Возвращение Завгара

Глава 6

Честно сказать, но требуя у великой княгини, поселить всех девчонок в поместье и взять, так сказать, на довольствие, я подсознательно ожидал жесткого отказа, но, внезапно та согласилась, не смотря на некоторую аморальность подобного совместного проживания.

На мой, осторожный вопрос про скрепы и устои, – оба и княгиня и князь дружно зафыркали и спросили, а как с этой точки зрения смотрится наличие детей от стольких разных женщин?

Понял, не дурак. Дурак бы не понял. Правда, после разговора осталось лёгкое послевкусие намеренных манипуляций неопытным мною. Слишком всё хорошо прошло. То ли меня просчитали, то ли сами давно решили что-то подобное провернуть, дожидаясь от меня лишь правильной реакции. В общем, подозрительно легко согласилась княгиня на все мои требования. Что немного даже огорчило.

Пара месяцев пролетела быстро.

Подготовка поместья была практически проведена, дополнительные слуги наняты, оставалось только ждать. С детьми конечно, раньше, я особо дела не имел, ни в том мире, ни в этом, но опыт ответственного управления, пусть и во сне, во время комы, крупным женским коллективом у меня был, поэтому я был полон сдержанного оптимизма.

Ах да, Марина забеременеть смогла, правда, оказалось, что проблема была не совсем во мне. Чего-то у неё в организме не хватало. Но после курса волшебных таблеток, прорыв произошел и теперь Ржевская могла с полным правом говорить, что она бурундук, – две полоски имелось.

Но первой, если не считать Марины, ко мне нагрянула моя боярыня Златолесская. Так было правильно на мой взгляд.

Встречал я её стоя на широком крыльце, в окружении слуг, чувствуя как начинаю волноваться. Но когда, статная, пышногрудая и крутобёдрая боярыня легко выпорхнув с заднего сиденья внедорожника, повернулась и наши глаза встретились, то там я увидел одновременно и любовь и радость и даже чуточку грусти, отчего всё моё волнение мигом улетучилось.

Подойдя ко мне, затянутая в строгий, но явно дорогущий деловой костюм, она внезапно, когда оставалось всего пару шагов, остановилась и и склонив голову, своим бархатным и одновременно сильным голосом произнесла, – Великий князь!

Вот только и я, стоило ей разогнуться, склонился в ответном поклоне, ответив, – Моя госпожа!

Прищурившись, встретился с её слегка удивлённым взглядом, не удержался и шагнув навстречу, приобнял, чуть не зарывшись носом в монументальный бюст Русланы, сказал, со смешком, – Где бы и кем бы я не был, первую очередь, я твой фаворит и воя.

Боярыне я и вправду был благодарен за всё то, что она делала для меня. Да, вроде как и рабом был, по сути. Но ведь как сыр в масле катался, имел что хотел. Меня тоже имели, конечно, но я этого тоже хотел. Кто скажет, что легкий и ненавязчивый секс без обязательств, с разными девушками, пусть и с прыжками из постели в постель, это плохо, тот ханжа и лицемер. Тем более, что все красотки как на подбор. И хоть ищи страшненькую – а нету. Ни одной.

– Ох, Петя, шалун! – в голосе Златолесской послышалось такое удовольствие, что у меня, от предвкушения общения с ней аж мурашки по коже побежали. Стоило ли говорить, что я мгновенно, наплевав на приличия, потащил Руслану к себе в спальню и дальнейшая наша встреча проходила при закрытых дверях, так сказать, в приватном формате.

– Как встретили боярыню Златолесскую? – поинтересовалась великая княгиня, заметив припаркованный возле имения посторонний автомобиль. Так уж вышло, что срочные дела хозяйку поместья с мужем слегка задержали и участвовать в встрече гостьи они не смогли.

– Хорошо, – наклонила голову камеристка, крепкая дама с повадками прапорщицы десантно-штурмовых войск, заведовавшая, в том числе и остальными слугами в доме. Но подойдя ближе к великой княгине, добавила чуть тише, дождавшись, когда та примет поданную великим князем руку и поможет тому выйти из машины, – Единственно, как и с первой гостьей, с боярыней он тут же уединился у себя.

– Мда, – супруги переглянулись между собой. – Что улыбаешься?! – спросила княгиня мужа, сама едва пряча лезущую на лицо скабрезную ухмылку, – давай решать, кто будет мальчику объяснять, что сходу прыгать в койку, пусть даже и с настолько хорошо знакомой дамой, это не самый, с точки зрения этикета, правильный поступок.

