Вселенец или счастливый случай

Глава вторая.

Володя очнулся лежащим в кузове куда-то мчащейся грузовой машины. Около него находился лейтенант, возглавлявший команду саперов, и санинструктор, приданный их отделению. Левая рука была перебинтована и тупая дергающая боль в раненой кисти отдавалась в локтевом суставе.

— Очнулся! Как самочувствие? Скоро будем в госпитале, — сказал лейтенант.

Володя смотрел на него и не верил своим глазам: видели оба глаза! Машина остановилась, и Володю на каталке увезли в приемный покой. Там раздели и срочно доставили в операционную.

Через два часа отвезли в реанимацию, где он и пришел в себя.

Володя смотрел на пожилую медсестру, ставящую ему капельницы. Смотрел ОБОИМИ глазами! Он поочередно закрывал глаза, и все равно прекрасно видел.

— Что подмигиваешь?

— Проверяю, видят ли глаза. Взрыв был рядом со мной. Что у меня с рукой?

— Операция прошла успешно! Удалось сохранить кисть с четырьмя пальцами. Мизинец оторвало при взрыве и немного покалечило сухожилия в ладони. Может быть, не все пальцы будут работать. Но врачи сделали все возможное! Отдыхай! Тебе вредно шевелиться и нервничать. Организм молодой, скоро все заживет! — ответила медсестра, переходя к другому больному.

На следующий день Володю перевели в общую палату.

«Это что же получается: во время операции в клинике доктора Восса мое сознание перенеслось в меня самого в момент перед взрывом! И я, ожидая взрыв, сумел своими действиями значительно ослабить его воздействие на мою голову, отделавшись только легким сотрясением головного мозга. Да еще и травма руки теперь намного меньше, чем была раньше! Потерял всего один мизинец, ну и форма кисти практически не изменилась. С пальцами — разберемся. Гимнастика, физиотерапия кисти. Будем надеяться на лучшее. Теперь никто не будет называть меня „Клешней“! — думал Володя, лежа в палате госпиталя. — Интересно, что случилось со мной, оставшимся в клинике доктора Восса? Как там мама?»

Находясь в госпитале, Володя постоянно обдумывал все с ним происшедшее, пытаясь понять, как получилось, что он перенесся из 2008 года назад в 1991-й.

«Хорошо, что у меня хватило сообразительности не начать рассказывать врачам о жизни, которую я уже один раз прожил. Иначе мне не миновать психушки, и домой я отправился бы значительно позже».

Вспоминая свою прошлую жизнь, он понял, что полностью сохранил все знания, полученные в той жизни.

«Я прекрасно помню, как составлять бухгалтерский баланс и заполнять налоговые декларации, все изученные мною в финансовом институте дисциплины, все свои операции на фондовом рынке, котировки акций и иностранной валюты практически по дням прошедших лет. Хорошо бы они и в этой действительности сохранились такими же!

Проверка слуховой и зрительной памяти показывает, что и эти навыки остались при мне. Та же самая феноменальная память. Я даже помню в деталях происшествие со мной на автовокзале в Питере 28 декабря 1992 года! То есть, уже через полтора года. Интересно знать, если я буду ехать в том же самом автобусе, все в точности повторится?

И куда я тогда попал? В свой или параллельный мир, очень похожий на мой? Будет ли в нем все повторяться, как было в том, моем мире, или отличия будут нарастать с годами? К сожалению, пока не знаю, как проверить наличие у меня интуиции. Но пока никаких нехороших предчувствий у меня нет. Доберусь домой, там и подумаю, что теперь мне делать, как использовать знание будущего.

Надо ли теперь мне поступать в финансовый институт? Ведь все знания, полученные там, остались при мне. Или „без бумажки, то бишь диплома бухгалтера, ты букашка, а с бумажкой — человек!“ Все это надо тщательно продумать, чтобы не совершать тех ошибок, что я допустил в прошлом.

