Выигрыш

Глава 5

Грегори вернулся с прогулки с Министром в самом прекрасном расположении духа. Его настроения не могло испортить даже яркое солнце, от которого на белоснежной коже лорда-чародея обычно появлялись веснушки. Возможно, потом их придется выводить, иначе граф Саффолд становился похож на мальчишку, но сейчас его светлость искренне наслаждался пригожим днем.

В парке начинали цвести розы и жимолость. Тонкий сладкий аромат кружил голову, и лорду-чародею вдруг захотелось подарить кому-нибудь цветы. В памяти внезапно возникла та девушка с огромными голубыми глазами. Она будто испарилась тогда. Интересно, где она живет? Он прислал бы ей букет оранжево-красных роз, а лучше – незабудок, которые так подходят к цвету ее глаз.

Движимый этими благостными порывами, граф, мурлыкая себе под нос незамысловатую деревенскую песню, поднялся по ступеням особняка и вошел в дом. От него не укрылось, что Министр глухо зарычал и направился в сторону библиотеки, из которой доносился высокий голос старшей сестры Грегори. Лорд-чародей поморщился, он не любил Дебо́ру, и она платила ему той же монетой. Их разница в возрасте была слишком значительной, и, когда Грегори еще делал первые шаги в платьицах-распашонках, сестра уже начинала выезжать на балы.

Их невольное сближение произошло после смерти её супруга, мистера Бёрджеса, которого она выбрала в мужья вопреки желаниям семьи. Жених был богат, но старый граф Саффолд считал, что его дочь могла бы предпочесть кого-нибудь познатнее. Тем не менее Дебора проявила почти возмутительную твердость и добилась своего. Насколько Грегори знал, сестра долгое время была счастлива в браке. Из троих детей выжил лишь Адриан, а потом муж Деборы скоропостижно скончался от лихорадки, указав в завещании одним из опекунов графа Саффолда.

По всей видимости, завещание писалось очень давно, и мистер Бёрджес имел в виду отца своей жены, но тот умер годом ранее. Так Грегори, сам еще желторотый юнец, оказался опекуном восьмилетнего племянника. Дебора же накинулась на брата, считая, что тот в силу своего высокого положения и способностей просто обязан заменить Адриану отца.

Вынужденный несколько раз на дню выслушивать претензии сестры, юный граф Саффолд не выдержал и недели, в достаточно резких выражениях заявив, что не имеет ни малейшего намерения воспитывать юного шалопая, избалованного матерью-наседкой. Это послужило причиной ссоры, продолжавшейся несколько лет. Отношение к Адриану слегка изменилось, когда его величество справедливо заметил уже первому лорду-чародею, что с такой любовью Грегори к вольной жизни юный Бёрджес останется единственным наследником графа Саффолда.

Разумеется, король желал лишь подтолкнуть лорда-чародея к женитьбе, но замечание возымело противоположный эффект: Грегори всерьез занялся возможным наследником. И, хотя время было упущено, все-таки он смог обуздать парня и не без оснований надеялся сделать из него приемлемого джентльмена. Конечно, Дебора постоянно жаловалась на сомнительные компании, окружавшие ее ангельское чадо, но Грегори прекрасно помнил собственную молодость. Ему пришлось серьёзно вмешаться лишь полгода назад, когда Адриан воспылал страстью к какой-то дешевой певичке.

Хористка получила отступные, а незадачливый герой-любовник был отправлен в путешествие, из которого вернулся, как надеялся его уже бывший опекун, поумневшим. Тем страннее был визит сестры сегодня.

Недовольно нахмурившись, лорд-чародей направился на звук голоса. Дворецкий, как раз выходивший из библиотеки, почтительно поклонился и виновато посмотрел на хозяина.

– Прошу прошения, милорд, – негромко произнес он. – Но мадам настаивала…

– Я так и понял. Принесите мне херес, а моей сестре… Что там она любит?

– Вишневый ликер.

– Тогда его, но немного, не думаю, что она задержится надолго, – кивнул Саффолд, входя в библиотеку.

Министр просочился следом. Невысокая грузная женщина стояла у книжных шкафов. Ее некогда красивое, а ныне слегка дряблое, но тем не менее накрашенное лицо кривилось от недовольства. У губы красовалась мушка, которой Дебора обычно прикрывала бородавку. Волосы были тщательно уложены и напудрены, Грегори подозревал, что так сестра прячет седину. Платье темных тонов пошито с большим вкусом, который всегда отличал миссис Бёрджес.

