Выжившие

Глава 6.

Холм перед нами возвышался метров на двадцать-двадцать пять. Бетонка оканчивалась рядом с ним. Железнодорожная ветка подходила к самому холму и упиралась в большие металлические ворота, в которые мог спокойно зайти железнодорожный вагон. Мы вышли из БТР. Джек стал принюхиваться. Поводил своими локаторами по сторонам, сканируя пространство на счёт посторонних звуков. Мы подошли к воротам. Ожидаемо, они были закрыты. Но рядом с воротами имелась калитка. Металлическая дверь которой так же была закрыта.

— Ворота открываются с помощью электромоторов. — Сказал Георгич.

— Электричества нет, поэтому открыть их проблематично. — Ответил ему.

— Как правило, в таких объектах есть автономные источники питания. Дизель-генераторы.

— И где они?

— Там. — Георгич кивнул на ворота. — Надо открыть калитку.

Мы осмотрели её. Дверь плотно, впритирку примыкала к мощному металлическому косяку. Косяк был намертво закреплен в каменной породе холма. Не вырвешь. За и зацепиться не за что. Если только за ручку, но навряд ли. Ручку вырвем. Ну ничего, и не такое вскрывали. Хотел притащить из БТРа, заблаговременно прихваченный переносной резак, которым я, в своё время, вскрыл дверь оружейки в здании УФСБ. На всякий случай, по инерции дернул за металлическую ручку двери. Дверь поддалась.

— Не понял? — Пробормотал я в полголоса. Потянул на себя сильнее. Дверь неохотно открылась. Отпустил ручку, дверь медленно закрылась назад. Открыл вновь её и посмотрел. Всё верно, шарниры были спрятаны внутри и действовали как пружины, закрывая дверь. За металлической дверью в метре от наружной, была ещё одна, современная из пластика. Шагнув в тамбур, толкнул дверь от себя. Она так же открылась. Но на ней, вверху стоял доводчик, который и закрывал её назад. Оглянулся на остальных.

— Калитка не закрыта. Что это значит? — Задал вопрос. Все пожали плечами.

— Да мало ли почему. Уходили в спешке, вот и не закрыли. — Сказал Георгич.

— Ладно. Нам же лучше. Не нужно взламывать. Так, внутрь идём я, Георгич и Николай. Илья и Ольга остаются здесь.

— Почему? — Задал вопрос Илья. Ольга его поддержала кивком головы.

— Потому, что я так решил. Загружайтесь в БТР, закрывайтесь там и сидите, ждёте нас. Почему ты остаёшься, а не Николай, всё просто. Ты лучше умеешь управлять боевым модулем БТРа. Ну а Ольга почему и так всё понятно. Это приказ, бойцы! Он не обсуждается. Джек идёт с нами.

Все посмотрели на пса. Собакин в это время внимательно смотрел на калитку.

— Джек? Ты чего туда так внимательно пялишься? — Спросил пса. Он глянул на меня, вильнул хвостом и опять уставился на калитку.

— Может, кого чует там? — Спросил неуверенно Илья.

— Всё может быть. — Ответил Георгич. — Калитка то не заперта была.

— Марк, что-то мне не по себе! — Сказала Оля и посмотрела тревожно на меня.

— Вот поэтому, сейчас идёте с Ильёй, закрываетесь в бронетранспортёре и сидите. И не вздумайте вылезать оттуда до нашего прихода.

— Сколько Вас ждать? — Спросила она.

— Засеки время. Максимум два часа.

— А если вы не вернётесь к этому времени?

— Тогда заводите коробочку и возвращайтесь на базу. И это тоже не обсуждается. Сами вдвоём и, тем более в одного, туда не лезете. Понятно? — Оба молчали, насупившись. — Я ещё раз спрашиваю, понятно?

— Понятно. — Ответил Илья. Ольга кивнула.

— Оль, если мы втроём там ничего не сделаем, то вы вдвоём тем более. По приезду на базу всё расскажите. А там уже организуете сюда рейд.

— Мы по рациям с вами будем держать связь. — Сказал Николай.

— Это навряд ли. — Остудил его Георгич. — Если нам придётся спускаться вниз, то волны не пробьются через толщу камня, бетона и земли. Так что только ждать.

— Так, дискуссия закончена. Экипируемся и вперёд.

Засунул в разгрузку ещё четыре магазина к «Сайге», плюс магазины к автомату. Пара гранат Ф-1 и одна РГД. Карабин за спиной, АК-12 в руках.

— Марк, ты карабин берёшь? Зачем? — Спросил Коля.

— В тесном, замкнутом пространстве, на коротких дистанциях он эффективнее автомата. И рикошета с него не будет. Зато убойная сила картечи будет не слабая. Любого остановит.

Проверил ещё раз снаряжение. Нацепил на голову, поверх шапочки фонарик. Георгич и Николай сделали тоже самое. Ольга и Илья залезли в БТР и закрылись. Отлично. Пропустил вперёд Джека и шагнул внутрь подземного комплекса сам. За мной в арьергарде пристроились Николай и Георгич. Когда за нами закрылась вторая, внутренняя дверь, стало темно. Включили фонари. Впереди был широкий бетонный коридор. Прошли по нему несколько шагов. Попалось две двери. Одна на левой стене коридора, вторая на правой. Толкнул левую дверь. Открылась. Заглянул туда. А вот и дизель-генераторы. Мы зашли.

— Георгич, запустить можно?

Он подошёл, осмотрел дизеля. Их было три. Довольно мощных. Потом посветил на стены. На одной из них висели какие-то таблицы под стеклом, в рамках. Почитал их.

— Марк, — обратился он ко мне, — нам что нужно от генераторов? Мы же ворота сейчас открывать не будем?

— Нет. Нам свет нужен.

— Так, вот смотри, этот, согласно схеме, отвечает за освещение и за работу подъёмников.

— Каких подъемников?

— На которых грузы опускаются на нижние уровни. Вот этот тоже запитан на них, как резервный. А этот на ворота. Ворот двое. Одни внешние, которые мы видели, и вторые внутренние.

— Запускай тот, который на освещение работает.

— Хорошо. — Он повозился с одним из них. — Аккумуляторы ещё хорошие, иначе, в ручную, с пускача заводить бы пришлось.

Заработал стартер-пускач, от него уже заработал сам дизель-генератор. Георгич подошёл к распределительному щитку, щелкнул каким-то переключателями и вспыхнул свет.

— Ну слава богу. — Выдохнул я. — Всё не в темноте шариться.

Выключили налобные фонарики. Вышли в коридор. Тут горело несколько лампочек. Толкнул правую дверь. Вышли в основной тоннель. В нём света на было. Пришлось опять включать налобники, но быстро нашли распределительный щит и Георгич включил свет уже здесь. Большой тоннель. Спокойно можно разместить железнодорожный состав. Но сейчас здесь было пусто. Прошлись по железнодорожной колее. Увидел несколько электропогрузчиков, стоявших аккуратно в ряд. И наконец, увидели грузовые лифты. Здесь же были металлические лестницы, ведущие вниз. Я заметил, как Джек пригнулся. Медленно, словно крался, подошёл к одной из лестниц, стал смотреть вниз. Нос его постоянно работал, прокачивая через рецепторы обоняния запахи. Уши продолжали сканировать. Вот он заворчал, даже оскалил клыки. Мы все трое посмотрели друг на друга.

— Там внизу, кто-то есть. — Проговорил Георгич и перевёл флажок режима огня на автомате с предохранителя на автоматический режим.

— Будем спускаться. Вопрос как, по лестнице или на лифте?

— На лифте. — сказал Георгич. Николай его поддержал.

— Добро. — Открыл решётчатые раздвижные створки дверей первого попавшегося лифта. Зашли и нажали кнопку с цифрой «2». Как я понял, это был второй уровень. Всего уровней было четыре. Мы находились на первом, следующий уровень второй и так далее. Перекинул автомат себе за спину, карабин наоборот — в руки. Снял с предохранителя. Посмотрел на пса. Он стоял пригнувшись, смотрел на двери. Когда мы зашли только в тоннель с улицы, то сразу почувствовали прохладу. Нет не холод, но прохладу. Чем ниже опускались, тем становилось холоднее. Второй уровень тонул в темноте. Лампочка горела только в нашем лифте. Зажгли свои налобники. Я ещё включил подствольный фонарик на карабине. Специально его поставил, перед тем как ехать сюда. Это помещение было больше, чем первый уровень. Но насколько больше, пока было не ясно. Лучи наших фонарей выхватывали из темноты, освещали высокие стопки коробок, уложенных на поддоны. Пахло довольно странно.

