Выбор павшего. По следу памяти.

Глава 19

Пробуждение началось с боли в затекших плечах. Выругавшись спросонья, я с трудом села и, не открывая глаз, начала осторожно разминать онемевшие мышцы. Ощущение — не из приятных, словно мне под кожу песок просочился и при каждом моем движении он тихонько себе пересыпается, как в старинных часах… Интересно, а тот, кто посоветовал людям спать на жестком, сам хоть раз в жизни пробовал подремать на голых камнях?

После небольшой зарядки, проведенной в сидячем положении, мышцы заработали, хотя и не переставали вредно ныть, а ощущение того, что с меня сыплется песок, не проходило. Разлепив глаза, я осмотрела себя и хмыкнула. Еще бы не сыпалось, когда столько времени проводишь по колено в грязи, а вымыться — негде…

Протерев заспанное лицо, я немного отряхнулась, кое-как расчесала спутанные волосы и почувствовала себя отвратительно. Это же надо такую беспечность проявить! Уснуть на голом камне — раз. Хорошо, он сам по себе теплый и никаких вредных для организма последствий пока не наблюдается. Уснуть — да еще и парники под голову подложить вместо подушки!.. А монстр бы какой зубастый поблизости оказался и поужинать решил?.. А я тут сплю аки мертвец — нате, ешьте меня, приятного аппетита… Ну, балда… Ладно, обошлось все, на твое счастье.

Кстати, о птичках… Нет, Касси, о птичках мы думать не будем и о зверьках — тоже… Мы будем думать о выходе, а уж потом — о пропитании. Нацепив на спину перевязь, я в последний раз взглянула на Колесо судьбы. Что ж, такова моя судьба — подчинятся собственному, две тысячи лет назад сделанному выбору… Хм. Мое своевольное вмешательство в судьбу миров — это тоже своего рода судьба… Парадокс? Как и вся наша жизнь…

Отвернувшись, я одернула куртку, подтянула штаны и медленно спустилась по лестнице вниз, к развалинам города. Сверху руины казались маленькими, незначительными, и Дхаас-датей напомнил груду камешков, беспорядочно разбросанных по гигантской ладони неизвестного великана. И лишь ступив на безлюдную улицу, я в полной мере оценила размеры города, его угрюмое величие и мрачное очарование.

Я побрела по первой же дорожке, оглядываясь по сторонам и невольно прислушиваясь к гулкому эху собственных шагов. Поразительно!.. Здесь каждый дом, каждый кирпич — произведение искусства! Кирпичи — разных размеров: большие, маленькие, средние; разной формы: круглые, квадратные, овальные, прямоугольные, многогранные; разных цветов: от чернильно-черного до снежно-белого, с напылением и без оного, вытесанные из всевозможных горных пород… Дома — разных архитектурных стилей, и ни одно здание непохоже не другое… При всем моем уважении к Тхалла-тею, он Старому городу и в подметки не годился.

Один дом настолько привлек мое внимание, что я невольно подошла поближе и залюбовалась им. Стены выстроены из голубого мрамора, а кирпичи так искусно подогнаны друг к другу, что щелей меж ними практически не видно, а вдоль естественного темно-синего рисунка змеится серебристое напыление. Наверно, когда-то это было дворцом какой-нибудь важной персоны и, скорее всего, его окружал уютный садик с фонтанами, резными беседками и плетеными качелями… Сейчас же от прежнего великолепия остались лишь один этаж, засохший плющ, лежащий у стены, бассейн фонтана, наполненный камнями, да беспорядочные груды потемневших от вековой пыли кирпичей…

Стирая грязь, я осторожно провела рукой по стене. Странно, она теплая… Я приложила к стене обе ладони, и тепло, живое и сильное, заметно кольнуло кончики моих пальцев. Так вот о чем мне полночи толковала Райлит… Память. Она по-прежнему живет здесь — в каждом доме, в каждом разрушенном фонтане, в каждом чахлом кустике… Память о тех, кто создавал город, кто в нем жил и кто его покидал…

