Всё еще люди. Рассказы

«Хлюп-хлюп» — ботинки по декабрьским лужам. Хоть какого-нибудь снежка в этом году еще не было — и не факт, что будет.

Примерно с середины десятых годов здесь, на территории старого аэропорта, производилась активная застройка многоэтажками, говорят, много чего тут было, но уже в сороковые район стал одним из многих пустынных мест Брянска. И в этом упадке виновата не только Большая Череда Пандемий, прошедшаяся волнами по Земле. Больше половины моего участка — опустевшие здания, ну или почти опустевшие — кое-где еще ютятся жильцы.

Один из таких, Петр Земляных, во вторник звонит: я, говорит, вечером часто смотрю в бинокль на окрестности, и тут сегодня вижу — машина. Остановилась недалеко, через два дома. Водитель вытаскивает мешок, а мешок движется, словно в нем живой человек. Вот Земляных и заволновался. Хочет, чтобы проверили. Неймется ему, все видит какие-то «странности». И около того дома, как назло, нет действующих камер. Потом опять звонит: «Кого-то грузят в машину! Вы что сидите? Там, может, уже человека убили!»

Ну что ж, ладно, проверим. Скорее всего, просто чудачества Петра, не жду каких-то больших неприятностей.

Петр — человек с поврежденной химическими стимуляторами и неисправностями нейроимплантатов психикой. Работает из дома — то ли графическим дизайнером, то ли копирайтером, то ли и тем, и другим. Покидать свою норку он не любит. Может, агорафобия? Или не покупает свежие алгоритмы защиты для умной пыли, а ставить крякнутые версии боится, ведь, бывает, ломаный софт криво работает? Истинный «дистанционщик». Ни я, ни кто-либо из моих знакомых никогда не общался с Земляных напрямую, всегда — по телефону или через интернет. Выйти и поговорить напрямую он не захотел и в этот раз. Я не стала настаивать.

ИИ быстро нашел понятых, которые будут дистанционно получать мою сенсорику. Не люблю, когда мне залезают в голову, но что поделать — не искать же редких жителей почти заброшенного квартала. К счастью, здесь нормально ловит сеть. «Дистанционщики» также получают доступ к моим модификациям восприятия, большинство без таких аугментаций могут не увидеть на месте многих следов. Хорошо хоть у понятых нет доступа к моей памяти и мыслям. Чертова работа.

Моя иммунная защита свежая, я обновление скачала в воскресенье. Остается только, как всегда, надеяться, что технически все с пылью в организме нормально, и что с кодом не напортачили.

Электромагнитный замок на двери нужного мне подъезда отключен, так что она не заперта. Неудивительно — во всем этом доме уже давно никто не живет. Почему-то представляю, как Земляных (каким его видела на фотографиях в базе данных) смотрит на меня в свой бинокль.

Анализаторы включены на полную. И да — пусть еле-еле, но чую кровь!

Поднимаюсь.

Запах усиливается по мере приближения к квартире номер пять. Следов обуви так и не заметила. Путь к квартире вообще выглядит на удивление чисто.

Иду потише, мало ли. Одной рукой нащупываю табельное в кобуре.

Подошла к двери в квартиру сбоку, тяну ручку на себя. Знаю по каталогу, что хозяина у квартиры нет, имею право идти без стука. Дверь послушно и — черт подери! — со скрипом открывается.

Никаких «человеческих» шумов.

Выглянув, толкаю внутреннюю дверь. За секунду успеваю проанализировать обстановку — входной коридор чист.

Дополненный слух сообщает: скорее всего, никого нет. Живых, по крайней мере. Не забывая об осторожности и в то же время быстро осматриваю все помещения «двушки». Никого.

Захожу в комнату, где запах крови чувствуется чуть сильнее. Из мебели — столик, пара стульев, один из которых, сломанный, лежит боком на полу и разодранный диван с торчащими изнутри пружинами. Сморщенные остатки обоев с цветочками, надписи на стенах.

Анализирую обстановку. Нашла небольшое пятнышко на диване, вряд ли такое заметишь не-дополненным взглядом. Достаю из кармана мини-дрон для захвата улик, настраиваю на извлечение ДНК. Проба взята, дрон говорит, что кровь человеческая, в отделении можно будет пробить по базе.

Похоже, кто-то использовал для уничтожения улик вещество-чистильщик. Большую часть следов произошедшего стер, но не все.

В отделении после поиска в базе данных оказывается, что найденная кровь — шестидесятипятилетней Алины Прибыльновой.

