Выйти замуж за некроманта

Глава 3

– Ну и что это все значит? – Белесая полупрозрачная фигура женщины в старинном платье возникла в воздухе, как только дверь в столовую закрылась.

Начальник Тайной канцелярии даже и бровью не повел. Призрак проплыл по комнате и, остановившись перед мужчиной, упер руки в бока.

– Карлайл Джон Уиллморт! Я тебя спрашиваю!

– Тетушка, – лорд Уиллморт позволил себе слегка улыбнуться, – я все думал, когда же ты появишься!

– И специально не отпускал эту милую девочку?

– Возможно. – Некромант подошел к столу и вновь наполнил свой бокал. – Ну и что ты думаешь?

– Что ты – идиот! – Призрак тетушки с сожалением покосился на графин.

Зеленые глаза озорно блеснули.

– Даже не предлагаю тебе налить.

– С твоей стороны это было бы просто оскорблением, – хмыкнула тетушка, нависая над столом. – Джон, что ты собираешься делать?

Она всегда звала его именно вторым именем, считая имя «Карлайл» слишком унылым. Некромант был полностью с ней согласен.

– Прежде всего – допить этот замечательный портвейн. – Он вновь наполнил свой бокал.

– А потом? – Во взгляде призрака сквозило беспокойство.

Джон вздохнул. Тетушка Альмерия всегда была именно тем человеком, кому он, будучи совсем маленьким, доверял все свои тайны. Именно тетушка заподозрила в мальчике Тьму и настояла на обучении племянника. Сначала – с наставником, а потом и в академии.

Гибель родителей и младшего брата еще больше упрочила связь между лордом Уиллмортом и его тетей, полностью взявшей на себя заботу об угрюмом подростке, которого сверстники предпочитали избегать, совершенно справедливо опасаясь Тьмы, то и дело бушующей вокруг своего хозяина.

Будучи некромантом, Альмерия, как никто другой, понимала племянника, унаследовавшего ее дар. Своих детей у тети не было, мало кто мог вынести Тьму рядом с собой, и потому всю заботу Альмерия сосредоточила на Джоне. Она погибла пять лет тому назад, но привычка заботиться о племяннике была столь велика, что душа так и не смогла обрести вечный покой.

Поэтому вот уже пять лет Карлайлу Джону Уиллоби, лорду Уиллморту, могущественному начальнику Тайной канцелярии, приходилось терпеть явление призрака, который упрекал его в пренебрежении к священной обязанности продолжения рода.

Конечно, можно было попробовать упокоить мятежную душу несколькими обрядами, но лорд Уиллморт не хотел этого делать. Во-первых, из уважения к той, кто его воспитал, а во-вторых… а во-вторых, было именно во-вторых, и начальник Тайной канцелярии не собирался никого посвящать в свои мысли.

– Успокой меня, – вдруг попросил призрак.

– Что? – Некромант аж поперхнулся и закашлялся.

– Скажи, что Генрих знает обо всем.

– А, ты в этом смысле… – непочтительно хмыкнул племянник. – Вынужден тебя разочаровать, тетя, его величество пока что в неведении.

– Джон… – ахнула Альмерия. – Ты… ты дошел до того, что подделал подпись короля?

От волнения она взмыла под самый потолок и заметалась по комнате, точно огромная белая бабочка. Лорд Уиллморт с досадой стряхнул винные капли с сюртука.

– Этого не потребовалось. Разрешение на брак подписано архиепископом… Его секретарь так ловок, что бедняга даже не понял, кому и что подписал. Что же касается остального, можешь не волноваться! У нас с Генрихом действительно были некоторые договоренности, и, скажем так, сестра заговорщика его не интересовала, потому я получил карт-бланш.

– И решил жениться?

– Тебе не понравилась Элеонора?

– Как ты только что изволил заметить, она – сестра заговорщика, недавно казненного на площади Чести! Одно это заставит общество подвергнуть вас остракизму!

– О, наконец-то я начну проводить вечера дома, а не на балах!

– Все вечера, как, впрочем, и остальное время, ты проводишь в застенках своего ведомства! – парировал призрак.