— Ничего себе! — Выдохнул Николай. — А что здесь, Марк?

— А я знаю? Хлебалом не щёлкай. Внимание. Смотрим рубильник.

Рубильник нашли быстро, он оказался возле подъемника. Рукоятка вверх — да будет свет! Так и куда мы попали? М-да, это помещение было в разы больше, чем первый, верхний уровень. На сколько хватало глаз, всё помещение было заполнено коробками разных размеров. Но всё было отсортировано и покоилось на поддонах. Кроме коробок, были ещё какие-то продолговатые толи тюки, толи упаковки. Между рядами были дорожки, по которым можно было спокойно ездить на электрокарах и электропогрузчиках.

— Марк! В этих тюках одеяла. — Воскликнул Коля. — Тут так написано.

— Колян, потише!

Тут же были палатки, резиновые лодки, небольшие мобильные бензо и дизельгенераторы, и даже мыло в коробках. Отдельно были перевязочные средства, медикаменты. Мобильные госпитали. И много ещё чего. Не слабо!

Побродили в этом лабиринте примерно минут тридцать. Конечно, в повседневной жизни, отсюда много чего можно было взять. Но это же можно было взять и городе. Пока ещё на складах и в магазинах не всё пришло в негодность.

Мы постоянно держались все вместе. Расходиться и шариться по одному я запретил. Джек, побегав с нами, вернулся к лифту. Температура на этом уровне была плюс десять по Цельсию. Подошли к кабине подъемника. Джек напряжённо пытался вслушиваться в то, что было ниже нас. Постоянно пылесосил носом воздух.

— Если кто-то и есть, то на более нижнем уровне.

Вырубили свет на уровне и спустились на следующий, на третий. Я открыл створки лифта. Все были напряжены. Включили налобники, я ещё и подствольный фонарь. На этом уровне было ещё холоднее. Как потом посмотрели на термометр, было плюс пять. Здесь рубильник был в том же месте, где и на втором уровне. Вскоре загорелся свет.

Это помещение не уступало второму уровню, если не превосходило его. А вот тут были продукты питания. В коробках, мешках. Тоже шли между высоченных рядов коробок и ящиков. Тут была тушёнка, всевозможные каши с мясом. Консервированные супы. Мясо цыплят с овощами. Концентрированные соки, рыбные консервы. Были стеллажи с кулями. Тут и сахар, и соль, и разные крупы. Но это есть и наверху. Пока есть и ещё не пришло в негодность, хотя крысы, мыши и насекомые уже вовсю вели работу по приведению продовольствия в непригодность. Нашел стеллажи с мукой первого и второго сортов.

— Ты чего, Марк? — Спросил меня Георгич.

— Вот смотри, мука первого сорта, а там дальше второго сорта.

— Ну и что?

— У нас нет её. Только высший. А из второго сорта хлеб вкусный получается. А из первого пельмени, вареники, чебуреки и прочая выпечка. Даже пироги с рулетами и булками. Мука не так выхолощена, как высший сорт.

— Твоя правда. Что делать будем?

— Давай по два мешка каждого сорта в подъёмник закинем. Мать обрадуется, зуб даю!

— Давай.

Затащили четыре мешка в подъемник. Коля нас страховал.

Посмотрели на мешки.

— Марк, давай ещё пару тройку ящиков тушёнки закинем. Здесь она настоящая, самая вкусная. А не то барахло, которое в магазинах продают из фарша и кручёных жил. А потом всё на верх поднимем. Ольгу с Ильёй успокоим. А вот то, за чем мы сюда приехали, скорее всего на самом нижнем ярусе. На четвёртом. После, туда спустимся.

— Давай.

Взяли по коробке с тушёнкой и пошли к подъемнику. В какой-то момент, периферийным зрением увидел движение. И тут же ожесточённо залаял Джек. Коробка полетела на бетонный пол, бац, лопнула и банки с тушёнкой стали раскатываться из прорехи. Но я на это уже внимания не обращал. Пара мгновений и приклад карабина упёрся в плечо. Увидел Джека, он захлёбывался в яростном лае.

— Туда. — Скомандовал остальным. — Открывать огонь на поражение при малейшей угрозе.

Взгляд метался по высоким и аккуратным стопкам коробок с консервами. Взгляд вперёд, вверх, опять вперёд, вправо, вверх, вперёд. Шаг, ещё шаг. Ствол карабина перемещался вместе со взглядом. Джек рычал, потом опять начинал гавкать. Я его старался не выпускать из вида. Всё его тело было напряжено как пружина, готовая разжаться в любую минуту и бросить хищника вперёд, как снаряд из баллисты. Сквозь лай услышал шипение. Словно большая кошка огрызалась в ответ на собакина. Но в тоже время Джек не бросался вперёд, явно опасаясь противника. Он бросался из стороны в сторону, продолжая яростно рычать и гавкать. Клыки его были оскалены. Я не видел на кого лаял Джек, закрывала большая стопка с коробками. Двумя пальцами показал идущему вслед за мной Георгичу, что бы стал обходить стопку справа. Николаю дал понять, чтобы контролировал отсюда. Стал медленно приближаться к углу высокой стопки коробок. Шаг, ещё шаг. Вот угол. Лая, Джек посмотрел на меня. Его глаза яростно горели. Быстрый шаг в сторону. В углу на полусогнутых стояло какое-то лохматое существо, в грязных лохмотьях. Раздался визг и оно прыгнуло. Но не на меня, а вверх на стопку. Одновременно грохнул выстрел из карабина. Опять визг, только уже болезненный, переходящий в вопли и скулёж. Но тварь вскарабкалась на верх. Грохнула короткая очередь автомата.

— Твою мать! — Услышал крик Георгича. — Это что за хрень?

— Где она? — крикнул я.

— Наверху.

Сверху слышалось повизгивание.

— Георгич, я её, похоже, зацепил.

— Да, есть такое. На коробках кровь.

Георгич выскочил на меня с противоположной стороны, обойдя стопку справа.

— Коля, отойди назад. — Рявкнул он.

— Контролируй правую сторону.

— Марк, кто это? — Старик смотрел на меня ошалелыми глазами.

— Это дикий. Вася предупреждал, что их надо валить сразу. Они сумасшедшие, как звери. Очень опасные. Видал, как прыгнула тварь. Олимпийский чемпион обзавидуется.

Стопка состояла из нескольких рядов коробок. Сначала один ряд с правой стороны, с самого края, стал заваливаться, за ним второй.

— Георгич назад. — крикнул ему. Выстрелил в верх, по верхним рядам коробок. Дикий попытался перескочить на другую стопку, но похоже его подвела рана. Он зацепился за крайние ряды коробок, и они стали валиться. Дикий грохнулся с высоты в три метра с половиной метра. Сверху на него упали коробки с консервами. Не слабо ему досталось. Но он продолжал шипеть, повизгивать. Сумел как-то выбраться. Прыгнул в проход между стеллажами, побежал, но не так быстро, подволакивая правую ногу. Джек бросился в атаку. Догнал убегающего в три прыжка и прыгнул на спину. Собакин был не слабой псиной, поэтому сумел сбить дикого на пол. И тут же сам отлетел взвизгнув. Я уже стоял в проходе, ствол нацелен на непонятную тварь. С другого конца в проход забежал Коля, тоже держа дикого на прицеле. Джек вскочил на лапы, рычал и поскуливал. Готов был уже броситься в новую атаку, но я его остановил.

— Джек, назад. Фу! — Он остановился, смотрел на врага, скалил клыки и рычал. Но с места не двигался. Хороший пёс, дисциплинированный. Я медленно подходил к человеку. Да, это был обличьем человек. Мало того, по первичным половым признакам, я понял, передо мной женщина, даже девочка, лет 14-15, не более. Худенькая. Майка на ней была грязная и порванная. Она яростно шипела, тут же издавала звуки похожие толи на поскуливание, толи на повизгивание и в тоже время слышался своего рода плач, как плачут дети, когда им больно. Она смотрела на меня. В глазах было безумие и боль, страдание.

