Выстрел в водопад [СИ]

Глава седьмая

Дневник Майи

20.03.200...

Уже с утра стоит удушливая жара, влажный воздух напоминает кисель густотой и вязкостью. Но хоть поспокойнее стало. Почувствовав себя в относительной безопасности, народ выполз из всяких закоулков, коих в этом здании немало и собрался в вестибюле. Разруха там царила ужасная, что, разумеется, не улучшило настроения собравшихся. Возникло стихийное вече, которое решило, что часть мужчин немедленно отправится искать оставшихся в живых двоих отморозков (вернее, так решил Семенов со товарищи). Остальные наведут порядок в вестибюле, ну, и начнут уже расселяться по комнатам. Здравое решение! Извлекут ли нас отсюда в ближайшее время или нет, неизвестно, а жить в тесноте и толчее в вестибюле да машинах, притом, что существует огромное количество пустующих помещений, по меньшей мере, неразумно. Вооруженные добровольцы на автобусе и джипе охотников уехали искать бандитов. А оставшиеся мужчины и женщины с энтузиазмом взялись за уборку и расселение. Всем хотелось хоть как-то привести в порядок свой неказистый быт.

Так что, жилье теперь у нас будет. Рабочие комнаты, не бог весть что, но по сравнению с житием в машинах и фойе просто небо и земля. Помещений с избытком. При желании можно так поселиться, чтобы и не видеть друг друга. Но скорей всего люди скучкуются рядом. Слишком уж страшно и тоскливо. Хочешь, не хочешь, а общаться придется, иначе запросто с ума можно сойти".

Илья сообразил, что уже некоторое время лежит с открытыми глазами, щурясь от яркого света. Ослепительный шарик Солнца повис в нескольких сантиметрах от верхней рамы окна, заглядывая за ширму, отгораживающую кушетку на которой он лежал. Очевидно, от его лучей он и проснулся. Проснулся? Он спал? Как он вообще тут оказался? Сейчас утро или вечер?

Илья принялся вспоминать. Подробности боя помнились четко. Уставленная машинами стоянка с, метающимися между ними, темными силуэтами, словно и сейчас стояла перед глазами. Он вспомнил, как азартно палил Славка, прерываясь только, чтобы перезарядить карабин. Славка... его фигура на фоне открытого окна, было последнее, что запомнил Илья. А что же было дальше? Кажется вспышка... потом удар... Тут он, наконец, понял, что причиняло ему неудобство. Поднял руку - точно повязка. Голова была туго обмотана бинтами. Неужели сотрясение? Прислушался к себе. Вроде, никаких неприятных ощущений. Повел рукой по щеке - пластырь. Ах да, щеку задело, то ли пулей, то ли осколком стекла, кровь текла. Но это ерунда. Зато все тело полно сил, словно он сладко выспался. Странно. Если все хорошо, тогда какого черта он тут лежит? Зачем башку обмотали? Он покрутил головой. Да нет, все же что-то есть - чувство такое, словно мозг не имеет жесткой связи с черепной коробкой и вращается сам по себе, как волчок в гироскопе. Илья еще несколько раз повернул голову вправо-влево, проверяя странные ощущения. Странные - но не сказать, что слишком уж неприятные. По крайней мере, боли не было. Тогда чего он тут разлегся? Сделав некоторое усилие, он приподнялся и сел. От этого движения, кушетка пронзительно заскрипела.

Послышались легкие шаги, и из смежной комнаты в кабинет заглянула Анюта. Увидев сидящего на кушетке Илью, улыбнулась во весь свой большой рот.

- Проснулся, горе-воин? Ну, слава тебе господи! Подожди, сейчас доктора позову! - и так и не дав ему сказать ни слова, выскочила из кабинета.

Через несколько минут они вернулись вдвоем с Алексеем Федоровичем. У того в отличие от цветущей Анюты, лицо было довольно хмурое.

- Что ж вы, голубчик, вскочили? Ложитесь-ка.

- Да я доктор и так все бока уже отлежал.

- Ложитесь, ложитесь! Успеете еще набегаться.

Илья нехотя повиновался. Алексей Федорович взял его за запястье и, глядя на свои ручные часы, стал считать пульс.

- Хм... восемьдесят, - он вопросительно глянул на Илью.

- Да это мой нормальный.

- Это у него нормальный такой! - поддакнула Анюта.

Алексей Федорович глянул на нее исподлобья.

- Деточка, принесите, пожалуйста, тонометр. Он в шкафу на второй полке.

Илья усмехнулся, глядя, как Анюта возмущенно дернула плечом - "деточкой" она себя явно не считала. Но, тем не менее, просьбу доктора выполнила - сбегала к шкафу и принесла тонометр. Алексей Федорович, кряхтя, долго наматывал манжету на предплечье Ильи, затем накачал в нее воздух и принялся слушать.

- Хм... сто двадцать на восемьдесят. Идеально! Голова не болит? Тошноты нет?

Илья покачал головой, ощущая опять, как мозг отстает от движения черепной коробки.

- Что-то чувствую такое в голове, а что, понять не могу. Но ничего не болит!

- Интересно... совсем, значит, не болит? А тут? - доктор, приподнял правую полу его рубашки. - Полюбуйтесь! - он повернулся к Анюте, словно призывая ее в свидетели.

- Ни фига себе! - удивленно пробормотала девушка. - У тебя кровоподтек, такой... черный!

Илья скосил глаза на свой бок. Действительно, там красовалось здоровенное иссиня-черное синячное пятно. Бок тут же взорвался болью. Как он раньше ее не заметил.

- Ну, ребра, положим, целые, - Алексей Федорович, водил холодным пальцем по окружности кровоподтека. - Это я еще вчера выяснил. Разве, что трещины могут быть... рентгеном, я, к сожалению, не располагаю. Ну-ка дайте-ка, - он протянул руку, к лицу Ильи, зацепил за краешек пластырь на щеке и медленно, осторожно снял. Внимательно посмотрел, и хмыкнул в третий раз.

- Пустяковая царапина! До свадьбы заживет! - Анечка, принесите, пожалуйста, йод и пластырь.

Илья провел пальцами по щеке. Запекшаяся короста. Боли, впрочем, не было. Анюта принесла пузырек с настойкой йода и упаковку бактерицидных пластырей.

- Я был уверен, что сотрясения не избежать, - сообщил Алексей Федорович, - но, судя по всему, обошлось. Любопытно! Крепкий у вас череп!

- Рядом с тобой такая доска лежала... - объяснила ему подруга, - кажется, она об твою голову сломалась!

- Видимо не об его, - усмехнулся доктор, и развел руками, - В общем, я вижу, что с вами все в относительном порядке. Ну-ка встаньте-ка.

Илья послушно встал с кушетки.

- Что чувствуете?

- Да ничего, вроде.

- Вроде, или ничего? Головокружение?

Илья пожал плечами.

- Как такового, головокружения нет... но... словно тормозит, что-то в голове. Не знаю, как объяснить.

- Ну, голубчик, тормозит, - Алексей Федорович усмехнулся, - очевидно, баротравма... легкая. Будем надеяться, что в скором времени это пройдет, потому, как сотрясения мозга, у вас, по всей видимости, нет. Уши не закладывает? Ну, вот и чудесно! Постельный режим, я вам прописывать не стану, вы поздоровее многих будете, - его лицо снова стало мрачным. - Особенно в свете вчерашних событий. Сейчас обработаем царапину, и не смею задерживать. Завтра утром покажитесь.

