Возвращая Белиала

Глава 2 Шувани

– Я проверила сводки за последние трое суток, информацию смежников запросила, в местный отдел позвонила, – докладывала Женя. – Никто не слышал ничего такого, что могло было бы нас заинтересовать. Бытовые кражи, драки, даже ни одного убийства не было. Может, Петр Петрович ошибся или просто ему внимания захотелось?

– Любую информацию надо проверять до конца, – веско заметил Ровнин. – То, что в полицейских сводках нет ничего подходящего – не повод отмахиваться от информации. Кусовников, конечно, сумасшедшим еще при жизни был, но у него нет сейчас интереса вводить нас в заблуждение. – Вику бы сюда, она следы заклятий чуять умеет, – с сожалением произнесла Валентина. – Мы бы тогда гораздо быстрее поняли, что и где искать надо.

– А вот я, кстати, не поняла, как Кусовников мог почувствовать магический ритуал? – задала новый вопрос Женька. – Почему мы уверены, что призрак не ошибся?

– Наш уважаемый генерал-призрак, как Вы, Евгения, заметили, – ответил Олег Георгиевич. – А призраки, как известно, – это некие энергетические сущности. Заклятье, магический ритуал, в свою очередь, представляют собой всплеск энергетического фона, поэтому призраки, находящиеся недалеко, его чувствуют. Кто-то сильнее, кто-то слабее, но практически все сущности потустороннего мира чувствуют волшбу. Ну и, конечно, от силы самого заклинания много зависит, вернее, даже не силы, а его сути. Конкретное, направленное на отдельную цель или человека – почувствовать сложнее, потому что оно направленное, как пуля, выпущенная из пистолета. А бывают такие ритуалы, которые распускают эманации в пространство, как взрыв гранаты – во все стороны.

– Здесь больше похоже на взрыв авиабомбы, – без тени улыбки добавила Валентина. – По крайнем мере, если судить по расстоянию от вокзала до дома Кусовникова.

– Ну, магическое действие действительно мощное, – согласился Ровнин. – С другой стороны, просто так, без подготовки, подобное не сотворить. Вот следы или последствия этого и надо искать. Виктория, к сожалению, как и Николай, вернутся только через неделю, – развел руками Олег Георгиевич. – А с Екатеринбурга они все равно ничего не почувствуют, поэтому придется пока справляться самим. Раз мы не можем почувствовать, где искать нужно, значит, возвращаемся к первоистокам полицейской работы – опрос местных обитателей, кто что знает, кто что видел, кто что слышал. Сводки – это хорошо, но туда далеко не все попадает.

– А Пал Палыч? – с надеждой в голосе спросила Женька.

– Пал Палыч, я надеюсь, освободится сегодня к вечеру и тогда он сразу присоединится к вам. А пока, вот номер телефона, молодой человек откликается на прозвище Свищ. Он уже имел некоторый опыт общения с нашим отделом, поэтому, думаю, сможет помочь побыстрее адаптироваться в реалиях «Трех вокзалов». Удачи вам, а я пока постараюсь все-таки что-то конкретное найти по своим каналам.

Задача была поставлена предельно четко – найти неизвестно что. Поэтому первым делом Женька с Валентиной решили пройтись до Императорского вокзала. Девушки логично рассудили, что начинать надо с начала. Может действительно разгадка всех стариковских волнений ждет их у этой небольшой станции «Каланчевская»? Да и погода стоит вполне еще годная для пеших прогулок.

– Валентина, а вот вы сказали, что наша Виктория и колдовать умеет и заклинания чувствует, а вот у других-то почему-то нет такого дара. Вот я, например, не умею внешне отличать простого человека от, скажем, ведьмы или ведьмака, – Женька почувствовала, что демонолог совсем не против делиться знаниями и решила использовать этот момент на всю катушку. Тем более, что учиться она всегда любила, особенно если предмет изучения был ей интересен.

Демонолог шла, любуясь осенней Москвой и, казалось, совершенно не слушала молодую коллегу.

– О, моя юная Евгения, – немного пафосно начала Валентина. – Вот вы сами сейчас ответили на свой вопрос. И мучаете еще зачем-то меня, взрослую женщину.

– В смысле? Переведите. Я запуталась, – Женька и правда ничего не понимала. – То есть дано или не дано? Вика у нас такая особенная и, стать, как она, у меня не получится, так что ли?