Будем ее искать, живую или мертвую. Подарочек под конец года, блин.

— Скажите, долго вы искали Алину? — спрашиваю я.

Белозерский, сидящий передо мной рядом с Котельниковой, вздыхает, затем говорит:

— В том-то и дело, что очень недолго. Ее обнаружили живой и здоровой.

— И она отрицала, что бывала в том доме? — Мой вопрос звучит скорее как утверждение — я знаю историю, в общих чертах. Это все для зрителей.

— Да, мол, знать не знаю.

— Ну а потом ИИ нашел ее внешность в базе со снаффом на проверку подлинности.

— Совершенно верно.

Я говорю:

— Поясните, пожалуйста, нашим зрителям, о чем речь.

— Ну, кхм… В наше время, имея нужную технику, можно состряпать видео, которое не отличить от подлинника. А в сети то и дело появляется различный снафф — «синтетический», в основном, где пытки и убийства ненастоящие. Но есть и «натуральный» — такое совершенно точно по части органов внутренних дел. Приходится проверять горы этого, извините, дерьма, и машинам, и людям. Вот мы и нашли Прибыльнову на одном таком видео.

— И тут ответ напрашивался сам собой. — Я пользуюсь случаем, чтобы вклинить свои пять копеек.

— Да, сам собой напрашивался ответ, очень неприятный: мы, оперативно-следственная группа, имеем дело с расхождением. Мария сама выдвинула версию.

— Наверное, мы все примерно в одно и то же время это подумали, просто сказала я первая, — говорит Мария.

— «Одинаковость» событий для всех наблюдателей — это только приближение, как, например, и абсолютное время. Можно говорить лишь об относительности квантовой реальности. Бывают ситуации, когда, скажем, для одного наблюдателя система в таком-то состоянии, а для другого — в ином. Более того, бывает, что третий наблюдатель может получать отголоски «вариантов» реальности первых двух - например, в качестве двух сообщающих разное отчетов о состоянии одной системы. Об этом в физике известно уже давно. Эта относительность реальности часто незаметна только потому, что друг с другом связано сразу множество систем, и на больших масштабах она обычно «сглаживается». Сегодня большинство физиков придерживается различных вариантов реляционной интерпретации, основы которых были предложены в конце двадцатого — начале текущего века. В ней нет разделения на «квантовые» и «классические» системы — все системы являются квантовыми, а наблюдателями могут быть любые квантово-механические системы, независимо от наличия сознания или определенных интеллектуальных способностей. Наблюдением, с этой точки зрения, может считаться любое взаимодействие. Правда, есть некоторые разногласия по поводу того, какой из вариантов интерпретации верен, можно сказать, какая интерпретация интерпретации верна. — Эксперт, профессор Сысоев, усмехается. — К тому же есть еще квантовые байесианцы, или кьюбисты, их гораздо меньше по сравнению со сторонниками реляционной интерпретации — они считают наблюдателями только агентов, способных строить предположения о том, что их ждет в будущем. Работу не являющихся такого рода агентами частей, скажем, квантового компьютера, они объясняют тем, что эти части в конечном итоге являются продолжениями агентов. Мне лично квантовое байесианство всегда казалось притянутым за уши, необоснованно наделяющим агентов особой ролью в квантовой физике, при том, что среди кьюбистов нет согласия, каковы требования для признания системы агентом. При этом интерпретация недостаточно развивает идею квантового релятивизма. Но, по крайней мере, кьюбисты хоть в какой-то форме признают относительность в квантовой механике. Именно это признание относительности, или «наблюдатель-зависимости», помогло нам в постройке термоядерных реакторов нового типа, в них используются так называемые реляционные эффекты. За счет них для множества наблюдателей повышается эффективность туннелирования, уменьшается необходимый порог температуры плазмы. И даже такой эффект кьюбисты пытаются обосновать все тем же взглядом на части реактора как продолжения агентов, «протезы», можно сказать. — Сысоев прервыет речь, берет стакан с водой со стола справа от него, делает пару глотков, ставит обратно на место. Продолжает: — Возвращаясь к особенностям реакторов с реляционными эффектами — важно правильно экранировать нужные элементы, иначе больше положенного разойдутся причинно-следственные цепочки, создавая далеко за пределами электростанции те самые значительные расхождения реальности. О возможности их в таких масштабах и формах физики лет шестьдесят назад и не предполагали. К сожалению, проблеме уделяют слишком мало внимания — в том числе из-за дороговизны качественного экранирования. Вот так и может получаться, что кто-то что-то совершил при свидетелях, а когда нашли подозреваемого, оказывается, что у него железное алиби. Так «микро» создает сосуществующие варианты в макромасштабах. «Микро» и «макро» вообще — крайне условное разграничение, ведь везде работают одни и те же законы квантовой механики. — Сысоев снова отпивает из стакана. Наверняка эта мини-лекция была заранее заготовлена и записана в мнемоаугментации. Хоть она и вышла несколько корявой, сойдет.