Замок сухо щелкнул, дверь открылась. Майя на секунду приостановилась на пороге, оглядывая свое новое жилье. Комната номер двести пятнадцать, посредине галереи второго этажа, недалеко от вестибюля. Соседей почти нет, народ в основном поселился на первом этаже, поближе к выходу (удобства-то, по нынешнему времени, во дворе, под кустом). Майя сама ее выбрала из множества подобных, и никто не возразил. Варвара Петровна без разговоров отдала ключ. Институтские, такие помещения, как это, называют одномодульными рабочими комнатами, в том смысле, что есть еще двухмодульные - это когда две комнаты объединены. В одну из двухмодульных, заселилось семейство Ивановых - Татьяна с пацанами. Им, конечно, нужно попросторней, а ей одной и здесь места хватает. Все ж таки, двадцать два тутошних квадратных метра, это просто хоромы по сравнению, к примеру, с десятиметровой комнаткой в родительской квартире.

По всему видно, недавно здесь делали ремонт - потолок и стены выкрашены свежей краской, на полу уютный зеленый линолеум, в окнах новенькие стеклопакеты с жалюзи, новая же офисная мебель. Даже беглого взгляда хватит, чтоб понять, что двести пятнадцатая - комната женская. Мужчины если и бывали тут, то визиты их носили кратковременный характер - чай, скажем, попить или дела какие научные обсудить. А постоянно обитали здесь женщины. Это видно по отсутствию пыли на горизонтальных поверхностях, многочисленным горшкам с цветами на подоконнике, непременному кактусу у монитора...

Интересно, как надолго ей предстоит здесь задержаться - неделю, месяц? Или до конца ее дней? Чем для нее будет этот кабинет? Первой последней квартирой? У Майи в голове роились какие-то нехорошие ассоциации - камера пожизненного заключения, палата в доме для престарелых... девушка тряхнула головой, отгоняя от себя это наваждение. В конце концов, это ее первая отдельная квартира!

Поставив сумку на пол, Майя прошлась по кабинету, огляделась. В углу стояла этажерка с цветами - хорошо бы придумать что-нибудь с этими "квартирантами" - поливать их, лишней воды нет, но и оставлять умирать от засухи - жалко! Может вытащить во двор и пересадить под березки - какой-нибудь дождик да пойдет. Хороший дождик не помешал бы и людям! Тогда удалось бы запасти воды в алюминиевые фляги, которые мужчины притащили со склада. Пока еще организуют экспедицию к местной реке...

В ее распоряжении два письменных стола, с, увы, бесполезными теперь компьютерами, пара стульев с металлическими ножками и мечта бюрократа - мягкое, кожаное, крутящееся кресло. Не так уж плохо живут эти ученые! Еще в комнате имелись: шкафчик для верхней одежды, этажерка для книг и разных папок и большой химический стол, покрытый керамической плиткой. А не приспособить ли его под постель? Если на него кинуть пару матрасов - вполне себе приличное ложе получится... может даже и двухместное.... Помнится, в бомбоубежище были целые кипы этих матрасов. Надо срочно записаться в комиссию по инвентаризации складов, глядишь, что-нибудь удастся урвать.

Вытяжной шкаф в правом ближнем углу, можно приспособить под кухню. Если выкинуть оттуда всякие склянки с химической гадостью... А вот, от чего бы она избавилась без сожаления, так это от установки, занимающей весь правый угол возле окна. Что-то там на ней изучали... ставили эксперименты. Попросить что ли ребят, ее вынести?.. Ладно, пока места хватает, пусть стоит, вроде мебели. Она довольно новая, блестит хромированными деталями, будет вместо серванта.

Майя заглянула в стол. Первое, что бросилось в глаза - лежащая на боку фарфоровая кружка с красными сердечками, рядом пачка сухого печенья и февральский каталог "Эйвон". В следующем ящике обнаружились жидкость для снятия лака, сам лак для ногтей каких-то жутковатых цветов - один синий с блестками, другой ярко-розовый, пилка, ножнички, влажные салфетки, два тюбика помады, бумажные сердечки-валентинки. Сидит себе сейчас счастливая обладательница сине-розовых ногтей дома, и не знает, как грустно Майе перебирать все эти такие обыденные мелочи. Помаду и лак точно выкинуть. Хотя... помада может пригодиться - когда во всем институте закончатся ручки и карандаши, помаду в руки, и неплохая наскальная, тьфу ты, настенная живопись в назидание потомкам готова! Что там еще? Зеркало, щетка для волос. Майя повертела их в руках и положила на место. Надо девчонкам отдать, сейчас не до брезгливости. Под столом пара туфель на каблуках, на спинке стула широкий шерстяной палантин в серо-белую полоску - от него пахло терпкими духами. Хоть бы выветрились быстрей, и так душно.

Майя захлопнула ящик и пошла ко второму столу. А что тут? Блистеры с таблетками - "Мукалтин", "Карсил", "Ново-Пассит", коробка с "Тера-Флю", какой-то фито-чай "выгоняющий шлаки из организма". Запасливая тетенька здесь обитала, блюла свое здоровье. Дальше: ручки, бумажки, растрепанная записная книжка, крем для рук и тоник-спрей. А вот в тумбочке похоже чайные принадлежности. Увы, бесполезный электрический чайник, запечатанная пачка чая - двадцать пять двойных пакетиков, пол банки растворимого кофе, чашка с кокетливыми сиреневыми цветочками. С десяток шоколадных конфет, на блюдечке две засохшие профитроли со сгущенным молоком. Вот это подарочек! Не пригодятся они больше владелице, зато пригодятся Майе. На столе среди вороха бумаг стояла фотография в золотистой рамочке - молодой круглоголовый белобрысый мужчина с носом-пуговкой и торчащим вперед белесым чубом и рядом с ним мальчик лет пяти-шести - с таким же носом-пуговкой и торчащим вперед чубом. Кто они - сын и внук бывшей хозяйки этого стола? Или разновозрастные племянники? Для Майи они казались не просто чужими, а совершенно нереальными существами - из прошлой, такой недоступной теперь жизни.

Может устроить новоселье? Хватит уже хандрить - в конце концов, не каждый день она получает "отдельную квартиру"! Только вот хорошо бы решить, кого приглашать на него? Нет. Никого Майя не хочет сегодня видеть и слышать! Да и куда приглашать? Вот устроится на новом месте окончательно - тогда посмотрим.

А где она сегодня будет спать? На столе? Жестко. Жестко даже если постелить пальто... Майя пошла рыться по шкафу и к немалой радости в углу обнаружила свернутый коврик для занятий шейпингом - с одной стороны он был зеленого цвета, с другой - розовый. Что он здесь делает? Производственную гимнастику устраивали? Странные они, эти ученые дамы.... Наверняка, он принадлежал владелице чайной кружки с сердечками - девушке с сине-розовыми ногтями. А может и не ей. Мало ли какого хлама можно найти по шкафам и тумбам! Как бы то ни было - спать на этом коврике можно запросто. Тоже, конечно, не перина, но Майе не привыкать. Все. С постелью более-менее разобрались. С чувством выполненного долга, девушка села в кожаное кресло, покрутилась в нем немного. Самое время достать дневник.

"Сколько времени человек может прожить в таком месте, куда он не стремился, не рассчитывал и не предполагал попасть, но в котором вынужден задержаться на определенный срок? Если при этом, вынужден общаться с людьми, по большому счету, ему ненужными, неинтересными или даже неприятными. Исполнять какие-то обязанности, не по призванию, не по долгу службы, а просто потому что "деваться некуда" - день, неделю, месяц, год? Очевидно, что достаточно долго. Тому примеров тьма. И этому гипотетическому человеку, будет значительно легче перенести свое нахождение в "казенном доме" если он точно будет знать, что рано или поздно его "заточение" закончится, и он вернется к себе домой - к своим вещам, мебели, книгам, телепрограммам, соседям, наконец. К своим шлепанцам, к своей чайной чашке и к привычному виду за окном - наискосок через двор тропинка до магазина, угол школы, детская площадка с разломанными качелями и лужей под ржавой горкой. Гипотетическому человеку будет проще, если он точно будет знать, что рано или поздно "все закончится" и он, если и вспомнит свое нынешнее положение, то лишь как неприятный, или пускай трагический, но всего лишь эпизод в своей жизни. Или как затянувшийся сон... летаргический, но, в конце концов, закончившийся".

