Высадка. Изгои

01. Глава, в которой все идет не по плану

Дорогой читатель! Прежде, чем начнешь читать этот роман, введу тебя в курс дела. Книга, которую ты открыл, самостоятельная часть межавторского проекта «Высадка», на стыке жанров «Выживание», «Попаданцы» и «Фантастика». Читать первые книги можно и нужно в любом порядке. Погнали!

Луцык чувствовал, что стремительно летит куда-то вниз.

Открыв глаза, увидел под собой облака, до которых в буквальном смысле было рукой подать. Грудь перекрещивали ремни нераскрытого парашюта.

Кувыркаясь в небе и вопя от ужаса, Луцык ощущал, как мощный поток воздуха забивался в рот и буквально разрывал легкие.

Тем временем все стремительнее приближалась земная поверхность.

«Все, пропал ты, Витя!» — мелькнула невеселая мысль.

А ведь как хорошо все начиналось! Посиделки в кафешке со старыми друзьями, смех, веселье, шутки…

Но обо все по порядку.

В «Сайгоне» подавали классную вьетнамскую водку. «Неп Мой». Сорок пять оборотов. Проваливается просто отлично, не то что наша родная. Можно пить и без закуски, но лучше, конечно, закусить. «Неп Мой» коварен. Если не закусывать, унесет быстро. Из чего ее гонят, одному богу известно. Но похмелье щадящее. А если не мешать с пивом, то вообще нормально. Просыпаешься свежий как огурчик.

Кстати, «Сайгон» — это не город на юге Вьетнама, а кафешка на севере Москвы. Ничего себе место. Простенько и со вкусом. А цены по столичным меркам более чем гуманные.

В «Сайгоне» за широким столом, накрытым клетчатой скатеркой, сидели трое.

Владимир Остапов, режиссер. Высокий, косая сажень в плечах, на запястье дорогие котлы, во рту белоснежные зубные импланты. В движениях усталость и ленца. Во взгляде чуточку надменности. Друзья зовут его Остапом.

Гога, он же Жора, он же Юрий, он же Гора, он же Гоша Шпаликов по кличке «Кабан». Добродушный толстяк, чем-то напоминающий актера Джо Хилла времен фильма «Superперцы». Работает курьером.

Виктор Луцык, популярный автор романов ужасов. Среднего роста, голубоглазый блондин. На лбу едва заметный шрам. Характер сложный. У него нет клички, с такой фамилией она просто не нужна.

— И что тебя все в эту дыру тянет, — вздохнул Остап, взглянув на Кабана.

— Нормальное место. Не хуже других, — ответил тот, налил в пиалу зеленый чай из белого квадратного чайника, сделал глоток и зажмурился от удовольствия.

За соседним столом здоровенный дядька с аппетитом закусывал водку какой-то вьетнамской снедью. Через стол от него две девчушки хлебали фо-бо и хихикали. Больше в «Сайгоне» никого не было.

— Надо быть к народу поближе, Остап, — сказал Луцык.

Режиссер скривился:

— Прекращай.

— Что?

— Прекращай меня так называть.

— И как же тебя прикажешь называть? Владимир Данилович?

— Даниилович.

— А чего не Вольфович?

— Хватит собачиться! — навел порядок Кабан. — Когда Джей подойдет?

— Сказала, минут через двадцать. Она тут недалеко, поет в кабаке, — зевнул Остап.

— Так может, уже закажем? — Луцык почесал горло. — А то скучно стало. Пока там Джей объявится…

— А ты, я вижу, уже с утра заказываешь, — подметил повелитель артистов.

— Всего-то пару пива выпил… Ну ладно, четыре… В конце концов, имею полное право! Я роман закончил.

— И про что на сей раз? Вампиры, зомби, оборотни?

— Нет, не мой профиль. Я про маньяков пишу.

— Написал бы хоть раз о чем-то добром и светлом.

— И это мне говорит человек, который снимает ментовские сериалы! Как там твой последний шедевр назывался? «Хроники УГРО-5»?

— Шесть.

— Один хрен.

— Зато моя работа хорошо оплачивается. А вот ты сколько за свой роман получил?

— Не в деньгах счастье, Остап.

— А в их количестве. Кстати, если надумаешь переквалифицироваться в сценаристы, велком. Чем смогу — помогу.

— Плавали, знаем. Ты один раз мне уже подкидывал работенку и ничего не вышло.

— Как же помню. Сериал про маньяка. «Сатана» назывался. Но ты сам виноват. В нашем деле нужно писать быстро и просто, а ты глубоко копаешь.

