Время Надежды (СИ)

38

Но, ко всеобщему разочарованию, карета проезжает мимо. Ее окна так и остаются прикрытыми шелковыми занавесками. Похоже, Его Высочеству Ампелиусу Виэктрису Гобнэте Первому наплевать, что мы собрались здесь почтить его честь.

- И это все, что ли?! - Вырывается у меня.

Йерген провожает хмурым взглядом процессию. За каретой плетутся представители встречающей знати. Некоторые из них то ли спят, то ли лишились чувств, - не представляю, что там с ними за воротами сделали… Впрочем, мастер Ватабэ суетится по-прежнему, а наместников наследничек, большой остолоп, красуется в золоченых доспехах.

- Рожкины ежки, они сорвали всю церемонию! - Восклицает один из пожилых маляров.

- Мы ничего не увидели! Ты хоть успел сделать набросок кареты?

- Да куда она денется, эта карета? Или что это такое, вообще? Она с таверну размером, ее даже в конюшни не затолкаешь! Будет стоять где-нибудь под навесом, нас наверняка пропустят ее с живца набросать.

- Ну да, верь. Надейся. Кому она нужна, твоя карета? Тьфу, проклятая! - Злится мастер, у которого Йерген числится подмастерьем. За все унижения я этого старика ненавижу, даже голос не могу слышать. Мое лицо само собой складывается в гримаску, и лишь усилием воли мне удается удерживать доброжелательное выражение. Чувство такое, словно выпила что-то прокисшее.

Маляры говорят, хором, одновременно. Как грачи, обсидевшие дерево по весне:

- А че там с наместником?! Эй, пескари, внизу глаголят о чем?

- Говорят, дышит пока. Но помирает.

- А я слышал, у него ротозейки поперли.

- Да ладно?!

- Тогда точно помрет.

- Да живой он, живой! Только что рабыня леди Марлен сказала. Очухается.

- А Вострик, который слуга сира Торда, сказал, что наместник Анэстей умер.

- Ну, дела… Тогда понятно, почему все спешат во дворец…

- Этот Вострик на Пяльцы ледяной дождь предсказал. И че? Да ниче! Верь ему больше, болван.

- Ладно. В задницу Вострика! Думаете, Его Величество поможет нашему старому пню?

- Конечно поможет, он же король. Да и кто еще может помочь? Чудодеек-то давно не осталось.

«Сами молчали, когда их всех жгли», - мстительно думаю я. «А теперь как сложное время, так сразу их вспоминаете. Помощи чудодейской вам не хватает».

- А по твоему мнению, что для города лучше? - Внезапно поворачивается ко мне Йерген. - Лучше, чтобы наместник умер? Или чтобы его сейчас на ноги подняли?

Эльф спрашивает так серьезно, словно ему и правда интересно мнение рабыни.

- Не положено о таком говорить! - Вспыхиваю я. Ляпну что-нибудь бестолковое, нас услышат. Потом доложат карателям. Разгром в мастерской и сломанная рука покажутся детским лепетом.

- Ага, нельзя. - Кивает Йерген.

Отчего-то мне кажется, что разговор не окончен.

Королевская карета давно скрылась из видимости. Но никто из нас не вернулся на табуреты. Художники и рабы сидят на досках настила. Люди на площади также остаются коленопреклоненными. А по угольной дороге маршируют колонны пеших и конных солдат. Они слаженно двигаются, все как один. Словно мрачный механизм, а не люди. Вид королевской армии будит во мне безотчетный ужас. Пожалуй, такой же, какой вызвали бы поднятые из могил мертвецы.

И нет солдатам числа. Они заполнили площадь, и улицы Серого замка, и Кружевной мост, и долину… О боги, мы ничего не можем противопоставить такой сокрушительной силе! Ненавижу! Как же сильно я их ненавижу! Так яростно, что ближайшие воины могут услышать мои истошно вопящие мысли.

Угнанные из Арглтона дедушка с бабушкой, убитый отец, тонущая в пламени мама, рыдающая Габи, которую у меня отбирают…

Все это сделали кроммы! Кроммы, и продавшиеся им наместниковы лизоблюды.

Солдаты идут и идут. И в какой-то момент я понимаю, что у меня не осталось сил что-то чувствовать. Выдохлась. Тупо смотрю на ряды черных доспехов. Теперь мне кажется, что это не мертвецы. Там внутри вообще нет людей. Только пустота. Я помню, как утром еле сюда притащилась. А моя ноша - ничто по сравнению с весом лат, оружия, заплечных мешков и заброшенных за спины щитов.

Йерген вернулся к наброскам. Заглядываю ему через плечо. Вместо красивых рисунков у эльфа получилось бессвязное нагромождение линий. Он попросту заштриховал лист.

Зря мы потратили кошель медяков. Ничего не увидели.

Я ни на волос не приблизилась к Габи.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