Майя перечитала еще раз свои записи. Какая-то сплошная хандра. Беспросветная. Вырывать и выкинуть этот лист из тетради? Или пусть будет? Пусть будет! Она снова склонилась над тетрадкой.

"А если этому сну нет конца и края? Если теперешнее положение продлится всю оставшуюся жизнь? От таких мыслей в пору биться головой о стенку! Днем еще ничего - приходится заниматься тысячей дел и чуть ли не одновременно. Приходиться помнить о многих вещах и проблемах. Но вот ночью! Ночью, когда остаешься одна, разговаривать не с кем, читать невозможно - нет света, и сна еще нет - тогда лежишь и слушаешь шорохи и скрипы огромного чужого здания - слишком большого для горстки людей. А в голове кругами ходит одна и та же мысль - может быть эти "казенные стены" окажутся единственным и последним убежищем до конца твоих дней? И можно зажмуриться от страха, или лезть с головой под одеяло - но от этих мыслей не спрячешься"

Ужасно захотелось чаю, впрочем, какие проблемы - кухня у нее же теперь есть. Посуда тоже есть. Пакетики с заваркой и печенье, остались в наследство от прежних хозяек. Есть стеклянный заварочный чайник. В нем вполне можно кипятить воду. И вода есть! Практически полная здоровенная бутыль на столе возле раковины. Она уже успела узнать, можно пить на здоровье, это дистиллят. Как это радует после пол литра на день Пепси-колы из буфета. Осталось найти спиртовку, так как спирт уже нашла. Двухлитровая бутыль с притертой пробкой стояла в маленьком сейфике, под столом у одной из научных дам. На бутылке написано: спиритус вини, а внизу изображен череп с двумя куриными косточками.

В дверь уверенно постучали, Майя отскочила от стола, как будто ее уличили в чем-то преступном, и чуть не разбила бутылку. В проеме показалась та самая великолепная дамочка из "Ауди". Снизошла. Только сегодня она выглядела совсем не шикарно: стандартный белый халат вместо брючного костюмчика, на ногах стоптанные кроссовки, некогда ухоженные волосы спутанной копной рассыпаны по плечам.

- Не помешаю? Хотя какие уж тут китайские церемонии, - устало махнула рукой дама, теперь стало заметно, что ей хорошо за тридцать, - Слушай, ты ведь кажется путешественница, судя по твоему баулу? Значит у тебя, наверняка, зубная паста имеется? Не поверишь, сколько в этот оскал бабок вложено... мой стоматолог окочурился бы, узнай, что мне нечем зубы почистить.

Майя пожала плечами, и, порывшись в сумке, извлекла тюбик с Колгейтом. Протянула женщине. Та повертела его в руках, хмыкнула, но взяла.

- Альбина, - представилась она и, не спрашивая разрешения, достала из пачки длинную сигарету, - угостишься?

- Не курю, - соврала Майя, хотя соблазн был велик, доведется ли когда-нибудь еще попробовать такие дорогие сигареты, но очень уж не хотелось выглядеть перед этой фифой, сопливой дурочкой, дорвавшейся до бесплатного.

- Зря, - Альбина подошла к окну, сигарета в тонких пальцах подрагивала, - потом не будет. Или ты надеешься выбраться отсюда?

Похоже, ответа она не ждала, потому что продолжала говорить сама:

- Маринка со Светкой комнату поделить не могут, видите ли всем надо возле главного входа... Устроили там истерику... противно! А знаешь, что будет дальше? Послушай... э...

- Майя, - назвалась девушка.

- Так вот, Майя... самцы уже сейчас устроили войнушку... дальше будет только хуже! Все их примитивные инстинкты вылезают наружу. Еще немного и нас за волосы растащат по пещерам... и будем... размножаться.

- Ну, зачем же так, - Майе стало неприятно, еще одна кликуша выискалась на ее голову, - все здесь, цивилизованные люди... От бандитов, слава богу, избавились... почти.

- Совсем еще глупенькая, - усмехнулась Альбина, - когда речь идет о выживании, какая цивилизованность? Цивилизованность осталась там же, где осталась цивилизация!

- А давайте чаю попьем? - стараясь отвлечь женщину от скользкой темы, сказала Майя, - я тут печенье нашла...

Словно не слыша, Альбина продолжала:

- Всю жизнь пахала как проклятая, чтобы ни от кого не зависеть... и тут, пожалуйста, опять за меня решают, что мне делать, картошку чистить или посуду мыть... да пропади оно пропадом! А ты знаешь... я даже ребенка рожать не стала в свое время, и что теперь? Все напрасно?

Майя молча слушала этот поток сознания, ведь не советов от нее ждут. Просто поговорить не с кем. Интересно, почему эта Альбина выбрала ее в качестве жилетки?

- Ладно, тебе все это не интересно, да и не одна я плачусь, - в ее лице что-то изменилось, словно, очень постаравшись, женщина взяла себя в руки, - настроение такое просто в воздухе витает. Слушай... тебе с такой шевелюрой, отрыв от благ исчезнувшей цивилизации грозит педикулезом.

- Да, я уже думала об этом, - Майя поморщилась, от этого отвратительного слова сразу же начала зудеть кожа по всей голове, будто бы там уже что-то завелось.

- Ну... если не жалеешь красоты, то я могу кое-что предложить, - Альбина затушила сигарету прямо в чашке с сердечками, - подожди-ка...

Майя неодобрительно посмотрела ей вслед - "Надо же, пришла, напачкала, тоже мне "дама полусвета". Но какая же спина прямая, прямо как кол проглотила. Мне б такую осанку, а то вечно сижу, скрючившись".

Волосы расчесывались тяжело, щетка то и дело застревала и запутывалась, доводя Майю до исступления. Страдания прервала слегка запыхавшаяся и порозовевшая Альбина. В руках она держала аккуратный кожаный саквояжик, о назначении которого, Майя догадалась, после того, как он был торжественно водружен на стол. Как ни дулась девушка, а любопытство пересилило. Чего там только не было: и всякие разные ножницы, и щетки для волос различных форм, фен с кучей насадок, какие-то разноцветные тюбики, баллончики и банки.

- Вот, все свое ношу с собой, - Альбина заулыбалась, - у меня же салон красоты... был. Сначала пахала на чужого дядю, а потом только ради удовольствия.

Альбина все щебетала, усаживая воодушевленную Майю в кресло. Даже палантин пригодился, обернутый вокруг шеи девушки, он удушливо благоухал, как будто возмущался столь недостойным использованием.

- Так... хм... ага...- Альбина внимательно оглядела лицо Майи, заведя ей волосы за уши, - хорошо! Сейчас такой симпатичненький креативчик соорудим... Вообще-то, помыть бы сначала не мешало, но ладно, не в нашей ситуации привередничать.

Заскрежетали ножницы и, не успевшая открыть рот Майя, почувствовала, как легко стало голове.

- Вот, смотри в последний раз, - разошедшаяся не на шутку Альбина потрясла перед ее лицом толстым пучком отрезанных волос, - жаль, конечно, но ничего не попишешь.

Интересно, что это за милая привычка такая - не спрашивать окружающих об их мнении? - подумала Майя, но вслух ничего не сказала. Теперь ей оставалось только довериться Альбине и сидеть смирно. Прикрыв глаза и полностью расслабившись, девушка сидела в кресле, прислушиваясь к быстрому щелканью ножниц, а приятно прохладные пальцы Альбины поворачивали Майину голову, то в одну сторону, то в другую, не давая до конца заснуть.

- Зацени-ка! - наконец, объявила Альбина торжествующим голосом. - Знаешь, сколько бабок за такое, я б с тебя сдернула в нормальной жизни?

- Тебе повезло! - сказала Анюта, когда они, выйдя из медкабинета, поднимались по лестнице. - А там одного мужика насмерть.

- Кого? - Илья остановился.