Закрыв глаза, я прижалась к стене, каждой клеточкой впитывая живительное тепло, и словно наяву увидела то, что помнил старый дом. Люди. Молодая женщина, склонившаяся над плетеной колыбелькой, и мирно спящий младенец. Сквозь прозрачные занавески проникает солнечный свет, за окном шумит старая липа, из сада доносится звонкий смех, и смеются двое — мальчик и мужчина, играющие в прятки… Женщина улыбается, любуясь младенцем, и ее темно-карие глаза излучают нежность и теплоту…

Я нервно сглотнула и по моим щекам заструились нежданные молчаливые слезы. Мама… Какой ее еще помнит дом, но уже не помню я… Женщина, подарившая мне первую жизнь и так рано меня покинувшая… Дом, в котором я когда-то родилась и жила… Слишком давно, чтобы об этом помнить…

Отпрянув от стены, я рукавом утерла слезы и побрела дальше. Да, в мертвом мире меня ждут родители, и я очень их люблю, но… Но у дейте есть лишь одни настоящие родители — самые первые… И с этим ничего не поделаешь. И моей настоящей матерью была именно эта чудесная женщина, склонявшаяся над колыбелью, а не та, что учила меня лепить пельмени, читала на ночь "Мифы и легенды Древней Греции" и вместо парка аттракционов водила по музеям искусств…

Я брела, не разбирая дороги и не рискуя больше прикасаться ни к одному предмету. Хватит с меня неожиданных воспоминаний, и так уже голова кругом идет. Столько событий — и все свалились разом… Болото, Свят, Дхаас-датей, Колесо судьбы, мама… Хватит, иначе я с ума сойду… Человеку необходимо время, чтобы переварить информацию и привыкнуть к новизне, а я во многом отношении пока еще — обычный человек. За пару недель не наверстать всего, это вам не экзамены сдавать и каждые два дня вспоминать материал прошедшего семестра.

Улица сменялась улицей, площадь — очередной площадью, а я все шла и думала. Думала и приводила в порядок свои мысли, обрабатывала и систематизировала информацию, заново раскладывая летописи прошедших дней по полочкам памяти, но уже в новом порядке. Так, чтобы теперь я легко смогла найти нужное, не обращаясь лишний раз за советом к своей второй сущности. Так, чтобы все необходимое лежало под рукой.

Незаметно для себя, я вышла на окраину города, к озеру. Точно такому же озеру, которое находилось на поверхности, с точно такой же ряской и точно такой же тихой речкой, чье русло скрывалось в узкой пещере. Присев на берег, я неспешно умылась, склонилась к воде и подмигнула своему отражению. Райлит в ответ виновато улыбнулась и развела руками: мол, извини, так получилось. Я вздохнула. Ничего страшного. Я бы и сама также поступила. Да я так и поступила. Мое место и мой дом здесь, в семи волшебных мирах, в Тхалла-тее, а не где-то, неизвестно где… Все верно. И однажды все должно вернуться на круги своя. И я пройду свой путь до конца… если, конечно, ты не поленишься подсказать мне дорогу наверх.

Повернувшись, Райлит указала на речку. Две реки где-то соединяются и по руслу одной я смогу попасть в другую? Отлично. По подземным коридорам мы полазили, теперь предстоит поплавать по подземным речкам. А воздуха столько где взять, ась? Отражение тяжко вздохнуло и красноречиво указало на свою правую щеку. Я автоматически повторила ее жест, но, так ничего и не обнаружив, многозначительно приподняла бровь. Райлит закатила глаза. Тьфу, точно… Что у нее — справа, то у меня — слева. А на левой щеке, ближе к уху, нашлись тонкие щели жабр. Нда, я тормоз, но сейчас это меня спасло. Я ведь совсем про них забыла и так и ходила с жабрами со времен болота… Вот и хорошо, раз забыла. Иначе бы наколдовала себе жабры, с сорванным-то голосом и больным горлом.