И еще одно, надо скорее отсюда уматывать и как можно меньше открывать рот. Вольно-невольно, но я могу выдать себя моим сослуживцам, знающим все мои привычки, словечки, интеллектуальный уровень. Сохранив память о будущем, я сильно отличаюсь от себя теперешнего».

Всего в госпитале Володя провел три недели. Там же состоялась врачебная комиссия, на которой его комиссовали по ранению и даже дали третью группу инвалидности, правда только на один год.

Через день, заехав на пару часов в свою часть попрощаться с друзьями и забрать вещи, он отправился на поезде домой в Новгород. Шел июнь 1991 года.

Вернувшись домой, Володя сразу же сходил в военкомат, где предъявил справку о комиссовании с военной службы по ранению и инвалидности и написал заявление о назначении пособия на время действия справки об инвалидности. Это посоветовали ему сделать знающие люди, на своей шкуре испытавшие «душевность» власти к инвалидам, комиссованным из армии. На пособие можно было рассчитывать не ранее, как через три месяца после подачи заявления, да и величина его была настолько мала, что и называть стыдно.

Мать была рада видеть сына, хоть и не совсем здорового, но живого. В честь его возвращения она хотела собрать его друзей и хороших знакомых, посидеть за столом, послушать его рассказы об армии, однако средств хватило только на то, чтобы пригласить в гости тетку из Ленинграда и деда с бабкой, проживающих в Зеленогорске. Зарплату она не получала уже полгода, все накопления закончились и надо было решать, как жить дальше.

На семейном совете решили, что Володе надо идти учиться в институт, причем в такой, где полученная профессия могла прокормить семью, а самому быть полностью независимым от других людей, надеяться только на свои умения, знания и способности.

— Я, конечно, с удовольствием пойду учиться дальше. Но я закончил техникум, и сдать экзамены в институт мне будет очень сложно, тем более что в армии было не до подготовки к экзаменам. Считаю, что мне надо сначала поступить на подготовительные курсы.

— К чему у тебя больше лежит душа? — поинтересовался дед, — куда хочешь поступать?

— Только не в технический ВУЗ! Сейчас многие заводы закрываются, инженеры оказываются на улице. Пример матери — перед глазами. Я бы предпочел гуманитарный институт, чтобы получить свободную профессию, например, переводчика. Сейчас много говорят об открытии границ, создании совместных предприятий. Эта профессия будет востребована в ближайшие годы. А мой диплом техника и диплом переводчика, совместно, будут хорошей гарантией моего трудоустройства.

— А почему бы тебе не пойти работать в ЛОМО? Ведь тебя туда распределили после техникума? — поинтересовалась тетка.

— Когда я добирался домой из армии, я встречался со своими сокурсниками, которые не попали в армию. Так вот: работы на ЛОМО нет, производство сокращается, инженеров и рабочих увольняют. Там меня никто не ждет!

— А на что ты собираешься жить, учась на подготовительном отделении и в институте? На стипендию? Так ее не хватит даже на трамвайные билеты на месяц! Мы тебе помочь не сможем, сами сидим без работы, — добавила тетка.

— Есть несколько вариантов: мать будет продавать шмотки на рынке в Новгороде, которые я буду привозить из Ленинграда не реже раза в две недели, покупая на мелкооптовом рынке. Это позволит ей свести концы с концами. И еще, меня обещали бесплатно устроить на двухмесячные курсы бухгалтеров в летнее время. Сейчас как грибы растут разные фирмы и конторы и эта профессия очень востребована. После их окончания буду подрабатывать, оказывая бухгалтерские услуги. Диплом техникума позволит мне на них поступить, а по окончании получить диплом бухгалтера. Тем более в Ленинграде — там больше людей, различных контор, значит и больше возможностей найти работу. И хоть маленькое, но пособие по ранению, также пополнит мой бюджет. Тем более что учеба на подготовительном отделении для меня будет бесплатной: я демобилизован по ранению, а значит, имею льготы.

