Глава шестая

Денис Грачев откликнулся сразу же.

– У аппарата! – невнятно произнес он хрипловатым басом.

Спит, что ли?

– Денечка, привет. Это я, Кира.

На том конце провода повисло молчание.

– К-какая К-кира?

– Кира Кузнецова. Ну, Матвеева. Вспомнил?

Денис опять замолчал.

– Эй, – нетерпеливо позвала Кира, – ты что, уснул?

– Нет, – встрепенулся голос, – извини, Кирюх. Просто мы тут… маленько отметили.

Так он пьян, дошло, наконец, до Киры. Она досадливо поморщилась – как не вовремя! Объяснять нетрезвому человеку про Ленькину трагедию не хотелось. Но выхода не было.

– Денис, я звоню сказать, что с нашим Леней несчастье. Ты понимаешь?

– Конечно, – немедленно отозвался Дэн, видимо, изо всех сил пытаясь взять себя в руки.

– Он умер. Покончил с собой. Завтра в одиннадцать похороны.

Денис молчал. Никакой реакции. Кира раздраженно подула в трубку – может, связь прервалась?

– Денис! – громко позвала она. – Ты меня слышишь?

Неожиданно тишину разорвал резкий женский голос.

– Денька! Очнись! Опять нажрался, сволочь! Чтоб ты сдох!

Кира слушала и не верила своим ушам. Респектабельный Денис на дорогущем джипе – и пьющий, опустившийся человек, на которого орет жена, никак не хотели связываться в ее сознании в один образ.

Послышалась какая-то возня, потом женщина требовательно проговорила в трубку:

– С кем я говорю?

– Добрый вечер. Меня зовут Кира Кузнецова. Мы с вашим мужем вместе учились в институте.

– Это с вами, что ли, он летом ездил? – Голос женщины звучал нервозно и отрывисто.

– Да. С нами еще трое ребят было. И я звоню сказать, что один из них вчера скончался. Леня Казаков.

– Ясно, – без тени сочувствия ответила Денискина жена.

– Вы, пожалуйста, передайте Денису, когда он будет… – Кира замялась, подбирая слово, – в состоянии. Похороны завтра, вынос в одиннадцать. Он знает, где Леня живет. Жил.

– Передам, как проспится, – пообещала жена.

– Спасибо. До свидания.

– Пожалуйста. – Женщина бросила трубку.

Кира сидела расстроенная и растерянная. Мир сошел с ума. Ленька умер. Дэн превратился в алкоголика. Что дальше?

В кухню заглянул Саша.

– Кирюш, все нормально? – обеспокоенно спросил он.

– Да, все хорошо.

– Будешь кино смотреть? Я скачал «Заложницу». Помнишь, мы собирались посмотреть? Интересный фильм.

– Нет, Саш, что-то не хочется. Мне еще позвонить надо. Может, потом.

– Ладно, я пока почитаю, – покорно ответил Саша и прикрыл за собой дверь. Какой он все-таки хороший, понимающий. Что бы она без него делала?

Кира вздохнула и позвонила Миле на сотовый, городского не знала. Механический голос уведомил, что номер не обслуживается. «Ладно, перезвоню позже», – решила она и набрала Элкин номер. Если и эта пьяна… Но боялась Кира напрасно. Эля откликнулась сразу же и была совершенно трезвой.

– Да, слушаю, – голос звучал странно. Настороженно и вместе с тем робко.

– Элечка, привет, это Кира.

– А, привет, Кирюха! – Теперь в голосе слышалось облегчение.

– Мне сегодня мама Ленькина звонила. Сказала… в общем, Леня вчера умер.

– Как так – умер?

– Покончил с собой.

– Покончил… А что именно он сделал? – странно, но скорби и потрясения в интонациях не было. Скорее, какой-то неприличный интерес.

– Я не знаю. Не спросила. Как-то не до того было, – холодновато ответила Кира, не желая сейчас это обсуждать. – Похороны завтра. Если сможешь, подходи к одиннадцати.

Эльвира молчала и шумно дышала в трубку.

– Эля, ты меня слышишь?

– Слышу. Приду.

Было в их разговоре что-то странное. Кто-кто, но Эльвира точно не могла подобным образом отреагировать на смерть друга юности. Кира ждала, что ей придется долго успокаивать подружку, утешать, советовать принять валерьянки, плакать вместе с ней в три ручья. И только вот этого – отчужденности, холода, вроде бы даже равнодушия – она никак не ожидала.

Эльвира, которая терпеть не могла своего имени и всем велела называть ее только Элей или лучше Элкой, всегда была чересчур эмоциональна. И ничего не умела скрывать, хотя часто ей это вредило. Иногда люди, которые плохо знали Элку, обижались на прямоту ее суждений и откровенность. А она не понимала – как можно иначе?

