Выживание

ГЛАВА 15 РУССКИЕ ЖЕНЩИНЫ ПРО МУЖЕЙ НЕ ЗАБУДУТ…

Татьяну уже давно не называли по имени. Для всех она была бабой Таней, доброй, милой и такой по-старушечьи мягкой и тёплой. Сейчас она чистила картошку, стоя на кухне у раковины.

– Ох уж, старый… Куда чёрт-то тебя понёс? – беззлобно ругала она своего мужа, промывая чищеную картофелину. – Сбрендили что ли все эти журналюшки? Всякую чушь пишуть, показують! И что им не сидится в обыденном мире-то… Насочиняли какой-то гадости, а моему только бы повоевать лишний раз… Ох, умаялась что-то… Баба Таня присела на аккуратную табуреточку, украшенную выжженным узором. – Ах, да что же это я, совсем запамятовала, старая! Надо же было сказать, чтоб из подвала-то капустки принёс, закончилася уся ужо! А как мне суп готовить без капустки? Ох, не додумаится же без меня…

С такими мыслями баба Таня вышла на балкон и поняла, что поступила опрометчиво – без очков-то она уже давно перестала видеть, а очки сейчас лежали на полочке шкафа. Во дворе кто-то быстро бегал, передвигаясь на четырёх конечностях.

– Сем-ё-ёо-н! – неожиданно громко крикнула бабуся, и несколько существ остановились и подняли головы. – Семён, где ты! Отзовиись!

Проклятые медленно подошли к стене дома и один из них встал на задние лапы. Второй тут же с разбегу вскарабкался по его телу на бортик первого этажа над подъездной дверью.

– Ну вот! Придётся за очками возвращаться! – пробормотала бабуля и вернулась в комнату, оставив балкон раскрытым.

– Ещё и воду закрыть запамятовала, вот растяпа-то, а! Так, где тут моя табуреточка? Надо на балконе занавесочки поснимать да состирнуть малость…

Надев очки, баба Таня взяла табуретку и пошла обратно на балкон. Внизу послышались странные царапанья и кряхтения.

– Это хтой-то там! Опять ты, Маклаковский, надребезденился? Прально Саша не пускаить! Ну-ка давай отседова! – кряхтения не прекратились, а даже усилились. Старушка подошла к окну и высунулась. На неё смотрела пара глаз, находившихся на морде странного уродца. Баба Таня замерла – замерло и то нечто, смотревшее на неё. Через мгновение, однако, старушка отшатнулась и ухватилась за табуретку. Проклятый подтянулся до уровня окна, чтобы тут же выхватить промеж своих новых глаз.

– Я-те покажу! Ишь моду взяли людей пугать! Что за костюмы понацепили! Ещё и пекардами своими стреляють! Чай не новый год на дворе! Там бабахают, здесь бубухают… Житья нету! Милицию вызову! Оглоеды проклятые! Батюшки, Сёма… – старушка наконец увидела своего мужа, спешившего к машине с автоматом наперевес и каким-то незнакомым ей полноватым мужчиной нерусской внешности.

– Куда же ты! Сё-ма! – баба Таня спешно прикрыла балкон и ринулась к шкафу.

– Да чтой-то я! Что творится-то! Так, бежать надо! А что надеть? Не буду же я… А, ладно–ть… Где моя шаль? Мусор прихватить надо! Сёма, ну как же… надо же лекарство принять! – всё–таки в голове женщины в любом возрасте проскакивает столько мыслей, сколько у нормального мужика и за полчаса не соберётся.

Прихватив лекарство для мужа и мусорный пакет, в котором были картофельные очистки и пара стеклянных бутылок, баба Таня бросилась к выходу из квартиры.

– Ах да, хотел же ещё и железяки эти выкинуть! Вот пенёк старый! Сказала же, возьми с собой! – она подхватила обрезки металлических труб и выбежала в подъезд.

***

Фура осторожно подъехала ко входу. Послышался выстрел из ружья – Ваха приоткрыл дверь и пальнул по наступавшим тварям. Они словно почуяли свежее молодое мясо.

Старик тут же перескочил к кабине и схватил свой винторез – в следующее мгновение он развернулся и бросился к невысокому порожку. Устроив из него своеобразный бруствер, он стал избирательно отсеивать нападавших. которых было не так уж и много.

Сержант с глупой улыбкой скакал у входа, размахивая топором. Казалось, что он был мальчишкой, который хочет показать всем вокруг, как он умеет обращаться с палочкой, которая сейчас служила для него настоящей булавой.