— Внучек, да ты все продумал! Приезжай к нам с дедом почаще: всегда поможем, чем можем, накормим, — умилилась бабка.

— Жить можешь у меня, — сказала тетка, — жил четыре года, пока в техникуме учился, поживешь еще. Хоть чем в квартире поможешь,

— Все-таки, где думаешь учиться? — поинтересовалась мать.

— Думаю, надо поступать в педагогический институт на факультет иностранных языков: немецкое или английское отделения. По окончании получу специальность переводчика. Да там и полегче учиться.

— Вот все и решили! — сказал дед. — Где только деньги взять на первую закупку шмоток на мелкооптовом рынке?

— Перед отъездом из части мои сослуживцы собрали мне немного денег, как помощь по ранению. На первую закупку хватит, а уж потом из оборота буду брать.

Володя, прожив дома еще три дня, уехал в Ленинград и сразу стал искать возможность подработать бухгалтером. Этот рынок услуг был совершенно не заполнен, и он быстро нашел себе работу в хорошо знакомой ему среде ларечников. Одновременно поступил на курсы бухгалтеров, куда был принят бесплатно как демобилизованный из армии по ранению.

Он переговорил с директором курсов насчет сдачи экстерном экзаменов, сказав, что бухгалтерским учетом занимался в армии. Женщина очень удивилась, но согласилась провести испытания его знаний. Предложила Володе сделать квартальный баланс небольшого предприятия, на котором сама подрабатывала бухгалтером. Очень удивилась профессионализму и скорости выполненной работы. Собрала комиссию из преподавателей и выдала ему диплом бухгалтера. Одна важная проблема была решена. Теперь — подготовительные курсы.

Взяв с собой все имеющиеся документы, Володя направился в педагогический институт им. Герцена. Было начало июля и в институте было полно абитуриентов, подающих документы в приемную комиссию. Он отыскал приемную комиссию факультета иностранных языков и решил там уточнить некоторые моменты поступления в институт и на подготовительное отделение.

За столом с надписью «Ответственный секретарь» сидел пожилой мужчина и читал какую-то немецкую газету. У стола никого не было. Володя решил говорить с этим человеком на немецком языке, рассчитывая на более внимательное к себе отношение.

— Добрый день! Могу я с Вами посоветоваться? — обратился он к мужчине по-немецки.

Тот оторвался от газеты, вскинул на него глаза и ответил также по-немецки:

— Конечно! Для того я здесь и нахожусь! Что Вас интересует?

— Я только что вернулся из армии — был комиссован по ранению, и хотел бы уточнить возможность поступления в Ваш институт. Вот мои документы, — Володя подал мужчине папку со своими документами.

Тот открыл ее и бегло просмотрел содержимое.

— Вы окончили техникум в прошлом году. Почему не хотите дальше учиться по своей специальности?

— Думаю, наличие технического и филологического образования позволят мне добиться бóльших успехов в жизни.

— Где Вы научились так хорошо говорить на немецком языке? Да еще совершенно без акцента?

— Моя мать немка. Я с детства изучал немецкий язык. Также я владею и английским языком.

— Этому языку Вас также научила мать? — поинтересовался мужчина по-английски.

— Вы правы. А еще и французскому. Только для него мне требуется дополнительная практика.

— Так что же Вас интересует?

— Мне все советуют поступать на подготовительное отделение, поскольку я окончил техникум и плохо представляю себе материал школьной программы по предметам, сдаваемым на вступительных экзаменах. Тем более, у меня был годичный перерыв на службу в армии. Правда у меня есть льготы: я комиссован по ранению. Поэтому мне достаточно получить не самые высокие оценки: я иду вне конкурса. Надо ли мне терять год на подготовительном отделении или стоит попытаться сразу поступить в институт?