— Есть такое.

— Я, кстати, тоже думаю, что надо бы уже пивка заказать и пожрать что-нибудь, — вернулся в беседу Кабан и довесил. — Только я на нулях.

— Об этом можно было и не говорить, — усмехнулся кинодеятель.

— Я отдам, ты же знаешь.

— Забей.

Тут же, как по волшебству, у их столика материализовалась маленькая вьетнамская официантка в красном платье с драконами, озарила присутствующих щербатой улыбкой и развернула блокнот.

Кабан уплетал за обе щеки жареную курицу с лемонграссом. Луцык налегал на фо-бо, а Остап ограничился овощным салатом. Перед каждым стояла полупустая кружка пива.

— Ненавижу октябрь, — сказал Остап, ковыряясь вилкой в салате.

— А что так? — спросил Луцык.

— Тупой месяц. Ни рыба ни мясо, — последовало туманное пояснение.

— А мне по фигу. Главное, чтобы не морозило, — сказал Кабан.

Луцык прищурился:

— Какой-то ты весь замученный, Остап.

— Работы много.

— Не бережете вы себя, Владимир Даниилович.

— Хорош паясничать. Лучше скажи, как называется твой новый роман?

— «Месть кочегара».

— Хм-м, дай-ка угадаю. Маньяком окажется садовник. В смысле, кочегар.

— Мужики, давайте без спойлеров! Я хочу сам прочитать! — оторвался от своего блюда Кабан.

— Никаких спойлеров. Имя злодея известно с первых страниц. От его лица и ведется повествование, — успокоил его Луцык и протянул: — Что-то Джей задерживается…

Остап достал из кармана айфон, открыл «Телегу» и что-то написал, после чего сообщил:

— Кстати, забыл вас предупредить, с нами будет Гузель.

Писатель поморщился:

— У нас же междусобойчик. Собираются друзья детства!

Гузель Дасаева была девушкой Остапа. Они встречались уже полгода. Луцык и Кабан не любили Гузель и за глаза называли «Гюрзой». Провинциальная актрисулька лет двадцати, она была не по годам вздорная, хотя и красивая, как картинка.

— И чем эта баба тебя приворожила? У нее же ветер в голове!

— Мы, знаешь ли, в спальне не кроссворды разгадываем, — усмехнулся ценитель молодых талантов.

— И все-таки.

— Красивая она, — блаженно протянул Остап.

— А еще истеричка.

— Но-но, поосторожней на поворотах! Да, она немного вспыльчивая. Ну что ж поделать, такой у нее темперамент.

— Ты уже предложил ей главную роль в своем новом сериале?

— Пока только эпизод.

— Смотри, доиграешься, мистер Вайнштейн!

— У нас серьезные отношения.

Луцык чуть не подавился супом:

— Может, вы еще и детей заведете?

— Может быть… Мне скоро полтос стукнет, пора и остепениться. Чего и тебе советую, — сказал Остап.

— Спасибо, но я пас, — ухмыльнулся Луцык.

— Ах да, я же совсем забыл, что ты единственный из нас, кто уже был женат… Кстати, где теперь твоя ненаглядная Леночка?

— В Литве. В третий раз удачно выскочила замуж за какого-то коммерса.

— А дочке сколько исполнилось?

— Оля уже взрослая. Учится в Германии.

— Вот скажи честно, что ты даже не помнишь, сколько ей.

— Ну да, не помню. Мы редко с ней общаемся.

— Да ты прямо отец года!

— Слушай, не лезь в мою личную жизнь, а?

— А ты в мою.

Намечавшуюся перепалку снова пресек Кабан:

— Пацаны, не ссорьтесь, не портите вечер! И так редко видимся… Кстати, у меня есть предложение. А давайте…

— Откроем бар! И назовем его «Три веселых друга»'! — перебил его писатель.

— Угу. Экипаж машины боевой, — хихикнул режиссер.

— Нет, не о том. Давайте снова соберем нашу группу «Изгои». Залабаем. Будем несколько раз в месяц репетировать. Врежем панк-рока! Я и бас уже присмотрел на «Авито»… Только денег пока лишних нет.

— А что, неплохая идея! — поддержал Луцык. — Реюнион «Изгоев»! У меня и палочки барабанные имеются! Как, Остап, залабаем?

— И потом поедем в гастрольный тур по всей России, — иронично сказал Остап.

Луцык хлебнул ложку супа.

