Врата Бездны. Секта

Глава 13

Да уж. Про то, что у них тут нет скромных номеров, Пэр явно не шутил. Как ни крути, но все здесь буквально пахло роскошью. Во-первых, площадью он был размером чуть больше моей новомосковской квартиры. Во-вторых, большую часть номера заменяла гигантская кровать, полностью металлическая и черная. Кованые узорчатые ножки, такая же спинка, разве что балдахина нет, но я и этому не удивился бы. Вполне в их стиле.

Белье новое, пахнет стиральным порошком и тоже чёрное. Меня дико потянуло в постель, но я не собирался ложиться в нее грязным. Я всё-таки весь в крови, даже странно, что никто особо на это не реагировал. Впрочем, это же демоны, а людей за сегодняшний день, если не считать спасённых мной дев, я не встречал. Нужно отмыться. Обязательно. Человек не должен ходить грязным, так не положено.

Имелся здесь телевизор, едва ли не во всю стену, на который сейчас транслировалось изображение аквариума с множеством золотых рыбок, которые плавали туда-сюда, чуть размахивая хвостиками. Лампы тоже были антуражные — в виде подсвечников, только вместо настоящих свечей в них были электрические. Стены — дерево, причем, натуральное, черненое, на полу шерстяной же ковер. Тоже либо действительно шерсть, либо очень хорошая имитация. Холодильник имеется, сейф. Вот им-то я сейчас и воспользуюсь.

Прочитал инструкцию о том, как поменять пароль, быстро выполнил указания, положил внутрь кейс, запер. Открыл холодильник, в котором оказалась целая коллекция напитков и алкогольных, и безалкогольных. Выбрал я просто воду, открыл бутылочку, сделал несколько глотков, шумно выдохнул. В глотке давно пересохло. Хорошо-то как. Вкусная вода, сладковатая даже. Проверил на всякий случай состав - нет, все нормально, никаких добавок. Наверное, добывают в каком-то особенном месте. Да уж, мне бы сейчас в место, где такая вода...

А теперь в ванную, тем более, что отдельная дверца, явно ведущая туда, имеется. Я скинул одежду, забрал с собой, тем не менее, кобуру, вошёл в помещение и хмыкнул. Да уж, а вот тут никакого намека на винтаж и старину нет. Все вполне себе современное, причем опять же роскошное. Не душевая кабина, а именно ванна, причем гидромассажная. Но расслабляться в ней у меня времени нет, надо поскорее спать ложиться. Завтра с утра снова в город, снова по делам. Бежать куда-то, работать…

Крысиная какая-то жизнь, честно говоря. Надоело это, что надо мной довлеют силы, которые управляют всем, и которые ни с кем не считаются. Раньше это были корпорации, бандиты, решалы, они гонялись за мной, а я прятался по траншеям, бежал по крысиным ходам, уклонялся от многочисленных мышеловок. Тут это опять же корпорации и сектанты. Только вот они, похоже, не в курсе, что крыса, если загнать ее в угол, бросается на обидчика и отчаянно рвет его в клочья. И либо вырывается, либо умирает в бою. Это животное — настоящий боец по натуре, что бы о них не говорили бы.

Пистолет я положил на раковину, после чего запер дверь, забрался в душ и хорошенько отмылся, избавившись от крови. Сейчас подумал о том, что надо бы и для себя одежду попросить было, иначе придется в город в грязной ехать. Но это, если что, потом.

Почистил зубы, благо, зубной набор мне тоже положили, выключил воду и услышал снаружи шорох. Там кто-то был. Какого черта?

Нет, может быть, это и горничная, только вот какого хрена ей потребовалось в номере, который только что сдали? Скорее всего, кто-то ещё. Но гость, в любом случае, нежелательный. А в последнее время у меня на них аллергия. Да, как и всю жизнь, если уж честно.

Пистолет в руку, предохранитель прочь, патрон уже в патроннике. Тихонько приоткрыл дверь, одновременно осматривая помещения, прицелился в фигуру, что сидела на кровати, и замер.