— Матерь божья! — Проговорил позади меня Георгич. — Девка, да ещё почти ребёнок.

— Этот ребёнок тебе глотку вскроет на раз-два. Видел, как она Джека отшвырнула. Может такое 14-ти летний подросток сделать?

— Марк, а что делать? Но не убивать же её. Пусть она зверем стала, но мы то нет!

— Ты меня понимаешь? — Спросил я её, глядя прямо в глаза. В ответ она зашипела, продолжая отползать от меня. Потом увидела Николая. Жалобно закричала. Наверное, даже таким уже животным сознанием поняла, что её загнали, так сказать в угол и пути к бегству нет. Прыгнуть вновь на стопку у неё не получиться. Да и сил то уже, скорее всего, нет. На бетонном полу за ней тянулся кровавый след. Я видел, как вокруг её бедра расплывается лужица крови. Ещё немного и она просто изойдёт кровью. Сделал к ней два шага. Она закричала, замахала руками со скрюченными пальцами. Я перехватил карабин за ствол и прикладом приложил ей в голову. Она вырубилась. Чёрт, главное не убить. Потрогал пульс на шее. Он был и очень быстрый.

— Быстрее, руки надо связать. Коля ремень давай. — Скомандовал я парню. Через минуту руки девчонки были стянуты ремнём. Разорвать его, навряд ли получиться. Перетянули ей бедро, чтобы остановить кровь. Потом вскрыл свой индпакет, у нас каждый, кто выходил в рейд его имел. Забинтовал рану. Мда, картечью я её хорошо зацепил. Придётся зашивать. Сделал ей укол обезболивающего и заодно вколол ещё антибиотик, против заражения. В рот ей засунули кусок палки и закрепили жестко, обвязав вокруг головы, это чтобы не кусалась, когда придёт в себя.

— Марк, ты что с ней собираешься делать? — спросил Николай.

— Да не знаю я! Но Георгич прав. Не могу я её просто так грохнуть. Слышал, как она плакала от боли и отчаянья? Привезём к нам. Надо будет с биологом встретиться, поговорить.

— С каким биологом.

— Сегодня с Васей познакомились на АЗС. Так вот, у него женщина есть, она биологом работала в какой-то лаборатории. И она вроде кое-что в этих диких понимает.

— Ну ты старшОй в этом деле, тебе решать.

Ноги девчонке, после того как обработали и забинтовали рану на бедре, тоже связали, от греха подальше. А то шустрая она больно. Я поднял её на руки и унёс в подъемник. Туда же притащили коробки с тушёнкой.

У Джека на левом боку, была пара глубоких царапин. Шерсть и кожа была разорвана. Пса мы перевязали тоже. Но он чувствовал себя бодро.

— Георгич, а чего будем туда-сюда гонять? Давай спустимся и посмотрим. Мадемуазели ничего не будет. Кровь остановилась. Лежит спокойно. В себя не пришла.

— Ты её головёнку не проломил, случайно?

— Не должен. Я аккуратно бил.

— Ладно, давай опускаемся.

Подъёмник пошёл вниз. Последний уровень. Здесь сразу почувствовали холод. В отличии от верхних этажей, здесь помимо дверей подъемника, нужно было открыть и двери самого уровня, напротив которых остановился сам подъемник. Это говорило, что самый нижний этаж изолирован. Двери открыли, нашли рубильник. Загорелся тусклый свет. У нас изо рта шёл пар. На металлических конструкциях была изморозь и снежно-ледяные наросты.

— Сколько интересно здесь градусов? — спросил Николай.

— Около 10 холода. — Ответил Георгич. Вскоре увидели термометр. Точно температура была в районе 10 градусов ниже ноля. Здесь тоже было большое помещение, разделенное на отсеки. В одних лежали целые говяжьи, свиные и бараньи обработанные туши. Потом отсеки с какими-то коробками. Вскрыли некоторые — печень. Посмотрели срок изготовления, лето прошлого года. Похоже последний завоз. Коробки с куриными тушками. Шли дальше, наконец нашли отсек, где лежали коробки свежезамороженной рыбы: горбуша, кета, семга, голец, нерка, сельдь, минтай, камбала и многое другое.

— Не слабо! — Выдохнул Коля.

— Так, Марк, что берём?

— Коробку горбуши, коробку кеты, коробку сельди, минтая и камбалы. Остальное потом. Всё начали таскать. Георгич, ты на контроле. Мы вдвоём с Колей управимся.

Перетаскали с парнем коробки. Нормально втарились. Выключили свет и поднялись на верх. Когда подъезжали к первому уровню заработали рации.

— Марк! Марк! Ответь! — В голосе Ольги были истеричные нотки.

— Приём, Оля, что случилось?

— Марк! Ты жив?

— Жив, жив. Ты чего кричишь?

— Марк, тут вокруг нас какие-то сумасшедшие бегают.

— Что? Какие сумасшедшие?

— Не знаю. Один мужчина, а второй подросток. Но они точно сумасшедшие. В лохмотьях, грязные, глаза дикие. На БТР к нам заскакивали. Воют. И бегают так быстро. Прямо с земли одним прыжком на БТР запрыгивают.

— Оля, Оля! Слушай меня внимательно. Из БТРа не выходить. Пусть Илья развернётся и подъедет к калитке боком, чтобы открыть люк, поняла. После чего пусть садиться за боевой модуль и попытается отогнать их пулемётом. Работать только пулемётом, пушку не трогать, бесполезно. Иначе будет лупить в белый свет как в копеечку. Всё поняла?

— Да, поняла. А кто это, Марк?

— Это дикие. Они очень опасны. Всё, давай. — посмотрел на мужиков. — Всё слышали? — Оба кивнули мне. — Подтаскиваем добычу к калитке. Потом начнём всё грузить. Начали.

Таскали коробки, мешки. Девочка пришла в себя мычала и вообще издавала разные нечленораздельные звуки. Правильно, говорить то она не могла, да ещё кляп, в виде палки между зубов. Брыкалась. Но связанной много не набрыкаешься. Глаза были у неё злющие, просто кошмар. Но в какой-то момент, уже находясь возле двери калитки в коридоре, она затихла, прислушивалась и я увидел её глаза. В них был страх. Она даже извиваться начала, пытаясь отползти от двери. Не понял? Она что боится этих двух? Ничего не понимаю! Опять зашипела рация:

— Марк, мы подъехали.

— Мы сейчас выйдем. — Посмотрел на Георгича. — Перед тем как уйти заглушишь генераторы. Нам они ещё понадобятся.

— Добро!

— Так, всё приготовились. Я открываю дверь.

Когда я открыл дверь калитки наполовину, Ольга истерично закричала в рацию:

— Марк, один из них на БТРе!

Мгновение и кто-то с наружи рванул дверь на себя. Потом что-то мелькнуло, и я получил мощный удар в грудь. Отлетел как кегля. Грохнулся на мешки, перевернулся, упав за ними. Если бы не бронник, грудь мне точно бы проломили. Ударила автоматная очередь. Раздался вой. Потом хлесткий удар, мат Георгича. Брякнуло упавшее оружие. Я быстро перевернулся на живот. Опять автоматная очередь и крик Коли. Увидел, как высокий, худощавый мужик отшвырнул моего парня. Тот ударился о стену и отлетев грохнулся на пол. Мать вашу. Георгич стоял на одном колене и начал стрелять из Стечкина. Его лицо было в крови. Тварь кинулась на девчонку. Она завопила, даже с палкой в зубах. Ствол карабина уже был направлен на безобразную тварь. Грохнул выстрел, больно ударив по ушам в замкнутом пространстве. Карабин выплюнул картечь, которая сходу врубилась в грязные лохмотья на спине у заскочившего к нам дикого. Его швырнуло вперёд и он перелетел девчонку. Кувыркнулся, вскочил развернувшись на ходу. Тут же получил две девятимиллиметровые пули из Стечкина Георгича. Опять грохнул карабин и дикого унесло дальше по коридору. Он пытался подняться. Его вой стал переходить в визг и бульканье. Всё, похоже нутро в фарш. Два заряда картечи получить в тулово, плюс две пули из пистолета. Это ни хрена каким терминатором надо быть! В голове у меня билась только одна мысль — что происходит?! Как позже оказалось Георгич в него ещё с автомата попал парой пуль. Живучая какая тварь! Вася не соврал. Увидел, как девчонка пытается шипеть на него и отползала, причём отползала к нам. У него изо рта шла кровь. Он хрипел, но в глазах было дикое безумие и ненависть. Твою душу. Грохнул ещё один выстрел. Картечью ему снесло полголовы. Всё, дохлый!