– Здравствуй, Де́бби! – окликнул ее лорд-чародей. – Чем на этот раз вызвано твое недовольство?

– Ты переставил книги!

Указующий перст руки, затянутой в перчатку, был направлен на позолоченный корешок.

– Да, ведь это – мои книги.

Грегори явно забавляло смущение, проступившее на ее лице.

– Но, Грег… – уже более робко возразила Дебора. – Папа́…

– Мертв уже лет десять. Мне как-то неловко тревожить его, чтобы спросить разрешение, если ты на это намекаешь…

Она демонстративно поджала губы, показывая свое отношение к его шуткам дурного тона, и тут ее взгляд упал на Министра. Дебора взвизгнула и отшатнулась:

– Опять это животное! Грегори, зачем ты привел его сюда?! Ты же знаешь, что я боюсь собак!

– Именно поэтому и привел, – отозвался ее бесчувственный брат. – Иначе ты битый час будешь рассказывать мне сначала о своих болячках, затем о достоинствах твоего обожаемого сына и лишь потом перейдешь к сути. Так что на этот раз?

– Это Адриан, – простонала Дебора, поднося к глазам кружевной платок с вышитой монограммой. – Он теперь завсегдатай игорного дома на Гроу-сквер!

– Игорный дом на Гроу-сквер? Это что-то новое… – Грегори задумчиво покрутил кольцо с изумрудом. – И много он проиграл?

– Откуда я знаю! – патетически воскликнула Дебора, падая в кресло, которое жалобно скрипнуло. – Самое страшное, что этот игорный дом принадлежит какой-то девке! И мой мальчик в нее влюбился!

– Что за чушь! – воскликнул Саффолд. Он подошел к двери, желая убедиться, что слуги не слышат, и на всякий случай запер её заклинанием. – Адриан не мог…

– Говорят, она его охмурила, – перебила его Дебора, убирая платок в ридикюль, висевший на полной руке. – Он проводит там каждую ночь. А недавно их видели вдвоем в Королевских садах.

– Даже так? – Нахмурившись, лорд-чародей подошел к окну и посмотрел на улицу.

Яркое солнце заставило его недовольно поморщиться. Он устало потер затылок, привычным жестом разминая мышцы. Его сестра затаила дыхание, гадая, что же сейчас происходит в голове брата.

– Хорошо, – наконец кивнул он. – Завтра я поговорю с Адрианом.

Холодно поклонившись Деборе на прощание, он открыл дверь и вышел. Пес, на всякий случай гавкнув и вызвав очередной женский истеричный вопль, с довольным видом кинулся следом за хозяином, чуть не сбив дворецкого, несущего поднос с напитками.

Задумчивость не покидала лорда-чародея, ни когда он собирался в королевский дворец, ни когда уже сел в карету. Грегори не мог понять, что нашло на юного дуралея. Допустим, девушка действительно хороша собой, но ведь он сам объяснил Адриану правила игры. В конце концов, если мальчишке было так невмоготу, он мог сделать её любовницей и водить на маскарады. Но выставлять себя напоказ с ней в Королевских садах… Это немыслимо!

Все еще размышляя о семейных делах, Грегори вышел из кареты и поднялся по ступеням королевского дворца.

Пройдя в приемную, граф приветливо махнул рукой другу и, не дожидаясь, когда о нем доложат, подошел к дверям, немедленно распахнутым перед ним лакеями. На этот раз его величество слушал доклад премьер-министра, стоявшего перед монархом навытяжку.

При звуке открывающихся дверей оба недовольно посмотрели на вошедшего, но если король сразу же улыбнулся и приветливо кивнул, то премьер-министр не скрывал недовольства такой фамильярностью графа Саффолда. Он никогда не понимал, что именно находит их сюзерен в этом мальчишке, славившемся дерзостью и отсутствием куртуазных манер. Даже на прием к королю граф осмелился прийти, не напудрив волосы, неслыханная дерзость! Более того, все больше молодых людей, даже сыновья самого премьер-министра, подражали этому нахалу.

Впрочем, каков отец, таков и сын. И лорд Ти́тус до сих пор не мог понять, почему рыжеволосая своенравная красавица Клари́сса предпочла тогда выйти замуж за Ло́уренса Саффолда, принеся мужу, помимо своей красоты, еще и солидное приданое в размере двухсот тысяч.

– Ваше величество!