Это была Ангелина, причем, одета она оказалась очень странно: в винтажное платье с пышными юбками. Да уж, может быть, и к лучшему, что я одежды не попросил. А то одели бы меня в такой же фрак, как у Пэра. А оно мне как-то не по нутру. Да и по шву пойдет сразу же.

— Мы так тебя и не отблагодарили, — проговорила она. — А ты ведь нас спас. Да и сейчас, не бросил, заботишься. Вроде бы ты нам ничем не обязан, мог просто выкинуть на дорогу из машины, а привез сюда.

— Не буду говорить, что я не мог иначе, — сказал я. — Мог. Но если есть возможность сделать добро, когда это тебе ничего не стоит…

— Врать не надо, — она усмехнулась. — Тебе ведь все это не даром далось. Кто-то предоставил тебе услугу. Тебе придется оплатить за нее своей. А это, значит, что ты снова будешь рисковать жизнью. Я ведь тебя узнала. Сперва не поняла, откуда, но потом услышала, как тебя назвал этот жуткий демон. Молодой, так?

Я прищурился, посмотрел на нее, но в голове ничего не щелкнуло. Нет, я определенно видел её в первый раз. Даже не сейчас, в «не жизни», но и до этого. Хрен его знает даже, как это назвать, за все время существования самого разума. С этими высокими материями, адом и раем, рано или поздно попросту с ума сойдешь.

— Потом поймёшь, — она улыбнулась. — И подозреваю, что достаточно скоро. Если продолжишь так, как сейчас.

— А что я продолжаю-то? — не понял я.

— Ты ходишь по краю, — ответила она. — Ты ведь всю жизнь ходишь по краю, верно? Ещё до того, как стал наемником. Драки, клубы, молодежные банды. Тебя могли убить десяток раз. Может быть, даже сотню. То, что случилось, закономерно. Ты рано или поздно в любом случае оказался бы в криминале. Даже если бы Чех не затянул тебя в эти дела.

— Что? — я посмотрел на нее. — В каком смысле? Откуда ты знаешь об этой истории? Кто тебе рассказал.

— Я знаю, — Ангелина снова улыбнулась. — Но не понимаю, почему так. Хотя нет, понимаю. Торговать водкой тебе было противно. Нет, не в том плане, что ты спаиваешь население, на него тебе плевать. Просто это была достаточно унылая жизнь. Встаёшь с утра, садишься в машину, едешь в офис. Отсидел четыре часа, поел в кафетерии, отсидел ещё четыре и домой. А по вечерам… Ты чувствовал себя собой. Клубы, рок-концерты, случайные связи. И ты не сдаешь назад. Никогда. Хочешь чувствовать себя суперсамцом? Настоящим мужиком?

— Это не делает мужчину мужчиной, — я покачал головой. — Мужчину мужчиной делает верность семье, а я всегда был верен своей матери, пусть она мне и не родная. Верность любимому делу, а я в нём было, если не лучшим, то одним из лучших. Я ведь Легенда. И отсутствие боязни получить по роже за свои убеждения. А вообще, я думаю это в моей природе.

— Токсичная маскулинность… — протянула она.

— На самом деле со мной не все так просто. Мой отец… Биологический, разумеется. Это Князь, если ты из моего времени, то должна была о нем слышать. И, причем, он не начинал меня. Корпораты взяли у него генетический материал, а потом вырастили клонов. Перед этим хорошо поработали над их ДНК, сделали из меня суперсолдата. Кроме меня не выжил ни один из клонов, перемерли ещё в детстве, кто-то даже собственного рождения не пережил. А я оказался настолько отмороженным сукиным сыном, что смог вырасти. И я ведь, выходит, даже не человек в прямом смысле. Клон. И получается, что я даже среди них лучший.

Только и остаётся утешать себя нет, что у меня есть душа. Ну, раз уж я попал в ад, то она наверняка есть.

— Я знаю и эту историю, — ответила она. — Так же, как я знаю, что у тебя на самом деле сорок семь хромосом. Одна лишняя, ее добавили искусственно. Так уж получилось.

— В смысле? — спросил я. — Дураком меня назвать можно, но синдрома Дауна у меня определенно нет.