— Геогрич, там ещё один.

Услышали приглушённую очередь из башенного пулемёта. Похоже, Илья стал гонять подростка. Я подскочил к Кольке. Перевернул его на спину, потрогал пульс. Выдохнул облегчённо. Жив. У него из носа шла кровь. Губы тоже были разбиты. Полил на него воды из фляжки. Веки парня дрогнули и медленно открылись. Взгляд был блуждающим. Пошлёпал его по щекам.

— Колян? Колян? Очнись, боец!

Наконец взгляд его сфокусировался. Но не до конца.

— Коля, ты как?

— Марк! Хреново. Голова болит и всё двоится.

— Ему голову стряхнули. Сотрясение, похоже. — Проговорил Георгич. У него самого лицо было разбито и правый глаз начал заплывать. Бл…ь, красавцы, нечего сказать!

— Георгич, где твой автомат?

— Хрен знает, куда-то улетел. — Он оглянулся. — Вон он валяется.

— Ладно, будьте здесь.

Сменил магазин на карабине и открыв дверь выскочил на наружу. Сразу залез на БТР. Модуль вращался. Чуть довернул и заработал ПКТ. Бил по кустам на склоне. Увидел, как в кустах метнулось какое-то поджарое тело. Выстрелил в том направлении из карабина. Но расстояние было приличное. Не попал. Отставил карабин, перекинул автомат из-за спины. Приклад упёрся в плечо. Илья перестал стрелять. Я стоял на БТРе и водил стволом автомата по сторонам. Где же ты тварь такая прячешься? Нам грузиться нужно. Колька никакой. Его в клинику нужно. Один Георгич не справится с погрузкой. Его тоже приложило. Илью с боевого модуля не уберёшь. Ольга за грузчика не потянет. А кто-то должен стоять на стрёме. Заметил движение. Дикий метнулся через железнодорожную ветку. Илья стал разворачивать башню, но не успевал. Дикий двигался очень быстро. Я с трудом поймал его в прицел. Заработал автомат. Бил длинными очередями. В какой-то момент сумел попасть. Бежавший споткнулся, завизжал, полетел кубарем, но вскочил и метнулся в кусты, перебежав бетонку. Я продолжал стрелять, до полного опустошения рожка. Туда же, куда скрылся дикий, стал бить из башенного пулемёта Илья. Я стоял и смотрел на лес. Потом посмотрел на АК-12. Не, так дела не делаются. Калибр 5,45 против этих тварей слишком мелкий, что ли. Останавливающее действие слабое. Нужен, как минимум калибр 7,62. Значит переходим на АК-15. Слава богу, он у меня есть! И для остальных тоже надо его. Значит, наведаемся ещё на базу Росгвардии.

Спрыгнул с БТР, открыл дверь калитки.

— Георгич, давай на БТР. Постой там. А я грузить буду. Колян, давай в коробочку. Из тебя сейчас грузчик, как из папы Римского балерина. Поможешь Илье укладывать наши трофеи в десантном отсеке.

Подождал пока Коля не залезет внутрь БТР. Потом стал подавать им с Ильёй коробки с тушёнкой, с рыбой и наконец мешки. Ольга меня слушать не стала и вылезла наружу. Оглядела меня с тревогой. Но вроде всё было нормально, успокоилась, правда увидев мамзель связанную, у неё глаза округлились.

— Марк, а кто это?

— Подружка этих двоих. Правда она их почему-то боится. А они её почему-то грохнуть хотели.

— А почему?

Я усмехнулся.

— А вот этого я не знаю. Сие загадка, мадам Оля. И рассказать нам она не сможет.

— Почему?

— Ты в клуб почемучек записалась, любовь моя?

— Марк, перестань! Почему она не сможет сказать?

— Потому, что в процессе эволюции, она потеряла функцию человеческой речи. Вот так, душа моя!

Затащил в люк БТРа последний мешок с мукой. Илья ухватил его и утащил дальше.

— Подожди, Марк. — Ольга не отставала, заглядывая мне в глаза. — Как это в процессе эволюции она потеряла возможность говорить? Что за бред?

— Оль, я не могу ответить на этот вопрос. Будем разбираться. Но есть такая теория. Так, боец! Отставить вопросы! Всё потом.

Подошёл к девчонке. Она зло смотрела на меня. Ага страх уже прошёл. Усмехнулся, глядя ей в глаза. Схватил её на руки. Она начала извиваться. Но я не обращал внимания, засунул её в люк. Илья, увидев чудо, завис.

— Марк, она что, тоже из этих? Чокнутых?

— Угадал боец. Посади её на одно из кресел и пристегни чем-нибудь.

— А чем?

— Ремнём каким-нибудь. Давай, шевели мозгами.

— А на фиг мы её вообще везём? Бросим здесь и всё.

— Илья, значит надо, поэтому и везём. Всё, я тут дверь попытаюсь закрыть, чтобы не шастали здесь все кому не лень.

Георгич вырубил дизель-генераторы. Я нашёл в подсобке что-то типа ломика, и мы заклинили дверь калитки. Надеюсь, дикие тупые и не додумаются убрать ломик. Наконец разместились в транспорте. На этот раз, за руль сел Илья. У Георгича глаз вообще заплыл. Тронулись в обратный путь. Одним словом — не хило скатались, чуть без задницы не остались!..

За окном громыхали раскаты грома и сверкала молния. Дождь лил, как из ведра. Я сидел в своей палате, которая стала моим домом. Илья со мной уже не жил, отселился. Теперь обустраивал своё гнездо, как он сам говорил. Ведь он планировал привести туда Анну в скором времени. Она тоже принимала участие в обустройстве их будущего дома. У меня тоже кое-что изменилось в обстановке. Кровать убрал. Притащили из города большой диван трансформер. Теперь спал на нём. Был стол, шкаф, пара кресел и стулья. В настоящий момент сидел на диване, откинувшись на спинку. На моих коленях устроилась Ольга, прижалась к груди и слушала мелодию грозы. Мы оба с ней молчали. Вот она коснулась губами моей щеки, провела по другой щеке ладошкой.

— Марк, о чём ты думаешь?

— Об этой девчонке.

Оля замерла, потом поддалась вперёд. Увидел напротив своего лица её. Смотрела мне глаза в глаза.

— А почему ты о ней думаешь?

— А о ком?

— Ты издеваешься?

— Ты имеешь ввиду, что из всех женщин, я должен только о тебе думать?

— А о ком ещё?

— Я о тебе и так постоянно думаю. Не беспокойся. — Поцеловал её в губы. — А об этой, я думаю совсем в другом ключе.

— В каком же?

— Почему они, тот мужик из диких, хотел её убить? Ведь она такая же, как и они?!

Возмущение на личике моей невесты сменилось раздумьем.

— Да мало ли, что у сумасшедших может быть на уме. Они же не нормальные.

Вчера, вернувшись из рейда, первым делом Ольга зашила рану у девчонки на бедре. Конечно, мы её перед этим усыпили. Потом обрили наголо, удалив машинкой все её космы. Так как там были вши. Провели полную дезинфекцию. Обрывки одежды, которые на ней были, тоже выкинули. На девчонку одели рубашку до колен. Потом поместили её в одну из комнат, без окон, но с вентиляцией. Постелили матрац и Георгич сделал из портупеи что-то типа ошейника, только не на шею, а на тело. Застегнули его у неё на спине. Туда же прикрепив цепь, на которой держат собак. Цепь крепилась к кольцу, который зафиксировали на стене, с помощью дюпелей. Вроде держало хорошо. Оставили её в этой комнате. И самое главное, когти ей обрезали. И на руках, и на ногах. А ногти у неё и правда были крепкими, какими-то ороговевшими. Тело у девушки было поджарым, с не по-детски упругими мышцами.

