Возвращение Прославленных

Тайны поместья Леонара

…В порту их встречали два Роллс-ройса с вышколенными водителями. Они стояли рядом с машинами, держа в руках табличку: «Для гостей Графа Жобена».

Растерянная группа визидаров подошла к Роллс-ройсам.

— Вот это, да — глядя на себя в лакированный бок машины, присвистнул Стурла.

В один автомобиль сели Мэдлин, Бёрнис и Марио. В другой — Тафари, Стурла и Итиро. Когда все, наконец, разместились по машинам и двинулись в путь, Тафари спросил у водителя:

— Долго ли нам ехать?

— В замке Дурдуа-Кашон мы окажемся вечером, — ответил водитель. — Граф Леонар Жобен вас очень ждёт.

— Леонар? — удивился, бормоча Итиро.

— Наверное, его назвали в честь предка. В знатных родах Европы это принято, — сказал Тафари и снова обратился к водителю, — скажите, а среди предков рода Жобенов были ещё Леонары?

— Возможно, — кивнул водитель, — хотя я не знаю этого наверняка.

Для Марио поездка на машине была первой, и почти всю её он промолчал, ошарашенный машиной не меньше, чем боем с чудовищем.

А за окнами перед ремесленниками расстилались пасторали летней Европы. Почти во всех домах, мимо которых они проезжали, были распахнуты окна — люди спасались от духоты. Вокруг цвели сады, в них и не сосчитать было цветов, не передать оттенков — оставалось лишь втягивать носом их густой сочный аромат. На полях созрела пшеница. Она резко качала налитыми колосьями вслед машинам, когда они проносились слишком близко.

Пару раз визидары видели взбиравшиеся на холмы виноградники, где уже начался сбор урожая, и работники неспеша таскали корзины, полные матовых ягод и складывали их в повозки, стоящие на обочинах. Весь увиденный ими мир после полудня постепенно накрыло густое небо, вившееся сытыми тёмными тучами, в которых иногда по горизонту сверкали зарницы. Собиралась гроза.

Франция свалилась на них, невообразимым букетом вкусов, цветов, видов. И от этого кружилась голова, размякло нутро. Визидары один за другим расслабились и на их лицах появились блаженные улыбки. Первыми расцвели девушки и Марио, чуть позже Итиро с Тафари, но под конец поездки даже суровый Стурла стал весел, хохотал и снова начал напевать, чего он давно не делал. Его песня касалась горячих капотов машин, пробегала по разнотравью, пыльным листам придорожных кустов и растворялась в знойном лете. К визидарам вернулась беззаботность их прежней, уже далёкой, жизни. Когда никого не надо было искать и ничего серьёзного решать, кроме насущного. Хотя, даже в той жизни, если вспомнить, у каждого из них в душе была заноза — тайна, которую они не понимали. Да, сейчас они ослабили внутреннюю пружину, но спроси каждого из них — они не жалели о своём пути. «Это наша миссия — сказал как-то Тафари, — наше предназначение. Без него жизнь проще, но бессмысленна». Наконец, когда машины накрыла грозовая туча, и частый тяжёлый дождь застучал по капотам, визрадары в обеих машинах громко запели, подхватив песню Стурлы.

…Они въехали в ворота имения Дурдуа-Кашон, когда уже была глубокая ночь. С наступлением темноты ещё не осела дневная жара, но она стала мягче. В траве громко стрекотали сверчки. За воротами начался лес, и машины долго неслись по холмистой дороге, разгоняя в низинах первый ночной туман.

Потом, лес перешёл в парк, подсвеченный фонарями. Визидары с удивлением уставились на большие самшитовые фигуры: животные, арки, целые чуднЫе аллеи, где кусты то стелились волнами, толежали гигантскими жемчужными ожерельями вокруг пышных роз.

И вот показался величественный замок из светлого камня. По сторонам возвышались башни увитые плющом. Над парадным входом покачивались флаги.

У крыльца стоял сухонький поджарый мужчина в светлом костюме. Он заложил руки за спину, прохаживаясь туда-сюда в модных штиблетах, и улыбался в белую щеголеватую бородку и завитые усы.

Когда визидары вылезли из машин, он подошёл и потряс руку каждому, повторяя:

— Леонар Жобен. Рад, очень рад.

Потом радушно пригласил их в дом. Путникам выделили красивые покои с видом в сады и пригласили отужинать.

Когда слуга в ливрее вёл их через череду залов, визидары только и успевали крутить головой: лепнина с позолотой, красивые фрески, хрустальные люстры и разноцветный паркет. Везде водопадами ниспадали бархатные шторы, подхваченные массивными кистями. Всё, что видели визидары, могли поразить каждого, даже самого изысканного господина.

В замке стояла тишина, лишь шаги гостей эхом отражались в длинных пустынных переходах, но иногда краем глаза можно было заметить странные тени. Казалось, что через проходы или лестницы пробегают серые сгустки, а в тёмных углах скопились теснящиеся фигурки. Но приглядевшись, визидары видели лишь плотный ночной мрак.

В гостиной был накрыт длинный стол. На нём с высоких ваз падали каскады цветов, с тарелок на длинных ножках свисали виноградные кисти.

Девушек же особо впечатлил столик со сладостями на котором возвышалась горка всевозможных пирожных и стоял величественный метровый торт из круглых шариков, покрытый тонкой карамельной сеткой.

— Что это? — показав на него, заворожено спросила Мэд.

— Ах, это Крокенбуш. Торт из профитролей. Может, по виду он не так изыскан, но в этом, моём любимом, вы встретите двенадцать видов крема: от лавандовой помадки, до муслинового пломбира. Но это ничто, по сравнению со сластями Визидарии, о которых рассказывали мои предки. Говорят… Ах, я сейчас вас снова заболтаю…Прошу за стол, господа! — махнул Леонар рукой на тарелки из костяного фарфора и резные приборы.

— Какие красивые вилочки, — восхитилась Мэдлин, взяв одну в руки. Вилка была покрыта мелким теснением изящной канвы.

— Обрати внимание, — сказал Леонар, — среди узоров там выгравирована буква Ж — Жобены. Этот столовый набор состоит из 120 частей. Это самая древняя вещь нашей семьи. И я ею, несомненно, горжусь.

— И все 120 остались целы и невредимы за столько веков? — удивился Итиро.

— Ну, кроме одной вещи. Солонки, — Леонар указал насередину стола.

Там на серебряном подносике стояли соусники, маленькие пузатые бутылочки и перечница, покрытые той же вязью и с той же буквой Ж. Но, действительно, солонка отсутствовала.

— Ты мог бы заказать её. И мастер тебе бы выковал такую же солонку, — взяв в руки перечницу, сказал Стурла.

— Но это была бы уже не солонка моего рода, — с достоинством возразил Леонар.

— Ох уж эти графские замашки, — проворчал Стурла себе в усы и схватил аппетитный пирожок с ближайшего подноса.

За ужином одно блюдо сменялось другим. А хозяин замка вёл неторопливую беседу. Он выспросил каждого о его роде, толах и ауксилах. Визидары рассказали ему о своих приключениях.

— Скажите, — вдруг спросил Марио, — в записке, которую мы хранили, был указан ваш адрес и имя. Ваше имя. Но ведь записка древняя, наверное, в ней упоминается ваш предок?

Леонар ухмыльнулся в усы:

— Нет, я тот самый Леонар. Сюда приехал мой отец, здесь я уже и родился. Так что историю Ужасной битвы и жизни визидаров до неё, я слушал из уст свидетеля. Мне же отец передал для хранения ауксил и подсказки, где в своё время, найти тол… Мне так много лет, что я и сам не знаю, сколько точно. Мы из рода башахаунов — лесных духов. Какое-то визидарское лекарство мне дало долгожительство. Но, к сожалению, не моим детям. Последний мой потомок женился на простой женщине, и пятнадцать лет назад они умерли, не оставив детей.

— Соболезнуем вашей утрате, — сказала Бёрнис.

— О, они умерли глубокими стариками. К сожалению, участь долгоживущих — хоронить близких, — вздохнул граф Леонар.

— А как же люди? Они не задают вопросов? — удивился Тафари.

— У людей короткая память. Места здесь глухие. Прислуга меняется. К новому поколению Жобенов меня всегда приписывали дедом. И потом удивительно, как меняет внешний вид соблюдение моды! Так что, как ни странно, вопросов почти никогда ни у кого не возникало, — сказал Леонар, — к тому же, я много путешествую, уезжаю в другие страны и учусь. Всю жизнь учусь. Я закончил 256 университетов! Скопил очень ценную библиотеку. В последние годы я увлёкся новой наукой — психологией, и был, между прочим, учеником самого Вильгельма Вундта.

Леонар поднял указательный палец и многозначительно окинул взглядом визидаров. Никто за столом не знал, ни кто этот самый Вильгельм, ни что это за наука такая — психология, но все уважительно замолчали.

Чтобы перевести тему разговора, Итиро прервал тишину.

— Здесь в замке много слуг? — спросил он, — ведь обслуживать такое здание — надо много народа?

— В замке на чердаке и в башнях живут флерусы. Сначала они обитали по окрестным деревням, но сельчане их не жаловали, хотя флерусы добры и безобидны. Они большие помощники по дому. Но люди начали про них сплетничать, изгонять, искать укрытия флерусов и разрушать их. Вот я и разрешил им селиться здесь. А они взялись выполнять всю работу по дому. Но флерусы скромные, не любят показываться на глаза. Только не надо забывать их благодарить — я всегда оставляю им еду и сладости.