— Почему бы и нет⁈ Какие наши годы! Может, и мировое турне устроим…

— С этим сейчас сложно, — заметил Остап.

— Ну и Россия-матушка велика, на нашу долю хватит населенных пунктов.

— Мне уже сорок с гаком. Взрослый мальчик. Вам, напомню, не меньше. В этом возрасте уважающий себя рок-н-рольщик уже должен либо сторчаться, либо собирать стадионы, но никак не начинать музыкальную карьеру.

— Какой же ты душнила, Остап! Ой, простите, Владимир Даниилович!

— Я реалист.

Луцык отхлебнул пива:

— Не, ну а что в самом деле? Отличная же тема. Про тур я пошутил, конечно… Но концертик можно дать. Состав тот же. Кабан — бас, я — за драмсами, ты на гитаре. Джей снова позовем на вокал…

— Угу, Джей просто спит и видит, чтобы испортить свою репутацию песенками про бухло и перепевками «Короля и шута». У нее вполне себе успешная кавер-группа. А еще свадьба на носу…

Писатель непроизвольно икнул и замер с кружкой пива в руке.

— А ты что, не знал? — спросил Остап.

— Не-а, — Луцык поставил кружку на стол, он явно был растерян и не знал, как реагировать на такое известие.

— Прости, я думал ты в курсе, — извинился Остап.

— Впервые слышу.

— Я думал… — повторил Кабан.

— Индюк тоже думал, да в суп попал, — огрызнулся Луцык.

— На следующей неделе церемония бракосочетания, — проинформировал Остап. — Тебя что, реально не приглашали?

— Не-а.

— Странно. Меня Джей позвала. И Кабана тоже.

— Ка-а-абан…

— Извини, Луцык, я это самое ну… — виновато промямлил курьер, на которого устремился злобный взгляд друга.

— Хрен гну!

Кабан опустил глаза и проговорил:

— Кстати, курочка отличная, всем рекомендую.

Луцык подозвал официантку и заказал двести граммов «Неп Мой». Потом, поразмыслив, велел принести бутылку.

На самом деле Джей звали Анжеликой. В Советском Союзе это имя часто давали девочкам — в честь героини фильма «Анжелика, маркиза ангелов». Став взрослой, она решила, что будет зваться Джей. Объясняла так: «Анжелика как-то шлюховато звучит».

С Остапом, Кабаном и Луцыком они были ровесниками. Невысокая, худенькая шатенка с короткой стрижкой, Джей до сих пор выглядела как пацанка. Она, единственная из всей компании, не бросила занятий музыкой, закончила «Кулек» и теперь пела в кавер-группе. Да и фамилия у нее была подходящая — Скрипкина.

Когда Джей присоединилась к друзьям юности, Луцык уже хорошенько нализался.

— Мальчики! — она бросила взгляд на ополовиненную бутылку «Неп Мой». — Ну мы же договаривалась, что вы не будете нажираться до моего прихода!

— Это все Луцык, — сказал Остап и поднял свою кружку. — Мы с Кабаном по пиву!

— Нашему малышу снова кто-то разбил сердце? — хихикнула Джей.

— Вдребезги, — подтвердил пострадавший.

— И кто же эта негодяйка? Покажи мне эту козу, я надеру ей задницу!

Ответа не последовало.

— Кстати, всем привет! — Джей повесила на вешалку куртку и села рядом с Кабаном.

— А ты знаешь, что наш литератор сегодня закончил новую книгу? — спросил режиссер.

— И как называется новый шедевр?

— «Месть кочегара», — буркнул автор.

— Продолжение «Кочегара»? — спросила Джей.

— Не притворяйся, что читала.

— И не собиралась.

— Спасибо за откровенность.

— Нет, ты меня неправильно понял, — спохватилась она. — Я имела в виду, что не собиралась притворяться. А экземпляр «Кочегара» с твоим автографом стоит у меня на книжной полочке на самом видном месте. Будет время, обязательно прочту.

Джей вытянула перед руки и размяла пальцы. Ее предплечья украшали витиеватые татуировки в египетском стиле.

— Рассказывай, как дела… — обратился к ней Остап.

Джей зевнула.

— Сегодня концерт был — полный атас. Приехали в заведение, настраиваемся. Репертуар — русский рок и все в таком духе. «Кукла колдуна», «Пачка сигарет», «Районы, кварталы»…

— Фу, Рома Зверь, это хуже попсы, — фыркнул Кабан.

— Поддерживаю, — кивнула Джей. — Ну так вот. Настраиваемся мы, значит, и тут выясняется, что репертуар нужно срочно менять. Заказчик передумал. Теперь ему подавай брит-поп.

