Выгуглен

Улыбнитесь!

Вас снимает Гугл-камера.

Майя начала работать на Гугл за два года до Грега. Именно она убедила его поехать в Мексику после того, как он обналичил акции. Куда угодно, сказала она, где он мог бы перезагрузиться.

У Майи было два огромных лабрадора цвета шоколада и очень, очень терпеливая подруга по имени Лори, которая могла стерпеть что угодно, кроме того, чтобы две восьмидесятикилограммовые пускающие слюни собаки таскали ее вокруг Долорес-Парка в шесть утра.

Майя потянулась было за своим газовым баллончиком, когда Грег подошел к ней, но затем в запоздалой реакции раскинула руки, уронив поводки и наступив на них кроссовками.

— Где остальная часть тебя? Чувак, ты выглядишь клёво!

Об обнял ее, внезапно осознав то, как он вонял после ночного проникающего гугления.

— Майя, — сказал он, — что ты знаешь про Гугл и ООБ?

Она напряглась, как только он задал вопрос. Одна из собак начала скулить. Майя огляделась вокруг, затем кивнула в сторону теннисных кортов.

— Вверху фонарного столба, там; не смотри, — сказала она. — Это одна из наших городских Wi-Fi точек. Широкоугольная вебкамера. Отворачивайся от неё, когда говоришь.

По большому счету, опутать город вебкамерами стоило Гуглу не слишком много. Особенно, по сравнению с возможностью выдавать людям рекламу, зависящую от того, где они сидят. Грег не обратил особого внимания, когда камеры на всех этих точках доступа стали публичными — это был день, стоящий блог-штурма, когда люди игрались новой всевидящей игрушкой, высматривая детали в районах курсирования проституток, но вскоре возбуждение прошло.

— Ты шутишь, — пробормотал Грег, почувствовав себя глупо.

— Пойдем со мной, — сказала Майя, поворачиваясь от столба.

Собаки не были счастливы от того, что их прогулку урезали, и выражали свое неудовольствие на кухне, пока Майя делала кофе.

— Мы заключили компромисс с ООБ, — сказала она, потянувшись за молоком. — Они прекращают копаться в поисковых запросах, а мы за это даем им данные просмотров рекламных объявлений.

— Зачем? Не говори мне, что Яху уже это делают… — Грег почувствовал себя плохо.

— Нет, нет. Ну, да. Конечно, Яху делали это. Но не это заставило Гугл поступить так же. Знаешь, республиканцы ненавидят Гугл. Мы в подавляющем числе демократы, поэтому мы делаем все, что можем, чтобы помириться с ними, прежде чем они ударят нас. Это не ПИИ — (Персонально идентифицирующая информация, токсичный смог информационной эпохи) — Это просто метаданные. Значит, это только небольшое зло.

— Из-за чего тогда интрига?

Майя вздохнула и обняла лабрадора, бодавшего её колено своей огромной головой.

— Шпики, они как вши. Они повсюду. Они появляются на наших собраниях. Как в каком-нибудь советском министерстве. И чистки безопасности — нас разделили на два лагеря: чистые и подозрительные. Мы все знаем, кто считается подозрительным, но никто не знает почему. Я чистая. К счастью, если ты лесбиянка, это теперь тебя не порочит. Ни один чистый не соизволил бы пообедать с подозрительным.

Грег чувствовал себя очень уставшим.

— Ну, тогда мне еще повезло, что я выбрался из аэропорта живым. Я мог бы «исчезнуть», если бы все пошло плохо, а?

Майя пристально глядела на него. Он ждал ответа.

— Что?

— Я собираюсь рассказать тебе кое-что, но ты даже не повторяй это, ладно?

— Эм-м… ты ведь не в террористической ячейке, правда?

— Не все так просто. Дело вот в чем: дознания ООБ в аэропорту — это предварительное отсеивание. Оно позволяет шпикам сужать свои критерии поиска. Как только на границе тебя вытащили на дополнительную инспекцию, ты стал «персоной интереса» — и они никогда тебя не оставят. Они будут сканировать вебкамеры в поисках твоего лица и походки. Читать твою почту. Следить за твоим интернет-поиском.

— Я думал, ты сказала, что суды не позволят им…

— Суды не позволят им без разбора гуглить людей. Но после того, как ты попал в поле зрение системы, это уже выборочный поиск. Все законно. И раз они начали гуглить тебя, то всегда что-нибудь найдут. Все данные о тебе скармливаются в большой ящик, который, используя отклонения от статистических норм, проверяет их на «подозрительные шаблоны», чтобы прижать тебя.