— Я посмотрел, у Вас весьма приличные оценки по общеобразовательным предметам в техникуме. Я бы на Вашем месте записался на месячные подготовительные курсы, начинающие работу с завтрашнего дня, и начал усиленную подготовку к экзаменам. Тем более, что иностранный язык Вам готовить не надо. Думаю, уж тройки-то Вы по остальным предметам сумеете получить. Кстати, на какое языковое отделение Вы хотели бы поступить?

— Поскольку я владею немецким и английским языками, меня больше интересуют скандинавские языки: финский и шведский. Но я ими не владею, так что экзамен по ним не выдержу. Придется поступать на отделение немецкого языка, он мне нравится больше, чем английский.

— На скандинавское отделение сдают по выбору немецкий или английский языки. Но туда прием ограничен: группа очень маленькая, всего десять человек. Однако, Вас это не касается: Вы идете вне конкурса.

— Понятно… Спасибо! Где производится запись на подготовительные курсы?

— Сначала Вы должны сдать документы на поступление в институт, стать абитуриентом, и только потом Вас запишут на подготовительные курсы. Запись производится за соседним столом. — Мужчина вернул Володе папку с документами и пожелал успехов на экзаменах.

Дома Володя открыл выданную в институте памятку для поступающих и программу занятий на подготовительных курсах. Примерно половина времени посвящалась иностранному языку, треть — русскому.

«Не все так страшно! Буду на экзамене сдавать немецкий. Схожу на первое занятие на курсах, узнаю требования по нему для поступающих, и решу, надо ли мне там появляться дальше. А вот русский и история, тут придется впрягаться! Если я худо-бедно сочинение напишу без ошибок, все-таки у меня хорошая грамотность, а за содержание получу тройку, то общая оценка будет не ниже трех. Сдавать русский устный, где столько различных правил, какие я уже не помню — вот где засада! Ладно, буду надеяться на свою память. Это же касается и истории. Где брать учебники — узнаю на курсах, может быть, у кого-нибудь будут лишние. Не покупать же!»

Во второй половине дня Володя посетил мелкооптовый вещевой рынок в Купчино. Надо было посмотреть ассортимент предлагаемых шмоток, цены на них, а заодно попытаться найти работу у оптовиков, желающих воспользоваться его услугами как бухгалтера. И предложить расплачиваться за эти услуги своими товарами. На рынке были, в основном, польские, украинские и молдавские тряпки. Довольно дешевые. Правда, Володя так и не смог определиться с ассортиментом. Первый раз решил закупить всего понемножку, а там спрос покупателей покажет. Договорился с двумя оптовиками о выполнении для них бухгалтерских работ, за которые они рассчитаются своими товарами. Как раз надо было сделать для них баланс за полугодие.

«На это придется потратить два дня. Не стоит демонстрировать им быстроту составления баланса: скажут, раз так быстро, то и оплата будет минимальной. Сроки сдачи баланса еще не подошли, дней десять у меня есть. Договорюсь и возьму первичные документы с собой, дома все сделаю и верну им все через неделю. Правда, они могут потребовать оставить им что-нибудь в залог… На первый раз оставлю паспорт, а уже потом и так верить будут».

Нагружённый бумагами Володя вернулся домой, где сразу засел за работу. Кроме этой, он подрядился сделать квартальные балансы еще для трех ларечников.

В первый день на подготовительных курсах он понял, что ходить на занятия по немецкому языку не стоит: прочитать и перевести простенький текст, потом пересказать его и побеседовать с экзаменатором на общие темы для него не проблема. Изучить правила русского языка для сдачи устного экзамена вполне можно, если посещать все занятия, внимательно слушать и запоминать пояснения преподавателя, а дома еще и заучить учебник. То же самое с историей. Тем более что он договорился с одной девочкой временно взять у нее учебники русского языка, литературы и истории — у нее были лишние экземпляры. Взамен пообещал дать несколько уроков немецкого языка. Прямо после занятий он побывал у Лены дома, забрал учебники и дал первый урок — они составили текст рассказа о достопримечательностях Ленинграда, который мог быть одной из тем беседы на экзамене. Договорились, что через три дня он снова зайдет к ней после занятий, проверит, как она выучила текст, и они подготовят следующий.