Воспитательницы стали быстро выводить детей. Один из мальчиков, который раньше сидел у входа, вдруг бросился из общего строя детей и побежал к выходу из детского садика.

– Митя, стой! Нельзя туда! – бросилась следом воспитательница, чтобы успеть догнать ребёнка. Навстречу уже неспешно шагал один из Проклятых – он знал, что добыча сама придёт к нему. Эта добыча была мала, но следом бежало блюдо посочнее. Казалось, что у зверя даже появилась на морде благожелательная усмешка.

– Нэт, дэвушка! – Ваха заметил в боковом зеркале разворачивавшееся действо с противоположной стороны машины и перекатился к двери. Трёхглазое существо дёрнулось с места и ринулось к ребёнку. Воспитательница завопила, стараясь добежать быстрее. И это ей почти удалось. Чудище остановилось перед ребёнком, злобно оскалилось в сторону девушки и рыкнуло на неё. В следующую секунду голова мальчишки исчезла в разверзшейся пасти. Чудище схватило зубами парнишку, перекусив тельце надвое и, подняв голову, тут же заглотило его, словно это был кусок курятины, а пожиратель был вараном или анакондой. Девушка замерла от ужаса. Кровь забрызгала её почти до самой груди. Проклятый отбросил вторую половину в сторону и подступил к ней. Она не шевелилась. Молча смотрела в глаза смерти. Рептилоид обошёл вокруг, словно смакуя момент и, высунув длинный язык, прошёлся по ноге добычи. Та, наконец, отмерла, но тут же упала в обморок, сбив с толку зверя. Этих секунд хватило другому человеку, оказавшемуся неподалёку. Молниеносным движением он бросил оружие, которое держал в руке. Топор пронёсся по воздуху, но поменял траекторию и врезался в голову существа не лезвием, а обухом. Существо, рассвирепев, зарычало и тут же дёрнулось назад, чтобы наказать своего обидчика, однако меткий выстрел из-под колёс фуры успокоил пожирателя навсегда. Дедок в очередной раз утёр пот со лба. На сей раз он не сумел спасти ребёнка, зато спас других двоих и перекатился к задней части машины, чтобы успеть помочь подсадить вторую воспитательницу, которая ещё осознавала реальность и забрасывала детей одного за другим внутрь машины.

– Скорее, родные мои! Скорее! – Семён Степанович подсадил последнего ребёнка. Дпсник подхватил девушку и подбежал с ней к дедку. – Скорее, запрыгивай! Держи автомат! Умеешь управляться?

– Да, – коротко ответил патрульный, которому сейчас было уже совсем не всё равно, что будет дальше.

– Всё, Ваха, езжайте!

– Погодите! А вы как же?

– А я не могу! У меня бабка дома одна осталась, сбегаю, ещё надо узнать, как она картошку там начистила. Если опять кубиками, я ж ей устрою! – улыбнулся он беззлобно и махнул рукой.

– Паслюшай, дарагой! Ну какая бабка! Она же ужэ того…

– Не спеши, джигит, она у меня ещё о-го-го!

– Сёма!! – словно в оправдание его словам заголосил кто-то впереди.

– Неужто послышалось? – удивился Семён Степанович и бросился в сторону кабины.

– Ты чего это, старая! – он изумлённо наблюдал, как баба Таня железяками отбивалась от небольших существ, видимо переродившихся из настоящих животных.

– Брысь! Брысь, сказала! Сёма, собачки-то совсем одичали! – присеменила она и обняла своего старичка.

– И не говори, милая! Прикормили их соседки-то наши!

Их объятия прервал настойчивый сигнал клаксона – Ваха настойчиво приглашал пару проследовать в кабину.

– Вах, какой женшына! – поцокал он языком, когда старушка забралась на сиденье. – Настоящий русский бабушка!

– Да, это моя Танюша! – старик улыбнулся и расслабленно откинулся на спинку. – Давай уже, Ваха, поехали! Нас ждут…

Таджик нажал на педаль, грузовик осторожно сдвинулся с места.

– Ну всё, теперь-то они уже нам не помеха!

– Нэ думаю, атэц! – невесело покряхтел Ваха и тут же в крышу кабины врезались острые как бритва когти и заскрежетали по металлу.

– Только этого ещё не хватало! – старик глянул в зеркало – с крыши здания на отъезжавшую машину спрыгивали начинавшие оперяться существа…