– Знаешь, Лен, – произнес тот задумчиво, – а я ему, в чем-то даже завидую. Настолько быть свободным от условностей, раскрепощённым и уверенным в себе…

– Что, тоже так хочешь?

Что-то такое просквозило в голосе великой княгини, что замечтавшийся на миг, мужчина тут же спохватился и быстро добавил, – Ну что ты, Лен, для меня ты одна единственная, мне других не надо.

– Вот-вот, – удовлетворённо кивнула та. – А мальчику объяснишь, в конце-концов, что у нас тут приличное поместье, а не дом свиданий, да и он, как-никак великий князь, должен соответствовать. Ты думаешь, мне уже о мужитьбе не намекали другие благородные рода? Да, у него скоро вопрос с зажёнством решится, да так, что ор на всю Россию стоять будет. Но всё равно, ему скоро на приёмы ходить. А там сам же знаешь, девкам молодым только дай намёки разные скабрезные мальчикам поотпускать. А если он возьмёт и согласится? В общем, объясни, что для интимных встреч есть время ночное, а в дневное всё должно быть благопристойно.

– Это пока, – тихо пробормотал её муж, – вот приедут остальные пять девок, вот тогда и посмотрим, что от этого благопристойства останется.

– В общем так…

Мы лежали в моей большой кровати, я водил пальчиком по упругому животу Русланы и рассказывал о своих планах.

– Ситуация сложная, но вариант есть. Я решил всех взять в жёны.

Атмосфера сразу перестала быть томной, а боярыня, распахнув глаза, слегка приподнялась и вновь с изумлением на меня посмотрела. Не с гневом, не с обидой, просто удивленно – я успел это отметить, а значит, можно продолжать.

– Да, в жёны. Просто не хочу чтобы мои дети росли, ну, безотцовщинами, что-ли. Да и девушкам помочь надо.

Златолесская только покачала головой, опустилась обратно на подушку, произнесла, – Не будут они безотцовщинами, отчество получат какое надо. К тому же, как ты себе это представляешь, сказано же в семейном кодексе, что брак это союз мужчины и женщины и что брак запрещён если один из них уже состоит в браке. А ты хочешь женится на скольки, шести?

– Семи, – улыбнулся я.

– Мда, семи. Ну женишься ты на первой, на второй уже жениться не позволит кодекс.

– Почему же? – снова улыбнулся я.

– Я же объясняю, – терпеливо повторила Руслана, – со второй брак заключить не дадут, так как зарегистрирован уже первый брак.

– Но, как всегда, есть один нюанс, – поднял я вверх палец, ничуть не смущёный апеллированием к закону, – на текущий момент, ни ты, ни я, ни одна из остальных девушек, в браке не состоим, а значит всем нам кодекс дозволяет право вступления в брак.

– Но… – снова попыталась возразить Златолесская, но я ей не дал, коснувшись коралловых губок указательным пальцем.

– Просто все вместе мы вступим в брак одновременно. Союз семи женщин и одного мужчины. Одновременно, в один брак, так что формально, кодекс нарушен не будет.

Пару минут та сказанное переваривала, задумчиво хлопая ресницами, а затем помотала головой, с пробившимся смехом произнесла, – Ну ты и выдумщик, Петя. Но про семерых женщин и себя, красиво расписал, прямо как в сказке средневековой.

– Это какой, – заинтересовался я.

– Белоснеж и семь гномих, – ответила Руслана, а я, от неожиданности, закашлял. Переспросил, – Как-как?

– Точно, ты же память терял, бедный мой великий князь. – Потянувшись, она чмокнула меня в губы сказала с лёгкой полуулыбкой, – Ну ничего, я тебе вкратце расскажу. Только сказка средневековая, а там нравы, как тебе сказать, были попроще и пожостче, что-ли. В общем, жила когда-то мудрая и добрая королева, ну как добрая, на кол не сажала и неугодных через одного не вешала, уже, сам понимаешь, для тех времён прогресс. И был у этой королевы, от первого брака сын, названный Белоснежем за цвет кожи. Но отец и соответственно муж королевы скоропостижно скончался при родах…

– Это как?! – разинув рот, перебил я Руслану.

– Сердце не выдержало, – объяснила та, – только и успел, что принять новорожденного от повитухи на руки да поцеловать. И всё – рухнул замертво.

– Дела-а… – протянул я, чеша затылок, – Ребёнок-то не пострадал?

– Не пострадал, – успокоила меня боярыня, – но хоть и сказка, но не просто так мужьям запрещают на родах присутствовать. В общем, слушай дальше. Долго горевала королева, но лет пять спустя, на охоте, повстречала юношу неземной красоты, влюбившись в того и привезя в замок, где, вскоре сыграли свадьбу и юноша стал королём.

