Второй контакт (Майк Резник) читать бесплатно онлайн полную версию книги

ГЛАВА 3

— Что случилось? — спросил Магнуссен, когда на следующее утро Беккер вошел в его кабинет. — Мне казалось, ты прошлым вечером собирался зайти ко мне выпить.

— Проблемы, — пробормотал Беккер, плюхаясь на свободное кресло.

— Женщины?

— Хотел бы я такого счастья.

— Что же тогда?

— Дженнингс, — кратко ответил Беккер. — И мне нужно выпить.

— Сейчас? Еще только десять утра.

— Лучше раньше, чем никогда, — сказал Беккер.

Магнуссен мгновение пристально смотрел на него, потом пожал плечами, подошел к небольшому шкафчику и извлек оттуда бутылку водки.

— Томатный сок или апельсиновый?

— Как хочешь.

— Как ты хочешь.

— Я хочу выпить. А будет выпивка подкрашена или нет, это уже не важно.

— Тогда погоди минутку, — сказал Магнуссен, открывая пакет с томатным соком и смешивая «Кровавую Мэри». — Не могу смотреть, как кто-то с утра пораньше хлещет чистую водку.

Он подошел к Беккеру, отдал ему стакан и вернулся к столу.

— Спасибо, — сказал Беккер, одним глотком осушив стакан. — Никогда бы не подумал, что в один прекрасный день скажу: «Именно в этом я и нуждался» — но, видит Бог, именно в этом я и нуждался!

— Может быть, все же расскажешь мне, в чем дело?

Беккер кивнул.

— Для этого я и пришел.

И снова умолк.

— Ну?

— Ты станешь национальным героем, — сказал Беккер. — Когда завершится этот процесс, кто-нибудь настрочит за тебя твою автобиографию и сделает из нее сериал по видео.

— Весьма польщен, конечно, — саркастически заметил Магнуссен, — но о чем это ты, черт побери, толкуешь?

— Он намерен объявить себя невиновным.

— Шутишь!

— Я что, похож на клоуна?

— Я этому не верю! — объявил Магнуссен.

— Если тебе так трудно поверить в это, ты будешь просто в восторге от его линии защиты, — мрачно сказал Беккер.

— И ты собираешься рассказать мне о ней? — без тени улыбки спросил Магнуссен.

— Почему бы и нет? — отозвался Беккер. — Но прежде чем я сделаю это, хочу сообщить тебе, что вчера я пытался отказаться от дела. Генерал не дал мне сорваться с крючка.

— Неужели у Дженнингса такая слабая защита?

— Настолько слабая, что я полночи провел, дергая за нужные веревочки, чтобы получить новое назначение.

— Полагаю, ничего не вышло?

— Ничего.

— Могу я спросить, на что ты истратил вторую половину ночи?

— Ни на что. Я читал его дневник или как там еще он его называет. — Беккер помолчал. — Тебе останется только сидеть и любоваться тем, как я буду корчить из себя дурака.

— Неужели его подбил на это дьявол? — предположил Магнуссен.

— Дьявол большой и красный, а эти ребята, скорее всего, были маленькие и зеленые.

— Я тебя не понимаю.

— Гринберг и Провост были инопланетянами, и, убивая их, он защищал свой экипаж.

— Инопланетянами? В своих показаниях он ни разу не говорил об этом.

Беккер уставился на него.

— Ты уверен?

— Конечно, уверен.

— Тогда откуда об этом знает генерал?

— Дженнингс под постоянным наблюдением, и охрана, вероятно, сообщила генералу, что он тебе рассказал.

— Ну вот, а теперь Дженнингс горит желанием поведать об этом всему миру.

Магнуссен захихикал.

— Не могу дождаться той минуты, когда ты попытаешься убедить суд, что на «Рузвельт» проникли шпионы с Марса!

— Спасибо за сочувствие, — кисло отозвался Беккер.

— Да я просто не могу удержаться! — Магнуссен уже откровенно хохотал. — Инопланетяне!.. Ты видел медицинские отчеты?

— Само собой.

— Мне смерть как хочется дожить до той минуты, когда ты встанешь в суде и будешь объяснять, откуда у инопланетян взялись отпечатки пальцев Гринберга и Провоста!

— Сам жду не дождусь.

— Господи, чего я только не дал бы, лишь бы заполучить его на перекрестный допрос!

— Сколько дашь? — деловито осведомился Беккер.