Я решила долго не задерживаться и без колебаний полезла в озеро, но, не выдержав, напоследок взглянула на Дхаас-датей. Попрощаемся, Старый город?.. Древние развалины, освещенные мягким мерцанием Колеса судьбы, мирно дремали под сенью тысячелетней пыли и, казалось, не замечали присутствие своей случайной гостьи… Грустно улыбнувшись, я нырнула в озеро. Как знать, может, еще свидимся… Храни мои тайны, колыбель прошлого, храни Колесо судьбы и… до встречи?..

Вода в озере оказалась на удивление чистой, прозрачной и теплой. Или это я успела так промерзнуть, что мне и холод теплом кажется?.. С какой стати подземной речке быть теплой? А-а-а, ладно, оставим. Проплыли и забыли. И я решительно устремилась туда, где чернела раскрытая пасть пещеры и постепенно ускорял свой бег стремительный поток. Только бы без травм, только бы без травм, только бы…

Нда, только бы без травм…

В первом же резком повороте, в который моя скромная персона не успела вписаться, меня так приложило о стену, что я чуть не взвыла от боли. Кабы не мой чудесный костюм… Плохо бы мне пришлось, если бы не он… А орать все равно смысла нету, не услышит никто…

Приноровиться к заплыву в столь безумном течении — непросто, но я старалась изо всех сил. Отвлекало одно — катастрофическая нехватка кислорода. То ли я что-то напутала в заклятье, то ли не на том месте себе жабры наколдовала, то ли их несколько штук надо иметь, но каждого следующего глотка воздуха приходилось ждать по полминуты. И остальные повороты я практически не видела, хотя вода отличалась невероятной прозрачностью. Перед моими глазами водили хороводы разноцветные искры, потяжелела голова, что-то мучительно больно кололо в груди…

Райлит, конечно, подбадривала меня, как умела, но за большей частью пути приходилось следить именно ей. Я оказалась способна лишь на вялое исполнение приказов своей второй сущности, как то: вытянуть вперед или сложить по швам руки, чуть поработать ногами, поберечь голову… А ведь в болоте спокойно всю ночь продержалась… Или там воздуха специально напустили, дабы жертвы не умерли слишком быстро?..

Позже, оказавшись на берегу и немного придя в себя, я с содроганием вспоминала сумасшедшее путешествие по подземной реке. Русло, скорее всего, искусственного происхождения, напоминало очень узкий, витиевато изогнутый резиновый шланг, жаль, его стены не оказались такими же мягкими и упругими. Хотя, если рассматривать упругость, то я при столкновении отскакивала от них весьма бодро, как мячик… И с последним отскоком неведомая сила подхватила меня и вышвырнула из потока в озеро, а оттуда я уже сама выскочила, как ошпаренная, жадно хватая ртом живительный воздух и не веря, что кошмар окончился.

Спасибо вам, Господи, Судьба и все высшие силы…

Кряхтя, я привстала и осмотрелась. Вон и мой рюкзачок сиротливо притулился у цветущего куста сирени, и разложенный спальник — рядышком… Словно я просто задремала на берегу и мне приснился странный, удивительный сон… Я поморщилась, прикоснувшись к рассеченной брови. Ну-ну… Поменьше бы таких снов — реалистичных и болезненных… И подобных событий в жизни — тоже… Хотя, тут до их предполагаемого завершения осталось-то всего ничего…

Я устало растянулась на траве и задумчиво посмотрела вдаль. Начинало смеркаться: нежно-голубое небо медленно затягивали красноватые и золотые полосы подступающего заката, солнце еще не скрылось за горизонтом, но напротив него уже неуверенно выглядывал из-за облаков бледный лик луны. Красота… Стоп!

Елы-палы…

Где я такое уже видела? Сев, я задумалась, лихорадочно перебирая события своих прошлых жизней. Два светила, дневное и ночное, друг напротив друга… И расстояние между ними — ровно ночь по времени… По времени… Времени, времени, времени… Я стукнула кулаком о траву и вновь подняла глаза к небу. Вот оно что! У меня осталась только эта ночь. Всего лишь одна ночь, прежде чем Судьба опять возьмет мою жизнь под свой контроль, и тогда мне несдобровать. К нынешнему утру я завершу свой круг, длиною в два тысячелетия… а потом?..