— А кто такие флерусы? — спросила вежливо Бёрнис, промокнув рот салфеткой. Сейчас она выглядела аристократкой, а минуту назад с удовольствием поглощала сырую баранью ногу. И даже Стурла, глядя на неё за этим занятием, уважительно кряхтел, обгладывая свой бифштекс.

— Флерусы — это духи дома. Они молчаливы, редко покидают родные стены и помогают хозяину во всех его делах. Загляни под скатерть или в любой тёмный уголок — если флерусы живут в доме, то всегда увидишь их там.

Волчица недоверчиво, но с любопытством приподняла скатерть и среди ног увидела серых мохнатых существ, которые тут же разбежались от её взгляда туда, где потемнее.

— Значит, когда мы шли сюда, тени нам не казались, — улыбнулся Марио.

— Флерусы обожают подсолнухи, и специально для них я посадил их целое поле. Мы собираем их в конце лета, и складываем в верхних комнатах. Флерусы под ними живут и щелкают любимые семена. Они вечно чем-то заняты, нет им покоя. Но флерусы любят все делать по-своему и переставлять на свой лад. Спорить бесполезно. Если они поставили стул посреди коридора — нельзя его двигать, пока они сами не захотят. За много веков я смирился — если флерусы перетаскивают мою постель в другой угол, значит так надо. Иногда непонятно, чей это замок — мой или их, — Жобен весело рассмеялся, а потом, оглядев стол, сказал, — раз уже все поели, пойдёмте в библиотеку, я покажу вам свой ауксил. И немного расскажу историю своего рода.

По длинному коридору они отправились в другое крыло замка. Они шли по бесконечным коврам, которые из причудливых теней через решётчатые окна нарисовала луна. Переходы сменялись арками, арки переходили в лестницы, но, наконец, Леонар открыл небольшую утопленную в стене дверь. За нею оказалось огромное пространство. Здесь расположилась красивая библиотека, к которой примыкал зимний сад с куполообразной крышей. Стены двухэтажной галереи библиотеки украшали деревянные панно. На них старинные охотники, сидя на парящих лошадях, сражались с драконами. Леонар указал на изображения и сказал:

— Это моя гордость. Их вырезал мой отец, добрейший Фуциус Жобен. Он рассказывал, что многие наши предки были охотниками на драконов. Они ездили на летающих лошадях…

— Летающих? — удивился Марио.

— Да, это была особая визидарская порода — чёрные летающие лошади. Вернее, они не рождались с умением парить. Как-то потом этому их учили визидары. Это породу отличало небольшое тело, сильные длинные ноги и густая грива. Для удобства её заплетали в косы, за которые держались возничие. О…, - перебил сам себя граф, — об этом я могу говорить бесконечно. Пойдёмте лучше в зимний сад.

И Леонар повёл их туда, где под стеклянным куполом отбрасывали таинственные тени листья пальм. Хозяин показал на большой сейф, спрятанный за листвой. С помощью кодов и рычагов открыл его и вытащил на свет… потёртую кожаную перчатку.

— Это ваш ауксил? — спросила Мэдлин.

— Да, — кивнул ей граф, — это Врачующая перчатка. Стоит её наложить на рану, и она затянется. Конечно, мертвых перчатка воскресить не может, но кровотечения, переломы, вывихи и раны мы лечим только ею.

— А почему вы так серьёзно её охраняете? — удивился Стурла.

Гном очень устал, его глаза почти закрылись. Стурла позёвывал, прикорнув на скамье и задавая свой вопрос, одновременно пытался пристроить свою голову на заду каменной нимфы.

— Вот тут то и проблема. Вы видите, какая здесь библиотека? — указал Леонар на два этажа фолиантов. — Здесь есть книги по философии и самолетостроению, учебники, эссе по различным наукам. А самой главной книги нет.

Леонар Жобен присел рядом со Стурлой, который уже умудрился уснуть и сладко похрапывал, обняв холодный стан статуи. Но граф обращался к остальным, те устроились напротив него на парапете небольшого фонтана и внимательно слушали.

— У моего отца был брат Луи. Они были близнецами. Но очень разными. Говорят, где-то здесь рядом, они обнаружили колодец с малумами и победили их, завалив его каменной плитой. Но вся эта история очень повлияла на Луи. В коротком сражении с малумами он потерял руку и стал калекой. У Луи испортился характер, появилась жестокость в поступках, но мой отец всё списывал на тот страшный бой и всё прощал брату. Луи считал, что надо забыть покинутую родину и историю визидаров. Осесть здесь и жить спокойно, как люди. Он захотел уничтожить ауксил и тол…Братья сильно рассорились. И Луи настоял, чтобы земли были поделены поровну, что и было сделано. Но дела у него пошли не так хорошо, как у нас. И Луи во всём обвинял моего отца, укорял в магических происках, хотя у отца не было ни визидарских инструментов, ни желания. При любых невзгодах Луи обрушивался на брата бранью и укорами. Отец пытался поддержать, помочь брата, но Луи всё воспринимал в штыки. И эту ненависть передал следующим поколениям. Луи давно умер, но его нынешний потомок, Базиль Жобен, продолжает поддерживать идею вражды и ненависти, и мы не общаемся. Хотя живет он недалеко, но к нему не так-то просто попасть. Из своего дома они устроили настоящую крепость, окружив земли высоченным забором и сделав их неприступными.

— А причём здесь перчатка и некая книга? — уточнил Тафари, посматривая на зевающего Итиро.

— Луи выкрал книгу и спрятал у себя. Но где, никто не знает. А перчатка…Я охраняю её, потому что пару раз родня дядюшки пыталась проникнуть в замок, но зачем? Конечно за перчаткой. Поэтому я сделал для неё этот сейф.

— Может Луи или Базиль давно уничтожили книгу? — спросила сонная Мэд, прислонившись к плечу Бёрнис.

— Нет, она волшебная. Уничтожить её невозможно. Поэтому они явно её где-то хранят. И нам обязательно надо узнать, где…

Тафари взглянул на клюющих носами девушек и сказал:

— Давайте оставим решение этой задачи на утро. То, на что не можешь ответить вечером, легко решается посветлу.

— Да-да, простите меня, — всплеснул руками, оглядев почти спящую компанию, воскликнул Леонар, — извиняет меня то, что я столетиями ждал этой встречи! Но, сейчас, конечно, нам всем надо в кровати!

Вскоре в коридорах замка стало тихо. Везде погасли огни. Только по углам сильнее закопошились тени, в столовой задвигалась посуда и стали исчезать пирожные, аостатки Крокенбуша таяли, словноснежная горка. Зато облепившие их тени с каждой секундой увеличивались, словно их раздувало.

Закончив с едой, флерусы растащили по местам посуду и прибрали комнаты, хотя в темноте казалось, что предметы движутся сами, плавно передвигаясь по воздуху.

…Наутро визидары завтракали в саду. С полей лёгкий ветерок доносил сочный запах скошенной травы, от которого отчего-то рот наполнялся слюнками. В воздухе разлилась нега. Никому никуда не хотелось идти. Лишь бы осталась эта разморённая медовая тишина, пропитанная стрекотанием кузнечиков; все эти летние ароматы покоя; суровые самшиты, закрученные в фигуры и весёлые наперстянки с левкоями, покачивающиеся у ног.

Девушки сидели в лёгких шелковых платьях, мужчины, кроме Стурлы в костюмах. Нежный ветерок разносил приглушённые голоса их разговоров и аппетитное позвякивание кофейных чашек о блюдца. Издали могло показаться, что беззаботная компания устроила пикник. Но это было не так. Шло бурное обсуждение вчерашнего разговора.

— Я думаю, — говорил Тафари, — что надо пойти к Базилю и попросить эту книгу. Вот и всё. Ну, выкупить её, в крайнем случае.

— Так просто? — задумался, положив ногу на ногу и откинувшись в кресле, Леонар.

— Да. Давайте начнём с этого, — кивнул, одобряя Стурла. Его борода была испачкана — до этого он пытался языком вылизать банку с остатками клубничного варенья, но внимательно слушал план.

— На переговоры к Базилю пойдём все вместе? — уточнила Бёрнис.

— Я думаю, что надо идти втроём, — раздумывал вслух Тафари. — Одного Леонара отпускать не хочется, но большая компания может Базиля напугать. Я, конечно, пойду с Леонаром. Но кого взять ещё?

— Я пойду! — сказал Итиро.

— Нет, друг, — мягко ответил ему Тафари, — у меня для тебя другое задание. Потом объясню.

— Тогда я, — предложила Мэдлин.

— Пожалуй, — кивнул Тафари, — так будет хорошо. Пойдёшь ты.

— Но сначала Базиля надо предупредить. Я же сказал, к нему не так-то просто попасть, — напомнил граф, — он может и отказать.

Послали слугу, отнести Базилю письмо. Вернулся тот скоро. В ответе Базиля было всего несколько строчек: «Жду сегодня вечером в шесть пополудни у себя».

— Хорошее начало! — обрадовался Леонар, — может, вражде конец?

— Было бы прекрасно, — кивнул Тафари.

…Когда часы пробили пять с половиной, вниз спустились все, кроме Итиро.

— Я дал ему задание, и он очень занят. Итиро у себя в комнате, — объяснил его отсутствие Тафари.

— Ну что ж. В путь, — несколько взволнованно сказал Леонар.