После этого, связался с Василием. Рассказал ему, что нам удалось захватить одну из диких, попросил биолога на связь. Заочно с ней познакомились. Звали её Софья Константиновна. Она сразу же начала задавать вопросы. Пригласил её к нам, посмотреть экземпляр человека-животного. Она согласилась. Нужно было ехать за ней. Но тут гроза разразилась, да такая сильная, что из-за пелены дождя видимость была ограничена. А это не есть гуд.

— Ты сейчас хочешь ехать за этой женщиной?

— Надо бы. Пусть она повозится с этой девочкой. Может скажет, что происходит? Она, кстати, заинтересовалась моей информацией, что девчонку хотели другие дикие убить.

— Я с тобой поеду.

— Ты останешься здесь.

— Это почему? — Сразу отстранилась.

— Это потому, Оля, что я так сказал. Сбегаем с Ильёй и Колей. Троих достаточно будет. А ты, — притянул её опять к себе, поцеловал в лоб, — готовься. Свадьба же у нас скоро. Забыла?

— Не забыла! У нас уже всё готово.

— А что именно? — Стал гладить её по попе и округлому бедру. Она спокойно понаблюдала за моими манипуляциями, потом двумя пальчиками брезгливо убрала мою руку с самого привлекательного, с мужской точки зрения, части своего тела, взглянула мне в глаза.

— Руки, пожалуйста, убрал, дорогой. Я тебе ещё не жена, так что нечего меня гладить по разным местам. Тем более, ты меня с собой не берешь!

— Это что, мелкая месть?

— Понимай, как знаешь. — При этом, продолжала сидеть у меня на коленках и обнимать за шею одной рукой.

Глянул за окно. Дождь продолжал лить, но уже с меньшей интенсивностью. Ссадил мадам-мстительницу с колен.

— Пора ехать, дождь ослабел.

— Возьми меня с собой, Марк?!

— Нет. Сиди дома. Винтовку свою почисти.

— Я её уже чистила.

— Ничего, лишним не будет.

Ольга, посмотрев мне в глаза, фыркнула и демонстративно удалилась.

Выскочили с территории клиники на «бардаке». Посчитали, что этого достаточно. Илья сидел за рулем, я в люльке, за управлением башенных пулемётов. Когда проходили через город, глядел на уже привычные пустые улицы. В какой-то момент осознал, что город умер. И уже никогда не станет вновь живым. Вроде бы это было понятно и раньше, но сейчас это понимание было особенно чётким. Люди, конечно, есть, но их катастрофически мало для почти миллионника, каким он был раньше. Уже сейчас он начал разрушаться. И те, кто до сих пор прячутся где-то в этих каменных джунглях, рано или поздно, но уйдут отсюда. Уйдут, когда закончатся последние запасы пищи. Город не пережил кому, в отличии от меня. И ведь так везде. Весь мир в коме. Большие города умерли однозначно. Умерли и средние города. Живут небольшие городки, куда оставшиеся в живых, стекаются в надежде на кров и, самое главное, на защиту. Люди сбиваются в небольшие группы, так легче прокормиться, но в тоже время они уязвлены в плане обороны, если вдруг появится большая банда. Но ладно если банда осёдлая, как например банда Гришки Кольца. Ты о ней знаешь и можешь уйти от неё подальше, выйти из зоны её досягаемости. А если банда кочующая? А такие, по логике, должны появится тоже. Хорошо вооруженные, моторизованные, большие банды, так как маленьким бандам рассчитывать на успех не приходиться. Их потенциальные жертвы сами могут на ноль помножить. Поэтому именно большие. Горючего для автотранспорта достаточно. Самого транспорта, а особенно военного, с вооружением, даже избыточно. Своего рода постапокалиптические кочевники. Вопрос — когда нам стоит ждать такую банду? А то, что она появится, это дело времени.

Когда выехали на один из трёх мостов через реку, бросил взгляд на восток. Вдалеке увидел возвышающуюся плотину ГЭС. Вот ещё одна проблема. Когда она рухнет? Непонятно. Надо бы туда наведаться. Посмотреть, что и как там? Сколько у нас времени? А ведь если плотину прорвёт, волна снесёт все три моста.

Проехав мост, двигались по одной из улиц, на которой жилого сектора не наблюдалось. Зато все здания по её обеим сторонам были либо одноэтажные, либо двух. И в каждом находились магазины либо автозапчастей, либо строительного оборудования, либо оптовики. Плюс многочисленные кафе, позные, шашлычные и так далее. Потом заскочили на виадук, уходя на объездную. Проходя по нему, посмотрел на две линии железной дороги, проходящих под виадуком. Что-то меня зацепило в сознании. Какая-то мысль крутиться начала, но вот какая, пока понять не мог. Ладно, позже разберёмся. Так, что у нас дальше? Лето началось. Оно пройдёт быстро. Соберём урожай. Сделаем заготовки на зиму… На зиму! Оглянулся на железную дорогу. Чёрт! А теперь вопрос — а надо ли нам оставаться здесь на зиму? Конечно, на территории клиники есть кочегарка. Осталась ещё от воинской части. Вот только она находиться в несколько не рабочем состоянии. Бывшим хозяевам клиники она была без надобности. Там имелся коллектор и теплотрасса из города. Поэтому они не заморачивались. На крайний случай, имелись дизель-генераторы. На какое-то время, необходимое для ремонта теплосети их хватило бы. А сейчас? Теплотрасса не работает. Коллектор, по сути, тоже. Что будет, когда зимой всё перемёрзнет и стокам некуда будет уходить? Сидеть на одних дизелях не вариант. Ставить буржуйки в каждой комнате? Тоже бред, так и до пожара недалеко. Значит нужно делать кочегарку. А это гемор ещё тот. Конечно, трубы и всё прочее, что для неё надо, найти можно. Вопрос, а стоит ли овчинка выделки? Сколько ресурсов будет тратиться на обогрев такого здания? Много! К тому же само здание будет нуждаться в постоянном ремонте. Значит придётся строить избы, на каждую семью. Их проще отопить и поддерживать в нормальном состоянии. Плюс одежда. Этого тоже пока хватает. Но ведь одежда на складах, в магазинах будет постепенно приходить в негодность! На всю жизнь не напасёшься. Нашим детям уже самим придётся её шить, как и обувь. То есть, пойдёт возврат к натуральному хозяйству, как в седой старине. А у нас одежду придётся шить трёх видов — на зиму на весну-осень и на лето. Тоже самое и с обувью.

Сколько длиться у нас холодное время в году? Большую часть этого самого года! Семь месяцев их двенадцати. И все эти семь месяцев будем жить на том, что сумеем собрать. Даже не семь месяцев, а больше, пока не поспеет новый урожай. Плюсуем сюда скот, на который нужно сено! Мама дорогая. Пахать будем как папы карло. И только на одну жрачку! Вот и спрашивается, а оно нам надо? Сейчас земли много, людей очень мало! А значит что? А значит нужно уходить туда, где тепло! Где не надо тратить много ресурсов, чтобы обогреть жильё. Не надо заботиться о теплой одежде. И где урожай можно собирать два раза в год или по крайней мере, урожай получать гораздо раньше, чем здесь.

Но уходить на чём? До югов нам далеко. Тысячи километров по неизвестной земле. Да, именно по неизвестной. Фактически то, что находиться чуть дальше нашего ареола обитания сейчас терра инкогнита! И если нам идти, то надо проработать маршрут и превратиться в своего рода такую же кочующую банду, до зубов вооруженную и моторизованную. Вроде нормально, остаётся одно но — куда деть урожай? Куда деть коров, куриц и прочее хозяйство, которым обзавелись. И ведь не бросишь всё это. Жить на консервах? Не вариант. Хочется и яичек свежих, и молока, и сметаны, и простокваши! Да и народ не согласится. Предпочтёт лучше остаться здесь. Поэтому идти на колёсах, так же не вариант. А на чём? Какой вариант более для нас удобен и приемлем? Железная дорога! Именно по железке мы можем уйти на юг. Сначала по Трансибу, потом можем уйти на какую-нибудь южную ветку. Даже до Чёрного моря докатиться. А там решим, что и как. Перезимовать там всяко легче, чем у нас! К тому же у нас есть бонус — Георгич машинист! И если идти по железке, то мы всё можем увезти и двигаться с комфортом. Главное правильно сформировать поезд. Своего рода полубронепоезд, полупассажирский состав. Всё как полагается, со спальными вагонами, с вагоном-рестораном, платформами с техникой, которая может вести огонь прямо с этих платформ. Пулемётами, миномётами, чтобы не одна дрянь к нам не подошла близко. И скот можно увезти в специальных вагонах и урожай весь. Конечно, у такого способа передвижения есть свои недостатки и узкие места. Ведь поезд пойдет только по колее. И перекрыть нам её могут очень легко. Для этого впереди платформу с краном, для разбора завалов.