А что случится потом, я старалась не думать. Оказывается, времени у меня осталось не так-то много… Вскочив, я засобиралась. Распотрошила рюкзак, вывалив на траву запасную маскировочную одежду, аптечку и пару яблок. Быстро привести себя в порядок — и бегом по делам… Райлит отправлю на разведку, дабы найти колдуна, потому как все теперь завязано на нем. На нем и его связи с мертвыми воинами — есть она или нету?.. Я почему-то уверена, что да, есть. И если я права — осталось лишь узнать, какого плана оная связь, как ему удалось заманить в ловушку Райта и как выглядела эта ловушка. Прежде чем снова вмешиваться в ход истории, нужно досконально в ней разобраться, а там уже менять по своему усмотрению.

Я быстро сгрызла оба яблока и, немного заморив червячка, занялась своими боевыми ранениями. Если подумать — где сейчас затаился колдун? Почему-то у меня, при всех моих огромных возможностях, никогда не возникло желания порыскать по миру и отыскать его. Может, я просто об этом не думала, а, может… Вытащив из аптечки лейкопластырь, я сняла с себя ножны и костюм и внимательно обследовала свое тело на предмет синяков и царапин, ненадолго задержав взгляд на обереге. А, может, мне просто важнее казалось… Моя рука замерла на полпути к коленке, которую я ободрала в речке при помощи задравшейся штанины. А, может, мне просто важнее казалось найти племянника…

Когда я заклеивала небольшую рваную ранку, мои руки дрожали. Как же так?.. А что теперь с Артемом делать?.. Я же не могу разорваться на части!.. С другой стороны, он — только пешка, игрушка в руках Судьбы, та самая случайность, вернувшая меня сюда, потому как по своей воле я бы не вернулась. И в последующих моих жизнях этот мальчик из мертвого мира никогда больше не появится. Он — просто марионетка… но я не могу просто так его тут бросить! Не могу — и все тут, хоть стреляйте!.. И зря терять время, занимаясь его поисками, когда на карте стоит судьба моего народа — тоже не могу…

Что же делать, ась? Что же мне делать?..

Я закрыла глаза, пытаясь привести в порядок разбегающиеся мысли и посмотреть на сложившуюся ситуацию не как родственница пропавшего ребенка, а как павший воин. Как дочь вождя дейте. Холодно, трезво и цинично. И решила, что искать Артема смысла никакого нет. Начну искать — потеряю ниточки управления Судьбой и свой последний шанс вернуться домой. Не начну — смогу вернуть все на круги своя. В любом случае, наши пути разойдутся, а наши судьбы коренным образом изменятся. В любом случае, вряд ли мы еще встретимся и вряд ли я смогу вернуться назад, в привычный мертвый мир, к своей промежуточной семье. В любом случае — от Судьбы не уйдешь, сколько бы меток на Колесе ты не ставил…

Да, от Судьбы не уйдешь. Эта капризная и своенравная особа все сделает по-своему. Сделает, несмотря на расставленные метки. И сделала, пока я, с головой погрузившись в свои мысли, ничего не видя и не слыша, сидела на берегу озера. И как сделала, я даже и пикнуть не успела. Предупредительно встрепенулась Райлит, тихо прошуршали за моей спиной легкие шажки… Очередного страшного удара по голове, на сей раз, я не выдержала и провалилась в противную, вязкую темноту.

…Мне снился жуткий сон, который иначе, чем бред сумасшедшего, не назовешь. Якобы, я спокойно гуляла себе по лесу, дышала свежим воздухом, слушала пение птичек, сентиментально любовалась цветочками и думать ни о чем не думала, когда из-за кустов на меня внезапно выскочила… орава индейцев. С диким улюлюканьем, размалеванные во все цвета радуги и страшные, как смертный грех, с самодельными копьями наперевес и прочими причиндалами.