— И как долго могут чувствоваться появившиеся в результате работы реакторов «макрорасхождения», о которых вы говорили? — задаю я вопрос.

— В таких случаях последствия могут еще долго аукаться, а могут и нет — это сложно предугадать. Когда как. Такая возможная опасность квантовой неразберихи часто вызывает протесты общественности по поводу реляционных электростанций, но более эффективного источника энергии у нас пока нет.

— Расхождения, с которыми мы имеем дело, весьма значительные…

— Да, но с такими установками возможны и куда большие. Общее в так называемых расхождениях — наличие двух и более различных прошлых и возможность столкновения последствий разных прошлых в будущем каких-то наблюдателей. При работе реакторов расхождения то и дело вызываются намеренно. И, наверное, вы слышали, что есть системы, в которых маленькие изменения условий могут вызывать большие последствия? Про взмах крыльев бабочки и торнадо неделей спустя? Вот таким образом вроде бы незначительные каузальные прорывы, бывает, и дают «торнадо». Различная при разных наблюдениях макро-реальность там, где этого по-хорошему быть не должно.

Я обо всех этих квантовых фокусах-покусах на поверхностном уровне знаю и без объяснений Сысоева, но надо спрашивать и слушать, записывая — о расхождениях много слышали, но часто мало понимают. Позже в редактор-спейсе мы сделаем даже и ещё более простую версию. Зачастую объяснение на пальцах, пусть и с упрощениями, оказывается занятием неожиданно сложным. Всего же версий по уровню доступности планируется пять.

Я спрашиваю Сысоева:

— А где гарантии, что проблема с экранированием именно брянского реактора?

— Просто это, с учётом известных особенностей, включая локализацию, наиболее вероятно. Но, конечно, необходима проверка.

— Насчёт локализации: бабочки могут вызывать торнадо и на другой стороне Земли.

— Да, но в нашем случае «бабочка взмахнула крыльями» скорее где-то поближе. У меня есть пакет теоретически-модельных материалов. Там все: история науки, формулы, общее объяснение «расхождений», разбор нашего конкретного случая… Вам скинуть?

— Да.

В аугментированной реальности я, глядя на него, запускаю распознавание персон, оно находит «Михаила Сысоева». Кидаю запрос на чат в мессенджере, Сысоев его принимает и кидает ссылку. Начинаю скачивать — там около трех с половиной гигабайт. Очень пригодится для сложных уровней, особенно для пятого — пусть нёрды порадуются.

— Можно будет консультироваться с Вами при подготовке материалов?

— Конечно. — Мне предстоит поработать, подключив к себе ИИ, иначе даже с помощью Сысоева я в базовой конфигурации не осилю составление вариантов материала уже начиная с четвертого уровня, «продвинутого научпопа». К сожалению, моих собственных знаний и умений не хватает, а сроки подгоняют. Даже моя, без интеллектуальных дополнений, совместная работа с физиком заняла бы слишком много времени.

— Большинство наших боится, одни мы это все широко озвучиваем, — раздраженно произносит Белозерский.

— Вскоре нас потянули на ковер к нашим непосредственным начальникам. И мне, и Виталию, — Котельникова кидает взгляд на Белозерского, — говорили: помалкивайте об этой истории, это все тянется высоко, и городу, и области нужно, чтобы реактор работал. Они там уже по-тихому ищут проблему каузального экранирования, из-за которой расход пошел. Кстати, отдел Превентивных Действий с нами беседовать на эту тему отказался. Причем довольно грубо: «Что вы к нам прицепились? Перестаньте звонить».