Он и Тафари надели лучшие костюмы. Оба стояли у зеркала подтянутые, сосредоточенные. Сейчас они очень походили друг на друга напряжённым выражением серьёзных глаз и пытливой вертикальной морщинкой между бровей. Только Леонар держал в руках тёмную элегантную трость, а на голове у него была модная светлая шляпа-таблетка.

— Мы поедем? — уточнила у них Мэдлин, поправляя завязки маленькой летней шляпки перед зеркалом. Она тоже принарядилась и была невероятно хороша в голубом платье.

— Нет. Мы пойдём пешком, — ответил ей граф и махнул рукой в сторону коридора, приглашая их выйти в дверь, ведущую на задний двор.

За замком располагались конюшни и хранилища. Визидары обогнули их и вышли к милому низкому заборчику. За ним начинался холм, засеянный яркими подсолнухами. Все они были повёрнуты к путникам огромными головками жёлтых цветов.

— Ах, как красиво! — всплеснула руками Мэдлин. И сорвала один, самый большой подсолнух. — Под ним можно укрыться, как под зонтиком.

— Надо не забывать о времени, — сказал Тафари, глядя на солнце, и повторил громко, — нельзя забывать о времени.

— Мы успеем, — успокоил его Леонар.

Но Тафари заметно нервничал, и граф Жобен прибавил ходу, углубившись в еле заметную дорожку меж высоких цветов.

Когда они поднялись на холм, то увидели перед собой как на ладони огромную долину. До самого горизонта простирались поля, перелески и кое-где среди зелени уютно посвёркивали кольца спокойной река. Внизу холма, там, где заканчивалось подсолнечное поле, был ещё один забор, но уже высокий каменный. Он казался бесконечным, то исчезая в деревьях, то неожиданно снова появляясь на возвышениях.

— Мы называем его Великой китайской стеной, — показал на забор Леонар, а потом, указав на крыши, торчащие из-за него, добавил, — вот там Базиль и живёт. Это его поместье и есть. Левее, во-о-он там, за деревьями, ворота. Отсюда их не видно.

Визидары двинулись туда, куда указывал Леонар. Вскоре они вышли на дорогу и уже по ней, в тени высокого забора, добрались до входа.

Ровно в шесть часов граф Жобен колотил в дверное кольцо больших массивных ворот. Открылась маленькая задвижка, кто-то секунду их разглядывал, хмыкнул и открыл калитку.

Компания вошла внутрь и попала на большой двор. Справа от ворот к дому вела красивая дорожка, но сейчас она была завалена. Казалось, на неё спешно накидали бочек, старую разбитую телегу и прочий мусор. Везде, куда ни глянь, по двору сновали большие толстые свиньи. Пару из них тут же подошли к компании и стали бесцеремонно трепать им одежду. Мэдлин опасалась этих огромных хрюкающих животных, она замерла, вжалась в ворота, но старалась не показывать вида.

К визидарам шагнул лысый круглый мужичок и, хитро прищурившись, сказал:

— Я Базиль. Здороваться не будем, у меня руки грязные, — он тут же продемонстрировал чёрные ладони. — Извините, у нас тут перестройка, ходим пока в обход, — и он показал налево — там была сплошная жижа. В неё кинули пару кирпичей и досок. Одна из свиней плюхнулась в грязь прямо перед визидарами, обдав их чёрными брызгами.

Мэдлин глубоко вдохнула, улыбнулась, и сказав:

— Ничего страшного, — смело шагнула в грязь, — главное, — добавила она, — что вы нас приняли.

За ней двинулись и Тафари с Леонаром. Базиль удивлённо крякнул и последовал за компанией.

Они подошли к дому, но внутрь их хозяин не пригласил. Он повёл их к сараю, где в тенистоял стол переговоров.

— Что надо? — без обиняков и подготовки спросил Базиль у Леонара, когда они уселись напротив друг друга.

— Я хочу попросить у тебя вернуть книгу. Ты знаешь, какую. На любых условиях, — сказал торжественно Леонар.

— Ну, ты старый хрыч. Ишь чего захотел, — хохотнул Базиль, протирая лысину.

— Так что вы хотите за неё? — спросила Мэдлин.

Базиль пристально и весьма невежливо оглядел её и уточнил:

— Ты из визидаров, как я погляжу? Ты новая пассия Леонара что ли?

— Нет, — вспыхнула Мэд, — что вы. Мы…мы друзья.

— Дружишь с этим безумным старикашкой и негром? Ты себя полностью скомпрометировала, девушка. Стыдилась бы и не связывалась с визидарами. Это же вымирающие уродцы.

Мэд вскочила и, дрожа от негодования, сказала:

— Да вы пальца не стоите этих людей. Тафари…он лучший…Он надёжный товарищ…Леонар…я его знаю мало, но он благородный…А вы…Это вы себя компрометируете говоря такие гадости. Вас и человеком то нельзя назвать после этого.

Тафари схватил её за руку, чтобы усадить на место.

— Ну, будет-будет, ишь, как загоношилась. Тебя что ли попросить как плату за книгу? Да ладно, не кипятись, пошутил я, — успокоил её, смеясь, Базиль.

Потом он окинул взглядом друзей ещё раз и сказал:

— Вы меня повеселили. Долго буду вспоминать этот цирк.

— Так что, Базиль, что ты хочешь за книгу? — повторил вопрос Леонар.

— Ничего. Не получишь ты её. Позвал тебя посмеяться. Давно твою рожу не видел, хотел полюбоваться, — сказал, вставая Базиль, потом повернулся к сараю и крикнул, — Сисар, Готье, проводите господ.

Тут же из темноты вышли два крупных, похожих между собой, как близнецы, парня. Они были огромные, как шкафы с руками. Сисар с Готье подошли, поигрывая мышцами, и один из них сказал:

— Господин вас не хочет больше видеть. Извольте вон, — и показал на ворота.

Гостям ничего не оставалось, как встать и отправиться по грязи обратно. Как только они вышли, на них сверху вылилось три ведра с помоями, а из-за ворот раздалось дружное ржание.

— Поделом тебе Леонар. Выскочка, — крикнул вслед им Базиль, а потом добавил, — и не рассчитывай, что ты проживёшь дольше меня. Что-то мне подсказывает, что скоро всё твоё богатство достанется мне.

Леонар ничего не ответил. Друзья стряхнули грязь, отошли подальше и тут Тафари сказал:

— Побежали скорее домой!

Он рванул вверх по холму, а Мэд и Леонар кинулись за ним, не понимая, что происходит. А Следопыт мчался так, словно за ним гнались.

Когда они вбежали в холл замка Тафари задыхаясь, спросил, у Стурла:

— Сколько?

— Срок пять минут.

— Что сорок пять минут? — уточнил, переводя дыхание Жобен.

Он держался за угол резного выступа и чуть не падал. Мэд присела на кушетку, она тоже не могла отдышаться от бега.

— Вас не было сорок пять минут, — сказал Стурла.

— Не волнуйтесь. Его ещё не видно, — крикнула им из гостиной Бернис.

Все отправились к ней.

— Да что происходит?! Кого не видно? — спросил у визидаров растерянный Леонар, падая на диван.

— Лучше скажите, почему от вас так воняет? — спросил Марио, принюхиваясь.

— А… гадкие происки Базиля. Он всегда был такой, — махнул рукой Леонар, — сейчас переоденемся, — а потом повторил вопрос, — так что происходит?

— С нами ходил Итиро, — объяснил ситуацию Тафари. — Он понюхал Исчезательной пудры. Но мы пока ещё не умеем ею пользоваться, и не знаем, сколько её надо точно вдыхать. Поэтому и боимся, чтобы он не проявился раньше срока.

— Когда Итиро проявится, мы увидим бутылёк вот здесь, на столе, — показала Бёрнис на пустое место.

— Почему же вы мне не рассказали? — удивился Леонар.

— Тогда, возможно, вы бы нервничали сильнее и не справились с ролью, — сказала Бернис.

У невидимого флакончика стали дежурить по очереди. Тафари, Леонар и Мэд успели переодеться, Стурла два раза поел, а она всё не появлялась.

— Может, вы не в это место его положили, и она где-то уже проявилась. Итиро в плену, а мы и не знаем, — нервничал, выдвигая самые тёмные предположения Марио.

— У тебя повышенная тревожность, — обратился к нему Леонар. — Давай решать проблемы по мере их поступления. И не бояться заранее. Самое глупое — тратить внутреннюю энергию на пустые страхи.

— Сюда! — позвала всех к столу Мэдлин.

Бутылёк стал проявляться. Сначала обозначились его золотые грани, потом выступили неогранённые камешки.

— Ну всё. Теперь остаётся ждать. Если Итиро успел выйти за забор, то скоро будет здесь, — выдохнул Тафари.

— Я пойду на холм! — сказала Бёрнис.

И все, не сговариваясь, встали и пошли встречать разведчика. Не успели они выйти с заднего двора, как из-за сарая показался Итиро. Встречали его, как героя.

— Рассказывай! Устал? Было очень страшно? — неслось на него со всех сторон.

— Сейчас всё расскажу, только дайте попить, — таинственно сказал Итиро.

Они толпой отправились на кухню замка.

В кухне, все как-то разом перестали нервничать. Здесь всё располагало к покою: и по-домашнему были выбеленные каменные стены и мелкая терракотовая плиточка на полу. Посреди помещения стояла большая плита над которой нависла вытяжка обвешанная медными кастрюлями, пучками лавра и прочих пряностей, по стенам стояли шкафы, а у окна — большой деревянный стол. За него то и усадили Итиро.

