкнуть, спугнуть я боялся.

Я охнула, пряча лицо на плече Маны. Его руки обняли меня.

- Если бы ты был Тристаном - тебя такой вариант точно устроил бы.

- Ты не права. Патернал должен уметь верно оценивать моральные и духовные силы своего воспитанника. Навредить ведь легко, а исправить...

- И ты ни одного своего ребенка не отдал патерналам? - спросила я.

- Тристану пришлось сдать на попечение, как ты помнишь...

- Это была вынужденная мера.

- Тогда ни одного не отдал.

- Не бросил.

- Нет.

Я обхватила его спину руками и сомкнула их замком.

- Ты гораздо лучше, чем привык казаться, Мана.

- Только не говори никому, ладно? - в его голосе прозвучал наигранный страх.

- Не скажу. А ты за это нарисуй меня?

Мана отстранил меня, глядя настороженно мне в глаза. Он словно решал - доверять мне или же нет. Рисовать меня или же нет. Я улыбнулась. Будто бы рисуя меня на холсте, Мана прочертит контуры моего лица и в своем сердце.

- Откуда ты?..

- В шкафу видела мольберт. Нарисуешь?

Он кивнул, по-прежнему пристально изучая мое лицо, но уже взглядом более радостным.

- Нарисую, да...

Не знаю, может, мне показалось, но в этот момент мы стали близки так, как не были никогда.

Очарование разрушили две свежие маргаритки, возникшие в дверном проеме.

- Улё, мы едем или как?.. - вопросила Жози, с нагловатой усмешкой глядя на нас.

Жанна закатила глаза.

- Дать вам 15 минут? - сдержанно, но с иронией поинтересовалась она.

Я показала ей язык. Вампирша удивленно рассмеялась. Надо же, рядом с этими вроде бы девочками и я стала чувствовать себя ребенком!..