Выскочили, в общем, окружили меня со всех сторон, схватили, скрутили по рукам и ногам, а я почему-то без оружия оказалась и уныло подчинилась грубой мужской силе. Скрутили, значит, привязали за кисти и ступни к бамбуковой палке (точно, к бамбуковой, я хорошо разглядела!), как трофейного кабана, и с победными воплями куда-то потащили. То ли в поселение в свое, то ли на ближайшую гору приносить в жертву какому-то своему божеству — я не разобралась, но перепугалась изрядно. И в ужасе проснулась.

И представьте себе, граждане, мое состояние, когда, по пробуждении, я обнаруживаю, что ничего мне не приснилось! Что какие-то чокнутые, размалеванные недомерки действительно привязали меня к толстой палке и, отчаянно вереща, куда-то волокут! Да еще и, простите, в одном нижнем белье! Я ведь так и не оделась, когда меня по маковке приголубили!..

Я впала в тихое шоковое состояние, чему способствовало, кроме всего прочего, еще и отвратительное самочувствие. Мало того, что у меня голова раскалывалась, так и гаврики эти недоделанные явно куда-то отчаянно торопились, и посему — передвигались чуть ли не бегом, а меня раскачивало из стороны в сторону и штормило — соответственно. И это опять проделки матушки-Судьбы, не иначе…

Перед моими глазами все вертелось и расплывалось. Деревья, кусты, трава — сливались в сплошное тусклое пятно. Пока я валялась без сознания, успело окончательно стемнеть, и мне даже представить страшно, сколько времени я потеряла… И потеряю, если не найду способ выкрутиться или, на худой конец, выяснить, куда меня с таким упорством тащат. И к кому меня тащат…

Стоп!

Стараясь не обращать внимания на пульсирующую боль (чувствуется, били на совесть…), я приподняла голову и сконцентрировала внимание на ближайшем «индейце». Точно. Так оно и есть. Головной убор у странного товарища сделан не из перьев благородных птиц, как у нормальных киношных индейцев, а из куриных. Да и не головной убор это, а сплошное недоразумение. Наверняка, они для этих хохолков всех окрестных кур пообщипали… И я даже знаю, по чьей наводке… По наводке некого малолетнего псевдоспасителя, который засел в одной недалекой деревне и, видимо, мутит местное население, подбивая на неподобающие приличным людям поступки.

Я живо вспомнила Артемыча, таким, как видела его в последний раз. С моими парниками в руках, азартным и вдохновенным взглядом… Убью паршивца! Вот честное слово, поймаю и убью!.. Ну, не убью, конечно, но уши надеру точно и отшлепаю так, чтобы неделю потом сидеть не мог!.. Это ж надо ему вечно мне палки в колеса вставлять!.. И дома жить спокойно не давал, и здесь в самый ответственный момент от жизненно важных дел отрывает, паршивец!.. Сущее наказание, а не ребенок, ей-богу!

Сколько времени я проболталась, аки подстреленная антилопа, я не знала. Видимо, те самые два-три часа. И если к головной боли и тошноте я успела немного привыкнуть, то новая напасть едва меня не доконала. В какой-то момент я обнаружила, что не чувствую своих ног-рук и страшно перепугалась. И голос, как назло, пропал, и свое оружие я, недотепа, бросила, где не положено… Точно, за мою безалаберность мне и прилетает… по голове.