– И так и не так. Есть несколько граней одного вопроса. То, что Вика может колдовать и чувствовать заклинания, – это дар. Виктория родилась магичкой, и соответственно ее способности родились вместе с ней. Это одна грань реальности, то, что ты называешь дано, понятно?

– Пока понятно, – Женька аж дышать начала реже.

– Умение отличить ведьму от обычных людей приходит с опытом. Конечно, если у тебя есть сила, ты просто начнешь чувствовать сущность собеседника, но и простое наблюдение за некими особенностями внешности, поведения практически всегда приводит к таким же правильным выводам. Соответственно, этому можно научиться, и ты тоже скоро научишься. Это вторая грань.

– Ага, поняла, – Женька, как губка, впитывала новую информацию.

– Магия и магические ритуалы – явления абсолютно разного порядка. И надо уметь их разделять. Магический ритуал может совершить любой, например, ту же порчу… Ее вообще иногда вешают, не ведая, что творят. Или материнское проклятие. Наверное, самое страшное, что может приключиться с человеком, и никто из ведьм дите свое проклинать не станет, потому что плохо кончится. Причем для всех плохо. А обычные люди проклинают друг друга почем зря.

– А магия тогда что? – становилось все интереснее.

– А магия – это изменение сути вещей. Например, если ведьма сварит приворотное зелье, то оно будет работать. И довольно эффективно. А если ты или я повторим все то, что они делают, получится просто водичка. Потому что у нас силы нет, и зелье не получится, – терпеливо продолжала разъяснять основы потустороннего бытия Валентина.

– Ну а как вы тогда демонами занимаетесь, – недоумевала Женька, – если в вас дара нет?

– Видишь ли, демонология сейчас уже больше научное знание, чем что-то таинственное и непонятное. Четко изучено, что надо сделать, чтобы призвать сущность из того мира и как можно загнать ее туда обратно. При желании можно найти точную инструкцию, какую пентаграмму, чем, где и как рисовать. Что при этом говорить и какая жертва потребуется. Другой вопрос, что демоны очень тяжело поддаются контролю. С ними даже ведьмаки и природные ведьмы связываться не хотят. Демон сожрет всех вокруг, невзирая на то, кто его призвал и зачем это сделал. Чувства благодарности, жалости или взаимопомощи им неведомы. Поэтому самое важное качество при работе с демонами – это ментальная устойчивость. Если она высокая, то есть шанс удержаться в сознании при встрече с этой гадостью и что-то ему противопоставить. Иначе встреча с демоном становится для тебя последней. Вот кроме этой самой устойчивости – никаких других особенностей у меня нет. Ну и плюс, я помню наизусть примерно двенадцать тысяч различных пентаграмм и их предназначений.

– Ого, – искренне восхитилась Женька. – Это же как китайский язык выучить.

– Ну типа того, – скромно улыбнулась Валентина. – Но китайский дался мне как-то легче.

– Вот это вы уникум, – пробормотала ошарашенная Женька. Так они и дошагали до платформы Каланчевская, о существовании которой не всегда знают даже те, кто прожил в Москве долгое время. Скромно притаившаяся в тени Ленинградского вокзала платформа тихо почивала на лаврах былой славы, честно исполняя свою функцию. Вечерний час пик еще не наступил, поэтому около входа на перрон было немного людно.

– И что мы должны здесь искать? – недоуменно покрутила головой Женька. Валентина, не торопясь, оглядывала здание Императорского вокзала, кассы пригородных электричек, располагавшиеся в нем, потом также внимательно осмотрела небольшой скверик. – Если честно, я сама не знаю, – задумчиво ответила Валентина. – По идее, как сказал Олег Георгиевич, любой ритуал должен оставлять материальные следы. Тем более ритуал такой силы, который докатился отсюда до Чистых прудов.

– А какие это могут быть следы? – развела руками Женька. – Поваленные деревья, лужа крови на трамвайных путях? Если даже в наших сводках нет ничего необычного, то что мы можем найти здесь?pВалентина немного подумала, внимательно оглядывая окрестности, и с сожалением вздохнула:

– Единственное, что мне приходит в голову, нам все-таки привлечь к поискам местный контингент. Я тоже ничего не вижу, а где здесь провести ритуал, скрывшись от людских глаз, не представляю.

