Вращение временной оси

Туман над ущельем

1

Шесть всадниц во весь опор летели по проселочной дороге. Храпели кони, летела грязь из под копыт. Третий час они преследовали карету, запряженную шестеркой лошадей, которую сопровождали два десятка верховых. Силы слишком неравны, противник силен. Дело даже не в количестве, если бы это были обычные кавалеристы или даже казаки, то хорошо обученным амазонкам можно было надеяться одолеть врага. Ведь стреляли они из своих карабинов великолепно, а в рукопашной схватке, каждая стоила троих. Однако, в этот раз им противостояли равные соперники, или почти равные. Это были тренированные бойцы, владевшие рукопашным боем и умевшие неплохо стрелять.

Элла Юрьевна, куратор амазонок вела свою группу по следу, оставленную каретой, которая увозила их подругу Веру Павловскую в неизвестность. Клан «Черный кристалл», ворвался в пансионат искусств, где воспитывались амазонки, и не только они, а еще и другие девочки, которые не занимались боевыми искусствами. Они почти молниеносно захватили в заложники младшую группу воспитанниц и под угрозой расправы потребовали выдать им Веру Павловскую.

– Мы не хотим войны с вами! – выкрикнул их предводитель. – Отдайте нам Павловскую и все останутся живы!

В этих обстоятельствах Вера вышла добровольно. Ее усадили в карету, и весь отряд нападавших также молниеносно покинул пансионат. В результате этого нападения были убиты два сторожа, конюх и ранена директор пансионата Татьяна Павловна. У нападавших потерь не было, слишком внезапным был этот налет.

Погоня возникла спонтанно. Ника бросилась в арсенал, вооружилась и, оседлав коня, поскакала выручать подругу. Четверо амазонок, выпускницы 1916 года, присоединились через несколько минут, а вслед за ними и их куратор Элла Юрьевна.

Шел 1918 год, война с Германией и революция потребовала мобилизации мужского населения, но остались еще внутри страны мужики, которые вели совсем другие войны. Еще никогда пансионат не подвергался нападению, но все когда-то случается в первый раз. Элла возглавляла погоню. Глупой она не была и не собиралась немедленно вступать в бой. Главное было не упустить их из виду, определить место, куда везут Веру, а уж потом заняться ее освобождением. А у бойцов клана задача была прямо противоположная: сбить со следа амазонок. Они-то понимали, кто им противостоит и точно знали, несмотря на то, что пансионат понес потери, война объявлена, и до победы еще далеко.

Кавалькада вылетела из леса, впереди расстилалось выкошенное поле. Поздняя осень, однако. Низкие тучи сеяли мелкий дождь, завывал промозглый ветерок. Далеко впереди катила карета, в сопровождении очень немаленького эскорта.

Элла не упустила момента, когда два десятка всадников вдруг развернулись и поскакали им на встречу, но не в лоб, а разделившись на две группы стали охватывать амазонок с флангов. Маневр был ясен: уничтожить погоню, и не дать никому уйти. Благодаря численному перевесу он должен был удастся, и наверняка удался бы с любым войсковым подразделением, но…

– Всем спешиться! – скомандовала Элла. – Ника, Света направо, остальные налево. Стрелять с колена на поражение всадников, огонь по готовности!

Команда была немедленно выполнена. Раздались выстрелы, ответ последовал незамедлительно, атакующие стреляли на скаку. Однако результат был предсказуем: каждая амазонка успела сделать три выстрела и силы стали равны. Хотя Элла получила пулю в грудь, у амазонок осталось только пять противников, правда конных против пеших. Командир эскорта слишком поздно понял свою ошибку. Удрать, даже на конях было невозможно, девы слишком хорошо стреляли. Оставалось принять бой.

Ника, метнув нож, ссадила с коня одного и, уклонившись от палаша второго, прыгнула к нему сзади на круп лошади, жестко захватив голову левой рукой, а правой загнала нож под ребро. Остальным амазонкам удалось справиться с всадниками без потерь.

Эскорт кареты «Черного кристалла» перестал существовать, но сама карета исчезла в дождливом мареве осеннего дня. Элла получила тяжелое пулевое ранение и нуждалась в немедленной помощи.

– Дальше я одна, – сказала Ника своим подругам. – Вы должны спасти Эллу Юрьевну.

Авторитет Ники в группе амазонок был непререкаем и никто не оспорил ее команду. Собственно, другого решения быть не могло. Оставив подруг, Ника верхом отправилась до ближайшей деревни, надеясь отыскать следы скрывшейся кареты.

Время шло и следы кареты, увозившей Веру, терялись среди раскисшей дороги. Начало темнеть, и Ника свернула к поселку. Вообще-то это было довольно большое село, в котором раньше амазонкам приходилось бывать, правда, они были в обычной женской одежде, но теперь, во время революционных преобразований, уже появлялись женщины, наряженные в военную форму, что местным населением воспринималось, как развратное поведение.

Теперь понятно, что когда Ника появилась на постоялом дворе в черном бушлате и таком же комбинезоне, это вызвало неодобрение среди прислуги. Впрочем, неодобрение было почти молчаливым, только косые взгляды, да многозначительные хмыканья среди женщин и понимающие улыбки у мужчин.

На доме постоялого двора висел красный флаг, и Ника не была уверена, что ей удастся здесь переночевать. Теперь тут мог быть штаб или совдеп, или еще какое-нибудь учреждение новой советской власти… Но день клонился к вечеру, моросил дождь, и ночевать где-то надо, да обсушиться не помешает.

К счастью, постоялый двор еще не утратил своей основной функции и Нике, несмотря на неодобрительные взгляды, удалось снять комнату. Деньги, а они у нее были, решают почти все проблемы. Хотя, когда их слишком много, они еще и создают проблемы. У Ники денег было много даже при себе, а не только в тайнике. Только кто об этом знал? Если бы не революция, национализировавшая банки и перевернувшая с ног на голову всю экономическую систему, Ника была бы богатой помещицей и все ее возникавшие неприятности решала бы полиция. А сейчас полиции нет, а то, что образовалось вместо нее: народная милиция или ВЧК, искать Веру Павловскую точно не будут. Они и Ваську Рябого приструнить не могут, хотя тот уже всю округу достал своими грабежами.

Эта проклятая секта «Черный кристалл» нашла их с Верой еще на дальнем востоке, когда они прекратили службу в морской разведке. И ведь не по своей воле прекратили. Ну не нужна революции эта служба. Раз пролетарии всех стран должны объединиться против своих угнетателей, зачем нужна внешняя разведка? Вот и остались они с Верой не у дел. Правда у Ники еще были сбережения в иностранной валюте и золотых червонцах от прошлой жизни, – родители оставили. А вот у Веры ничего не было, и родителей своих она не знала. Тут все было мраком покрыто. Но вот, поди ж ты, именно Веру старалась заполучить эта секта, да еще как старалась… В прошлый раз в Староникольске еле удалось отбиться, потому и вернулись в лоно родного пансионата. А теперь вон как обернулось.

Эти мысли вертелись в голове у Ники, когда она устраивалась в комнате на ночлег. За комнату пришлось отдать червонец, неслыханная цена, да деваться некуда. Возможно, коня придется продать и одежду поменять на обычное женское одеяние. Наверное, так проще будет заниматься поисками.

А в это время жена трактирщика выговаривала своему мужу:

– Зря ты на деньги позарился, пустил эту… Совсем девки стыд потеряли, рядятся в мужскую одежу… Вон и комитетчик-то присланный косо на тебя смотрел. Не было бы беды…

– Да будет тебе. Наша эта девка. Амазонка с пансионата, слышала, небось, о таких. А то, что в форме своей сюда заявилась, так время сейчас такое. В ваших бабских нарядах на лошади не поскачешь… Видно, беда у нее приключилась… Я это сразу чую.

– У той, что вчера появилась в срамной одежде тоже беда? Тоже пожалел…

– У нее мужик ранен, уход нужен. Должна же ты понять! Она же серьги из ушей вынула, чтоб заплатить.

– И задницей перед тобой вертела…

– Да, те двое явно не из наших краев, и одежда странная и говорят чудно… Но пока пусть живут, серьги дорогие отдала. Интересно только, чем они с доктором расплачиваться будут, денег-то у них точно нет, а в мешке тряпье, какое-то.