- Да того самого... из-за которого все и началось. Как его... Юрик, кажется, звали. Тоже, как и ты, в окно любовался, - девушка невесело усмехнулась.

Верно, вспомнил Илья, окно кассы, первой комнаты слева от входа, выходило прямо во двор.

В его голове, снова, во всех подробностях, словно была выжжена в подкорке, возникла та картина: озаряемое огнем снизу окно, черная на его фоне фигура Славы. Вот он нагнулся, ища что-то на полу... Вспышка...

- ...кажется, там бомба взорвалась, - донесся до его сознания голос Анюты.

- Бомба? - повернулся он к ней. - Что ты говоришь? Какая бомба?

- А?.. - растерялась девушка. - Ну, может не бомба, я не знаю, как они называются.

- Марек где?

Анюта пожала плечами.

- Не знаю, я ж с тобой сидела. Кажется, они куда-то уехали.

- Понятно... - Илья начал спускаться по лестнице, назад, на первый этаж.

- Ты куда? - удивилась Анюта.

- Семенова надо найти. Ты иди в триста пятую, я попозже подойду.

"Как Мамай прошел!" - вспомнилась Илье старая поговорка, когда он вышел в вестибюль.

Вестибюль был разгромлен.

Закопченные потолок и стены, перекошенный взрывом турникет, повсюду битое стекло.

Изрешеченная пулями вахтерская комнатушка, слепо таращилась на него выбитыми окнами. От роскошного, некогда, тамбура, почти ничего не осталось. Только хищно торчали из металлических рам, зубья-осколки бывших стеклянных стен.

Остатки сгоревших щитов с объявлениями и кресел, ранее стоявших у входа и вдоль стен, уже успели вынести во двор. Там они и валялись, возле крыльца, все еще дымящейся кучей.

Тут же рядом, чернел полностью обгоревшими боками, остов машины. В нем Илья с трудом узнал новенький "Рено" мужика в бейсболке, кажется, его звали Федором (мужика, понятное дело, а не автомобиль). Владельцы других машин, стоящих рядом и каким-то чудом не тронутых огнем, уже позаботились, чтоб отогнать своих четырехколесых питомцев, подальше от крыльца, словно это могло им что-то гарантировать.

Илье пришло в голову, что пока он шел по коридорам института, ему не встретилось ни одного человека. Залитый полуденным солнцем двор тоже был пуст, только возле бандитской фуры наблюдалось какое-то шевеление.

Подойдя ближе, Илья увидел Бориса с Егором. Натужно пыхтя, они сгружали с фуры диван. Еще один диван и пара кресел, уже стояли рядом на асфальте. Илье захотелось протереть глаза. Выходит, шестеро до зубов вооруженных бандитов охраняли всего лишь фургон с мягкой мебелью. Что ж это за мебель такая ценная? Антикварная что ли?

Подойдя ближе, он понял, что мебель, хоть и хорошая, но вполне современного вида, и вряд ли ее стоимость соответствует, столь многочисленной и столь экипированной охране.

На одном из уже сгруженных кресел, таращился стволом в небо, прислоненный к спинке, карабин Семенова. Рядом, чернел воронением, странного вида автомат. Не смотря на службу в армии, Илья никогда не видел такого оружия. Оно чем-то напоминало автомат Калашникова, только очень уж короткий и изуродованный. Пистолетная рукоятка была расположена спереди магазина, который крепился под углом навстречу к ней. Сверху, над газоотводной трубкой красовался прямоугольный кронштейн. А на коротенький ствол, был привинчен надульник с крепящейся к нему снизу трубой подствольного гранатомета. Похоже, что из этого оружия и был разнесен вестибюль. Да и граната им со Славкой, досталась из него же. Там же на кресле расположилось странное устройство, напоминающее раскрытую книгу. От этой "книги" тянулся черный провод, другим своим концом подключенный к рации Семенова. "Да это ж зарядка! - сообразил Илья. - Зарядное устройство на фотоэлементах. Хитро придумано!" Слыхать, о таких штуках он слыхал, но увидеть довелось впервые.

- Васильев!.. - заорал Борис, заставив его вздрогнуть. - Ты чего прохлаждаешься? Ну-ка, подмогни! А то эта дура тяжелая, боюсь не удержу.

Действительно, здоровяк Егор держал свой край без особого напряжения, в то время как тщедушный Борис пыхтел из последних сил. Илья перехватил у него край дивана и все вместе, они спустили его на асфальт, а затем оттащили на несколько метров в сторону.

- Уф! - перевел дух Борис. - Ну и гробина! Весит, ровно сейф металлический! А прикинь, а если такую дуру на девятый этаж тащить? Она же ни в какой лифт не влезет. Чего ж они такие тяжелые-то?

- Ну, а чего ты хотел?.. - Семенов обнаружился в кузове. Стоял, руки в боки, и взирал на них свысока, - цельное дерево, ручная работа... делали, материала не жалели. Это тебе, не магазинные, фанера с картоном! Запарились? Ладно, перекур, - он легко спрыгнул на землю. Сунул руку Илье.

- Привет! Выздоровел? - не дожидаясь ответа, он подошел к креслу, где лежало оружие. Сдвинул его, удобно уселся, жестом гостеприимного хозяина показал на соседнее кресло. - Не стесняйся, присаживайся! - извлек из кармана своей камуфляжной куртки пачку сигарет и зажигалку. - Будешь?

Илья отрицательно мотнул головой.

- Не куришь? Правильно! Я вот тоже, пачку докурю и брошу. Один хрен, через пару дней все запасы кончатся, а так, все польза для здоровья, - он щелкнул зажигалкой, прикурил, морщась от лезущего в глаза дыма. - Глянь-ка, воздух стоймя стоит, ни ветерка... не к дождю ли? - он взял в руки странный автомат, задумчиво покрутил. - Не опознал ствол? Нет? И не мудрено, он не армейский. Штурмовой автомат "Гроза", патрон девять миллиметров. Оружие спецподразделений. Серьезно пацанов вооружили.

Тут Илья, которого давно уже мучил этот вопрос, наконец, счел удобным спросить:

- Как дело-то закончилось? И вообще, где все?

Семенов покосился на него.

- А я вот не знаю, закончилось ли... Может, все только начинается, как думаешь? - он так испытующе смотрел на Илью, словно тот и вправду знал ответ.

Илья только плечами пожал, что тут думать? Никто, сейчас этого не скажет.

Семенов затянулся глубоко - в пол сигареты. Помолчал немного. Лицо его стало задумчивым.

- Закончилось, брат, все не так, как хотелось... есть потери в нашем коллективе. Про сержанта ты в курсе. Да еще торчок тот... - он бросил окурок на асфальт и раздавил его каблуком армейского ботинка. - Его тоже, как и тебя - гранатой из подствольника. Только вот повезло ему меньше - прямое попадание. На кассу вашу смотреть теперь страшно... все мозгами обляпал. А вам, повезло... граната между рядами кресел взорвалась, все осколки в них и застряли. Тебе спинкой кресла досталось, а Славку только, слегка оглушило. Ну, он вскочил, глядь, ты лежишь не шевелишься, он и решил, что тебя того... на смерть. Так мы и думали, пока дружок твой не объявился. Шум поднял страшный, какие мы такие сякие, бросили героя погибать! - Семенов усмехнулся. - Поднялись мы наверх, глядь, а ты живехонек, глазами лупаешь, да башкой крутишь... только лыка совсем не вязал... контуженый значит. Вколол я тебе своего коктейльчика, он хорошо в таких случаях действует, да отнесли к доктору.

