Время и Боги (рассказы)

Милость Сарнидака

Хромой мальчик Сарнидак пас овец на холме к югу от города. Сарнидак был карликом и над ним в городе частенько смеялись. Ибо женщины говорили: «Очень забавно, что Сарнидак — карлик». И они показывали на него пальцами, говоря: «Это Сарнидак, он — карлик; также он сильно хромает».

Однажды двери всех храмов в мире распахнулись поутру, и Сарнидак, который был со своими овцами на холме, увидел странные фигуры, движущиеся по белой дороге на юг. Все утро он видел пыль, вздымающуюся над странными фигурами, и все они шли к югу прямо туда, где находились холмы Нидуна, среди которых терялась белая дорога. И фигуры наклонялись и казалось, превосходили ростом людей, но все люди казались очень большими Сарнидаку, и он не мог ясно разглядеть путников сквозь пыль.

И Сарнидак обратился к ним так, как приветствовал всех людей, которые проходили по длинной белой дороге, но ни одна из фигур не оборачивалась налево или направо, и никто не собирался отвечать Сарнидаку. Но и в других случаях немногие люди отвечали ему, потому что он был хромым, ничтожным карликом.

Тем не менее фигуры шли, шагая стремительно, наклоняясь вперед в клубах пыли, пока наконец Сарнидак не спустился со своего холма, чтобы рассмотреть их поближе. Когда он достиг белой дороги, последняя из фигур уже прошла мимо, и Сарнидак побежал, хромая, по дороге.

Поскольку Сарнидак устал от города, где все над ним смеялись, то, когда он увидел эти фигуры, поспешно уходящие вдаль, он подумал, что они направились, возможно, в какой-то другой город за холмами, где солнце светило ярче, или где было больше пропитания, ибо он был беден, или, возможно, туда, где люди не станут потешаться над Сарнидаком. Так что эта процессия фигур, склоненных и превосходящих ростом людей, шествовала на юг по дороге, и хромой карлик ковылял за ними.

Хамазан, теперь называемый Городом Последнего из Храмов, находится к югу от холмов Нидуна. Вот история Помпеидеса, ныне главного пророка единственного храма в мире и самого великого из всех когда-либо существовавших пророков:

«Некогда я восседал на склонах Нидуна над Хамазаном. Там я завидел поутру фигуры, шагающие в клубах пыли по дороге, которая пересекает весь мир. Шагая через холмы, они приблизились ко мне, но не походкой людей, и скоро первый достиг гребня холма, где дорога снова нисходит к равнинам, где лежит Хамазан. И теперь я клянусь всеми Богами, которые ныне исчезли, что это случилось именно так, как я говорю, и было воистину так. Когда те, что пришли, шагая по холму, достигли его вершины, они не избрали дорогу, которая ведет вниз в равнины, и не шагали дальше в пыли, но отправились прямо наверх, шагая, как они шагали прежде, как будто бы холм не кончался и дорога не вела вниз. И они шагали, хотя под ногами у них не было никакой вещественной опоры; они ступали вверх по воздуху.

Это сотворили Боги, поскольку не были рождены людьми те, которые в тот день так странно шагали прочь от земли.

Но я, увидев это, когда трое уже миновали меня, покидая землю, крикнул четвертому:

„Боги моего детства, хранители малых домов, куда шагаете вы, оставляя землю плавать в одиночестве и забвении в таком огромном и пустынном небе?“

И он ответил:

„Ересь быстро возносит свой жестокий яркий свет над миром и людская вера становится слабее, и Боги уходят. Люди создадут железных Богов и Богов из стали, когда ветер и плющ встретятся в пределах святилищ древних Богов“.

И я оставил то место, как человек оставляет свой очаг ночью, и пошел по полям вниз по белой дороге, которую отвергли Боги. И я возвышал свой голос повсюду, где проходил, призывая людей следовать за мной, и так достиг ворот города. И там, у ворот, я провозгласил всем:

„С вершины того холма Боги покидают землю“.

Тогда я собрал многих, и все мы поспешили к холму, чтобы умолить Богов остановиться, и там мы крикнули последнему из отбывающих Богов:

„Боги древних пророчеств и людских надежд, не покидайте землю, и все наше поклонение будет обращено к Вашему слуху, как никогда не случалось прежде, и часто жертвы станут возлегать на Ваших алтарях“. И я сказал:

„Боги спокойных вечеров и тихих ночей, не оставляйте земли и не покидайте ваших каменных святынь, и все люди станут поклоняться Вам. Поскольку между нами и вашими голубыми небесами еще часто бродят грозы и штормы, там, в тени, сокрыто темное затмение, и там сокрыты все снега, и громы, и молнии, которые должны поразить землю в течение миллиона лет. Боги наших надежд, как могут людские молитвы, возносящиеся над опустевшими святынями, преодолеть такие ужасные места; как смогут они подняться выше грома и многих штормов в то место, в синеве которого сокроются Боги?“ Но Боги шли прямо, расссекая небо, и не смотрели ни направо, ни налево, ни вниз. Они не вняли моей мольбе.