— Ты о чем? — растерянно спросил Магнуссен.

— Десять баксов, и он твой. — Беккер протянул руку.

— Ты ведь шутишь? — недоверчиво спросил Магнуссен. — Ты собираешься вызвать его для дачи показаний?

— Скажем так, что я не могу помешать ему сделать это.

— Это слишком хорошо, чтобы быть правдой! Иисусе, Макс, дай мне шесть месяцев, чтобы обустроить собственную практику, и становись моим партнером. Ты это заслужил.

— После этакого фиаско вряд ли я смогу ждать целых шесть месяцев.

— Просто не верится! — продолжал Магнуссен. — Он и в самом деле намерен присягнуть, что думал, будто убивает инопланетян?

— Вот именно, — сказал Беккер. — А теперь, если ты способен на минуту сдержать свое воодушевление, ответь мне на один серьезный вопрос.

— Валяй.

— Что мы можем с этим сделать?

— Что ты имеешь в виду?

— Если он объявит себя невиновным, — сказал Беккер, — все, что остается суду — вынести приговор, обвинительный либо оправдательный. Если они вынесут обвинительный приговор, для него это означает смертную казнь. Мы с тобой оба знаем, что он чокнутый, как Мартовский Заяц [2] — так как же мы спасем его от расстрельного взвода и спрячем его в психушку?

— Это будет нетрудно. Как обвинитель я могу потребовать отсрочки приговора и просить, чтобы ему была предоставлена возможность психиатрического лечения.

— Ты уверен, что у тебя останется достаточно времени? — спросил Беккер. — Суд будет под непрерывным давлением требований казнить его немедленно.

— Чепуха, — махнул рукой Магнуссен. — Как только выйдет наружу его история, все сразу поймут, что он спятил.

— Надеюсь на это, — сказал Беккер. — Пока что я все еще думаю, что мне удастся уговорить его передумать.

— Насчет чего?

— Насчет того, что лучше бы сослаться на невменяемость.

— И как же ты собираешься убедить сумасшедшего в том, что он сумасшедший? — с усмешкой спросил Магнуссен.

— Я постараюсь построить защиту на его невиновности, сообщая ему о каждом своем шаге, и когда он убедится, что над ней в суде только посмеются, возможно, он сам предпочтет лечение и пенсию.

— А если нет?

— Тогда я отправлюсь в суд и попробую убедить тебя, что к нам внедрились инопланетяне, которые как две капли воды похожи на людей.

— Предвкушаю эту минуту.

— Лично я предпочел бы, чтобы мне высверлили все зубы без наркоза.

* * *

К полудню Беккер связался по видеофону с Корнеллом, Стэнфордом и Чикагским университетом. В Корнелле и Стэнфорде считали, что вероятность существования инопланетян, идентичных с людьми, примерно пять миллиардов к одному. В Чикагском университете ему сообщили, что эта вероятность настолько ничтожна, что ее невозможно подсчитать.

Он наскоро перекусил и вернулся в «Бетесду», где затребовал копии результатов вскрытия Гринберга и Провоста.

Департамент судебной медицины продержал его в приемной битый час, после чего переадресовал в отдел связи с общественностью. Там Беккер проторчал еще минут двадцать, после чего его направили в патологоанатомическую лабораторию, где его совсем не ждали, не знали, что с ним делать, и в конце концов направили его к Хуану Мария Греко, высокому, смуглому, аскетического вида штатскому, что отвечал за все проблемы, которые не удавалось уладить на более низком уровне.

— Майор Беккер, не так ли? — осведомился он, когда Беккер вошел в элегантный, роскошно отделанный кабинет.

— Совершенно верно.

— Присаживайтесь, майор, — сказал Греко. — Может быть, моя секретарша принесет вам что-нибудь выпить?

Беккер покачал головой.

— Я потратил уже три часа, пытаясь получить результаты вскрытия Гринберга и Провоста. Просто дайте мне копии, и я уйду.

— Копии результатов вскрытия?

— Вот именно.

— Боюсь, у нас здесь небольшая проблема, — сказал Греко.

— Боюсь, у вас здесь большая проблема, — поправил его Беккер. — Я обошел весь этот чертов госпиталь, и никто так и не смог сказать мне, у кого эти результаты.

— Дело, собственно, в том, что вскрытия Гринберга и Провоста не проводилось.

— Хотя они были убиты? — спросил Беккер. — Что-то не верится.