А урки.. Троих из них, мы в общей сложности завалили... двое успели сбежать. В джип свой прыгнули и только пятки сверкнули. Сегодня, мужики отправились их искать. Коля - прапор ими верховодит. Злой он на "братков", за сержанта своего. Славка мой тоже там, да Федька, тот который в кепке все ходит. Он шибко за машину свою переживает... думает, это "братки" ее пожгли. Я уж не стал его разубеждать. Потом, таксист еще с ними, Виталий. Андрюха, вот еще... автобусник... - Семенов хохотнул, - всю ночь под автобусом своим прятался, боялся, чтоб под горячую руку не шлепнули. Утром его оттуда достали, отряхнули, съездили пару раз по уху, чтобы, значит, больше не было охоты с плохими парнями водиться. Да за руль посадили - пусть искупает вину. Ну и скорбные дела решили совершить... покойнички-то, по здешней жаре долго не протянут. Так что решили их похоронить. Но не здесь же под носом. Вот, заодно, и повезли... там и закопают, от греха. Ну а мы с ребятками, - он кивнул в сторону своих подручных, которые, воспользовавшись передышкой, отошли в сторону и закурили, - дом остались сторожить. Да, чтоб не скучать, вот, решили в грузовичке пошебуршить, вдруг, чего полезного сыщется. Вот, кажись, про всех рассказал, - он замолчал надолго, думая о чем-то своем.

Терпеливо ожидая продолжения, Илья огляделся по сторонам. Стоящее в зените светило, заливало двор совершенно июльской жарой. Небо отливало, какой-то неземной голубизной, хотя далеко на западе, угадывалась темная полоска, предвестница будущего ненастья.

- Кажется, дождь собирается... - сказал Илья, и сразу же вспомнил бегающего с зонтиком Пятачка. Повернулся к курившим неподалеку коллегам. - Вы Марека Новицкого не видели?

- А еврейчик твой, с мужиками подался, "братков" ловить, - ответил за них Семенов, - как я про него забыл? - он усмехнулся, - прапор его сперва не брал, так он чуть ли не в драку... тоже, мол, хочу за правое дело! Идейный!

Помолчали.

"Вояка, блин, нашелся! - недовольно думал Илья. - Ничего страшней рогатки в руках не держал, а туда же!.. Вперед ведь будет лезть, еще под пулю подставится..."

- Да, сбежали "братки", - задумчиво повторил Семенов, - старшому их и его подручному смыться удалось. На этот раз наша взяла. А могли и они нас, наверное... если б не Славка. Ну и тебе спасибо, пиротехник! Одного из бандюгов, кажись, подранили... кровь была возле джипа. Так что надо их, как можно скорее найти пока не очухались, да пока лес голый. Им сейчас и спрятаться-то негде. Но по такой погоде через неделю листья полезут...

- Так и что?.. - Илья кивнул на фуру, - нашли что-нибудь полезное?

Семенов развел руками.

- Вот пока, все что видишь. Мебель одна... но тоже польза.

"Тоже мне польза, - подумал Илья, - куда как полезней была бы еда, найдись она в фуре, или какое-нибудь питье, или лекарства.

- Ты брат, мысли практически! - то ли в шутку, то ли в серьез, продолжил охотник. - Попали мы на необитаемый остров. Факт? Факт! Так что, нам теперь, как робинзонам, что ни найдем, все в жилу, - он щелчком отшвырнул окурок и поднялся с дивана. - Ну что ребятки, отдохнули? Давайте-ка остальное барахло вытаскивать.

Извлеченное из саквояжа небольшое зеркало отразило незнакомку. Вот это да! Майя в жизни бы не подумала, что может так выглядеть. С затылка рваные пряди разной длины красиво накладывались одна на другую, незаметно переходя в такую же асимметричную челку. Волосы, освободившись от тяжести, обрели потрясающий объем. Смотрелось великолепно. Конечно, не так эпатажно, как у Светланы, но гораздо более стильно. Что ни говори, а мастером Альбина была первоклассным.

- Обалдеть! - слов у Майи больше не было.

- Стандартно оболванить может любой парикмахер из привокзальной цирюльни, - Альбина опять достала сигарету, - мастер же подбирает стрижку под форму лица, индивидуально. А творчество дорогого стоит! - глаза ее блестели, щеки раскраснелись, она затягивалась с видимым удовольствием, выпуская в потолок тонкую струйку дыма.

- Альбиночка, прямо не знаю, как и благодарить вас, - Майя все никак не могла оторваться от своего отражения, - только... жаль, что и показаться негде.

- Во-первых, давай перейдем на "ты", - Альбина уселась на стол, заложив ногу на ногу, - во-вторых, благодарить не надо. Я стресс сняла, согласись, это немаловажно. Кстати, волосы помоешь - даже укладывать не надо будет, взъерошишь слегка, сами лягут как надо.

- Хоть чаем вас... тебя напоить... только, как бы его вскипятить? Спиртовку-то я так и не нашла. О! - Майя хлопнула себя по лбу. - Кулема! На кухню сейчас сбегаю! Там на газе за пять минут закипит! Подождете?

Альбина великодушно кивнула.

- Давай. Тут какой-нибудь веник есть?.. я пока подмету.

Когда Майя вернулась с кипятком, все уже было убрано, чашки расставлены, а нехитрое угощение разложено по блюдцам.

Потом они пили чай с печеньем и конфетами и болтали о житие-бытие, и Майе казалось, что они уже знакомы тысячу лет. Вовсе Альбина и не противная, наоборот даже, просто отгораживается ото всех маской высокомерия.

- Когда они устроили тут заваруху, я перепугалась - жуть! - эмоционально рассказывала она Майе, - кругом выстрелы... взрывается что-то!.. Кто стреляет? В кого? Ничего не понятно! Я под лестницей спряталась, в комнатушке, где уборщицы свои швабры с тряпками хранят. Так и просидела всю войну. Что ты смеешься?

От горячего чая стало жарко, ну, просто невыносимо. Майя взмокла, как мышь под метлой, подошла к окну, подергала рамы - "Как тут открывается этот стеклопакет? Фиг поймешь! А говорят, что ученые плохо живут - ремонтов понаделали, стеклопакетов понаставили!"

- Да как же он открывается? Сходить что ли, поискать, кого-нибудь из местных, пусть объяснят переселенкам все тонкости открывания - закрывания окон.

- Что? - оторвавшаяся от раздумий Альбина с удивлением смотрела на нее. - Ты чего девочка? С какой деревни приехала? Окно открыть не можешь... - она подошла и, повернув ручку, распахнула раму.

Майя насупилась, не объяснять же этой самодовольной фифе, что у них в Абакане, такая роскошь как пластиковые окна доступна пока не всем, а, следовательно, Майя не обязана знать, как открываются эти дурацкие рамы, ибо видит их вблизи в первый раз.

Мебели из фуры вытащили еще много. Но только из последнего дивана, Семенов, удивленно матерясь, извлек полиэтиленовый мешок с белым порошком.

- Гляди-ка, кажись дурь... - он взвесил мешок на ладони. - Не меньше килограмма! Во, блин! Тут этими мешками, все постельное отделение набито. Ну, дела!

- Так что же выходит?.. - начал Борис. - Это кто ж такие были?

Семенов смерил его долгим, полным сожаления, взглядом. Словно сочувствовал очевидному скудоумию своего собеседника.

- Курьеры это были. Наркоту переправляли. А мебель, она на вроде контейнеров... и для прикрытия заодно, на случай если гаишники остановят. Так ребятки! - он обвел своих помощников внимательным взглядом. - Про дурь пока молчим! Ни слова никому! Понятно? Не дай Бог она по рукам пойдет, хлебнем тогда горя! Сейчас занесем ее в дом и положим в какой-нибудь сейф.

Внезапно ожила рация на кресле:

- Иваныч, Иваныч! - хрипела она еле слышным голосом, отдаленно напоминающим Славкин.

- Охотнички наши объявились! - обрадовался Семенов. - А то ведь не брала ни фига! - он укоризненно посмотрел на рацию. - Видать, они в лесу. А в лесу эта зараза больше чем на пять километров не бьет. Подай, пожалуйста! - обратился он к Илье. - Да, Славик?!