Их отпрыск, живое напоминание давнего поражения Титуса, тем временем поклонился королю и холодно кивнул премьер-министру.

– А, Саффолд, вы вовремя, входите! Впрочем, вы уже вошли! – Монарх милостиво кивнул и махнул рукой, подзывая лорда-чародея ближе. – Мы с лордом Титусом обсуждаем, что делать с игорными домами, которые растут, словно грибы после дождя!

– А что с ними можно сделать? – лорд-чародей изумленно приподнял брови.

– Премьер-министр предлагает их закрыть.

– Вот как? – Грегори бросил быстрый взгляд на вечного соперника и улыбнулся. – Полагаю, ненависть лорда Титуса к игорным домам вызвана тем, что вчера его средний сын спустил на Гроу-сквер кругленькую сумму? А позавчера то же самое сделал старший? И он теперь вынужден оплачивать долги обоих?

– Зря смеетесь, Саффолд! Между прочим, ваш племянник тоже стал завсегдатаем этого игорного дома, – мрачно отпарировал министр, поджав губы.

– В самом деле? – обронил граф, делая вид, что поправляет кружевной манжет. – Надеюсь, он хотя бы изредка выигрывает.

– Вы так равнодушно говорите о своем наследнике!

Лорд-чародей жалобно посмотрел на короля, с интересом прислушивающегося к разговору двух давних противников:

– Надеюсь, ваше величество, вы позвали меня не для того, чтобы обсуждать моего племянника и его пагубную тягу к азартным играм?

– Нет, Саффолд, я бы хотел узнать ваше мнение относительно идеи Титуса, призванной раз и навсегда покончить с азартными играми!

Лорд-чародей пожал плечами.

– Это абсурд. Даже под угрозой смертной казни люди будут играть в карты хотя бы для того, чтобы лишний раз пощекотать себе нервы. Официальное закрытие приведет лишь к тому, что игорные дома станут нелегальными. К тому же оно вызовет всеобщее недовольство, которое, на фоне того, что происходит сейчас в Паризье́не, может отразиться на нас даже более пагубно. А если начнет литься кровь, то мы просто не сможем сдержать тьму, царящую в бездне.

– Тогда что предложите вы?

При упоминании о тьме его величество невольно поежился, как и все короли до него, при коронации он проходил обряд посвящения и хорошо знал, что это такое. Лорд-чародей задумался.

– Проще назначить повышенные налоги хозяевам таких заведений и тем самым пополнить казну, – предложил он через несколько минут.

– И это все, что вы можете сказать? – Премьер-министр с враждебной презрительностью посмотрел на мага, которого полагал не то шарлатаном, не то самим искусителем. – Каждый вечер в таких домах проигрываются огромные суммы, целые состояния!

– Вы сказали это образно или желаете поведать о ком-то конкретно? – Грегори не мог отказать себе в удовольствии поддразнить соперника.

– Вы все смеетесь! – Негодованию Титуса не было предела. – Посмотрим, что вы скажете, когда ваш племянник женится на девке из игорного дома!

Серые глаза лорда-чародея опасно блеснули.

– Наверное, вы не совсем в курсе происходящего? И сказали это, не подумав? – ласково предположил он.

Премьер-министр хмыкнул и покачал головой:

– Это вы не в курсе, о чем судачит весь Лондиниум! Девица хороша собой и цепко взялась за молодого дуралея. Он вывозит ее в Королевские сады. Я видел это лично, и, более того, они чуть не опрокинули мой фаэтон! Она командует им напропалую, и все уже делают ставки, женит ли она его на себе!

– Надеюсь, вы поставили против? – процедил Грегори.

– Мой дорогой, я поставил на вас! – Титус ухмыльнулся и поклонился королю. – Ваше величество, если мы закончили, я удаляюсь. Граф, сегодня действительно было приятно повидаться с вами!

Саффолд проводил его тяжелым взглядом и вновь обернулся к королю, который задумчиво смотрел на своего чародея. Его величеству всегда импонировал этот слегка порывистый молодой человек, обладавший несомненным талантом как к магии, так и к дипломатии. Именно он дважды спасал последние переговоры, чуть не зашедшие в тупик. Его здравые суждения были изящны – в противовес консерватизму первого министра. Титусу давно уже пора было в отставку, но его поддерживал герцог Кавершем, с которым королю не хотелось ссориться, пока он не удостоверится в гишпанской поддержке.