Она достала из сумки мобильник и бумажку с номером, которую получила от Ровнина, забавно шевеля губами, набрала номер и нажала вызов:

– Добрый день, молодой человек. Я от Олега Георгиевича, мне нужен Свищ… Очень приятно, Валентина… Мы у здания Императорского вокзала… Ну какого вокзала, кассы пригородные у станции Каланчевская… Хорошо, ждем…

Она как-то немного растерянно нажала отбой и посмотрела на Женьку:

– Колоритный молодой человек… Велел подождать.

– Ну значит подождём, – философски ответила та и вдруг целеустремленно направилась к двум бомжам, опасливо бредущим вдоль забора, огораживающего железнодорожные пути.

– Уважаемые, – еще издали закричала она, – постойте, парочка вопросов!

– Пятьсот рублей, – мгновенно отозвался один из них.

– За что? – опешила Женька. – За ответы на вопросы, – спокойно ответил тот. – Мы цены знаем и интервью бесплатно не раздаем, не хочешь платить, проходи мимо. Ты же из газеты?

– Из какой газеты, – вскипела праведным гневом девушка и потянулась к карману за удостоверением. – Лейтенант Мезенцева, Главное следственное управление при МВД России. Я вам сейчас покажу и интервью, и пятьсот рублей, и…

– Ой, девушка, вернее товарищ лейтенант, извините! – немедленно затараторил второй. – Обознались, с кем не бывает! Не надо денег, мы ничего не видели и ничего не знаем. Разрешите идти?

– Куда идти? – Женька злилась, не понимая, что она делает не так и почему не может допросить даже несчастных бомжей. – Я вас еще и не спросила ни о чем.

– Спрашивайте! – с готовностью подтвердил первый. – Мы на все вопросы ответим. Только мы ничего не видели и ничего не знаем.

Женька набрала полные легкие воздуха, не нашла, что сказать, выдохнула и растерянно оглянулась назад, ища поддержки у Валентины. Но за спиной вместо коллеги почему-то обнаружился довольно чумазый парнишка лет двенадцати, с интересом наблюдавший за разыгравшейся пантомимой.

– Эээ, я тоже ничего не знаю! – с улыбкой замахал он руками. – Я от Свища пришел. Вы же к нему?

– К нему, – зло буркнула Женька и обернулась к бомжам. – Проваливайте! Толку от вас…

– Вот спасибочки, – почти хором ответили те и припустили подальше от ретивого лейтенанта аж из самого Главного управления.

Мальчишка стоял, нагло ухмыляясь и внимательно осматривая снизу-вверх Валентину с Женькой.

– Так это вам к Свищу надо? Документики не предъявите?

– Мальчик, – Валентина с таким же интересом посмотрела на вокзального обитателя. – Ты не хами, ладно? Пришел, отвел, ушел. Так?

– А я абы кого водить не нанимался, – не уступал парень.

– Какой ты грозный, – улыбнулась демонолог. – Ну может давай Свищу позвоним, – Валентина начала доставать телефон. – И уточним у него, кто ты такой и кого куда водишь.

– Тихо-тихо, – парень испугался, но сделал это как-то этак, с достоинством, что ли. Женька даже прониклась к нему уважением. – Уже и спросить ничего нельзя. У нас здесь порядок, сами понимать должны. Пойдемте.

Площадь трех вокзалов разительно изменилась за последние годы. Исчезли бесконечные торговые палатки, стихийные развалы, на которых, казалось, можно было купить все, что душе угодно – от китайских игрушек до пулемета Калашникова. Где-то покрасили, где-то просто подмели, в результате чего площадь стала казаться шире и светлее. Хотя это не отменяло бесчисленного количества людей, снующих от вокзала к вокзалу, ныряющих в подземные переходы и спуски к метро, выныривающих оттуда, бесконечного числа таксистов, носильщиков, раздатчиков бесплатных и платных газет. Постоянное броуновское движение превращалось в единый хоровод, который, казалось, мог захватить любого и унести в неведомые трущобы Комсомольской площади. Судя по всему, страх исчезнуть касался любого, попадающего на эту площадь, потому что по площади Трех вокзалов практически никто не ходил спокойным шагом, все куда-то бежали или, как минимум, шли быстрым шагом. Даже заядлые курильщики, выходя с электричек, за редким исключением, не останавливались на «законный» перекур, а сделав торопливо несколько тяг на ходу, ныряли в этот людской водоворот.