М-да, набросок есть, будем думать. Главное, убедить народ сняться с насиженного места и уйти в неизвестность!

К месту встречи подъехали как я и планировал. Нас уже ждали. Стоял БТР-80. Я вылез из «бардака» и подбежал к бронетранспортёру. Десантный люк открылся и я залез внутрь. Там меня ждал Василий, ещё один мужик и женщина чуть за 40. Приятное симпатичное лицо. С ней была большая сумка.

— Здорово, Василий!

— Здорово, Марк! — Мы пожали друг другу руки. Поздоровался со вторым мужчиной. — Знакомься, Марк. Это Софья Константиновна, биолог. Я тебе о ней говорил.

Мы с женщиной поздоровались.

— Как я поняла, Марк, вы сумели поймать одного дикого. Девочка, если не ошибаюсь?

— Всё верно, девочка. На вид лет 14. Но шустрая мама не горюй. Еле сумели захомутать. Ранили её. Иначе бы не захватили. Она на складе Росрезерва была. Как-то туда проникла. Питалась мерзлым мясом и рыбой. Рану у неё зашили, пока она в отлючке была. Снотворным накачали.

— А сейчас, где она?

— У нас в клинике за городом. По восточному шоссе.

— Я знаю где это!

— Мы в одной комнате её держим. Там дверь металлическая, окон нет . Сделали пояс крепкий и посадили на цепь.

— Очень интересно! Мне можно будет с ней поработать?

— Конечно. Только не знаю как Вы с ней работать будете? Она же ведь дикая. К себе не подпускает. Шипит постоянно, зубами лязгает, да руками машет.

— Разберёмся.

— Это как знаете. Да, и ещё одна странность. Мы когда её обнаружили и гонять начали по складу, она верещать начала. И у нас рядом с входом в склады появилась парочка других диких, только мужского пола. Один мужик, взрослый и пацан-подросток. Они попытались прорваться в склад.

— Как интересно. Они пришли ей на помощь? — Софья Константиновна с любопытством смотрела на меня.

— Как раз нет. Они рвались её убить!

— Убить? — Удивилась женщина.

— Именно убить. Мужику удалось прорваться. Нас даже приложил не слабо. А она как его почуяла, попыталась спрятаться и кричала, как мы поняли, в ужасе. В её голосе был страх и паника. И по всем действиям этого дикого, он был нацелен именно на неё, чтобы убить. Нам с трудом удалось его завалить в последний момент.

— Ничего себе! — Хмыкнул Василий. — Получается, что они тоже между собой режутся. Убивают себе подобных?

— Не знаю. Но, судя по всему, так. — Кивнул я.

— Очень интересно, Марк. Я прямо в нетерпении познакомится с этой девочкой.

— Тогда поедемте. Чего время терять? Василий, связь у нас есть. Где ваша Софья Константиновна, вы в курсе.

— Конечно. Софья, мы на связи. — Обратился Василий к биологу.

— Хорошо. — Ответила она. Мы попрощались с мужиками и вдвоём с Софьей выскочили из БТРа. Быстро залезли в «бардак» и поехали домой.

По дороге домой ничего такого интересного не случилось. Улицы были пусты. Даже собак не видно было. Хотя чего им делать под открытым небом, дождь же лил. Он то усиливался, то ослабевал, но не прекращался.

Не успели вернуться, как с нами на связь вышел Стас. Пока нас не было, он с двумя парнями на БТРе решили смотаться через плотину в левобережную часть города. Порыскать там. Тем более, делать было нечего, а сидеть тупо в корпусе им надоело. И они нашли на задницу приключений.

— Марк, приём!

— Слушаю, Стас. Что у вас?

— Короче, мы на плотине. Тут какая-то хрень происходит!

— Что именно?

— Уровень воды в водохранилище сильно поднялся и продолжает прибывать. Знаешь из-за чего?

— Из-за дождя? Твою душу! И что делать?

— Не, Марк, не из-за дождя. Сброс воды очень маленький. Кто-то его перекрыл! Ещё пару часов и вода перехлестнёт плотину. Тебе надо объяснять, что будет?

— Вода попадёт внутрь, в том числе и в машинное залы, где турбины. Плюс возрастёт критично давление на саму плотину. Её порвёт как Тузик грелку. Мать её. Стас мы выдвигаемся к вам. Нужно открыть максимально сброс.

Я выскочил из нашей радиорубки. Побежал к себе в комнату. Быстро надел броник, разгрузку. Пистолет был при мне всегда. Схватил АК-15 и за спину забросил карабин.

— Илья! — крикнул я, постучав к ним с Анной в комнату. Дверь открылась. Засранец уже успел раздеться до трусов. Анна тоже выглядывала из-за его спины. Прикрываясь одеялом. — Резче подскочил, потом карандаш точить будешь. Оделся в темпе. Мы выдвигаемся на плотину.

— Что случилось?

— Задница случилось. Если не успеем, будет потоп и армагеддон в одном флаконе. Какая-то тварь перекрыла сброс воды на плотине! Где Георгич?

— Здесь я! — Оглянулся. Георгич вышел из комнаты, в которой они жили с моей матерью. На ходу надевал куртку. В руках был АК-74М. За ним выбежала в коридор моя мама. Вскоре в коридоре было уже людно. Ко мне подошёл Юрий, с ним ещё один вояка и бывший уголовник.

— Что происходит? — Спросил Коновалов.

— Кто-то перекрыл сброс воды на плотине. Уровень воды очень сильно поднялся. Да ещё дождь льёт уже какой день. Нужно открыть сброс, иначе плотину порвёт.

— Даже если и порвёт, нас не коснётся. Мы по другую сторону платины.

— Юра ты не понимаешь? — Спросил его Георгич. — Во-первых снесёт к чертям собачьим все три моста через реку. Во-вторых пострадают склады на объездной, а там много всякого добра. И федеральная трасса будет от нас отрезана. А там дальше вниз по реке ещё и нефтехимический комбинат. Большую его часть однозначно разнесёт в хлам. А там всякой дряни столько. Что я даже не знаю. Плюс там горючего, того же бензина, соляры, мазута немеряно. Всё это будет уничтожено.

— Да там и так какая-то дрянь просочилась.

— Дрянь постепенно смоет дождём. А вот мосты жаль, в том числе и железнодорожные. Да и сам Трансиб в этом месте будет разрушен. Так что надо ехать.

Понеслись на «бардаке» и на БМП-3 Всего восемь вооруженных мужчин, плюс одна шибко наглая молодая мадама со снайперской винтовкой и пистолетом. Ольга меня даже спрашивать не стала, в наглую залезла в БМП, где я должен был ехать и сидела там с таким видом, словно жила тут. Спорить с ней и ругаться, выгоняя взашей не стал. Время-деньги. На плотину прискакали, как ошпаренные. При входе в саму ГЭС нас ждал Стас с двумя парнями. Когда неслись по плотине я видел, как поднялась вода. Ещё немного и вода начнёт перехлёстывать через шоссе, идущее по плотине. Вышли из боевых машин.

— Значит так, — начал командовать бойцами, — по два человека остаются на каждую коробочку. Взять под прицел подходы с обеих сторон, подъезд ко входу в ГЭС. Он здесь один. Остальные спускаемся внутрь. Надо попасть в операционную и открыть сброс. Кто в курсе что там и как? Я там просто ни разу до этого не был.