— Это в высшей степени незаконно, — согласился Греко. — Но, поскольку было достаточно свидетелей убийства, главный судовой врач корабля счел вскрытие ненужным.

— Разве это не нарушение инструкций?

Греко пожал плечами и натянуто усмехнулся.

— Майор, у нас не существует инструкций касательно убийства на борту космического корабля.

— Да ладно вам, — раздраженно бросил Беккер. — В армии существуют инструкции на все случаи жизни.

— Боюсь, что не на все, — сказал Греко. — Почему вас так интересуют результаты вскрытия, майор?

— Я адвокат. Мой клиент — капитан Уилбур Дженнингс, и его защита в значительной мере опирается на результаты вскрытия этих двоих.

— В самом деле? — отозвался Греко, и на лице его вдруг появился неподдельный интерес. — Отчего бы это?

— Приходите на суд и узнаете, — ответил Беккер. — Между тем для нас важно, чтобы тела убитых были обследованы квалифицированным врачом. — Он помолчал. — У вас есть причина отказать нам в проведении вскрытия сейчас, если я получу судебный ордер на эксгумацию тел?

— Причина есть, — сказал Греко, — и еще какая. Их выбросили в космос.

— Почему?

— Вот это как раз по инструкции, майор. На корабле нет места, которое можно было бы использовать в качестве морга.

— Значит, вы говорите, что произошло убийство, — вернее, два убийства, — а трупы жертв не только не вскрывали, но немедленно от них избавились?

— В ваших устах это походит на какой-то мрачный заговор, — заметил Греко. — Правда же состоит в том, что двое членов экипажа были хладнокровно убиты на глазах у нескольких свидетелей, судовой врач провел их внешний осмотр — включающий, как я полагаю, снятие отпечатков пальцев и измерение веса на момент смерти, — после чего тела выбросили в космос согласно инструкциям.

— И главный судовой врач не подвергся никаким взысканиям?

— В его послужном списке нет никаких оснований для подобного взыскания. Но раз уж вы обратили на это мое внимание, я рассмотрю возможность вынести ему порицание за то, что он не провел полного вскрытия двоих погибших членов экипажа.

— У меня нет слов, чтобы выразить вам мою сердечную благодарность, — раздраженно заметил Беккер.

— Мне очень жаль, майор, но, прошу вас, не путайте того, кто сообщает вам дурные вести, с тем, кто в них повинен. Я всего лишь сообщил вам то, что знаю. — Он помолчал. — Хотите получить копию отпечатков пальцев и посмертного взвешивания?

— У меня они уже есть.

— Тогда о чем еще нам говорить?

Не в силах найти подходящего ответа, Беккер попросту ожег его гневным взглядом и вышел из кабинета. Хорошо еще, думал он, что я попросту стараюсь продемонстрировать Дженнингсу, как безнадежна его линия защиты; вздумай я и впрямь разрабатывать план его защиты, исходя из его фантазий и предположений, я бы стал таким же чокнутым, как он сам.

* * *

— В дальнейшем это можно обернуть в нашу пользу, — заключил Беккер, изложив свой разговор с Хуаном Мария Греко.

— Но как можно обернуть в нашу пользу тот факт, что тела выбросили в космос? — с сомнением спросил Дженнингс.

— Потому что теперь они не могут быть использованы как улика против вас, — пояснил Беккер. Он сидел на краю кровати Дженнингса, а бывший капитан «Рузвельта» стоял, прислонившись к стерильно-белой стене.

— Их тела так или иначе не могли быть уликой против меня, — терпеливо сказал Дженнингс. — Я же говорил вам: любое тщательное обследование должно было показать, что они инопланетяне.

— Сэр, я помню, что вы мне говорили, — сказал Беккер. — Но если вы ошиблись, результаты вскрытия были бы вашим смертным приговором. Теперь у нас есть ваше слово против слова Джиллетта. Если я сумею сломать его, выставить его некомпетентным, заставить его потерять самообладание — у вас будет шанс. Маленький, — добавил он, — но шанс.

— Джиллетта нельзя назвать некомпетентным, — твердо сказал Дженнингс. — Он в высшей степени компетентен. Он один из них, и, когда он увидел, что я сделал, он понял, что должен избавиться от тел прежде, чем их подвергнут тщательному обследованию. Он не мог рисковать тем, что другой врач будет заглядывать ему через плечо, когда он будет проводить вскрытие.