Вот только не взлюбил он пасынка, но до поры до времени не обращал на того внимания, пока не прошло десять лет, и Белоснеж из милого ребёнка не превратился в юношу куда красивее даже Злого короля.

Хмыкнув, я вспомнил нашу сказку и понял, что сюжет пока особо не отличается, поэтому слушал в полуха, встрепенулся когда боярыня дошла до бегства паренька:

– В общем, скитался Белоснеж по лесу, пока не набрёл на домик семи гномих. Был он голоден и дрожжал от холода, поэтому недолго думая, влез в окно и поев из гномьих запасов, закутался в одеяло и заснул на кровати одной из них.

Тут внезапно, боярыня приостановилась.

– Что? – поинтересовался я.

– Да тут такое дело, – смущённо произнесла та, для детей сказку немного облагородили, убрали кое какие моменты. Тебе какой вариант, исправленный или оригинал?

– Оригинал давай, – махнул рукой я.

– Ну, в общем, придя домой и увидев такого красивого мальчика, прилегшего на их кровати, они все вместе его, в общем…

– Трахнули, – подсказал я, чуть замявшейся подруге, – ты не стесняйся, я в обморок от слов: трахнуться, перепихнуться, дикая мамба, не падаю.

– Ну если грубо, – согласилась она, – то да, все всемером его прямо там. А потом стали с ним вместе жить.

Дальше, в принципе, было всё тоже самое. Козни злобного короля, смерть от отравленного яблочка и гроб хрустальный, в котором Белоснеж беспробудным сном и заснул. Ну а там, как водится, вдруг откуда ни возьмись, появился… принцесса на коне. Гроб варварски вскрыла, давай юного и невинного мальчика всяко гладить жалеючи, глядь, а у парня-то встал. Значит не помер, а околдован. Ну принцесса его прямо там в гробу быстро и расколдовала.

– Яд, что-ли, отсосала? – встрепенулся я, – яблочко отравленное же было.

– Не уточняется, – буркнула Руслана а затем заржала в голос. Отсмеявшись, буркнула, – видно, что ты в академии поучился, смотрю, шуточки казарменные у тебя хорошо получаются.

– Академия… – протянул я вслед за ней, разом мрачнея, вспоминая свой эпичный фэйл с попыткой стать официрой.

– Не переживай, Петя, – погладила меня по голове боярыня, – в доспехе тебе и так нет равных, а строем ходить – это не твоё. К тому же твоё выступление на чемпионате по шарострелу до сих пор забыть не могут.

– Меня переполняли эмоции, – буркнул я. То что я там творил, не выдерживало никакой критики. Расстрел своей команды, даже мною, сейчас, воспринимался очень неоднозначно. А уж остальными…

– Да уж. Дал ты там Петы, так дал. Больше столько на свой счет убитых записать уже никому не получится. По новым правилам, участник команды сознательно открывший стрельбу по своим, тут же дисквалифицируется. Впрочем, ты еще и единственным мужчиной участвовавшим и победившим в командном бою останешся.

– Почему?

– Потому, Петя, что после твоей выходки, также добавили правило о запрете участия мужчин в соревнованиях. Так что ты был первым и единственным. Но свою строчку в истории соревнований оставил. Можешь гордиться.

– Чем, – буркнул я опустившимся голосом, – тем что похерил парням возможность попасть в большой спорт?

– Ой, да брось, – рассмеялась боярыня, – какой большой спорт. Ты думаешь кроме тебя кто-то из парней бы рвался участвовать? Просто это ты у нас Петя очень своеобразный юноша, боевой, – она согнула мою руку в локте – вон какой бицепс, – а остальные так. Не переживай, эти правила ни на что не повлияли.

– Да, кстати, – тут Руслана улыбку убрала и уже серьезно добавила, – с этим покушением и изучив всё что с тобой происходило в академии, приём для мужчин туда закрыли тоже, так что ты и там единственный и неповторимый.

А я только вздохнул, понимая, что стал каким-то антипримером мужчины в армии, только укрепив мнение, что там мужчинам не место.

Вечером у нас был ужин в кругу семьи, так сказать.

Первым делом я познакомил Златолесскую с моими новообретёнными “родителями”.

– Мама, отец, – позвольте представить, боярыня Златолесская, чьим фаворитом и воей я являюсь.

– Елена Владимировна, Алексей Александрович, – поклонилась та.