— Я, — говорит Белозерский, — все-таки немного узнал, что превентивщики стали делать. Через знакомых. Там ведь как: бывают случаи, когда известно, что с большой долей вероятности кто-то хочет или даже в качестве квантового «двойника» уже совершил преступление. Значит, надо поработать с ним, чтобы подобное больше не происходило. Нашли с помощью изучения следов в сети и по внешнему виду машины одного парня, сдающего в аренду мощности серверной фермы. Не буду говорить имя, назову его Н. Тот сразу признается: да, сгенерировал снафф, никого не калечил и не убивал, а образ легально купил у пенсионерки. Машина у парня точно такая, какую видел Земляных — серебристая «Тойота». Никаких следов крови. Н. даже показал нам файлы с разных стадий работы над псевдоснаффом. Прогнали через тесты, в том числе через нейронку — по обобщенным результатам допроса вероятность около семидесяти процентов, что не врет.

— А почему только семидесяти? Вроде бы техника распознавания лжи сейчас обычно более точные ответы дает.

— А это потому, что Н., как он в конце концов признался после всех проверок, — «и наверняка давления» — думаю я, — поначалу серьезно думал, не сделать ли ему «натуральный» снафф и был весьма взбудоражен этой мыслью. Но он, ну то есть эта квантовая версия, все-таки остановился на «синтетике». К счастью. Что там дальше превентивщики с ним делали — не знаю.

Специальные меры в отношении кого-то из-за поведения квантового «двойника» или зафиксированных нейросетью «опасных тенденций» в поведении — этически «серое» пространство. Я решаюсь отойти от основной обсуждаемой темы и спросить Котельникову и Белозерского:

— А как вы думаете, Мария, Виталий, работа Превентивного отдела — по-вашему это правильно?

Сначала высказывает свое мнение Котельникова:

— Я думаю, это должно применяться только в исключительных случаях.

— Как насчет этого?

— Наверное все-таки да. Речь о потенциальном жестоком убийстве.

— А вы, Виталий?

— Я за превентивку в разумных пределах. В данном случае, судя по тому, что мне известно об Н. — наверное, стоило провести. — Я уже практически слышу множество гневных голосов противников отдела Превентивных Действий. Если, конечно, этот фрагмент интервью не вырезать.

— Что могут означать для области если не закрытие, то даже кратковременные работы на реакторе?

— Когда в городе, являющемся центром области, запускают реляционный термоядерный реактор, как в Брянске полтора года назад, это всегда ставит его, город, да и область, на ступень выше. В нашем случае — надежда для полувымершего региона, который до этого уже пятнадцать лет держится почти что полностью на обеспечении транзита пассажиров и грузов. Конечно, понятно, почему администрация так не хочет терять реактор даже на пару недель. Ну и разговоры о неполадках бьют по репутации. А в обстановке бешеной, жестокой конкуренции регионов, когда мало финансирования из центра, это не так уж просто. — говорит Сысоев.

— Но если причина в брянской станции, ремонтировать надо? — Я произношу почти утвердительно.

— Конечно! Проблема тут во многом в том, какие у нас общественные институты. Бизнес и государство больше заботят финансовые проблемы, нежели непосредственно человеческие. Хотя на самом деле расхождения способны легко мешать и тем, кто у власти и при деньгах, уже неоднократно были случаи. Я часто думаю о том, насколько это страшно и опасно — больше одного варианта бытовой, вне допустимых зон, макро-реальности. Это может привести к проблемам и для бизнеса, и для законодательной, и для исполнительной, и, конечно, для судебной ветвей власти, и вообще бытовые проблемы для кого бы то ни было.

— Министерство энергетики заявило, что будет проведена проверка.

— Ну, — говорит мой собеседник, — уж хотелось бы, чтобы проверили как надо. Чтобы стало ясно — от них это пошло или нет. Каждое такое событие — вызов привычному человеческому существованию. Уже зафиксировано ещё несколько макрорасхождений в регионе. Мы имеем дело с чрезвычайной ситуацией. А противники макрореляционных установок нашли новый прецедент, который могут использовать в своих целях.

— Только мы с Марией не успокоились, как нам советовали. В такой ситуации надо, чтоб люди знали. И мы стали в сеть выкладывать информацию по делу. И сразу угрозы пошли. Конечно, ведь реактор — это курочка, несущая золотые яйца. А в один день мне звонят и говорят: «Ну все, Виталий, считай, что ты уже труп, если не прекратишь свои игры». ID не определен, речь синтезированная.

— Прямо так?

— Прямо так.

— И вы, Виталий, и вы тоже, Мария, боитесь за себя?

— Уже не так сильно, — отвечает Белозерский. — Ведь пошла большая проверка и шумиха, мы своего добились.

— Мне страшным кажется больше другое, — говорит Котельникова — Неизвестно, что будет с реальностью дальше. Возможно, нас ждут еще бо́льшие неприятности.