Ника проснулась рано. Она понимала, что надо бы расспросить хозяина и постояльцев о проехавшей вчера карете. Может кто-то знает ее маршрут, может, видели пленницу. И совершенно точно известно направление, в котором она уехала. Об этом можно и не спрашивать дорога вела в сторону Павловска, но по пути были развилки. Не любила Ника вести такие разговоры, да и не умела. Вот Вера умела, она быстро и ловко все бы выведала, никто бы и не заподозрил, что она задумала. Но судьба так распорядилась. Вера нужна этой секте, а, вернее, ее главарю, который называет себя принцем. Сделать Веру принцессой он явно не собирался, иначе не действовал бы так грубо. А вот для чего она ему нужна, большой вопрос. Ведь обыкновенная девушка. Ну, может не совсем обыкновенная. Очень красивая девушка, блондинка с зелеными глазами и стрелять умеет, как богиня Диана, а может даже лучше. Да наверняка лучше…

Ну, что ж, пора вставать. Надо коня проведать, найти покупателя для него… Дальше верхом нельзя, надо маскироваться под местную жительницу, значит, надо и одежду поменять. Ника вышла во двор и увидела странную картину: молодая девица, одетая в странные обтягивающие штаны, отбивалась от трех нападавших на нее парней. Она очень ловко уворачивалась от их рук, махала ногами и наносила удары руками, хотя ударами это не назовешь: скорее толчки. Парни ухмылялись и наверняка собирались ее затащить в сарай, понятно с какой целью. Ника, поначалу собиравшаяся ей помочь, быстро поняла, что девчонка в помощи не нуждается. Если та будет бить по настоящему, то через минуту парни будут лежать в отключке, а то и совсем… «Не хочет шум поднимать, думает так отбиться, – поняла Ника, – только ничего у нее не получится, эти так не отстанут. Надо помочь… А вот откуда она взялась, такая? Явно не наша, да и техника боя у нее не та. Нас не так учили. Неужели из тех, кто напал на пансионат? Да нет, там были одни мужчины».

Пока Ника размышляла, вышел хозяин и прикрикнул на парней.

– Ну-ка, отстали от девчонки! Заняться больше нечем!

– Ты бы не встревал! – ответил один из них. – Думаешь, зачем она такие штаны надела? Чтоб нас раздухарить. Вот мы и покажем ей сейчас кой чего!

В этот момент один из парней получил хороший удар и, зажавшись, свалился на землю. Остальные отскочили, явно разозленные. Один из парней вынул нож.

– Оставьте ее, – вдруг крикнула Ника, подходя к ним вместе с хозяином.

Парни сразу присмирели, увидев амазонку в ее униформе. Видно о них они были наслышаны, пансионат-то был не столь далеко.

– Она же не из ваших, – хмуро сказал один из них. – И одета не так, и говорит чудно.

– Наша она, – безапелляционно заявила Ника и увела девушку за собой.

Они зашли в комнату Ники. Девица не возражала и, не смотря на утро, выглядела усталой и какой-то потерянной.

– Зря ты так нарядилась, – сказала Ника. – Драться ты умеешь здорово, но против револьвера это не прокатит. Прострелят ногу, а потом сделают свое дело и доктора не позовут.

– Мне как раз доктор нужен, – ответила она. – Муж у меня ранен. А денег совсем нет…

– Ты уже замужем? – удивилась Ника, поскольку девушка выглядела совсем молоденькой.

– Да! А ты из тех, кто карету сопровождал? Отстала от своих…

– Они мне не свои, – хмуро ответила Ника. – Это секта «Черный кристалл», они мою подругу увезли. Если подскажешь где их искать, я тебе помогу. Дам денег, хватит и на доктора и на одежду женскую. Кстати, мне она тоже понадобится. Звать-то тебя как?

– Анна.

– А я Ника. Расскажи про карету. Куда они направились?

Анна рассказала Нике и то, о чем та сама догадывалась, и то, о чем не подозревала.

Когда мы с Максом вышли на дорогу и пошли по направлению к станции, вдруг увидели скачущих всадников. За ними мчались другие всадники и стреляли на ходу. Зрелище было завораживающим. Макс сказал, что это снимают кино о гражданской войне и предложил подойти поближе… Но вдруг он упал, я подошла и увидела, что из ноги идет кровь. Оказалось, что стреляли из настоящих ружей и настоящими пулями… Я перевязал его, как смогла, а потом увидела повозку запряженную лошадьми и попросила кучера довести нас до деревни… Вот так мы оказались здесь.

Я отдала трактирщику свои сережки, он поселил нас в отдельную комнату и даже доктора вызвал. Доктор пулю достал из ноги и сделал повязку, но Макс ходить не может и еще долго не сможет. А еще доктор сказал, что через три дня надо еще раз осмотреть раненного, может начаться воспаление, не дай бог… Доктору надо платить, я понимаю, но у меня денег нет, вернее мои деньги не годятся для оплаты…

А вчера вечером прибыла карета и с нею несколько всадников. Я несла в свой номер еду для Макса, и они увидели меня. Потом один из них зашел в наш номер, даже не постучавшись. Я не боюсь мужчин, если надо я могу запросто справиться с тремя или четырьмя, да ты сама видела… Но этот, только взглянул на меня и спросил откуда мы прибыли. Я не знала, что отвечать ему, поскольку смутно представляла, где мы находимся…. Сейчас-то я понимаю, что мы попали в самый разгар гражданской войны, по истории проходили, и я кое-что помню. Но этот мужчина, видя, что я молчу, спросил: знаю ли я амазонок из пансионата. Я ответила, что понятия не имею ни о каких амазонках и, вообще, никого здесь не знаю, а когда Макс сможет ходить мы уйдем отсюда. Тогда мужик нарисовал знак на листке бумаги: два скрещенных ромба и сказал, что их орден называется «Черный кристалл», они помогут мне вернуться обратно в мой мир. Но для этого мы Максом должны прибыть в село Загорское и в тамошнем трактире показать трактирщику этот знак. Тогда он проводит нас к магистру, и нам помогут попасть домой. А сейчас им надо уходить, поскольку их преследуют…

Но мне почему-то вся эта компания не понравилась и я, когда Макс поправится, не собираюсь ехать в Загорское. Мы сами выберемся. Только Максу пока очень плохо. Я боюсь, как бы не началось заражение… Лекарства, которые оставил доктор кончаются…

Девушка всхлипывала на протяжение рассказа, а потом просто разрыдалась на плече у Ники.

– Вот возьми, – сказала Ника, протягивая несколько серебряных монет, – этого хватит на доктора и чтоб добраться, но не до Загорского, а до нашего пансионата. Там тебе помогут. Женскую одежду я тебе принесу.

Теперь Ника знала, где искать подругу. Едва ли адепты ордена рискнут везти ее на дальний восток по железной дороге. Значит можно успеть застать их в Загорском. Она продала своего коня, впрочем, не столько продала, сколько обменяла на два комплекта женской одежды и продукты. Одежду она принесла Анне и присоветовала ей немедленно сменить наряд. Ну не привычны здешние мужики видеть женщин в столь обтягивающей одежде, незачем привлекать их в столь плачевных обстоятельствах. Вообще-то здесь в женщинах недостатка нет, много мужчин не вернулось с войны, да и теперь они слишком старательно убивают друг друга.

– Старайся выглядеть как все, – сказала она Анне, вручая одежду, – и никто на тебя внимания не обратит. В пансионате скажешь, что я вас послала. В случае нужды поможешь амазонкам, рукопашному бою тебя учить не надо. Там есть группа Марии Фингерт, она тебя возьмет…

С таким напутствием Ника оставила свою новую подругу, надеясь, однако, снова встретить ее в более благоприятных обстоятельствах.

2

Ника заранее просчитала свой маршрут. До железной дороги было пятнадцать верст и до Загорского можно было добраться гораздо быстрее, чем туда прибудет карета. Правда, поезда ходили как попало, но тут уж как повезет. Само село было не далеко и не близко, верст сто, с гаком. Карета туда прибудет дня через два, никак не раньше и у нее была возможность опередить ее, а это давало немалое преимущество. С другой стороны, там наверняка будут ждать агенты ордена и свежие лошади. Этап вызволения подруги она пока не продумала, да и как тут продумаешь, когда неизвестно почти ничего об этом селе. В Загорском Ника не была, хотя знала где оно расположено. Картографию им преподавали в пансионате и, вообще, довольно много полезной информации дали для ведения боевых действий.