И по другим частям тела — тоже. Видимо, народ решил остановиться на отдых, и меня бесцеремонно сбросили вместе с палкой на землю. Не выдержав, я хрипло заматерилась вполголоса. Сволочи позорные, будь они неладны!.. Раз уж похищают приличных девушек, так и обходились бы с ними, как положено!.. А новоявленные индейцы — и бровью не повели. Отошли в сторонку, с минутку совещательно пошушукались и продолжили путь, по-прежнему не обращая внимания на мои жалкие потуги договориться по-хорошему, которые я старательно предпринимала в течение всего пути. Паразиты этакие… Райлит на них напустить, что ли? Не-е-е, жалко… Странно, правда? Но мне действительно не хотелось их убивать. Защитник ведь я их, а не палач какой… Ну, если только припугнуть немного…

Пока я размышляла, взвешивая все «за» и «против», впереди, меж деревьями, показались огоньки. Все, приплыли, деревня… Теперь их точно пугать — смысла нет. Да и на Артемыча посмотреть интересно, как он там живет… Я невольно фыркнула про себя. Любопытно на выражение его лица посмотреть, когда он увидит жертву своих подопечных… Ведь наверняка не ожидает встретить здесь, в этом мире, меня.

Огоньки, по мере нашего продвижения, приближались, превращаясь в зажженные факелы. Или не факелы? Из-за тряски мне трудно разобрать, но что-то ярко пылало на длинных жердях, окружавших деревню. И когда мы подошли ближе, я таки разглядела и похолодела. Черепа! Оказывается, на основания жердей нанизаны большие человеческие черепа, подсвеченные изнутри живым пламенем!

Точно, не к добру мне в пространственно-временном потоке огромная черепушка привиделась, это ясно как день! Ведь намекнула мне Райлит — все, что ты увидишь в потоке, позже обязательно встретится! Так оно и случилось. Плавание по бурной реке — встретилось, руины древнего города — тоже, Властитель гор… не в прямом смысле, но встретился. Змея у нас символизирует обман, а очень большая змея — очень большой обман… Осталось только драки чистильщиков дождаться, то бишь схватки жизни и смерти за мою скромную персону. И, судя по этим симпатичным улыбчивым черепам, долго ее ждать не придется…

Нда. Елы-палы.

Когда мы проходили мимо ограды, я немного приподняла голову и с облегчением обнаружила, то черепа-то — ненастоящие. Некий искусный мастер потратил кучу времени, дабы вытесать их камня, и издалека смотрелись они очень эффектно, особенно, с горящим внутри огнем. Идею же Артемыч явно слямзил у американцев. Те во время празднования Хэллоуина обожают подобное с тыквами проделывать.

Кстати, когда мы мимо этих импровизированных фонарей проходили, я успела немного разглядеть свое сопровождение и чуть не хихикнула. Представьте себе, граждане, они одеты только в набедренные повязки, сооруженные у кого — из старых штанов, у кого — из рубахи (даже вышивка местами виднелась), у кого — из занавесок в милый розовый цветочек… И, что примечательно, все, как один — босые. Смех в тапках…

Правда, спустя несколько минут мне стало уже не до смеха. Меня выволокли на центральную поляну, сняли с шеста и выставили на всеобщее обозрение, как ценный боевой трофей. Я ведь в одном исподнем, прости, Господи… Естественно, здешний народ ни кружевных бюстгальтеров, ни стрингов со стразами в жизни не видел, и уставился на меня, разинув рот… А я не знала, куда деваться. Первый раз в жизни мне стало так стыдно!.. Ругаясь про себя, я попеременно то бледнела, то краснела, даже про головную боль от избытка унижения забыла. Мне, конечно, стесняться нечего, но и смотреть у меня, если уж на то пошло, после длительных голодовок и изматывающих физических нагрузок, тоже не на что!.. Или здешние мужики ни разу полураздетых женщин не видели?

Короче, положение — аховое… Пряча глаза, я упорно смотрела куда угодно, только не на собравшийся народ. Сначала насчитала около двадцати расположенных по кругу традиционных домиков с листьями вместо крыши. Потом — обратила внимание на лежащий посреди поляны большой, прямоугольный и плоский булыжник неизвестного назначения, испещренный древними рунами. Потом — на стоящую рядышком каменную кадку, размерами — метр на метр. Потом — на растущий из земли кособокий стульчик с очень длинными ножками, которые покрывала нежная растительность… И вспомнила. Это ж предсказание Ядвиги (царствие ей небесное…) сбывается! Точно такую же обстановку я видела, когда старушка показывала мне будущее Артема!..