– Не принимайте слова старика всерьез, – наконец сказал монарх, – но отнеситесь к ним с присущим вам здравым смыслом. Вы же знаете, что в этом возрасте юноши весьма порывисты.

Грегори криво усмехнулся:

– Бесспорно, Адриан, конечно, еще осел, но даже он не посмеет настолько нарушить правила приличия.

– Я надеюсь на это, – кивнул король. – Будет очень печально, если вашего наследника не станут принимать в обществе. Хотя тогда вам точно придется жениться!

Граф Саффолд лишь скрипнул зубами и промолчал.

После того как он покинул короля, Грегори устремился прямиком в квартиру Адриана, но того не было дома, и его слуга толком не мог объяснить, ни куда ушел хозяин, ни когда он соизволит вернуться. Поскольку лорду-чародею не хотелось бегать за племянником по всему городу, он решил повидаться с Адрианом завтра утром, пока тот будет еще в кровати.

Поэтому граф Саффолд направился по своим делам, включавшим в себя посещение фехтовального зала и обязательную вечернюю прогулку с верным Министром. Затем Грегори из любопытства начал подумывать о посещении дома на Гроу-сквер, но к нему зашел Майлз, и, прекрасно поужинав перепелками в винном соусе, крабовым муссом и паштетом из утки, друзья отправились к мадам Гризайль.

Адриан поехал в дом на Гроу-сквер. Все еще колеблясь в своем решении, он вошел в особняк и направился было в зал, когда увидел приоткрытую дверь и, движимый любопытством, заглянул внутрь комнаты.

Все эти дни он предавался мрачным размышлениям. Поведение Фебы казалось ему предосудительным. Вместо того чтобы восторгаться его гнедыми, она молчала всю дорогу, а под конец вела себя как гувернантка! Ему следовало бы осадить её, поставить на место, но он был слишком занят, пытаясь справиться с лошадьми.

Решив проявить холодное презрение, он избегал особняка на Гроу-сквер, мучаясь от невыносимой скуки дома. Напрасно друзья со смехом звали его с собой, эти два дня он был непреклонен. Наконец жажда развлечений победила, и на третий день после ужина Адриан решил присоединиться к приятелям с тем, чтобы жестко раз и навсегда дать понять Фебе, что не собирается терпеть такое поведение.

Признаться, эти дни он часто вспоминал ее огромные голубые глаза, тонкую линию шеи, нежные полукружия грудей, вздымающиеся над корсажем и скромно прикрытые кружевами. Он жаждал обладать ею, хотя прекрасно понимал, что брак с девушкой из игорного дома невозможен. Но что мешает ему сделать ее своей любовницей? Его средств вполне хватит, чтобы снять ей небольшую квартирку где-нибудь неподалеку от его апартаментов. Он мог бы даже вывозить ее в театры или же на балы-маскарады, где правила приличия не так строги. Она наверняка будет ему признательна за столь явные перемены в судьбе. С этими мыслями он и направился в особняк на Гроу-сквер.

Увидев Фебу, одиноко сидящую за столом, Адриан, забыв о правильных решениях, кинулся к ней. Она была столь трогательна в своем отчаянии, что ему вдруг захотелось защитить её. Девушка отняла руки от лица, и ее голубые глаза засветились неподдельной радостью:

– Адриан, вы здесь? О, я вас так ждала!

Он улыбнулся, снисходительно решив позабыть о ее поведении два дня назад. Ведь она искренне раскаивалась. Юноша был почти уверен, что даже ее нынешнее слегка возбужденное состояние вызвано лишь тем, что он сначала так спешно скрылся из ее жизни, а теперь снова вернулся. Сейчас, когда он держал ее руки в своих, девушка так радостно улыбалась, что он почти уверился в успехе своего предложения. Следовало только создать для него подходящий антураж, ведь женщины любят красивые жесты.

– Феба, дорогая… – Адриан задумался, затем его глаза засветились, и он решительно продолжил: – Давай сыграем в карты!

– Что? – она недоуменно наморщила лоб.

Адриан повторил предложение и, не дожидаясь ответа, потащил ее за собой в общий зал. Там он занял один из небольших столиков в углу, предназначенный для карточной игры, лично вскрыл колоду, сделал знак лакею, разносившему шампанское, подойти и начал раздавать карты. Вздохнув, Феба взяла их. Первую партию она проиграла, вторую – выиграла. В двух следующих победа вновь досталась Адриану, что привело его в совершенно благостное расположение духа. Он много пил и громко смеялся, привлекая всеобщее внимание.