— А почему передумал?

— Настроение, говорит, изменилось. Хочется не диких плясок с битьем фужеров, а спокойной музыки.

— А вы что?

— А мы ему: «Любой каприз за ваши деньги». Платите неустойку, и будет вам брит-поп.

— И что он?

— Заплатил, без проблем. Но беда в том, что у нас таких песен раз-два и обчелся. Три из «Oasis», одна из «Blur», да и та «Song 2», а это реально какой-то панк-рок.

— Да какой это к черту панк! — пробурчал Луцык.

— Соевый, как сейчас модно говорить.

— Это еще мягко сказано!

В общем, мы сперва сыграли несколько инструменталок, потом стали лабать что есть, а к этому времени и публика поднабралась, начала требовать «Куклу колдуна» и «Пачку». Ну мы и вжарили. Все остались довольны. А у нас двойной гонорар. Так что я угощаю!

— А знаешь, что Кабан надумал? — перешел к делу Остап. — Говорит, давайте снова нашу старую группу соберем, будем репетировать…

— Я в деле! — радостно взвизгнула Джей и залпом опрокинула рюмку «Неп Мой».

— Чего⁈

— Реюнион «Изгоев»! Панки, хой!

Режиссер насторожился:

— Ты прикалываешься, что ли?

— Я серьезна, как инфаркт. Мне эта идейка по душе. Будем изредка собираться, лабать. Можно на нашей репточке, кстати. Но только по ночам. Зато бесплатно.

— Да вы все что тут, с ума посходили⁈

— Ну а почему бы и не полабать? Вспомним молодость. У меня, кстати, есть штук пять песен, которых я никому не показывала еще. Ну и новый альбом неплохо бы записать. Загрузим на стриминговые сервисы, и алга! Сейчас панкуха на подъеме, может, даже выстрелит!

Остап почесал подбородок, бросил быстрый взгляд на пьяненького Луцыка, и решил напомнить подруге детства:

— Но ты же… ты же без пяти минут как замужем…

— И что? — искренне удивилась она.

— Жених-то не против?

— Ну мы же не свальным грехом собрались заниматься, а музыку играть.

— Так-то оно так, но семья, обязанности и вот это все…

— Одно другому не мешает. И честно говоря, мальчики, мне очень не хватает вас!

Кабан шмыгнул носом.

— Простыл, наверное, — поспешил объяснить он, и высморкался в платок.

Джей ностальгически вздохнула:

— Как же славно было тогда! Беззаботное время. Помните наш подвал, где мы репетировали?

— А то! — мечтательно улыбнулся сегодняшний курьер. — Аппарат у нас был тот еще! Все шумело, пердело. А инструменты — вообще финиш.

— Зато какие песни были! Луцык тексты строчил пачками! Один лучше другого.

Текстовик мрачно ухмыльнулся и процитировал один из своих хитов того времени:

— «Не храните деньги в банках, а отдайте деньги панкам».

— А что, отличная песня! Только надо аранжировку грамотную придумать и записать нормально. Будет пушка!

— Все, пора вызывать санитаров, — прогундел Остап и сделал вид что набирает на айфоне номер.

— Ну ты и душнила! — шикнула на него Джей.

— Вот-вот, я тоже ему это говорил, — поддакнул Кабан.

— Давайте же выпьем за наше возрождение! За «Изгоев»! Ура!

Пожелание дамы было незамедлительно исполнено.

Луцык и Джей, попыхивающая вейпом, стояли на улице.

— Ты что, курить бросил?

— Да уж месяц как.

— И не тянет?

— Иногда.

— Какие красивые звезды…

Луцык пристально посмотрел на нее пустым, осоловелым взглядом:

— Ты почему меня на свадьбу не пригласила?

— Не начинай, — после небольшой паузы сказала Джей.

— Что не начинать? Я как-никак друг…

— Свадьба — это формальность. Куча пьяных родственников, тамада… Прикинь, родня жениха тамаду пригласила! Настоящего! С баяном! Вот умора!

— Уходишь от ответа…

— Да ладно тебе. Потом отметим, в тесном кругу. Хочешь, с моим познакомлю?

— А Кабана и Остапа пригласила…

Она выругалась:

— Вот суки! По-хорошему же просила держать язык за зубами. Кабан проболтался?

— Остап.

— Гадина какая! Ну ничего, я ему по шее надаю!

— И все-таки ответь…

Джей провела ладонью по его щеке.