Некромант довольно улыбнулся:

– Ты еще скажи, пытая несчастных заключенных!

– Для этого у тебя есть твои палачи!

Лорд Уиллморт картинно закатил глаза.

– Тетя, ты-то знаешь, что физическое воздействие…

– …заменено ментальным. Но это не отменяет самого факта пыток!

– Скажи об этом Генриху. Он будет счастлив обсудить с тобой этот вопрос, особенно после недавнего заговора, – отмахнулся некромант.

– И это возвращает нас к Элеоноре Артли! – Тетя вздохнула. – Я просто не понимаю, почему именно она?

– Чтобы не лишать общество возможности подвергнуть меня остракизму…

– Джон! Ты невозможен!

Некромант скользнул по полупрозрачной даме усталым взглядом. Она все еще парила над столом и взирала на племянника с укором. Значит, долго готовилась и просто так не отстанет.

– Ладно, давай. – Лорд Уиллморт откинулся на спинку стула, запрокинул голову и прикрыл глаза.

В ответ тетушка лишь фыркнула:

– Думаешь, это меня остановит?

– Нет, но я успею подремать, пока ты будешь читать мне очередную нотацию. Я чертовски устал.

– Дорогой, ты пытаешься разжалобить меня?

– О, на это я и не надеюсь. – Зеленые глаза вновь лукаво блеснули. Было видно, что некроманта забавляет перепалка.

– И правильно делаешь! – Альмерия вскинула голову. – Итак, ты не собираешься рассказать мне, зачем тебе все это?

– Ты сама последние пять лет твердила, что мне надо жениться. Являлась среди ночи, читала нотации, пугая нежных и трепетных дев…

– Я явилась, как ты изволил выразиться, «среди ночи» всего один раз, в твое ведомство, и уж явно та девица, которая сидела у тебя в кабинете, не была ни нежной, ни трепетной. Она даже не была девицей! Откуда она вообще там взялась?

– Клодиль прислала. Это одна из ее девочек, которым я поручил следить за шииром Артли и его приятелями. После твоего эффектного появления мне пришлось отпаивать девицу бренди.

– Хоть кто-то получил то, что хотел.

– Ну, ты тоже получила: я внял твоим наставлениям и женился.

– И теперь проводишь брачную ночь в одиночестве, не считая призрака и графина с портвейном? Джон, тебе не кажется, что твоя жена тебя уже ненавидит?

– С чего ты взяла?

– Я была в часовне. Мне одной показалось, что девушка хотела остановить свадьбу?

– Тебе показалось, – непочтительно отозвался племянник. – Так всегда бывает, когда подглядываешь в щель, даже если эта щель из другого мира.

Альмерия почти ощутимо заскрежетала зубами. Тьма вырвалась из угла, гася свечи.

– А твой дар? – Голос призрака прозвучал в темноте зловеще. – Насколько мне известно, дар Артли почти угас… не думаю, что эта вздрагивающая от каждого шороха девочка сможет подарить тебе достойного наследника.

– Элеонора всего лишь напугана, это неудивительно после того, что ей пришлось пережить, – заметил некромант, которого совершенно не тронул гнев тетушки. Он щелкнул пальцами, и свечи на ближайшем канделябре вновь вспыхнули. Правда, язычки пламени были слишком неровными, как всегда, когда приходилось применять чуждую магию. – Что же касается дара, то он угас у Альберта Артли, но не у его сестры. Элеонора Артли обладает огненной магией. У меня было достаточно времени, чтобы убедиться в этом!

– Только не говори мне, что допрашивал ее лично лишь для того, чтобы убедиться в наличии дара!

– Что? – Некромант нахмурился, а потом рассмеялся. – Нет, это было бы чересчур даже для меня! Просто Генри просил взять дело о заговоре под личный контроль.

– Ты так спокойно говоришь об этом… – заметила Альмерия, слегка успокоившись.

– Поверь, я не в восторге от случившегося и предпочел бы обойтись без казней, но, увы, народ этого не понял бы… А с учетом того, что у Генриха нет наследника…

– Изабелла не беременна?