- О! Иваныч! - радостно забулькала рация. - Ну, слава Богу! Мы на просеке... помнишь?.. через которую ЛЭП проходит. Пришлось на опору залезть, чтоб до тебя дозвониться. Прием!

- Ясно! Как у вас дела? Не нашли супостатов?

- Их джип тут. Брошенный стоит. Там кровищи!.. Одного, похоже, мы сильно зацепили... Но тела нет, значит ходячий... Колян предполагает, что они пошли в сторону садовых участков. Машину бросили, все равно на ней не проехать... Вроде целая, только ключи забрали... Тут овраг и через лес только тропинками пройти можно. Так что мы тоже не проедем. Чего нам делать-то? Кажется, гроза собирается... весь восток уже черный!

При этих словах Семенов и все остальные посмотрели на небо.

- Вот черт! - удивленно воскликнул охотник, действительно, теперь стало видно то, что до сих пор скрывал фасад института. С востока, сгребая перед собой грязную пену облаков, наползала огромная темно-лиловая туча.

- Ешкин кот! - присвистнул Борис, - Светопреставление грядет мужики!

- Слава, Слава! - быстро говорил в рацию Семенов. - Слышишь меня? На сегодня все! Сворачивайтесь. Скажи прапору, что завтра продолжим... А сейчас живо назад! У вас времени, максимум, полчаса. Плато над землей на десять метров, все молнии ваши будут!

Рация согласно похрюкала в ответ и затихла. Семенов обернулся к вопросительно глядящим на него институтским.

- Это ж все диваны наши намокнут, - пробасил Егор. - Зря, выходит, вытаскивали!

- Да хрен с ними! - возразил Борис, - промокнут, высохнут! Воды бы надо набрать... за бидонами сбегать.

- Воды обязательно наберем... - согласился охотник, но мебель тоже негоже бросать под дождем... вдруг порасклеится... Может, успеем в дом затащить? - он еще раз глянул на небо. - Нет, не успеем!

- Я знаю, где пленка полиэтиленовая есть, - сказал Илья, и, увидев недоуменные взгляды, пояснил. - Накроем сверху, не намочит! В профкомовской кладовке я рулон видел.

- Точно! - поддержал его Борис. - Толик Малинин выделял для дачных участков, на теплицы

- Молодцы! - похвалил их Семенов. - Варят мозги! Сразу видно - ученые! Рулон большой? Вдвоем унесете? Хорошо, давайте. А мы с Егором тару для воды пока подготовим. По дороге кого встретите, посылайте всех сюда... нечего там расслабляться, дел полно!

Щас еще мужики подъедут, помогут.

Внезапно стало темно. Майя обернулась к окну, не закрылись ли сами собой жалюзи? Нет, конечно, жалюзи не умеют самостоятельно закрываться, просто небо стало черным. Оно буквально цеплялось за верхушки деревьев, а солнце даже не угадывалось.

Девушка прищурилась, посмотрела повнимательнее - ее второй этаж, конечно, это не девятый, но видно чуть дальше - над березами как будто колыхалась серая стена. Она надвигалась все ближе и ближе. Вот исчезли березы, еще миг и на крышу института хлынул ливень. Ливень, но какой! Майя шарахнулась от распахнутого окна, налетев спиной на крутящееся массивное кресло. Вода хлынула сплошным потоком, залила подоконник, потекла на пол. Девушка захлопнула раму - стекло мигом ослепло от текущей по нему воды. Майя пригладила мокрые волосы и бегом кинулась из комнаты. Вниз на первый этаж, дальше через двор до одноэтажного ангара - там стояли металлические бидоны, нужно успеть их вытащить, чтобы набрать воды. Где интересно ключи?

Внизу в вестибюле столкнулась с Татьяниным семейством. Мальчишки - в одних трусах, с какими-то плошкам-кастрюлями, сзади мать, с ворохом белья и куском хозяйственного мыла. Похоже, собрались воспользоваться моментом и устроить помывку - постирушку. На крыльце уже была Аня и Светка с Маринкой - они ловили в ведра потоки воды, льющие с козырька. Было очевидно, что идея про дождевую воду пришла в голову не одной Майе. Девчонки хохотали, как сумасшедшие, прыгая босиком по лужам. Анна скинула халат, оставшись в кружевном бюстгальтере и трусиках, остальные последовали ее примеру, причем Светлана оказалась и вовсе в одних стрингах. Заинтересованные взоры, которые на нее бросали мужчины, раскованную девицу, нисколько не смущали. "Вот бессовестная!.. - подумала Майя, - дети же рядом". Впрочем, Татьяна времени не теряла - несколько подзатыльников мальчишкам и их взгляды стыдливо устремились в другую сторону.

Майя устремилась мимо группы стриптизирующих девиц с подчеркнуто-деловым выражением лица - некогда ей тут глупостями заниматься.

- Эй, ты, куда собралась подруга? - окликнули ее. Майя, не оборачиваясь, махнула рукой вперед.

- Воды надо набрать в бидоны!

- Ну, деловая колбаса! - услышала она за спиной. - Стой, заполошная! Там мужики без тебя наберут... - что-то они еще кричали ей вслед, но Майя не прислушивалась, да и шум дождя успешно глушил голоса.

Добираться до ангара пришлось, чуть ли не по колено в воде - дождь стоял стеной, по двору текла настоящая река, мутные теплые волны захлестывали нижние ступени крыльца, и, казалось, приподнимали на стоянке легковушки. Над головой сверкнуло, громыхнуло - тяжелый раскат прошел от одного края неба до другого. Дружно взвыли сигнализации. Майя испуганно присела, прикрыв голову руками, и только потом подумала - "Странно, кажется, гром ударил в первый раз".

Через двор она не бежала, а шла, точно в брод через реку. Только вот берегов у этой реки не было. Из-за сплошной стены дождя уже в полуметре, ничего нельзя было разглядеть. Шипящие всполохи перекатывались над головой.

Вот он ангар. Возле и внутри него суетились мужчины - вода залила все помещение, пустые алюминиевые бидоны всплывали, падали, гулко стучались друг о друга. Мужики вытаскивали их во двор, открывали защелку замка, и подставляли под поток, хлещущий по водостоку с крыши ангара. Пустая тара для воды кончилась как-то очень быстро. В конце концов, двадцать штук это не очень много. На Майю никто не обращал внимания. Ей стало обидно до слез - вот, называется, прибежала, хотела помочь. Налетел сильный порыв ветра, затем еще один, словно начинался ураган. Девушка схватилась за какую-то железяку, торчащую из стенки ангара, чтоб ее саму не унесло куда-то в этот бесконечный дождевой океан.

- Ты чего здесь, маленькая? - перед ней стоял Семенов.

Майя почувствовала себя ужасно глупо. Действительно, чего приперлась, спрашивается? Она пустую-то флягу с трудом от земли оторвет, не говоря уж про полную.

- Ничего, - буркнула Майя и поспешила обратно к ступеням института, насмешливые взгляды жгли спину. Вздрогнув от очередного раската грома, вжала голову в плечи. Не по размеру большой халат, промокнув насквозь, прилипал к телу, спутывая и без того уставшие ноги. На крыльце народу только прибавилось. Не принимающая участия в общем веселье, Альбина подставляла лицо прохладным струям. Никто даже не взглянул на Майю, когда она прошмыгнула в вестибюль. Пока поднималась по лестнице на второй этаж, оставляя мокрые следы на ступенях и на полу в коридорах, радостные вопли и визги становились все тише и тише.

А ливень все хлестал и хлестал.