Коляска плавно катила по дороге. Рядом с Никой сидел парень, тот самый хулиган, пытавшийся затащить девчонку в сарай. Правда, теперь он вел себя вполне прилично и не пытался прижиматься к Нике. До станции должны были добраться за два часа. Осень. Дорога еще не совсем раскисла, но лошадь уже не могла бежать резво. Грязь. Парень ехал на станцию по своей надобности, но без вещей, видно кого-то встречать. Первое время ехали молча. Но скоро молчать ему надоело, да и как тут не заговорить. Об амазонках ходило столько слухов… А тут такая возможность пообщаться с одной из них. В обычной женской одежде девушка выглядела иначе, чем вчера, когда он ее встретил во дворе. Теперь ее не отличишь от деревенской девушки, впрочем, не отличишь, если в лицо не смотреть. Есть в этих девицах что-то такое, чему и названия не подберешь. Глянет своими голубыми глазами и сразу понятно, что такую силком не возьмешь.

– Скажи хоть как звать-то тебя, красавица? – заговорил он.

– Ника, – равнодушно ответила та, но даже не поинтересовалась именем парня.

– Буржуйское имя, – ответил тот. – Вот и у меня тоже, буржуйское… Савва меня зовут.

– Имя не может быть буржуйским или пролетарским, – все тем же безразличным тоном ответила Ника.

– А в своей форме ты выглядела красивше, – помолчав, сказал Савва.

Ника не ответила.

– Куда же едешь-то, Ника? Скажи, если не секрет, – продолжал парень.

– Секрет, – последовал равнодушный ответ.

– Зря ты так. А ведь может помощь моя понадобиться, – с обидой продолжил Савва.

Ника фыркнула, но промолчала.

– Времена сейчас опасные, порядку мало. Женщину одну любой обидеть может… – продолжал рассуждать парень.

– А ты, значит, защитишь? – уже не скрывая насмешки, ответила Ника.

– А то! – с вызовом ответил Савва.

– И что ж ты утром от дружков своих девчонку не защищал? Даже вроде бы заодно с ними был, – хмуро продолжила Ника.

– Так мы же шутили… Да она и сама была не против. Так для виду сопротивлялась… А скажи честно: она ведь не из ваших. Одета слишком уж… Да и говорит чудно.

– Не из наших, – задумчиво сказала Ника, – и бой ведет иначе… А вас трех дурней могла в минуту уделать… Жалела…

– Да ну! Хотя про вас такое говорят… Будто любая может с тремя вооруженными мужиками управиться. Это правда?

– Это правда, но проверять не советую.

– А в вашем пансионате и мужики есть?

– У нас женский пансионат, для сирот.

– Как же вы без мужиков-то?

– В восемнадцать лет мы должны покинуть пансионат и жить самостоятельно…

– А ты?…

– А я уже покинула, как видишь.

– И чем жить собираешься? Родня есть?

– Нет родни, а благодаря «товарищам» нет ни кола, ни двора, да и денег кот наплакал…

– Значит ты наша пролетарская девушка…

– От слова пролетать, – равнодушно заметила Ника.

– Тебе надо в красную армию, чтоб бороться с мировой контрой! – восторженно закончил Савва.

– А может в белую? Я ведь из этих… У меня и поместья отобрали, и деньги в банке реквизировали…

– Ты же сирота… Я знаю, что в ваш пансионат только сирот берут. Откуда у тебя поместья, деньги?

– Наследство…

– Когда советская власть победит, все будет общим. Наступит счастливая жизнь…

– Бабы тоже общими будут? Я уже такое слышала от кого-то… И что-то не хочется мне быть общей…

– Так ведь все по согласию будет! Эх, глупый вы бабы народ… Своего счастья не понимаете…

– А ты умный? Сегодня одну будешь любить завтра другую. А в детях своих как разберешься? Где твои, а где чужие, если бабы общие? Или тебе все равно?

Савва замолчал. Что-то не состыковывалось в его теоретических познаниях. Подул холодный ветер, и его соседка укуталась в шаль. На дороге кружились желтые листья. Амазонка нравилась парню, но он не знал, как к ней подступиться. Он и на станцию-то поехал в одной коляске, чтоб познакомиться и попытаться узнать о ней больше. Ну, вот узнал, а что толку? Вот едут они рядом и разговаривают, а такое чувство, что между ними тыща верст. Ведь она-то его ни о чем не спросила, значит, не интересен он ей. Вот оно как. А ведь Савва парень видный, и он это знал.

Теперь, когда все мужики наперечет в их селе, на Савву многие девки заглядываются, а тут полное безразличие. А раз так… тут у Саввы внутри что-то екнуло. Появилось чувство, которого до сель небывало. Может это любовь? Так в селе он с девками и не робел вовсе. И недостатка в плотских утехах не было, а утренний эпизод с той непонятной девицей, – это так, просто интересно было узнать: кто такая, зачем пожаловала… Да, глупо получилось все… Теперь еще Ника видела все это. Будет думать… Да ничего она о нем не будет думать, наплевала она на него. У нее свои дела на станции. Может ехать куда-то надумала? А вдруг в Загорское! Вот удивительно будет встретиться в поезде. До Загорского часов пять, если не больше. А по нынешним временам можно и сутки добираться.

Дело у Саввы было простое, надо было тетку перевезти из Загорского к ним в село. Так отец с матерью решили, нечего ей одной там оставаться. В нынешние времена надо кучнее держаться. Так отец сказал. Мать, хоть и не обрадовалась, но перечить не стала. Дом был большой, места хватало… Коляска мягко катила по сухой земле, мысли Саввы скакали с одного на другое, но соседка, которая даже не взглянула в его сторону, занимала его все больше. Молчание вовсе не угнетало ее, но Савве надо было продолжить разговор.

– А можно еще спросить, – начал разговор парень, – как ваше полное имя?

Ника удивилась. С чего бы вдруг такая любознательность у случайного попутчика? Но скрывать свое имя намерения не имела. Да и зачем?

– Никандра Александровна, а зачем тебе?

– А куда вы направляетесь Никандра Александровна?

– Я же тебе сказала: секрет! Чего ты такой любопытный? Шпионишь за мной?

– Вот еще! – возмутился Савва. – Очень нужно… Может нам по пути? Всегда лучше ехать в знакомой компании, чем одному…

– В Загорское мне надо, – с усмешкой сказала Ника.

– О-о! Вот это да! – чуть не подскочил на месте Савва.

– Только не говори, что и тебе туда же, – удивленно ответила девушка.

– Вот, истинный крест, не вру! – с восторгом ответил парень. – Я еду туда свою тетку перевозить к нам в село.

– Ну и дела, – покачала головой Ника. – Ну что ж. Может это и к лучшему. Наверное, ты прав, вдвоем будет проще. Ко мне вязаться никто не будет, ты ведь будешь моим защитником?

– Знамо дело! – гордо ответил парень, хотя, конечно, понимал, что вряд ли амазонку испугает вокзальная шпана. А вот военный патруль, тут дело другое. Когда баба находится при мужике, допытываться не о чем.

Ника задумалась. Посвящать неожиданного помощника в свои дела пока не стоит, но, поскольку в Загорском он уже бывал, кое в чем помочь может. Может его тетка приютит ее на пару дней, деньги пока есть, в накладе никто не останется. И к трактирщику можно его послать, если хорошо подумать… Надо хорошо подумать, и время еще есть.

За разговорами время шло незаметно. Показалась станция. Небольшое бревенчатое здание и постоялый двор, весьма не маленький. Сюда съезжался народ с окрестных сел и деревень. Железная дорога, это великое достижение цивилизации. Можно быстро добраться до ближайшего города, да и до не ближайшего тоже. При старом режиме порядок соблюдался. Поезда ходили часто, но далеко не все останавливались на этой станции. Однако два поезда останавливались всегда. Один шел утром, другой вечером. Вот на вечерний поезд и нацелились наши путники.

Коляску они отпустили, расплатившись еще в поселке, но кучер, отправляясь обратно, уже нашел попутчиков. Савва багажа не имел, а у Ники была небольшая котомка за плечами, которую она несла сама, даже не помышляя отдать своему нечаянному кавалеру. Савва постеснялся предложить помощь. Так и пошли они в здание станции. Вокзалом-то это сооружение не назовешь. Вокзалы в те времена были в городах, а между ними станции да полустанки.