Оказалось, что все остальные так же внутри не были.

— Всё понятно. Тогда заходим, ищем план станции. Ольга, ты остаёшься наверху. Без вариантов.

— Я хочу с тобой!

— Я сказал остаёшься здесь. Выполнять приказ, боец. Или уволю тебя на гражданку, без права носить оружие. Полная демобилизация. Поняла? — Крикнул я.

— Поняла! — Так же крикнула она в ответ и зло закусила нижнюю губу. Вредная, упёртая зараза!

Что интересно, двери на станцию были закрыты. Но это была не проблема. Возиться времени не было и их просто взорвали гранатой. Внутри там, где имелись окна было более-менее светло. А вот там, где окон не было, был полный мрак. Включили фонари. План-схему нашли довольно быстро. Хорошо, что она был на самом верхнем этаже, где вход на станцию и, с которого, мы и начали спуск на нижние этажи. По план-схеме определили, где находиться операторская. Она была двумя этажами ниже. Я шёл первым, за мной остальные четверо. На голове фонарь. Включил так же тактический фонарь на автомате. Выход на лестницу. Имелся лифт, но он оказался обесточенным. Уже хотел открыть на лестницу дверь, как внизу, в свете тактического фонаря что-то блеснуло.

— Стоп! — Скомандовал остальным, подняв правую руку вверх. Присел на корточки. Светя фонариком, смотрел на тонкую металлическую нить, шедшую на уровне щиколоток, параллельно пола. Посмотрел вправо — РГД-5, закреплённая скотчем. Нить была привязана за фиксирующее кольцо на взрывателе. Усики кольца были распрямлены. Одно движение и трындец. Весело! — Здесь растяжка. Всем внимание, быть предельно осторожными!

Перекусили металлическую леску. Гранату трогать не стали. Потом заберём. Спустились на этаж вниз. Никого и тишина. Только какой-то гул, где-то внизу. Обнаружили ниже ещё одну растяжку. Совсем весело. Это что же за уродец тут баловался? Явно неадекват. Или адекват? Тогда совсем хреново! Наконец, спустились в операторскую.

Здесь было темно, как у негра в одном месте.

— Ищите рубильник или что там? Нужен свет и подача электричества. — Сказал своим напарникам. Народ засветил по сторонам лучами света фонарей.

— Во, есть! — услышал голос Стаса.

— Стас, подожди! — Крикнул я.

— Что?

— Осмотрись! Может ещё растяжка или какая другая бяка?!

— Вроде ничего.

Я подошёл к нему. Посветил ещё. Чисто. Включили рубильник, сразу вспыхнул свет. На пульте замигали огоньки светодиодов. Я облегчённо вздохнул. И не только я один.

— Бл…ь, темнота напрягает! — проговорил Юра, опуская ствол автомата вниз стволом.

— Есть такая фигня, особенно в свете наличия разных особей диковатого вида. — Проговорил, усмехаясь Георгич.

— Здесь их нет. — Сказал я. — Им здесь питаться нечем. А о том, чтобы поставить растяжки, думаю ума не хватит. Да и зачем им эта фигня? Тут шустрики были и очень даже умные до безобразия. Вопрос — кто? Ну ладно, пульт заработал. Надо открыть сброс. Причём на всю катушку.

— Марк! — Услышал в гарнитуре голос Ильи. — Тут вода пошла по трассе. Вы там что-нибудь делаете? А то нас может снести на к ё…ым чертям!

— Понял Илья. Сейчас сделаем. — Посмотрел на народ. Тут никто не был ни разу спецом по ГЭС. — Мужики, надо открыть сброс. Вода пошла по шоссе. Так что, мы даже убежать не успеем. Время вышло!

Стали быстро просматривать таблички с надписями.

— Похоже нашёл. — проговорил Георгич и нажал на какую-то кнопку. Потом повернул тумблер. Я не успел его остановить. Прислушались, гул усилился. Георгич кивнул сам себе и нажал ещё одну кнопку и повернул другой тумблер.

— Георгич! — Заорал я.

— Чего?

— Блин! Ты что включил?

— Сброс! Не суетись. Если я ошибся, станем ихтиандрами!

— Очень позитивно! Всю жизнь мечтал иметь жабры и ласты! — Народ нервно хохотнул. — Илья! — Связался с группой наверху. — Что там у вас?

— Ничего, вода продолжает идти через шоссе.

— Посмотри, сброс увеличился?

— Сейчас! — некоторое время была тишина. Потом услышал парня. — Марк! Сброс идёт. Ни хрена себе!

— Что!

— Это надо видеть. Вода бурлит. Чуть не фонтаном бьёт.

Я посмотрел на Георгича.

— Там есть ещё кнопка или кнопки?

— Есть.

— Включай.

Георгич ещё нажал кнопку и повернул тумблер.

— Марк, трындец! — Услышал я Илью. И мгновенно вспотел.

— Что?

— Напор внизу усилился. Думаю, дальше по течению на островах все дачи снесёт.

— Да и хрен с ними!

— Марк, а если там кто-то из выживших?

— Вполне может быть. Но тут мы бессильны. Сброс не откроем, они однозначно погибнут. А так волны большой не будет. Если что, успеют убежать.

— Понял!

— Как Оля?

— Обижается. Предложил с тобой поговорить, сказала, что не нуждается в общении с хамами и грубиянами!

— Понятно. Скажи ей, что она самая красивая на свете. И самая нежная, и самая ласковая, и самая лучшая.

— Не согласен. Моя Анна…

— Заткнись, говори то, что я сказал тебе!

— Не буду. Тем более связь громкая и она всё слышит.

— Тогда иди в зад, засранец!

— Марк. Тут ещё турбины. Что включать? — Спросил Георгич. Уже хотел сказать, что включай, но в последний момент тормознул. Перед глазами встали кадры видео, как взорвалась турбина на Саяно-Шушенской ГЭС.

— Погоди, Георгич. Давай не будем, подождём.

— А чего ждать? Турбины заработают, дополнительный сброс пойдёт.

— Это всё так. Но тот, кто тут подляны устраивал, тоже об этом подумал. У меня стойкое убеждение в этом. А если в турбинах заряд стоит? Мы их включим и трындец? Толку от нашего сброса не будет. Будет как на Саяно-Шушенской, помнишь? Когда турбину вырвало из гнезда. Надо сходит вниз, жалом поводить.

Георгич помолчал, что-то обдумывая. Потом кивнул.

— Ты прав. Спешить не нужно! Как я старый не додумался.

— Ну ты не такой уж и старый, раз моя мать с тобой спит! С совсем то старым она точно в постель-то не легла бы! — Я засмеялся. Народ меня поддержал.

— Очень смешно, Марк! — Георгич тоже засмеялся.

Проверили нижний уровень, так называемый машинный зал. Две мощные турбины. Обсмотрели, обнюхали, проверили. Вроде ничего. Решили запустить. На всякий пожарный свалили наверх. Вскоре турбины заработали. Ничего не взорвалось. Наверное, кто-то просто остановил их тупо и прикрыл сброс. Очень умно!

— Марк, что дальше? — Народ смотрел на меня вопросительно. А я знаю?

— Мне представляется только одно. В диспетчерской выводим из строя систему, или рубильники или ещё там что, чтобы невозможно было перекрыть сброс. Далее минируем вход в электростанцию. Чтобы если кто полезет, произошёл взрыв, но такой, чтобы саму плотину не повредить, а чтобы завалило вход наглухо.

— Марк, — проговорил в ответ Георгич. — Чтобы повредить саму плотину, нужно до хрена взрывчатки. Либо взорвать турбины, что более вероятно. Дальше вода сама разрушит всё.

— Тогда минируем спокойно вход. Георгич, займись диспетчерской. Стас, ты же морпех, вас там учили минному делу? Ну хотя бы в первом приближении? А то я ни разу не сапёр!

— Я попробую.

— Отлично.

— Только взрывчатка нужна. — Охладил мой пыл Станислав. — Одними гранатами мы плиты перекрытия не взорвём. Взрывчатка есть на военных складах. Те же противотанковые мины. Хорошо пойдут толовые шашки, но нужны детонаторы.

— Найдёшь?

— Постараюсь. В Халтурино, в крайнем случае, скатаюсь.

