— Левую руку, — голос тощего человека был равнодушным. — Освободите запястье.
Уильям Бейли отвернул манжету; тощий человек приложил к руке что-то холодное и кивнул в сторону ближайшей двери:
— Сюда, первая плита справа, — сказал он и отвернулся.
— Одну минуту, — начал Бейли, — я хотел…
— Давай, иди, приятель, — ответил тощий человек. — Все происходит быстро.
Бейли почувствовал острую боль в сердце.
— Вы имеете в виду — вы уже… с этим уже закончено?
— Именно для этого ты здесь, верно? Первая плита, дружище. Пойдем.
— Но не прошло и двух минут, как я здесь…
— А чего ты ждешь? Органной музыки? Послушай, приятель, — тощий человек мельком взглянул на стенные часы. — У меня сейчас перерыв, понимаешь?
— Я думал, у меня, по крайней мере, будет время для… Для…
— Имей совесть, приятель. Ты делаешь это сам, я же не обязан тащить тебя силой, понимаешь? — Тощий человек распахнул дверь, проталкивая Бейли сквозь трупный запах и запах химикатов, и указал на койку, стоящую в узкой, занавешенной нише.
— На спину, руки и ноги вытянуть.
Бейли принял требуемое положение; он приподнялся, когда тощий человек стал обвязывать ремнями лодыжки.
— Расслабься. Просто, если мы опаздываем, и я не возвращаюсь к клиенту в течение, скажем, двух часов, и он деревенеет… Ну, ящики выпускают одного размера, понимаешь, о чем я говорю?
Мягкая теплая волна захлестнула Бейли, когда он откинулся на спину.
— Эй, ты ничего не ел в последние двенадцать часов? — Лицо тощего человека стало расплываться, превращаясь в розовое пятно.
— Я оооуууммм… — услышал Бейли свой голос.
— О'кей, спи крепко, приятель, — прогремел голос тощего человека и замер.
В последнее мгновение, когда над ним уже смыкалась бесконечная темнота, Бейли подумал о словах, высеченных на гранитном портале Центра эвтаназии: «…пусть придут ко мне уставшие, бедные, утратившие надежду, жаждущие свободы. Для них я поднимаю светильник у бронзовой двери…»