Чтобы ходить с Элкой в кино или в театр, нужно было иметь железную выдержку. То хохочет на весь зал, как чумная, то рыдает, никого не стесняясь. Такой отзывчивый и благодарный зритель – мечта любого режиссера. Но сидеть с ним рядом в зале – суровое испытание.

По лицу ее можно было читать, как по листу бумаги. Все чувства – вот они, напоказ. Любит, ненавидит, презирает, уважает – все с разбегу и в лоб. Началась любовь – весь институт знает. Закончилась – тоже. Правда, чужие тайны Эля хранить умела. Но своих собственных не имела вовсе.

Слыша ее голос по телефону, Кира недоумевала: неужели это она, безбашенная, искренняя, смешливая Элка?

– Эля, – снова неуверенно позвала Кира, – у тебя что-то случилось? Как твой художник?

– Художник? Какой еще… А-а-а, ты про это ничтожество? Не знаю и знать не хочу!

Вот все и выяснилось. Элка просто в стадии разрыва отношений. Прощай, любовь – здравствуй, депрессия! Наверное, еще не вполне осознала, что ей сказала Кира.

– Ладно. Завтра увидимся.

– Подожди, подожди, – поспешно закричала Эля, – ты нашим звонила?

– Звонила, – вздохнула Кира. – У Мили телефон отключен. Дэн пьяный, я все его жене передала.

– Дэн пьяный? – В голосе Элки прорезались прежние живые эмоции.

– Сама удивляюсь. Миле попробую позже позвонить. Ты тоже звони – вдруг дозвонишься.

Кира устала. От диалога с женой Дениса, от непонятного разговора с Элей, от необходимости несколько раз произносить страшные слова про Леню – вообще от всего. Хотелось отключить телефон и принять ванну. Не душ, а именно ванну. И пены побольше. Но они с Сашей два года назад установили душевую кабину.

– Пока. – Эля снова забралась в свой кокон. – До завтра.

Кира побрела в ванную. Сняла с лица косметику. Включила воду погорячее и забралась внутрь кабины. Согреться никак не удавалось, она мелко дрожала под струями горячей воды. Может, простыла, температура поднимается?.. Однако дело было не в болезни, и Кира отлично это понимала. Что-то чудное происходило в жизни: с ней самой, с друзьями. Но думать об этом сейчас не было сил.

Перед тем как лечь, Кира еще несколько раз безрезультатно набирала номер Мили. Уехала, что ли, куда-то? Конечно, никакой фильм так и не посмотрела: не смогла сосредоточиться на сюжете и в конце концов заснула где-то на середине, уткнувшись носом в мужнино плечо. Хотя, кажется, фильм был стоящий: Саша смотрел увлеченно.

Проснулась уже глубокой ночью. Телевизор был давно выключен, Сашка уютно спал, негромко похрапывая. Киру что-то разбудило: сон или обломок какой-то мысли. Она никак не могла вспомнить, что это за мысль, но чувствовала, что некая важная деталь, которая днем ускользнула от ее сознания, ночью выплыла из глубин. Ухватить мысль не удавалось, и Кира раздосадовано прикусила губу.

Надо попытаться снова уснуть: завтра предстоит трудный день. Часы показывали два сорок восемь. Еще спать и спать. Но Кира чувствовала, что сон уже сбежал от нее. В голову полезли тяжкие мысли, и избавиться от них не было никакой возможности.

Она включила ночник и принялась читать. Сашу свет и шорох страниц совершенно не беспокоили, он всегда спал крепко, счастливчик. Книга была скучноватая, и Кира надеялась, что ее укачает. Напрасно.

Она рассердилась на бестолкового автора, который ни заинтересовать читателя толком не смог, ни сон на него навеять своим творением. Раздраженно отшвырнув книгу, выключила свет: будем пытаться заснуть своими силами. Но, проворочавшись до пяти утра, Кира смирилась с неизбежным. Тихонько встала и отправилась на кухню. Телефон зазвонил в половине седьмого, когда она уже успела накраситься, уложить волосы, приготовить завтрак. Через полчаса проснется Саша.

– Привет, – немного смущенно пробасил знакомый голос, – не разбудил?

– Нет, Дэн. Я полночи не спала, в пять встала. Ты как?

– Ну, как, нормально… Алиска сказала, ты звонила. Извини, я сам-то, понимаешь ли, не помню. Перебрал вчера, вот и…

– Денис, не извиняйся. Что ты как неродной? Со всеми бывает. Жена сказала тебе, почему я звонила?

– Сказала, – Дэн глубоко вздохнул, – я просто поверить не мог. И без того башка трещит, а тут еще это… Кирюха, как же так, а? Болел он, что ли? А мы и не знали ничего. Или авария?

Загрузка...