Ой-ей…

Не нравится мне это, совершенно не нравится… А еще толпа почему-то заволновалась и закопошилась… Ах, вон оно что… Происходит явление Христа-спасителя народу… Точно, явился… И точно таким же, каким я его и помню, в знакомых по видению, только потрепанных шмотках. Лишь выражение лица изменилось и стало каким-то властным и рассеянным одновременно, как у натурального правителя. Правда, я своим незапланированным появлением оное выражение заставила резко перемениться… Ну, так еще бы, он ведь не ожидал, что я сломя голову пущусь на его поиски.

Увидев меня, племянничек откровенно растерялся и выпучил глаза. Хотя, глаза он выпучил по несколько иной причине… И нечего на меня так откровенно пялиться, спаситель недоделанный, я твоя тетка, а не фотомодель из «Плейбоя»! Пусть и не родная, но — тетка! Так что давай, подбери челюсть и вспомни, кем ты людям приходишься!

Артемычу явно стало не по себе, равно, как и мне. Он избегал встречаться со мной взглядом и стоял столбом, пока от толпы не отделился странного вида дедок и, кланяясь, не подошел к нему. Нда, я вам скажу… В столь солидном и преклонном возрасте потакать шалостям глупого мальчишки, которого мама наказывала плохо… Если бы не мое собственное позорное положение, я бы точно захихикала. Мало того, что худосочный дедок нарядился набедренную повязку цвета детской радости, так он еще и сделал себе начес на голове, как у ирокеза, и вместо мантии нацепил простыню в мелкий зеленый горошек, а ее углы аккуратным бантиком завязал под подбородком.

Я не знала, то ли плакать, то ли смеяться. Все окружающее казалось настолько нереальным, комичным и… карнавальным, и больше напоминало театральную постановку, чем жизненную ситуацию… И черепа, и взрослые мужики, решившие на старости лет поиграть в индейцев, и сам их идейный вдохновитель… Не встречала я раньше ничего подобного и теперь не могла понять, как правильно на это реагировать.

Меж тем, дедок, отчаянно жестикулируя и поминутно указывая на меня, что-то активно втолковывал моему непутевому племяннику. Тот, нахмурив светлые брови, выслушал местного «шамана», задумчиво взъерошил и без того растрепанную шевелюру и, помедлив, кивнул. Народ, узрев его жест, радостно запрыгал вокруг центрального камня, потрясся факелами. Где-то я такое видела, что-то это мне напоминало…

Я угрюмо посмотрела на шепчущуюся парочку, на скачущих людей и чуть не заматерилась вслух в который раз за день. Что ж такое получается, товарищи, они тут церемонию жертвоприношения проводить собрались со мной в главной роли?! Я — жертвенный козел?! Это… они перегнули палку! Это… они хватили через край! Я… я… я не позволю про царя такие песни петь! Я им покажу жертвоприношение!.. Сами добровольно под нож дядьки-шамана полезут, вот вам Слово павшего воина!

Пока меня тащили к камню, я извивалась и упиралась, как умела, и не сводила грозного взора с виновника своих неприятностей. Ну, давай, посмотри тетке в глаза! Или трусишь, как обычно? Погоди мне, я до тебя доберусь!.. Вот… вот прокляну твоих прихвостней для начала, чтобы под ногами не путались почем зря — и доберусь!..

На камень меня все-таки уложили, для вящей надежности привязав к нему веревками, и начали проводить какой-то ритуал. Артем взобрался на стульчик и, подперев ладонью щеку, принялся наблюдать, а я — сверлила его злобным взглядом. И, поерзав на своем «троне», он не выдержал и мельком глянул на меня. И подмигнул еще, негодник! Конечно, ему весело! А как же! Поиздеваться над надоедливой теткой — кому же не смешно будет?! Я бы тоже повеселилась, поменяйся мы местами! Только… только вот мне ни капельки не смешно… А, может, я просто шуток не понимаю и никто меня в итоге резать не собирается?