— Послушайте, — сказал Беккер, стараясь, чтобы голос не выдал его раздражения, — даже если Джиллетт — инопланетянин, требовать от него признания в этом — это уже чересчур. Но он нарушил инструкции, не произведя вскрытия. Хорошо, если бы я мог показать, что он настолько не справлялся со своими прочими обязанностями, что вы заподозрили его.

— Но вначале я заподозрил только Гринберга и Провоста.

— Знаю, знаю — но они мертвы, а он жив. Он — самое слабое звено в цепочке обвинения. Кроме того, он — единственное звено, по которому мы можем нанести удар. — Беккер вынул миниатюрный магнитофон. — Расскажите мне о нем все, что сможете.

— С чего мне начать? — спросил Дженнингс.

— С чего хотите.

— Его имя — Фрэнклин Джиллетт; он около шести футов и двух дюймов ростом и…

— Это я смогу найти и в его личном деле, — перебил Беккер. — Какой он в жизни? Что его интересует? Что раздражает? Что он думает об армии? Много ли он пьет? С кем он дружил на «Рузвельте»?

— Он всегда держался особняком, — ответил Дженнингс. — С экипажем из двух с лишним сотен человек, работающих в невесомости, у нас в лазарете всегда было как минимум полдюжины больных. Ел он, как правило, там же, в лазарете.

— А когда он выходил из лазарета — с кем он проводил свободное время?

Дженнингс беспомощно пожал плечами.

— Не знаю.

— Почему? — напористо спросил Беккер. — Вы же думали, что он инопланетянин, верно?

— Я подумал это только тогда, когда он осмотрел тела и не сообщил, что они — инопланетяне, — ответил Дженнингс.

— Он обычно очень сдержан?

— Не помню.

Беккер нахмурился.

— Мы зашли в тупик. Попробуем другой путь. Он осматривал команду еженедельно, так?

— Так.

— Потому что они работали в невесомости во время длительного полета?

— Верно.

— Хорошо. Кто осматривал его?

— Не знаю.

— Кто-то должен был его осматривать, — не отступал Беккер. — Если у вас в команде было столько больных, вам ни к чему был бы больной врач.

— На «Рузвельте» были и другие врачи, — сказал Дженнингс. — Джиллетта, несомненно, осматривал один из них.

— Сколько врачей?

— Двое.

— Тогда почему вы решили, что инопланетянин — именно он?

— Потому что именно он осматривал тела.

— Он когда-нибудь спорил с другими врачами? — спросил Беккер.

— Понятия не имею.

— Он женат? У него есть семья?

— Кажется, он как-то говорил мне, что он вдовец и детей у него нет.

— Он когда-нибудь говорил о своих родственниках?

— Я же вам уже сказал — у него не было родственников.

— Я имею в виду братьев, сестер или родителей.

— Нет. Когда бы мы ни разговаривали, речь шла исключительно о корабельных делах.

— Вы когда-нибудь обсуждали с ним именно Гринберга или Провоста?

— Нет.

— Почему же? Если вы подозревали, что они инопланетяне, разве не стоило проконсультироваться в первую очередь именно с главным судовым врачом?

— Это были только подозрения. Они прозвучали бы нелепо, если бы я заговорил о них вслух.

— Вы когда-нибудь заходили в лазарет, чтобы взглянуть на их медицинские карты — просто любопытства ради?

— Мне это было ни к чему. Все сведения о здоровье экипажа хранятся в бортовом компьютере.

— И вы как капитан «Рузвельта» имели к ним доступ. — Беккер помолчал. — Вы подозревали, что эти двое — инопланетяне. Почему вы не проверили их медицинские данные?

— Я считал, что если бы у них были какие-то отклонения, мне бы доложили об этом, — сказал Дженнингс. — Разумеется, это было до того, как я понял, что Джиллетт — один из них.

— Хорошо. Вы убили двоих членов экипажа и пытались арестовать Джиллетта. Почему вы не заглянули в медицинские карты, хотя бы для того, чтобы оправдать перед самим собой свои действия?

— Я и заглянул — перед тем, как передать командование помощнику.

— И что же?

— А чего вы ожидали? — огрызнулся Дженнингс. — Я же говорю вам, что он — один из них.

— Другими словами, по медицинским картам они были стопроцентно нормальными людьми?

— Он фальсифицировал карты.

— Гринберга и Провоста осматривали другие врачи?

— Насколько я знаю — нет.