– Насколько мне известно – нет.

– О чем они только думают! – Альмерия всплеснула руками. – Свадьба состоялась год назад.

– Всего год назад, – поправил ее некромант.

– Все равно! Для королей расточительство времени – непростительная роскошь.

– А ты явись к ним посреди ночи в спальню, – радостно посоветовал лорд Уиллморт. – Наставь на путь истинный!

– Хочешь избавиться от меня навсегда?

– Разумеется, нет. Но, прости, я не буду передавать твои слова Генриху.

– Можешь и не передавать. И он и ты всегда отличались тем, что делали все по-своему! – Покружив в воздухе, призрак тетушки грациозно опустился на стул и внимательно посмотрел на племянника. – Ты ведь не расскажешь мне, какую игру затеял на этот раз?

Начальник Тайной канцелярии улыбнулся и развел руками:

– Извини.

– Я так и знала! – Альмерия вздохнула. – Джон, послушай, можешь считать все это бреднями старой женщины, к тому же призрака, но я очень беспокоюсь. За последние пять лет ты изменился. Я понимаю, что должность, которую ты получил…

– Тетя, при чем тут моя должность? – возмутился тот.

– При том, что я сама – некромант и прекрасно понимаю, сколько Тьмы ты каждый раз должен впускать в себя. Она разъедает тебя, опустошает душу…

– О, только не надо этой патетики, – поморщился начальник Тайной канцелярии.

– Это – не патетика! – резко возразила Альмерия. – Ты и сам чувствуешь, что с тобой происходит! Ты теряешь душу. Ты давно уже перестал сочувствовать людям!

– Наверное, потому, что они сами перестали сочувствовать мне. – В голосе племянника прозвучало предостережение.

Понимая, что продолжать разговор бесполезно, тетушка вздохнула:

– Джон, я хочу, чтобы ты пообещал мне одну вещь!

Тот не отозвался. И Альмерия, сочтя молчание племянника согласием выслушать ее, продолжила:

– Пообещай мне, что не причинишь девочке, ставшей сегодня твоей женой, вреда и не будешь принуждать ее, пообещай, что…

– Дорогая тетя, не стоит делать из меня монстра! – несколько фальшиво рассмеялся лорд Уиллморт. Альмерия все-таки задела его. – Впрочем, если это тебя успокоит – клянусь даром некроманта.

Тьма взволнованно заклубилась вокруг, на секунду скрыв высокую фигуру хозяина.

– Спасибо.

Некромант в ответ дернул плечом, давая понять, что его раздражают эти женские глупости, и вновь наполнил бокал. Тетушка вздохнула, пробормотав себе под нос что-то о многочисленных ослах и баранах в родословной великих предков.

Элеонора с трудом поднялась к себе в спальню. Впервые лестница показалась ей очень длинной, а ступени – слишком скользкими. Поднимаясь по ним, девушка то и дело оглядывалась, проверяя, не передумал ли лорд Уиллморт, но дверь в столовую оставалась закрытой.

В какой-то момент Элеоноре показалось, что она слышит женский голос. Она замерла, но в доме царила оглушающая тишина. Скорее всего, дело было в воображении, разыгравшемся после выпитого портвейна.

Голова кружилась, и Элеонора, понимая, что вот-вот упадет, поспешила добраться до своей спальни. Горничная ждала ее.

Худая, невысокая Мэри-Джейн прислуживала своей хозяйке с тех самых пор, когда та носила короткие платьица. Привязавшаяся к своей госпоже горничная так и не вышла замуж и являлась для Элеоноры не только прислугой, но и кем-то вроде наперсницы, всегда свято хранившей доверенные ей тайны. Она добровольно разделяла с хозяйкой все тяготы ареста и готова была отправиться в любую ссылку.

Вот и сейчас преданная служанка, обеспокоенная приездом начальника Тайной канцелярии, терпеливо ждала свою госпожу.

– Ты еще не спишь? – Элеонора присела к туалетному столику и вгляделась в свое отражение. Растрепанная, растерянная, с встревоженным взглядом, она мало напоминала ту красавицу, которая совсем недавно блистала на балах.