Грег почувствовал, что его вот-вот стошнит.

— Какого черта это произошло? Гугл был хорошим местом. «Не делай зла», так?

«Не делай зла», так?

Это был корпоративный девиз, и в основном из-за него Грег, доктор компьютерных наук, двинул из Стэнфорда прямо в Маунтин-Вью.

— Не делай зла? — ответила Майя, с трудом сдерживая смех. — Да ладно, Грег. Наша группа лоббирования — это та же самая кучка крипто-фашистов, которая пыталась очернить кандидата в президенты Керри. Мы отведали запретный плод давным-давно.

Они помолчали с минуту.

— Это началось в Китае, — наконец, продолжила она. — Как только мы переместили наши сервера на материк, они перешли под китайскую юрисдикцию.

Грег вздохнул. Он слишком хорошо знал досягаемость Гугла: каждый раз, когда ты посещаешь страницу с гугловской рекламой на ней, пользуешься гугловскими картами или гугловской почтой — даже если посылаешь почту на гугловский почтовый ящик — компания старательно собирает информацию о тебе. Недавно они начали использовать эти данные, чтобы индивидуально подстраивать поисковую выдачу под пользователей. Это оказалось революционным инструментом для рекламодателей, но авторитарное правительство имело бы в виду другие цели.

— Они пользовались нами, чтобы строить профили людей, — продолжала она. — Когда они хотели кого-то арестовать, то приходили к нам, чтобы найти повод сломать его. Вряд ли ты сможешь сделать в Сети что-нибудь такое, что не было бы незаконным в Китае.

— Почему им нужно было разместить серверы в Китае? — Грег тряхнул головой.

— Правительство сказало, что иначе они нас заблокируют. И Яху были там. — Они оба сморщились. В какой-то момент, работники в Гугле стали озабочены Яху, больше концентрируясь на своих конкурентах, чем на том, что делает их собственная компания. — Так что мы это сделали. Но многим из нас эта идея не понравилась.

Майя глотнула свой кофе и понизила голос. Одна из ее собак что-то настойчиво вынюхивала под стулом Грега.

— Почти сразу же китайцы попросили нас внедрить цензуру поисковых результатов, — сказала Майя. — Гугл согласился. Компания заняла беззаботную позицию: «Мы не делаем плохого — мы даем клиентам доступ к лучшему поисковому инструменту! Если мы покажем им ссылку, по которой они не смогут перейти, это их только расстроит. Это был бы плохой юзер экспириенс».

— Что теперь? — Грег оттолкнул от себя собаку. Майя выглядела уязвленной.

— Теперь ты «персона интереса», Грег. За тобой Гуглохвост. Теперь кто-то постоянно смотрит через твоё левое плечо. Ты ведь знаешь, как звучит миссия компании, верно? «Организовать мировую информацию». Всю. Через пять лет мы будем знать, сколько какашек было в унитазе до того, как ты смыл. Прибавь к этому то, что можно автоматически подозревать каждого, кто подходит под статистическую картину плохого парня, и ты будешь…

— Выгуглен.

— И высушен, — кивнула она.

Каждый раз, когда ты посещаешь страницу с гугловской рекламой на ней, пользуешься гугловскими картами или почтой — даже если посылаешь почту на гугловский почтовый ящик — они собирают информацию о тебе.

Майя увела обоих лабрадоров в спальню. Он услышал её приглушенный спор с подружкой, и она вернулась одна.

— Я могу это исправить, — сказала она быстрым шепотом. — После того, как китайцы начали репрессии против людей, мы с некоторыми коллегами посвятили наш двадцатипроцентный проект тому, чтобы поиметь их. — (Среди бизнес-инноваций Гугла было правило, требовавшее от каждого сотрудника посвящать двадцать процентов рабочего времени своим интересным и любимым проектам) — Мы назвали его «Гуглоочистителем». Он залазит глубоко в базы данных и статистически тебя нормализует. Твою поисковую историю, твои гистограммы Gmail, шаблоны хождения по Сети. Это единственный способ.

— Я не хочу навлекать на тебя неприятности.

Она тряхнула головой.

— Я уже обречена. С тех пор, как я сделала эту чертову штуку, каждый день приближает меня к расплате — теперь это только вопрос времени, что кто-нибудь выдаст меня ООБ, и — ох, не знаю. Что угодно они могут сделать с такими людьми как я, в войне с абстрактными существительными.

Грег вспомнил аэропорт. Поиск. Свою рубашку, отпечаток ботинка на ней.

— Сделай это, — сказал он.