День клонился к вечеру, и народу на станции было много, к тому же скоро выяснилось, что утреннего поезда не было. Гражданская война. Военные ехали по казенной надобности или просто на побывку, а простой народ спасался от грабежей и запасался продуктами впрок, путем натурального товарообмена. Мешочники вокруг. Так теперь называли тех, кто возил менять товар на товар или деньги на товар. С деньгами-то тоже все было не просто. Золото и серебро, как во все времена было в ходу и принималось всеми и всегда, а с бумажными деньгами были сложности, николаевские купюры почти никто не брал, да и керенки были не в чести. А вот доллары брали все. Просто удивительно, как быстро простой народ научился ориентироваться в этой круговерти. Но мы немного отвлеклись от повествования… Деньги были у наших героев.

Савва и Ника нашли местечко в станции. На улице-то было уже прохладно. Савву уже давно, ну с того момента, как он выяснил, что на поезде они едут вместе, терзала одна мысль. Прямо зудела в голове, не давая покоя. Ему казалось, что Ника несколько старше его, самому-то было восемнадцать годков и то, что его пассия старше, сильно напрягало парня. Он за последний час уже понял, что ему нужна именно такая жена: сильная, смелая, умная, а главное очень красивая. Наверное, последнее было решающим определением, все остальные эпитеты, – это так прибамбасы. Для себя он решил, если что, то отправится с ней по ее делам, а на тетку можно наплевать, пусть отец сам ее перевозит. А они с Никой бок о бок будут сражаться с белыми бандами, а когда вся контра будет разгромлена, будут жить в большом городе и воспитывать детишек, которые у них народятся. Никаких общих жен, конечно, не будет… Но это сейчас не главное, надо во что бы то ни стало узнать, когда у нее был выпуск из пансионата. Тогда сразу станет ясно, сколько ей лет. Ведь если она старше, то все его мечты рушатся… Хотя почему? Наверное, Савва и сам не знал, просто чувствовал, что это так.

– Никандра, – наконец, он решился спросить, – а когда у тебя был выпуск из пансионата?

– В шестнадцатом году, – чуть задумавшись, ответила она.

Вопрос был неожиданным. Все мысли амазонки были о поезде, который, то ли придет, то ли нет. В галдящей толпе ходили разные слухи, но со станции никто не уходил.

– А чем ты занималась эти два года, – упавшим голосом спросил Савва.

– Служила в морской разведке, – равнодушно поведала Ника.

– Морская разведка? … Но ведь ты же амазонка, а не морячка! Как такое возможно?

– Возможно. Послушай Савва, ты сейчас не о том думаешь. Нам надо попасть на вечерний поезд. Народу, желающего уехать, полно, и еще неизвестно будет ли поезд. Ты бы походил по перрону, пообщался с военными, они наверняка что-то знают…

Савва кивнул и отправился выполнять поручение. Да, теперь он много узнал о Нике и эти знания его не обрадовали. Она действительно старше на два года, да еще успела послужить во флоте. Он, конечно, знал, что во время войны женщин стали принимать на военную службу, даже сформирован был женский батальон. Но чтобы во флот? Впрочем, морская разведка еще не означает плаванья по морям…

Ника сидела в переполненном зале, надеясь, что поезд все же придет. Все надеялись, и можно представить какая давка будет при посадке. Впрочем, багажа у нее не было, а уж в вагон-то она сумеет пробраться. От мыслей ее отвлек чей-то веселый с приблатненным акцентом голос.

– Привет, красавица! Далеко ли собралась? Что это у нас в котомке?…

Ника не сразу поняла, что обращаются к ней, но высокий мужчина в солдатской шинели уже тянул руки к ее вещам. При этом он улыбался во весь свой щербатый рот. Соседки сочувственно смотрели на нее, а мужик, сидевший неподалеку, старательно делал вид, что ничего не замечает. Рядом с высоким стоял мужичонка пониже, засунув руки в карманы такой же солдатской шинели и с явной насмешкой смотрел на Нику. Она сердито отодвинула свой мешок и хмуро сказала:

– Не лезь к чужим вещам, целее будешь…

– Ого! Какая храбрая, – весело заметил длинный и снова потянулся к котомке девушки.

А стоявший рядом с ним мужиченка, вдруг вытащил из кармана нож и направил его на Нику.

– Тихо, крошка! – шепотом прошипел он. – Не шебуршись…

Ника привстала и сделала быстрое движение, почти незаметное движение, но грабитель вдруг захрипел, выронил нож и повалился на пол. Длинный, которому все же удалось завладеть котомкой, с удивлением смотрел на своего подельника. Ника еще раз взмахнула рукой, и он выпустил котомку из рук, согнувшись пополам. Соседи продолжали старательно делать вид, что ничего не происходит. Девушка села на свое место, но перед этим, пинком отправила нож в сторону выходной двери.

Первым пришел в себя длинный. Он, со страхом поглядывая на Нику, пытался привести в чувство своего товарища. Тот встал на четвереньки и мычал что-то невразумительное. Наконец, длинному удалось поднять его на ноги и вывести на улицу. Соседи, наблюдавшие этот инцидент, старались не смотреть на Нику. Дескать, отшила девчонка вокзальную шпану и, слава богу, но мы тут не причем, наше дело сторона.

Появился Савва и, судя по его довольному виду, принес хорошие новости. Хотя Савва и сам не знал, что лучше: уехать вечером или заночевать на станции в обществе Ники. Но амазонка явно торопилась в Загорское, и хотелось сделать ей приятное.

– Значит, поезд сегодня будет? – полу утвердительно спросила Ника.

– Верно! А как ты угадала? – спросил Савва.

– Вид у тебя довольный. Ты ведь тоже спешишь…

– Вовсе нет. Тебя порадовать хотел. А что у тебя за дела в Загорском. Или секрет?

– Подругу повидать надо… Боюсь не застать. Она на днях уехать должна, – ответила Ника.

Врать парню ей не хотелось, но посвящать в свои планы не хотелось еще больше. По крайней мере, пока ему больше ничего знать не нужно. Помощник, конечно, очень даже не помешает, даже такой неумеха, как Савва. Девушка развязала котомку и извлекла из нее полкаравая хлеба и флягу с водой.

– Давай пообедаем, – сказала она, отломив половину хлеба Савве. – Ужинать, возможно, не придется.

– Спасибо, – ответил Савва, принимая хлеб. – Я рассчитывал пообедать в трактире, но там такая публика… Лучше тебе там не появляться.

– Тут ты прав, Савва, – спокойно ответила Ника. – До Загорского не оголодаем. Кстати, ты хорошо знаешь это село?

– Бывал пару раз, – степенно ответил парень.

Поезд прибыл почти во время. Народ со всем своим багажом уже стоял на платформе. Стоянка предусматривалась десять минут и Ника сразу поняла, что попасть в вагон будет не просто. Правда, то, как будет происходить посадка, она еще не догадывалась, так же как и Савва. А народ давно уже приспособился к новым временам и когда поезд остановился, возле каждого входа в вагон образовались кучки крепких мужиков. А дальше все было просто, в раскрытые двери вагона передавались мешки, котомки, чемоданы, кофры и прочий багаж, который в вагоне принимали и рассовывали по местам определенные люди, а крепкие мужики оттирали от дверей вагона неопределенных людей, которые пытались втиснуться со своим багажом или без оного. Проще говоря, свои люди проходили, а посторонние блокировались без лишнего шума и толкотни. И то же самое происходило возле других вагонов. Повсеместно слышались крики, мат и даже визг, но картина не менялась. Некоторые пытались «встать в очередь», но уже через пару минут понимали, что не успеют.

Ника с Саввой метались от одного вагона к другому, благо вещей у них не было, но пробиться в вагон не могли. Это, по-хорошему, не могли. Ника быстро поняла, что еще пять минут метаний по перрону и поезд уйдет без них. Она подошла к окнам вагона и сказала Савве:

– Жди меня здесь!

Затем она быстро подошла к двери, где полным ходом шла посадка и быстро сделала подсечку мужику, который ловко оттирал ее своей спиной от двери вагона. Мужик опрокинулся на спину и Ника, наступив на чьи-то мешки и ударив головой в живот другого мужика, который уже замахнулся на нее, быстро проскользнула в вагон. Проводник пытался схватить ее, но безуспешно и Ника, миновав тамбур, оказалась в вагоне. Механизм открывания окна был ей знаком. Через мгновенье она открыла одно окно. Втащить Савву оказалось делом непростым. Парень сначала не понял, что от него требуется, а потом оказался довольно неуклюж. Ника, конечно, была сильной девушкой, но тяжелая атлетика не ее стихия. Некоторые пассажиры вагона откровенно хохотали, глядя, как баба втаскивает в окно мужика.