Свободного времени совсем не было: подготовка балансов, учеба, перемещения по городу — все отнимало время. Тем более что в следующую субботу на вечернем поезде он собирался съездить в Новгород и отвезти матери первый заказ. Она ему позвонила и продиктовала, что сейчас наиболее востребовано на вещевом рынке. Предварительный список, составленный им самим в корне отличался от материнского.

«Как хорошо, что я не стал сразу покупать шмотки. В среду съезжу на рынок, сдам балансы торгашам-оптовикам и тогда куплю все по списку матери. Мне надо приобрести две большие матерчатые сумки для перевозки шмоток. Я видел такие на рынке.»

В такой суматохе июль пролетел как один день. В августе начались экзамены. В итоге, Володя получил одну пятерку, четверку, остальные — тройки и был принят в институт на скандинавское отделение. Лена тоже успешно сдала экзамены и поступила на отделение немецкого языка. Очень радовалась этому, так как конкурс был пять человек на место. Ей очень помогли занятия с Володей, и она была ему благодарна.

Жизнь потихоньку налаживалась. Каждые две недели Володя ездил в Новгород — отвозил заказы матери, а взамен получал деньги и новые списки. Выручки от продажи вещей хватало на нормальную жизнь матери. Получаемые им деньги за работу бухгалтером шли на обеспечение питанием себя и тетки: он давал ей для этого достаточно денег, также оплачивал коммунальные услуги.

Начались занятия в институте. Володе было легко учиться. Он успевал по всем предметам, но вперед не лез, был хорошистом, чтобы получать стипендию. Усиленно изучал финский и шведский языки и планировал в следующем году поработать гидом: необходима практика в разговором языке. Так прошел год.

После сдачи экзаменов за первый курс Володя уехал в Новгород, где жил несколько дней спокойно отдыхая до июля. Мать была рада его приезду, очень сожалела, что скоро он опять уедет.

Весной через студенческое общество он записался на работу по обслуживанию туристов, указав, что владеет сразу четырьмя иностранными языками. Куратором студентов-гидов от администрации института был тот самый мужчина, с которым Володя беседовал перед поступлением в институт. Им оказался старший преподаватель кафедры английского языка Наумов Илья Маркович. Он сразу узнал Володю при встрече и постоянно способствовал ему в получении работы. За лето, сопровождая экскурсии иностранцев в Петергоф, по Санкт-Петербургу и его окрестностям, Володя неплохо заработал. Этих денег ему хватило, чтобы обновить гардероб и отложить приличную сумму про запас.

Весь год Володя собирал деньги. С учетом галопирующей инфляции сразу же переводил их в валюту, вел подготовку к ваучерной приватизации. Всего к осени 1992 года он имел чуть больше тысячи долларов. Бизнесом на ваучерах было намного выгоднее заниматься, чем торговать шмотками на базаре. К покупке ваучеров он планировал привлечь мать, тетку и бабку. Когда госорганы стали выдавать населению ваучеры, сначала никто их не хотел продавать, но ситуация в стране ухудшалась, заводы закрывались, зарплата задерживалась, сфера услуг не могла вместить всех желающих, места торговцев на базарах были все заняты. Бедность и нищета поселились в домах большинства россиян. И народ стал постепенно продавать ваучеры. Сначала требовал за них 10000 рублей, как было напечатано на приватизационном чеке, но потом цена стала опускаться.

Особенно дешевы ваучеры были в деревнях и поселках.

Скупали ваучеры все, кто мог. Не делал этого только ленивый. Продавцы на базарах, киоскеры союзпечати, частные лица. Скупленные ваучеры продавались крупным спекулянтам по цене в полтора раза превышающей покупную. Крупные спекулянты собирали и продавали большие партии ваучеров на биржах, банкам, предпринимателям, рассчитывающим принять участие в чековой приватизации. Здесь уже цены были не менее, чем в три раза больше первоначальной цены покупки. Чем крупнее продаваемая партия ваучеров, тем больше ее цена.