И кто-то крикнул, надеясь все же остановить Богов, хотя почти все надежды исчезли:

„O Боги, не лишайте землю тишины, которая окружает все Ваши храмы, не лишайте весь мир древней романтики, не забирайте очарование лунного света, ни отнимайте чудес у белых туманов в всех концах земли; ибо, O Боги детства мира, когда Вы оставите землю, Вы заберете с собой тайны моря и всю славу старых времен, Вы захватите с собой надежды едва различимого будущего. Не будет больше странных криков, смутно различимых в ночи, не будет и песен в сумерках, и все чудеса умрут с последними цветами в маленьких садах или на лужайках на склонах холмов, обращенных к югу; ибо с Богами уйдет очарование равнин и все волшебство темных лесов, и что-то исчезнет в тиши раннего рассвета. Ведь Богам не подобает оставлять землю, не взяв всего того, что Они дали земле. В далеких синих просторах Вам самим понадобится святость заката и немного священных воспоминаний и острых ощущений, которые скрываются в историях, давным-давно рассказанных у домашних очагов. Одна музыкальная нота, одна песня, одна поэтическая строка, один поцелуй и воспоминание об одном озерце с водопадом — все самое лучшее; и Боги, которым принадлежит все лучшее, заберут его с собой, уходя.

Возносите жалобы, люди Хамазана, восплачьте за всех детей земли у ног уходящих Богов. Плачьте за детей земли, которые теперь будут возносить свои молитвы к опустевшим алтарям и у пустых алтарей в конце концов обретут покой“.

Когда наши мольбы стихли и наши слезы иссякли, мы увидели, как последний и самый маленький из Богов остановился на вершине. Дважды он воззвал к Ним с криком, несколько похожим на тот, которым наши пастухи приветствуют их братьев, и долго смотрел на Них, и затем соизволил отвести свой взор, остановиться на земле и обратить свои очи к людям. Тогда раздался великий крик, ибо мы увидели, что наши надежды сбылись и что остался еще на земле приют для наших молитв.

Меньшими, чем люди, теперь казались некогда великие фигуры, когда один за другим Боги возносились над нашими головами, продолжая шагать вверх. Но маленький Бог, который сжалился над миром, спустился с нами по склону холма, все еще соизволив шествовать по дороге, хотя и странным, непохожим на человеческий шагом, и прийти в Хамазан. Там мы разместили его во дворце Короля, поскольку это было до постройки золотого храма, и Король своими руками принес ему жертву, и тот, который пожалел мир, принял плоть жертвы».

И Книга Знания Богов в Хамазане сообщает, как маленький Бог, который пожалел мир, сказал своим пророкам, что его имя Сарнидак и что он пас овец, и что поэтому он именуется Богом пастухов, и овец приносили в жертву на его алтарях трижды в день. И Север, Восток, Запад и Юг — четыре стада Сарнидака, и белые облака — его овцы. И Книга Знания Богов сообщает далее, как день, в который Помпеидес повстречал Богов, должен навсегда стать праздничным и именоваться днем Скорого Ухода, но вечером будет проводиться пир, который следует назвать Пиром Милости, поскольку тем вечером Сарнидак пожалел весь мир и остался.

И все жители Хамазана молились Сарнидаку и обращали к нему свои мечты и надежды, потому что их храм не опустел. И никто не знал в Хамазане, превосходили ли ушедшие Боги Сарнидака, но некоторые полагают, что в своих голубых окнах Они зажгли огни, которых могут достичь утраченные мольбы, роящиеся вверху подобно мотылькам; там они смогут наконец обрести приют и светить вдалеке над вечерами и тишиной, где восседают Боги.

Но Сарнидак удивлялся странным фигурам, людям Хамазана, и дворцу Короля и вопросам пророков, но дивился он Хамазану не сильнее, чем дивился городу, который он покинул. Ибо Сарнидак, который не знал, почему люди были жестоки к нему, подумал, что он нашел наконец землю, о которой Боги позволили ему мечтать, землю, где люди будут добры к Сарнидаку.