Парнишка чувствовал себя в этом море как у себя дома, уверенно лавируя между людьми, тележками и чемоданами, успевая кого-то толкнуть, кому-то махнуть. На Валентину с Женькой он так и не обернулся, пребывая в твердой уверенности, что они не отстанут и следуют точно за ним.

Наконец он привел их к памятнику Георгия Победоносца, возле которого, широко расставив ноги, стоял невысокий крепкий мужчина неопределенного возраста.

– Свищ, вот! – показал парнишка на девушек. – Ментовок к тебе привел. Че делать-то с ними будешь?

– Не твоего ума дело, Шкет! – процедил Свищ. – Сдристни отсюдова. И чтобы помалкивал. – Да я-то что, ты бугор, я спросил просто, – начал оправдываться Шкет.

– За спрос и спросить могут, Шкет, взрослеть пора! – мрачно отозвался Свищ и перевел взгляд на девушек. – Приветствую вас, дамы. Доблестным органам нужна помощь?

– Нужна, – не стала отпираться Валентина. – Но, я так поняла, вы и не против нам помочь?

– Мы добро помним, – с достоинством ответил Свищ. – Ровнин человек правильный, хоть и мент, такому и помочь незападло. Что нужно?

– Если честно, мы пока сами не очень понимаем, что ищем, – честно ответила Валентина. – Нам бы с местным контингентом пообщаться, может, кто что необычное видел. И с цыганами обязательно, если есть табор на площади.

– Есть, конечно, ромулы всегда там, где место теплое, – Свищ говорил с Валентиной, зорко оглядывая пространство перед выходом из метро. – Постойте тут пару минут, я к вам Карасика пришлю. Он к Вашим странностям привычный, сам мне таких баек в прошлом году нарассказывал, аж уши в трубочку сворачивались.

Вышеназванный Карасик появился даже раньше, чем через две минуты. В отличие от Свища он непрестанно улыбался и сходу перешел на ты.

– Ого, какие красавицы! Наше вам здрасьте! А где Герман с Николаем? Мы с ними славно в прошлый раз погудели тут, они не рассказывали?

– Погиб Герман, – коротко перебила его Валентина. – Как это? – у Карася был вид, как будто ему со всей дури ударили в живот.

– Так получилось, – не стала та вдаваться в подробности.

– Эх ты! Вот это номер! Такой парень был! Звиняйте дамы, не в курсах был, – Карась серьезнел на глазах. Женька подумала, что Герман, которого она знала только по рассказам, все-таки был очень хорошим человеком. Она уже не первый раз сталкивалась с тем, что из сотрудников Отдела первым вспоминали почему-то именно его. И практически все очень расстраивались, узнав, что он погиб.

– Да уж, – Карасик как-то тяжело вздохнул. – Веселая у вас работа, мало того, что с гадостью разной встречаетесь, так еще и гибнете молодыми.

– Так это вы тогда с Николаем и Германом театр кукольника нашли! – догадалась Женька.

– Ага, – снова вздохнул Карась. – Я с тех пор все ТЮЗы и цирки по большой дуге обхожу, мне эти куклы, которые нас сожрать пытались, так и снятся порой. – Бррр – он передернул плечами. – Ладно, грустная новость, но это жизнь. За Германа я сегодня обязательно стакан подниму. Вам-то чем помочь? Бугор сказал отнестись со всем возможным уважением и почтением, – и Карась снова расплылся в улыбке.

– Простите, а как вас зовут? – спросила Женька. – Как-то неудобно вас Карасем называть.

– Ой, да ладно, – отмахнулся тот. – Я уже сам не помню своего имени, Карась и Карась. – Если честно, мы сами до конца не знаем, что ищем, – начала Валентина, не обращая внимание, как молодой человек поедает глазами Евгению. – По нашим данным, где-то в районе Трех вокзалов провели мощный магический ритуал. Такое действие должно оставить какие-то следы, но какие именно… – она развела руками.

– Тюю, делов-то, – снова расплылся в улыбке Карась. – Это мы живо организуем. – Шкеет! – внезапно гаркнул он на всю привокзальную площадь.