– Как мне заснуть, коли в доме такое творится! – проворчала горничная, привычно начиная распутывать локоны своей госпожи. – Эти лакеи, да и их хозяин… Зачем вы ужинали с ним наедине, миледи?

В голосе служанки был слышен укор. Как бы ни складывалась ситуация, Мэри-Джейн всегда свято соблюдала приличия. Ее госпожа никогда не выходила в город одна, даже на прогулку, не говоря уже о том, чтобы оставаться вечером наедине с мужчиной. Только опасение за жизнь и судьбу Элеоноры удержало сегодня вечером горничную от того, чтобы не ворваться в столовую, а теперь служанка имела право потребовать ответа на все свои вопросы.

Девушка вздохнула. Днем она не стала посвящать Мэри-Джейн в свои планы, опасаясь, что просто не выдержит расспросов. Сейчас же скрывать, что произошло, было просто глупо.

– Потому что он стал моим мужем, – просто сказала Элеонора, старательно избегая взгляда преданной горничной.

Та ахнула. Расческа выпала из рук, но Мэри-Джейн даже не подумала поднять ее.

– Иди ты!.. – Как служанка ни старалась, простонародные выражения то и дело проскальзывали в речи. Правда, случалось это лишь тогда, когда она была слишком удивлена происходящим. – Простите, миледи, но ведь это тот самый человек, который…

– Да. – Элеонора выдохнула и все-таки глянула в зеркало, встретившись взглядом с изумленными глазами горничной. – Лорд Уиллморт – начальник Тайной канцелярии. Именно он…

Она не стала продолжать. Имя брата повисло в воздухе, но Мэри-Джейн не надо было называть имен. Служанка поджала губы, ее глаза зло заблестели. Элеонора знала, что горничная никогда не жаловала Альберта Артли, считала его никчемным и напыщенным прожигателем жизни.

Элеонора в ответ на ее речи всегда пожимала плечами. Слишком большая разница в возрасте делала брата и сестру чужими друг другу людьми, вынужденными жить в одном доме. Официально после смерти родителей Альберт считался опекуном Элеоноры, но пренебрегал своими обязанностями, за что девушка испытывала к брату чувство признательности. До недавнего времени.

– Мало вам брат причинил зла при жизни! – посетовала Мэри-Джейн. – Так теперь еще и после смерти…

– Перестань! – оборвала ее Элеонора. Огонь в камине ярко вспыхнул, девушка поморщилась, понимая, что не смогла сдержать свой дар.

Но ей невыносимо было слышать эти причитания. Она хорошо осознавала, что невоздержанность Альберта, его постоянные попойки, на которых присутствовали и женщины, бросали тень и на безупречную репутацию сестры. Но у Элеоноры было богатое приданое. Это искупало многое, потому злопыхатели лишь шипели по углам.

Так было раньше. Теперь Альберт мертв – сложил голову на плахе, земли конфискованы, а сама Элеонора…

Показалось, что кто-то поднимается по лестнице. Девушка с испугом взглянула на дверь. Даже если попросить горничную закрыть ее на засов, вряд ли подобная преграда остановит могущественного некроманта.

Огонь внутри с надеждой вспыхнул, но Элеонора покачала головой. Не стоило применять магию, тем более по отношению к собственному мужу. Церковные обеты нерушимы, и их магия строго карает клятвопреступников. Девушка задумчиво покрутила кольцо, которое лорд Уиллморт надел на ее палец в часовне.

Темный камень в замысловатой оправе из белого золота. Наверняка артефакт. Элеонора чувствовала легкое вмешательство чуждой ей магии. Эта магия была теперь повсюду: дом привыкал к новому владельцу.

Старинное имение, веками хранившее верность одному роду, вынуждено было принимать чужака, поскольку, в этом Элеонора не сомневалась, ритуал передачи владений лорду Уиллморту был проведен его величеством Генрихом Десятым по всем правилам. Теперь старому дому оставалось лишь со скрипом подстраиваться под нового хозяина.