"Сижу у открытого окна. Ливень так и не прекратился, хотя и приутих немного. Хорошо уже то, что гроза прошла, и как это всегда бывает - пахнет долгожданной свежестью. Только вот чем этот ливень нам всем грозит? Я уже начала бояться, что такое, крепкое на первый взгляд, здание смоет куда-нибудь. И поплывем мы в нашем Ноевом ковчеге... М-да - выставила себя дурой набитой с этими бидонами. Вот вечно со мной так. Говорю и делаю одно, а получается совсем другое. Эх, ладно, не в первой... А вот о чем действительно следует подумать, так это о том, что сегодня меня ждет ночь в одиночестве. Утром отдельная комната казалась хорошей идеей, но сейчас я в этом совсем не уверена. Да еще на всем этаже я практически одна, не забыть бы, запереться изнутри. Написала и подумала: интересно, от кого я собираюсь запираться? От бандитов? Местных домовых? Непонятно кого бояться - может это и пугает?

За ужином, несмотря на разыгравшуюся непогоду, все были оживлены, шутили, смеялись, вспоминая, так кстати, пришедшийся, небесный душ. Как же, несколько дней не мылись - жара, пот, грязь. А тут поплескались в водичке, почистили перышки, водой запаслись. Еще девки взяли моду прикалываться над моей хозяйственностью. Каждая сочла своим долгом пройтись на тему "девочки с бидоном". Даже Альбина, которая обычно ничего вокруг себя не замечает, кривя губы в улыбке, вставила свои пять копеек, посоветовав мне в следующий раз взять стремянку, а то, мол, не увижу, наполнился бидон или нет. Мне оставалось делать вид, что меня это тоже очень забавляет. Хотя, не скрою, пару раз хотелось, какой-нибудь очередной шутнице, надеть на голову миску с супом.

А потом все разошлись по своим кельям. Хотя нет, кельи - это у монахов, а монастырем тут и не пахнет. Это я, в основном, про Светку и Марину, им все нипочем. Особенно Светке - ведет себя по-разбитному, как, простите, шалава какая-то! Даже странно - пусть ее дружок и был наркоманом, но забыть его на следующий день после смерти... и напропалую строить глазки мужикам?.. не по-людски как-то. Шушукаясь и загадочно переглядываясь, эти две девицы ушли первыми. По всей видимости, ночью они скучать не собираются.

А может, я им просто завидую? И злопыхаю, оттого, что меня с собой не позвали?

Ха-ха! Смешно!

Все, надо заканчивать, а то уже такой сумрак, что с трудом буквы различаю. Интересно, закрывать окно или нет? Наверное, надо. А то залетит, какой-нибудь гигантский комар и выпьет всю мою кровь, которой не так уж и много... или муха...

На эту тему даже родился стишок:

"Залетит ко мне мерзкая муха - откусит мне нос или ухо".

Хороший стишок получился. Бр-р, гадость, какая!

Лягу-ка спать в надежде на то, что завтрашний день будет лучше, чем сегодняшний! Хотя с каких пирогов ему быть лучше? Как бы хуже не стало".

Майя закрыла и отложила тетрадь. Критически осмотрев стол, постелила на него коврик розовой стороной вверх. "Как бомжиха на скамейке, еще б газеткой укрыться. Видела бы мама..."

Нестерпимо захотелось домой. Лежать, положив голову маме на колени, болтать с ней обо всем на свете, смотреть телевизор или просто дремать. Чтобы светил оранжевым светом торшер и пахло мамиными духами... От этих мыслей глаза моментально стали мокрыми. "Ну-ка хватит нюнить! - сказала себе Майя, - Взяла моду, каждые десять минут, сопли распускать!"

Сняв со спинки стула палантин, она свернула его, и положила вместо подушки. Хотела снять халат, но передумала, решила спать в нем. Лежать голой в рабочей комнате, на вымощенным керамической плиткой лабораторном столе... это как-то чересчур напоминает анатомичку.

Прошло полчаса как она улеглась, а сон все не шел. Майя возилась, ворочалась с боку на бок, старательно жмурила глаза - все без толку. Когда ложилась, вроде хотелось спать, а теперь, даже последний намек на сон испарился. Это, наверно, от того, что жестко и душно. Да еще в голову постоянно лезли бессмысленные, не имеющие ответа вопросы. Где они? Как попали сюда? И самый главный - смогут ли вернуться домой?

"Водички что ли попить?" Майя слезла со своего ложа, налила в кружку с сердечками воды. Отпила несколько глотков, и тут вспомнила, что она, кажется, забыла запереть дверь. Подошла, подергала - нет, не забыла. Отпила еще пару глотков, поставила кружку и опять прилегла. Ей начало казаться, что вот сейчас она подойдет к окну, глянет - а там все как надо, как было: сугробы во дворе; редкие машины, озаряющие дорогу светом фар, в луче фонаря кружат снежинки... а значит, есть надежда попасть домой...

Она ходит взад-вперед, меряет шагами комнату. Взад-вперед. Шаги. Слышны только ее шаги. Больше ничего.... Какая-то неживая тишина. Обволакивающая, от нее закладывает уши и хочется кричать. Все равно что, лишь бы услышали. Пусть насмехаются, ругают, только бы не быть одной. Тревожные удары сердца отражаются от стен. Сверху, серой бетонной массой, нависает потолок... давит, давит... В глазах пляшут пульсирующие пятна, а в груди растет и ширится тяжелый ком. Что с ней? Именно так сходят с ума? Страх входит в голову, раскручиваясь спиралью, проникая в мозг все глубже. Пространство вокруг плывет, изгибаясь и вибрируя.

Пляшущие тени деревьев на стене. Перекрывая их, медленно ползет черная тень, и в, без того, темной комнате, становится еще темнее. Майя осторожно, боясь сделать лишнее движение, поворачивает голову в сторону окна. Взгляд с трудом фокусируется. Она замирает, сжимаясь от ужаса. На нее смотрит глаз. Черное нечто занимает весь оконный проем. Глаз посредине. Янтарно-желтый, с вертикальным черным зрачком, смотрит не мигая... Майя чувствует, как в голове, со стеклянным звоном, лопаются остатки сознания...

Гулко ухало сердце в груди. Зубы выбивали дробь, глаза щипало. Девушка провела дрожащим пальцем по векам и поднесла к губам. Солоноватый вкус - слезы? Или... Холодными ручейками по коже стекал пот. "Это был сон?" Она кинула быстрый взгляд в окно - ничего. На темном небе ни облачка,- лишь россыпь звезд да луна, заливающая светом этот странный непонятный мир.

Мысли стали постепенно приходить в порядок. Что-то неладное с ней происходит, раз так часто мучают кошмары. Конечно, если учесть абсурдность происходящего, немудрено получить сдвиг по фазе. Одно Майя знала сейчас точно - больше она ни за что не хочет оставаться здесь одна. Ей надо к людям иначе она сойдет с ума.

С этой мыслью, Майя слезла со стола и подошла к двери. Дернула, та не открывалась. Испугавшись, что ей не удастся выйти из этой комнаты, она дергала ручку вновь и вновь, пока, наконец, не сообразила, что дверь открывается наружу. Пихнула со всей силы. Дверь распахнулась и, с грохотом ударившись о выступ стены, отскочила, саданув Майю по плечу. От боли, из глаз брызнули слезы. Но эта же боль привела ее в чувство. Она постояла, озираясь по сторонам. Несмотря на царящий в коридоре мрак, здесь все равно было не так страшно, как в залитой лунным светом комнате. Ничего не видя, она пошла, ощупывая пространство перед собой вытянутыми руками. Только бы подальше от этого кошмара. Остановилась лишь у боковой лестницы. Тяжело дыша, облокотилась на перила. Зачем она здесь? Куда идет? Поднялась на пролет. Тут было немного светлее, запыленное стекло окошка пропускало мерцание звезд. Прислонившись к стене, девушка попыталась унять сердцебиение. Да что же с ней такое? Никогда не боялась трудностей, всегда держала себя в руках. А тут, раскисла от страха. Ну и что? Куда теперь?