Курт несколько раз вопросительно поглядывал на хозяйку, готовый вмешаться в любой момент, но та лишь качала головой, продолжая играть. Она хотела закончить после шестой партии, но Адриан начал протестовать, и девушка, не желая новой ссоры с ним, осталась за столом. Ставки росли, Феба видела, что ее противник опьянел и начинает проигрывать. Постепенно вокруг них образовалась толпа зрителей. Несколько человек принялись подбадривать Адриана. Он выиграл еще две партии и вновь выпил шампанского.

Незаметно для всех Феба прикоснулась к амулету удачи в виде листика клевера, активируя его. Она никогда раньше не использовала амулет, но сейчас ей показалось это правильным. Карты с шуршанием летели на стол. Колоду заменили на новую. Наконец на очередной ставке Адриан похлопал себя по карманам и обнаружил, что проиграл все деньги. Он недоуменно посмотрел на золотые монеты, рассыпанные по столу.

– Адриан, может быть, уже хватит? – неуверенно предложила Феба, но юноша замотал головой, силясь вспомнить, зачем пришел.

Сделав глоток шампанского, чтобы потянуть время, Адриан вдруг припомнил.

– Нет, – заплетающимся языком произнес он. – Еще одна… ставка! Нет, не перебивай! Значит, так… у меня денег уже нет… но это… это не важно. Если… если я выиграю, то ты… ты станешь моей любовницей!

Он торжествующим взглядом обвел притихшую толпу и зачем-то добавил:

– Да, именно так! Моей любовницей!

Кто-то в толпе, образовавшейся вокруг них, рассмеялся. Курт заметил, как от гнева побелело лицо Фебы, она буквально стиснула руками карты.

– Хорошо, – тихо сказала она. – В таком случае я делаю свою ставку, Адриан. Если ты проиграешь, ты на мне женишься.

Он кивнул и перетасовал колоду. В абсолютной тишине шелест карт был подобен раскатам грома. В задних рядах кто-то кашлянул, на него шикнули. Невысокий мужчина в сиреневом камзоле попытался пробраться ближе к столику, чтобы видеть все, но зрители стояли очень плотно, и ему это не удалось.

Разукрашенные картонки падали на зеленое сукно одна за другой. Фебе казалось, что время тянется бесконечно долго. Она сбросила две карты и взяла одну из колоды. Адриан нахмурился и добрал еще одну. Колода постепенно таяла, напряжение росло. Наконец Феба первая открыла карты, одну за другой выложив их на зеленое сукно. Адриан торжествующе хмыкнул, затем внимательно всмотрелся в свои. Цифры плясали перед глазами, и ему пришлось прищуриться, пытаясь рассмотреть, что изображено на бумаге, затем его глаза расширились, он разом протрезвел и в ужасе бросил карты на стол.

– Вы выиграли, – одними губами произнес он.

Толпа ахнула. Курт подошел к столику и по-деловому начал собирать монеты и долговые расписки. Феба, все еще злясь на юношу, устроившего вульгарное представление, спокойно встала:

– Я надеюсь, Адриан, вы не станете задерживать выплату этого долга!

– Да, но… – пролепетал он, абсолютно уничтоженный.

Феба вскинула руку, прерывая молодого человека:

– Даю вам неделю!

Она повернулась и направилась к выходу. Курт, прихрамывая, пошел за ней. Это послужило сигналом, зрители начали расходиться, лишь Адриан какое-то время еще сидел за столом, ошеломленно смотря на карты, словно не веря в случившееся. Затем он встал и, покачиваясь, направился к выходу. Его никто не окликнул.

Ночь охладила разгоряченное лицо, но не принесла покой в душу. Юноша долго бродил по улицам, пытаясь обдумать ситуацию. Получалось плохо. Голова кружилась от выпитого, руки дрожали от осознания неотвратимой беды.

Теперь все отвернутся от него, он станет изгоем в любом случае, женится он или нет, его перестанут принимать в приличном обществе. Мать это сведет в могилу, а уж что скажет его дядя… При одной мысли о буре, которую обрушит на его голову лорд-чародей, Адриан обхватил голову руками и застонал. Зачем только он вообще затеял эту игру! Теперь для него нет выхода, кроме как жениться на Фебе. Он, наследник Саффолдов, и девка из игорного дома!