— Да причем тут синдром Дауна? — она покачала головой. — У тебя сорок семь хромосом, одна лишняя. Только вот это хромосома игрек. Во многом она и делает тебя тобой. Гормональный фон и все такое, повышенная агрессивность. Высокий рост, хорошо развитая мускулатура. Знаешь, когда-то давно в Америке это называли синдромом «тюремной баскетбольной команды».

— Ну, в тюрьму я так и не попал, — я почесал в затылке. — Зато угодил прямиком в ад. Впрочем, с зоны у меня тоже была одна дорога — в ад. Я перешёл дорогу такому количеству народа, что и сказать нечего. Вот тебе и объяснение всех причин. Я просто болен. Не такой, как все, иначе живу свою жизнь. Это в моей природе.

— Не надо сваливать все на это. Ты — взрослый человек, по крайней мере, сильно позврослел за последние годы. Знаешь, чем взрослый человек отличается от ребенка?

— Тем, что сам делает выбор и берет на себя ответственность за последствия, — не задумываясь, ответил я. Эта истина уже давно мне была понятна.

— Вот и не надо валить все на то, что с тобой делали в лаборатории «Биотики», — проговорила она. — Не надо перекладывать с себя ответственность. Ты мог пойти по другому пути. Даже эта история с Чехом. Отработал бы долг и ушел.

— Я… — я задумался.

И замолчал. Прошло около минуты, пока я собирался с мыслями. А потом сказал:

— После того, что я пережил, я уже не мог снова стать никем. Мне просто понравилась моя новая жизнь.

— Вот тебе и ответ, — она улыбнулась. — Вот и все.

— Я не знаю, — я пожал плечами. — Я ведь просто живу и все. И закончилось все тем, что мое тело сейчас где-нибудь в теплице, в компостной куче. Как источник полезных минералов и органических веществ.

Грустно это осознавать, но, скорее всего, это так и есть.

— Остаётся надеяться, что из меня выйдет отличный кусок синтетического растительного мяса. Кто-нибудь его съест, и ему станет хорошо.

— Я бы не делала таких поспешных выводов. Ты хороший человек, Молодой. Даже несмотря на все, что ты делал.

— Перемочил кучу народа, и все равно хороший человек?

— Ты нас спас, — ответила она. — Да, ты уезжал, а это была ближайшая машина. Но ты позаботился о нас. Плохой человек просто перестрелял бы нас одной очередью, чтобы не мешались. Безразличный человек выгрузил бы из машины и бросил, как только оторвался бы от преследования. А ты привез сюда. И готов поделиться деньгами, чтобы с нами все было нормально.

— Может быть и так, — протянул я. — Может быть и так.

— Даже эта история с башней. Вы же сделали все так, чтобы случайных жертв не было. Да, сложилась вторая, и там погибли люди, врать не буду. Их потом ещё долго из-под завалов доставали. Но ты ведь не желал им зла. Зла желали корпораты, правительство, они собирались поработить людей, сделать из них послушных болванов. Ты им помешал.

— Из-за меня люди вышли на улицы, — сказал я. — Потом их раскатали танками, куча жертв была. А я уехал в Краснодар-сити, пил вино, ездил на море. Дом себе купил, машину.

— И что тебе было делать? Возглавить протест? Снести правительство? Уничтожить корпорации? Ты сделал то, что был должен. Разрушил их планы.

— Они придумают что-то новое.

— Они и так управляют людьми, — ответил я. — Не нужны им никакие кибердеки, и в мозг влезать тоже не нужно. Есть куча способов манипулировать общественным мнением. СМИ, напускной патриотизм, общественные выступления. Им даже не нужно подделывать результаты выборов. Думаю, никто этого и не делает на самом деле, люди просто голосуют так, как хотят. И на выборах который год кряду побеждают одни и те же люди. Даже панки, они хоть и ненавидят пиджаков, но ведь все равно ставят себе импланты. А производят их именно корпорации.

— Ты прав, — сказала она. — Ты — умный человек. Думающий. Это сейчас редкость.

Я никогда за собой такого не замечал. Но сейчас я задумался. Может быть, оно действительно так и есть? Возможно, я просто вбил себе в голову то, что я отмороженный головорез, которому только и надо, что пустить кому-нибудь кровь. И за это меня любят, как это не удивительно. У меня куча фанатов, они меня помнят. Поэтому я и не меняюсь до сих пор, несмотря на то количество душ, которое уже успел поглотить.