Такую ситуацию на рынке ваучеров не мог упустить криминал. Часто совершались грабежи скупщиков ваучеров, иногда дело доходило и до смертоубийства. От криминала на рынок поступало не менее 15 процентов всех скупленных ваучеров.

До середины декабря 1992 года на деньги Володи были куплены: бабкой на базаре в Зеленограде 35 ваучеров в среднем по цене 8 долларов, матерью в своей палатке на базаре в Новгороде — 90 штук по 6 долларов, теткой в Питере на базаре 23 ваучера по 10 долларов. Итого 135 ваучеров за 1050 долларов! На бирже этот пакет Володя продал в конце декабря уже за 3300 долларов! Эти деньги Володя планировал пустить в следующем году также на покупку ваучеров.

(Забегая вперед, отмечу, что такие операции проходили несколько раз в течение 1993 года. Итогом этих операций стала кругленькая сумма в 40 тысяч долларов).

Володя честно разделил деньги на четыре части поровну между всеми скупщиками, оставив себе такую же долю, то есть 10000 долларов. Он прекрасно понимал, что ни мать, ни тетка, ни тем более дед с бабкой не истратят эти деньги на себя, а сберегут и отдадут их ему по первому требованию или завещают. Но оценят его поступок, и уважение к нему с их стороны только вырастет.

В конце 1992 года Володя задумал провести операцию «автовокзал».

28 декабря он приобрел билет на автобус Новгород–Санкт-Петербург на рейс в шесть часов вечера. С собой у него была небольшая спортивная сумка, в которой лежал черный полиэтиленовый пакет с двумя книгами, завернутыми в газету. С пакета он тряпкой тщательно стер все следы своих рук и уложил его в свою сумку, надев перчатки. В автобус Володя зашел в начале посадки и сразу прошел в конец автобуса, где занял то же самое место, что и в своей прошлой жизни. Как и тогда, пассажиров было мало: всего двенадцать человек, как он пересчитал перед отправлением. Володя натянул шапку поглубже на глаза и притворился спящим. Автобус выехал со стоянки точно по расписанию.

«Интересно, повторится ли тот случай полностью в деталях или что-то изменится? Пока все идет по старому!»

Остановка в Чудово также прошла по известному сценарию: в автобус вошел новый пассажир, который также прошел в конец автобуса и расположился через проход от Володи около окна. В его руках был черный полиэтиленовый пакет, который он положил на сидение рядом с собой.

Володя всю дорогу и остановку в Чудово «проспал», как было и в прошлый раз. Через приоткрытые глаза он узнал в пассажире того самого мужчину, что ехал в этом автобусе до Питера.

С остановки в Чудово также выехали без задержки. Прошло еще два часа. Последний час пассажир просидел совершенно без движений, привалившись к окну. Глаза у него были закрыты. Автобус въехал в Санкт-Петербург. Минут через двадцать должна быть остановка у метро, там сходило большинство пассажиров. Володя прислушался к себе: интуиция ничего плохого в ближайшем будущем ему не обещала. Он натянул перчатки, открыл сумку и вынул из нее черный пакет. Когда автобус стал притормаживать перед остановкой, встал и быстро подменил пакеты, засунув принадлежащий мужчине в свою сумку. Пока выходили пассажиры, успел пройти за ними вперед, а также закрыть сумку на молнию. И вслед за пассажирами вышел из автобуса. Водитель закрыл дверь, и автобус уехал на автовокзал.

Володя медленно шел по тротуару в сторону метро. Сердце бешено колотилось от избытка адреналина, на душе было неспокойно и как-то мерзко. Вроде бы все понимал, и что это бандит, перевозящий ваучеры заказчику, недаром у него пистолет в кармане, и что бандит мертв, и что ваучеры эти или достанутся водителю автобуса, если он первым заглянет в пакет, или затеряются в дежурке у милиционеров.