Остальные суетились вокруг. Леонар нашёл в шкафу кофе, Мэдлин кипятила воду, Стурла достал из погреба, куда он давно протоптал дорогу и, кажется, лучшего хозяина знал, что где находится, окорок и мясной пирог. Тафари резал помидоры, Марио — хлеб. Все суетились, поглядывая на Итиро. Постепенно стол завалили сэндвичами и кружками с чаем. Визидары уселись вокруг героя и стали слушать.

— Значит так. Сразу скажу, что у Базиля книги нет. И он не мог бы вам отдать её, даже если бы сильно захотел. Но я знаю, где она, — сказал, откусывая большой кусок пирога Итиро, — но обо всё по порядку. И загадок не стало меньше… Когда Базиль вас выгнал и облил помоями, что было несомненно жестоко с его стороны, они с Сисаром и Готье долго сидели на крыльце и смеялись. Кстати, в доме живёт ещё жена Базиля и его взрослый сын. Но заправляет всем сам Базиль. Дом их большой с кучей незаметных лазов и скрытых комнат…

— Да, — перебил его Леонар, — дом этот строилсам Луи. А он был любителем тайных ходов и спрятанных лестниц.

— Так вот, — продолжил Итиро. — В хозяйстве у них много диковинных штук, за домом через участок течёт небольшая речушка, но там, где она впадает во двор, тоже не пролезть — там река зарешечена и обвешана колокольчиками. Видимо, чтобы услышать врага.

— Нет, — помотал головой Леонар, — в здешних реках много корриганов, по поверьям они боятся звона колокольчиков, но на самом деле это чепуха. Поэтому скорее их развешивают по традиции. Я бы больше поверил в то, что корриганы любят по ночам в них звенеть.

— А кто такие корриганы? — спросила Бёрнис.

— Вредные речные духи. Днём они страшные, а вот ночью превращаются в красивых девушек и заманивают запоздалых путников. То в темноте корриганы полощут саваны, то поют или зовут к себе. Но только попадёшь к ним в воду, они, словно пираньи, набрасываются, топят и пожирают…

— Да, точно! Про традиции корриганов в имении у Базиля я слышал много, — воскликнул Итиро, — Но знаете, почему Базиль не боится их и даже приваживает?

Итиро замолчал. Он обвёл всех загадочным взглядом, а потом вдруг спросил у Леонара:

— Видели ли вы когда-нибудь жену Базиля?

— Близко нет, — мотнул головой граф. — Кажется, она — восточная женщина и ходит укутанная с ног до головы одеждами. Только глаза видно.

— Потому что она сама корриганка! — быстро сказал Итиро, — вот и прячется днём в покрывалах.

— Но как же?! — подскочил Леонар. — Базиль всю жизнь проклинал визидаров. Хотя его кровь — кровь визидара, его ребёнок — от корриганки, значит он вдвойне визидарец. Ничего не пойму…

— Сдаётся мне, что у вас уже просто кровная вражда между родственниками, — заметил Тафари.

— А что ты видел там ещё? — поторопила Итиро Бернис.

— Из разговоров Базиля с его слугами и семьёй, я понял, что это они пытались проникнуть к вам в замок несколько раз, чтобы найти комнату.

— Какую комнату? — удивился Леонар. — То есть им не нужна перчатка?

— Боюсь, они про неё и не знают, — покачал головой Итиро. — Они хотят попасть в комнату, где когда-то жил ваш дядя Луи — их предок. Вы знаете, где она находится?

— Давно это было, — задумался Леонар. — Но отец и его брат до вражды жили на одном этаже под крышей. Кажется в противоположных комнатах. Папина выходила на восток, а дядина на запад.

— Да, наверняка так! Сейчас я дорасскажу и вы поймёте, что правы. Так вот, — продолжил сбивчивый рассказ Итиро, — потом вышла супруга Базиля, и они стали с ним ругаться. Много чего они вспомнили с вашим приходом. Жена кричала, что Базиль сошёл с ума, как перед смертью его предок Луи, который «рвался помириться с братом, да хорошо, что у него ноги отнялись, безумный старикашка». Из их перепалки я понял, что в подвале сарая есть запечатанное хранилище. Его оставил ваш дядя, тот самый Луи. Но Базиль и его жена не могут его вскрыть. Туда ведёт дверь, в которой есть сто колец.

— Так дядюшка Луи перед смертью жалел о ссоре с братом?! — вскочил Леонар. — Как был бы счастлив отец, узнай он это! До последнего вздоха он вспоминал о брате.

— Луи хотел примирения, но его ноги, как я понял, отказали. И его никуда не пускали. Его же поместье, которое Луи строил как крепость, оказалось для него ловушкой, где его держала родня. Но тогда старый Луи решил спрятать от них книгу. И запер её в хранилище.

— Так ты видел это хранилище? — воскликнул Стурла, подпрыгнув на стуле и опрокинув стакан.

— Да, найти его не так-то трудно. Оно в подвале, но проход туда спрятан в конюшне под соломой. Базиль потребовал, чтобы помощники накидали на лаз побольше сена. Но я в него спустился и дверь внимательно рассмотрел. И внутри был — я же могу пройти сквозь стены. Книга там. Как и много золота.

— Их золото нам не нужно, — отмахнулся Леонар, — так что там с дверью?

Итиро схватил листок, лежавший на столе, и поспешно стал рисовать, макая ручку в чернила. Он так нажимал на перо, что его рисунок быстро покрылся кляксами, но всё же было понятно, что на нём изображено: ряды дверных колец.

— На двери десять рядов по десять колец, — объяснял Итиро, — жена Базиля посетовала, что мужу надо было просить за книгу у Леонара зАмок. И тогда они бы всё узнали.

— Узнали бы что? — спросил Леонар.

— Вот в этом и отгадка. Они бы узнали, как открыть дверь к их богатствам, — поднял испачканный чернилами палец Итиро, — в каком ряду тянуть кольца, должна подсказать какая-то королевская считалка Жобенов. Но они её не знают.

— Как не знают?! — вскочил Леонар, — это же очень просто! Почему Луи не выучил ей своих детей?! Он то точно её знал!

Граф встал посреди комнаты и стал декламировать:

— В королевстве моём всего много:

три коровы стоят у порога,

пятеро слуг с цветами,

семь кошек с большими носами.

На восьмом столе лимон,

кто не понял — выйди вон!

Леонар засмеялся:

— Все Жобены знают эту считалку с малых лет!

— Ну, как видно, не все, — заметил Итиро.

— Из вашей считалки получается, что надо задействовать третий, пятый, седьмой и восьмые ряды. Но какие именно кольца в этих рядах тянуть? Нужны ещё четыре цифры. Но где их взять? — спросил Тафари.

— А вот тут вторая загадка, — опять загадочно проговорил Итиро, — вот почему семья Базиля так рвалась в ваш дом. Увидеть спальню своего предка Луи. Над входом в их хранилище есть надпись: «Дверь откроется, когда два потомка дружно потянут число, которое я видел каждый закат из своей комнаты замка, когда все еще были вместе и счастливы. С любовью, Луи».

— Но в его комнате, насколько я помню, нет никаких чисел, — растерялся Леонар. — И никогда не было.

— Покажите нам эти покои, — попросил Тафари.

Леонар кивнул и поднялся из-за стола, приглашая всех за собой. По крутой винтовой лестнице визидары взобрались на третий этаж в мансарду. Тут всё выглядело заброшенным. Граф еле открыл одну из рассохшихся дверей, подняв целый столб пыли. Все прошли за ним в старое крыло дома, и Леонар указал на две двери расположенные напротив друг друга:

— Здесь были спальни отца и его брата. Теперь тут никто не живёт, кроме флерусов.

Визидары вошли в большое заброшенное помещение, пол которого был устелен цветами подсолнухов. Цветы зашуршали, и серые тени разбежались по углам.

— Вот удивительно, — оглядывая комнату, сказал Стурла, — флерусы наводят чистоту везде, а сами живут словно в норе.

— Ну, уж такие они создания, дай им чужим хозяйством позаниматься, а до своего дела нету. Вернее, они любят тихие пыльные уголки, — пожал плечами Леонар, — давайте искать цифры.

В спальне стояла большая кровать с простой деревянной спинкой без излишеств, шкаф, который оказался пустым. С покатого потолка свисали три чугунных светильника, в них застыл, почерневший от времени, воск. На стенах висели две помутневшие картины, а большое окно закрывали старые, почти истлевшие шторы.

Все стали тщательно искать хоть какие-то числа. Но даже часов в комнате не было. Отодвигали мебель, заглядывали под кровать, проверяли доски пола. Марио расчихался от пыли, глаза его заслезились, поэтому он отдёрнул полотно шторы, которая рухнула прямо на него, обдав грязью и паутиной. Из-за неё испуганно вылетело пару летучих мышей и кинулись в щель приоткрытого окна. Марио закашлялся, рванул дверцу на балкон и вышел на воздух.

За ним выбежал Леонар и сказал:

— Я сейчас принесу тебе перчатку. Она снимет кашель.

Граф удалился, а Марио, наконец, перестал чихать и, вдохнув чистого вечернего воздуха, огляделся. Наверное, когда-то здесь было очень красиво. Частично ещё осталась изразцовая плитка на полу и изящные барельефы вокруг окна. Небольшой балкон окружала витая решётка из толстых прутьев кое-где соединённых коваными гирляндами цветов. Марио подошёл к краю балкона. Вид открывался чудесный — на тот самый подсолнуховый холм. Как раз за него сейчас и собиралось нырнуть солнце, само напоминавшее огромный подсолнух, слепивший Марио глаза.