– Здесь я, чего орать, – хмуро раздался голос у него из-за спины.

– Вот же щегол, вечно, как кошка, подкрадываешься, – несмотря на хмурый вид было очень заметно, что Карась любит и где-то в глубине души даже гордится парнишкой.

– Ну-ка, пробегись по округе, с корешами погутарь, а потом мухой ко мне, – приказал он. – Все необычное, непонятное и просто странное, чтобы я обо всем знал через полчаса. Ферштейн?

Мальчишка исчез так же стремительно, как и появился, а Карасик развернулся к девушкам:

– Милые мадмуазели, может быть хотите экскурсию?pЭкскурсию Женька с Валентиной не хотели, а вот пообедать было бы прекрасной идеей – подумали обе, о чем сразу же и сообщили своему сопровождающему.

– Так это мы мигом! – снова продемонстрировал он счастливую улыбку и повел их куда-то вглубь Ленинградского вокзала. Конечно, Женька всегда понимала, что любой вокзал – это не только перрон, рельсы и зал ожидания, но чтобы настолько… Они шли и шли по каким-то бесконечным коридорам и переходам, ей казалось, что они попали в какое-то совсем другое царство и измерение. Карась уверенно открывал двери и регулярно тоном опытного гида: «А это камеры хранения», «тут раздевалки», «тут еще что-то». Внезапно он широко открыл перед ними какую-то дверь и, все также радостно улыбаясь, с гордостью произнес:

– Добро пожаловать в наш ресторан!

Женька опасливо заглянула внутрь и ахнула. В помещении все напоминало обстановку дорогого ресторана: тяжелые портьеры по стенам, несколько аккуратных отдельных кабинок со столиками и легкая музыка, лившаяся откуда-то сверху.

– Как-то не очень похоже на столовую для персонала, – критично заметила Валентина, проходя внутрь.

– Ну почему же, столовая и есть, – опять ухмыльнулся Карась. – Только для очень узкого круга персонала. Раньше это был личный банкетный зал начальника вокзала, давно еще, до нас. А потом Леший тут порядок навел, теперь это наша столовая, ну и директора вокзала тут кормят, конечно.

– Да уж, – вертела без остановки головой Женька. – Живут же люди.

– Люди везде хорошо живут, если любят свое дело. Когда к делу с душой, то везде порядок, а где порядок, там и комфорт, – философски заметил Карась, плюхаясь на мягкий диванчик в одной из кабинок.

Рядом с ним немедленно появилась девушка, к удивлению Вали и Женьки без меню, и вопросительно посмотрела на их спутника.

– Я так понимаю, вы на службе, поэтому без алкоголя? – спросил тот у Валентины.

– Правильно понимаете, – кивнула демонолог в ответ.

– Тогда солянку, рыбу с овощами, картошку, пару салатиков, морс, чай или кофе решим потом, – официантка также молча кивнула и удалилась.

– А предложить дамам сделать выбор? – попыталась съязвить Женька.

– Не получится, – развел руками Карась. – Это и правда столовая. Здесь не ресторан, большого выбора нет, поэтому кушать надо то, что дают.

– А если у нас денег не хватит на ваши деликатесы? – продолжала девушка свои попытки вредничать.

– Тогда считайте, что я решил угостить двух красивых девушек обедом, – радостно улыбнулся в ответ Карась.

– А если мы не согласны обедать за чужой счет? – не отступала Евгения.

– Ну тогда значит и денег у вас хватит, – отпарировал парень. Валентина расхохоталась, а Женька надулась и полезла в карман за смартфоном. Карась с хитрой улыбкой наблюдал за ней, а Мезенцева судорожно пыталась придумать план, как уесть этого наглого и самодовольного парня. В голову ничего не приходило, но от окончательного разгрома в словесной дуэли Женьку спасла солянка, которая оказалась очень вкусной и сытной. Поглощая горячее, девушка даже начала стремительно добреть и решила отложить планы мести до более удобного случая.

Не успели они доесть первое и перейти ко второму, как в столовой появился все тот же мальчишка по прозвищу Шкет.

– Присаживайся, малой, – похлопал по дивану рядом с собой Карась. – Компот будешь?

– Буду, – стараясь отдышаться, ответил тот. – Забегался я что-то.