— Тогда здесь, сейчас, четверых оставляем. Пусть займут оборону в самом здании при входе. Технику убираем. А то долбанут ещё из гранатомёта.

Оставили четверых парней. Помимо личного оружия им так же оставили ПКМ. Ужин обещали привезти сразу, как он будет готов. Мы на Бардаке возвратились. Во мне всё больше крепло убеждение, что отсюда нужно сваливать. По приезду, зашёл в комнату, где проживали мама с Георгичем.

— Хочу поговорить. — Сказал на вопросительный взгляд матери.

— Что-то серьёзное? — Её взгляд с вопросительного стал беспокойным.

— Думаю да. Георгич присаживайся, будь как дома.

— Я и так дома.

— Тогда тем более. Итак, дорогая родительница и ты Георгич, у меня вопрос: как вы себе представляете наше будущее?

Вопрос явно поставил их в тупик.

— Марк, я не совсем понимаю тебя? Как представляем? Вырастим урожай. Утеплимся, кочегарку обновим. Соберём урожай. Детей надо будет начинать учить, организуем школу. Учебников много в городе. — Улыбнулась, глядя на меня. — Вас женим, молодёжь. Будем налаживать жизнь, сынок. Какое будущее мы захотим, такое и построим. А как иначе?

— Согласен! — Поддержал мою маму Геогич.

— Вот именно, мама! Какое будущее построим, в таком жить и будем. А теперь предметно. Мне не нравится возня вокруг плотины, это раз. Конечно в случае прорыва, нас катастрофа не коснётся. Но мы будем отрезаны от правого берега. Но это ладно и на нашем берегу есть много ещё чего. А дальше? Всё постепенно будет приходить в негодность. Та же одежда, та же техника. Всё будет приходить в негодность. Сколько месяцев в году у нас холодная погода, мама? Семь! И только четыре пригодных для создания необходимого запаса продуктов на зиму. Мало того, сельское хозяйство у нас рискованное! Ну ладно, на наш век той же техники и горючки хватит, а нашим детям, вашим внукам, правнукам? Подумали? А сколько ресурсов нам нужно будет тратить в холодное время года, для обогрева? Постепенно переоденемся в шкуры животных! Так ведь? Так. Мы, конечно, будем ремонтировать здание поликлиники, но нам всё труднее будет обогревать его. А значит надо будет, пусть не в этом году, а в следующем строить отдельные дома, для каждой семьи. Благо леса вокруг много.

— А что ты предлагаешь?

— Я предлагаю уйти туда, где зима не семь месяцев в году, а четыре, а лучше вообще два или её нет совсем. Нам не нужно будет заботиться об отоплении, тратя драгоценный ресурс или тратить, но очень мало. Нам не нужна будет зимняя одежда. Мы можем снимать два или вообще три урожая. А что делать с витаминами? Всё, фруктов больше подвозить нам не будут. Витами в аптеке больше не купишь. А каким бичом в Сибири была цинга, ещё в начале 20 столетия? Особенно зимой? А ведь это всё вернётся. Конечно, можно и с цингой бороться. Народные методы известны. А обувь? Что с ней делать? Будем шить камусы? Так оленей нет. Валенки катать, так шерсть овечья нужна. Много у нас овец?.. То-то. А на всю жизнь мы обуви не наберёмся. Где хранить столько будем, чтобы не сгнила она? Не испортилась? В итоге опять из шкур делать!

— Почему из шкур? — Георгич посмотрел на меня удивлённо. — Из кожи. Та же коровья. Хорошо её обработать, как полагается и шей себе не хочу!

— Ты умеешь? Особенно зимнюю?

— Научимся. Есть литература всякая.

— Есть. Только, а надо ли? Гораздо легче сделать летнюю обувь, так ведь?

— Но наши предки то жили же здесь! И ничего.

— Жили! И что? Мы так же должны? Повторяю, сколько ресурсов будет уходить на обогрев, на производство пищи? Сейчас мы, фактически, пользуемся ресурсами старого мира. А надо уже готовится к тому, что этих ресурсов будет всё меньше и меньше. А потом вообще их не останется, пригодных для использования. Человечества осталось очень мало. Оно неизбежно начнёт откатываться назад, в средневековье, если вообще не в каменный век. И лучше всех устроится тот, у кого на добывание еды, будет уходить меньше времени и сил для того, чтобы заниматься развитием.

— А что ты предлагаешь, Марк? — Спросила у меня мама.

— Я предлагаю переселение.

— Куда?

— Южнее. Максимально южнее.

— Как ты себе это представляешь? А куда мы денем скот, а урожай? Как мы всё это увезём? Ты представляешь караван какой будет? Это сколько горючего нам потребуется? Транспорта?

— Я уже всё продумал. Мы пойдём по железной дороге. Сформируем состав. Туда всё войдёт и скот, и урожай, который соберём. И всё что нам необходимо в дороге возьмём. И поедем с комфортом в спальных вагонах. Кушать в вагоне ресторане будем. На платформы, установим технику. Так что вооружение серьёзное будет. И продовольствие с собой возьмём столько, сколько нужно. В рефрижератор загрузим мясо, рыбу со складов Росрезерва. И машинист у нас есть, готовый! — Я усмехнулся, глядя на Георгича.

— По железке это хорошо. — Проговорил Георгич. — Но у такого состава есть слабое место. Эшелон пойдёт только там, где есть рельсы. Нас могут заблокировать очень легко.

— Могут. Но впереди пойдёт платформа с краном. Даже если разберут рельсы, что мало вероятно. То с помощью крана мы установим их назад.

— Тащить с собой ещё и платформу с рельсами?

— Зачем? Сама железка и есть склад с рельсами. Разбирай соседний путь и все дела.

— А если мост какой-нибудь будет взорван?

— Это уже сложнее, но там будем действовать по обстоятельствам.

Георгич с мамой сидели задумчивые. Мама посмотрела на своего спутника. Георгич пожал плечами.

— А что, может сработать. И если честно, самому любопытно, а что там дальше?!

— Тоже мне, Миклухо Маклаи путешественники! Вы понимаете, что это такое — сорваться с насиженного места, где всё понятно, и к которому мы уже привыкли? И уйти в неизвестность?

— Да понятно всё, мама. Но я бы рискнул. Всё же жить на берегу тёплого моря или океана лучше, чем на северном полюсе! Тем более, здесь за городом и при цивилизации было холоднее. В городе пусть на пять градусов, но было теплее. Меня это беспокоит.

— И куда идти?

— Пока не знаю. Нам, по сути, что на запад, что на восток. Одинаково.

— А на восток, это куда?

— До Владика, а там найти судно побольше, загрузится и уйти южнее.

— А на запад куда?

— Можно уйти к Каспию либо к Чёрному морю. Субтропики. Зима там минимальная. Зато большая часть года тепло. Можем загрузиться на корабль и уйти южнее в Средиземное.

— А ты уверен, — мама смотрела на меня вопросительно, — что люди захотят пойти?

— Я никого насильно с собой не потащу. Но я лично, не вижу здесь перспективы. Учитывайте плотину и нефтехимический комбинат.

— Надо будет всех собрать и вынести это на обсуждение общины. — Проговорила мама.

— А мы уже называемся общиной? — посмотрел на маму удивлённо.

— Конечно. Что тебя смущает, дорогой?

— Ничего. Просто первый раз об этом слышу. Ты, мам, прозондируй почву на этот счёт среди женской половины общины. — Последнее слово выделил особо.

— Марк, а если всё же большинство не пойдёт с тобой?

— Это их право, мама. Я пойду. Пойду с теми, кто захочет шагнуть в неизвестное. Но как я понял, Георгич не против? — Он усмехнулся и кивнул. — Вот видишь мам. Поэтому задавать тебе вопрос: «Ты с нами?», думаю не стоит?

— Не стоит. Куда же я денусь от вас?

— Вот и славно. Ольга со мной пойдёт, стопудово. И Анна с Ильёй! Тем более, Илья с Краснодарского края. Так что команда у нас уже набирается!

— То есть, ты собрался на Запад идти? — Мама усмехнувшись, посмотрела на меня.

— Не знаю пока. Но если пойдём на запад, то он точно пойдёт.