Только вот, не меняет ли меня их мнение? Не становлюсь ли я в действительности таким? На Земле у меня за две сотни убитых. Но многим ли из них я на самом деле желал смерти? Да нет, большинство просто подвернулась под руку. Либо пытались убить меня, и мне приходилось защищаться. Но суд никогда не принял бы эти дела за превышение пределов самообороны. Собственно говоря, когда меня судили, и статьи-то такой озвучено не было. А государственному адвокату было наплевать, он даже не пытался скостить мне срок. Разве что на чистосердечном настаивал, будто это помогло бы.

— Ты хороший, — она вдруг подняла руку и провела ладонью по моей щеке.

Лицо заросло бородой, я носил ее с тех пор, как поставил первые боевые импланты. И у нее был утилитарный смысл: борода — это особая примета. Сбрей ее, и внешне ты станешь совершенно другим человеком. Если хочешь быстро изменить внешность, то ничего лучше не придумаешь.

Поэтому я всегда с презрением относился к тем, кто вычесывает бороды, завивает кончики усов вверх, что выглядит уж совсем странно. Нет, базовый уход я проводил, регулярно подстригал ее, чтобы не выглядеть совсем заросшим. Но, тем не менее…

Ангелина вдруг потянулась вперёд и впилась своими губами в мои. Я почувствовал вкус ванили и терпкого дерева, вдохнул этот запах, ощущая, как он проникает в мой мозг, как врезается в память. И понял, что я больше не хочу чувствовать другого запаха от своей женщины. Та дрянь, которой воняют суккубы не шла ни в какое сравнение с этим. И я вдыхал бы его всю свою жизнь. Только этим и дышал бы.

Я не знаю, сколько прошло времени, когда мы оторвались друг от друга. Я не смотрел на внутренние часы, я не хотел об этом думать. Мне хотелось просто быть с ней.

— Расстегни корсет, — она повернулась ко мне спиной.

— Ты уверена? — спросил я. — Точно?

— Я тебе не нравлюсь? — Ангелина повернулась и посмотрела мне прямо в глаза. — Так выбирай любую, я с девчонками поговорю.

Я только фыркнул. Ага, конечно, особенно если учитывать, что они все выглядят практически одинаково. Эта в отличие от остальных хотя бы живая какая-то. А остальные — куклы.

— Ты реально считаешь, что мне это необходимо? — спросил я.

— Дурачок ты, — она снова улыбнулась. — Ты думаешь я хочу переспать с тобой только потому что считаю себя тебе обязанной? Без симпатии? Ты мне просто нравишься, Молодой. Как мужчина. Да, твою маскулинность многие осудят, но ты мужественнее всех, кого я встречала в жизни. И это заводит.

Я схватился за шнурок и принялся тянуть его. Ещё ни разу мне не приходилось расстёгивать на ком-то корсет, в Новой Москве этот элемент одежды был забыт. Да и наоборот, там носили такое, чтобы до чужого тела можно было добраться как можно быстрее. Доступность — вот тамошнее правило. Одноразовый секс, которым я занимался, моя машина, чужие квартиры, моя собственная, и все это мимолётно, все это ничего не значит. Потом даже не вспомнишь.

Я тут я понял, что сейчас все будет иначе. Все будет по-другому. И то, что происходит между нами — это навсегда. Я будто увидел свою дальнейшую жизнь. Я будто увидел свои дальнейшие жизни. А точнее «не жизнь». И понял, что будет трудно, ведь я возьму за нее ответственность. В очень жестоком мире, который безжалостен, суров. И это будет мой выбор.

Ангелина встала передо мной, одним движением скинула с себя платье, оставшись совершенно голой. Белья на ней не было. И я вроде бы уже видел ее такой, но сейчас смотрел на нее совсем иначе. Я смотрел на нее как на свою женщину. И тогда я осознал, что выбор уже сделан.

Она сделала шаг ко мне и села на колени. Снова поцеловала, и голова опять закружилась от ее запаха.

А потом она толкнула меня на кровать и села сверху.