– Это все от курева, – наставительно произес его наставник. – Сколько раз тебе говорили, что никотин убивает.

– Да слышал я, – отмахнулся Шкет. – И про лошадь, и про хомячка.

– Какого хомячка? – не поняла Валентина.

– Про того, которого капля никотина разрывает в клочья, убив перед этим лошадь, – пояснила Женька и требовательно уставилась на пацана. – Ну, узнал что-нибудь интересное?

– Да у нас тут все интересное, – со вздохом начал тот и вывалил на внимательно слушающую его публику ворох информации. Ее действительно было много, и что-то в новинку было даже для Карася, который пару раз удивленно приподнимал бровь, а несколько имен из рассказа мальчишки записал себе в мобильник. Но все было не то. Разборки между торговцами, драки алкашей, какие-то угрозы, вокзальные дрязги…

– Да что ж такое-то, – выругалась Женька. – Пусто и здесь видимо.

– Послушайте, молодой человек, – вдруг вспомнила Валентина. – А цыгане? Вы почему-то совсем их не упомянули.

– А, ну их, – махнул рукой Шкет. – Эти блаженные с утра на своей волне. У них там какая-то бабка с катушек съехала утром, так они сегодня все на работу не вышли. Ни попрошайки, ни торгаши. Свищ даже к их барону ходил, они поругались крепко, но тот уперся и ни в какую. Свет клином у них на этой бабке что ли сошелся?

– Бабка, бабка, – задумчиво повторила Валентина и обратилась уже к Карасю. – Уважаемый, а нельзя никак нам с этим самым бароном поговорить недолго? Хватит вашего авторитета?

– Врать не буду, не знаю, – честно развел руками их спутник. – Сами понимаете, ромулы народ своеобразный, да и барон, он же и не барон по сути, а только первый среди равных. Цыгане между собой вроде все как равны, но этот, он как наш вор в законе будет. Только Свища воспринимает, да и то не всегда, а за ровню лишь одного Лешего признает. Но попробовать можно. Давайте только доедим, а?

И они доели, заодно Карасик поручил девушке накормить Шкета. Тот немного обалдел от такой щедрости, видимо, в этой «столовой» его еще ни разу не кормили, но покорно пошел за официанткой куда-то вглубь помещения.

– Все, положите меня здесь, – отодвинулась от стола Женька. – Я объелась.

Карась улыбался фирменной улыбкой, довольный похвалой, как будто он лично ремонтировал это помещение и вся еда была также его творением.

– Ну так, могём, – гордо, выпятив грудь, заявил он.

– Не могём, а могем, – поправила его Валентина и встала. – Где расплачиваться и куда идти к цыганам?

Цыганский лидер оказался совсем не таким, как представляла себе его Женька. Она ожидала увидеть бородатого мужчину лет 65–70, одетого в яркие одежды, сидящего на подушках в окружении членов своего табора, а в результате Карась привел их в какое-то офисное помещение рядом с Ярославским вокзалом и представил моложавому мужчине, одетому в строгий темно-синий костюм. Встреть его Женька в метро, решила бы, что он работник банка или даже госслужащий. Единственным отличием от портрета среднестатистического чиновника оказались массивная золотая печатка на одной руке и перстень с каким-то крупным камнем на другой.

Карась сначала переговорил с хозяином офиса наедине, тот видимо не очень горел желанием общаться с полицейскими, но в результате уступил настойчивым просьбам помощника местного авторитета.

– Мне нечего особо рассказать вам, мы сами не знаем, что ночью произошло, – не дожидаясь вопросов, начал он первым.

– А вы что-то чувствовали ночью? – удивленно спросила Женька.

– Ну да, – развел тот руками. – Все мои земляки почувствовали, как будто сильный взрыв был, и волна до нас долетела. Мы такие вещи чувствовать умеем. А бабка Мистрелла будто с ума сошла, все смотрит в одну точку и повторяет: «Смерть пришла, кровь пролилась». Перебаламутила весь табор, даже меня напугать умудрилась. Я поэтому от греха подальше запретил людям сегодня работать, посмотрим, как дальше будет. Успокоится – хорошо, если нет – то сниматься придется. Старуха просто так говорить не будет. Она шувани, причем очень сильная.