– Давайте по имени, Руслана, – улыбнувшись, княгиня показала рукой за на накрытый стол, – и поужинаем заодно. Не стесняйтесь, вы у нас почти член семьи, как никак ваша дочь наша внучка. Как она, кстати, поживает?

– Всё хорошо, Елена, – ответила Златолесская легкой улыбкой. Попыталась помочь мне со стулом, но я гордо и независимо помощь отринул, садясь и задвигая за собой стул сам. – София на попечении кормилицы и верных слуг. Сейчас подбираю кандидатуру ей в тётки, официру или прапорщицу с десанта. У девочки очень хороший потенциал, нужно с детства учить владению силой.

– Это же у вас вторая? – поинтересовался князь.

– Да, но у старшей потенциал меньше, поэтому дождёмся когда у обеих дар в полную силу войдет, тогда и определю наследницу.

– Это правильно, – одобрительно кивнула княгиня Елена, – род должен усиливаться, это самое главное.

Затем мы отвлеклись на приготовленное поварами поместья, а затем, перейдя в малую гостиную, вновь заговорили о делах семейных.

Дождавшись когда Златолесская расположится на диванчике, я сел рядом и демонстративно положил свою ладонь ей на бедро и уже затем посмотрел на новую родню.

– Петя, – вальяжно махнув ладонью, княгиня произнесла, – можешь такие жесты не демонстрировать, мы прекрасно понимаем, что вас связывало и связывает с Русланой.

– Елена, а вы в курсе идеи Петра? – поинтересовалась у той боярыня.

– Это где он про мужитьбу всех семи на нем одном? – включился замерший у книжного шкафа и по обыкновению опершийся локтем о полку князь Алексей.

– Да.

– В курсе, – кивнула княгиня.

– Тогда у меня вопрос, императрица действительно пойдет на такой шаг? Действительно даст разрешение на подобный брак? Это же, идет в разрез всему.

Покрутив пальцами бокал, не спеша с ответом, княгиня сначала посмотрела на мужа, затем на меня, потом вновь на боярыню. Произнесла неторопливо, – Видите-ли, Руслана, тут ситуация весьма неоднозначная. Брак с вами определенно введёт Петра к вам в род на правах мужа и будет Петр Алексеевич уже не Романовым, а Златолесским. Но тогда остается вопрос в остальных его детях. Мы тоже не можем оставить их в непонятном подвешенном состоянии, нас просто не поймут. Как-никак отпрыски императорской фамилии. Но и делить мужа боярыне с простолюдинками никак не вместно, ни вы, ни другие рода такого не поймут, урон чести. И поэтому, к сожалению, официальный брак с вами поставит крест на этой затее.

– Но… – подорвался было я и опустился вновь, удержанный крепкой рукой Русланы. Взглянул в её серьезные глаза и молча принялся слушать “маман” дальше.

– Но статус вашего фаворита никто забрать не сможет, поэтому, неким образом, право, так сказать, на доступ к телу, уж извини, Петя, – улыбнулась мне княгиня, – у вас останется. А вот уже с остальными девочками, – голос княгини приобрёл задумчивость, – такой финт мы провести сможем, благородных среди них нет.

Наступила долгая пауза, а я, посмотрев на глубоко задумавшуюся Руслану, заёрзал от нетерпения на месте. Все эти дворянские заморочки мне были по боку, мне был важен результат и он, сейчас, как я понимаю, напрямую зависел от решения боярыни.

Подняв, наконец, голову, та взглянула на княгиню и негромко вымолвила, – Прецедентов, как я понимаю, не было. – Дождалась кивка Елены, продолжила, – всё это всё равно может вызвать большой шум и ударить по репутации.

– Мы понимаем, – вновь переглянулась княгиня с князем, – поэтому сделаем несколько предварительных шагов.

Интервью? Какое интервью? На каком ещё телевидение? – эти фразы до сих пор крутились у меня в голове, хотя прошло уже пару дней с приснопамятного разговора, а я сам, одетый в деловой костюм, подъезжал к Останкино, для участия в телевизионном ток-шоу.

Общественное мнение. Как много в этом слове. Или это словосочетание? В общем, не важно. Короче, не смотря на весь мой статус, общество к моему будущему многоженству надо было подготовить. Создать, так сказать, некоторый дрейф в сознании людей в сторону смены вектора традиционной морали… Не я сказал, но так, если по простому, то надо приучить людей к некоторой моей раскрепощенности в плане семьи. Вот поэтому меня и отправили, понятное дело, предварительно всё согласовав и подготовив, на популярнейшее шоу местного Первого канала – Вечерняя Москва с Иванной Унтгар.