Вдруг в комнате кто-то вскрикнул. Марио обернулся. Тафари и Итиро что-то говорили, показывая на него через стекло. Марио стал крутить головой в поисках опасности. Но ничего не понял.

— Иди сюда! — позвал его Итиро внутрь.

Когда вернулся Леонар, перчатка была уже никому не нужна. Все, как заворожённые, стояли и смотрели в окно. Граф подошёл к ним. Солнце успело наполовину скрыться за холмом.

— Красиво, — сказал Леонар.

— Нет, ты не туда смотришь, — покачал головой Итиро.

— Посмотри на пол балкона, — подсказал Тафари.

Леонар перевёл взгляд вниз и тоже вскрикнул.

— И ведь это всегда было здесь! — вскинул он брови, — невероятно! И каждый вечер я мог это видеть!

— Что?! Что невероятно?? — крутил головой Стурла, который один до сих пор ничего не понял.

— Гляди на тень решётки, — указал ему Итиро.

— Ну, какая решётка, такая и её тень, — нервничал Стурла.

— Нет, она получается перевёрнутой. Посмотри, тень образует римские цифры.

Действительно, на полу среди теней из цветов легко просматривалось: MDCCCLXXVI.

— Тут видны какие-то буквы. М, Д, С…абракадабра, — растерялся Стурла.

— Римские цифры и записывают буквами, — пояснил Леонар.

— Даже если и так, тут их куча. А цифр, которые мы ищем, должно быть всего лишь четыре, — напомнил Стурла, глядя на окружающих, как на дурачье, которое попусту тратит время.

— Их тут и есть всего четыре цифры, — кивнул Тафари.

— Как это? — не понял Стурла.

— Понимаешь, в римской математике была сложная система обозначения цифр, — начал объяснять Леонар, чертя пальцем по пыльной поверхности подоконника.

Дальше он долго, и как показалось Стурле, очень запутанно, рассказывал, как в математике писали эти самые чёртовы римские числа.

— Понял? — спросил граф у Стурла, закончив.

Стурла ничего не понял, но решил не испытывать судьбу и не слушать сложную лекцию ещё раз, потому спросил, покосившись на сумерки за окном:

— Ну а там то что за число было?

— 1876,- торжественно сказал Тафари.

— Вот это, да. Не могу до сих пор поверить, — потрясённый всей ситуацией, Леонар, сел на пыльную кровать.

Он переводил взгляды с одного визидара на другого, и грустно говорил:

— А ведь если бы мы были дружны… Если бы мы только общались…Мы бы давно раскрыли эту тайну. И всем было бы от этого хорошо.

Его так опечалила эта мысль, что за поздним ужином, когда шли активные рассуждения, как достать книгу, он молчал, подперев голову рукой и вяло мешал ложечкой варенье в блюдце.

Бёрнис вместе с Марио пошли погулять в сад. А остальные всё ещё обсуждали, как найти тол Леонара.

— В той книге и должны быть какие-то подсказки, как его достать, — угрюмо заметил граф.

— Ну, хватит уже страдать, — блеснул шлемом Стурла, обращаясь к Леонару, — только ты лучше всех знаешь тонкости местности. Ты же тут хозяин, как пробраться к Базилю?

— Может, я могла бы остановить время? — спросила Мэд.

— Но как это поможет? Ты можешь остановить его на минуту, это раз. А два, что и мы тоже остановимся, что ты сможешь сделать одна? — рассуждал Стурла.

— Я думаю, что мне опять надо проникнуть на участок Базиля, став прозрачным, а потом, когда я снова проявлюсь, открыть вам ворота, — вмешался Итиро.

— План хороший, — кивнул Тафари, — надо решить, когда пойдём.

Распахнулись французские окна и из сада, словно ураган, внеслись Марио с Бёрнис.

— Мы знаем, когда надо идти! — воскликнула девушка.

Она откинулась на диване и пыталась отдышаться. Марио же, поправив взлохмаченные от бега волосы, стал объяснять, что случилось:

— Мы взяли с собой Переводные медальоны и прогуливались в парке, как увидели двух белых цапель. Они за самшитами на поле ловили лягушек…

— Одна сказала, что надо завтра с утра лететь на участок Базиля. Там, где протекает река, самые жирные лягушки в округе, — добавила быстро Волчица.

— И как нам помогут жирные лягушки Базиля? — не понял Стурла.

Он достал из кармана мятый неаппетиный сэндвич, который непонятно сколько там пролежал, и, откусив от него, уставился на Бёрнис.

— Дело не в лягушках, а в том, что завтра выходной, и Базиль с семьёй с самого утра отправляются на ярмарку. В доме остаются лишь слуги, но они обычно спят! — ответил за неё Марио.

— Какая нужная информация и как во время! — в волнении вскочил Леонар, — это всё меняет.

До вторых звёзд команда обсуждала план действий.

Леонар сказал, что ворота владений Базиля видно с западной башни замка. Там с утра решили выставить дозорных, которые бы наблюдая в бинокль, следили, когда семейство Базиля покинет поместье. На том и сговорились. И все отправились спать.

Посреди ночи Итиро проснулся от того, что почувствовал чьё-то присутствие в своей спальне. Он огляделся. В углу висела тень в плаще. Итиро окликнул её. Тень вздрогнула. Капюшон шелохнулся, на секунду оголив белый череп. Тень скользнула по воздуху к двери и сквозь закрытую дверь плавно выплыла в коридор. Парень выскочил за ней. Он видел, как тень плывёт мимо дверей спален. На мгновение она вплыла в комнату Леонара, но потом снова появилась в коридоре и исчезла в тупике.

Итиро постоял в раздумье, прислушиваясь, но было тихо, только издалека раздавался сочный храп Стурлы. Итиро решил никого не будить. Он вернулся в постель, подумал, что сейчас из-за увиденного не сомкнёт глаз, но тут же провалился в сон. Кажется, закрыл глаза только на секунду, но сразу подскочил — в дверь тарабанила Мэдлин, а в окно заглядывали первые лучи.

Завтракали на веранде. Небо было безоблачным, но солнце ещё до конца не проснулось, поэтому было прохладно. С полей опять пахло разнотравьем и, гоняя мошкару, посвистывали стрижи… В этом утреннем умиротворении Итиро вдруг вспомнил ночной призрак. Он рассказал о нём визидарам.

— Ты сильно испугался? — спросил его Рыболов.

— Наверное, нет. Но призрак как будто кого-то искал, — вспоминал Итиро, — ну, мне так показалось.

— Так это же Анку, — вестник смерти, — побледнел Леонар, — в замке он появляется лишь тогда, когда должен умереть кто-то из Жобенов.

— Может, тебе не ходить сегодня с нами? — тихо предложила Волчица.

— Нет! Жобены никогда не были трусами, — гордо сказал Леонар и отхлебнул кофе, — и если мне дано встретиться со смертью сегодня, я приму это достойно. Во имя предков.

Марио уважительно посмотрел на него и незаметно постарался сесть так же: выпрямив плечи и спину, как Леонар.

Итиро и Тафари пошли нести дежурство на западную башню, но очень скоро спустились с вестями — семья Базиля выехала из ворот и отправилась в сторону города.

— В повозке они были всем составом: Базиль, его сын и укутанная с ног до головы жена, — докладывал Итиро.

— Готовность номер один! — заорал Стурла, хотя сам он давно был готов — сидел в коридоре на диване в полном боевом облачении, обвешавшись ножами, топориком и мечом.

Тафари даже на задание оделся изысканно — на нём был изумрудный жилет с золотым рисунком и костюм для охоты шоколадного цвета, под цвет его глаз. Брюки он заправил в высокие сапоги. Под мышкой и на поясе поблёскивало оружие, а на груди висело неизменное крыло летучей мыши.

— Тафари, ты настоящий модник! — сказала увидев его Волчица.

— Спасибо. Это моя привычка: чем серьёзнее дело, тем тщательнее я продумываю детали. Вплоть до одежды, — объяснил Следопыт.

— А вот ещё один элегантный господин, — добавила Бёрнис, глядя на подошедшего Леонара.

Он тоже вышел в костюме, и, конечно же, опирался на свою трость.

Когда спустились остальные, Итиро аккуратно поставил на стол шкатулку с Исчезательным порошком. Он бережно открыл её, окунул туда палец и коснулся им кончика носа. Итиро сделал маленький вдох, чтобы пропасть совсем ненадолго.

Все смотрели, как парень исчезает: сначала пропало тело, потом постепенно растворилась одежда, последними исчезли его ботинки с пряжками.

Стурла сказал:

— Выдвигаемся!

И первым пошёл к двери заднего хода.

Они молча цепочкой шли по полю подсолнухов. Цветы шуршали листьями. Высокого Тафари они постоянно били по шапочке, норовя её сбросить. Но команда не сбавляла ходу. Вскоре они вышли к знакомым воротам. На всякий случай визидары остались в заросляхцветов, пристально глядя на дверь. Оставалось только ждать, когда Итиро сможет её открыть.

Прошёл мучительный час. Что-то скрипнуло, все напряглись. Из дверей высунулась голова Итиро, и он громко зашептал:

— Идите сюда, здесь никого нет!

Команда быстро прокралась во двор.