– А что-то еще она говорила? – уточнила Валентина.

– Да нет, только вот эти две фразы, – было видно, что хозяину офиса в тягость эта беседа.

– А можно мы с ней поговорим? Может она нам что-то еще расскажет?

– Я не совсем уверен, что сейчас удобный момент. Мистрелла очень слаба, ваши расспросы могут только навредить ей, – цыган смотрел на Валентину, как будто не понимая, чего она хочет. – Моего слова недостаточно?

– В других ситуациях достаточно, – Валентина смотрела прямо в глаза «цыганского барона». – Но сейчас вы просто не понимаете, что произошло и что происходит. Страшно стало? Так это пока всего лишь страшно, а завтра будет ужасно. Вы даже не знаете, чего боитесь. А ваша шувани знает, и если она расскажет нам, то мы сможем помочь. Вы в ответе не только за Мистреллу, но и за других людей. Дайте нам попробовать!

– Попробуйте, – мужчина тяжело вздохнул и сел в кресло. – Поймите правильно, я не против, но я что-то сильно сомневаюсь, что у вас что-то выйдет.

Цыган нажал какую-то кнопку на рабочем столе и через несколько минут в комнате появился высокий молодой цыган, тоже одетый в офисном стиле – брюки и рубашка.

– Проводи их, пожалуйста, к Мистрелле.

Идти оказалось недалеко, шувани Мистреллу они увидели сидящей в большой комнате, освещаемой, однако, только светом свечей и почему-то двух керосиновых ламп. Женщина была уже очень преклонных лет, да и выглядела как-то не очень здорово, часто и прерывисто дышала, полулежа с закрытыми глазами на подушках. Рядом суетилось две девочки лет четырнадцати, одна вытирала пот со лба, видимо, своей наставницы, вторая готовила какой-то отвар на маленькой электрической плитке.

Сопровождавший девушек и Карася молодой человек мягко подошел к девочкам и, наклонившись, что-то сказал одной из них. Та посмотрела на него, потом на гостей и обернулась к колдунье.

– Пусть девушки подойдут! – внезапно сказала та сильным голосом, не открывая глаз. – А ты стой на месте! – повысила она голос на дернувшегося вместе с девушками Карася. – Это не твоя беда и тебе эти знания ни к чему.

В этот момент у Валентины зажужжал мобильник, та глянула на экран и сунула Женьке:

– Ответь, скажи, что мы заняты, и узнай чего хочет. Если освободился, то пусть едет к нам.

Женька тоже взглянула на экран и прочитала: «Павел Павлович». – Кто это? – недоуменно спросила она и, увидев, что Валентина уже повернулась к Мистрелле, ответила на звонок. – Да?

– Здравствуйте, восхитительная покорительница темных сил! – раздался в динамике знакомый голос.

– Ой, Палыч, это ты? – сообразила, наконец, Женька.

– Евгения, а вы чего чужие трубки хватаете? – это действительно был Пал Палыч. Просто Женька настолько привыкла звать его просто Палыч, что, увидев полные имя и отчество на экране телефона, даже не подумала про коллегу.

– Валентина занята, мы около Ярославского, работаем пока, – быстро протараторила девушка в трубку, видя краем глаза, что колдунья что-то говорит Валентине, и разрываясь от любопытства.

– Трудяги! – довольным тоном констатировал Палыч. – Олег Георгиевич просил подсобить вам, чем смогу. Где мне вас искать?

– Мы, наверное, скоро освободимся, приезжай на Комсомольскую. Где-нибудь возле Ленинградского вокзала найдемся, хорошо?

– Договорились, – звонок завершился, и Женька поспешила к беседующим Валентине с Мистреллой.

– Кого-то пытались призвать, но что-то пошло не так – тем временем говорила колдунья. – Там использовали кровь, поэтому энергии получилось очень много. Но ее не сумели направить, и она выплеснулась наружу. Сейчас канал закрывается, но с той стороны уже поняли, что надежда вернуться в этот мир у них есть. Я чувствую зло, которое сочится из этого прорыва и поэтому мне так плохо. Если эту прореху не заткнуть окончательно, то негативная энергия начнет расползаться по округе и питать существ с той стороны. А они, в свою очередь, становясь сильнее, начнут убивать.