Впрочем, для девушки важен был результат, а не смешки случайных попутчиков. Проводник, уразумев, что парень с девушкой вполне обычные пассажиры, а не зайцы, сразу стал доброжелательным. К тому же эта пара ехала почти без багажа, в отличие от мешочников, заполонивших своими пожитками почти весь проход. Он даже нашел для них местечко на скамье, хоть и довольно тесное, зато можно ехать сидя. Впереди ночь, а в Загорском они будут утром и это еще в лучшем случае.

Это тесное пространство, где можно сидеть только, прижавшись друг к другу, Савве очень понравилось и, когда они уселись, он не мог скрыть довольной улыбки, даже глаза зажмурил от удовольствия. Однако скоро получил от своей соседки довольно чувствительный толчок локтем.

– Ты что это разнежился, как кот на перине? – прошипела она. – Спать будем по очереди. Тут полно ширмачей всех мастей. Проснемся без вещей и без денег.

Савва тотчас выразил готовность нести вахту всю ночь и оберегать свою ненаглядную от всех напастей. Ника понимала, что он уснет на посту, без зазрения совести, поскольку службу нести не приучен, тем не менее, объяснила:

– До полуночи твоя вахта! Если увидишь подозрительных людей, толкни меня.

– Ладно, – легко согласился Савва, даже не задумываясь: кого считать подозрительным. Если подумать, да поглядеть, какие рожи вокруг, то спать, вообще, не придется. Да он и не собирался спать, наоборот, если Ника уснет, он будить ее не будет ни в коем случае, а будет охранять ее сон до самого конца пути. У него даже закралась мысль проехать Загорское, сказать, что случайно получилось, а потом обратным поездом ехать обратно. Ника, конечно, разозлится, зато они еще день проведут вместе… Если ему повезет, то ее подруги в Загорском не окажется, и они отправятся в обратный путь… Все это он думал про себя, а в слух только обещал бдеть не смыкая глаз и при любом подозрительном действии внутри вагона или снаружи, немедленно будить Нику.

Ника, конечно, видела, что парень втюрился и теперь из него можно веревки вить… Но теперь это означало лишь, что он не будет тянуть к ней руки и любую ее просьбу выполнит. Злоупотреблять его чувствами она не собиралась, в логово адептов ордена «Черный кристалл» его не возьмет, но и от безобидной помощи отказываться глупо. Сама-то она никаких чувств не испытывала. Пока Вера в опасности, ни о чем другом, кроме спасения подруги, она думать не могла. Сейчас у нее были все шансы опередить карету, в которой везли Веру, а дальше придется действовать спонтанно. По железной дороге ее явно дальше не повезут, значит остается тракт…

Поезд тронулся, и под мерный перестук колес Ника задремала, откинувшись на стенку вагона. Савва смотрел на девушку, но его мучила бытовая проблема… Наконец, он решился и тронул руку своей попутчицы.

– Что? – мгновенно проснувшись, спросила она.

– Мне это… – смущенно начал Савва, – покурить надо отойти…

– Ну, давай, только недолго…

Ника смотрела, как Савва пробирается к тамбуру, среди сидящих пассажиров и лежащих на полу мешков. Путь был недлинный но трудный. Пассажиры ворчали, а мешки никак не сдвигались. В вагоне было душно, несмотря на открытые кое-где окна. Уже возле тамбура парень встретил проводника и чего-то спросил у него. Впрочем, понятно чего. Проводник кивнул и указал на закрытую дверь. Савва оперся о стену и замер в ожидании. Все понятно. Ника перестала наблюдать за парнем и уставилась в окно. За окном тянулся осенний лес, сгущались сумерки, скоро станет совсем темно. Вагон освещался тремя тусклыми фонарями и вокруг царил полумрак.

Пассажиры в основном крестьяне, которые собранный урожай спешили обменять в городе на нужный бытовой инвентарь или на худой конец продать. Деньги-то российские быстро обесценивались, золото и серебро за продукты получить не просто. У простого люда этого не было, а те, у кого было, бежали из страны. Были в вагоне и военные, без знаков различия. А зачем в красной армии знаки различия: там все равны, все товарищи. Командиры, конечно, есть и к ним так и обращались: товарищ командир. Но военных было не много. Все в солдатских шинелях. Оружия видно не было, но то, что оно было, можно не сомневаться. Времена такие. Гражданская война…

Савва недолго ждал своей очереди, вышел мужичок с всклокоченной бороденкой и парень вошел в распахнутую дверь вагонного туалета. Через пару минут он вышел, но обратно пробираться не стал, замешкался, а потом направился в тамбур. Он же покурить вышел, в конце концов, и папиросы у него имелись, правда, ни спичек, ни зажигалки не было, но разве в вагоне это проблема. Прикурил у стоявшего возле приоткрытой двери мужика. Крепкий мужичок, лет сорока с трехдневной щетиной на лице, но выглядел вполне представительно: в черном бушлате, фуражке с эмблемой железнодорожника и сапогах. Можно сказать: выглядел щегольски и говорил уверенно с усмешкой.

– Хороша краля! – начал он, не глядя на Савву.

– Где? Кто?

– Да та, возле которой ты сидишь, которая тебя в вагон затаскивала.

Савва крякнул с досады и отвернулся.

– Хороша! Только не для тебя она, хоть и вырядилась крестьянкой. Зря к ней ладишься…

– Тебе-то что за дело! Моя это баба! – зло ответил парень.

– Ишь ты, каков! Не баба она, это уж точно. Повидал я всяких за свою жизнь, и тебе точно могу сказать: не твоя она…

Савва выбросил окурок, зло плюнул и вошел в вагон. Всего несколько слов, а настроение испорчено. И чего это надо мужику лезть не в свои дела. Тоже мне знаток!

До своего места он добрался довольно сноровисто, не обращая внимания на толчки и ворчание.

– Ты чего такой злой, – удивленно спросила Ника, – или обидел кто?

– Да нет, – смущенно ответил парень. – Все в порядке, извини…

– Там очередь?

– Где?

– … Ну, в курилке, – помолчав ответила Ника.

– А… Да уже нет никого, – еще больше смутившись ответил Савва.

– Ладно, я сейчас… – сказала она и повторила путь Саввы.

Он проводил ее взглядом, понимая, что вживую сопровождать нельзя. Вернулась Ника быстро. За окнами уже совсем стемнело, народ вокруг устраивался вздремнуть, хотя бы пару часов, до следующей станции. Ника снова задремала, привалившись к стенке вагона, но не к плечу Саввы, как он мечтал. Впрочем, так ее лучше было видно в тусклом свете ближнего фонаря. Он вздохнул и заступил на вахту, согласно договоренности, а вернее распоряжению Никандры Александровны. Спать он не собирался. Разве можно уснуть, находясь в такой близости с предметом своей, так внезапно вспыхнувшей, страсти. Савва перестал обращать внимание на все кроме спящей девушки и погрузился в свои мечты.

Ника проснулась внезапно от остановки поезда. Савва спал, положив голову ей на колени с улыбкой младенца на губах. Она осторожно переложила его голову на свою котомку. Будить его не было нужды. За окнами поезда были огни какой-то станции, в вагоне началась сутолока: народ пытался войти, натыкаясь на вещи и матерясь. До Загорского оставалось часа четыре, как сообщил проводник кому-то из пассажиров.

3

Нике повезло. В это неспокойное время поезд прибыл на станцию Загорское, которая была рядом с селом, во время. В пути не случилось никаких происшествий, и ранним утром она вместе со своим попутчиком сошли на нужной им станции. Савва предложил сразу отправиться к его тетке, где можно позавтракать и привести себя в порядок, а потом уже заняться другими делами. Ника очень не хотела с утра светиться на постоялом дворе и втайне надеялась, что Савва предложить остановиться у его тетки, поэтому сразу согласилась на его предложение.

– Домишко-то у тетки так себе, – честно сказал он, – но пару дней перекантоваться можно…

– Я вас не стесню, – заверила его Ника. – За пару дней все свои дела надеюсь решить.

Тетушка Саввы была еще не старая женщина, но явно уже давно одинокая. Домишко небольшой и покосился уже, ворота почернели и поверху мхом пошли, забор стоял вкривь и вкось. Да и сама Евдокия Семеновна одета была небогато, но опрятно. Была она темноволосая, худощавая, невысокая, но на вид больше сорока пяти не дашь.

– Ну, здравствуй, племянник! – всплеснув руками, приветствовала она Савву. – Значит, вижу, перевозить меня собрался. Вон какую кобылку запряг. Любо дорого взглянуть!

Ника усмехнулась, ничуть не обидевшись на «кобылку». А чего обижаться на пожилую женщину, откуда ей знать об их взаимоотношениях с Саввой. Небось, думает, что жена или невеста…

– Как звать-то тебя, красавица? – обратилась к ней тетушка парня.

– Ника… Никандра, значит…

– Вона как! Надо же. А меня проще, Евдокия Семеновна. Для тебя тетя Дуся буду.

Евдокия провела гостей в дом, где на столе уже ждало нехитрое угощение. Ждала она племянника, правда одного ждала, но за столом места хватит. Вещи уже были собраны, немного вещей было, ведь не насовсем она переезжала к брату.

– Не поехала бы я, – продолжила Евдокия, – да не пережить мне зиму. Дом-то обветшал совсем без мужицкого пригляду. Печка никудышная стала… А мужика-то где в нынешние времена взять? Много нас, таких как я, вдовых, теперь в нашем селе, есть и покрасивше и побогаче. Куда уж мне… Ладно брат согласился приютить на зиму. Летом-то я проживу, прокормлюсь как-нибудь…

Ника достала из своей котомки хлеб, вяленое мясо, вареные яйца, чем просто восхитила женщину.

– Евдокия Семеновна, мы с Саввой попутчиками оказались. Только вчера познакомились. Если вы не против, я бы пожила у вас пару дней, за постой заплачу и пропитание прикуплю, если вы подскажете где. Дело у меня здесь…

– Да мне не жалко, живи, коль поглянется… – ответила тетушка, – только вот уезжать мы собрались… Ну, да два-три дня можем и погодить. Что скажешь племянник? Хотя, что я спрашиваю. Вижу, что еще в дороге вы обо всем договорились.

– Ну да, – степенно ответил Савва, – вот Никандра решит свое дело, и вместе отправимся обратно.

– Этого обещать не могу, – сказала Ника, – но за постой заплачу, и беспокойства вам от меня не будет, это обещаю.

– Хорошо, коли так. Значит, решай свои дела Никандра, а тебе племянник я работу найду: надо дом к зиме подготовить, хоть и плохонький у меня домишко, а другого-то нет. Забор надо поправить, погреб тоже. Ты уж прости меня Савва, одна ведь я тут уж больше десяти лет… Федор мой с японской войны не вернулся. Да, что я тебе рассказываю…

После утренней трапезы, Ника оказалась предоставлена сама себе, поскольку Евдокия начала показывать племяннику ту работу, которую надо было сделать в первую очередь. Девушка для начала привела себя в порядок, после длительного пути, а затем уже подошла к тетушке.

– Евдокия Семеновна, – начала она, – я думаю нам нужно запастись продуктами, вы же не рассчитывали, что ваш племянник приедет не один, да еще задержка с отъездом… Я, понимаю, что сама должна это решить, но у вас лучше получится. Согласитесь. Вы же здесь всех знаете, а мне придется идти к трактирщику…

– Ты права, конечно. Я уж и сама собиралась, – ответила Евдокия.

Ника быстро вручила ей два серебряных рубля.

– Богатую невесту отыскал племянник, – усмехнулась женщина.

– Разве это богатство, – грустно сказала Ника, – да и не невеста я ему, просто попутчица…

– Да я уж поняла…

– Тетушка, вас ведь не затруднит попутно узнать новости в селе: кто уехал, кто приехал? Подругу мне надо встретить. Но есть нехорошие дядьки, которые могут мне помешать… Не знаю как вам объяснить…

– Никак не надо объяснять, твои дела нас не касаются. Только племянника не впутывай… Я сразу поняла, как тебя увидела, что не нашенская ты. Зря он планы строит. Ну ладно, помогу, чем смогу, но и ты помни что обещала.

Тетушка ушла, а Ника достала из своей котомки белые штаны, мужскую рубаху, переоделась и подошла к Савве, который пытался привести в порядок покосившиеся ворота. Савва подивился на наряд девушки, но помощь принял с удовольствием. Ну, еще бы! Работать вместе с предметом своего обожания, да еще и быть руководителем. Это ли не мечта? Работа пошла быстрее, ведь Ника была девушкой сильной и ловкой, правда орудовать молотком и топором была непривычна. Короче, к возвращению тетушки пара работала так, что смотреть любо дорого. Ворота были укреплены, открывались и закрывались без скрипа и скрежета, и подворотня стояла ровно. Савва примерял ставни на окна, впрочем, работы еще было полно. Евдокия Семеновна занялась обедом, работников надо хорошо кормить, тогда и дело будет спориться. Новости тетушка рассказывала за обедом. Ника не пыталась выспрашивать что-то наедине, чужие тайны всегда настораживают. Да и спешить было пока незачем, ведь она опередила карету как минимум на сутки.

– Ничего нового на селе не происходит, – начала свой рассказ Евдокия. – Набирают добровольцев в красную армию. В деревнях, да и у нас тоже идет продразверстка. На дорогах грабят обозы с продовольствием и убивают охрану… Это ближние новости. А про дальние болтают разное. На юге генерал Деникин воюет с красными, на востоке адмирал Колчак объявил себя верховным правителем. По дорогам ездить не безопасно, грабежи сплошь и рядом. Так что придется нам с тобою, Савва, поездом переезжать.

Евдокия Семеновна замолчала. Ника так и не услышала того, что хотела услышать. Впрочем, отсутствие информации – тоже информация. Продукты она закупила и за работу Савву похвалила. А тот с гордостью стал так хвалить свою помощницу, что тетушка только качала головой да посмеивалась.

– Да, да племянничек, хороша Маша, да не наша… Не раскатывай губу.

Когда Савва вышел во двор, она сама подошла к Нике и сказала.

– Не хочу при Савве говорить, но про твои дела тоже узнала. К трактирщику заглянула продуктов в дорогу прикупить, задержалась немного, с приказчиком поговорила… Ждут сегодня к вечеру, какого-то важного гостя или гостью. Я не допытывалась, мне-то что за дело, просто слушала. Посыльный уже прибыл, скакал, коня не жалея. Непростой гость едет, охраны человек семь… Было больше, да потрепали в дороге лихие люди… Долго не задержаться здесь. Сутки отдохнут и дальше… Куда дальше никому не ведомо. А трактирщик-то при делах… У меня глаз наметан. Больно уж он перед посыльным стелился… Будет у тебя похоже трудная ночка, только Савву не впутывай. Помни, ты обещала.

– Спасибо вам, Евдокия Семеновна, – сказала Ника. – Обещание мое помню. Если меня к утру в доме не будет, то не ждите и не ищите. Отправляйтесь с Саввой в обратный путь.

После обеда Савва и Ника продолжили заниматься хозяйственными делами под руководством тетушки. Потом Евдокия отлучилась ненадолго. Надо ведь и с соседями попрощаться, да попросить их за домом приглядывать, объяснить, кому надо, что не бесхозный дом остался, вернется весной хозяйка.

К ужину собрались в доме. Невелик дом у Евдокии Семеновны и за ужином у Саввы уже глаза блестели, он поглядывал то на Нику, то на тетку свою. Явно что-то задумал, но сказать пока не решался. Впрочем, его затея понятна и без слов, наладился к девице поближе улечься, да тетушка тут же в двух шагах… Куда бы ее спровадить на ночлег? Может сама догадается к соседке уйти? Но тетка решила его проблему по-своему.

– Вот что, племянник! – сказала она ему. – Я пока в своем доме и никакого разврата тут не допущу. Она тебе не жена, и будете вы спать раздельно. Вот когда к твоему отцу перееду, тогда я тебе не указ, делай что хочешь. А пока, извини Савва, затея твоя не состоится. Да и девица, как я понимаю, не готова тебя ублажать…

– Вовсе меня не надо ублажать! – возмутился Савва. – Я исключительно в целях защиты и охраны! А обвенчаться готов хоть завтра.

– А у отца-то спросил, жених? – усмехнулась тетка.

Никандра думала о своем и к разговору не слишком прислушивалась, хотя он касался ее напрямую. План спасения подруги у нее был весьма приблизительный. Надо было проникнуть на постоялый двор, узнать в какой из гостевых комнат держат Веру, а дальше останется только обезвредить охрану, которой не более пяти человек, при этом двое будут спать, а с тремя можно справиться по-тихому. Надо только узнать в каком состоянии Вера. Если ее все время держали связанной, то сможет ли она передвигаться верхом? Много было неясного… Однако, одно не подлежит сомнению, надо это село покидать как можно быстрее и не в пансионат возвращаться, а в город.

На ночь тетка отправили Савву спать на палати.

– Места там много, тесно тебе не будет, – усмехнувшись, сказала она. – Опять же сверху видно все, если конечно, лампу зажечь…

Спорить Савва не стал и, молча, полез на палати. Нике Евдокия постлала на лавке, а сама улеглась на кровать. Так в маленьком доме все уместились легко и просто. В десять вечера все уже спали. Ну, якобы спали. На самом-то деле спала только Ника, которая давно уже научилась просыпаться в нужное ей время.

Евдокия лежала с открытыми глазами, мысленно общаясь с братом, у которого собиралась перезимовать. Все бы ничего, если бы не золовка. Хоть и жили они далеко друг от друга, но дружеских или родственных чувств, друг к дружке не питали. Открыто, конечно, не враждовали, но при мысли, что придется подчиняться жене брата, Евдокия тяжко вздыхала. Потом мысли ее плавно перетекли на подружку Саввы. А вот бы золовке и в самом деле такую сноху! Евдокия даже хихикнула вслух. Слухи про амазонок ходили разные. Ника, правда, не походила на здоровенную бабу, способную одним ударом сокрушить мужика. Даже наоборот, очень привлекательная была девица. Роста невысокого, голубоглазая и черноволосая, да и вся женская стать в наличии. Не зря Савва на нее запал…

Савва, тоже не сразу заснул, правда, мысли в его голове бродили другие. Даже не мысли это были, а фантазии. Если привезти такую невесту домой, то родители не обрадуются. Тут тетка права. Да и не собирался Савва домой ее везти, рано ему еще жениться. Нет, надо в город перебираться. Там вступать в революционный отряд, чтоб вести непримиримую борьбу с угнетателями трудового народа. А Ника будет его поддержкой и опорой… Она девушка умная и смелая…

К полуночи и Савва и Евдокия уже спали глубоким сном, зато Ника проснулась. Она бесшумно поднялась со своей постели, взяла заранее приготовленную свою котомку и вышла в сени, чтоб никого не разбудить своими приготовлениями к предстоящей вылазке. Она облачилась в форму амазонок: комбинезон и бушлат, проверила метательные ножи и спрятала в потайной карман маленький четырехзарядный браунинг. Затем нанесла сажей полосы на лицо и надела на руки черные матерчатые перчатки. Теперь в темноте она была совершенно неразличима.

В этот момент дверь в сени открылась и появилась Евдокия Семеновна с керосиновой лампой в руке. Увидев свою жиличку в таком виде, она на миг остолбенела.

– Прощайте, Евдокия Семеновна, – улыбнувшись, сказала Ника. – Спасибо вам за помощь и не поминайте лихом…

– Господи Иисусе! – крестясь, ответила та. – Если на благое дело идешь, пусть бог тебе поможет.

Ника забросила за плечи котомку и вышла за ворота.

За два часа до описываемых событий, Вера очнулась в одной из гостевых комнат постоялого двора. Пока она не знала, где именно находится. В дороге ей подмешали в воду какое-то снадобье, и она провела в полузабытьи несколько часов, а может и дней. Вот и сейчас она чувствовала себя отвратительно, тело с трудом повиновалось ей, но голова была ясной. Ей с трудом удалось сесть на лежанке. Кровати в комнате не было, зато был большой стол, на котором стояла керосиновая лампа. За столом сидел мужчина в черном балахоне, обычного телосложения, лицо рассмотреть было невозможно. Лампа стояла так, что он оставался в тени, в то время, как Вера и ее лежанка были освещены. За окнами темно, значит, сейчас ночь и гостевой народ уже спит. Впрочем, звать на помощь она не собиралась, понимая, что это бесполезно. Ее похитители люди серьезные и на такой ерунде не проколются.

– Вижу, что вы очнулись, Вера Александровна, – заговорил мужчина. – Пришла пора побеседовать нам. Для начала позвольте представиться. Перед вами главный магистр ордена «Черный кристалл». Меня называют принц. Этот титул я сам придумал для краткости, на королевскую кровь не претендую. Хотя если у нас с вами все сложится, мне будут завидовать и короли, и императоры, и даже президенты. Ну а теперь к делу. Вы хорошо себя чувствуете?

– Если бы хорошо себя чувствовала, то ты бы тут уже не сидел, самозванец хренов, – хрипло ответила Вера, растирая руки.

– Я вам верю, сударыня. Ваше похищение было вынужденным решением и досталось нам дорогой ценой. Мы потеряли два десятка бойцов, у вас тоже есть потери. Но ведь вы сами в этом виноваты. Я хотел просто поговорить с вами и склонить к сотрудничеству, для этого послал к вам своего человека, но вы не пошли на контакт.

– Вы имеете в виду Маргариту? Попадись она мне только… – хмуро ответила Вера.

– Ну, вот видите как. Впрочем, теперь разговор состоится, пусть даже против вашей воли. Для начала скажу вам сразу. После нашего разговора вам придется принять решение, хотите вы того или нет. Временем я вас не ограничиваю и, после нашего общения, вы будете свободны. Ваша подруга, наверное, уже прибыла в Загорское и, я надеюсь, раньше полуночи она не появится здесь, чтоб освободить вас, поэтому времени у нас немного. Слушайте меня внимательно. Начнем с вашего рождения. Ваш отец, граф Лямин, обычный человек, жил в небольшом городке Павловск, где вы наверняка уже бывали не раз. А вот о вашей матери нам почти ничего не известно. Почти… Мы знаем, что она умерла сразу после вашего рождения, и ваш отец отдал вас в приют. Ваша мать была очень красивая женщина, и вы точная ее копия. Она обладала некоторыми способностями, которыми обычные люди не обладают. Но самое главное она могла управлять временем. Прошу поверить мне на слово, ибо доказать вам я ничего не могу без вашего участия. Она могла перенестись в прошлое или в будущее. Для этого в предгорьях Сихотэ-Алинь, есть пещера, где находится аппарат переноса. Собственно, воспользоваться им может любой, а вот войти в эту пещеру могла только ваша мать. У вас на шее есть крестик, на котором вместо распятия выбиты две пересекающихся окружности. Это не простой крестик. Теперь я точно знаю, что вы тоже можете входить в эту пещеру и пользоваться перемещением во времени…

Принц замолчал, давая Вере возможность осмыслить сказанное. Вера тоже, молча, сидела, склонив голову. Она наконец-то узнала тайну своего рождения… То, что этот самозванец говорил о перемещении во времени она всерьез не воспринимала. Впрочем, и остальное еще вилами на воде писано.

– Давайте будем считать, что я поверила в вашу сказку, – наконец сказала она. – Я вам нужна для того, чтоб вы могли перемещаться во времени. А вам-то это для чего нужно.

– Ну вот! – оживился принц. – Это уже деловой подход. Теперь я могу объяснить вам перспективы нашего сотрудничества. Мною создана мощная организация: орден «Черный кристалл», в нем более сотни членов. С боевым крылом этого ордена, вы, к сожалению, уже познакомились. Но с вашей помощью мы восполним потери. Амазонки прекрасные бойцы… Но это уже детали, главное в другом. Обладая механизмом перемещения во времени, мы можем менять события, происходящие в мире, и, тем самым направлять его развитие в благоприятную для нас сторону. Мы станем правителями мира, правительством надо правительствами. Поверьте, Вера Александровна, мы не стремимся к обогащению, мы не стремимся к абсолютной власти. Мы будем действовать во благо всего человечества. Ведь мы сможем предотвращать войны. Вот подумайте сами, разве нельзя было предотвратить мировую войну? Или избежать войны с Японией? Но уж избежать поражения, можно было точно… Впрочем, это касается только России, а ведь есть и другие страны. Подумайте, Вера Александровна. Кстати, должен заметить, если вы используете ваши возможности без нас, самостоятельно, так сказать, то ничего хорошего из этого не выйдет, поверьте. Да и пещеру вам не найти. Ну, а мы без вас, тоже ничего не сделаем. Вот, я все сказал. Думайте. Как надумаете, дайте мне знать, для этого передайте трактирщику эту метку.

С этими словами принц положил на стол небольшой металлический жетон, на котором был выбит знак ордена: два перекрещивающихся ромба. Жетон был хорошо виден на столе, в то время как сам принц продолжал оставаться в тени. Вера молчала, но попыталась встать с лежанки. Это ей далось не без труда. Она попыталась сделать шаг к столу…

– Сядьте, Вера Александровна, – снова заговорил принц. – Вы скоро сможете передвигаться вполне свободно, действие препарата заканчивается. Я еще не закончил. С этого момента вы свободны, поэтому вашей подруге нет никакой необходимости освобождать вас и вступать в схватку с моими людьми. Сейчас два моих бойца помогут вам спуститься вниз, после чего мы уйдем, а вы встретите вашу подругу у входа, пока она не устроила здесь побоище с метанием ножей, стрельбой и прочими методами уничтожения своих недругов.

Сказав это, принц встал из-за стола и вышел из комнаты, так и не показав своего лица. Тотчас в дверь вошли два здоровых мужика и направились к Вере.

– Не надо! Я сама справлюсь, – сказала она.

Мужики вышли, а Вера с трудом, на негнущихся ногах подошла к двери, вышла из комнаты и осторожно спустилась вниз.

Ника подошла к постоялому двору совершенно бесшумно, прислушалась. Ворота были открыты, но сторожа во дворе не было. Такая беспечность адептов ордена напрягала гораздо больше, чем усиленная охрана. А пленницу должны были охранять… Или ее здесь уже нет? Ника осторожно обошла здание, но вокруг была полная тишина и никакого движения. Внезапно открылась дверь и Ника резко отпрянула в сторону. В этот момент она узнала свою подругу, которую шла спасать из плена…

– Ника, заходи, – совершенно спокойно сказала Вера. – Они ушли. Я свободна.

Девушки поднялись в комнату, где два часа назад Вера пришла в себя. Ника бросила на пол свою котомку и стерла с лица маскирующую раскраску. Вера подробно пересказала ей разговор с принцем.

– Значит, этот принц решил управлять развитием человеческой цивилизации, – уточнила Ника. – А свое настоящее имя он не назвал?

– Да я, как-то не поинтересовалась, – пожала плечами Вера. – Какая-то бредовая затея.

– Ну, если вдуматься, то не такая уж и бредовая. Предотвратить войну, конечно, не просто, но возможно. Ты же знаешь, что все началось с убийства эрцгерцога Фердинанда каким-то сербом. Теперь известно время и место этого убийства, что нам стоит перехватить этого фанатика?

– Ты знаешь, меня гораздо больше волнует моя собственная жизнь. Мои родители… Но мать моя останется жива, если не будет меня, – сказала Вера и глаза ее наполнились слезами. – А зачем мне мир, где не будет меня? А отец мой, наверное, жив, но зачем мне отец, которому на меня наплевать?

– У меня подобная ситуация, – задумчиво сказала Ника. – Я никак не смогу предотвратить гибель моих родителей. Ведь тогда мне придется вмешаться в их личную жизнь… Мне кажется, что я не вправе это делать. А вообще-то тебе решать, принимать предложение принца или нет. Только я почему-то думаю, что у него есть свои корыстные интересы во всей этой истории, и он наверняка тебе не все рассказал. А что будет после того, как ты откроешь ему доступ к аппарату управления временем? Если он замыслил стать властителем мира, то конкуренты ему не нужны.

– Наверное, ты права, – ответила Вера. – Я бы даже поставила вопрос по-другому. Если только я имею доступ к аппарату управления временем, то зачем мне нужен какой-то принц вместе с его шайкой? Правда, я весьма приблизительно знаю, где находится та пещера. Хребет Сихотэ-Алинь не маленький… Долго можно ее искать.

– Я думаю, раз адепты ордена ее нашли, то и мы найдем, – продолжила Ника. – Только зачем? Что мы хотим изменить в этом мире?

– Я не знаю, – ответила Вера.

– Может ничего и не надо менять?

– Давай отложим этот сложный вопрос на потом, сейчас-то что будем делать? Возвращаемся в пансионат? Или отправимся на дальний восток?

– Ты знаешь, Вера, – задумчиво сказала Ника, – деньги у меня скоро закончатся, как их зарабатывать я пока ума не приложу. Но в моем бывшем имении припрятана шкатулка с фамильными драгоценностями. Зачем им пропадать? Имение могут разграбить и сжечь. По нынешним временам это обычное дело. Давай-ка съездим туда, заберем их. А потом можно ехать куда угодно и не думать о хлебе насущном.

– Вот это правильно! – обрадовалась Вера. – А потом отправимся в Питер, может, удастся и свою личную жизнь устроить. Меня ведь когда-то Саша Сычев замуж звал…

– Меня тоже, не далее как вчера замуж звали, правда не морской офицер, а приказчик из соседнего села, – рассмеялась Ника, – да еще малолетка, к тому же.

4

А в пансионате в это время тоже происходили некоторые события. Татьяна Павловна, директриса пансионата, приняла окончательное решение о его закрытии. Собственно, ничего другого и не оставалось. Уже давно перестала поступать денежная помощь от меценатов, нечем было платить зарплату учителям, продовольствия явно не хватало, чтоб пережить зиму. Новая власть решительно отказалась финансировать это буржуйское учреждение. А недавний налет адептов ордена «Черный кристалл» показал, что даже амазонки не смогут защитить пансионат от нападения извне. Это же не монастырь с каменными стенами. А деревянный двухметровый забор при современном оружии – не препятствие. Амазонки, каждая из которых в рукопашном бою справится с тремя здоровыми мужиками, не устоят против казачьей сотни.

Многих девочек удалось отправить к родственникам, а последних, у которых вообще никого не было, пришлось отправить в сиротский приют ближайшего города. Остались амазонки, группа из десяти человек которыми командовала Мария Фингерт и выпускницы шестнадцатого года, четыре девушки, которые остались без двух своих подруг из-за недавнего налета неизвестного доселе ордена «Черный кристалл». Вчера они привезли своего куратора Эллу Юрьевну с тяжелым ранением. Правда доктор, до сих пор остававшийся в пансионате надеется на благоприятный исход.

В стране бушевала гражданская война. По сельским дорогам шли небольшие вооруженные отряды, принудительно собиравшие у крестьян излишки продовольствия, а иногда и не излишки тоже. Продразверстка. А куда деваться? В городах начинался голод. Крестьяне не хотели продавать свою продукцию за деньги, которые очень быстро превращались в бумагу. Инфляция. Они, конечно, не знали таких слов, но сам процесс был вполне понятен и ощутим.

Этот день не задался с самого начала. Сначала пришлось провожать пятерых восьмилетних девочек в город в сопровождении двух воспитателей. Уезжать они не хотели, но выбора не было, трудным было прощание. Затем, четверо амазонок привезли раненную Эллу, которая раньше была их куратором, а теперь занималась обучением младших групп. Определив ее в лазарет, амазонки рассказали о том, что Ника отправилась в одиночку освобождать свою подругу.

Почти сразу же в ворота ворвался продотряд, состоящий из четверых вооруженных матросов и одной подводы. Старший потребовал немедленно сдать излишки продовольствия.

– Ну откуда у нас излишки, господин уполномоченный? – укоризненно сказала директриса. – Ведь у нас не крестьянская община. У нас дети сироты воспитываются… воспитывались… Мы сами с протянутой рукой ходим… ходили.

– У нас теперь господ нет! – рявкнул матрос. – Бросьте эти старорежимные словечки. Мы знаем, что здесь буржуйские отпрыски воспитывались. Не прибедняйтесь!

– Здесь воспитывались сироты. Какая разница от буржуев они остались или от товарищей?

– А вот мы сейчас проверим, ваши складские помещения, – ухмыльнувшись, сказал старший.

Однако, когда он вышел во двор к своему отряду ухмылка сползла с его лица. Во дворе стояли восемь девиц в черной униформе амазонок с карабинами в руках.

– Уезжайте с богом господа товарищи, – сказала, вышедшая следом, Татьяна Павловна. – Нет у нас ничего.

Командир продотряда, осознав весомость аргументов директрисы, махнул рукой, и продотряд покинул территорию пансионата. Сама же Татьяна Павловна решила отложить разговор с амазонками и обслугой пансионата о его закрытии до следующего дня. Хотя, девочки были умные и понимали, что не зря младшую группу воспитанниц отправили в город. Да и оставшиеся учителя и воспитатели уже давно ждали этого решения. Просто идти им было некуда.