Он выглядел совсем не таким, каким его видели визидары вчера: дорожки были расчищены, грязь засыпана песком, загнанные свиньи хрюкали в просторном загоне.

— Идём за мной, — махнул визидарам Итиро и повёл их вокруг построек.

За домом открывался чудесный вид на сад, через который проложила путь мелкая речушка, блестевшая влажными камнями на солнце. В стороне от дома стоял большойдобротный каменный сарай. Туда то Итиро и повёл визидаров.

Они вместе распахнули тяжёлые двери и вошли внутрь. В полосках солнечного света, пробивавшегося сквозь щели крыши, танцевали позолоченные пылинки. Везде было навалено сено. Мэд и Марио начали чихать. Итиро же ткнул в самую внушительную копну сена и сказал:

— Вот здесь в полу проход в подвал.

Он первый схватил вилы, стоявшие в стороне. За ним последовали другие. Кому вил не досталось, действовали руками. Визидары сосредоточенно расчищали большой люк в полу, и даже не заметили, что за ними следят.

Это были корриганы, охранявшие дом своей сестры. Небольшие человечки со сморщенной кожей, впалыми глазами и волосами, напоминавшими сгнившую тину. Они медленно выбрались на речные камни и внимательно смотрели на то, чем занимаются визидары. Потом корриганы выползли из воды на берег и направились к сараю. Они двигались словно ящерицы — когда кто-то из визидаров поворачивался, корриганы мгновенно замирали, припадая к земле, а потом вдруг молниеносно бросались вперёд. Так они смогли подобраться очень близко к сараю.

Когда, наконец, Леонар убрал с люка последнийворох сена и разогнулся, сзади на него с визгами запрыгнули сразу штук шесть корриганов. Граф повалился в сено, но когда открыл глаза, сдувая с глаз сухую траву, то увидел, что все визидары пойманы. Каждого облепила куча корриганов. Их было несметное количество, откуда только взялись? Тафари пытался с ними разговаривать, но они только визжали и шипели в ответ. Из их цепких ручек вырваться не было никакой возможности.

Скоро все услышали, как заскрипели ворота, потом раздались быстрые шаги, голоса, и в сарай заглянул довольный Базиль со слугами.

— Ага, — сказал он удовлетворённо, — ловушка захлопнулась! Я же говорил, Леонар, что ты дурак. Попасться на такую простую удочку!

И Базиль весело захохотал.

— Помнишь, Леонар, я говорил тебе намедни, что скоро всё твоё богатство достанется мне? А знаешь, почему? — спросил Базиль, заливаясь, — как же долго я этого ждал! Ух, какой тебя сейчас ждёт сюрприз! Как представлю, остановиться не могу от смеха!

Он подпрыгивал от радости, живот его мелко трясся, на лысине от хохота проступила испарина. Базиль беспрестанно вытирал слёзы, выступившие от безудержного хохота.

Потом он вмиг стал серьёзным и сухо сказал:

— Тащите их куда следует!

Шкафоподобный Сисар схватил Тафари, Готье — Леонара, остальных потащили корриганы. Их выволокли во двор и повели в заброшенную часть сада. Там, где плодовые деревья одичали и давно заросли высокой травой, среди прочих выделялась старая яблоня. Её большой чёрный ствол искорёжило время, перекрученные ветки раскидало в стороны. Листья этой яблони были гнилы и не было среди них здорового. А плоды, росшие на ней, были мелкими и скукоженными. Под яблоней стоял колодец, заваленный массивной плитой, которую, видимо, приводило в движение старое колесо на цепях.

— Ты помнишь, что это такое? — спросил у Леонара Базиль, указывая на колодец.

— Нет, — мотнул головой Леонар, потом подумал и предположил, — неужели это то место, куда наши отцы загнали малумов?

— Да, — кивнул Базиль, — оно самое. Только мой пострадал больше, чем твой. А тебе досталась ещё и живучесть. Где справедливость, Леонар? Где она?! Никогда её не было в нашем роду: лучшее — всё вам, а нам — что похуже.

Базиль подошёл ближе к родственнику и затряс кулаком перед его лицом.

— Однако же, если старуха Смерть о тебе забыла, я ей напомню. Кто тебя может погубить, кроме малумов? Сидя в замке, я буду о тебе вспоминать. За бокалом хорошего вина, — Базиль опять засмеялся. Готье и Сисар подхватили его дружным ржанием.

— Не надо, Базиль. Прошу тебя, — сказал Леонар, — ведь это опасно и для тебя, и для твоего сына.

— За меня не беспокойся! — весело сказал Базиль, прохаживаясь мимо пойманных, — хотел тебя одного заманить, но отдать малумам сразу стольких визидаров — ещё лучше.

— Может, вы отпустите хотя бы девушек? — спросил Стурла.

— Нет, — мотнул головой Сисар, — в таких делах свидетелей оставлять нельзя.

— Правильно, — кивнул Базиль слуге, а потом скомандовал, — Готье, открывай!

Слуга стал крутить колесо. Сначала загремели ржавые цепи, они натянулись, потом со скрипом стала приподниматься плита. Марио в панике глядел на увеличивающуюся чёрную щель под ней. Леонар не прекращал уговаривать Базиля бросить эту ужасную затею, но тот его не слушал.

— Вы не знаете малумов, — вступила Мэдлин, — они слишком быстры и опасны.

— Ах, брось, меня пугать, — отмахнулся Базиль, — я живу рядом с корриганами и такого насмотрелся, что лучше тебе не знать…Мне ничего не страшно.

Когда плита была наполовину открыта, Готье остановился и вытер пот со лба:

— Быка легче поднять, — пожаловался он.

— И так хватит, — махнул рукой Базиль, — да что ж оттуда никто не лезет? Передохли они там все что ли? Было бы жаль.

Базиль подошёл к колодцу, заглянул в него. Потом взял камень, валявшийся под ногами, и бросил внутрь. Но опять ничего не произошло. Базиль подождал ещё, потом разочарованно отвернулся, глянув на визидаров, пожал плечами и сказал:

— Ну что ж, план не удался. Приходится придумывать на ходу новый. Пожалуй, мы просто вас туда кинем. Тоже хорошая идея.

Он опять весело рассмеялся, почесав пузо.

Вдруг его перегнуло и подбросило в воздух. Лицо Базиля исказилось в удивлении, рот открылся и тело его стало рвать на части. Тут же у края колодца стал проявляться огромный высохший малум, успевший напиться крови Базиля.

Сисар заорал, бросил Тафари и Стурлу, корриганы в ужасе тоже побросали всех, кого держали и кинулись с визгом врассыпную. Готье, застыв от страха, отпустил колесо, и крышка с грохотом упала, разрубив малума на две части. Но, та половина, что осталась на поверхности, даже перерубленная, всё-равно двигалась. Малум цепляясь за камни, потащился к упавшей Мэдлин. Девушка не могла встать, подвернув ногу. Она поползла от малума, но тот настигал её быстрее.

Следопыт кинулся вперёд, чтобы защитить Мэд. Но Готье испугался, что Тафари хочет убить его. Закрыв глаза от ужаса, он начал хаотично махать перед визидаром ножом и кричать: «Не подходите ко мне! Не подходите! Зарублю!»

Тафари же был сосредоточен на одном — остановить ползущего к Мэдлин малума. Подбежал, и с размаху воткнул меч в голову малума. Тот, наконец, затих. Готье же, вопя несуразности, так и продолжал носиться, махая ножом. Леонар схватил какое-то полено, и ударил обезумевшего по голове. Тотзамолчал и повалился на землю.

Визидары хотели поговорить с женой и сыном Базиля, рассказать им, что случилось, но обойдя дом и двор, нигде их не нашли.

— Мне кажется, они спрятались в одной из тайных комнат, — предположил Итиро.

— Надо им всё объяснить, — сокрушался Леонар, — вот чью смерть чуял Анку. И вот за кем приходил. За Базилем.

— Я думаю, надо оставить им записку с приглашением в замок для разговора. Когда они придут, всё им расскажем, — предложила Бёрнис.

— Пойдёмте за тем, за чем сюда пришли. Надо довести дело до конца, — сказал Стурла и первый двинулся в сарай.

Визидары подняли крышку и спустились в тёмный подвал. Там, как и рассказывал Итиро, их встретила толстая металлическая дверь. Полотно двери было испещрено царапинами, вмятинами и даже следами поджогов. Посередине неё, действительно, ровными рядами висели круглые ручки.

— Ну что же, давайте ещё раз вспомним, в каких рядах надо дёргать кольца? — приглушённо сказал Тафари.

— Третий, пятый, седьмой и восьмой, — напомнил Леонар.

Итиро отметил нужные ряды мелом, который Мэд вытащила из Бездонной сумочке, и напомнил:

— А второе число 1876. Значит, в третьем ряду мы берёмся за первое кольцо, в пятом за восьмое…Леонар, хватай, — показал он нужные ручки графу, — А я возьмусь за седьмую в седьмом ряду и за шестую в восьмом…

Визидары потянули за нужные ручки. Дверь со скрипом поддалась и легко открылась. На них пахнуло сыростью и спёртым воздухом. Зайти сюда смогли не все: лишь Тафари, Леонар и Стурла. Остальные заглядывали в подвал, стоя на лестнице.

Это была небольшая кладовка, заваленная мешками с каким-то добром. На полках лежала позолоченная посуда, слитки металлов и драгоценности. Но Леонар сразу увидел главную ценность — книгу в чёрном кожаном перелёте. Она была перетянута плотным ремешком, завязанным наподобие ремня.