Майя посмотрела наверх, черным провалом на сером фоне зиял вход на третий этаж. Где-то там убили этого милиционера... перерезали горло. Чувствуя, как тошнота подкатывает к горлу, она решила немедленно убираться отсюда подобру-поздорову. Стоп. Что это? Девушка замерла, прислушиваясь. Откуда-то сверху доносились приглушенные голоса, один точно женский. Там люди! Быстрее к ним! Майя взбежала по ступенькам на третий этаж. Дальше лестница вела на чердак. Именно оттуда, с площадки между этажами, теперь уже отчетливо, доносились стоны и всхлипывания женщины. Кому-то плохо?! Порыв немедленно броситься на помощь остановил мужской голос, что-то невнятно, но страстно, бормочущий. Немедленно вслед за этим, возня стала еще более шумной - ритмичный скрип сопровождался нарастающим сопением и вскриками. Майя, наконец, все поняла. Жаркая волна стыда прилила к лицу. "Вот дурында-то! Спасать хотела... А там кому-то хорошо, и не просто хорошо, а очень даже замечательно! Неудобно-то как... ведь, по сути, она тут стоит и подслушивает. Но любовнички-то хороши! Кто угодно может услышать, а им хоть бы что. Вот уж кому нестрашно и не тоскливо, в общем, можно позавидовать.

Темнота уже не пугала. И чего это ей здесь мерещилось? Обычное казенное здание. Напридумывала себе ужастиков. Надо завтра спросить у Алексея Федоровича успокоительного. Или лучше делом каким-нибудь таким заняться, чтоб к вечеру упасть без сил. Осторожно, на цыпочках, стараясь не издать не единого звука, Майя спустилась обратно на второй этаж. Постояла, подумала и решила: раз на улицу не пускают... пойти хоть на балкон проветриться.

Вновь пройдя пустым темным коридором, девушка вышла в фойе. Дверь на балкон была приоткрыта и Майя проскользнула наружу.

Ночная свежесть опьянила, ударила в голову унося остатки страха. Воздух, казалось, состоял из воды, до того было влажно. Майя стояла, вцепившись в перила, и размышляла о том, кто же там под крышей свил любовное гнездышко. Не то чтобы ей это было очень интересно... так, любопытно просто.

- Эй, там, на палубе!

Девушка дернулась и оглянулась. Никого сзади не было. Сверху послышался смешок. Майя подняла голову - свесившись с балкона третьего этажа, на нее смотрела Альбина. Как всегда с сигаретой.

- Зачем вы так? - с укоризной спросила девушка. - Умереть же можно со страху!

- Полуночничаешь? - доброжелательно поинтересовалась Альбина, свесившись еще ниже. - Мне вот тоже не спиться. Удивительно!.. дома только голову на подушку положишь и все. А тут не могу уснуть...

- Просто скучно, - Майя решила ни за что не признаваться в своих глупых страхах, - и постелька жестковата...

Альбина, выпустив клуб дыма, удивленно скосила, на нее глаза.

- А куда же ты смотрела, когда выбирала? У меня вот, кабинет начальника, сразу видно. Диванчик большой имеется.

- Я что-то не подумала, - промямлила Майя, поражаясь собственной недогадливости, - честно говоря, думала, что самые лучшие помещения достанутся институтским.

- Они были столь любезны... Вернее, я никого не спрашивала!

Мимо Майи пролетел окурок, шлепнувшись на бетонный пол. В голове у нее мелькнула мысль девочки-хорошистки, что мусорить нехорошо.

- Да и какая разница?.. - продолжала Альбина, - здесь везде плохо! С удовольствием променяла бы тутошний шикарный кабинет, на какую-нибудь коморку в подвале... но только дома! Везде плохо, - повторила она. - И сигареты кончаются... зараза! Совсем мало от блока осталось. Скоро придется вести здоровый образ жизни... Хотя сколько ее осталось, этой жизни? Вот дождь проклятый!.. совсем в тоску вогнал.

Они помолчали.

- Ну что, может, в гости заглянешь? - тон у Альбины был преувеличенно бодрый. - Все веселее будет... Давай, поднимайся на третий, жду тебя в прихожей...

Они прошли секретарский предбанник с мягкой мебелью и офисным столом, на котором какой только техники не было, мимо шкафов, забитых папками с документами, и остановились на пороге. Кабинет и впрямь отличался от Майиной конуры, в лучшую, естественно, сторону. Просторная комната, обшитая какими-то лакированными панелями, большой солидный стол из черного дерева с непременным монитором. Черные же кожаные кресла и солидный диван. Всякие сувенирчики на полках, вымпелы и патенты на стенах. И даже пальма в кадке в углу.

- Проходи, не стесняйся, - хозяйским тоном сказала Альбина. Она приобняла Майю за плечи и подтолкнула вперед, - теперь ты у меня в гостях.

- Как же тебе Варвара Петровна ключи дала от таких апартаментов?

- А куда б она делась? - умехнулась Альбина, - да и просекла бабка, что куковать нам здесь до конца дней. Чего ей ничейное добро беречь?

- Здорово тут! - Майя прошлась по комнате. - И кресла мягкие и диван большой! Тоже так хочу! - она уже представила себе, как растянулась бы на нем во весь рост.

- Погоди, это еще не все, - Альбина открыла дверцу одного из шкафчиков, - тут настоящий рай для ценителя.

Движением фокусника, она извлекла бутылку, украшенную блестящей этикеткой, - Видала ликерчик? Там еще много чего есть - вина дорогие, водка, коньяк. Видать, угощал дорогих посетителей.

- Как еще не растащили? - удивилась Майя, - Неужели никто не догадался?

- А нам какая разница? - Альбина уселась в огромное кожаное кресло, - Никто не спрашивает, а я что дура, рекламировать? Вот теперь ты знаешь, - она извлекла из шкафчика невысокие пузатые бокалы. - Давай подруга стресс снимать!.. бери посуду...

Тягучая жидкость кремового цвета пилась удивительно приятно. На столе появилась небольшая коробочка шоколадных конфет. Майя забралась на диван с ногами, отпивая ликер маленькими глоточками. Естественно, не прошло и десяти минут, как она изрядно захмелела. Изнутри разливалось приятное тепло, глаза сами собой начали закрываться. Альбина, не давая ей окончательно расслабиться, и боясь потерять собеседницу, принялась задавать наводящие вопросы. Майя и так-то не отличалась скрытностью, а тут, от ликера, язык и вовсе развязался. Она принялась рассказывать Альбине о своем детстве, о родителях, и даже о романах своих, как правило, не очень удачных. Та кивала, и в ответ рассказывала, что-то о себе. В общем-то, им было все равно, о чем говорить, лишь темы их нынешнего бедственного положения обе старательно избегали. Когда бутылка с ликером опустела на половину, Майю развезло окончательно, и она поведала Альбине о том, чем занималась неизвестная парочка на лестнице и о своих собственных ощущениях при этом. Та заливисто хохотала.

- Ой, не могу! Сейчас умру!.. Спасать хотела!..

Майя смущенно улыбалась. Действительно, ситуация - глупее не бывает.

- Как ты думаешь, кто там был? - теперь, когда страх отступил, любопытство, подогретое алкоголем, разбирало Майю все сильнее. - Голоса вроде знакомые, а кто - не поняла.

- Да кто угодно, - Альбина достала очередную сигарету, - Кто угодно мог оказаться там! Например, ты!

- Я? - пьяно удивилась Майя. - Я...

- Или я!

- Ты? Ты же была здесь...

- Правильно, что не теряются! - не слушала ее Альбина. - Для здоровья в любом случае надо. Опять же удовольствие какое-никакое... А ты?.. не приглядела еще мужчинку?

- Я?.. Обойдусь! - Майя насупилась, икнула и закончила, - А сама? Мне говоришь, а сама?..

Альбина не ответила. Она откинулась на спинку кресла с сигаретой в одной руке и бокалом в другой, и взгляд ее стал мечтательным. Будто она вспоминала что-то очень-очень приятное.

Майя тоже была не прочь вспомнить что-то приятное, но глаза ее сами собой закрылись и по-детски безмятежный сон, наконец, сморил девушку.