– Приехали, – охнула Валентина. – Спасибо вам, Мистрелла, мы постараемся помочь вам… Да и себе тоже помочь!

– Иди, дочка, я верю, что вы сможете, – было видно, что разговор с демонологом отнял у шувани последние силы. Она откинулась на подушки и снова закрыла глаза. Валентина выпрямилась и махнула Женьке:

– Пойдем, пусть она отдыхает!pВнезапно Мистрелла снова открыла глаза и посмотрела на Женьку:

– Подойди ко мне!pНепонимающая Женька подошла к ложу колдуньи, и та резко схватила ее за руку.

– Ты выбрала сложный путь, девочка! Мне ведомо, что ты многое сможешь, но с тебя и спросят за многое. Запомни главное, цвет души от цвета кожи не зависит! Забудь про стереотипы и тогда у тебя все получится! Все, иди!

– А, как … – начала Женька, попросту обалдевшая от такого напора, но цыганка уже закрыла глаза, опять откинувшись на подушки и отпустив руку девушки.

– Евгения, пойдем, – мягко, но очень настойчиво Валентина потащила коллегу к выходу из комнаты. У порога стоял обалдевший от всего увиденного Карась. Он молча пропустил девушек и пошел вслед за ними.

На улице парень первым делом потащил из кармана сигареты.

– Ну вы все даете, – с чувством выдохнул он и жадно затянулся, не поясняя, правда, кто и что ему дал. Женька, потихоньку отходившая от внезапного монолога Мистреллы заметила, что у него меленько подрагивают руки.

«И чего он так испугался?» – как-то отстраненно подумала она.

– Сильна все-таки шувани, – раздался рядом с ней голос Валентины. – Если ее так скрутило, то, судя по всему, ночью тут совсем худо было.

– А, – непонимающе посмотрела на нее Женька.

– Она, когда тебя за руку взяла, такой звон пошел, у меня аж голова заболела, – ответила на ее взгляд демонолог. – Не хотела, чтобы вас слышал кто-то.

– Ага, звон стоял ужасный, только как бы изнутри головы. У меня чуть ноги не подкосились, чувство было, что я в коконе стеклянном и кто-то сверху молоточком стучит.

– Да не было никакого звона, – неуверенно сказала Женька. – Она мне и сказала то всего…

– Не не не, – замахал руками Карась. – И слышать ничего не хочу. Мне хватило впечатлений. Спасибо большое.

– Это вам спасибо большое, – ответила Валентина. – Мы закончили здесь. Хотели выразить большую признательность вам и передать нашу благодарность Свищу.

– Да я передам, не волнуйтесь, – с большим облегчением выдохнул парень. – Так я пошел? Больше ничего не надо?

– Наверное, да, – демонолог уже думала о чем-то своем. – Еще раз большое спасибо!

– Ну тогда удачи! – и привокзальный круговорот радостно проглотил их недавнего провожатого.

– Так, ну что, моя хорошая, – Валентина смотрела на Женьку. – Благословение ты получила, я, что хотела, узнала. Пойдем спасать мир?

– Прямо мир? – Евгения улыбнулась. – Может, Пал Палыча дождемся, он как раз приехать должен.

– Да? Ну и чудненько. Тогда втроем и обсудим все, – демонолог потянула из куртки смартфон. – И где наш чудо-богатырь?

Пока она набирала номер, Женька смотрела на нее улыбающуюся и удивлялась. До этого дня она никогда не видела Валентину такой. Демонолог казалась ей олицетворением серьезности, даже какой-то основательности что-ли. Несмотря на стройную фигурку и легкую походку, никто и никогда не дал бы ей меньше 35 лет, хотя Валентина была ненамного старше этой цифры. Она умела вносить в любой коллектив ауру серьезности и дисциплины, и даже отмечание в кафе ее Дня рождения Женьке больше напомнило не праздник, а обед в какой-то чопорной аристократической семье. – Валентина, с вами все хорошо? – аккуратно спросила девушка у коллеги. Та повернула к ней голову с прижатым к уху телефоном, и лицо Валентины показалось Женьке похожим на маску.

– Если честно, у меня отходняк и мандраж, – шепнула она в ответ. – Наверное, Ровнин прав, оперативная работа – это не совсем мое.

И закричала в трубку:

– Пал Палыч, ну где ты? Мы уже замерзать начинаем.