Я покосилась на «индейцев». Эти ненормальные, шепча молитвы своим неведомым богам, по очереди подходили к кадке, доставали оттуда пригоршню золы и вырисовывали на собственных физиономиях странные узоры. И, когда вымазались все, включая «спасителя», которому исполняющий обязанности шамана приволок в ладонях золу, в кадке зажгли огонь и начались дикие пляски. Нет, еще ни в одной деревне мне подобные сумасшедшие не встречались… Артемыч ли их испортил, или они всегда такими были?.. История знает, но, по своему обыкновению, молчит.

Нда.

Наплясавшись, люди сгрудились вокруг кадки, не обращая на меня никакого внимания. Вперед снова выступил «шаман». Бросив в огонь некий порошок, он пробубнил себе под очередную молитву, красноречиво указал на меня, красноречиво поднял глаза к небу… И ярко-красное пламя, видимо, под влиянием порошка, пышным букетом искр взвилось к темным небесам, словно долгожданное знамение. И возбужденно завопила толпа. И неуверенно приподнялся на своем стульчике, заметно побледнев, Артем. И торжественно снял с шеи жертвенный нож «шаман», подвигаясь ко мне.

Что, доигрался в богов и жрецов, маленький засра… э-э-э… простите… негодник?! Племянничек с несчастным видом уставился на меня, и по слабому шевелению его дрожащих губ я не без труда разобрала: "Кась, прости…". Того гляди, разревется, бедолага… А нечего народу лапшу на уши вешать о том, что если должным образом умертвить угодного высшему божеству человека, тот вселится в освободившееся тело, разгонит вредных супостатов и всех спасет! Доигрался?

Напрягшись, я подергала веревки, пытаясь освободиться, но — без толку. Привязали меня на совесть, аж рук и ног почти не чувствую, так они онемели… О, черт. Я не собираюсь отдавать свое тело какому-то мифическому богу, оно мне самой необходимо! Мне и Райлит. И не собираюсь терять эту ночь, любуясь дикими плясками свихнувшегося народа! И Артемыча в их вредной компании оставлять — тоже не собираюсь. А собираюсь я… а собираюсь… Да, пусть голоса у меня фактически нет, но сущность-то — никуда не пропала. И прикол ли это или нет — мне безразлично. Я все равно шуток никогда не понимала — ни злых, ни добрых, и терпеть их не могла. И шутники от меня всегда получали по заслугам, и эти — исключением не станут.

Пока я извивалась, пытаясь дотянуться до амулета Ядвиги, народ, с кровожадным выражением на перепачканных физиономиях, рассредоточился вокруг меня и выжидательно уставился на «шамана». А тот, нерешительно помявшись, бочком-бочком подобрался ко мне и растеряно повертел в руках нож. Ага, так мы убивать не умеем? Мы кровь лишний раз пустить боимся? Что ж, бойтесь, бойтесь, а я пока… а я…

Я умудрилась прихватить зубами веревку амулета и принялась ожесточенно ее жевать. А я пока избавлюсь от ненужной иллюзии. Спору нет, в пути она мне очень помогла, иначе никто добровольно павшему воину бы не помог… Но сейчас — не до нежностей. Мне надо как можно скорее отсюда убраться и разыскать колдуна. Если я правильно понимаю рисунок звезд, вот-вот наступит полночь, а время летит с какой-то катастрофической скоростью, и — пока не на пользу мне, увы и ах… Я с силой рванула шнурок. Тот, не выдержав, порвался, и амулет с тихим шорохом скатился на землю, скрывшись в траве.

Ну вот, вроде и все… Да нет, не вроде, а все. Засим — историю с жертвоприношением можно смело назвать оконечной. Потому как узрев мою истинную сущность, первым позорно сбежал, расталкивая народ локтями, «шаман», уронив нож, а остальные — не задумываясь, ретировались следом, утащив за собой и упиравшегося Артема. Я же — так и осталась лежать, намертво привязанная к камню, любуясь крупными яркими звездами и ясным ночным небом.