— Отлично. Когда начнется суд, я прежде всего постараюсь выставить Джиллетта более чокнутым, чем Магнуссен постарается выставить вас.

— Благодарю, — хмуро буркнул Дженнингс.

— Если вы хотите, чтобы я врал вам — только скажите, — отозвался Беккер.

— Извините, — сказал Дженнингс. — Я понимаю, вы делаете все, чтобы помочь мне. Но я не выиграю дело, если вы представите Джиллетта сумасшедшим. Я выиграю его, только доказав суду, что мои действия были правомерны в данных обстоятельствах.

— Но вы же не возражаете против того, чтобы я дискредитировал свидетелей обвинения?

— Вовсе нет. Но в конечном счете все будет зависеть от того, что я скажу в свою защиту.

— Я читал ваш блокнот, и, честно говоря, эти записи никого не смогут убедить. Это сплошные предположения, подозрения и заключения — там нет ни одного доказательства.

— Мне очень жаль, что вы мне не верите, — искренне проговорил Дженнингс.

— Моя работа — защищать вас, а не верить вам, — ответил Беккер. — Что означает, что моим следующим шагом будет взятие показаний у Джиллетта. Полагаю, вы не знаете, где он живет?

— Где-то на западе, — ответил Дженнингс. — То ли в Вайоминге, то ли в Колорадо — примерно в тех краях.

— Что ж, будем надеяться, что он еще не успел получить новое назначение. Может быть, мне удастся застать его дома и поговорить с ним по видеофону. Если разговор выйдет многообещающим, я отправлю ему повестку.

— Он никак не мог получить новое назначение, — сказал Дженнингс. — Когда экипажи возвращаются из глубокого космоса, они, как правило, в течение полугода работают на Земле. Это нужно, чтобы организм заново привык к гравитации, и к тому же на этом настаивает департамент психологии.

— Отлично, — сказал Беккер, поднимаясь на ноги и выключая магнитофон. — Я увижусь с вами после того, как поговорю с Джиллеттом, и дам вам знать о результатах.

Он направился к двери, подождал, пока она отъедет в стену, и пошел вслед за вооруженным охранником к лифту.

* * *

Беккер заподозрил неладное, когда вызвал справочную и узнал, что видеофон Джиллетта отключен. Минут пять он без успеха пытался обнаружить его через видеофонную компанию, потом включил компьютер и вошел в служебные списки космической программы.

ПОЖАЛУЙСТА, СООБЩИТЕ НАСТОЯЩЕЕ МЕСТОПРЕБЫВАНИЕ ФРЭНКЛИНА ДЖИЛЛЕТТА, БЫВШЕГО ГЛАВНОГО СУДОВОГО ВРАЧА КОСМИЧЕСКОГО КОРАБЛЯ «ТЕОДОР РУЗВЕЛЬТ».

Компьютер почти минуту гудел и урчал, затем на экране вспыхнул ответ:

ДЖИЛЛЕТТ, ФРЭНКЛИН УИЛЬЯМ, Д.М., ГЛАВНЫЙ СУДОВОЙ ВРАЧ КОСМИЧЕСКОГО КОРАБЛЯ «МАРТИН ЛЮТЕР КИНГ». СРОК ЗАДАНИЯ — ДО 22 ИЮНЯ 2066 ГОДА.

Мгновение Беккер бессильно пялился на строчки, затем задал следующий вопрос:

СКОЛЬКО ДНЕЙ ПРОВЕЛ ФРЭНКЛИН УИЛЬЯМ ДЖИЛЛЕТТ НА ЗЕМЛЕ, ПРЕЖДЕ ЧЕМ БЫЛ ПЕРЕВЕДЕН С «РУЗВЕЛЬТА» НА «КИНГ»?

На сей раз компьютер ответил гораздо быстрее:

ОДИННАДЦАТЬ ДНЕЙ.

Беккер вновь застучал по клавишам:

РАЗВЕ НОВОЕ НАЗНАЧЕНИЕ МЕНЕЕ ЧЕМ ЧЕРЕЗ ПОЛГОДА НЕ ЯВЛЯЕТСЯ НАРУШЕНИЕМ ОБЫЧНОЙ ПРОЦЕДУРЫ?

Компьютер мгновенно выплюнул ответ:

У МЕНЯ НЕТ ДОСТАТОЧНЫХ ДАННЫХ, ЧТОБЫ ОТВЕТИТЬ НА ЭТОТ ВОПРОС.

Беккер набрал следующий вопрос: