– Здравствуй, Гленард. Я ждала тебя, – большие зеленые глаза смотрели на него внимательно и чуть настороженно.
– Здравствуй, – Гленард едва заметно улыбнулся. – А вот я не ожидал тебя снова встретить.
– Ну, я тоже не думала, что эта встреча состоится. Но когда поняла, что новым хозяином этого дома стал именно ты, я ждала, когда ты ко мне придешь.
– Не удивилась?
– Удивилась, конечно. Мне сказали, что новым главой Тайной Стражи стал барон Гленард ан Кратхольм, но не сразу поняла, что тот резвый юный стражник Гленард, благодаря которому я здесь, и барон Кратхольм – это одно лицо. Мало ли Гленардов в Империи…
– Немало, – Гленард усмехнулся. – Донрен ничего обо мне не рассказывал?
– Отчего ж? Он любил о тебе поговорить. Знал, что меня это задевает. Говорил о том, какие он видит в тебе большие перспективы. Сетовал на то, что ты идеалист, хотя, говорил, в некоторых случаях это полезно. Рассказывал, как ты помогал ему возвести нового Императора на престол. А потом злился, что ты решил всё бросить и уехать куда-то на север. Я, честно говоря, предполагала, что на этом упоминания о тебе закончились. И вот, ты здесь, в моей комнате, в самом сердце Империи.
– Я смотрю, Донрен много с тобой разговаривал, – Гленард вгляделся в залитые солнцем верхушки деревьев за маленьким зарешеченным окном.
– Он вообще любил поговорить. Что с ним стало?
– Он умер.
– Естественно, умер, – альвийка недовольно встряхнула золотыми волосами. – Как он умер?
– Так же, как и жил. Считая, что защищает Империю.
– Надеюсь, он хотя бы умирал мучительно? – взгляд хищницы.
– Да не особо… – Гленард пожал плечами. – Ранение, возможно, было болезненным, но после он упал на скалы, и смерть его была быстрой.
– Я смотрю, ты как-то не особо скорбишь о его смерти? – удивилась девушка.
– Да и ты не скорбишь, Миэльори, – Гленард выдержал ее взгляд, не отводя глаз.
– Поверь, у меня множество причин не скорбеть о его смерти.
– Он был моим другом, – Гленард вздохнул, – близким другом и человеком, которого я уважал и любил. Но далеко не всё, что он делал, я одобрял, а кое с чем я был категорически не согласен. И это немного притупляет скорбь.
– Подробностей, конечно, не расскажешь? – Миэльори хитро прищурилась.
– Не расскажу.
– Жаль. Ну, что ж, добро пожаловать, Гленард. Генерал Гленард. Барон Гленард. Великий Инквизитор и защитник Империи Гленард. Ты далеко ушел с той нашей встречи в деревушке на южной границе. Дошел до самого сердца Империи и стал верным сторожевым псом ее повелителя.
– Ну, так и ты в сердце Империи, Миэльори, – Гленард пожал плечами. – И добралась сюда гораздо раньше меня. Мне на это потребовалось пять лет.
– Не издевайся над пленницей, Гленард, – альвийка помрачнела. – Мой путь к этому дню не был устлан шелками и лепестками роз. Думаю, что тебе непросто далась эта должность. Однако и мне пришлось пережить немало с нашей последней встречи во Флернохе. Но, вообще, поздравляю, Гленард с удачной карьерой. Ты, наверное, стал самым молодым Великим Инквизитором в истории Империи. Сколько тебе сейчас, тридцать?
– Двадцать девять. Но Донрен был моложе, когда занял этот пост. А самым молодым был граф Аксипитер ан Септефлума сто с небольшим лет назад. Ему было двадцать четыре, когда он возглавил Тайную Стражу. И это при том, что он был южанином, из Глареана.
– Должно быть, выдающийся был человек.
– Выдающийся, – согласился Гленард. – Прекрасный воин и поэт. Жаль, что его убили меньше чем через год после назначения. Вообще, мало кому на этой должности удавалось доживать до преклонных лет и почетной отставки. Яды и сталь забирали свою дань.
– Не боишься? – альвийка оперла подбородок на ладонь.
– Не боюсь. Но риски понимаю. И принимаю.
– Мир станет еще хуже без тебя, Гленард.
– Все смертны, – Гленард грустно улыбнулся.
– Я вижу у тебя знакомую саблю, – девушка улыбнулась в ответ.
– Это подарок Императора. За спасение его жизни и в память обо всём, через что мы с ним прошли.
– И каково это, Гленард, носить на бедре клинок, который побывал в твоей собственной груди?
– Забавно. Напоминает о скоротечности бытия, о том, как быстро могут меняться жизненные обстоятельства. И о тебе. У меня, кстати, сохранился меч, который побывал в твоей груди Миэльори. Если хочешь, могу принести, сама почувствуешь, вызывает ли это какие-то воспоминания.
– Нет, спасибо, – альвийка грустно покачала головой. – Пожалуй, обойдусь без этих ощущений. Меня лишь печалит то, что одна из реликвий моего народа используется тем, кто командует той самой службой, представители которой в свое время сыграли решающую роль в том, что мой народ был изгнан из Империи.
– Вы сами были в этом виноваты, принцесса, – напомнил Гленард. – И Вторая, и Третья альвийские войны начались по вашей инициативе. Возможно, для Третьей войны действительно были причины, вашу жизнь на выделенных вам землях нельзя было назвать легкой. Однако если бы не было Второй альвийской войны, то никто бы вас туда и не стал переселять. До Второй войны вы жили весьма неплохо. Лучше, чем многие люди в Империи. А что касается этого клинка, то я прекрасно понимаю его ценность. Я ношу его с уважением и постараюсь применять с честью.
– Я знаю, – Миэльори глубоко кивнула. – Ты хороший воин, Гленард, и, думаю, неплохой человек. Ты взял этот клинок в бою. Ты носишь его по праву. Просто я удивляюсь, как, порой, причудлива жизнь…
– Причудлива, – Гленард снова улыбнулся. – Вот, например, до того, как я вернулся, чтобы возглавить Тайную Стражу, я даже не подозревал, что ты жива. Честно говоря, я был уверен, что Донрен казнил тебя много лет назад.
– Он ничего обо мне не рассказывал? Или просто сказал, что он меня казнил?
– Он сказал, что мне не нужно знать, что с тобой стало, и что это грустная история. Я понял это так, что он тебя жестоко и мучительно убил. Но ты жива и даже неплохо выглядишь. Так что происходило с тобой после того, как Донрен увез тебя из Флерноха?
– Это действительно грустная история, Гленард, – Миэльори немного помолчала. – Когда Донрен привез меня и Креидирна в Рогтайх, он, естественно, сперва решил получить от нас информацию о заговоре. Нас пытали… Меня меньше, Креидирна больше. Пытали на глазах друг друга, чтобы заставить говорить другого. Естественно, меня сразу же изнасиловали и много раз – палачи Донрена были далеко не так галантны, как ты, Гленард. Да и он сам…
– Он сам?
– А что, Гленард, ты вообще знаешь о Донрене? До сих пор считаешь его добреньким пухленьким защитничком Империи?
– Ты говорила, что он чудовище. И я теперь стал понимать, почему.
– Ты даже сотой доли не понимаешь, doine! – альвийка со злостью хлопнула ладонью по столу, но тут же успокоилась. – Прости, Гленард. Ты не виноват. Он действительно был чудовищем. Упивался страданиями, жил ими, наслаждался болью и унижениями пленников. А потом спокойно шел ужинать или на какой-нибудь бал или прием. Креидирна он казнил. Замучил, мучил его много дней. Отрезал небольшие куски мяса…
Альвийка зарыдала. Гленард терпеливо и спокойно ждал.
– Прости, – она вытерла лицо рукавом. – Он поджаривал плоть Креидирна и заставлял его самого ее есть. На моих глазах. Меня тошнило, а он смеялся. Креидирн продержался почти две недели. Две недели жутчайших мучений. Наконец, он умер. Я решила, что теперь моя очередь, и приготовилась к смерти.
– Но ты жива.
– Да, Донрен при всей его чудовищности был человеком умным. Креидирн был опасным мятежником, а я была глупой девкой, и при этом ценным призом. Принцесса, красавица. Хотя к тому моменту от моей красоты мало что осталось…
– Ты по-прежнему прекрасна, – заметил Гленард.
– Спасибо, Гленард, – она улыбнулась сквозь слезы. – Лицо, руки, шею, грудь, видимые части, палачи не портили. Но вот на моем животе, бедрах и спине хватает напоминаний о тех временах. Впрочем, Донрен старался не портить мое тело совсем уж безвозвратно. Как я сказала, я была ценным товаром.
– Что он хотел сделать с тобой?
– После смерти Креидирна ко мне стали относиться лучше. Перевели из подземелья сюда, в эту комнату. Лечили раны, стали лучше кормить, приносили дорогую одежду. Поначалу я всё это отвергала, но потом решила, что быстро и почетно умереть мне не позволят, а альтернативой этих подарков является лишь грязная камера в подвале, где холодный каменный пол лишь слегка покрыт гнилой соломой. И пока я еще жива, что плохого в том, что я буду жить с комфортом? Донрен хотел, чтобы я восстановилась. И телом, и душой. Через пару месяцев, и правда, стало лучше. Я смогла начать спокойно спать и не дрожать от каждого шороха за дверью. Донрен всё ещё считал, что я хороший товар, но не мог найти, кому его продать. Сначала попытался торговаться с моим отцом и другими мятежными альвами через своих агентов. Но я запятнала честь, нарушив запреты, и так глупо попавшись, к тому же. Моя собственная семья не хотела ничего знать обо мне. Потом Донрен вынашивал планы выдать меня замуж за кого-то из герцогов или баронов, а возможно даже и за кого-то из Кадира. У него было много вариантов, меняющихся в зависимости от обстановки. Он хотел меня повыгоднее продать. Но тут случилась Багряная весна, и все планы смешались, да и не до того стало. В итоге, всё осталось по-прежнему. Я осталась жить здесь, в этой комфортной клетке на четвертом этаже Дома Тайной Стражи с видом на дворец Императора. Всё это время я была постельной рабыней для Донрена и его высокопоставленных гостей. Ну, или просто тех, кого он хотел особо задобрить. Он многому меня научил в плане постельных утех, хотел, чтобы я была шлюхой высшего разряда. Принцесса-шлюха – золотая идея. И мне даже начало это нравиться через какое-то время. Донрен даже стал добрым ко мне. Приходил, разговаривал, изливал душу. Он был очень одиноким в душе. Чудовищным, фанатичным, упертым, веселым внешне, но одиноким. Вот, собственно, моя история, Гленард.
– Чудовищно, – Гленард встал и прошелся по комнате, потом остановился, смотря в окно. – Просто чудовищно. Это действительно грустная история, Миэльори.
– Она еще продолжается, Гленард. Скажи… У этой истории будет счастливый конец? Ты освободишь меня, Гленард?
– С чего бы это? – он резко повернулся и удивленно посмотрел на альвийку. – То, что ты пережила, это отвратительно и страшно. Не уверен, что ты заслужила именно это, но позволь напомнить тебе, почему ты сюда попала. Ты убивала невинных людей, Миэльори. Ты убивала моих товарищей у меня на глазах. Ты почти убила меня. Ты со своими друзьями уничтожала целые деревни, женщин, детей. Всех, без жалости и пощады. Заслужила ли ты то, что пережила? Не уверен. Дает ли тебе пережитое право на свободу и прощение? Да ни в жизни. Ты преступница, принцесса, жестокая и безжалостная убийца. С тобой поступили чудовищно, но то, что ты творила, разве является менее чудовищным? Донрен тебя истязал, я этого не понимаю и искренне ужасаюсь и возмущаюсь этим, но свою плаху или вечную тюрьму ты точно заслужила.
– Ну, что ж, Гленард, – альвийка встала и подошла к нему, – в какую позу мне становиться? Как ты сегодня хочешь обладать мной?
– С ума сошла? – Гленард отмахнулся.
– Тогда что? Казнишь меня? Отправишь в подземелье? Сошлешь в рудники? Или просто оставишь здесь навечно?
– Я бы тебя казнил, – Гленард снова вернулся к своему креслу и сел. – Пять лет назад точно казнил бы. Но за эти пять лет ты пережила много страданий, и хоть эти страдания не дают тебе права на свободу, они, пожалуй, могут не только освободить твою шею от топора, но и дать тебе шанс попробовать искупить свою вину.
– О чем ты?
– Ты всё ещё помнишь, как держать меч?
– Я давно этого не делала, Гленард. Но я старалась не дать своему телу расползтись и окончательно расслабиться.
– Я могу дать тебе шанс, Миэльори. Один единственный шанс. Я, как и Донрен, считаю тебя ценным активом, но не вижу смысла держать этот актив здесь, в клетке. Меня не интересует то, что у тебя между ног, эту страницу мы с тобой уже перевернули. Но ты умна, хоть и импульсивна, и ты неплохой боец. Кроме того, мне кажется, что мы с тобой можем отлично сдружиться и сработаться, несмотря на всё, что между нами было. Если уж мы пару раз попробовали убить друг друга и не довели дело до конца, почему бы нам не попытаться стать друзьями?
– Так, что ты предлагаешь, Гленард? – в дрогнувшем голосе альвийки прозвучала надежда.
– Я выпущу тебя из этой комнаты и приму тебя в Тайную Стражу. Ты будешь работать со мной, расследуя очень опасные и очень сложные дела. Ты будешь защищать меня, и беречь мою жизнь. Ты будешь помогать мне и другим стражникам в расследованиях. Если ты будешь делать это не просто хорошо, а отлично, через какое-то время я задумаюсь о том, чтобы освободить тебя от наказания. Может, через годы, может, через десятилетия. Я не даю тебе никаких обещаний. Я даю тебе шанс искупить твою вину твоей кровью и твоей преданностью Империи. Когда этот момент наступит, и наступит ли вообще, я буду решать, исходя из твоих поступков. До этого момента ты будешь считаться осужденной преступницей, но при этом ты сможешь выйти из этой комнаты, из этого здания, да и вообще сможешь вести себя почти как свободный человек. Я даже попрошу Императора подтвердить твой благородный статус, чтобы к тебе относились как к благородной даме, прибывшей на время из другого государства, хотя это будет непросто, если честно. Далеко не все тебя примут, но всё лучше, чем сейчас. Я спрошу только один раз – ты согласна?
– Да, – ее глаза радостно блеснули, она не колебалась ни секунды. – Конечно.
– Я на всякий случай еще раз скажу, Миэльори, что ты по-прежнему остаешься заключенной. За тобой будут постоянно следить. Обо всех своих перемещениях ты должна докладывать мне или моим помощникам. Если ты попытаешься сбежать, тебя тут же поймают и казнят. Я не прощаю тех, кто не оправдал мое доверие. Впрочем, тебе некуда бежать. Мятежные альвы от тебя отреклись, альвы в Империи, как и люди, не захотят ссориться с Тайной Стражей, бьергмесы и вархи тебя тут же выдадут нам, у нас с ними сейчас особенно хорошие отношения после недавних событий. Кадирцы к альвийке, как ты сама понимаешь, тоже вряд ли будут благосклонны, равно как и зорги. Так что, если ты решишь сбежать, то максимум, на что ты можешь рассчитывать – это стать шлюхой в каком-то подпольном бандитском борделе. Поверь, то, что тебе могу предложить я, гораздо лучше такой участи. Поэтому пробовать бежать не советую. Второго шанса не будет.
– Я понимаю, Гленард. Понимаю. Я клянусь, что я не сбегу. Клянусь, что оправдаю доверие. Всё, что угодно, только бы выйти отсюда.
– Хорошо, принцесса Миэльори. Я принимаю твою клятву.
– Спасибо… Меня давно уже так не называли. Что теперь?
– Пока отдыхай, – Гленард встал и поправил саблю. – Я прикажу капитану Михалу найти тебе временный дом и организовать твои тренировки. Тебе сейчас нужно много тренироваться, чтобы всё вспомнить. Ну, и разобраться в том, что произошло в Империи за время твоего пребывания здесь, тебе тоже нужно как можно скорее.
– Спасибо, Гленард! – она подошла к нему и схватила его за руку. – Спасибо…
– До встречи, Миэльори, – Гленард улыбнулся.
– До встречи, Гленард.