— Давай не будем. Ну не порть момент. Сегодня такой прекрасный вечер.

— Я настаиваю.

— Ладно. Я не пригласила тебя, потому что ты мой бывший парень. Ты доволен?

— Да когда это было⁈ Все быльем поросло…

— Просто я так хочу. Это мое желание, понимаешь?

— Витя! — вдруг окликнула Луцыка длинноногая губастая блонда в короткой синей шубке.

Это соблаговолила пожаловать Гюрза.

— Знакомьтесь. Это Гузель. А это Дже… Анжелика.

— А где Володя? — кивнув в знак знакомства, спросила пришедшая.

— Проходи внутрь, они там за столом сидят.

— Это что за чудо в перьях? — поинтересовалась Джей, когда Гюрза скрылась за дверью.

— Новая пассия Остапа. Звать Гузелью.

— А-а! Та самая! Актрисочка.

— Угу. Мы с Кабаном кличем ее Гюрзой.

— За что?

— Больно токсичная.

— А как ее называет Остап? Гузка? — хихикнула Джей.

— Гузя, — ответил Луцык.

Джей одобрительно кивнула.

— Ничего себе бабенка.

— Она Остапу в дочки годится…

Джей пихнула Луцыка в бок локтем:

— Завидуешь? Признайся, завидуешь?

— Нисколько.

Она затянулась вейпом и впустила изо рта огромное облако пара:

— Кстати, ты меня тоже на свою свадьбу не пригласил…

— Не ври. Я приглашал. Просто ты была с гастролями в Италии.

— В Испании.

— Тем более.

Когда они вернулись в кафе, то увидели, что к их столу подсел незнакомец. Тот самый здоровый мужик, который в одиночестве хряпал водку. Был он ширококостным, краснолицым и чем-то напоминал братка из девяностых. Костюмчик, пудовые кулаки и золотая печатка на пальце. Только очки были не в тему. Старомодные такие, как у Шурика в «Операции 'Ы». У его ног стоял синий рюкзак.

— Разрешите представиться, Тимур, — сообщил браток.

— Мы нашли продюсера! — торжественно объявил Кабан.

— В смысле? — недоверчиво подняла брови Джей.

— Тимур занимается раскруткой молодых групп…

— Молодых, — хмыкнул Луцык.

— Скажем так, перспективных, — уточнил Тимур.

— Но вы же еще не слушали наших записей, — хитро заметила вокалистка.

— Мне обещали прислать.

— Ой, там такое… А качество просто тихий ужас.

— Ничего. Я рос, когда по рукам ходили записи Летова, переписанные с десятой копии, там вообще был не звук, а сплошная каша. Но все равно зацепило!

— А какой у вас любимый альбом «Гражданки»? — продолжила свой допрос Джей.

— «Мышеловка».

Ответ явно вызвал ее уважение.

— Предлагаю выпить и обстоятельно все обсудить, — перешел к делу внезапно свалившийся, как снег на голову, продюсер и, запустив руку в рюкзак, выудил оттуда пузатую бутылку «Hennessy XO».

— Вот это по-нашему! — оживился Остап, до этого момента занятый тем, что шушукался с Гюрзой и целовал ей ручки. — А то меня уже мутит от этой вашей вьетнамской самогонки.

— Божечки! Обожаю «Hennessy»! — защебетала его пассия.

— А тут можно со своим? — осторожно поинтересовался Кабан.

— Я обо всем договорился! — объявил Тимур.

Застолье вышло на новый виток.

Тимур оказался отличным собеседником. Он знал много интересных историй, сыпал шутками, то и дело заводил с телефона какие-то треки. Говорил и о своих подопечных, которым помог пробиться в музыкальном бизнесе, и демонстрировал потрясающую эрудицию. Этот человек как будто знал обо всем на свете. Кино, музыка, бизнес, кулинария… Он мог говорить на любую тему! Даже душнила Остап проникся симпатией к здоровяку. А без запинки продекламировав стихотворение Маяковского «Лиличка», Тимур заслужил поцелуй в щеку от Джей, которая очень любила творчество поэта.

Только Луцык чувствовал себя не в своей тарелке. Его одновременно мутило от выпивки и клонило в сон. Опытный пьяница, он отлично знал, что ни в коем нельзя совмещать эти два занятия. Надо бы дойти до туалета и опорожнить желудок. Собрав волю в кулак, он было оторвал задницу от стула, но тут же словил мощный «вертолет».

«Да гори оно все огнем!» — решил Луцык, сел обратно и рухнул лицом в салат.