Списочек вопросов мне накидали заранее, и мы тщательно прошлись по ответам, чтобы не было неожиданностей. Заодно строго определили, что говорить можно, что нет. Под запрет попало много чего, но всё касалось или так и не закрытых уголовных дело по нападению на вотчину Златолесской, или эксцессов в академии. В остальном же мне рекомендовалось говорить искренне и не стесняться. Смешные. Чтобы я, да ещё стеснялся. Правда тут меня будет видеть полстраны, шоу то в самый прайм-тайм выходит. Ну ладно, как-нибудь справлюсь.

Поправив галстук, я дождался, когда мне откроют дверь и, задрав голову, всмотрелся в гигантский шпиль Останкинской телебашни нависающий прямо надо мной. Пробормотал, – А мысли все о шпили, шпили-вилли… – после чего, сопровождаемый охраной, прошел внутрь телецентра. Пора было взорвать местное традиционное сообщество.

Встреча Семёна Семёновича Горбункова с руководителем Екатеринбургской подпольной ячейки мужского сопротивления Андреем Валентиновичем Шитцем проходила в дружеской, но не слишком тёплой атмосфере.

А всё потому, что объект беседы вызывал у одного из главных подпольщиков легкую головную боль.

Оба мужчины, в лёгких шортах и майках сидели на краю заброшенного пирса и занимались тем, что периодически забрасывали в плещущееся под ногами море удочки.

– По нашей информации, мальчик очнулся и сейчас живёт в родовом поместье родителей. И весьма неплохо себя чувствует после покушения и комы. Думаю, потихоньку надо начинать работу с ним.

– Андрей Валентинович, какая работа, – хмуро буркнул Горбунков, в очередной раз проверяя наживку на крючке, – ваш кандидат, извините за это слово, обосрался где только мог. Учёба в академии, соревнование по шарострелу, области, в которых он выступал как первый мужчина, первопроходец. И результат? Всё, лишний раз убедились, что мужчин туда пускать нельзя. Моё мнение прежнее, надо его обрабатывать, вербовать и за рычаги доспеха, пусть помогает ликвидировать все эти благородные рода. По крайней мере рулить доспехом у него получается лучше, чем всем остальным.

– Вы не правы, Семён Семёныч, – возразил Шитц, – вытерев аккуратно платочком стекающий по лбу из под панамки пот, – да, у нашего Петра были неудачи, мальчик просто по своим психо-физическим параметрам не подошел армейской системе, но это не делает его плохим.

– Это делает его бесполезным, – рыкнул Горбунков, пытаясь подсечь заигравшую поплавком рыбу, – эх, сорвалась. – Поправив наживку, он закинул удочку вновь.

– Ничуть, – поджал губы Шитц, – просто надо работать в другом направлении.

– Это каком же?

– В изменении социального восприятия мужчины, его роли.

– И всё?

– Ну почемуже, – Андрей Валентинович даже слегка обиделся, – во первых, как я уже говорил, само по себе объявление Петра тем самым пропавшим великим князем дало нам сильнейший козырь в руки. Наши правозащитные организации больше полугода везде и всюду пробивают в сознание людей мысль, что часть этих невольников, попадающих кто в наложники, а кто в бордель, могут оказаться их же собственными, пропавшими без вести сыновьями и мужьями. Только за прошлый год, по России без вести пропало почти десять тысяч мужчин, это тех кого не нашли. Мысль о том, что они могут томиться в борделях или чьём-то гареме, для родных и близких пропавших – нестерпима. И эффекты уже есть, – похвастался Шитц.

– Эффекты, – проворчал Горубунков, – подсекай скорее, не видишь, клюёт!

Вздрогнув и поспешно дёрнув, к сожалению резче чем надо, тот полюбовался на вылетевшую в воздух леску с блеснувшим на конце голым крючком, и со вздохом полез за следующим опарышем.

– И всё-таки, эффекты, – добавил он спустя минуту, – в одном из борделей, которые активисты проверили, одного из пропавших сумели опознать. Парню было двадцать четыре и три долгих года он провел ублажая женщин, с полностью почищенной памятью и новым именем, не зная кто он на самом деле и откуда. Под это дело несколько точек смогли закрыть и раскачиваем волну, на такие акции по всей стране. И всё благодаря Петру. Так что нет, он не бесполезен, уважаемый Семён Семёныч, дайте только немного времени и уверен, он вас приятно удивит.

– Ну посмотрим, – буркнул не убежденный словами старого товарища Горбунков и вновь потянулся за удилищем.