Леонар прижал книгу, как матери прижимают детей и зашептал:

— Мы спасены. Мы спасены. Теперь мы сможем двигаться дальше. Я ждал этого слишком долго.

Тафари же неожиданно осел у порога.

— Что с тобой? — заволновалась Бёрнис, глядя на него.

Она была ближе всех к Следопыту и начала рвать ворот его рубашки, чтобы Тафари легче дышалось, но он потерял сознание.

Визидары вытащили его на улицу. Положили на траву и склонились над ним. Кто-то расстегнул его жилет. Белоснежная рубашка под жилетом стала изумрудной. Возможно, намокший жилет окрасил рубашку? Визидары растерянно думали, отчего Тафари стало дурно и как ему помочь.

Но тут Итиро закричал:

— Это кровь…Я вспомнил…у Тафари зелёная кровь.

Только сейчас на жилете и рубашке обнаружились рваные дыры. Видимо, Готье, махая ножом, успел ранить Тафари.

— Почему же он не сказал нам? — всхлипнула Мэдлин.

— Нельзя медлить! Он потерял слишком много крови. Понесем Тафари в замок к перчатке, — скомандовал Леонар.

Они с Итиро подхватили Следопыта и потащили его.

— Ах, почему же я не взял перчатку с собой? — ругал себя Леонар, — с ней так всегда. Как с зонтом — не возьмёшь, и он обязательно будет нужен. Возьмёшь — и протаскаешь зря…

— Чего уж теперь, — сказал Стурла, глядя на хрипящего Тафари, — тащите быстрее!!!

Их хлестали подсолнухи, но визидары бежали, насколько могли быстро. Прихрамывавшую Мэдлин поддерживала Бёрнис. Они сильно отстали, но тоже спешили, видя, как за Тафари на земле остаётся зелёный след.

Когда визидары внесли раненого в замок, пульс Следопыта уже не прощупывался. Его положили прямо на пол, и Леонар быстрее пули принёс перчатку. Её приложили к ране на животе Тафари.

— Пожалуйста, живи, — держа за руку Тафари, говорил Марио.

Потом Рыболов замер, прислушался и сказал:

— Кажется, у него бьётся сердце.

…Только через час веки Тафари дрогнули, и он пришёл в себя.

Следопыта перенесли в библиотеку, устроили ему там настоящую царскую лежанку, подперев его подушками, обставив подносами с едой. Сами же визидары окружили принесённую книгу. Леонар расстегнул ремешок обложки, но никак не мог решиться её открыть.

— Какие знания нас ждут внутри? — спрашивал он, нежно поглаживая книгу, — что мы узнаем, когда прочтём её старинные записи? Какой тол отыщем с помощью неё? Мои пальцы дрожат от волнения. Ах, подождите… Сейчас только соберусь с силами…

— Ну, хватит уже, — Стурла взобрался на стул, и сам открыл книгу.

Визидары склонились над её страницами.

— Что там? Что там? — заинтригованно спрашивалТафари со своей лежанки. Он вытягивал шею, но за спинами других ничего не мог увидеть.

Толпа расступилась, и Леонар показал Следопыту то, на что они смотрели.

Внутри толстая книга состояла из абсолютно чистых листов. В них было сделано углубление в котором лежала… солонка из набора Жобенов.

— Ну вот, нашлась, — растерянно сказал Стурла и сел на пуф, — а ты, Леонар, переживал. Теперь твоё столовое серебро в полном наборе.

— И что с ней делать? — разочарованно спросил Леонар, — как она поможет найти тол? Я же думал, с книгой нам откроются сакраментальные древние знания. Да что думал, я был в этом уверен. Мне говорил об этом отец…

— Ну, она не такая и простая, эта солонка, — сказала, взяв её в руки Мэдлин, — утебя на приборах никаких надписей, кроме большой «Ж» не было. А здесь есть.

Она указала на слово, выгравированное с обратной стороны.

— Тут написано Mа-ni-fes-tum, — по слогам прочла она.

— Кажется, это обозначает «проявись», — положив руку на лоб, вспомнил Тафари.

Леонар взял из рук Мэдлин солонку, встряхнул её. Там была соль.

— Где и чему теперь проявляться? — задумался он.

Леонар тряхнул солонкой над столом — высыпались белые кристаллы. Граф лизнул пару крошек — обычная соль.

— Может, с ней что-то надо сделать другими толами? — предположил Стурла.

Остатки дня над солью колдовали: трясли браслетом, сметали крылом, поливали водой из бамбуковой палочки, нагревали Огненной. Ничего не происходило.

— Пойдёмте, поедим, — сказал, наконец, утомлённый Леонар, когда увидел, что за окнами оранжереи стемнело.

Но еду решили притащить сюда, в библиотеку.

Тафари попросил подать ему книгу и солонку. Он внимательно рассмотрел фолиант, перелистал каждую страницу, но они все, до последней, были чистые. Потом Тафари взялся изучать солонку. Она, действительно, повторяла перечницу: такой же каплевидной формы, увитая двумя кольцами орнамента из мелких цветов. Верхнее кольцо, на горлышке, было подвижным. Покрутишь его по часовой стрелке, и наверху открываются окошки сквозь которые сыпется соль.

Тафари случайно сделал неловкое движение и часть соли просыпалась на книгу, Отчего страницы засветились. Следопыт даже о боли забыл. Он склонился над книгой и прошептал:

— Манифестум.

И тут же на светящейся поверхности появились записи. Но, первая, самая главная, гласила: «Ты двигаешься в правильном направлении. Но это только начало. То же самое тебе предстоит проделать сотню раз».

Тафари позвал друзей.

— Так вот, как она действует, — взяв в руки солонку, присвистнул Стурла.

— А что предстоит сделать сотню раз? — спросила Бернис.

— Кажется, я знаю, — сел рядом с Тафари, задумавшись, Леонар. — Эта проявляющая письмена соль и есть мой тол.

— И тебе придётся перешерстить всю библиотеку? — догадался Тафари, обведя взглядом бесконечные ряды книг.

— Да, — кивнул Леонар, — отец всегда говорил, что мы — владельцы бесценных визидарских знаний. Представляете, сколько работы впереди?

— Ну, мы тебе поможем, — приободрила его Мэдлин.

В эту ночь в замке никто не спал. Флерусы, привыкшие в темноте хозяйничать, испуганно рассыпались по сторонам, когда кто-нибудь из визидаров проносился по коридору. В воздухе царило возбуждение.

Сегодня ремесленников ждало одно открытие за другим.

Сначала они брали книги по одной, и посыпали их. Потом Итиро придумал раскладывать их раскрытыми десятками и трясти солью сразу над множеством страниц — так дела пошли лучше. Радовало то, что тол Леонара работал исправно и пока не выходил из строя.

Одни книги, когда их посыпали, оставались прежними — их снова клали на место. А другие легонько дрожали, начинали светиться и записи в них менялись. Эти книги складывали в стопки.

И постепенно ремесленникам открывалась старинная библиотека визидаров. Каких трудов тут только не было! Сказки эльфов, трактаты о сражениях гномов, правила боя одноглазных визидаров-троллей, история Визидарии, рецепты снадобий и целые энциклопедии волшебства. Но самые важные книги были ремесленные — о том, какие существовали толы и ауксилы, сложные рецепты их созданий… Нашли фолиант о прославленных мастерах — его листала Мэд и не могла сдержать слёз, натыкаясь на фамилии их родов.

— Сколько мастеров-ремесленников погибло! — плакала она, — остались только мы, а здесь длинные списки.

— Действительно, как я предполагал, толы после мастерских ремесленников должны работать безотказно! — поднял палец Тафари, прочитав это в очередной книге, — но пока мы не знаем, где эти мастерские.

— А здесь какие-то карты с городами, — листал толстую рукопись Стурла, — но я таких стран и не знаю.

Каждый устроился, где мог, взахлёб читая попавшую на глаза информацию. Даже Леонар вдруг отставил солонку в сторону и вцепился в очередной проявившийся фолиант:

— Смотрите, — в волнении сказал граф, — книги «Драконы и охотники»!

Итиро с Бёрнис продолжали преобразовывать книги, а другие прерывали тишину словами: «А вы знали, что…» или «Послушайте, удивительно, но…» И дальше зачитывался интересный кусок из книги, от которого остальные визидары часто подскакивали и говорили: «Не может быть!»

— Послушайте, как же интересно, — сказал глухо Леонар и тоже стал цитировать, — в древности на каждом континенте существовало до десяти видов драконов. Водные обитали в Китае и были похожи на змей с ящеричными лапами, от них пошли все тамошние виды… Были подземные, которые изрыгали огонь, потому что устраивали гнёзда на лаве вулканов, которой питались, были…

Тут Бёрнис сыпанула очередную порцию соли на книги, засветились новые, и все кинулись их выбирать из кучи.

К утру вся библиотека была перелопачена. Книги визидаров отложили в сторону и решили после сложить их в сумочку Мэдлин, а пока разбрелись по спальням, потому что еле стояли на ногах.

Через пятнадцать минут, когда солнце заглянуло в окна, оно с удивлением увидело, что все обитатели замка спят. Солнце пощекотало щёки сонь, но ничего не добившись, бросило затею и стало карабкаться по шторам выше, чтобы заняться более важными делами.

Но визидарам не дано было выспаться.