Наверное, следует пустить себе пулю в лоб, избавив семью от позора. Он вскинулся и решительно зашагал домой, но, пока переходил улицу, вдруг вспомнил, что у него нет пистолетов. Повешение слишком не эстетично… Затем ему пришла мысль броситься с моста в реку, но Адриан был прекрасным пловцом и сомневался, что утонет.

Так ничего и не придумав, полный сочувствия к самому себе, с рассветом он направился домой в надежде, что проснется и обнаружит, что ему все приснилось.

У себя в апартаментах юноша направился в спальню, громко окликая лакея, но тот не отозвался. Слегка удивленный этим, Адриан вошел в комнату и замер, вцепившись в медную дверную ручку.

Его дядя граф Саффолд сидел в кресле, поставленном у камина, и задумчиво смотрел на тлеющие угли. Казалось, его светлость не беспокоит ни беспорядок, царивший вокруг, ни то, что камин почти погас. Услышав шаги, граф поднял голову и буквально прожег племянника взглядом.

– Можешь войти. – В голосе лорда-чародея слышалось ледяное презрение. – Надеюсь, прогулка на рассвете протрезвила тебя настолько, что ты в состоянии связно изложить события сегодняшней ночи в одном известном всем доме на Гроу-сквер.

Адриан нервно сглотнул.

– Вы уже знаете? – прошептал он.

Глаза графа зло блеснули.

– Об этом знает уже весь Лондиниум! – Он щелчком пальцев расправил слегка сбившиеся манжеты и встал. – Но я хотел бы из первых уст услышать, что все-таки с тобой случилось.

Бледнея и заикаясь под пристальным взглядом, Адриан пересказал события прошедшей ночи. По мере его рассказа граф Саффолд мрачнел все больше. Под конец племяннику стало казаться, что тот едва сдерживается. Впрочем, он был недалек от истины. Грегори действительно жаждал придушить этого осла. Так глупо попасться на ровном месте!

– Полагаю, вы хотя бы осознали, что натворили?! – процедил он сквозь зубы, борясь с желанием свернуть мальчишке шею и тем самым разом решить все проблемы.

Адриан опустил голову:

– Простите… Я… я был уверен, что выиграю…

– Охотно верю. – Чтобы хоть как-то занять руки, лорд-чародей вновь тщательно расправил манжеты. – Вопрос, Адриан, в том, что вы собираетесь предпринять дальше.

– Я… я думал… – юноша замялся.

Граф с насмешкой посмотрел на него:

– Судя по последним событиям, мозговая деятельность – не самое успешное для вас поприще!

Адриан опустил голову еще ниже.

– Я все понимаю, я опозорил семью, – заговорил он, с горечью осознавая, что у него просто не остается выбора. – О, не волнуйтесь, милорд, я… я избавлю вас всех от необходимости смириться с этим браком.

– Могу я поинтересоваться, каким же образом вы это сделаете?

– Если вы одолжите мне свой пистолет…

Грегори чуть не подпрыгнул на месте.

– Вы еще больший идиот, чем представлялось мне! – воскликнул он. – Интересно, кому будет предназначаться пуля? Этой девке? Как там бишь ее? Ах да – Прелестница?

– Мне. – Адриан с удивлением посмотрел на дядю. – Вы ведь хотите избежать позора?

Граф вновь повернулся к камину, словно пытаясь скрыть выражение своего лица. Его племянник так и остался стоять, понурив голову. Наконец граф Саффолд заговорил.

– Адриан… – Его голос зазвучал очень вкрадчиво. – Я, конечно, знал, что вы обо мне нелестного мнения, но уверяю, сколь ни велико мое желание придушить вас, пистолет я вам не дам. И не позволю, слышите вы, молодой осел, покончить с жизнью только потому, что вас обвела вокруг пальца какая-то юбка!

– Вы настаиваете, чтобы я женился? – юноша удивленно посмотрел на дядю.

– Я настаиваю, что вы – идиот! – отрезал он. – К тому же – пьяный идиот! Поэтому мы сейчас отправимся в мой особняк, где вы, наконец, проспитесь!

– Но почему в ваш особняк?

– Потому что это – единственное место, где я могу оставить вас со спокойной душой, зная, что никто не позволит вам выйти из дому, чтобы вытворить очередную глупость!

– А вы? – пробормотал он, окончательно уничтоженный словами дяди. – Что собираетесь делать вы?

Грегори недобро усмехнулся:

– Заниматься своими обязанностями чародея: пойду выкупать вашу душу! Идемте!