«Кстати, что-то пакет очень тяжелый: да ваучеры ли в нем? Надо скорее добраться до дома и там рассмотреть содержимое пакета».

Тетка уже ложилась спать, когда он добрался до квартиры.

— Поешь, я на кухне тебе оставила картошку с жареной рыбой. А я спать лягу: что-то сегодня устала. Завтра расскажешь, как съездил.

— Хорошо, конечно ложись. Да и я скоро лягу, только немного почитаю.

Поужинав, Володя прошел в свою комнату, запер изнутри на крючок дверь и расстегнул сумку. Достал пакет и высыпал его содержимое на газету, расстеленную на столе.

Сверху лежал завернутый в носовой платок пистолет. В газету были завернуты две пачки ваучеров по тысяче штук в каждой.

«Как же так? В пошлый раз пистолет находился в кармане пиджака мертвого мужчины, а теперь — лежит в пакете. Ваучеры — так же упакованы и их количество совпадает с тем, что было ранее. Значит эта реальность — не полное повторение прошлой. Конечно, полного совпадения просто не может быть! Ведь я получил более легкие травмы как головы, так и руки. Учусь не на бухгалтера, а на переводчика, уже начал спекулировать с ваучерами, в конце концов, мне двадцать лет, а мое сознание вмещает знания и умения сорокалетнего человека. То-то мне показалось странным, что при выписке из госпиталя со мной целый час разговаривал военный юрист и объяснял мои права и льготы в связи с полученным ранением! Что-то я не припомню, чтобы так заботились о солдатах в той реальности. То есть, делаю вывод: я оказался в параллельном мире, но очень похожим на тот, в котором жил! Значит, и информация по котировкам акций, иностранной валюты, что намертво вбита в мою голову, может отличаться от реальной для этого мира.»

Он взял в руки пистолет: обыкновенный Макаров, очень потертый. Разрядил его. Достал подходящую по размеру коробку и спрятал в ней пистолет и обойму, предварительно завернув их в тот же носовой платок, а потом и в газетный лист. Затем завернул и саму коробку в газету и перевязал сверток бечевкой крест накрест.

«Пусть пока полежит в нижнем ящике моего письменного стола, заложенный всевозможными деталями и оптическими устройствами, сохранившимися у меня со времен учебы в техникуме. Тетка сюда никогда не полезет».

Пересчитал ваучеры: две тысячи штук.

«Как и планировал, тысячу оставлю для вложения в Газпром, когда начнется его приватизация, а другую — продам, когда цены на ваучеры будут максимальными. Это: 25–30 долларов за штуку. Сейчас за эти деньги можно купить хорошую трехкомнатную квартиру в центре города. Но вот надо ли? Лет через семь–десять в городе будут строиться дома с шикарными квартирами, с встроенными гаражами, большими лоджиями, отличными видами из окон. Помню, я купил себе двухкомнатную квартиру улучшенной планировки в очень хорошем кирпичном доме в районе метро „Площадь Мужества“ в 2000 году всего за двадцать три тысячи долларов! Неужели за пять–семь лет я не скоплю достаточную сумму денег, чтобы обеспечить себя достойным жильем? Впереди 1993 год, когда можно очень хорошо заработать на ваучерах. Этих денег с лихвой хватит для жизни, пока учусь в институте. Да и без дела я сидеть не буду — работа бухгалтера будет очень прилично оплачиваться, да еще и со знанием иностранного языка и знанием зарубежных систем ведения бухгалтерского учета! А работа гидом с иностранцами! Использую я лучше вторую тысячу ваучеров при приватизации наиболее перспективных компаний, занимающихся связью, нефтью, добычей редких металлов. Решено, до начала приватизации серьезных предприятий есть время. Пусть ваучеры полежат, а я еще подумаю, что с ними буду делать. Не горит».