Мэдлин так устала, что легла не раздеваясь (но так поступили абсолютно все визрадары, кроме Тафари). Когда девушка видела уже второй сон, вдруг ей стало казаться, что её кто-то душит. Дышать было всё труднее. Она открыла глаза и заорала: прямо на ней сидел серый шар и давил на грудь — от этого ей и было не вздохнуть. Оглядевшись, она увидела, что серые тени клубились по всей комнате. Они подскакивали и тоненько верещали. Но, оказывается, это происходило в каждой спальне. Мэд сбросила серую тень на пол и выбежала в коридор, где столпились остальные.

— Что это было?! — подпрыгивал Стурла.

— Где Леонар?! — восклицал Итиро.

— Я здесь, — выскочил в коридор граф, — флерусы словно взбесились. Я помню такое лишь раз, когда началась французская революция и поджигали богатые дома… Поджигали… богатые… дома… — потянул он носом, — я чувствую запах гари! Надо срочно найти источник!

И Леонар кинулся вниз по лестнице. Все побежали за ним.

Найти где был пожар оказалось нетрудно — из библиотечного крыла валил дым.

Визидары ворвались в зал с книгами и закашлялись — из-за чёрной едкой завесы здесь почти ничего было не видно. В углу разгорались оранжево-алые языки пламени. Они с удовольствием пожирали книги с полок самого дальнего стеллажа.

Визидары стали хватать, что попадалось под руку — пледы, подушки, и пытаться ими затушить огонь, но этим они только подбавляли ему сил.

Мэд первая подбежала к садовому фонтану, но он отчего-то был выключен и вода слита. Кто-то это сделал намеренно.

— Что делать? — схватился за голову Леонар. — Здесь нужно чудо! Сгорят труды наших предков!

Одна и та же мысль вдруг возникла в двух головах. И эти двое переглянулись и словно прочитали мысли друг друга. В любом случае, с этой секунды они начали двигаться синхронно и отлажено: Итиро вытащил из кармашка пояса бамбуковую палочку, а Рыболов — свою линзу. Один воткнул палочку в кафельную плитку пола, куда она вошла, словно горячий нож в масло. Как только образовалась лужа, на неё направил линзу Марио и произнес увеличивающее заклинание. Тот час из воды выкинуло струи, они взлетели до потолка, ливнем осели на огонь и быстро затушили его.

В белом дыму проступали контуры кашляющих визидаров. Все были мокрыми, в гари и копоти.

— Кто это сделал?! — спросила, тряся сосульками волос Волчица.

— Они, — указал вглубь оранжереи Тафари, который выглядел вполне бодрым — перчатка Леонара сделала своё дело.

Все посмотрели в зимний сад. Там, опутанные тёмным туманом, облепенные серой массой флерусов, стояли две фигуры. Когда ремесленники подошли поближе, то увидели, что это жена Базиля и его сын — парень был ужасно похож на отца, только моложе и худее. А жена Базиля выглядела тощей, высохшей морщинистой старухой с зеленоватой кожей, покрытой бородавками. Когда один флерус отлепился от рта юноши, тот закричал:

— Вы убили отца и должны сгореть!

— Как зовут тебя? — спокойно спросил у него, стряхивая грязь с домашнего халата Тафари.

— Мараис…

— А ваше имя? — спросил Тафари, у корриганки, скалившей зубы.

— Муж звал меня Лулу.

— Слава Богу, визидарские книги не повреждены! — воскликнул Леонар, осмотрев отложенную в стороне гору литературы.

— Что же, — подошёл он к родственникам, — пришло время поговорить и узнать всю правду. Предлагаю пойти попить чая, кто хочет спать, отправляйтесь обратно по постелям. Я думаю, ничего страшного больше уже не произойдёт, — обратился он уже к визидарам.

Спать пошли только Бёрнис и Мэдлин.

Когда в обед, выспавшись, они спустились в столовую, то застали неожиданную картину: из большого котла, который держал Мараис, корриганка Лулу накладывала всем в тарелки аппетитную луковую похлёбку. Увидев девушек, она улыбнулась им сморщённым как старая тыква, лицом, и сказала:

— Мэд и Берн? Садитесь, такого супа вы ещё не едали!

Девушки переглянулись и подсели к столу. Мэдлин наклонилась к Рыболову и тихо спросила:

— Что за чудеса? Сначала они нас поджигают, теперь угощают?

Марио шёпотом разъяснил:

— У них с Леонаром было бурное объяснение. Он всё подробно рассказал, но только уже свою версию событий. И потом…он оставил им замок, как наследникам.

Лулу ходила по комнате хозяйкой, поправляла портьерыи говорила:

— Леонар, ты всегда будешь у нас долгожданным гостем.

— Вы точно не пойдёте с нами? — спрашивал у неё граф.

— Нет, мы останемся здесь, — ответил за Лулу сын.

— Мараис, не забывай, что ты из славного рода визидаров! Тебе надо учиться, — кивнул ему Леонар.

— Дядя, спасибо, — по-доброму улыбнулся щербатым ртом Мараис, — знаешь, я тебе не сказал ещё одной вещи. Ведь была ещё одна книга… Тайная… Хочу тебе её отдать…

Мараис расстегнул ворот рубашки, и вытащил маленькую книжонку в металлическом переплёте, висящую у него на шее. Она была больше похожа на книгу для мышей — такая крохотная.

— Мой отец собирал маленькие издания, но это, самое древнее издание в его коллекции, — объяснил Мараис.

— Базиль говорил, — добавила Лулу, — что Луи стащил её у брата после их ссоры. Значит, эта книга принадлежала вам. Только в ней ничего нет. Она пустая.

Мараис снял её с шеи и протянул Леонару. Тотщёлкнул застёжкой книжечки, открыл её белые страницы — были не больше ногтя. Граф достал из кармана солонку и, тряхнув ею, произнёс заклинание.

На лилипутских страницах проступила запись: «Мими-Доу, с тремя глазами, Лицзян, Юньнань»

— Что за странные слова? — удивился Стурла, — это какое-то заклинание?

— Нет, — сказал Леонар, — кажется, это адрес, где надо искать следующего визидара. Где-то у меня был подробный атлас. Надо посмотреть в нём.

— Наверное, это опять какое-то несуществующее название, — предположил Стурла, — навроде тех выдуманных карт, что я видел накануне…

Все, кроме девушек, севших есть, отправились в библиотеку. Оттуда всё ещё не выветрился запах гари, но Леонар, не обращал на него внимания, как и на развал после пожара. Он сосредоточенно пододвинул лестницу, забрался к верхним полкам одного из шкафов и вытащил толстую книгу с картами. Тафари помог спустить её вниз. Они разложили её на столике.

— Но где искать? — задумался Леонар.

— Кажется, Юньнань находится рядом с Лаосом, Тибетом и Китаем, — блеснул очередной раз энциклопедическими знаниями Тафари.

По оглавлению визидары быстро нашли нужную страницу и, действительно, обнаружили в землях Юньнаньгород Лицзян.

— А как найти в большом городе этих Мими-Доу с тремя глазами, решим, как всегда, по пути, — сказал Итиро.

…В это путешествие ремесленники собирались недолго.

Мэдлин складывала в свою бездонную сумку библиотеку и нужные Леонару вещи. Сам граф занимался документами: он переписал все своё имущество на Мараиса и его мать. Леонар попросил у визидаров сделать для парня Переводной медальон и кошелёк с золотыми монетами. Первое — чтобы Мараис развивался ичитал книги на любых языках, а второе — чтобы его семья ни в чём не нуждалась.

Итиро со Стурлой подхватили эту идею.

— Почему же мы не додумались раньше? Я тоже хочу, чтобы моя любимая жёнушка Дэгни ни в чём не нуждалась, ведь каждую ночь думаю — хватило ли ей того запаса, который я ей оставил, не голодает ли она?! — отчаянно бил себя по лбу Стурла, но попадал по шлему, отчего тот гудел.

— И я, — расстроился Итиро, — такой же дурак. Мог бы позаботиться о дедушке раньше. Как он там?

В Японию и Норвегию отправились строго запечатанные посылки. В каждой было по визидарскому кошельку с сопровождающим письмом.

Через неделю визидары покидали замок Дурдуа-Кашон. Им вслед с балкона махали Лулу, Мараис и на каждом окне колыхались серые плотные облачка.

За неделю сборов Лулу сама всё заново перечистила и переставила в замке. Флерусы признали за строгой корриганкой новую хозяйку, и повиновались ей. Леонар был удивлён, что они слушаются, и не пытаются ей перечить: флёрусы не двигали обратно поставленные ею вещи, не прятали предметы и продукты, как они делали это раньше, если им что-то было не по нраву.

Пусть днём Лулу была неказиста, и только в лунном свете превращалась в приятную на лицо смешливую женщину, но она оказалась доброй, энергичной и, к тому же, безумно вкусно готовила. А флерусам Лулу не просто оставляла еду. Нет. С её появлением в замке тут же появилась новая традиция: на ночь все столы первого этажа были заставлены тарелками с едой, специально приготовленной для флерусов. Кажется, они от этого пришли в полный восторг и обожали новую хозяйку.

— Я покидаю замок с лёгкой душой, — улыбнулся, взмахнув модным цилиндром, Леонар.

Он смотрел в окно машины, крепко сжимал любимую трость, провожая глазами знакомые места:

— Уезжаю, но испытываю радость. Я ждал этого не одну сотню лет! — сказал он, набрав полную грудь воздуха, — вперёд, я чувствую, что нас очень ждут!