Генрих Десятый. Молодой король, вступивший на престол пять лет назад. Он тоже присутствовал при казни. Стоял на специальном помосте в окружении стражников и старательно не смотрел в ту сторону, где собрались семьи приговоренных. Впрочем, и семей-то не было. Две рыдающие матери, один убитый горем старик… и Элеонора, удерживаемая лично лордом Уиллмортом: «Не смейте отворачиваться!»

Девушка с тоской взглянула на стены, еще недавно бывшие родными. Отчаяние вновь охватило ее. Теперь все здесь принадлежало некроманту, в том числе и она сама.

– Триединый! – Девушка закрыла лицо руками. – Что я наделала!

Давно копившиеся слезы хлынули из глаз. Горничная с тяжелым вздохом неуклюже обняла хозяйку за плечи, прижала к себе, пытаясь хоть как-то утешить.

– Мэри-Джейн, мне страшно! – призналась девушка, когда рыдания утихли и она смогла связно рассказать обо всех событиях сегодняшнего дня.

Служанка вздохнула в ответ.

– Не расстраивайтесь, миледи, – произнесла она, стараясь, чтобы голос звучал рассудительно. – Вы сделали правильный выбор.

– Ты так думаешь?

– Конечно! – Горничная постаралась вложить в слова уверенность, которой не испытывала сама. – Подумайте, что бы ждало вас в монастыре? Одинокая келья? Заточение? Молитвы? А так вы стали женой весьма уважаемого человека…

– …который является могущественным некромантом и начальником Тайной канцелярии.

– Ну… у всех есть свои недостатки… Зато, говорят, он весьма щедр и не принуждает женщин…

– Он их покупает.

– Не всех… – Мэри-Джейн слегка смутилась, но продолжила, зачем-то перейдя на шепот: – В столице ходили слухи, что лорд Уиллморт околдовывает женщин своей Тьмой, и те приходят к нему сами, чтобы отдаться.

– Что за глупости! – фыркнула Элеонора скорее по привычке. Она вдруг вспомнила брачную церемонию и момент, когда не могла вымолвить ни слова, но упрямо продолжила: – Насколько я знаю, лорду Уиллморту нет нужды применять магию, женщины и так падают к его ногам.

– Тогда наверняка у милорда есть любовница, и стоит полагать, что он не станет вам сильно докучать, – рассудительно продолжила горничная. – В любом случае вам надо радоваться этому союзу. Ну а коли невмоготу будет, монастырь и замужнюю примет, главное – одарить щедро!

– Да, возможно, ты и права, – устало отозвалась Элеонора, не желая больше обсуждать эту тему. – Надо собрать вещи.

Она хотела помочь Мэри-Джейн уложить немногочисленные вещи, но служанка решительно воспротивилась этому. Не помогли даже уверения, что лорд Уиллморт обещал не приходить сегодня ночью к жене.

– Тогда тем более, миледи, вам просто необходимо выспаться. Я слышала, что милорд приказывал подать экипаж на рассвете. Так что ступайте в постель и предоставьте старой Мэри-Джейн выполнить свои обязанности!

Чувствуя себя слишком усталой, чтобы возражать, девушка подчинилась. Мэри-Джейн помогла хозяйке раздеться, долго расчесывала ее волосы, а потом заплела огненные пряди в косу и принесла теплое молоко с травами. Элеонора опасалась, что заснуть все равно не удастся, но усталость взяла свое, и девушка не заметила, как погрузилась в глубокий вязкий сон.

Снилось ей все то же: казнь. Некогда площадь Чести была главной площадью города. Тесная, вымощенная булыжниками, теперь она находилась на границе с трущобами. Именно там безумный король огласил свое завещание, именно там первый шиир Артли принес присягу, и именно там казнили Альберта. Символично.

Серые стены домов, плотным кольцом окруживших площадь, темные проемы окон, пестрая толпа. Элеонора заметила, что многие пришли семьями, с детьми. В отличие от аристократов простолюдины не гнушались подобными кровавыми развлечениями.

Впрочем, аристократы тоже были. Генрих Десятый решил, что казнь дворянина, посмевшего поднять руку на своего сюзерена, должна послужить уроком всем остальным.